Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа

Донские казаки в составе партизанских отрядов на территории Германии на заключительном этапе кампании 1813 г.

«Русская армия лучше, чем любая другая, обеспечена средствами сбора информации благодаря использованию конных отрядов казаков, и история подтверждает мое утверждение, — писал Жомини и в качестве примера привел достижения русских казачьих отрядов в 1813 и 1814 годах. — Экспедиция князя Кудашева, который после сражения под Дрезденом был направлен к престолонаследнику Швеции и который форсировал Эльбу вплавь и прошел маршем среди французских колонн почти до самого Виттенберга, является выдающимся примером такого рода. Информация, добытая партизанами генералов Чернышева, Бенкендорфа, Давыдова и Сеславина, была весьма ценной. Мы можем вспомнить, что именно в результате перехвата русскими казаками неподалеку от Шалона письма Наполеона императрице Марии Луизе союзники были проинформированы о его плане атаки их коммуникаций всеми имевшимися в его распоряжении силами, опиравшимися в этих операциях на укрепленные города Лотарингии и Эльзаса. Эта чрезвычайно важная информация побудила Блюхера и Шварценберга осуществить соединение своих армий, вопреки азбучным принципам стратегии, согласно которым до этого армии никогда не вводили в действие сообща, за исключением операций под Лейпцигом (1813) и после Бриена (1814)»^{720}.

Партизаны, в чьи отряды входили полки донских казаков, действительно совершили немало славных дел. Как сообщал командующий русским корпусом в Северной армии генерал Ф.Ф. Винценгероде 7 (19) сентября, около 1000 казаков переправились через Эльбу и заняли Дессау, Кеттен и Бернбург. Коммуникации французской армии постоянно были под угрозой. Но один из рейдов казаков, собранных в отряде генерал-адъютанта Чернышева, имел поистине международное значение.

По возобновлении военных действий после перемирия Чернышев продолжал свои набеги. Он принимал участие в поражении Удино при Гросбеерене 11 (23) августа и затем снова перенес свои действия в тыл французам. 5 (17) сентября он ходил в рейд за Эльбу с 2000 казаков, но из-за ложных известий о движении самого Наполеона получил повеление командования возвратиться. Обладая поистине стратегическим мышлением, А.И. Чернышев избрал целью своего очередного набега не обоз и даже не коммуникационную линию неприятеля, а столицу союзного Франции государства.

Французские войска после перемирия, как уже было сказано выше, сконцентрировались в Саксонии, вторая их значительная группировка опиралась на Гамбург, вокруг которого в первой половине 1813 г. и действовали партизанские отряды Чернышева и Теттенборна. Между этими группировками сплошной линии фронта не было, чем Чернышев один раз уже блестяще воспользовался в мае 1813 г. Теперь Чернышев решил вклиниться как можно глубже между указанными французскими группировками и нанести удар по столице недавно образованного государства Вестфалия, где королем был младший брат Наполеона — Жером.

В 1812 г. Жером Бонапарт командовал правофланговой группировкой Великой армии, но сорвал план по окружению армии Багратиона, немало претерпел от казаков Платова и был бесславно отослан старшим братом к себе в королевство. Теперь к нему в королевство намеревался нагрянуть Чернышев со своим отрядом.

Воистину злая судьба предопределила Жерому Бонапарту страдать от казаков.

«С отрядом из 3000 всадников при 4 орудиях он переправился чрез Эльбу у Дессау и с быстротой молнии пошел на Кассель», — пишет Д. Денисон о Чернышеве в своей «Истории конницы»^{721}.

Судя по письму А.И. Чернышева его покровителю А.А. Аракчееву от 19 сентября (1 октября) 1813 года, события развивались следующим образом: «Получив позволение перейти реку Эльбу вплавь и действовать по обстоятельствам, взял я направление чрез Бернбург в м[естечке] Эйслебен, откуда по различным известиям решился я произвести экспедицию на Кассель (столицу Вестфалии. — А.В.)»^{722}. 13 (25) сентября Чернышев выступил из Эйслебена. Так как дорога на Кассель была прикрыта находившимся в Гейлигенштадте генералом Бастиннеллером с 1200 пехоты, 800 кирасирами при 2 пушках, Чернышев пошел на Зондерсгаузен и Мильгаузен, чтобы атаковать Кассель внезапно. «Сей переход сделал я по весьма гористым и трудным для артиллерии местам, и 16-го числа с рассветом подошел я к самому городу, — писал Чернышев. — Я отделил полк казаков и 2 экскадрона драгун под начальством полковника Бенкендорфа на Франкфуртскую дорогу, а с остальною частию атаковал быстро неприятеля при деревне Бетенгаузен. Сей неприятель, состоящий из 2 батальонов при 6 орудиях, был совершенно разбит. В плен взято до 500 человек и все 6 орудий отбиты храбрыми моими гусарами и казаками. При сем случае убит достойнейший и храбрый полковник Бедряга, ранены сильно: дежурный подполковник Райский, майоры Челобитчиков и Доренбер, также получил сильную контузию в грудь подполковник Рашанович. Остальная часть неприятеля спаслась при сильном тумане бегством в город. Неприятель у Лейпцигских ворот имел орудие, которое искусный штабс-капитан Лишин тот же час подбил, и мы овладели оным. Хотя часть войск моих и ворвалась уже в ворота, но неприятель в числе 2500 пехоты защищался из домов и улиц чрезвычайно сильно, и в сие время узнал я, что генерал Бастиннеллер сделал движение совершенно мне в тыл, посему я пошел в ночь к м[естечку] Мильгаузен, в сию ночь посланная сильная казачья партия отбила у неприятеля еще 2 орудия»^{723}.

Маршал Мармон, со своей стороны, считал, что «батальон пехоты, размещенный на подступах к городу, отступил без особых потерь», но «Жером Бонапарт, вестфальский король, опасаясь всеобщего возмущения, бежал, оставив генерала Аликса с двумя батальонами защищать Кассель»^{724}.

«На другой день, получив известие, что большая часть его войск разбежалась, решился я идти опять к городу, — писал Чернышев. — Усердием штабс-капитана Лишина отбитые у неприятеля орудия приведены были в состояние действовать, употребляя для служения оных драгун и вестфальских артиллеристов; почему я, пришед к городу и построив батареи из 13 орудий, начал из оных действовать. Неприятель много пострадал от действия артиллерии моей, равно и город. Дабы при штурме сего города, который имел выгоднейшее для неприятеля положение, не потерять много храбрых моих товарищей, предложил я коменданту о сдаче города, и ныне же вечером вышел французский гарнизон, и мои войска заняли столичный город Кассель, в коем найдено 16 орудий, что составляет с 10, взятыми прежде в бою — 26.

Так как последствие сей экспедиции есть совершенное уничтожение власти королевства Вестфальского, равно его сил и военных способов, и, быв уверен в милостивом Вашего сиятельства ко мне расположении, почел я долгом о сем Вам донести»^{725}.

«Иероним Бонапарт, король вестфальский, должен был покинуть свою столицу без единого выстрела, и Чернышев при громких, радостных криках населения вступил в Кассель и провозгласил уничтожение Вестфальского королевства, — пишет Д. Денисон. — Целую неделю пробыл Чернышев в Касселе и затем вышел из него, не потеряв ни одного человека и захватив с собой все запасы из арсенала, королевских лошадей и экипажи и огромную добычу.

Моральное впечатление этого набега было сильнее производимого выигранным сражением. Он показал непрочность положения Наполеона в образованных им военных королевствах, и убеждение в этом распространилось по всей Германии»^{726}.

Маршал Мармон уточняет, что ликвидация Вестфальского королевства была провозглашена Чернышевым «от имени союзных монархов», после чего Чернышев «разграбил город под всеобщее ликование жителей, увозя с собой его достояние, и организовал всеобщее вооруженное восстание в этой части Германии»^{727}.

Жером Бонапарт удрал в Кобленц. Генерал Алликс, командующий гарнизоном в Касселе, сумел сплотить остатки войска и 1 (13) октября отбил город, «за что ему была пожалована ежегодная пенсия в 6 тысяч франков. Но Жером, избалованный ребенок клана Бонапартов, понимал, что Вестфалия, это сказочное королевство, созданное для него несколько лет назад, не имеет никакого географического и экономического значения и растает как кусок сахара в огне европейских событий»^{728}.

События в Вестфалии подтолкнули к развалу всю конфедерацию западных германских государств (Рейнская конфедерация), союзных Франции.

«Преданность союзников Франции быстро таяла, и они откалывались один за другим. Король Баварии писал в конце месяца, что он не может обещать удерживать людей для Французского альянса долее шести недель. Королевство Вюртемберг показало себя столь же ненадежным… В начале октября пришли известия о том, что Бавария совершила предательство, что Вюртемберг последовал ее примеру и что оба бывших союзника уже угрожают французским границам… Наполеону остался единственный шаг — отступить обратно в Лейпциг, сконцентрировать здесь все силы и надеяться на лучший исход»^{729}. Как видим, на решение Наполеона отступить к Лейпцигу повлияли не только отсутствие верной информации о противнике и рейды партизан, но и переполох среди союзных ему германских государств, вызванный событиями в Касселе.

Во время Лейпцигской битвы и после нее отряд Чернышева действовал на коммуникации противника.

После ухода Наполеона из Лейпцига казаки Чернышева и казаки Платова, как и в 1812 г., насели на его разбитую армию.

Перед сражением, как было сказано выше, Платов просил поставить его с отрядом на пути предполагаемого отступления Наполеона — на Эрфурт, но волею командования оказался на правом фланге Богемской армии, к юго-востоку от Лейпцига. 6(18) октября, когда к полю боя подошли войска Польской армии союзников, Платов со своими казаками оказался уже на правом фланге этих войск, сдвинулся еще восточнее. Во время боя, как рапортовал позже Платов, его казаки, «невзирая на действовавшую по нас неприятельскую артиллерию, сильным поражением принудили сдаться нам кавалерийскую бригаду виртембергских войск, под командою генерала графа Нормана с самим им и всеми штаб- и обер-офицерами, да кроме того, 6 батальонов саксонской и других наций пехоты с 22 орудиями и таким же числом зарядных ящиков»^{730}.

В ночь на 7 (19) октября, когда судьба битвы была очевидна, Платов получил через флигель-адъютанта высочайшее повеление следовать через Камбург к Веймару, а утром 7-го (19-го) числа на походе его догнало и личное высочайшее приказание о том же^{731}. Дело в том, что в Веймаре за местным герцогом была замужем сестра российского императора, и Александр I беспокоился о судьбе родственников.

10 (22) октября французы действительно «с неожидаемой стороны» ворвались в город Веймар, «дабы разграбить его и покуситься на счет герцога и его фамилии», но отряд Платова уже был в городе и после жестокого сражения на городских улицах, где было побито «довольно» французов, выбил их из Веймара и «с поражением» прогнал более мили по дороге к Буттелыытету^{732}. Отогнав неприятеля от Веймара, Платов в ночь двинулся к Эрфурту, «где, найдя неприятеля в больших силах, обошел сей город, а также и город Готту, оставив их направо»^{733}.

Вперед, на соединение с отрядом Чернышева, Платов направил два подчиненных ему отряда — генерал-майоров Иловайского 12-го и Кайсарова.

Отряд Иловайского 12-го дрался отважно и после «Битвы народов» уже успел побить у селения Камштет полки французской «почетной гвардии» и «уланский принца Мюрата»^{734} (4 полка Почетной гвардии и Бергский уланский полк были включены в состав французской гвардии в 1813 г.).

По дороге Платова догнало предписание начальника штаба императора генерал-адьютанта Волконского от 11 (23) октября: «Государь император известил, что сегодня поутру в 3 часа прибыл Наполеон в Ерфурт и оттуда продолжал свой путь далее. Его Величеству угодно, чтобы Ваше сиятельство немедленно послали партии для наблюдения всех дорог, как больших, также и проселочных, и приказали бы останавливать всех без изъятия проходящих и проезжающих, с тем, дабы бдительностью казаков стараться захватить его и тем прекратить кровопролитную войну»^{735}.

М.И. Платов 12 (24) октября, видимо, еще до получения этого предписания, рапортовал М.Б. Барклаю де Толли: «Нынешнего дня не имею я еще верного сведения, в какой точно колонне неприятельской следует сам Наполеон; но из Эрфурта вчерашнего числа точно он вышел»^{736}.

В это время стало известно, что Бавария вышла из союза с Наполеоном и присоединилась к его врагам. Баварские войска под командованием генерала Вреде, подкрепленные австрийцами, могли преградить французам путь отступления, и М.И. Платов немедленно предупредил Вреде: «Так как неприятель поспешно ретируется к Майнцу, то я чрез нарочного поспешно уведомил командующего корпусом баварских войск генерала графа Вреде на случай упреждения неприятеля к Майнцу»^{737}.

13 (25) октября отряд Иловайского 12-го, двигающийся параллельно отступающим французам, разбил корпусную кавалерию III французского корпуса — 6-ю легкую кавалерийскую дивизию генерала Фурнье (29-й и 31-й конноегерские, 1, 2, 4 и 12-й гусарские полки). Французов зажали в гористой местности в дефиле у деревни Магделюнг и атаковали с фронта и с флангов. Отличились подполковники Костин и Храповицкий, капитан Бароцци и пруссак подполковник Барников. В плен взято 7 офицеров и до 400 нижних чинов, «поле сражения покрыто трупами, дефиле дер. Магделюнг наполнены ими». Командир 15-й легкой бригады генерал Амель бежал, чему «способствовали ущелий, в сих местах находящиеся». «…Поспешность, с которою неприятель отступает, чрезвычайна, а беспорядок, с которым он делает сие отступление при каждом на него нападении, подает великую надежду в скором его истреблении», — докладывал Иловайский 12-й^{738}.

М.И. Платов, получивший приказ поймать Наполеона, 15 (27) октября у селения Рамздорфа вышел к большой дороге, по которой отступал неприятель. Вместе с Платовым туда же вышел партизанский отряд прусского майора фон Балтернштерна (190 человек пехоты и 120 кавалерии разных полков). Имелись сведения, что среди отступающих французских войск находится сам Наполеон, и Платов двумя стремительными атаками разрезал его, сбил с большой дороги и принудил «защищаться пушками до самого вечера»^{739}.

В тот же день Платов докладывал главнокомандующему Богемской армии князю Шварценбергу: «Ретирада неприятельская поспешная, так что он подымается с полночи и идет, не отдыхая, опять до того же времени. Я его предупреждаю и принуждаю подрывать зарядные ящики, сожигать обозы в виду моем»^{740}.

15 (27) октября на перехват отступающей французской армии был послан партизанский отряд генерал-лейтенанта графа В.В. Орлова-Денисова (бывший Тильмана). В подчинение Орлову-Денисову передавался партизанский отряд полковника графа Менсдорфа. В предписании Орлову-Денисову говорилось: «Генерал граф Платов котоирует с левого, а генерал Чернышев с правого неприятельских флангов, с коими старайтесь быть в сношении»^{741}.

16 (28) октября отряды Иловайского 12-го и Кайсарова обогнали отступающие французские войска и около Фулды соединились с отрядом Чернышева, ждущего французов и загородившего им дорогу. Но Платов, обнаруживший местоположение Наполеона, немедленно послал Кайсарову приказ «присоединиться ко мне для усиления моей части на случай действия на неприятеля там, где и сам Наполеон находится», полагая, что 17 (29) октября к Чернышеву присоединятся Орлов-Денисов и Менсдорф, и будет уже отрядов сих с генерал-майором Иловайским 12-м для действий на неприятеля достаточно»^{742}.

17 (29) октября последовал бой при селении Пильгерзаль. Французская пехота, прикрывая ретираду своей армии, сошла с большой дороги и атаковала Платова. Но неприятель был «пред упрежден в сем намерении его, начально передовыми моими командами, а потом и частью полков опрокинут, разбит и прогнан на большую дорогу к армии его с отбитием у него 2 пушек и 4 зарядных ящиков», — доносил Платов^{743}. И далее, доносил он, «следуя с левой стороны большой дороги с великим затруднением чрез гористые и лесные места, имел я с неприятелем ежедневно перестрелки, равняясь с головами колонн его, а во всякую ночь тревожил его и не давал покою, дабы привести его в изнеможение»^{744}. От этих беспрестанных нападений 1 вюртембергский и 2 батальона вюрцбургской кавалерии с частью пехоты и со знаменами сдались казакам^{745}.

Отряд Чернышева и два полка отряда Иловайского 12-го в это же время, обогнав французов, перекрыли дорогу, ведущую от Фульды на Майнц. Теперь они изо всех сил сдерживали французский авангард и давали возможность войскам Вреде выйти на ту же дорогу и перерезать ее. В бою с французским авангардом

17 (29) октября отряд Чернышева, поддержанный двумя баварскими ротами, взял до 3500 пленных^{746}.

18—19 (30—31) октября австрийские и перешедшие на сторону союзников баварские войска преградили отступающей армии Наполеона путь под городом Ганау. Здесь же, на левом фланге союзников, стояли казаки Чернышева и Иловайского.

Наполеон союзников отбросил с дороги и загнал в город Ганау, сам же с армией двинулся дальше. Казаки Чернышева и Иловайского участвовали в сражении (Иловайский 12-й докладывал, что сражался с восьмитысячным корпусом гвардейской кавалерии)^{747}и во время атаки попали под огонь артиллерии и понесли потери.

В течение боя отряд Орлова-Денисова все время тревожил французскую армию с фланга. Наряду с казаками полка Чернозубова 5-го отличились австрийцы и пруссаки ротмистра Микулича, подполковника Гасера и майора графа Гадека.

19 (31) октября произошел еще один бой — бой французского арьергарда под командованием генерала Бертрана и отряда Платова. Местность, «за гористыми и лесными местами, по неимению дорог», не позволяла Платову двигаться параллельно французской армии, и он решился выйти к большой дороге у местечка Салмунстера и напал здесь на неприятельский арьергард, состоявший, как донес Платов, из 7 тысяч пехоты. Платов опрокинул французов, преследовал их до реки Кинца, а потом, переправясь через реку вброд, через местечко Гельнгаузен до деревни Либло. После боя М.И. Платов доложил М.Б. Барклаю де Толли: «В плен взято более 2 тысяч, в том числе есть и офицеры, но верного счету всем им за скоростию преследования и за наступлением ночи сделать никак было невозможно»^{748}.

Французский арьергард, согласно докладу Платова, был истреблен, кроме разбежавшихся по лесам, но и этих на другой день забрал в плен отряд под командой генерал-майора Кайсарова, который находился правее главных сил Платова^{749}.

20 октября (1 ноября) Платов вслед за Наполеоном прошел мимо Ганау, соединился с отрядом Орлова—Денисова и, подкрепленный баварскими войсками, с утра до самой ночи преследовал неприятеля до Франкфурта. Французы встали лагерем «направо от города», но Платов всю ночь стрелял по лагерю из пушек ядрами, гранатами и брандскугелями, а отдельные команды в разных местах в это же время тревожили французов иными способами. Неприятель был столь сильно потревожен, что часть его вышла из города в ту же ночь, а последние оставили лагерь в 6 часов утра

21 октября (2 ноября) и бежали в беспорядке к реке Ниде. Переправившись через реку Ниду у местечка Гегста, французы разрушили мост, но Платов приказал части донских полков переправиться вброд и обойти неприятеля справа. Французы, оставя Гегст, ретировались по большой дороге к Гогхейму, до которого Платов и преследовал их «с большим поражением».

22 октября (3 ноября) казаки Платова вели бой между Гогхеймом и селением Викертом и перед вечером прогнали французов в местечко Гогхейм^{750}.

Платов докладывал, что с 16 (28) сентября (бой под Альтенбургом) по 22 октября (3 ноября) пленено до 15 тысяч французов, «в том числе довольно штаб- и обер-офицеров», отбито 28 орудий, «кроме брошенных им в речку Кинц», и более 35 зарядных ящиков, «из коих часть за скоростью проследования моего по вынутии из них зарядов, для нашей артиллерии нужных, преданы огню».

Докладывая же о преследовании неприятеля от Салмунстера через Гелнгаузен, Ганау, Франкфрут и до Гогхейма по большой дороге, Платов провел параллель с событиями 1812 г. — «когда он был тесним и поражаем с тылу и с обоих флангов, не имея способов доставать себе продовольствие фуражировкой, ретирада его образовала то же, что было во время преследования его в прошлом 1812 году от Москвы»^{751}.

Наполеон, в свою очередь, заявил: «После сражения при Лейпциге я мог бы опустошить страну, лежащую между мной и неприятелем, как то сделал Веллингтон в Португалии или как в былые времена еще Людовик повелел в Палатинате; право войны позволяло мне это, но я не хотел подобным образом обеспечивать свою безопасность. Мои солдаты, раздавив баварцев при Ганау, показали, что я могу полагаться на их доблесть»^{752}.

Как видим, партизанское движение, развернутое русским командованием на территории Германии, по количеству вовлеченных сил, по разнообразию задач и методов, по согласованности действий превосходило партизанское движение в 1812 году.

Казаки Платова на территории Франции в кампанию 1814 г.

Кампания в Германии закончилась. Предстоял поход союзных войск во Францию, в чем никто не сомневался. Казаки, провоевав весь 1813 г. теми же силами, которые участвовали в Отечественной войне, тоже готовились переходить Рейн, подсчитывали свои ряды, ждали подкреплений.

3 (15) ноября 1813 г. М.И. Платов сообщал И.В. Сабанееву о составе своего корпуса: «Полки в корпусе состоят: Ольвиопольский гусарский, донские: Атаманский, Иловайского 10-го, Грекова 8-го, Ягодина 2-го, Грекова 18-го, Черноморский конный казачий, 3-й Оренбургский и 1-й Тептярский казачьи полки и 10 орудий 1-й роты Донской конной артиллерии. Но во всех вышеозначенных казачьих полках, кроме Атаманского, состоит не более в каждом как по 300 человек, а в 1-м Тептярском не боле 120 человек.

Кроме сего, ожидается с Дону и скоро должны прибыть сюда, ибо, как полагательно, прошли они уже и Веймар, в 3 командах 2 тысячи человек выростков, на укомплектование полков поступить долженствующих»^{753}.

Цифры, приводимые в данном сообщении, весьма показательны. Они показывают, что в конце 1813 г. в казачьих полках людей столько же, сколько было в 1812 г. еще до Бородинского сражения. Вот рапорт М.И. Платова от 10 (22) августа 1812 г.: «Но долгом поставляю доложить Вашему высокопревосходительству, что в полках сих, за исключением убитых и раненых разновременно, больных и находящихся в разных откомандировках и при вьюках, состоит теперь не более как по 300 человек, а в Атаманском — не более 700»^{754}.

Подкрепления с Дона, состоящие из выростков, оставленных М.И. Платовым в 1812 г. дома, прибыли в Германию в октябре—ноябре 1813 г. и в боях не участвовали. Но в полках, отвоевавших весь 1813 г., личный состав («по 300 человек») количественно в два раза больше, чем в конце кампании 1812 года. Другими словами, кампанию 1813 года закончили вдвое больше казаков, чем ее начинали. И это лишний раз подтверждает, что потери 1812 г. были для казаков по большей части далеко не боевые.

Кампания 1814 г. велась с напряжением последних сил. Союзники усилились переходом на их сторону Саксонии, Баварии, Вюртемберга и других мелких немецких государственных образований. Наполеон же своих вассалов потерял.

С юга, из Испании на территорию Франции вступили английские, испанские и португальские войска. Но главным оставался восточный театр, где наступали войска России, Пруссии, Австрии и Швеции. Часть австрийских войск двинулась в южном направлении, на Лион, а главные силы, разделившись на две армии — Силезскую (командующий фельдмаршал Блюхер) и Главную (командующий фельдмаршал Шварценберг), — шли на Париж.

Эта кампания имела свои отличия для казаков и для состоящих из них партизанских отрядов. Как отмечал историк конницы: «При этом нельзя не обратить внимания на то до сих пор мало замеченное обстоятельство, что в 1813 г. деятельность казаков в партизанской войне, споспешествуемая многими вольными отрядами, поддержанная регулярными частями и местными жителями, достигла высокой степени, с переходом же через французскую границу в 1814 г. она уже далеко не оказалась столь блестящей, хотя казалось бы, что превосходство союзников в силах, особенно в коннице и притом легкой, должно бы было содействовать полному ее развитию»^{755}.

Действительно, французские кавалерийские части, способные бороться с казаками, количественно сократились.

Шеволежеры гвардии, лучший кавалерийский полк, состоявший из поляков, уцелели под Лейпцигом. Под Ганау они вновь отличились — во главе с полковником Дотанкуром изрубили баварских легкоконных. Но в 1814 г. они, как и вся гвардия, все время были при императоре и с отрядом М.И. Платова не пересекались.

Польские шеволежеры на французской службе — 7-й и 8-й полки — тоже достаточно претерпели. 7-й шеволежерский полк состоял в гарнизоне Дрездена и 30 октября (11 ноября) капитулировал вместе с гарнизоном. Полк потерял пленными 443 человек. Пленные шеволежеры были отправлены в Венгрию и оставались там до конца войны. Только 231 чел., находившиеся в других корпусах и частях французской армии, остались в строю^{756}.

1 (13) декабря 1813 г. 7-й и 8-й шеволежерский полки были сведены в один 8-й. Но из-за протеста офицеров 7-й полк все же был восстановлен в составе 3 эскадронов. Но и эти полки с Платовым в 1814 г. не сталкивались.

Войска оккупированного союзниками Герцогства Варшавского понесли под Лейпцигом тяжелые потери. В этом сражении VIII польский корпус, дивизия Домбровского, а также кавалерия Келлермана, состоявшая из поляков, действовали независимо друг от друга^{757}.

VIII корпус прикрывал отступление Великой армии под Лейпцигом. Когда мост через реку Эльстер был преждевременно взорван, части маршала Понятовского были почти полностью уничтожены, сам Понятовский, будучи раненным, утонул, пытаясь переплыть через реку. Из всего УШ корпуса уцелело около 500 чел. Четыре конных польских полка из IV кавалерийского корпуса тоже сильно поредели.

Польские 13-й гусарский и 16-й уланский полки вместе с генералом Вейсенхоффом попали в плен после капитуляции Дрездена.

8 (20) ноября 1813 г. уцелевшие польские части были объединены в корпус под командованием генерала Домбровского. Затем, согласно декрету от 6 (18) декабря 1813 г., вновь реорганизованы. Кавалерия сводилась в 1-й и 2-й уланские полки, в которых на 1 января 1814 г. состояло по 25 офицеров и по 505 солдат, но лошадей было всего 399 и 336 соответственно^{758}.

«Польские казаки» — кракусы — в ноябре 1813 г. насчитывали в строю 21 офицера и 257 нижних чинов при 288 конях. В январе 1814 г. кракусы, находившиеся в гарнизоне Седана, снова были реорганизованы. Сохранив за собой старое, прославленное наименование, полк пополнился солдатами из разбитых уланских и пехотных полков Великого Герцогства Варшавского^{759}. На 1 января 1814 г. в полку кракусов числилось офицеров 78, солдат 997, всего 1075, лошадей 360.

Но и эти все полки не скрестили оружия с казаками Платова, поскольку те действовали на «окраинах» театра военных действий.

Кампания началась 10 (22) декабря 1813 г., когда баварские войска Вреде осадили Хунинген. Первым из партизанских отрядов на левый берег Рейка 13 (26) декабря был послан отряд генерал-майора Сеславина (1 казачий полк, 3 эскадрона гусар) из войск графа Витгенштейна. 17 (29) декабря Силезская армия Блюхера начала переправу через Рейн. Переправа союзников через Рейн заняла весь декабрь 1813 г. Платов шел впереди главной армии Шварценберга вместе с вюртембергскими войсками, правее, севернее наступала армия Блюхера. Французские маршалы откатывались. Без Наполеона, наводившего порядок и собиравшего войска в Париже, его маршалы дрались вяло.

Судя по рапорту М.И. Платова М.Б. Барклаю де Толли, написанному уже в мае 1814 г., рейд его начался перед Рождеством. 24 декабря 1813 (5 января 1814) г. Платов получил повеление Барклая де Толли следовать из местечка Донне-Мари к городу Эпиналю. Платов двинулся «поспешно без раздыху» через «гористые, лесные и тесные места» и 28 декабря (9 января) по дороге в селении Люще соединился с отрядом генерал-майора князя Щербатова и вюртембергскими войсками, состоявшими под предводительством кронпринца вюртембергского.

Разведка открыла, что неприятель под командованием генерала Руссо собрался вокруг Эпиналя и в самом городе. По согласованию с кронпринцем вюртембергским Платов пошел левее большой дороги через болотистые, гористые и лесные места на деревню Ле Форж, чтобы напасть на неприятеля, находившегося за городом в лагере, с тыла. Кронпринц вюртембергский с его войсками и отрядом князя Щербатова двинулся прямо к городу Эпиналю.

Обойдя Эпиналь, Платов стремительно напал на неприятеля, который имел немалое число конницы и пехоты «и сильно упорствовал, отстреливаясь пушками». Казаки вели бой до вступления «сказанного принца» с войском в город Эпиналь. Тут уже общими усилиями неприятель был опрокинут и прогнан до города Нуар-Муа с поражением. Платов докладывал, что «вся его кавалерия, составленная из их молодой гвардии, истреблена совершенно со взятием в плен всех командовавших ею начальников и офицеров, а пехота, которой едва осталось и 1000 человек, спаслась бегством уже в ночное время в город Шарль». Пленных взято: обер-офицеров — 8, префект города Эпиналя барон Флени и рядовых до 500 человек. Дорога, по которой был преследуем неприятель, покрыта была убитыми, брошенными ружьями и экипажами. 31 декабря (12 января) убежавшая в город Шарль неприятельская пехота соединилась там с другими своими войсками, но все равно была выбита из города и «прогнана с жестоким поражением» по дороге к городу Нанси.

2 (14) января, оставив в Шарле генерал-майора князя Щербатова с его отрядом для наблюдения за неприятелем, находящимся в районе города Нанси, сам Платов последовал на Мерикур и Нешато, и 4 (16) января Нешато занял, взяв 2 орудия, отбив 47 человек пленных и пленив 60 жандармов.

Из Невшато Платов доложил, что от самого Рейна до Невшато он шел «без разстаху, ежедневный снег или дождь не удержал меня, притом до Эпиналя — по гористым местам»^{760}.

В городе Невшато он оставил 60 человек больных казаков, заболевших во время перехода от Рейна до Невшато «от дурной погоды и нахождения полков еженочно на биваках», оставлены там же были более 10 раненых. При больных и раненых Платов оставил штаб-лекаря Андре «с тем, чтобы по выздоровлении казаков следовал он с оными по следам моим»^{761}.

7 (19) января Платов получил повеление командующего Главной армией генерал-фельдмаршала князя Шварценберга следовать с корпусом из города Невшато чрез город Жуанвиль в Бар-Сюр-Об.

8 (20) января Платов откомандировал партию из 500 человек под командою полковника, впоследствии генерал-майора, графа Платова (собственного сына) для занятия города Жуанвиля, чтобы оттуда действовать по большой дороге, идущей из Лангра в Шалон.

Этой партией на противоположной стороне реки Мез были обнаружены неприятельские драгуны. Казаки бросились через реку с одними только пиками вплавь, догнали неприятеля по дороге, идущей в Вокулиор, разбили его и, преследуя до селения Тилянкура, взяли в плен одного поручика и 19 человек рядовых, прочих же почти всех побили, «так что мало спаслось». В бою ранено 2 казака, убито 3 лошади и ранено 7 лошадей.

Пленный поручик и рядовые показали, что они посланы были из селения Талианкур, где находился их авангард от корпуса маршала Виктора под командой генерала Груши, авангард состоит из 5 полков кавалерии, имеет задачу портить мосты по реке Мезе…

Сам Платов с остальными полками при городе Невшато чрез реку Мезе «за разлитием большой воды» не стал переправляться, двинулся вниз по течению до селения Массе, перешел здесь реку «с великой трудностию за сказанным разлитием воды» и занял селение Гре для дальнейшего следования по назначению через города Жуанвиль, Бар-Сюр-Об и Бар-Сюрсен, «дабы действовать от сего последнего места по дороге, ведущей к Парижу»^{762}.

В донесении Платов указал на настроения жителей: «Жители во время проследования моего из Невшато к городу Жуанвиль от войск наших покойны: сопротивления никакого не делают, охотно на биваки, где мы ночлеги имеем, вывозят провиант и для лошадей надобный фураж и на обогревание казаков дрова, и, словом сказать, обходятся приятельски. Мы со своей стороны делаем оным все приласкания, сходственные с выпущенными прокламациями, что они и беспритворно довольны, о неприятеле нашем объявляют поистине. Жалуются все вообще угнетением на свое правительство, бранят Наполеона и желают все мира»^{763}.

Следуя к Бар-Сюр-Обу и Бар-Сюрсену, Платов потеснил неприятельские кавалерийские гвардейские отряды и вышел на фланг французских войск, состоящих большею частию из гвардии под командою маршала Мортье. все время нависая над левым флангом маршала Мортье и тем самым понуждая его к отступлению.

В течение 2 суток казаки «денно и нощно» тревожили неприятеля с флангов и с тылу, взяли в плен более ста человек и отправили к австрийскому генералу Гюлаю. Все время нависая над левым флангом маршала Мортье, Платов тем самым понуждал его к отступлению.

16 (28) января Платов с войсками прибыл в местечко Осон, перед которым открыт был неприятель, дважды атаковал французов и прогнал «с поражением и взятием в плен довольного числа», кроме того, в местечке захвачено 100 человек вооруженных конскриптов, которые все и были отправлены к ближайшим войскам союзников.

Союзные войска под командованием Шварценберга продвигались вперед медленно, осторожно. Воспользовавшись его медлительностью, Бонапарт ударил на вырвавшегося вперед фельдмаршала Блюхера. Внезапного удара не получилось. Одна из копий приказа Наполеона маршалу Мортье 15 (27) января попала в руки летучего казачьего отряда Теттенборна, и рано утром 17 (29) января Блюхер был осведомлен об угрозе, нависшей над его тылами^{764}.

Во время боя «в какой-то критический момент Наполеон едва успел увернуться от группы казаков, но сразу после этого стал во главе своего штаба…»^{765} А. Лашук приводит ряд деталей: «Направляясь в Мезьер-ан-Бри в сопровождении маленького эскорта, император неожиданно натолкнулся у леса на небольшую группу казаков. Один из этих "детей Дона" хотел ударить Наполеона пикой, но эскадронный начальник Гурго… убил нападавшего выстрелом из пистолета. Вольтижерская бригада из дивизии Менье пришла на помощь императору, и он, ускользнув от казаков, укрылся в ее рядах»^{766}. Начальник штаба императора маршал Бертье получил удар древком пики в голову, генерал Лефевр-Денуэтт был ранен в левый бок. Возможно, это были казаки отряда князя Щербатова (Чугуевский уланский полк, 4 казачьих полка, 4 орудия).

Понеся потери, Блюхер отступил к главной армии. 20 января (1 февраля) при Ла-Ротьере союзники общими усилиями нанесли французам поражение. Отличили казаки Карпова. Темнота и снежный буран, разыгравшийся в ночь после сражения, не позволили немедленно начать преследование.

Платов в этом крупном сражении не участвовал. По словам А. Чандлера, он вел «разведку боем» впереди армии Шварценберга^{767}.

18 (30) января платовский отряд по проселочным тесным и лесистым дорогам подошел к городу Сансу, встретил у самого города отряд неприятельской кавалерии, состоящий из 3 эскадронов, и стремительным ударом авангарда прогнал «с чувствительным поражением до виноградников, у стен города имеющимся». В виноградниках и в форштадте города Платова встретила сильным ружейным огнем засевшая неприятельская пехота. Платов подтянул орудия и вечером выбил пехоту из форштадта и занял его. Французы ушли в город, затворили ворота, заставили улицы большими фурами, завалили деревьями и, засевши за каменную стену, окружающую город, продолжали всю ночь ружейную и пушечную пальбу….

При занятии Сансского форштадта взято в плен 1 офицер и 32 рядовых гвардейца, отбито бывших у неприятеля в плену 1 испанский офицер с 16 солдатами и 4 австрийца, которых и отправили к ближайшим австрийским войскам.

19 (31) января поутру неприятельская пехота вместе с вооруженными жителями несколько раз делала вылазки из Санса, но была встречена орудиями Донской конной артиллерии, постав ленными в улицах форштадта, и стрелками, засевшими в домах, и отходила с поражением опять в город.

На помощь Сансу из городка Пон подходили неприятельские кавалерийские отряды, но не были допущены к городу, отражены от него и прогнаны.

От пленных Платов узнал, что против него из Фонтенбло посланы крупные силы неприятеля.

20 января (1 февраля) Платов отошел от города Сане и, поспешив по указанному ему направлению, перешел в ночь реку Иону в городе Оклленев Ле Руа и расположился при этом городе в ожидании неприятеля, посланного из Фонтенбло.

21 января (2 февраля) неприятельские конница и пехота атаковали Платова по обеим сторонам реки Ионы, но действием орудий Донской артиллерии и стремительными ударами донских полков были отражены и прогнаны к Сансу «с жестоким поражением и со взятием в плен 1 подполковника, 1 капитана, 2 офицеров и 80 человек унтер-офицеров и рядовых». В тот же день гвардии капитан Берхман был послан Платовым с партией чрез Куртен к Монтаржи и отбил у неприятеля 405 испанских пленных офицеров и 43 человека нижних чинов, отправляемых в Бурже, и истребил более 200 неприятельских жандармов, находившихся в конвое.

Обстановка во Франции отличалась от обстановки в Германии, и французы относились к казакам не так, как немцы. Да и после первых побед Наполеона на территории самой Франции местные жители осмелели. «…Я данную мне дирекцию до невозможности исполнил, но теперь, оставаясь один с горстью моих людей между французской нацией и войск Наполеоновых, согласиться изволите, что нахожусь в затруднительном положении», — рапортовал Платов Барклаю де Толли 22 января 1814 г.^{768}

После боя под Ла Ротьером союзные армии опять разделились и двинулись на Париж.

26 января (7 февраля) Платов получил сведения, что вюртембергские войска приближаются от Труа к Сансу. Сам Платов, который все это время вел бои в окрестностях этого города, с тремя тысячами казаков был послан в набег по французским тылам и двинулся дальше к Фонтенбло. Он с отрядом проследовал от Вилленево-Ле Руа, чрез Куртене и Эгревиль в селение Суп на реке Луанж, куда и прибыл 31 января (12 февраля). Мост через реку был взорван. Платовские казаки мост исправили. Французская пехота, высланная из города Немура, пыталась мост отбить, но ее усилия не имели успеха, и пехота была «прогнана с поражением» к Немуру.

1(13) февраля Платов перешел реки Луанж «для действий от Малзерба к Фонтенбло и далее». Навстречу ему из Фонтенбло и Немура были посланы неприятельские кавалерийские отряды. Платов их разбивал и прогонял «с чувствительною потерею». Между тем генерал-майор Иловайский 10-й с полком его имени и частью других полков, всего с 500 человек, был послан Платовым вперед, по запланированному маршруту, атаковал в окрестностях Мальзерба неприятельскую кавалерию, опрокинул ее, преследовал до деревни Мортерваль и занял местечко Шатель-Лорен.

Генерал Александр Монбрень легко уступил лес Фонтенбло казакам^{769}.

3 (15) февраля отряд Платова двинулся далее на запад, к Мелюну, оставляя Фонтенбло направо. Так далеко на запад Франции не заходил никто из союзников.

От пленных Платов узнал, что из Мелюна против него послано «превосходное число против войск моих неприятельских войск», а потому и не решился оставить в своем тылу город Немур, «как пункт важный по натуральной своей позиции».

Платов докладывал, что в Немуре было 600 человек пехоты, «кроме части старых гвардейских войск, под командою тамошнего коменданта майора Боньи». Городские ворота на 3 мостах были защищены полисадами с шевофризами и 4 пушками.

Платов потребовал сдачи города с гарнизоном, неприятель «с дерзостью отказал». Платов обложил город и, проведя рекогносцировку, назначил места, в которые при случае можно было бы ворваться.

На левом фланге генерал-майор Греков 8-й назначил часть своей бригады наблюдать дорогу, идущую в Фонтенбло, а с другой частью готовился к штурму города. Генерал-майор Кайсаров, командуя центром, устроил батареи из орудий Донской конной артиллерии. Генерал-майор Греков 18-й с Атаманским полком и частью других находился на правом фланге.

Спешившиеся казаки вытеснили неприятеля из форштадта, находящегося на левой стороне канала. Донская артиллерия открыла огонь и истребила большую часть неприятельских канониров, «и ночь застала нас в сем положении». Платов же, расспросив «выходцев» из города, решился, «с помощию Божиею, дать в ночи на город штурм».

Генерал-майор Кайсаров, имевший в авангарде генерал-майора Шперберга и полковника Кромина, должен был атаковать мост, лежащий через канал, по которому проходила дорога в Фонтенбло, а генерал-майор Греков 18-й производить атаку на мост Сен-Пиер. 100 человек казаков полка Грекова 8-го под командованием есаула Ситникова отвлекали внимание неприятеля на Папский мост и на дорогу к городу Морет.

Штурм начался с того, что подвезенная на пистолетный выстрел донская артиллерия повредила крепкие ворота на Фонтенеблонском мосту, в которые бросились казаки «рабочего полка» (полк Ягодина 2-го) под прикрытием стрелков и казаки-черноморцы. В наградных документах говорилось, что полковой командир 1-го Черноморского полка подполковник Плохий, командуя вверенным ему полком, «находясь впереди с стрелками, собственным примером храбрости и неустрашимости поощрял подчиненных к поражению неприятеля, занял Фонтенебльский мост, чем много способствовал пешей колонне казаков под командой генерал-майора Шперберга ко взятию укрепленных ворот и занятию города»^{770}.

Неприятель, узнав пункт настоящей атаки, обратил туда все свое силы и защищался с упорством, но войска под командою генерал-майора Шперберга и полковника Кромина, наконец, овладели мостом и воротами. Пешие казаки, по распоряжению генерал-майора Шперберга и полковника Кромина, с пиками в руках бросились в ворота, отняли у неприятеля 4 орудия, сбили его и прогнали внутрь города. Тогда командовавший гарнизоном полковник Грушо и комендант города начали переговоры и обещали сдать город при условии, что оставшийся гарнизон, засевший в замке, будет выпущен в Фонтенбло. Платов это условие отверг, и так как часть города была уже занята казаками, то гарнизон принужден был сдаться военнопленными. Неприятель потерял убитыми до 200 человек, в том числе 5 офицеров, в плен сдались командовавший войсками полковник Грушо, комендант города Боньи, 1 майор, 5 капитанов, 11 офицеров и до 600 унтер-офицеров и рядовых, 4 пушки с зарядными ящиками, довольное число ружей и 400 фунтов пороху, употребляемого для подорвания мин.

Захват казаками Немура, лежащего в десятке верст от Фонтенбло, летней резиденции французских королей, и появление казаков в самом лесу Фонтенбло встревожили французское командование. Тем более что в Фонтенбло содержался сам Папа Римский.

И в Париже была паника: казаки обходят столицу с юга… Сам Бонапарт выехал к войскам, противостоящим Главной армии союзников. До этого он по частям разбил торопившегося в Париж Блюхера. За пять дней горячий старик лишился трети своей армии. Теперь настал черед Шварценберга. 4 февраля французы разгромили неосторожно выдвинувшийся вперед авангард Палена.

С 7-го на 8-е (с 19 на 20) февраля в местечке Шапель Лорен Платов получил сведения, что корпус австрийских войск, оставя город Сане, потянулся к Труа, то есть начал отступление. Шварценберг действительно начал отступать и даже запросил у Наполеона перемирия. Тогда же неприятель численностью в 3 тысячи пехоты выдвинулся из Морет и занял Эгревиль, грозя отразить платовский отряд. Платов метнулся на восток, поспешил форсированным маршем через Ферьер и Куртене к Вильнев-Ле Руа, шел всю ночь.

Едва часть его войск переправилась по мосту в Вильнев-Ле Руа и стала на дороге к Сансу, как была атакована французскими войсками, прибывшими из Испании. Это были 1000 кавалеристов и 3 тысячи пехоты с 4 орудиями под командою генерала графа Гарньер.

Чтобы дать время оставшему войску переправиться чрез мост, генерал-майор Кайсаров выдвинул передовые полки с 2 орудиями из Вильнев-Ле Руа навстречу противнику, а генерал-майор Греков 8-й успел обойти неприятеля справа. Оба они ударили на отделившуюся от пехоты неприятельскую кавалерию, опрокинули ее, прогнали «с большим поражением» до самой пехоты и пушек, взяли в плен 1 офицера и 70 человек рядовых.

Успев переправить свой отряд, Платов начал отходить от Вильнев-Ле Руа чрез Жуанье, Сент-Флорино и Тоннор. Его преследовал неприятельский корпус маршала Магдональда, но платовский арьергард везде отражал передовые французские войска, не давал себя отрезать и тем самым прикрывал отход армии.

Потом, получив повеление Барклая де Толли о следовании на правый фланг армии, Платов пошел форсированными маршами чрез Бар-Сюр-Об, Арсис и Сезан искать связь с армией фельдмаршала Блюхера. Но Блюхера найти не смог, хотя и дошел в поисках неугомонного старика до Сезанна…

Стремительно двигаясь, Платов захватил в городе Арсасе 130 человек нижних чинов и 1 офицера, потом в городе Сезанне после пушечной канонады был взят в плен комендант и 80 человек солдат. По занятии Сезанна камер-юнкер 5-го класса Сосновский был отправлен с 300 казаков для занятия города Ла Ферте-Гоше, обезоружил там вооруженных жителей и взял в плен несколько жандармов.

22 февраля (6 марта) М.И. Платов послал рапорт М.Б. Барклаю де Толли: «Я на пути к Ла Ферте Гоше. За донесением моим вчерашнего числа партии, мною на Парижскую дорогу для действия между Ножан, Прованс и Нанжи отправленные, должны уже сегодня там действовать, и сим надеюсь должна смутиться коммуникация французской армии, бывшей при Труа, с Парижем и Наполеоном»^{771}.

24 февраля (8 марта) в селении Ревильион Платов получил повеление Барклая де Толли о своем прибытии по высочайшей воле к армии. Он передал корпус в командование генерал-майору Кайсарову и прибыл в штаб^{772}.

Как видим, действия Платова на территории Франции резко отличаются от партизанских действий в России в 1812 г. и в Германии в 1813-м. Мы не встречаем ни одного отбитого обоза, ни многих тысяч пленных, как это было в России и в Германии. Пленных — десятки, реже — несколько сотен, и среди них встречаются вооруженные жители, конскрипты и жандармы. Казаки штурмуют города и опасаются отдаляться от главных сил. Описывая кампанию, А. Лашук пишет: «Казаки Платова, брошенные в сторону Санса и Фонтенбло, наступают крайне медленно»^{773}. Количество казачьих партизанских отрядов вообще резко сокращается. Мы знаем о рейде казаков Платова, о каких-то других партизанских отрядах сведений мало, либо их вообще нет.

Все дело в том, что доброжелательное отношение жителей к партизанам — важнейшее условие для ведения партизанских действий — во Франции весьма сомнительно.