Казнить Шарпея

Москва. Храм Христа Спасителя. Полдень. Атака

Уже через час по всем спецслужбам прошла команда перейти на режим полной боевой готовности. Угроза покушения на Президента была признана вполне реальной. Операцией по обезвреживанию потенциальных террористов руководил Барков. В штабной машине вместе с ним находилась Ася, готовая, если что, опознать их.

Детей она усадила на электричку, которая ушла в Можайск. Старшему была дана команда присматривать за младшим и отыскать в Можайске школьную подругу Аси, которая приютит их на одну ночь. Перед этим Ася успела позвонить этой подруге, и та, хотя и не без удивления, согласилась принять ребят. Искренний женский треп про размолвку с мужем и отобранные ключи от квартиры подругу в итоге успокоил и даже побудил сказать пару крепких словечек по поводу «этих ободранных кобелей, которые сначала жрут с ладони, а потом бегают на сторону...».

...Всех прибывавших на площадь перед храмом Христа Спасителя пропускали через «рамки». Мужчин досматривали особо, сверяя их с переданным по всем службам описанием внешности Тихони и фотографиями Фомина, которыми успели снабдить милиционеров, омоновцев и переодетых фэсэошников.

Чем ближе подходил час основной церемонии по подписанию Акта о каноническом объединении Русской зарубежной церкви и Московского патриархата, в которой принимали участие высшие иерархи двух православных церквей, тем напряженнее чувствовали себя те, кто обеспечивал безопасность торжественного мероприятия.

Ждали Шарпея. Никто толком не знал, когда он появится и появится ли вообще. Не было и сколько-нибудь толковых версий о том, как поведут себя пока еще невидимые террористы.

Толпа перед храмом угрожающе густела и наполнялась все новыми и новыми желающими присутствовать при историческом событии, хотя до объявленного начала церемонии оставалось еще больше часа.

– Товарищ полковник! Говорит «четвертый». Докладываю на ваше решение.

Барков повернул голову в сторону селектора громкой связи и начал общаться с бездушным прибором как с человеком:

– Что у тебя, «четвертый»?

– Пять минут назад из жилого дома, находящегося на Бульварном кольце метрах в восьмистах от храма, из квартиры на пятом этаже прошел телефонный звонок на станцию «Скорой помощи» – плохо пожилой женщине. У нее гипертонический криз.

– Квартира может быть использована для стрельбы?

– Нет. Площадь оттуда не видна. Частично видна с крыши. Но для стрельбы эта точка едва ли пригодна. Тем не менее крышу мы контролируем.

– Ваше решение?

– Мы переадресовали вызов нашим машинам «скорой помощи», которые дежурят здесь поблизости. Сейчас проверим квартиру.

– Действуйте!

Тут же селектор ожил вновь:

– «Первый», я «третий». У нас ЧП. Пропал пост охраны на стройплощадке.

– Это где?

– Это здесь, в районе Пречистенки. Мы его контролировали из-за подъемного крана. Теоретически со стрелы выстрел возможен. Но только теоретически...

– Так куда делся пост? – с раздражением спросил Барков. – Сколько их?

– Четверо!

– И все пропали? Вы в своем уме?

– Разбираемся...

– Доложить через пять минут, и немедленно туда – людей!

Не прошло и тридцати секунд, как прибор вновь заскрипел.

– Говорит «четвертый». Вызов ложный.

– Откуда был звонок, засекли?

– Звонок... Да в том-то и дело, что с домашнего телефона из этой квартиры. Но старики божатся, что не звонили. Если не врут, а похоже, что не врут, значит, кто-то сел на их линию.

– Зачем, черт возьми?

– Проверяем... Может, ошибка какая-то.

– Ну да, ошибка, за сорок минут до появления Президента! Усильте охрану. Либо они специально нас дурят, либо крыша этого дома их заинтересовала, и они планируют проникновение...

– Товарищ полковник, вот только что... Короче, по вызову пошла наша машина «скорой помощи», но с ней пропала связь.

– Послушайте, «четвертый»! Машина большая?

– Не понял, товарищ полковник...

– Я говорю, – Барков не скрывал раздражения, – куда может подеваться машина «скорой помощи»? Это ж не детский самокат... Ищите! – Барков нажал какую-то кнопку и приказал: – С «главным» соедини! – Он подождал с минуту и отчитался перед Гириным: – Докладываю, Юрий Борисович! У нас здесь цирк какой-то. Со всех сторон сигналы об их присутствии. Похоже, имитируют готовность атаковать, но я все равно рисковать не стал бы. Убедите Президента остаться.

– Надеюсь, у нас закрытая связь?

– Конечно, товарищ генерал.

– Выехал кортеж. Понял?

– Нет, не совсем. Так он едет, что ли?

– Я сказал: «Выехал кортеж». Других слов я не произносил.

– Понял. Мы постараемся их здесь накрыть. При любом повороте событий.

– Действуй!

...Иван Тихоня беззаботно пил кофе в маленьком кафе в районе Старого Арбата. Рядом сидел молодой худощавый парень и курил.

– Ну что, начинаем последний акт нашего спектакля? – Тихоня злорадно ухмыльнулся. Парень согласно кивнул и протянул Тихоне мобильный телефон. Тот набрал номер и начал обмениваться с кем-то по телефону фразами, которые со стороны казались беззаботным и пустым трепом. – Ты вот что, – зубоскалил Тихоня, – звони Светке и расскажи все, как есть. Без утайки. Тогда, она, может быть, тебя и простит! Да, да! Про кий в первую очередь! Иначе не поверит. Скажешь, со мной был, до утра на бильярде резались. Давай! – Тихоня дал отбой и, обращаясь к своему спутнику, сказал:

– Сейчас они забегают так, что, может, и выход патриархов отменят!

...Через десять минут после этого звонка в штабную машину вбежал молодой мужчина в штатском с военной выправкой и торопливо доложил Баркову:

– К нам дворник обратился – угловой дом перед площадью. Он обнаружил в контейнере мусоропровода сверток, по его словам, напоминающий оружие. Мы проверили. Это американская снайперская винтовка, причем видавшая виды. Прицел там необычный. Мы такого не знаем. И приклад сделан под индивидуальный заказ. Настоящая машина для убийства, одним словом.

– А дворник ваш экстрасенс, что ли? Чего он именно сейчас в мусоропровод полез?

– Говорит, жильцы звонками замучили. Мусоропровод забился, запах пошел. Он вызвал коммунальные службы, а их сегодня к дому пускать отказались. Понятно, что это наши добро не дали. Вот он сам и полез...

– Винтовку, надеюсь, назад положили?

– Так точно!

– Караульте, только, сдается мне, не явится за ней ваш стрелок!

...Тихоня посмотрел на часы и решительно встал из-за стола.

– Поехали. – Он аккуратно вынул из рук своего напарника сигарету и затушил. – Кино начинается, и опаздывать нельзя. Надо убедиться, что Шарпея не будет. Командир ждет сигнала.

Он ловко тормознул первого же частника и попросил подбросить их на Пречистенку.

– Не проедем, – вздохнул тот. – Там сейчас все перекрыто, Президента, видать, ждут. Да тут пешком – десять минут.

– Десять – это много, – многозначительно заметил Тихоня. – Мы заплатим и за оцепление не поедем. Ты нас по Бульварному подбрось – мы покажем, где остановиться. А там – мы сами.

Конспиративная квартира, снятая людьми Игнатова, находилась на значительном расстоянии от храма. Тихоня поздоровался поочередно с двумя ее обитателями.

Один – грузный, почти пожилой человек – сильно потел и обмахивался платком, которым непрестанно вытирал влажную глянцевую лысину.

Другой протянул Тихоне левую руку, так как вместо кисти правой руки у него был черный протез. Он был одет в мятый летний костюм, из кармана которого торчала толстенная газета – «Аргументы и факты».

Красочный портрет обитателей квартиры довершал облик пришедшего с Тихоней парня – на нем была выцветшая футболка, которую спереди украшала символика московского «Спартака», а сзади – полустертая речевка его болельщиков.

Принять кого-то из этой троицы за матерого боевика не хватало никакой фантазии. А между тем именно они устроили тот шум, которым в данный момент занимались почти все спецслужбы страны.

Лысый работал по дворнику.

Молодой обеспечивал крепкий сон четырех пропавших с поста фэсэошников. Они мирно спали в автомобиле с затемненными стеклами, припаркованном в одном из многочисленных переулков, прилегающих к месту действия.

А инвалид отвечал за «электронную шутку» с вызовом «скорой помощи» и исчезновением автомобиля «скорой помощи», который по секретной связи получил «приказ» возвращаться на базу, ждать дальнейших указаний и отключить рацию, дабы обеспечить тишину в эфире.

Тихоня удобно устроился в кресле и сладострастно произнес:

– Если бы они узнали про это кино, к примеру, завтра, то представляю, сколько еще голов слетело бы. Жалко, не узнают. И только археологи грядущих лет, – пафосно продекламировал он, – разбирая тумбу перед храмом, обнаружат непонятный прибор в штукатурке, в котором они с трудом опознают глазок видеокамеры. Вот через нее-то мы все и увидим. – Тихоня жизнерадостно потер руки. – Давай кино!

«Однорукий» настроил миниатюрный экран, который, немного поупрямившись, выдал довольно четкое изображение центрального входа в храм. Камера снимала торжества над головами многотысячной толпы.

– Как устанавливали? – поинтересовался Тихоня.

Ответил «молодой»:

– Это мы с Горынычем... – Он кивнул на лысого. – Средь бела дня подошли и сказали, что – из мэрии, освежаем фасад к мероприятию. Штукатурку поправили, побелку обновили, камеру вмонтировали. Так, Горыныч?

– Так, Гришенька, так! Только еще раз Горынычем обзовешь, я тебя ремнем выпорю!

– Да не сердись ты, дядь Вить! Правда же, Иван Олегович: что Горынин, что Горыныч – никакой разницы! Что тут обижаться...

Тихоня хлопнул себя с размаху по мощным бедрам и, не слушая бормотаний «молодого», рявкнул:

– Есть! То есть его нет! Вон, смотрите! – Он ткнул пальцем в экран, на котором вполне различимо появились главные участники торжества. Шарпея среди них не было. Вместо него в первом ряду, возле патриарха, шагал руководитель президентской администрации Сергей Лубянин. – Все! Даем сигнал Матвеичу и уходим по одному! Ясно? – Тихоня стремительно поднялся и, обращаясь к «однорукому», приказал: – Через твой аппарат передадим! Я думаю, весь эфир здесь пробивают.

Тот кивнул и подошел к столу, на котором стоял прибор, похожий на небольшой коммуникатор. Он что-то потыкал и сказал:

– Готово! Что передать?

– Передай: «Встреча состоится»!