Кедря и Карась

9

Ни к обещанному Кедрей сроку, ни к семи утра, когда в ротах был объявлен подъем, посланные за аккумуляторами бойцы в расположение части не вернулись. Не явились они и на завтрак, что вызвало у Валерия особенное беспокойство. Еще более опечалило Андрейчика запоздалое сообщение дежурного по КТП, что в парке так же отсутствует бортовая машина 39–45, по словам дежурного выехавшая из части накануне вечером по устному распоряжению капитана Кедри. Без соответствующей записи в журнале выезда на линию и без путевого листа.

Итак, сержант Никитин, рядовые Буткевич и Кравчук, плюс машина. Это пахнет хорошеньким ЧП, — думал Валерий, глядя на вмонтированные в пульт дежурного электронные часы.

Надо бы доложить ответственному старшему офицеру, — рука сама потянулась к телефону, но тут же пришла в голову другая мысль,

А если ничего страшного не произошло, и ребята благополучно украв где-то свои аккумуляторы, сейчас вернутся. Мой звонок начальнику штаба подставит Кедрю под неприятность, да сам я как буду выглядеть? Всю ночь знал, что люди в роте незаконно отсутствуют и никаких мер к розыску не принял, — хорош дежурный! Валерий нервно закурил и стал думать.

А если напились пьяные и лежат где-нибудь в кювете кверху колесами, с проломанными головами, кровью истекают, а я молчу и ничего не делаю, а? Что тогда? Или еще хуже, задавили кого, гражданского какого-нибудь? Под суд ведь пойти могу. Вот Кедря хорош гусь! Сидит сейчас дома и телик смотрит — утреннюю почту и чай со своей толстой жинкой попивает. Хоть бы позвонил. Побеспокоился, вернулись, мол, мои ребята или нет. И что это я за него отдуваться должен? Пошел он на фиг сто раз! В конце концов, воровать он их сам посылал, пускай у него голова и болит.

Валерий решительно снял трубку и набрал номер квартиры начальника штаба.

Але, я слушаю! — раздался в трубке детский голос, по видимости принадлежавшей Федорову-младшему.

Папу к телефону позови, — проговорил Валерий, как можно мягче, почти что нежно даже.

Папа спит еще, сегодня воскресенье, — пропел голосок и в разговоре повисла пауза, грозящая прерваться отбоем.

Але! Не вешай трубку, пацан! Папу разбуди немедленно и передай, что дежурный по батальону звонит, по срочному делу!

Майор Федоров был, по мнению Валерия, одним из немногих в нашей армии настоящих военных. Отчаянно смелый, драчун и матерщинник, это был офицер, который умел совершать поступки не испытывая страха за свою карьеру. У него не было блата в вышестоящих штабах, но, тем не менее, он никогда не дрожал за свою шкуру и, как говорится, умел «брать на себя». Федоров откровенно qrp`d`k, что у армии нет настоящего дела, то есть войны, и считал, что безделье губит лучшие офицерские кадры, которые пьют и жиреют, вместо того, чтобы делать то, что положено настоящим воинам. Он не любил слабых физически и трусов, считая, что в офицерских училищах для укрепления боевого духа нужно давно бы уже разрешить дуэли, если не на рапирах, то хотя бы на кулаках. Федоров ценил в людях честность и прямоту, и сам был всегда прям и честен, за что в свои сорок три надолго застрял в майорах и батальонных замах.

После короткого доклада, Валерий позвонил на КТП, распорядился послать за Федоровым машину.

Теперь ответственность за ЧП лежит не на мне, — подумал Андрейчик с облегчением.

Он достал новую папиросу и закурил. Ждать пришлось недолго. Федоров приехал в неожиданно хорошем настроении. Валерий встретил майора с рапортом по-уставному, но тот оборвал его, и по-дружески подавая руку перевел разговор в мягкий приятельский тон.

Здорово, Валерий, что там у вас произошло? Мальчишки с промысла не вернулись? Обычное дело, чтобы ему треснуть! Кедря, конечно, свинья порядочная, я тоже грешен, бывало, посылал ребят к гражданским запчасти воровать, но ведь я с ними вместе тогда ходил. А ребят тоже можно понять, нет запчасти, машина неисправна, а неисправна машина, вылезай из-за баранки и ступай в линейную роту. А кому охота? Эти-же шофера — пятая рота — это-же аристократия наша. Ездят в город, контроль за ними ослаблен, водка, девчонки. Деньжата левые колымные… Ты же понимаешь, лейтенант.

Я понимаю, Александр Евгеньевич, делая умное лицо кивал Валерий.

А Кедря — свинья, конечно! Сам-же воровать посылает, сам же запчасть со склада не дает, и сам же с машины бедного водителя снимает, если тот не украдет. Такая вот петрушка, понимаешь.

А почему на складе нет? — спросил вдруг Валерий, — почему законным порядком аккумулятор нельзя получить?

Ты наивный человек, Валера, те запчасти, что по-норме спускаются на ремонт, тот же Кедря или его техники прапора уже давно продали гражданским за мясо, за водку, или за чистые деньги. Впрочем, Кедря-то вряд-ли, а вот прапора наши, что в парке и на складах, они растащат армию скоро всю начисто, знаешь, как про них у нас говорят?

Нет, не знаю, товарищ майор

Прапорщик советской армии, это такая животная, которая до обеда думает что бы такое из части украсть, а после обеда думает как бы это за забор вынести, вот как,

Валерий угрюмо хохотнул.

Ну, ладно, надо ведь что-то предпринимать. Сейчас выясним у Кедри, куда он их посылал, а потом пойдем в роте попытаем, я так думаю, что они могли куда-нибудь к девкам забуриться.

Валерий собрался было уже звонить Кедре на квартиру, как вдруг затарахтел один из аппаратов на пульте, и из динамика донесся голос дежурного по узлу связи

Товарищ лейтенант, возьмите трубочку, с вами будет говорить командир.

Что там такое случилось еще? — ворча себе под нос, Валерий поспешно схватил трубку аппарата.

Слушаю, дежурный по батальону лейтенант Андрейчик!

Здравствуйте, здесь Чернов, — послышался в трубке знакомый cnknq.

Здравия желаю, товарищ подполковник!

Как проходит дежурство, лейтенант? — голос командира звучал спокойно.

Все нормально, товарищ подполковник, — сказал в трубу Валерий и лицо его при этом исказилось гримасой страдания от собственного вранья и страха за это вранье.

Так, добро…, - в трубке на секунду воцарилась пауза, потом ровный голос командира, как показалось Валерию, немного изменился, став жестче и злее.

Кто ответственный старший офицер?

Он рядом?

Так точно, товарищ подполковник.

Дай ему трубку, — Валерий многозначительно посмотрев в глаза майору, протянул ему трубку, потом достал из пачки беломорину и нервно закурил.

По мере того, как Андрейчик всматривался в лицо майора, пытаясь уловить хотя бы характер разговора, если не его суть, тревога в его груди росла все больше и больше.

Телефонная беседа командира с начальником штаба носила односторонний характер.

Федоров лишь изредка бросал в трубку восклицания, типа «да» и «так точно».

Когда он положил трубку на место, в дежурке повисла напряженная тишина. Майор сидел, явно ошарашенный, тем, что только что услышал от командира. Он сидел, переваривая и обдумывая что-то тяжелое и трудное, глядя при этом в пол, как-то натужно кряхтя и сжимая свои огромные красные кулаки. Потом он кашлянул несколько раз и с трудом начал говорить:

В общем так… сегодня ночью на станции Сортировочная, при попытке снять с автомашин, следовавших в эшелоне на грузовых железнодорожных платформах, гм…, платформах, — майор поперхнулся, прокашлялся и продолжал, — снять с автомашин аккумуляторы, при попытке, значит, был застрелен наповал стрелком военизированной охраны рядовой Буткевич…

Сердце в Валериной груди как-то замерло, на несколько секунд и потом стало биться рывками и судорожно.

Командиру звонил домой его приятель из городской комендатуры, а мы тут ничего и не знаем! — продолжал Федоров, все еще глядя в пол, — Никитин и Кравчук сидят на гарнизонной гауптвахте, Буткевича отвезли в морг судмедэкспертизы. Машина наша на штрафной стоянке ВАИ. Вот так, лейтенант, — такие дела, — майор хлопнул себя по колену и уже глядя Валерию в лицо, спокойно продолжал:

Командир поручил мне подготовить приказ о назначении должностного расследования. Военным дознавателем предварительно командир назначил меня, так что, Валерий, ты должен обстоятельно все написать в рапорте и подать мне не позднее, чем сегодня к двадцати часам.

А что писать? — как-то совсем беспомощно и по-детски спросил Валерий.

Дело, лейтенант очень серьезное, хреновое дело. Виновные, сразу скажу, пойдут под суд Военного Трибунала, так что пиши как было, подумай и пиши, — Федоров снял трубку телефона и, набрав номер парка вызвал себе машину.

Я в комендатуру сейчас поеду, надо чтобы Кравчука и Никитина m`l отдали, как бы они там чего лишнего с горяча не наговорили, понимаешь, — однако Валерий уже ничего не понимал.

Неужели меня могут отдать под трибунал? Меня, ни в чем не виноватого, меня, который еще не жил как следует, меня, меня, ведь у меня жизненные планы, ведь я еще хочу погулять, жениться хочу! Мама! Господи! Что же это такое!

Увидев в окошко, что вызванный «уазик» уже стоит возле штаба, Федоров встал с дивана и пошел на выход

Не забудь, Андрейчик, рапорт сегодня к двадцати часам, не позднее.