Киллер

21

– Только что вошла.

– Как добралась? Без проблем?

– Нормально. Когда ты приехал?

– Часа в четыре утра. Встал в семь, принял душ. Сейчас вот ем мороженое, сливочный пломбир.

– Ясненько! Страдаем с похмелья?

– Ты увезла с собой весь аспирин. Знаешь, это крайне жестоко с твоей стороны.

– Уэйн, почему бы тебе не отправиться ко мне прямо сейчас? А то вдруг заявится Феррис.

– Он уже здесь. Тут, рядом…

– Хочешь сказать, на кухне?

– Нет, в ванной. Думаю, у него сломана челюсть, – усмехнулся Уэйн и рассказал ей о случившемся.

– Уэйн, тебе лучше поскорее уехать! – воскликнула Кармен.

– Как только выгребу из холодильника продукты, так сразу и поеду.

Уэйн поинтересовался у Ферриса, не вызвать ли ему скорую помощь или копов, и принялся насвистывать какую-то мелодию, повернувшись к холодильнику и открывая дверцу. Уэйн пообещал жене жать на газ всю дорогу и добраться до Алгонака часов за десять, установив тем самым новый рекорд.

– Помнится, мы здесь, дома, выключали холодильник, не так ли? – спросила Кармен.

– Мы выключили все, кроме телефона.

– Ничего себе! Кто-то включил холодильник. – Она помолчала, прислушиваясь. – Уэйн, мне кажется, что и отопление включено.

– Проверь термостат.

– Я и так чувствую. В доме тепло.

– Может быть, Нельсон открывал дом, показывал покупателю. Но я не поручал ему этого.

– Может быть, – сказала Кармен, глядя из кухни на чулан Уэйна, где он хранил свои охотничьи и рыболовные снасти, и слушая, как он размышляет о намерениях Нельсона.

«Ремингтон» должен быть там, в чулане. С собой они его не брали. Чулан заперт, а ключ на кольце вместе с остальными ключами у нее в сумочке.

– Позвони своему Нельсону и спроси у него, – посоветовал Уэйн.

Надо вынести «ремингтон» из чулана и поставить его рядом с дверью. Она вздрогнула, припомнив тех двух негодяев.

– Кармен?

– Обязательно позвоню. Но сначала мне нужно позвонить маме.

– Ты будешь дома, когда я приеду?

– Сначала узнаю, как она там. Если ей плохо, поеду к ней.

– Ты печешься о своей мамаше и плюешь на меня.

– Я так устала, – вздохнула Кармен.

– Позвони тому детективу, как бишь его зовут, из полиции штата, скажи, что вернулась домой.

– Ладно. Поторопись, хорошо?

– Мы увидимся в шесть, шесть тридцать. Нам, наверное, кое-что понадобится, а? Может, пиво?

– Странно, – обронила Кармен, оглядывая кухню. Дверца духовки была слегка приоткрыта.

– Что – странно?

– Не знаю… Просто мне кажется, что в доме кто-то был…

– Позвони Нельсону.

– Хорошо.

– И копу.

– Скоро увидимся, – произнесла Кармен и немного погодя добавила: – Уэйн, я буду дома.

Нажав на кнопку разъединения, она набрала номер матери.

– Я слушаю! – Голос матери прозвучал бодро.

– Ма? Ты догадалась, что это я?

– Я об этом молилась. Я страшно беспокоилась.

– Я уже дома. Как ты?

– Ну, теперь я могу ходить. Боль по-прежнему не отпускает, но я хотя бы на ногах. Когда ты приедешь?

– Похоже, тебе полегчало?

– Я бы не сказала.

– Я приеду, но немного погодя. Вечером приезжает Уэйн, и мне хотелось бы приготовить ему ужин.

– Я так давно тебя не видела…

– Тебе что-нибудь купить?

– Мне нужно подумать, я давно привыкла покупать все сама. Ну, может быть, флакон красящего «Клерол ловинг кэр», светло-пепельного оттенка, номер семьдесят один.

– Что еще?

– Мне прислали распечатку из «Службы назойливых звонков». Целый список номеров из тех мест, где вы были, плюс один звонок из Алгонака, из вашего дома, и еще три… Один из Мэрии-Сити и два из порта Гурон, которые, по всей видимости, и были хулиганскими. Эти негодяи звонят из телефонных будок, чтобы их не могли определить.

– Я не знала, что у тебя снова проблемы.

– Я же говорила тебе об этом в тот день, когда вам поставили телефон и ты мне звонила. Я хотела их засечь.

– Это было еще до нашего отъезда?

– Нет, сразу после того, как вы уехали, я помню, потому что страшно волновалась из-за того, что вы не звонили.

– И один из этих звонков был сделан из нашего дома?

– Ваш номер есть в списке.

– Но нас не было дома, ма.

– Значит, там кто-то был. Какая у вас там погода?

– Погода хорошая, немного ветрено, но это ничего…

Кармен хотелось положить трубку и уйти из дома. С виду все выглядело как прежде, все оставалось на своих местах, но дом показался ей каким-то чужим, кто-то в нем явно побывал и прикасался к вещам. Телефонный справочник и блокнот, которые она хранила в ящике стола, лежали на стойке. Тот, кто здесь был, оставил свой запах, на кухне тоже пахло, кто-то готовил еду, пользовался духовкой и оставил дверцу приоткрытой, чего она никогда не делала. Включил холодильник, что еще?

– Кармен, когда ты приедешь?

– Точно не знаю, нужно сделать кое-что, поменять шину…

Неожиданно она услышала звук в глубине дома, лязгающий звук ударившегося о что-то металла. Должно быть, это щелкают батареи…

– Ма, я приеду где-то к полудню. Пока, мамочка. Скоро увидимся.

Положив трубку, Кармен подошла к плите, открыла дверцу духовки и заглянула внутрь. На противне лежали три остывшие пиццы и несколько ломтей сухого хлеба. Она выпрямилась, прикрыла дверцу духовки, повернулась к холодильнику и оцепенела.

– Ну и как там поживает мамочка? – спросил Ричи Никс.

Он стоял в дверях гостиной, в монтажной куртке Уэйна, в солнечных очках, с дробовиком в руке.

Потом появился Арман Дега, в том самом темном костюме, что был на нем тогда в риелторском агентстве, тоже с дробовиком.

– Похоже, нам придется провести какое-то время в одной компании? – сказал он Кармен. – До шести тридцати, не так ли?

– Птица, подержи это. – Ричи протянул ему свой дробовик.

Когда он подошел к Кармен, она попыталась заглянуть ему в глаза, но опустила голову, когда он протянул руку и, как ей показалось, собрался ударить ее по лицу.

– А у тебя красивая прическа, – ухмыльнулся Ричи, проведя ладонью по волосам. – Такие послушные волосы, что и лак ни к чему! – Его руки двинулись к ее плечам. – И пахнут приятно! А ты чистюля, ухаживаешь за собой. Мне нравится, как ты одета. Свитер и юбочка, прямо как школьница. – Его руки скользнули вниз, ей на бедра. – И тут есть на что посмотреть…

Кармен подняла на него глаза и заметила в ухе у него бриллиант и то, что Арман наблюдает за ними. Ричи приоткрыл дверцу духовки, вытащил холодную пиццу и, откусив кусок, подошел к окну.

– С чего это ты прикатила на пикапе?

– Больше не на чем.

– Что бы это ни значило, мне плевать. Где ключи? – Он наклонился над ее сумочкой, лежавшей на стойке. – Здесь?

– Отгони пикап в гараж и запри дверь, – велел ему Арман.

– Птица, именно это я и собирался сделать. Думаешь, зачем мне понадобились ключи? – Достав из сумочки ключи, он подошел к двери.

– Думаю, ты собираешься молотить языком до тех пор, пока кто-нибудь не проедет мимо и не засечет пикап.

Ричи снова откусил кусок пиццы.

– Знаешь чё, Птица, шел бы ты туда, откуда на свет появился.

Казалось, Армана это ничуть не задело. Кармен наблюдала за ним. Он пожал плечами, положил дробовик Ричи на стойку у стены и уставился на нее.

Она подошла к окну. Что делать, как поступить? Она с трудом перевела дыхание. Первым делом нужно вернуть связку ключей с ключом от чулана Уэйна, где заперт «ремингтон», а там видно будет…

Она посмотрела в окно. Ричи сел в пикап, включил зажигание. Кусок пиццы торчал у него изо рта, обе руки были свободными. Стало быть, связка ключей в замке зажигания… Она видела, как пикап тронулся с места и развернулся в сторону гаража.

– Может быть, приготовишь нам чего-нибудь на завтрак? – сказал у нее за спиной Арман. – Мы привезли с собой еду. Она в морозилке.

Кармен повернулась, и они оказались так близко друг к другу, как в тот день, когда он пытался подняться на крыльцо в надвинутой на глаза охотничьей кепке, в тот самый день, когда она могла бы его пристрелить, и теперь очень жалела, что не сделала этого.

– Чего вы хотите?

– Там есть вафли, может, у тебя найдется сироп?

– Я говорю не про еду. Чего вы хотите?

– Хотим дождаться твоего мужа…

– А когда он приедет…

Он пожал плечами. Из гаража донесся дребезжащий звук. Ричи ударил чем-то по металлу.

– Я знаю, зачем вы здесь. Почему не скажете это прямо?

– Ну, если знаешь, тогда не болтай слишком много. Договорились?

Вошел Ричи, держа в руке монтировку Уэйна.

– Глянь, Птица! Вот этой хреновиной ее мужик нас и отделал. Я знал, что она у него в багажнике. Именно ее-то я и искал.

Арман промолчал.

Проходя мимо стойки, Ричи бросил на нее связку ключей. Кармен подошла, взяла ключи, намереваясь сунуть их в карман джинсов, и застыла на месте. Ричи стоял у дверей чулана Уэйна.

– Удивляюсь, на кой черт вы держите этот чулан под замком.

Сунув плоский конец монтировки в стык между дверью и рамой, он распахнул ее, вошел и зажег в чулане свет.

Кармен задержала дыхание. Ну все, теперь им с Уэйном крышка!

– Кажется, ты собиралась приготовить нам завтрак, – сказал Арман.

– Рыболовные удочки и всякая хрень для охоты, – подал голос Ричи. – А я-то думал, здесь и ружье окажется.

– В чулане был «ремингтон». – Арман подошел к Кармен. – Тот самый, которым ты угрожала мне. Где он?

– На мысе Джирардо, в штате Миссури.

– Значит, вы были там? Название какое-то французское. Сроду не бывал в тех краях. Стало быть, «ремингтон» теперь у твоего мужа? – произнес он задумчиво.

Кармен пожала плечами. Пусть думает, что «ремингтон» у Уэйна. Но где винтовка на самом деле? Когда Уэйн вернулся из супермаркета, где была застрелена девушка, он достал ее из чулана, поставил у двери. Это точно! Уэйн не взял ее с собой, когда они уезжали. Должно быть, он где-то ее спрятал… Она-то думала, «ремингтон» в чулане.

Ричи вышел из чулана с пластиковой бутылкой в руках.

– Эй, Птица, глянь! Это же приманка для оленьих самцов в брачный период!

Ближе к полудню Арман снова обыскал дом. В спальне наверху выдернул из розетки телефонный провод на тот случай, если жена монтажника вздумает отсюда позвонить в полицию. Он проверил защелки на окнах. Надежно! Ей не открыть, да и высоко… Не станет выпрыгивать, понимает, что разобьется. Окна гостиной выходили не туда, куда надо, и не годились для наблюдения, зато окна столовой давали нужный обзор. Столовая Арману понравилась: большой дубовый стол, переднее окно и ряд боковых окон, выходивших на ту сторону, откуда должен был приехать монтажник. Времени оставалось предостаточно. Было половина двенадцатого.

Он взял в руки бутылку виски, подумал и позволил себе лишь пару глотков.

Арман стал привыкать к звукам этого дома. Было тихо. Но потом поднялся сильный ветер, стучавший в окна, и время от времени грузовые самолеты с авиабазы Селфридж пролетали так низко, с таким сильным гулом, будто намеревались врезаться прямо в дом, что заставляло Ричи, болтавшего без умолку, замолкать. Арман чувствовал, что он уже на пределе. Стёб этого гребаного панка его достал!

Ричи пока еще не сказал ни слова о Донне, но Арман был уверен, что это еще впереди.

Они завтракали на кухне разогретыми в тостере вафлями. Жена монтажника дала им сироп. Приготовив кофе, она стала у окна, пока они сидели за столом. Ричи стебался, стараясь произвести на нее впечатление. Спросил ее, видела ли она раньше грабителя банков. Нет, не видела. Понравилась ли ей река Миссисипи. Она пожала плечами. Известно ли ей, что Джесси Джеймс, главарь банды, грабившей банки и поезда, убитый за вознаграждение выстрелом в затылок членом своей банды, родом из штата Миссури? Нет, неизвестно. Он сказал, что собирается туда. Ограбить один из банков, где побывал Джесси Джеймс, – вот это было бы круто! Он показал ей все упаковки с замороженными полуфабрикатами, не в морозилке, а оттаивающие на полке, чтобы их можно было только разогреть, и сообщил, что ест курицу каждый день, потому что Уэйд Боггс всю свою жизнь каждый день ест курятину. Спросил у Птицы, знает ли он, кто такой Уэйд Боггс? Арман не ответил, хотя этого Уэйда Боггса в «Серебряном долларе» в Торонто поносили только так! Ричи спросил об этом жену монтажника, называя ее Кармен, и та кивнула в ответ. Скажи Птице, чтобы он знал! Уэйд Боггс играет в команде «Бостонские красные носки» на третьей базе. Ричи сказал Кармен, что всю жизнь хотел играть в одной из команд американской бейсбольной лиги, но у него, сироты, не было юности и ни единого гребаного шанса для этого, потому и стал грабителем.

Вот ведь сучонок! Подавился бы своей жвачкой… Жует и жует, да еще пузыри надувает, ухмыляясь!

Потом Ричи спросил, а не исполнит ли она для них стриптиз? У него есть одна идейка. Кармен покачала головой. Да ладно! Можно остаться в трусиках и лифчике… Носит ли она лифчик? Кармен отвернулась, а Ричи провел рукой по ее спине. Арман прищурился. Ричи расплылся в ухмылке и воскликнул:

– Птица, она без лифчика! Ладно, Кармен, оставайся в трусиках. Будешь у нас топлес, маленьким таким зайчиком… Станешь угощать нас пивом за обедом. Как тебе эта идея, Птица?

Арман молчал.

Когда Ричи попытался стянуть с нее свитер, она пнула Ричи коленом промеж ног, тот скорчился от боли. Арман подумал, что Ричи схватится за пистолет, и приготовился вмешаться. Стрелять он ему не позволит! Если позвонит ее мамаша, обеспокоенная тем, куда подевалась ее дочка, Кармен должна ответить. А если монтажник звякнет по дороге домой? Если она не снимет трубку, он точно позвонит в полицию.

Ричи и сам это, видимо, понимал. Он, держась рукой за мошонку, попытался другой рукой дать ей пощечину, но она отскочила и схватила кухонный нож. Ричи ухмыльнулся, откупорил бутылку с приманкой для оленьих самцов в брачный период и плеснул оленью мочу ей на одежду. Кухня наполнилась резким, тошнотворным запахом. Ричи велел ей пойти в ванную, снять с себя всю эту вонь и как следует вымыться. Он плотно прикрыл за ней дверь, и они встали в прихожей, ожидая ее.

Спустя пару минут она вышла. В чем-то вроде топа и белых трусиках, низко сидящих на бедрах.

– Ё-мое! – воскликнул Ричи. – Да ты просто картинка!

Арман ничего не сказал, но мысленно согласился с Ричи. Жена монтажника произвела на него впечатление.

Кармен стояла выпрямившись, не пытаясь прикрыться руками, и смотрела на них с открытым выражением лица.

Они сидели в столовой за столом, который Кармен и Уэйн купили на фермерском аукционе. Ричи – в торце стола, напротив двери на кухню. Сняв куртку Уэйна, повесил ее на спинку стула. Поблескивающий никелем пистолет лежал возле тарелки с его низкокалорийным цыпленком.

Кармен, сложив руки на столе перед собой, сидела спиной к окнам – так она чувствовала себя более безопасно. Топ ужасно вонял, и она старалась дышать ртом, чтобы не вдыхать резкий запах оленьей мочи и не вспоминать тот вечер, когда Уэйн принес оленью приманку домой. Нервная дрожь унялась, появилась возможность здраво оценить ситуацию. Главное – не расслабляться! Прочь все мысли, способные вызвать слезы… Если начнет плакать, то уже не остановится! Спокойствие и благоразумие – это основное!

Она взглянула на Армана. Тот, в своем темном костюме и галстуке с крохотными рыбками, сидел напротив нее, уминая тефтели по-шведски. Не убежишь – выход в прихожую и лестница прямо за ним… Ричи в конце стола, слева от Армана, пялится на ее топ, жует и цыкает зубами… Пялится точно также, как Феррис, только Феррис – самовлюбленный дурак, а Ричи садист и маньяк. Арман оторвался от еды, посмотрел сначала на нее, затем на дребезжащие от ветра окна у нее за спиной. Думает, она в окно выпрыгнет? Вряд ли… Знает, что на окнах раздвижные рамы и ей с ними не справиться.

Ричи с Арманом сидели и пили, Ричи – какой-то коктейль, Арман – виски с содовой, и время от времени озвучивали свои бандитские мысли.

Кармен слушала их, ожидая телефонного звонка. Мамочка, где ты? Уже почти час дня.

Ричи с Арманом завели разговор о «ремингтоне» Уэйна. Где, мол, винтовка…

– Может, «ремингтон» при нем? – предположил Ричи. – Но вряд ли он войдет в дом с пушкой.

– Откуда ты знаешь?

– С какой стати? Он считает, что дома его поджидает женушка с ужином. Он торопится… Привет, детка, я уже дома!

– Откуда ты знаешь, что он войдет без пушки? Вспомни-ка, что она сказала ему по телефону? Мол, здесь происходит что-то странное, и он посоветовал ей позвонить копу.

– Она сообщила ему, что она дома, и все, – возразил Ричи, покосившись на Кармен. – Так ведь? – Кармен кивнула, и он добавил: – Думаю, ты сразу догадалась, что мы наверху.

Кармен промолчала. Где же, черт побери, «ремингтон»? Если он в доме, тогда почему они его не нашли? Если бы Уэйн унес винтовку наверх, он не стал бы ее прятать. Надо попытаться вспомнить, что было после того, как она выскочила на крыльцо, когда появился Арман, и дважды выстрелила из «ремингтона». Первый раз, когда он направился к ней, а второй – когда он стоял возле курятника. Потом он ушел, а она вернулась в дом, пошла на кухню и положила винтовку на стойку. А что было потом? Уэйн вернулся из супермаркета, где была застрелена девушка. Возможно, из того самого пистолета, что лежит теперь рядом с тарелкой Ричи и направлен дулом на Армана. Потом заявилась полиция. Нет, они приехали по ее вызову раньше Уэйна, потому что его около часа допрашивали в супермаркете. Вернувшись домой, он сразу попал в лапы другой своры копов, которым пришлась не по вкусу его агрессивность. Их его настрой явно насторожил. Особенно когда Уэйн заявил, что если они слабаки, то он сам сведет счеты с подонками. Уэйн тогда вышел из себя, схватил «ремингтон» и проверил, снят ли он с предохранителя. Копы укатили, но им все это явно не понравилось! А спустя сутки, когда они сидели в гостиной, случилась эта пальба по окнам. Они с Уэйном тогда бросились на пол, а потом Уэйн унес винтовку наверх. Сказал, эти подонки могут вломиться в дом в любой момент, а осколки и эстампы с утками уберут утром. Он пошел наверх и добавил, что услышит, как скрипят ступени, если они попытаются добраться до них. Сначала он прислонил «ремингтон» к их ночному столику, но потом передумал, встал на четвереньки и сунул винтовку под кровать. Кармен перевела дыхание. Вот он где, этот самозарядный «ремингтон»!

А эти двое, должно быть, стояли у кровати или сидели на ней, слушая, как она разговаривает с Уэйном, а потом и с матерью, в семь тридцать утра. И не заметили винтовку, потому что телефон стоит на ночном столике с ее стороны, а «ремингтон» лежит под кроватью со стороны Уэйна. А вдруг он позже отнес винтовку вниз? Нет, исключено! Если бы он это сделал, то эти типы давно бы ее нашли.

– Что случилось с нашей зайкой? – игриво спросил Ричи.

Арман промолчал.

– Эй, зайка, что с тобой? Ты чё, боишься?

– Конечно боюсь, – ответила Кармен, вскинув голову.

Ричи сделал вид, будто удивлен.

– Тебе нечего бояться. Твой Уэйн вернется домой, мы посидим, потолкуем с ним. Так, Птица?

Арман, склонившийся над своей тарелкой, бросил на нее ничего не выражающий взгляд.

– Так…

Кармен ничего не сказала. Да и о чем тут говорить! Ричи, этот кретин, наверняка думает, будто она им верит, а Арману вообще плевать, верит она им или нет. Ричи может всякое взбрести в голову, а Арман будет наблюдать! Ей нужно поскорее найти повод выйти из-за стола, потом бегом подняться наверх и запереть дверь прежде, чем они попытаются ее догнать.

Когда зазвонил телефон, Ричи ухмыльнулся:

– Верняк, это наша мамочка! Скажи ей, что не можешь сегодня приехать, мол, нездоровится. – Он взял Кармен за руку и повел ее на кухню, давая на ходу указания: – Если это Уэйн, скажи ему, чтобы поторопился. Если кто-то другой, скажи, что не можешь сейчас говорить, уезжаешь к больной матери. – Она протянула руку к трубке, а он процедил:

– Спокойно! – Она перевела дыхание, когда он, оттянув резинку ее трусов, прижал дуло к копчику.

– Не дури, не то я продырявлю тебе твою славную попку. Поняла? И говори по делу и побыстрей.

Ричи привалился к ней, чтобы слышать разговор.

– Ну где же ты? – спросила мать.

Кармен сказала, что ей жаль, но она не может приехать.

Старая карга!

Ричи ткнул Кармен дулом в копчик.

– Мне нездоровится, – добавила она.

Ее мать заволновалась, в чем дело. Кармен ответила, что не знает, просто плохо себя чувствует. Ее мать запричитала, мол, дочурка съела по дороге какую-то дрянь. Вот сама она потому никуда и не ездит, что везде отвратительно кормят. Потом добавила, что, судя по голосу, Кармен не так уж и нездорова. А она вот чуть жива от боли, а врач, которому она звонила трижды, так и не перезвонил ей. Все они такие, эти врачи, им только выгодных пациентов подавай!..

Ричи согласился с ней. Врачи, которых он знавал в тюрьме, всегда относились к нему кое-как… Он удивился, когда Кармен вдруг резко сказала:

– Ты можешь хоть на минуту перестать думать только о себе и послушать? Я плохо себя чувствую. Ты все болеешь и болеешь, теперь моя очередь.

Ричи покачал головой. Ее мамаше это явно не понравится…

– Ну что ж, большое тебе спасибо… после всего того, что я для тебя сделала, – сказала мамаша и бросила трубку.

Провожая Кармен обратно к столу, Ричи пристыдил ее:

– Как тебе не совестно так разговаривать с матерью!

Перед Арманом стояла пицца, которую он ел, чтобы убить время. Ричи отправился в туалет. Кармен, по-прежнему в дезабилье, не отрывала глаз от «смит-и-вессона», который Ричи оставил на столе.

– А ты из пистолета когда-нибудь стреляла? – спросил Арман.

Вопрос застал Кармен врасплох. Какое-то время она смотрела на него, потом покачала головой.

– Хорошо, – кивнул Арман, глядя ей прямо в глаза и сожалея, что заговорил с ней.

Вошел Ричи, жуя жвачку, с наполовину застегнутой ширинкой и с журналом под мышкой.

– Ё-мое, Птица, ты опять хаваешь? Я ж те показывал, каким ты можешь стать!

Арман отодвинул пиццу, наклонился над столом, провел ладонью по животу и покосился на Ричи. Тот, усевшись за стол, открыл журнал и показал Кармен фотографию стодвадцатифунтового мужчины, лежавшего на кровати. Огромное тело и крошечная голова…

– Птица, – начал Ричи, не переставая жевать жвачку, – послушай, что этот мужик хавает. На завтрак два фунта бекона, дюжину яиц и десять рогаликов. На обед четыре бигмака, четыре двойных чизбургера, восемь порций картошки фри, полдюжины пирожков и шесть бутылок содовой. Ну как, я не отбил тебе аппетит?

Трепач хренов! Арман покосился на Ричи. Тот надул из жвачки пузырь и лопнул его.

– На ужин он съедает три бифштекса и гору картошки на гарнир. Птица, ты можешь себе представить, сколько этот парень срет? – Ричи покачал головой, разглядывая картинку в журнале. Когда он поднял голову, его рот растянулся в улыбке. – Знаешь, кто мог бы стряпать для этого мужика? Старушка Донна. Для нее это все равно что варганить жратву на весь долбаный тюремный блок! – Ричи повернулся к Кармен. – Донна Малри – зазноба Птицы.

Кармен взглянула на Армана и спросила:

– Почему он зовет тебя Птицей?

Арману понравилось, что она это спросила. Ее вопрос напомнил ему, кто он такой или кем был раньше.

– Меня вообще-то зовут Черный Дрозд, – сказал он ей с едва уловимой улыбкой.

– Он и Донна намыливались смотаться в Мемфис, – хмыкнул Ричи, лопая свой пузырь из жвачки. – Хотели побывать в «Грейсленде» и поглазеть на могилу обалдуя Элвиса Пресли. Правда, Птица?

Вот ведь сучара, этот панк! Хоть бы подавился своей жвачкой…

– И что дальше? – усмехнулся Арман, не отводя от него взгляда.

– Донна, эта потасканная телка, раньше была надзирательницей. Знаешь, просто сохла по зэкам. – Ричи подмигнул Кармен. – И я скажу те почему, ежели хочешь знать… – Ричи помолчал, надул пузырь розового цвета, очень большой…

Правая рука Армана вынырнула из-под пиджака, сжимая браунинг. Ричи не смотрел на него. Арман передернул затвор, досылая патрон в патронник. Теперь он не спускал глаз с розового пузыря.

– Сейчас ты получишь свое, как и все остальные, – сказал Арман, он же Черный Дрозд, он же Птица, и выстрелил прямо в середину розового пузыря. Звук от выстрела получился громким. Громче, чем ожидал Арман. Ричи дернулся, голова у него откинулась назад, а затем упала на журнал на столе.

Кармен даже бровью не повела. Арман поднялся, положил свой браунинг рядом с пистолетом Ричи, снял со спинки стула куртку Уэйна и накрыл голову и плечи Ричи. Кармен не мигая смотрела на куртку мужа, на надпись «Монтажные работы. Америка», на синие буквы на серебре, на брызги крови на стене…

– Знаешь, что он сделал? – спросил Арман. Кармен перевела на него взгляд.

– Назвал меня Птицей в последний раз, вот что он сделал, – сказал Арман и пошел на кухню.

Кармен осталась наедине с браунингом, со «смит-и-вессоном» и с трупом, накрытым курткой Уэйна.

– Я не птица, – сказал Арман, вернувшись с бутылкой виски в руке. – Все, что я знаю о птицах, мне рассказывала моя бабушка. Но это было так давно, что я почти все позабыл. – Он сел на свое место и налил в стакан виски. Потом поднял стакан в ее честь и отпил глоток. – Как-то раз ей вздумалось превратить меня в сову. Я сказал, не хочу быть совой, хочу быть черным дроздом. Она не возразила. Потом я торчал в дымном вигваме черт знает сколько времени. И вышел оттуда голым, обмотавшись одеялом. А она все била в свой барабан и бормотала заклинания. А когда перестала, велела мне сбросить одеяло и лететь. Я так и сделал, вскинув руки вверх. И ничего не случилось. Я по-прежнему чувствовал свое тело. Я сказал ей, что я не черный дрозд, а прежний я. Тогда она спросила, когда я мылся последний раз. И я ответил, что накануне. Оказывается, перед ворожбой надо не мыться целый месяц. Так я и не сделался черным дроздом. – Он снова поднял в ее честь стакан. – Вот такая моя история, не знаю, поняла ты ее или нет. – Он отпил глоток.

– Кому охота быть черным дроздом, – заметила Кармен.

Арман улыбнулся.

– А ты бы какой птицей хотела стать?

– Никакой, – ответила она. – Я хотела бы стать кем-то другим.

– Хорошо, кем же?

– Может быть, оленем…

Арман кивнул, задумался.

– Хотя… – оттянув топ у горла, она опустила голову, принюхиваясь, – они ужасно вонючие.

– Мы все порой вонючие, – сказал он. Она помахала рукой перед лицом.

– Но не до такой степени! От этого запаха может стошнить. Можно я пойду переоденусь?

– Иди, если хочешь. Я же не Ричи…

– Мне нужно наверх.

Повисла пауза. Потом он протянул:

– Ну…

Она опасалась, что он пойдет с ней. Но он взял бутылку, плеснул себе виски в стакан и сказал:

– Ладно, даю тебе минуту.

Она не двинулась с места.

– Ну, чего же ты? Иди…

Она встала, обогнула стол, а когда вышла в коридор, то услышала, как он пробормотал:

– Если не хочешь быть птицей, подумай хорошенько, кем хочешь стать…

Кармен затворила за собой дверь спальни и заперла на ключ. Подошла к кровати со стороны Уэйна, опустилась на четвереньки и увидела «ремингтон» там, где и ожидала увидеть. Она вытащила винтовку, пошла в ванную, заперла дверь и проверила, заряжена ли она. Оказалось, заряжена. Что ж, пора принимать решение. Внизу сидит убийца… Или она убьет его, или он и ее, и Уэйна! О господи, сможет ли она убить этого человека? Должна…

У Джорджа Джонса была одна песня, «Последнее, что я ей подарил, была птица», которая Арману нравилась, пока ему до смерти не надоел Ричи. Этот панк со своей жвачкой постоянно досаждал, вот и схлопотал! Заткнулся навеки! Идея свозить Донну в «Грейсленд» неплохая… Почему бы и нет? Она, конечно, глуповата, но сойдет… Взглянув на покрытое курткой монтажника тело панка, он на какое-то мгновение ощутил облегчение, с его плеч как бы свалился тяжелый груз. Но потом это чувство прошло.

Может быть, подождать, пока он к ней поднимется. Сесть на пол за кроватью, с винтовкой нацеленной на дверь. Но если он поднимется наверх, то наверняка с пистолетом в руке, из которого только что убил человека. А может, он уже поджидает ее внизу, прислушивается, не скрипнут ли ступени… Однако хватит размышлять, пора действовать! Недаром люди говорят, что в подобных ситуациях промедление смерти подобно. Сейчас спустится вниз и пристрелит его. Она должна его убить. Да, должна! Хотя бы ради Уэйна и Мэттью…

В доме не было слышно ни звука.

Кармен повернула ключ, открывая дверь.

Арман жалел, что заговорил с Кармен. И с тем стариком в номере отеля не надо было разговаривать… Что это с ним? Жалостливым стал? Раньше он никогда не разговаривал с теми, кого собирался убить. И вот пожалуйста, снова разводит турусы! Лучше ему с ней больше не говорить… Скрип ступенек заставил его взглянуть на часы.

– Ты опоздала на десять секунд, – сказал он громко, не оборачиваясь.

Вот, опять… К чему эти пустые разговоры? Он сделал глоток виски.

Когда шагов не стало слышно, он насторожился. Уж не сбежала ли она? Вряд ли… Но определенно что-то задумала. В выдержке и хладнокровии ей не откажешь! Он покосился на свой браунинг.

– Стало быть, тебе не хотелось бы стать птицей? А кем бы ты хотела быть?

Ответа не последовало.

Прижав приклад «ремингтона» к плечу, Кармен направила дуло прямо ему в голову. Она стояла совсем близко от него. Падавшие через окно солнечные лучи играли на его иссиня-черных волосах. Сейчас она его пристрелит! Но мозги вышибать, как он это сделал с Ричи, она не собирается… Нет, в голову она стрелять не станет. Лучше всего в шею…

Кармен смотрела на его профиль и медленно опускала дуло.

– Вы где там, мисс? – спросил он, оборачиваясь и кидая на нее взгляд через плечо.

Арман присвистнул. Ничего себе! Такая кроткая, такая покладистая, в трусишках и маечке, стоит и целится в него из «ремингтона»…

– Это та самая винтовка? – спросил он, усмехнувшись.

Она кивнула.

– Где ты ее нашла?

Она пожала плечами.

– А она заряжена?

– Заряжена, можешь не сомневаться.

Какова, а? Какое самообладание… У него никогда не было такой женщины! Стройная, точеная фигурка…

Кармен подошла ближе, стянула с мертвого Ричи куртку.

Чего это она? Хочет взглянуть на Ричи?

Кармен положила куртку на другой конец стола.

Понятно! Куртка ее мужа… Повезло монтажнику с женой. Ему бы такую… Устал он мыкаться по белу свету.

Кармен стояла у края стола, где лежали браунинг и «смит-и-вессон».

Арман поднялся со стула. Пора дело делать! А он тут черт-те о чем думает…

– Взгляните на него, мисс! – сказал Арман, кивнув на изуродованную, окровавленную голову Ричи.

Она отвела взгляд. Он шагнул к ней.

– Разве ты можешь убить человека, если даже не в состоянии смотреть на мертвеца. Послушай, твой «ремингтон», конечно, разнесет меня в клоки…

Она молча целилась ему в грудь.

Он был уверен, что не сможет убедить ее опустить винтовку, хотя заметил, что дуло слегка дрожит. Надо думать, устала держать винтовку в таком положении и, видать по всему, боится. А от страха может непроизвольно нажать на спусковой крючок.

– Не застрелишь ты меня, не получится, – сказал Арман. – И знаешь почему? У тебя «ремингтон» на предохранителе, – блефанул он.

У нее мгновенно изменилось выражение лица. Убрав палец со спуска, она нащупывала предохранитель.

Арман рванулся к ней, ухватился за дуло, и винтовка оказалась у него в руках. Улучив момент, он проверил предохранитель. Спущен… Нервничает, потому и не помнит. Он швырнул винтовку на стол и повернулся к ней.

– Вот черт! – воскликнул он. Она держала в руках его браунинг.

Он поднял руки, желая показать ей, что он безоружный. Что бы такое изобразить, дабы ее разжалобить? И тут она выстрелила. Ему показалось, будто это звук выстрела ударил ему в живот, заставив согнуться пополам. Он ухватился за стол, пытаясь выпрямиться.

– Подожди, – сказал он.

Она снова выстрелила, на этот раз выстрел ударил его в грудь, отбрасывая назад и заставляя опуститься на стул. Она продолжала в него целиться.

– Господи, ты убила меня, – прошептал он.

А она молча смотрела на него. Мысли вихрем проносились у него в голове. Надо было сразу ее пристрелить! А он дал слабину, пустился с ней в разговоры… Позволил ей подняться наверх. Ну и вот! И теперь эта женщина молча смотрит, как он умирает…

– Ты меня убила, – сказал он, сползая со стула. – Почему? Что я тебе сделал?

– Ты вломился в мой дом, – ответила она.

И за это убивать? – успел он подумать.

Ей хотелось его ударить, потому что он заставил ее совершить убийство. Сукин сын! Когда возбуждение улеглось, она позвонила детективу из полиции штата Мичиган и вышла на крыльцо. В доме она оставаться не могла. Сейчас приедут, заберут трупы… О господи! Им лучше не спрашивать, не страдает ли она повышенной агрессивностью…

Пару часов спустя, когда полицейские уехали, Кармен прибралась на кухне, выбросила еду из холодильника и вымыла стену в столовой. Затем она надела пальто, включила на крыльце свет и стала ждать мужа. Сильный ветер сменился прохладным бризом. Закрыв глаза, Кармен подставила ему лицо.

– Черт бы их подрал! – выругался Уэйн. – Пришлось задержаться. Я считал, что самый короткий путь – дуть по автостраде 57 до 70-й. Потом срезать угол через Индианаполис, выехать на 69-ю автостраду, свернуть на 94-ю и далее до дому. Ты так ехала?

Кармен покачала головой.

– Я все время ехала по 57-й автостраде, потом по 94-й.

– Как твоя мамаша?

– Все так же.

– Ездила к ней?

– Пока нет. Я с ней разговаривала по телефону…

– Мне следовало, конечно, держаться 57-й автострады, – вздохнул Уэйн. – Я, похоже, пропустил поворот на штат Индианаполис, после чего мне пришлось мчать по 70-й автостраде через весь Огайо и дальше по 75-й на север. Я почти проскочил Финдлей, когда увидел эти чертовы мигалки, на скорости приближающиеся ко мне… Ты звонила тому копу?

– Звонила, – кивнула Кармен, не спеша начинать разговор.

– Так вот этот полицейский подкатывает ко мне и заявляет: «Сэр, вы знаете, что едете с превышением скорости в 65-й зоне?» Я отвечаю, что спешу, я срочно нужен дома.

Кармен продолжала слушать.

– Этот тип даже бровью не повел. «Сэр, следуйте за мной, пожалуйста». Как я мог, черт возьми, сказать ему «нет»? У меня бы отняли эти долбаные права. Так что пришлось мне полюбоваться на прекрасный город Финдлей в штате Огайо, и всего за пятьдесят баксов.

Уэйн уставился на темную гущу леса, давая ей время, а возможно, и себе. Зачем спешить? Они дома.

– Меньше чем через две недели начало оленьего сезона, – сказал он погодя. – Поскорее бы!

Он положил ей руку на плечи. Теперь они оба смотрели в сторону леса.

– Хочешь поохотиться со мною в этом году? – спросил он, привлекая ее к себе. – Слушай, а ведь это как раз то, чем мы можем заниматься вместе.