Кино Италии. Неореализм

Массимо Мида. Вокруг «Дороги»

Открытое письмо к Федерико Феллини

Дорогой Федерико, как ты знаешь, я давно уже хотел обратиться к тебе с этим открытым письмом, но не случайно делаю это именно сейчас. Я хотел, чтобы прошло некоторое время после первого просмотра «Дороги». Мне думается, что споры, вспыхнувшие после показа «Дороги» на Венецианском фестивале, сбили с толку некоторых критиков. Затем последовал огромный успех фильма у широкой публики. Теперь можно поговорить о нем более спокойно, не в том тоне, в каком велась полемика сразу после фестиваля. Тогда, как все прекрасно помнят, одна часть критики пыталась сделать твой фильм знаменем католицизма, а другая, как и ты сам, решительно выступала против этого. Теперь споры позади и, по-моему, пора со всей серьезностью проанализировать причины широкого успеха фильма.

Мне кажется (хотя мне и не хотелось бы, чтобы так было в действительности), что фильм страдает извечным пороком, свойственным итальянскому национальному характеру, — склонностью сливать воедино иррационализм и патетику с сентиментальностью простых душ типа героев Гюго, которых так любят читатели комиксов и фотороманов с продолжением. Возможно, именно это привлекло «среднего» итальянского зрителя к твоему фильму.

Повторяю, мне не хотелось бы так думать, но меня приводит в изумление восторженный прием, оказанный «Дороге» зрителями, когда я сравниваю его со своими ощущениями. Мне доставляют наслаждение многие прекрасные кадры, сам стиль повествования, иногда отрывочный, но постоянно напряженный и богатый выдумкой, новизна пейзажа — словом, весь твой кинематографический язык, порой шероховатый, но неизменно очень точный и передающий самое существенное. Но я должен прямо сказать, что твои герои, их судьбы нисколько не увлекли меня и оставили совершенно холодным.

Один еженедельный иллюстрированный журнал даже ввел рубрику, в которой Джельсомина (то есть Джульетта Мазина1) отвечает на письма зрителей2.

Пожалуй, я готов прийти к выводу, что успех «Дороги» — это какое-то всеобщее желание уйти от действительности. Можно со всей уверенностью сказать, что история Джельсомины и Дзампано — это нечто среднее между экспрессионизмом и экзистенциализмом. Или, как удачнее выразился Тромбадори, «путаная попытка Феллини соединить французскую пантеистскую мистику с пессимистической экзистенциалистской теорией тоски и отчаяния». Возможно также, что Феллини незаметно для него самого подвело влияние третьесортной литературы, которая легко воздействует на самые простые чувства публики. Многие критики в своих высказываниях не случайно указывали, что слабая сторона «Дороги» — дешевая литературщина сюжета.

Мне хотелось бы услышать твой ответ на эти, как мне кажется, вполне заслуженные упреки.