Кирин

Глава 10

Покои Карона Таргелея, принца династии, охранялись едва ли не лучше всех в императорском секторе. Помимо охраны предоставленной императором, у дверей дежурили и одетые в форму Восточного сектора коротко подстриженные молодые люди с чересчур незапоминающимися лицами.

Заметив Митару, они в темпе расступились и, придержав двери, пропустили нас. О том, что мы можем как-то навредить их начальнику, и речи не было. Неужели они настолько доверяли спутникам девочки? Или это моего стража все знали в лицо?

— Спасибо. — Митара кивнула, поблагодарив стражу, и с интересом посмотрела на меня. — Что мы будем делать?

— Делать? — переспросила я, несколько удивленная таким быстрым переходом из категории малознакомых лиц в доверенные или, по меньшей мере, неопасные.

— Да, до ужина еще есть время. — Девочка указала на часы на камине. Я даже немного позавидовала: и сама бы не отказалась от таких.

— А ты идешь на ужин? — удивилась я.

— Карон говорил, что возьмет. А если он обещал, то непременно сделает, — пожала плечами девочка. — Ему можно доверять?

Учитывая, что выжидающе девочка уставилась на меня, не доверяла она магу.

— Можно, — шепотом, для большей таинственности, сказала я и, поднеся палец к губам, призывая хранить молчание, добавила: — Только это тайна.

Митара рассмеялась и тут же с преувеличенной опаской, принялась на цыпочках красться в соседнюю комнату.

— Нам туда, — шепотом пояснила девочка, коснулась дверной ручки и потянула на себя. Я зашла следом.

Небольшая гостиная, хотя проще было назвать ее предбанничком, имела еще два входа-выхода. И вот в один из них и подалась Митара, то и дело оглядываясь на меня.

Она так и осталась ждать у двери, пока в комнату не зашел Эйстон, и только после этого щелкнула замком.

— Я не люблю чужих, — объяснила девочка, прошла к окну и затянула шторы. Теперь в комнате царил полумрак, который совсем скоро начнет все больше темнеть, пока, наконец, предметы не потеряют своих очертаний.

— А разве мы не чужие? — поинтересовался Эйстон, опираясь спиной на стену и складывая руки на груди. Его ситуация забавляла — это было видно по глазам, но ничем другим он своего пренебрежения не выдал, оставаясь в рамках этики личных стражей: дела объекта защиты всегда приоритетны и необсуждаемы.

— Вы — да, — согласилась девочка, — но она — нет.

— Я нет?

— Ты другая, — пояснила малышка. — Как Карон. Он отличается от его величества.

Девочка замолчала то ли не желая продолжать, то ли не считая нужным объяснять элементарное для нее знание. Вместо этого она обошла кровать, осторожно тронула небольшую синюю коробочку, приоткрыла крышку и тут же закрыла, недовольно оттолкнув ее в центр кровати.

— Позволите взглянуть? — маг сделал шаг вперед и, дождавшись равнодушного пожатия плечами, заглянул внутрь. — Из последнего выпуска, — прокомментировал Эйстон подарок императора. — Полностью готов к работе. Примерите?

— Он не снимется, если примерю, — с негодованием отказалась Митара. — А я не хочу, чтобы за мной следили. Это… кощунство так поступать.

— На Востоке не носят браслеты? — заинтересовалась я. Память не преминула выдать эпизод с Тордаком, но у юноши был браслет и он не был столь категорично настроен именно против данного аксессуара.

— Вольные не носят браслетов, — с гордостью сказала девочка. — Вольные не кланяются вашему идолу.

— Идолу?

— Императору, — скривившись, пояснила девочка. — Но нас осталось так мало…

— Больше, чем хотелось бы империи, — усмехнулся Эйстон и добавил: — Такие разговоры не сделают вам чести, юная леди. Его высочество будет недоволен.

— Его высочество разрешает мне говорить!

— Но не со всеми, верно? — Девочка помрачнела. — С леди Кирин не стоит говорить о политике. Его величество будет крайне недоволен.

— Его величество не мой господин.

— Но он господин вашего хозяина, — спокойно пояснил Эйстон. — Будет лучше, если мы уйдем и все вместе сделаем вид, что ничего не было. Кириниса, — официально обратился ко мне маг, — вам еще нужно успеть переодеться к ужину. И, как мне сообщают, — он взглянул на браслет, — у вас весьма настойчивые гости. Мое почтение, Митара.

Маг взял меня под локоток и вывел из комнаты. Девочка ничего не говорила, лишь грустно провожала меня глазами. Как будто уже не в первый раз ее так стремительно покидали.

— Зачем? — едва оказавшись в коридоре, громко спросила я, вырывая свою руку из захвата. — У нас еще есть время.

— Вам не стоит общаться с, — Эйстон усмехнулся, — вольными. Они несколько далеки от идеологии, но сил отстоять свой уклад у них не нашлось. А эти их речи — бесполезная трата времени.

— Возможно, но… У нее нет браслета, почему?

— Они не приняли империю, — спокойно ответил маг. — Но император простил их дерзость.

— Но если он простил их, почему их так мало? — мне не давал покоя этот вопрос. Ведь, если они являются частью нашего сообщества, почему о них никто не знает?

— Им подарили прощение, позволили жить на прежних местах, но… закон не защищает вольных. Они вне закона, а значит рабы. Большинство столичного обслуживающего персонала именно из их числа. Разве вы не заметили сходства?

Я замерла. Да, сходство с теми, на ком никогда не останавливался взгляд, было. Смуглые, невысокого роста, темноволосые люди с несколько более узкими глазами, чем были у нас. Быстрые и незаметные, стремящиеся как можно лучше выполнить свою работу и скрыться с глаз, ведь все привлеченное ими внимание оборачивалось наказанием. Для них. Любой столичный житель мог легко выместить злобу таким образом, а если еще и высказать недовольство поведением раба… Да уж, приятного мало. Но это вольные? Эти избитые судьбой люди — вольное гордое племя? Здесь должна быть ошибка. Просто обязана.

— Сходство есть, но разве стали бы вольные рабами. И если император их простил…

— Леди Кирин, вы поражаете меня. Прощение императора — ни в коем случае не защита. А уложение о долгах еще никто не отменял. Как и трудовой кодекс. Никто не может получить работу, не будучи имперцем. Принадлежность империи должна быть подтверждена чем? — Эйстон поднял правую руку чуть выше и обнажил запястье, демонстрируя браслет. — Любой, кто отказывается от ношения устройства идентификации, выпадает из системы государства. Он не может ни претендовать на какие права, ни пользоваться ими. Никто не возьмет на работу вольного, они не контролируются системой.

— Тогда как им выживать?

— Смирить свою гордость, — жестко ответил маг. — Но им это уже не поможет. Выбор сделали их предки, нынешнее поколение только расплачивается за недальновидность прародителей. Всех вольных ждет рабство, только так они смогут войти в нашу систему.

— И дети? — Мне опять вспомнилась Митара.

— И дети, — равнодушно подтвердил маг. — Но если вы беспокоитесь о девочке — это излишне. Карон ревностно относится к своей собственности. Да и вы сами видели, Митаре предлагают свободу. Происшествие беспрецедентное, но девочка сама отказывается. Так что последствия на ее совести.

— Это неправильно, — прошептала я, тяжело выдохнула, сжимая пальцы в кулаки. Больно осознавать, что не в силах изменить чужую судьбу. Больно осознавать, что и над своей невластен.

Эйстон вел меня по пустым коридорам. Никто не шел нам навстречу, никто не сворачивал с пути, никто не следовал за нами. Императорский сектор как будто вымер.

— Куда мы идем?

— Ваши покои готовы. Ни к чему стеснять принца, — пояснил маг. — Кроме того, ваши гости ожидают вас именно там. Будет невежливо игнорировать их присутствие.

— Гости? Кто желает меня видеть?

— Один весьма невежливый молодой человек.

— Димитрий?

— Именно он. Мне присутствовать?

— А вы можете уйти?

— Постоять за дверью, — усмехнулся мужчина. — Иное будет нарушением моих должностных обязанностей.

— Но разве вы не нарушите их, оставшись за дверью?

— Миледи, разве я давал вам повод усомниться в моих способностях? В случае с этим вашим гостем я могу проконтролировать ситуацию и стоя за дверью, но если вы мне не доверяете, я не откажусь поприсутствовать при встрече. Думаю, это будет познавательно.

— Вы не можете!

— Могу. И вы только что дали мне повод это сделать.

Я подавилась на полуслове. Вот как с ним можно разговаривать?! Он же совершенно невыносим и это… мой преподаватель? Нет, преподавателем я его не ощущала. Разве что такой дисциплины как «способы перевернуть все с ног на голову». Да и то я бы сменила… наставника.

— Прошу.

Мне вежливо придержали дверцу, пропуская внутрь.

Димитрий при моем приближении тут же поднялся и легко кивнул, отдавая дань почтения. Он бы не преминул и легонько коснуться губами руки, но, заметив вошедшего следом лорда Эйстона, сжал зубы и остался стоять.

— Вы не оставите нас? — вежливо, но непреклонно, так, что просьба больше напоминала приказ, осведомился Димитрий.

— Моя подопечная высказала неуверенность в моих способностях обеспечить ее безопасность при моем нахождении в другой комнате. Соответственно, я не могу пойти вам на уступки. Да и ваша репутация, Димитрий, заставит любого задуматься о нравственности. Таким образом, разве я могу оставить вас наедине?

— То, что я хочу сказать, касается только нас с Кирин.

— Вас с леди Киринисой. Проявите уважение, вы во дворце и, насколько мне подсказывает моя память, вы не были представлены при должных обстоятельствах. И, пока официальный опекун леди не разрешит, вы не можете оставаться наедине.

— Ваша репутация также не отличается кристальной чистотой, — язвительно откликнулся Димитрий.

— Моя репутация в свете не имеет никакого отношения к моей работе. А последняя не вызвала нареканий со стороны опекуна леди. Но, юный лорд, если вы и впредь желаете пообщаться со мной о вопросах репутации, не лучшим ли будет решением отпустить леди отдыхать? День у миледи выдался непростой.

— Прошу меня извинить, — Димитрий вновь поклонился мне. — Если ваш сопровождающий позволит, я бы хотел пригласить вас завтра на прогулку. По императорскому парку. Мы не выйдем дальше первых границ сада.

— Я… — но ответить мне не дали.

— Миледи рассмотрит ваше предложение, — пообещал маг и пренебрежительно вздернул бровь. — Это все?

— Это все, что я могу сказать при вас, — особенно выделил вторую часть Димитрий и уже мне: — Мое почтение, миледи.

Ответить я не успела, Димитрий буквально выскочил из гостиной. Только что дверью не хлопнул. Я с укоризной посмотрела на совершенно спокойного мага. На губах этого сероглазого наглеца блуждала легкая улыбка, а в глазах не было ни капли раскаяния.

— Вы специально не дали нам поговорить!

— Разумеется. — Он даже не стал отпираться.

— Почему?

— Вы желаете знать? — Лорд Эйстон сделал шаг ко мне, оказываясь в непозволительной близости.

— Да, — с губ сорвался полушепот. Я боялась отвести взгляд от его лица, чтобы не пропустить… Не пропустить что?

— Этот день, — тихо начал он, своим дыханием щекоча мне ушко, — вы отдали мне. И я не желаю делить это время с кем-либо еще.

— Вы…

— Я, — усмехнулся маг, заглядывая мне в глаза. — Или вы желали бы видеть здесь кого-то другого? Признайтесь? — Он наклонился совсем близко. Еще чуть-чуть и он коснулся бы моих полуоткрытых от удивления губ. — Признайтесь, вы бы хотели видеть здесь другого?

Я не смогла соврать. Глядя ему в глаза, чувствуя его дыхание, слыша, как быстро бьется мое встревоженное сердце… Я не смогла соврать.

— Нет…

Он улыбнулся, осторожно положил руку мне на пояс, не давая отстраниться, и осторожно, как это бывает в первый раз, коснулся губами моих губ. Нежно, как легкий ветер, как флер весенних ароматов. Бережно, как будто боялся разбить. И чувственно, как может только уверенный в себе мужчина. Он подчинял, заставлял покориться, раствориться в нем и… не встречал сопротивления.

И когда он отстранился, выпустив меня из своих объятий, лишив своей близости, меня накрыло разочарование и горькое осознание. А он улыбался, стоял и улыбался, понимая, что больше я не смогу его забыть. А мне становилось больно. Больнее с каждой секундой. И стыдно. Потому что этого не должно было произойти, не должно было случиться, я не должна была…

Я сбежала. Бросилась в соседнюю комнату, не глядя, куда я попала, и заперлась, благо замок здесь имелся. И только там, оставшись наедине с собой, я провела пальцами по припухшим губам и разрыдалась. Навзрыд, не думая о том, что он услышит. Ведь… он все равно услышит, но не поймет.

Пожалуйста, пусть он ничего не поймет! Пусть думает, что обидел. Пусть винит меня за детскость. Пусть… пусть просто злится. Но, пожалуйста, пусть ничего не поймет. Я не хочу, чтобы понимал, не хочу… Пусть лучше уйдет.

И я сидела на полу не чувствуя холода, сидела, обнимая коленки и глупо смотрела в потолок, не в силах подняться. А слезы текли. Медленно, но не переставая. А я понимала, что не смогу без него. Без этого нахального мужчины. Нахального, но надежного. Странного, но терпеливого. Далекого, но такого родного.

И я не знала, что скажу Димитрию. Как смогу пойти с ним на прогулку. Ведь он ждал, он был терпелив. А я… мне были неприятны его поцелуи, хоть дальше обычных соприкосновений губ мы не зашли. Но он ждал, он давал мне время, а я… Я не смогла ответить ему тем же.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я успокоилась и вышла. Наверное, глаза еще были красные. А может и нет. Мне было все равно: слезы забрали с собой все чувства, осталось только одно — пустота. И это было прекрасно: не думать ни о чем, ни о чем не переживать, ни в чем не сомневаться. И я думала, что все так и останется, я просто посмотрю ему в глаза, извинюсь за свое поведение и уйду переодеваться к ужину. Ведь совершают люди ошибки, поддаются глупым порывам. И я поддалась. Я же могу быть слабой, я же человек… Обычное, слабое создание с правом на ошибку.

Он не заметил моего возвращения: слишком был сосредоточен. Мужчина сидел в кресле в гостиной, и смотрел куда-то перед собой. Он казался бы совершенно спокойным, но его пальцы стучали по подлокотнику в такт мыслям, то медленно, то яростно.

— Вы должны забыть все, что произошло сегодня, — тихо, но как можно тверже сказала я, вырывая его из раздумий.

Мужчина поднялся тут же, смерил меня взглядом, останавливаясь на лице, но промолчал. Только губы превратились в две тонкие напряженные линии.

— Я готов понести ответственность, — спокойно, как будто давно уже все обдумал, сказал маг.

— Мне ни к чему ваши жертвы, — я тоже успела подумать.

— Это не жертва.

— Хорошо, — выдохнула я. — Это не жертва для вас, но не для меня. Вы свободны. Не думаю, что мне грозит опасность здесь.

— Я не могу вас оставить.

— Можете, если это приказ.

Мужчина промолчал, но такая покорность далась ему с трудом. Мне на мгновение даже стало страшно, когда я вспомнила про возвращение в школу. Ведь он тоже там будет. И власть будет на его стороне. Но пути назад уже не было, и мне оставалось ждать.

Он покидал мои комнаты медленно. Очень медленно. Словно ждал, что я остановлю. И… мне хотелось его остановить. Все же даже один день, проведенный в окружении мало знакомых людей, заставляет привязаться к тому единственному, кто был с тобой всегда. А именно он был со мной. Пусть и тенью, но надежным и верным тылом. И оставаться одной мне до жути не хотелось, но и видеть его я просто не могла.

Перед глазами снова вставал Димитрий. Его доброе лицо, понимающие глаза и бесконечно притягательная, располагающая улыбка. Он был бы мне хорошим другом, но смогу ли я быть с ним? Ведь, как не старалась, я не влюбилась.

Я глянула на браслет, желая узнать время, и поняла, что у меня осталось еще около двух часов. Так много и так мало. Много — для одинокого сердца, что грустит, и мало — для того, кто ищет. А сейчас, оказавшись во дворце, я понимала, как мало мне осталось до момента выбора.

Коснулась браслета, нашла список и перевела его на экран в гостиной. Двенадцать имен. Десять из которых просто буквы, два — часть моей жизни. И я не смогу выбрать никого из этих двоих: один — слишком дорог, другой — слишком близок.

Наверное, это бич империи, делать друзей непримиримыми врагами, которые всю жизнь будут мстить друг другу за погубленную судьбу. Мне такого не хотелось. Значит, остается еще десять кандидатов. Но как мне увидеть их, выбрать того, кто хотя бы не противен? Но того, кого я смогу всегда отпустить. Почему отпустить? Браки аристократов редко счастливые, чаще — это временные союзы для рождения детей. Люди сходятся, делают свое дело и просто расходятся, больше никогда не собираясь. А зачем, ведь общего у них всего ничего — только дети, которые со временем поступят точно так же, полностью перенимая образ жизни родителей, становясь верной опорой империи, преданные только императору.

Десять имен. Невелик выбор, но это лучше, чем узнать мужа на свадьбе. Десять имен, десять незнакомых мужчин. Разного возраста, разного положения, разного влияния, но условно одобренных императором. Их он готов терпеть.

Узнать возраст по лицу я не могла, а потому просто выбрала до тридцати пяти. Осталось всего четыре кандидата. Почему именно столько? Я не представляла себе никого, кто был бы старше меня в три и более раз, рядом. А при современной медицине жизнь продлевали и до трех сотен, сохраняя тело молодым и красивым. Но душа, сознание… вряд ли мы сможем сосуществовать. Слишком разные натуры, дети каждый своего времени. Нет, если и выбирать себе спутника, то он хотя бы должен меня слушать. И слышать. Хотя это из разряда нереального.

С сожалением я посмотрела на первого кандидата. Арон Глэн. Сложно было не оценить по достоинству этого молодого светловолосого мужчину едва разменявшего третий десяток. Он был красив, но при этом оставался мужественен. Широкие плечи, высокий рост, ни единого лишнего грамма веса. Сложно было не заметить его в толпе. Сложно было не увлечься.

Даже у меня, некогда далекой от театральных подмостков, была его фотография. В шкафу, под стопкой одежды, чтобы никто не нашел, но была. И я доставала ее иногда, чтобы полюбоваться на образец настоящего мужчины, каким он казался с экрана. Ни на один спектакль я так и не пошла, чтобы не разрушать иллюзию суровым клином реальности. И теперь я могу его выбрать? Я бы просто хотела на него посмотреть. Но смогу ли удержаться от испуга, увидев его настоящее лицо, или навсегда останусь его преданной поклонницей. Как мне казалось, ответ был уже совсем рядом.

Следующим мне с экрана иронично улыбался Фуад Эстерга. Южанин, семья которого так и не перебралась в столицу, но осталась править Югом. Один из ближайших соратников императора, крупнейший поставщик драгоценных камней и полулекарственных, а попросту просто наркотических, трав в столицу. Вдовец. Тридцать пят лет. Дети — уже есть. Ему я могла пригодиться разве что для статуса. Ведь по любви южане женятся впервые, а все последующие браки просто формальность. Возможно, он именно этим привлек императора? Стоило подумать. Все же во мне жила надежда, что с племянницей императора он будет обращаться иначе, нежели любой южанин со своей законной супругой.

От таких размышлений мне становилось грустно. Трудно выбирать себе спутника оценивая его по наряду, а уж того, с кем предстояло провести годы — и вовсе невозможно.

Третьим и, пожалуй, самым интересным персонажем был некто Вард Вайлин. Информации о нем практически не было, только стандартные анкетные данные, как то возраст, место рождения, рост, вес и последним значился род занятий — маг. На этом данные заканчивались и даже изображения не имелось. Помнится, точно такая же ситуация была с Анданом Эйстоном. То есть это Вард Вайлин может оказаться любым человеком во дворце. Веселенькая перспектива. Хотя может так и правильно. Если он мне понравится сам по себе, а не из-за списка.

В груди больно кольнуло. Мне уже успел понравиться один из магов. И ничего хорошего это не принесло. Более того, как теперь с этим всем разбираться я не знала. Нельзя никем увлекаться. Просто нельзя, это нарушение правил дворца. Это нарушений правил выживания здесь. А жить с человеком без любви… Как ни подумаю, так мерзко становится. Неужели ничего нельзя сделать? Но если я выберу лорда, что помешает императору точно так же, как и недавно Димитрия, выставить в неприятном свете. И хорошо если только в неприятном. У нас же монархия, любой каприз императора — закон для граждан.

Я с силой зажмурилась. Нет, не хочу обо всем этом думать. Просто не хочу. Но надо. Правила выживания говорят о том, что самое ценное в нашей жизни информация, и лучше просмотреть предоставленный минимум, а после поискать и в других местах.

Последним, кто подходил мне по возрастному критерию, оказался почти мой ровесник — всего девятнадцать. Сын советника Лейворея, по слухам личного друга императора. Юноша, который мог выбрать любое учебное заведение, но который предпочел армию. С изображения мне улыбался стриженный под ежика юноша с темными, как смоль, волосами. Красится? Скорее всего.

При службе в армии наравне с остальными, лучше не выглядеть лордом, хотя бонусы от начальства и так будут. Ведь не может быть, чтобы руководство не знало сына ближайшего советника в лицо.

— А где твой страж?

Хель пришел как всегда внезапно, но к месту. Быстро взглянул на экран, хмыкнул при виде юноши, и вздернул бровь:

— Нравится Актор?

Я пожала плечами. Он хотя бы не пугал меня своими южными замашками, да и на вид был довольно мил. Загорелый, с искренней, хотя это могла быть и великолепная игра, улыбкой, и добрыми синими глазами. А про его тело и вовсе можно было ничего не говорить — сразу становилось понятно, что тут постаралась не медицина.

— Он сегодня будет, — усмехнулся брат. — Отец решил представить тебя еще и малому кругу. Из твоего списка это Лейвореи, Эстерга и Эйстоны. Сможешь посмотреть на них поближе. И даже потрогать, — насмешливо закончил Хель. — Актор вряд ли будет иметь что-либо против.

— Ты говоришь, как будто с ним знаком.

— Рин, конечно, я с ним знаком. Я со всеми ними знаком если не лично, то заочно. А Актор, к тому же, сын ближайшего советника, как думаешь, много времени его отец проводит во дворце? А здесь принято приучать детей к делам семьи с самого детства. Он еще ходить не умеет, а солдатики у него уже полная копия армии. Со всеми подробностями и навыками. Такое минивойско из активных кукол. Устраивай сражение или выставляй караулы, они будут нести службу, а ты просто смотри.

— И какой он?

— Служить под его командованием я бы не хотел, — честно признался Хель. — Выживаемость у его отряда, конечно, на уровне. Но он очень многое делает из личных симпатий, как впрочем и все здесь, так что если новенький ему чем-то не угодит, да и еще и будет обделен происхождением… Он не вернется. Его просто не будут спасать.

— И никто не вступится?

— За простолюдина? — Хель вздернул брови. — А зачем? Количество жителей столицы — строго лимитированное число. Если появится место, возьмут кого-то более полезного и благонадежного. Того, кто и за меньшее будет готов боготворить благодетеля. Но мы отвлеклись, ты уже выбрала, как пойдешь на ужин? Если хочешь произвести впечатление, стоит поторопиться.

— А оно того стоит? Это впечатление?

— Стоит, — серьезно ответил брат. — Первое правило столицы: неважно, есть у него что-либо или за душой ничего, выглядеть ты должен как сам император, и тогда ты получишь все, что хочешь.

— Пока о сопернике не узнает твой отец.

— Умный вовремя отступит, — заметил Хель. — Зачем ты отослала Эйстона?

— Я не хочу об этом говорить, — поморщилась я. Да уж, меня теперь все будут об этом спрашивать?

— Он сделал что-то не то? — не отступал брат. Хель присел рядом на диван и обнял меня за плечи. — Мне-то ты можешь сказать?

— Он ничего не сделал. Не стоит беспокоиться. И, как ты говорил, умный вовремя отступит?

— Хорошо, больше спрашивать не буду. — Примирительно поднял руки вверх принц. — Но впечатление же производить будем?

— Будем, — улыбнулась я брату. Он кивнул и быстро поднялся. Подошел к двери и пропустил в комнату целую толпу незнакомых людей в устрашающих нарядах. Такие только на экране появлялись во время модных показов. Ужас настоящий. — У вас час, чтобы сделать из юной леди принцессу.

И он ушел. Просто ушел, оставив меня на растерзание этим хищникам, которые, судя по плотоядным ухмылкам, уже давно ждали своего часа. Я в который раз пожалела, что людям летать не дано. Ведь окошко совсем рядом, а там ищи меня с северным ветром.

Неожиданно усмехнувшись один из «модных», будто издеваясь, подошел к окну, дернул за ручку, проверяя закрыто ли, и дал отмашку остальным начинать. Мне оставалось только послушно засеменить за девушками и позволить себя одевать и красить.

Час пролетел быстро и почти безболезненно. Но по сравнению с работой Манир это были такие мелочи, что и упоминать жалко. А еще, что сразу бросалось в глаза, пока девушки работали, они ни разу не помешали друг другу до того их движения были оточены и слажены.

Опять синий. Лазурное платье с открытыми плечами, которые прикрывал невесомый, полупрозрачный, расшитый серебряной нитью шарфик. Ожерелье, на которое я старалась не смотреть, чтобы камни не потускнели от взгляда. Не расплачусь же… Хотя, я же не знаю, сколько у меня содержание.

— Миледи что-то не нравится? Сменить украшения? — мгновенно поинтересовалась девушка, что застегивала на мне эту прелесть.

— Нет, все в порядке, просто… Это же очень дорого.

— Да, — мечтательно простонала девушка. — Это вашей матушки. На данный момент по оценкам экспертов стоимость комплекта, — она кивнула на браслеты и серьги, которые еще предстояло надеть, — больше ста миллионов платежных единиц.

Я едва не подавилась. Да уж, столько на своей шее я еще не носила. Если высокой зарплатой считалось двести-триста единиц, то да уж… Проще украсть набор, чем меня. Хотя, теперь понятно, чем откупаться стоит.

Переместив идентификационный браслет повыше, на запястьях застегнули украшения из набора. Тяжелые, неудивительно, что набор столько стоит. Если его делали уже после открытия облегченных сплавов… да уж, представить страшно, сколько на мне драгметаллов. Интересно, кто подарил это все маме?

— Ваша светлость, мы закончили. — От меня отошла девушка, что колдовала над моим лицом. И пусть никаких неприятных ощущений я не испытывала, внутри сидел страх, вдруг там вышло что-то не то и я теперь страшная.

— Все закончили? — попыталась я хоть немного соответствовать образу капризной аристократочки. — Я хочу зеркало.

Зеркало принесли тут же. Как будто держали наготове. А может, и держали, просто макушкой я ничего не видела позади себя.

Увиденное заставило меня немного засомневаться в выборе направления. По сравнению с этим милым, но на вид совершенно недалеким чудом, образ, созданный ранее Манир, казался придорожным чучелом. Здесь же все было идеально. Идеальный разрез глаз, идеальный нос, идеальные губы, идеальная кожа… Так вот сколько ты стоишь, идеальное лицо на вечер! Час работы дворцовой команды и неограниченный резерв платежных единиц.

— Вам нравится? — тихо поинтересовалась та из девушек, что укладывала волосы.

— Это не я, — честно ответила. — Я не могу быть такой.

— Можете, — добродушно протянула другая. — Все могут быть красивыми. Просто не все хотят. И если подопечный не хочет, даже мы не сможем помочь. Да и никакая магия не справится.

— А я хочу быть красивой? — закономерно переспросила я.

— Взгляните и решите сами. — Мне вновь продемонстрировали зеркало. — Хотите что-нибудь изменить?

— Нет, — тихо проговорила я, привыкая к своему идеальному виду. Он был несколько необычен, но не лишен очарования. Наверное. Просто мне он казался ненастоящим. Милым. Красивым, притягательным и ненастоящим. Но если все придут идеальными, мне лучше не выделяться. Да, так будет лучше.