Клетка

1

В ванной Такаги расслабился и закрыл глаза. За последние три дня он впервые очутился дома. Нет, он не преследовал преступников или тому подобное. Он слонялся в ожидании человека по имени Тосио Сугимура. Они уже получили ордер на его арест и раскинули сети. Теперь это дело времени. Так он думал вчера. Они забросили сети и вытащили их, только ничего не поймали. Сугимуры там просто не было с самого начала.

Такаги прокрутил в уме три-четыре последних дня. Они знали, что Сугимура контактировал с двумя мужчинами в Йокогаме, которые занимаются контрабандным вывозом людей из страны. Банда «Марува» зашевелилась первой: они контролируют контрабандистов повсюду. А копы не ждали, пока ребята из «Марува» начнут, они практически висели у них на хвосте.

Эти два контрабандиста пользовались дурной славой в Йокогаме. Обратившись к ним за помощью, Сугимура выбрал самый рискованный путь из всех возможных. А ведь он профи. От такого человека, естественно, ожидаешь, что он знает разницу между безопасной и рискованной ставкой.

А потом ещё появилась какая-то машина, которую преследовали в субботу ночью, и дело закончилось выстрелами неподалёку от центрального пирса. Некоторые полицейские и кое-кто из людей «Марува» подозревают в этом Сугимуру. Но сам Такаги считал, что такое поведение не характерно для человека, который скрывается и хочет бежать из страны. Наверняка в деле участвовал кто-то ещё.

Кто бы это ни был, он хорошенько погонял ребят из «Марува». А что касается копов, им даже взглянуть на него не удалось. К тому времени, как они оцепили место, там не осталось ничего, кроме покорёженной машины и пяти человек, преследовавших незнакомца.

В воскресенье «Марува» послала пятьдесят человек в Йокогаму добывать информацию. Должно быть, из достоверных источников им стало известно, что Сугимура всё ещё в городе. Но они ничего не нашли.

Такаги вылез из ванны и вымыл волосы шампунем. Ещё с тех времён, когда он был молодым человеком, у него сохранилась привычка мыть голову всякий раз, как он принимал ванну. Раньше он беспокоился, что может облысеть. Но на самом деле волосы у него были такими же густыми, как в далёкие времена. Только побелели. Сейчас на его голове нет ни одного чёрного волоса.

Такаги снова залез в ванну и мысленно вернулся к делу. Он не следил за Сугимурой с самого начала. Человек, которого он искал, пустился в бега примерно месяц назад, после того, как убил ножом одну шлюху и её мать в Мегуро[26]. Такаги подумал, что он, скорее всего, страдал наркотической зависимостью и галлюцинациями либо был ревнивым любовником. Но потом, через пару недель, тело этого человека с пулями 38-го калибра в спине обнаружили в реке Тамагава.

Вот тогда Такаги изменил своё мнение. Версию с наркотиками он пока не отбросил, так как все три жертвы — мать, дочь, а также их предполагаемый убийца — занимались перевозкой и контрабандой амфетаминов. И, похоже, все трое имели какие-то связи с бандой «Марува». А человек, руководящий контрабандой наркотиков в «Марува», был не кто иной, как Тосио Сугимура.

К тому моменту как Такаги обратил своё внимание на Сугимуру, этим делом уже занималась специальная группа из Первого детективного отдела.

Получалось, что Сугимура скрывался от своих же людей. Полицейские надавили на нескольких бойцов «Марува», но оказалось, что они ничего ценного не знают. Сейчас спецгруппа предполагала, что внутри группировки идёт борьба за власть, и что-то выпало из-под контроля банды. Вот они и старались прибрать к рукам Сугимуру в качестве свидетеля.

Примерно шесть месяцев назад один политик из префектуры Сайтама и сопровождающая его женщина были обнаружены мёртвыми в номере отеля в Акасаке. На месте преступления полицейские нашли интересные следы и улики. Они решили, что близки к цели, как вдруг откуда ни возьмись появился молодой парень из «Марува» с орудием убийства и сам сдался.

Мотив этого поступка был прост: политик увёл женщину, которую тот любил. Полиция обнаружила доказательства того, что у него действительно были отношения с убитой. Она была девушкой из бара, а он её клиентом. И это длилось некоторое время.

Киллер знал своё дело. Человеку нанесли удар в солнечное сплетение и ножом пронзили сердце. Женщина получила такую же рану. В то же время трудно поверить, что подобные действия совершают в порыве ревности.

Расследование выявило столкновение интересов убитого политика и банды «Марува»; дела касались тендеров на контракты по общественным работам в префектуре Сайтамы. Но как ни давили на подозреваемого, он настаивал на убийстве из ревности как на единственном мотиве преступления. Парня отдали под суд, и процесс ещё продолжался.

Если они смогут убедить Сугимуру дать показания, что убийца действовал по приказу босса «Марува», дело сразу двинется вперёд. И несколько человек, объединённых в специальную группу, продолжали работать даже после того, как дело было закрыто, а парень всё взял на себя. Сугимура входил в верхушку организации, поэтому ему было известно многое.

Такаги не вмешивался в работу спецгруппы. Лишь однажды он заглянул в ночной клуб «Манчестер», который держали под наблюдением как полицейские, так и банда «Марува». Официально Такаги занимался убийством матери и дочери, а также смертью их предполагаемого убийцы, наступившей двумя неделями позже.

Такаги поднялся из ванной, накинув поверх пижамы банный халат, и направился в кабинет, прихватив бутылку бренди. Хотя Такаги называл это помещение «кабинетом», там находилось всего лишь несколько книг. Вся его библиотека состояла из «Маниошу» — сборника древней японской поэзии — и многотомного издания «Антологии современной поэзии». Плюс поэтические альманахи, которые он выписывал. Он всегда хотел выбрать имя для дочери в честь одного из поэтов в «Маниошу», но дочери у него никогда не было.

Сейчас Такаги почти не прикасался к «Маниошу», и когда родился их единственный сын, они дали ему довольно распространённое имя Кацуо. В настоящее время мальчик учился в третьем классе средней школы и готовился к вступительным экзаменам в колледж.

Однако Такаги частенько перелистывал антологию. Его любимым поэтом был Такубоку[27], но других он тоже читал в зависимости от настроения. Когда Такаги было лет тридцать, он даже посылал свои стихи в различные журналы, но их не печатали. Потом он бросил занятие поэзией и никогда не признавался, как ему приятно, когда его стихи читают другие.

Он сел за письменный стол и разложил перед собой несколько листочков с заметками. Девять часов вечера — слишком рано, чтобы идти спать.

Сам Такаги не любил вести записи, но молодой детектив Мурасава, его напарник, был к этому склонен. Такаги нравилось время от времени листать заметки своего партнёра, сверяя их с тем, что он сам думает.

Детектив просмотрел хронологию дела. Они всё ещё не могли с уверенностью сказать, когда именно пропал Сугимура. Мать и дочь убили двадцать третьего числа прошлого месяца; человек, который считался их убийцей, умер шестого уже этого месяца. Сугимура исчез в промежутке между двумя событиями; от полицейских из спецгруппы Такаги знал, что люди «Марува» начали свою охоту на Сугимуру четвёртого числа.

Такаги попробовал бренди языком. Кто убил мать и дочь? Был ли их убийцей тот человек, чей труп нашли в реке? Казалось, всё сходится в этой точке.

Он начал тихо напевать. Такая уж у него была привычка, когда он целиком погружался в мысли. Потом стряхнул какую-то пушинку с фитиля зажигалки — старомодной бензиновой зажигалки, которой он пользовался с тех пор, как родился его сын. А курить он предпочитал «Голуаз». Тоже привычка, которую слишком поздно менять. Когда привычки становятся частью тебя, с ними уже ничего не поделаешь.

Марико открыла дверь. Она никогда не входила, если не хотела сказать нечто важное. Итак, Мурасава здесь.

— Проводи его наверх, — сказал Такаги и взял со стола бренди.

У них было заведено, что Мурасава может приходить без предварительной договорённости в любое время до одиннадцати. Он забегал ненадолго, если случалось нечто такое, что, по его мнению, могло заинтересовать Такаги. Только шеф обычно не позволял напарнику входить в кабинет. Он предпочитал не обнародовать тот факт, что всё его собрание книг представляло собой лишь сборники поэзии.

— Не ожидал тебя так рано, — произнёс Такаги.

Мурасава сидел в гостиной, просматривая листочки с тщательно выполненными записями.

— Похоже, что ребята из спецотряда прекратили наблюдение за «Манчестером», сэр. «Марува» тоже оттуда ушла — теперь заведение осталось без надзора.

Большой рост и крупная фигура Мурасавы не вполне соответствовали его необычайной педантичности. Все записи, накарябанные в спешке на клочке бумаги, он аккуратно переписывал сразу же, как приходил домой.

Вошла Марико и принесла пиво с закусками. Такаги пил бренди. Как правило, он ел мало и чётко знал, что он любит, а что нет. Он редко ел мясо, и если пил, то никогда не закусывал.

Такаги взглянул на то, что принёс напарник. Кроме записей здесь были фотокопии различных листочков и документов, которые позволила им посмотреть спецгруппа расследования. Такаги прочитал всё дважды и закурил «Голуаз».

Похоже, что его догадки о контрабанде наркотиков были верны. И мать, и дочь, и таинственный человек, убитый вскоре после них, точно ездили в Корею, на Тайвань и на Филиппины. Четыре поездки на счету мужчины, и, по меньшей мере, двенадцать раз туда путешествовали обе женщины; и всё это за один этот год. Хотя вряд ли они работали на «Марува». Похоже, что они контактировали лично с самим Сугимурой. Выходит, он занимался контрабандой наркотиков и в качестве собственного бизнеса, и для банды? Это могло объяснить его исчезновение.

Но кто несёт ответственность за убийства? Картель «Марува»? Или об этих людях «позаботился» сам Сугимура?

Такаги интуитивно догадывался, что это Сугимура. Но у него не было ни единого доказательства. Похоже, что сейчас и спецотдел, и банда «Марува» оставили в покое Такаяси — владельца ночного клуба «Манчестер». Ничего подозрительного в ту ночь, когда поднялась суматоха в Йокогаме, а также до и после, по крайней мере, в этом отношении за ним не замечено. Хотя нельзя исключать возможность того, что Сугимура использовал Такаяси, чтобы тот помог ему бежать из страны.

Но если не Сугимура был той ночью в Йокогаме, то кто же?

— …Мы позволяем ему самому решать свои проблемы. Мой муж всегда говорит, что нужно так поступать, — говорила Марико.

— Скорее всего, это неплохо для мальчика, — согласился Мурасава.

Марико и Мурасава говорили о Кацуо. Такаги постучал ногтем по бокалу, и жена поднялась, чтобы уйти. Она всегда была немногословной женщиной. И когда они встретились впервые, ему это сразу понравилось. Лишь через три года после их женитьбы он понял, что она весьма привлекательна. На первый взгляд её внешность казалась совсем обычной.

— Может быть, Мурасава-сан, вы сможете как-нибудь поговорить с ним об этом. Ведь ко всему прочему вы знаете его с тех пор, как он начал ходить в школу.

Она родилась в Тояме[28] — по сути, деревенская девушка, была дальней родственницей со стороны его матери, и именно мать познакомила их. Маленькая и худенькая Марико, когда они встретились, выглядела не старше чем на пятнадцать-шестнадцать лет. Такаги помнил, что тогда, девятнадцать лет назад, он не раз задумывался, а хорошо ли это для него — жениться на девочке.

Марико вышла из комнаты, а они приступили к работе. Они так долго работали вместе, что Мурасава замечал малейшее изменение выражения лица Такаги, прежде чем тот сам осознавал это.

— Итак, что ты думаешь? — спросил Такаги.

— Я чувствую, что в Тамагаве работал, скорее всего, он. Во всех отчётах говорится, что он пользуется оружием 38-го калибра. Что же касается матери и дочери в Мегуро, то здесь я не уверен. Но нет и никакой причины считать, будто Сугимура не мог это совершить. Однако когда задумываешься о способе исполнения, нельзя исключать и «Марува».

— Это не «Марува», — заметил Такаги. Профессиональные убийцы из «Марува» уничтожили бы всех троих сразу. — А что с этим парнем, Такаяси?

Шесть лет назад Такаяси открыл маленький бар в Йокогаме. Сугимура стал его деловым партнёром. Можно было с уверенностью предположить, что их отношения продолжались и поныне.

До переезда в Йокогаму Такаяси являлся членом небольшой по масштабам группировки якудза, базировавшейся в Кириу-Сити, что в префектуре Гумма. Он скрылся из города, когда банда, к которой он принадлежал, была разбита одним из больших кланов «Кансай».

Бар в Йокогаме тихо просуществовал восемь месяцев, после чего Такаяси переехал в Акасаку и открыл «Манчестер». Но даже записи Мурасавы не могли объяснить, где Такаяси взял деньги для начала нового дела.

— Ты на самом деле считаешь, что Сугимура всё ещё в Йокогаме?

— Вероятность есть.

— Да, но лишь одна из многих.

— Вы думаете, нам лучше поработать над другими возможностями?

— Нам нужно найти одну, но верную. Как тебе удалось получить материалы у спецгруппы?

— Вы имеете в виду три фотокопии?

Составленный полицейскими большой отчёт касался списка людей, которые посещали клуб «Манчестер», входили и выходили из него, начиная с четвёртого октября. Не постоянные посетители, а именно те, кто приходил в офис Такаяси, чтобы повидаться лично с хозяином бара. Другой отчёт содержал сведения о передвижениях Такаяси за этот же период.

— После четырнадцатого вдруг начали происходить разные встречи. Там, если посмотреть, букет весьма тёмных личностей, — заметил Мурасава.

— Что ещё?

Мурасава задержал взгляд на списке, затем посмотрел на потолок и взял в рот сигарету.

— Люди из полиции по охране общественного порядка[29] никогда не объясняют нам, сэр, как читать их списки.

Мурасава начинал свою карьеру именно в таком подразделении. Он также занимался дзюдо и имел четвёртый дан и чёрный пояс. А однажды даже вышел в финал национального чемпионата Японии. Одна из причин его прихода в подразделение Такаги — это желание иметь больше времени для практики. А потом в один прекрасный день, около восьми лет назад, он вдруг всё бросил. Такаги не знал почему.

Такаги помог Мурасаве с первым делом по расследованию убийства. В то время его нынешний помощник служил обычным детективом в одном из небольших полицейских участков. А Такаги направили туда из Главного управления с целью оказания помощи.

Привычка Такаги задавать вопросы, чтобы проверить собственные соображения, обычно доставляла беспокойство его молодым коллегам. В любом случае Мурасаве это не нравилось. И если он вспоминал то время, когда служил в полиции по охране общественного порядка, то это значило, что он пребывал в плохом настроении.

— Нужны не только даты, — продолжал Такаги. — Надо обратить внимание и на людей. С начала этого месяца Такаяси играл в гольф лишь один раз.

— Ты имеешь в виду Кацуя Такино?

— Такаяси ездил с ним на поле для гольфа, а потом вдруг к нему в клуб начали приходить все эти люди. Такино появился в «Манчестере» девятого, а затем ещё раз одиннадцатого. Через пять дней после игры в гольф возникли проблемы в Йокогаме.

— Но этот человек управляет супермаркетом. Возможно, он просто приятель по гольфу.

— Мы узнаем это, только если проверим, — заметил Такаги.

2

Зазвонил телефон. Не отрывая глаз от бухгалтерской книги, Такино потянулся левой рукой к телефону и взял трубку.

— Полагаю, я должен тебе выпивку, — сказал Такаяси.

Было три часа дня, вторник, 22 октября. Он прилетел из Яватагамы вчера вечером. Сугимура и Рейко должны были ночью оказаться на борту судна «Таро-мару № 6» на острове Исигаки.

— Ты начал волноваться?

— Может быть, немного, — Такаяси рассмеялся.

Они договаривались, что беглецы позвонят Такаяси один раз с Тайпея, в случае если они беспрепятственно прибудут туда. Но о конкретном времени никто не упоминал.

— Мне кажется, что мы оба заработали выпивку.

— Возможно, нам лучше пока не встречаться, — отозвался Такино.

— Не стоит беспокоиться об этом. Крысы бежали. Ни одной не осталось. Наверное, пытаются разнюхать что-нибудь в Йокогаме.

— Я не это имею в виду.

Такино поднёс к губам сигарету. Он с нетерпением ожидал звонка Такаяси. Он как никто другой хотел знать о результатах проделанной им работы. Но сейчас, услышав голос друга, он почему-то не чувствовал того удовлетворения, которое обычно приходит вместе с осознанием, что работа выполнена. Его что-то подспудно беспокоило.

— Что-то не так? — спросил Такаяси.

— Я всё ещё хожу по краю, — Такино выдохнул дым и посмотрел на записи с цифрами, лежавшие перед ним на столе. — Даже спать пока не могу. Если встречусь с тобой, то ситуация может ухудшиться.

Такаяси рассмеялся. Он не стал настаивать:

— Хорошо. Позвони мне, когда почувствуешь, что всё в порядке. Если тебя что-то беспокоит, то не нужно форсировать события.

Такино почти был готов сказать, что в любом случае хочет встретиться и выпить, но Такаяси повесил трубку прежде, чем его собеседник смог вымолвить хоть слово.

Он снова посмотрел на записи в бухгалтерской книге. Колонки цифр, и ничего больше. Ему нравились цифры. Но сейчас он почти не видел их. Они казались странными символами, с которыми он никогда раньше не имел дело. Такино чувствовал себя так, будто его голова была закрыта непроницаемым покрывалом.

Он потянулся к телефону, но не смог вспомнить номер, хотя такие вещи Такино обычно помнил наизусть. Он выругался и открыл записную книжку.

— Смотрите, кто звонит, — голос Акеми был таким же, как всегда, но почему-то казалось, что она говорит откуда-то издалека.

— Я приду, — произнёс Такино.

— Сейчас?

— Как только закончу кое-какие дела. Наверное, сразу после восьми.

— Мне нужно будет уйти на работу. Хотя если ты появишься прямо сейчас, то у нас будет куча времени.

— Не могу. Просто уволься, если они ставят тебя в такие временные рамки.

— Что-то случилось?

— Я не могу сейчас отложить свою работу.

Такино повесил трубку, но не потому, что Акеми его достала. Он сообщил ей о своих планах, вот и всё.

Он снова вернулся к бухгалтерии. Бизнес шёл неплохо. Такахаяси, новый менеджер магазина, вроде бы втянулся в порученную ему работу. Похоже, ничего не развалилось, несмотря на то что Такино ненадолго выпустил управление из своих рук. Он тщательно проверял цифры вовсе не потому, что собирался проводить какие-то изменения. Сейчас его работа заключалась в том, чтобы выявить проблему, если что-то вдруг идёт не так.

Он думал о магазине как о своём собственном. Формально он принадлежал старому отцу Юки. Правда, Такино вложил половину капитала, чтобы превратить это место в супермаркет. Остальное взяли в кредит, который Такино выплатил сам в течение двух лет. Магазин был его детищем. Ему хотелось, чтобы он рос. В какой-то момент он решил занять весь второй этаж — там, где располагалось кафе Юки, и арендовать ещё дополнительное помещение для офиса, чтобы продавать одежду. Но потом его энтузиазм прошёл. Иногда Такино ощущал себя словно в ловушке.

Он закрыл бухгалтерскую книгу, завязал галстук, надел пиджак и прошёл в магазин. Такахаяси, в белой рубашке и сером жилете, с важным видом прохаживался, осматривая полки. Продавщица и две приходящих работницы-домохозяйки сидели на кассах. У них было три кассовых аппарата, но они использовали их все только в час вечернего наплыва покупателей. Обычно работал только один аппарат.

Сейчас у каждой кассы стояла очередь из трёх-четырёх человек. Его покупатели вернулись. О замороженных крысах и окрашенном в красный цвет молоке можно было забыть.

Такино вышел из магазина и поднялся в кафе. У окна он заметил свободный столик.

— Что-нибудь хочешь? — Юки появилась из-за прилавка, чтобы обслужить его.

— Просто решил подняться и поздороваться.

— Хочешь кофе?

— Не-а, принеси мне попозже в офис.

— Что-то не так?

— Почему ты так решила?

— Потому что ты раньше никогда не заходил сюда один.

Такино отвернулся от испытующего взгляда Юки. Человек зашёл посмотреть, как идут дела, — что тут странного? Но он ничего не сказал. Он вышел из кафе и оказался на улице.

Тротуары были заполнены людьми, спешащими сделать вечерние покупки. Он быстро зашагал по аллее, направляясь на парковку, расположенную за зданием. Вокруг никого. Такино спокойно докурил сигарету до самого фильтра, затем бросил её на землю, затоптал ботинком и только потом вернулся в офис.

Акеми нарядилась в короткий розовый пеньюар, из-под которого просвечивало нижнее бельё.

— Ты всегда так одеваешься? — поинтересовался Такино.

— Не шути так. Ты же сказал мне, что придёшь, — ответила она.

Очевидно, предполагалось, что он будет рад. Такино бросил бумажный пакет на стол и ослабил галстук. Акеми принесла ему виски и тарелку с холодной ветчиной и нарезанными овощами.

— Ты сегодня недовольный.

— Нет.

— У тебя лицо сердитое.

Он подумал, что, несмотря ни на что, у него должно быть праздничное настроение.

— Я принёс тебе подарок, — сказал Такино, указывая на пакет, который он положил на стол.

Акеми заглянула внутрь. Там была пачка денег — четыре миллиона иен наличными. Это всё, что осталось от шести миллионов, которые заплатил ему Сугимура за выезд из страны.

— О-о! Вот это ты называешь подарком?

— Мне кажется, ты потратила то, что я недавно тебе давал. Купи себе хорошую шубу.

— Ты всегда откладываешь денежки про запас для своих подружек?

— О чём ты говоришь? — Такино добавил в виски воды. Акеми смотрела в сторону, всё ещё держа пакет в руках. — Тебе не нравится подарок?

— Ты ведёшь себя так, будто даришь куклу маленькой девочке. Ты только так расстаёшься с деньгами?

— Купи себе красивую одежду. Туфли купи. Можешь даже снова сходить в клинику красоты, если хочешь.

— Понимаю. Я твоя кукла, дорогая игрушка. Какая честь!

Такино посолил ветчину. Затем он взял Акеми за руки, притянул её к себе и снял с неё трусики. Когда он стал стягивать их, то почувствовал лёгкое сопротивление, которое начало возрастать. Однако, приняв соблазнительную позу, она села рядом с ним.

— Я просто буду здесь сидеть и красиво выглядеть, как маленькая хорошенькая куколка.

— Куклы не разговаривают.

Он совсем её не хотел, ни капельки. Нужно выпить. Он сделал глоток виски. Акеми положила руку ему на плечо и зашептала на ухо:

— Скажи мне, что делать. Я сделаю всё, что захочешь.

— О чём ты говоришь?

— Может, лучше, чем есть холодную ветчину, посмотришь, как твоя куколка танцует?

— У меня от тебя голова болит. Иди и жди в постели. Я выпью, а потом приду к тебе.

— Что? Ты меня раздел, и всё? Извращенец.

Он снова смешал себе напиток — покрепче, чем первый бокал. Почти чистый виски. Акеми не сделала и попытки подняться.

Раньше Такино считал, что от женщин ему нужна только постель. Если ты на самом деле хочешь сделать их счастливыми, купи им что-нибудь красивое.

Даже после двух порций виски он не чувствовал ни малейшего опьянения. Ну почему он никогда не может напиться, когда хочет? Такино встал, пошёл в спальню и молча разделся.

— Ты с ума сходишь? — спросила Акеми.

Она взяла его за руку, он ощутил, как её соски прижались к его телу.

Покинув квартиру Акеми, он направился в Догензаку[30]. Было без пяти десять, и улицы наполнялись людьми. Такино останавливался у четырёх разных баров, в которых шумели пьяные люди и пели караоке. В одном из них он выпил пару стаканов виски и снова вышел на улицу. Опьянение всё не наступало.

Он просто прогуливался. Акеми не особенно старалась задержать его. Она лишь неподвижно лежала в постели. Он был с ней груб. Возможно, Акеми рассердилась. Или, может быть, просто не могла пошевелиться. Но, вне зависимости от всяческих стонов и криков, Такино знал, что ей было приятно. Наверное, в тот момент, когда Такино встал и начал одеваться, Акеми всё ещё плавала в море удовольствия.

Он вдруг почувствовал за собой слежку. На улице много людей, трудно быть точно уверенным, но Такино ощущал, что кто-то висит у него на хвосте как надоедливая муха. Кто же это? Копы? Возможно. Если так, то это, скорее всего, вон тот человек — здоровый парень лет тридцати, идущий за ним.

Он повернул в сторону Хяккенданы. Здесь тоже было множество людей. Один раз он столкнулся с каким-то пьяным, который перешёл ему дорогу. Такино подумал: «Вот сукин сын, налетел на меня». Но потом решил не обращать на него внимания. Однако парень не оставил его в покое.

— Эй, осёл, а ну иди сюда! — выкрикнул он.

Высокий молодой мужчина, позади стоял его приятель.

Такино сунул руки в карманы. В тёмном костюме и однотонном галстуке он походил на простого офисного служащего, вышедшего вечерком прогуляться. Их глаза встретились, и на лице молодого человека появился страх. Такино двинулся к нему. Три шага. Парень и его дружок повернулись и побежали.

Такино закурил сигарету. Он всё ещё ощущал, что за ним кто-то идёт. Но того большого парня нигде не было видно.

Он снова двинулся вперёд. Уже миновало одиннадцать часов. Куда бежит время? Юки, должно быть, ещё сидит в гостиной на диване со своими кружевами, а Кёрпер и Кёрпи спят в клетке, накрытой чёрным покрывалом. Эта сцена в деталях предстала перед его мысленным взором.

— Хотите хорошо провести время? — Откуда-то из боковых аллей появилась женщина. В темноте он не мог разглядеть её лицо, но голос звучал молодо. — Пойдём, развлечёмся.

Прохожие торопились по своим делам. Когда она схватила Такино за рукав, он с удивлением ощутил, какие у неё сильные пальцы.

— Такие, как ты, всё ещё существуют? — спросил он.

— Не хочешь развлечься?

— Ладно, но пойдём куда-нибудь, где нет больших кроватей и зеркал.

— Что, за бесплатно?

Он заметил неподалёку ряд ярких неоновых вывесок, оповещавших о наличии здесь отелей любви. Ему часто говорили, чтобы он не ходил в подобные места.

— Хорошо, давай тогда пойдём в обычное для тебя место.

— Так у тебя есть деньги?

— Не беспокойся. Я заплачу вперёд.

Женщина не отпускала рукав Такино. Они едва успели войти в комнату отеля любви, как она тут же протянула руку за деньгами. Она оказалась намного старше, чем позволял ожидать её голос, а также имела плохую фигуру. Такино вытащил деньги и положил ей в руку. Её лицо исказил страх:

— Что ты хочешь со мной делать?

— О чём ты говоришь?

Такино посмотрел на женщину. Ко всему прочему, она была невысокого роста. Такино понял, чего она боится.

— Я просто хочу провести здесь ночь. Только секс, и больше ничего. Никаких извращений.

— Тогда зачем так много?

— Ты мне нравишься, вот и всё. Ты мой тип.

Он снял с себя одежду и лёг в постель. Женщина снова пересчитала деньги.

3

Такаги закурил «Голуаз» и взглянул на отель. Света в окнах не было. Не характерно для такого заведения.

— Что там происходит? — вслух произнёс он. — Они с женщиной ссорятся? Надо сказать, она довольно уродлива.

Мурасава стоял неподалёку, держа руки в карманах. На улице с целым рядом подобных отелей двое мужчин обращали на себя внимание.

— Хотите, чтобы я подождал, пока он выйдет.

— А смысл? Вряд ли он что-то собирается делать. Просто хочет провести ночь.

Такаги пошёл назад, в ту сторону, откуда они пришли. Мурасава двинулся за ним. Они не сказали друг другу ни слова, пока отели не остались где-то вдали. Мурасава весь день ходил за Такино по городу и потом предоставил Такаги подробный отчёт обо всех его передвижениях.

По поводу отношений Такино и Такаяси им удалось выяснить только одно. Они не были партнёрами по гольфу. Такино вообще не играл в гольф.

Шесть лет назад они были членами одной и той же группировки в Кириу-Сити. Банда некоторое время работала в окрестностях города, но занималась мелкими операциями, и в ней никогда не состояло больше сорока членов одновременно. С годами она ослабела и почти распалась, когда пятнадцать лет назад после внутренней борьбы и разборок к власти пришёл человек по имени Джузо Сакурай. Он вдохнул в группировку новую жизнь, поднял её авторитет. У него имелось два помощника, известных своей вспыльчивостью: Кацуя Такино и Юджи Такаяси.

Именно они активно участвовали в войне за сферы влияния, которая разгорелась между их бандой и соперничающей группировкой, насчитывающей двести человек. Все трое находились под надзором полиции префектуры Гаммы.

Банда закончила своё существование десять лет назад, когда один из больших синдикатов «Кансай» занял их территорию. В те дни такие вещи происходили по всей стране, но случаев, подобных этому, было немного. Банда Сакурая сопротивлялась до конца, не имея никакой внешней поддержки, до тех пор пока её полностью не уничтожили. Скорее всего, решение дать отпор принадлежало Сакураю, так как в то время именно он стоял у власти. Первым пал основатель группировки и её официальный босс. Когда его застрелили, ему было почти семьдесят лет. Тело Сакурая нашли неделей позже, изрешечённое пулями, словно пчелиные соты. Затем банда распалась сама по себе.

Такаяси открыл собственный бар в Йокогаме сразу после гибели группировки. Похоже, что он до сих пор тесно контактировал со своими друзьями из криминального мира.

А вот Такино встал на честный путь и работал на одного человека, который занимался сбором корабельного металла.

Однажды ночью в одном из ресторанчиков в Кавасаки будущий начальник Такино сцепился с несколькими рабочими из дока. Получилось так, что Такино там спас его. Старик предложил ему работать у себя, не спрашивая его биографию и не задавая никаких вопросов.

Работа предполагала закупки старых лодок и снятие металлических пластин со дна. Затем железо переплавляли в арматурные стержни и продавали их строительным компаниям. Таким путём много денег не заработаешь. Такино в основном работал брокером, это, конечно, было более респектабельным занятием, чем состоять в одной из группировок якудзы.

Такино трудился усердно. Бар Такаяси находился вниз по дороге в Йокогаму, и нет данных о том, что он хотя бы разок туда заглядывал. Он занимался металлоломом, а через год женился на девушке, с которой познакомился в бухгалтерии одной из строительных фирм; они вели с этой компанией дела. После свадьбы он вошёл в семью жены и занялся семейным бизнесом.

И снова он напряжённо работал. И, скорее всего, благодаря немалым усилиям Такино затрапезный старомодный магазинчик, принадлежавший их семье, превратился в тот супермаркет, каким он являлся сегодня.

Они приблизились к станции. Такаги остановился и посмотрел на Мурасаву.

— Ты ходил за ним целый день. Что ты думаешь?

— Я уверен, что он отказался от прежних связей с якудзой.

— А его брак?

— Не слышал, чтобы там были какие-то проблемы. У него есть любовница, поэтому трудно сказать, насколько хороши их отношения в действительности. В страшной аварии два года назад они потеряли дочь — по вине безрассудного водителя. Кроме девочки погибли двое взрослых, а несколько человек получили травмы.

— Как это случилось?

— Водителю было под семьдесят. Он ударился о руль и умер. А машина въехала прямо на тротуар. Вскоре после этого у жены Такино возникли некоторые проблемы со здоровьем. Сейчас она занимается маленьким кафе, расположенным над его супермаркетом.

Такаги достал ещё одну сигарету «Голуаз» и попытался закурить её, прикрывая от ветра. Он провёл целый день со спецгруппой расследования, стараясь отследить движение Сугимуры. Он наверняка был в Йокогаме в течение какого-то времени, это казалось логичным.

— Вы всё ещё думаете, что нам следует оставить Сугимуру спецгруппе? — спросил Мурасава.

— Нет смысла ходить по одному и тому же пути дважды.

— И поскольку у Такаяси есть алиби, нам остаётся Такино.

Такаги впервые увидел Такино, когда он выходил из квартиры женщины в Синсен. В тот момент он уже собирался идти домой, но в заметках Мурасавы содержалось упоминание о взаимоотношениях Такино и Такаяси, что заставило его немного последить за Такино.

Он выглядел так же, как любой другой человек, прогуливающийся по улицам Сибуя. Только один раз Такино показал, кто он на самом деле. Когда столкнулся с молодым парнем. Они постояли лицом к лицу и затем разошлись. Вот и всё. Но Такаги заметил ужас на лице того человека. А Такино ничего не делал, просто стоял, держа руки в карманах. У молодого человека был вид щенка, который хотел затеять драку с другим щенком и только потом понял: он смотрит в глаза волка.

— Порвал с прошлым, да? — спросил Такаги.

— Он в любом случае добился успеха. Возьмём, например, старика, занимавшегося металлоломом. Он так гордился, что Такино продвинулся в жизни дальше, чем он сам, говорил о нём будто о своём собственном сыне.

— Итак, что он делал на поле для гольфа вместе с Такаяси?

— Это главная неувязочка. Есть и ещё одна. Недавно в его супермаркете был ряд происшествий. Мёртвые крысы в холодильниках, посторонние вещества в молоке. Он написал заявление в местное отделение полиции; у них там даже некоторое время дежурили копы.

— Ладно, завтра я пойду с тобой. Хочу проверить, что именно с ним происходило в последнее время.

Они подошли к станции. Такаги остановился:

— В чём дело? Мне кажется, тебе не хочется разбираться.

— Я думаю, а что, если он на самом деле чист?

— У меня тоже есть такое впечатление. Но в этом деле имеется некоторая интересная информация.

Такаги пошарил в карманах в поисках мелочи. Впереди к билетным автоматам тянулась очередь.

— Что вы нашли? — поинтересовался Мурасава.

— Только одно. Исчезла единственная дочь босса «Марува».

— Любовница Сугимуры?

— Да. Исчезла в прошлую субботу днём. Кто-то поджёг дымовые шашки в салоне красоты, куда она обычно ходила. К тому времени, как всё успокоилось, она куда-то пропала. А потом, чуть позже, ночью того же дня, была большая гонка машин в Йокогаме.

— Думаете, «Марува» повсюду её искала?

— Возможно.

— И что всё это значит?

— Не знаю. Может, и ничего. Я имею в виду, что девушке тридцать лет — ничего странного, что она бежала, не сказав никому ни слова.

— А что с дымовыми шашками?

— Если это был Сугимура, то он явно влюблён по уши, как ребёнок.

Мурасава фыркнул. Такаги встал в очередь к билетному автомату.

Не было ничего необычного в том, что он явился домой за полночь. В комнате Кацуо всё ещё горел свет. Марико уже спала, но проснулась, когда услышала, что он вошёл.

— Хочешь есть? Там осталось после Кацуо.

— Нет, уже поздно. Пойду приму ванну.

— Я принесу тебе пива.

Такаги бросил одежду на диване в гостиной.

«Пиво» было у них чем-то вроде кода. Выпив бренди, он делался слишком пьяным для таких дел. В среднем у них случалось по два раза каждые десять дней. Он считал, что это не так уж часто. Ведь Марико было ещё только тридцать девять лет.

Такаги погрузился в воду.

Он закрыл глаза. Как всегда, у него в голове была работа. Расследование базировалось в полицейском участке в Мегуро, где зарезали мать и дочь. В деле было четыре человека плюс старший. Такаги и Мурасаву послали в качестве подкрепления. Такаги ненавидел эти совместные проекты. Местные полицейские всегда недолюбливают ребят из Главного управления и постоянно тормозят все их распоряжения. Он показывался в участке раз в день. Остальное время они с Мурасавой действовали самостоятельно.

Он чувствовал, что нужно раскопать о Такаяси и Такино всё, что только возможно. За спиной Такаги всегда говорили, что он хочет заработать себе очки. Он зачерпнул холодной воды и плеснул в лицо. Многие считали, что он предпочитал диктаторские методы. Да, пожалуйста, пусть думают, что хотят. Такаги знал, что его блистательные отчёты являлись излюбленной темой обсуждения молодых детективов, а кроме того, тешили его самолюбие, хотя не так уж сильно. Что хорошего в солдате, который не мечтает о медали? Именно это и нашёптывал ему всегда внутренний голос.

Такаги вытерся и начал намыливать волосы шампунем, пока пена на начала падать на пол.

4

Дверь открылась, вошёл седой мужчина, аккуратно одетый, в костюме и с галстуком. Он смотрел прямо на Такино.

— Если вы ищете туалетную комнату, то вы не туда зашли, — сказал Такино.

Выражение лица мужчины не изменилось. Он был худощавым, с глубокими морщинами вокруг глаз, но, возможно, не настолько старым, как могло показаться на первый взгляд.

— Это мой офис.

— Я это знаю. На самом деле я хочу переговорить с вами, Такино-сан.

— У вас ко мне дело?

— Не совсем так.

Ему было лет пятьдесят от силы. Есть всего несколько признаков, по которым можно определить возраст: голос, огонь в глазах, лёгкость в движениях.

— Что-то по работе? — спросил Такино.

— В некотором смысле. По крайней мере, разговаривая с вами, я работаю.

— Как видите, я тоже работал, пока вы не пришли.

Человек не сдвинулся с места. Он не отрываясь смотрел на Такино. И этот взгляд не был враждебным, скорее в нём чувствовалось любопытство.

— Не возражаете, если я присяду? — спросил он и указал на складной стул у стола.

Такино неприветливо кивнул.

— Меня зовут Такаги. Я из городской полиции. Молодые офицеры там называют меня просто Старый.

Такино вдруг вспомнил, что Хиракава говорил ему о копе, который был той ночью в «Манчестере». Кажется, все называли его Старый Пёс. Сыщик из Первого детективного отдела. Забавно, что Такаги сократил прозвище. Очевидно, оно ему не нравится.

— Не хочу быть бестактным, но скажите: вы на самом деле старше, чем выглядите? — поинтересовался Такино.

— А на сколько я выгляжу?

— Лет на пятьдесят.

— Мне пятьдесят девять. Хотя жене только тридцать девять. Меня начали называть Старым, когда я был моложе вас.

Точно, он верно понял, что Старый Пёс не любил вторую часть своей клички. Такаги поднёс сигарету к губам и одну предложил Такино.

— «Галуаз»? Вы всегда их курите?

— Как вы сказали? «Галуаз»? А я всегда произношу «Голуаз».

— Откуда мне знать? «Голуаз», «Галуаз» — какая разница?

— Я порой зацикливаюсь на мелочах.

— Вы хотите сказать, что пришли со мной об этом поговорить?

— Что тут у вас за таблички на столе? «Фарш», «Яйца», «Молоко»?..

Такаги долго щёлкал своей старомодной бензиновой зажигалкой и наконец добился маленького дрожащего огонька.

— Завтра четверг — выходной день. Мы должны быть уверены, что покупатели к нам вернутся, когда мы откроемся в пятницу утром. Это вроде визитных карточек — заранее сообщаем о специальных предложениях и скидках.

— У вас на самом деле так дёшево?

— В любом случае дешевле, чем в супермаркете у станции. Двенадцать-тринадцать иен разницы на ста граммах мяса.

— Говорите, двенадцать иен?

— Этого хватает, чтобы их привлечь. Ведь домохозяйке нужно накормить целую семью.

Такаги выпустил в потолок струйку дыма. Такино зажал в руке незажженный «Голуаз».

— Не возражаете, если я воспользуюсь вашей зажигалкой? — спросил Такино.

— Только, возможно, она у вас не будет работать. Она только меня слушается.

Такаги снова щёлкнул зажигалкой — и на фитиле появился маленький язычок пламени.

— По-настоящему старинная вещь.

— Это же не вино. Зажигалки с возрастом не становятся лучше. Люди считают тебя чудаком, если ты пользуешься такими старыми вещами.

— Итак, вы сказали, что здесь вы по работе.

Такино затянулся «Голуазом» и выпустил неприятный едкий дым. Третья за день. Не так уж много.

— Почему вы вдруг начали играть в гольф? — поинтересовался Такаги.

— Вдруг? Разве не именно так люди вообще что-то начинают?

Он решил, что Такаги неплохо закинул удочку. Возможно, следующим будет вопрос о Такаяси. Наверное, он следил за ним и, возможно, знает о банде и о том, что Такино и Такаяси — старые знакомые, вернее, братья по якудзе.

Зазвонил телефон. Одна из приходящих работниц хотела взять выходной, так как у неё заболел малыш. Значит, одна касса остаётся без кассира. Если туда сядет Такахаяси, то Такино придётся спуститься вниз и самому работать в зале. Возможно, политика малого штата сотрудников не всегда хороша.

— Я слышал, что два года назад вы потеряли дочь.

Этого вопроса он не ожидал. Какого чёрта он интересуется Мизу? Такино отвернулся и закурил «Севен Старз», свою сигарету.

— Или лучше поговорим о чём-нибудь другом?

— Вы пришли сюда вести долгие беседы?

— Извините. Извините, у меня на самом деле нет конкретной темы…

— В таком случае, я боюсь, что не смогу помочь вам. Мне нужно работать. Я уделил вам время только потому, что вы сказали, будто работаете в полиции.

— Я детектив Первого детективного отдела городского департамента полиции. Пытаюсь найти убийцу. Он убил двух женщин — мать и дочь. Но человек, за которым я следил, тоже умер. Теперь стараюсь найти убийцу убийцы. Парня по имени Тосио Сугимура — якудзу из банды «Марува».

Голос Старого Пса вызывал в памяти сюжет какой-то скучной телевизионной драмы. Лицо вообще ничего не выражало, только морщинки двигались.

— Сугимуру поймали на торговле наркотиками. Ему на хвост села и его собственная банда. Обычно в такой ситуации человека устраняют или на долгое время сажают в тюрьму, но никто не знает, где он сейчас.

Такаги поднёс ко рту ещё одну сигарету «Голуаз» и некоторое время молчал, щёлкая зажигалкой. Такино ждал, пока он продолжит свой рассказ, но похоже, что его собеседнику больше было нечего сказать. Время шло. Сигарета в руках Такаги медленно сгорала. И вдруг он, запинаясь, начал что-то напевать. Сигарета между пальцами детектива уже тлела.

— Извините.

Было непонятно, то ли он извиняется за песенку, то ли за то, что просыпал пепел.

— Вы сейчас что-то напевали? — спросил Такино.

— Дурацкая привычка. Песенка «Старый пёс Трей».

— Вы что-то хотели этим сказать?

— Не знаю. Я порой и не замечаю, что пою её. Думаю, это происходит, когда перспективы неутешительны.

— Как сейчас?

— Извините, одна глупость за другой, — рассмеялся Такаги.

Почему-то улыбаясь он делался ещё угрюмее.

— Я слышал о Тосио Сугимуре, — сказал Такино. — Мне говорил о нём Такаяси.

— Такаяси?

— Я догадываюсь, что вы наводили обо мне справки. Поэтому вы здесь.

— Если говорить честно, то да. И что вам рассказал Такаяси?

— Сказал, что его достали все эти люди, постоянно ошивающиеся в его клубе. Кажется, одни пытались найти Сугимуру, чтобы получить у него какие-то показания, а другие старались их остановить.

— Показания по поводу чего?

— Я не спрашивал, а он не говорил.

— Вы всё ещё общаетесь с людьми из прошлого, да?

— Только с Такаяси. Я даже приглашал его на свадьбу. Правда, он не пришёл. Раньше у него на лице был большой шрам. Думаю, из-за него он постеснялся принять приглашение.

— Пластическая хирургия?

— Да. Такаяси больше не идёт прежней дорогой. Кроме того, сегодня он настоящий бизнесмен. Я видел его офис некоторое время назад.

— Вы больше уже не дети, да?

— Думаю, мы оба выросли. Так и должно быть, правда? Прежняя жизнь нас многому научила. Ведь наш путь не был усыпан розами.

— Большинству парней так никогда и не удаётся вырваться. Даже если они получают шанс, они просто прячутся в свою раковину, как испуганная улитка, и упускают представившуюся возможность.

— Это была последняя воля нашего брата, того, кто нас опекал. Перед самой смертью он сказал нам: «Уходите. Вставайте на честный путь. И не марайте руки».

— Джузо Сакурай?

— Таких людей, как он, убивают. А такие, как мы, выходят из дела.

Такино сложил в стопку разбросанные на столе рекламные листовки и проспекты. Иногда они снабжали рекламки фотографиями, но чаще всего это были просто обычные листовки — только название продукта и цена. Именно цифры привлекали внимание людей.

— Странно, что вы оба сумели избежать уголовного преследования.

— Да, это так. Мы, вернее, каждый из нас, наверное, четыре-пять раз мог попасть под суд. Но Сакурай позаботился об этом. Он опекал нас. А мы тогда были такими дураками. Разве мы думали о том, чтобы уйти из банды? Но всё произошло именно так. Мы оказались в ужасной ситуации, да ещё и Сакурай как сумасшедший кричал на нас. Сейчас я очень благодарен Сакураю.

Такаги встал. Казалось, он внезапно утратил интерес к разговору. Он начал медленно ходить по офису.

— Будто клетка, правда?

— Вы имеете в виду клетку для животных? Да, мы используем эту комнату ещё и как склад.

— Да я не о комнате говорю. Я имел в виду жизнь.

— Вы говорите так, будто много знаете обо мне.

— На самом деле нет. Это просто интуиция. Вы живёте словно бы в клетке.

Такаги рассмеялся. Его глаза уже не светились любопытством. Казалось, что он сейчас совершенно спокоен. Понятно, почему его называют Старый Пёс. Его седые волосы идеально гармонировали со светло-коричневым костюмом. А вот яркий рисунок цвета шоколада на небесно-голубом полицейском галстуке, который носил Такаги, отличался некоторой смелостью — последний писк моды для стареющего мужчины, живущего с молодой женой.

На прощание полицейский слегка приподнял правую руку. Такино наклонил голову, но не встал из-за стола.

Юки сидела на кровати, работая над кружевом.

Такино вспотел, хотя он надел только банный халат.

— Хочешь выпить? — Такино присел на кровать и налил пиво в свой стакан. Юки потрясла головой — и её длинные волосы заплясали из стороны в сторону.

— Ты слишком долго принимал ванну, — заметила она.

Обычно Такино входил в ванну и выходил из неё довольно быстро, подобно тому, как ворона купается в луже. Частенько он просто споласкивался под душем, не погружаясь в воду. Но сегодня, раздумывая о жизни, он решил полежать в ванне.

Юки сказала, что он переменился с той ночи, как свозил мальчишку в парк и избил его за скандал, учинённый в кафе. Он и сам не знал, почему так случилось, но понимал, что жена права. Что-то изменилось. Где-то там, внутри, он уже не был тем человеком, который женился на Юки пять лет назад.

Такино бросил взгляд на Юки: её тонкие пальцы всё время двигались, дёргая туда-сюда белую нить. Когда они только встретились на верхнем этаже офиса строительной компании, она уже увлекалась кружевами. Был тихий спокойный день. Даже сейчас Такино отчётливо это помнил. Он искал, кому бы продать некоторое количество железа, которое они получили, переплавив металлолом. Он поднялся наверх, чтобы подождать, когда с обеда вернётся босс. На Юки была однотонная тёмно-синяя форма. Она выглядела просто ослепительно.

С того дня миновало пять лет и восемь месяцев.

— Что-то не так? — пальцы Юки перестали двигаться. Она заметила, что Такино не отводит от неё пристального взгляда. — Почему ты так смотришь на меня?

— Любуюсь тобой. Ты всегда целиком погружаешься в работу.

— Не тебе говорить. Ты сам похож на маленького мальчишку, когда сидишь со своими трубками.

Такино налил в стакан ещё немного пива. Бежевый ковёр, две кровати, столик, тяжёлые коричневые шторы. Он снова отхлебнул пива. Не такое вкусное, как поначалу.

— Ты не думаешь, что надо уже что-нибудь решить с комнатой Мизу? — сказал он.

Ещё до того как девочке исполнилось два годика, родители устроили ей собственную комнату. Они застелили там пол толстым ковром, чтобы она не ударилась, если упадёт, выстроили все её мягкие игрушки аккуратными рядами, развесили на стенах картины с изображением лошадей и кроликов. Когда дочь умерла, они не стали трогать эту комнату. Такино вообще практически не заглядывал туда, а Юки появлялась там раз в неделю ради уборки.

— Зачем?

— Ты же понимаешь, что нельзя её оставить в таком виде навсегда.

— Это будет неправильно. Бедная Мизу.

Такино уже раскаивался, что начал этот разговор. Он же знал, как отреагирует Юки. Он опустошил третий стакан пива. Сейчас он чувствовал лишь горечь.

— Ты неправильно поняла меня, Юки.

— Знаю. Я всё понимаю. — Юки перестала работать спицами и положила их на прикроватную тумбочку. — Я знаю, что тебе нелегко видеть её комнату такой, как она была.

— Нет. Просто…

Такино не мог объяснить, в чём дело. Но комната выглядела как-то не так, неправильно. Трудно сказать, что именно его тревожило. Он просто чувствовал: нельзя, чтобы Юки вспоминала о дочери, которую они потеряли, всякий раз, когда она проходит мимо бывшей спальни девочки. В его памяти всплыло лицо Мизу: вот она улыбается, плачет, спит. Он ощутил, как берёт дочь на руки; воспоминания были ещё слишком живыми и слишком болезненными.

— Помнишь, как ты бросился устраивать ей комнату? — спросила Юки. — Как ты контролировал рабочих и всё время указывал им, как именно нужно всё сделать. Я будто сейчас тебя вижу: ты берёшь её на ручки и говоришь: «Смотри, Мизу. Ты здесь можешь играть сколько захочешь и никогда не поранишься».

Юки улыбнулась. Он встал и пересел на кровать Юки. Заскрипели пружины. По плечам женщины струились пряди волос. Такино начал накручивать их на палец.

— Ладно. Давай больше не будем об этом говорить.

Всё ещё перебирая руками её волосы, Такино лёг на постель. Юки встала, вытащила у него изо рта сигарету и положила её в пепельницу. Она сняла пеньюар — белья на ней не было. Казалось, её гладкая белая кожа ничуточки не постарела. Только внизу живота виднелся шрам — просто тонкая линия: рубец, оставшийся после рождения Мизу.

Такино легонько провёл по шраму пальцем.

5

Мурасава убивал время, стоя на платформе станции. Под его ногами на земле тлели несколько сигаретных окурков.

— Это примерно в семи-восьми минутах ходьбы отсюда, — сказал он.

Они были всего лишь в двух остановках от супермаркета Такино.

— Ну, чего вы добились от Такино? — поинтересовался Мурасава.

— Не убедил он меня, что всю свою жизнь только и думает: десять иен туда, пятнадцать иен сюда.

— Что вы имеете в виду?

— Скидки в супермаркете.

— Полагаете, мы сможем из него что-нибудь вытрясти?

Они прошли через торговую галерею, расположенную перед входом на саму станцию. Почти семь часов вечера. Кругом ещё много людей.

Мурасава предполагал, что Такаги пошёл повидать Такино и что-нибудь из него выжать. Большинство полицейских именно так и делают, когда следствие заходит в тупик. У тебя есть кто-то, кого ты считаешь подозреваемым, но доказать это не можешь. И если ничего не получается, то лучше всего постараться надавить на него. Только Такаги, похоже, выбрал неподходящего кандидата.

Наверное, Мурасава думал, что Такино выдаст какую-то информацию, а он знал, как умеет работать Такаги. Но Такаги не сделал попытки что-нибудь вытрясти из Такино. За короткое время их беседы он понял, что лишь напрасно потерял время. Не то что бы Такино был преувеличенно холоден и самоуверен, он даже и не изворачивался. Он просто выглядел совершенно равнодушным. Казалось, что у Такино вообще отсутствует инстинкт самосохранения.

— О Сугимуре нет никаких новостей, я правильно понял?

— По-видимому, он нашёл необычное убежище, иначе они бы уже его разыскали. Если не…

— Если только его не увезли. А с ним и его женщину — Оваду.

— Может быть, это наиболее вероятная версия. И думаю, между ними есть нечто больше, чем трогательный роман.

— Возможно, Сугимура намеревается стать боссом после смерти Овады. А что там насчёт дочери Овады?

— Не знаю. Я пытался выжать что-нибудь из нескольких тупиц «Марува», но ни один не знал даже, что она исчезла.

— Интересно, как сюда вписываются наркотики?

Пока Мурасава изучал прошлое Такино, Такаги собирал всю возможную информацию о банде «Марува» и людях, которые притаились в тени группировки. Он ничего не нашёл. Они свернули на тёмную аллею.

— Вон там, первый этаж, с левой стороны. Похоже, он ещё здесь, — сказал Такаги.

Окно было освещено. Мурасава поднял голову и посмотрел на здание, на старомодный деревянный дом.

— Вы уверены, сэр?

— Понимаешь, миновало более десяти лет. Посмотрим, что здесь произошло за это время.

Они направились к двери. Табличка на ней отсутствовала. Номер «6» был выгравирован прямо на самой стальной поверхности. Они позвонили в звонок, и дверь почти сразу же отворилась.

— Хиракава, у нас есть для тебя работа, — с порога произнёс Такаги.

— Что за срочность? А если я занят?

Выражение лица Хиракавы совершенно не изменилось. Его квартира представляла собой одну полупустую комнату, с колченогим деревянным столом, на котором стоял телефон.

— Что-то непохоже, будто у тебя бизнес процветает, — заметил Такаги. — Но что, мы будем в дверях стоять? Войти можно?

В комнате не было даже стула, куда можно присесть. Такаги поднёс ко рту «Голуаз» и щёлкнул зажигалкой.

— Мне нужно, чтобы ты поработал с датами девятнадцатое и двадцатое октября, — сказал Такаги. — Меня интересует человек по имени Такино, который управляет супермаркетом в двух остановках вниз по линии.

— Не буду говорить, что возьмусь за эту работу, — ответил Хиракава. — Я вообще не обязан с вами разговаривать, если не хочу.

— Если ты не готов делать свою работу, то тогда мы начнём делать свою, — заявил Такаги.

Хиракава потрогал рукой лысую голову:

— А что такое? Вы снова занимаетесь мною? Или как?

— Слушай, я пришёл сюда не о прошлом разговаривать. Я интересуюсь Такино.

В полиции Хиракаву знали под кличкой «Мистер Стелc»[31]. Он был взломщиком, известным тем, что к каждому делу подходил досконально и соглашался работать лишь тогда, когда считал, что абсолютно никакого риска нет.

— А почему вы ко мне пришли? — спросил он.

— Видел тебя не так давно в клубе «Манчестер», разве нет? Ты, возможно, меня там заметил. Я едва тебя узнал — элегантная седина и всё такое.

— Однако вы меня узнали.

Однажды, лет двенадцать назад, Такаги задержал Хиракаву без какой-либо определённой причины. Дело, которым он тогда занимался, даже и не было кражей: он расследовал убийство в одном игорном притоне. В связи с этим он изучил каждого вдоль и поперёк, но парень, которого он искал, всё не появлялся. О Хиракаве он помнил только то, что тот произвёл на него впечатление человека, зарабатывающего деньги исключительно воровством и в азартных играх спускающего всё. Когда Такаги той ночью увидел в «Манчестере» мужчину в седом парике, он сразу узнал это лицо, но никак не мог припомнить его имя.

Однако потом он наткнулся на некоего Мутсумасу Хиракаву в одном из отчётов Мурасавы. И память тут же вернулась к нему. Но при всём том только сейчас, встретившись с ним лицом к лицу, Такаги понял, что тогда в клубе он видел именно Хиракаву.

Мурасава же столкнулся с Хиракавой совершенно случайно, когда он пришёл в супермаркет Такино в связи с делом о харассменте. Трудно с уверенностью утверждать, но, похоже, что между двумя большими сетями супермаркетов было что-то вроде соревнования — и те, и другие хотели заполучить магазин Такино. А Хиракава сумел разнюхать, что же происходит в действительности: владелец стоянки за зданием Такино и собственник самого здания планировали выдавить Такино с этого места. Кроме этого Мурасава ничего не знал о Хиракаве; для него это был просто ещё один старик.

Слепой случай помог им обнаружить, кто он на самом деле. Одному из копов, которого послали последить за супермаркетом Такино, однажды на глаза попался Хиракава. По ходу расследования Мурасава разговаривал с этим офицером, и тот упомянул имя Хиракавы.

— Как только встал на честный путь, так тут же и сделался детективом, так? — спросил Такаги.

— Работа интересная. Тем более что сейчас я вдовец. И если бы я остался дома, дочь и её дети меня просто запилили бы.

— Да, неплохая работёнка для вора вроде тебя. А не хочется иногда воспользоваться всей раздобытой информацией и вернуться к старому ремеслу?

— Вы, должно быть, шутите. Да я уже сейчас не помню ни одного слова из того, что мне стало известно. Кроме того, меня раздражают друзья моей молодости. Они слишком грубые. Не-а, у меня своя дорога.

— А как насчёт азартных игр?

— Для них я тоже сейчас слишком стар. Выигрыш, проигрыш — в конечном итоге ты теряешь всё. Да и госпожа Удача не часто улыбается таким старикам, как я.

Они арестовывали Хиракаву пять раз: два за взлом с проникновением, а остальное — за постоянные азартные игры. Потом, восемь лет назад, его взяли на краже со взломом и дали три года тюрьмы. Такаги видел выписку с банковского счёта Хиракавы, поданную им сегодня днём в отдел регистрации. К старику нужно было отнестись снисходительно хотя бы по причине его возраста. Возможно, когда остаётся один год до шестидесяти лет, это убеждает тебя в том, что пора становиться на честный путь.

— Но должен сказать, что мне очень лестно, — заметил Хиракава. — Прошло столько лет, с тех пор как я вышел в отставку, а высокие чины из полиции всё ещё помнят меня.

— Польщу ещё больше, сказав, что ты самый высококлассный взломщик из всех известных мне, мастер, хотя мы никогда с тобой не работали в одной сфере. Но вернёмся к делу.

Такаги нашёл пепельницу на уголке раковины и затушил в ней «Голуаз». Мурасава тихо стоял у двери, блокируя выход.

— Понимаете, у Такино были проблемы, харассмент в его магазине, — сказал Хиракава. — Но вы, скорее всего, уже знаете.

Хиракава расправил плечи. Для человека его возраста он имел хорошую осанку.

— Один из больших сетевых супермаркетов замахнулся на его магазин. С одной стороны, они предлагали ему деньги, хотели купить магазин, но в то же самое время поставили его в очень тяжёлые условия за попытки снижать цены. Он попросил меня разобраться в этом деле, что я и сделал. Насколько я знаю, дальше он всё решал самостоятельно.

— А как насчёт Сугимуры из банды «Марува»? Знаешь его? Раньше он ошивался в твоём игорном притоне.

— В лицо знаю, а так нет.

— Мы разыскиваем его.

— Ничем не могу помочь.

— Но ты был той ночью в «Манчестере». И нам известно, что владелец клуба как-то связан с Сугимурой. И он также старый друг Такино, разве не так? Всё ещё ничего не вспоминаешь?

— Почему вы решили, что я должен был иметь дело с Сугимурой?

— Я не о Сугимуре говорю. Я говорю о Такино.

— А я вам говорю, что мне нечего сказать.

Такаги взял в рот очередную сигарету. Площадь комнаты была не более шести татами. Но поскольку пустоту заполнял один лишь письменный стол, то она казалась намного больше.

— Вон тот молодой человек, — сказал Такаги, выпуская белый дым изо рта и указывая подбородком на Мурасаву, — провёл кое-какую работу по поводу тебя и Такино. Оказалось, что вы оба на некоторое время уезжали из города. Ты семнадцатого, а Такино в ночь на девятнадцатое, потом вы оба вернулись в ночь на двадцать первое. Правильно?

— Что конкретно вы хотите спросить?

— Куда ты ездил?

— В Хиросиму. Клиентка мне дала задание кое-кого проверить. Дело с адюльтером. Я следил за мужчиной в командировке.

— Продолжай, Хиракава. Ты ведь не хочешь, чтобы я был вынужден оформить всё официально, так?

— Я стараюсь зарабатывать на жизнь честно. Что я могу сделать? Говорю вам: я стал другим.

— Вот забавно будет посидеть в тюрьме в твоём возрасте, а?

— Не берите меня на пушку. За пять лет я ни разу не нарушил закон, в то время как вы считаете своим долгом рыскать вокруг сомнительных отелей, как собака, или выслеживать людей на улице.

— Так же, как и ты, для Такино?

— Он хороший человек. Хотя вы, возможно, так не думаете.

— Но ты звонил своей дочери из аэропорта и сказал ей, что собираешься на Сикоку.

— Верно, я там был. Муж нанявшей меня женщины ездил в командировку на Сикоку. Но там он был всего один день. А потом он поехал в Хиросиму, чтобы повидаться со своей любовницей.

— Ладно, ты хотя бы гладко излагаешь свою версию.

Хиракава рассмеялся. Может быть, дело было в его возрасте, может быть, он считал, что видел в этой жизни всё, но он не боялся полиции.

Сигарета сделалась противной, но Такаги её не выбросил. Мерзкий вкус распространялся от языка в задней стенке горла. Казалось, горечь пропитала всё его тело.

— Должно быть, внуки уже большие. Наверное, и не знают, что их дедушка старая тюремная пташка, а? — Такаги сделал глубокий вдох, и дым наполнил лёгкие. — Я слышал, что твоя дочь замужем за плотником. Серьёзный, трудолюбивый молодой человек, так?

— На что вы намекаете?

— У каждого в шкафу свой скелет, и он не исключение. Неважно, что там, но я всё равно раскопаю.

— Это ваше право.

— Смотри, я не пенсионер, как ты. Старый игрок типа тебя должен это понять. Иногда ты должен выиграть во что бы то ни стало. И я вовсе не делаю всё это ради забавы. Я на самом деле хочу выиграть.

— Но… — у Хиракавы дёрнулись веки. — Вы это серьёзно?

— Я не привык шутить, — ответил Такаги. — И также не люблю угрожать попусту. Раз я начал, то не остановлюсь, пока ты не заговоришь.

— В это я верю.

Хиракава отвёл взгляд. Такаги затушил в пепельнице дымящийся «Голуаз».

— Хорошо. Я должен был встретить Такино в Сикоку. На поезде. Он сказал, что его отправили в Яватагаму.

Мурасава, стоящий сзади, удивлённо закашлялся.

— Расскажи мне всё, — сказал Такаги.

— Это всё, что я знаю.

— Ладно. И ещё одно: с ним кто-то был?

— Насколько я знал, был какой-то человек.

— Понятно, извини за беспокойство.

Такаги надел туфли. Мурасава вышел раньше него.

— А у вас есть семья? — неожиданно спросил Хиракава.

— Жена и ребёнок. Внуков пока нет. Почему ты спрашиваешь?

— Один человек там, в тюрьме, как-то сказал, что вам не следует иметь семью.

— И что?

— Да ничего. Просто он так говорил, вот и всё.

— А он долго сидел?

— Семь лет. Убил одного человека.

— Ты с ним согласен?

Хиракава не ответил. Сейчас он стоял спиной к Такаги.

Когда они подошли к станции Симокитазава, Такаги заметил, что он снова напевает любимую мелодию. Мурасава молча шёл рядом. Такаги остановился и закурил сигарету. Он всё ещё чувствовал горечь.

— Я хочу, чтобы завтра ты полетел в Яватагаму, — произнёс он.

6

Такино взял трубку цвета воронова крыла и начал чистить её тоненькой наждачной бумагой. Краска легла на твёрдые части трубки менее насыщенно, а на мягких пропиталась достаточно глубоко. Но разница казалась совсем незначительной. Хорошая обработка и время, потраченное на трубку, должны принести плоды: её цвет станет ровным.

Это была большая округлая трубка с изгибом на стержне. Он делал её таким образом, чтобы сохранить ровную структуру дерева.

Но ошкурить её наждачной бумагой — это ещё только полдела. Поверхность трубки на первый взгляд казалась гладкой, однако на ней всё ещё ощущались небольшие шероховатости. Они были совсем незначительными: чтобы разглядеть их, понадобился бы микроскоп. Вот почему следовало с особой тщательностью протирать трубку тряпочкой. Нужно тереть до тех пор, пока поверхность не станет тёплой на ощупь. Конечно, блеск появляется тогда, когда раскроешь внутреннюю структуру дерева.

Колени Такино покрыл тонкий слой древесной пыли. Следующий этап работы требовал ещё большей тщательности и аккуратности.

Зазвонил телефон.

Пускай звонит. Юки ушла в госпиталь и теперь не вернётся до вечера. Сейчас, наверное, только два часа. Такино даже не смотрел на часы. Он сразу позавтракал и пообедал, поэтому мог остальную часть дня посвятить своим трубкам.

Снова зазвонил телефон. Надо всё же взять трубку. Такино чертыхнулся про себя и встал.

— Мне нужно тебя увидеть. Прямо сейчас. — Это был Такаяси.

— Что случилось? Что-то произошло?

— Ко мне только что приходил человек по имени Хиракава. Знаешь его?

Голос Такаяси звучал как обычно — может быть, немного менее бодро, чем всегда. Но Такино уловил в нём нотки напряжённости.

В прежние времена, когда Такаяси звонил Такино перед крупной операцией, он говорил именно таким тоном. Если случалось что-то по-настоящему серьёзное, лишние разговоры им были не нужны.

— Тот коп — Такаги — вчера навестил Хиракаву.

— Чёрт, чего ему спокойно не сидится.

— Послушай, это не шутка.

— Он и ко мне приходил. Лучше нам тихо сидеть и ничего не делать.

— Знаю. Но мне нужно тебя увидеть. Есть кое-что, о чём я хотел бы с тобой поговорить.

Такино бросил взгляд на незаконченную трубку, лежавшую на столе.

— Ладно.

— Встречаемся на площадке для гольфа, где играли в прошлый раз. Будешь там через час?

— У меня жена машину взяла, значит, мне понадобится…

— Возьми такси. И убедись, что за тобой нет хвоста. Если кто-то будет следить, ничего особенно не изобретай. Подумаешь, большое дело, правда? Я просто даю тебе уроки гольфа.

— Хорошо. Увидимся через час.

Такино протёр трубку тряпочкой, потом переоделся и, перебросив через плечо сумку для гольфа, вышел на улицу. И только в такси он сообразил, что забыл побриться.

Такаяси тренировался с короткой железной клюшкой.

— Смотри, я покажу тебе, как держать железную клюшку.

— Ладно. Думаю, что справлюсь с этой малышкой.

Такино взял в руки клюшку. Сегодня, в обычный будничный день, поле для гольфа было почти пустым.

Такино сделал несколько первых ударов и, постаравшись встать правильно, вновь отправил мяч к метке. Он полетел далеко, прямо и правильно. Второй удар, а потом и третий — мяч движется по той же траектории.

— Ну что, получается? — спросил с соседней дорожки Такаяси, обернувшись и взглянув на друга.

— Немного. Надо же организовать отличное шоу для копов и людей «Марува».

— Давай ударь как можно сильнее. Удивишься, как далеко полетит мяч.

В следующий удар Такино вложил всё своё старание. Он легко коснулся мяча. Тот прокатился по дорожке футов тридцать и замер. Такаяси рассмеялся.

— Так всегда и бывает. Лучшие удары получаются, когда ты на самом деле не стараешься. Выходя на поле, ты слишком много думаешь и очень напряжён.

Такино ударил ещё раз. Клюшка коснулась мяча и тут же соскользнула по резиновой поверхности. Мяч полетел в неопределённом направлении.

Он бил снова и снова, но ни один мяч не летел так хорошо, как во время нескольких первых ударов. Даже когда ему удавался хороший контакт с мячом, тот почему-то вдруг летел вправо. Такино весь вспотел.

— Давай сделаем перерыв, — предложил Такаяси.

Он присел на стул, стоявший неподалёку и поднёс ко рту сигарету.

— Итак, Хиракава — это тот детектив, которого ты нанял?

— Я просто нашёл его рекламу в телефонной книге. А он в свою очередь хорошо сделал работу.

— Он сказал Старому Псу, что ты ездил в Яватагаму. Он попросил меня сообщить тебе об этом. Сказал, что не может встречаться с тобой.

— Поэтому он пришёл к тебе?

— Он сказал, что теперь моя очередь помогать тебе. А вообще кто этот Старый Пёс?

— Сыщик из Первого детективного отдела городской полиции. В тот же день он и у меня появлялся. Мы поговорили немного. Каким-то образом он сумел вычислить меня среди твоих друзей. Уже только это показывает, что он не дурак.

Такаяси встал, чтобы купить две бутылки имбирного пива. Затем вернулся обратно и сел. Такино почувствовал, ему становится прохладно оттого, что он вспотел.

— Я так понимаю, что это ты навёл шухер в субботу ночью в Йокогаме.

— Ты дал мне задание. Я сделал так, как считал нужным.

— Я понял. У меня были встречи в клубе с целым рядом разных людей. И всё это ребята, за которыми, как мне кажется, копы следят. Так как же Старый Пёс среди этих людей вычислил именно тебя?

Такино сделал большой глоток пива.

— Кацу, как ты думаешь, что мне делать? — спросил Такаяси.

— Я вообще не думаю, что тебе нужно что-то делать.

— Да, но…

— Он ничего не может сделать. Ну, пусть этот Старый Пёс поедет в Яватагаму или потом ещё куда-нибудь. Что он станет делать, когда окажется там? Даже если он наденет наручники на Хиракаву и вынудит его всё рассказать, он всё равно меня не достанет. Они не смогут ничего доказать.

— Он следит за тобой.

— Да, и пусть наберётся терпения. Что я сделал? Ничего.

— Но Сугимура в Тайпее.

— И что?

— Ты уверен, что нигде не осталось улик?

— Моя поездка в Яватагаму — это не преступление.

Сначала вспотев, Такино теперь остыл, и ему было немного холодно. Уже почти ноябрь, и воздух уже прохладный.

— Я сделаю всё, что смогу. Если они вдруг соберутся посадить тебя, то я займу твоё место, — сказал Такаяси.

— Юджи, не раздувай из мухи слона. Нам нужно просто стоять на своём и сохранять спокойствие.

Такаяси кивнул.

Такино взял железную клюшку и принял нужную стойку. Он сделал три удара подряд. И все три мяча полетели высоко и прямо, но за метку. Сейчас они не заваливались в воздухе вправо.

— Попробуй бить вполсилы. Тебе не надо ударять слишком сильно, чтобы добросить до зелёного.

Он ударил по следующему мячу чуть легче. Клюшка снова скребнула по поверхности мяча — и он покатился по земле.

— Всё дело в колене. Помогай удару правым коленом, — Такаяси всё ещё сидел позади, наблюдая за другом.

Такино сделал ещё несколько бросков. Если отправлять мячи высоко, то они так сильно не катятся, только подпрыгнут разок-другой и останавливаются.

Он сел и взял сигарету. Забавная игра. Трудно понять её притягательность.

— Капу, я должен кое-что сказать тебе.

— В другой раз.

— Нет, сейчас. Мне нелегко говорить об этом. — Такаяси вертел в ладонях бутылку с имбирным пивом. — Это по поводу Сугимуры. Я говорил тебе, что он хочет завязать. Тебе удалось бы это сделать, и я чувствовал, что должен сказать тебе что-нибудь в таком роде, чтобы ты начал заниматься этим.

Такаяси дотянулся ногой до окурка сигареты, который Такино бросил на землю, но из-за шипов на кроссовках не смог растоптать его. Тогда он поднял окурок с земли и бросил его в пепельницу.

— Я даже зашёл так далеко, что сказал тебе, будто Сугимура и девчонка Овада влюблены друг в друга, — продолжал он.

— По некоторым признакам она не казалась мне беглянкой.

— Ты прав. Она хотела, чтобы Сугимура вернулся, вот и всё. На самом деле они живут вместе уже более десяти лет. У них есть ребёнок, ну и всё такое. Он сейчас, кажется, то ли в третьем, то ли в четвёртом классе. Сугимура всегда считал, что, когда умрёт старик, он следующий в очереди на должность босса их клана. В этом был здравый смысл: ведь он отец единственного внука главы банды. Но любовница старика нанесла ему удар: завела собственного ребёнка. Это случилось шесть лет назад, как раз в то время, когда банда начала распадаться. И старик сразу зациклился на ребёнке любовницы. — Такаяси смотрел вниз на свои ноги. — Как только Сугимура понял, что он, скорее всего, никогда не займёт руководящее положение, он начал задумываться над этой ситуацией. Он потихоньку копил деньги. Так, чтобы, если ему не придётся стать боссом этой группировки, он мог организовать свою, новую. И если бы он сумел собрать достаточное количество денег, то, кто знает, возможно, он сумел бы создать свою, даже более сильную банду.

— Вот тогда он и начал приторговывать.

— Да, и довольно серьёзно взялся за дело. В любом случае у «Марува» он руководил наркобизнесом. Но вот один из его наркодилеров засыпался и раскололся в полиции. С того момента, как он начал, он увеличил количество дилеров примерно в десять раз, понятно, что рано или поздно это должно было случиться. Сугимура послал одного из братьев позаботиться о паршивой овце, затем устранили и самого брата. И этого оказалось недостаточно. Обо всём пронюхала банда и стала его преследовать.

Такино допил остатки своего пива.

— Ты слишком много говоришь, Юджи.

— Дай мне рассказать. Я не хочу больше держать это в себе.

— Как хочешь.

— Его женщина Овада хотела только вернуть отца своего ребёнка. Понимаешь, она рассуждала как женщина. Она думала, что если Сугимура просто пойдёт и извинится перед боссом, то всё уладится. Но они даже официально не женаты. Ведь банда поднялась лишь в последнее время, а раньше они только закреплялись на рынке. Претензии к Сугимуре были у многих старших членов организации. Возможно, они знали, что дочь Овады — любовница Сугимуры, но очень мало кому было известно, что у них есть ребёнок.

Такино молча слушал. Он не придавал значения деталям порученного ему дела. И он не был столь наивен, чтобы поверить в трогательную любовную историю об этой уже не юной парочке.

— Но есть и ещё кое-что. Я хочу сказать: мне нужно было, чтобы Сугимура выехал из страны для моего же собственного блага. В последние шесть лет я работал в его наркобизнесе в качестве посредника и сделал на этом неплохие деньги. Если бы парни из «Марува» его схватили, то и я оказался бы под угрозой. Поэтому я тебе солгал.

— Но именно я пришёл к тебе и попросил ввести меня в дело.

— Это неважно. Всё равно я тебе соврал.

— Ты что, исповедуешься передо мной? Не похоже на тебя.

— Мне просто нужно было облегчить душу. Я с ужасом думал о том, что обманывал друга.

Такино рассмеялся. Слова ничего не значили. Когда раньше, в банде, им приходилось вступать в драку, они всегда делали это вместе. Они оба чувствовали, где будет опаснее всего, и невольно старались послать туда другого. Это происходило почти естественно. И они никогда не считали это трусостью.

Такино потерял всякий интерес к тому, что говорил Такаяси. Какой-то мужчина, стоявший на одной из средних дорожек, выполнил удар. Такино проследил за мячом глазами: он резал воздух ровной дугой. Да и дальность хорошая. Парень, ударивший по мячу, не выглядел особенно сильным и крепким. Примерно того же возраста, что и Такино, и уже с изрядным животиком.

— Сугимура попался на деньгах. Единственной причиной его совместной жизни с Овадой были его надежды на то, что «Марува» не тронет его, пока они вместе с этой женщиной. А я втянул тебя в опасное дело с таким тупым ослом.

— Хватит.

— Я ещё хочу кое-что сказать.

— Говорю тебе, отдохни! Ты слышишь меня?

— Извини, — Такаяси закрыл рот.

Некоторое время они оба молчали. И эту тишину нарушали только прерывистые звуки ударов по мячу. Один из них слышался более отчётливо, был более резким, чем остальные. Это ударил тот парень на средней дорожке. Они оба проводили мяч взглядом.

— Неплохой удар, — заметил Такаяси.

— Сколько времени нужно, чтобы научиться так бить?

— Некоторые способны научиться правильно бить по мячу за три месяца. Хотя это не означает, что они хорошие игроки. Это как в драке. Есть куча так называемых крутых борцов сумо, которые наделают в штаны в ту же секунду, как начнётся драка на улице. Разница между настоящим полем для гольфа и тренировочной площадкой напоминает разницу между соревнованием по сумо и уличной дракой.

Такино снял перчатку. Если это на самом деле похоже на драку, то он зря теряет время, занимаясь тренировками. Его ладони сделались красными и были в мозолях.

Такаяси встал и начал бить клюшкой по мячам. Они отрывались от земли, а затем парили высоко в воздухе. Звук их полёта радовал слух. Он сделал двадцать ударов подряд, затем вернулся и снова сел.

— Мы были парочкой счастливых придурков, — вдруг произнёс Такаяси.

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о нашем последнем деле.

Сакурай умер. Всем было понятно, кто его убил и почему. Несмотря на то что банда распалась и никто не мог запретить ему завязать с прошлым, Такино отказался пускать дело на самотёк.

Он хотел решить всё сам, но, когда вытащил пистолет, вмешался Такаяси.

— Вот как ты обращаешься с другом? — спросил он, укоризненно глядя ему в глаза.

Вот так они снова оказались рядом.

Они знали, что мужчина, который был им нужен, живёт на шестом этаже жилого здания в центре города. Он приехал откуда-то из Кансая. Его всегда окружали четыре-пять телохранителей, готовых принять пулю вместо него. Его толстое тело возили на заднем сиденье «Линкольна». Такино и Такаяси знали его в лицо. Им также стало известно, что свою квартиру мужчина использует в качестве офиса. Но никакой другой информацией они не располагали.

Это произошло вскоре после семи вечера. В комнате было только три человека, когда они, скрыв лица под масками, ворвались туда. Сначала секундное удивление, а потом заговорили пистолеты. Такино выстрелил три раза, Такаяси — дважды. Такино получил пулю в грудь. Ничего страшного: всего лишь 22-й калибр.

На столе лежал открытый чемоданчик, полный банкнот. Такаяси схватил его, и они бежали. Не только из этой квартиры, но и из города. Человека, за которым они охотились, они там не застали. Если бы не деньги, то, возможно, они никогда бы оттуда не уехали.

— В какой-то момент я решил, что Сакурай хотел забрать нас с собой, — произнёс Такино. — На тот последний большой бой — на схватку не на жизнь, а на смерть. Говоря по правде, полученных тогда денег для меня оказалось чуточку многовато. Если бы мы убрали того толстого ублюдка, то на его место прислали бы кого-нибудь ещё. В конце концов нашим единственным вариантом было либо самим всё бросить, либо нарваться на неприятности. Я имею в виду, если мы хотели остаться в живых. Сакурай это знал. Но он не пошёл на попятную. Такой уж был человек. А я посчитал бы счастьем последовать за ним.

— У нас было пять лет. Нам бы ещё пяти или шести…

— Да, сейчас бы он уже руководил отличной группировкой, собрав вокруг себя триста-четыреста парней. И если бы кто-то начал претендовать на нашу территорию, то у нас хватило бы сил, чтобы не допустить того, что случилось.

— Я до сих пор не могу решить, было ли для нас лучше, что всё окончилось именно так.

Они бежали в Омию[32]. У Такино оказалось тяжёлое ранение. Когда он дышал, из его груди вырывались свистящие звуки.

Такаяси нашёл для него доктора. Очнувшись от наркоза, Такино понял, что он находится не в госпитале, а на раскладном диване в какой-то маленькой квартирке. Такино провёл в этом месте две недели, а Такаяси всё время находился рядом с ним и каждый день делал ему перевязку.

Через пару месяцев Такаяси уехал в Йокогаму. С тех пор их пути разошлись. Они поделили деньги между собой: почти по десять миллионов иен на каждого. Такаяси использовал свою долю для покупки небольшого бара на окраине Йокогамы. Такино всё отнёс в банк. Он не хотел тратить их и начинать собственный бизнес.

Потом его взял на работу дилер по продаже металлолома, и Такино проработал у него год. Он усердно трудился. Ему пришлось полностью измениться во всём, начиная с речи. Примерно в это время он и встретил Юки.

Он не знал, как вести себя с женщиной, которая принадлежит к более высоким слоям населения. Он мог лишь смотреть на неё. На мысль о том, чтобы сделать ей предложение, Такино натолкнул его же собственный босс. «Ты, наверное, хороший работник, — сказал он нетерпеливо, — но ты совершенно ничего не можешь, когда видишь эту женщину».

И даже тогда он не мог заставить себя прямо предложить Юки стать его женой. Вместо этого он показал ей свои сбережения на банковском счёте. Он сказал ей, что откладывал деньги из своей зарплаты.

Это стало его первой ложью.

Такино не думал, что выйти за него замуж Юки убедил размер его сбережений, но трудно оспаривать тот факт, что он всё-таки ввёл её в заблуждение.

— Слушай, Кацу, пойдём выпьем, — предложил Такаяси.

— В это время дня? Где?

— Здесь неподалёку есть отель. — Такаяси небрежно бросил свои клюшки в сумку и поинтересовался: — Кстати, сколько денег ты дал той девушке?

— Зачем тебе?

— Менеджер клуба сказал, что в последнее время она появляется на работе в довольно дорогой одежде.

— Дал то, что заработал на нашем деле.

— Понятно. Но тебе лучше напомнить ей, чтобы она не зазнавалась. В таком заведении, как наше, девушки весьма ревнивы. Они могут начать завидовать ей, если она будет так одеваться.

Такино переобулся. Он даже не видел, какую одежду купила Акеми. Не то чтобы его это даже не интересовало. Одежда — это всего лишь одежда. А, кроме того, она лучше всего выглядела, когда на ней ничего не было надето.

— Я чуть не забыл, — произнёс Такаяси, — Хиракава хотел, чтобы я вернул тебе его пятьсот тысяч. Я сказал нет.

Какой в этом смысл. Хиракава перегибает палку.

— Он понимает это не как долг, который нужно оплатить деньгами. Он просил тебе передать, что ты всегда можешь с ним связаться, если тебе будет нужна его помощь. Что-то вроде извинения.

Такино перекинул сумку через плечо. Да, сейчас он не против выпить.

— Где этот отель? — спросил он.

7

Такаги появился на работе в девять утра. Он стоял, болтая с двумя ребятами из специальной группы расследования, когда ему сказали, что его вызывает начальник отдела.

«Марува» вчера вдруг прекратила всякую активность. До этого дня они рыскали по всей Йокогаме, показывая, что не желают прекращать поиски. Было два возможных объяснения: либо они уже позаботились о Сугимуре, либо совершенно точно узнали, что он от них ускользнул. В любом случае специальную группу расследований обвели вокруг пальца.

Он постучал в дверь кабинета шефа и услышал в ответ грубое ворчание. Голос начальника напоминал Такаги одного парня, которого много лет назад он арестовал за поджог. Ему казалось это весьма забавным.

— Садись.

Шеф был крупным широкоплечим мужчиной, с коротко стриженными с боков волосами, с густыми кустистыми бровями и загибающимся в уголках разрезом глаз. Тем, кто попадался на правонарушениях, его лицо казалось очень проницательным. Он был на шесть лет младше Такаги и на три ступеньки выше по служебной лестнице.

— Я тут услышал, что Овада, босс «Марува», планирует на следующий год участвовать в выборах в префектуре Сайтама. Он собирается сделаться политиком и погреть руки на чём-нибудь ещё.

Предполагалось, что делом «Марува» занимается специальная группа. Почему шеф сообщает эту информацию Такаги? Это было не принято.

— Вы предлагаете мне поторопиться и найти доказательства того, что он организовал это убийство?

— Всё сводится к тому, что мы не можем больше позволить себе полагаться лишь на подозрения. Я хочу услышать твоё мнение. Ты думаешь, что Сугимуре удалось бежать?

— Ну, я не могу это утверждать.

— Но, очевидно, Овада имеет на этот счёт собственное мнение. Если он справится с этой задачей, то наложит свои лапы на строительные контракты в целой префектуре.

— И есть лишь один путь остановить его — арестовать?

— Да, как можно быстрее.

Такаги уловил слабые признаки давления на себя. Конечно, это было бы справедливо, так как Оваде самое место в тюрьме.

— Он уже привлёк на свою сторону нескольких членов городского совета в Каваго[33]. Судя по тому, что я слышал, он оказывал на них воздействие и силовыми методами.

Такаги мог представить, как это делается. Очень просто бить людей по самым слабым местам, когда за тобой стоит мощь банды. Вся проблема в том, что такие вещи практически невозможно доказать.

«Марува» больше не была простой группировкой рэкетиров, как раньше. Сейчас они стремились влезть в любой приносящий прибыль бизнес: строительство, стриптиз-бары, публичные дома под вывеской массажных салонов. Не так давно они начали работать на финансовых рынках. А в настоящее время искали своё место в политике. Босс Овада хотел иметь полный пакет: деньги, власть, престиж.

— Но дело попадает под юрисдикцию Четвёртого полицейского отдела префектуры Сайтамы?

— Конечно, но они не смогут арестовать Оваду прямо сейчас. Даже если они бросят все свои силы на его банду, то им потребуется, по меньшей мере, ещё год, чтобы его посадить. Если Сугимуре удалось бежать, то у нас возникнут большие трудности. Поэтому я и хочу услышать твоё мнение. Пусть даже просто догадки.

— Я же говорю: думаю, он, возможно, уехал.

Такаги зажал во рту «Голуаз» и начал привычную борьбу с зажигалкой. На столе лежала большая солидная зажигалка, но Такаги предпочитал пользоваться своей. Наконец его усилия увенчались успехом — на фитиле появился крошечный язычок пламени.

— А Мурасава бездействует на Сикоку, так?

Для человека, в чьём подчинении находилось более двух сотен сотрудников, шеф прекрасно ориентировался в передвижениях каждого из них.

— Он вернётся сегодня днём. Он собирает информацию о больших рыболовецких траулерах, вышедших из Яватагамы.

— Думаешь, Сугимура выехал на одном из них?

— Возможно. Если бы у нас были доказательства, мы могли бы арестовать владельца. Он в любом случае наглец и сукин сын.

— А что ещё мы можем предпринять, если след Сугимуры окончательно потерян?

— Ничего.

— А как насчёт того парня, что помог Сугимуре бежать?

— Мы знаем, кто он такой. Но опять никаких доказательств.

— Послушай, нам нужно остановить Оваду.

— И именно я должен это сделать?

Шеф взял в рот сигарету и уже хотел было зажечь, но остановился и убрал её обратно в пачку. Такаги вспомнил: пару недель назад он слышал, как шеф объявил, что бросает курить.

— Мы знаем, кто помог ему выехать из страны, но мы не можем его достать. Мы точно в такой ситуации, как и полиция Сайтамы, — сказал Такаги.

— Я не буду задавать тебе вопросы о том, как именно ты выполнишь эту работу.

— Там все пути ведут в никуда. Поэтому и собрали спецгруппу. И она до сих пор усердно работает.

— Если бы я думал, что это лёгкая работа, я никогда не поручил бы её тебе.

Шеф снова поднёс сигарету к губам и зажёг её. Затем он сделал две глубоких затяжки и выпустил густое облако дыма прямо перед собой.

— Я решил: десять сигарет в день. Если совсем бросить, то растолстею, а я просто не могу этого допустить.

— А что там со спецгруппой?

— Я хочу, чтобы ты работал один, ты и Мурасава.

— Вы полагаете, сэр, что нам следует действовать не совсем законными методами, а?

— Оставляю всё на твоё усмотрение. И беру на себя ответственность.

Их взгляды встретились. Нижняя губа шефа, изогнувшись, напоминала что-то вроде улыбки.

Несмотря на дружеский тон, он продолжал говорить как чиновник. Он мог казаться великодушным и лёгким в общении человеком, но, разговаривая с ним, всегда ощущаешь беспокойство. Используя людей, шеф не задумывался, что они люди. Возможно, так и надо поступать, чтобы добиться успеха.

— Сколько у нас времени?

— Десять дней. Самое большее — две недели.

— А если ничего не выйдет?

— Ну, если ты, Такаги, не сможешь вытащить это дело, то я буду знать, что оно с самого начала было обречено на неудачу.

Шеф знал слабое место Такаги. А Такаги прекрасно понимал, что делает его начальник, однако он кивнул головой.

Он оставил сообщение для Мурасавы и отправился домой.

Марико занималась стиркой. Весь сад был украшен одеждой, вывешенной на просушку. Она не особенно удивилась, увидев, что муж вернулся домой, хотя он только что ушёл.

Такаги же направился к ванне и сам наполнил её водой.

— Что такое? — спросила Марико. — Снова будешь думать?

— Что-то в этом роде.

— Ты простудишься, если будешь принимать ванны посреди дня.

— Где Кацуо?

— В школе. Где ещё ему быть?

Такаги разделся до пояса и вышел в сад с бамбуковым мечом. Марико увидела мужа, на её лице мелькнуло беспокойство, и она спряталась за бельём. Он встал в позицию, нацелив кончик меча в лицо воображаемого противника, и замер не двигаясь.

Он помахал мечом вверх-вниз перед собой. Когда клинок резал воздух, Такаги чувствовал, как по его губам скользит самый чистейший ветерок. Вот уже тридцать лет он занимается кендо[34]. Он вовсе не претендовал на знание всех секретов этого искусства, однако достаточно практиковался с бамбуковым мечом, чтобы хорошо владеть им так же, как любой частью своего тела. Такаги тренировался один — уже десять лет он не принимал участия в спортивных соревнованиях.

Он вспотел и начал уставать. Потом сразу сел в ванну и закрыл глаза. Такаги снова и снова прокручивал в голове утреннюю беседу с шефом, а затем забыл о ней. Пока нет смысла обдумывать этот разговор. Слишком рано. Пока он не знает, что делать.

Он вымыл волосы, как всегда, и облился с головы до ног тремя вёдрами холодной воды, прежде чем выйти из ванной.

В кабинете для него уже приготовили стакан с бренди и воду.

— Обед подавать?

— Конечно.

— Только не переборщи с бренди, ладно?

Сразу, как только определённое количество спиртного попадало ему внутрь, его организм начинал испытывать отвращение к пище. И тогда Такаги понимал, что пьян. Он никогда не напивался до бесчувственного состояния.

По телу Такаги разлилось тепло. Он встал перед открытым окном, чтобы немного охладиться. В саду Марико снова занималась стиркой. Маленькая лужайка, группа деревьев, потом бетонная стена и крыша соседского гаража. Он взял в рот кубик льда и подождал, пока он растает.

Он зажал губами «Голуаз». Зажигалка сработала с первого раза.

Было несколько минут двенадцатого. Такаги взял томик Такубоку и открыл его. Страница не содержала стихов. Он пробежался глазами по тексту. «В этом зыбком печальном мире слаб и часто терпит поражение тот, кого называют преступником».

Эту фразу Такубоку написал в своём дневнике, когда, будучи ещё молодым человеком, вернулся в свою деревню Сибутани в возрасте двадцати одного года с женой и матерью. После смерти поэта эти записи были опубликованы в «Субару»[35] под названием «Дневник моей жизни в лесу».

Такубоку чувствовал тогда, что проиграл первое в своей жизни сражение, и поэтому дневник представлял собой незрелые ещё рассуждения о собственной личности. Такаги вспомнил, что раньше он уже читал эти отрывки. Вынужденный из-за бедности проводить жизнь в лесах в окрестностях Сибутани, поэт пытался посмотреть на себя самого как на молодого, задавленного бедностью преступника.

Такаги медленно перечитал отрывок ещё раз. В отличие от стихов, дневник трудно назвать лирическим: здесь всё пронизано юношеской яростью.

Его позвала Марико. Зазвонил телефон. Такаги надел на книгу её картонную обложку.

— Ты рано вернулся.

Мурасава звонил со своего рабочего места.

— Я взял машину на станции в Яватагаме, знаете, одну из тех, что можно арендовать в одну сторону, чтобы проехать в нужное место. Я быстро домчался до аэропорта и успел на рейс в 9.30.

— Ты можешь сейчас уйти оттуда?

— Думаете, нам лучше сидеть у вас дома?

— Ситуация, вернее наше задание, в целом изменилось. Когда ты сюда приедешь, я всё подробно объясню тебе. — Такаги положил трубку и снова пошёл в кабинет.

Он вставил пробку в бутылку с бренди. Местного производства, но пока ещё не дешёвое. Такаги любил выпить. Если у него было время, то он просто порой не мог без этого обойтись. Интересно, как бы он жил, если бы не стал полицейским? Когда дела шли по-настоящему плохо, ему приходилось бороться с искушением выпить пораньше утром, сразу, как только встал с постели. Других хобби у него не было. Такаги мог расслабляться, только читая стихи за бокалом с бренди.

— Удон[36] на ланч подойдёт? — Марико оделась как девочка-подросток: она была в джинсах и бежевой хлопчатобумажной рубашке. — Я вот думаю, нам надо вытащить стремянку и что-то сделать с этой хурмой, — заметила она. — Её так много, и она почти поспела. Если мы её не соберём как можно скорее, её всю объедят птицы.

В углу сада было единственное дерево с хурмой. Большое и старое. Такаги даже не знал, сколько ему лет. Спелые фрукты прекрасно годились для еды.

— Пусть Кацуо соберёт хурму.

— Ты же знаешь, что он боится высоты. Думаю, лучше бы тебе это сделать.

— Сейчас Мурасава придёт. Почему бы тебе не попросить его?

— Я не могу обращаться с такой просьбой к гостю. Хорошо, я соберу их сама. Как ты думаешь, он будет с нами обедать?

— А ты приготовь так, чтобы и на него хватило, просто на всякий случай.

Такаги потянулся к книгам и взял первую попавшуюся. Этого поэта он любил не особенно, но он всё равно открыл томик и начал читать. Стихотворение о бамбуке. Он попытался читать вслух. Из личного опыта он знал, что мелодика стихотворения может иногда помочь восприятию. Слова начали звучать подобно музыке. Странно, как это отличается от того, как если бы ты просто читал текст глазами.

Мурасава сидел и хлебал лапшу; на его лбу блестели капельки пота.

Такаги читал заметки Мурасавы, написанные, как всегда, аккуратным мелким почерком. Он совсем не ассоциировался с внешним видом Мурасавы. Буквы напоминали крошечных червячков-трубочников, расползшихся по странице.

Они нашли подтверждение тому, что Такино и Хиракава сидели в ресторане суши за станцией, останавливались в одном отеле, а также встречались на различных улицах и аллеях по всему городу. Несколько людей видели Такино на берегу в компании пожилого владельца судов «Таро-мару».

— Мы точно знаем, что Такино и Хиракава оба были в Яватагаме и что они разговаривали со стариком, которому принадлежат траулеры «Таро-мару». Но больше я ничего накопать не смог, — сказал Мурасава.

— По крайней мере, мы можем прийти к выводу, что Сугимура в порядке и на самом деле уехал.

— А что вам удалось в конечном итоге узнать о людях «Таро-мару»? — спросил Мурасава, продолжая поедать лапшу.

— На них есть досье в Главном управлении. Примерно лет десять назад или чуть больше эти люди, очевидно, находились в поле нашего зрения.

— Там ходили слухи, что их пассажиры порой попадали на обед к акулам, — заметил Мурасава.

— Это только разговоры. Шесть лет назад они согласились взять на борт одного человека, который хотел присвоить общественные деньги. Они договорились довезти его до Тайваня, но затем высадили этого парня на острове Йонагуни, который расположен в непосредственной близости от Тайваня. Ещё одного человека они должны были отвезти на Филиппины, а вместо этого он оказался выброшенным на острове Хатерума.

— Думаю, вряд ли они поступают так со всеми своими пассажирами.

— Но о двух случаях стало известно. После этого залётные преступники уже больше не просились на борт судов «Таро-мару». Я думаю, что в действительности старик это сделал специально.

— Но время от времени они всё же берут пассажиров?

— Возможно.

— Похоже, что эти суда весьма привлекательны как средство перевозки контрабанды для различных группировок якудза. Но как Такино сумел договориться, чтобы Сугимуру взяли на борт?

— Брюзгливые старые ублюдки порой удивительно нерешительны.

— Они должны были проезжать через остров Исигаки, — заметил Мурасава.

В соответствии с записями Мурасавы, «Таро-мару № 6» находилось в доке на Исигаки. Судно № 7 плавало где-то в Восточно-Китайском море. Если Сугимуру вывезли на каком-то из кораблей компании «Таро-мару», то это почти наверняка было судно под номером шесть.

— Прямых рейсов на остров Исигаки нет. Это нужно сначала добраться до Окинавы, а потом в Наха пересесть на один из рейсов «Саутвест Эйрлайнз». Думаю, что можно посмотреть их списки пассажиров.

— Не много ли мы хотим на этом этапе?

— Всё лучше, чем сидеть и ничего не делать.

— Я думаю, мы можем оставить это дело спецгруппе.

— А не стоит ли нам тогда рассказать им хотя бы о «Таро-мару»?

— Нет надобности. Мы ведь не хотим, чтобы нас обвинили, будто мы послали их искать ветра в поле.

Вошла Марико и принесла несколько очищенных спелых плодов хурмы.

«Почему нельзя оставить их птичкам?» — подумал Такаги.

Именно так и было во времена его детства. Никто из его родителей не любил хурму. Сам Такаги мог иной раз погрызть эти плоды, если они были спелыми и мягкими. И даже в этом случае, ему хватало и половины.

— Хурма из нашего сада, — объявила Марико.

— Bay! — воскликнул Мурасава. — Правда, ведь у вас растёт такое огромное дерево.

— А я не люблю фруктовые деревья: они привлекают птиц, — заметил Такаги.

— Он просто хочет сказать, что не любит собирать плоды, — пояснила Марико, составляя на поднос посуду.

Она даже не попыталась присесть с ними. Женщина инстинктивно понимала, когда ей лучше присоединиться к ним, а когда лучше этого не делать.

— Итак, каков наш план действий? — спросил Мурасава сразу же, как Марико вышла из комнаты.

Такаги поднёс ко рту «Голуаз» и закурил сигарету.

— А не стоит ли нам просто подождать и посмотреть? Пусть у нас с сегодняшнего дня будет что-то вроде небольшого отпуска. Ты ведь согласен, что две недели — это немалый срок?

— Поэтому мы будем просто ждать?

— Овада не собирается разоблачать сам себя. Если он на самом деле планирует пройти во власть, то он будет ещё осторожнее, чем раньше.

— Вы полагаете, что впрямую атаковать его принесёт больше вреда, чем пользы?

— Самое большее, что мы сможем сделать — это заблокировать капитал банды. А арест среднего менеджмента не поможет добиться ослабления группировки. У нас есть лишь одна цель.

— Но как же так — просто сидеть и ждать? Разве нет ничего, что бы я мог сделать самостоятельно?

Такаги ничего не ответил. Он выдохнул дым, и облако, помаячив перед глазами, растворилось в воздухе.