Кливлендский Музей искусства

Искусство XVII–XVIII Веков

На создание этой работы Караваджо вдохновил эпизод «Золотой легенды» Якова Ворагинского — собрания христианских сказаний, конкурировавшего по популярности с Библией. Приговоренный к смерти за свою миссионерскую деятельность в Греции, Андрей попросил, чтобы его распяли, подобно Христу. Спустя два дня после казни святого, еще агонизировавшего и пытавшегося проповедовать, вопреки его желанию решили снять с креста, но палача, который взялся это делать, парализовала таинственная сила. После того как Андрей закончил молитвы, его окутал ослепительный свет и он испустил дух. В интерпретации Караваджо религиозная тема представляется как простое, будничное событие. Новаторское использование художником света, резко выхватывающего из мрака лица, очертания фигур, жесты рук, придает необыкновенную выразительность и пластичность изображенной сцене. Известно, что живописец исполнил это произведение в Неаполе для графа Бенавента, с 1603 по 1610 испанского вице-короля.

Нидерландский художник утрехтской школы Геррит ван Хонтхорст учился и работал в Риме, где испытал влияние Караваджо. За мастерство в изображении ночных сцен при искусственном освещении он даже получил у итальянцев прозвище Ночной Герардо. На родине живописец стал авторитетным членом группы «утрехтских караваджистов».

Среди немногочисленных работ Хонтхорста «Самсон и Далила» занимает важное место. Сюжет картины заимствован из библейской легенды о военачальнике Самсоне, разгромившем армию филистимлян. Побежденный народ подослал к нему красавицу Далилу, которая и выяснила, что источник необычайного могущества мужчины заключается в его длинных волосах. Художник изобразил тревожный момент, когда женщина ножом срезает прядку за прядкой у уснувшего Самсона, делая его беспомощным. Камерность и приближение композиции к зрителю дают ощущение приобщения к совершающемуся таинству. Старуха, держащая свечу, приложив указательный палец к губам, призывает зрителя сохранять тишину. Несмотря на влияние Караваджо, с заимствованными четкими контрастами света и тени, усиливающими ощущение беспокойства, это произведение нидерландского мастера очаровывает особым мягким колоритом одежд и искусно выписанной бело-розовой кожей прекрасной Далилы.

Выдающийся живописец эпохи расцвета испанского искусства XVII века Диего Веласкес посвятил свое творчество поиску новых художественных средств передачи окружающего мира. Он создал целую галерею так называемых лос труанес — портретов придворных карликов, шутов, уродцев, которые являлись непременным атрибутом свиты Филиппа IV, как, впрочем, и любого короля Европы того времени. Они служили развлечением для монаршей семьи, среди них были и профессиональные шуты, и люди, «обиженные природой». Работая над портретами, Веласкес в каждой модели искал то, что было по-человечески ценным.

Таково и изображение дона Хуана Калабасаса — физически и умственно отсталого, улыбающегося бессмысленной улыбкой («calabaza» в переводе с испанского означает «тыква» или «простак»). Для показа шута художник избирает формат парадного портрета, Калабасас облачен во все черное, что было прерогативой Габсбургов. Вертушка в левой руке — указание на его детскую природу и символ глупости, в правой — миниатюрный портрет женщины, скорее всего, жены Филиппа, Маргариты Австрийской, чьим шутом и являлся герой. В произведении нет ни тени насмешки или брезгливости, оно написано с явной нежностью и симпатией, что многое говорит о характере самого автора.

Портрет Телемана Рустермана принадлежит к шедеврам знаменитого голландского портретиста XVII столетия Франса Халса. Художнику позировал состоятельный владелец льняных и шелковых фабрик по всей Франции. Неудивительно, что мастер подчеркивает и выписывает детали его роскошного бархатного костюма. Рустерман одет в черный дублет с широким белым, идеально накрахмаленным воротником и тончайшими кружевными манжетами. Портрет обладает поразительной естественностью и одновременно значительностью образа. Халс достиг величайшей свободы мазка, своей подвижностью и легкостью подчеркивающего материальность тканей и пластичность фигуры, которая выделяется на светлом неоднородном серо-коричневом фоне. Выразительность лица героя говорит о необыкновенной зоркости художника, внимательном изучении им его характера и индивидуальности.

Надпись в правом верхнем углу, сделанная Халсом, сообщает зрителю возраст модели — 36 лет и дату написания полотна. В Музее истории искусства Вены находится вариант этого произведения, отличающийся только наличием герба Рустермана рядом с указанием его возраста и датировкой картины.

Франсиско де Сурбаран — выдающийся мастер XVII века, эпохи расцвета испанского искусства. Однако его произведения редко встречаются в европейских, а тем более в американских музеях.

Написанная на религиозный сюжет картина «Христос и Мария в доме в Назарете» посвящена детству Спасителя. В скромном помещении фигуры Марии и юного Иисуса рельефно выступают на темном фоне яркими цветовыми пятнами. Подперев голову рукой, неподвижная, оставившая свою вышивку Богоматерь грустно смотрит на порезавшегося о терновый венец златокудрого Сына, таким образом подразумевается Ее бессилие в попытке спасти Его от предстоящих страданий. Тяжким мыслям Девы Марии вторит грозовое небо, которое видно в окне позади нее. Предметы быта, рассредоточенные по помещению, принимают символическое значение: стол олицетворяет алтарь, плод инжира указывает на Евхаристию или искупление грехов, горшочек с водой — купель, пара белых голубей — спасенные души верующих, нашедших укрытие во Христе, семейное счастье и любовь. Цветы в вазе, лилии и розы, являются традиционными символами Марии. Уравновешенность композиции соответствует характеру действия, передающего не только атмосферу царящего здесь благочестия, но и ощущение тяжело и медленно текущего времени.

Сцена сохраняет жанровый характер и в то же время обретает новое звучание благодаря введению в обыденную обстановку элементов возвышенного и необычного.

Основоположник классицизма во французской живописи XVII столетия Никола Пуссен вдохновлялся античностью, искусством Рафаэля и Тициана.

Своими произведениями он старался привнести в господствовавший тогда парадный барочный стиль классическую строгую сдержанность и упорядоченность. «Святое семейство на лестнице» — одна из самых светлых и совершенных работ мастера, излучающая гармонию и спокойную созерцательную красоту. В самом центре композиции — акцент на яблоке, протянутом Младенцу Иисусу юным Иоанном, плод символизирует грехопадение и является аллюзией будущей миссии Христа как искупителя.

Мария поддерживает Сына, одновременно демонстрируя и оберегая его, Она — священная опора и преграда. Спаситель тянется к двоюродному брату, маленькому Иоанну Крестителю, мать которого, святая Елизавета, созерцает Иисуса. Фигуру Мадонны уравновешивает сидящий в тени святой Иосиф, который циркулем — атрибут творца — что-то задумчиво вымеряет на деревянной дощечке. В картине много иносказательных элементов, на первый взгляд кажущихся случайными: корзина с фруктами — символ земного плодородия, апельсиновые деревца означают начало новой жизни. Рядом с Иосифом — классическая ваза, напоминающая об античной Греции, ларец — намек на драгоценные дары восточных волхвов. Композиция устремляется ввысь благодаря настойчивым вертикалям и подчеркнутым горизонталям каменных ступеней. Лестница, на которой расположилось Святое семейство, нереальна, она существует в другом, вневременном пространстве. От первых ступеней взгляд зрителя поднимается вверх, к колоннам и балюстраде портика, открытому в вечное бесконечное небо. Лестница означает жизнь, ступени которой проходит человек, от самой нижней к самой верхней, постепенно поднимаясь к Богу. Классические здания с портиками на заднем плане, без сомнения, возникли на полотне Пуссена как впечатление от пребывания в Риме, здесь они олицетворяют небесный град.

Итальянский художник и гравер Джованни Баттиста Пьяцетта — яркий представитель венецианской школы живописи блестящего XVIII столетия, один из наиболее заметных и достойных предшественников Тьеполо. Он родился и обучался в Венеции, затем у Джузеппе Креспи в Болонье.

Философски насыщенное, сложное мировосприятие Креспи не могло не привлечь Пьяцетту, мастера впечатлительного, тонкого, восприимчивого. Пьяцетта перенял у своего наставника интерес к особому типу жанровой картины. В произведении «Ужин в Эммаусе», в силу намеренной нераскрытости сюжетной ситуации, у зрителей возникает острое ощущение возможности двойного толкования смысла изображенного. В этой работе ощущается некоторое влияние Караваджо и его последователей, Пьяцетте оказалась чрезвычайно близка и своеобразная манера Джузеппе Креспи: недоговоренность, загадочность, таинственность образов. Живопись Пьяцетты отличается богатством оттенков, виртуозностью в передаче светотеневой игры, мастерством фактуры мазка, создающего красивый артистический эффект словно разорванного текучего цветового пятна. В трактовке религиозного сюжета — явления Христа ученикам на третий день после распятия — сохраняется патетический характер, евангельская сцена подвергается неожиданной модернизации, художник как бы воочию видит ее. Демократизм и духовная сила образов Пьяцетты не имеют ничего общего с поверхностными произведениями, характерными для живописцев, связанных с аристократическими кругами Венеции.

Жозеф Мари Вьен Старший, французский художник XVIII века, известен больше как учитель прославленного живописца Давида, однако именно с его именем связан резкий перелом во французском искусстве в середине XVIII столетия, когда началась волна увлечения античностью, и Вьен одним из первых решительно перешел к новому стилю. Его картина «Продавщица амуров» (1763, музей Фонтенбло, Иль-де-Франс), выставленная в Салоне 1763, была воспринята как манифест антикизирующего направления, философ Дени Дидро встретил ее восторженно.

Полотно «Сладкая задумчивость» продолжает эту линию, в нем присутствуют все характерные черты французского классицизма: барельефная композиция, ясное пространство, строгая линейность и скульптурность форм. Изящный столик, стул, курильница — обстановка говорит об увлеченности художника археологическими раскопками в Италии. Однако изысканная палитра, гармоничные цветовые соотношения целиком принадлежат XVIII веку французской живописи. Молодая дама застыла в задумчивости, она не замечает ничего вокруг, ведь ее мысли заняты образом отсутствующего возлюбленного, которого олицетворяет белый голубь, расположившийся на коленях героини.

Традиция изображать женщин в интерьерах, распечатывающих письма и с печалью смотрящих в окно в ожидании суженого, происходит из искусства Нидерландов XVI–XVII веков.