Клуб 27

Я делаю рваный выдох.

— Пожалуйста, заставь меня кончить.

— Не сейчас.

— А когда? — кричу я, пока мой оргазм витает где-то за пределами комнаты, ожидая своего освобождения.

Нейт дерзко посмеивается.

— Когда я почувствую, что мне удалось достичь твоего искупления.

— И когда же ты почувствуешь это? — я практически издаю визг.

— Ты поймешь. Но я обещаю тебе, чем дольше я буду ждать, тем больше удовольствия ты получишь.

Но что, если я не смогу продержаться?

Своими ладонями он скользит вниз, минуя колени, по задней части моих бедер и устремляется к пальцам моих ног. Ощущение возносит меня на новый уровень. Его пальцы обхватывают мои лодыжки так, что они, словно наручники, фиксируют меня на месте. Его дыхание проносится шепотом по моей коже и мягкие, словно бархат, губы следуют вверх по пути, где только что бродили его руки. Нейт останавливается и покусывает своими зубами чувствительное место под коленкой, сначала с одной стороны, потом с другой.

О, боже мой. Внутри меня вспыхивает огонь, когда от прикосновения его губ к моей коже мерцают маленькие искры удовольствия.

Лаская мою грудь и даря восхитительные ощущения, его язык продолжает прокладывать свой путь. От его прикосновения мои соски торчат как шипы, а большими пальцами Нейт кружит по моим вершинкам.

Его руки и губы везде, пока удовольствие просачивается из глубины моего существа. Так соблазнительно чувствовать его кожу и тело, что моментальная доза возбуждения идет прямиком в самое сердце.

Внезапно мое тело окутывает жар и влажность, когда я вскрикиваю, чувствуя, как он где-то между бедрами посасывает меня. В то же время его пальцы зажимают мои соски, и жесткое давление провоцирует мое желание.

Одновременно боль и удовольствие проносятся по мне, как торпеда.

Его рот исчезает с моей киски.

— Тебе это нравится?

— Да! — кричу я. Мир уже исчез, я плаваю где-то в космосе и ощущаю возвышенную гравитацию.

Я уже почти... так близко.

— Какая ты влажная, — стонет он.

Напряжение в моем животе скручивается в спираль, и меня окутывает звук его дыхания. Я чувствую, как по всем моим внутренностям стремительно движется тепло. Внезапно рот Нейта отпускает меня.

А затем — исчезает.

Вслед за этим я чувствую, как он отводит мои волосы в сторону и прикасается губами за ушком к той самой точке, которая сводит меня с ума.

Задыхаясь, он шепчет:

— Не кончай.

Я крепче сжимаю своими руками перекладины, пока немногочисленные покусывания моего плеча посылают дрожь удовольствия. Руками он разводит мои ноги шире. Его эрекция упирается мне между ягодицами, а руки обнимают меня, пока пальцами он проникают внутрь моей киски.

Моё тело начинает трястись из-за необходимости и желания.

— Почему? — отзываюсь я.

— А ты как думаешь?

— Пожалуйста, — умоляю.

Он отстраняется.

— Еще не время. Если в следующий раз ты сделаешь то, о чем я тебя не попрошу, я отшлепаю тебя.

— Нейт, пожалуйста, я больше не сделаю ничего подобного.

Я не в состоянии больше терпеть эти ощущения; не выдержу больше ни минуты без освобождения.

Его грудь ложится на мою спину. Плоть к плоти — такое приятное ощущение.

Но вскоре его пальцы полностью покидают мое лоно, и я чувствую себя потерянной.

Все эмоции усиливаются — мне необходимо больше прикосновений, звуков, потребности и желания.

— Ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя?

— Да!

Я слышу характерный звук рвущейся фольги и понимаю, что мы уже близко. Одна рука опускается на мое бедро, а втора… Где его вторая рука? Вот она. Он направляет головку члена туда, где я нуждаюсь в нем больше всего, и ощущения просто сногсшибательные, когда он толкается в меня.

Я так сильно прикусываю свою нижнюю губу, что жгучая боль совпадает с назревающим внутри меня удовольствием. Меня охватывает предвкушение, пока Нейт медленно погружается в меня.

— Пожалуйста, быстрее, — говорю я вновь, желая, чтобы он просто безумно оттрахал меня.

Сантиметр за сантиметром, он погружается внутрь и выходит наружу. Как только он полностью погружается в меня, и когда я начинаю раскачиваться, он сразу же выходит из моего тела.

— Нейт! — кричу я. — Что ты делаешь со мной?

— Ты хочешь кончить?

— Да, да! — ору я.

— Ты будешь вести себя так же, как сегодня? Когда я требую от тебя не делать чего-то, будешь ли ты соглашаться со мной, или ты сделаешь это в любом случае?

О, боже мой, он держит мой оргазм в заложниках, чтобы доказать свою точку зрения.

Проблема в том, что мне нечего предъявить.

Я не выдержу больше ни минуты этого сумасшествия.

— Нет, я же сказала тебе «нет», — кричу, задыхаясь.

Он полностью скользит в меня своим членом. Его пальцы поддразнивают мой клитор, но затем он вновь выходит из меня.

— Нейт, пожалуйста, я обещаю тебе, что сперва поговорю с тобой.

Его губы захватывают мои в свой плен.

— Это всё, о чем я прошу, Зои. Всё, чего я хочу.

И затем я обладаю им целиком.

Он толкается в меня быстро и жестко, внутрь и наружу.

Его стоны отдаются звоном в моих ушах, и моё тело покалывает вплоть до самой киски.

Так хорошо, так приятно.

Мы как дикие животные: он леопард, а я его самка для спаривания.

Нейт держит меня крепко, низко постанывая, и с каждым таким стоном я возношусь всё выше и выше, подводя себя к краю удовольствия и боли, столь близкого к оргазму, ощущая вкус его сладости. Непрекращающиеся толчки служат самым большим источником наслаждения.

Это грубый секс. Секс, которого у меня никогда не было. Секс, о котором я умоляла, и он дарит его мне.

— Хочу, чтобы ты кончила, сейчас же.

Его голос настолько низкий, хриплый и такой сексуальный, что я не могу отказать ему в этом желании. И вот так, всё просто исчезает.

Нет ничего, кроме падающих звезд, шума бьющихся о берег волн и вспышек ярких красок.

Должно быть, Нейт тоже кончил, потому что я ощущаю внутри себя его пульсирующий член и тепло его тела, когда он сверху обрушивается на меня.

— Что такого необычного в тебе, что мне хочется совершать с тобой безумные вещи?

Легко сказанные слова в темноте. Эти слова, как бумеранг, точно отражающие мои чувства.

— Я понятия не имею, но прошу, не останавливайся.

В этой темноте мои чувства гораздо острее. Слышится тяжелое дыхание и повсюду витает запах секса.

Я чувствую, как одним движением Нейт срывает повязку с моих глаз. Легко развязывает своими пальцами узлы на каждом моем запястье и одним махом тянет меня вниз за собой на кровать, привлекая меня в свои объятия.

Мне требуется пару минут, чтобы сосредоточиться.

Затем я смотрю на Нейта.

Его взгляд направлен на меня, и на его лице мелькает неизведанная мне эмоция.

— Ничего себе, — говорю я, находясь рядом с его губами, и продолжаю терять контроль над собой от последствий собственного оргазма.

Он проводит своим большим пальцем по моим губам и повторяет за мной.

— Ничего себе.

Я хохочу и толкаю его в грудь.

— Эй, я первая это сказала.

Он притягивает к себе обратно.

— Это просто подходящее слово.

Одним рывком он накрывает нас одеялом и собственнически заявляет свои права на мой рот — это то, чего я жажду и в чем нуждаюсь, но вместе с тем, это пугает меня.

Во мне пробуждаются чувства, которых вовсе не должно быть, и я не могу их больше сдерживать.

19 Глава

Крошечные бикини

— Мне пора идти, — сперва я слышу его теплый и нежный голос, затем ощущаю не менее нежный и жаркий, порхающий над моими губами, поцелуй.

Я приоткрываю глаза яркому солнечному свету раннего утра и концентрируюсь на склонившемся надо мной высоком, темноволосом и привлекательном образе.

Нейт одет в другой костюм серого цвета, который подчеркивает его стройное тело, тонкую белую рубашку, которая позволяет представить, что же находится под ней, и ухмылка, заставляющая этим утром вернуть к жизни мое сердце.

Я обнимаю его за шею и притягиваю к себе, не заботясь о том, что у меня не почищены зубы или как могут выглядеть мои волосы.

Его тепло, аромат и прикосновение — это всё, в чем я сейчас нуждаюсь.

Нейт без брезгливости открывает свой рот. На самом деле, он даже ненадолго углубляет свой поцелуй, но, возможно, для этого не будет хватать и вечности. Я так хочу, чтобы Нейт проскользнул ко мне под смятое постельное белье. Он пощипывает мои губы, но его рот чуть дольше задерживается на моем.

На удивление, он не отстраняется, а скорее целует меня снова, и я чувствую бархатистое прикосновение его языка и еще один поцелуй.

Но затем слышится еле слышный прощальный вздох.

Нежные ласки его умелых рук блуждают по моему телу, заставляя меня жаждать его еще больше. И его мягкие, дразнящие поцелуи служат только для того, чтобы оставить меня в безрассудстве, в то время как он поднимается в полный рост.

Я улыбаюсь ему.

— Хочу, чтобы ты остался.

Нейт прикрывает на минуту свои глаза, и, открывая их вновь, наклоняется.

— Знаю, что обещал взять сегодня выходной, но мне нужно довести до ума сделку, которую я подписал вчера. На выходные приходится четвертое июля, и я с пятницы до понедельника буду свободен. После того как съездим навестить моего отца, мы отправимся в Кис на длительные выходные.

Выходные вдвоем с Нейтом — это может быть лишь ожившая фантазия полного секса.

Мою кожу начинает покалывать от удовольствия.

А тело вспыхивает, когда тепло поглощает меня.

— Я оставил свою кредитку на тумбочке. Сходи по магазинам сегодня и купи всё, что тебе необходимо.

Я стараюсь смахнуть прочь эту мысль.

— Нейт, я не могу воспользоваться твоей... — я начинаю протестовать.

Он стоит практически уже возле двери, но быстро оборачивается и поднимает руку вверх, чтобы остановить меня.

— Ты должна знать: мы поплывем на катере, поэтому купи что-нибудь соответствующее. — Затем подмигивает мне. И он на самом деле подмигивает мне, и любой мой протест стремительно вылетает в окно, пульсируя бабочками из моего живота.

Он уходит, и, улыбаясь, я оглядываю комнату.

Нейт неряха.

Должно быть, раз в две неделю приезжает Рози, чтобы содержать дом в чистоте, потому что Нейт уж точно не занимается этим.

Осматривая комнату, обращаю внимание на кучу его и моей одежды, лежащую со вчерашнего и, конечно же, с позавчерашнего дня. На тумбочке стоят контейнеры с китайской едой, которую мы ели прошлой ночью. Но мой любознательный взгляд останавливается на обыкновенном конверте, который Оливер вручил Нейту. Я никогда не открывала его, потому что мне уже был открыт доступ к счетам моего брата, но, вероятно, я должна сделать это.

Вскакиваю с кровати и подхватываю его с комода.

Заползая обратно в кровать, я вскрываю конверт и вытаскиваю стопку бумаг: свидетельство о смерти, письмо, подтверждающее мое ближайшее родство, копия документа на дом Мими, упоминающая только мое имя, распечатки выплаты долгов, выписки о состоянии счета с формами электронного перевода с приложением для заполнения граф в моем счете, а также полные сводные данные о его состоянии.

Мой желудок ухает вниз от всей печали и слов, напечатанных сверху: как только будет выплачен долг в имуществе моего брата останется немного меньше пяти тысяч долларов. Он заплатил больше, чем двести тысяч долларов долга, чтобы облегчить мою жизнь, но он, похоже, ничего не приберег для себя. Слезы текут из моих глаз, пока я прижимаю бумаги к себе. Был ли он счастлив?

Зак, скажи, что был.

Я не вижу ни единого слова о несчастном случае, поэтому опять начинаю просматривать бумаги, но ничего. Тянусь за визиткой Оливера, которая лежит на кровати рядом с конвертом. Мой телефон оживает, когда я нажимаю центральную кнопку и ввожу десятизначный номер.

— Офис Оливера Мартинеса. Чем могу вам помочь?

— Здравствуйте, это Зои Флауэрс. Оливер сейчас свободен?

— Минуточку, пожалуйста. — Играет приятная фоновая мелодия, пока я пролистываю, документы и беру ручку из своей сумочки, чтобы подписать, требующие подписи документы.

— Зои, доброе утро. Как у тебя дела?

— Привет, Оливер. Неплохо. У меня для тебя готовы документы, которые нуждались в моей подписи.

— Превосходно. Я пошлю курьера за ними. Ты всё ещё у Нейта?

Я тяну на себя простынь и плотнее прижимаю ее к груди.

— Да, и надеюсь, что ты сделаешь мне одолжение.

— Попробую. Что случилось?

— Ты мог бы сделать мне копию отчета об аварии Зака?

— Да, но я смогу сделать это только после праздничных выходных. Но, Зои, мне необходимо сказать тебе, я читал отчет о вскрытии. В нем утверждается, что твой брат ехал слишком быстро, не надев шлем, и они ссылаются на травмы головы в качестве причины смерти.

Мне становится грустно. Он никогда не надевал шлем. Он был непокорным в этом плане.

— Я бы всё равно хотела взглянуть на него, если ты не против.

— Без проблем, примерно через час я пришлю курьера, чтобы он забрал твои документы, и позвоню тебе на следующей неделе, когда получу их.

— Спасибо, Оливер.

— Никаких проблем. Хорошего дня.

— Оливер, подожди! Ты всё ещё здесь?

— Да. Тебе нужно что-то ещё?

— Твое вознаграждение. Я не увидела детализированной оплаты твоих услуг в отчете о моем брате или каком-либо другом документе.

— Не беспокойся об этом, Зои. Бизнес Нейта покрывает оплату моей фирмы.

— Нет, я хочу сама оплатить. Это никак не связано с бизнесом Нейта.

Он посмеивается.

— Не получится. Всё слишком запутано.

— Оливер, не так уж трудно выставить для меня отдельный счет.

— Послушай, Зои. Мы с Нейтом дружим очень давно, действительно очень давно, и в глубине души, под всей этой его задумчивостью и плевать-мне-на-всё бравадой скрывается доброе сердце. Не разрушай этого, отказываясь от его помощи в деле твоего брата. Зи многое для него значил. Позволь ему сделать это если не для тебя, то хотя бы ради памяти о брате.

У меня перехватывает горло. Столько эмоций в его словах. Я делаю вдох перед тем, как ответить.

— Знаешь, что Оливер? Я смогу сделать это. Спасибо тебе... за всё. Удачного дня.

— Тебе того же, — отвечает он и кладет трубку.

Я нажимаю на «Отбой» и смотрю вниз на бумаги в течение долгого времени, прежде чем заполнить остальную информацию. Как только заканчиваю, я запихиваю все обратно в конверт. Так бывает, что впопыхах я не в силах остановить возникающие перед собой образы из жизни, которую мы провели с братом. Моя мать родила Зака в семнадцать лет, а меня на шесть недель раньше положенного срока, спустя девять месяцев после рождения Зака. Поскольку между нами не было и года разницы в возрасте, мы учились в школе в одном классе. Все думали, что мы были близнецами. Мы никогда не знали, был ли у нас один и тот же отец, однако это ничего бы не изменило.

Мы жили с матерью, которая вела сумасшедшую и испорченную жизнь. К счастью, у нас была Мими. И, несмотря на всю пренебрежительность матери по отношению к нам, Мими принимала нас с любовью.

Когда нам исполнилось по пять лет, мы стали жить с ней, а мать навещала нас. Это случилось в первый день нашего пребывания в детском саду. Мы остались на остановке одни, и нас некому было забрать, поэтому Зак вынужден был найти обратный путь домой. От меня не было никакой помощи. Я плакала и была напугана, а он сказал, что всегда сможет найти дорогу домой. И всегда находил. В тот день он отыскал наш дом и, когда мы не смогли попасть внутрь, он обратился к соседям и попросил их позвонить Мими.

Слезы скатываются по моим щекам, словно проливной дождь.

Моя судьба — я не в состоянии изменить её.

Мать умерла от передозировки наркотиками спустя пару лет. На тот момент ей было двадцать семь лет. Я не поверила своей двоюродной бабушке, когда однажды она поведала мне о клубе двадцать семь, но верю теперь.

Я наплакалась на две жизни вперед, думая об этом, и я больше не хочу проливать из-за этого слезы. Прямо сейчас я проживаю свою жизнь и хочу воспользоваться отведенным для меня временем.

Возможно, я не смогу изменить свою судьбу.

Может быть, я смогу как можно дольше избегать её.

Я откладываю телефон и решаю, что время убрать остатки китайской еды и привести себя в порядок. Быстренько прибираюсь в спальне, вынося мусор вниз и набивая корзину для грязного белья, мысленно делаю себе пометку: узнать, где находится химчистка. Затем прыгаю в душ. На улице душно и солнечно, поэтому я выбираю белое платье на бретельках с принтом красочных пальмовых листьев. Я надеваю свои шлепанцы, когда звонят в дверь. Спешу вниз по лестнице, бросаю конверт на столик и несусь по коридору. Когда открываю дверь, то обнаруживаю стоящего передо мной Скейтбордиста.

Он улыбается во весь рот.

— Сестра Зи, ты всё ещё здесь.

Я открываю широко дверь и приглашаю его войти.

— Так и есть, Гонщик.

Он оглядывается.

— Моё настоящее имя — Андрес.

— Андрес, мне нравится. Пожалуйста, входи, я отдам тебе конверт с документами.

Смущаясь, он опускает свой взгляд.

— «Гонщик» звучит более круто.

Я иду по коридору в сторону кухни, и он следует за мной.

— Круто, ага? — смеюсь я.

— Да, слишком плохо, что Оливер не разрешает мне использовать прозвище, когда я на работе.

Мы проходим гостиную и направляемся к кухне, и я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Скейтбордиста.

— Лично, я думаю, что Андрес — крутое имя.

Я почти уверена, что Скейтбордист покраснел под своей кепкой.

— Чем ты занимаешься у Оливера?

Он садится на один из барных стульев.

— Он дает мне самые разные задания.

Я удивленно смотрю на него, пока кружу возле кухонной стойки.

— Ничего плохого, — он посмеивается. — Я делаю копии, доставляю документы, файлы, заказываю обеды, в общем, скучная всякая всячина. Но я подрабатываю только летом, так что, это не так плохо, и эта работа приносит мне достаточно денег, чтобы потратить их пока я в школе. Оливер и Нейт не позволяют мне работать во время школы, кроме Рождественских каникул.

Ключи от машины отца Нейта лежат рядом с кофемашиной. Должно быть, он возвращался, пока я была в душе. Мечтательно вздыхая, я включаю кофемашину и жду, когда она нагреется.

— Оливер с Нейтом не позволяют тебе?

Он складывает свои пальцы домиком, слегка постукивая ими.

— Да, они платят за меня, чтобы я смог поступить в Университет Майами и поэтому обеспокоены моими оценками. Это реально раздражает. И Сантьяго всегда очень рад сообщить им о моих оплошностях. И это тоже раздражает.

Я смеюсь, и мое сердце увеличивается в груди от проявления доброты.

— Ты живешь вместе с Сантьяго?

— Да, он мой брат. Наша мать умерла во время урагана Эндрю в год, когда я родился, а отец всё время работал в дороге. Так что, были только мы вдвоем.

— О, Господи. Мне так жаль. Кто-нибудь еще пострадал?

— Нет, только она. Она была одна, работала на побережье и предпринимала попытку вернуться через мост назад в Винвуд, когда потеряла контроль над управлением автомобилем и врезалась во встречный грузовик.

Я накрываю свой рот рукой.

— Это ужасно.

Он пожимает плечами.

— Да я даже не помню её. Жить без нее всегда было привычно для меня.

На панели кофемашины со звуком загорается зеленая кнопка. Я киваю Скейтеру, соглашаясь с ним: нельзя потерять то, чего у тебя никогда не было. Мне было почти десять лет, когда моя мать умерла от передозировки, и не иметь ее большую часть времени в своей жизни, также стало образом жизни для меня.

У нас полностью различные ситуации, но всё же обе печальны.

— В общем, с тех пор как Нейт, Оливер и Сантьяго стали вести себя, как мамочки, иногда это как заноза в заднице. Но если пообещаешь ничего не рассказывать, я открою тебе маленький секрет — я не представляю без них своей жизни.

— Это на самом деле мило, и мой рот на замке.

— Мы все были в доме Оливера во время шторма, когда мама погибла, и с тех пор, они чувствовали, что у них есть некоторая пожизненная связь со мной.

— Я понимаю это.

Он проверяет время.

— Могу я предложить тебе латте, капучино или эспрессо?

— Не-а, я не пью кофе. Как говорит Сантьяго, я достаточно активен и без добавления дозы кофеина.

В ответ, качаю головой. Он прелесть.

— Может, что-нибудь другое?

Он спрыгивает со стула.

— Я сам.

— Хорошо. — Я открываю холодильник, чтобы достать молоко, и ставлю коробку на стол. Чашки находятся в небольшом ящике под кофеваркой, и когда я открываю его, моё сердце учащенно бьется в груди. Внутри лежит записка. Я беру её вместе с кружкой и ставлю на стол. В записке написано:

«С нетерпением жду сегодняшнего вечера. Машина должна стоять на подъездной дорожке. Я попросил Сантьяго подбросить на ней Рози и оставить ключи на столе, на случай, если ты еще спишь. Я позвоню тебе сегодня днем узнать, что бы ты хотела приготовить на ужин.

Твой бойфренд, Нейт».

Мои мысли возвращаются к прошлой ночи, не только к шлепкам по моей заднице, но и к абсолютно каждой мелочи, от которой я улыбаюсь. Интересно, должна ли я снова неправильно повести себя. Мне понравилось то, что произошло позже — ну, больше, чем просто понравилось. Но нет, лучше мне этого не делать.

Скрип кроссовок Андреса по кухонной плитке заставляет меня обернуться. Когда я сталкиваюсь с ним лицом к лицу, я обязана начисто стереть грязные мысли в своей голове.

Он кидает на меня свой взгляд, и я быстрым движением переворачиваю записку.

Он не обращает внимания на записку и открывает холодильник.

— Клево, Рози приготовила еду. Ты не возражаешь?

Я качаю головой.

— Нет, нисколько.

Он вытаскивает контейнер, подписанный как «блинчики с мясом» и открывает его.

— Ты это пробовала?

— Нет, как они, хороши?

Он откусывает и протягивает мне пластиковый контейнер, кивая.

— Лучшие, — бормочет, прикрывая рот рукой

— Нет, спасибо. Я ещё не выпила кофе, — у меня кружится голова, и желудок слишком выворачивает от волнения, чтобы поесть.

Выражение лица Скейтбордиста полно удовольствия, когда он заканчивает жевать.

— Ты и не догадываешься, что теряешь.

— Обещаю, что попробую позже. — Молоко выливается легко без каких-либо сгустков, и я подставляю маленькую чашечку с серебряной ручкой под носик подачи кофе и затем вставляю свою кофе-чашку под распределитель.

Андрес хватает бутылку с водой, определенно чувствуя себя здесь, как дома.

— Знаешь, хорошо, что ты находишься здесь.

— Почему ты так думаешь?

Он пожимает плечами.

— С тех пор, как отец Нейта уехал в дом престарелых, Нейт, вроде как, ушел в подполье. Он говорил Рози не приезжать в дом каждый день. Он платил ей так же, как и раньше, но она считает неправильным принимать от него оплату. Он не просил её готовить или ещё о чем-то, до прошлой субботы. Полагаю, как только ты приехала. Приятно видеть, что он стал куда-то выбираться и выполнять другие действия, вот что я пытаюсь сказать.

— Ты знаком с Рози?

— Да, я живу с ней, — смеется он. — Она — жена моего брата.

— Я и понятия не имела.

— Ну, Нейт — не совсем открытая книга. Но есть я, — улыбается он, указывая на себя. — Можешь меня спрашивать о чем угодно.

На мгновение я думаю спросить его о маме Нейта, но передумываю. Если Нейт захочет, чтобы я знала о ней всё, он сам расскажет мне об этом.

— Я должен бежать, пока Оливер не лишил меня зарплаты.

Скейтбордист озорно улыбается.

— Что ж, спасибо... за всё. — Улыбаюсь я ему.

Когда я провожаю его до двери, и он уезжает, я сажусь с моим латте и телефоном в руке и отправляю сообщение Нейту.

«Я тоже жду с нетерпением сегодняшнего вечера. Я собираюсь сделать кое-какие покупки и остановлюсь в супермаркете. Я хочу купить нам ужин, так что не волнуйся о планах. И, только не смейся, я никогда не проводила время на катере... для этого мне нужно что-то конкретное?»

Он отвечает без промедления.

«Ужин — звучит отлично. Если ты готовишь так же, как твой брат, то я с нетерпением жду его. Что касается одежды: пара кроссовок, бикини и рубашка с длинным рукавом в случае, если будет слишком много солнца. Курорт частный. Увидимся вечером».

Частный. Мне нравится, как это звучит.

Я: Ха! Бикини? Может, достаточно будет купального костюма?

Нейт: Нет. На борту, ты должна быть в ОЧЕНЬ крошечном бикини. «Изабелла» находится между Коллинз-авеню и Оушен-Драйв на восьмой улице. Также, есть ряд других магазинов. В них есть все, что тебе нужно. И пользуйся моей кредитной картой. Я серьезно.

Здесь я должна рассмеяться. В крошечном? Я ни разу не надевала бикини. Моего верного цельного черного купальника всегда было достаточно. Но для Нейта я хочу выглядеть сексуально.

Взглядом я блуждаю по океану. Весь уик-энд без ничего, кроме ветра, воды, солнца и Нейта — лучше и быть не может. Это словно рай: раскачивающиеся пальмы в нежных ветрах Атлантического океана, изящно очерченные захватывающим закатом, мягкий белый песок и яркое солнце, и мы, обнаженные с Нейтом — просто блаженство.

Я споласкиваю кружку и хватаю ключи, отправляясь на поиски крошечного бикини.

Нахожу парковочное место и держу путь на Эйт-стрит. Бутик «Изабелла» красиво украшен белой плиткой. Внутри магазин декорирован розовыми орхидеями, в различных местах расположены стойки со всеми видами одежды и аксессуаров.

— Я чем-то могу вам помочь? — спрашивает привлекательная девушка, одетая в платье оранжевого цвета и туфли на высоких каблуках.

— Да, Изабелла здесь?

— Нет, но я ее дочь, Габриэлла, и буду рада помочь вам.

— Конечно. Мне нужно подобрать раздельный купальник.

Она улыбается.

— Вы попали в нужное место. В каком стиле вы бы хотели подобрать?

Сейчас я могла бы сказать «крохотный», но молчу.

— Я не совсем уверена.

— Ладно, давайте начнем с верха. Вас привлекает лиф без бретелек, с оборками, в виде треугольников, спортивный лиф?

Я глубоко вдыхаю. Мне нравится ходить по магазинам, но я из тех девушек, которые обычно быстренько отправляются в Macy’s, покупают всё необходимое и возвращаются обратно.

— Это будет прогулка на катере и мне бы хотелось слегка откровенного наряда.

Вот я и сказала это.

Она оглядывает меня с головы до ног.

— Только что поступил один такой, думаю, для вас будет идеальным. Идемте со мной.

Я покорно следую за ней, и она вручает мне нечто, чего я раньше никогда не носила.

— Это бюстгальтер с регулируемыми и практичными для прогулки на катере бретельками, но вырез «капля» и необычные завязочки на спине наряду с модным низом придают ему подлинную сексуальность.

— Прекрасно. — Я изумляюсь бледно-лиловым завязочкам, с цветным узором, и мятно-зеленым полоскам вокруг пояса, что совпадает с завязками на спине сверху.

— У меня есть несколько вариантов пляжных накидок, а также соответствующие ювелирные изделия. Изысканное ожерелье в виде переливающихся ракушек замечательно подойдет к вашему образу.

Я в восторге пялюсь на неё.

— Выберите то, что считаете наилучшим. Мне нравится этот образ.

Она хлопает в ладоши.

— Обожаю таких клиентов, как вы. Дайте мне пару минут.

Купальник идеально подходит, и продавец добавляет белую тунику, обнажающую спину, ожерелье, белую пляжную сумку и пару белых кед на платформе.

— Куда вы собираетесь поехать?

— В Кис, — отвечаю я с улыбкой

— Со своим бойфрендом?

Я слегка медлю с ответом.

— Ну, и, да и нет. Он не совсем мой бойфренд.

— Ох, — говорит она в возмутительной манере.

— Ну, мы только что познакомились и... — я замолкаю. Что мне дальше говорить, мы только что познакомились и занимаемся самым лучшим сексом в моей жизни, и больше я ни в чем не нуждаюсь, потому что существует вероятность того, что я могу умереть в следующем году?

Тем не менее, когда эти слова доходят до меня, мысль о Нейте, как о моем бойфренде, творит с моим сердцем странные вещи.

Я отбрасываю это чувство, несмотря на то, что он имел в виду, что мы были парой. Я не могу думать подобным образом

— Для нас это всего лишь веселое лето.

— Ки-Уэст прекрасен. Вы были там раньше?

Я мотаю головой в отрицании.

— Вам понравится. Может, вам ещё нужен какой-нибудь вариант одежды? У нас есть удобные футболки и повседневные платья макси, которые будут идеальны для Кис.

Чувствуя себя немного выбитой из колеи по нескольким причинам, я решаю дать ей возможность покончить с моими покупками.

— Да, эти вещи могут пригодиться. Ох, да, мне нужна еще рубашка с длинным рукавом.

Она посмеивается.

— Зачем? В Кис будет около сотни градусов жары.

— Как сказал Нейт, на тот случай, если на лодке будет слишком солнечно.

Она прижимается к прилавку и кладет кончик карандаша в рот.

— Нейт? Не Нейт Хэнсон, случайно?

— Да, вы знакомы с ним?

— Мы виделись... пару раз.

— О. — Это все, что я могу ответить, потому что, очевидно, кое-что произошло в эти пару раз.

На её лице всё написано.

— В любом случае, это здорово, что он берет вас прокатиться с собой на катере до самого Кис. Я никогда не видела, чтобы он брал куда-нибудь с собой девушку. Полагаю, что рубашка с длинным рукавом означает, что он беспокоится о вас. Но вы сказали, он вам не бойфренд?

Беспокоится?

Я не обращаю внимания на то, что она думает, будто он ведет себя как мой старший брат.

— Это сложно, — в ответ выпаливаю я.

— Разве так всегда бывает? — улыбается она.

Я пропускаю это. Я не могу сказать ей о нашей договоренности в виде секса. Это соответствует как его, так и моим потребностям. На данный момент нас это устраивает.

— Дайте мне пару минут, и я упакую всё для вас. И ещё возьмите вот это. — Она вручает мне несколько пробников. — Это самый известный парфюм и спрей для тела. Оба пахнут просто чудесно.

Я беру их и засовываю в свою сумочку.

Она останавливается и поворачивается лицом ко мне.

— Я не хотела показаться любопытной. Это действительно не мое дело.

Я выхожу из павильона, загруженная множественными вопросами о ней и о Нейте, и со всем тем, что она изначально упаковала вместе с несколькими платьями макси, шлепанцами и белой солнцезащитной тенниской с длинными рукавами. Если быть точной, то одежды здесь на одну тысячу пятьсот восемьдесят пять долларов.

Я никогда не тратила столько денег на одежду.

Сайт Yelp подсказывает мне, что Victoria's Secret находится поблизости, а мне необходимо нижнее белье. Но это я куплю себе сама. Я иду быстро и ощущаю исключительную жару и жажду.

На углу находится Starbucks, и я решаю поторопиться, перед тем как направиться домой. Пока потягиваю свой латте со льдом, получаю сообщение от Нейта.

Нейт: Я погуглил астму и «онлайн-доктора», люди с астмой могут работать или совершать пробежки. Это так?

Я прыскаю со смеху и отвечаю:

Я: Нет! Это не так. Я совершенно не могу бегать. Но это никак не связано с астмой. ;)

Нейт: Пока ты там, бери с собой кроссовки и шорты для пробежки. Будешь бегать со мной по утрам.

Я: Нейт, я не ранняя пташка, и бегать — это не мое.

Нейт: Я думал, мы обсуждали послушание и последствия его невыполнения, не так ли?

Я: Да, обсуждали. Я с радостью куплю их, но если забуду, то это может быть преднамеренно.

Нейт: Не дразни меня.

Я: Даже и не думала.

Нейт: Как проходит твой день?

Я: Неплохо, довольно интересно.

Нейт: Рад, что у тебя всё хорошо. Увидимся вечером.

Я не потрудилась упомянуть дочь Изабеллы — не вижу в этом смысла.

Влюбленные парочки прогуливаются, держась за руки, и мне становится интересно, какие у них отношения: обычные или связанные обязательствами.

Нейт и я могли бы быть такой парочкой. Интересно, что бы подумали люди о нас, когда увидели бы вместе.

Я делаю последний глоток своего напитка и крепко зажмуриваюсь.

Становится ли все слишком личным между нами?

Или всё становится слишком сложным?

Я уже привязываюсь к нему.

«Привязанность не для тебя», — шепчет мне на ухо внутренний голос, считавшийся глубоко похороненным.

Я прикрываю глаза и по некоторым причинам, мне становится интересно, как ощущается смерть. Узнаю ли я, как это происходит?

Внутри меня нарастает гнев.

Меня начинает поглощать тьма.

Я не могу этого допустить.

Я сильнее этого всего.

Да.

Я становлюсь сильнее и сильнее каждый день. Сосредотачиваюсь на Нейте. Он помогает мне. Возможно, я помогаю ему.

Его защитная оболочка постепенно смягчается. Это может пойти ему на пользу. Вероятно, когда меня не станет, он будет открыт для такой девушки, как дочь Изабеллы.

Я не обращаю внимания на жжение у себя в горле и нажимаю несколько кнопок на экране телефона. Как только заканчиваю, то гоню прочь мысли об Изабелле и переключаюсь на свои сообщения.

Я: Вот еще что. Кроссовки «Найк» подойдут? Магазин находится в нескольких кварталах от меня.

Нейт: Да.

Коротко и ясно — замечательно. Пожалуй, так, как я люблю. Я убираю свой телефон и выдвигаюсь, чтобы закончить дела. К тому времени, как покупаю все, в чем нуждаюсь, наступает уже три часа дня. Ненадолго делаю остановку в продуктовом магазине и наконец-то оказываюсь дома, в доме Нейта, я имею в виду.

Я потрясена, когда открываю гараж и вижу припаркованный внутри «Рендж Ровер». Я паркуюсь позади него, потому что слишком страшно маневрировать рядом с автомобилем Нейта. Параллельная парковка пугает меня до чертиков, но мысль о том, чтобы втиснуться между машиной Нейта и бетонной стеной на самом деле приводит меня в ужас.

Если что, я перепаркуюсь, когда ему нужно будет выезжать.

Собираю все продуктовые товары и направляюсь на кухню.

— Нейт! — зову.

Нет ответа.

— Нейт?

Я кладу на кухонный стол пластиковый пакет, и когда поднимаю свой взгляд, то вижу движение в лодочном домике. Двери отсека открыты, а вишнево-красная и старая расшатанная рыбацкая лодки поменялись местами. Нейт возится на корме лодки. В низко посаженных выцветших джинсах и черной футболке, его худощавое мускулистое телосложение перемещается с легкостью, когда он со знанием дела крепко дергает канаты.

Я упираюсь локтями о стол и просто глазею — я могла бы наблюдать за ним весь день.

Секунды превращаются в минуты.

Вздыхая, возвращаюсь к ужину, ведь я же обещала Нейту, что приготовлю его.

В окне ярко горит свет, и когда я возвращаюсь в гараж за другими сумками, позолоченные рамы в кабинете Нейта блестят, словно омывающееся на пляже морское стекло.

Они чем-то меня притягивают к себе.

Я вхожу в кабинет и изучаю пейзажи, нарисованные с помощью великолепных акварелей, которые выглядят неуместными с остальной частью дома.

На них подпись: Майло Хэнсон. Их нарисовал отец Нейта.

Его работы невероятно детализированы и очень привлекательны. Интересно, почему Нейт никогда не упоминал о том, что его отец был художником.

Полагаю, что до этого еще не дошло.

Я добавляю этот пункт к своему растущему списку вопросов, которые мне хочется ему задать.

После того как размещаю свои покупки на лестнице, я бросаю еще один взгляд на улицу. Нейт, упираясь руками в бедра, стоит на бетонной площадке, просто уставившись на лодку. Даже со спины его поза невероятно великолепная.

Я быстренько отворачиваюсь. Каждый раз при виде него, мое сердце начинает грохотать, но я должна сфокусироваться на приготовлении ужина.

Я решила приготовить фетучини со сливочным соусом и добавлением красного перца. Спагетти — это единственное, чему меня научила Мими, и я бы сказала, что научилась готовить их неплохо. Когда с деньгами напряженка, эксперимент с пастой придает свою изюминку другому простому блюду, и Мими проделывала потрясающую работу по приготовлению вкусной еды.

Как только я подготавливаю ингредиенты и преступаю к соусу, включаю плиту на режим «медленный огонь» и вытираю руки полотенцем. Наполняю чайник водой, режу на ломтики свежий хлеб, накрыв его полотенцем сверху, готовлю салат, спрятав его в холодильник, затем наливаю два стакана лимонада и отправляюсь на поиски Нейта.

Нейта в помещении больше нет, но я замечаю его, как только пересекаю открытый порог. Он сидит на верхней ступени с опущенной головой, упираясь локтями в колени, и придерживая руками свою голову. На нем всё та же одежда, но волосы слегка влажные, а ноги босые. От него исходит аромат мыла под названием «Ирландская осень», который был в душевой Зака.

— Нейт? — Спешу к нему, расплескав по дороге лимонад.

Он поднимает взгляд.

— Зои, привет, Я не слышал, как ты вошла. Ты купила все, что тебе сегодня требуется?

Лимонад прилипает к моим рукам, но я все равно передаю ему.

— Да, я купила, а также парочку лишних вещей.

Он улыбается в ответ и берет стакан.

— Спасибо, выглядит неплохо.

— Подвинься. Что ты здесь делаешь?

— Просто подготавливаю катер для путешествия.

Я кладу свою свободную руку на его колено.

— Ты рано вернулся домой.

Он смотрит на меня.

— Да, я давно здесь не был. Мне нужно было собрать всё необходимое, пока ещё было светло.

Даже несмотря на то, что его волосы по-прежнему мокрые и спадают ему на глаза, я вижу его лицо полное уязвимости. Меня одолевает желание убежать — быстро и далеко — потому что, если я не сделаю этого, почувствую, как откроется еще одна дверь, и чем шире эти двери откроются, тем труднее их будет закрыть.

Но я не могу никуда уйти.

Он выглядит так, будто нуждается во мне.

Я убираю волосы с его глаз и ставлю свой стакан, чтобы обхватить его лицо своими ладонями.

— Нейт, скажи мне, о чем ты думал, когда я вошла?

Он мотает головой.

— Ни о чем. Пустяки.

— Это не правда. — Смотрю на стену из коробок, а я видела, как он пялился на нее раньше. — Расскажи мне, почему ты опустошил свой дом. Почему не был здесь со времени смерти моего брата. Каждый по-своему справляется с горем. Но иногда очень полезно поговорить с кем-нибудь об этом.

Он ставит свой стакан и встает, хватая меня за руку.

— Пошли, давай зайдем внутрь. Я уже всё сделал.

Спокойно пожимая плечами, я не двигаюсь с места.

— Нейт, — говорю низким успокаивающим голосом. — Ты можешь рассказать мне.

Рукой он проводит по волосам, затем спускает ее ниже, обхватывая сзади шею. Он стоит передо мной — такой весь худощавый, крепкий, его футболка не заправлена в штаны, но я смотрю не на его тело, я смотрю на его лицо, полное отчаяния.

— Пойдем.

Я присаживаюсь обратно на ступеньки.

— Ещё только пять часов. У нас полно времени. Почему ты полностью опустошил ту спальню, после того, как твой отец уехал в Саншайн-Виллидж?

Он прожигает меня взглядом, но я не прячусь. Ему нужно с кем-нибудь поговорить, это видно по его глазам.

— Нейт, поговори со мной. Почему ты не поднимался туда до сегодняшнего дня?

Нейт подходит к стене из коробок. Стоя спиной ко мне он отвечает:

— Видишь всё это?

— Да.

Надеюсь, что я правильно поступаю, подталкивая его к этому разговору.

Он оборачивается ко мне так, что мне становится виден назревающий шторм в его глазах.

— Это жизнь моего отца! В этих коробках! Всё, что осталось от его жизни находится прямо здесь, кроме этой его дерьмовой вафельницы, которая стоит на кухне. — Он указывает на самый верх лестницы. — И то, чем ты занимаешься там — это то же самое. Всё, что осталось от Зи будет лежать в коробках, пока ты не поймешь, что с этими вещами тебе делать. И вероятнее всего, содержимое коробок окажется в каком-нибудь подержанном магазине для кого-то другого, кто будет пользоваться этими вещами. Понимаешь, Зои, я не опустошал комнату. Я вместил жизнь своего отца в эти коробки.

— Нет, он прожил свою жизнь и до сих пор живет своей жизнью. Ты просто убрал некоторые его вещи.

Он оборачивается.

— Разве это называется убрал? Потому что это большего похоже на ощущение, которое разрывает мое сердце.

— Нейт, взгляни на меня.

Он не реагирует.

И всё же, я не отступаю. Вместо этого становлюсь перед ним и соединяю его руки со своими.

Он отталкивает меня и возвращает свой взгляд на лодку.

Тон моего голоса решительный.

— Нейт, послушай меня. Жизнь твоего отца находится не в этих коробках. — Я прислоняюсь своей грудью к его спине, кладу подбородок ему на плечо и обнимаю его. Затем, прикладываю ладонь к его сердцу. — Его жизнь находится здесь, в твоем сердце. Без сомнений, ты не можешь хранить все чужие вещи, но ты в состоянии хранить те вещи, которые имеют значение, вещи, которые напоминают тебе о человеке, вещи, которые заставляют тебя улыбаться, когда ты смотришь на них. Поэтому я приехала сюда, чтобы привезти домой хоть какую-то небольшую частичку своего брата, от которой я буду улыбаться. Чтобы взять с собой домой свою версию вафельницы твоего отца.

Нейт накрывает мою руку своей, и когда он сжимает ее, на моих глазах наворачиваются слезы.

— Я просто не смог запереть жизнь Зи в коробк, как жизнь своего отца. Только не ещё одну жизнь, и я даже попросил Рози, оставить всё как было. И сегодня я кое-что понял. Я оставил это для тебя, и из-за этого почувствовал себя придурком. Итак, для чего я туда поднялся? У меня нет никакой гребаной подсказки, потому что, как только я увидел коробки, не мог сдвинуться с места. Я даже принял душ, чтобы попытаться прийти в себя. Я не хотел, чтобы ты увидела меня таким.

Мои руки сжимают его крепче.

— Каким? Увидела в тебе человечность? Что ты в состоянии о ком-то позаботиться? Мне нравится в тебе эта сторона.

Нейт оборачивается и притягивает меня к своему телу, обнимая меня на протяжении долгого времени. Мы пребываем в объятиях словно статуи. После того, как приходим в себя, он обхватывает мое лицо руками.

— Следи за своими словами, а не то я могу подумать, что ты хочешь от меня большего, чем просто мое тело, и это не просто твоя врожденная необходимость прощупывания.

Сердце выпрыгивает из моей груди. Я стараюсь оттолкнуть свои чувства, но они растут с каждым ударом моего сердца. Мне нужно получить контроль над ними, и лишь тело Нейта может мне в этом помочь.

Проводя рукой по его груди, я шепчу:

— Я не в состоянии помочь себе. Прощупывание — это моя работа.

Затем, скользя вниз к передней части его джинсов, я улыбаюсь ему и бросаю взгляд на вишнево-красную лодку.

— Знаешь, я никогда ещё не занималась сексом в лодке.

20 Глава

Ненасытные

Так всё и началось. Мы занимались сексом в лодке, на кровати, на пляже, в бассейне — везде, в любом месте Ки-Уэст, где только возможно было заниматься сексом. В эти выходные роман безо всяких обязательств превратился в крепкую связь.

Он надевал повязку мне на глаза.

Связывал руки.

Брал меня сзади.

Лицом к лицу.

В позе шестьдесят девять.

Нейт обладал мною всеми возможными способами и как только мог.

Я открывалась ему, и он брал от меня столько, сколько я могла ему отдавать. Каждый раз, когда он толкался в меня всё жестче и жестче, то заставлял меня чувствовать себя всё более живой. Я ощущала, что действительно живу своей жизнью, которой хватит на двоих, и это было именно то, чего мне так хотелось.

В номере над кроватью располагалось зеркало, и это был самый любимый фрагмент нашей поездки.

— Взгляни на зеркало, — говорил он мне.

Я сидела спиной к нему у него на коленях, и когда я посмотрела вверх, представленный передо мною вид дал мне понять, что именно Фотограф и мой брат создавали для пар в клубе «Особняк». Мне хотелось запечатлеть то, как мы смотрелись вместе. Мои волосы были растрепаны, лицо раскраснелось, и тело принадлежало Нейту: его руки располагались на моих бедрах, член болезненно медленно двигался во мне, а его лицо покоилось на моей шее.

Клянусь, что от нашего соединения я могла увидеть дымящееся наслаждение — всё кругом выглядело мучительно красивым.

Это было изображение, которое я хотела запомнить навсегда.

Наполненный сексом отдых был просто волшебным, но каким-то образом открылось кое-что еще.

Фотографируясь, мы создавали воспоминания и с каждым шагом доверяли друг другу все больше и больше. Я понимала, что нам не стоило этого делать, но почему-то детские шажки превратились в гигантские прыжки. Я не хотела отказываться от всего этого.

Я могла прочувствовать, как с каждой минутой Нейт теряет немного своей прочности. И это идет ему на пользу. Находясь рядом с ним, я как никогда воспринимаю себя по-другому.

Я ощущаю себя молодой, раскрепощенной и свободной. Впервые за всё время я отдаюсь жизни на все сто, и это потрясающе.

Но вместе с тем, меня одолевает страх. И я чувствую себя еще более потерянной, чем раньше.

Мы вернулись домой вчера поздно вечером, и как только заперли лодку в сарае, Нейт открыл несколько коробок и показал мне некоторые вещи. Мы даже принесли несколько фотографий с изображением его отца и поставили их на каминной полке.

Сегодня я провела день с Рози, пакуя вещи Зака, которые оставила на прошлой неделе. Рози рассказала мне о приюте неподалеку от Винвуда, который предоставляет помощь пострадавшим от урагана, и я решила отдать его вещи людям, которые потеряли кусочек своей жизни.

Когда я подъезжаю к дому, с удивлением замечаю машину Нейта в гараже. Еще только шесть вечера, и тот факт, что он рано находится дома, заставляет меня улыбаться. Он ушел этим утром до восхода солнца, быстро поцеловав меня в лоб. Я даже не уверена, бегал ли он с утра. Спустя несколько часов, когда я услышала внизу Рози, то встала, быстро собралась и вышла из комнаты, не обращая внимания на груды нашей одежды на полу.

Как только я заглушаю машину, дверь открывается, и дверной проем наполняется самым прекрасным видом. Нейт снял свой костюма и сейчас одет в чертовски сексуальные фирменные джинсы и обычную белую майку.

Мне хочется наброситься на него прямо сейчас, не могу удержаться от этих мыслей.

Он прислоняется к дверному косяку и скрещивает свои руки на груди, выглядя при это довольно забавно.

Прикрывая дверь, я одариваю его стальным взглядом.

— Что?

Кивком головы он указывает на пустое место рядом с его машиной в гараже.

— Я собираюсь научить тебя парковаться там, знаешь об этом?

Чувствуя себя воодушевленной и озорной, я направляюсь к нему, покачивая своими бедрами.

— Уроки вождения. Я готова, если и ты готов.

Он двигается не для того, чтобы пропустить меня, а для того, чтобы прижимать к косяку. Его руки сжимают мои бедра, а губы находятся в поисках моих губ.

— Не сейчас.

— Ты уверен? — Я упираюсь в него коленом между ног и слегка надавливаю. — Потому что, мне кажется, что именно сейчас ты готов.

Дерзкий смешок возле моего уха говорит о том, что ему нравится мое нахальное поведение.

— Для начала, нам нужно выбраться отсюда.

Я прижимаюсь плотнее к его промежности.

— Ты уверен?

Нейт практически дышит мне в ухо, когда давит на меня своим телом.

Вдруг он выхватывает у меня ключи.

— Я поведу проклятую машину. Полезай в мою.

Затаив дыхание, я смотрю на него.

— Ты — отстой.

Он оборачивается на меня, выходя из гаража такой походкой, от которой невозможно оторвать взгляд.

— Я сделаю все, что ты захочешь, но позже.

Я накручиваю на палец прядку своих волос.

— Ловлю тебя на слове. Сегодня командую я. Выдержишь?

Пока я говорю ему это, он открывает дверцу «Камри». Нейт слышит мои слова, потому как облизывает свои губы, а его рот растягивается в хитрую улыбку.

— Ты будешь удивлена, когда узнаешь о моей выдержке.

Я мотаю головой, понимая, что могу остаться без секса в машине, но компромисс стоит того.

Сегодня он полностью принадлежит мне.

Перед моими глазами вспыхивают картинки обнаженного, в состоянии эрекции и привязанного к кровати Нейта, пока я поливаю его шоколадным сиропом, а затем облизываю, подводя его к краю снова и снова.

Мне интересно, позволит ли он.

Будем ли мы использовать шоколадный сироп.

— Эй, ты где? — Он обдает мое ухо горячим дыханием своего рта.

Я моргаю, и мои щеки покрываются румянцем.

— Я должна переодеться?

— Не-а. О чем ты думала только что?

— Ни о чем, — выпаливаю. — Куда мы едем?

Он приближается, придавливая меня к двери.

— О чем ты только что думала?

— О еде. Я думала о еде.

И это правда.

Посмеиваясь, он хватает меня за руку.

— Мы недолго будем отсутствовать, и Рози оставила для нас куриное филе с каким-то новым соусом. Она очень хотела, чтобы мы его попробовали.

— Ммм, звучит неплохо.

Я сажусь в машину с влажными трусиками и возбужденными сосками, в надежде, что ни то ни другое незаметно, и пока мы доберемся до места, моё возбуждение уже спадет.

Предполагаю, что мы направляемся в Саншайн-Виллидж.

Судя по приподнятому настроению Нейта, возможно, он уже заезжал туда, чтобы навестить своего отца, прежде чем вернуться домой.

Когда Нейт привез меня утром в прошлый четверг, его отец не смог узнать его. Думаю, он думал, что Нейт был кем-то другим и продолжал спрашивать, где же Мариса. Нейт выпроводил меня и попросил подождать в коридоре, а сам ушел к нему в одиночестве. Майло выглядел вполне узнаваемым, как тот человек на фотографиях на лестнице лодочного сарая, но здоровье его было далеко от того, что запечатлено на снимках.

Кажется, его болезнь Альцгеймера быстро прогрессирует.

Как только мы покинули дом престарелых и очутились в машине, я повернулась к Нейту:

— С тобой всё хорошо?

Он кивнул в ответ.

— Нейт, кто такая Мариса? — спросила я.

Он оглядел меня холодным взглядом.

— Моя мать.

Потом, он долгое время молчал. Я отношусь с пониманием к потере, когда ее как таковой еще не произошло. И являлось ли для него горем его умирающий отец или мать, которая не принимала участия в жизни Нейта, я не могла быть уверенной, но это не важно — горе присутствовало рядом с ним, и я достаточно это осознавала, чтобы предоставить ему пространство, в котором он так нуждался.

Я и горе хорошо знаем друг друга — я знакома со всеми его видами и формами. Погибло много моих родственников.

Скорблю о себе и судьбе, которая меня ожидает. Я оплакивала бабушку до того, как она умерла, когда рак отнял ее у меня, и постепенно ее здоровье начало ухудшаться. Когда для нее сон был единственным утешением. Она жила со мной, она была жива, но она не жила счастливой жизнью.

Я оставила Нейта наедине со своими мыслями, поскольку на некоторое безмолвное время, когда мы впервые сели в лодку, я была поражена своими размышлениями. Это был первый случай, когда я сомневалась в том, что судьба имела контроль надо мной. И эта мысль сделала меня еще сильнее. Я желала бороться за свою жизнь.

Нейт убирает с моего лица выбившуюся из резинки прядку волос и возвращает меня в настоящее.

Я смотрю на него.

— Эй, да что с тобой сегодня происходит?

Я хватаю свой медальон и крепко сжимаю его.

— Ничего. Просто умираю от любопытства, куда мы направляемся.

Чтобы выехать на главную дорогу, Нейту приходится развернуться, и таким образом, он, отъезжая, делает необычный разворот в три приема. Прежде чем Нейт переключает передачу, он достает из козырька свои солнцезащитные очки. Я тянусь в свою сумочку за той розовой парой, которую он мне купил.

— Это не будет для тебя сюрпризом.

Я сморю на него немного растерянно.

— Туда, куда я тебя везу, это не сюрприз.

— Ладно, — я улыбаюсь ему. — Тогда, куда мы едем?

— В галерею. Знаю, что ты хотела увидеть место, где работал твой брат.

— «Вандерласт»?

Он смотрит на меня, поджимая губы.

— В чем дело?

— Черт, — бормочет он и запрокидывает назад голову.

— Нейт?

— Ненавижу это название.

Шокированная, я поворачиваюсь к нему:

— Почему?

Для него это нечто больше, чем просто название. Я замечаю это по нему. Но пока находилась здесь, за такое короткое время я многое узнала о нем, и мне также известно, что лучше не давить на него. Если я надавлю, он еще глубже утонет в своих мыслях. Поэтому, сижу тихо и жду.

Нейт долгое время не отвечает мне. Затем, как только сворачивает на Фоунтэин-стрит и направляется на мост, ведущий на запад, он указывает впереди себя.

— Видишь это?

Я смотрю туда и наблюдаю разукрашенный закат кружочками оранжевого и желтого цвета.

— Солнце?

— Я имею в виду цвета.

— Да, я вижу.

— Они похожи на то, что мой отец когда-то рисовал.

— Да, они похожи. Я обратила внимание на картины в твоем кабинете.

Он проводит рукой по волосам.

— Да. Всё это было нарисовано до встречи с моей матерью.

Я открываю рот, чтобы ответить, но решаю подождать дальнейшего рассказа Нейта.

Он поворачивает направо на Бискайский бульвари останавливается возле светофора.

— Раньше, когда мой отец впервые открыл галерею, она называлась «У Хэнсона». Меня тогда ещё не было на белом свете, но я слышал историю от отца и парочку других от его друзей, они не совсем одинаковы, но имеют один и тот же конец.

На светофоре загорается «зеленый», и Нейт надавливает черным ботинком на педаль газа.

— Он открыл ее, чтобы демонстрировать свои картины. Тогда здания были действительно дешевыми, и эта постройка функционировала как студия, так и витрина магазина. Чтобы заработать дополнительные деньги, он также продавал предметы искусства и давал уроки. Но все изменилось для него в тот день, когда в его мастерскую вошла моя мать. Она была двадцатиоднолетней студенткой колледжа, и хотела, чтобы отец продемонстрировал ей свои скульптуры.

Статуя в доме, должно быть, его матери. Не стоит спрашивать об этом.

Нейт сворачивает на Секонд-авеню, и я знаю, что мы находимся близко к галерее.

— И, по словам моего отца, это была любовь с первого взгляда. Спустя месяц после их встречи, он попросил ее выйти за него замуж, и вместо того, чтобы вернуться в колледж, она помогала ему управлять галереей. Но ей нужна была настоящая картинная галерея, а не магазин. Она каким-то образом убедила его перестать давать уроки, продавать материалы и сказала ему, что картины, выполненные в цвете, не являлись достаточно стильными для привлечения толпы. Черно-белый являлся подходящим для людей цветом. Позже она предложила изменить название на «Вандерласт». Знаешь, что оно означает?

Мой взгляд блуждает по его лицу, наполненном большим количеством неясных эмоций.

— Что-то связано с путешествием.

Он включает поворотник и очень легко паркует свой «Ровер». Затем останавливает машину и поворачивается ко мне.

— Ты близка. Это определение означает, как сильное, врожденное желание бродить или путешествовать.

Кивая в ответ, я понимаю этот термин, но понятия не имею, к чему он клонит.

Он сглатывает и делает глубокий вдох.

— Она забеременела мной через год после встречи с отцом. Ей было двадцать два. А ему сорок, и он никогда не был женат ранее. Он жил живописью, а потом мать ворвалась в его жизнь и стала его миром. Отец делал всё ради неё. Мать налаживала контакты только с новыми и перспективными художниками. Она лепила, а мой отец руководил, она работала в сети Интернет, отец заботился обо мне. Для него это было сбывшейся мечтой, а для неё, как мне сказали, был худший кошмар. — Он качает головой. — Я даже изменил код сигнализации на название галереи, потому что это была единственная вещь, которую отец всегда помнил.

Я протягиваю ему свою руку, но он отстраняет ее от себя и выключает зажигание.

— Это она. — Он указывает через дорогу от нас на витрину магазина: на большом окне черным цветом по контуру написано название «Вандерласт», а снизу под ним красным цветом — «Художественная галерея».

Простенько, но в то же время бросается в глаза.

Галерея находится между кафе и закрытым антикварным магазином одежды.

Я смотрю на Нейта.

— Хочешь закончить этот разговор?

Он откидывает назад голову и нажимает на ручку дверцы.

— Пошли.

— Погоди минутку.

Нейт поворачивается ко мне.

— Нам необязательно идти туда.

Он вздыхает.

— Я не могу избегать этого вечно. Пойдем.

Он обходит машину и берет меня за руку, чтобы помочь мне выйти из автомобиля, и как только мои ступни касаются тротуара, он отпускает её.

Когда мы пересекаем улицу, я хватаюсь за его руку и держу её крепче.

Пешеходы бродят по тротуарам, но их не так много. Большинство магазинов закрыты, а рестораны, с открытым патио, кажутся заполненными.

Я пристально смотрю на красный цвет букв на витрине, и Нейт ловит мой взгляд.

— Это дополнение твоего брата. — Улыбается он.

Это также вызывает у меня улыбку. Мы оба грустно ухмыляемся, но, тем не менее, улыбаемся.

Нейт выглядит мрачным, пока открывает дверь.

— Эй, нам совсем необязательно открывать эту дверь. В этом нет необходимости.

Он прижимается своей головой к стеклянной двери.

— Меня здесь не было со времен смерти Зи. Теперь настало время.

Перед тем, как дарю ему нежный поцелуй, я обнимаю его и прижимаюсь к нему своей щекой.

— Мы сделаем это вместе.

Он прислоняется ко мне всем телом, поворачивается и подставляет свою щеку для целомудренного поцелуя, и этот жест удивляет меня.

Проворачивая ключ в замке, Нейт нажимает на дверную ручку, и мы входим внутрь здания. Я и Нейт стоим плечом к плечу в комнате с черными стенами и черным полом, пока звенит колокольчик.

— Ненавижу всю эту хрень, — говорит он не совсем резким тоном, а скорее забавным.

Я поднимаю взгляд и вижу несколько связанных между собой тусклых колокольчиков на петле двери.

— Охранная сигнализация? — приподнимаю бровь.

— Полагаю, можно и так сказать. — Посмеивается он.

Я поджимаю губы.

— Что ты имеешь в виду?

Он глядит на панель сигнализации позади себя.

— Ты не захочешь знать.

— Нет, извини, я хочу. Очень хочу.

Он нажимает пару кнопок на клавиатуре.

— Обычная сигнализация не установлена, но эта отлично работает.

— Кто здесь находился в последний раз?

— Риелтор. Я выставил галерею на продажу несколько недель назад.

— Должно быть, это какая-то ошибка.

— Да, я позвоню ей, когда доберемся до машины.

Различные статуи, как та, что находится в доме Нейта, украшают помещение, но кажется, они не продаются. Они гладкие и отштукатуренные — некоторые в черном цвете, другие в белом. И все они представляют женщин с различным выражением лица, выполняющие различные задачи. Скульптура, находящаяся рядом со мной, изображает бегущую женщину, и ее лицо выглядит, словно она находится в беде. Статуя, кажется, показывает стремление и преимущества тяжелой работы, либо серьезные последствия напряженной физической активности — это можно интерпретировать по-разному.

Я нахожу это увлекательным.

Есть еще приблизительно дюжина таких скульптур, как эта, и они все настолько жизненные и великолепно вылеплены.

Нейт притягивает меня к себе, нарушая мою сосредоточенность.

— Спасибо за то, что приехала сюда со мной.

Я прикусываю его губу, и просто счастлива от того, что нахожусь здесь рядом с ним.

— Можешь поблагодарить меня, рассказав мне о колокольчиках.

Он опускает свой взгляд, и застенчивый мальчишка, которым я любовалась несколько раз, возвращается.

— Скажем так, когда я встретил твоего брата, он находился в очень компрометирующем положении.

Я поднимаю взгляд на колокольчики.

— Да ладно!

— Так и есть. — Кивает он.

— Он занимался здесь с кем-то сексом?

Нейт широко ухмыляется.

— Не совсем, но очень близко. Ты бы видела его лицо, когда я открыл дверь. Излишне рассказывать о том, что вскоре появились эти гребаные колокольчики.

Я смеюсь.

— Это похоже на Зака, — говорю, сквозь веселье. Не то чтобы все это было действительно смешно, но на тот момент это выглядело неким облегчением.

Вдруг дверь, на которую указывал Нейт, приоткрывается, и две модно одетые женщины, одна в черном, другая в голубом, входят в галерею.

— О, мистер Хэнсон. Я не ожидала вас здесь увидеть, — говорит женщина в голубом, прикасаясь рукой к груди, словно напугана нашим присутствием. — Я просто показывала галерею вашей...

— Я знаю, кто она.

Все тело Нейта натягивается как струна. Что-то пошло не так, и это видно сразу.

На мгновение наступает гробовая тишина, пока Нейт сверлит взглядом женщину в черном, стоящую рядом с другой женщиной, которая предполагаю, является агентом по недвижимости.

— Ох, простите. Я не предполагала, что вы уже встречались. Ну, раз уж вы здесь, миссис Винчестер собирается сделать предложение, — возбужденно объявляет агент по недвижимости.

Глаза Нейта темнеют.

— Мне это не интересно.

Глаза риелтора лезут на лоб.

— Возможно, вы могли бы дать нам минутку, Мона, — говорит агенту другая леди.

— Конечно. Я буду рядом в кафе. — Она покидает нас, а взгляд Нейта пристально рассматривает женщину в черном.

Колокольчики начинают звенеть снова, и в этот раз в груди громко грохочет моё сердце.

Что происходит?

— Нейт, ты ведешь себя неразумно, — говорит женщина, подходя к нам ближе.

— Неразумно? Ты издеваешься надо мной?

— Нейт, пожалуйста, не разговаривай со мной таким тоном.

Сухой смешок вырывается из его рта.

— Я вообще не хотел разговаривать с тобой, с тех пор как ты приехала. Но ты не в состоянии вдолбить это в свою голову.

— Нейти, я хочу поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты поговорил со мной. Что необходимо мне для этого сделать?

Нейт сжимает свои руки по бокам в кулаках.

— Не называй меня так!

Внезапно я осознаю, кто она: её зеленые глаза говорят мне все, что необходимо знать.

Это Мариса, мать Нейта.

— Нейт. — Я хватаю его за руку. — Возможно, нам стоит уйти.

— Зои, не могла бы ты подождать меня в машине? — Он смахивает мою руку и достает из кармана ключи от автомобиля.

— Ты сестра Закари? — Женщина пытается пожать мне руку, но Нейт толкает меня за свою спину.

— Зои, — шипит он.

Я смотрю на эту женщину.

— Вы знали моего брата?

— Не так долго, но он рассказывал о тебе с таким восхищением. — Она неподдельно улыбается.

— Тебе не стоило сюда приходить, и ты знаешь об этом, — говорит Нейт сквозь стиснутые зубы.

Её улыбка исчезает.

— Это было единственным способом связаться с тобой.

Нейт пихает мне ключи от машины.

— Иди.

Я беру их.

— Знаешь что, поехали. Мы оба уйдем.

— Нейт, не уходи.

— Ты та, кто научила меня этому.

— Нейт, это несправедливо. Я объясняла тебе, мне было не хорошо, я была не в себе.

— Зато тебе было довольно хорошо, когда ты начала новую жизнь.

— Это не так.

Он смотрит на меня, кивая по направлению к двери.

— Нет, — говорит она. — Всё хорошо. Я уйду. Но, пожалуйста, Нейт, подумай над моим предложением. Если ты продашь галерею мне, она все еще будет открыта. Если продашь кому-нибудь другому, вероятность этого будет ничтожна. Мое предложение будет честным.

— Мне не нужны твои деньги.

Она опускает взгляд.

— Я знаю. Знаю, что ты ничего не хочешь от меня. Но я не перестану надеяться, что однажды ты поменяешь свое отношение.

После ее комментария образуется тишина.

Она проходит мимо нас и смотрит на меня.

— Зои, мне было очень жаль услышать о твоем брате.

Я крепче сжимаю ключи в своей руке. Мать Нейта открывает дверь, и когда колокольчики звенят вновь, мне хочется закричать. Дверь закрывается, и я поворачиваю голову, в то время как Мариса проходит мимо окна. Она исчезает, как ни в чем не бывало.

Нейт тяжело дышит и, хотя я не смотрю на него, могу себе представить, что его глаза закрыты. Секунды спустя, он поворачивается ко мне и берет меня за руку.

— Поехали.

Прошлое не изменить, не имеет значения, насколько бы тебе хотелось этого. Что бы ни произошло между Нейтом и его матерью, он и его отец не в состоянии этого исправить.

Мне необходимо знать.

У меня была мать, которая забывала своих детей практически везде, где бы она ни находилась. И каждый день я не хотела жить таким образом, но от этого она никогда не менялась.

Мне всегда было интересно, если бы сейчас моя мать находилась рядом со мной, трезвая, остепенившаяся, могла бы я простить ее. Хотелось бы думать, что это так.

Тем не менее, я этого никогда не узнаю.

Звон колокольчиков дает мне возможность отогнать прочь свои мрачные мысли.

Нейт ведет себя тихо и быстрым шагом сворачивает на улицу. После того, как закрывает мою дверцу, он движется к своей стороне машины еще быстрее, будто беспокоится о том, что его мать может последовать за ним.

Я бросаю взгляд на кафе, находящееся прямо напротив меня, и вижу мать Нейта, стоящую прямо за дверью. Она вытирает слезы со своих глаз.

Комок подкатывают к горлу, но я проглатываю его, когда Нейт ударяет своей ступней на педаль газа. Рядом нет машин, поэтому нет необходимости ускоряться. Скорее всего, это рефлекс.

Я увидела в его глазах проблески «бежать без оглядки».

Он обгоняет одну машину за другой.

Я молчу, пока мы не доезжаем до моста, но не могу больше сдерживаться.

Его лицо выражает слишком много боли, и в порыве гнева он крепко сжимает руль, отчего его плечи выглядят скованными. Прямо сейчас он похож на загнанное в клетку дикое животное. Если я ничего не скажу, то понимаю, что он просто высадит меня и уедет.

Я также понимаю, что должна подойти к этому с осторожностью.

— Нейт, — тихонько говорю ему.

Его взгляд вспыхивает.

— Я не могу сейчас разговаривать.

— Нейт, скажи мне, что произошло, когда твоя мать ушла.

Он хлопает по рулю, и я подпрыгиваю.

Я не напугана, просто удивлена.

— Нейт, ты можешь поговорить со мной об этом.

Молчание.

— Она не уезжала, она просто исчезла, — тихо говорит он.

Я едва его слышу.

— Думаешь, что женщина, которую ты только что встретила, приятная леди, заслуживающая второй шанс, не так ли? — Он вновь смотрит на меня, прежде чем переводит свой взгляд на окно.

Медленно и постепенно я начинаю задумываться над вопросом, который он только что задал.

Я начинаю соображать, когда вижу, насколько сейчас он подавлен.

И затем, словно вращающаяся карусель в моей голове, я догадываюсь, почему он никогда не состоял в отношениях с женщиной.

Это как-то связано с тем, что мать покинула его. Это, должно быть, его сломало.

Я смотрю на него.

— Нет, Нейт. Я так не думаю. Я не знаю её настолько хорошо, чтобы так думать о ней. Вопрос в другом: полагаешь, она заслуживает второго шанса?

Автомобиль дергается по дороге в сторону, и он устраивается на аварийной полосе.

Здесь полностью темно, но огни над мостом горят. Несмотря на это, в сумерках всё кажется темным. Нейт выбирается из машины.

Я следую за ним, стараясь не смотреть на океан, находящийся под нами.

— Нейт, вернись в машину.

Он сжимает руками перила и склоняет голову. Затем орет сквозь ветер:

— Нет, она ни черта от меня не заслуживает!

Обнимая его сзади, я кладу ладони на его грудь.

— Давай вернемся в машину и поговорим об этом. Но только не здесь, хорошо?

Он смотрит на меня, кажется, его взгляд потерян в прошлом.

— Никто и никогда не мог представить себе, что ураган «Эндрю» нападет с огромной силой. Никто не был подготовлен. Из школ детей отпустили раньше, и я всё ждал, ждал и ждал, когда мама заберет меня, но она так и не пришла за мной. Отец закрывал галерею, и миссис Мартинес должна была вернуться, чтобы забрать меня. Спустя несколько часов, пришел отец, и когда мы добрались домой, моей матери там не оказалось. Ее машина исчезла так же, как и она сама. Мой отец подал заявление о пропавшем без вести. Он думал, что она погибла. Часть его умерла в тот день. Прошло три месяца, не было никаких вестей ни о ней, ни о ее теле. Отец даже не понимал того, что она обнулила их совместный сберегательный счет. Однажды ночью в дверь постучали, и «человек в костюме» представил официальный судебный документ — заявление о разводе.

Не сдерживая слез, я ахаю, прикрывая рот рукой.

Нейт качает головой.

— Не жалей меня.

— Нейт. Я не жалею тебя. Мое сердце разбито из-за твоего отца и тебя, того маленького мальчика, но это не жалость.

Он вытирает мои слезы, пока пролетают машины, освещая нас фарами.

— Она никогда не возвращалась. Мы никогда о ней ничего не слышали до того времени, когда я вынужден был отвезти своего отца в дом престарелых. Она вернулась в город, с мужем и двумя детьми, желая, чтобы я принимал участие в её жизни.

Всё это время сдерживаю в себе вздох, но обхватываю его лицо своими руками.

— Это, должно быть, было очень тяжело.

Нейт прикрывает глаза и прислоняется своим лбом к моему.

— Она бросила нас, как ненужных собак. Мать не нуждалась в нас. Она разбила сердце моему отцу, разрушила его жизнь. Я не могу принять ее обратно, какие бы отстойные оправдания она не давала. Я просто не могу.

Находящийся во мне преподаватель психологии хочет копнуть глубже и помочь ему поработать над возможным примирением, но женщина во мне, которая заботится о нем и видит, к чему это привело, желает, чтобы она держалась подальше от него, насколько это возможно. Я нежно целую его.

— Я понимаю тебя.

Он притягивает меня к себе и сжимает в объятиях. Просто обнимает меня на мосту, который охватывает два совершенно разных мира, и я чувствую, что у нас тоже есть свой мост, и это мой брат.

— Давай. Мне не стоило здесь останавливаться. Поехали домой.

Мы садимся в машину, и остаток пути едем домой в тишине. Когда входим внутрь, Нейт оборачивается ко мне.

— Не против, если мы просто сделаем поесть и сядем посмотреть телевизор? Мне не хочется сейчас о чем-либо думать.

— На самом деле, это звучит великолепно. Я переоденусь и буду внизу.

Когда добираюсь до своей комнаты, я закрываю дверь и падаю на кровать. Я хочу расспросить его обо всем. Хочу помочь ему. Хочу копнуть глубже, чтобы обнажить его боль.

Но я не должна.

Я не могу.

Мне нужно вернуться к единственной мысли, о которой я должна думать прямо сейчас — к летней интрижке. Я не могу участвовать во всем этом. Он втягивает меня, и чем больше я ему позволяю, тем труднее мне будет выйти из этого. Я не могу изменить Нейта, так же, как он не может изменить меня. Но проблема в том, что сейчас я понимаю его. Он больше не тот парень, с которым я хочу заниматься сексом, а парень, который защищает себя единственным проверенным способом.

Я это понимаю.

И делаю то же самое.

Мольберт, альбомы для рисования и краски, которые я принесла сегодня утром из лодочного сарая Зака, покоятся в углу — это моя версия вафельницы Нейта.

Я смотрю на эти вещи, и внутренний голос шепчет мне на ухо «Помни о своей судьбе».

Будто я могу забыть.

Я переодеваюсь в шорты для бега и футболку, которую купила на прошлых выходных, но ни разу еще не надевала. Как оказалось, Нейт также не хотел вылезать из кровати утром, несмотря на то, что не сон являлся этому главной причиной, а только секс.

Правильно, Зои, думай о сексе.

Я продолжаю повторять это себе.

Не копай слишком глубоко, иначе откроется еще одна истина.

Мой путь вниз по лестнице освещает свет, исходящий из кухни. Нейт сидит в гостиной в темноте на диване, с лимонадом и двумя тарелками еды, положив ноги на журнальный столик.

Я пытаюсь смахнуть их со стола.

— Повтор «Во все тяжкие», обожаю этот сериал.

— Бывший учитель прибегает к криминальной жизни и привлекает своего бывшего студента, и ты обожаешь этот фильм — просто классика.

Я пожимаю плечами и решаю перешагнуть через его вытянутые ноги.

— Не суди.

Он хватает меня за руку, притягивая к себе, и неожиданно целует меня.

— Я бы и не подумал.

Опираясь на его грудь, я приподнимаюсь и гляжу на него. Как только я смотрю в его глаза, то быстро теряю самообладание, но тут же заставляю себя сосредоточиться.

— Я смотрела несколько первых сезонов, но не до конца.

— Звучит словно ночной телемарафон.

— Мы постоянно это проделывали с Заком.

— Забавно, раньше мы занимались тем же.

— Что изменилось?

Он пожимает плечами.

— Знаешь, даже понятия не имею. Мы просто оба были чем-то заняты и даже при том, что он жил рядом со мной, я практически не видел его на протяжении последнего года. Я никогда не задумывался об этом, пока не появилась ты.

— Полагаю, всем когда-то свойственно проявлять эгоизм.

— Может быть. — Он запускает пальцы в мои волосы и, уделяя им внимание, накручивает их себе на палец. — Никогда не встречал ни у кого таких волос, как у тебя.

Я отрываюсь от него, чтобы дотянуться до тарелки и передать ему ее.

— Когда я училась в школе, все звали меня Ширли Темпл.

— Ширли Темпл, понятно.

Мы жуем и смотрим телевизор. Я поворачиваюсь к нему.

— Терпеть не могла этого. Ненавидела свое прозвище и свои волосы.

Он смеется и насаживает на вилку энчиладас.

— Ты умеешь петь и танцевать, как она? Потому что, я был бы не против взглянуть на это.

Я прожевываю кусок своей еды и глотаю. Затем ставлю тарелку на столик, и поворачиваю голову к нему, чтобы надуть губы и хлопнуть в ладоши под подбородком.

— «Вы должны улыбаться и быть счастливым».

Он ставит свою тарелку рядом с моей и одним быстрым движением сокращает расстояние между нами.

— Сделай это снова.

Надувая свои губы и хлопая в ладоши под подбородком, я пою:

— «Вы должны улыбаться и быть счастливым».

И когда я смотрю на него вновь, он больше не улыбается, а смотрит на меня с отяжелевшим взглядом.

Я опускаю глаза к его брюкам, и Нейт замечает это. Задерживаю свое дыхание и практически уверена, что и это не ускользает от него.

— Мои друзья звали меня Красавчиком в средней школе, и мне это не нравилось. Я бы никогда не принял такое прозвище или высмеял его, как сделала это ты, — говорит он хриплым и грубым голосом, который источает секс.

Я пожимаю плечами; всё это время мой пульс бешено стучит, пока я желая прикоснуться к нему. Я придвигаюсь ближе, достаточно близко, чтобы поцеловать его и для того, чтобы опустить свою руку прямо туда, где недавно блуждал мой взгляд, но не делаю ни того, ни другого.

— Не можешь бороться, тогда присоединяйся. Не терплю этого. И, между прочим, твои друзья до сих пор называют тебя Красавчиком.

Нейт высовывает язык и очерчивает им линию вокруг моего рта.

— Только если они хотят достать меня, — тихо бормочет он, облизывая мой рот. — Я научился игнорировать, и это их бесит.

— Этот метод также срабатывает. — Говорю я с придыханием.

Он смотрит на меня, затем вниз.

Я приоткрываю рот, когда своими пальцами щекочу его ногу, и пока приближаюсь к нему, он прижимает мою руку к своему члену и скользит ею вверх и вниз по джинсовой ткани своих брюк.

Сорвавшийся стон с моих губ такой неожиданно громкий, что возбуждение вспышкой проносится по всему моему телу. От внезапной спешки, я расстегиваю его брюки и двигаюсь к нему еще ближе.

— Сними свои штаны, — шепчу ему на ухо.

Нейт пялится на меня. Возможно, он в шоке или слегка заведен.

Фантазия с шоколадным сиропом меняется на другую.

— Ты говорил, сегодня моя ночь. Ловлю тебя на слове. Хочу увидеть, как ты прикасаешься к себе.

Из него вырывается вздох.

— И ты снимай свои шорты. Я хочу понаблюдать, как ты трогаешь себя.

Я быстрее двигаю своей рукой вверх и вниз по его эрекции.

— Сниму, после тебя.

— Черт, — шипит он и откидывает голову назад.

Не могу сдерживать волнение внутри себя.

Если кто-то в состоянии получить оргазм без каких-либо манипуляций, то это я.

Я первая, кто встает и снимает с себя одежду.

Нейт пронзает меня своим взглядом до тех пор, пока я не раздеваюсь полностью, и затем встает, чтобы снять свои ботинки, а вслед за ними и одежду. Я бы раздела его сама, но это займет слишком много времени. Абсолютно голый он садится обратно на диван. Позади нас стеклянные двери, которые впускают лишь лунный свет, охватывая темноту, но вода соседствует с этой темнотой таким образом, что никто нас не увидит. Нейт с полностью эрегированным членом откидывается назад на подушку дивана и кладет руки на свои ноги, раздвинутые на ширине плеч.

Он выглядит чертовски сексуально.

Я подступаю ближе, и он берет мою руку и снова кладет ее на свой член. Мои пальцы сжимают его внизу, а он обхватывает их своими пальцами и постепенно начинает ими двигать. Другой своей рукой я обнимаю его за шею и притягиваю к своим губам.

Нейт ускоряет движения моей руки, а я слегка сжимаю его волосы на затылке. Стискивая зубы, он выпускает подавленный, скрежещущий звук, который заставляет меня двигать своей рукой еще быстрее, но потом я отпускаю его член и его волосы.

— Твой черед. Хочу понаблюдать за тобой. Увидеть, как ты кончаешь.

От тог, как его руки безвольно покоятся рядом, думаю, что он ответит «нет»,

— Пожалуйста, — добавляю. — Пожалуйста, позволь мне увидеть, как ты выглядишь, достигая оргазма. Когда мы вместе этот момент такой безумный, что я просто не могу сконцентрироваться. — Это так эротично наблюдать, как вместо меня он прикасается к себе. Я видела, как Нейт кончал внутри меня, в мой рот, но я никогда еще не дарила ему свое пристальное внимание. Он мог бы прикасаться к своему члену, делая это для меня, и, на мой взгляд, это так горячо, что можно обжечься.

Одной рукой он проводит вниз по своему прессу, и когда нащупывает свой член, то сжимает его, медленно поглаживая от кончика до самого основания.

Нейт встречает меня взглядом.

Мои соски как твердые горошинки, и между ног разливается тепло.

Черт возьми!

Я никогда не смотрела порно и не видела, как мастурбирует мужчина, но это представление я никогда не забуду.

Не спеша, Нейт поглаживает член вверх и вниз, и никакой оргазм, кажется, не преследует его. Что касается меня, то я еле сдерживаюсь.

Своими руками сжимаю грудь и представляю, как его руки ощущались бы на мне.

Когда я пощипываю свои соски, его темные глаза блестят, а рот перекашивает улыбка. Он соскальзывает ниже по кожаной подушке, выгибая спину и двигая своими бедрами вверх.

Я встаю на колени рядом с ним для того, чтобы лицезреть действие, позволяя коленным чашечкам коснуться боковой части его бедра для желанного контакта плоти с плотью.

Нейт откидывает голову назад. Затем своей свободной ладонью накрывает мой рот. Инстинктивно я облизываю её. Мир вокруг нас исчезает, и я наблюдаю, как он кладет только что облизанную мной ладонь на свой член и крепко сжимает его.

Другой рукой тянется к моей руке и настоятельно побуждает ее двигаться вниз.

Я подчиняюсь.

Понимая, что уже влажная, и не теряя даром времени, я скольжу в себя пальцем и смотрю вниз на его руки. Он гладит себя быстрее, приподнимаясь на бедрах в ритме движения своей руки, и я проделываю то же самое со своей рукой.

Изображение ясное: его кулак — это моя киска, а мой палец — это его член.

Вдруг его пальцы поглаживают и скручивают мой сосок.

О боже, чувствую слабость в коленях, и как покалывание распространяется по моему телу. Пытаюсь сфокусироваться на Нейте, на том, как с каждой лаской увеличивается его член, как морщится его лицо, когда он сжимает сильнее, как, возвышаясь, напряженно работают его бедра. Но я не могу.

Его рука опускается до самого основания члена, и мне приходится сдерживать свой стон.

Прикрывая глаза, ввожу в себя свой второй палец, представляя, будто это его член. После того как я открываю глаза, чтобы взглянуть на Нейта, скрипит диван, и он стоит на коленях между моих ног.

Я поднимаю взгляд.

— Не останавливайся.

Его слова воскрешают во мне невыносимую потребность, но на этот раз, она должна заставить меня достичь оргазма и показать ему, насколько он заводит меня. Мои бедра движутся вверх по собственному желанию, чтобы вобрать в себя удовольствие.

Ладонь Нейта движется вокруг члена всё быстрее и быстрее, и я вижу, как его желание возрастает всё выше и выше. Удовольствие увеличивается, и мое дыхание вырывается рваными вдохами. Он дико и громко стонет. Наши взгляды встречаются, и связь между нами только крепнет. А затем, когда он протягивает свою руку, чтобы потереть мой клитор, а я своими пальцами прикасаюсь к нижней части его члена, и мы пропадаем.

Я выкрикиваю, пока кончаю.

Изгибаюсь дугой, когда невероятные ощущения одолевают мое тело.

Покачивают меня из стороны в сторону.

Уносят в другое измерение.

Моя голова падает, но вскоре поднимаю ее обратно.

Мне нужно смотреть на Нейта — я очень сильно этого хочу.

Сейчас в момент экстаза, я смотрю на него, а он на меня, и когда это случается на самом деле, мое тело трясет, и в порыве удовольствия я кричу еще громче:

— О, Нейт. О, Нейт.

— Бл*дь, — выкрикивает он. — Зои.

Выкрикивать имя человека во время оргазма, кажется настолько личным, и, несмотря на это, мы оба делаем это снова и снова.

Теплая влага выплескивается на мою грудь. Я наблюдаю за этим действием, и оно прекрасно. После нескольких рывков он накрывает себя рукой, и оставшееся семя вытекает из-под его ладони.

Когда все заканчивается, Нейт плюхается на меня сверху, используя подлокотник для поддержи, и наполняет своим запахом мое тело. Мои внутренности всё ещё покалывает, а от тепла его кожи бьет электрическим током. Затем Нейт целует меня мягко и нежно.

Наши губы сливаются в поцелуях до тех пор, пока Нейт не отстраняется для того, чтобы подобрать свою футболку и обтереть нас. Закончив, он перекладывает меня таким способом, что он может прилечь на спинку дивана, а я перевернуться и заманить его в свои объятия.

Моё внимание привлекает звук работающего телевизора. Оглядываясь, я вижу, как проигрываются финальные титры.

— Ты пропустил свое кино.

Зубами он прикусывает мое ушко, просовывая внутрь язык.

— Нет, не пропустил.

21 Глава

Статуя

Солнечные лучи проникают сквозь облака, попадая в спальню. Я жмурюсь, и определенно, не готова вставать. Чувствую движение руки по своему бедру и удивляюсь тому, что тело Нейта находится рядом. У него теплая и мягкая кожа, а его пальцы оставляют после себя дразнящий след желания. Я улыбаюсь от постукивания за окном.

Это дождь?

Разве это дождь вынудил задержаться Нейта в постели этим утром?

Если это так, тогда я должна выяснить, как устроить ему танцы под дождем.

В нежном прикосновении он отводит мои волосы в сторону, и мягкие губы целуют мое плечо. Я прижимаюсь к его телу, сжимаю пальцы и подтягиваю их к своим губам. Его теплые ноги переплетены с моими, а гладкая грудь прилипает к моей спине. Руки Нейта обнимают меня, и мне не хочется сейчас никуда идти или что-либо делать, а хочется заниматься только тем, чем мы заняты прямо сейчас. Его бархатистые губы движутся вверх по моей шее, и с каждым его прикосновением мой пульс разгоняется все быстрее и быстрее, подталкивая меня туда, откуда я не хочу возвращаться.

Туда, где судьбы не существует.

— Доброе утро, — шепчет мне на ухо.

Я поворачиваюсь к нему и обнимаю его за шею.

— Доброе утро. Ты не бегаешь по утрам, когда идет дождь? Боишься, что можешь промокнуть?

Он хохочет, опускаясь ниже для того, чтобы прикусить мою губу.

— Я бегаю всегда. Мне просто не хотелось сегодня вставать.

Ни с того ни с сего, он шлепает меня по попке.

— Ауч, — выкрикиваю я.

— Я собираюсь побегать сегодня вечером, и ты бежишь со мной, всезнайка.

Я стону и думаю, к черту эти танцы под дождем.

— Не могу дождаться. — Закатываю глаза.

— Сарказм меня заводит.

Я всматриваюсь в черты его лица: щетинистый подбородок, скульптурный профиль, точеные скулы, темно-зеленого цвета глаза и взъерошенные в беспорядке, но такие безупречные волосы.

— Думала, я завожу тебя?

Он атакует меня своим голодным ртом.

— Ты. Кажется, я доказал тебе это и не раз.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как он оказывается на мне сверху.

Наши взгляды осматривают друг друга, и его ухмылка полна обещаний.

Мне она очень нравится.

Он скользит своими пальцами по моему обнаженному телу, при этом посылая мурашки по моей спине. Желание начинает пульсировать между ногами, и как только он находит мои губы своими, я обнимаю его.

Я пробираюсь пальцами вниз по его мускулистой груди, а затем по выступающим ребрам.

Боже, я обожаю его тело.

Когда его губы следуют вниз по моей шее, звонит его телефон. Нейт тянется к нему, но я хватаю его за руку.

— Пусть звонит.

Нейт смотрит на свой телефон, затем на меня.

— Мне нужно ответить, этот звонок может быть насчет моего отца. — Он садится, и после того как смотрит на входящий вызов, отвечает:

— Алло. — Сонливость в его голосе чертовски сексуальна.

Длительная пауза заставляет меня беспокоиться, поэтому я сажусь прямо и пытаюсь определить по его лицу, отец ли это, но Нейт уже вскакивает с кровати, поворачиваясь ко мне спиной.

— Да, конечно, все в порядке. Я позабочусь об этом.

Возможно, ему звонят из офиса. Его тон отличается, когда он разговаривает со своим отцом или персоналом Саншайн-Виллидж. Пока он продолжает свое общение, я начинаю задумываться, как странно, что я в состоянии различать особую интонацию в его голосе.

Я знаю, когда он не в духе, злой, заведенный, заинтригованный, веселый, самодовольный и даже счастливый.

Связь, которую мы установили во всех смыслах, дала мне возможность понять это, и она пугает меня. С каждым днем приоткрывается всё новая дверь, вместе с которой приоткрывается и мое сердце.

Это приятно.

Это правильно.

Но всё же, это не так.

Я откидываюсь назад на кровать и смотрю на него, на его сексуальную задницу, и даже сейчас, когда поменялось настроение, и отменяется секс, мои бабочки в животе до сих пор трепещет от предвкушения следующего раза.

Это увлечение превратилось в опасную зависимость.

Сложно преодолевать привычки, и это закончится ровно через семь недель.

Но что, если я останусь в Майами, обоснуюсь и стану преподавать в здешнем университете? Закончится ли всё это?

Внезапно в моем сознании, то проклятое облако судьбы, начинает лить дождь. Я не могу распоряжаться своей жизнью. Мой внутренний голос напоминает мне, что моя судьба уже предопределена так же, как и для тех, кто жил до меня.

Может, я смогу быть другой?

Может, когда вернусь домой, я найду способ победить ее, обмануть, избежать и затем вернуться обратно.

Нет, не стоит мне думать подобным образом.

Я смотрю на Нейта, настолько самодостаточного, контролирующего, и мне становится интересно, хотел бы он, чтобы я жила здесь. Когда он поворачивает голову и проводит рукой по своим волосам, я думаю, что нет, наверное, нет. И, кроме того, у него слишком много демонов, которых ему необходимо победить, прежде чем он сможет задуматься о каких-либо отношениях.

Но я могу помочь ему. Могу.

Я знаю, прошлой ночью, в этой самой постели, я говорила себе, что мне нужно избегать и не вмешиваться в его жизнь, но сегодня, в свете дня, мне необходимо помочь ему.

Телефонный звонок заканчивается, и он убирает телефон от уха.

— Мне нужно собираться. Друг нуждается...

— Нейт? — в моих мыслях вращается куча всего, и скорее всего я должна это прекратить, но не могу. — Та статуя, что находится у подножья лестницы, это статуя твоей матери?

Его голова поворачивается в моем направлении:

— Ты уже знаешь об этом, тогда почему спрашиваешь?

— Зачем ты привез ее сюда?

— Какая разница? И что за пятьдесят грёбаных вопросов об этой статуе, в конце концов?

— Я хочу знать, почему ты при виде ее мучаешь себя?

Он прищуривается:

— Ты не знаешь, о чем толкуешь.

Но он не прав. Я знаю. Я видела другие статуи в галерее прошлым вечером, и ни одна из них не вызывала одиночество и отчаяние, как та, что находится внизу.

— Статуя напоминает тебе о ней?

Он сжимает челюсти и направляется в ванную, хлопая дверью.

Я вскакиваю с кровати и иду за ним. Когда поворачиваю ручку двери, то понимаю, что она закрыта.

— Нейт, я не пытаюсь причинить тебе боль. Ты должен это понимать. Я просто хочу помочь.

Включается вода и тишина — это единственный для меня ответ. Я набрасываю на себя одежду и жду. Когда выключается вода, я снова стучу.

— Ты говорил с ней, позволил ей объяснить, почему она ушла? Это могло бы помочь вам добиться какого-то окончательного решения.

Дверь широко распахивается, и Нейт практически натыкается на меня на пути к своей гардеробной.

Я следую за ним.

— Нейт, поговори со мной.

Он надевает боксеры, и когда проскальзывает в них, то позволяет полотенцу упасть. Снимает с вешалки пару слаксов и также натягивает их. Затем выбирает рубашку белого цвета из ряда белых рубашек и надевает ее. Только после того, как Нейт полностью закончил с одеванием, он смотрит на меня.

— Да, на самом деле, это был первый вопрос, который я задал ей, когда она возникла у моей двери, и он также был последним. Ее причина была действительно проста — она была несчастлива, и это заставляло ее чувствовать себя психически неуравновешенной. Та же самая бредовая история, которую ты слышишь каждый день: вышла замуж слишком молодой и не хотела ответственности. Хотя ее история совсем другая, потому как она была трусихой. Она не желала видеть боль на лице моего отца, таким образом, она просто решила уехать. Шторм только помог ей легко исчезнуть. Бл*дь, она даже сказала мне, что позволила всем думать, будто она была мертва, но она нуждалась в деньгах и в работе, поэтому не могла долго оставаться невидимкой. Что касается меня, она считала, что мне будет лучше с моим отцом. — Его гардеробная огромна, но когда Нейт проносится мимо с обувью в руках, словно меня там нет, то помещение не ощущается таким уж большим.

Я кручусь вокруг себя, пока он достает черные носки из ящика шкафа.

Смятые простыни, кажется, его не беспокоят, пока он, сидя на кровати, надевает носки и ботинки. Перед тем как встать с кровати, Нейт наконец-то поднимает на меня свой взгляд. Его глаза полны боли.

— Что? Язык проглотила?

Я сглатываю и пытаюсь сдержать слезы.

— Нет, я просто знаю, каково это, чувствовать себя брошенным. Моя мать была наркоманкой и либо теряла, либо забывала нас с Заком практически везде, куда бы она ни брала нас. Но потом она умерла, и несколько дней мне хотелось, чтобы она все еще была здесь, вот и все. — Мои руки дрожат, и для поддержки я облокачиваюсь на дверной косяк шкафа.

— Я совсем не разделяю эти чувства! Статуя напоминает мне, какой она была на самом деле и почему она ушла. Это разрушает иллюзию о жизни из шоу «Предоставьте это Биверу» (прим. пер. семейное успокоительное шоу), которую я создал в своем воображении, потому что, позволь мне сказать тебе, она никогда не была идеальной домохозяйкой. — Его лицо мрачнеет, а тон пропитан гневом.

— Я понимаю это, Нейт, но может быть, сейчас она изменилась? Люди совершают ошибки, и она желает, чтобы ты был частью ее жизни. Возможно, тебе следует дать ей шанс, если не для нее, так для себя.

Я чувствую, как он с упреком смотрит в мою сторону.

— Сеанс психотерапии окончен. Буду поздно.

Не оглядываясь, он быстро проходит мимо меня и хлопает дверью. Пару мгновений спустя, я слышу, как что-то разбивается.

Мой желудок ухает вниз.

Похоже, что всё прошло не слишком гладко.

Слезы ручьем текут из моих глаз.

Я понятия не имею, кого оплакиваю: Нейта, его мать, себя или своего брата. Я погружаюсь обратно в теплое и комфортное постельное белье и смотрю, как постукивает дождь за окном. Закрываю глаза и еще глубже зарываюсь в подушки, вдыхая его запах и желая хотя бы ненадолго отгородиться ото всего мира.

Когда я снова просыпаюсь, то хватаюсь за свой телефон, но на нем нет никаких сообщений. Уже около десяти, поэтому вскакиваю с постели, иду в ванную, принимаю душ и одеваюсь. Все еще идет дождь, жаль, что я не упаковала парочку удобных джинсов. Поэтому я останавливаюсь на платье-майке и кроссовках на платформе, которые купила «У Изабеллы» на прошлой неделе, а затем прихватываю свой плащ. После того как отвезу еще один багаж вещей для приюта от ураганов, я собираюсь съездить в офис Нейта и извиниться перед ним. По крайней мере, там он не сможет повесить трубку, игнорировать меня или хлопать дверью перед моим носом. Я не должна была столь сильно давить на него, но, независимо от того, насколько он был зол на меня, думаю, что давление могло бы помочь ему. По крайней мере, он рассказал о своих чувствах, выплеснул их наружу. Это не действие какого-либо лекарства, а, скорее, начало продвижения вперед к успокоению, в котором он так отчаянно нуждается.

Звонит мой телефон.

— Алло?

— Зои, это Оливер. Как ты?

— Неплохо, а ты?

— Не могу пожаловаться. Слушай, я собираюсь встретиться с тобой, но хочу, чтобы ты знала, что я получил отчет об аварии, который могу отправить тебе сегодня днем.

— Не возражаешь, если я сама его заберу? Я собираюсь выйти ненадолго, и тогда смогла бы заскочить.

— Конечно, без проблем. Я оставлю их у секретаря.

— Спасибо тебе, Оливер.

— Мне пора бежать, звони, если тебе нужно будет что-то еще.

Мы вешаем трубки, и я внезапно останавливаюсь наверху лестницы.

Статуя разбита, и осколки валяются по всему полу.

В моей груди разрастается чувство вины, а на сердце становится тяжело. Я не хотела так сильно давить на него. Но, может быть, его уход является первым шагом в продвижении, потому как, несмотря на то, что говорит Нейт, он все еще находится где-то между уходом и возвращением его матери.

В моей памяти мелькают фрагменты той ночи, когда мы с Нейтом вышли из затруднительного положения наших отношений, и он согласился провести это лето со мной. Он спросил меня тогда: «Ты уверена, что хочешь меня?»

Печаль пробирает меня до костей.

Он и я — мы не настолько разные. Оба окружены щитом, который оберегает то, что было повреждено очень давно, и защищает от того, чтобы никогда не чувствовать себя ненужным.

Я поступала так всю свою жизнь, придумывала оправдания тому, что у меня не было времени для отношений.

Когда спускаюсь на нижнюю ступеньку лестницы, присаживаюсь на предпоследнюю и придерживаю в руках свою голову. Несколько минут я вожусь в своей сумочке, чтобы достать телефон, пролистываю список контактов, нахожу имя, которое мне необходимо, и нажимаю на номер.

— Здравствуйте, это доктор Джулия Рэймонд.

— Доктор Рэймонд, это Зои.

— Зои, сегодня ты не по расписанию.

— Да, я знаю. У вас есть свободная минутка или вы заняты?

— Подожди, позволь я переключусь.

Я могу представить, как она перемещается из-за маленькой стойки регистрации за пределами ее офиса в безопасную для нее территорию с успокаивающими синими стенами, чтобы присесть за большим столом. Кейт, секретарши доктора Рэймонд, летом нет, поэтому она работает одна.

— Я вернулась, что случилось?

— Я надеялась на ваше профессиональное мнение. — Перехожу прямо к делу.

— Да, конечно. Это насчет тебя или того мужчины, появившегося в твоей жизни?

— Насчет нас обоих, или нет, о, боже, я не знаю. — Слезы застилают мои глаза, пока я пытаюсь сморгнуть их прочь. Но в моем горле слишком першит от того, что я сдерживаюсь. — Доктор Рэймонд, я не знаю, что творю. Чувствую, как одно противоречие идет за другим, и, думаю, на этот раз, я могу зайти слишком далеко.

Пересказывать ей без обсуждения нашей безумной сексуальной химии и всего того, что происходит между мной и Нейтом, нелегко, но в контексте данного разговора это кажется несущественным и подрывает доверие. То, что происходит между нами сейчас — это более интимное, чем впервые, когда я поведала ей о нас.

Я не уверена почему.

Она слушает: несколько вопросов, несколько вздохов и довольно много понимания с ее стороны. Наконец говорит:

— Зои, ты не ошибаешься в своем заключении. Страх быть покинутым, как правило, связан с такой потерей в детстве, как, например, потеря родителя в результате смерти или развода, но он также может являться результатом нехватки физической или эмоциональной заботы, как в случае с тобой и твоим братом. То, что ты хочешь быть с кем-то, — большой шаг. Но в обоих случаях это проблемы, которые носят сложный характер и не подлежат исправлению одним лишь разговором, а иногда они не меняется на протяжении всей жизни. В зрелом возрасте переживания раннего детства приводят к страху быть брошенными теми людьми, которые тебя окружают. В то время как определенная степень страха одиночества является нормальной частью бытия человека, травматические переживания наиболее сильно влияют на развитие здоровых отношений. Я не могу сформулировать о Нейте своего мнения, так как ни разу не встречалась с ним. Но ты, Зои, знаешь, что делаешь. А теперь важный вопрос: ты готова увидеть его таким, каким он является на самом деле?

Я представляю, как доктор Рэймонд, поворачивается к окну на своем стуле и, как обычно она делает, смотрит на деревья, когда ожидает ответа.

— Доктор Рэймонд, вы же знаете, что я не жду ничего такого, кроме как весело провести время.

Она вздыхает.

На линии жужжит громкий звук.

— Кажется, кто-то пришел, можешь подождать?

— Безусловно.

Проходит около тридцати секунд, прежде чем она возвращается на линию.

— Только что пришел мой пациент. Могу я перезвонить тебе сегодня вечером?

— Конечно. И доктор Рэймонд, спасибо за то, что выслушали меня.

— Послушай меня, Зои, прислушайся к тому, что ты чувствуешь, и откройся этим чувствам. Не запирай их навечно. Ты можешь сделать это для меня?

Мои плечи резко опускаются, пока я сижу, сложа руки.

— Вы же знаете, что я не могу. Это будет плохо как для него, так и для меня. И, кроме того, он просто сбежал.

— Насчет этого я не уверена. По крайней мере, подумай над тем, что я сказала и давай поговорим еще немного позже, хорошо?

— Да, доктор Рэймонд. До свидания.

Я нажимаю «Завершить вызов» и смотрю на прекрасный вид. Дождь все еще льет и выглядит, словно вышитый бисером занавес, пока капает в бассейн. Я смотрю на него в течение долгого времени, размышляя над тем, что только что сказала доктор Рэймонд. Думаю о том, что чувствую, и о том, как Нейт чувствует себя сейчас. Суть в том, что я не в праве была так сильно давить на него.

Я собираю свои вещи и следую по древесным доскам, обрамляющим выложенную плиткой гостиную, в прихожую, которая ведет в гараж. Я прохожу мимо камина и бросаю взгляд на две фотографии Нейта с его отцом. Они выглядят счастливыми. У его отца волосы с проседью и карие глаза, но помимо этого, они выглядят очень похожими — оба красивые.

Наши тарелки все еще стоят на журнальном столике, и я останавливаюсь, чтобы забрать их вместе с пустыми стаканами от лимонада. Как только навожу порядок на кухне и загружаю посудомоечную машину, быстренько готовлю чашку кофе, выбирая сливки вместо молочной пенки, чтобы сэкономить время, и беру его с собой.

Вчера мы вместе с Рози отнесли все коробки в гараж, чтобы я могла легко их загрузить в автомобиль. Когда я выхожу из гаража, то не вижу коробки, которые мы вчера оставили у стены. Я быстро осматриваю свою машину и понимаю, что это Нейт загрузил их для меня.

От такой доброты в моей груди екает сердце.

Злится он на меня или нет, он все еще хочет мне помочь.

Мне нужно увидеться с ним, извиниться за то, что давила на него.

И мне нужно прекратить совать нос не в свои дела.

22 Глава

Крепыш

Юго-восточный финансовый центр находится не более чем в пятнадцати минутах от приюта, но из-за интенсивного движения мне требуется полчаса, чтобы туда добраться. Это здание достаточно высокое и заметное с пляжа, поэтому я нахожу его легко. Нейт несколько раз указывал на него и, поскольку, кажется, что я отпускала столько шуток в адрес сериала «Полиция Майами: Отдел Нравов», он поведал мне, что его офисное здание появлялось в нескольких ТВ шоу 1980-х, и также было показано в конце заглавных титров фильма.

Я посчитала, что это круто.

С другой стороны, Нейт был гораздо меньше воодушевлен статусом здания, в котором располагается его компания.

Когда я сворачиваю с 13-ой Улицы и вклиниваюсь на Бискайский бульвар, слева от меня находится подземный гараж. После того как паркуюсь, сразу направляюсь в вестибюль. Два ярко-голубых эскалатора ведут на первый этаж. На полу огромная белая кафельная плитка и повсюду растения. Есть и карта Майами на стене, которая светится розовым неоновым цветом.

Согласно списку арендаторов помещений, «Скайлайн Холдингс» находится на сорок пятом этаже. Нет никакого справочного бюро или служащего, кто мог бы оповестить о моем приходе, поэтому я еду на стеклянном лифте с видом на горизонт Майами. Этот вид простирается на мили.

Двери открывается со звоном.

Впереди длинная черная глянцевая стойка регистрации, а за ней красивая белокурая женщина в наушниках. Над ее головой расположена эмблема компании Нейта — набросок линии горизонта Майами с очерченными буквами, означающими «Скайлайн Холдингс».

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да, я здесь, чтобы встретиться с Нейтом. с Нейтом Хэнсоном.

Она заглядывает в свой компьютер.

— У вас запланирована с ним встреча?

— Нет, но скажите ему, что его ждет Зои.

Она глядит на меня с притворной улыбкой.

— Мне очень жаль, но мистер Хэнсон без записи никого не принимает.

Я склоняюсь над столом.

— Не могли бы вы, пожалуйста, сказать ему, что его ожидает Зои Флауэрс? Я уверена, он будет рад меня видеть.

Вообще-то, я не совсем в этом уверена, но знаю, он не рассчитывает на встречу со мной.

Звонит телефон, и она поднимает вверх палец.

— «Скайлайн Холдингс», с кем вас соединить?

Пауза.

— Безусловно, ожидайте.

Она нажимает пару кнопок на своем телефоне.

— Клаудия, мистер Эллиот звонит мистеру Хэнсону. Это по поводу продажи.

Еще пауза.

— Я переключу его на тебя.

Она заново ударяет по клавише на телефоне и затем обращается ко мне.

— Мне жаль, но мистер Хэнсон будет после обеда. Могу я оставить ему сообщение?

Я смотрю на нее и не уверена, лжет она или говорит правду. Но устраивать сцену я не могу.

— Нет, не нужно.

Когда спешу к металлическим дверям, мой медальон раскачивается из стороны в сторону, и пока лифт медленно скользит вниз в вестибюль, я сжимаю его в кулаке. Оказавшись там, присаживаюсь на один из черных кожаных стульев и вытаскиваю свой телефон.

Я звоню Нейту.

«Вы дозвонились Натаниэлю Хэнсону. Оставьте ваше сообщение».

« Нейт, это Зои. Сможешь мне перезвонить? Я бы очень хотела поговорить с тобой».

Завершаю вызов одним касанием. Когда убираю телефон, достаю визитку Оливера и направляюсь в его офис. Он недалеко.

Офис Оливера находится в Винвуде, рядом с галереей. Его секретарь вручает мне белый конверт, и я прихватываю его с собой в кофейню, которую наблюдала рядом с «Вандерластом».

После того как девушка за барной стойкой вручает мне мой кофе, я присаживаюсь на один из деревянных стульев и тянусь за конвертом в свою сумочку. Открываю его и читаю короткое сообщение от Оливера.

«Зои,

Здесь находится отчет из шести страниц, о котором ты просила. Я не приложил каких-либо фотографий с места происшествия. Если тебе понадобится что-нибудь еще, знай, что ты можешь позвонить мне.

С наилучшими пожеланиями,

Оливер».

Я чувствую беспокойство, когда извлекаю отчет. Но в последнее время я очень нервничаю, когда рядом нет Нейта. Думаю, мне нужно запланировать видео-сеанс с доктором Рэймонд. Я знаю, что мне необходимо найти другие способы борьбы с поджидающей меня темнотой, а не искать утешения в страсти, которую я чувствую всякий раз, когда Нейт рядом.

Я кладу отчет на стол. Страницы покрыты черными чернилами. Мои глаза быстро просматривают заголовок вверху, где в верхнем левом углу написано: полная форма отчета о трафике Флориды. Первый раздел под ним гласит: ВРЕМЯ И МЕСТО: Дата аварии: 5 мая 2014 года. Время аварии: 01:31 ночи.

Поля бесконечны: Штатный сотрудник уведомил, штатный сотрудник прибыл, номер протокола. Страница заполнена большим количеством полей и чисел: тип механизма, страховка, адрес и т.д. Я просматриваю, затем перехожу на следующую страницу. Десятки полей, обозначенных флажками о состоянии дорог, расположения вида, характеристики трафика. Я перелистываю снова.

На следующей странице написано: «Диаграмма-отчета по катастрофе во время движения во Флориде».

Я втягиваю воздух.

В нем говорится: «Автотранспортное средство держало путь в северо-восточном направлении, выезжало из Макартур Козуэй и продолжало свой путь на северо-восток. Транспортное средство пересекло проезжую часть (Лимон-стрит) и въехало на разделительную полосу, где ударилось о дерево».

Я закрываю глаза, когда дохожу до последних предложений: «транспортное средство заглохло, двигаясь в южном направлении». Открываю глаза и заставляю себя закончить чтение. «К прибытию спасателей водитель автотранспорта был мертв. Пассажир получил обширные травмы и был доставлен в....»

Я склоняюсь над столом.

Пассажир?

С ним был кто-то еще?

Я быстро переворачиваю страницу в поисках большей информации. Вижу наглядное свидетельство места крушения, а внизу описание:

«Имя пассажира: Жизель Гузман, адрес: 6831 Бир-Авеню, кв. 2, Город: Майами-Бич».

О, боже мой!

Все плывет перед глазами, и я быстро моргаю.

Сердце сжимается в груди.

Может, это та же девушка, о которой мне рассказывал Лео?

Мне нужно поговорить с ней.

Хватая сумочку, я спешу к машине. С глубоким вдохом и трясущимися пальцами, я ввожу ее адрес в GPS-навигатор и жму на газ.

Я набираю скорость и лечу по дороге.

Мое сердце бешено бьется, в преддверии встречи, с этой женщиной.

Дуглас Макартур Козуэй — это шестиполосное шоссе, и у меня такое чувство, будто я хорошо знаю все его три с половиной мили. Как только я проезжаю через вход на Палм-Айленд, а также светофор и автобусную остановку, мне остается еще две мили, и затем я оказываюсь на пляже. Я пропускаю огромные круизные лайнеры, пока они входят в океан и издают свои корабельные звуки.

Пытаюсь вспомнить телефонный звонок, который поступил ночью, когда умер Зак, но как только полицейский оповестил меня о его гибели, я практически потеряла сознание. Не могу поверить, что с ним был кто-то еще.

Пока нахожусь мыслями в совершенно другом месте, GPS приводит меня к назначенному месту, прежде чем осознаю, где я. Желтый двухэтажный жилой дом находится к северу от пляжа на углу Бир-Авенью и Индийского ручья. Мне остается припарковать автомобиль на улице, поскольку автостоянка предназначена только для жителей. Параллельная парковка дается нелегко, но после нескольких попыток, я справляюсь. Белые ворота вокруг здания не заперты, поэтому я легко прохожу по вымощенному кирпичом тротуару и нахожу квартиру. Вероятно, мне следовало сначала позвонить, но в отчете не было номера телефона, и я действительно хочу поговорить с ней.

Поднимаясь в квартиру, я вижу слегка приоткрывшуюся дверь, а внутри нее слышу людские голоса.

Я начинаю паниковать.

Что я собираюсь ей сказать?

Что-то вроде: «Итак, ты находилась вместе с моим братом на мотоцикле. Он умер. А ты нет».

Нет. Это звучит жестко.

Или «это ты та девушка из клуба, которую поджидал мой брат?»

Звучит лучше.

Но что, если она не та же самая девушка?

Не бери в голову.

Я довожу себя до безумия. Лучше посмотрим, что из этого выйдет.

С глубоким, успокаивающим вздохом я нажимаю на дверной звонок. Дверь быстро открывается, и маленький мальчик в футболке Марлинсов держит огромную упаковку M & M`s и улыбается мне.

— Ты не бабушка, — говорит милый малыш, облизывая испачканные в шоколаде свои губы.

— Матео! Не вздумай больше открывать двери, не спросив, кто там.

Женский голос исходит изнутри помещения. Я оглядываюсь, но не вижу ее. Комната маленькая. Лестница находится прямо за ребенком, и есть коридор, ведущий в большую комнату.

— Я разберусь, — раздается такой знакомый мягкий и бархатистый голос, прежде чем Нейт поворачивает за угол, засучив белые рукава.

Мгновенно мое дыхание меня покидает. Я полностью ошарашена и не знаю, что сказать. Не могу даже думать, не говоря уже о том, чтобы что-то сформулировать.

Меня пробивает дрожь, я обхватываю себя руками.

— Нейт.

— Зои. — Моргает он в замешательстве. — Что ты здесь делаешь?

Что я здесь делаю? Что он делает здесь?

— Оливер предоставил мне отчет о происшествии, и я хочу поговорить с женщиной, которая была с Заком в момент его гибели.

Я даже не слышу исходящие от меня слова — мой пульс слишком громко бьется в ушах.

Выражение лица Нейта выглядит таким же шокированным, как и мое.

— Это была она?

Похоже, для него это новость.

Маленький мальчик толкает дверь. Мне удается шагнуть в сторону, и она открывается.

— Хочешь раскрашивать со мной? У меня есть еще пластилин. Ну и пальчиковые краски тоже.

— Матео! Иди сюда!

Это она!

В арке появляется женщина экзотической внешности, та же самая модель с художественного альбома моего брата. У нее те же черные волосы, очаровательные темного цвета глаза и смуглый цвет лица.

Я пялюсь на нее.

Сочувствие накатывает на меня волной. Ее рука в слинге, а кожа на лице и руках выглядит пигментированной — смешение собственной и обновленной кожи, возможно, ей сделали пересадку.

Должно быть, она еще не оправилась.

Жизель медленно идет по коридору.

Мое сердце пропускает удар.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашивает она, приближаясь, и затем накрывает свой рот рукой.

Нейт еще больше в замешательстве потому как его взгляд перемещается от Жизель ко мне.

Я стреляю в нее взглядом, и волна печали поглощает меня, но я сдерживаю свои слезы.

Очевидно, мой брат многое значил для нее.

Малыш требует моего внимания и заставляет меня сфокусироваться на себе.

— Пойдем. У меня есть много новых игрушек, и я хочу поиграть.

Я приседаю и смотрю на малыша, который дергает за подол моего платья. Он пахнет шоколадом и пластилином. У него теплые карие глаза с темными взъерошенными волосами — он похож на свою маму.

— Матео, верно? — Я протягиваю руку. — Меня зовут Зои, и я с удовольствием поиграю с тобой, но для начала, могу я поговорить немного с твоей мамочкой?

Даже под бейсбольной кепкой ветерок сдувает с лица его челку, и он улыбается мне.

— Я знаю, кто ты. Зак показывал мне твои фотографии. Ты его сестра. Я бы тоже хотел иметь сестру.

Он вкладывает свою маленькую ладошку в мою и пожимает ее.

Меня трогают его слова, а в глазах стоят слезы.

Поднимаясь с колен, я ловлю на себе взгляд Нейта.

Он настороженный, оцепеневший и нерешительный.

Внезапно, мысль оседает в моей голове, и я не могу избавиться от нее: чувствительная, разрушающая эмоция придает еще больше боли при встрече с его взглядом.

Почему он ничего не рассказывал об этой женщине? Что он здесь делает?

О, Господи, неужели, у него есть ребенок?

— Зои. — Надломленным голосом зовет Жизель, и ее слезы свободно капают из глаз.