Клятва раба

Глава 3. Без моей любви

Звучит мой мобильный, едва проснувшись, я встал с кровати, отвечаю:

— Да, Слава.

— Макс, где ты? Почему не заходишь к нам?

— Все в порядке, Слава-джан, ты… ты дома? — заспанным голосом спросил я.

— Да… — Слава ответил ждущим тоном так, как будто хотел еще сказать о чем-нибудь.

— Тогда я перезвоню, когда подъеду к тебе, — предложил я.

— Ладно, тогда жду, брат… — согласился Слава и положил трубку.

Открыв глаза, почувствовал утреннее тепло. Погода была такой счастливой, зеленой и гостеприимной. Мы гуляли вместе с утра до вечера. Сначала мы пошли в обыкновенный сад, где можно было пообщаться с частичкой природы. Бегали дети любимых мужей и жен, любящих пар, их лица были такими счастливыми, как будто они нашли смысл своей жизни. Пары смеялись, шагая по узкой дорожке, держа друг друга так, как зеленые листья держатся своих листочков, — до самого конца своей жизни. Но среди детей и счастливых пар в саду невозможно было не заметить хмурые и разочарованные лица у нескольких пар. У них лица были как у спящих людей, которые еще не проснулись и еще бояться потерять свою жизнь во сне, не понимая, что нужно остановиться и проснуться, понимать, что счастье у влюбленных пар это прощение и понимание друг друга. День прошел незаметно. Кушали мороженое вечером, сели на карусель под названием «Торнадо», поднялись на крышу самого высокого здания на территории и полюбовались городом.

Прошла почти неделя, но очень быстро. Лиана не любила шикарные места или рестораны, если только на праздниках, поэтому дни прошли как у влюбленных студентов — без ресторанов, без отелей, без денег, а сходили в бистро, в театр, в кино, в экстремальные места. Рядом с Лианой проходят дни — незаметно, не спеша, а глаза у нее такие ясные, мне даже целой жизни не хватило бы, чтобы я мог насытиться ей.

Утро. Проснулся от шума посуды. Лиана всегда что-нибудь хочет найти в интернете, собирается готовить что-нибудь вкусное. Встал с постели, сижу на диване, слушаю звонок мобильного в моей рубашке, взял.

— Ало, — отвечаю я.

— Я у подъезда, удобно? — услышал голос Василя.

— Сейчас, — ответил Василю.

И на этот раз успел сказать Лиане, что вернусь попозже. Надел свою рубашку и спустился.

— Садись, холодно сегодня как-то, — предложил Василь, сидя в машине.

Я сел, и мы поехали. Дорога показалась длинной, потому что мы молчали. Я неразговорчив, но а он тем более. Не скрывая заинтересованности, спросил:

— Куда едем?

— Приедем — посмотришь, — ответил Венок, улыбаясь, хотя ответ звучал немножко грубым.

Мы остановились возле одного красивого деревянного дома, но почему-то ворота были очень старые.

— Войди, брат, — сказал Василь, положив руку на мои плечи.

Мы вошел в дом, вокруг нас мгновенно появились гламурные девушки со сладкими спинками. Они меня поднимали в комнату, на второй этаж.

— Наслаждайся, брат, — сказал Василь со второго этажа.

Оказывается, он уже успел подняться, пока я любовался девушками.

Поднимаясь, я засмеялся: вот зачем и куда мы приехали. Посмотрел я на девушек: одна была узкоглазой, ростом ниже меня, лицо у нее было маленьким, но фигура была непредсказуемо красива, кожа нежная, как у младенца. Другая была черноглазая. Необыкновенные глаза, фигура, не такая, как у первой девушки, хотя они были одного роста, но когда смотришь в ее глаза, не понимаешь, что внутри себя происходит. Их было примерно десять-пятнадцать, но из них самая красивая была одна девушка: она была голубоглазой, как море, кожа у нее была нежно-белой, но не такой, как у других, а не знаю, скорее влажной, но ее красота была в том, что она когда смотрела на тебя, как будто она мокро таяла от удовольствия. Ее звали Софьей. Несколько минут я насмотрел на них и сказал:

— Да… вы прелестны, — снова взглянул на Софию и продолжил: — Но уж простите меня, у меня есть своя прелесть.

Софья удивленно взглянула на меня и рассердилась. Подошла ко мне:

— Зовут меня Софья.

— Меня Макс, — ответил я.

— Я знаю, — улыбнувшись, сказала Софья, обернулась и продолжала: — Ну и кто она, твоя прелесть?

— Не имеет значения, — безразличным тоном ответил я.

Венок прижимал мое плечо рукой, не знаю, может, подумал, что стесняюсь? Он сказал:

— Она из самих лучших в городе, ее коснулись очень немногие, точно не устанешь от нее.

Взглянул я на Венка, опустил глаза и высказался:

— Знаешь, Венок, я сам себе дал слово, что пока у меня есть своя девушка, не стану ни с кем заниматься любовью, или не знаю, как это все еще называть.

Девушки вернулись в свои комнатам, рядом с Венком была большая комната, когда я подошел к Венку, Василь ждал меня с другими девушками на диване.

— Садись, брат, ну и какие они, мои девчонки? — с улыбкой спросил Василь.

— Они ослепительно красивые, — ответил я ему, но внутри ощутил какое-то знакомое чувство, которого я не осознал.

На лестнице слышался стук каблуков, ну да, думал, одна из других девушек Василя, скорее.

— Вот кто идет, наша Софья идет!!! — высоким тоном приветствовал Василь.

Софья чувствовала себя неуютно, она улыбалась, но улыбка была ненастоящая, она была удивлена отчего-то, но почему-то не захотела высказаться об этом.

— Да, Софья сейчас сядет рядом с вами, — ласковым голосом сказала Софья.

— Ну сядь, красавица, но только на мои ноги, — сказал Василь.

Софья села за Василем, видимо, стеснялась меня и смотрела на Василя печальной улыбкой, она хотела сказать ему что-нибудь важное, но глаза показывали, что она не знает, как высказаться.

— Софья — прелестная женщина, — сделал комплимент я, чтобы у нее появилась радостная улыбка.

Софья посмотрела на меня прежним взглядом, как будто ее глаза высказались страстно, она снова хотела меня уловить своим взглядом. Василь посмотрел на меня, потом на Софию, улыбка Василя словно исчезла, и он сказал:

— Я никогда не видел Софию такой, она никогда ни одному парню не уделяла столько внимания после встречи с ними.

— Извините, я, пожалуй, пойду, — потянувшись и выгнув спину, сказала София.

— Конечно, иди, Софья, — согласился Василь.

Когда София отошла, вдруг воцарилась тишина. Глаза у Василя узким взглядом смотрели на меня, явно он о чем-то думал. Он глубоко вдохнул, опершись спиной о диван, спросил:

— Что ты с ней сделал?

Услышав, я понял, что ему так заинтересовало, а я, если честно, немножко побоялся. Ответил я ему, поделившись моим мнением:

— Кроме тела женщины, ласкать надо и душу у женщины, она именно этого и ждет от тебя!

Он улыбнулся:

— Ты прав, Макс, ты прав…

По-моему, отказать женщине — не самое подходящая ласка, но если отказываешь своей преданностью, естественно, это самое грубая ласка, особенно когда ласкаешь правдой. Ведь каждая женщина, какой бы она ни была, в мужчине ценит именно преданность своим целям. А ведь иначе вспоминаешь какую-то фигуру, и совсем иначе вспоминаешь чувства. Женщины разделяются на две группы: на тех, которым начинаешь нравиться, когда рядом с тобой видят другую девушку, и на тех, которые уже рядом с тобой, несмотря не на что.

— Проснись!!! — вдруг слышу крик Лианы.

— Что ты? — еле-еле чувствую мою тяжелую голову, крепко кутаюсь в одеяло и смотрю на часы на стене и говорю: — Еще шесть утра.

— Да от тебя воняет пивом, вином и… — у нее лицо стало сморщилось от нервов и прерывающимся голосом спросила: — И знаешь, что обидно?

Я молчал.

— Что от тебя еще воняет и духами девушек, — сказала Лиана.

Услышав я старался успокоить ее, но понял, что мои попытки лишь ухудшат ситуацию, встал и крепко обнял ее, она сопротивлялась:

— Иди к ней, она лучше меня, ты… ты… поганая сволочь, а я?!

— Да постой, куда ты? — взяв за ее руку старался успокоить ее, и просил выслушать меня, а она:

— Я… туда, где меня никогда не предадут, — громко крича, сказала она, закрылась в комнате, вызвала такси и, еле шагая, со слезами на глазах уехала из дома.

Это все происходило так быстро, что я даже не успел остановить ее. Она не хотела ничего слушать, никаких оправданий и никаких объяснений. В моих глазах потемнело, все превратилось в черно-белые картины, у меня в голове гремел ее голос, у меня был стресс, голова стала холодной изнутри, так что еле-еле я смог дышать, но я смог себя контролировать. Не спеша успокоил себя и подумал, что ничего не потеряно, все можно вернуть, если сказать правду. Я ведь знаю, где она: она сейчас у матери, может, и плачет на дороге, и винит саму себя за выбор спутника жизни. Да, конечно, плачет. Ну да… Я совсем не знаю, скорее, не помню, что со мной вчера произошло… Что я наделал? Может, Лиана права: я поганый, который гуляет с кем попало и главное, может, я предал свои цели в жизни. Но, может, и нет, я же не помню до конца, что произошло вчера!

У меня в голове все запуталось: все вокруг, все материалы, все пространства, прошлое и будущее. И я понял, что все в мире временно: вчерашний день, настоящий момент, а ведь они такие разные. А ведь такие разные и люди, так как, пока не уходит день, мы не понимаем, зачем вообще был он и зачем настоящий момент, вот такие и люди, разные, но зависимые. Я сел на диван, положил локотки на колени, жестоко болела голова, но мне не волновала головная боль, меня волновала потеря — потеря моей памяти. Сам себя я ненавидел, ненавидел мой разум, потому что я не помнил, что случилось. Каждый прошедший час мне показался двумя часами, каждая минута — двумя минутами. Через несколько часов, когда моя головная боль почти исчезла, я наконец вспомнил кое-что. Помню, что Василь мне сказал, что я правильно поступил с девушками, и что в следующих случаях, когда я поступлю правильно, и когда это ему понравиться, он мне расскажет про одного человека по имени Краб, который для него сначала был учителем, а потом только другом.

Я медленно подошел к Лиане и помирился с ней, поцеловал ее и положил ее фотографию обратно на место и как ребенок радостно широкими шагами прыгнул по лестницам, сел в машину и спешил к Лиане.

— Я попробую не верить тебе, — ответила Лиана и очень внимательно следила за моими глазами, очевидно, она хотела верить, в противном случае ей было бы все равно.

— Почему? Я не вру, — радостно ответил я, хотя радостное лицо было несовместимо с ситуацией, но я был рад, потому что я и сам не помнил, верен был я Лиане или сотворил чего-нибудь.

— Я тоже не вру, — сказала Лиана и продолжала, глядя в мои глаза: — Зачем пришел?

— Не зачем, а за кем, — резко ответил я.

— Я тебе не игрушка, хочешь… — снова ее лицо залилось слезами, и, указывая рукой на улицу, она сказала: — Иди, с кем хочешь, с теми и погуляй.

Мои нервы тут не выдержали, и я взял ее за руку и утвердительно сказал:

— Я не попрошу у тебя прощения, но ты сейчас возьмешь себя в руки и вместе поедем домой, — на секундочку умолк и продолжил: — Ладно, если мое прощение принесет мир в наших отношениях, пусть будет так. Прости меня, Лиана.

Она подошла к окну, вытерла слезы, смотрела на солнце, и между солнечным светом и тишиной я услышал ее ответ:

— Я вернусь только тогда, когда ты меня что-то пообещаешь.

Кажется, я тогда первый раз так глубоко наслаждался солнечным светом и сиянием, ведь в них смешалось что-то греющее мою душу: взгляд на меня с надеждой.

— В чем? — спросил я, не дождавшись быстрого ответа.

— Ты больше не будешь ласкать никого, кроме меня, — тихо сказала Лиана.

— Обещаю, но я этого и не делал, — подтвердил я.

Лиана улыбнулась и подошла ко мне:

— Я сейчас, одну минуту… А знаешь, мама сегодня мне цветы принесла из сада… — радостно сообщила она и, как будто маленькая девочка, не держа зла на меня, смеялась и взяла меня за руки.