Клятва сердца

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Если бы Софи уже не ненавидела Гэри, она могла бы возненавидеть его за то, что одним поцелуем он сумел заставить ее начисто забыть о своей ненависти.

А разве она его ненавидит? И за что? За что-то, связанное с судом… но о суде думать не разрешается.

Она и не станет думать. Отвечая на поцелуи Гэри, она будет думать только о том, что он любящий отец и заботливый сын, что он хороший человек, честный и порядочный. Такой сильный, чуткий, надежный и… невероятно сексуальный.

Софи откинулась на спинку сиденья. Гэри не отпускал ее, снова и снова целуя ее сомкнутые губы. Софи вдруг почувствовала, что ей этого мало. Обвив Гэри руками за плечи и прижав его к себе, насколько это позволяло пространство, она разомкнула губы.

Почему она на него сердилась? Да он самый лучший, самый добрый и самый обаятельный мужчина из тех, кого она знала. У него другие убеждения, и он их отстаивает — что ж, этим можно только восхищаться.

— Софи, — прошептал Гэри, прервав на секунду поцелуй.

— Да?

Она не просто услышала свое имя, понял Гэри. Она жаждет его поцелуев. Охвачена тем же желанием, что и он.

Да.

Через несколько секунд Гэри уже открывал дверцу с ее стороны и помогал ей выйти из машины. Взявшись за руки, они вошли в дом и взбежали вверх по лестнице.

Софи перевела дух, только когда они уже были в квартире. Сердце ее бешено колотилось. Гэри схватил ее в объятия и снова стал целовать. На этот раз поцелуи были глубокими, требовательными, страстными. Губы Софи раскрылись. Язык Гэри скользнул внутрь и стал двигаться взад-вперед резкими ритмичными толчками. Софи закрыла глаза, потрясенная жгучим желанием, пронзившим все ее существо.

Чему она так упорно сопротивлялась? Что такого ужасного он сделал?

Она не могла вспомнить. Вообще ни о чем не могла думать. Ей нужен только Гэри. Ей нужно только это.

Внезапно Гэри отстранился от нее и сказал:

— Мне надо позвонить домой. Не хочу, чтобы они беспокоились.

Как это она могла подумать, что он не самый порядочный, честный, надежный и чуткий человек во всей Вселенной?

— Телефон в спальне, — сама себе удивившись, сказала Софи. У нее был телефон и на кухне, но она явно была настроена на спальню.

Гэри обнял ее за плечи и широко улыбнулся. Софи тоже сияла. Она была счастлива.

Приведя Гэри в спальню, Софи включила свет и показала на телефон у кровати. Гэри понимал, что для Софи значило впустить его сюда. Поэтому не торопил события. Если она сомневается, он даст ей возможность отступить.

Какие сомнения? Гэри Бретт именно тот человек и именно в том месте, где Софи и хотелось его видеть.

Гэри решительно привлек Софи к себе, словно был убежден в том, что ее место в данный момент только рядом с ним, и поднял трубку.

— Алло, папа? Это я. Нас задержали в суде, а завтра снова надо быть там в восемь утра. Я поэтому решил остаться в городе. Скажи об этом Тиму… И покорми завтра собак… Я не шучу, папа, — рассмеялся Гэри. — Если они умрут с голоду по твоей вине, я пожалуюсь на тебя в общество защиты животных… Пока.

Обняв Софи за плечи, Гэри несколько неуверенно сказал:

— Мы это не планировали, Софи… поэтому я не подготовился. Я бы хотел прежде, чем потеряю голову…

Ее любовь росла с каждой минутой. Он не только заботится о сыне и отце, но и о ней, о ее безопасности…

— Где-то у меня есть коробочка… — Софи смутилась и покраснела. — Вспомнить бы только, куда я ее засунула.

Пытаясь найти эту злосчастную коробочку, которую она, кстати, купила невесть когда, она склонилась над ящичком прикроватного столика. Однако там были лишь ее записные книжки, телефонный справочник, иголки с нитками и ручки.

— Посмотрю в ванной, — пробормотала она, выпрямившись.

Ее поразило выражение лица Гэри. Он смотрел на нее изучающим взглядом и без всякой улыбки.

— Ты давно ими не пользовалась, верно?

— Да, — честно призналась она.

— Я отношусь к таким вещам серьезно.

Обсуждать взгляды на секс и свои привычки показалось ей более интимным, чем раздевать друг друга и заниматься любовью. Она не нашлась что ответить. Сказать, что она ему доверяет? Ей было известно расхожее мнение, что мужчины более беспечны в вопросах секса.

Интересно, он тоже давно не занимался любовью? Была ли женщина, с которой он занимался любовью в последний раз, так же важна для него, как когда-то Митчел для нее? А вдруг из-за того, что у обоих давно не было практики, у них сейчас ничего не получится?

— Придется, видимо, как-то приспособиться. — Софи была готова провалиться сквозь землю от смущения.

— Нет, Софи, у нас все будет прекрасно, — пообещал он.

Сглотнув, она пролепетала:

— Пойду еще поищу.

Она бросилась в ванную, чтобы собраться с мыслями и порыться в аптечке. Никогда не считая себя роковой женщиной, завлекающей мужчин в свой будуар, она понимала, что вести себя как неопытная девочка тоже глупо.

В аптечке нашлись обезболивающие таблетки, несколько наполовину использованных тюбиков губной помады, бинты, которых хватило бы для перевязки раненых после боя в Гражданскую войну между Севером и Югом, косметические салфетки и пара флаконов пены для ванн, которыми ей некогда было пользоваться. Заветной коробочки не было. Она прочесала полки с постельным бельем, но и там нашла лишь фен, кучу туалетной бумаги и четыре нераспечатанных флакона духов, которые ее тетка присылала ей на Рождество.

Собравшись с духом, она вернулась в спальню. Гэри стоял у окна. Рубашка была расстегнута. Даже мимолетный взгляд на узкую полоску его груди вывел Софи из состояния равновесия. Колени подогнулись, где-то в глубине чресл вспыхнул нестерпимый жар.

Лицо Гэри озарила улыбка.

— Не повезло? Я могу сбегать в дежурную аптеку, или… — его улыбка приобрела опасную игривость, — или мне придется проявить свой творческий потенциал.

— Я еще посмотрю в одном месте, — вспыхнула она.

Коробка нашлась в ящике с нижним бельем.

— Занятная вещица, — усмехнулся Гэри, подцепив пальцем белые кружевные трусики.

— Тебе они вряд ли будут впору.

Гэри рассмеялся, и Софи немного расслабилась. Но тут он вытащил рубашку из-за пояса джинсов, и от этого движения она чуть не потеряла сознание. Он облек в слова то, о чем она думала.

— Я хочу тебя, — пробормотал Гэри и, взяв ее руки в свои, сунул их себе под рубашку.

— Я тоже тебя хочу, — прошептала она в ответ и стала гладить крепкие мускулы.

Он стянул с нее жакет, затем с удивительным проворством расстегнул блузку. Дойдя до последних пуговиц, одновременно расстегнул и молнию на брюках и засунул руку под трусики. Пальцы его скользнули по животу и остановились на бугорке вьющихся волос. Софи застонала. Он накрыл ее губы своими. Поцелуй был глубоким, полным, его язык двигался в такт его пальцам, погрузившимся в нежную, горячую и влажную плоть между ее ног. Она была потрясена не только его настойчивой лаской, но и своей реакцией — страсть была так велика, что она стала терять самообладание.

Нетерпеливые пальцы расстегивали пуговицы и молнии, на пол летели лифчик и трусики, джинсы, рубашка и носки.

И вот они уже на постели, и Софи чувствует рядом тело Гэри во всей его великолепной наготе.

Она стала целовать и слегка покусывать сначала его плечо, затем грудь, ласкать языком соски. Ее прикосновения, казалось, возбуждали Гэри, но еще больше они возбуждали саму Софи.

Внезапно Гэри глубоко вздохнул, повернулся и, прижав Софи своим телом, стал покрывать поцелуями ее шею, плечи, грудь, потом начал попеременно обводить языком то один сосок, то другой, до тех пор пока Софи уже не могла лежать спокойно. Она выгибала спину и двигала бедрами, а он снова, опустив руку, проник в ее горячую плоть, дразня и возбуждая. Софи извивалась от этих безжалостных движений, вскрикивая от наслаждения.

Гэри приподнялся и потянулся за коробочкой. На мгновение она увидела его лицо. Изумление, обожание и неприкрытое желание — вот что она прочла в его глазах. Никакого разочарования или насмешки.

Раздвинув ей коленями ноги, Гэри быстро, одним толчком, вошел в нее. Софи вскрикнула в экстазе. Она прожила тридцать лет и не подозревала, что может быть такое — Гэри Бретт, его любовь, его тело, слившееся с ее собственным в единое целое.

Слияние было настолько полным, что они все делали одновременно — двигались в одном ритме, вздыхали и стонали, сплетали и расплетали пальцы, выгибались навстречу друг другу. Она тянулась, чтобы поцеловать Гэри, и тут же встречалась с его губами. Она открывала глаза — и он в ту же секунду делал то же самое. Ей хотелось, чтобы он двигался быстрее, и он тут же повиновался ее желанию. Не надо было ничего говорить. Он понимал ее без всяких слов.

Они и вершины достигли одновременно. Еще никогда в жизни Софи не чувствовала такого полного удовлетворения и невероятного восторга.

Гэри осторожно опустился рядом с Софи и нежно поцеловал ее губы.

— А это — на сладкое… Знаешь, я хотел заняться с тобой любовью с того самого момента, как тебя увидел, — признался он. — Но и не мечтал, что будет так хорошо. Даже не подозревал, что такое бывает.

Его слова вызвали слезы на глазах Софи. Да, он великолепный любовник, а вот она… она даже не дотронулась до него, не догадалась обвить его ногами или направлять его руку. Просто лежала на спине и предоставила ему ублажать себя, да еще так быстро кончила.

— Прости, что я оказалась такой неумелой, — пробормотала Софи.

— Неумелой? — расхохотался Гэри. — Представляю, что со мной будет, если ты проявишь свое «умение». Просто убьешь.

— Я не хочу тебя убивать, особенно после того, что произошло.

В ответ он перевернул ее на живот и стал покрывать отрывистыми поцелуями спину — сверху донизу, так что она снова почувствовала возбуждение. Это было совершенно непостижимо: ведь всего несколько минут назад ей казалось, что она полностью утолила голод. Она легла на бок и провела рукой от плеча Гэри до самой плоти, ощутив, как та затвердела от прикосновения ее пальцев.

— Если это даже убьет меня, — прошептал он, приподнимая ее, а затем сажая на себя верхом, — я умру счастливым.

И Софи снова утонула в ненасытной любви Гэри и своей собственной.

Потом он долго не мог заснуть. То ли обстановка была непривычной, то ли мешал доносившийся с улицы шум города.

Осторожно, чтобы не разбудить Софи, Гэри вылез из-под одеяла и подошел к окну. В домах напротив кое-где горел огонь — видимо, не он один страдает бессонницей.

Шум, конечно, мешает. Но главной причиной была эта женщина. Она спала так же, как занималась любовью, — с полной отдачей. Чудесные светлые волосы разметались по подушке. Губы припухли. Под тонким одеялом угадывались соблазнительные изгибы тела. Одна грудь оставалась неприкрытой, и от одного ее вида Гэри снова почувствовал, как твердеет его плоть.

Что за черт! Ведь он уже не мальчик. Уже израсходовал весь свой запас гормонов несколько часов назад.

Гэри не преувеличивал, когда признался Софи, что ему ни с кем не было так хорошо, как с ней. После смерти Мэг он не позволял себе вспоминать о том, как они занимались любовью, потому что от этого боль утраты становилась еще невыносимее.

У него бывали женщины после Мэг, но ни с одной из них он не чувствовал такого полного удовлетворения, такого прилива энергии, который вызывала у него Софи.

Гэри снова заполз под одеяло, стараясь не разбудить Софи. Но при этом взгляд его упал на ее обнаженную грудь — два матового цвета холмика совершенной округлой формы, увенчанные восхитительными розовыми бутонами.

Вообще-то ему следовало бы немного отдохнуть. Если он не выспится, то завтра в суде Софи удастся перетянуть членов жюри на сторону Джоселин Креймер. Впрочем, сейчас это уже не имеет принципиального значения.

Сопротивление зову плоти бесполезно, решил Гэри и осторожно взял губами сосок. Софи вздохнула, но не проснулась. Гэри стал более настойчиво ласкать соски языком и губами, пока они не затвердели. Софи тихо постанывала, но ее глаза оставались закрытыми.

Осмелев, Гэри откинул одеяло и стал целовать Софи в живот, спускаясь все ниже. Она что-то бормотала, он не мог разобрать слов, но понял, что это было скорее согласие, чем отказ. Гэри раздвинул ей ноги и, встав между ними на колени и приподняв руками ее бедра, прижался губами к нежной, чувствительной плоти. Затем его язык скользнул внутрь.

— Гэри! — надломленным голосом простонала Софи. Она все еще дрожала, когда он поднял голову. — Зачем ты это делаешь?

Потому что ты так прекрасна. Потому что я люблю тебя. Потому что хотел, чтобы ты испытала наслаждение.

— Одеяло соскользнуло, и я не мог удержаться.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Почему?

— Боюсь, что ты мне просто приснился, — сонным голосом отозвалась Софи. — Мне было так хорошо, что просто не верится.

Закрыв глаза, Гэри прислушивался к ровному дыханию Софи, к грохоту проехавшего мимо ее дома грузовика и биению собственного сердца. В чем он сомневается?

Завтра суд останется позади. И впереди у них будет только «так хорошо, что просто не верится».

Если присяжные и заметили, что на нем была та же одежда, что и вчера, Гэри это не волновало. А Софи так переполняли ее собственные чувства, что ей было абсолютно все равно, что скажут люди. Сегодня этот чертов суд закончится, и они с Гэри смогут серьезно подумать о своих отношениях.

С Тимом, по всей вероятности, проблем не будет — она ему вроде понравилась, да и отцу — тоже. Гэри живет в деревне, но она так его любит, что вполне может представить себя на его ферме, посреди яблоневых садов и полей кукурузы. Конечно, от сельской тишины можно сойти с ума, но любовь Гэри ее излечит.

А городским шумом она будет наслаждаться, приезжая в свой магазин. Купит машину и станет, как множество других жителей пригородов, утром приезжать в город, а после трудового дня спешить назад, к домашнему очагу. Возможно, ей время от времени удастся уговорить Гэри приехать вечером в город, чтобы сходить куда-нибудь поужинать и развлечься и доказать, что и городская жизнь имеет свои прелести.

В общем, все это решаемые проблемы. Если они любят друг друга, то все преодолеют.

Софи была в приподнятом настроении. Может быть, Гэри даже согласится венчаться в той старинной церкви… Если он действительно ее любит. Они не станут тратить тысячи долларов на платья и цветы, но могли бы обменяться клятвами именно в этой церкви. Приедет ее семья, а Тим мог бы быть шафером Гэри. Она купит всем мужчинам семьи Бреттов по галстуку на случай, если ужасный вкус — это у них наследственное.

Когда Софи и Гэри прибыли, остальные присяжные уже были в сборе. Все выглядели гораздо более выспавшимися, чем Гэри. А она-то думала, что фермеры привыкли вставать с петухами. Интересно, если она выйдет замуж за Гэри, ей тоже придется подниматься ни свет ни заря? Впрочем, даже если так — Гэри Бретт этого стоит.

Вообще-то у него имеется оправдание для своего слегка помятого вида, тайно улыбнулась Софи и налила им обоим кофе из автомата. Гэри в это время болтал с Джеком Рейли и изо всех сил старался держаться как обычно. Если она принесет Гэри кофе, это может вызвать подозрения, решила Софи и, оставив стаканчик для Гэри возле автомата, подсела к Филиппу.

— Надо сегодня все закончить, — буркнул он.

— Только если мы очень постараемся, — отозвалась Софи.

На самом деле она была совершенно уверена, что сегодня им удастся вынести приговор. Гэри был единственным, кто высказывался против истицы, но после сегодняшней ночи, проведенной в ее объятиях, он наверняка пойдет на уступки. Если он ее любит — а его страсть позволяет ей думать, что любит, — то по крайней мере попытается взглянуть на все ее глазами. А значит, признает Джоселин Креймер потерпевшей.

— Давайте начнем, — предложила мисс Принц начальственным тоном. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули, — продолжила она, на секунду задержав взгляд на взъерошенных волосах Гэри и на несколько помятой рубашке. Затем ее орлиный взор обратился к Софи, и та почувствовала, что покраснела до корней волос. Видимо, все же один человек в этой комнате сумел их вычислить. — Сегодня у нас есть два пути: либо мы продолжаем спорить, либо попытаемся прийти к согласованному мнению. Особых разногласий по основным пунктам у нас нет, как, кстати, между истицей и ответчиком. Наши мнения разошлись по некоторым мелким пунктам и моральной стороне дела…

— И по вопросу о цветах, — перебил ее Джек. — Кто может себе позволить так потратиться на цветы!

Софи прикусила губу. Джек, стало быть, снова переметнулся в лагерь противника.

— Я бы не стала так ставить вопрос, — возразила мисс Принц, — но вообще-то вы попали в точку, мистер Рейли.

— Правда? — польщенно спросил Джек.

— Главным в этом деле, по-моему, является денежный вопрос. Мисс Креймер и мистер Макгвайер заключили соглашение, от которого мистер Макгвайер впоследствии отказался. Стало быть, он имеет по отношению к мисс Креймер определенные обязательства. Есть возражения?

Возражений не было, и это заметно вдохновило мисс Принц.

— Значит, все согласны?

Софи взглянула на Гэри. Похоже, он слишком устал, чтобы спорить. Однако, если судить по улыбке, с которой он ответил на ее взгляд, не настолько, чтобы не схватить ее на руки и снова не отнести в постель, как он уже попытался сделать сегодня утром. Правда, он увлек ее не в постель, а в душ, несмотря на все ее протесты. Уверил ее, что так они сэкономят время, которого у них в обрез. Гэри завладел мылом и не пропустил ни единого кусочка ее тела, а на некоторых останавливался даже дольше положенного, так что никакой экономии времени не получилось.

— Думаю, в этом деле существует не только денежный, но и моральный аспект, — сама себе удивившись, возразила Софи. — Вопрос не только в том, что нарушен контракт. Когда так обходятся с женщиной…

— Софи, ведь это не вас бросили, — прервал ее Гэри. — Попытайтесь быть объективной. Речь идет о Джоселин Креймер, а не о том, что когда-то давно какой-то идиот бросил вас.

Кровь отхлынула от лица Софи. Конечно, влюбленные часто ссорятся, это понятно. Даже тон Гэри — спокойный и рассудительный — не задел ее. Но как он мог после того, что произошло между ними прошедшей ночью, продолжать настаивать на своем, да еще поминать Митчела?

Как бы он за ночь ни выдохся, каким бы романтичным ни был утром под душем, переступив порог этой комнаты, Гэри перестал быть ее любовником, а превратился в упрямого, неуступчивого присяжного.

А если так — она не спустит. Будет такой же непримиримой.

— А я и не говорю, что это про меня, — сухо заявила она. — Мы обсуждаем дело мисс Креймер. Истица хотела, чтобы была свадьба, и мистер Макгвайер обещал ей, что она состоится. Хотела выйти за него замуж — он и это ей обещал.

— То же самое и я говорю, — отозвался Гэри. — Ей нужны были свадьба и замужество, а Макгвайер оказался как бы ни при чем.

— Неправда!

— Черта с два! Кто станет утверждать, что брак и отношения между мужчиной и женщиной — одно и то же? Любовь — это уже обязательство, а свадьба и замужество не имеют к этому никакого отношения.

Рассудительный тон Гэри привел Софи в ярость.

— Как так не имеют? Что же такое, по-вашему, брак? Это как раз и есть обязательство.

— Судя по количеству разводов — не такое уж необходимое. Это веление души, а не то, о чем возвестят священник, или раввин, или мировой судья. И это не свидетельство, выданное в муниципалитете, которое всего-навсего клочок бумаги. Обязательство есть нечто совсем другое, и здесь не требуется церковь, будь она трижды старинной и живописной.

— Вы ведь так не думаете, Гэри, — упрекнула Софи. Не мог он так думать. Он же был отцом, вдовцом, семейным человеком. — Иначе вы бы не женились.

— А я никогда и не женился.

Софи оцепенела. Никогда не женился? Но у него же есть сын! Неужели он соврал только для того, чтобы настоять на своем приговоре?

— Не понимаю… Вы же сказали, что ваша жена умерла…

— Я сказал, что умерла мать моего сына, — пугающе ровным голосом ответил Гэри.

Сердце Софи бешено забилось. Она задержала дыхание, испугавшись, что либо сейчас закричит, либо швырнет в него чем-нибудь тяжелым. Верно. Именно так он и сказал. Это означает, что Тим родился вне брака, а после смерти его матери Гэри ничего не оставалось, как оставить Тима у себя.

— Брак никогда не был важен для матери Тима и для меня. Мы любили друг друга, и у нас были такие отношения, которые и не снились многим супружеским парам. Мы были связаны не клочком бумаги, не контрактом и не несколькими словами, произнесенными перед алтарем. Нас связывала любовь. И сын у нас появился, потому что мы любили друг друга. Если бы Мэг не умерла, мы, скорее всего, до сих пор жили бы вместе. Нам не нужны были ни расшитые жемчугом платья, ни цветы, ни банкет на двести человек. Ни тем более дурацкое свидетельство о браке.

Неужели Гэри на самом деле считает, что брак — это всего лишь дурацкое свидетельство? Как он мог не жениться на женщине, которую любил, да еще родить сына? Неужели ему наплевать на вековые традиции?

Люди женятся именно потому, что любят друг друга. Они дают обет быть вместе в радости и печали, в здоровье и болезни до тех пор, пока смерть не разлучит их. Перед лицом Господа и закона их объявляют мужем и женой. Именно об этом всегда мечтала Софи.

Но не Гэри.

Она поняла, что ее мечтам не суждено сбыться. Гэри никогда не встретит ее на пороге церкви и не поведет к алтарю, не наденет обручального кольца.

Сердце ее сжалось. Она еще никогда не испытывала такой боли. Гэри нанес ей рану, которая вряд ли когда-нибудь заживет.