Книга о счастье и несчастьях. Дневник с воспоминаниями и отступлениями. Книга вторая

Отступление

Еще прошлой зимой, когда "комплектовал" из-за блока, исследовал простые модели социализма и капитализма. Вчера еще немного поработал.

Общие результаты сравнительных расчетов экономики получились такие. Темпы роста производства и накопления при социализме вначале обгоняют капитализм за счет планового низкого потребления, а не высокой производительности труда. Однако постепенно темп замедляется, по мере выветривания убеждений и развития детренированности. Капитализм в то же время стойко удерживает рост производства и потребления и постепенно начинает обгонять своего конкурента.

Однако нас больше интересует сравнение психологических показателей, то есть УДК разных типов и групп населения. Естественно, что мы получили различные цифры при разных системах. Люди сильного типа в капитализме имели максимум приятного во всем, кроме тревоги за будущее. Наоборот, слабые типы оказались несчастными, потеряв очки по своим чувствам, больше всего от бедности и тревоги.

В социалистическом обществе проиграли люди сильного типа: они не могут удовлетворить свои притязания, не могут себя реализовать. Граждане слабого типа имеют преимущества перед той, же группой в капитализме, гораздо меньше тревожась за будущее и не притязая на богатство. Капитализм как раз воспитывает большие притязания. Они сами по себе хотя и не приносят счастья, но побуждают к напряженному труду.

Когда сильные люди в социалистической системе проигрывают в счастье, то это не очень заметно отзывается на средней для всего общества величине УДК, поскольку сильных - всего 10 процентов. Тем не менее потери, которые несет общество, не позволяющее им развернуться, непропорционально больше, потому что не менее половины творческого потенциала общества сосредоточено именно в этих от рождения сильных людях.

Эвристические модели позволяют экспериментировать с разными вариантами социализма, изменяя исходные значимости потребностей и убеждений, характеристики воспитуемости и тренируемости, а также и координаты: уровень экономики, процент частной собственности, степень демократизации власти.

Работа только начата, но намечаются интересные результаты.

Например, такие. Стоит повысить воспитуемость, и тотчас убеждения приобретают гораздо больший вес в стимулах, значительно улучшают социалистическую систему, давая ей преимущество, если не в эффективности, то по крайней мере в УДК.

Однако показатель воспитуемости перестает работать, если правящая элита деградирует и теряет авторитет из-за порочного способа формирования кадров кооптацией "сверху" - через "номенклатуру". Стоит заменить этот порядок на демократический, и положение меняется к лучшему. В частности, повышается интеллектуальный и моральный уровень управляющих, их авторитет.

Введение безработицы также улучшает результаты экономики. В ту же сторону работает борьба с уравниловкой, то есть расширение диапазона заработка для сильных людей. Однако эти меры снижают УДК граждан слабого типа и уменьшают преимущества социализма.

Таким образом, наши упрощенные модели не позволили сделать вывод о преимуществах одной из систем, если смотреть по среднему УДК. Если же исходить из "равного права на счастье", то социализм получается более оптимальным... Впрочем, это слишком поверхностный вывод. Дело в том, что за пределами нашей модели осталась природная среда. В конечном итоге именно ее сохранение является главным критерием оптимальности идеологии и общественного устройства в глобальном масштабе и дальней перспективе. И вот тут нельзя сказать ничего определенного: социализм (и какой?) или капитализм (и тоже какой?). Где лежат компромиссные координаты, при которых общество будет миролюбивым и способным сохранить среду обитания? Пожалуй, передовые капиталистические страны доказали свою дееспособность в этом плане. Однако с большой поправкой: они сохраняют природу на своей территории, а вредные производства выводят в страны "третьего мира". Там же "покупают" места для захоронения ядовитых отходов.

Остается главный вопрос: возможно ли создать реальные, неэвристические модели общественных систем, достаточно доказательно, чтобы способствовать взаимопониманию идеологических противников. Известно, что физики, вооруженные марксистской диалектикой, способны на 95 процентов договориться со своими коллегами, не признающими Маркса. То же касается и биологов. Почему же социологи (от философии) расходятся в идеях на 100 процентов? Мне кажется, что главная причина в упрямстве именно наших философов, с порога отвергающих саму идею правомочности естественнонаучного подхода к изучению общества.

Еще одно: можно ли считать модели пригодными для дальнего прогнозирования? Трудно ответить. Нет, потому что творчество присуще человеку, следовательно, уже индивидуум предсказуем лишь с вероятностью, а общество - еще неопределеннее. Да, поскольку у человека существуют стабильные биологические потребности - главный фактор, ограничивающий идеологические крайности. Правда, техника тоже стала условием, меняющим лицо общества, но пока еще менее значима, чем человек. Кроме того, не следует рассматривать математическую модель как неизменную. По мере эволюции общества в нее будут вноситься поправки, так что ее опережающее значение всегда сохранится.