Книга о судах и судьях

89. Хитрый визирь

В столице некоего царства кто-то разграбил склад хлопка. Пришли к шаху купцы с жалобой. Выслушав их, шах приказал немедленно разыскать похищенный хлопок и жестоко наказать воров. Но, увы! Поиски ничего не дали. Тогда пришел к шаху его визирь и сказал ему:

- О господин! Разрешите мне найти вора.

- Пусть будет по-твоему, - ответил шах.

В тот же день визирь собрал всех горожан к себе на обед. Народу собралось видимо-невидимо. Но прежде чем начать угощение, визирь прошел вдоль столов, внимательно вглядываясь в лица. Потом он поднялся на возвышение н укоризненно покачал головой.

- Как мало совести у людей и сколько глупости: ворованный хлопок пристал к вашим черным бородам и в таком виде вы смеете являться на угощение к вашему визирю!

Не успел визирь кончить свою речь, как десять человек воровато попятились и схватились за бороды.

- Вот жулики, - тут же указал на них визирь, - взять их![xxxix]

Афганская, 107, 163

90. Приговор эфенди по палке

Некий человек, заподозрив в краже своего кошелька соседей, привел их к судье эфенди*. Соседи не признавали за собой вины. Тогда эфенди дал каждому из них по палке одинаковой длины и сказал:

- Завтра с этими палками вы все придете ко мне, и я установлю, кто из вас виновен: у того, кто украл деньги, палка за ночь удлинится на четверть.

Подозреваемые взяли палки и разошлись по домам. Наступила ночь, и те, чья совесть была чиста, спокойно легли спать. А вор не спал и думал, объятый страхом: "До завтра моя палка увеличится на четверть и я буду изобличен".

Он успокоился, только укоротив ножом свою палку как раз на столько, на сколько к утру она должна был вырасти. К утру палка не выросла, и, когда все вновь собрались у эфенди, тот приказал уличенному вору вернуть деньги владельцу. Но вор возразил:

- Разве этот суд можно назвать судом по шариату, если приговор выносят по палке? Эфенди ответил:

- Будь признателен мне, что я заставил тебя сознаться, прибегнув к палке, по ни разу не ударил тебя. Что сказал бы ты, если б я, подобно падишаху, заставлял тебя палочными ударами сознаваться в преступлении, которого ты не совершал?[xc].

Таджикская, 25, 395

91. Догадка мудреца

Рассказывают, что некий человек взял к себе в услужение бедняка. У господина была невзрачная внешность, а слуга был красивым. Так они и жили: один приказывал, другой подчинялся. Но вот настали тяжелые времена. Была засуха, и много людей погибло. Когда голод кончился, слуга подумал, что из тех, кто знал, что он слуга, никого не осталось в живых. Поэтому он, рассчитывая на свою приятную внешность, сказал господину:

- Это ты мой слуга, а я тебе господин.

Между ними начался спор, и слухи об их споре дошли до одного мудрого судьи. Судья предложил спорящим войти в башню и высунуть из нее в окно обе руки. Затем он, стоя снаружи, крикнул:

- Ну а теперь определи, где руки слуги, и отруби их! Услышав эти слова, бывший слуга быстро убрал руки и таким образом выдал себя. Так судья определил, кто из них господин и кто - слуга.

Так рассказывают[xci].

Амхарская, 22, 148

92. Волшебный петух

Был один умный бедняк. Мог он предсказать, какая погода будет, какой приплод от скота ожидать, и многое другое мог угадывать.

У одного бая украли драгоценности. Искали, искали - не нашли. Лучших шаманов приводили, самых хитрых знахарей спрашивали - все напрасно. Посоветовали баю умного бедняка позвать.

Привели бедняка. Бай велит драгоценности искать. Бедняк говорит:

- Найти не трудно, что мне за это будет?

- Дам тебе табун лошадей, - пообещал бай.

- Ладно, - согласился бедняк. - Пусть принесут петуха, которого тебе монгольский хан подарил.

Велел бай петуха принести. Бедняк потихоньку шею и голову петуху сажей намазал. Посадили петуха одного посредине темной юрты.

- Теперь заходите по очереди, - сказал бедняк байской прислуге. - Да запомните: петух не простой, а монгольский. Как вор погладит его по голове, так петух закричит. Ну, заходите веселей, гладить его левой рукой надо.

По одному заходили в темную юрту. Бай уши насторожил, слушает. Молчит петух. Все слуги прошли, а петух так и не подал голоса.

- Ты что, дурачить нас вздумал?! - грозно закричал бай.

- Погоди, гадание еще не кончилось, - ответил бедняк. - А ну, поднимите все левую руку.

Подняли руки - у всех ладони в саже, только у первого байского прислужника ладонь чистая.

- Он и украл, - сказал бедняк.

Упал па колени слуга, прощения просит, плачет. Велел его бай плетьми пороть, а бедняку табун коней отдал. Жалко было, а отдал, побоялся с таким мудрецом связываться.

Хакасская. 137. 119

93. Слепой и зрячий

В далекие времена жил слепой. Как-то раз пришло ему па ум предъявить своп права па жену зрячего.

- О люди, - сказал он, - жена моя была недовольна, что я слепой, познакомилась с чужим мужчиной и сбежала от меня. Я не знал, где она скрывается. Сегодня я случайно нашел ее.

И он схватился за платье жены зрячего. На крик слепого сбежались люди. Они были уверены, что слепой говорит правду, стали его жалеть. Повел слепой пойманную им женщину и ее мужа к баю.

- Вот эта женщина была моей женою, - сказал он, - а этот мужчина сбил ее с пути, забрал к себе. Только сегодня я нашел их и привел к вам. Разберите мое дело и верните мне жену.

- Что вы скажете на это? - спросил бай у женщины и у зрячего.

- Я жена вот этого человека, - сказала женщина, - а слепого совсем не знаю.

- Женщина действительно моя жена, - сказал зрячий, - я с нею повенчан и заплатил калым.

Бай посадил всех троих в отдельные юрты и незаметно поставил людей подслушивать: о чем каждый из них будет говорить.

- О боже! Чем я тебя прогневила, что ты послал ко мне какого-то слепого? Не допусти, чтобы я попала к нему в руки, - рыдала женщина в своей юрте.

- О лживый слепой! Ты расплатишься за свои дела! - говорил раздраженно зрячий.

- О слепой! Ловко ты затеял дело! Если аллах поможет, то ты будешь иметь жену, - рассуждал сам с собой слепой.

Поставленные баем люди донесли ему обо всем. Тот потребовал к себе слепого, зрячего и его жену и рассказал им, о чем каждый из них размышлял в своей юрте. Раздосадованный слепой прикусил свой палец до крови.

Бий отпустил зрячего и его жену, а слепого наказал[xcii].

Казахская, 59, 263

94. На воре шапка горит

Как-то раз царь зверей - тигр, восседая на троне, приказал своему другу медведю собрать всех зверей на суд. А вершил он суд вот почему: пришла к нему вчера овечка и пожаловалась, что кто-то зарезал ее сына - маленького барашка. Вот и решил тигр наказать виновного.

Внимательно смотрит тигр на всех зверей, подолгу вглядываясь в каждого.

Вдруг ни с того ни с сего волк завопил:

- Да что это такое! Весь день вчера дома просидел! Ни в чем я не виноват! Сам, наверное, разбился барашек, а на других валит.

- Замолчи! - прервал его тигр. - Это ты виноват. Тебя еще никто не обвинил, а ты уже кричишь о своей невиновности! Медведь, - приказал тигр, сделай с волком то же, что он сделал с барашком!

Афганская, 107, 168

95. Догадливый судья

Один джигит собрался в дальний путь и оставил у соседа сто золотых на сохранение.

Прошло несколько лет, вернулся джигит и попросил соседа вернуть деньги.

Сосед был хоть и старый человек, но жадный и бесстыдный.

- Я от тебя ни одной копейки не получал, и на хранение ты у меня денег не оставлял, - сказал он.

Джигит опечалился, рассказал друзьям, и они посоветовали:

- Сходи к нашему судье. Он разберется, вернет тебе твои деньги.

Пошел джигит к судье. Вызвал судья старика и сказал:

- Аксакал*, ты стар, тебе не к лицу лгать. Скажи, получил ли ты от этого джигита на хранение его золотые?

- Сын мой, я никогда у пего денег не получал, чему свидетель сам бог. У меня белая борода, и незачем мне лгать перед тобой.

- У тебя есть свидетели, что ты давал ему деньги? - спросил судья у джигита.

Джигит ответил, что у пего никаких свидетелей нет.

- А на каком месте ты ему отдал деньги? - снова спросил судья.

- Неподалеку от нашего аила стоит тополь, - ответил джигит. - В тени этого тополя я и отдал ему па хранение сто золотых.

- Если так, иди к этому тополю, тащи его сюда и пусть он расскажет мне, как ты отдавал сто золотых этому старику.

- Почтенный судья, - удивился джигит, - как же я притащу сюда тополь?

- Бери мою печать, покажи ее тополю, и он придет сюда сам, - сказал судья.

Джигит взял у судьи печать и побрел, а старик спокойно сидел. Он понимал, конечно, что никогда тополь не явится к судье. Прошло полчаса, судья спросил у старика:

- Старик, скажи мне, дошел ли наш джигит до того тополя?

- Нет, он еще не дошел, - ответил старик. Через некоторое время судья снова спросил:

- А теперь дошел?

- Дошел, - уверенно сказал старик.

Прошел час, судья в третий раз спросил у старика:

- Как ты думаешь, возвращается уже наш джигит?

- Да, уже пора ему возвращаться.

Пришел джигит ни с чем, отдал судье печать и сказал:

- Я показал вашу печать тополю, он и с места не сдвинулся. А для того, чтобы притащить его сюда, надо множество быков.

- Тополь уже ко мне приходил, - ответил судья, - и давно ушел обратно.

- Как это так? Когда тополь сюда являлся? Если бы он приходил, то увидал бы и я, - удивился старик.

Судья усмехнулся:

- Я тебя спрашивал три раза. Первый раз ты ответил, что

джигит не дошел до тополя; во второй раз, что он уже дошел, а в третий, что он возвращается назад. Если бы ты не получал денег от этого джигита перед этим тополем, то не знал бы и дороги к нему. Поэтому ясно, что ты получил сто золотых.

Тогда старик признался и вернул джигиту сто золотых[xciii].

Киргизская, 66, 185

96. [Как один человек спасся от смерти]

Жил один юноша, и было у пего две невесты, обе красавицы. Одна была дочерью самого бедного человека в ауле, другая была дочерью самого богатого.

И было у юноши два друга. Один из них советовал ему жениться на дочери самого бедного человека. Он считал, что она будет ему лучшей парой, так как ее руки не боятся никакой работы.

Другой советовал юноше жениться на дочери богатого и говорил, что она рукодельница, строго соблюдает религиозные обычаи, не пропускает ни одного намаза*.

Юноша женился на дочери богача. Жил он с женой неплохо.

Однажды встретил он своего друга и спросил его:

- Скажи, почему ты не советовал жениться на дочери богатого?

- Потому что я знал: когда она была девушкой, она водила за собой мужчин, - ответил тот. - А кто привык к такой жизни, тот никогда ее не оставит.

- Как это может быть, если она так усердно совершает все намазы? удивился муж. - До сих пор я не замечал за ней ничего плохого.

- А ты проследи за ней, когда она совершает намаз, и, если ничего не заметишь, значит, мои слова ложь, - сказал друг. И вот однажды поздно ночью жена стала совершать намаз. Муж лег и притворился, будто спит, а сам стал подглядывать за ней.

Думая, что муж спит, жена взяла кумган* и вышла во двор.

Муж, крадучись, вышел за нею. Она направилась к коровнику и зашла под навес. Тут муж увидел, что в коровнике ее ожидал мужчина.

- Кто ночью находится в моем коровнике?! - крикнул он.

Мужчина бросился бежать, а женщина скрылась в доме и заперла за собой дверь.

Когда муж вернулся, жена не пустила его.

- Иди, иди! Возвращайся туда, где был ночью до сих пор, - сказала коварная притворщица.

Пока он пререкался с нею у двери, на шум прибежали муртазаки*.

- Почему ты стоишь здесь ночью? - спросили они.

- Жена не пускает в дом, - ответил он.

- А где он был? - крикнули они жене.

- А спросите его, где он был! Наверное, на каком-нибудь разбое, - крикнула в ответ коварная женщина.

- Мы знаем, где он был! - сказали муртазаки, схватили его я бросили в темницу.

Вскоре затем повели его в один дом, там показали ему зарезанных мужчину, женщину и ребенка и спросили:

- Кто был с тобой, когда ты убивал их?

- Знать не знаю, - ответил он и отказался признать себя виновным.

Но его недолго думая приговорили к смерти [...] Перед казнью он попросил исполнить последнее его желание.

- В пятницу отведите меня в мечеть и разрешите совершить намаз вместе с аульчанами. Там я назову сообщников.

Ему разрешили совершить намаз. В пятницу привели его в мечеть, Люди помолились и вышли из мечети. А бедняга сидит да сидит и не кончает намаз. Муртазаки ожидают его. Но тот сам не знает, что делать. Знает одно - без вины его расстреляют.

Наконец он устал сидеть, оглянулся - и увидел, что сзади НЕГо сидят еще двое и так же, как и он, усердно совершают намаз.

- Вот мои сообщники! - указал он на них. Муртазаки схватили обоих и увели в темницу. На допросе они признались:

- Правда, убили мы, но того, кто на нас указал, с нами не было, и мы не знаем, почему он называет себя нашим сообщником.

Тогда спросили этого человека:

-Теперь нам ясно, что ты невиновен. Но как ты узнал, что убийцы - эти двое?

Он ответил:

- Тот, кто совершает преступления, всегда усердно молится богу. Вот и сегодня: народ давно кончил намаз, а эти двое, помня о совершенном преступлении, продолжали молиться, умолять Аллаха простить их грехи. Так я узнал, кто убийцы.

Его отпустили. Он вернулся домой и развелся с женой.

Адыгейская, 20, 161

97. Корова с отрезанным языком

В уезде Танчансянь у крестьянина Ху Сы была корова. И была она ну прямо как "домашняя драгоценность": поле пахать - на ней, поклажу возить - опять же на ней. И каждое утро Ху Сы сам кормил и поил ее.

Пошел однажды Ху Сы кормить корову, глядь, а в стойле все перевернуто; присмотрелся повнимательнее: у коровы изо' рта кровь капает. Удивился Ху Сы и подумал: "Неужели и корова может харкать кровью?" Раскрыл он руками корове рот, а там все в крови, и язык куда-то пропал.

Корова без языка ведь и траву не может жевать, того и гляди, помрет. А издохнет корова, как тогда они все будут жить? Заплакал Ху Сы от огорчения. А потом подумал: "Наверняка кто-то отрезал ей язык", - и побежал к Бао-гуну[xciv] с жалобой.

Выслушал Бао-гун крестьянина и стал размышлять: "Кто? Зачем отрезал корове Язык? Да и что можно сделать с небольшим коровьим языком?" Думал он, думал и наконец вынес такое решение.

- Иди-ка ты домой, - сказал он Ху Сы. - Послушай меня, зарежь корову, продай мясо, а через три дня приходи ко мне снова.

- Зарежешь корову - нарушишь закон, - ответил крестьянин.

- Ничего, я заступлюсь за тебя, - успокоил его Бао-гун.

Послушался Ху Сы мудрого совета, зарезал корову, разрубил тушу на куски и продал, денег выручил немало, а все-таки не хватает, чтоб купить другую корову.

Загоревал крестьянин.

Отослал Бао-гун крестьянина домой, а на второй день является к нему некий Чэнь Сань с жалобой, говорит: "Ху Сы тайком прирезал корову, годную для пахоты, преступил закон, надо наказать его".

- А кем тебе доводится Ху Сы? - спросил Бао-гун.

- Он мой сосед. Я собственными глазами видел, как он резал корову. Другие соседи тоже знают. Если господин не верит, пусть позовет и их.

Стукнул тут Бао-гун кулаком по столу и закричал:

- Ах ты, подлец! Ты отрезал язык у его коровы да еще пришел жаловаться! Чем обидел тебя Ху Сы? Ты зачем вредишь ему? Быстро говори правду!

Услышал Чэнь Сань, что Бао-гуну уже известно все про коровий язык, не осмелился он отпираться, и пришлось ему сказать всю правду.

- Пошел я как-то к Ху Сы денег занять, а он не только не дал, а еще давай поучать меня. Ну я и затаил па него злобу, поэтому то и отрезал у его коровы язык. Я думал, если вырезать у коровы язык, то ему ничего не останется больше, как прирезать ее и продать мясо. А тут я пойду и донесу, что Ху Сы самовольно забил корову. Вот его и засудят.

Выслушал Бао-гун речи Чэнь Саня, разгневался страшно, велел стражникам схватить его и дать ему сорок палок да еще заставить его купить Ху Сы другую корову.

На другой день Ху Сы сам пришел к Бао-гуну. Чиновник рассказал ему обо всем, и тут только понял Ху Сы, что язык корове отрезал его сосед и что, если бы не Бао-гун и не прирезал бы он коровы, не миновать бы ему суда. А когда услышал, что Бао-гун приказал Чэнь Саню купить ему другую корову, поблагодарил он мудрого судью Бао-гуна и радостный ушел домой.

Китайская, 140, 163

98. Как нашли вора

Жил-был на свете один человек. Было у него три сына. Когда пришло время умирать, человек позвал к себе сыновей и сказал им:

- Я скоро умру, все мое богатство я обратил в золото, а оно лежит в виде большого кирпича в таком-то месте. Когда я умру, возьмите его и разделите между собой поровну.

Вскоре оп умер, сыновья похоронили его, устроили по нем поминки и после всего этого собрались вместе.

- Теперь, - сказал старший из них, - мы можем пойти и взять золото.

Пришли они в указанное место, но золота не нашли.

- Что ж, - сказал старший, - о месте, где было спрятано золото, знали только мы и отец. Он уже мертв, а золото взял кто-то из пас. Так как сами мы все равно не сможем найти виновного, то давайте пойдем к хану, он, говорят, славится умом и справедливостью, и попросим рассудить нас и указать вора.

Братья согласились с ним и отправились к хану. [Рассказали ему о своем деле.] Хан сказал им:

- Я попытаюсь вам помочь, а пока прошу вас быть моими гостями, - и с этими словами пригласил их в свои покои [...]

Сестра хана увидела, что брат ее о чем-то крепко задумался, и спросила:

- Что с тобой, брат, отчего ты так крепко задумался? Хан рассказал ей обо всем, и она сказала:

- Думаю, что я смогу помочь. Ты пригласи их в гостиную и там попроси меня что-нибудь рассказать. Тут уж положись на меня.

Хан так и сделал, и, когда все удобно уселись, хан. попросил сестру рассказать что-нибудь. Л когда она показала себя умной собеседницей, то и братья присоединились к его просьбе. И тогда ханская сестра начала рассказ.

"Жили когда-то па свете, - сказала она, - юноша и девушка. Еще с детства были они дружны и любили друг друга великой любовью, а однажды поклялись, что будут принадлежать только друг другу. Но юноша этот был из бедной семьи, и поэтому, когда настало время выдавать девушку замуж, ее родители не отдали дочь за него, а отдали за другого, богатого юношу. Девушка была очень опечалена этим, но не смела противиться воле родителей. Грустная, с заплаканными глазами сидела она, когда жених вошел к ней. А он был человек достойный и, увидев ее в таком горе, сказал ей:

- Почему ты так печальна? Если ты не хотела идти за меня, почему не сказала об этом раньше? Я не настаивал бы.

И девушка объяснила ему, что она не осмелилась перечить родителям, что у нее есть возлюбленный, которому она поклялась в своей верности, поклялась только с ним разделить брачное ложе.

- Ну что ж, - сказал жених. - Я уверен, что он любит тебя не больше, чем я, но не хочу, чтобы ты была несчастна, а посему иди к нему и будь его женой. Обо всем остальном я позабочусь сам.

И девушка, обрадованная, побежала в чем была к своему любимому, удивляясь и восхищаясь благородством отпустившего ее жениха. Любимый ее печально сидел у очага и наигрывал на своем комузе* грустные мелодии. При виде ее он быстро вскочил со словами "Зачем ты пришла?", на что она ответила: "Я пришла выполнить свою клятву", - и рассказала обо всем.

И юноша молвил:

- Я не могу причинить горе такому джигиту, как твой муж, поэтому я не оставлю тебя здесь. Ты же можешь быть счастлива и с ним, раз он такой достойный человек.

С этими словами он завязал себе глаза, разделся, затем то же проделала и она, и они легли обнаженные по краям ложа, не прикасаясь друг к другу.

- Ну вот, клятва наша выполнена, иди, - сказал юноша и отвернулся. И девушка пошла назад, дивясь выдержке юноши и гордясь благородством обоих соперников.

На обратном пути ее встретили грабители, ожесточившиеся в своем ремесле и не щадившие ни старого, ни малого, ни женщины, ни ребенка. Они удивились н обрадовались богатству ее одежды и обилию драгоценностей - ведь она была в свадебном наряде - и спросили:

- Куда ты идешь?

- К любимому, - ответила девушка.

- Откуда? - спросили они.

- От любимого, - ответила она.

Те были поражены таким ответом, стали расспрашивать ее, и она рассказала им о случившемся. Тогда грабители сказали:

- Стыдно отнестись без снисхождения к женщине, с которой так благородно обошлись два горячо любивших ее человека. И они отпустили ее..." Кончив рассказывать, сестра хана повернулась к братьям и спросила их:

- Как вы считаете, чей поступок был более благороден?

Старший ответил:

- Я считаю, что благороднее всех поступил муж девушки. Он горячо любил ее, так любил, что пошел на все, чтобы получить ее, и, едва получив, - отпустил. Он слишком любил девушку, чтобы видеть ее несчастной. Быть мужем и, не тронув, отпустить любимую - это ли не подвиг!

Средний же сказал:

- А я думаю, что поступок возлюбленного благороднее. Ведь он любил ее с детства. Она пришла к нему, она лежала с ним на брачном ложе, а он отпустил ее. Лежать па одном ложе с любимой, слышать ее дыхание и отпустить ее - это большой подвиг.

- Ну нет, - горячо вступил в спор младший. - Все это бледнеет перед благородством грабителей. Ведь они никогда никого не щадили, а тут упустили такую хорошую добычу, поддавшись минутному настроению. Всю жизнь алкать добычи, а получив ее, отпустить - это настоящий подвиг.

И тогда сестра хана прервала их и сказала:

- Золото у него, - и показала на младшего брата.

И он признался, так как понимал, что сам выдал себя. Вот так-то[xcv].

Даргинская. 43, 139

99. [Как молла доказал свою правоту]

Однажды молла Насреддин подъехал к базару, привязал осла к столбу, а сам сел под навесом и попросил дать ему чаю.

В это время какой-то человек остановился, слез с осла и начал его привязывать рядом с ослом моллы.

- Не делай этого, почтеннейший, - сказал ему молла, - мой осел на весь аул славится своим норовом. Как бы чего не случилось!

Человек промолчал и, подойдя к молле, сел рядом с ним. "Видно, глухонемой", - подумал молла, встал и пошел к ослу

с намерением привязать его к другому столбу. Но в это время осел моллы так брыкнул чужого осла, что тот замертво упал с распоротым животом.

Хозяин осла вскочил и начал ругать моллу Насреддина.

- Ведь я же тебя предупреждал, - ответил ему молла. - Сам виноват.

Но человек не слушал его доводов:

- Твой осел убил моего осла, и ты должен мне за пего заплатить!

- Что еще выдумал, - рассмеялся молла. - И не подумаю.

Тогда человек пошел к судье и подал ему жалобу на Насреддина.

Судья вызвал к себе моллу и стал его допрашивать. Но молла Насреддин упорно молчал.

Судья покачал головой и сказал:

- Я вижу, что этот человек немой. Какая же на нем может быть вина?

Тогда истец рассердился:

- С чего это ты решил, что он немой? Когда я подъехал к базару, он мне сказал, что его осел славится на весь аул норовом, и потому не советовал привязывать моего осла рядом с ним. А ты говоришь, он немой!

- Так чего же ты требуешь с него денег за убитого осла, если он тебя предупреждал? - спросил судья. - Этот человек ни в чем не виноват!

- Правильно! - закричал обрадовано молла Насреддин. - Я ему то же самое говорю, а он не поверил.

Так молла Насреддин доказал свою правоту[xcvi].

Чеченская, 139, 232

100. Умные братья

Жили когда-то три брата, и были эти братья очень мудрыми. Они умели отгадывать тайны и всегда угадывали правильно. И вот однажды они собрались в путешествие. Шли, шли, и встретился им какой-то человек. Он спросил их:

- У меня пропал верблюд, вы его, случайно, не видели?

- А какие приметы у твоего верблюда? - спросили братья.

- Он слепой на левый глаз, - отвечает человек. Тогда братья сказали:

- Он пошел вот по той дороге. И тут хозяин пристал к ним:

- Найдите мне моего верблюда!

- Этого мы сделать не сможем, - говорят они. Но тот человек

не успокоился, потащил их с собой к судье, стал на них жаловаться:

- Вот эти люди видели моего верблюда, а не говорят, где он. Спроси их, куда они его дели! Судья говорит:

- Почему вы не скажете этому человеку, где его верблюд, если вы его видели? Вы его, наверное, сами украли и продали! Одни из братьев отвечает судье:

- Мы его верблюда не видели, но, когда шли по той дороге, заметили, что кто-то объел траву с правой стороны, а с левой стороны трава не тронута. Так мы и поняли, что здесь прошел верблюд, слепой на левый глаз.

Судья освободил их, и они отправились дальше[xcvii].

Шугнанская. 117, 327

101. [Рассказ о подложном муже]

Один юноша, покинувший свой город, прибыл в какую-то обитель и увидел там монаха, отказавшегося от мирских привязанностей и избравшего пост и воздержание. Некоторое время юноша жил вместе с этим монахом и оказал ему несколько услуг, так что монах даже устыдился его любезности.

Однажды он обратился к юноше с такими словами:

- О юноша, я нищий, нет у меня ничего из мирских благ, чем я мог бы отблагодарить тебя. Но зато знаю я одно имя из величайших имен, ему-то я научу тебя, и, если в каком-нибудь деле ты прибегнешь к его помощи, дело это в самом непродолжительном времени придет к благополучному разрешению.

Затем он научил юношу этому имени. Юноша с помощью этого имени возвратился в свой город и молвил про себя: "Ходжа Мансур поехал по торговым делам. Я прибегну к помощи этого имени, чтобы облик мой стал подобен облику Мансура, лицо уподобилось его лицу, безжалостно заберусь в его дом, разрушу основание праведности и невинности его жены и без забот и хлопот овладею ею".

Юноша так и поступил и пошел в дом Мансура. Все домашние, увидев, что облик этого лже-Мансура во всем подобен облику их настоящего хозяина, решили, что это он и есть. А управитель дома спросил:

- О ходжа, где же все твое имущество, куда делись кони и свита? Вижу я, что ты стал бедным и нищим.

- Несколько дней тому назад, - ответил лже-Мансур, - напали на меня разбойники и отняли все мои пожитки и весь товар, свиту же и прислугу взяли в плен. Лишь хитростью и обманом удалось мне спастись от них.

- Не печалься об утраченном богатстве, - сказала жена, - не скорби об утраченном товаре. Самое важное - это жизнь, а денег ты успеешь нажить сколько угодно.

Когда настала ночь и весь дом погрузился в сон, лже-Мансур призвал чистую жену на свое нечистое ложе и хотел запачкать грязью подол ее непорочности, запылить его пылью чувственности. Но жена заметила, что все его повадки обратны повадкам ее мужа, все его ухватки противоположны ухваткам ее супруга. Она тотчас отстранилась от юноши, начала извиняться женскими недомоганиями и сказала про себя: "Посмотрю я несколько дней. Если это действительно мой муж, то что же стало с его любовью и нежностью? Если же это кто-то другой, откуда же у него взялось это полное сходство? Все же несколько дней мне надо будет притворяться больной, чтобы посмотреть, какая тайна появится из-за покрова неизвестности".

Так прошло несколько дней, и внезапно приехал сам купец Мансур. Увидел он, что жена лежит на одре болезни, а кто-то похожий на пего самого сидит у ее изголовья. Тот вцепился этому в волосы и бороду, этот - тому.

- Что ты делаешь в моем доме? - говорит один.

- А ты зачем врываешься ко мне и моей жене? - восклицает другой.

С такими речами пошли они к судье, но тот тоже не мог разрешить их тяжбы. Наконец он велел, чтобы жену спросили об обстоятельствах первой ночи и подробностях ее и мужчин также расспросили бы об этом же. Чьи слова совпадут со словами жены, тому жена и принадлежит.

Так и поступили, и рассказ жены совпал с рассказом Мансура. Лже-Мансура присудили к наказанию и выставлению на позор и с сотней унижений изгнали из города, а настоящий Мансур вернулся домой со своей праведной супругой и до конца дней своих жил с ней вместе[xcviii].

Персидская, 50, 123

102. [Сусанна и старцы]

В Вавилоне жил муж, по имени Иоаким.

И взял он жену, по имени Сусанну, дочь Хелкия, очень красивую и богобоязненную [...]

Иоаким был очень богат, и был у него сад близ дома его; и сходились к нему иудеи, потому что он был почетнейший из всех.

И были поставлены два старца из народа судьями в том году [...]

Они постоянно бывали в доме Иоакима, и к ним приходили все имевшие спорные дела.

Когда народ уходил около полудня, Сусанна входила в сад своего мужа для прогулки.

И видели ее оба старейшины всякий день приходящую и прогуливающуюся, и в них родилась похоть к ней, и извратили ум свой и уклонили глаза свои, чтобы не смотреть па небо и не вспоминать о праведных судах [...]

И было, когда они выжидали удобного дня, Сусанна вошла, как вчера и третьего дня, с двумя только служанками и захотела мыться в саду, потому что было жарко.

И не было там никого, кроме двух старейшин, которые спрятались и сторожили ее.

И сказала она служанкам: "Принесите мне масла и мыла и заприте двери сада, чтобы мне помыться".

Они так и сделали, как она сказала: заперли двери сада и вышли боковыми дверями, чтобы принести, что приказано было им, и не видели старейшин, потому что они спрятались.

И вот, когда служанки вышли, встали оба старейшины и прибежали к ней и сказали:

"Вот, двери сада заперты, и никто нас не видит, и мы имеем похотение к тебе, поэтому согласись с нами и побудь с нами.

Если же не так, то мы будем свидетельствовать против тебя, что с тобою был юноша, и ты поэтому отослала от себя служанок твоих".

Тогда застонала Сусанна и сказала: "Тесно мне отовсюду; ибо если я сделаю это, смерть мне, а если не сделаю, то не избегну от рук ваших.

Лучше для меня не сделать этого и впасть в руки ваши, нежели согрешить перед господом".

И закричала Сусанна громким голосом; закричали также и оба старейшины против нее, и один побежал и отворил двери сада.

Когда же находившиеся в доме услышали крик в саду, вскочили боковыми дверями, чтобы видеть, что случилось с нею.

И когда старейшины сказали слова свои, слуги ее чрезвычайно были пристыжены, потому что никогда ничего такого о Сусанне говорено не было.

И было на другой день, когда собрался народ к Иоакиму, мужу ее, пришли и оба старейшины, полные беззаконного умысла против Сусанны, чтобы предать ее смерти.

И сказали они перед народом: "Пошлите за Сусанною, дочерью Хелкия, женою Иоакима", - и послали.

И пришла она, и родители ее, и дети ее, и все родственники ее. Сусанна была очень нежна и красива лицом, и эти беззаконники приказали открыть лицо ее, так как оно было закрыто, чтобы насытиться красотой се.

Родственники же и все, которые смотрели на нее, плакали.

А оба старейшины, вставши посреди народа, положили руки на голову ее[...]

И сказали старейшины: "Когда мы ходили по саду одни, вошла эта с двумя служанками и затворила двери сада и отослала служанок; и пришел к ней юноша, который скрывался там, и лег с нею.

Мы, находясь в углу сада и видя такое беззаконие, побежали на них и увидели их совокупляющимися, и того не могли удержать, потому что он был сильнее нас и, отворив двери, выскочил, но эту мы схватили и допрашивали: кто был этот юноша? Но она не захотела объявить нам. Об этом мы свидетельствуем".

И поверило им собрание, как старейшинам народа и судьям, и осудили ее на смерть [...]

И, когда она ведена была на смерть, возбудил бог святой дух молодого юноши, по имени Даниила, и он закричал громким голосом: "Чист я от крови ее!"

Тогда обратился к нему весь народ и сказал: "Что это за слово, которое ты сказал?"

Тогда он, став посреди них, сказал: "Так ли вы неразумны, сыны Израиля, что, не исследовавши и не узнавши истины, осудили дочь Израиля? Возвратитесь в суд, ибо эти ложно против нее засвидетельствовали".

И тотчас весь парод возвратился, и сказали ему старейшины:

"Садись посреди пас и объяви нам, потому что бог дал тебе старейшинство".

И сказал им Даниил: "Отделите их друг от друга подальше, и я допрошу их".

Когда же они отделены были один от другого, призвал одного из них и сказал ему: "Состарившийся в злых днях! [...] Если ты сию видел, скажи, под каким деревом видел ты их разговаривающими друг с другом?" Он сказал: "Под мастиковым". Даниил сказал: "Точно солгал ты на свою голову" [...] Удалив его, он приказал привести другого и сказал ему: "Под каким деревом ты застал их разговаривающими между собою?" Он сказал: "Под зеленым дубом".

Даниил сказал ему: "Точно, солгал ты па свою голову; ибо ангел божий с мечом ждет, чтобы рассечь тебя пополам, чтоб потребить вас".

Тогда все собрание закричало громким голосом [...] и восстали на обоих старейшин, потому что Даниил их устами обличил их, что они ложно свидетельствовали; и поступили с ними так, как они зло умыслили против ближнего, по закону Моисееву, и умертвили их; и спасена была в тот день кровь невинная...

II Даниил стал велик перед народом с того дня и потом[xcix].

Древнееврейская, 32, 13

103. Как один глупец покупал пекинский диалект[c]

Жил-был один глупый бездельник. Целыми днями он ничем не занимался, только болтал со своими приятелями, такими же, как н он, бездельниками. Едва где-нибудь соберутся поговорить - он тут как тут.

Однажды зашел при нем разговор о пекинском диалекте, языке чиновников.

- Да, - говорил один, размахивая руками, - пекинский диалект прекрасен. На нем можно разговаривать с начальниками. А другие кивали головами:

- Да, да, пекинский диалект удивителен. Владеть им - большое дело.

Глупцу запали в память эти слова. Пришел он домой, продал все свое имущество и решил во что бы то ни стало купить пекинский диалект, чтобы разговаривать на нем с чиновниками.

С вырученными деньгами отправился он прямо на базар. По дороге ему встретился человек, торговавший фальшивыми лекарствами. Увидев глупца, который шагал с таким видом, как будто у него было важное дело, хитрец окликнул его:

- Куда ты спешишь так озабоченно? Может, я могу тебе помочь?

- Я хочу купить пекинский диалект, - сказал глупец.

- Пекинский диалект? - спросил хитрый торговец. - У меня ею сколько угодно.

- А сколько ты берешь за одну фразу?

- Тебе я уступлю дешево: за одну фразу двести долларов. Глупец решил, что это в самом деле дешево, и стал учиться у хитреца пекинскому диалекту. Первым делом пошли они оба к берегу реки. Глупец увидал птиц, плававших по воде, и спросил, как они называются.

- Это гуси, - сказал торговец.

Глупец взял это себе на заметку.

Через некоторое время они подошли к павильону.

- Не зайти ли нам отдохнуть? - спросил глупец.

- Нам некогда отдыхать, - ответил торговец.

Глупец и эту фразу запомнил.

Потом они увидели корабли, и он спросил:

- Л это что такое?

- Это корабли, - сказал торговец, и глупец опять постарался все как следует запомнить.

Он уже считал, что может разговаривать обо всем, что встретит по пути.

Напоследок они увидели в поле людей, которые что-то сажали. Глупец спросил, что они делают.

- Они сажают тыквы, - ответил торговец.

Тут он заметил, что уже дал дураку обещанные четыре фразы, и если тот действительно расплатится с ним по договоренности, то ему причитается восемьсот долларов. Поэтому он сказал;

- Я уже продал тебе четыре фразы пекинского диалекта. Пожалуйста, расплатись со мной.

Глупец отдал ему все свои деньги и гордо пошел домой, беспрерывно повторяя про себя выученные фразы.

Через год случилось так, что по соседству убили человека. Уездный начальник начал расследование. По семья боялась, что не сможет понять языка начальника, и была этим очень озабочена.

Вдруг кто-то вспомнил:

- Да ведь тут неподалеку живет человек, который учил пекинский диалект и отдал за это много денег. Лучше всего обратиться к нему.

Семья убитого так и сделала. Глупец был горд, он решил, что наконец-то настал его час, и с удовольствием отправился в путь, повторяя про себя заветные четыре фразы. Все в деревне смотрели на него с огромным уважением, а он шел ни па кого не глядя, с высоко поднятой головой.

Не дожидаясь вызова, он явился к уездному начальнику, чтобы от имени семьи убитого дать показания на настоящем пекинском диалекте.

- Кто убил этого человека? - строго спросил его начальник. Глупец быстро ответил:

- Это я. (По звучанию совпадает с "это гуси".)

- Почему же ты его убил? - спросил чиновник. Дурак в ответ произнес:

- Его нельзя было оставить в живых. (Звучит как "нам нельзя отдыхать".)

Услышав такие откровенные признания, начальник сказал:

- Раз ты сам сознаешься, что убил его, у меня больше вопросов пет. Ты подлежишь наказанию. Дурак ответил:

- Я тоже этого хочу. (Звучит как "это корабли".) Начальник подумал, что перед ним поистине храбрец.

- Тогда ты будешь казнен.

Дурак же, ничего не слушая, произнес свою четвертую фразу:

- Проклятый чиновник! (Звучит как "они сажают тыквы".)

От этих слов начальник пришел в такую ярость, что велел казнить глупца без промедления.

Китайская, 147, 141

104. Как справедливость может обернуться несправедливостью

В давние времена жили-были два человека. Один был беден, другой - богат. Бедняк взял у богатого двух коров и пас их. В па-граду он получал от обеих коров молоко.

Богач был добрый человек. Однажды он сказал бедняку:

- Если ты и дальше будешь пасти моих коров и они принесут телят, я отдам часть их тебе.

И вот принесли коровы телят. Богач пришел к бедняку и сказал:

- Давай делить коров.

- Каких коров? - ответил бедняк. - У меня нет твоих коров. Богач возмутился и стал спорить. Наконец решили они пойти к султану. По пути встретился бедняку его приятель.

- Куда идешь? - спросил он.

- Я иду с этим богачом к султану, - ответил бедняк.

- А какое у тебя к нему дело?

- Этот богач собирается жаловаться на меня. Я пас его коров, а теперь не хочу их ему отдавать. Приятель сказал бедняку:

- С султаном тебе будет не так просто.

- Что же мне делать? - спросил бедняк.

- Пойдем вместе, - ответил приятель, - я тебя научу, что делать. Когда мы придем к султану и он станет спрашивать у тебя, как было дело, ты не отвечай ему ни слова. Говори только: "Гм, гм!". А я назовусь твоим свидетелем и помогу тебе.

Пришли они к султану. Богатый рассказал, как было дело. Султан стал спрашивать о том же бедняка. Но тот отвечал лишь одно: "Гм, гм, гм!"

Тогда султан обращался к приятелю бедняка:

- Ты можешь что-нибудь сказать об этом деле? Что с твоим другом?

Приятель ответил:

- Этот человек от рождения немой. Его язык беспомощен. Коровы же принадлежат ему, а не богачу. Богач давно зарился на этих коров и хотел воспользоваться его беспомощностью. Он думал: раз бедняк не умеет говорить, он не сможет постоять за себя.

Услышав такое, султан очень разгневался.

- Ты совершил большую несправедливость, - сказал он богачу. - Зачем ты привел ко мне этого бедного человека?

С этими словами он прогнал богача. А бедняк и его друг пошли домой.

Когда они добрались до дому, приятель сказал бедняку:

- А теперь давай делить коров. Ведь мне причитается доля за помощь.

Но тот ему ответил:

- Гм, гм, гм! Приятель рассердился:

- Ах, раз так, пойдем со мной к султану!

Пошли они к султану. Приятель, недавний свидетель, сказал:

- Султан, коровы, о которых шла речь, принадлежат богачу.

- Но недавно ты говорил, что коровы принадлежат бедняку, - заметил султан. - А ты что скажешь на это? - обратился он к бедняку.

Тот повторял свое:

- Гм, гм, гм!

- Он прекрасно умеет говорить, - вступил приятель, - сейчас от только притворяется. Тут султан рассердился:

- Если ты сейчас уверяешь, что он умеет говорить, значит, ты в прошлый раз лгал?

И он прогнал его, а коров оставил бедняку[ci].

Ираку, 155, 190

105. Хитроумный служка

Как-то раз пошел один настоятель служить заупокойную требу, а служка остался храм сторожить. Сначала читал он сутры*, а потом надоело ему, и заснул он крепким сном. Вдруг слышит спросонок голос у входа, кто-то спрашивает: "Можно войти?"

Вышел служка из храма, впопыхах протирая глаза, и видит: пришла соседская старуха с большим узлом.

- Передай, - говорит, - настоятелю угощение ради праздника!

Взял служка узел, а оттуда теплый пар идет. Да так вкусно пахнет!

- Э, да она, кажется, данго* принесла! Оставить их настоятелю, так он, по своей жадности, сам все съест, не даст и попробовать. Отведаю-ка сначала я сам!

Развязал служка узел, а в нем - ларчик, полный теплых, свежих данго. Принялся служка уплетать их за обе щеки, и сам не заметил, как все съел. Только тогда спохватился служка;

- Ай, ай, пропал я! Что теперь настоятелю скажу? Стал он думать, как из беды выпутаться. И придумал. Схватил служка ларчик из-под данго и поставил в алтаре перед статуей Амиды[cii]. Потом собрал остатки угощения, прилипшие к ларчику, обмазал рот статуи и снова начал читать сутры. Вернулся настоятель и спрашивает:

- Приходил без меня кто-нибудь?

- Соседская старушка приходила, принесла ларчик с чем-то. Говорит, это вам по случаю праздника.

- А где ларчик?

- Я его в алтаре поставил перед статуей Амиды.

- Молодец, хорошо сделал. Ну-ка где он, этот ларчик? В самом деле, у подножия статуи Амиды стоял большой ларец. Открыл его настоятель, а в нем пусто.

- Эй, служка, это ты все поел? - сердито закричал настоятель.

А служка отвечает без тени смущения:

- Что вы, неужели бы я осмелился? Как же можно? Потом оглянулся по сторонам вокруг и воскликнул:

- А, вот оно что! Это Амида все слопал! Смотрите, у него весь рот измазан.

Взглянул настоятель на статую:

- Так и есть! Вот наглая статуя, как бесчестно поступает! - Да как хлопнет Амиду по голове ручкой опахала. Бронзовая статуя так и загудела:

- Он-н! Он-н!

- Ах так? Ты еще и отпираешься, на другого сваливаешь! Вот же тебе за это!

Снова стукнул настоятель статую по голове, и снова гул прошел:

- Он-н! Он-н!

Настоятель поглядел на служку н спрашивает угрожающе:

- Слышишь? Амида говорит: "Он! Он!" Значит, все-таки ты угощение съел.

- Да разве от одного битья статуя сознается? - отвечает служка. - Нужно устроить испытание кипятком!

Нагрел он воды в большом котле да как плеснет на статую крутым кипятком!

Повалил во все стороны пар, потекла вода, зашипело, забулькало, точно Амида признается:

- С-с-слопал! С-с-слопал! Служка и говорит:

- Слышите, настоятель? Я же вам говорил! Вот он и сознался!

Японская, 141, 211

106. Привычка

Есть брахманская деревня под названием Видьястхана. В ней жил брахман Кешава. Пошел он однажды купаться и у пруда увидел прелестную купеческую дочь. Ему захотелось вступить с ней в связь. Однажды, когда он выходил из воды, она сказала ему:

"Подними мне на голову второй кувшин". Он поднял и поцеловал ее в губы. А муж увидел это и повел его к царю. Как спастись брахману? Вот вопрос...

У брахмана был друг, по имени Витарка. Этот Витарка подошел к нему и шепнул: "Друг, когда придешь во дворец царя, все время чмокай губами и ничего не говори". Брахман так и поступил. Министр сказал: "Никакого преступления этот человек не совершил. Это у него от рождения привычка такая". Так и оправдался брахман перед людьми благодаря спасительной мудрости Витарки.

Индийская, 88, 236

107. Хитрая женщина

Жила-была женщина, и у нее был любовник. Однажды ночью их застал муж. Он убил любовника, а сам убежал. Женщина тотчас сварила труп, сделала из него похлебку и скормила ее свиньям. Так все и обошлось. Через некоторое время муж вернулся н с удивлением узнал, что дело осталось без последствий. Ночью жена ему рассказала, как она поступила, и, когда они с удовольствием обсуждали эту историю, их подслушал сосед, который в это время справлял нужду у стены. Поскольку у него были счеты с этой семьей, он па них донес.

На суде женщина сказала:

- Мой муж ничего не знает. Я все сделала вместе с истцом. Он тоже был моим любовником. А сейчас у него зло на меня, поэтому он донес.

Суд оправдал мужа, а жалобщика наказал за убийство.

Китайская, 147, 116

108. Лай и Амаирми

Однажды Лай и Амаирми[ciii] вместе гнались за зеброй. Вскоре Лай устал и сказал Амаирми:

- Я устал, понеси меня, Амапрми!

- Хватайся за мой хвост, - ответила Амаирми, - я тебя понесу. А сама подумала: "Понесу его немного, а потом съем".

Лай схватился левой рукой за большой хвост Амаирми, а правой достал свой нож.

- Ты хорошо держишься? - спросила Амаирми. - Я совсем тебя не чувствую.

- Хорошо, - ответил Лай и стал ножом резать ей хвост. - А теперь ты чувствуешь что-нибудь? - спросил он.

- Нет, я ничего не чувствую.

Лай стал резать дальше, пока Аманрми не закричала:

- Ой, что-то меня кусает!

- Это, наверно, мухи, - ответил Лай. Они облепили твой хвост.

- Что это за мухи, которые так сильно кусают?

- Это такие кусачие мухи, - ответил Лай. - Беги побыстрей, чтобы они отстали.

Амаирми побежала быстрей, а Лай тем временем отрезал ей хвост. Амаирми почувствовала, что ей стало намного легче, и спросила:

- На месте ли мой хвост? Лай ответил:

- Хвост на месте, но он, кажется, разлетелся в клочья.

- Как же это? - в ужасе воскликнула Амаирми. - Я хочу взглянуть на него.

Она обернулась и закричала:

- Где же мой длинный хвост?

- Наверно, ты его потеряла по дороге, - ответил Лай.

- Что ты наделал, Лай! - запричитала Амаирми. - Ты отрезал мой хвост!

- Как я мог его отрезать? Это мухи его сожрали.

- Оставь свои разговоры! - кричала Амаирми. - Сейчас я тебя убью!

В это время навстречу им вышла сестра Амаирми. Лай испугался, потому что он был один.

- Что у вас случилось? - спросила их сестра Аманрми.

- Вот он отрезал мой хвост, - ответила Амаирми. Сестра посмотрела на ее хвост и засмеялась. Амаирми в гневе прыгнула на Лая, но он успел увернуться.

- Почему ты на него бросаешься? - спросила сестра. - Так не годится. Дело надо передать правителю этой страны, пусть вынесет приговор. А ты, сестра, знай, что в нашем доме тебе нельзя теперь появляться, потому что у тебя нет хвоста.

Амаирми заплакала. А Лай спросил:

- Кто ваш султан?

- Наш султан - змея Харарио, - ответила Амаирми.

- Нет, к нему я не пойду, - сказал Лай, - он не сможет нас правильно рассудить. Лучше пойдем к нашему султану.

- Ваш султан велит осудить меня, - возразила Амаирми, - я к нему не пойду.

- Вы к моему не хотите, и я к вашему не хочу, - ответил Лай. - Каждому дорога своя жизнь.

- Тогда верни мне мой хвост! - закричала Амаирми.

- Где я его возьму? - ответил Лай [...]

Наконец он согласился идти к змее Харарио. По дороге он набрал красной земли и вымазал себе колени, как будто они были в крови.

Амаирми побежала к султану первой, а Лай пошел, хромая, словно еле-еле передвигал ноги.

Харарио выслушал жалобу Амапрми и сказал:

- Я знаю Лая, он очень хитрый человек. Пусть придет. Где он?

- Он немного отстал, - сказала Аманрми. Харарио послал гонца поторопить Лая.

- Султан требует, чтоб ты шел побыстрей, - сказал гонец. - Почему ты еле тянешься?

- Дурак, - закричал на него Лай, - разве ты не видишь, что я болен и с трудом передвигаю ноги?

И он продолжал идти не торопясь. Явившись к султану, Лай притворился совсем больным, начал тяжело стонать и охать.

- Здравствуй, султан, - еле выговорил он наконец.

- Здравствуй, нехороший ты человек, - ответил Харарио. - Зачем ты оскорбил моего гонца да к тому же отрезал хвост у Амаирми? Чувствуешь ли ты себя виноватым?

Лай сел на землю и сказал:

- Я не знаю. Посмотри сам в свои законы, и ты увидишь, виноват я или не виноват.

- А что с твоими коленями? - спросил султан.

- Посмотри, посмотри в свои законы, - вместо ответа продолжал твердить Лай, - ты все в них увидишь. Султан повернулся к Амаирми:

- Это ты его так отделала? - спросил он. - Смотри, он весь изранен.

- Посмотри лучше на мой хвост, - сказала Амаирми, - насколько он стал короче!

- Да, я вижу, - возразил султан, - и я уже решил в душе, что Лай достоин смерти. Но так тоже не годится. Идите каждый своей дорогой.

- Как, ты его отпускаешь ненаказанным? - спросила Амапрми.

Лай попытался встать, но никак не мог этого сделать. Ему помогли подняться.

- Он все равно не жилец на этом свете, - сказал султан Амаирми. - Неужели ты не видишь, что здесь не нужен мой приговор? Подожди немного, пока он сам умрет.

Лай медленно пошел прочь. Удалившись на значительное расстояние, он крикнул:

- Я - Лай!

И побежал дальше со всех ног. Султан только вскрикнул от изумления. А Амаирми сказала:

- Видишь, только что он был болен, а теперь оказался здоров и силен. Я больше знать не хочу ваших законов! Пусть теперь лучше каждый сам судит, как считает справедливым.

Ираку, 160, 108

109. Следы жира

- Да продлится жизнь твоя, Мелик! - сказал мясник Али. - Э гот человек украл мои деньги, а говорит, что не брал. Когда я продавал мясо, только он стоял у прилавка, больше никого не было.

- Что же мне теперь делать? - растерялся Мелик-Шахназар. Ведь на твоих деньгах не написано твое имя. Все деньги схожи. Как же я угадаю, чьи это деньги - твои или его?

В это время пришел Пулу-Пуги. Узнав, о чем спор, он попросил миску горячей воды.

"Что он будет делать?" - недоумевали односельчане.

Когда принесли кипяток, Пулу-Пуги взял деньги, которые отобрали у вора, и бросил их в воду.

- Да продлится твоя жизнь, Мелик! - сказал он. - Смотри, как на поверхности воды блестит жир. Значит, деньги принадлежат мяснику[civ],

Армянская, 27, 115

110. Как вор украл корову

Купил один человек корову, привел ее домой и пустил пастись, а сам прилег отдохнуть и заснул. В это время другой человек отвязал корову и увел ее. Проснулся хозяин, увидел, что вор уводит корову, погнался за ним с криками:

- Эй, ты, куда уводишь мою корову?

А вор как ни в чем не бывало идет своей дорогой. Наконец хозяин настиг вора, схватил веревку и попытался отнять свою корову. Тут вор закричал:

- Ты что, спятил? Я веду корову из дому. Как ты смеешь отнимать ее да еще ругать меня вором?

Спорили они, спорили и к судье пошли. Судья в их деле разобраться не смог и повел обоих к королю.

Хозяин коровы пал ниц перед королем и сказал:

- Ваше величество, я только что купил корову, привел се домой, пустил пастись, а сам прилег отдохнуть и задремал. Просыпаюсь и вижу - вот этот человек уводит мою корову. Бросился я за ним, хочу скотину отнять, а он не отдает ее, спорит и доказывает, что корова не моя, а его.

- А чем ты кормил корову? - спросил король.

- Травой, ваше величество, - ответил озадаченный хозяин. Тут заговорил вор:

- Ваше величество, я вел корову из дому. Вдруг этот человек набросился на меня, веревку вырывает, в краже обвиняет.

- А ты чем кормил свою корову? - спросил король.

- Горохом, ваше величество.

Приказал король слуге принести жвачку коровы. В жвачке была одна трава и никаких следов гороха. Тогда король приказал отдать корову ее хозяину, а вора наказать плетьми.

Кхмерская, 89, 297

111. [Сикхалол и Лизор]

[...] Однажды Сикхалол с несколькими юношами поехал кататься на лодке. Юноши стали купаться, а в лодке остался один Сикхалол. Лодка стояла у берега, недалеко от хижины, где женщины живут во время месячных. В это время там находилась Лизор. Она увидела Сикхалола и подумала: "Кто же этот красивый юноша?" Лизор вошла в воду и ухватилась за лодку.

- Отпусти лодку, - попросил Сикхалол.

- Иди ко мне, - позвала его женщина, - мне нужно тебе кое-что сказать.

- Я не могу сойти на берег, - отвечал юноша, - я без набедренной повязки.

Лизор придвинулась к нему поближе и сказала:

- Приходи ко мне вечером, и мы поласкаем друг друга.

- Но я не знаю, где ты спишь.

- Сейчас я живу вон в той хижине. Приходи туда.

- Ладно, приду, - сказал юноша и отплыл от берега. Дождавшись темноты, Сикхалол отправился к Лизор, и они провели вместе всю ночь. А перед рассветом юноша вернулся домой. И так они стали делать каждую ночь.

Прошло десять дней, и вождь Соксурум пришел за женой.

Он удивлялся, почему Лизор так долго остается в хижине. Но женщине не хотелось возвращаться домой. Она обманула мужа, сказав, что ее нечистое состояние еще не кончилось. На самом деле она собиралась по-прежнему принимать юношу [...]

Прошло много времени - больше трех месяцев. Однажды со время любовной игры Сикхалол случайно расцарапал ногтями щеку Лизор.

А вождь Соксурум с нетерпением ожидал жену. Наконец он пришел за ней в хижину.

- Ты меня обманываешь! - воскликнул вождь. - Ты живешь здесь уже почти четыре месяца!

Сначала женщина отказалась уходить домой, по муж разгневался, и ей пришлось покориться.

На щеке Лизор все еще были видны царапины, оставленные Сикхалолом. Чтобы муж не увидел их и не догадался, откуда они взялись, женщина стала начесывать на щеки свои длинные волосы. Но Соксурум уже заметил царапины и думал, откуда они могли взяться. Однажды он откинул волосы жены с ее щек и потребовал:

- Расскажи-ка, отчего у тебя царапины!

- Не знаю.

- Ты с кем-нибудь путалась?

- Нет! - воскликнула Лизор, но муж ей не поверил.

Он взял духовую раковину и протрубил. Сразу же все мужчины селения собрались у дома вождя. Соксурум велел им но очереди подходить и прикладывать руку к лицу жены. Он хотел найти того, кто оставил царапины. И пока мужчины один за другим подходили к Лизор, вождь стоял рядом. В руке он держал топор и был готов снести голову виновному.

Но вот все мужчины прошли испытание, и оказалось, что виновного среди них нет.

Тогда вождь велел назавтра прийти тем, которые жили в стороне от селения. [Среди этих людей был и Сикхалол. Все мужчины прошли испытание. На подозрении оставался один Сикхалол.]

Соксурум велел юноше подойти и приложить руку к щеке Лизор.

- Если ты виновен, я тебя убью! - воскликнул вождь и сжал топор.

Сикхалол приложил пальцы к щеке женщины, и стало ясно, что это он оставил царапины. Разгневанный вождь замахнулся топором, но Сикхалол был уже обучен защищаться. Он выхватил топор из рук Соксурума и отрубил ему голову [...]

Макронезийская, 105, 298

112. Тяжба с баньяном[cv]

Давным-давно жили на свете муж с женой. Муж занимался торговлей: продавал благовония. Детей у супругов не было. По торговым делам* муж часто уезжал в далекие края, лишь изредка доводилось ему жить в своем доме. Однажды, когда он давно уже не появлялся в родной деревне, его жена приглянулась деревенскому старосте. Власть старосты, как известно, велика, потому староста без труда соблазнил жену торговца и стал наведываться к лей по ночам. Однако он был осторожен: чтобы никто не догадался о его утехах, староста заглядывал в дом торговца, лишь когда совершал ночной обход. А такой обход, все знают, старостам полагается делать каждую ночь. В деревне никому и в голову не приходило заподозрить старосту в ночных шалостях.

Между тем муж торговал в дальних краях, и все ему недосуг было заглянуть домой. Дела его шли хорошо, и он заработал большие деньги. Только когда прошли три года, незадолго до годовщины смерти своего отца, торговец вдруг затосковал по дому, подсчитал барыши и отправился в обратный путь. Он был уже совсем близко от своей деревни, когда наступила ночь. Вспомнив о деньгах - а достались они ему нелегко, - он подумал: "Я ведь так давно не был дома! Как знать, не случилось ли там чего за это время?" Достал он из котомки мешочек со ста двадцатью лянгами[cvi] серебра, подошел к огромному баньяну, что на самом краю деревни, залез повыше и спрятал деньги в дупле. Потом сказал баньяну:

- Ты знаешь меня, о баньян! Я из этой деревни. С большим трудом я скопил эти деньги, а теперь доверяю их тебе и заклинаю: сохрани их.

Когда торговец переступил порог родного дома, жена приветливо встретила его и кинулась накрывать на стол. Но когда она увидела пустой кошель, стала браниться:

- Проторговался ты, а я тут ждала тебя, страдала! Небось даже ни разу не вспомнил обо мне! Куда же ты дел все деньги? О небо, за что же такое наказание?

Торговец убедился, что жена по-прежнему любит его, и успокоился. А когда они легли спать, он рассказал жене обо всем, не утаил и о том, что спрятал деньги в дупле баньяна.

Он не знал, что в эту ночь после обхода староста по привычке заглянул в его дом. Собаки давно уже принимали старосту за своего, к тому же он научился ловко открывать ворота. Староста уже собирался было проскользнуть в дом, как услышал голоса. Он догадался, что вернулся из дальних краев торговец, остановился и прислушался. Тут-то староста и узнал, что торговец благовониями спрятал деньги в дупле баньяна. Он обрадовался и, не теряя времени, разыскал спрятанные деньги. И проделал все это он так ловко, что никто ничего не видел.

На другой день рано утром торговец отправился за своими деньгами, по, как говорится, деньги хоть и не имели крыльев, по все-таки улетели. Торговец не нашел на месте своих денег и опечалился. Ведь бедняга не знал даже, кого и заподозрить. Он бил себя кулаком в грудь и жаловался на свою горькую судьбу. Потом он узнал, что неподалеку от тех мест живет высокомудрый старец. О нем шла слава, что он искусен улаживать спорные дела. Торговец срубил баньяновую ветку, явился с нею к ученому старцу[cvii] и рассказал ему, что хочет пожаловаться на баньян. Высокомудрый старец поразмыслил и велел торговцу благовониями оставить у него баньяновую ветку и прийти на другой день утром. Мудрый судья тут же повелел страже со всех сторон огородить баньян в никого к нему не подпускать. Л потом приказал вырыть около дерева яму, да так, чтобы никто об этом не знал. В яму же мудрец посадил своего человека и наказал ему все вокруг примечать.

На следующее утро уселся мудрец неподалеку от баньяна. Любопытных собралось - целая толпа. И начали творить суд над баньяном, стали судить дерево. Сначала мудрец сказал, что баньян признался ему. Мол, рассказал баньян, что получил па сохранение мешочек с деньгами, по кто эти деньги взял, назвать не хотел. Сколько ни допрашивал старец, больше баньян ни в чем признаваться не хотел. Как ни усердствовали стражники, баньян только горько плакал. И лишь на третий день баньян назвал наконец имя того, кто украл деньги, но сказал это на ухо одному ему, высокомудрому старцу, и не захотел сказать об этом во всеуслышание. После этого мудрец велел торговцу благовониями отправляться домой.

- Через три дня вор будет пойман, - промолвил старец. - Ступай, ты получишь свои деньги обратно. Но ты должен устроить в своем доме пир, дабы отблагодарить небо. Да не забудь пригласить на этот пир всех жителей деревни. Пусть они порадуются вместе с тобой твоей удаче.

Потом подозвал торговца к себе поближе и сказал шепотом:

- Когда гости начнут собираться, не вздумай привязывать псов за домом, пусть остаются они во дворе на своем месте.

Торговец благовониями с величайшим почтением выслушал мудреца. Дома он велел заколоть буйвола и пригласил всех односельчан на пир. Когда гости начали собираться, псы набрасывались на каждого и лаяли до хрипоты. И только одного старосту псы пропустили как своего - ведь недаром он ходил в этот дом целых три года. Люди, которых мудрец спрятал в укромном месте, тотчас выскочили, схватили старосту и привели к судье.

Староста поначалу все отрицал. Но когда мудрец рассказал ему о его ночных похождениях и притом добавил, что баньян с самого начала описал ему, как выглядит вор, староста сознался во всех прегрешениях.

...В паше время в провинциях Нгеан и Хатинь бытует поговорка "Затеять тяжбу с баньяном". Так говорят об истце, который, затеяв тяжбу по одному поводу, выясняет и кое-что другое, очень для него важное.

Вьетнамская, 113, 98

113. Удивительный суд

Один старый торговец шелком отправился как-то раз из Пхеньяна на юг с ценной ношей. Он хотел продать на рынке в Саривоне тридцать два маленьких рулона тонкотканого пестрого шелка. В пути его застала ночь. Ни деревни, ни гостиницы поблизости не было. К счастью, у самой дороги торговец увидел гробницу какого-то знатного человека, окруженную стеной. Справа и слева от погребального холма возвышались два больших каменных изваяния, изображавшие министров или ученых. Рядом с ними стояли два копя. Здесь торговец и решил заночевать. Он связал вместе все свои рулоны с шелком и положил их под голову. Утомленный жарой и долгой дорогой, он очень скоро заснул.

Когда он утром проснулся, связки шелка под его головой не оказалось, вместо нее лежал жесткий камень. Торговец в ужасе вскочил: все плоды его многолетнего труда, которые должны были дать пропитание ему и его семье, были кем-то похищены. Он тут же поспешил к мандарину и рассказал ему о своей беде.

Мандарин этот был известен своей справедливостью к бедным и угнетенным; к злоумышленникам же он был беспощаден. За это народ его любил и славил.

Выслушав торговца, мандарин-судья спросил его:

- Не видел ли ты кого-нибудь поблизости от гробницы?

- Никого, господин, - ответил торговец, - кроме двух больших каменных изваяний, которые стояли по сторонам погребального холма.

- Значит, ни одного живого существа? - еще раз спросил судья.

- Нет, я действительно не видел ни одного человека.

- Что ж, тогда придется доставить оба каменных изваяния, - решил мандарин, - пусть они будут свидетелями.

Люди были очень удивлены: зачем разорять гробницу и приносить безмолвные изваяния? Но судья стоял на своем.

- Суд и справедливость требуют этого, - сказал он. - Воровство - великое злодеяние, оно отвратительно даже бессловесным существам.

Жителям было очень любопытно, что же будет дальше. Все хотели присутствовать на этом удивительном суде. Судья вначале не разрешал им этого, но наконец согласился, чтобы тридцать человек из числа местных жителей присутствовали при разбирательстве.

Суд начался. Сначала были зачитаны цитаты из классических китайских книг, потом несколько параграфов из местного законодательства. Все слушали молча. Но вот торговец, причитая, рассказал о своей беде.

Тогда судья громко и торжественно спросил у каменного изваяния, которое было доставлено с гробницы в зал суда:

- Ты украл шелк? Статуя молчала.

- Раз он не хочет говорить, всыпьте ему шестьдесят палок, - сказал судья.

Служители взяли свои тяжелые дубовые палки и стали бить камень. Тут люди не смогли удержаться от смеха. Услышав это, мандарин внезапно разгневался:

- Когда я выношу своп решения, никто не вправе смеяться! - воскликнул он. - За это вы будете наказаны.

Люди стали просить прощения, но мандарин был неумолим.

- Я приговариваю вас к штрафу, - сказал on. - Каждый из вас должен купить рулон шелка и принести сюда.

Тридцать жителей, присутствовавших па суде, попробовали было спорить, но в конце концов вынуждены были подчиниться и, чтобы не получить еще более сурового наказания, покинули здание суда. Через некоторое время они вернулись. Каждый нес под мышкой рулон шелка.

Едва торговец увидел ткань, как он воскликнул:

- Но это тот самый шелк, что у меня украли!

Мандарин расспросил всех, у кого они купили ткань. Доставили в суд продавца, а вскоре нашли и вора.

Так две каменные статуи действительно обличили преступника и доказали, что даже бессловесным существам отвратительно воровство[cviii].

Корейская, 161, 146

114. [Как судья нашел золото]

Один житель Куфы, уезжая надолго из родного города, закопал под деревом в пустынном месте тысячу динаров. Когда же он вернулся, то увидел, что земля под деревом разрыта, корни выворочены, а золото, которое он спрятал, исчезло.

Загоревал он и пошел к судье Шурайху и рассказал ему о случившемся.

- Ступай с миром, - сказал судья, - и приди ко мне через три дня, но смотри никому ничего не рассказывай.

Тот человек ушел, а судья вызвал городского лекаря, к которому обращались со своими немощами и знатные и простолюдины, и спросил его:

- Целителен ли корень того одинокого дерева, что растет в пустынном месте у нас за городом?

- Да, - ответил лекарь, - польза этого корня для хворых бесспорна, а целебные свойства его для недужных бесчисленны.

- А не пользовал ли ты кого-нибудь недавно тем корнем? - спросил судья.

- Пользовал, - ответил лекарь, - месяц тому назад занедужил один человек болезнью, излечить которую можно только этим корнем. Я рассказал ему, где растет это дерево, и он исцелился.

Судья отпустил лекаря и вызвал к себе того исцелившегося. Тот пришел, и судья усадил его перед собой, и принялся наставлять и усовещать мягко и обходительно, и прочел ему несколько подходящих случившемуся стихов Корана, и рассказал несколько соответствующих происшедшему преданий из жизни пророка. Так он размягчил сердце похитителя, тот сам повинился в совершенном и вернул тысячу динаров потерпевшему.

Персидская, 21, 111

115. Спрятанный топор

Цзоу Цзин был честный и правдивый крестьянин. Был он беден и жил только тем, что каждый день ходил в горы за хворостом.

Однажды нарубил он две вязанки хвороста и принес их в город на продажу. А в городе жил богач по имени Лу Жигань, он-то и купил .хворост Цзоу Цзина. Отнес Цзоу Цзин вязанки в дом богача, а сам пошел обратно в деревню.

На другое утро собрался Цзоу Цзин опять идти в горы, хворост рубить, глядь, а топор куда-то исчез. Вспомнил он, что продал вчера хворост Лу Жиганю да и позабыл взять свой топор обратно, так и остался он, наверное, в вязанке. Заторопился он снова в город, топор свой искать.

А богач Лу Жигань был скупой-прескупой и любил за чужой счет поживиться. Увидели оп и его жена, что топор, воткнутый в вязанке, острый, блестящий, н решили тайком оставить его у себя. Пришел Цзоу Цзин за топором, а Лу Жигань прикинулся ничего не понимающим и говорит:

- Я вчера купил только твой хворост. Откуда же мне знать про твой топор?

- Я ясно помню, что воткнул топор в вязанку, а хворост продал тебе. Значит, топор наверняка в твоем доме.

А Лу Жигань знай отпирается, говорит, что "ет топора у него. Начали они ругаться. Лу Жигань кричит, что Цзоу Цзин от своей бедности совсем с ума сошел, клевещет на людей. А крестьянин остался без топора, нечем теперь хворост рубить, рассердился, действительно, а тут еще богач кричит, что он клевещет, на людей наговаривает. Рассвирепел Цзоу Цзин еще больше и давай тоже ругать Лу Жиганя.

А у Лу Жиганя н деньги есть, и сила. Как это он спустит, что Цзоу Цзин ругал его! Схватил он бедняка и потащил в ямынь* жаловаться.

А начальник уезда, конечно, знал, что Лу Жигань местный помещик. Выслушал он дело н как заорет на Цзоу Цзина:

- Ясно, ты клевещешь! В доме у Лу Жиганя полно денег, неужели же ему понадобился твой топор?

А как раз в этот день приехал в эти места Бао-гун по своим делам и остановился прямо в ямыне. Услышал он об этом деле и подумал. "Этот дровосек Цзоу Цзин, наверно, в самом деле оставил свой топор в вязанке, иначе он не осмелился бы спорить с Лу Жиганем". И Бао-гун тайком послал одного из стражников к богачу домой.

- Твой муж проиграл дело в ямыне и признался, что топор спря1ап у вас дома. Ну-ка давай его сюда скорей! - сказал стражник жене богача.

Услышала женщина, что ее муж уже все рассказал. Делать нечего, принесла топор. Унес стражник топор и передал его Бао-гуну. А Бао-гун приказал сперва найти еще один топор, вынес его к Цзоу Цзину и говорит:

- Посмотри-ка, твой топор или нет? Поглядел крестьянин и отвечает:

- Это не мой!

Велел тогда Бао-гун принести топор, взятый из дома Лу Жиганя, и крестьянин тут же сказал:

- А вот этот мой!

- Цзоу Цзин оставил топор в твоем доме, а ты спрятал его. Твоя жена уже отдала его, что ж ты еще отпираешься? - сказал Бао-гуп помещику.

Услыхал Лу Жигань, что жена отдала топор, не стал дальше отпираться и признался во всем.

А Бао-гун решил проучить богача и говорит:

- Цзоу Цзип беден, он только и живет тем, что каждый день ходит с этим топором в горы, хворост рубить. А ты, помещик, решил присвоить его топор да еще явился с жалобой, что дровосек клевещет на тебя. Вот уж ясно, что называется "пользуешься силой, чтоб обмануть человека!"

И Бао-гун приказал стражникам побить Лу Жиганя и выгнать из ямыня. Увидел уездный начальник, как искусно решил дело Бао-гун, и стало ему обидно и грустно, и он преклонился перед талантом Бао-гуна.

Китайская, 140, 27

116. Лиса в личине короля

Однажды хитрая лиса пробралась в деревню. Она долго рыскала по курятникам, свернула головы нескольким петухам и, объевшись, легла спать.

Случилось так, что в тот же курятник пробрался хорек. В темноте он наткнулся на лису. Перепуганная лиса прыгнула с полатей и попала в чан с краской. Выбравшись из чана, она бросилась в лес.

Пришел солнечный день. Шерсть на лисе подсохла. Но странное дело! Шкура лисы стала походить цветом на бирюзовый камень. А как известно, этот камень в Тибете ценится больше других. Обрадовалась лиса, задрала голову, надулась, ходит важная, ни на кого не глядит.

Повстречал лису заяц.

- Ты кто такая и откуда? Зверь с такой шкурой мне незнаком!

- Я королева всех зверей. Меня зовут Цзаца. Я спустилась на землю по велению небесного императора.

Быстро разнеслась по лесу молва: новая королева объявилась! Стали звери один за другим па поклон к лисе приходить. Ее окружили почетом, лучшим мясом угощают, родниковую воду ей носят. А гордая лиса забралась на спину к слону и оттуда командует:

- Медведь, принеси мне мед! Лань, сбегай в поле за ягодами! Хорек, раздобудь мне свежей курятины...

Все звери повинуются новой королеве. Даже лев, гроза лесов, день и ночь стоит на страже - охраняет строгую королеву.

И вот однажды лисица захотела, чтоб на нее посмотрела родная мать.

"Пусть знает, какова у нее дочь! Без ее помощи в королевы выбилась!" подумала лиса и приказала:

- Тигр, беги за девять гор и девять рек. Там у ключа найдешь нору, в норе живет моя мать! Вели ей явиться сюда.

Не посмел ослушаться храбрый тигр. Бросился он на поиски матери королевы. Девять гор и девять рек - не преграда для тигра. Вмиг добежал он до звонкого ключа, отыскал нору, а в норе...

Смотрит тигр и глазам не верит. "Так ведь это обыкновенная лисица! Значит, и паша "королева" тоже из той же породы!" пронеслось в голове Тигра. И, ни слова не говоря, тигр ринулся обратно. Добежал до последней горы, откуда весь лес был виден, да как закричит:

- Гоните шарлатанку! Бейте ее! Это не королева, а самая обыкновенная лиса! Я только что видел ее мать!

Но, как говорится, не пойманный - не вор. Стали судить да рядить звери, как доказать, что королева - простая лиса.

И тогда хитрый хорек, которому больше других пришлось быть у королевы на побегушках, предложил:

- Слышал я, что лисицы хорошо плавают. Пошли к реке и устроим там гонки. Если королева всех обгонит, пусть и впредь остается на троне.

Так и сделали. Подошли к реке. Хорька назначили судьей. По его команде кинулось зверье в воду. И вдруг все увидели, что прозрачная вода вокруг лисы замутилась. Остановили гонки, вытащили королеву из реки - сразу все стало ясно!

А лиса стояла посреди зверей, опустив голову и поджав хвост.

- Пошла прочь, - сурово проговорил старый слон. - Таким "королевам" не место у нас.

Он приподнял мошенницу хоботом и швырнул ее далеко на другой берег,

Тибетская, 91, 81

117. Неразрешенные судебные дела

Давным-давно жил некий хан. Когда он перекочевывал, то на новом месте ставил рога антилопы, чтобы они охраняли его от всякой нечисти.

Как-то один охотник вздумал принести в подарок хану лебедей. Пошел он к озеру, улегся там с ружьем наготове и стал поджидать дичь. Прилетели на озеро семь лебедей. Охотник решил всех застрелить, когда они поднимутся в небо и вытянутся в один ряд. Пока он ждал, другой охотник выстрелил в лебедя и убил его наповал. Привязал убитого лебедя красной шелковой ниткой к поясу и понес в подарок хану. Явился к хану и первый охотник и так сказал:

- Всесильный хан, я лежал на берегу озера и ждал, когда семь лебедей поднимутся в небо и вытянутся в ряд, чтобы одним выстрелом убить всех разом и отнести вам в подарок. Откуда ни возьмись, другой охотник подстрелил одного лебедя и понес вам, а остальных спугнул, и они улетели. Прошу вас, хан, созвать справедливый суд и заставить охотника оплатить мне семь лебедей.

В ответ на это хан и говорит:

- Неизвестно еще, смог бы ты убить всех семерых лебедей одним выстрелом, а потом охотник, на которого ты жалуешься, явился ко мне раньше тебя и не с пустыми руками, как ты, а с лебедем. Поэтому я отказываюсь вас судить.

Так и не удалось рассудить охотников.

Во владениях того хана жил богатый гелюнг*. Когда табуны гелюнга гнали на водопой, то все заранее должны были перекочевывать в другие места, чтобы не мешать им.

Однажды, когда табун гелюнга должен был пойти на водопой. все население перекочевало, на пути осталась лишь одна кибитка бедняка, у которого рожала жена.

Когда табуны шли, то подняли они такой шум, что новорожденный у бедняка скончался. На другой день бедняк пришел к хану с жалобой.

- Вчера, хан, когда табуны гелюнга Гаванга шли на водопой, моя жена родила ребенка, но новорожденный скончался от шума. Прошу вас, хан, созовите суд и накажите виновного.

- Наверное, табуны, проходя через твою кибитку, задавили твоего сына? спросил хан.

- Нет, табуны шли не через мою кибитку, а мимо, но, если бы они не проходили мимо кибитки, ребенок мой не умер бы, - настойчиво сказал бедняк.

"Табуны шли на водопой стороной, кибитку не задевали, а ребенок скончался" - так подумал хап и сказал бедняку:

- Нет, не могу я это рассудить.

Так не удалось разобрать и второе судебное дело, и оно осталось неразрешенным.

Жил-был один мальчик, была у него только мать. Нанялся он к хану пасти телят, играть с его детьми и улаживать их ссоры. Дети хана всегда слушались этого мальчика.

Однажды мальчику сильно захотелось есть, но есть было нечего. Тогда он уговорил ханских детей зарезать теленка. Как решили, так и сделали: теленка зарезали, мясо сварили и съели.

Вечером, когда коровы пришли домой, смотрят - одного теленка недостает. Стали разыскивать, расспрашивать, а ханские дети сознались и выдали зачинщика.

Хан вызвал мальчика и спрашивает:

- Зачем же ты зарезал нашего теленка?

- Есть очень хотелось, - ответил он. Допросил мальчика хап и решил его казнить. Узнала об этом мать мальчика, прибежала к хану и стала его упрашивать:

- Могущественный хан, не казните моего сына, он ведь не простой, а особенный.

Хану стало любопытно, и он приказал позвать мальчика.

- Есть у меня два неразрешенных судебных дела. Если ты их разрешишь, то я тебя пощажу, - сказал хан.

- Я смогу решить, только скажите, что за дела, - ответил мальчик.

Хан тотчас же послал гонца за охотником. Привели охотника. Мальчик его и спрашивает:

- Вы хотели одним выстрелом убить сразу семь лебедей?

- Да, я.

- А далеко ли от вас были лебеди?

- За сто шагов.

- А есть ли у вас дети? - спросил мальчик.

- Сынок двухлетний.

- Если вы и вправду искусный стрелок, поставьте своего сына, положите ему на голову лебединое яйцо и со ста шагов одним выстрелом пробейте яйцо. Тогда мы убедимся, что вы смогли бы одним выстрелом убить семь лебедей, - сказал мальчик.

Охотник согласился. Здесь же, у всех на глазах он поставил своего сына, положил на его голову лебединое яйцо и на расстоянии свыше ста шагов одним выстрелом пробил яйцо насквозь, а сын остался невредимым.

Так разрешилось первое дело, и охотнику заплатили за лебедей.

- Есть еще одно дело, - сказал хан. - Когда табуны гелюнга Гаванга шли на водопой, на их пути стояла кибитка бедняка, жена которого только что родила. Новорожденный испугался шума и умер. Отец ребенка требует осудить хозяина табунов. Разреши это спорное дело, - обратился хан к мальчику.

- Можно, - сказал мальчик. - Наполните большой котел овечьим молоком, вскипятите его и поставьте в кибитку бедняка.

Подоили овец, наполнили молоком большой котел, вскипятили и поставили в кибитку бедняка. На другой день табуны гелюнга Гаванга погнали на водопой мимо этой кибитки. От шума пенка на молоке порвалась на четыре части.

- Мозг новорожденного подобен пенке на молоке, - сказал мальчик. - Когда табуны гелюнга Гаванга шли на водопой, не выдержал мозг ребенка, и он умер.

Гелюнг Гаванг был наказан.

Так разрешилось и второе судебное дело.

Хан отменил решение о казни мальчика и сделал его своим судьей.

Калмыцкая, 61, 166

118. К чему приводит обман

Некий человек по имени Али собирался в путешествие. А деньги решил спрятать. Он взял горшок, насыпал в него деньги, сверху залил их медом и отнес своему другу Танко.

Прошло два года. Танко, думая, что Али уже не вернется, решил посмотреть, что в горшке. Распечатал он его и увидел, что мед испортился. Недолго думая Танко перевернул горшок, и тут из него высыпались деньги. Танко забрал деньги, а в горшок налил свежего меда и снова запечатал горшок.

Спустя некоторое время возвратился Али и попросил у Танко свой горшок. Распечатал он горшок, но денег в нем не нашел. Пришел Али к Танко и сказал:

- Нехорошо делать так, Танко. Если тебе нужны были деньги, я бы и так их тебе дал. Но раз ты взял их без спросу, я требую, чтобы ты вернул их.

Танко стал кричать, что никаких денег он не видел.

Али обратился к судье, но тот отказался разбирать дело, так как Али давал деньги Танко без свидетелей.

Тогда Али рассказал обо всем самому эмиру. Эмир велел позвать судью и советников и спросил их:

- Сколько времени мед может простоять и не испортиться?

- Не больше года, - отвечали они.

- А теперь попробуйте мед в горшке Али и скажите мне свое мнение, приказал эмир.

Попробовали они мед и подтвердили, что он свежий.

- Ты слышал? - спросил эмир Танко. - Объясни же нам, как мед, простоявший два года, остался свежим?

И эмир приказал вернуть Али деньги, а Танко строго наказал.

Хауса, 122, 89

119. [Откушенный нос][cix]

Говорят, что на острове Серенднбе[cx] жил-был купец по имени Бихзад. Была у него жена, которую называли Хемназ. Как-то раз Бихзаду случилось отправиться в путешествие. Хемназ была влюблена в одного юношу. Каждую ночь она ходила к нему в дом и орошала свою испорченную душу водой разврата. Через некоторое время Бихзад вернулся. Возвращение его показалось Хемназ чрезвычайно тягостным. Когда настала ночь, дала она мужу лишающее чувств зелье, отнимающую сознание отраву, а сама пошла к юноше. Случайно некий вор забрался в их дом с целью грабежа и сидел в засаде. Увидав все это, он пошел следом за Хемназ, чтобы посмотреть, куда она направляется.

Когда Хемназ уединилась со своим другом, правитель этого города схватил их обоих, женщину отпустил, а юношу увел и вздернул на виселицу, ибо в этом городе был такой обычай: когда женщину заставали с чужим мужчиной, мужчину вешали, а ее отпускали.

Юноша на виселице испытывал предсмертные муки и расставался с душой, как вдруг пришла Хемназ н сказала:

- О юный Холладж[cxi] наших дней, о мученик нашей эпохи! Последний раз сольем наши губы и обнимемся на прощанье!

Когда Хемназ прижалась лицом к лицу юноши, тот скорчился и от страшной муки откусил ей нос. Нос ее так и остался у него в зубах, а его душа вылетела через его нос. Так без носа и пришла домой Хемназ.

По женскому коварству, из женского зломыслия и низости она, чтобы отвратить от себя позор, выпачкала одежды Бихзада кровью, вложила ему в руку острый нож н подняла крик: "Бихзад отрезал мне нос!"

Когда нос негра-ночи отрезали румийским мечом-солнцем, родные и близкие Хсмназ потащили Бихзада к судье и стали требовать возмездия за ее нос. Судья вынес приговор - нос за нос. Но вор все это дело видел от начала и до конца. Он не хотел, чтобы дело было решено по догадкам и подозрениям и чтобы невинный был опозорен. Поэтому он пошел к судье и изложил дело. Судья сказал:

- Твои слова не могут быть доказательством.

- Если нос этой женщины найдут па ее ложе, - возразил вор, - то она права, если же его найдут во рту у покойника на виселице, то я говорю правду.

Учинили тщательное расследование, и нос нашли во рту у того покойника. Судья был этим поражен, а родные и близкие жены смутились и устыдились.

Персидская, 50, 185

120. Чья курица!

Мелик Шахназар часто поручал Пыл-Пуги решать споры одпосельчан.

Однажды пришли две женщины.

- Это моя курица, да продлится жизнь Мелика! - сказала одна из жалобщиц, а соседка ее присвоила и не отдает.

- Да продлится жизнь Мелика! Она неправду говорит, эта курица моя, утверждала другая.

- Идите-ка вы обе к Пыл-Пуги, - сказал Мелик Шахназар. Пыл-Пуги, узнав суть спора, взял курицу и вышел на улицу.

- Где вы живете? - спросил он жалобщиц и, выпустив курицу неподалеку от их домов, крикнул: "Киш!"

- Теперь следите, - сказал Пыл-Пуги присутствующим, - в чей двор курица пойдет, тому она и принадлежит.

Армянская, 47, 90

121. Вещественное доказательство

Жена одного одержимого пришла к судье и пожаловалась на мужа:

- Он бьет меня и морит голодом!

Когда судья стал порицать одержимого за такие дела, тот сказал:

- Что касается избиения, то тут она права. Но относительно того, будто я морю ее голодом, она лжет.

И бросился он к ногам судьи и начал его упрашивать лично подойти к его дому, собственными глазами все осмотреть и тогда решить по справедливости.

Услышав такие речи, судья подумал, что, вероятно, в доме у этого человека много хлеба и мяса и он хочет показать их ему. Судья встал и пошел вместе с ним.

Когда они дошли до ворот его дома, сумасшедший показал ему большую кучу нечистот и сказал:

- О судья, взгляни и рассуди во имя Аллаха! Разве могло сие выйти из голодного желудка?

Увидев это, судья очень разгневался и стал ругать себя за то, что поддался уговорам и согласился пойти вместе с одержимым.

Сирийская, 92, 250

122. Проверим

Однажды к ходже принесли два кувшина. В одном было конопляное масло, в другом - моча. Затем сторож ввел двух человек. Каждый утверждал, что масло принадлежит ему. Надо было решить, кто из них говорит правду.

- Проверим, - сказал Насреддин. - Пусть оба помочатся в разные сосуды. Кто из них помочится маслом, тот и получит кувшин с маслом.

Турецкая, 164, 249

123. Сын богача и бедняк

[...Однажды] сын богача пошел со своей женой на прогулку. На поляне встретили они бедняка. Сын богача спросил:

- Что ты здесь ищешь, бедняк?

- Да что попадется! А вы чего ищете?

- Мы просто гуляем! Какая у нас забота! Есть, пить и ходить гулять. А когда мы придем домой, рисовая каша будет уже готова. А у тебя тоже так?

- Нет, мне приходится самому добывать себе еду. Зато все остальное делают мои жены.

- И много их у тебя? - спросил сын богача.

- Много, только я обычно не беру их с собой. Но все равно в любом месте у меня есть жена - не одна, так другая! Когда я голоден, они готовят мне пищу. Когда мне холодно, они меня согревают, а когда я промокну - обсушивают. Твоя жена тоже делает так?

- Нет, не делает. И я смогу взять другую, только когда умрет эта!

- Выходит, мои жены лучше! - сказал бедняк. - Хочешь, я покажу тебе одну из них? Пойдем со мной!

Они подошли к реке, и бедняк прыгнул в воду. Вся одежда на нем тут же промокла, и когда он вышел на берег, то весь дрожал от холода. Тогда он развел костер и подсел к огню. Вскоре тело его согрелось. Бедняк перестал дрожать и сказал:

- Вот какие у меня жены! И их много! Если я попаду под дождь, промокну и замерзну, они быстро меня согреют. Если хочешь, я могу с тобой поменяться. Разумеется, только на время. Завтра придешь, вернешь мне мою жену и заберешь свою!

Сын богача отдал бедняку жену и вернулся домой один.

Мать спросила его:

- Сын мой, а где же моя невестка?

- Я променял ее на жену бедняка. От нее куда больше проку!

- Так где же твоя новая жена?

- Она там, на кухне; имя ее - Огонь.

- Бедняк обманул тебя! - проговорила мать. - Но, видно, ты сам хотел этого!

Слова матери заставили сына задуматься. Подумав, он сказал себе: "А ведь мать права!" - и поспешил к реке. Но ни бедняка, ни жены там уже не было - они убежали.

На другое утро сын богача увидел, как бедняк с его женой входили в дом раджи. Не долго думая он бросился вслед за ними. схватил свою жену за руку и хотел было увести ее к себе. Но раджа остановил его:

- Ты почему хватаешь эту женщину?

-Это - моя жена! - отвечал сын богача. - Бедняк хитростью отнял ее у меня! Раджа сказал:

- А ну подойди ближе, я рассужу вас! Он подробно разузнал у них обо всем, что произошло накануне, и под конец спросил:

- Так это твоя жена, сын богача?

- Да, моя!

- А может, твоя, бедняк?

- Конечно, моя - и в жизни, и в смерти! Тогда раджа велел им обоим молчать и подозвал к себе женщину.

- Пощекочи себе горло! - приказал он ей.

Женщина сделала то, что требовал раджа, и ее вырвало листьями таро*, которые они с бедняком ели вчера вечером.

Затем раджа приказал сделать то же самое сыну богача. И тот отрыгнул жареную рыбу и совсем белый рис, который всегда едят богатые люди.

Потом раджа обратился к бедняку:

- Теперь твой черед!

Бедняк пощекотал себе горло и выбросил из желудка зеленые листья таро.

- Это значит, - закричал раджа, - она не твоя жена, сын богача! Ведь она ела листья - еду бедняков, а в твоем желудке была пища богатых. Выходит, не у тебя отняли жену, а ты сам хотел отобрать чужую!

И раджа присудил женщину бедняку.

А богатых людей с тех пор стали считать большими лжецами.

Сималурская. 83. 102

124. [Хитрость Цяо Шуня]

Однажды какой-то человек повесился в чужом доме, и родственники покойного обвинили в убийстве хозяина. Бедняга пошел к Цяо Шуню и спросил у него совета, как быть.

- Вернись домой и вынь повешенного из петли, - сказал Цяо Шунь.

Тот так и сделал.

- А теперь повесь его второй раз, - сказал Цяо Шунь. Хозяин сделал и это.

- А теперь надень ему на ноги новую обувь, - сказал Цяо Шунь, - и, когда судейские чиновники придут к тебе, скажи им:

"Это, наверное, сделали те, кто подал на меня жалобу. Они захотели меня оклеветать. Смотрите: обувь у покойного совсем новая, на подошвах нет ни пылинки. А на шее два следа от петли. Разве не видно, что он был повешен раньше? А потом труп перенесли в мой дом и повесили там еще раз".

Хозяин сказал все, как велел ему Цяо Шунь, и выпутался из беды, А жалобщики сами получили наказание.

Китайская, 147, 113

125. Что ухо!

Приходят к Афанди-казию два человека.

- Рассуди нас, о судья! Он откусил мне ухо, - заявил один, указывая на своего спутника.

- Не я, а сам он откусил себе ухо! - заявил другой.

- Приходите завтра, - говорит им Афанди, - и тогда я рассужу, кто из вас прав, кто виноват.

Дома решил ходжа проверить; можно ли самому себе откусить ухо. Вертелся, вертелся посреди комнаты - уха не достать! Разозлившись, он так дернул себя за ухо, что потерял равновесие и грохнулся на пол...

С перевязанной головой, охая и прихрамывая, на другой день встретил Афанди своих жалобщиков. И говорит он пострадавшему:

- Ты сам себе откусил ухо, нечего говорить на других!

- Послушай, Афанди, - возмутился тот. - Как же можно самому себе откусить ухо?

- Что ухо! - морщась от боли, говорит Афанди. - Даже голову и то можно разбить самому себе![cxii]

Уйгурск, 136, 43

126. Умный вор

Однажды некий человек украл в чужом саду дыню. Только он собрался съесть ее, как его поймал хозяин сада. Повесив дыню вору на шею, хозяин сада повел его к старосте деревни.

Вор шел впереди. Вдруг он сделал вид, что ему холодно, и прикрыл голову и плечи концом панунга*. Теперь уже хозяин сада не видел, что делает вор, а тот спокойно съел всю дыню.

Тем временем они пришли к дому старосты.

- Этот человек украл у меня дыню, - сказал владелец сада. - Я привязал дыню ему на шею и привел его к вам.

- Я думал, что он просит меня проводить его к вашему дому, - ответил вор, - и не знал, в чем он обвиняет меня. У меня нет никакой дыни.

Вор отбросил конец панунга, и все увидели, что под ним действительно ничего нет. Разгневанный староста закричал на хозяина сада:

- Если ты еще раз посмеешь ложно обвинить кого-нибудь, я прикажу строго наказать тебя!

Тайская., 97. 127

127. [Как сын выбил отцу зубы]

Жили в одном доме отец и сын. Однажды сын - я уж не знаю, из-за чего рассердился на отца и ударил его, да так сильно, что выбил ему два передних зуба. Отец пришел в ярость и написал на сына жалобу, обвинив его в злом умысле и недостатке почтения[cxiii]. Но прежде чем пришел чиновник арестовать его, сын успел сбегать к своему другу за советом. Тот придумал хитрость: он укусил парня в левое плечо и объяснил ему, что говорить на суде.

Сын, повеселев, отправился на допрос.

- Как ты посмел выбить отцу зубы? - спросил его уездный начадьйик.

- Господин судья, - ответил тот, - дело было так: отец укусил меня в плечо и никак не отпускал. Мне стало так больно, что я поневоле дернулся. А отец мой уже стар, вот два зуба у него и выпали.

И он показал судье следы зубов на своем плече. Тогда судья предложил им помириться, и дело на атом закончилось.

Китайская, 147, 114

128. Хитрая мартышка

Гиена, мартышка, макака н змея нанялись на службу ко льву, и каждой из них лев дал работу. Гиене он велел сторожить ослов, змее - вещи, макаке - сорго, а мартышку сделал своей комнатной служанкой. И вот каждый пошел выполнять свою работу. Мартышка же, следуя приказу своего господина, следила за всеми.

Однажды, делая обход, она увидела, что гиена, вместо того чтобы сторожить ослов, уснула, растянувшись на земле. Мартышка подкралась, ударом ножа распорола живот одному ослу и, обмазав пасть гиены его кровью, ушла. Потом, дождавшись, когда уснет макака, мартышка пошла на поле, нарвала сорго и разбросала его около макаки, как будто та жевала его. Потом она подкралась к змее и, увидев, что та спит, разбросала, побила и попортила все вещи, которые та сторожила. Сделав это, мартышка с расстроенным видом отправилась к своему господину.

- Что случилось? Почему ты такая печальная? - спросил ее дев.

- Мой господин! - ответила мартышка. - Меня огорчает то, .что я видела сейчас.

- Не скажешь ли мне, что случилось? - поинтересовался лев. И мартышка начала свой рассказ:

- Мой господин! Те, которым вы поверили и которых удостоили чести взять к себе на службу, не оправдали вашего доверия. Гиена разорвала и съела осла, а сейчас спит мертвым сном. Макака нарвала сорго и, наевшись, уснула. А змея, вместо того чтобы сторожить вещи, разбила их и также улеглась спать.

Когда лев услышал это, он страшно разгневался и пошел проверить то, о чем ему рассказала мартышка. Обойдя всех, он убедился в том, что мартышка сказала правду. Тогда он приказал схватить их, связать и отправить в тюрьму.

Амхарская, 22, 30

129. О богаче и бедняке

Богач и бедняк были соседями, и однажды богач услышал, как бедняк, молясь богу, просил:

- Боже, пожалуйста, дай мне тысячу бырров*, но, если ты дашь мне на один бырр меньше, я не возьму.

Тогда богач положил в мешок девятьсот девяносто девять бырров и, чтобы посмотреть, как поступит бедняк, ночью подбросил бедняку этот мешок. Деньги со звоном упали на пол.

Тут бедняк подсчитал деньги и обнаружил, что одного бырра не хватает. Он спрятал деньги и сказал:

- Ничего. Завтра он добавит мне еще один бырр. После этого богач сказал бедняку:

- Это я бросил тебе деньги. Я слышал, как ты сказал, что, если не будет хватать одного бырра, ты не возьмешь деньги, и поэтому решил испытать тебя. А сейчас отдай мне мои деньги обратно.

А бедняк отвечает ему:

- Это мои деньги, и я их не отдам. Тогда богач предложил бедняку пойти с ним к судье. А бедняк говорит ему:

- Я готов пойти, но у меня нет одежды. Дай мне одежду. И богач решил, что лучше дать ему одежду и уговорить его явиться к судье, чем лишиться тысячи бырров. Поэтому он купил бедняку одежду и, когда тот оделся, повел его к судье.

Когда они явились к судье, богач стал рассказывать, как все было:

- Я слышал, как этот бедняк, молясь, просил бога дать ему тысячу бырров. Он сказал, что, если одного бырра не будет хватать, он не возьмет деньги. Вот я и решил испытать его. Я бросил ему в дом мешок с деньгами, в котором до тысячи бырров не хватало одного. Он подсчитал деньги и, увидев, что до тысячи бырров не хватает одного бырра, спрятал деньги, сказав: "Завтра он мне добавит". Но ведь я сделал это для того, чтобы испытать его. На самом деле бог не бросал ему денег с неба. Когда же я попросил его вернуть мне мои деньги, он сказал, что не отдаст. Судья спросил бедняка:

- Он говорит правду? И бедняк ответил:

- Что вы, господин судья! Не верьте ему. Он еще скажет, что и эта одежда принадлежит ему.

Богач не дал ему договорить и закричал:

- Теперь ты, может, скажешь, что и эту одежду не я купил тебе?

Тут судья сказал богачу:

- Что за вздор ты несешь! Теперь ты уже говоришь, что и его одежда принадлежит тебе. Ясно, что твое обвинение - ложное. И судья вынес приговор в пользу бедняка.

Так рассказывают[cxiv].

Амхарская, 22, 183

130. Охотник на бакланов

Жили два человека. Одного звали Саокае, другого - Пеалоу. Пеалоу был искушен в науках волшебства и часто с помощью своих познаний присваивал чужое добро.

Однажды пошел Саокае охотиться и убил баклана. Увидел Пеалоу, что Саокае вернулся с добычей, и захотелось ему баклана отнять. Думал он, думал и решил так:

- Если Саокае не догадается со мной поделиться, я его засужу.

Разделил баклана Саокае, часть сварил, часть зажарил, все сам съел, о Пеалоу и не вспомнил. Пошел Пеалоу к судье и говорит:

- Когда мой отец тяжело заболел, он предупредил меня, что в следующем своем рождении он будет бакланом. Сегодня Саокае убил и съел моего отца. Пусть он мне теперь пеню платит.

Саокае заявил судье:

- А мои родители предупредили меня, что в следующем рождении они рыбами станут, как и все мои предки. Поэтому я истребляю зверей и птиц, которые питаются рыбой. А если подобные

звери и птицы в прошлых рождениях были людьми и потомков оставили, пусть эти потомки платят мне пеню за убийство моих сородичей.

Судья не знал, как разобраться в таком сложном деле, и повел спорщиков к королю. Пеалоу, понимая, что дело его проиграло, рассказал все королю и напоследок заявил:

- Саокае убил нездешнего баклана. Этот баклан залетел издалека. Да будет это принято во внимание. Король спросил:

- А твой отец - баклан, проживающий в наших краях, чем питается? Ест ли он крабов, улиток или рыбу?

- Он ест рыбу.

- Если так, - сказал король, - то Саокае прав, и твой отец действительно истребляет его предков.

II король объявил, что Пеалоу должен стать рабом Саокае.

Кхмерская, 89, 324

131. Мудрый совет

Однажды три товарища отправились в чужую страну. Они вошли в деревню и остановились на ночлег у одной старухи. Пожелав помыться в бане, они ей сказали:

- Приготовь нам все, что необходимо для купания. Она все приготовила, забыла лишь положить гребень. Путники доверили старухе свои деньги, наказав, однако, не отдавать их ни одному из них в отдельности, но лишь всем троим вместе.

Когда они заметили, что среди вещей отсутствует гребень, они послали за ним к старухе одного товарища. Тот же, придя к ней, сказал:

- Мои спутники просили сказать тебе, чтобы ты отдала мне деньги.

Старуха ответила:

- Я не дам денег, пока вы все трое не соберетесь вместе. Он сказал:

- Сами мои товарищи велят тебе дать мне деньги. Она встала возле двери, ведущей в баню, он же вошел к своим товарищам и сказал им:

- Старуха стоит за дверьми. Тогда они крикнули:

- Дай ему, старуха!

Она вынула деньги и вручила ему, а он, взяв их, скрылся. Товарищи долго ждали, пока он принесет гребень, но он не показывался.

Тогда явилась к ним старуха и сказала:

- Пришел ваш товарищ за деньгами, и я их ему дала, так как вы сами крикнули мне: "Дай ему, старуха!" Они сказали:

- Мы ему велели принести гребень. Старуха возразила:

- Он потребовал от меня денег.

Тогда они схватили старуху и повели ее к судье [...]

- Господин, [ - сказали они, - ] ты должен знать, что нас было трое и мы наказали ей ни одному из нас в отдельности денег не отдавать, но лишь тогда вернуть их, когда мы все трое явимся к ней.

И решил судья, что она должна вернуть им деньги. Старуха вышла весьма опечаленная, вся в слезах. И повстречал ее пятилетний мальчик.

- О чем ты плачешь, бабушка? - спросил он. Она ответила:

- Оставь меня в моем горе.

Но малыш был настойчив и не оставил ее в покое до тех пор, пока она не рассказала ему обо всем. Тогда он спросил:

- Дашь ли ты мне одну зузу* на покупку орехов, если я помогу тебе?

Она сказала:

- С большой охотой, если только ты мне поможешь.

- Вернись к судье, - сказал мальчуган, - и скажи ему следующее: "Мой господин, ты должен знать, что трое дали мне эти деньги на хранение, приказав вернуть им лишь тогда, когда все трое будут в сборе. Так прикажи им привести своего товарища. Когда они соберутся вместе, все втроем, я отдам им деньги".

Старуха вернулась к судье и говорила с ним так, как научил ее мальчик. И спросил судья тех двоих:

- Так ли обстояло дело, как рассказывает старуха?

- Так, - ответили они. Тогда судья сказал:

- Приведите третьего товарища, и вы получите ваши деньги[cxv]

Сирийская, 79, 70

132. Мудрый заяц

Один человек нес на продажу пампельмусы, привязанные к двум концам коромысла. Его путь лежал мимо суда. Человек зашел в него и присел отдохнуть в зале.

Через несколько минут послышался какой-то шум. Судья спросил:

- Что это за звуки?

- Господин, - отозвался продавец пампельмусов, - это шум катящейся повозки.

- Нет, - возразил судья, - это не повозка. Человек упорствовал:

- Это, безусловно, повозка.

- Если это окажется не повозка, то какое наказание ты готов понести? спросил судья.

- Если это не повозка, господин судья, можете отрубить мне голову! Но если это действительно повозка, то что вы дадите мне, господин?

- Я дам тебе денег.

Шум приближался. Судья приказал, чтобы этот предмет остановили перед зданием суда; он сам вышел на улицу и спросил у возницы:

- Как это называется?

- Это называется дышлом.

- А это?

- Колесом. .

- А вот это?

- Ступицей.

На дальнейшие вопросы судьи возница отвечал названиями других частей повозки.

- Я много спрашивал, - заключил наконец судья, - но я не слышал ничего, что назвали бы повозкой. Иди, тебе отрубят сейчас голову!

Продавец пампельмусов очень испугался. Он попросил:

- Подождите, дайте мне время найти защитника! Я хочу доверить ему свое дело. Если он не сможет доказать вам, что я сказал правду, то тогда прошу рубить мне голову.

Человек побежал к зайцу и сказал:

- Господин сопхеа*, придите мне на помощь. Большое несчастье нависло над моей головой, я очень боюсь! Заяц осведомился о подробностях дела.

- И это все? - сказал он. - Не бойтесь. Я помогу. Я обещаю это вам.

Заяц и его подзащитный отправились в суд. Заяц спросил:

- Господин судья, какое дело этот несчастный затеял против вас?

- Мой дорогой сопхеа, - заявил судья, - этот человек - необыкновенный наглец! Вот что было: я услышал шум и спросил о причине. Этот человек взялся ответить. "Это шум повозки", - сказал он. Мы поспорили: если это не повозка, он согласился поплатиться головой. Со своей стороны, я обязался дать ему денег, если это окажется повозкой. Наконец появился предмет нашего спора.

Мы вышли вместе, чтобы посмотреть на него, и вот никто не назвал это повозкой! Следовательно, я выиграл!

- Господин, - заметил заяц, - вы говорите совершенно справедливо. Несомненно, вы выиграли. Итак, я прошу вас рубить голову этому человеку.

Ответчик ужаснулся. Он воскликнул:

- Это так-то, господин сопхеа, вы мне помогаете? Я доверил вам свою жизнь, а вы сами предлагаете судье рубить мне голову? И в этом заключается вся ваша помощь, которую вы мне оказываете?

- Молчи! - вскричал заяц. - Это было вашим условием; тебе не остается ничего другого, как поплатиться своей головой.

Бедняк, весь дрожа, склонил голову. Судья взял саблю и грозно замахнулся, но заяц остановил его.

- Извините, господин, - сказал он. - Обратите внимание на то, что вы собираетесь отрубить! Как это называется?

- Это волосы.

- А как называете вы это?

- Кожей.

- А что находится под кожей?

- Череп.

- Так что же вы хотите отрубить?

- Голову.

- Но, господин, я вижу волосы, кожу, череп, но не голову! Когда вы бились об заклад, вы не видели повозки. В свою очередь, я не вижу головы. Если вам будет угодно показать мне голову, я покажу вам повозку.

Было решено, что судья и продавец памнельмусов квиты.

Кхмерская, 121, 93

133. [Министр и кирпичник]

Однажды министр подал императору жалобу на кирпичника. Он утверждал, что кирпичник, копая глину, перерезал "драконову жилу"[cxvi], в которой находилась могила его отца. Кирпичник пошел за помощью к Цяо Шуню.

- А кто был отец министра? - спросил Цяо.

- Тоже министр, - ответил кирпичник.

Тогда Цяо Шунь написал на листе бумаги: "Если его отец был министр и он сам министр - чего же он еще хочет?" Кирпичник принес эту записку императору. Император прочел ее и тотчас отстранил министра от должности. Так кирпичник с помощью Цяо Шуня выиграл это дело.

Китайская, 147. 113

134. Мудрый судья

В одной стране жили двое людей, всегда доверявшие друг другу. Один из них был богатым и уважаемым человеком, другой - бедным. Бедняк недоедал и плохо одевался, чтобы скопить денег. Собранные деньги он отдавал на сохранение богачу.

И вот однажды, когда для бедняка наступило трудное время, он пошел к богачу и попросил у него небольшую сумму из своих сбережений. В ответ на это богач сказал, что никаких денег не получал и не понимает, о чем идет речь. Несколько раз бедняк приходил к богачу и просил его сжалиться над ним и вернуть деньги, по тот был неумолим. Тогда бедняк решил обратиться к судье. Судья выслушал его и спрашивает:

- Когда ты давал ему деньги, были при этом свидетели?

- Нет, кроме меня и его, никого не было, - отвечает бедняк.

- В таком случае я допрошу его, а ты приходи ко мне через три дня, сказал судья бедняку.

Мудрый судья вызвал к себе богача и говорит:

- Я вызвал тебя сейчас потому, что скоро уезжаю отсюда и оставляю службу. Я сам узнавал и просил других разузнать, кто здесь самый честный и надежный человек, и все говорят, что ты. Так вот, поскольку я не в состоянии сразу же взять с собой все свои вещи и деньги, я решил часть оставить у тебя. Потом я пришлю к тебе человека и ты передашь ему эти вещи и деньги.

"О, этот судья - важный человек? Он отдаст мне на сохранение много тысяч денег и различные вещи, - подумал богач, - Я возьму их, а потом скажу, что ничего у него не брал, и завладею этим богатством".

Поэтому он с радостью принял предложение судьи. Через три дня, как было условленно, бедняк пришел к судье. Судья сказал:

- Иди и скажи богачу, что, если он не отдаст тебе твоих денег, ты пожалуешься судье. Услышав это, он сразу же вернет тебе все.

Бедняк пошел к богачу и сказал то, что ему посоветовал судья Тот смекнул, что, если бедняк пожалуется на него, судья узнает о его нечестности и, конечно, не станет оставлять на сохранение свои богатства, и тут же отдал бедняку его сбережения. Так рассказывают...[cxvii]

Амхарская, 51, 239

135. [Две луны]

Один лукавый человек занял деньги. Он дал расписку, помеченную первым днем пятого месяца лунного года, обязываясь уплатить долг и проценты, когда будет две полные луны.

В конце двух лун, то есть двух месяцев, заимодавец пришел требовать свои деньги. Так как должник отказался платить, то он принес жалобу в суд. Судья вызвал должника, который сказал:

- Я признаю, что занял деньги у жалобщика. По, согласно нашему условию, я должен заплатить, когда будет две луны. И вот вдруг мой заимодавец приносит вам жалобу до наступления срока. Посмотрите наверх, господин судья: если вы увидите две луны, я заплачу немедленно.

Судья посмотрел па небо и увидел только одну лупу. Он объявил, что, согласно расписке, должнику полагается заплатить долг, когда их будет две.

Заимодавец, которому было отказано в иске, посетил зайца сопхеа.

- Ваше дело простое, - сказал тот. - Идите за досками и бамбуком. Сделайте красивый плот. Вечером вы купите рисовой водки приготовите ужин па плоту, и мы весело поужинаем!

Заимодавец послушался совета. А заяц пригласил судью разделить трапезу и попросил его захватить с собой обоих противников.

Когда наступил вечер, заяц привел приглашенных на плот и предложил им изысканные блюда и рисовую водку. Сам он не ел ничего, кроме спелых бананов и листьев аронника.

Покончив с едой, заяц навел разговор на дело о расписке. Он спросил судью, как тот собирается решить спор. Судья ответил, что дело еще не закончено, что он еще не может высказаться окончательно, но что, несомненно, он будет судить согласно точному смыслу расписки: в ней сказано, что долг должен быть уплачен, когда будет две луны.

Заяц спросил:

- Позволите ли мне задать вопрос должнику?

- Конечно, - разрешил судья.

- Если я верно понял, - обратился заяц к должнику, - вы обязались заплатить ваш долг не через две луны, то есть два месяца, а когда будут видны сразу две луны? Вы именно так обещали?

- Именно так, - лукаво подтвердил должник. - Пусть мне покажут одновременно две луны, н я готов платись.

- Господин судья, - провозгласил заяц, - в таком случае я крошу вас заставить заплатить долг моему подзащитному немедленно.

Судья поднял глаза.

- Я вижу только одну луну, - сказал он.

- Посмотрите хорошенько, господин судья! Там наверху, в небе, одна лупа, и вот другая, в воде. Видите ли вы, господин, две луны? Обе они красного золота, обе круглые и полные!

И тогда судья приказал должнику не сходя с места уплатить свой долг.

Кхмерская, 121; 94

136. Последователь пророка

Один шутник стал выдавать себя за пророка. Его схватили и привели к султану. Султан допросил его в присутствии кади и сказал:

- Этот человек позволил себе наглое святотатство. Что полагается в таких случаях делать по закону? Кади ответил:

- Если он не откажется от своих утверждений и станет упорствовать, надлежит покарать его смертью.

- Слышишь? - сказал обвиняемому султан. - Как ты смеешь называть себя пророком? Если ты пророк, покажи нам чудо!

- Хорошо, - ответил человек, выдававший себя за пророка. - Тогда вели принести сюда острый меч.

- Зачем он тебе? - удивился султан.

- Я отрублю голову кади, а затем воскрешу его из мертвых. Кади сразу понял, какую хитрость затеял тот, и перепугался до смерти.

- О почтенный! - закричал он вне себя от ужаса. - Я первый в тебя уверовал! Отныне считай меня своим последователем!

Турецкая, 164, 197

137. Вор

Вор забрался в богатый дом. Хозяин, войдя, увидел его, хотел прибить палкой и схватить. Но вор опередил его и бил, говоря:

"Почему, видя меня за работой, ты не сказал: ""Бог в помочь!"?" Тот стал кричать, позвал на помощь людей и привел вора на суд. Когда судья спросил: "В каких добрых делах ты требовал благопожелания?" Тот ответил: "Если это не было добром для него, то для меня это было зело добро". Но это ему нисколько не помогло, и было приказано его повесить.

Назидание: "Басня раскрывает обычай злодеев почитать себя хорошими, хотя другим они вредят; но в этом они не находят себе оправдания, а подлежат каре и здесь и там (т. е. в загробной жизни)".

Армянская, 47, 45

138. О хитром юноше

В одной стране был очень жестокий правитель, у которого была совершеннолетняя дочь.

Некий бедняк захотел наняться на службу к этому вельможе. Он написал вельможе письмо и ждал его на дороге, где тот проезжал на муле в сопровождении свиты. Когда вельможа подъехал к нему, он стал просить, чтобы вельможе передали его письмо. Вельможа приказал своему стражнику взять письмо и передать ему. В письме юноша просил взять его в услужение и кормить за его службу.

Вельможа спросил юношу, что он может делать, и тот ответил, что может выполнять любую работу.

Тогда вельможе стало жалко этого бедняка, и он дал приказ управляющему сделать его комнатным слугой.

Однажды вельможа, довольный расторопностью и трудолюбием своего слуги, спросил его:

- Как тебя зовут?

- Меня, - ответил он.

На следующий день супруга его господина сказала юноше:

- Я до сих пор не знаю твоего имени. Скажи мне, как же тебя зовут?

- Моя госпожа, меня зовут Муж, - ответил он с почтением.

Потом однажды их дочь сказала слуге:

- Скажи мне, как тебя зовут, чтобы я звала тебя по имени.

- Меня зовут Отец, - ответил он ей.

Прошло некоторое время, и юноша-бедняк от хорошей еды да еще в новой одежде стал очень красивым, и казалось, будто это сын вельможи. Поэтому дочь вельможи стала беседовать с ним, делиться с ним своими тайнами, и наконец она зачала от него.

Когда ее отец и мать поняли, что она должна родить, они спросили ее:

- Скажи нам правду: кто отец будущего ребенка?

- Этот слуга, - ответила она. - Ведь вы сами в первый же день, как он поступил к нам на работу, сделали его комнатным слугой и относились к нему так же, как к нам, вашим детям.

- Она права. Мы сами виноваты во всем. Мы слишком возвысили его, - решили они и, разгневавшись, приказали связать этого слугу по рукам и ногам и отвести в суд, чтобы судья вынес решение о его наказании.

Когда слуга предстал перед судьями, ему велели подробно рассказать о своем проступке и спросили его:

- Ты признаешь свою вину?

- Нет. Меня, бедняка, ни за что связали. Я вовсе не совершал подобного проступка, - ответил он им.

Тогда судьи приказали посадить слугу на время в тюрьму, а для того чтобы быстро разобраться в этом деле, они решили пригласить в назначенный день вельможу, его супругу и их дочь.

Когда все они пришли в суд, судьи вызвали их дочь и спросили у нее;

- От кого у тебя должен быть ребенок?

- От Отца, - ответила она. Потом они спросили вельможу:

- Как вы думаете, от кого должна родить ваша дочь?

- Конечно, от Меня, а от кого же еще! - ответил он им. Потом судьи спросили его супругу:

- Скажите нам, от кого должна родить ваша дочь?

И она ответила:

- Конечно, от Мужа, а от кого же еще! Тогда судьи обратились к отцу и матери этой девушки и говорят:

- Зачем вы привели сюда этого бедняка? Вы хотели свалить всю вину на него?! Мы решили так: за то, что вы связали его и издевались над ним, вы должны выплатить ему вознаграждение. Вы же, господин, совершили проступок, который карается законом и осуждается святым писанием, поэтому должны быть заключены в тюрьму. Таков наш приговор.

Так бедняк получил деньги и был отпущен на свободу. Так рассказывают.

Недаром в народе говорят: "Когда режут, то важно, как держат нож; когда судят, то важно, как говорят".

Амхарская, 22, 179

139. Счастливый случай

Однажды Нгои пришел в город и поступил на службу к одному европейцу. Вот как-то хозяин протягивает ему чек и говорит:

- Нгои, возьми этот чек и иди в банк, там дадут тебе тридцать тысяч франков.

- Мне дадут тридцать тысяч франков? - удивленно переспросил Игои.

- Ну да.

- Вот спасибо!

Пришел он в банк и спрашивает, где можно получить деньги Дежурный проводил его, и Нгои подал чек кассиру, а тот открыл большой сейф, начал отсчитывать по тысяче франков: одна, две, три, четыре... и так далее до тридцати, а потом спрашивает:

- Все верно?

- Хей, - отвечаег Пюи.

Он спустился по широкой лестнице банка, но вместо того, чтобы идти с деньгами к хозяину, направился прямо к себе домой и радовался несказанно.

Спрятав часть денег дома, он с остальными пошел делать покупки. Прежде всего Нгои купил велосипеды: один для себя, другой для старшего брата, третий для среднего.

А потом пошел на почту и послал пять тысяч франков своим родителям.

Наконец хозяин хватился Нгои. Он позвонил в банк, но там ответили только, что посланный им человек действительно три дня назад получил деньги.

- Что могло с ним стрястись? - спрашивал себя европеец. На четвертый день он призвал своих слуг и сказал:

- Пойдите и посмотрите, нет ли Нгои дома? Быть может, он заболел? Тогда возьмите деньги, которые он получил в банке по чеку, и тащите скорее сюда.

Вот двое слуг являются к Нгои, что же они видят? Сидит он себе преспокойненько перед домом и попивает пальмовое вино!

Они и говорят:

- Слушай, друг, хозяин послал нас к тебе.

- Вот как? Почему? - удивился Нгои.

А они отвечают:

- Небось сам хорошо знаешь!

- Понятия не имею! - воскликнул Нгои. Однако он надел свой лучший новый костюм, напялил шляпу и пошел к хозяину. Увидев нарядного Нгои, хозяин собрал все свое терпение и спрашивает:

- Где те тридцать тысяч франков, за которыми я посылал тебя в банк?

- Но вы же сказали, чтобы я взял их себе, - невозмутимо ответил Нгои.

- Какая ерунда! - вскричал европеец. - Я говорил, чтобы ты получил и принес мне. Где деньги?

- А я их уже истратил! - ответил довольный Нгои. Хозяин рассвирепел и потащил Нгои в суд. Там судья спрашивает Нгои:

- Как ты посмел истратить чужие деньги?

- Я не виноват, - отвечает ему Нгои. - Хозяин сказал: "Возьми этот чек, иди в банк, и тебе дадут тридцать тысяч франков". Я и подумал, что этот чек для меня.

Судья решил, что европеец сам оплошал, неточно объяснив свое поручение, и оправдал Нгои. Тому лишь пришлось вернуть хозяину деньги, которые еще оставались.

Тем и закончилось это дело.

Бангала, 63, 151

140. Мудрый кролик

В давние времена жили брат с сестрой. Когда умерли их родители, они стали делить наследство. У родителей были очень красивые бык и корова. Брат взял себе красавца быка, сестра - красавицу корову, на том и поладили. Но через некоторое время корова отелилась. Брату очень уж приглянулся этот теленок. Ночью он увел теленка и подсунул его под своего быка: вроде бы это бык отелился. А утром началась ссора. Сестра кричит: "Это мой теленок!", а брат: "Нет, мой!" Наконец решили они пойти к судье. Брат нанял защитником птицу, а сестра обратилась к кролику. Судья назначил их дело на следующий день с утра.

В назначенное время все собрались, только защитник сестры, кролик, что-то запаздывал, и всем пришлось его ждать. Но вот наконец явился и кролик.

- Ты, кролик, не ценишь время, а еще берешься быть защитником! - упрекнул его судья.

- Да что вы, ваша милость, - стал оправдываться кролик. - Я ценю время. Но мне пришлось заняться одним важным делом.

- Неужто оно было важнее этого? - спросил судья.

- Да, господин, - отвечал кролик. - Загорелась земля, а мне стало жаль ее обитателей, вот я и бегал к океану, таскал корзиной воду, чтобы погасить пожар. Потому и опоздал.

Судья расхохотался.

- Если бы загорелась земля, так, наверное, и мы бы здесь знали, а? И потом - как это можно таскать воду в корзине? Сдается мне, что ты, кролик, совсем рехнулся, вот и несешь какую-то околесицу!

Тогда кролик сказал:

- Если уж это околесица, то сегодняшнее дело - и подавно: где же это видано, чтобы бык отелился?

- А ты мудрый, кролик! - похвалил его судья и тут же решил дело в пользу сестры[cxviii].

Бирманская, 110, 244

141. Хитрый и простодушный

Однажды в некоем городе жили два купца. Они дружили между собой. Один был хитер, другой - простодушен. И решили купцы отправиться торговать в другое место.

Не успели они далеко отъехать, как простодушный нашел кошелек, в котором была тысяча динаров. Свою находку он показал приятелю, после чего они повернули назад.

Приблизившись к городу, друзья уселись и принялись делить деньги. И сказал простодушный хитрому:

- Половина - мне, половина - тебе. Но хитрый, надеясь, что ему удастся забрать у простодушного все динары, ответил:

- Зачем нам их делить? Если эти деньги останутся нашим совместным достоянием, то и дружба, которая нас связывает, останется непоколебимой. Пусть каждый возьмет сейчас сколько ему нужно на расходы, ну хотя бы по сто динаров.

Так они и сделали. Затем, зарыв остальные деньги под деревом, они удалились. Но вскоре хитрый тайком вернулся, забрал все деньги, заровнял место и убежал.

Спустя некоторое время простодушный обратился к хитрому:

- Мне нужны деньги. Давай-ка пойдем и возьмем немного из тех, что мы с тобой зарыли под деревом.

И они оба отправились к дереву, под которым были зарыты деньги. Но, раскопав это место, они ничего не нашли.

Тогда хитрый стал бить себя по голове и по груди, завопил и с упреком сказал простодушному:

- Никогда нельзя полагаться на друга! Ясно, что ты взял динары, ведь, кроме меня и тебя, о них никто не знал.

И он пошел к судье с жалобой: "Похищены мои деньги!" Судья потребовал от хитрого свидетеля, и тот, не смутившись, сказал:

- У меня есть свидетель. Судья спросил:

- Кто твой свидетель? Хитрый ответил:

- Само дерево будет свидетельствовать в мою пользу. Судья удивился: как может дерево быть свидетелем? Однако он отдал хитрого на поруки, повелев ему явиться на следующее утро для дальнейших объяснений. Хитрый же отпросился у поручителей домой и, поведав отцу обо всем, что произошло, сказал:

- Эти динары взял я, и если ты, отец, мне поможешь, я выиграю тяжбу.

Отец его спросил:

- Что мне надо делать? Тот ответил:

- Дерево это внутри полое - в нем большое дупло. Если ты нынешней ночью залезешь туда и усядешься в дупле, никто этого не заметит. И когда я завтра явлюсь туда с судьею и он начнет задавать дереву вопросы, ты отвечай: "Динары, спрятанные у моих корней, забрал простодушный".

Отец ему возразил:

- Сын мой, умный человек остерегается такой защиты, которая приносит лишь вред, не говоря уж об обмане. Берегись, чтобы из твоей хитрости не вышло вреда. И сказал хитрый:

- Отец, нам с тобой бояться нечего.

И пошел отец, как того пожелал его сын, и забрался в дупло. На следующий день к этому месту прибыл судья и стал задавать дереву вопросы. И вещал отец изнутри: "Динары, спрятанные у моих корней, забрал простодушный".

Это повергло судью в изумление, и он сказал:

- Тут что-то неладно.

Люди со всех сторон осмотрели дерево и обнаружили в нем дупло. Увидев его, судья приказал наполнить дупло сеном и поджечь. Человек, находившийся внутри, стал задыхаться от дыма. Он горестно кричал, а затем умер. Мертвеца извлекли оттуда, хитрого же по приказанию судьи высекли, а динары отдали простодушному[cxix].

Ассирийская, 57, 76

142. "Лучших свидетелей не найти"

Ходжа был у себя в городе кази. Один человек подал в суд жалобу: "У меня украли тамбур*, я видел инструмент на базаре у такого-то. Верните его мне". Ходжа велел привести в суд обвиняемого и допросил его. "Этот тамбур, - заявил тот, - я купил там-то". Ходжа потребовал доказательств, и человек представил ему свидетелей. "Что вы свидетельствуете?" - спросил ходжа. Свидетели показали: "Тамбур принадлежит этому человеку. Нижняя перегородка испорчена, винты ослабли, на нем шесть струн". Так как все на тамбуре было, действительно, так, как они говорили, ходжа собирался было оставить тамбур у ответчика, но истец заметил: "Нужно еще выяснить, что это за свидетели". Словом, он пожелал их опорочить[cxx], уверяя, что один из них сводничает мужчин, а другой женщин. Услыхав это, ходжа сказал: "Ну человече, какая надобность подвергать их очищению? Когда спор идет о тамбуре, лучших свидетелей и не найти"[cxxi].

Турецкая, 25, 64

143. Как за деньги в суде показывали

Это сказка про сантала[cxxii] и деко[cxxiii]. Ростовщик-деко подал на сантала в суд за долги. Сантал-то был не большого ума. Все долги свои он уж давно заплатил целиком. Да только, когда он ходил долги отдавать, свидетелей с собой он не брал - вот где ему ума не хватило.

Долг давно уж уплачен, а ростовщик все к нему пристает:

- Мне с тебя столько вот причитается. Плати, а то в суд подам.

Много они на этот счет разных слов друг другу сказали. Под конец ростовщик спрашивает:

- Ну ладно. Если ты со мной рассчитался, где твои свидетели? Кто видел, что ты тогда принес мне столько, а тогда столько? Веди своих свидетелей. Я их спрошу при тебе.

Раз свидетелей не было, так санталу и спорить не о чем. Сказать ему нечего: деньги-то плачены один на один.

Набрался он смелости и решил: "Ладно, он говорит, что я ему должен, хоть я ему столько денег отдал. Пускай в суд подает, чтоб ему пропасть. Хоть кончится наконец это поганое дело". А поля у сантала были обширные, земли хватало пахать пятью сохами. Надумал он, как было сказано, и разругался с ростовщиком в пух и прах.

Вот ростовщик и подал на него в суд. Пришла санталу повестка. Явился он в суд в назначенный день и час, но без свидетелей. А ростовщик заплатил и достал трех свидетелей. Все им сказал, как говорить. Вы, мол, говорите - про ростовщика, значит:

"Он при нас дал тому санталу столько и столько".

А один из тех трех был придурковатый. Потому ростовщик не переставал их наставлять и, как шли по дороге, все повторял: "Говорите точно, как я сказал. Ничего другого не говорите. А я уж вас угощу и простоквашей и рисом и пива дам выпить". Так он их улещал всю дорогу. Ну а санталу брать с собой было некого, он шел один. И там, у суда, он ждал один, совсем будто потерянный.

Подходит к нему человек:

- Слушай, почтенный, ты по какому делу?

- Ростовщик на меня за долги подал в суд, - отвечает сантал. - Я ему все заплатил, а он все равно на меня подал в суд.

- А свидетели у тебя есть? - спрашивает тот.

- Нету, - отвечает сантал.

- Ну тогда дай мне две рупии, - говорит тот, - и расскажи все в подробностях с самого начала, а потом веди за свидетеля - тебя оправдают вчистую.

Сантал согласился:

- Ладно, я тебе дам. Только, СМОТРИ, пусть меня оправдают.

Рассказал он ему все с самого начала. Не забыл и про свои пять сох помянуть.

Выслушал тот человек все до конца, взял у него две рупии и говорит:

- Покажи мне своего ростовщика и его свидетелей.

Сантал так и сделал.

Тогда он пошел к тем свидетелям и принялся их расспрашивать. Назадавал им всяких смешных вопросов и повыведал, что у них на уме. Больше всего он спрашивал придурковатого. Ростовщик как увидел, что вокруг него толпа собралась, сразу подумал: "Этого свидетеля они сейчас мне испортят, это уж точно". Подошел к нему и говорит:

- Вот что я тебе скажу. Что бы тебе люди ни говорили, ты их не слушай. Что сахиб* скажет, то и говори, а с другими ли с кем не разговаривай. Говори только, что сахиб скажет.

Так он опять наставлял своего придурковатого свидетеля.

Скоро дошел черед до их дела. Сперва судья расспросил ростовщика и сантала, потом вызвали свидетеля сантала.

Привели его к присяге, и судья спрашивает:

- Что ты знаешь насчет слов этих двоих? Правду говори, правду; что знаешь насчет их слов? Тот отвечает:

- Хузур, насчет сох я не знаю[cxxiv]. Кому знать, из сала они у него, или из асона, или из дхао[cxxv]. Что пять сох он запрягает, это я знаю. А из какого дерева сохи сделаны, того я не знаю.

Как понес он такое, его и выставили. Потом спрашивают сантала:

- Есть у тебя другие свидетели?

- Нет, других нету, - говорит он. - Этот один. Тогда стали вызывать свидетелей ростовщика. Первых двух спросили о чем-то, а потом им и сказать больше нечего.

Вызвали придурковатого. Вошел он, встал перед судьей, а чапраси* его к присяге приводит, говорит ему:

- Говори правду.

А тот, рассказывают, ни слова в ответ, стоит и молчит.

Опять ему то же самое:

- Говори правду. Он все молчит. Судья спрашивает:

- Ты что, полоумный?

А он, говорят, сразу в ответ:

- Ты что, полоумный? Судья велит:

- Ардали*, выведи его!

А тот руку протянул, как судья, и повторяет:

- Ардали, выведи его!

Ну, когда он так сказал, все, кто был в суде, расхохотались. Судья сам громче всех смеялся. Выставили их прочь и дело закрыли.

Вышли они из суда, сантал и спрашивает своего свидетеля:

- Ты о чем говорил? Я чего-то не понял.

- Ох! - тот отвечает. - Я хотел говорить об одном, а судья вдруг спросил меня совсем про другое, про сохи спросил: "Что насчет сох знаешь?" А ты мне про сохи ничего не сказал, из какого ты их дерева делаешь. Вот я ответил: "Из сала они, или из асона, или из дхао, я того не знаю. Знаю, что он пять сох запрягает". Вспомни, о чем мы с тобой говорили и как судья меня вдруг прервал. Я только хотел все про дело сказать, тут меня и прочь выгнали.

А две рупии он прикарманил, негодник.

И ростовщик, говорят, тоже стал корить своего придурковатого свидетеля:

- Слушай, я тебя спрашиваю, ты почему не отвечал?

Тот говорит:

- Да ты сам мне сказал: "Что судья скажет, то и говори". Вот я и говорил точно так, как судья. Чапраси мне говорил: "Говори правду". Провалиться мне, если я ему что сказал. Чего мне его слушать? Ты сам мне утром велел ни с кем не разговаривать.

А что судья говорил, то и я говорил.

Так ростовщик проиграл свое дело, и пришлось ему выслушать такое решение: "Иск отклоняется".

Вот как сантал был оправдан.

Индийская, 123, 306

144. Лжесвидетель

Один человек привел на базар продавать лошадь. Подошел к нему вор и заявил:

- Это моя лошадь.

- Как ты можешь так говорить? - возмутился человек. - Это моя лошадь. Она родилась в моем доме.

Но вор продолжал твердить свое. Тогда человек нашел свидетеля, дал ему две монеты и сказал:

- Подтверди, что это моя лошадь.

Тот обещал. Но едва хозяин лошади ушел, как к тому же свидетелю пришел вор и тоже дал ему две монеты.

- Дай показания в мою пользу, - сказал он.

- Я бы не прочь, - ответил тот, - но хозяин дал мне деньги раньше, и я должен их окупить. Давай договоримся так: я буду свидетельствовать в его пользу, и, когда лошадь присудят ему, ты обвини меня в лжесвидетельстве. Скажи судье так: "Этот человек не может быть свидетелем. Он даже не знает как следует молитв. Спроси его, сколько раз надо произносить утреннюю молитву, и, если он ответит правильно, я возьму свои слова обратно". Вор согласился, и они все пошли к судье.

- С чем вы пришли ко мне? - спросил их судья.

- Вот этот человек хочет присвоить мою лошадь, - сказал хозяин. - Он говорит, что это его лошадь. А лошадь моя, она родилась в моем доме.

- Есть у тебя свидетель? - спросил судья.

- Вот мой свидетель.

- Хорошо, пусть он даст показания, и тогда я вынесу приговор.

Свидетель сказал:

- Да, это его лошадь. Я видел, она родилась в его доме.

- Значит, она принадлежит ему, - решил судья. Тут вор воскликнул:

- Правильно ли я расслышал? Разве можно верить этому человеку? Он не вправе быть настоящим свидетелем. Он не умеет молиться 1. Спросите его, сколько надо произносить утренних молитв, и, если он ответит правильно, как другие люди, тогда я возьму свои слова обратно.

- Эй, - сказал судья свидетелю, - говорят, ты не знаешь утренних молитв?

- Ха, как это не знаю? - ответил тот.

- И сколько же их следует произносить?

- Восемь.

- Это не свидетель, - сказал судья. - Ты прав, лошадь твоя, иди и забирай ее.

Вор забрал лошадь и исчез с ней. Огорчённый хозяин стал упрекать своего свидетеля:

- Как же так? Ты показал правду, а потом все сам же испортил. Даже дети и женщины знают утренние молитвы, а ты говоришь "восемь". Ты обесценил свое свидетельство, и судья прогнал нас"

- Ну сам подумай, - ответил ему свидетель. - Я сказал "восемь", и то он на меня рассердился. А если бы я сказал "две", он бы меня вовсе не выпустил.

Хозяин ничего ему не ответил. А лжесвидетель, получив деньги от обоих, ушел, довольный.

Канури, 158, 55

145. Мудрец

Объявился в одной стране мудрец и стал всех уму-разуму учить. Многие стали роптать: явился, мол, гость непрошеный, всех поучает, а мы сами не глупее.

И сговорились недовольные от мудреца избавиться. Взял один барашка и повел на базар продавать. Как и было договорено, второй подходит будто бы покупать и говорит:

- Какой же это барашек, это же обыкновенный щенок. Завязался у них спор, и обратились они к мудрецу, чтобы спор разрешить.

- Разве ты не видишь, что это баран? - говорит мудрец. А тот свое знай твердит: щенок - и только. Тогда мудрец сказал:

- Спросим у людей, как народ скажет - то и правда. Отправились спорщики с мудрецом на базар. А там одни заговорщики и были, и все в один голос отвечали: не баран это, а щенок.

И воскликнул тогда мудрец:

- Что ж, наверно, это и впрямь щенок 1.

Грузинская, 42, 136

146. [Рубин]

Были два брата-бедняка. Пошли они бродить по свету и нашли на дороге мешок. Было в этом мешке золото да два рубина.

- Исполнилось мое желание, пойду я домой? - говорит младший брат.

А старший сказал:

- А я пойду бродить по земле!

Поделили они между собою свое добро. Старший брат отдал свою часть младшему и говорит:

- Мою часть отдай дома жене!

Пришел младший брат домой и не отдал братниной части его жене и рубина не отдал.

Через три года вернулся старший брат из странствия и не нашел рубина у своей жены.

Спрашивает он брата:

- Где рубин?

- Отдал я твоей жене! - отвечает тот.

- А она говорит, что ты ей не отдавал! Говорит младший брат:

- Лжет она!

Услыхал это старший брат да и стал жене грозить. А она убежала к судье и рассказала ему все дело.

Призвал судья двух братьев и говорит младшему:

- Говори правду, отдавал ли ты братниной жене богатство или нет? Если же отдавал, кто твои свидетели?

- У меня есть два человека свидетелей! - говорит младший брат.

- Позови их!

Представил младший брат двух свидетелей судье. Дал им немного денег, они и солгали.

Говорит судья старшему брату:

- Отыскивай свой рубин у жены!

Как услыхала это жена, побежала к царю и рассказала ему все событие.

- Отчего ты судье всего не рассказала? - спрашивает ее царь.

- Я к нему ходила, да он не рассудил нас хорошо! - говорит жена.

Позвал царь двух братьев и двух свидетелей. Расставил их отдельно: дал им в руки по куску воску и приказывает:

- Слепите форму рубина!

Два брата вылепили одинаковую, а оба свидетеля по разной.

- Лепи и ты! - говорит царь жене.

- Как мне лепить, когда я рубина не видала! Услыхал царь эти слова и приказал повесить обоих свидетелей. Сказал он им:

- Коль вы мне правду скажете, так не убью вас! Повинились они и говорят:

- Лгали мы оба!

Стал тогда царь бить младшего брата. Говорит он:

- Махараджа! Великий грех я сделал! Прости меня!

- Почему ты правды не говорил? - спрашивает его царь да бьет.

Отдал младший брат рубин старшему[cxxvi].

Индийская, 54, 110

147. Гора-свидетель

У подошвы горы раскинулась в густой зелени деревня. Вокруг - луга. В деревне был пастух. Только называть ли его пастухом? Он не брался пасти норовистую скотину.

Подойдет к нему сосед, станет упрашивать:

- А если, дорогой пастух, я заплачу тебе за одну корову как за двух, возьмешь ли ты ее в стадо? Пастух, улыбаясь в усы, отвечает:

- С тех пор как я помню себя, все время пасу я скот в этих горах, знаю все яйлы*, да и животных хорошо знаю. Аллах наградил их шерстью такой же, как характер хозяина. Что скрывать, мне не нравятся твои дела. А вдруг у этой скотины, которая ест солому и пьет воду из твоих рук, нрав такой же, как у тебя! Лучше паси ее где-нибудь на склоне горы или на лугу сам! Мои же пасутся там, где я говорю "трава", ложатся там, где я говорю "ложитесь". Я не могу взять твою скотину к себе в стадо и испортить моих покорных коров.

Скажет он так и отобьет всякую охоту дальше упрашивать. Тот, кто обижается, пусть обижается, а тот, кто сердится, пусть сердится, но что они могут поделать с пастухом!

В тяжелый год был мор на коров, скосил весь скот в деревне. Шкуры пошли на волынки, а кости на заборы. Но в стаде нашего пастуха ни у одной коровы даже кровь не потекла из ноздрей. Вся деревня удивилась. Все сходились на том, что нужно разузнать тайну. Кто приписывал это чудодейственной силе пастуха, а кто видел причину всего в корме, в траве.

Всюду много хороших людей, но нельзя сказать, чтобы не было и плохих. И когда так уставились на его стадо, разве может человек быть беспечным? Конечно, не может. Но это же сказка, и как-то однажды пастух забыл сказать: "Чтоб лопнули завистливые глаза...". А после этого разве не сглазят хоть одну корову из целого стада?

Корова тетушки Гюльсюм околела, и от нее остался трехдневный теленок. Пастух в это время был на другом конце деревни. Узнав о беде, он бросил стадо, все свое имущество и кинулся со всех ног к тетушке Гюльсюм. Посередине двора растянулась рыжая корова, застывшая как камень, а рядом мычит ее теленок. Тетушка Гюльсюм высохла от горя, стоит, прижав руки к груди, и смотрит.

Пастух, словно он был причиной беды, начал ее утешать:

- Тетушка Гюльсюм, тетушка Гюльсюм, тебя постигло большое несчастье, но пусть все этим и кончится. Аллах милостив, on поможет тебе. Не ропщи, иначе он пошлет тебе еще испытание, а теленка отдай мне на попечение. Каждое утро я буду брать его с собой в горы. Да что там, у него желудочек с кулак, если утром раз, а вечером два раза пососет моих коров, то не пройдет и недели, как начнет сам щипать траву.

Как сказал, так и сделал пастух: без устали водит теленка по дорогам, по низинам, нигде не отпускает от себя, смотрит за ним

неустанно. Через несколько дней теленок стал гладким. Но вот теленку захотелось молока, и пошел он вслед за одной коровой. Все это хорошо, но не может же каждая корова быть ему матерью! Жестокая тварь поддела теленка рогами и чуть не столкнула с горы. Тут подоспел пастух и спас его от верной гибели, но только одна ножка у теленка оказалась сломанной.

Что делать бедному пастуху? Порвал он свой минтаи*, крепко-накрепко перевязал сломанную ножку, а потом задумался: как сказать тетушке Гюльсюм?.. Что же ему сказать! Ведь эта женщина была одной из тех, кто не слышит того, что сама говорит.

Увидев теленка, она, не обращая внимания на народ, забыв стыд, начала извергать на пастуха все то, что попадалось ей па язык:

- Эй, пастух, ты не лги мне, что корова ни с того ни с сего пала, а теленок с горы свалился. Опять в тебе шайтан играет, бешеная кровь в голову ударила. Наверно, ты сам бросил в него камнем и сломал ножку. Если это не так, где твои свидетели, где доказательства?!

Тут и вся деревня кинулась на пастуха. Было много таких:, кому не нравился его характер, они стали поддакивать:

- Да, да, где твой свидетель, где же он?

Пастух, совсем растерявшись, воскликнул:

- Вы, бесчеловечные, кого же я приведу в свидетели, когда в горах никого нет? Я не в долгу у лжи, что мне врать, горы и камни - свидетели мои, вот!

Склонил он тут голову к горе, под которой стояла деревня, и взмолился:

- Горы, камни, во имя Аллаха скажите: так ли все было? Не рыжая ли корова, боднув, сломала ножку теленку?

И вот когда он просил о помощи, бывает же так, - сорвались сверху два осколка, два камня и полетели прямо на деревню.

Пастух стоял на месте и открытой грудью встретил своих свидетелей, но ищи остальных! Со всех ног кинулись они кто куда, разбежались в разные стороны.

И с того дня называют эту гору Гора-Свидетель... Сейчас там, на месте той деревни, ветер гуляет, но родник бьет из-под горы. рассказывает всем путникам эту сказку.

Турецкая, 132, 270

148. Ответ горного духа

Однажды дядюшка Дэнба нашел большой изумруд. Узнал об этом помещик и сказал Дэнбе:

- Все, что найдено на моей земле, должно принадлежать мне. Давай изумруд.

- Нет, изумруд нашел я, значит, он мой! - ответил Дэнба. Долго они спорили, и наконец Дэнба предложил:

- Давай спросим горного духа, пусть он нас рассудит. Помещик согласился, и пошли они в горы. Обратившись к большой горе, Дэнба закричал:

- Кому должен принадлежать изумруд?! Помещику или Дэнбе!

Горное эхо ответило:

- Дэнбе!

- Вот видишь, господин помещик, я тебя не обманываю. Горный дух говорит, что изумруд мой, а это самый справедливый судья на земле.

Нечего было ответить помещику. Понуро опустив голову, он поплелся домой.

Тибетская, 40, 375

149. Как огонь пришел к племени мои

Еще и поныне все племена, населяющие Аннамские горы, - будь то племя кам в Камбодже, мои - в Лаосе или седанг и яраи - во Вьетнаме и Лаосе - одеваются очень просто. Мужчины носят повязку на бедрах, а женщины короткие юбки... Вот что рассказывают об этом старики.

В давние времена, когда огонь был только на небесах, я люди еще его не имели, бог огня, Ян Дай, влюбился в прекрасную девушку из племени мои.

Звали девушку Ка Тао, и жила она в долине, которая называется Травяная равнина. Было ей без малого пятнадцать лет. У нее была нежная, светлая кожа, которую еще не огрубила тяжкая работа на рисовых полях. Она еще не знала ни горя, ни боли, поэтому у рта и в уголках глаз ее не было ни складочки, а на лбу - ни морщинки. В ушах у нее были красивые кольца из слоновой кости, и ничто ее так не восхищало, как звон браслетов, которые надела ей мать, когда Ка Тао было одиннадцать лет [...]

Вместе с семьей Ка Тао в большом, на толстых сваях, доме жило еще четырнадцать семей. Все умели ткать, и одежды их были прекрасны и ярки. Вечером, когда с гор в долину спускался холод, Ка Тао закутывалась в теплое покрывало, которое сама для себя соткала; оно было украшено пестрыми полосами и изображениями диких цветов джунглей. Не было равных ему по красоте.

И вот увидел ее Ян Дай, "Небесный огонь", бог неба, и влюбился в нее. Но Ка Тао была влюблена в ветер, что вечерами нежно ласкает траву, в землю, благоухавшую, как не благоухает земля ни в каком другом месте, в сказочную игру облаков, в речку, где она купалась.

Ян Дай, который мог сжечь все, что только попадется ему на пути, не щадя ни мужчин, ни женщин, ни даже детей, к Ка Тао относился по особенному. Он мягко гладил ее лицо своими пальцами и лишь нежно золотил ее кожу. Если он замечал, что его прикосновения слишком горячи и что на лице у девушки выступают бисеринки пота, он прятался за облака и иной раз был рад к вечеру покинуть землю, позволив ночной прохладе спуститься в долину.

Но однажды в деревне появился чужестранец, широкоплечий юноша, смелый, сильный и мужественный. Он рассказал, что пришел из лесов и что зовут его Me Cao.

Вместе с людьми мои он пошел на поля и, увидев, с каким трудом выкорчевывают они своими мотыгами и каменными топорами лес и кустарник, засмеялся. Люди удивленно взглянули на него, но он продолжал смеяться, и тогда они рассердились.

- Не сердитесь, - сказал юноша. - Вы не знаете, что можно расчистить землю гораздо проще. В лесу, у моего народа, это делают иначе: разводят огонь, и он выжигает лес и кустарник, участок за участком, потом там сажают рис и маис, и они растут лучше, чем у вас.

Он нашел два куска дерева и стал тереть одним куском о другой. Люди племени мои смеялись, они не могли понять, что он делает. Но тот не обращал внимания на их смех, он тер и тер, потом вставил в отверстие кусочек сухого замшелого дерева, и все увидели маленький красный огонек. Огонек становился все больше и больше, а когда Me Cao подул на него, вспыхнуло настоящее пламя. Потом оно стало еще больше, перекинулось на сухой кустарник и стало вгрызаться в него. Люди мои изумленно и испуганно отступили назад.

Me Cao смеялся. Гордый повелитель огня, он прыгал через пламя, и одежда на нем не загоралась; да на нем и не было ничего, только полоска материи на бедрах да красная повязка на голове. Он казался людям жителем неба, сошедшим на землю.

А неподалеку от него стояла, будто оцепенев, девушка Ка Тао. И если другим этот чужестранец казался похожим на бога, для нее OEI был подобен всему остальному, что она до сих пор любила: воде, игре облаков, блеску солнца [...]

А бог неба, увидев, что Ка Тао и Me Cao готовы приблизиться друг к другу, от ревности спрятался за плотными дождевыми тучами. Три дня не появлялось солнце, и все это время не переставая лил дождь. Люди спешили сажать в землю зерна маиса и риса, и уже на другой день появились крепкие зеленые ростки. Через три дня бог неба соскучился по Ка Тао; не выдержав, он разогнал тучи и стал, как обычно, сиять с высокого голубого неба [...]

Когда созрел урожай, в деревне, согласно старому обычаю, устроили праздник. Маис и рис уродились хорошо, и вечером люди собирались принести в жертву буйвола. Хотя солнце было еще невысоко, кое-кто уже начал потягивать рисовую водку, и она оказалась сильнее многих.

Среди общего шума и суматохи, которая царила в деревне, на глазах у небесного бога, у которого от ревности готово было выскочить из груди сердце, Me Cao предложил девушке, если она не прочь, принять, как положено по обычаю, его имя. Бог небесного огня увидел, что Ка Тао сейчас согласится, - и, не выдержав, полоснул своим огненным мечом по большой хижине. Хижина вспыхнула.

Но гуляки и пьяницы, среди которых был и здешний колдун, не увидели молнии. Они увидели только, как горит хижина, а вместе с ней все пожитки, вся прекрасная одежда, хранившаяся в сундуках, и посуда, и циновки, они увидели, как огонь охватил и соседние постройки, и поля, - и их обуял страх; они спрятали свои лица от гнева огненного бога.

- Это он, пришелец, навел на нас огонь! - закричал колдун. - Убейте его, убейте!

Колдун давно ненавидел юношу лютой ненавистью, да вдобавок он выпил немало водки. Поэтому он обрушил на его голову старинные проклятия...

Люди кинулись искать Me Cao. Они нашли его у ручья. Он спал рядом с Ка Тао, обняв ее. В первую минуту их остановило выражение счастья на лицах обоих, но потом они набросились на юношу и схватили его.

- Ты умрешь, пришелец! - кричали они наперебой.

- Посмотри, что ты натворил!

- Все наше добро сгорело в твоем огне! А колдун кричал:

- Устроим ему испытание водой!

И под горестный крик Ка Тао они потащили юношу в деревню, чтобы там опустить его в котел с кипящей водой. Если он выдержит испытание и выйдет из воды невредимым, значит, он невиновен. Но Me Cao знал, что он просто сварится в кипятке, как буйволовое мясо. А если он выдержит испытание, его ждут еще более страшные муки.

Он вырвался из рук, державших его, и крикнул:

- Дураки, разве вы не видите, что я повелитель огня?

- Сожгите его! Сожгите его! - продолжал кричать колдун.

- Не шуми, колдун, - ответил Me Cao. - Я сам могу тебя сжечь.

Возможно, бог огня хотел наказать Me Cao за дерзость. Но, может быть, его поразило мужество юноши, и он пересилил ревность. Как бы то ни было, случилось так: он ударил из темной тучи своим огненным мечом - и поразил не Me Сао, а старого колдуна. Тот упал замертво.

Люди, ослепленные сверкающим мечом, упали на землю.

- Разве я не повелитель огня? - услышали они голос Me Сао. - Я покарал колдуна. Я сжег ваши одежды, потому что они были неудобны. Теперь вы станете настоящими мои. Я сделаю огонь вашим рабом. Я возьму Ка Тао в жены, и мой сын, и сын моего сына, и все, кто родятся от меня, будут повелителями огня. О вас, мои, будут рассказывать всюду, от степей, поросших травой, до самого моря: все будут рассказывать, как служит вам огонь. С его помощью вы обрабатываете землю. Когда солнце вечером скрывается в темноте, он согревает вас. Он делает ваши ножи и наконечники копий крепче камня. Зачем вам теперь нужен старый колдун? Зачем вам нужны старые одежды? Теперь вы можете не печалиться, если солнце вечером покинет вас!

И он запел песню о Ка Тао, о своей большой любви.

Лаосская, 142, 326

150. Хвастливый бай

Рассказывают, что давным-давно у одного бая была корова. Корова была так стара, что бай решил больше не кормить ее. А надо сказать, бай этот был отчаянный хвастун. Вот он и придумал: "Что, если я не зарежу корову, а только прогоню со двора. Не похвалит ли меня народ за это?"

На другой день, когда в деревне выгоняли стадо, бай вывел корову и сказал при всех:

- Прощай, коровушка, двадцать лет ты кормила меня. А теперь иди себя корми.

Сказал это бай и гордый ушел в дом. А корова стала жить в поле одна.

Но вот пришла зима. Негде стало укрыться корове от холодного ветра и снега. Пожалел ее один бедняк и привел к себе домой. Привел и говорит своей старухе:

- Давай возьмем ее к себе, а то замерзнет скотина или с голоду помрет...

А у старика со старухой никогда не было никакой скотины. Поэтому взялись они ухаживать за коровой старательно. В благодарность за это стала корова давать им молоко целыми ведрами.

Прослышал об этом бай, пришел к старику и говорит:

- Ведь это моя корова. Отдай ее мне обратно... А старик в ответ:

- Как твоя? Да вся деревня знает, что ты прогнал ее... А мы от дождя ее укрыли, кормили..,

Долго спорили бай и бедняк. Наконец решили обратиться к казыю деревенскому судье.

Тот выслушал обоих и говорит:

- Тот из вас, кто правильнее ответит на мои вопросы[cxxvii], получит корову. А вопросы мои таковы: что на свете самое жирное, что самое красивое, и третий вопрос - кто из вас умней?

- Ха-ха, - сказал бай, - ответить на эти вопросы мне ничего не стоит.

А старик приуныл: откуда ему знать про все это? Пришел домой, рассказал обо всем старухе. И грустно добавил:

- Видно, опять мы остались с тобой без коровы... - Дурачок ты этакий. Скажи казыю: самое красивое на свете - это душа хорошего человека, самое жирное - это земля, а наша собака Сарбай умнее бая - и победишь.

На другой день пришли бай и бедняк к казыю.

Первым начал бай:

- Самое жирное на свете - это моя овца: я еще не видел ни единого существа более жирного, чем она. Самое красивое - это мой жеребец: такого жеребца во всей губернии не сыщешь. А уж умнее меня я никого не встречал. Корова моя. Настал черед старика.

- Самое жирное на свете - это земля: все берет из нее свои соки. Самое красивое - это душа хорошего человека: все прекрасно в ней. Что касается ума, то бай, конечно, умный человек, но моя собака Сарбай умнее его.

Судья был озадачен.

- Два первых ответа твоих правильны. Но скажи мне, почему твоя собака умнее бая?

- Посмотри, - отвечает старик и, обращаясь одновременно к собаке и баю, говорит: - А ну марш отсюда! Скорей!

Собака убегает, а удивленный бай остается на месте. Тогда старик стал подзывать их к себе свистом. Собака подбежала, а бай даже не шевельнулся.

- Ну, кто из них умнее, казый, сам решай, - сказал старик.

- Твоя собака умнее, - ответил судья. - Забирай свою корову.

Татарская, 130, 212

151. Милосердный дух

Жил в давние времена простой студент по имени Дан Кон Хат. Он квартировал в чужой семье и, как всякий прилежный студент, вставал очень рано. Однажды, проснувшись, он увидел, как соседка во дворе развешивает для просушки белье. Но едва она ушла со двора, как появилась другая соседка и стащила развешанное.

Вечером женщины стали браниться, одна обвиняла другую в воровстве. Ни до чего не добранившись, они решили пойти в деревенский храм, где обитал дух Тьен Вуонг, чтобы поклясться перед ним в своей невиновности. Так они и сделали. Взяли с собой подарки, одна - курицу, другая - вареный рис, и пошли.

Дан Кон Хат достал свою кисточку для письма и сделал запись об этой истории. Вскоре после этого он уехал сдавать экзамен, а вернувшись, застал воровку в добром здравии и благополучии.

"Теперь я знаю, чего стоит справедливость духов! - с усмешкой подумал студент. - Они бессильны даже наказать за ложную клятву".

Он пошел к храму, постучал в дверь - и вдруг Тьен Вуонг предстал перед ним.

- Эх, доктор, доктор, - сказал дух, качая головой. - Когда ты станешь мандарином - неужели у тебя хватит совести сделать человека несчастным из-за двух штук белья?

Вьетнамская., 144, 132

152. Заяц и дуикер

Один человек возделывал свое поле и выращивал на нем бобы. Но с некоторых пор кто-то стал похищать его урожай. Сколько ни старался человек выследить вора, никак он его не мог поймать.

Однажды человек увидел на своем поле спящего зайца и схватил его.

- Значит, это ты ешь мои бобы! - сказал он.

- Нет, - ответил заяц, - зря ты винишь меня. Твои бобы съедает дуикер, а я, заяц, тут ни при чем. Отпусти меня, я найду дуикера и пойду с ним на божий суд. Ты увидишь, кто виноват.

- Ладно, - сказал человек, - иди с дуикером на божий суд. Отправился заяц к дуикеру и сказал ему:

- Человек подозревает кого-то из нас в воровстве. Пошли с тобой на божий суд.

- Почему должен идти только я один? - ответил дуикер. - Позови и слона, и других зверей.

- Хорошо, - согласился заяц,

Созвал он всех зверей. Звери пришли, вырыли большую яму, зажгли в ней огонь и раздули его посильней. Первым вызвался прыгать заяц. Он разбежался и перепрыгнул яму. Дуикер и другие звери тоже перепрыгнули. Остался один слон. Он прыгнул и упал в яму, прямо в огонь.

Тогда все сказали:

- Приговор пал на господина слона. Значит, он был виновен. Но дуикер сказал зайцу:

- Ты меня оклеветал. Теперь нам двоим надо пойти на божий суд. Какой суд мы испытаем? Заяц ответил:

- Давай оба вариться в котле. Кто сварится, тот, значит, и проиграл дело.

Поставили они на огонь котел с водой. Заяц залез в него первым, когда вода еще не закипела, а была только чуть теплой.

- Накрой меня крышкой, - сказал он. Дуикер накрыл зайца крышкой. Заяц закричал:

- Выпусти меня, выпусти!

Дуикер выпустил зайца, и тот сказал:

- А теперь, дуикер, залезай ты.

Дуикер залез в котел, и заяц накрыл его крышкой.

- Выпусти меня, выпусти! - закричал дуикер. Но тот придавил крышку тяжестью, и дуикер сварился. Заяц вынул его из котла и съел.

Тонга. 163, 122

153. Как звери на одном поле сеяли

Было это давно, в далекие времена.

Встретились как-то звери - лев, пантера, гиена и маленький заяц. Встретились, поговорили и решили возделать на всех одно большое поле.

И вот собрались они все вместе, возделали большое поле и засеяли его просом ндийямири. Вырастили просо, дождались, когда оно созреет, дружно собрали урожай. И сложили все снопы проса ндийямири в амбар на столбах, чтобы оно просохло для обмолота. Потом сказали друг другу:

- Разойдемся! У нас у всех свои дела. Отдохнем, а потом соберемся вместе. Соберемся на праздник нового урожая!

Все были согласны, и маленький заяц Кумба тоже. Но когда звери разошлись, маленький заяц вернулся тайком к амбару. Он вытащил все просо, перенес его в джунгли и спрятал. Всю ночь бегал он туда и обратно. Из амбара тащил просо, а в амбар - помет гиены, который подбирал на тропинках. И под утро проса почти не осталось, зато весь пол был усеян пометом гиены.

Когда взошло солнце, звери начали собираться на праздник. Они сошлись на большой поляне и встали в круг. Все были здесь: лев, пантера и гиена Силли Демба. Только маленького зайца не хватало.

- А нy-ка позови его! - приказал лев гиене.

- Эй, заяц Кумба, где ты? - закричала гиена Силли Демба. Заяц Кумба приглушил свой голос и ответил из-за кустов еле слышно, словно издалека:

- Эхей! Я здесь!

- Беги сюда, заяц Кумба! - снова закричала гиена.

- Эхей! Бегу! - ответил заяц чуть погромче.

- Скорей, все тебя ждут! - опять закричала гиена Силли Демба.

- Эхей! Сейчас, сейчас прибегу! - ответил заяц Кумба почти полным голосом.

Тут он вылез из-под куста, добежал до ручья н окунулся в воду раз, другой, третий. А потом выскочил весь мокрый на поляну.

- Что с тобой, заяц Кумба? - спросили звери.

- Я был далеко-далеко! - ответил заяц. - Долго бежал, бежал. Видите, весь вспотел!

- Да, - сказали звери маленькому зайцу. - Мы видим. Ты, наверное, очень устал, бедняжка.

- Ничего, - ответил заяц Кумба. - Пойдемте в деревню на праздник.

Начали звери собираться на площади. Только маленький заяц Кумба опять где-то задержался. А задержался он потому, что бегал в джунгли за просом ндийямири. Принес он проса ндийямири своей матери и сказал:

- Поскорее обрушь это просо! И обменяй его на просо саммэ, просо старого урожая, у матери гиены. Она жадная, согласится.

Так мать Кумбы и сделала.

Собрались звери на пир. Они плясали, пели под гром тамтамов, пили пальмовое вино. И матери всех зверей угощали их кускусом и кашей из проса саммэ. Только мать гиены принесла на пир кашу из проса ндийямири.

Заподозрили звери неладное.

- Откуда у матери гиены просо нового урожая, просо ндийямири? - спрашивали они друг друга.

- Пойдемте посмотрим, цел ли наш амбар! - решили звери. И следом за львом все они отправились к амбару. Дошли звери до амбара и увидели, что вокруг раскиданы снопы проса. И еще увидели они помет гиены.

Забеспокоились звери. Сказали маленькому зайцу:

- А ну, Кумба, прыгни в амбар, посмотри, цело ли наше просо!

- Как же я туда прыгну? - возразил заяц. - У меня слишком короткие лапы!

- Тогда полезай туда ты, Силли Демба! - приказал лев гиене. - И сбрось нам просо!

Влезла гиена в амбар, взяла один сноп проса, сбросила вниз. Взяла второй сноп проса, сбросила вниз. Сбросила последний, третий сноп проса, и вместе с ним посыпался- на землю помет гиены. А больше в амбаре ничего не оказалось.

Горько зарыдала гиена. Услышали это звери и сказали пантере:

- Прыгни туда, посмотри, почему Силли Демба рыдает. Впрыгнула пантера в амбар и увидела, что он пуст, лишь помет гиены валялся повсюду на полу.

- Это ты, Силли Демба, украла наше просо! - зарычала пантера.

- Нет, это не я, клянусь! - ответила гиена и зарыдала еще горше.

Соскочила пантера на землю, рассказала зверям обо всем, что увидела.

И тогда решил слон Диалло:

- Чтобы не было споров и подозрений, все мы должны пройти испытание водой. Большая река сама покажет, кто украл просо.

И пошли они к Большой реке. Слон прыгнул через реку - и не коснулся воды. Лев прыгнул - и не коснулся воды. Пантера прыгнула - и не коснулась воды. Гиена прыгнула - и не коснулась воды. Заяц прыгнул и упал прямо в реку.

- Вот он, вор! Вот кто украл наше просо! - закричали звери.

- Да нет же, нет! - запищал в ответ Кумба. - Вы же знаете, когда вы собрались, я был далеко-далеко, бежал к вам долго-долго, даже весь вспотел. Вы же знаете: моя мать, как и все матери, сварила кашу из проса саммэ, только мать гиены сварила просо ндийямири. Вы же знаете, в амбаре полно помета гиены и ни одного заячьего орешка! Не я вор!

Смутились звери, задумались. Что же делать? Проса нет, есть нечего. И решили они:

- Придется нам продать своих матерей!

И вот каждый приготовил веревку, чтобы наутро вести свою мать на базар. Но каждый жалел свою мать. И все звери выбрали веревки похуже, чтобы их легко можно было оборвать. Все, кроме глупой гиены Силли Дембы. Она взяла самую крепкую веревку.

И вот наутро повели звери своих матерей на базар. Но по дороге мать льва оборвала веревку и убежала. Потом убежала мать пантеры. Потом мать Кумбы. И только гиена Силли Демба довела свою мать до базара и продала в рабство.

- Вот кто бесчестный вор! - сказали звери. - Она продала свою мать, значит, она и наше просо украла! И гиену с позором изгнали из деревни. А хитрый заяц только посмеивался в усы.

Сенегальская, 95, 71

154. Почему умирающая змея ложится на спину

Однажды случилось, что пауку Ананси понадобились деньги. Он отправился к соседям просить помощи, но об Ананси шла дурная слава, и никто не хотел дать ему взаймы. Тогда он пошел к леопарду, потом к слонихе, но и они ему отказали. Ходил он к цесарке, к черепахе, к ястребу, но и у них ничего не добился. Тогда он отравился в дальнюю деревню, где жила змея Ово. Она дала ему взаймы, сколько ему было нужно, с условием, что он вернет деньги через двадцать один день.

Но когда прошел двадцать один день, у Ананси не оказалось денег для расплаты. Вот и начал он думать, как бы ему выйти из положения. Он пошел в свой огород и накопал целую корзину ямса. Корзину он поставил себе на голову и отнес к дому змеи.

- Настал день, когда я должен вернуть тебе те деньги, - сказал он. - Но дело в том, что еще два или три дня у меня денег не будет, и я надеюсь, ты будешь так добра, что согласишься подождать. А пока, чтобы отблагодарить тебя за помощь, я принес тебе немного ямса*.

Ананси наговорил змее много приятных слов, и змея согласилась подождать еще три дня.

Ананси отдал змее половину принесенного ямса, и тем, что ей досталось, она поделилась с друзьями. Свою часть Ананси оставил в корзине.

Змея была гостеприимна и пригласила Ананси остаться на ночь в ее доме. И Ананси остался.

Но в середине ночи Ананси, не поднимая шума, встал с циновки и незаметно выскользнул за дверь. Он унес свою долю ямса и спрятал в зарослях.

Вернувшись, он поставил пустую корзину перед домом и снова лег спать.

Утром он вышел из дома змеи и спросил ее:

- Где мой ямс?

Но змея ничего не знала о ямсе. Ананси взял пустую корзину и вернулся домой. Он пошел к вождю и пожаловался, что у него украли ямс.

Люди по всей округе забеспокоились и стали говорить друг другу:

- Что же это за вор, который осмелился обокрасть Ананси, поступившего так благородно?

Вождь созвал всех на суд, чтобы найти виновного. Собрались туда со всех деревень. И Ананси сказал:

- Есть только один способ найти виновного. У меня есть волшебный нож. Я коснусь им каждого из присутствующих, и тех, кто не виновен, он не порежет. А порежет он только тою, кто виноват.

Тогда все звери по очереди стали выходить из круга, чтобы подвергнуться испытанию.

Первой к Ананси подошла цесарка, и он провел своим ножом по ее перьям, но провел не острием, а тупой стороной ножа. То же самое он проделал с черепахой, кроликом и другими животными. И никто из них не получил даже царапины.

Наконец подошла очередь змеи, н она сказала:

- Я тоже хочу пройти испытание. Но Ананси отказался.

- О нет! - воскликнул он. - Ведь немыслимо, чтобы, после того как ты дала мне взаймы, ты бы украла мой яме! Но змея настаивала на своем.

- Я должна тоже пройти испытание. Ты был в моем доме, когда у тебя украли яме. Все другие звери уже прошли испытание. Я тоже должна доказать свою невиновность.

Ананси убеждал ее, что это лишнее, но змея настаивала на своем, требуя, чтобы с нее тоже было снято подозрение.

- Ну ладно, - сказал наконец Ананси. - Раз ты сама этого хочешь, подвергнем и тебя испытанию.

И Ананси провел по ее коже ножом, но на этот раз не тупой стороной, а остро отточенной - и убил ее. Тут все закричали:

- Она не выдержала испытания! Значит, она виновна! Когда Ово умирала, она повалилась на спину, животом к небу, словно взывая: "О, боже! Посмотри на мой живот! Съела ли я ямс у Ананси?!"

И вот почему всякий раз, когда убивают змею, она поворачивается животом к небу, призывая бога быть свидетелем ее невиновности.

Ашанти, 109, 161

155. Хитрые воры

Однажды муж и жена, которые были ворами, пошли в лес. Они выискивали, что бы украсть. Муж сказал:

- Сделаем так: я буду красть то, что выращивают женщины, - маниоку*, бананы, перец иньям, а ты - скот из загонов, за которым смотрят мужчины. Тогда никто не подумает на вас.

Жена согласилась. И вот они стали воровать повсюду. Ни одного дня не проходило без кражи. Люди удивлялись:

- Что же это такое?! У нас совершаются кражи, а мы не знаем, кто это делает! Маниока исчезает, бананы исчезают, мясо тоже исчезает.

И вот люди стали искать воров и наконец в чаще леса наткнулись на мужа и жену.

- Вы живете здесь, в лесу, а не в деревне, так откуда же у вас еда? спросили их люди.

Они повели воров в деревню, чтобы судить в убить. А в те времена человека, которого подозревали в воровстве, бросали в костёр. Если он погибал, то люди знали, что кражу действительно совершил этот человек.

Но эти воры, муж и жена, были очень хитрыми. Муж сказал:

- Я хитрый человек, муж Нзеки, я завтра вернусь домой.

И жена ответила ему:

- Я Нзека Екила, жена хитреца, я завтра вернусь домой. Тут мужа и жену бросили в костер.

- Я не воровал скот из ваших загонов[cxxviii] - закричал муж, и пламя пощадило его, так как действительно скот воровал не он, а его жена.

Жена вора закричала:

- И я не воровала бананы, маниоку, иньям! И она тоже не сгорела, потому что сказала правду. Так муж и жена всех перехитрили и остались невредимыми. Люди щедро одарили их, и они вернулись домой 1.

Монго, 109, 468

156. Суд панчей

Давным-давно жил человек из племени киратов по имени Чукмиба. Был он не по годам умен и смекалист и потому, хоть и чтил обычаи старины, не больно считался с поверьями да приметами, почитая их за пустые бредни.

После того как Чукмиба женился, вскорости должен был он, как это принято, совершить обряд дулан - отпустить жену погостить к ее родным. А у них в деревне установился такой поря

док: день, когда надлежало отправляться молодой в родительский дом, обычно определял местный звездочет, пандит Джокхана. Поэтому и ждали соседи, что Чукмиба пригласит к себе досточтимого пандита, дабы испросить у него совета. Однако тот и не подумал обращаться к звездочету. Чукмиба сам выбрал подходящий день, и с утра пораньше, захватив подарки для тестя и тещи, они вместе с женой отправились в путь.

Узнали об этом соседи и только руками развели:

- Ну и дерзок этот Чукмиба! Смотри ты, своим умом хочет жить!

А пандит Джокхана, узнав, что Чукмиба с женой ушли, не посоветовавшись с ним, впал в страшную ярость и решил отомстить дерзкому парню. Не долго думая он бросился в погоню по горной тропе вслед за молодоженами и очень быстро нагнал их.

Как раз в это время жена Чукмибы захотела пить. Солнце стояло высоко, отчаянно припекая, и с каждым шагом жажда мучила женщину все сильнее и сильнее. В конце концов молодая уселась под деревом и заявила, что не сдвинется с места до тех пор, пока ей не дадут напиться. Отправился Чукмиба за водой, да разве легко найти ее в горах! Лазил, лазил парень, в конце концов увидел банановое дерево, сделал надрезы на стволе и стал собирать живительный сок, чтобы напоить им жену. Тем временем коварный Джокхана, приняв образ Чукмибы, приблизился к молодой женщине и протянул ей кувшин с водой.

- Вот, попей женушка! Да и в путь пора, а то нам еще целый день идти.

Утолила жажду молодая и зашагала вместе с мужем дальше. И невдомек ей было, что шел с ней рядом теперь не Чукмиба, а хитрый пандит, колдовством своим превратившийся в ее мужа.

А Чукмиба собрал сок из ствола банана и заторопился к тому месту, где оставил жену. Добежал до дерева, под которым она сидела, смотрит, а там никого нет. Долго Чукмиба кричал и звал жену, но отвечало ему только горное эхо.

"Должно, так измучилась бедняжка от жажды, что не выдержала и бросилась со скалы", - подумал Чукмиба и взглянул на небо, ища там коршунов, первых вестников смерти. Но небо было чистое. "Слава богу, стервятники не кружат, значит, жена моя жива! Поднимусь-ка я на вершину, оттуда наверняка увижу ее, где бы она ни была".

Чукмиба вскарабкался на ближайшую гору, осмотрелся и вдруг далеко внизу на дороге увидел двух путников.

- Эге, да никак кто-то похитил мою жену! - вскричал он в гневе. - Ну погоди, негодяй, далеко тебе все равно не уйти! - И парень бросился догонять шагавших по дороге.

Он бежал очень быстро, и не прошло и часа, как он нагнал свою жену и пандита. Когда Чукмиба был уже настолько близко, что мог рассмотреть лица людей, он вдруг в изумлении застыл на месте: его жена шла об руку... с ним самим!

У бедного кирата даже в глазах зарябило. Уж не сон ли ему видится? А может, он и вовсе с ума спятил? Сорвал Чукмиба листок титепати* и принялся жевать его. Во рту до того горько стало, что Чукмиба еле отплевался. Поглядел опять на идущих: точно, он с женой по дороге шествует. Да что же происходит, на самом деле?! Опять потряс головой, потом сорвал стебелек танде-джахара*, размял в пальцах и поднес к носу. Тьфу! Вонь такая, что дух перевести невозможно! Значит, точно, не сон все это и не видение!

"Выходит, кто-то принял мой образ и обманул жену, а она, бедняжка, даже и не подозревает этого", - подумал Чукмиба и опять бросился вслед уходящим.

Очень скоро он нагнал их; схватил жену за руку и закричал:

- Ну-ка взгляни хорошенько, с кем ты идешь? Оглянулась молодая, видит, за руку ее еще один Чукмиба держит! Тут уж она глаза выпучила и язык у нее отнялся.

- А ну иди за мной, не видишь разве, что это плут и обманщик! - кричит Чукмиба.

- Да не слушай его, женушка, он сам надуть тебя хочет! - завопил в ответ Джокхана.

- Ах ты, мерзавец! - взорвался Чукмиба. - Я - законный муж этой женщины, а не кто-нибудь еще!

С этими словами кират размахнулся и влепил здоровенную оплеуху хитрому пандиту. А тот не долго думая залепил ему ответную. Тогда кират схватил Джокхану за волосы и ткнул его лицом в скалу, но пандит вцепился противнику в горло, пытаясь задушить его. Неизвестно, чем кончилась бы эта драка, не появись тут вдруг божество, которое обитало в здешних горах.

- Что за шум в моих владениях?! - вскричало божество. - Остановитесь-ка да расскажите толком, что тут случилось и чего вы не поделили?

Джокхана вытер кровь с лица и поспешил сказать первым:

- Я шел со своей женой по этой дороге. Вдруг подбежал этот мерзавец, схватил ее за руку и потащил за собой...

- Да врет он все, это моя жена! - перебил его Чукмиба. - Мы с ней только-только поженились и отправились к ее родителям. По дороге она захотела пить, я ушел искать воду, а тем временем этот негодяй, приняв мой образ, похитил у меня жену. Так как же мог я не всыпать ему?

Выслушав их, божество сказало:

- Оба вы утверждаете, что женаты на этой женщине. И она но может рассудить, кто из вас настоящий муж потому, что вы похожи друг на друга как две капли воды. Но есть способ установить правду... - И божество показало на кувшин с тонким длинным носиком. - Видите этот кувшин? Так вот, кто из вас сумеет пролезть через его носик, тот и есть настоящий муж этой женщины.

"Ну это для меня пустяк", - обрадовался Джокхана, мигом превратился в червя и без труда пролез через тонкий носик кувшина.

Когда настала очередь Чукмибы, тот сказал:

- Вот так правосудие! Да разве простому смертному пролезть через носик кувшина! Я - обыкновенный человек, не искушённый в колдовстве, и потому моими судьями могут быть только обыкновенные люди. Я требую суда панчей.

Согласилось божество, и отправились все к панчам* в ближайшую деревню. Когда собрались старейшины, божество обратилось к их главе - мукхию.

- Вот эти двое, - сказало оно, показывая на Чукмибу и Джокхану, подрались из-за этой женщины. Они так похожи друг на друга, что женщина сама не может решить, кто же из НИХ ее настоящий муж. Спорящие - люди, поэтому им нужен ваш суд [...]

Тут Джокхана и Чукмиба стали доказывать панчам свое право на женщину. Выслушали их панчи и, узнав, что Джокхана пролез через носик кувшина, а значит, сведущ в колдовстве и может принять облик другого, решили дело в пользу Чукмибы.

Так панчи вернули Чукмибе жену и доказали, что людской суд - самый правый.

Непальская, 46, 45

157. Волшебные щипцы из Пагана

В одной из многочисленных пагод Пагана в давние времена стояли огромные щипцы. Царские судьи приводили обыкновенно тяжущихся в пагоду, и каждая из сторон должна была сделать заявление, держа руки в раскаленных щипцах.

Всякий раз, когда кто-либо лгал, щипцы сразу же больно сжимали его руки. Поэтому в государстве перевелись мошенники и воры, а судьи, не имея никаких дел, обрели полный покой.

И вот как-то некий купец, один из многочисленных покровителей монастырей благословенного Будды, отправляясь в дальний путь, оставил на хранение монаху, который был в своей обители и экономом, слиток золота.

Монах, получив золото, решил уже с ним не расставаться н долго ломал голову, как провести купца, а главное - щипцы.

В конце концов ему пришла на ум замечательная мысль. Он расплавил слиток и залил жидкое золото в полый посох.

Когда купец возвратился в Паган и потребовал свое золото обратно, монах заявил, что уже отдал его. Потерпевший воззвал к правосудию. И тогда судья привел тяжущихся к щипцам. Держа руки в щипцах, купец заявил:

- Я утверждаю, что доверил этому монаху один слиток золота. Я также утверждаю, что он не вернул мне его назад.

Народ выжидательно смотрел на щипцы. Но те оставались неподвижными. Тогда, опираясь на свой посох, вперед вышел монах.

- Подержи-ка, дружок, мой посох, пока мои руки будут в щипцах, - сказал он потерпевшему.

Ничего не подозревавший купец взял посох, а монах заявил:

- Я утверждаю, что взял на хранение золото, но также утверждаю, что возвратил его и теперь оно находится у хозяина.

Все с надеждой смотрели на щипцы, но они по-прежнему молчали. Судья был озадачен, а народ закричал:

- Щипцы никуда не годятся!.. Один из них - вор!.. Где же истина?!

И люди стали насмехаться над щипцами.

Однако судья, погрузившись в размышления, все-таки разгадал уловку монаха. Купец получил обратно свое золото, а монах был наказан. Но после этой истории щипцы, казалось, почувствовали отвращение к людям и перестали помогать вершить правосудие. Они никогда больше не сжимают рук тяжущимся, даже если те заведомо лгут[cxxix].

Бирманская, 72, 106

158. Божий суд

Есть город Шалипура, в нем жил купец Шалига с женой Джаликой. У них был сын Гункара, женатый на Шриядеви. А Шриядеви состояла в связи с купцом Субддхи. Несмотря на то что об этом уже появился слух в народе, влюбленный в нее муж ничего слушать не хотел [...]

Однажды свекор застал Шриядеви спящей с любовником. Она почувствовала, что свекор снял с ее ноги браслет. Тогда она отпустила любовника, привела мужа и легла спать с ним. Потом она разбудила мужа и сказала: "Твой отец снял у меня с ноги браслет и унес". Муж ответил: "Завтра я сам у отца возьму его и верну!" Гункара, ругаясь, потребовал у отца браслет. Отец сказал: "Я взял браслет, потому что увидал твою жену спящей с чужим мужчиной". Жена возразила: "Я спала с твоим сыном.

Готова хоть божьему суду подвергнуться. Тут в северней части деревни есть изваяние якши[cxxx]. Я пройду между его ног. Известно, что, кто прав, тот может пройти между ног статуи". Свекор согласился.

Неверная жена еще до наступления дня отправилась к любовнику и сказала ему: "Милый, сегодня утром я во божьему суду буду проходить между ног статуи якши. Ты приди к статуе, изобрази помешательство и бросься обнимать меня". Тог согласился, и она вернулась домой.

Утром она собрала весь народ, взяла цветов, невыколосившихся злаков и прочее, пошла к храму якши, совершила омовение в ближайшей реке, и, когда пришла совершить моление, ее любовник по уговору, как одержимый бесом, охватил ее за шею руками. "Ах, что же это такое?" - вскричала она и пошла опять омываться. Люди схватили бесноватого за горло и удалили оттуда. Жена, омывшись, подошла к статуе якши, принесла в жертву цветы, благовония и прочее и сказала во всеуслышание:

"О досточтимый якша! Если ко мне когда-нибудь прикасался какой-либо мужчина, кроме моего мужа и этого бесноватого, то пусть не пройду я между твоих ног". С этими словами она на глазах всего народа прошла между ног якши. И якша стоял неподвижно, одобряя про себя такую сметливость. Все стали ее хвалить, говоря: "Вот верная жена". И она пошла домой.

Индийская, 88, 221

159. Слон и заяц

Жил-был слон. Он обрабатывал свое поле и кормился урожаем с него. Однажды на поле пришел заяц, собрал весь урожай и хотел его унести. Но слон поймал зайца и сказал ему:

- Ах, заяц, ах, разбойник, зачем ты уносишь мою еду?

- Причем тут еда? - ответил заяц. - Ты посмотри сначала на поле. Чье это поле?

- Это мое поле, - ответил слон.

- Ты лжешь, слон, - сказал заяц, - поле принадлежит мое. Это знают все. Даже богу это известно.

- Ладно, - сказал слон, - завтра это дело будет разбираться. Слон отправился собирать всех зверей: львов, гиен и диких свиней. А заяц ночью пошел к обезьяне и сказал ей:

- Завтра я буду судиться со слоном. Пойди заберись на высокое дерево. Ты будешь изображать бога. Как только я произнесу слово "бог", ты скажи: "Это правда, поле принадлежит зайцу.

Потом заяц пошел к термиту[cxxxi] и договорился с ним о том же.

Рано утром явился слон в сопровождении множества зверей.

- Полюбуйтесь-ка, - сказал он им, - вот этот заяц собирал урожай с моего поля.

- Это мое поле, - возразил заяц. - Бог знает это.

Едва он произнес эти слова, как обезьяна с дерева крикнула:

- Да, это правда!

Все посмотрели вверх на дерево, но никого там не увидели и сказали друг другу:

- Бог подтвердил, поле принадлежит зайцу. И термит сказал тихо:

- Да, это правда.

Тут звери сказали слону:

- Поле действительно принадлежит зайцу. А тебе, слону, нечего здесь делать. Уходи в лес.

С тех пор и до нынешнего дня слон терпеть не может зайца. А обезьяна и термит, напротив, очень с ним дружат[cxxxii].

Диго, 145, 23