Книга предсказателя

Нежданный гость — развязка

Оставшись один, с облегчением плюхаюсь на диван.

«Колоритный дяхан» — подумал я, устраиваясь поудобнее и потирая ушибленный лоб, кажется, рёбра не сломаны, по крайней мере, способность дышать безболезненно, снова ко мне вернулась. — «Да кто он такой? Ему-то что от меня надо? Похоже это гости из той же оперы, что и красотка в парке. Зашибись взял посылочку на хранение!»

«Может просто закрыть дверь на все замки? И пусть валит куда подальше. Как говорят — мой дом, моя крепость!» — промелькнула мысль в голове, но я тут же отмахнулся, понимая, что это не вариант. Так как чувствовал, в моём случае это не сработает. Тут надо действовать тоньше, выяснить, что всё-таки ему нужно, а потом…. Потом суп с котом! До этого потом ещё дожить надо.

«А если полицию вызвать?» — робко постучалась в голову ещё одна идея. — «И что я им скажу? В квартиру ломится какой-то чел из параллельного мира. Спасите, помогите! Наверняка помощь явится своевременно, в виде четвёрки доброжелательных парней из псих-бригады».

«Книга! Ну, конечно! Скорее всего, ему она и нужна. А где книга?» — встрепенулся я, и увидев её, лежащей на подоконнике, успокоился. Где положил, там и лежит, ноги не вырастила и не сбежала. А жаль. «Ну, пусть там и остаётся, подальше от посторонних глаз,» — решил я и, встав с дивана, задёрнул портьеру на окне.

«Грог и красотка из парка, это не ряженые актёры из массовки. Всё говорит о том, что они действительно являются теми, за кого себя выдают. Да и книга эта. Вот ни разу не обычная книга»! — в очередной раз побежали по кругу мысли в голове. От осознания происходящего вдоль позвоночника неприятно пробежал холодок. — «Да не может это быть правдой! По всем законам нашего мира — этого быть не должно! Какое, к чёрту, волшебство? Ради чего устраивать весь этот спектакль? Не та я персона, чтобы такое затеять, даже ради розыгрыша. Что я имею в багаже за свою недолгую жизнь»?

Школьные друзья? Жизнь давно развела наши пути-дороги. Пара институтских приятелей? Сразу и не вспомню даже, когда пересекались в последний раз. Друзей я там не завёл, так как бабуля начала болеть почти сразу, как только я поступил в институт, и всё свободное от учёбы и случайных приработков время, пришлось посвящать ей.

На работе тоже вроде бы никому «на хвост» не наступал несмотря на то, что там-то ещё «гадючье кубло» подобралось. Должность и соответственно зарплата мои не завидны. Повышение не светит, повышаются у нас обычно те, кто «связи» и родню хорошую имеет или жопу начальству вылизывать, да стучать не ленятся. Эта песня не про меня.

«Хорошо. Допустим, к нам попали существа из другого мира. А началось всё с не совсем обычной просьбы, подошедшей ко мне девушки в парке» — прокручивая в голове вечерние события, я вспомнил, что красотка хотела мне что-то рассказать, но я её перебил, а потом она исчезла. В итоге в моих руках оказалась настоящая, волшебная книга и она предсказывает недалёкое будущее. Первый же появившийся там идиотский стишок предсказал события, которые почти сразу и произошли.

Красотка говорила, что книга очень для неё важна, она не просто так её мне вручила, и очень просила сохранить и отдать, когда придёт время и она вернётся за ней. Вернуть именно ей, а не кому-то другому. Значит, книгу отдавать нельзя.

Ну, не могу я обмануть чьё-то доверие. Воспитан так. Придется как-то выкручиваться. А ведь в тексте и подсказка была и предупреждение. Это надо обдумать.

Хоровод моих мыслей прервали шаги в прихожей — это вернулся Грог. Убрав с лица недовольную гримасу, я вышел к нему навстречу.

— Ну и как там? — как ни в чём не бывало, поинтересовался я, пока Грог копошился с дверью, пытаясь её закрыть. — Сильно он возмущался?

— Да всё нормально. Твой сосед оказался хорошим малым и мы отлично друг друга поняли. Правда, пришлось отдать ему один золотой, но зато вот, съестного ещё положил, — Грог показал мне пакет и довольный, бесцеремонно прошествовал в гостиную.

— Спасибо. Сколько я тебе должен? — не имея понятия о курсе золотого, из хрен пойми, какого сказочного мира и лихорадочно прикидывая в уме, сколько денег у меня на карте, спросил я, последовав за ним.

— Не переживай. Сочтёмся ещё. Есть у меня одна небольшая просьба. Поможешь по дружбе и мы в расчёте, — сказал он, хитро улыбаясь и выкладывая на журнальный столик гостинцы от соседа. — Только пожрём для начала. У нас говорят: Сытый, голодному не разумеет. А мне бы хотелось, чтобы ты уразумел, мой юный друг. Ой как хотелось бы!

А гостинцы, надо сказать, были знатные. Ещё бы, мой сосед, Андрей Фёдорович в нашем доме, человек уважаемый. Генеральный директор какой-то новой фирмы по производству туалетной бумаги. Второй месяц по местному ТВ крутят рекламный ролик, который всех уже задолбал.

Там что-то вроде переезда изображают и как муж кидает через всю комнату супруге, дорогую, якобы старинную фарфоровую вазу, небрежно завёрнутую в туалетную бумагу. Ваза летит мимо рук актрисы, падает на пол и… Не разбивается…

Один только слоган — «Ты можешь доверить ей самое дорогое» сразу ушёл в народ, и употребляется теперь совсем в другом контексте. Всё правильно. Что может быть дороже собственной задницы? Такова жизнь, за неё и держись.

Задумчиво смотрю как Грог, словно фокусник из шляпы достаёт из пакета половину палочки настоящей, остро пахнувшей сырокопчёной колбасы, большой кусок твёрдого сыра в крупную дырку, стеклянную двести пятьдесят граммовую банку дальневосточной красной икры, и упакованную в целлофан, целую курицу гриль. И как точка, в этом слюно-выделительном натюрморте, последним штрихом, бережно ставится бутылка грузинского вина, стилизованная под глиняный кувшин.

«Вот это ты попал, так попал! Да что за день-то сегодня такой? Дурдом на каникулах, если кратко о наболевшем», — сокрушался внутренний голос.

— И что за просьба-то? — мысленно проклиная всех и всё, выпалил я.

— Серг! Ты что такой трудный? Сказал же, после перекуса. Неужели непонятно? — прорычал Грог. — Что стоишь как истукан? Тащи, что у тебя есть. Жрать будем! Или в вашем мире нет такой традиции — Сначала гостя напои, накорми, в баньке помой, да спать уложи, а потом уже вопросы задавай? — раздражённо махнув головой, и вытащив из голенища сапога большой нож с наборной рукоятью, он стал нарезать прямо на столешнице, безжалостно царапая полированную поверхность, колбасу и сыр крупными кусками.

Тяжко вздохнув и вполголоса пробурчав себе под нос: — «Гость гостю рознь, а иного хоть брось». — Я уныло поплёлся на кухню открывать холодильник.

Мда… Давно я не пополнял своих запасов. Как говорят, мышь с голоду повесилась. Ну что же, каков гость, таково ему и угощение! — вспомнив ещё одну поговорку о русском гостеприимстве, сгрёб в охапку что бог послал. А послал он немного: пару сосисок не первой свежести в початой упаковке «тетропак», да одинокую луковицу, почему-то решившую, что настала весна и пришла пора пустить корешки и выбросить пожелтевшие из-за отсутствия света зелёные стрелки. Половину вчерашнего батона, и заполненную на треть, бутылку болгарского кетчупа. На сиротливо лежащую пачку бичпакета с китайской лапшой, только махнул рукой. Пусть себе лежит, на чёрный день. Хотя похоже, все мои дни теперь чёрными будут.

«Книгу отдавать нельзя, это без вариантов» — продолжил я мысленный диалог с собой, споро очищая и нарезая луковицу колечками, и художественно размещая всё это на тарелке, полив разогретые в микроволновке сосиски остатками кетчупа. — «И как отмазываться от этого странного друга, совсем ничего в голову не идёт. Ладно, как поётся в какой-то старой песне — всё пучком, а у нас всё пучком, там, где прямо не пролезем, мы пройдём бочком. Придётся импровизировать на ходу. Короче, поживём — увидим. Главное пожить как можно подольше».

На этой почти оптимистической ноте, прервав свои размышления и вернувшись к гостю, ставлю тарелку с угощением на стол и, не удержавшись от сарказма, со словами — милости прошу к нашему шалашу, чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях, усаживаюсь в кресло напротив.

А Грог в гостях себя, похоже, чувствовать и не собирался. Есть такая категория людей, которые всегда и везде как дома. Самоуверенные, наглые, со всеми за панибрата, сами шутят, сами смеются, шумные, многословные, требующие незаслуженного внимания к своей персоне. Считающие себя «душой компании», на самом же деле являющиеся только источником раздражения. Всегда терялся в обществе таких.

На мои слова он только хмыкнул и продолжил налегать на еду.

Ел он неопрятно — сопя, громко чавкая и шумно сглатывая. Пищу хватал короткими толстыми пальцами, жадно запихивая в рот большими кусками. Глотал почти не пережёвывая. Курицу рвал лоснящимися от жира руками, споро перемалывая вместе с костями и оглашая помещение мерзким хрустом. Всё это запивалось вином прямо из бутылки, оставляя крошки и потёки на окладистой бороде. — «Ну, ни хрена себе хлеборезка, такого прокормить себе дороже выйдет» — кажется, это единственная мысль, что посетила мою голову во время трапезы. Есть не хотелось совсем. Навалились апатия и отупение, так что, пока бородач насыщался, я сидел, молча изображая гостеприимство, периодически скаля зубы в «дежурной улыбке».

Так улыбаются тебе в любом офисе при обращении. Улыбка включается как лампочка, сразу же как клиент устроился на стуле напротив сотрудника. Пустая, якобы радушная, при равнодушном взгляде, которая по большому счёту ни о чём не говорит и выключится сразу же, как ты оторвёшь свою задницу от сидения и повернёшься лицом к выходу. «Мы вам рады — идите на хрен — кто следующий?» — Так это я называю.

Наконец, насытившись, он вытерев руки об штаны и утеревшись рукавом, откинулся на спинку дивана, громко и с облегчением отрыгнул, расплывшись в довольной улыбке.

Меня передёрнуло. На столе одиноко остались лежать полторы надкусанных сосиски в тарелке, и почему-то лежавшая на боку банка из-под икры, да пустая бутылка. Всё остальное благополучно испарилось без следа, даже костей не осталось.

— Полное дерьмо эти ваши мясные пальчики. Да у нас сортирная бумага гораздо вкуснее! — заявил, ухмыльнувшись мой бородатый знакомый, проследив за моим взглядом, и весело продолжил: — Ну вот поели, теперь можно жить дальше! Зря ты ничего не стал кушать. Голодным быть плохо, особенно в наше время. А! Я знаю, почему ты не стал есть! — хлопнув себя по ляжке, громко рассмеялся он. — Да ты меня отравить решил!

— Нет! Ну, конечно же, нет! Ты что? Да я… Да, никогда! — скороговоркой произнёс я в ответ — «Вот и наезд начался», — подумал с грустью, слегка охренев от такого заявления.

— Да ладно, шучу я. Шутка юмора это такая. Что ты, шуток не понимаешь совсем? Расслабься. Мы же друзья. Друзья же мы, да? Кстати, поспешу тебя расстроить. Отравить меня невозможно. Есть у меня амулетик добротный, его хозяина ни один яд не берёт, — подмигнул он мне и снова рассмеялся.

— Грог, а скажи честно. Зачем ты ко мне пришёл? Ведь непросто же за ради знакомства и крепкой мужской дружбы? — спросил я, мысленно приготовившись к неприятностям. Разговор надо было рано или поздно начинать. Пора было уже заканчивать с гостеприимством, и как-то постараться отделаться от этого странного друга.

Он повернулся ко мне и, прищурив без того узкие глазки, ответил:

— Серг, я же тебе сказал, что у меня есть к тебе дело, — он немного помолчал и продолжил: — Я знаю, что у тебя есть то, что мне очень нужно. А тебе это ни к чему, — от этих слов вдоль хребта у меня снова заструился холодок, а в коленях почувствовалась слабость. — Но, понимаешь ли, чтобы это стало моим и чтобы у тебя не было лишних проблем, ты должен мне отдать это лично в руки. Отдать, искренне желая и не жалея. Тогда это станет моим и никто уже ничего изменить не сможет.

— Грог, ты о чём? — сказал я, вымученно улыбаясь.

— Не дури мне голову, сопляк! — рявкнул он, побагровев лицом, широко раздувая ноздри и играя желваками на скулах.

Вздрагиваю от неожиданно громко прозвучавшего голоса. Ловлю себя на том, что очень захотелось в туалет. И думаю: — «Кажется, всё-таки будут бить. Не ссы раньше времени, побьют не убьют, а до свадьбы заживёт». — и, с трудом заставляю себя расправить поникшие плечи и посмотреть лохматому хмырю, в его маленькие глазки. — «Твою же мать! Что же так страшно-то»? — успеваю обречённо подумать.

— Книга! Я говорю о книге!… — почти прорычал Грог. Голос его стал громче, фразы зазвучали отрывисто. Как будто чеканя каждое слово, он произнёс: — Книга. Которую. Тебе. Отдала эта дурища! И не вздумай мне сказать, что у тебя её нет!

— Кни-га… Да. Книга есть, — улыбаясь и кивая на каждое слово, словно китайский болванчик, ответил я.

— Так, тащи. Что расселся!

«Ну вот и всё! Кажется, бить будут долго и всерьёз. Довыёживался. Сейчас он тебя приложит своим кулачищем, весом с пудовую гирю и, считай, приехали» — отмахнувшись от своего внутреннего паникёра и вспомнив слова новоявленного товарища — «искренне желая и не жалея» — встал, взял книгу и улыбнувшись, положил её на стол — «ну уж хрен, посмотрим ещё, чья возьмёт».

Грог, довольно скалясь в улыбке, посмотрел на неё и, протянув руку, попытался взять, но тут же болезненно дёрнулся и сплюнув убрал руку от книги.

— Открой её — хрипло, то ли прорычал, то ли простонал он, угрожающе пялясь на меня и тряся рукой, как будто испытывал боль от ожога.

Я молча открыл книгу и отошёл от стола, искоса посмотрев, что там происходит, так как при моих действиях послышалось слабое шипение и стал виден бледный мерцающий свет фиолетового оттенка. Первые то два раза книга светилась зелёным. И что я вижу? На первой странице, вместо текста, занимая весь лист, качественно и умело прорисована художественная композиция из трёх пальцев. Проще говоря — кукиш или фига. Натурально так, почти в настоящую величину.

«Хорошее начало» — хмыкнул я про себя, чудом сдерживая смех, — «м — да! Вместо тысячи слов».

— Да… Это она… Это точно она! Вот она моя радость! Шутить изволит! — бормотал Грог, потирая руки.

— Так вот Серг, ты отдаёшь её мне добровольно из рук в руки, а я тебя щедро отблагодарю.

— А это обязательно должен быть я?

— Ну а кто же ещё?! — продолжал бормотать Грог, не отрывая взгляда от страницы с рисунком. — Эта дурочка приказала наложить заклятие на книгу, и теперь взять её можешь либо ты, либо она. Но, не буду же я просить королеву, принести мне книгу. В лучшем случае мне отрубят голову, если я ей такое предложу. Так что остаёшься только ты. Мой дорогой друг.

— А если я откажусь?

— Тогда голову я откручу тебе лично, собственными руками, — прорычал Грог, помахав кулачищами перед моими глазами.

— Вот это я попал! — сделав испуганное лицо, сказал я и плюхнулся на диван. Почему-то накатило веселье и бесшабашность.

— Да не бойся ты! — проговорил владелец заводов, шахт и пароходов, зачем-то наклонившись и заложив руки за спину, обнюхивая книгу. — Это несложно совсем. Просто дай её мне и скажи, что ты делаешь это добровольно и с радостью. А уж я поверь, в долгу не останусь.

В комнате словно повисла тишина. Воздух, казалось, искрил от ожидания. Надо было срочно что-то придумать. Я понимал, что отбрехаться от него просто так, не получиться. А навредить мне, не выйдет уже у него. Так как слова — «искренне желая и не жалея» определённо подразумевали, что я в некотором роде персона неприкосновенная.

Видимо, притвориться испуганным у меня получилось так себе. Незваный гость, что-то заподозрив, вдруг изменился в лице и побагровев от злости, шумно набрав воздуха в грудь, пророкотал громоподобным, густым басом: — Ты что задумал, сучий потрох!? Ты даже не мечтай! А знаешь, гадёныш сколько способов есть, чтобы ты, с радостью и не жалея умолял меня взять эту проклятую книгу? Да я тебе твои собственные кишки сейчас на палку намотаю и в задницу засуну. А что не влезет, тебе же и скормлю. Ты, кого обхитрить решил? Хитрилка не выросла.

«Ну вот и всё!» — уже по-настоящему испугался я — «И зачем я взял эту чёртову книгу? Желание!… Тут бы дожить, до этого желания» — мысленно распрощавшись со всей своей жизнью, мечтами и планами, совсем уже было открываю рот, чтобы сказать да, но, как-то вдруг вспоминаю стишок из книги — «ты не думай всё не сон. Током бей промеж кальсон…»

Своевременно! Поначалу даже хотел было отмахнуться от этой мысли, но потом решил, что стоит попробовать. Кто не рискует, тот не рискует никогда! Убить я его не убью, что такому бугаю сделается, а вот оглушу наверняка, а там Полиции сдам в крайнем случае, и пусть сами выясняют личность и придумывают мотив преступления. Да и придумывать ничего не надо, мало ли психов по улицам ходит. Включу дурака, ничего не знаю, моя хата с краю. Вломился, глумился, защищаться пришлось.

— Хорошо, согласен! — произнёс я, лихорадочно прокручивая в голове план действий.

— Ещё бы. У тебя и выбора другого нет! — оторвавшись от созерцания книги, посмотрел на меня с довольной улыбкой мой личный террорист.

— Одну минуту подожди, в горле пересохло. Говорить трудно, воды попью, — сказал я, пытаясь изобразить охриплость голоса, и пулей метнулся на кухню. — Что же делать? Что здесь можно сделать? Как мне это сделать? — наливаю из чайника воду в стакан и… Эврика! План, конечно, рисковый, но где наша не пропадала! Ножом обрезаю шнур от электрочайника. Щёлкнув газовой горелкой, обжигаю провода на огне. Слегка обжигаясь и, вполголоса матерясь, зачищаю их голой рукой. Втыкаю подготовленный шнур в розетку и хватаю стакан с водой в руку. Вовремя! В этот момент заходит Грог. Улыбаюсь, медленно делаю глоток. Ставлю стакан на стол и говорю: — Я согласен отдать тебе эту книгу, только давай обговорим условия.

— Ну, вот это другой разговор! — засмеялся бородач. — А то упёрся как ишак, ни себе, ни людям.

— А вот про себе, можно чуть поподробнее? — спрашиваю я, изображая неподдельный интерес. — Что мне-то собственно перепадёт и в чём мой интерес? Красотка вот желание обещала исполнить, любое. А от тебя что мне за выгода?

— От меня выгода твоя никчёмная жизнь! — продолжил он, раздувая ноздри. — Ну и золотишка подкину, так и быть. Думаю, десять полновесных монет Северного Королевства тебе за глаза хватит. И не забывай, что одну ты мне должен за соседа. А, ладно! Соседа я тебе прощаю, — хмыкнул он, подмигнув и махнул рукой. — Только не вздумай мне сейчас торговаться! Не в лавке скобяных товаров находишься. Хватит уже моё терпение испытывать.

— Всё, всё, всё, — торопливо ответил я, со всем старанием изображая согласие. — Условия приемлемые. Давай пожмём друг другу руки в знак того, что договорённости приняты. Традиция у нас такая, без этого ни одно начинание удачи не принесёт, и разойдёмся как в море корабли.

Протягиваю руку для рукопожатия и говорю: — Ну, что сделка?

Грог хватает мою пятерню своей ручищей, жмёт её со всей силой: — Сде… — только и успевает вымолвить он. Просто я в момент рукопожатия успел схватить голой рукой два оголённых провода, что дожидались своей очереди. Всё! Я проводник, оппонент — приёмник и по совместительству — заземление. Всё остальное сделает переменный ток.

— Получи сука! Тварь! На!

Слегка запахло палёной шерстью. Моего гостя ощутимо затрясло и, закатив глаза, он рухнул на пол так и не выпустив моей руки.

Потом я сидел на полу возле перемотанного скотчем Грога и пытался сосчитать его пульс. Один… два… три… четыре… семьдесят четыре… семьдесят восемь. Всё ок, решил я и с облегчением вздохнул, поднявшись и разминая затёкшие ноги.

— Ну и слава богу!