Книга предсказателя

Желание только одно

Боль. Никогда не думал, что существует столько оттенков боли. Тупая не прекращающаяся, сводящая с ума, словно тебя взяли за руки и за ноги и выкручивают как тряпочку, каждая мышца, каждая косточка в напряжении и ожидании. Боль…. А это, кажется, новая. Накатывающая как прибой, неумолимо усиливающаяся, доводящая почти до потери сознания, колокольным набатом отдающаяся в голове. Бом-м-м-ммм… Боль. Раскалённым железом вгрызается в плоть, пронизывает до костей, выворачивает наизнанку. Не знал, не думал, что может болеть всё и сразу. Господи! Как же больно-то! И почему я ещё не сдох? Каждый вдох как подвиг. Попытка пошевелить хотя бы пальцем, приносит новые, мучительные вспышки боли. Боль. Её Величество, боль! Госпожа! Королева, боль. Да дайте мне сдохнуть уже наконец-то!

Ну уж хрен! Не дождётесь! Пока дышу — живу. Пока живу — надеюсь. Вдох. Ещё вдох. Дыши сука, не хлюзди! Толкай этот грёбаный воздух в себя. И выталкивай. Ещё не всё. Ещё можно надеяться, надеяться можно всегда. Даже когда кажется, что уже некуда. Какого лешего так больно то? И почему я ни черта не помню? Полегче… Да, совсем чуть-чуть, но полегче. Вроде начинает отпускать. Появляются звуки. Да, слышу звуки, а не безумный звон в голове. И дышать, дышать становится чуть легче. Надо просто подождать. Ещё немного полежать и не шевелиться. Совсем. И даже не моргать. Дыши. Ещё дыши. Не надо думать, просто дыши. Кто молодец? Я молодец. Да…. Идиот…. Дыши.

Пытаюсь открыть глаза, волной накатывает тошнота и новый, мучительный приступ боли. Сдерживаю, готовый сорваться с губ стон. Вдох, вдох, выдох, вдох. Что ж я маленьким не сдох?

Сквозь гул в ушах различаю два голоса, которые судя по интонации, о чём-то громко спорят. Постепенно память начинает возвращаться, словно слайдами всплывают воспоминания о событиях сегодняшнего дня. Ещё подождал, чередуя вдохи и выдохи, стараясь сосредоточиться только на этом. Следующая попытка открыть глаза была более успешной. Оказалось, что я лежал на полу у противоположной дивану стены. По комнате по-хозяйски расхаживал Грог, а Жизель сидела на диване. В гостиной был полный раздрай. Стол опрокинут и, кажется, разломан, книга валяется перевёрнутой на полу. Рядом со мной разбросанные вещи из шкафа усыпанные осколками битого стекла.

«Что здесь произошло? Почему в квартире как после бомбёжки? И почему я валяюсь словно мешок с костями, не могу пошевелиться и ни хрена толком не помню?» — назойливо роились вопросы в голове, на которые не было внятных ответов. Да и невнятных тоже не было.

— Да чтоб тебе пусто было! — орал Грог. — Как можно было такое ляпнуть не подумав?!

— Это была твоя идея. — Спокойно отвечала Жизель. — Вот теперь и расхлёбывай. В конце концов, ты эту кашу заварил, Король недоделанный.

— Огрызаться ещё будешь? Завтра же на дальние рудники отправишься! Там давно пора управляющего сменить это тебе вместо столичных балов да нарядов.

— Отправлюсь, но только с тобой. Хотя нет… Я на рудники, а ты на виселицу…

— Грога ещё так просто никто не одолел. Ты мне лучше скажи, как так получилось? Почему книга его отвергла?

— Да я и сама не поняла. — Жизель задумалась. — Скорее всего, он находился под моими чарами, вот его и долбануло.

— И что теперь с ним делать? — Грог посмотрел в мою сторону. Я же закрыл глаза и затаил дыхание. Пусть думают, что я в отключке. — Ты сможешь его расколдовать?

— Да. Если он, конечно, жив ещё.

Продолжаю притворяться ковриком, слышу стук приближающихся шагов. Затем ощутимый тычок тупым носком сапога по рёбрам, молнией пронзает моё многострадальное тело, а лицо искажает мучительная гримаса, сдержать которую, никак не удалось.

— Сука! — сплёвываю, тягучей, окрашенной красным слюной, брезгливо размазывая её по футболке, судорожно и со всхлипом закашлявшись и пытаясь сесть, шарю рукой в поиске точки опоры. — а полегче никак нельзя было?

— Живой! — радостно воскликнул Грог, потирая руки, — вон как его корячит.

— Этого не может быть! — раздался изумлённый голос Жизель. И тут же послышался цокот её каблуков по паркету.

Притворяться больше не было смысла, я с трудом уселся, оперевшись на стену, открыл глаза и подмигнул. Оппоненты стояли надо мной и внимательно меня разглядывали.

— Смотри, дышит сучёнок, и зенками видишь, как злобно стреляет, — продолжил радостно Грог.

— Этого не может быть. Он под действием заклинания! — визгливо вещала девица. — Серж, встань! — приказала она.

— Да пошла ты! И ты пошёл! — прохрипел я нагло улыбаясь, и показав им по очереди безымянный палец. Заложенный в этот жест сакральный смысл, кажется, поняли без перевода, лицо Жизель покрылась некрасивыми красными пятнами, а у Грога вдобавок к раздувшимся от возмущения ноздрям проявился благородный, королевский, бордовый цвет на морде лица. Мысль, что заклинание больше не действует, меня очень радовала. Забыть, что ещё некоторое время назад был послушной марионеткой, не представлялось возможным. Брр! Такое не забудешь. Такое даже и заклятому врагу не пожелаешь.

— Ах ты сукин сын! Сопля безродная! — яростно прошипел Грог, наклоняясь ко мне и занеся кулак для удара. — Да я тебя сейчас по полу размажу!

Жизель отпихнула коротышку от меня и, словно торопясь, почти скороговоркой произнесла: — Успокойся! Толку от того, что ты его бить будешь? Здесь думать надо, а не кулаками махать! — повиснув на руке Грога и пытаясь увести его в сторону, продолжила. — Книгу он нам по доброй воле всё равно не отдаст. Так что лучше сядь и подумай, как нам быть. — добившись таким образом внимания, она буквально с силой усадила его на диван, плюхнулась рядом и, придвинувшись поближе, что-то стала нашёптывать.

О чём они перешёптываются слышно не было, поэтому я с облегчением закрыл глаза и попытался собраться с мыслями. Но в голове было совершенно пусто, кажется, мысли решили на собрание не приходить. Оставалось сидеть, ждать, и копить силы, пока мои «доброжелатели» придумают что-то новенькое.

Долго отдыхать мне не дали. Грог подошёл и, потянув меня за руку, грубо помог подняться на ноги и поволок к дивану. К этому моменту я уже немного пришёл в себя. Боль практически ушла, но движения всё равно давались с трудом. Подтолкнул моё передвигающееся заплетающими шагами туловище на диван, и придав ему лёгкого, почти дружеского пинка для ускорения, уселся рядом. По другую сторону оказалась Жизель.

— Серж, миленький! — начала она, поглаживая меня по колену рукой. — Передай нам книгу. Пойми, так будет лучше для нас всех. — улыбаясь и как бы случайно поправляя край халатика, отчего он распахнулся ещё больше, оголив стройные ноги.

Я, лишь косо взглянув на приоткрывшийся вид красивых ножек, поморщился и проговорил:

— оставь, ты что действительно думаешь, что после всего, что здесь произошло, ты можешь вызвать хоть какое-то желание? Тогда твой папенька сто раз прав, мозги твоя красивая головушка и не примеряла ни разу. В ответ она лишь надула губки и отвернулась, отодвинувшись к краю дивана изображая обиду.

— Серг, послушай. Тебе книга ни к чему, а вот нам она очень даже нужна. — Настала очередь Грога полоскать мне мозг. Правда, на этот раз он «включил» доброго и терпеливого дядюшку.

— Ты ведь меня знаешь. Если не передашь книгу, я же тебя, вот этими самыми руками на клочки порву, — помахал он внушительными кулачищами перед лицом.

— И будет это так медленно и мучительно, что ты успеешь проклясть тот день, когда появился на свет. А вот она, — добавил громила, бесцеремонно ткнув пальцем в сторону надутой красавицы, не даст тебе подохнуть раньше времени. Ты пойми дурилка, мне ведь терять больше нечего, всё на кону. А если будешь паинькой, я тебя озолочу. Дам столько золота, сколько сможешь унести. А она, — он снова ткнул в сторону Жизель, — снимет с тебя проклятье, и баб у тебя будет столько, сколько пожелаешь. Если хочешь, можешь даже её забрать, уверен, она будет только рада.

Жизель молча кивала, хлопая ресницами, и продолжала надувать губки якобы до сих пор обижается.

«А может и правда, отдать им книгу? В конце концов, какое мне дело кто будет править хрен знает каким Северным Королевством, в непонятном, далёком и чужом мире, куда я ни за какие коврижки не захочу попасть. Отдать и забыть, как страшный сон. В конце концов, незнакомка в парке мной умело манипулировала, и на самом деле, никому и ничего я не должен. Не подписывался на то, что буду огребаться не по-детски и получу все шансы, вообще распрощаться с жизнью. Зато у меня будет много, много денежек, золото, оно ведь и в Африке золото. А если верить Жизель, мне ещё и от женщин отказа не будет» — закружили навязчиво мысли в моей многострадальной голове. — «Ага сейчас. Размечтался. Видимо, хорошо приложился головушкой-то. Опять разводят как лоха, а ты и рад. Прибьют сразу, как только заполучат желанное, или того хуже оставят калекой». — парировали остатки здравого смысла.

— То есть, — начал я свою речь. — согласно вашей легенде, я должен, со всем своим «искреннем желанием», передать книгу любому из вас, и вы готовы за это щедро заплатить? — Жизель с Грогом заметно оживились, дружно закивали и заулыбались — А почему я должен в это поверить? Что мешает вам просто грохнуть меня, получив предмет вожделения?

— Серг, зачем так плохо о нас думаешь?! — прищурившись и запыхтев от возмущения, заговорил Грог. — Мы же не звери, в конце концов. Для нас главное — получить книгу. И поверь мне, я не пожалею для этого золота, да и не обеднею от этого. Отсыплю столько, сколько запросишь. А для неё снять с тебя проклятие, — он подмигнул Жизель. — вообще не будет ничего стоить.

— Да, да… Серж… — закивала она в ответ. — легко сделаю. Ты, главное — нам доверься и мы тебя не подведём.

— Хорошо, уговорили! — я хлопнул себя по коленкам и встал с дивана. — Рассказывайте, что делать?

Жизель подскочив, споро подошла ко мне.

— Тебе надо взять книгу в руки и передать её мне. И ты обязательно должен этого хотеть по-настоящему.

— Минуточку, а почему это он тебе её должен отдать? — заорал Грог вскакивая. — Кто здесь будущий король? Ты или я?

— Ты ей всё равно воспользоваться не сможешь. — возразила Жизель, посмотрев сверху вниз на подскочившего к ней Грога.

— Разберусь как-нибудь. — не уступал он. Кажется его откровенно злило поведение девушки и её амбиции, отчего лицо стало пунцово-красным, а маленькие глазки, гневно сверкая, словно были готовы испепелить собеседницу.

— Мы с тобой о чём договаривались? — ничуть не уступала Жизель. — Правильно! Мне достаётся книга, а ты становишься королём.

— Я так и хотел сделать, но ты задумала кинуть меня.

— Когда это я хотела тебя кинуть?

— А тогда, когда решила с ним уйти. — Грог яростно махнул рукой в мою сторону. Казалось, ещё немного и его терпению придёт конец.

— Дурак ты, для тебя же старалась — обиделась Жизель и снова уселась на диван. — вот и делай теперь с ней что хочешь! А я посмотрю, как у тебя это получится. — она отвернулась и, сложив руки на груди, продемонстрировала что ей вроде как всё равно.

— Вот и сделаю! — не унимался Грог. — Чего встал как вкопанный? Давай книгу!… — рявкнул он уже на меня.

От неожиданности я вздрогнул и подошёл к книге. — «А если снова шарахнет?» — промелькнула мысль, но выхода не было. Надо было срочно что-то делать, пока коротышка кулаки в ход не пустил. Тогда наверняка прибьёт или покалечит, всю жизнь на костылях ходить буду или вообще лёжа срать под себя, изображая растение.

Краткий передых пошёл мне на пользу. Боль почти совсем исчезла, а тело стало более-менее послушным. Присев и, зажмурившись, осторожно прикасаюсь к книге, но ничего не происходит. Открываю глаза, уже смелее беру её в руки. Встаю, медленно оборачиваюсь, глядя по сторонам. Вот оно! То, чего мне так сейчас не хватало. Взгляд упирается в стоящий между дверью балкона и спинкой дивана включённый торшер.

Улыбаюсь и, обходя рядом стоявшего коротышку, делаю несколько шагов к источнику света, как бы протирая книгу рукавом. Раз — бросаю книгу в угол. Два — хватаю торшер за палку. Три — начиная поворот, бью по батарее, отчего с него слетает абажур и разбивается лампа. В моих руках теперь словно электрическая пика, с острыми краями из разбитого и оголённого патрона, и, завершив поворот, резким колющим движением, со всей дури втыкаю его прямо в жирное, ненавистное пузо, насколько хватает сил и проворачиваю. На! Н-на! Книгу тебе! Получи. Задрали суки!

Далее всё происходит будто бы в замедленной съёмке: Периферическим зрением вижу побледневшее лицо Жизель и как она начинает вставать с дивана. Грог, получив в живот колюще, режущий удар с электрическим разрядом в придачу, падает, как подкошенный на спину и не подаёт признаков жизни. Вижу, как стремительно расползается тёмное пятно на обтянутом красной рубахой животе. Красное на красном. Красиво, почему-то думаю я и выкрикиваю победным кличем — комбо! — одновременно отбрасывая ненужные больше обломки самодельного оружия, успеваю повернуться и схватить вытянутой рукой за горло подбежавшую и визжащую что-то девицу.

Злость яростным пожаром полыхает во мне, сметая здравый смысл. Крепко ухватив Жизель за горло припечатываю её к стене и сжимаю руку ещё сильнее. Держу, ещё держу, откуда-то нашлись силы усилить давление и нажать ещё сильнее, не обращая внимания на слабеющие попытки сопротивления. Ненавижу! Тварь! Как же я тебя сейчас ненавижу! И только увидев неподдельный ужас в глазах уже почти не сопротивляющейся и посиневшей девушки, резко отпускаю и с недоумением смотрю на свои руки. Да что же это я? Я же ни зверь, ни убийца! Недоумённо смотрю как она сползая по стене и держась за горло мучительно кашляя, пытается выровнять хриплое дыхание.

Неожиданно из угла, где осталась, сиротливо лежать отброшенная книга, повеяло теплом и запахом ванили. Мы с успевшей прокашляться Жизель во все глаза уставились туда. Постепенно оно становилось ярче, запах и ощущение тепла усиливались и, еле слышно, на грани слуха раздавалось тихое шипение.

Свет разгорался всё ярче и ярче, медленно концентрируясь в одной точке. Казалось, что ещё чуть-чуть и книга воспламенится, но этого не произошло. Ярко светящаяся голубая точка, оторвалась от поверхности книги и поднялась в воздух, повиснув где-то в метре от пола, паря в неподвижности некоторое время, а потом раздался резкий хлопок, и яркая вспышка со свистом на мгновение осветила комнату.

Нас раскидало как котят по разным углам и даже могучего Грога смело с места и перекатывая, как осенний листок, протащило по комнате. Последнее, что я увидел — это то, как на месте, зависшего светящегося шарика, образуется большой овал, переливающийся голубовато-зелёным цветом.

Вспышка! В очередной раз отключаюсь…

Не знаю, сколько времени я был в отключке, но очнулся оттого, что кто-то, речитативом шептал над моим ухом непонятные слова на незнакомом языке, дребезжащим, старческим голосом. Словно читая молитву или заклинание. Первое, что я увидел, когда открыл глаза, заставило сделать попытку подскочить на месте. Но так как сил было недостаточно, а тело вновь терзала острая боль, я тут же со стоном, повалился обратно.

Грязно ругаясь, открываю глаза: На меня в упор смотрит худощавый, взъерошенный старикашка с карикатурными, большими и слегка выпученными глазами, в которых отражается вся мудрость мира. Крупный нос с горбинкой, выпуклой переносицей и загнутым вниз кончиком. Морщинистый высокий лоб, белая как лунь, негустая длинная, курчавая бородка. Добродушная улыбка, и прячущийся в тени шляпы с круглыми большими полями, участливый взгляд. Завершал образ чёрный, балахонистый то ли плащ, то ли пальто. Почему-то на ум пришло слово сюртук.

— Ты кто? — чуть слышно прошлёпал я губами, разглядывая незнакомца.

— Королева! Королева, он очнулся! Мой наговор помог! — не обращая внимания на сказанное мной, радостно заверещал старикашка и вскочил на ноги, смешно раскланиваясь и разводя руки в стороны.

— Хорошо, Гервай. Можешь идти. — послышался откуда-то со стороны, до боли знакомый, спокойный и уверенно властный голос.

Поворачиваю голову и теряю дар речи. Рядом со мной стоит та, которую больше всего на свете я мечтал увидеть за последние несколько часов. Одета в тот же плащ, что и в момент нашей встречи. Только капюшон уже не закрывал большую часть головы и лица, отчего она казалась ещё красивее, чем в минуты знакомства.

Девушка подошла ко мне и нежно улыбаясь присев на корточки, погладила меня по щеке. Я тоже криво улыбнулся в ответ, попытавшись хотя бы сесть, но судя по выражению её лица, получилось у меня это плохо. Да вообще никак не получилось. Лежу бесформенной колодой, а красивая девушка склонилась надо мной. Тоже мне, поверженной герой. Не так я себе представлял нашу новую встречу.

— Замучили они тебя вконец. — сказала она, поглаживая меня по щеке. — Ну ничего, сейчас Гервай поможет. Завтра уже и не вспомнишь, что произошло. Гервай подойди!

— Подожди… — Прошептал я. — Так ты и есть, королева?

— Да, Серёжа, я и есть Королева.

— Вот оно как. А почему сразу ни сказала? — я ещё раз безуспешно попытался приподняться, но резкая боль в боку приказала оставаться на месте. Видимо, пока летел, умудрился приложиться бочиной обо что-то твёрдое.

— Тихо, тихо лежи. — сказала Королева. — Тебе нужен покой. А за Грога и Жизелину не переживай. Их сейчас же доставят обратно, будут судить и накажут.

Я осмотрел комнату. Возле дверей на коленях, опустив головы, с покаянными лицами стояли Грог и Жизель. На них были какие-то странные ошейники, слегка светящиеся и мерцающие красным цветом и такие же наручники. Рядом, замерев, как истуканы, стояли два амбала. Словно пережравшие анаболиков качки, и, молча поигрывали перекачанной мускулатурой. Каждый из них, держал в руках, что-то напоминающее неподъёмную с виду секиру на длинной рукоятке, и судя по ничему не выражающим лицам, ждали приказа к действиям. Способность чему-то удивляться, навсегда покинула меня. Так что я просто посмотрел Королеве в глаза и задал вопрос.

— А где книга? Что с ней?

— Не переживай. — упокоила меня она. — С ней всё в порядке. И да, чуть не забыла… Ты выполнил своё обещание, а теперь я выполню своё.

— Знаешь, кажется, мне хватило на сегодня и желаний, и обещаний. Я просто хочу, чтобы вы всё, побыстрее убрались отсюда и оставили меня в покое. Больше я ничего не желаю.

— Подожди… — перебила меня венценосная красавица, достав из-под плаща книгу и небольшую продолговатую коробочку. В ней оказалось обыкновенное перо, которые раньше использовали для письма. — А теперь успокойся, ещё раз подумай и говори.

— С самого начала у меня было только одно желание, чтобы ты забрала книгу. И с тех пор, оно только усилилось. Я желаю, чтобы вы всё, оставили меня в покое и убрались отсюда. Больше мне ничего не надо.

— Ты уверен? — удивлённо взглянула на меня Королева.

— Более чем. Я многое понял за сегодняшний вечер. Книгу им не отдал только потому, что знал, окажись она в нечистых руках, твоему королевству пришёл бы конец. Я помог тебе спасти твой мир и ничего не прошу взамен, так как знаю, что всего могу добиться сам. А волшебство в нашем мире лишь иллюзия и обман. Мне не нужна ваша магия, которая скорее приводит к беде, чем приносит какую-то пользу. Так что запиши: я желаю, чтобы ты забрала книгу. Забрала всех, кто притащился за ней. И больше мне ничего не надо.

— Серёж, как хочешь, но я это записывать не буду. А волшебство у вас работает не так, потому что вы им пользоваться не умеете. — Королева улыбнулась и лукаво посмотрела на меня.

— Сегодня меня насильно накормили вашим хвалёным волшебством всерьёз и надолго. Думаю, это вызвало несварение и стойкую аллергию. Так что спасибо, сыт по горло.

— Ну хорошо, только не злись. Поверь, меньше всего на свете я бы хотела сделать тебе плохо. И если бы у меня была другая возможность справиться со своими проблемами, я бы никогда не обратилась к тебе за помощью. Ну, может быть, я смогу ответить хотя бы на твои вопросы? Они же обязательно должны были возникнуть.

— Довольно! — грубовато перебил я, — ничего не хочу знать. У нас говорят: Меньше знаешь, лучше спишь. Так что на этом и закончим.

— Задумалась на мгновение и что-то, всё-таки черкнув в книге, она, вздохнув, посмотрела на меня, лучезарно улыбнулась и произнесла. — Ну, что же, не смею настаивать. Ещё раз прости, спасибо тебе за всё и прощай.

— Гервай ты где?

— Я здесь Королева? — тут же отозвался старикашка и подскочил к нам.

— Помоги ему. И нам пора домой.

Старик склонился надо мной и начал проговаривать что-то ритмичное, смешно закатив глаза и делая пассы рукой. Ритм увлёк как навязчивая считалка, заставил сердце застучать в другой тональности, голова закружилась, по телу стала разливаться истома, в ушах зашелестело летней листвой и я, похоже, банально уснул.

Проснулся я к вечеру, по крайней мере, за окном было уже темно, лежа на диване, заботливо укрытый пледом. В попытках скинуть с себя остатки сна, напряжённо вспоминаю фантастические события, произошедшие накануне.

— Нет! Такого просто не могло быть. Приснилось же… — поворачиваю голову и осматриваю комнату. От погрома ни следа. Всё стоит на своих местах, обычный холостяцкий беспорядок. — Точно приснилось. — резюмировал я и сладко потянувшись, на удивление легко поднялся. Во всём теле была приятная лёгкость, как после хорошего и продолжительного отдыха. Заглянул в ванную комнату, там тоже был полный порядок. И душ вполне исправно работал.

Освежившись и переодевшись в чистое, скинув с себя остатки сна, иду на кухню ставить кофе. Здесь тоже всё в полном порядке. По крайней мере, чайник цел и провод на месте. Нажав на тумблер, убедился, что он весело зашипел, говоря о том, что кипяток скоро будет и можно приготовить кофе, и бодрящий напиток поможет мне окончательно проснуться.

Неожиданная находка на столе заставила моё сердце ёкнуть, а кружка с кипятком чуть было не выпала из рук. Некоторое время с отупением смотрю на явно старинную брошь, лежащую рядом с сахарницей. Ставлю кружку, осторожно одним пальцем прикасаюсь к украшению. Ничего не происходит.

— Что за хрень? Откуда здесь это? — мысли в голове путаются. Такая же брошь была на королеве. — Неужели всё правда? Значит, не приснилось…

Сидя за столом и попивая кофе, разглядываю брошь. Тонкая, изящная, слегка неровная ковка явно говорит не о штамповке, а о ручной работе. Крупный кабошон, обрамленный жёлтым металлом в виде оплетающих веток с листочками. Сам камень, насыщенного зелёного цвета ярко переливается в искусственном освещении весело бликуя. Массивная застёжка. А по нижнему краю обрамления крепятся четыре висюльки-цепочки, заканчивающиеся литым четырёхлистником, вроде клевера. Не знаю старинное это украшение или винтажный новодел, умело притворяющийся стариной. Смотрится это потрясающе и очень дорого.

«Прощальный подарок», — подумал я, почему-то с лёгкой грустью — «Интересно! За сколько её можно продать? И где найти честного оценщика, который не попытается нагреть руки на дилетанте?» — продолжал размышлять про себя, и задумчиво потёр камень пальцем. Что-то это мне смутно напоминает, что-то тревожит, когда разглядываю доставшуюся мне вещицу… И вдруг словно током ударило. Воспоминания…

Светившаяся от радости бабуля, когда я сообщил что хочу сегодня сделать предложение руки и сердца своей девушке. Как она просит принести шкатулку из морских ракушек, что купили мы с ней одним солнечным летним днём в южном городе Сочи, куда однажды ездили отдыхать. Как достаёт оттуда красную бархатную коробочку, а в ней золотое колечко, что, по словам бабули, всегда принадлежало моей матери, и которое она сняла только один раз, в тот злополучный день, когда они уехали с отцом, чтобы больше никогда не вернуться…

Вскакиваю и торопливо иду к шкафу, там на верхней полочке, среди постельного белья всегда лежит эта шкатулка. Лихорадочно вытряхиваю небогатое содержимое прямо на диван: Пара неказистых золотых колечек и серьги с цепочкой, всё, что осталось в память о бабушке. Смахивая непрошеную слезу, наконец нахожу то, что искал. Запутавшись в серебряной цепочке с нательным крестиком ярко сверкнул, такой же камешек как на брошке, только размером вполовину поменьше. Аккуратно распутываю и смотрю: — без сомнения, это сделано в том же стиле. Овальный перстень, в переплетении веток и листиков, и в виде крепления справа, как бы лапкой придерживая камень четырёхлистный клевер.

Вот и приехали… А ведь мне предлагали ответы и я сам, как дурак от них отказался.