Книга пятничных рассказявок. Зеленый том

Разница восприятия

Маленький дикарь Акухо выглядел ужасно расстроенным. Переминался с ноги на ногу, морщил загорелое до черноты лицо, теребил заплетенные в тонкие косички волосы.

– Ну! Как же ты умудрился, дружок?

Шериф огорченно покачал головой. Акухо он знал давно: туземец частенько появлялся в поселке, обменивал шкурки на разную мелочь, подряжался делать несложную работу, был всегда тихим и улыбчивым. А тут вдруг разбил витрину магазина тётушки Ло.

– Очень плохо, Акухо, очень плохо.

Абориген выразительно развел руками. Мол, сам не знаю, как получилось.

– Придется тебя задержать.

– А?

– Посидишь в тюрьме, раз хулиганишь.

Дикарь скорчил такую жалобную мину, что пострадавшая тётушка Ло чуть не заплакала из сострадания. Акухо рухнул на колени, схватил шерифа за штанину и принялся причитать тонким голоском.

– Не надо в тюрьму, большой вождь! Акухо рано умирать! У Акухо дети, жена, мама, папа, тётя, дядя Умзай, двоюродный дядя Бхко и старенькая бабушка Чуго. Нельзя Акухо умирать! Кто принесет им сочных кореньев? Кто убьёт злого крокодила, ждущего у берега? Кто обменяет шкуры опоссума на железный нож? О, все погибнут без Акухо! И дети, и жена, и мама, и папа, и тётя, и дядя Умзай, и двоюродный дядя Бхко, и старенькая бабушка Чуго. Не убивай Акухо за разбитую стеклянную стену!

– А ну-ка, прекрати!

Шериф вырвал брюки из пальцев туземца.

– Ничего с тобой не случится. Посидишь недельку, будешь улицы подметать в счет отработки ущерба. Правильно, тётушка Ло?

Женщина жалостливо вздохнула, глядя на дикаря.

– А может, отпустим? Тут делов-то на пару монет всего.

– Нет уж. Закон есть закон. Набезобразничал – отрабатывай. Иди за мной, Акухо.

Шериф привел еле волочащего ноги аборигена в участок. Камера там имелась всего одна: небольшой закуток с откидной койкой, загороженный стальной решеткой. Обычно она пустовала всю неделю, кроме пятницы, когда там сидел старый Джон после традиционного скандала в баре.

– Заходи.

Акухо, как приговоренный к казни, медленно прошествовал в узилище.

– Вот тебе одеяло, укроешься, если ночью будет холодно.

Шериф выдал дикарю кружку, ложку, стальную миску и полосатую шапочку, которую считал обязательным атрибутом заключенного.

– Ужин тебе вечером принесут. Всё, удачной отсидки, а я пошёл отдыхать.

Дикарь не спеша рассматривал камеру, выданные вещи, койку с колючим одеялом, и в глазах его стояло удивленное выражение.

Всю следующую неделю Акухо честно отбывал срок. Носил полосатую шапочку, ел, что дают. По утрам мел улицы здоровенной метлой, а остальное время лежал на койке и тихонько пел заунывные песни. Выглядел он при этом совершенно довольным и даже счастливым.

– Ну всё, – шериф отпер решетку и жестом приказал аборигену выходить, – надеюсь, это пошло тебе на пользу.

Дикарь вышел из камеры и тяжело вздохнул.

– Уходить? Совсем, да?

– Свободен. Честно отсидел – вышел с чистой совестью. Иди уже к своей родне.

Акухо еще раз вздохнул и поплелся прочь.

На следующий день шериф обнаружил перед участком целую толпу дикарей под предводительством Акухо.

– Это что еще такое?

– Большой вождь! – Акухо выступил вперед и сложил перед собой ладони. – Мы пришли, чтобы ты посадил нас в свою удивительную комнату за железной изгородью.

– Что?

– Мы очень хотим, чтобы ты запер нас в этой удивительной комнате. Мы будем мести улицы, сидеть тихо, только пусти нас в это чудное место.

– Сдурели? Это тюрьма, а не чудное место.

– Нет, нет! Это самое лучшее место, вождь! Там можно укрыться теплым одеялом. Там кормят целых три раза в день. Там на голову не капает дождь, а крокодил не хочет тебя кушать! Посмотри: дети, жена, папа, мама, тётя, дядя Умзай, двоюродный дядя Бхко и старенькая бабушка Чуго – все хотят туда. Вождь, посади нас в волшебную тюрьму!

Все дикари стали кивать, подтверждая слова Акухо. А старая сморщенная старушка радостно угукала и тыкала пальцем на дверь участка.

– А ну, кыш! Тюрьму не для этого придумали!

Целый час шериф пытался прогнать упорных аборигенов. Те ни в какую не хотели понимать, почему их не пускают в этот рай белых людей.

– Вон! Все вон! – кричал разъяренный шериф. – Тюрьма только для преступников! А не для толпы дикарей, решивших отдохнуть. Совершите преступление – тогда посажу. А сейчас вон отсюда!

Туземцы, повесив головы, потянулись из участка. Старенькая бабушка Чуго, поджав губы, покачала головой и тоже засеменила за родней.

Шериф вздохнул и налил себе кофе. Вот же приставучие дикари со странными фантазиями! Тоже мне, племя сидельцев нашлось.

– Вождь!

В участок снова ввалилась толпа дикарей.

– Ну, что еще?

– Вот!

Акухо протянул руку и разжал кулак. На ладони лежал маленький кусочек стекла. Следом блестящие осколки стали показывать дети, жена Акухо, мама, папа, тетя, дядя Умзай и двоюродный дядя Бхко. Последней кусок заново разбитой витрины тётушки Ло продемонстрировала бабушка Чуго. Старушка радостно улыбалась беззубым ртом и хихикала, предвкушая чудесную неделю в раю. Где кормят три раза в день, есть надежная крыша, теплые одеяла и совершенно не водятся крокодилы.