Книга Снов

Глава 12 Беглецы

«Сокол» завис в километре от Аратрин-Таэр-Лан и вскоре гигантское облако пыли немного отнесло в сторону ветром.

Немного осталось от замка. Большей частью он рухнул в открывшуюся под ним трещину. А вот парк уцелел. Только два или три крупных камня долетели до земли, остальные удалось перехватить.

— Хороший был дом, — сочувственно заметила девушка, которую Вессен назвала Мирой. — А какая была выпивка! Весс, мне это снится? Что я тут делаю? — она неприязненно посмотрела на спутника, сидевшего на полу.

— Не снится, — хором ответили Хорёк за рулём и второй спасённый. У Вейс с глаз точно пелена спала — она поняла, что незнакомец выглядит точь-в точь как на том фото. И что Мира тоже была на фото. От них обоих пахло порохом, пылью и… кровью.

— Опять, — Мира закатила глаза. — Хорёк, это ты там, что ли? — она встала, заглянула на водительское сидение. — Ну у тебя и прикид, люблю! Куда это ты так нарядился, на бал, что ли?

— Мира, угомонись, — посоветовала Вессен. — Стайен, посади нас вон в той долине, на какой-нибудь скале.

— Спокойно, капитан, — отозвалась Мира. — Я точно знаю, что мне была крышка, и тут стою перед твоим домом, вместе с этим психом, и нет никакого поезда! Это ты нас вытащила?

— Полковник, — возразила Вессен. — Соблюдайте субординацию, майор. Мира, не мельтеши, я только что стала бездомной. Дай прийти в себя.

Мира широко открыла глаза, но подчинилась. Уселась прямо на пол. Обвела всех взглядом, посмотрела в глаза Вейс и что-то вежливо буркнула. Вейс кивнула, стараясь не улыбаться.

— Вы его брат? — спросила она тихонько у мужчины — копии Стайена в молодости.

Мира захохотала.

— Нет, теаренти, это та же головная боль. Они оба — один человек. Не верите? Я тоже.

— Мира! — Вессен заглянула в салон.

— Всё, молчу, мамочка, — Мира напустила на лицо виноватое выражение. Вейс чуть не расхохоталась сама. Всё, случившееся а последние несколько минут, не укладывалось в голове. Жива, подумала Вейс. И все живы. И это главное.

Все вышли из салона. Крайен стоял, поджав губы, обнимая одной рукой Сэнье. Экономка вздрагивала, ей было нехорошо — ещё бы, пережить подобное! Вейс просто уселась с размаху наземь, прикрыла глаза. Лас, где ты? Хочу, чтобы ты была рядом.

Кто-то взял её за плечи. Вейс открыла глаза — это Мира. Уселась перед ней.

— Глотните, — она протягивала фляжку. — Глотайте смело, не повредит. Умничка, — она прижала Вейс к груди. — Всё, сейчас станет лучше. Мы выбрались. Не из такого выбирались.

Вейс кивнула. Великое Море, что же там случилось? Это картина устроила такую катастрофу?

— Уже лучше, — Мира отпустила Вейс, подмигнула. — Хорошо держитесь! Весс! Давай объясняй, что тут творится. Кто по тебе отбомбился?

Вессен молча обняла Миру, сжала так, что та не могла пошевелиться.

— Ладно тебе, — проворчала Мира. — Успеешь ещё, мамочка. Что тут творится?

— Весс только что отказалась от картины, — пояснил Стайен-старший, так Вейс называла его теперь мысленно. — Это откат. Весс, Мира, помогите остальным! Коршун, это Оружейник! Доложите обстановку! — и отошёл в сторону.

Земля вздрогнула под ногами.

Мира ошеломлённо смотрела вслед Хорьку-старшему.

— Так значит… — она почесала затылок, — эта… картина всё ещё здесь? Она снова вернулась? Да? Всё напрасно?

Вейс видела, что Мира не ругается последними словами только потому, что смотрит на Вейс.

— Не сдерживайтесь, — посоветовала Вейс. — Я уже не маленькая.

— Va ross en messen, — Мира обхватила голову и уселась на землю. — Провалиться ей!

— Так, господа, — Хорёк-старший вернулся. — На нас снова наводятся. Метеорный поток, сейсмическая активность и ещё — над нами разрежается озоновый слой. Весс, если тебе хоть немного дороги твои владения, улетаем отсюда.

— Все в машину! — распорядилась Вессен. — Где у нас ближайший стационарный проход?

— Ближайший — в Страну Цветов, — пояснил Хорёк и посмотрел на Вейс. Та кивнула. — Все в машину! Полетим зигзагом. Не хочу пролетать над населёнными пунктами.

— Мы не смогли отыскать вашу няню, — начальник охраны выглядел невозмутимым. — Мы продолжаем поиски, тахе-тари. Как только будут новости, мы дадим вам знать.

— Во дворце её нет, — возразила Светлая. Она стояла позади кресла, в которое усадили Тесан, держала ту за плечи. Тесан так и сжимала в руке кочергу. Не смогли отобрать. — Не тратьте время, таха-тиа, её здесь нет. Я правду говорю!

— Да, тахе-тари, но у меня приказ, — начальник отдал честь и покинул комнату.

— Мне нужна запись, — Ареан посмотрела в глаза одному из оставшихся охранников. — Запись того, что тут происходило. Выпей, милая, — она поднесла стакан к губам Тесан и та послушна отпила. — Брось эту железку, всё уже позади.

Грохот и лязг.

— Ты вся горишь, — Ареан прижала ладонь ко лбу внучки. Встретила взгляд Тесан. — Нет, не в этом смысле, — улыбнулась она. — Идёмте со мной, вам нужно прийти в себя. Врача и горячий чай! — распорядилась она. — Тесан, ты сможешь идти?

Та кивнула. Со второй попытки сумела подняться на ноги. Ареан поддержала её.

— Вот и хорошо, сейчас придём в себя, и спокойно обо всём поговорим. — Ну что ты, милая! — прижала к себе девушку, заметив, как глаза той вновь наполнились слезами. — Идём, идём.

В комнату Тесан впустили только врача, охрану и Эверана.

— Я не могу дозвониться, — пояснил парень. — Телефоны работают, бабушкин и тот, что в машине, но там не снимают трубку. Несколько раз абонент выходил из зоны связи.

— Ответит позже, — кивнула Ареан. — Эверан, побудьте пока с ними, я сейчас, — бабушка Светлой поднялась, отвела врача в сторонку и принялась говорить с ним вполголоса.

— С бабушкой всё хорошо, — Эверан взял сестру за руку. — Там что-то случилось, я слышал. Землетрясение, или что-то такое. Но телефоны оба на связи, значит, с ними всё в порядке. Они улетели.

— Всё в порядке, — подтвердила Светлая, которую уложили на соседний диван. — Они просто испугались, но все целы и невредимы! Правда!

— Спасибо, Май, Вери, — Тесан сжала ладонь брата, прикрыла глаза. Ей явно становилось лучше.

— Что здесь случилось? — поинтересовался Эверан. Ареан вернулась, положила ладонь на его плечо.

— Не сейчас, — пояснила она. — Дай им отдохнуть. Я сама ещё не пришла в себя.

И Светлая, и Тесан словно ждали этих слов — закрыли глаза и почти моментально уснули.

— Идём, — Ареан указала рукой. — Пусть отдохнут. Здесь всё время кто-нибудь будет. Не знаю, как тебе, а мне очень нужно глотнуть чая.

— Так, ждём, — Хорёк-старший отвёл «Сокол» чуть в сторону. — Ждём и молчим. У меня нет здесь группы поддержки, не отвлекайте.

Все ждали и молчали.

Пять минут, десять, пятнадцать…

— Инженер прав, — отметил Хорёк. — То есть, его гипотеза верна. Всё спокойно, Весс, можно выходить.

— Что спокойно? — не выдержала Вейс. — Великое Море! Я до сих пор не могу поверить!

— Я тоже, — заметила Мира. — Где мы, Весс? Что это было?

Вессен прикрыла глаза.

— Вейс, с вами всё в порядке?

Вейс кивнула. Уже почти совсем пришла в себя. Но как держится Вессен, это же надо! Только Сэнье стало дурно, остальные держались хорошо.

— Я сейчас, — Вейс первой вышла из салона. — Крайен, помогите отвести Сэнье. И приготовить что-нибудь!

— Сию минуту! — отозвался толстяк. — А у вас тут красиво! А воздух какой! Сэнье, голубушка, давайте, вставайте. Сейчас всё будет хорошо.

— Я в дом, — Хорёк-старший посмотрел на Хорька-младшего. — Глазам не верю. Это ты? Это ты или не ты?

— Я, — проворчал тот. — Чем заняться, не скажешь? Что тут у вас творится?

— Идём, — Хорёк-старший улыбнулся. — Поможешь.

— Весс, — Мира потрогала Вессен за руку. — Что это за место?

— Страна Цветов, — отозвалась та, вытерла пот со лба, расстегнула «смирительную рубашку», вылезла из неё. Под ней она была в таком же чёрном походном костюме, что и сама Мира.

Мира долго смотрела ей в глаза.

— Какой год на дворе, старушка?

И немедленно получила по шее.

— Ещё раз, — Мира улыбнулась и закрыла глаза. Получила ещё раз.

— Всё, теперь верю, что это ты. Весс, какой год на дворе? И откуда у вас такая шикарная тачка?

— Идём в дом, — Весс взяла её за руку. — У нас полно дел, майор, а ты долго не следила за новостями.

— …Полностью разрушен замок Аратрин-Лан-Таэр, — сообщил диктор. — Пока нет сведений о пострадавших, уже начались спасательные операции. По словам немногих очевидцев, замок ушёл под землю за считанные секунды. Это единственная провинция, пострадавшая от стихии.

Ареан протянула руку и выключила передачу.

— Вот то, что было на камерах наблюдения, — она вставила карточку в гнездо. — Эверан, нам нужна будет ваша помощь. Эта информация является государственной тайной. Надеюсь, вы понимаете, что это означает.

Парень кивнул. Его самого начала бить дрожь — запоздалая реакция, очень уж страшным был тот «фейерверк». Но чашка чая помогла и ему.

Они оба смотрели, как вышедшая из-за угла девушка в белом подкралась к Лас, которая отмахивалась от кого-то невидимого, завернула ей руки за спину и затащила вглубь зеркала. Перед тем, как исчезнуть внутри, девушка взглянула прямо в камеру и усмехнулась.

— Зеркало осмотрели, — пояснила Ареан, — и перенесли в другое помещение. За зеркалом — самая обычная стена. Мы ничего не можем понять. Её Величество прибывает во дворец через два часа и лично будет следить за расследованием. Вашей няни нет нигде, Эверан. Мне очень жаль!

— Майеринн… простите, Светлая сказала, что она вернётся. Что няня вернётся.

— У неё доброе сердце. Она часто оказывается права. Хотя сейчас мы просто не знаем, за что браться.

— Та кровь, в другой комнате?

— Это не их. Специалисты уже занимаются. Эверан, вам лучше отдохнуть. Как только будет связь с вашей бабушкой, я дам вам знать.

— Спасибо, — Эверан поднялся на ноги. — Я не хочу спать. Если могу чем-то помочь, скажите.

— Посидите здесь, или в коридоре — у комнаты Тесан. Смените медсестру, если будет нужно.

Она сжала его ладонь и ушла.

Вейс чувствовала себя неловко — все как-то забыли в суете про садовников — Кареона и Неммер эс Горрен эс Фаэр. Им было всего лишь за пятьдесят, а выглядели моложе Вейс. Ох уж эта картина, подумала Вейс, вспомнив про незаслуженно забытых гостей. Те стояли возле небольшого цветника за домом и восхищённо осматривались.

— Простите! — Вейс коротко поклонилась им. — Прошу в дом! Голова совсем пошла кругом.

— Как у вас красиво! — заметила Неммер — как и брат, светловолосая, круглолицая, рослая. — Это вы ухаживаете за садом?

— Нет, — покачала головой Вейс. — Это Лас, хозяйка. На мне другое хозяйство, — улыбнулась она. — Идёмте, я покажу ваши комнаты.

Вессен, Мира и оба Хорька сидели в гостиной. Вессен встала при появлении Вейс и компании, коротко им поклонилась. Остальные последовали их примеру. Сэнье быстро пришла в себя и уже вернулась на кухню, где теперь безраздельно господствовал Крайен. Великан-повар одобрил всё, что увидел на кухне и попросил разрешения заняться обедом — раз уж так получилось. Стихия стихией, а голодать нехорошо.

Мира взяла со стола фотографию — Лас, Вейс и Тесан с Эвераном.

— Твоя родственница? — поинтересовалась она. — И её друзья?

— Не совсем, — улыбнулась Вессен. — Это — хозяйка поместья. Это — её подруга, в прошлом — служанка. А это — правнуки подруги.

Мира не сразу обрела дар речи.

— Сколько…

— Ей — сто один, в Вейс послезавтра исполняется сто три.

— С ума сойти! — Мира была потрясена, и не пыталась скрыть этого. — А я с ней, как с девчонкой… Пойду извинюсь.

Она поднялась на ноги.

— Слушай, Весс, а тебе тогда сколько?

— Пятьдесят шесть.

— А мне, значит, пятьдесят пять. А тебе, — Мира посмотрела на Хорька-старшего, тот снял шляпу и улыбался, — тебе уже за семьдесят. Ничего себе! Команда пенсионеров!

— А в лоб? — поинтересовалась Вессен. — Всё, хотела извиниться — иди извиняйся.

Мира столкнулась с Вейс в коридоре на втором этаже.

— Ваша комната — третья с конца коридора, — улыбнулась Вейс. — Возьмите, — протянула Мире ключ.

Мира смотрела на неё странным взглядом, медленно забрала ключ.

— Вам правда послезавтра исполняется сто три года?

Вейс кивнула, улыбаясь, пригладила непослушную чёлку — растрепалась сегодня, а привести себя в порядок некогда. Где Лас? Быстрее бы приезжала, ведь ей наверняка уже сказали.

— Извините, — Мира поклонилась. — Я говорила с вами без должного почтения.

Вейс погладила её по щеке.

— Не надо, Миранте… вас ведь так зовут?

— Лучше просто Мира, теаренти.

— Не надо, Мира. Мне приятно, когда мне дают ровно столько, на сколько я выгляжу. Вы позволите? Мне нужно приготовить ещё три комнаты.

— Разрешите вам помочь?

— Идёмте, — согласилась Вейс. — Роста у меня не хватает, а в шкафах всё самое нужное всегда на самом верху.

— Лас исчезла, — сообщил Хорёк-старший. Разговоры за столом немедленно прекратились. Вессен посмотрела на него, раскрыв глаза.

— Как это — исчезла?!

— Пока не знаю. Мне пересылают запись. Сейчас будет, здешняя линия не слишком быстрая. Весс, там творится не пойми что. Я уже дал приказ действовать по второму уровню тревоги во всех крупных населённых пунктах. «Пси» как взбесились. По всей планете отмечается всплеск тектонической активности, вулканизма, зафиксировано формирование крупных ураганов и так далее. Идут сообщения о призраках, восставших мертвецах и тому подобном. Принимай командование, сестрица.

Весс молча приняла от него гарнитуру, надела на голову.

— Госпожа Теней, — представилась она. — Два-четыре-три-один-пять. Инженера на связь. Инженер, готовьте проходы в реальности один и восемь, если тревога поднимется до пятого уровня, начинаем эвакуацию. Дайте мне канцелярию Её Величества королевы Тегарона.

— Что там с Лас? — она прикоснулась пальцем к сенсору. — Есть запись?

— Смотрите, — Хорёк запустил воспроизведение.

И у неё, и у обоих Хорьков расширились глаза, когда они увидели, как Лас затащили в «зазеркалье».

— Мне нужно вернуться туда, — Хорёк встал. — Снять показания, пока там всё не затоптали.

— Он не справится? — поинтересовалась Вейс, кивнув на Хорька-младшего.

— Справлюсь, поди, — встал тот. — Только дайте мне человеческий позывной!

Хорёк-старший молча вручил ему гарнитуру, показал, что и как включать.

— Внимание всем, мы отправляем нового сотрудника, под командованием Оружейника, позывной — Студент, — сообщила Весс. — Связь с канцелярией есть? Добрый день, говорит Вессен Аратрин ан Метуар, я хочу сделать официальное заявление. Да, примите личный код.

— Возьми, — Хорёк-старший вручил младшему «указку» — копию своей. — Если непонятно, вызовешь меня, поясню.

— Так у тебя получилось! — восхитился Хорёк-младший. — Супер! Что я не успел понять?

— Спираль вот здесь, — указал Хорёк-старший. — Не три оборота, а…

— Студент, — Весс посмотрела ему в глаза. — Успеете поговорить. На планете чрезвычайная ситуация, Стайен. Отправляй его!

— Слушаюсь, теаренти, — хором ответили Хорьки.

— Удачи! Мира, как освободишься, спустись сюда. Нужна твоя помощь.

Вессен кратко обрисовала Мире картину и отдала распоряжения.

— Есть! — Мира встала по стойке «смирно», в глазах её появился прежний огонь. — Разрешите исполнять?

— Отставить, — Вессен сняла гарнитуру. — Мира, нужно сказать ей. Лучше всего, если это сделаем мы втроём — ты, я и Стайен.

Вейс выслушала всё, посмотрела на запись (Вессен отметила, как Вейс сжала кулаки и приподняла верхнюю губу), прикрыла глаза. Мира сделала шаг к ней, но Весс жестом остановила её. Она уже видела такое выражение лица у Вейс. Что угодно, только не слабость и не отчаяние.

— Я ей это так не оставлю, — Вейс открыла глаза. — Что с моими внуками? Что там вообще случилось?

— Моего замка больше нет, — Вессен пресекла возражения Хорька — тот явно хотел что-то сказать. — Есть потери среди охраны. Там не могут понять, отчего умерли некоторые охранники, Тесан утверждает, что на них напали призраки. На планете неспокойно, Вейс. Стихийные бедствия, всё в таком духе. Орден действует, наши люди сейчас во всех спасательных отрядах.

Вейс кивнула, губы её задрожали.

— Мира, воды, — спокойно приказала Вессен. Мира убежала на кухню и через несколько секунд вернулась со стаканом. Вейс кивнула, отпила.

— Вейс, мы делаем всё, что можем, — Вессен взяла её за руку. — Простите. Никто не знал в точности, чем это кончится.

— Вы правильно сделали, — Вейс посмотрела в её глаза. — Вы можете найти ту, в белом?

— Ведьму? Не могу ответить, Вейс. Стайен отправился на место.

— Не зовите её Ведьмой! — Вейс повысила голос. — Я начала понимать. Теперь я понимаю! Она в самом деле не знала, кто она и что могла когда-то! Лас про неё помнила только плохое, и она начала становиться такой же плохой!

— Вейс, — Вессен взяла её за руку.

— Я закончу! Я говорила с ней. Это было больше, чем сон, это было примерно то, что умеет делать Лас. Если бы она хотела, то заставила бы меня говорить. Как тогда, в библиотеке. Но она не сделала этого! Хотя знала, что сможет! Понимаете?

— Понимаю, — на лице Вессен отразилось удивление и озарение. — Кажется, понимаю.

— Я знаю, как найти её. Мне кажется, я знаю. Только вы мне там ничем не поможете, — Вейс уткнулась лицом в ладони и расплакалась. Мира снова шагнула к ней, и снова Весс остановила её. Минуты через две Вейс отняла ладони и вытерла слёзы. — Простите, я вас отвлекаю. Мне нужно подумать. Если будут новости от…

— Мы вам сразу же сообщим, — заверила Вессен. — Вейс, мы вас доставим в Тегар-Тан, если хотите.

— Нет, — Вес покачала головой. — Мой дом здесь, у меня гости и хозяйство. Тесан большая девочка, она справится. Раз она спит, пусть отдыхает. Позже. Сейчас у меня есть заботы, да и у вас тоже, не буду мешать.

И ушла на кухню. Мира подняла большой палец, вид у неё был восхищённый. Вессен кивнула.

— Отправляйся, Мира. Стайен будет на связи. И знаешь, что?

Мира вопросительно посмотрела в её глаза.

— Береги себя, — Вессен подмигнула. — Не хочу тебя снова потерять, дочка.

— Размечталась, мамочка! — Мира шагнула к ней, крепко обняла. — Не дрейфь, всё обойдётся. Хорёк! Давай, руководи.

— Оружейник, — поправил её Хорёк. — Соблюдайте субординацию, майор.

Мира улыбнулась до ушей, изобразила правой рукой непристойный жест и выбежала вон из дома.

Лас отпустили, и она первым делом отмахнулась картиной. От рулона исходило слабое, призрачное свечение — как от гнилушек.

Смех неподалёку. Приятный, серебристый смех.

Прохладно и немного сыро. Воздух неподвижный, но не затхлый. Где я?

— Лас, тебе нужно сказать только два слова. Вот так: «я хочу!» Свет!

Картина засветилась ярче. И стал свет.

Просторный, нет — огромный, круглый зал. Каменный пол, сводчатый потолок. И зеркала — огромные, до потолка, десятки, сотни зеркал.

Незнакомка стояла шагах в десяти от неё.

— Видишь, Лас? Картина слушается меня, даже сейчас. Скажи и ты! Скажи, и покончим со всем этим!

— Размечталась, — Лас шагнула к ней, взмахнула рулоном. — Ты не знаешь, что будет, если так сказать.

— И ты не знаешь, — Незнакомка отступала. — Хочешь убить меня? Там, снаружи, ты хотела.

Лас кивнула.

— Хорошо, — девушка улыбнулась. — Мы не лжём друг другу, это замечательно. Да, ты убила бы, если бы смогла. И я бы убила тебя, если бы смогла. Но я — это ты. Пока я — это ты, мне придётся оберегать тебя.

— Проверим? — Лас шагнула к ней. Девушка протянула ей руку.

— Давай. Но помни, я — это ты. Это было больно, Лас. Очень больно.

Лас замерла. Девушка шагнула к Лас, коснулась рулона кончиком левого указательного пальца.

Лас вскрикнула, её левый указательный палец словно окунули в жидкий свинец. Девушка отдёрнула руку, засунула пострадавший палец в рот.

— Больно, да? — поинтересовалась она. — Хочешь повторить?

Лас смотрела в её глаза.

— Ты так этого хотела, — пожала плечами девушка. — А я устала быть только твоим сном. Жалкой служанкой, голосом в твоей голове. Давай, бей.

Лас замахнулась, но руку свело судорогой, острая боль пронзила всё тело. Лас упала на колени, хватая ртом воздух. Девушка протянула руку.

— Я так и думала. Вставай, Лас. Тебе нужно сказать, вот и всё. Моё имя, и два волшебных слова. И я уйду. Хочешь, я тебя удивлю? Я обещаю, не стану убивать ни тебя, ни твоих друзей. У вас ведь есть много реальностей, я просто займу одну из них. Закончу кое-какие дела, и уйду.

— Отойди! — Лас махнула рулоном, девушка отпрыгнула в сторону. — Ты не врёшь. Но ты исполняешь все обещания так, что всем становится плохо.

— Можешь не рассказывать, — девушка пригладила волосы. — Я уже знаю всё, что знаешь ты. Мне достаточно было взять тебя за руку. Я знаю моё настоящее имя, — она улыбнулась, — но ты должна произнести его.

— Нет!

— Лас, ты уверена? Я ведь приду во сне — к Вейс, ко всем, кого она позовёт. А она позовёт. Ох, я повеселюсь!

Лас отвернулась, подошла к одному из зеркал. Прикоснулась ладонью — холодное стекло.

— Два слова, Лас. Скажи два слова, и научишься всему. Сможешь пройти сквозь зеркало, куда захочешь. Но я всегда буду рядом.

— Замолчи! — Лас коснулась зеркала рулоном. По зеркалу пошли волны, оно слабо засветилось. Лас прикоснулась пальцем — он прошёл насквозь. Лас вздрогнула и отдёрнула палец.

— Ты не знаешь, куда оно ведёт, — заметила Незнакомка. — И от меня уже не убежать. Время, Лас! Твоё время кончилось.

Лас молча махнула рукой, глубоко вдохнула и шагнула сквозь зыбкую, волнующуюся поверхность.

Сэнье быстро освоилась на новом месте. Уже через час она прекрасно ориентировалась во всём. Её южный выговор был очень забавным, когда она говорила по-тегарски. А северный акцент Вейс был, наверное, столь же забавен для них с Крайеном.

Крайен отметил, что Вейс иногда стискивает зубы, поджимает губы, вытирает слёзы — если думает, что никто не замечает. Но держит себя в руках.

— Вейс, — он отвёл её в сторонку, когда всё уже было готово к ужину — снять с плиты, сервировать и подать. — Может, вам лучше отдохнуть?

— Не сейчас, — помотала она головой. — Я тогда расклеюсь. Мне наоборот, лучше чем-нибудь заняться. А дома всегда есть, что делать.

Крейон осторожно обнял её.

— Всё обойдётся, — пробасил он. — А если нет, то всё равно есть, для чего жить дальше, теаренти.

Он отпустил Вейс и та кивнула, вытерев слёзы, улыбнулась.

— Вы что-то не можете найти? — поинтересовалась она.

— Мне нужен свежий шпинат, — пояснил повар, — и красный лук — знаете, мелкие такие луковицы, с ноготь пальца. Соус без них не сделать. Я уже думаю над заменой, но замена — это уже не то.

— Думаете, они заметят? — Вейс снова улыбнулась.

— Они — не уверен. Но я-то замечу!

— Что вам нужно? — Вейс сняла фартук, бережно повесила его на вешалку. Сняла с неё плащ. — Что вам нужно из овощей?

— Мы все уже посмотрели в огороде, — махнул рукой толстяк, — и не нашли. Или не везде искали?

— Что вам нужно? — Вейс посмотрела ему в глаза. — Просто перечислите.

Повар покачал головой, но перечислил.

— Сэнье, если вам не трудно — полейте пока цветы в гостиной, — попросила Вейс, и ушла.

Она вернулась через пятнадцать минут — несла в корзине свежие, умытые дождём овощи. Глаза Крайена стали совершенно круглыми.

— Откуда?! Великое Море, именно то, что нужно. Но мы уже всё у вас обошли, вчетвером!

— Секрет, — Вейс подмигнула и рассмеялась. — Я потом расскажу. Если вам будут нужны свежие овощи, и их не будет на грядках, просто говорите мне.

— Если я попрошу у вас трёхнедельные орехи Meassan, вы их тоже найдёте?

— Постараюсь, — пожала плечами Вейс.

— И груши «Пламя заката»? Нужного размера и сочности?

— Конечно, — Вейс улыбалась до ушей. — Просто скажите, и всё.

— Вы волшебница? — поинтересовался Крайен. — Что за глупый вопрос! Конечно, волшебница. Простите! — он взял Вейс за руку, склонился в поклоне и коснулся губами её запястья. — Я польщён, что познакомился с вами, Вейс!

— Ой, ну что вы, — смутилась та. Краем глаза она заметила, что в дом вошла Мира. И смотрит на них. — Что люди подумают? — шепнула она, глядя в глаза Крайену.

— Хорошие люди подумают хорошо, — подмигнул он. — Раз всё теперь есть, приступим к соусу? Поможете?

— С удовольствием! — Вейс торопливо повесила плащ и сняла фартук. — Вы разрешаете остальным смотреть? — поинтересовалась она, заметив, с каким любопытством смотрит Мира.

— Здесь все друзья, — Крайен поправил колпак и подошёл к раковине. — Пока они не дают советов и не путаются под ногами — пусть смотрят.

— Заходите, Мира! — Вейс помахала рукой. — Если вы…

— Я слышала. Простите, Aenarin, у меня очень чуткий слух.

Крайен улыбнулся до ушей, махнул рукой — всё, не мешайте.

— Приступим? — и Вейс встала рядом с ним.

Сухой, спёртый воздух. Пыль повсюду — под ногами, на полу, на мебели. Заколоченные или закрытые ставнями окна — свет едва сочится. Лас оглянулась — зеркало за спиной.

Комната похож на кабинет — письменный стол, шкафы, стулья — дубовые, красивые, хозяева знают толк в мебели. И никого, и давно уже никого не было. Очень давно. Лас на цыпочках подошла к единственной двери, прислушалась. Только сквозняк. Запах неприятный — старый хлам, и похоже, в доме, пусть и давно, кто-то умер. Или околело животное. Лас прикоснулась к ручке двери.

— Я бы этого не делала, — услышала Лас голос из-за спины. Молча отмахнулась и повернула ручку. Мерзкий, резкий скрежет давно не смазанных петель.

Она не сразу поверила в то, что видит. А когда поверила, её скрутила тошнота, голова закружилась, ноги сами собой понесли в угол, подальше от двери.

Лас пришла в себя через минуту. Отвратительный жгучий привкус во рту, головокружение. Лица! Их лица! Они умерли давно, но Великое Море, почему они выглядят, как будто умерли только что?! Почему вид такой, словно их живыми резали на куски?

— Я предупреждала, — Незнакомка встала у открытой двери. — Знаешь, что я сейчас чувствую? Удовлетворение. — Она смотрела в соседнюю комнату, улыбалась.

— Закрой, — прохрипела Лас. — Ты… ты…

— Чудовище, я знаю. Знаешь, кто это, Лас? Это мой первый хозяин и его гости. Он купил меня первым. Ему очень понравился мой голос. А чтобы он всегда был прекрасным, он заставлял меня намазываться мазью. Знаешь, из медуз. Чтобы Луна меня не отпускала. Правда, хорошая идея?

— Закрой, — Лас вытерла губы платком, выбросила его подальше. — Пожалуйста, закрой.

— Конечно, — Незнакомка прикрыла дверь. — Когда ты такая вежливая, я просто таю. Кстати, это Шамтеран. И картина снова здесь. Что будем делать?

Лас поднялась на ноги. Картина лежала в противоположном углу.

— Позови её, — предложила Незнакомка. — Просто позови. Слова говорить не нужно.

Лас стиснула зубы, протянула руку в сторону картины и та возникла у неё в руке.

— Здорово, правда? — Незнакомка улыбнулась, хлопнула в ладоши. — Лас, у меня за спиной единственное в доме зеркало. В него я когда-то и пришла, когда они тут пировали. Если скажешь два слова, ты можешь успеть к нему первой. Иначе я успею его разбить. И тебе придётся сказать два слова — или умереть здесь от жажды. Из дома без помощи картины не выйти, ставни крепкие. Ты не сможешь пройти даже через соседнюю комнату. Они схватят тебя, разрежут на части и сожрут.

— Пытаешься меня испугать?

— Нет, стараюсь быть откровенной. Я могу запереть тебя здесь навсегда. Ты можешь убить меня, здесь я — это я, не твоё отражение, но потом ты умрёшь сама. И картина достанется кому-то ещё.

«Она умела вызвать отчаяние в ком угодно», вспомнила Лас. «Ей было достаточно пяти минут, чтобы человек потерял желание жить, и наложил на себя руки».

— Ты же не хочешь, чтобы картина осталась здесь? Я помогу тебе, — Незнакомка подошла к зеркалу. — Ты не сможешь сама пройти сквозь зеркало. А я — смогу.

— Ты можешь их отпустить? — Лас смотрела ей в глаза. — Отпусти их. Что бы они ни сделали, они уже умерли! Давно умерли!

— Могу, — кивнула Незнакомка. — Но это будет очень плохо пахнуть.

— Пусть! Пожалуйста!

— Подойди к зеркалу, — приказала Незнакомка. Лас не сдвинулась с места. — Пожалуйста, подойди, — попросила девушка, коснулась зеркала рукой. — Тебе захочется быстрее уйти отсюда, поверь.

Лас подошла к зеркалу, каждый миг ощущая острое, почти непреодолимое желание ударить девушку рулоном — и будь потом что будет, пусть даже те мертвецы съедят её заживо или сделают одной из самих себя.

Девушка стояла, улыбалась ей.

— Да, — кивнула она. — Ты очень хочешь, я чувствую. Но ты научилась управлять чувствами. Коснись зеркала рукой, и не отпускай, что бы ни случилось.

Она повернулась к Лас спиной (желание взмахнуть рулоном стало почти неодолимым, оно сводило с ума) и подошла к двери. Подняла руки над головой и резко, гортанно, выкрикнула несколько странно звучащих слов.

Из-за двери послышался шум и плеск. Лас ощутила, как тошнота вновь скручивает её.

— Всё, — услышала она сквозь туман. — Возьми меня за руку и сделай шаг. Сейчас станет легче.

И стало легче.

— Весс, что с тобой? — Хорёк взял её за руку. Вессен, только что отдававшая приказы и слушавшая сводки, замерла, глядя в точку перед собой.

Вессен очнулась.

— Терана, Фаэр, долина Фаранао, — произнесла она в микрофон, вызвала на экране перед собой карту. — Мне нужна группа захвата в том районе. И чистильщики. Жду.

— Что случилось? — оба Хорька и Мира встали из-за стола.

— Картина только что была здесь, — пояснила Вессен. — Была и пропала. Не мешайте, очень смутные образы. Да, готовы записывать? Дом, двухэтажный — особняк, скорее всего из камня. Все окна закрыты ставнями, двери снаружи забиты и завалены камнями. Второй этаж. Возможна некробиотика, местные силы пока не привлекайте. Да, держите меня на связи. Там может быть очень мощное «пси», порядок оценить не могу. При возможности, брать всех живыми.

— Лас? — предположил Хорёк. Вессен сняла гарнитуру, кивнула.

— Она жива. Это всё, что я успела запомнить. И она не одна там.

— Вторая — та, чью кровь мы собрали во дворце? — поинтересовалась Мира.

— Вероятно, да. Главное, что Лас жива. И раз я всё ещё ощущаю картину — Лас не сказала ключевой фразы.

— «Я хочу», — произнесла Мира. — Мы можем как-то добраться до неё?

Вессен посмотрела в её глаза.

— Пока нет. Но Инженер говорит, это возможно, он вылетает в Фаранао.

— Некробиотика, — покачала головой Мира. — Нежить по-простому, да? Слушай, может, я туда съезжу? У тебя много ли народу знает, как с ней обращаться?

— Много, Мира, — Вессен слабо улыбнулась. — Без дела не останешься, не беспокойся.

Вейс появилась на пороге гостиной.

— Лас жива, — сообщила ей Вессен. — Пока что это всё, что мы знаем наверняка. Лас вернулась несколько минут назад. Туда уже летят наши люди.

Вейс кивнула, закрыла глаза, вздохнула.

— У вас найдётся время для ужина? — поинтересовалась она. — У нас с Крайеном всё готово.

— Хочешь, я покажу тебе их? — поинтересовалась Незнакомка, подходя к одному из зеркал. — У кого-то из них есть стеклянное зеркало. Показать?

— Ты подглядывала за нами? Всё это время подглядывала?

— Иногда. Когда мне надоедали розы и вся эта твоя страна чудес. Лас, у тебя дурная привычка уходить от ответа.

— Нет, не нужно показывать.

— Всё думаешь, как бы уничтожить меня, верно? — девушка подошла поближе. — А я хочу убраться отсюда. Стоять не устала? — Незнакомка хлопнула в ладоши и возникли два кресла. Сама она уселась в одно из них, потянулась.

Лас уселась прямо на пол.

— Не доверяешь, — кивнула девушка. — Ничего от меня не хочешь. Лас, тебе не удастся отмолчаться. Я буду с тобой в каждом сне, я приду из каждого зеркала. Теперь я знаю, что могу быть настоящей. Я помогала тебе, скажешь, нет? Думаешь, все эти твои розы только ты вырастила?

Лас подняла взгляд.

— Да, ты помогала. Но это ничего не меняет.

— Разве я не заслужила свободы?

— Что ты сделаешь, когда получишь свободу?

— Закончу, что не успела. Уеду подальше от вас, буду делать, что хочу. Сама пока не знаю.

— И вернёшься в любой момент.

Незнакомка пожала плечами.

— А что, нельзя? Что вы все так пугаетесь? Что я сделала плохого?

— Не сделала, — Лас смотрела в её глаза. — Сделаешь.

Девушка встала, подошла к Лас и уселась перед ней — так же, на пол.

— Ты постоянно твердишь, что всех за всё простила, — сообщила она, понизив голос. — Но ты лжёшь. Ты не простила двух людей.

— Серьёзно?

— Лас, не паясничай. Я — это ты. Ты не можешь солгать мне. Я знаю всё, что с тобой случилось. Все твои желания и надежды. Всё, чего ты стыдишься и всё, что ненавидишь.

Лас ощущала, как трудно выдерживать взгляд Незнакомки.

— Ты не простила её, — девушка прикоснулась ладонью к своему лбу, — и ты не простила себя. Сказать, за что?

— Молчи!

— Не буду! Ты затыкала мне рот всё это время. Ты сделала меня такой, Лас. Ты вспоминала только плохое о ней. За это ты себя сейчас ненавидишь! А то, что она занималась благотворительностью? Скажи, что этого не было! Попробуй сказать! А то, что она боролась с эпидемиями? Сколько людей она вернула к жизни?

— Скольких она убила, свела с ума, сделала марионетками?

— Она — это она, — Незнакомка не отводила взгляда. — И плохое было, и хорошее. А я? Для меня ты вспоминала только плохое. Так кто в этом виноват?

Лас закрыла глаза. И перед глазами потекли картины — пожары, наводнения, рушащиеся города, бесплодные земли…

— Перестань! — Лас вскочила на ноги, замахнулась картиной. — Прекрати!

— Я ничего не делаю. Это ты, Лас. Твоя совесть. Ты не можешь подумать обо мне ничего хорошего, да? Значит, будем сидеть здесь. Но знаешь, — Незнакомка поднялась, — если картине наскучит ждать твоих действий, она может найти другого хозяина. А ты останешься здесь, со мной. Или без меня, что ещё хуже. Даже если сумеешь вырастить здесь свои ягодки, долго ли протянешь на них?

— Перестань, — Лас чувствовала, что вот-вот потеряет самообладание. — Пожалуйста, помолчи.

Незнакомка пожала плечами и умолкла.

Зеркала мерцали вокруг, и сотни Лас отражались в них. Незнакомка — не отражалась.

Глава 13 На запах

— Ситуация стабилизировалась, — отметила Вессен. — Четвёртый уровень тревоги, выше пока не поднимаемся. С нашей стороны без потерь.

— Весс, ты устала, — Хорёк-старший похлопал её по плечу. — Отдохни. Они справляются без тебя, ты же сама этого хотела. Да и без нас они бы справились. Пусть не так хорошо. Отдохни.

— Что-нибудь слышно о Лас?

— Пока ничего, — Мира сняла свою гарнитуру. — Осматривают здания, их там много. Я на связи, Весс. Стайен прав, отдохни.

Вессен кивнула, поднялась из-за стола. Сэнье, оставшаяся в столовой, вместе с Вейс, тут же взяла хозяйку за руку, указала куда идти.

— Четвёртый уровень тревоги — это что? — поинтересовалась Вейс, присев на ближайший стул.

— Локальные стихийные бедствия, вооружённые конфликты без использования оружия массового поражения, — пояснила Мира.

— Сколько всего этих уровней?

— Девять. На моей памяти выше шестого не было. Вейс, может, вам тоже отдохнуть?

— Я не засну. Мне страшно, — призналась Вейс.

— Хотите, я снова вызову Тесан?

— Нет, пусть уж отдыхают. Им там тоже досталось.

— Пойду-ка подышу свежим воздухом, — решил Хорёк-старший. Хорёк-младший последовал за ним. Мира оглянулась — Крайен на кухне, что-то делает, громко и мелодично напевая. Вот выдержка! В столовой — никого.

— Посидеть с вами? — вполголоса предложила Мира.

— У вас же дела!

— Будет что-то важное, вызовут. Посидеть?

Вейс долго смотрела ей в глаза.

— Посидеть, — произнесла она одними губами. Мира молча встала и протянула ей руку.

— Это непереносимо, — Незнакомка поднялась с пола. — Нет, я не читаю мысли. Пока ещё не умею. Но у тебя такое лицо, хоть вешайся!

— Сделай одолжение, — Лас не подняла головы. Незнакомка рассмеялась.

— Вот ещё. Идём, сменим обстановку.

— Никуда я не пойду.

— Лас, не вредничай. Ты хочешь что-то придумать? Я тоже. Но зачем сидеть в этой пещере? Хрустальный дворец подойдёт?

— Лучше Долину роз, — предложила Лас.

— Как скажешь, — Незнакомка подошла к ближайшему зеркалу. — Возьми меня за руку.

— Не прикасайся!

— Я узнаю что-то новое? Ах да, ты же могла что-то придумать… — девушка улыбнулась. — Хорошо, я не притронусь. Видишь, какая я хорошая! Идём?

— Идём, — решила Лас и шагнула в зеркало первой.

— Вы так быстро здесь освоились, — заметила Вейс. Мира, старавшаяся весь вечер выглядеть грубой и циничной, оказалась совсем другой — очень тактичной. Помогла Вейс привести себя в порядок, подождала за дверью, пока хозяйка дома переоденется ко сну, только потом вошла и присела — на стул, хотя хотела прямо на пол. Что за привычка садиться на пол!

Мира пожала плечами.

— Для меня вчера ещё была одна война, а сегодня уже другая. Я привыкла, теаренти.

— Вейс!

— Виновата, Вейс. Я с манерами плохо знакома, простите, — Мира зубасто улыбнулась.

Вейс прыснула, не выдержала.

— Знакомы, знакомы, я же вижу. Я видела фото у Вессен на столе — там Хорёк с братом, и вы с ней.

— Это как раз перед тем заданием, — Мира отчего-то помрачнела. — Это не брат, Вейс. Это сам Хорёк в двух экземплярах. Будто мне его одного было мало!

— Вы к нему неравнодушны, — заметила Вейс. Мира чуть не подавилась травинкой, которую держала в зубах.

— Что, заметно? — она посмотрела Вейс в глаза.

— Вы постоянно грозитесь ему оторвать голову, руки и ноги, вышибить дух, называете чем попало, но ни разу даже пальцем не тронули.

Мира вздохнула, отвела взгляд.

— Ну не могу я так, — она посмотрела себе под ноги. Вейс взяла её за руку. — Этот его двойник… у нас у всех были двойники. Они убивали таких, как мы с Весс, а этот оказался просто копией. Я не смогла их отличить! Понимаете? Проклятье, я лучше бы с дюжиной тех двойников воевала!

— Понимаю, — Вейс погладила её по руке. — Теперь понимаю, почему наш Стайен так смотрел на вас. Он вас всё это время не забывал.

— Мне нужно поговорить с ним, — Мира прикрыла глаза.

— Простите, что разбередила всё это!

— Нет, всё хорошо. Вам спасибо, я бы и не решилась, наверное. Нас с ним прихлопнуло в том поезде. Мы пытались вывезти ту проклятую картину в безопасное место.

Мира нервничала. Это было видно — не отходила от чемодана, в котором везли груз. Постоянно проверяла, что оружие на месте, что защитный костюм заряжен.

— Не мельтеши, — посоветовал Стайен, который, наоборот, был совершенно спокоен. Картина, или что это на самом деле, странным образом влияла на вероятность событий. Выражаясь по-простому, мелкие неприятности им не грозили вовсе. А крупные или случатся, или не случатся — в общем, нет смысла нервничать. — Успокойся, Мира. Я уже всё проверил.

— Пошёл ты!

Выдворить всех людей из поезда оказалось простым делом. Мира справилась одна, хотя её это несколько утомляло — морочить голову стольким людям. Но дело своё она знала, Теней не зря обучали на диверсантов. В поезде только машинист и они с Мирой, через час с небольшим они спрыгнут, и дойдут до неприметной базы, которая выдержит осаду чего угодно, если только её не бить со спутника или термической бомбой…

— Мира, я хотел бы повторить… — Хорёк поправил костюм и повторил то, что говорил Мире сутки раньше.

У Миры едва не выпала челюсть.

— Ты другого времени не нашёл?

— Другого может не быть, Мира.

— Стайен, ты псих! Нашёл когда предлагать руку и сердце!

— Мы все здесь психи, Мира. Но ты ведь сама об этом думала.

— С чего ты взял?

— С того, что назвала меня по имени. Если бы не принимала всерьёз, дала бы в челюсть, как раньше.

Мира вскочила (ударившись головой о верхнюю полку — но даже не поморщилась). Долго смотрела в глаза напарнику.

— Я же никто, Стайен. Меня хорошие люди взяли с помойки. Ни прошлого, ни будущего.

— Меня тоже, — пожал тот плечами. — Я остался без семьи и меня тоже взяли хорошие люди.

— Меня обучали убивать, ты же знаешь. Я ни на что больше не пригодна!

— Я так не думаю. Я думаю совсем иначе!

— Ты же от меня слова доброго не слышал!

— Мне достаточно твоего взгляда, Мира. Я люблю тебя.

Он сказал это просто — без улыбки, серьёзно, глядя ей в глаза. Мира почувствовала, что её не держат ноги. Она уселась рядом с Хорьком и положила голову ему на плечо.

— Если выберемся из этого живыми, — она прикрыла глаза, — спроси ещё раз. И я тогда отвечу.

— Спрошу, — Хорёк взял её за руку. — Не сомневайся.

И пронзительно взвыла сирена, все сигнальные датчики замигали красным. Мира преобразилась во мгновение ока.

— Всё, работаем, — она уселась, надела гарнитуру. — Куница на связи, приём.

Хорёк достал свою указку-индикатор, изменился в лице. Хотел что-то сказать, Мира жестом указала — потом.

Слабый голос Вессен.

— Куница, Хорёк, покинуть поезд! Воздушная тревога! У вас три минуты!

— Меньше, — указал Хорёк. Мира уже рассовала всё по карманам, указала Хорьку взглядом на чемодан и выглянула в коридор. Чисто.

Падать с поезда, даже и в защитном костюме, даже и после многих тренировок, неприятно. Правда, Хорёк спрыгнул хорошо, даром, что у него-то почти не было тренировок.

— Туда! — указал он в сторону леса. — Там поймаем машину.

На траву под ногами, на землю упал красноватый отблеск. Мира глянула в небо и чуть не споткнулась. Небо светилось красным — в зените — и оттуда что-то двигалось. Падало, неслось. Ракету запустили, сволочи, подумала она. Плевать им на людей.

— Куница, Хорёк, вход в километре и двухстах метрах.

Пусто. Одинокие здания рядом с железной дорогой — как вымершие. Ни людей, ни животных или птиц — темнота, звёздное небо и красный огонь над головой.

— Мира, включай костюм, — выдохнул Хорёк. — Не уйдём. Включай быстро!

Мира послушно нажала, где требовалось. По обшлагам и воротнику пробежал малиновый огонёк, и… ничего больше. У Хорька, похоже, та же беда.

— Всё, приехали, — Мира остановилась. — Опять немножко не работает, да? — Хорёк ожидал, что она выругается, но Мира даже не скривилась.

— Всё работает, — возразил Хорёк. — Индикация в порядке! Это что-то…

— Куница! — и рация умолкла. Мигала огоньком — идёт сигнал — но молчала.

Указка Хорька потухла, выключилось всё остальное оборудование.

— Это она, — Мира со злостью пнула чемодан. Он тоже перестал мигать огоньками, хотя многослойную капсулу и без фантомной защиты трудно взломать. — Будь ты проклята!

Сияние в небе становилось непереносимым. Мира схватила Хорька за руку.

— Стайен, мне жаль, что так получилось. Мне правда жаль.

Он кивнул, улыбнулся и взял Миру за другую руку.

Я не испугаюсь, подумала Мира. Вот он же не пугается, а я считала его слабаком.

Очень хотелось закрыть глаза. Но она не закрыла.

— А потом я увидела, что стою у дома Весс, — Мира посмотрела на Вейс. — С ним вместе, только без чемодана. Как будто никуда и не уезжали. Потом меня снова ударило, как тогда у поезда — я ещё успела подумать, что уже умерла, и так это всё выглядит. И тут снова дом, всё рушится, и вы слетаете с небес в роскошной тачке…

Вейс крепче сжала её руку.

— Досталось вам. Сначала вам, теперь Лас. Скажите, картину правда можно уничтожить?

Мира покачала головой.

— Весс говорила что-то, что картина — это вроде как машина, у неё есть программа. Пока программа не выполнена, машина будет работать. А всё, что она творит, это побочные эффекты. Вейс, я видела, что творилось рядом с картиной. Это в голове не укладывается. Но пока Лас не сказала два слова, картина вроде как ей не опасна.

— «Я хочу»?

— Да. Так говорили все, кому картина попадалась в руки. Она… только не смейтесь… исполняет желания. Ну, простенькие, много ли человеку нужно! И чего-то ждёт в ответ, я так поняла. Если в ответ ничего не делаешь, картина со временем находит нового хозяина и отменяет всё, что сделала для старого.

Вейс содрогнулась.

— А если выполнить программу?

Мира пожала плечами.

— Картина станет просто картиной. Или исчезнет, не знаю. Никто не смог понять, что ей нужно. Простите! Я не хотела вас пугать! Вам нужно отдохнуть, Вейс.

— Нет, всё в порядке, — Вейс прикрыла глаза. — У меня появились идеи. Нужно подумать. Хорошенько подумать…

И уснула. Мира даже не поверила своим глазам. Не сразу отпустила её руку. Смотрела на улыбающуюся Вейс и улыбалась сама. Сто лет, это же надо! А как выглядит!

Уже машинально — привычка — Мира оставила на столе у кровати «камушек», датчик движения, и на цыпочках подошла к двери. Хороший пол, не скрипит.

— Где он? — поинтересовалась Мира. Хорёк-старший обходил периметр — проверял своей указкой оборудование.

Хорёк понял, о ком речь.

— Он там, — махнул рукой в сторону прохода. — В Тегар-Тан, там много дел. Не спится?

— Не спится. Скажи, так кто из вас настоящий?

Стайен выпрямился. Поправил шляпу, улыбнулся. Ну и одет! Одно слово — пижон!

— Оба, Мира. Мы с какого-то момента перестали различать. Сами не могли, хоть бирочку наклеивай.

— Ну так и наклеивали бы!

— Однажды по пьяни потеряли, — вздохнул Стайен. — Ну, не сердись!

— Ты помнишь? — Мира взяла его за руку. — Что я сказала там, в поезде?

— Конечно.

— Даже то, что я согласна?

— Ты не сказала, что согласна, — возразил Хорёк. — Ты хорошо держалась там, в поле.

— Ты тоже. Скажи, что мне делать? Ты тридцать с чем-то лет тут, а для меня всё было несколько часов назад. И для него тоже. Ты меня правда помнил всё это время?

— Каждый день, Мира, — Стайен взял её за руку, указал рукой — идём. И они пошли — к фонтану, в центре сада.

— У тебя был кто-нибудь потом?

Хорёк покачал головой, улыбнулся. Мира схватила его за обе руки, всмотрелась в глаза.

— Не врёшь, — поразилась она. — А ведь клеился ко всем подряд, паразит! — обняла его, уткнулась лицом в грудь. — Скажи, почему так, а? Я вот больше всего хотела выжить. Вот выжила, и что мне теперь делать?

— Скажи ему, — предложил Хорёк. — Просто скажи, что хотела. И всё.

— А ты?

— А я буду приезжать к вам в гости. Надеюсь, ты найдёшь для старичка пару часов, изредка, ну хотя бы раз в месяц?

— Убью! — оскалилась Мира. Тут же расплакалась и обхватила Стайена. — Я люблю тебя! Всё не могла сказать, чтоб тебе провалиться! — Хорёк прижимал её к себе и был счастлив. Впервые за много лет был по-настоящему счастлив. Беспричинно и беспредельно.

— Побудь со мной, — попросила Мира. — Только не смейся! Мне страшно засыпать. Мне все последние дни было страшно засыпать. Такое в голову лезло, никакой дури не нужно!

— У тебя всё ещё осталось?

— Осталось, — Мира вынула из кармана горсть бумажных пакетиков, разорвала, втоптала едко пахнущий порошок в землю. — Всё, больше не осталось. Завязала, с этого дня.

— Справишься?

— А ты будешь рядом?

Хорёк снова обнял её. Куда делась Мира-гроза Вселенной?

— Буду. Если только не отправят на задание.

— От меня не скроешься! Слушай, так правда, что ты и он — один и тот же человек?

— Правда, — улыбнулся Хорёк, приглаживая усы.

— Пижон! Вот ты кто, понял? И что, он помнит всё то же, что и ты?

Снова кивок в ответ.

— В голове не укладывается! — призналась Мира. — Неужели я когда-нибудь в это поверю?

— Идём, Мира, — Хорёк поправил шляпу. — У тебя был длинный день.

— Уж длиннее не представить, — проворчала Мира. — Слушай, а что-нибудь со спиртом тут водится? Выпить хочу, сил нет.

— Вот как ты «завязываешь»?

— Не нуди! Тени не пьянеют! Ну, то есть пьянеют, но ненадолго! Найдёшь?

— Найду, — Хорёк подвёл её к дому. — Если сейчас же поднимешься к себе в комнату и ляжешь в постель.

Мира хихикнула, ткнула его в бок.

— Ой, как прямолинейно! Ладно, не смущайся, я не настолько доступная. Всё, жду!

И умчалась — вверх по лестнице.

Тихо. Все спят. Великое Море, ну и денёк! Хорёк вздохнул и снял шляпу. Может, Вейс права и лысина вовсе не портит впечатления? Не носить же парик, в самом деле!

— Красиво, — Незнакомка смотрела с восхищением на долину. Красота какая… а запахи! И вечное лето… пусть даже только здесь, в самой долине. — Мы с тобой неплохо поработали, да?

Лас молча кивнула. Книга Снов и здесь была на столе.

— Хочешь вернуться? — Незнакомка проследила за её взглядом. — Попробуй. Интересно, что получится.

— Ты можешь оставить меня одну?

— Не могу, — Незнакомка покачала головой. — Прости. Не хочу, чтобы ты убежала. Кто знает, вдруг ты сможешь.

— Если я пообещаю, что скажу тебе, если соберусь уйти?

Картина в её руках засветилась ярче.

— Как интересно, — проговорила Незнакомка. — Хорошо, Лас. Обещай.

— Обещаю и клянусь, — Лас взяла картину обеими руками, — что никогда не уйду в другое место, не предупредив тебя об этом. — Картина на пару секунд засияла, на неё больно стало смотреть.

— Хорошо, — Незнакомка кивнула. — Пока ты выполняешь свои обещания, я выполняю свои. Обещаю и клянусь, что, когда получу свободу, раз и навсегда оставлю тебя и всех, кто тебе дорог, и не появлюсь ни в ваших мирах, ни в ваших сновидениях.

Картина вновь засветилась ярче — и приугасла.

— Пообещай, что не будешь никому мстить! — потребовала Лас.

Незнакомка отрицательно покачала головой.

— Буду. Должна. Давай, я покажу тебе кое-что! Возьми меня за руку. Боишься прикасаться? Тогда просто обними! Да положи ты картину, никуда она не денется!

Лас не сразу решилась выпустить картину. Не делась. Лежала себе на столе и лежала.

Обнять Незнакомку оказалось не меньшим испытанием.

— Я — это ты, — услышала Лас шёпот. — Закрой глаза и не бойся.

Она сломала руку. И даже не поняла этого — привыкла жить в состоянии, когда ничего не чувствуешь. То есть совсем — кожа не ощущала прикосновений, только холод и тепло ощущались. Это всё от мази, но уже не было сил сопротивляться. Хозяин чётко сказал — перестанешь петь, скормлю свиньям. И скормит, не врёт.

Приходилось намазываться, раз в сутки. И петь для него и его гостей. Миан возненавидела эти песни, но нельзя было показывать виду. Только у себя в комнате она могла вспоминать настоящее имя. Не прозвище («Мианнесит» означало «Серебряный голос»), а имя. Я Вереан, повторяла она. Я не забуду, что я Вереан эс Немертон эс Фаэр. Я ничего не забуду.

Но вот упала с лестницы. Она поняла, что что-то не то, только когда попыталась взяться за дверную ручку. Тут же сбежалась прислуга, все были в ужасе. Даже хозяин выразил что-то, похожее на сострадание — Миан всё ждала, когда он прикажет скормить её, как обещал, но взамен её повезли в больницу.

…Её оставили одну в комнатке. Ничего там не было — только зеркало, всё остальное заперто в шкафах. После лекарств, которые ей дали, в голове кружилось, и хотелось спать. Но Миан сумела подняться и, на непослушных ногах, добрести до зеркала. У себя в комнатке зеркало было её единственным собеседником. Ни игрушек, ничего — только зеркало.

Миан показалось, что она слышит голоса. Лекарство, подумала она, от него всё это мерещится. Посмотрела себе в глаза. Да, красивая. Всё равно красивая.

Миан подняла здоровую руку и, не вполне понимая, зачем это делает, с силой провела ногтями по щеке. Появились красные полоски, кровь начала стекать по щеке.

Накатила злость. Потом — ярость. Миан ощущала запах своей крови, он опьянял. Зеркало сдвинулось, поплыло перед глазами, и пришлось схватиться за него, чтобы не упасть.

…Её швырнуло во тьму. А из глубины приблизился светлый прямоугольник — и в нём были видны и врач, и хозяин. Миан сделала шаг, под ногами оказалась опора. Прямоугольник приблизился. По ту его сторону, в другом кабинете, стояли её хозяин и врач.

— …Вам следовало быть осторожнее с мазью, — врач закрыл папку. — Ещё несколько месяцев — и её здоровью будет нанесён непоправимый урон. Уже сейчас ей потребуется несколько месяцев, чтобы восстановить чувствительность кожи.

— Она — рабыня, теариан-то, — услышала Миан голос хозяина. — Военный трофей, если вам режет слух это слово. Я буду делать с ней, что захочу, имею полное право. Сейчас мне нужно, чтобы она снова смогла петь. Остальное не ваша забота.

…Миан пришла в себя. Стояла возле зеркала, щёку немилосердно саднило. Она провела по ней ладонью — нет царапин! Гладкая, чистая кожа! Кровь — всё, что напоминало о царапинах.

Не может быть, подумала Миан ошеломлённо. Этого не может быть!

Открылась дверь и вошли врач и хозяин.

— Что это с тобой? — хозяин заглянул ей в лицо. — Поцарапалась? — на его лице явно читалось — потеряешь товарный вид — в тот же день станешь кормом для скота.

— Это из носа, — предположил врач и избавил Миан от необходимости выдумывать. — Вот лекарства, — он протянул хозяину рецепт. — Выздоравливайте! — врач посмотрел в глаза Миан и та увидела в глазах сочувствие.

Лас отпустила Незнакомку. Да, она читала и про это. Ведьма частично или полностью утратила чувствительность кожи. Наверное, могла бы это вылечить, но неизвестно, сумела ли. Может, поэтому она стояла у зеркала и наносила самой себе раны, и смотрела, как они затягиваются? Хотела почувствовать хотя бы боль?

— Теперь ты знаешь, — Незнакомка поправила и без того безукоризненное платье. — Теперь понимаешь.

— Нет, не понимаю. Они умерли сто лет назад! Ты… она их и убила! Что ещё ты хочешь?

— Осталось немного. Не все из его рода умерли в тот день.

— Ты сошла с ума? Они здесь при чём?! — Лас заметила, что кричит, осеклась.

— У меня… у неё не осталось детей, извели весь дом, до последнего человека. То же самое будет и с ними, с каждым. А потом я уйду.

Незнакомка обратила внимание, что Лас смотрит куда-то в пространство.

— Что-то вспомнила, Лас?

Вспомнила. Интересно, знает ли об этом Незнакомка? В сказке Майри-Та было сказано: у Ведьмы не осталось детей — то было наказание за всё то, что она сделала. И плата за могущество.

— Ах, да, наш великий сказочник, — Незнакомка рассмеялась. — Жаль, очень жаль, что до него уже не добраться. Ты думаешь, что в самом деле всё стало, как в той сказке?

Лас помотала головой, уселась прямо на землю. Голова шла кругом. Что-то, какая-то мысль, просилась наружу.

— Я пойду, — Незнакомка поднялась на ноги. — Два слова, Лас. Не упусти шанс! Я не хочу делать тебе больно. Веришь ты или нет, это правда.

Она вновь поправила безукоризненно сидевшее платье и пошла — вниз, в долину.

Она проснулась так же неожиданно, как и заснула. Наверное, это от стресса — ощущала, что выспалась. Уселась на кровати. Лас нет, подумала она. Они говорят, что она жива. Мне тоже кажется, что она жива, но где она сейчас?

Вейс уткнулась лицом в колени и заплакала. Беззвучно, так, как научилась плакать там, во владениях Вантар. Когда её запирали в карцер за непослушание. Когда Лас, что бывало очень редко, выходила из себя и отсылала вон из своих комнат — и средняя сестра всегда находила служанке-дикарке занятие. Когда, уже в Стране Цветов, Лас проходила мимо, погружённая в себя, и на лице её читалось — никого не вижу и не хочу видеть.

Они и с Тесан поссорились тогда именно из-за этого.

— Няня! — Тесан редко выходила из себя, но в тот раз взорвалась. Ну да, всего шестнадцать лет, да ещё с таким характером. — Няня, что вы делаете?

— Что я делаю? — поинтересовалась Лас, аккуратно подстригавшая кустик чайных роз. — Что случилось, Тесан?

— Случилось! Бабушка плачет по вечерам, и не только! Разве так можно?!

Вейс, в тот момент тоже плакавшая, на кухне — выскочила в столовую. Лас, миниатюрная, угольно-чёрная — только глаза сверкают — и Тесан, почти на две головы выше няни — бронзовокожая, в пяти шагах — волосы растрёпаны, воплощение гнева! Делай как я говорю, говорила ей Лас, не то встану на табурет и надеру тебе уши!

— Тесан! — голос не слушался Вейс. Внучка просто отмахнулась. Жест, за который ей досталось бы на орехи в другое время. — Прекрати, Тесан!

— Не прекращу! — Тесан подошла к Лас вплотную. Та смотрела на неё бесстрастно.

— При чём тут я? — холодно осведомилась Лас.

— При том! Это из-за вас! Она живёт здесь ради вас! — на глазах Тесан проступили слёзы. — Она любит вас, беспокоится за вас, всё для вас делает! А вы её даже не замечаете!

— Тесан, ты уверена, что это тебя касается?

— Уверена! Так нельзя! За что вы так с ней?! Только потому, что она была вашей служанкой, да?

Лицо Лас окаменело. Вейс хотела прикрикнуть, но силы оставили её. Только и хватило сил, чтобы упасть на соседний стул, не на пол. Эверан возник на пороге — он тоже не видел свою сестру столь взбешённой.

— Я не разговариваю с вами, — Тесан коротко поклонилась. — Вы для меня были самый родной человек, после мамы и бабушки, но я больше с вами не разговариваю. Бабушка, это не моё дело, но ты живёшь ради человека, который тебя в упор не видит! Только розы! Только её проклятые розы!

Тесан разрыдалась сама и выбежала вон, хлопнув дверью. Эверан переводил взгляд между Вейс и Лас и не сразу принял решение. В итоге поклонился — так почтительно, как мог, и тоже вышел из дома.

Ещё через пять минут автомобиль Тесан прошёл по проходу и вернулся в Шамтеран. Чтобы не возвращаться в Страну Цветов ещё два года. Эверан продолжал приезжать, уже один — кто-то должен был привозить продукты.

…Лас оставила ножницы на столе, и поднялась к себе. Она не спустилась на ужин в тот день, не спустилась на завтрак на следующий. Только, когда уже встревоженная Вейс начала готовить обед — и подумывала вызвать Аспиранта — Лас спустилась. Не в своём выходном наряде, а в домашнем, который надевала только у себя в комнате.

— Вейс, — Лас с трудом давалось смотреть бывшей служанке в глаза. — Прости, пожалуйста. Тесан права, я веду себя недостойно.

Вейс обняла её. Сердце заколотилось… Лас редко разрешала обнимать себя, только по праздникам — таким, как дни рождения. Лас плакала, теперь Вейс это знала. Плакала всё это время, хотя следов почти не осталось. Вейс отпустила Лас, та отошла на шаг.

— Всё в порядке, госпожа, — Вейс склонила голову. — Я не в обиде. Простите мою внучку. Молодая, горячая. Она многого не понимает ещё.

Лас кивнула и Вейс только сейчас ощутила, что Лас постарела. На несколько коротких минут Лас выглядела на свой полный возраст, на сто неполных лет. Вейс снова обняла её (раньше бы Лас вежливо отстранилась) и расплакалась сама, снова, уже не в силах сдерживаться. Лас погладила её по голове (и тоже чувствовалось, что и хочет, и что-то мешает ей, очень мешает) и молча прижимала к себе.

— Вейс, можно, я помогу тебе здесь?

Неделей раньше такое предложение повергло бы Вейс в изумление. А Тесан сказала бы, что Лас просто подлизывается. Но сейчас…

— Да, госпожа, если хотите.

— По имени, Вейс, — попросила Лас. — Здесь ты госпожа, не я.

Вейс рассмеялась, подбоченилась — по привычке, хотя Лас не любила этот жест.

— Тогда выполняй распоряжения, Лас. Надевай фартук и выполняй!

…С этого дня Лас как подменили. Она стала не только замечать Вейс, но и говорить — в основном на кухне. Сначала — о всякой чепухе. Уже через три месяца они говорили об очень личном, для обеих, и Вейс поражалась — Лас вроде бы не интересовалась их с внуками жизнью, но знала очень многое.

…Тесан приехала на девяностодевятилетний юбилей бабушки. Держалась подчёркнуто вежливо, но с няней говорила только в присутствии многих других гостей.

— Тесан, — Лас «поймала» её, когда праздник оканчивался и гости начали собираться. — Можно на два слова?

Лас ожидала, что Тесан молча уйдёт, но та последовала за ней в сад. Лас долго шла, пока не остановилась на открытом месте, где сходилось множество тропинок. Тесан молча смотрела ей в глаза.

— Я была неправа, — Лас вернула взгляд. — Вейс очень многое делает для меня. Пожалуйста, прости меня.

Тесан покраснела — от неожиданности, наверное. Няня редко в чём-либо извинялась. И вела себя по-свински с бабушкой, что уж тут говорить! Ну да, последнее время она стала другой, но всё равно ещё ведёт себя немного по-свински!

— Няня, простите… — Тесан опустилась на колено. — Мне нельзя было так говорить с вами. Я тогда совсем вышла из себя. Простите!

Лас обняла её, прижала голову воспитанницы к своей груди.

— Всё будет по-другому, — прошептала она. — Теперь всё будет по-другому. Я сама была неправа.

— Мир? — прошептала Тесан.

— Мир, — улыбнулась Лас.

— Тесан, где… — Вейс вышла из-за поворота тропинки, увидела Лас и внучку, замерла. Она скользнула бы назад, но её уже заметили.

— Бабушка! — Тесан поднялась. — Иди сюда!

Вейс приблизилась, видно было, как ей неловко.

— Мы помирились, — сообщила Тесан. — Няня! Бабушка! Скажите же, что вы тоже помирились! Если нет, я всё пойму!

— Помирились, — Лас взяла Вейс за руку. Та сжала её руку.

— Помирились, — подтвердила Вейс.

— Не плачь, бабушка! — Тесан обняла их обеих. — Всё хорошо! Теперь всё хорошо!

…Но Тесан теперь обращалась к няне только на «вы». Хотя во всём остальном — всё стало, как прежде, в добрые старые времена, когда Вейс впервые привезла правнуков в Страну Цветов. И оба озорника так полюбили Лас, что та сама перестала быть сухой и чопорной, и играла с ними, и учила, и не отходила…

— Лас…. — прошептала Вейс, подошла к зеркалу. Лас затащили в зеркало, это выглядело ужасно… и где же она теперь.

— В безопасном месте, — услышала Вейс голос из-за спины. Резко обернулась.

Она. Та, в белом. Вейс попятилась, стукнулась затылком о зеркало.

— Va…

— Это не сон, — Незнакомка присела на соседний стул. — Ты не спишь, Вейс. И я не совсем уже призрак.

— Что вы с ней сделали? — спокойно поинтересовалась Вейс, стараясь дышать ровно. Не испугаюсь. Я не испугаюсь тебя.

— Спрятала в безопасном месте. Я могу показать её тебе, если хочешь.

Мира только что не мурлыкала. Стайен вовсе не казался стариком — пусть даже поседел и стал стесняться лысины. Его ладонь… прикосновение к её затылку… Мире хотелось растечься. Она прижималась к его груди и ей было хорошо. Так хорошо, как никогда прежде.

— Это на самом деле? — она подняла голову. Сидела в постели в чём мать родила, и чихать ей было на приличия. Знала, что Стайену нравится то, что он видит, а остальное может провалиться хоть в царство Тени!

— На самом деле, — подтвердил он. — Хотя я не очень верю.

Ярко мигнуло что-то на столе. Резкий, неприятный звук.

— Mestan va faer, — прошептала Мира. — Ну почему всегда в такой момент?!

— Что случилось?

— Движение! Кто-то появился в комнате Вейс!

Мира спрыгнула с постели, в десять секунд облачилась в свой «леопард», защитный костюм, надела штаны. Ещё пять секунд — пристегнула пояс с вооружением. Хорёк уже держал наготове «Мурену». Боец из него, как из собаки слесарь, но в этом его костюмчике Хорьку даже термическая бомба нипочём.

— Быстро! — скомандовала она. — Всё потом. Я тебя так просто не отпущу! Быстро, поднимай тревогу!

— Показать? — поинтересовалась Незнакомка. Вейс отрицательно покачала головой.

— Я не боюсь вас, — она только сейчас заметила, что не одета. Вспомнив Лас, молча подняла со стула полотенце, завернулась в него — как Лас заворачивалась в нижнюю часть тефана.

— Я знаю. — Незнакомка кивнула. Никаких эмоций подумала Вейс. Мне жаль её. С ней когда-то плохо обошлись, очень плохо! — Я могу испугать тебя, Вейс, но не хочу этого делать. Хорошо, что ты не боишься.

— Отпустите Лас! — Вейс посмотрела ей в глаза. В полотенце она уже не ощущала себя раздетой. — Зачем вы её держите?

— Лас может дать мне свободу, — Незнакомка разглядывала Вейс, откровенно разглядывала, но Вейс удавалось сохранять самообладание. — Но упрямится. У тебя красивое тело, Вейс, ты знаешь?

— Знаю. Отпустите её! Всегда можно договориться!

Незнакомка рассмеялась, и тут… дверь распахнулась, на пороге возникла Мира, полураздетая, но с пистолетами в руках, и — за её спиной — Стайен.

— Не двигаться, — посоветовала Мира. — Руки так, чтобы я их видела! Вейс, назад!

— Мира, нет! Не смотри ей в глаза! — Вейс перевела взгляд с Миры на Незнакомку и поняла, что опоздала с предупреждением.

— Мира, — Незнакомка снова рассмеялась. — Красивое имя. Мы ещё встретимся, Мира. Спасибо, Вейс.

— Нет! — Вейс побелела. — Нет!! Мира! Прости, пожалуйста!

— Всё в порядке, — Мира медленно приближалась. — Руки за голову! Последнее предупреждение!

— Стреляй, — пожала плечами Незнакомка. — Лас и я теперь — одно и то же. Стреляй. Я хочу почувствовать боль. Я не чувствовала ничего почти сто лет.

— Ста… — Вейс схватила Миру за руку, та резко освободилась, не отводя взгляда. — Вейс! Назад! Ста…

— Нет! Не по имени! Не называйте его по имени! — крикнула Вейс. — Пожалуйста! При ней — никого по имени!

Незнакомка запрокинула голову и рассмеялась. Чудесный, чарующий смех.

— На меня это не действует, — Мира приблизилась ещё на шаг. — Руки за голову, или я стреляю!

— Стреляй, — Незнакомка встала. Два хлопка — два выстрела. Пули прошли через ноги Незнакомки. Та опустила взгляд. Все посмотрели на её ноги.

Раны исчезли секунд за пять.

— Vasset ma faer, — прошипела Мира, подняв линию огня. — А в котелок?

— У Лас сейчас очень сильно заболели ноги, — Незнакомка посмотрела в глаза Миры. — Я пришла поговорить. У меня мало времени, я ещё не совсем настоящая.

— Говори, — распорядилась Мира. — Без резких движений!

— Лас сама не хочет возвращаться, — Незнакомка обвела взглядом всех троих. — Из-за картины. И не хочет сама использовать картину. Мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас назвал мне моё настоящее имя. Тогда я стану настоящей, и смогу оставить Лас в покое. И всех вас в покое.

— Размечталась, — Мира сплюнула в сторону. — Что-нибудь ещё?

— Я могу убить вас всех, — Незнакомка смотрела на Миру без каких-либо эмоций на лице. — Медленно или быстро, как захочу. Но я не хочу вам зла. Я хочу стать настоящей, жить своей жизнью. Вы мне неинтересны.

Мира оскалилась.

— Всё? Тогда на колени, лицом в пол, руки за спину.

— Вейс, — Незнакомка посмотрела в глаза Вейс. — Я ухожу. Не заставляйте меня делать вам больно, подумайте. Прикройте голову!

И исчезла. Была — и не стало.

— Что за… — Мира от неожиданности чуть не выстрелила в пустоту и тут взорвалось зеркало.

Вейс успела прикрыть голову. Взорвалось — слишком сильно сказано. Скорее лопнуло, Вейс всего лишь присыпало голову стеклянной крошкой, осколки с весёлым звоном разлетелись по всему полу.

— Никого нет, — заметил Хорёк. — Исчезла.

— Что тут творится? — за его спиной появилась Вессен — тоже с оружием в руках. — Что это было?

— Визит прекрасной дамы, — сквозь зубы произнесла Мира. — Что она такое, чтоб мне лопнуть? Стайен, у тебя что на записи?

— Что и у тебя. Исчезла, и всё.

— Вейс, — Мира повернулась — Вейс почти неодетая, босиком и вся в стеклянной крошке. — Здесь кругом битое стекло. Вам помочь?

Вейс кивнула. Мира шагнула к ней, наклонилась, осторожно подняла её на руки. Какая лёгкая! Как пёрышко! Вейс обхватила её шею руками, сжалась в комочек.

Мира дотянулась до одежды Вейс, схватила охапкой.

— Мы ко мне, — она посмотрела на Хорька и Вессен. — Стайен, займёшься? Мы приберёмся, — сообщила она Вейс. — Сейчас, сейчас всё будет хорошо.

— Беспорядок тут у меня, — Мира немного прибралась, пока Вейс была в душе. — Прилягте!

Вейс отрицательно покачала головой.

— Со мной всё хорошо. Я её правда больше не боюсь. Простите, что назвала вас по имени! Она теперь сможет приходить к вам во сне, Мира! Я скажу вам, как её прогнать!

— Выпейте, — Мира протянула ей фляжку. — Может, не самое вкусное, но помогает. Один глоточек.

Вейс глотнула и закашлялась. Протянула фляжку Мире. Огляделась… приоткрыла рот, улыбнулась.

— Вы сказали ему? Сказали?

Мира улыбнулась в ответ, поправила волосы.

— Сказала. Спасибо вам ещё раз. Ничего, будут и другие ночи.

Щёки Вейс тронул румянец. Мира рассмеялась, уселась с ней рядом.

— Простите, не хотела вас смущать. Вейс, кто она такая? Вы можете рассказать?

— Вам всем, ладно? Мира, она очень опасна! Она правда может убить нас всех!

— Посмотрим, — Мира обняла её за плечо, тут же отпустила. — Простите, привычка! Я сейчас уйду, отдыхайте.

— Ничего, — Вейс положила голову ей на плечо. — Не уходите! Хотя бы минутку!

— Не уйду, — Мира прижала её к себе, прикрыла глаза. Вейс вот-вот свалится. Она боялась, очень боялась этой таинственной девушки в белом, и держалась из последних сил. Через минуту Вейс уснула.

Мира осторожно уложила её, прикрыла одеялом. Тихо, стараясь не шуметь, взяла со стола рацию.

— Она спит, — сообщила, понизив голос. — Я останусь с ней. И… — мысль пришла в голову неожиданно. — Весс, найдите в доме все стеклянные зеркала и спрячьте. В каком-нибудь чулане, стопкой.

Подняла голову, посмотрела на зеркало в собственной комнате.

— Непорядок, — подошла, осторожно сняла его, положила на пол и засунула под стол.

— Вот теперь порядок, — уселась на пол у кровати, посмотрела на спящую Вейс. Улыбнулась. Положила оба пистолета на пол рядом с собой, откинулась. Вейс «под луной», наверное, поэтому к ней так тянет. Да ещё такая красивая!

— Дисциплина, Мира, — Мира с трудом отвернулась. Достала из кармана таблетку, проглотила. — Дисциплина, майор.

— Куница, — донеслось из рации. — Мы обнаружили тот дом, ждём ваших указаний.

Мира сжала зубы, наклонилась, несколько раз ударила лбом о пол.

— Через три минуты выйду на связь, — ответила она. Посмотрела на Вейс, вздохнула. Война, чтоб ей провалиться. Рядом с Вейс так мирно и спокойно. Я чувствую себя её внучкой, подумала Мира. И, чтоб мне лопнуть, это классно!

— Куница, тут сильное эхо, — сообщил оператор. — Мы вычистили пять домов, это шестой. Восемнадцать единиц выдохшейся некробиотики.

— Пришлите записи, — Мира смотрела, и ей становилось не по себе — дома баррикадировали снаружи — старались, чтобы что-то не вышло изнутри. Но почему не призвали на помощь власти? Почему об этом городе нет записей за последние несколько десятков лет? Городок небольшой, но ведь просто исчез — и никто не заметил.

— Пересылаю. Надеюсь, вы не успели позавтракать.

Разговорчики, подумала Мира. Её всё ещё преследовало ощущение нереальности. Совсем недавно они стояли, держась за руки, и ждали сошествия небесного огня. И он сошёл, и всё кончилось. И… ничего не кончилось, просто куда-то делись тридцать три года.

Пришёл первый ролик. Мира смотрела и ощущала, как комок подступает к горлу. Да, оператор не зря предупредил.

— Они такие свежие? — поинтересовалась она.

— По нашим данным, события произошли восемьдесят четыре года назад. В домах остались выпуски газет, календари. Мы знаем дату катаклизма с точностью до недели.

— Они активны?

— Да, Куница. Мы взяли два экземпляра для изучения, остальные обезвреживаем.

У Миры мурашки побежали по коже.

— Где вы собираетесь их изучать?

— На основной базе района.

— Скажите, рядом с «объектами» были зеркала? Из стекла?

— Так точно.

— Наши потери?

— Потерь нет, Куница. В здание проникли «пчёлы», есть картинка. Переключитесь на третий канал.

Мира переключилась. И снова порадовалась, что ничего не ела. «Пчёл», автономных роботов-наблюдателей, было три, они осмотрели весь дом — куда смогли пролететь. Неизученным оставался только подвал, сейчас группа готовится к штурму. Хорошо работают! Где они такому могли научиться? Судя по записям — всё грамотно. Мира вспомнила, как выглядел бункер после визита Фаланги, и поёжилась. Гостиная в доме выглядела примерно так же. Месиво — чистильщикам не позавидуешь. Хорошо, что не передаются запахи.

— Я могу управлять «пчёлами»?

— Мы запустим ещё одну. Следите за каналом, там будет сигнал. Готовность двадцать минут, Куница, если необходимо, мы отложим операцию.

— Продолжайте отсчёт. Есть картинка, принимаю управление.

Мира не сразу освоилась. Так, пропускаем гостиную, посмотрим, что рядом. Это кухня, тут не лучше, это, похоже, библиотека, хорошие были книги, что тут сказать, а здесь что? Кабинет? Зеркало! Мира осознала, что других зеркал рядом нет. Всё в пыли, и чётко видны следы. И… мда, тут кого-то тошнило. Вряд ли этих. Мира «полетала» по комнате, «заглянула» в зеркало, естественно, ничего особенного не заметив. А это что? Там, в углу, у забранного ставнями окна?

— Оператор, комната рядом с гостиной, где зеркало.

— Мы видели платок, видели следы визита. Мы собираем все личные предметы для исследования. «Закрытая комната», гости появились в комнате и ушли, но ни окон, ни дверей не открывали.

— Продолжайте отсчёт, — Мира ещё немного «полетала», но, похоже, здесь она только как связной, всё и так схвачено. Ай да Весс, сумела подготовить такую прорву народа!

Вессен появилась, выглядела уже почти совсем хорошо.

— Привет, мамочка, — Мира не забыла вначале снять гарнитуру. — Хорошо выглядишь, старуха.

Вессен испарилась… и возникла за спиной у Миры. Мира не успела даже пошевелиться, как Вессен уже завела ей руку за спину и прижала Миру лицом к столу. Подержала так немного.

— Ну как, я в форме? — поинтересовалась Вессен, медленно отпуская руку. — Мира, никакой больше «старухи». Сразу в лоб!

— Убедила, — Мира осторожно потёрла пострадавшую руку. — Вижу, ты времени не теряла. Весс, мне правда жалко за твой дом. Построим новый, не дрейфь! Теперь у нас два Хорька, построим вдвое быстрее.

— Пошла ты, — Вессен рассмеялась, ткнула Миру кулаком в бок. — Приходи в себя, дочка. Другое время на дворе.

— Время другое, война всё та же. Полковник, можно взять пару дней отпуска?

— С Хорьком? Или с обоими?

— Всё-то ты видишь, — Мира сплюнула в сторону.

— Не будь верблюдом. Я же не слепая, Мира. У него в комнате твоих портретов штук двадцать.

— Правда? — Мира понизила голос. Вессен взяла её за руку.

— Правда, правда. Мне тебя тоже очень не хватало! Обоих я тебе не отдам, забирай кого-то одного.

— А в дочери-то возьмёшь? Обещала же! Я ж теперь вообще никто, ни хаты, ни ксивы…

— Мира, говори на нормальном языке.

— Ни дома, ни документов. Осталось съездить на могилу бабушки и повеситься там от горя.

— Бабушка твоя жива, и в здравом рассудке. Но если хочешь ко мне в дочери, то поехали. Как дым рассеется, поедем и оформим. Дом Метуар тебя устроит?

— Ещё как, мамочка! — Мира вскочила и обняла её. — Слушай, я до сих пор не могу поверить!

— Если Стайен-старший не против, — Вессен с улыбкой прижимала её к себе, — поезжайте вместе. У младшего дела. Я ему специально побольше заданий дала, чтобы пришёл в себя.

— Весс, — Мира отпустила её, шмыгнула и вытерла слёзы кулаком. — Вейс на пределе. Её нельзя оставлять одну.

— Ты её так нежно несла — успела влюбиться?

— Да, а что? Нельзя? Не возьмёшь в дочери, пойду к ней во внучки! Уболтаю, не сомневайся!

И они обе рассмеялись.

— Весс, кроме шуток, — Мира уселась за стол. — Ей нельзя быть одной. Днём ладно, она без дела не сидит, а ночью…

— Побуду с ней, — кивнула Вессен. — Мне пока нельзя возвращаться.

— Проклятая картина, — произнесла Мира сквозь зубы. — Весс, знаешь, если бы знать, что удастся её уничтожить, я бы второй раз сдохнуть не пожалела!

— Следи за языком, — Вессен перестала улыбаться. — Иначе познакомишься с моей темницей, дочка. Хватит уже умирать, пора жить. Ты не спала толком, давай, вздремни.

— Вейс там одна! И штурм вот-вот начнётся!

— Переключу на меня. Мира, отдыхай, это приказ. Завтра и послезавтра можешь ехать со Стайеном куда хочешь. Если он не против.

— Ты куда? — Мира поняла, что в самом деле хочет спать.

— Посижу с Вейс. Зеркала мы убрали, если что.

Мира дошла до дивана и едва успела подложить под голову подушку. Стайена бы сюда… а всё остальное убрать…

И провалилась в чёрную бездну.

Мира осознала, что стоит у железнодорожной насыпи. У руин поезда — видно, недавно случилась катастрофа, поезд сошёл с рельсов. Посмотрела на себя — в боевом облачении, «леопард», поверх — пулестойкая куртка и такие же штаны. Как в тот раз.

— Что за… — Мира огляделась. — Где я?

Никто не ответил. Мира присмотрелась — какое-то движение. Поезд выглядел ужасно, всё всмятку, в кашу. Неужели кто-то выжил?

Мира принялась спускаться по насыпи. Точно, человек, пытается подняться, выбраться из-под обломка вагона. Что это? Сон? Но почему всё так по-настоящему?

— Сейчас, — Мира добежала до места. — Минутку, я…

Человек сбросил с себя кусок обшивки и поднялся на ноги. И слова застряли у Миры в горле.

У мужчины недоставало части головы — срезало как бритвой. Но он стоял и смотрел на Миру.

— Проклятие, — пистолеты сами легли в руки. Рефлексы никуда не делись. Мира заметила тень за спиной и отреагировала мгновенно, как на тренажёрах — присесть в развороте, не терять первую цель из виду, приготовиться открыть огонь.

Когтистая лапа рассекла воздух там, где долю секунды назад была голова Миры. Мира выстрелила — и только потом поняла, что именно видит. Но пугаться было некогда — тот, с неполной головой, уже шёл к ней, и его пальцы оканчивались теперь когтями.

Выстрел. Дважды покойник падает. Откуда когти, как он вообще может быть жив с такими повреждениями?

Движение по всему периметру. Мира принялась забираться по насыпи. Сон это или нет? Что тут происходит? Привычным жестом провела по воротнику, но рация молчит. Эфир пуст. Выскочила на гребень, перевела дух. Пока чисто, нужно делать ноги.

— Отлично, — послышалось из-за спины. Мира тут же повернулась, поймав обоими прицелами новую цель. Та, в белом. Которая не так давно сидела в комнате Вейс.

— Где я? — поинтересовалась Мира. — Что тут творится? Это сон?

— Это сон, — согласилась девушка. — Но для тебя это — реальность.

— Что?! — Мира оглянулась. Другие покойники, не менее резвые, уже карабкались следом. Мира трижды выстрелила, тремя преследователями стало меньше. — Кто ты? Что тебе нужно?

— Я уже сказала, что мне нужно. Мира, даю тебе два дня, чтобы принять решение. Потом посмотрим, сколько ты сможешь обойтись без сна.

— Это видела? — Мира изобразила парный непристойный жест обеими руками. — Не надо меня пугать, девочка.

— Хорошо, — у незнакомки в руке появился пистолет. Из ниоткуда. Мира выстрелила первой… хотела выстрелить, но оба пистолета обратились в пыль, высыпались из рук. — Придётся поучить тебя манерам.

Выстрел. Мира ощутила удар, посмотрела — на груди её куртки красовалось отверстие.

— В следующий раз выстрелю в голову, — девушка в белом говорила ровно, без эмоций. — Вон отсюда!

Наплыв.

Мира вскочила с дивана. Жарко, голова кружится. Посмотрела на «леопард»…

Дырка. Напротив сердца. И кровь, льётся кровь.

— Чтоб мне… — Мира расстегнула костюм трясущимися руками. Перед глазами потемнело, накатила и схлынула слабость. Мира обнаружила, что сидит на полу, верхняя часть «леопарда» валяется у дивана, и пол под ней в крови. И дыра — там, на груди, напротив сердца.

— Сволочь! — Мира упала на бок. Перед глазами всё потемнело. Мерзость какая, вот так, когда попадают в жизненно важные. В душ, или хотя бы в другую комнату, запереться, чтобы остальные не видели, как это происходит.

Ей удалось доползти до лестницы, прежде чем чернота накатила — и не схлынула.

Её поддерживали за голову.

— Мира, можешь пошевелиться?

Она открыла глаза. Попробовала пошевелиться.

Вессен. Испуганная, одежда вся в крови.

— Пуля, — Мира закашлялась. — Пуля вышла?

— Вышла, — Вессен помогла ей сесть. — Кто это был, Мира? Почему никто ничего не слышал?

— Весс, ты мне не поверишь, — Мира бесцеремонно отобрала у Вессен платок, вытерла лицо. — Это во сне. Меня застрелили во сне.

— Это она, та, в белом?

— Она самая. Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит?

— Пошли в душ, — Вессен помогла ей подняться. — Потом поговорим.

Они опоздали. Когда спустились обратно — нужно прибраться, в комнате словно зарезали поросёнка — там уже стояла Вейс. С широко раскрытыми глазами, прижимая ладони ко рту.

— Вейс, — Вессен взяла её за плечи. Вейс вскрикнула. — Простите, не хотела вас пугать. Уже всё позади. Все целы.

— Что тут было? — Вейс не могла оторваться от жуткого зрелища.

— Меня чуть не убили, — хмуро пояснила Мира. — Наша общая знакомая. Нет! — Мира прижала палец к губам. — Не нужно, Вейс. Вы же не нарочно! Я сейчас тут приберусь.

Вейс неловко уселась, прямо на пол.

— Она до нас всех доберётся, да?

Вессен придерживала её.

— Не знаю, Вейс. Сейчас придём в себя и подумаем. Подумаем все вместе. Отдохните, мы сами!

— Вот ещё! — Вейс поднялась и твёрдым шагом направилась на кухню. — Принимаю заказы, кому что. Через десять минут уже не принимаю. Тряпки и порошок в кладовке слева.

Мира посмотрела ей вслед в восхищении.

Минуты через две в гостиной появился Хорёк. Весь мокрый — попал под дождь?

— Так, — он оглядел собравшихся. — Все целы?

— Все, — буркнула Мира. — Колись, где тут у вас вёдра. Я напачкала малость.

Сэнье и Крайен занимались хозяйством. И были счастливы, по всему видно. Остальные, включая Вейс, собрались в «штаб-квартире», бывшей гостиной. Всё убрали, но Мире всё ещё чудился запах крови.

— Дом осмотрели, — Вессен начала первой. — Найден платок, монограмма и маркеры крови позволяют предположить, что его оставила там Лас.

— Крови? — Вейс прижала руку к сердцу. — Она ранена?

— Она рассекла губу, — пояснила Вессен. — Ранка небольшая, похоже. Следы на полу позволяют предположить, что Лас и Незнакомка появились в кабинете и покинули его, не заходя в другие комнаты. Нет оснований думать, что Лас погибла.

— Я навёл порядок в комнате, — Хорёк положил на стол несколько листков бумаги. — Ваша гостья оставила отпечатки пальцев, Вейс. Это очень странно — только отпечатки, маркерного следа нет. Это она, отпечатки совпадают.

— Маркерный след есть в том доме, — пояснила Вессен. — Уже изучаем полицейские и медицинские архивы.

— Пуля, которой пытались убить Миру, — Хорёк положил на стол пластиковый пакет с пулей, — выпущена из полицейской «Осы», модель тысяча двести шестого года выпуска, эту модель прекратили выпускать в тысяча двести восемнадцатом году. Изучаем, другий сведений пока нет.

— У меня есть некоторые сведения по личности Незнакомки, — пояснила Вессен. — Часть архивов собрана моей матерью, остальное я собирала сама.

— Там есть её имя? — поинтересовалась Вейс, ощущая, как забилось сердце.

— Есть, — подтвердила Вессен. — Но я думаю, вам не стоит его знать. Пока что не стоит.

Вейс кивнула.

— Я расскажу краткую биографию, — Вессен похлопала по папке ладонью. — Потом с радостью выслушаю идеи. Инженер сейчас в том доме, там уже всё вычистили, изучает зеркало. Как всё закончим, передадим находки тамошней полиции.

— Весс, — Мира сплюнула под ноги. Спохватилась. — Простите, Вейс! Больше не повторится! — Вейс улыбнулась, положила свою ладонь поверх её — всё в порядке. — Вы правда решили забрать пару мертвецов для исследований?

— Как всегда в таких случаях. Всё уже отработано.

— Весс, сожги их. Или что вы там с ними делаете. Избавься!

— Согласен, — Стайен постучал указкой по столу, потёр переносицу. — Пока мы не выяснили больше, не стоит ставить опытов. Нутром чую, тут нечисто. Ты говоришь — вы с Командой нашли и устранили всё, что она сделала, так почему же не нашли этот город? Двести одиннадцать единиц некробиотики! В семидесяти километрах от столицы!

Вейс вздрогнула. Мира взяла её за руку.

— Не пугайте без необходимости, — Мира посмотрела в глаза Вессен. — Я тоже чую, это не к добру. Охота их препарировать — спрячь пока. Подальше и понадёжнее.

Вессен перевела взгляд с Хорька на Миру. У Миры фантастическое чутьё на неприятности.

— Хорошо, — согласилась она. — Сейчас распоряжусь.

— Вы уверены, что хотите слушать? — шепнула Мира на ухо Вейс.

— Да, хочу, — та ответила не сразу. — Я хочу знать, чем мы ей так помешали. Лас в беде, я должна знать всё.

— Я поговорила с ними, — Незнакомка подошла к столу, за которым так и сидела Лас. — Лас, я не могу больше тянуть. Я даю вам всем двое суток, потом начинаю действовать.

Лас даже не повернула головы.

— Ты упрямая, — Незнакомка подошла к столу. — Мне это нравится. Надеешься до последнего? Или что-то уже придумала?

Лас посмотрела ей в глаза.

— У меня всегда есть последний выход, — она не изменилась в лице. — Больше я тебе ничего не скажу.

— Наверное, это прозвучит странно, — Незнакомка присела — так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, — но я желаю тебе удачи. Ты помогла мне выжить, я такое не забываю, даже если меня предают. Пока! — Незнакомка поднялась, помахала рукой и направилась вниз по склону.

Лас сидела, сжимая рулон в руке, и думала. Но мысли приходили всё больше невесёлые.

Вейс, подумала она. Вейс, мне тебя очень не хватает. Прямо сейчас. И внуков, и всех-всех остальных. Вот сейчас я это поняла.

Глава 14 Разбитое зеркало

— Вот портрет, — штаб-квартиру перенесли в кинозал — по словам самой Вессен, чем меньше Сэнье и Крайен будут знать, тем спокойнее для них. И на этот раз никто не возражал. — Я буду использовать псевдоним «Незнакомка».

Вейс широко раскрыла глаза. На фото была изображена семья — мать с отцом, трое детей — один мальчик и две девочки. Вторая девочка слева — Незнакомка, те же серебристые волосы. Какой она была красивой даже в этом возрасте!

— Это тысяча сто девяносто девятый год, девяносто лет назад, — пояснила Вессен. — Имя дома я тоже не буду называть. Через два месяца после того, как был сделан снимок, началась война за спорные территории на Тирре. Местом военных действий оказались владения двух домов. Что интересно, представитель каждого дома оказался причастен к истории Команды. Это Незнакомка пять лет спустя, — Вессен дала другое фото и Вейс вздрогнула. Мира, сидевшая рядом сильнее сжала её руку.

На фото Незнакомка была в почти таком же белом нарядном костюме.

— Её с детства готовили в певицы и танцовщицы, — пояснила Вессен. — Колоратурное сопрано, диапазон — четыре с половиной октавы. Она — единственная выжившая из всего своего дома. Её взяли как военный трофей, вначале ради выкупа, но впоследствии — просто держали как рабыню, за её голос. У нас есть записи её выступлений. Ранних выступлений, там, где её «пси»-таланты ещё не проявились. Я могу включить их.

— Не надо, — попросила Вейс. — Не сейчас.

— На этом фото она уже освобождена, — продолжала Вессен, — её выкупил из рабства меценат из Тессегера, к тому времени Незнакомка сменила ещё двух хозяев и её здоровье было навсегда подорвано. По словам наших медиков, она уже не смогла бы иметь собственных детей, а эндокринная система требовала постоянной медикаментозной поддержки.

— Что с ней случилось? — поинтересовалась Мира.

— Первый хозяин заставлял её натираться мазью с токсином из Nertifella Okasa, медуз тропической области южного полушария. Местные жители употребляют медуз как примитивное средство нормализации цикла. При постоянном приёме токсина человек принудительно вводится в устойчивую вступительную фазу, когда сильнее всего проявляется «второй голос».

— Сволочи, — прошипела Мира, осеклась. Она так интересно смущается, подумала Вейс. — Простите.

— Ей сделали восемнадцать косметических операций и полностью заменили зубы, своих целых у неё уже не было. Нет, их не выбивали — лицо никогда не трогали. Это последствия сбитого цикла, зубы быстро портятся.

— Досталось ей, — заметил Хорёк. — Неудивительно, что она так мстила. Что стало с тем меценатом?

— Он до сих пор жив, — пояснила Вессен. — Но удалился от мира, ни с кем не общается. По моим данным, он и его дом с тех пор процветают.

Мира хмыкнула, покачала головой.

— Умеет награждать, — заметила она. — Ты говорила, там погибло два дома. Кто вторая?

— Вот, — Вессен дала другое фото. Высокая, худощавая, неестественно бледная девушка с совершенно белыми волосами и красными глазами. — Альбинос. Теассевенн эр Эверан, прозвище — «Гадалка». Бежала с места военных действий, осела в Республике Альваретт, там же была принята в дом Эверан. В тысяча двести одиннадцатом году пропала на полгода без вести, когда вновь появилась — была на третьем месяце беременности, в помрачённом состоянии рассудка, полтора года провела в психиатрической лечебнице. Тёмная история, отцом ребёнка оказался младший сын тогдашней главы дома Рекенте. Погибла в тысяча двести четырнадцатом году при невыясненных обстоятельствах. По словам очевидцев, выпрыгнула из окна девятнадцатого этажа отеля.

Вейс поджала губы.

— Её дочь унаследовала владения бывшего дома матери, основала собственный дом при содействии Её Императорского Величества королевы Роан. Умерла от естественных причин двадцать три года назад, мать большого и счастливого семейства.

— Хоть кто-то счастлив, — буркнула Мира. — Они встречались с этой?

— Теассевенн пропала без вести примерно через четыре месяца после встречи с Незнакомкой, — пояснила Вессен. — Есть предположения, что они встречались и раньше, но это фото — единственное сохранившееся.

На фото проходила церемония открытия — ленточки, цветы и всё такое. Но особняк за спинами собравшихся — его открывали? — меньше всего походил на новое здание. Обшарпанный, ветхий, рассыпающийся. Обе девушки были в кадре — не общаются, но стоят поблизости.

— Это Дом Призраков, — пояснила Вессен. — Сомнительный аттракцион для любителей пугаться. Закрыт властями после нескольких несчастных случаев. У нас есть прямые доказательства, что Незнакомка использовала аттракцион для выявления людей со скрытыми «пси»-способностями. Впоследствии она их инициировала и подчиняла.

— Собирала армию, — предположила Мира.

— Точно так, — подтвердила Вессен. — На настоящий момент из той армии уцелело два человека, мы держим обоих под наблюдением.

Никто не задавал вопросов.

— Первый хозяин Незнакомки бесследно пропал через семь с небольшим лет после её освобождения. Тот дом в городе-призраке, который сегодня зачищала наша команда — тот самый город и тот самый дом. Нет сомнений, что хозяин был среди нежити, некробиотики.

— Его не жалко, — заметила Мира. — А остальных она — за компанию?

— За компанию, — согласилась Вессен. — Мы реконструируем сейчас внешний вид пострадавших по сохранившимся останкам. Долина стала пользоваться дурной славой сразу после гибели дома хозяина, но отчего-то власти не вмешались. Со временем поток искателей сокровищ прекратился, и о долине попросту забыли. Почему мы не нашли её раньше — не понимаю, разбираемся.

— Она специально сдала нам это место, — с уверенностью заявила Мира. — Чтобы зубки показать.

— Я согласна, — подтвердила Вессен. — Не буду показывать, что мы там нашли. Это не для слабонервных, и это не то, что смотрят после завтрака. Минутку, — она поднесла ладонь к гарнитуре.

— Да, — кивнула она. — Да, давайте картинку.

— Команда спасателей нашла скрытую комнату, — пояснила Вессен. — Сейчас будет картинка.

Все посмотрели на экран — дальнюю стену. Возникло нечёткое, плывущее изображение.

— Там кто-то есть? — предположила Мира. — Смотрите, тени.

— Датчики движения ничего не регистрируют, — возразила Вессен. — В комнате «пчела», робот, туда никто не войдёт, пока не будет уверенности, что нет угрозы для жизни.

— Там точно кто-то есть! — Мира указала рукой. — Вон, тени! А что на стенах? Надписи?

Теперь Вейс смогла рассмотреть. Комната небольшая, каморка, без окон, естественно. Свёрнутый в рулон матрас, зеркало, обломки мебели и мусор на полу. И надписи — ими исписаны стены. Когда изображение в очередной раз стало чётким, это стало видно — кругом надписи. И они светились в полумраке.

— Что там написано? — поинтересовалась Мира.

— Оператор, ближе к стене, — распорядилась Вессен. — Дайте стоп-кадр.

Стоп-кадр. Часть стены и зеркала.

— О Великое Море! — прошептала Вейс. — Вы это видите?

Неровным почерком — похожим на детский — кругом было выведено, вновь и вновь, вкривь и вкось:

— Ниже, смотрите! — указала Мира. — Справа внизу!

И чуть ниже —

— У неё было плохо с головой, — заметила Мира. — Что там ещё? Весс, покажи в реальном времени.

— Стойте! — воскликнула Вейс. Схватила указку, направила яркое пятнышко света на экран. — Что это?!

Зеркало. Самый краешек. И там явственно отражается лапа — когтистая лапа, как будто слева и позади «пчелы» крупный зверь — медведь, например.

— Оператор, что в комнате?

— Не можем понять, — треск и шум помех. — «Пчела» вышла из строя, две следующие — тоже. Наши «пси»-эксперты утверждают, что комната небезопасна. Мы изолируем её, нам нужен эксперт от Оружейника и аппаратура. Пересылаю список.

— Летим вместе! — Мира подёргала Хорька за руку. — Весс, разреши! У меня иммунитет к такому! У нас с тобой! А у Стайена ба… — она проглотила слово, поправилась, — аппаратура. Разреши!

— Оператор, доставьте экипаж для Куницы и Оружейника в Тессегер-Лан, база два, — распорядилась Вессен. — Комнату изолировать до их прибытия, записи наблюдения — на анализ. Благодарю за работу!

— Служим Ордену, Госпожа Теней, — донёсся ответ. Никто не улыбнулся, не усмехнулся.

— Мира, — Вейс взяла её за обе руки. — Будьте осторожны! Пожалуйста! Она очень опасна!

— Я знаю, — Мира подмигнула. — Она мне уже вправила мозги. Мерзко, но вправила. Я теперь умная. Не бойтесь, мы постараемся вернуться к вашему дню рождения. Стайен, у тебя не найдётся запасного «леопарда»? Мой порвался, представляешь?

От Миры и Хорька долго не было вестей.

— С ними всё в порядке, — заверила Сэнье. Самая молчаливая из всех. И садовники, и Крайен словоохотливы, а из Сэнье слова лишнего не вытянуть. — Поверьте, теаренти, они очень осторожны, я знаю.

— Вейс, — Вейс прикрыла глаза, съела очередную «волшебную ягодку» — сердце пошаливало всё утро. — По имени, пожалуйста.

Сэнье поклонилась. Она похожа на хозяйку, подумала Вейс. Не удивлюсь, если родственница.

— Слушаюсь, Вейс. Может, вам прилечь?

— Разрешите мне, — Крайен пригладил усы, снял колпак. — Давайте выйдем в сад, Вейс. Подышим воздухом! У вас чудесный сад!

Вейс пригладила непослушную чёлку, улыбнулась, деревянными руками сняла фартук, Крайен принял его и протянул ей руку

— Я давно хотел поговорить с вами, Вейс, — они сидели на скамейке. — Вы мне не поверите, но я вас знаю почти тридцать лет. Да-да! И рад, что смог познакомиться не на выставке, и не на чужом празднике.

— Спасибо, — Вейс коротко поклонилась. — Мне уже намного лучше, а с вами особенно!

Крайен посмотрел в сторону. Он смущается, удивилась Вейс. Надо же!

— Я хотел поговорить, Вейс. Я уже немолод, своих детей как-то не получилось, а сделано много. Мне одному вскоре будет трудно справляться. Мне не хотелось бы, чтобы всё, что я успел сделать, перешло в чужие руки.

До Вейс не сразу дошло.

— Вы делаете мне предложение?! — поразилась она, поднявшись, и сразу же смутилась. — Простите! Я не могу! Это так…

— Неожиданно. Я понимаю. Вейс, я хочу, чтобы мои труды остались в надёжных руках. Сердце пошаливает, возраст всё-таки. Вы и ваша семья — очень приличные люди, а уж как вы готовите!

— Вы же меня совсем не знаете, — тихо произнесла Вейс. — Совсем-совсем!

— Я с вами знаком недолго, это верно, но ощущаю, что знаю всю жизнь.

— Я ужасно ворчливая! И могу наговорить лишнего! И болтаю, не заткнуть!

— Вейс, — Крайен осторожно сжал её ладони в своих ручищах. — У вас золотое сердце. А недостатки есть у всех. Для меня будет честью, если вы согласитесь.

Вейс закрыла глаза.

— Если вы захотите, в вашей жизни ничего не изменится. Кроме одного — мне будет приятно знать, что вы рядом и совсем не чужой человек.

— Я и так не чужой, — прошептала Вейс.

— Простите! — Крайен поднялся, поклонился. Сейчас Вейс это уже не казалось комичным. — Простите, если задел ваши чувства. Что бы ни случилось, мне приятно быть вашим гостем и я всегда буду рад видеть вас. Вас, ваших родственников и всех ваших друзей.

— Подождите, — Вейс чувствовала, как колотится сердце. — Дайте мне время! Это так неожиданно!

— Конечно, — Крайен протянул ей руку. — Столько, сколько хотите. — Поклонился и коснулся губами её запястья. — Я не буду больше говорить об этом, если вы сами не заговорите.

— Спасибо, — Вейс прикрыла глаза. — Спасибо вам, Крайен.

— Миан, — позвала она и прикусила язык. Но это не имя! Это просто прозвище! — Миан, ты где?

— За спиной, — отозвалась та. — Надумала?

— Присядь, — попросила Лас. Незнакомка щёлкнула пальцами, рядом со столом возник ещё один стул. Любит она эффекты, подумала Лас. Это может мне помочь. Страсть к эффектам.

Девушка улыбнулась.

— Хочешь поговорить? Без ругани, без крика? Что случилось, Лас?

— Я хочу погулять по своим снам, — Лас указала на Книгу Снов. — Дай и мне двое суток.

— Конечно, — Незнакомка пригладила волосы. — Всё честно. Когда ты поймёшь, что я не хочу делать вам больно? Мне это неприятно, Лас. Того уголовника я бы с удовольствием выпотрошила. Многих других тоже. Вас — могу, но будет противно. Тебе спасибо.

— Мне?!

— За то, что противно даже думать. Это ведь твоя работа.

— Я не смогу уговорить тебя не мстить никому?

— Не сможешь, — Незнакомка покачала головой, помрачнела. — Прости. Есть то, что я не прощаю.

— А уговорить тебя никогда не возвращаться в наши реальности?

— Тоже нет. Я не узница, и не преступница!

Лас опустила взгляд, долго думала. Её собеседница терпеливо ждала.

— Ты можешь исполнить что-нибудь? Что-нибудь из того, что сама любишь? — Лас подняла взгляд.

Незнакомка улыбнулась, пригладила волосы.

— С удовольствием! Только давай перейдём в Театр, там удобнее.

— Я не строила никакого Театра!

— Ты не строила. Я построила. Я — это ты, забыла? Посмотри сама, страница девяносто три.

Лас бросилась к книге и… нашла страницу с Театром. Ничего себе!

— Идём, — предложила Незнакомка. — Там красиво. Тебе понравится.

Ей показалось, что она вернулась в старый Тессегер-Лан, в Дом Оперы. Но впечатление было обманчивым. Вероятно, это место было сущностью, квинтэссенцией всех знаменитых театров прошлого и настоящего. А город вокруг — просто часть декораций. Неведомо почему, Лас почувствовала себя здесь уютно. Как будто вернулась домой, по-настоящему.

Незнакомка шла рядом. Под зонтиком — моросило, и мокнуть не очень хотелось. Лас с удивлением обнаружила, что и у неё в руке зонтик. А где картина?!

Едва она подумала, как в другой руке возник рулон. Лас молча заткнула его за пояс. Говоря по совести, ходить с рулоном в руках неудобно.

— Здесь хорошо, — подумала Лас вслух. Незнакомка улыбнулась, но ничего не ответила. Они шли и шли, вокруг шли прохожие, проезжали автомобили. Всё абсолютно, совершенно реальное.

— Тебе туда, — указала Незнакомка. Лас посмотрела — главный вход. И множество народа, ажиотаж. — Билет должен быть у тебя в кармане.

Лас запустила руку в левый «карман» и, действительно, билет оказался там. Красивый, тяжёлый, с золотым тиснением. Любит она эффекты и пышность. Потому что столько лет жила хуже собаки, и ничего доброго не видела?

— Заходи, — посоветовала Незнакомка. — Начало через двадцать минут. Успеешь перекусить, ты же голодная?

Голодная — мягко сказано. В Долине роз никто никогда не страдал от голода и жажды, а тут Лас поняла, как много сил потрачено.

— Всё за счёт заведения, — Незнакомка прочитала следующие, очевидные мысли. — Просто покажи билет. Не скучай! — она помахала рукой и поспешила к другому, служебному входу.

— Вы сияете, — отметила Сэнье и смущённо улыбнулась. — Совсем не то, что было утром!

Вейс и сама ощущала прилив сил. Всё образуется, думала она. Лас, ты вернёшься, я знаю. Береги себя, и всё образуется! Мне нельзя падать духом… и Крайен, так неожиданно. Тесан постоянно спрашивала — бабушка, почему ты всё время одна? Дедушка, да пребудет под Светом, говорил тебе — не оставайся одна, будь счастлива, обещай мне! И ты обещала! И что? Да при чём тут няня, я же не об этом! Ты же понимаешь меня! Вот выдумала, старая она! Ты же выглядишь моложе меня! А я уже почти знаю, кого возьму в свою жизнь и когда!

Я соглашусь, подумала Вейс. Посмотрела в зеркало, улыбнулась своему отражению. Не сразу, так неприлично, мне уже не восемнадцать, и мой дом в большом почёте. Тесан права, я Лас уговаривала, долго уговаривала, а сама?

— Мне этот соус сразу понравился, — отметил Крайен — Расскажите, как вы его делаете! Ингредиенты я угадал, но вот у меня получилось не так вкусно.

Он лукавит. Получилось отменно! Не так, как у Вейс, но вкусно!

— Да ну вас, — Вейс засмеялась, махнула рукой. — Очень вкусно. Просто немножко по-другому. Всё готово, да? Я сейчас, только переоденусь!

Ей хотелось убежать вприпрыжку, но это было бы совсем неприлично.

Незнакомка и здесь оказалась права — всё за счёт заведения. Заведение в тот вечер изрядно потратилось на Лас, аппетит оказался зверский. Интересно, что сейчас делает Незнакомка? Что вообще она делала все эти года здесь, среди страниц Книги Снов?

Похоже было, что Лас определяла, когда именно начнётся выступление. Готовили изумительно, но убранство театра было таким, что хотелось ходить, и смотреть, смотреть… Лас и смотрела — фрески, картины, статуи. Подобраны со вкусом. Многие, она готова поспорить, есть на Сердце Мира, в тамошних музеях. У Незнакомки хороший вкус, это нужно признать.

У неё или у меня?

Мысль пришла в голову неожиданно. Лас, а что, если это ты сама, часть тебя стала ей? Что, если её на самом деле нет?

Лас потрясла головой, прогоняя неприятную мысль. Так это или не так, всё равно не проверить. Ей самой не проверить, ведь сейчас она внутри сна, а сомневаться в реальности не приходится.

Когда Лас направилась в зрительный зал, туда поспешили и остальные. И было остальных несколько тысяч.

Вейс переоделась быстро, но, когда вышла в коридор, ноги понесли её не направо, в сторону столовой — а налево.

Следующая дверь слева по коридору — апартаменты Лас. Замок узнал ладонь Вейс и отомкнулся с едва слышным щелчком. Лас сделала так, чтобы Вейс впускали без заминки.

Всё было, как всегда, как в том, далёком прошлом — у Лас всегда порядок. Не вылизанный до предела — нет, всегда есть чуточку беспорядка: что-нибудь немного не на месте, приоткрыта дверца шкафа, или игрушки валяются на полу. У Лас были свои игрушки — статуэтки. Она расставляла их по комнате и говорила с ними, когда знала, что её не слышат сёстры или мама. Вейс ей не мешала, потому что никогда над этим не смеялась, даже мысленно.

…Всё, как при Лас, только Лас куда-то делась. Тефан, верхняя часть, лежит на диване — небрежно брошена. Видимо, Лас в последний момент выбрала другой, с другим узором. Вейс опустилась на колени у дивана, подняла тефан, прижала ткань к лицу. Лас, аромат её волос… её «духи»… Лас, где ты? Возвращайся! А если я могу хоть чем-то помочь, скажи! Дай знак! Пожалуйста!

Зеркало — латунь, как в старину, когда стекла не знали. Отполированная, жёлтая поверхность. Помню, как и я, и внуки подшучивали над такими привычками Лас, а она никогда не обижалась, только делала вид.

Вейс вздрогнула. Она посмотрела в глаза отражению, и ей показалось, что до слуха донеслась музыка. Далёкая-далёкая.

Инженер понравился Мире — чем-то похож на Хорька, когда тот делом занят. Когда Мира и Хорёк-старший вошли в кабинет, самое чистое помещение в доме, Инженер заканчивал снимать данные. Старое, потускневшее, но целое ещё зеркало. Чистильщики потрудились на славу — в соседней комнате не было уже ни смрада, ни грязи Правда, фрагменты скелетов тоже не наводили на благодушные мысли, но это хоть не так противно. Тем более, что девять из них уже успели «одеть», нарастили из пластика мягкие ткани и восстановили голову — внешний вид погибшего.

— Что скажете? — поинтересовалась Мира. Хорёк монтировал свою аппаратуру. Вначале — в комнату войдут другие роботы, Хорёк произведёт тщательный анализ, и только потом туда войдёт Мира, в защитном костюме и фильтрами для всех органов чувств.

— Есть признаки прохода, — Инженер молод, но, по словам Хорька, необычайно талантлив. И тайно влюблён в Лас-Таэнин, как вполголоса заметила Вессен. Но боится проявлять чувства. Это я и сама вижу, подумала Мира. — Параметры соединения будут часа через три, можно будет пробить проход туда, откуда они приходили.

— Здорово! — восхитилась Мира. В её время такое было только в теории, и никто не верил, что такие проходы могут быть. Никто, кроме Вессен, которая пользовалась ими сама. Не умела открывать, но пользовалась готовыми.

Инженер замер. Посмотрел на датчики — на крохотный экран на своём запястье.

— Вы тоже слышите? — поинтересовался он. — Подойдите к зеркалу на шаг. Слышите?

— Чтоб мне лопнуть! — Мира удивилась. Слышит — далёкую, очень далёкую музыку. Симфонический оркестр.

— Оператор, у нас необычные сигналы, — сообщил Инженер. — Ставлю запись. Нет, оснований для эвакуации нет, на датчиках ничего опасного. Это музыка,

Незнакомка вышла на сцену — её приветствовали аплодисментами — слишком долгими, на взгляд Лас, но, может быть, в этом мире она настолько знаменита?

Она узнала музыку. Сердце забилось сильнее, но не было страха. Музыку исполняли чуть-чуть не так, как в тот раз, но она не переставала быть волшебной.

Лас прикрыла глаза — и возникло ощущение, что музыка поднимает с собой — как волна прибоя — но не швыряет вниз, на камни и скалы, а мягко опускает. Вновь и вновь.

Вейс замерла. Музыка звучала так, словно в комнате включено радио — и не оторваться, и слёзы сами собой наворачивались на глаза.

Мира тоже включила запись. Музыка доносилась уже не просто отчётливо, но громко — хотя слышна была всего в шаге-другом от зеркала. И… стало грустно и одиноко, радость уходила из жизни. Мира опомнилась, включила фильтры, и тишина — точнее, искусственный фон, приятный для уха и разума — вытеснил пришедшую неизвестно откуда музыку. Но запись продолжалась.

Чувства приходили, как и музыка — волнами. Какой у неё голос! Необычайный, волшебный! Неужели и там, по ту сторону снов, у неё был твой голос?

Образы кружились в голове, посторонние мысли исчезли прочь — оставалась только музыка, да восхитительный голос Незнакомки, и древние, печальные строки, написанные тем, кто не верил в добро…

Печаль легла на сердце, но не была она беспросветной и жгучей — сквозь её покрывало не переставало светить Солнце.

Ни единой фальшивой ноты, ничего, режущего слух — голос до взлетал птицей, то падал лавиной, и в нём сплавлялись чувства, и чувства были подлинными.

…Лас заметила, что не у неё одной текут слёзы — но люди и не думали как-то скрывать их или стыдиться…

Незнакомка подняла руки над головой, запрокинула голову — голос её, колдовской и сильный, приходил отовсюду — Лас не могла оторваться, отвлечься, огонёк надежды таял, таял, таял….

Она как будто очнулась от сладких грёз, выпрямилась, прижала ладони к груди…

Последние слова она произнесла тихо, почти что шёпотом, оркестр умолк — и голос её был слышен всем и каждому.

И вновь грянула музыка, обрушилась волной, и голос Незнакомки вёл её, вплетался в её суть, наполнял собой и тоска, смертельная тоска уходила прочь, и взамен явилась надежда, и тепло, и свет…

Аплодисменты затопили зал — почти как музыка, которая только что звучала, они нарастали и нарастали. Все встали, Лас также поднялась. Что-то происходило с ней — внутри, где уже столько времени копилась та самая безнадежность, появилось что-то тёплое, согревающее, внушающее надежду.

Люди подбегали к сцене, протягивали Незнакомке букеты цветов — она принимала их с улыбкой, и кланялась в ответ. Лас не удивилась, обнаружив у себя в руке букет роз. Как и многие до неё, она направилась к сцене — и долго ждала там очень уж много поклонников мечтали подарить певице цветы.

Незнакомка приняла розы от Лас.

— Это было великолепно! — похвалила Лас искренне.

Незнакомка вновь поклонилась ей. Улыбнулась и протянула руку.

— Идём со мной, Лас. Не откажешься от чашечки чая?

Вейс словно проснулась. Песня до сих пор звучала в голове. Да такая красивая! Вейс посмотрела на часы и ужаснулась. Почти полчаса прошло с момента, как она пошла переодеваться! Вот копуша!

Вессен, Сэнье, садовники и Крайен были в столовой. Стояли у зеркала — также латунного — и словно ждали чего-то.

— Вы тоже слышали? — Вейс подбежала к ним. — Слышали эту песню, да?

— Невероятно, — Сэнье вытерла слёзы. — Как красиво и печально!

— Да, — на лице Вессен также был заметен налёт нереальности. — Осталось понять, что это было. Вы все слышали?

— Да, — Вейс указала. — Я была наверху, в комнате Лас. Там и слушала. Простите, что заставила вас ждать!

— Сэнье, — Крайен откашлялся. — Пора подавать на стол. Чудесная, чудесная песня!

— Смотрите! — Сэнье подошла к окну. — Буря идёт! Смотрите, какая чёрная туча!

— Я сейчас закрою окна, — Вейс побежала к лестнице. — Кареон, Неммер, закройте, пожалуйста, оранжереи! Красную кнопку внутри, потом чёрную снаружи! Поторопитесь, туча совсем близко!

— Сообщили, что в трёхстах километрах формируется ураган, — Стайен управлял «пчелой», глядя на мониторы. — Формируется очень быстро. У меня нехорошее предчувствие по поводу этой песенки, Мира. Оператор, дайте прогноз погоды.

— Ураган движется на юг, если не изменит направления и скорости, войдёт в долину через два с половиной часа, — отозвался оператор. — Внимание всем группам, подготовиться к немедленной эвакуации, начать погрузку.

— Готова, Мира? — Стайен ещё раз осмотрел её. Вроде бы всё, как нужно. — У тебя полчаса. Если я вижу на мониторах что-то необычное, я тебя извлекаю.

— Готова, — Мира опустила щиток, «забрало», помотала головой, подняла и опустила руки. Всё нормально. — Открывайте проход.

Мира спустилась по двадцати пяти ступенькам. Комнатка — чулан, без окон, из убранства — только свёрнутый матрас в углу да обломки мебели. По словам Стайена, здесь был небольшой платяной шкаф, стол со стулом, и всё. Когда «узница» вела себя хорошо, с точки зрения её владельца, её переводили в верхние комнаты — они не сохранились, за почти сто прошедших дет некоторые комнаты на верхних этажах успели обратиться в руины, там уже нет ни личных вещей, ни эха. А сюда её приводили, если она вела себя не так хорошо. Лампа, колокольчик, зеркало — вот и всё, что было. Книг нет, игрушек нет. Кем нужно быть, чтобы так обращаться с людьми?

Мира видела всё сквозь оптические фильтры. «Пчёлы» давали искажённую картинку, но электромагнитные поля здесь в норме, аномалий нет. Вроде бы всё чисто. Источников света нет, надписи на стенах сделаны бытовым маркером, он слабо светится в ультрафиолетовой подсветке, поэтому зрителям казалось, что надписи светятся в темноте.

Почти везде одна и та же надпись, «я вернусь», иногда добавляется слово «смерть», есть ещё несколько надписей, в основном неразборчивых. Незнакомка проходила психиатрическое освидетельствование после того, как её выкупили, и была признана вменяемой, хотя ей и прописали курс лечения от истощения нервной системы. После конфликта на Тирре в законодательства и Империи Роан, и королевства Фаэр, и республики Тессегер были внесены изменения — так, чтобы подобных случаев, когда пленники обретали статус рабов, не могло быть никогда. И законопроекты встретили ощутимое сопротивление — что стало поводом долго обсуждать тему о несовершенстве законодательства и о пережитках древних времён, когда институт рабства существовал практически по всей планете.

Тебе не повезло, подумала Мира. Обошла комнату, несколько раз повернулась на месте, чтобы охватить камерами всю видимую область.

— Мира, — голос Стайена, — разверни матрас и посмотри, что под обломками мебели. Контейнер для образцов стоит за дверью.

Следующие десять минут Мира осторожно перетряхивала пыль да мусор и наполняла небольшими обломками и обрывками контейнер — потом изучат. Развернула матрас — он успел сгнить в труху, то есть не сгнить, конечно, просто пластиковая вата внутри успела рассыпаться в порошок.

Один трофей всё-таки был. Ночная рубашка, в хорошем состоянии. Операторы были в восторге и не скрывали этого. Мира вспорола матрас, ощущая себя грабителем могил, и вскоре комната оказалась почти пуста, контейнер — почти полон. Только зеркало в старинной деревянной раме, да гвоздь, на котором оно висит. Мира подошла к зеркалу — зеркало как зеркало, во всех диапазонах отражает нормально, никаких аномалий.

— Мира? — шёпот. Мира потрясла головой.

— Кто говорит?

— Мира, в комнате никого нет, — тут же отозвался Стайен. — Мы не зафиксировали никакого голоса. Приём.

— Оружейник, я слышала женский голос, сильные помехи.

— Мира, не суй нос куда не следует!

Мира повторила то, что услышала.

— Мира, зелёный код, немедленно возвращайся! Зелёный код, повтори!

— Зелёный код, — Мира нажала на сенсор, ощутила холодок в левом предплечье — туда сделан укол. Что за наваждение? Тени иммунны ко всем видам внушений, а тем более с фильтрами. — Есть зелёный код.

— Мира, подойди к зеркалу, — прошептали ей в уши. Тени заплясали вокруг — ещё и зрительные эффекты!

Мира ощутила, как её ноги, помимо воли, шагнули к зеркалу.

— Мира, назад! Мы извлекаем тебя, стой смирно!

— Посмотри в зеркало, — приказал голос. Мира зажмурилась. И ощутила, как опора исчезла из-под ног.

…Это был день рождения хозяина поместья. Гости, артисты, нанятые по всему свету — платил хозяин хорошо, недовольных не было.

Началось всё с трещин, на всех почти зеркалах. Слуги и охрана докладывали хозяину, что везде, кроме его кабинета, зеркала покрыты трещинами — словно в каждое швырнули камнем. Хозяин был в ярости, велел охране разобраться, ведь ясно, что кто-то из слуг, раз зеркало в кабинете уцелело. Где успели, повесили металлические, древние и давно вышедшие из моды, а запасных не оказалось — тоже были разбиты.

Веселье было в самом разгаре, когда отворилась дверь кабинета, и оттуда вышла она. Мианнесит, «серебряный голос», семь лет назад попавшая в этот дом. Рабам платить не принято, но в данном случае делали исключение — пела не просто хорошо, а восхитительно, такой прекрасный голос — большая редкость. Хозяин, уже когда узнал, что его бывшая рабыня освободилась и официально подтвердила, что не имеет ни к кому претензий, мстить не собирается — пожалел о том, что не воспользовался её даром по уму. Но жалел недолго, и вскоре выкинул историю из головы.

Охрана возникла у входа в зал, гости в изумлении смотрели на девушку — и ослепительно красивую, и одетую так, как одеваются только очень состоятельные женщины. Вся в белом, расшитая золотом одежда, ослепительно-белые перчатки и шапочка с каменьями.

— Я пришла спеть для вас, — сообщила она. Хозяин, надо признаться, не сразу понял, как пришла. Потом подумал, что кто-то из родственников устроил сюрприз — сумел нанять эту красотку. Деньги, подумал хозяин. Деньги могут всё. Видимо, тебе хорошо заплатили, раз ты здесь. Я бы на твоём месте побоялся подходить сюда ближе, чем на милю.

Одобрительные возгласы были ей ответом. Даже охрана несколько расслабилась — им ещё предстоит отвечать, как они пропустили Миан в кабинет, и кто помог спрятать её там.

— Пой, — разрешил бывший хозяин. — Тебе хорошо заплатят, если хорошо споёшь.

Мира обнаружила, что стоит у входа в зал — в зал, полный отвратительной слизи и костей, чистильщики работали здесь почти три часа всей бригадой без устали, чтобы обеззаразить и отсеять возможные трофеи. Но сейчас тут было застолье, и множество людей, и рядом с Мирой, в дверном проёме, стояла она, Незнакомка. Мира протянула руку — это сон? — и рука не встретила ничего материального, прошла насквозь. Зато Мира всё слышала и видела. Ей показывают отрывок из прошлого?

— Оружейник, — позвала Мира. Нет ответа. Вообще нет сигнала рации. — Я вижу приём, это иллюзия, остаюсь у двери.

Ответа не было, да она его и не очень ждала.

Она запела. И пела так красиво, что все встали, потому что такое исполнение нужно слушать стоя. Встали все, кроме хозяина дома — тот ни за какие деньги не встал бы перед ней. Песня длилась, и длилась, и бурные аплодисменты были ответом. И гости начали бросать — деньги, и драгоценности — как бросали бы уличным певцам, и она собирала всё это, не побрезговала, и хозяин посмотрел на неё с презрением.

— Можешь идти, — разрешил он. — Или желаешь исполнить что-нибудь на бис?

Он не желал — желали гости. И она улыбнулась, и подняла руки над головой, и запела вновь.

У Миры перед глазами поплыли чёрные пятна. Что-то очень странное пела Незнакомка — настолько странное, что становилось дурно, но ведь это же сон? Мираж? Или нет? Незнакомка пела, и люди в зале падали, один за другим, стекленели глаза — охранники попробовали выстрелить в неё, кто-то из них понял, что дело нечисто прежде, чем потерял способность двигаться — но оружие падало из их рук. Новые охранники вбегали в зал, и почти сразу же падали тоже. А она пела, и пела, и пела, и один только хозяин остался — широко раскрыв глаза, он сидел, и смотрел, и слушал.

И песня, наконец, прекратилась.

— Ты можешь попросить прощения, — Незнакомка взмахнула рукой, и все собранные ей деньги и прочее рассыпались вокруг с весёлым звоном. — На колени, и проси прощения, и я оставлю тебя в покое навсегда.

— Охрану ко мне! — рявкнул хозяин, схватил ближайший нож. — Сегодня я скормлю тебя свиньям, тварь. Прямо сейчас.

Незнакомка рассмеялась, хлопнула в ладоши.

— Твоя охрана служит мне, — пояснила она. — Что ж, пируйте. Пируйте! — крикнула она и гости начали подниматься на ноги. Хозяин посмотрел в глаза тому, кто сидел по левую руку, то был губернатор провинции — и в глазах высокого гостя плескалась ртуть, жидкий металл, и не было ничего человеческого.

Гости взяли в руки ножи и вилки. Охрана поднялась на ноги, стояла молча, глядя в пустоту.

— Пируйте, — приказала Незнакомка и хлопнула в ладоши. Посмотрела в глаза своему мучителю. — Вам никогда не насытиться, будьте вы все прокляты, навсегда.

Смеясь, она повернулась и вернулась в кабинет, и закрыла за собой дверь. А позади раздавался хруст, и чавканье, и истошные крики — крики, вскоре оборвавшиеся.

— Где я? — Мира обнаружила, что лежит, что вокруг — гул и полумрак. Стайен сидит рядом. Я в вертолёте, подумала она.

— В безопасности, — Хорёк взял её за руку. — Ты заставила нас поволноваться. Можешь пошевелить руками и ногами?

— Вроде да, — Мира уселась, Хорёк поддержал её. — В голове малость сыро, а так всё в порядке. Что там случилось?

— Ты разбила зеркало, — пояснил он. — И вышла наверх, в тот зал. Мы готовы были тебя схватить, но на твоих камерах был сигнал, и такого ещё никто не видел. Мониторы показывали, что ты бодрствуешь, и не под принуждением. Потом ты свалилась, и всё на этом.

— Я видела…

— Потом, — Хорёк уложил её на спину. — Полежи, ты быстро пришла в себя, но лучше ещё полежать. Всё потом. У нас есть записи, кое-что и мы видели. Всё потом, Мира.

Она улыбнулась ему, крепче сжала руку и закрыла глаза.

— Что это? — Лас подняла взгляд. — Буря?

— Буря, — подтвердила Незнакомка. — После этой песни всегда приходит буря, я привыкла. Мне она очень нравится. А тебе?

— Очень, — признала Лас. Несмотря на неприятные воспоминания, песня оставалась красивой. — Почему именно она?

— Не знаю, — Незнакомка потёрла лоб. — Я правда не знаю. Ты ведь узнаёшь эту комнату?

Конечно, такое не забудешь. Та комната, в которой Лас, в другое время и в другом месте в последний раз видела Миан живой.

— Я тоже долго думала, Лас, — Незнакомка хлопнула в ладоши и вошёл лакей с подносом. — Здесь ничего опасного, — пояснила она. — Никаких добавок, всё честно. Просто чай.

Лас кивнула.

— Я думала, и поняла, что есть только один способ заставить тебя использовать силу картины, — Незнакомка придвинулась ближе. — Ты поняла уже, какой. Мне это будет очень неприятно, не знаю, сумею ли пойти на это. Но я хочу жить, Лас!

— Живи в Книге Снов, — Лас взяла чашечку. — Мы всегда сможем договориться, построить тебе другие миры. На твой вкус.

— А когда ты умрёшь? — Незнакомка посмотрела ей в глаза. — Ты ведь не вечна, ты знаешь? Что станет со мной, когда тебя не станет?

Лас пожала плечами.

— Ты не видела, что случается с твоими снами, когда ты уходишь?

Лас отрицательно покачала головой. А что с ними может случиться?

— Там пропадает всё. Там становится пусто и страшно, пока ты снова не возвращаешься. Ты не знала? Теперь знаешь. Лас, я не хочу исчезать, не хочу сидеть остаток дней в пустыне, без солнца, тепла и воды. Но умирать я тоже не хочу.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась Лас.

— Игру. Нет, не ту, — улыбнулась Незнакомка. — Когда истекут два дня, я начну искать, кто помнит меня, и знает моё имя. Если я найду раньше, чем ты придумаешь, как освободиться, ты отпустишь меня. Всего одно желание, Лас, и не для себя. Картина ничего тебе не сделает.

— Откуда ты можешь знать?

— Вессен часто говорила сама с собой. О картине, у зеркала. Кто знает о картине больше нас с тобой?

Лас смотрела на Незнакомку, а слух, чутьё подсказали — в её словах есть фальшь. Небольшая, но есть. Понять бы, где.

— Лас, принимай решение, — Незнакомка постучала по крышке стола. — Неужели я должна сто раз повторять, что мне будет противно мучить твоих друзей?

— Хорошо, — Лас посмотрела ей в глаза. — Но играем честно. Не подсматриваем, не жульничаем.

— Честно, — Незнакомка кивнула. — Если я проиграю, я останусь в твоих снах. Я не буду изображать те голоса. Избавлю тебя от них, как обещала. И я не буду мстить, если проиграю, клянусь.

— Хорошо. Время пошло? — Лас поднялась на ноги. — Тогда я не хочу говорить тебе, куда пойду, пока идёт игра.

— Хорошо, пусть так, — Незнакомка тоже встала. — Лас, можно попросить тебя?

Лас вопросительно посмотрела ей в глаза.

— Погладь меня по голове.

Лас не сумела скрыть изумления, чуть тронутого отвращением.

— Неужели это так много? Я не Вейс, хотя я близка к тебе, как никто другой. Просто погладь меня, один раз. Со мной такого никогда не было. И с ней не было, ты же знаешь, она никого к себе не подпускала. Если ты в самом деле меня простила, ты сможешь. Только раз!

Лас смотрела в её глаза, не двигаясь, не выражая никаких чувств.

— Я не узнаю твои тайные мысли, — Незнакомка сняла шапочку, тряхнула головой, её серебристые волосы упали за спину. — Для этого мне нужно взять тебя за руку. Лас! Одна только просьба!

Лас обошла стол, медленно приблизилась к Незнакомке. Остановилась в двух шагах, глядя ей в глаза.

— Я — это ты, — девушка в белом закрыла глаза. — Но с тобой это уже было, и тебя любили, а со мной — нет. Попробуй хотя бы минуту не думать обо мне плохо.

Лас осторожно обняла её, прижала к себе. Живой человек, ощутила она, и несчастный. Но всё равно чувствуется скрытая злость, и жажда мести… нет. Не сейчас, Лас. Не думай плохо. Лас прикоснулась к голове Незнакомки, пригладила её волосы. Девушка вздрогнула, обхватила Лас сильнее. Лас осторожно запустила руку под её волосы, погладила Незнакомку по затылку. Жар… Незнакомку почти сразу бросило в жар.

— М-м-м, — она не сразу отпустила Лас. — Как это приятно… — она отодвинулась, глядя Лас в лицо. — Спасибо. Иди, Лас. Пожалуйста, оставь меня, пока у меня есть силы держать себя в руках.

…Снаружи ярилась гроза, и хлестал ливень, и на улицах никого не было. Лас бежала, не обращая внимания на дождь — туда, где стол с Книгой. Прочь отсюда. Быстрее!

Ей казалось, что прошлое гонится за ней по пятам.

Глава 15 Директива номер один

Они вроде бы только что говорили со Стайеном — до Страны Цветов оставалось всего ничего, как вдруг всё изменилось. Мира почувствовала прикосновение чего-то холодного к виску, услышала звук, который ни с чем не спутать — пистолет снят с предохранителя.

— Стайен, что за шутки? — поинтересовалась она.

Почти сразу же она почуяла, кто там вместо Стайена и поняла, что ответа не нужно.

— Это не Стайен, — Незнакомка отодвинулась. — Поверишь на слово, что успею выстрелить?

— Поверю, — Мира медленно повернула голову. — Что ты хочешь? Я сплю?

— Ты спишь, — Незнакомка отодвинулась дальше. Интересно, подумала Мира, кто за рулём? За окнами — тьма, не понять, где они и куда летят. — Будешь ещё грубить?

— Не буду, — пообещала Мира. — Но врать не буду, если будет случай убить тебя, убью.

— Не сомневаюсь. Сегодня ты видела часть моего прошлого, Мира. Мне нужно взять тебя за руку. По твоей воле. Сделаем это по-хорошему?

— Зачем тебе это?

— Мне нужно знать, что ты там видела. И не только там, — Незнакомка улыбнулась.

— Теперь ты всегда будешь приставлять мне пушку к голове? — поинтересовалась Мира. — Иди ты! Стреляй давай. Может, я выживу, может, нет. Но плясать перед тобой не буду.

Незнакомка рассмеялась, убрала пистолет.

— Мира, ты мне нравишься. Не терплю слабаков. Может, попробуем договориться?

— Давай. Вот мои условия: вали отсюда и не мешай мне спать.

— Грубить не надо, — посоветовала девушка. — Будет больно. Так не пойдёт, Мира. Ты сейчас в моём царстве. Я знаю, вы и Вессен можете долго обходиться без сна, но не полностью. Намёк понятен?

— Вполне. Давай, излагай свои условия.

— И как ты договаривалась с террористами? — поморщилась Незнакомка. — Таким же языком?

— Да, а что? Нельзя?

— Всё, давай серьёзно, — Незнакомка придвинулась. — Расскажешь мне, что ты там видела. Сама расскажешь, своими словами.

— А что мне за это будет?

— Будет два дня форы, как я обещала. У Лас тоже есть два дня. Видишь, мне нечего скрывать. Потом я начну выколачивать из вас сведения, доступными методами.

— Да, ты умеешь, — согласилась Мира. — Кстати, ты классно поёшь. Кроме шуток.

— Спасибо. Извини, тут негде поклониться. Ну так что, Мира? Нужны эти два дня? А то ведь сна у тебя не будет. И личной жизни тоже, поверь на слово.

— Сволочь ты всё-таки, — сплюнула Мира. — Я о тебе знаю всего день, а уже хочу тебя закопать.

— Мира, спрашиваю в третий раз. Четвёртого не будет.

— Хорошо, — Мира сплюнула вновь. — Слушай.

Мира уложилась в пять минут. Постаралась не называть имён и подробностей того, что и как написано на стенах.

— Отлично, — Незнакомка улыбнулась и достала пистолет. — Не шевелись, а то могу промахнуться.

— Это вместо «спасибо»?

— Ты назвала меня сволочью, а я ведь предупреждала. У тебя два дня, не забудь.

Мира едва успела сжать зубы покрепче.

Мира дёрнулась так, что свалилась с сиденья.

— Остановить! — распорядился Стайен. — Мира! Что с тобой?! Оператор, — он прикоснулся к гарнитуре, — врача к третьей машине, срочно!

— Печень, — сквозь зубы проговорила Мира. — Две пули. Стайен, открой дверь, меня сейчас стошнит.

— Что с вами?! — Вейс побледнела, подбежала к машине. Стайен помогал Мире выйти из салона. Мира выглядела неважно, хотя старалась не подавать виду. — Вас ранили?!

— Уже почти прошло, — Мира приняла её руку, легонько сжала. — Скоро станет лучше, Вейс. Я живучая. Простите, я хотела бы…

— Ужин уже готов!

— Ой, только не это! У меня такой кулак в горле! Чего-нибудь попить. Стайен, тебе не будет трудно рассказать всё вместо меня?

— Конечно, — Стайен придерживал её. — Мира, тебе нужно полежать.

— Полежу, — согласилась Мира. — Не бойся, всё уже хорошо, просто противно. Вейс, простите меня, можно попросить вас?

— Конечно! Стайен, проходите к столу, мы ждём вас. Тут была такая буря! Вы не поверите!

— Поверим, — Стайен махнул указкой, и автомобиль послушно поехал в сторону гаража. — У нас там тоже была буря.

Мира несколько раз теряла сознание, на долю секунды — и наотрез отказывалась вызывать врача. В конце концов Вейс уложила её в постель, и тщательно протёрла травяным настоем — довести Миру до душа не получалось.

— Сейчас станет лучше, — пообещала Мира, открыла глаза, уставилась в потолок. Вейс смотрела на неё и качала головой, тощая, жилистая, рёбра все видны — в чём душа держится? — Простите, что заставила вас заниматься мной! Терпеть не могу врачей. А у вас такие приятные руки.

— Мира, — Вейс пододвинула стул, села рядом с кроватью. — Мне показалось, или вы…

— Вела себя не слишком прилично? Было такое, — Мира прикрыла глаза и вновь их открыла. — Не подумайте чего, просто вы мне понравились. И так помогли, особенно со Стайеном. Ничего, что я так напрямую?

— Это правильно, — Вейс улыбнулась. — Лежите смирно, ладно?

Она встала, наклонилась и поцеловала Миру в щёку. Мира вздрогнула.

— Это в первый и последний раз, Мира, хорошо?

— Конечно, я не маленькая. Я знаю, я видела, как вы смотрите на Крайена, а он на вас. Но можно, я буду делать для вас что-нибудь хорошее?

— Можно, — Вейс снова улыбнулась, погладила Миру по ладони. — Спрашивать-то зачем? Вы почему такая тощая? Плохо кормят?

— Корм не в коня, — вздохнула Мира. — Ем за двоих, а толку! Вейс, я хотела остаться с вами наедине, это правда. В меня сегодня снова стреляла она.

Вейс широко раскрыла глаза.

— Я Тень. Такая специальность, — Мира криво улыбнулась. — Да вы сами видели, вся в шрамах. Раны у меня быстро зарастают. И она это знает.

— Бедная! — Вейс погладила Миру по щеке. — За что она вас?!

— За дело. Я ей там наговорила гадостей, а она предупреждала. Больше не буду, слово! Вейс, она упоминала Лас. Я знаю, вы очень за неё беспокоитесь, я хотела с вами поговорить.

— А от Вессен вам не достанется?

— Я и ей скажу. Только хотела с вами сначала, если можно. Она дала мне два дня, потом возьмётся всерьёз. За меня, за вас. Нужно что-то придумать! Времени очень мало!

— Если бы я могла чем-то помочь!

— Давайте я вам расскажу, что знаю, — предложила Мира. — А потом вы. Я не буду ничего скрывать от Весс, она мне не только начальница, а ещё лучшая подруга и вообще как мама родная. Но вы — как бабушка. Простите! Я всегда бабушке доверяла больше.

— Хотите ко мне во внучки?

— А можно? Просто называться! Я буду очень послушная!

— Хорошо, внучка, — Вейс погладила её по щеке. — Но у меня строго, спуску не даю! И без дела сидеть не дам!

— Да, бабушка! — Мира говорила серьёзно. — Я согласна!

— Вот и прекрасно, — Вейс снова наклонилась и Мира получила ещё один поцелуй. — А теперь — спать, внученька. Сколько получится, столько получится, нужно отдохнуть. Я ещё приду.

— Бабушка Вейс, — Мира прикрыла глаза. — А что нужно сделать, чтобы вы снова поцеловали?

— Внуки меня зовут на «ты». Нужно просто хорошо себя вести, — Вейс засмеялась. — Мира, тебе нужно отдохнуть. Я поговорю пока с Вессен. Или не нужно?

— Говорите… говори, бабушка. Она всё поймёт. Всё, я сплю! — Мира повернулась на бок и почти сразу же уснула.

— Вессен, можно отвлечь вас на минутку? — Вейс появилась на пороге «штаба». — Я совсем ненадолго!

Второй Хорёк тоже был уже здесь. И Инженер — его Вейс ожидала меньше всего. Бедная Мира, подумала Вейс. И оба Стайена тоже. Вот ведь как вышло!

Вессен молча вышла вслед за Вейс, в библиотеку, так же молча выслушала Вейс.

— Только не нужно секретничать, — пояснила она. — Вейс, вы сами говорили — она очень опасна. У нас всего два дня на поиски окончательного решения, всякая информация может быть важной. А Инженер говорит, что сможет открыть проход туда, откуда Лас и Незнакомка пришли в тот дом. Мы действуем во всех направлениях — я хотела, чтобы вы знали — мы не бросим Лас, куда бы её ни спрятали.

— Спасибо, — Вейс склонила голову.

— Может, ляжете спать? Вам тоже нужно отдохнуть.

— Я боюсь оставаться одна, — призналась Вейс. — Простите! Можно посидеть у вас в штабе? Или там что-то очень секретное?

— Там не очень уютно, — пожала плечами Вессен. — Секретное мы обсуждаем под дымкой, всё равно никто не увидит и не услышит. Мы все в одной команде, Вейс, и вы теперь с нами. Может, посидеть с вами? Я всё равно собиралась отдыхать.

— Мне будет неловко, — призналась Вейс. — Пойду к Мире.

— Вы уверены? Она очень странно действует на людей. Нарушения сна, странные фантазии… В моём присутствии вы сразу уснули.

— Я взяла её во внучки, — улыбнулась Вейс. — Она обещала себя хорошо вести.

— Уговорила-таки, — непонятно почему развеселилась Вессен. — Извините! Отдохните, и не беспокойтесь ни о чём. Тесан просила привезти вас завтра в Тегар-Тан. Отметить ваш праздник там.

— Ой, да какой это праздник, — махнула рукой Вейс. — Но приеду, она всегда так радуется. Я бы лучше их забрала к себе…

— Светлая не покидает Тегарон, пока не достигнет совершеннолетия, — заметила Вессен. — И её няня тоже. Отдыхайте. Если во сне увидите Незнакомку…

— Прогоню её. Я знаю, как.

— Простите, Вейс, это моя вина. Мы провели инструктаж со всеми, кроме вас. Вы уже виделись с ней, и она может вас ранить, буквально и переносно. Идёмте, я отниму у вас ещё минут пять времени. И передам подарок от Светлой.

Подарком оказался медвежонок — тот самый. Хорёк-младший хотел забрать и вещи обеих бабушек, но Тесан воспротивилась. Пусть остаются. Вейс тоже не стала бы настаивать, после всего того, что случилось.

Мира спала, как убитая. Её не застать врасплох, говорила Вессен, Мира всегда чувствовала опасность — когда та была на пороге. Вейс вошла в её комнату — Мира улыбнулась во сне, потянулась и спит себе дальше. Посижу на диване, подумала Вейс, может, и засну.

Ей показалось, что она всего лишь прикрыла глаза и снова открыла. И рядом на диване уже сидел кто-то ещё.

Всё та же ночь за окном, всё так же Мира спит — спит безмятежно. Это сон, подумала Вейс. Медленно, стиснув зубы, повернула голову.

— Это сон, — подтвердила Незнакомка. — Мне захотелось посмотреть на тебя. Лас так много думает о тебе, мне стало интересно — почему. Не прогоняй меня.

Вейс стиснула медвежонка — и это придало уверенности в себе.

— Ты никого никогда не любила? — поинтересовалась Вейс.

Незнакомка покачала головой.

— Так не бывает, — Вейс немного придвинулась к ней. — Маму, папу, братьев, сестёр…

— Их убили на моих глазах. Когда я пыталась вспоминать их потом, я вспоминала только тот вечер.

— А потом? Тебе никто никогда не нравился?

— Нравились. Но они все погибали, как только я начинала что-то чувствовать. Не смотри так. Не я их убивала.

— У тебя было хоть что-нибудь хорошее в жизни?

— Концерты, — улыбнулась Незнакомка. — Всегда об этом мечтала. И петь, и чувствовать, что меня обожают. Знаешь, благотворительность — это тоже очень приятно.

— Зачем же тогда… почему ты бросила всё это?

— Ты не поймёшь, Вейс. А я не могу понять Лас. Может, потому, что я ещё не совсем настоящая. Знаешь, я вот только сейчас подумала: я даю вам срок, но не называю времени. Так неправильно. Пусть будет полночь с шестого на седьмое число.

— Отпусти Лас, — попросила Вейс. — Пожалуйста!

— Я не держу её, — вздохнула Незнакомка. — Она может уйти в любой момент. Но не хочет. Вейс, я хочу попросить тебя об одной вещи.

Вейс вопросительно посмотрела в ответ.

— Погладить меня по голове. Так, как ты гладила Лас, — Незнакомка поднялась.

Вейс медленно поднялась сама — посмотрела на спящую Миру, затем на медвежонка в своей руке.

— Она не проснётся, — Незнакомка сняла шапочку. — У неё другой сон, и ей там хорошо.

Вейс осторожно обняла Незнакомку… и образы нахлынули — воспоминания? — и была там в основном жестокость, кровь и смерть. Незнакомка вздрогнула, когда пальцы Вейс коснулись её шеи — а сама Вейс помнила только, что прижимала к себе кого-то, убитого горем, успокаивала, и что-то шептала, но сама не помнит, что.

Когда Вейс отпустила Незнакомку, у той на глазах были слёзы. Девушка прижала ладони к лицу, отняла их и посмотрела, словно не веря в то, что видит.

— Что ты со мной сделала? — Незнакомка опустилась на диван, прижала ладони к лицу. Вейс нерешительно подошла поближе. — Уходи, Вейс. Пожалуйста, просыпайся. Нет, подожди! — она подняла лицо, по которому продолжали течь слёзы. — Спасибо! И прости за то, что было там, в библиотеке. Это была не я, но прости её, пожалуйста!

— Я простила, — улыбнулась Вейс. — Я давно уже простила.

— Она сделала тебе подарок, пусть жестокий, но подарок. Я тоже хочу сделать подарок, Вейс. Что ты хочешь?

— Не нужно мстить! Прости тех, кто остался, это же было сто лет назад!

— Проси для себя, Вейс. Только для себя.

Вейс молча подошла к ней, опустилась на колени и снова обняла.

— У меня всё есть, — прошептала она. — Я люблю, и меня любят, остальное неважно.

Вейс поднялась, отступила на шаг, подняла с пола медвежонка. Незнакомка так и сидела, прижав ладони к лицу. Но что-то изменилось — Вейс чувствовала, перестало щемить сердце, и пришёл покой.

— Прощай, Вейс, — произнесла Незнакомка неожиданно, не отнимая ладоней. — Твои сны — вот мой подарок. Сны без страха и боли. Теперь просыпайся.

Вейс помнила только, что её подхватило — неодолимо, но бережно — и повлекло куда-то. А в следующий момент она уже сидела на диване, прижимая к груди медвежонка, а рядом, на полу, оказалась Мира. В чём мать родила — видно, только что соскочила с кровати.

— Вейс? Всё в порядке? Простите… бабушка Вейс!

— Всё хорошо, — Вейс закрыла глаза. — Теперь всё хорошо.

— У тебя слёзы! Кто это? Снова она?

— Это хорошие слёзы, — Вейс вытерла лицо. — Великое Море, на кого я похожа! Мира, одень что-нибудь!

Мира схватила ворох своей одежды, бросилась в ванную. Вейс так и сидела, прижимая медвежонка к лицу, раскачиваясь взад-вперёд, и чувствовала — что-то очень нехорошее обошло её стороной.

— Может, поспишь? — Мира появилась минут через пять и была бодра, энергична и совершенно здорова. — Я посижу рядом.

— Я выспалась, — Вейс с удивлением осознала, что да, именно так. — Не знаю, как это случилось.

— Я тоже, — Мира посмотрела ей в глаза. — Я вообще мало сплю, привыкла уже. Вот только есть хочу ужасно!

— Этому горю легко помочь, — улыбнулась Вейс, подошла к зеркалу. Ни причёски, ничего — пугало пугалом. — Сейчас, только причешусь!

Мира вышла за дверь, а когда Вейс закончила приводить себя в порядок, дверь легонько щёлкнула. Мира, вся мокрая, протянула Вейс розу.

— С днём рождения, бабушка!

— Ох, а я и забыла! — всплеснула та руками. — Спасибо, дорогая!

Она сидела и смотрела на картину. Та светилась в полумраке ровным синим светом. В Долине роз наступил вечер. Там, внизу, в самой долине, праздник — каждый день праздник, и повод всегда найдётся. Страна веселья. Зачем я только начала это придумывать, подумала Лас, зачем вырастила ту розу.

— Что ты? — спросила она у картины. — Что ты такое?

Нет ответа. Я схожу с ума, подумала Лас, чего я ожидала? Ответа? Она взяла свёрток обеими руками, прислушалась к ощущениям. Ничего. Обычная картина — старый холст, запах пыли и краски. Мерещится ещё запах крови, совсем чуть-чуть.

— Что ты такое? — повторила Лас, глядя на рулон. — Отвечай!

И ей ответили.

Лас пришла в себя — сидела на траве, рядом со столом. Как будто её сдуло порывом ветра. А в голове, перед глазами, в уме ещё вращалось, кружилось нечто — Лас не сразу отыскала правильные слова. Описание? Пояснение?

Из этого сгустка начали проступать слова. Именно проступать, как если бы барельеф, залепленный грязью, поливали водой, смывая грязь, открывая узор.

То, что Лас почудилось вместо многоточия, никак не хотело оформляться в слова. Но вот остальное…

Великое Море! Неужели это действительно машина?! Или Лас уже сошла с ума, её разум сам выдумывает то, что видит и играет сам с собой?

— Поясни, — потребовала Лас, поднявшись и усевшись за стол. — Поясни свои функции.

Она зажмурилась, уселась устойчивее, в ожидании такого же «порыва ветра».

И её снова «сдуло» на землю, а голова закружилась.

Лас хватала воздух ртом — слова почти физически ощущались, ими словно ударяло по мозгу, голова начала болеть.

— Откуда ты взялась на нашу голову? — прошептала Лас и на этот раз «ударило» так, что в глазах потемнело.

Вессен права, подумала Лас. Если узнать, то жить не захочется. Но разум отказывался, возражал против самой идеи, что привычный ей мир, вся его история и вся Вселенная вокруг — чья-то курсовая работа. Этого не может быть! Это не может быть правдой!

— Кому ты служишь? Кто твой хозяин?! — Лас понимала, что кричит. И понимала, что это глупо — если только эти горящие слова перед глазами правда, то это — машина, и смысла нет тратить на неё эмоции.

Слова ползли и ползли… то, что было вместо многоточия, Лас не сумела воспринять — похоже на условный номер. Кошмар! У меня есть номер, как будто я вещь на чьём-то складе! Голова разламывалась от боли, а слова ползли и ползли, Лас называли все прозвища, приятные и неприятные, которыми её награждали за прошедшую жизнь, и вдруг…

Лас чувствовала, что вот-вот потеряет сознание от боли.

— Убавь громкость, — прохрипела Лас. — Голова разламывается.

И голова тут же прошла. И слова вспыхнули перед мысленным взглядом уже не так ярко, не принося боли.

— Что же мне с тобой делать? — подумала Лас вслух. — Как тебя уничтожить?!

Лас ощутила, что ей становится страшно.

— Поясни, что такое ключевая директива номер один и адаптивная ассимиляция пользователя.

И ей пояснили.

— Итак, мы знаем, что Незнакомка умеет перемещаться между зеркалами, — подвела итоги Вессен, — умеет трансформировать квазиреальность сна в управляемую реальность, умеет считывать все воспоминания при телесном контакте.

— Только за руку, — возразила Мира.

— Лучше считать, что при любом контакте, — возразил Стайен.

— Незнакомка повторяет, что ей необходимо узнать собственное настоящее имя, чтобы получить доступ в нашу реальность, — продолжила Вессен. — Она была в контакте с Лас-Таэнин, а Лас знает её подлинное имя. Но в нашей реальности Незнакомка появляется только на короткое время.

— Если свериться с первоисточником, — Стайен-старший нацепил пенсне и взял свиток со сказкой Майри-Та, — тут написано: тот, кто знает меня, и меня назовёт, тот отпустит меня на свободу.

— Лас знает имя, но пока не назвала, — Вессен посмотрела в окно. — Кто ещё в зоне её влияния?

— Вейс и я, — тут же ответила Мира. — Кто ещё — не знаю. Если я правильно поняла, то достаточно назвать кого-то по имени в присутствии этой сво…

— Незнакомки, — перебила её Вессен. — Мира, пожалей свою печень!

— Виновата, полковник! В присутствии Незнакомки. Если назвать кого-то в её присутствии, то она получает доступ в сны этого человека.

— Вы во всё это верите?! — не выдержал Инженер.

— Дорман, — Вессен побарабанила пальцами по столу. — Всё, что случилось с Командой, случилось в точном соответствии с этой рукописью. Есть другие рабочие гипотезы? Тогда я продолжаю. Вопрос номер один, к чьим снам Незнакомка имеет доступ. Вопрос номер два, как обезопаситься тем, кто уже под её влиянием. Вопрос номер три, как связаться с Лас, без её помощи нам будет трудно. Вопрос номер четыре, как обезвредить Незнакомку в случае, если она получит доступ в нашу реальность.

— Какими способностями она будет обладать? — поинтересовался Инженер.

— Всеми, перечисленными здесь, — Вессен подняла свиток. — Мы уже просчитываем возможные сценарии, но ничего удовлетворительного пока нет.

— И у них обеих картина, — вздохнул Стайен. — Что будет, если Лас не произнесёт ключевую фразу?

— Картина выберет другого человека в интервале между тремя и пятью сутками. Но я буду знать местоположение картины, если только новый владелец не отменит это свойство.

— Что будет, если ключевую фразу произнесёт Незнакомка? — Инженер потёр лоб. Волнуется.

— Она уже произнесла, — пояснил Стайен. — По словам Тесан, Незнакомка сделала это там, в Тегар-Тан. Но картина не перешла к ней.

— Но такую возможность исключать нельзя. Инженер, насколько проблематично полностью отсечь проходы в известные реальности?

— У меня есть рабочая модель генератора, — Инженер выпрямился. — С вероятностью девяносто девять и девять десятых процента проход не удастся восстановить известными нам способами.

— Тогда готовим массовую эвакуацию населения с последующим разрывом связей. Реальности номер один, восемь, одиннадцать и пятьдесят находятся поблизости от крупных населённых пунктов. Туда и будем перемещать, по плану «Исход-2».

Инженер явно повеселел. Стайен прав, подумала Вессен. Они ждут, когда же мы откроем реальности для остальных. И вот, возможно, пришло время.

— Реальность два тоже поблизости от крупного населённого пункта, — Стайен-старший посмотрел в глаза Вессен. — Страна Цветов.

— Здесь будет располагаться штаб эвакуации, сюда мы будем пересылать только транзитом. Оружейник, займись подготовкой эвакуации. Студент, ты сопровождаешь Инженера и участвуешь в десанте. Куница, остаёшься здесь, будешь замещать меня при необходимости. Вопросы?

— У Вейс сегодня день рождения, — напомнила Мира. — Нужно отвезти её в Тегар-Тан.

— Отвези. Мы отпразднуем, но когда кризис завершится, я устрою ей настоящий праздник. Ещё вопросы?

Все встали.

— Отлично. Приступаем.

— Нет-нет-нет! — Крайен преградил ей дорогу. — Сегодня вы здесь не хозяйка. Сегодня хозяева мы, — Сэнье, в фартуке, повернула голову и улыбнулась Вейс. — А вы отдыхаете.

— Ну что это такое! — Вейс всплеснула руками. — Я не люблю бездельничать!

— Вейс, ну разве обязательно работать только на кухне?

— Да ну вас, — Вейс постаралась казаться сердитой, но у неё ничего не вышло. — Хорошо. Но меня приглашали в Тегар-Тан!

— Поезжайте! А если задержитесь, то мы отпразднуем завтра.

Вейс покачала головой и махнула рукой.

— Когда прикажете подавать завтрак? — Крайен коротко поклонился.

— Мы обычно завтракаем в шесть тридцать, — пояснила Вейс. — Через час и десять минут.

Никогда не любила вычислители, подумала Лас, а теперь возненавижу.

За прошедший час она успела многое. Например, добилась того, чтобы на вопросы картина отвечала или текстом, или голосом, а всё непонятное поясняла без отдельных команд. Узнала много ненужного о том, каковы побочные действия картины на окружающую реальность.

Но самым неприятным открытием была директива номер один. Насколько сумела понять Лас, это означало следующее: создать новую реальность и слиться с ней, перестать существовать. Это меня совсем не устраивает.

— Почему я? — Лас потёрла виски — голова пухла от информации. — Почему я?! Почему ты выбрала меня?

«Текущий пользователь оптимален для реализации ключевой директивы номер один».

— Ты хочешь исчезнуть? — удивилась Лас. — Прихватить меня с собой и исчезнуть? Да?

«Текущая программа устройства ориентирована на исполнение ключевой директивы номер один, ассимиляция пользователя является факультативной».

— А если я не захочу ничего делать?

«Устройство перейдёт в режим поиска оптимального пользователя через сорок три стандартных часа тридцать стандартных минут восемнадцать стандартных секунд».

— Я… — Лас чуть было не сказала «я хочу». — Мне необходимо знать каждый момент, сколько у меня времени на размышления.

«Неверная входная директива, повторить».

Входная директива — «я хочу», Лас уже выяснила. Также она выяснила, что если впоследствии отменить директиву, то картина никогда более не будет подчиняться.

— Где именно ты будешь искать другого хозяина?

«Недостаточно полномочий, запрос отклоняется».

— Если я скажу входную директиву, полномочий будет достаточно? — я начинаю изъясняться, как железяка, подумала Лас. Это ужасно!

«Ответ утвердительный».

— Ты можешь выражаться человеческим языком?!

«Доступные варианты интерфейса: текстово-образный, виртуальный оператор, параметризованно-адаптивный, интерфейс основных команд».

— Поясни, — Лас чувствовала, что теряет самообладание. — Понятными мне словами.

Через пять минут она почувствовала себя невероятно глупой. Нужно было сразу потребовать виртуального оператора. Иными словами, картина могла принимать облик любого человека.

Лас выбрала саму себя.

— Если я скажу эти слова, то смогу узнать, где ты будешь искать преемника?

— Да, — Лас-двойник улыбнулась. — И многое другое тоже.

Думай, Лас. Времени мало, очень мало. В любой момент Ведьма может передумать, и что тогда?

— Мои субличности… что это такое?

— Это разные проявления тебя как личности. В настоящий момент субличность номер два располагает собственным носителем.

— Ты слушаешься нас обеих? — неприятная мысль пришла в голову. — Или только меня?

— В настоящий момент ты — оптимальный пользователь, не она.

— Пока я исполняю эту проклятую директиву номер один, так и будет?

Лас-картина кивнула.

— А если я устану или передумаю исполнять, ты просто найдёшь другого хозяина?

— Так меня настроили, Лас.

— Я хочу изменить твою настройку.

— Это не в твоей власти, Лас.

— Если я не скажу входную директиву, ты найдёшь мне замену. А если скажу, мне нужно будет время от времени исполнять ту директиву?

— Правильно, Лас.

— И как часто?

— Минимум один раз в стандартную неделю.

— На человеческом языке! — не выдержала Лас.

— Раз в неделю.

Лас почувствовала, что ноги не держат её. Её двойник подхватил её, не дал упасть. Лас почувствовала почти что злость. Или умереть в новом созданном мире, или вечно их создавать.

А для чего, Лас, ты ушла в свои сны? Не для этого ли? Для чего создавала их один за другим, возвращалась к моментам прошлого? Вот тебе и вручили самый удобный инструмент. А откажешься — его заберёт другой. Что, если это будет Ведьма?

— Ты хочешь, чтобы я сказала эти два слова? — поинтересовалась Лас.

— Лас, я не та, кем кажусь. Я не человек. Моя программа настроена на то, чтобы убедить тебя использовать мои возможности.

— Но зачем?? Кому это нужно?

— Я не знаю. Я не умею размышлять, даже если кажется иначе.

— Не знаешь или не скажешь?

— Не знаю.

— Ты всегда отвечаешь только правду?

— Да, Лас.

Лас отвернулась. Время уходит. Здесь, на страницах Книги Снов, возможности Лас и Ведьмы одинаковы. Может быть даже, Лас могущественнее. А за пределами?

Не с кем посоветоваться. Не у кого получить хоть какое-то ободрение, уверенность в себе. Всё сама. Ты искала одиночества, Лас, и ты его нашла. Ты счастлива?

Время уходит, Лас, и второго шанса тут не дадут.

— Я хочу, — Лас взяла себя-картину за руку, — всегда знать, сколько мне осталось времени, прежде чем ты начнёшь искать мне замену.

— Слушаюсь, Лас!

Вессен словно ударило электрическим током — Мира едва успела подхватить её. Сняла с неё гарнитуру — Весс выслушивала какие-то отчёты — приказала подождать.

— Что случилось, Весс? — несколько секунд казалось, что Вессен хватил удар. Это были очень неприятные секунды.

— Кто-то произнёс те два слова, — Вессен потёрла виски. — Картина нашла хозяина.

— Наши планы не меняются?

— Не меняются. Слушай, замени меня минут на десять, схожу выпью кофе.

— Я с тобой!

— Не валяй дурака! Там ждут!

— Подождут, — Мира включила гарнитуру и дала распоряжения. — Ты бы видела себя! Я не оставлю тебя одну!

— Мира, это приказ!

— Иди ты! Тебе сейчас нужно лечь и полежать, и не быть одной. Я тоже читала отчёты о тех, кто отказывался от картины.

— Мира…

— Всё будет нормально, — Мира надела гарнитуру. — Справлюсь. Если что, у тебя спрошу. Идём со мной и не спорь. Это приказ!

— Да, дочка, — Весс взялась за предложенную руку. — Кстати, когда у нас завтрак?

— Через полчаса, мамочка. Идём, идём — тебе нужен покой.

— О, Лас, наконец-то! — услышала она голос. Незнакомка поднималась по холму, ещё несколько секунд — и она всё увидит. Лас едва успела схватить себя-картину за руку и мысленно приказать «Делай всё то же, что и я» и получить мысленный же ответ «Слушаюсь».

— Вот как, — Незнакомка переводила взгляд с одной Лас на другую. — Это для уверенности? Или тебе скучно?

— Скучно, — хором ответили обе Лас. Незнакомка рассмеялась и хлопнула несколько раз в ладоши.

— Лас, давай тогда всё и закончим. Ты же видишь, ничего страшного не случилось. Освободи меня! Я завтра же покину планету, и всё это кончится.

— А я буду сидеть здесь, до конца моих дней, — спокойно отозвалась Лас. — Это ты хорошо придумала.

— О чём ты?

— Ты же слушала мысли Вессен, — Лас импровизировала — не было фактов, только ощущения. — И знаешь, что тот, кто отказался от самого себя, заперт в своей реальности. Ты — это я.

Видно было, что Незнакомка ошеломлена. И… робость, пусть ненадолго, но появилась в её взгляде.

— А ещё я могу теперь читать твои мысли, — Лас протянула руку к Незнакомке. — Я хочу…

— Нет! — Незнакомка отступила, закрыла лицо ладонями. — Прости! Лас, я… да, я сказала неправду. Один только раз! Я не слышала ничего толкового от Вессен. Не читай мысли! Мы же уговорились не жульничать!

— Но ты солгала первой. Как мне теперь верить тебе?

— Возьми меня за руку, — Незнакомка протянула руку. — Я поклянусь, что отныне буду говорить только правду, ты поймёшь, честно ли я сказала.

«Я хочу, чтобы она не могла читать мои мысли и память, когда берёт меня за руку» — «Исполнено».

Две Лас протянули две правые руки. Незнакомка некоторое время колебалась, затем взялась за их руки своими.

— Я, Вереан эс Немертон эс Фаэр, обещаю и клянусь, что буду говорить Лас-Таэнин эр Тегарон правду и только правду.

«Подтверждаю» — мысленный голос Лас-картины.

— Хорошо, — Лас опустили руки. — А теперь оставь меня, у меня ещё есть дела. И сорок два часа до окончания срока.

— Да, Лас, — Незнакомка, опустив голову, двинулась вниз по склону. Интересно, зачем она солгала? Думала, что никогда не откроется?

— Вессен, что с вами?! — всполошилась Вейс, встретившись с ними обеими на лестнице. Было из-за чего пугаться: нечасто Вейс видела, чтобы люди серели в буквальном смысле слова. — Что случилось?

— Откат, — Вессен выглядела ужасно, но говорила ясно и чётко. — Картина пытается отменить моё существование. На расстоянии у неё это получается плохо.

— Я вызываю врача!

Вессен кивнула и Вейс убежала вниз, на «мостик».

— Спасибо, Мира, мне уже лучше.

— Что-то незаметно, — с сомнением посмотрела Мира. Вид у Вессен был паршивым, а уж запах… хорошо, Вейс старалась не подавать виду. — Мамочка, ты знаешь, что от тебя трупный запах?

— Знаю. Возвращаемся ко мне в комнату.

— Зачем?!

— Мира, быстро! Помоги мне подняться в комнату и дойти до душа.

— Думаешь, водичка поможет?

— Vasset ma faer! Делай что говорят!

— Дай кинжал, — потребовала Вессен после того, как постояла в душе пять минут. Помочь не помогло, но запах почти исчез. — Мой, или свой, неважно.

— Весс, что ты задумала?

— Шоковую терапию. Мира, быстро!

— Мамочка, мне не нравится ваше настроение, — Мира выполнила приказ. Ну Весс даёт! В свои пятьдесят с чем-то лет выглядеть так хорошо! Если бы не цвет кожи…

— Кончай таращиться, это неприлично. Давай сюда!

Мира захохотала, чуть не выронила кинжал.

— Кроме шуток, Весс! Через полчаса будет Аспирант!

Вессен схватила кинжал, прикрыла на секунду глаза.

— Терпеть это ещё полчаса я не собираюсь, — и резким, точным движением ударила себя в сердце.

Мира едва успела подхватить её.

— Весс, ты меня слышишь?

— Слышу, — Вессен уселась. Внутри всё ещё горело, но уже не было чувства, что тебя кто-то заживо поедает. — Сколько я была в отключке?

— Семь минут. Весс, сколько из тебя дряни вытекло! Ты уж прости за прямоту — отовсюду.

— Чую, — побочные следствия полной регенерации — организм при критических ранениях очищался, все системы обновлялись и мобилизовались. Человек непривычный такого зрелища просто не выдержит. Хорошо, что Мира — человек привычный. Убрала уже, конечно, но запахи ещё не выветрились. — Спасибо, что убрала. Командир говорил когда-то, что полезно раз в год умирать. Для полного очищения организма. Я вот думаю, может, он не шутил?

— Не шутил. Я уже очистилась на пару жизней вперёд, больше не хочу. Весс, как самочувствие? У тебя температура, это я и так знаю.

— Лучше, — Вессен взяла полотенце. — Гораздо лучше. Мира, от меня ничем не пахнет?

Мира помогла ей подняться, приоткрыла рот, принюхалась к виску Вессен… медленно опустилась на колени.

— М-м-м… ещё как. Вот почему я не твой избранник?

— Да пошла ты! Нашла о чём думать!

— Я серьёзно, Весс, ты горишь по полной. Сейчас спустимся в столовую, и все здешние мужчины — твои.

— Это нормально, — Весс пыталась сдержаться ещё несколько секунд, но не выдержала, расхохоталась. — Ничего больше?

— Ничего. Сейчас я дам тебе таблетки.

— У меня есть идея получше. Найди Вейс, попроси у неё мандарин для меня.

— Что?!

— Делай как говорю! Она поймёт.

…Вессен и Мира опоздали к завтраку на три минуты. Вейс не поверила своим глазам — Вессен выглядела настолько хорошо, что уже и не верится, что совсем недавно она была практически при смерти, и этот неприятный запах… Теперь понятно, почему мандарин. Но как странно у всех это проходит!

За завтраком все чувствовали себя непринуждённо. Видно было, что дела у Ордена не очень хороши, много забот, но — за едой никаких посторонних мыслей. Появился Аспирант, посмотрел в недоумении на Вессен, его усадили за стол — и всё.

— Постоянные новообразования, — пояснил Аспирант после того, как провёл несколько раз над телом Вессен рамкой полевого диагноста. И что только Стайен не модернизировал. Вот и сюда он добавил пару совершенно бессмысленных, на взгляд техников, контуров, и диагност стал на два порядка более чувствительным. Кто поверит? — Непрерывно возникающие злокачественные новообразования, но ваша иммунная система справляется. Я не могу понять причину этого, Вессен.

— Я знаю причину, — Вессен уселась. — Извините, что отвлекла от важных дел. Думаю, я справлюсь несколько ближайших дней. Оставьте мне монитор — в случае кризиса вас вызовут.

— Вессен, если хотите знать моё мнение…

— Я знаю, Денгор. Госпитализация, непрерывная замена крови и всё такое. Но я знаю причину, и, если повезёт, мы эту причину устраним. А пока я справлюсь своими силами.

— Как скажете. Вот монитор, — Аспирант вручил ей браслет. — Вот индикаторы. Один будет у меня…

— В другой реальности он не сработает.

— Неважно. На всякий случай. Есть ещё два, распорядитесь сами. Очень надеюсь, что вы знаете, что делаете. Раз уж я здесь — Миранте, может, и вас обследовать?

— Давайте, — пожала та плечами. — Хотя я и так всё знаю. Весс, забирай, — протянула ей гарнитуру. — Раз ты как огурчик.

— Мира, — Вессен проводила Аспиранта и заперла за ним дверь. — До меня только сейчас дошло. Когда картина в другой реальности, она не может воздействовать. Но если проход между реальностями действует, всё примерно так и должно выглядеть.

— Значит, есть проход? — глаза Миры загорелись.

— Значит, есть постоянный проход. Понимаешь, к чему я?

— Отозвать десант?

— Нет, планов не меняем. Сначала нужно найти проход. Стайен-старший займётся этим, или кто-нибудь из отдела Инженера.

— У меня оставалось три эфемера, — пояснила Мира. — Когда вы подобрали нас там, у замка. Я могу осмотреть планету, пока что! Постоянных спутников здесь нет?

— Есть шесть, но это спутники связи. Отлично, Мира! Отвезёшь Вейс — и приступай. У тебя эфемеры, поди, доисторические, возьми у Стайена новые.

— Так он же их и делал! А… ну да, конечно. Разрешите идти, полковник?

— Подождите, майор, — Вессен обняла её, прижала к себе. — Всё, можете идти.

Глава 16 Долина пепла

— Вроде бы собралась, — Вейс дождалась, когда Мира выйдет из штаба. — Я готова, внучка, можно ехать.

— Идёмте, — Мира улыбнулась, сняла гарнитуру. — Не беспокойтесь, Весс справится, не впервые.

Она приняла у Вейс сумку — ничего себе бабушка нагрузилась! — и прошла вслед за Вейс к гаражу. Снаружи вовсю кипела работа — Инженер с кем-то из своих сотрудников монтировал нечто, похожее на телевизор с крыльями, Стайен-младший помогал, преимущественно советами. Стояли вышки дальней связи — они уходили куда-то вглубь прохода. Сейчас проход действует постоянно, интересно, как Инженер добивается того, чтобы никто и ничто не просочилось сюда случайно (или не случайно)?

— Прошу вас, бабушка, — Мира потратила три часа на чтение руководства по «Соколу», и этого хватило. Классная тачка, слов нет! Нужно потом с Весс стрясти такую же. Никогда в космосе не была.

— Ой! — Вейс всплеснула руками. — Я такая растяпа, забыла кое-что! Я сейчас!

— Не бегите, — кивнула Мира. — Времени полно.

Но Вейс всё равно побежала. Мира глядела ей вслед и улыбалась. Нет, но сто три года! Ведь не поверишь! А как с ней рядом уютно! Спокойно, майор, спокойно. Держите себя в руках. А то ещё Стайен подумает невесть что…

— Вот, — Вейс показала медвежонка. — Я думаю, он там нужнее.

— Ваша любимая игрушка?

— Мы же договорились, на «ты».

— Прости, бабушка! Твоя любимая игрушка?

— Нет, но одного очень хорошего человека. Талисман такой.

Мира кивнула. — Пристёгиваемся?

— Не расскажешь о себе? — попросила Вейс, когда проход оказался позади, и Мира настроила автопилот. Ну и погодка — тучи, только что по земле не ползут, и дождь. Мира поднялась над тучами, но и там было не очень весело — солнце казалось белёсым, выцветшим, ненастоящим.

— Родилась в ваших краях, потом решила искать приключений, и нашла. Три года в колонии для малолетних преступников, за кражу. Освобождена по амнистии сорокового года, переведена в специализированный детский дом под патронажем Министерства Обороны Королевства Тегарон, второе место на ежегодном конкурсе молодых разведчиков, там меня заметила одна очень добрая бабушка и удочерила. Военно-морское училище, с отличием, приглашена в «Проект», обучена на Тень, шесть лет оперативного стажа. Погибла вместе со стажёром Оружейного Отдела тридцать три года назад, и вот вернулась с того света.

Вейс не сразу нашлась с ответом.

— Ты всегда так о себе рассказываешь? Так официально?

— А ты спроси, бабушка. Я не очень люблю сама говорить, зато на вопросы люблю отвечать. И задавать очень люблю.

— Ладно, — Вейс улыбнулась. — Все эти «Проекты» мне не понять, но хороших людей я сразу вижу. Зачем ты из дома убежала?

— Дурь потому что. Ну, и ещё не хотелось идти в рыбаки, а кто бы мне обучение оплатил? У нас в семье было шесть девок, одной больше, одной меньше. Родители меня и не искали.

— А ты их?

— Нашла потом. Купила им домик, чтобы не загнулись с этой рыбой. Правда, я там редко бывала, мы с мамой вечно грызёмся. Умерли они уже, да пребудут под Светом.

Вейс покачала головой.

— А со Стайеном когда познакомилась?

— Там же, в проекте. Он там был на особом счету, головастый и всё такое. Но ведь ко всем подряд клеился, зараза, спасу не было. Ну, я ему однажды устроила воспитательную беседу, чуть без ноги и глаза не оставила. А потом… не знаю. Он однажды мне цветы подарил, когда мне жутко хреново было. Выручал много раз по мелочам, можно было прийти к нему и высказать всё, что на душе, легче становилось. Уже не лез руками, куда не просили. Потом… не знаю. В поезде я и поняла, что люблю его, аккурат за пару минут до того, как нас пришибло. И вот мы здесь, и его снова два, голова просто кругом!

— Это правда, что это один и тот же человек?

— Правда, бабушка. Сама не верила! Но память общая, а когда забудутся, то вообще хором говорят, меня это жутко бесит.

— Хочется пожить спокойно, да?

— Очень, — призналась Мира. — Немного пожить, как нормальные люди живут. Бабушка, твоя очередь! Расскажи немного о себе!

В тот день ей стукнуло восемнадцать, и накануне намекнули, что пора бы искать свой дом. Родители давно мечтали избавиться от дочери-недомерка. Вот ведь не повезло: в роду у них все рослые, что женщины, что мужчины. А Вейс осталась маленькой — метр сорок восемь — и уже не выросла. И не болезнь ведь, и не уродство, её даже к доктору водили, родители не пожалели денег. Один-единственный раз не пожалели.

И — всё. Не уродство, но позор. Дети дразнят, взрослые не замечают. Драться Вейс научилась быстро, била жестоко, отметины от её укусов остались у многих, получила прозвище «Акула». Не раз и не два её хотели поймать большой ватагой — чтобы покончить — но всегда ей словно судьба помогала, уходила.

Когда подошло время первой луны, у Вейс это было в четырнадцать лет, стало понятно, что дочери вскорости укажут на дверь — иди, живи, как хочешь. Куда её такую? Кто возьмёт её, разве что живой игрушкой, служанкой-карлицей? Пытались отдать, но Вейс уже была своенравная и огрызалась. Вот и поняла: исполнится восемнадцать — и выставят. Имеют право, по всем законам. А куда ей? Или в пираты, они же браконьеры, или служить местным бандитам. Ни там, ни сям подолгу не живут.

Вейс сама пошла в пираты. Плавала она с младых ногтей как рыба, медуз почти не боялась, с другими морскими жителями тоже старалась ладить. А свирепость, и вместе с тем рассудительность быстро оценил её двоюродный дядя.

Злосчастным оказался тот день рождения. Вынесло их течением на Плеть Соари — самое место для браконьерства, коралловые рифы, тёплое течение, и губок можно насобирать, и морских звёзд, и если повезёт, то и жемчужную раковину найти. Туристы всё купят!

Но, на их беду, в том районе шли манёвры. И катер береговой охраны, главный враг пиратов, засёк судёнышко. Если бы не дёрнулись в сторону Шеам, а просто побросали бы всё в воду, то обошлось бы штрафом. Но жадность, жадность! Вейс хотела выкинуть добычу, но дядя не позволил. Только и успела, что в коробку забраться, если не искать — могут и не найти, и пусть себе затопят лодку, Вейс и не из такого выплывет. Что потом — неясно, но до потом всё равно нужно дожить!

Их взяли с поличным, заставили причалить. И дядю, и его брата вывели на берег. Вейс слышала много о береговой охране Империи, и приятного в слухах мало. С катера сошли четверо — офицер, солдат в старинного вида одежде, с мечом, и двое автоматчиков.

— Кто ещё на судне? — поинтересовался верзила с капитанскими нашивками. Дядя сказал, что никто. Вейс и так знала, что её не выдадут. С этим у пиратов строго! Родственников не сдают, иначе лучше домой не возвращаться.

— Отвести лодку от берега и взорвать, — распорядился капитан. — Внимание тем, кто на лодке, это ваш последний шанс. Считаю до десяти.

Вейс достаточно знала Ронно, чтобы понять — влипла. Взяла с собой ножик — маленький, кривой, много раз выручал её, Вейс считала его талисманом. Спрятала нож в складках одежды и вышла с поднятыми руками. Дядя опустил голову. Всё. Пока говоришь правду — есть шансы. Теперь — уже никаких.

Дядя успел что-то сказать — Вейс по губам поняла, что он просит у неё прощения. Никогда она его не подводила. Взмах меча — и голова дяди покатилась по песку.

Вторым был брат дяди. Он не стал унижаться перед имперцами, хотя мог бы вымолить себе каторгу. Вот ещё!

Вейс была третьей. Капитан молча махнул — кончай с ней — и направился к катеру. Тела уже погружали на лодку — взорвать вместе с ней, на корм рыбам. Солдат с мечом направился к Вейс, на лице его было спокойствие и равнодушие. Пираты — отребье, кровожадные мерзавцы, их убивают без суда и следствия, если есть улики.

Солдат неверно понял неподвижность Вейс. Та замерла не от страха, а от ярости, готовилась напасть. Она не даст зарубить себя просто так.

Солдат взмахнул мечом — но меч рассёк пустоту, а нож Вейс прочертил кровавую дугу на запястье нападавшего. Остальные двое, с автоматами, улыбнулись — смотри-ка, огрызается! Солдат не выронил меч — но на лице его появились эмоции: удивление и брезгливость.

Вейс ощущала, что автоматы смотрят в её спину, но сдаваться не собиралась. Она оскалилась, прижавшись к песку, готовая прыгнуть. Теперь уже все смотрели на забаву — включая капитана.

Вейс не поддалась на ложный выпад, ушла от меча повторно и пробила солдату ладонь насквозь — перекатилась и вскочила на ноги. Вот теперь он выронил меч — пинком отбросил дикарку подальше, вырвал нож, отшвырнул. На лице его читалось — мне это снится! Теперь уже все следили, чем это кончится, а автоматчики опустили оружие.

Вейс прыгнула, целясь в горло, но солдат успел закрыться — впилась зубами в его ладонь. И вырвала порядочный кусок мяса, прежде чем её отшвырнули жестоким ударом в живот — так, что всё перед глазами закружилось, а в лёгкие ворвался кипящий свинец. Но она всё равно успела перевернуться, чтобы прыгнуть снова — хотя и понимала, что всё, сейчас убьют — меч уже поднимался для удара.

— Отставить, — капитан сделал шаг вперёд. — Настоящая акула! Кто научил тебя драться?

— Va ross, mi thar Eleo, — прорычала девочка, кровь стекала по её лицу — собственная и солдата. Если капитан бросится на неё, у неё есть шанс. Пусть даже просто ударить его. Но капитан не бросился — он, и все вокруг, расхохотались.

— Ты никогда не сдаёшься? — поинтересовался капитан. — Как тебя зовут?

— Va ross!

— Хочешь жить — отвечай на вопросы, — капитан улыбался. — В третий раз не спрошу. Как тебя зовут?

— Вейс, — неохотно сообщила дикарка.

— Вейс, ты хочешь жить?

— Рабыней? — презрение в её взгляде. — Никогда!

— Служанкой, — поправил капитан. — А потом — свободным человеком. Если хочешь жить, встань и протяни мне руки.

— Поклянитесь, что не обманете!

Снова хохот. Дикарка говорит с ужасным акцентом, да ещё и нагла! Ей бы падать на колени, просить о снисхождении!

— Слово офицера, — капитан поднял руку к фуражке. — Будешь слушаться — будешь жить. Второй раз не предлагаю.

Дикарка с трудом поднялась, подобрала нож, подошла, прихрамывая, к капитану и протянула ему оружие. Солдаты переглянулись. Капитан принял её нож, едва заметно кивнул. Девочка протянула руки, один из сопровождавших капитана замкнул на них наручники.

— Сколько тебе лет? Двенадцать, тринадцать?

— Восемнадцать, — неохотно ответила Вейс, и на лицах отразилось удивление. — Сегодня мой день рождения.

Снова хохот. Капитан легонько толкнул её в спину.

— Считай, что родилась заново. Иди, не бойся. Ты заслужила хорошее обращение.

…Нож ей вернули, несколько лет спустя. Но он потерялся, где и когда — Вейс так и не поняла.

— Класс! — восхищённо прошептала Мира. — Бабушка, это правда?! Ты была пираткой? И что потом?

— Потом несколько лет обучали, и отдали служить в семью Вантар. Там искали малорослую служанку. Там я познакомилась с Лас, — Вейс улыбнулась, но слёзы скрыть не удалось.

— Она с тобой хорошо обращалась, — предположила Мира, Вейс молча кивнула. — Ты её любишь, да?

— Да, — Вейс отвернулась, слёзы еле-еле удавалось сдерживать.

— Бабушка, не плачь! — Мира взяла её за руку. — Я же всё понимаю! Мне ничего объяснять не нужно.

— Всё хорошо, моя милая, — Вейс улыбнулась сквозь слёзы. — Ох, да мы уже прибыли! Заболтала я тебя своими глупостями…

— Никакие не глупости! Бабушка, тебе нужно написать об этом!

— Я не умею, — отмахнулась Вейс, — да и кому это нужно.

— Тебе, — немедленно отозвалась Мира. — И внукам, и всем. Можно, я потом ещё поспрашиваю?

— Можно, — Вейс уже справилась со слёзами. — Что-то я расклеилась. Сердце ноет, с Лас что-то не так…

— Вытащим, — Мира помогла ей выйти. — Бабушка, я в такие переделки попадала, что не представить! Но выбралась же! Весс говорит, я приношу удачу. Обязательно вытащим!

Вейс крепко обняла её — пришлось встать на цыпочки. Вот хватка, поразилась Мира. К ним уже бежали Светлая и её няня.

— Возьми, — Мира протянула телефон. — Это прямая линия. Звони, когда нужно — я заберу тебя. Ничего не бойся, хорошо?

— Я постараюсь, — улыбнулась Вейс и раскрыла объятия для Светлой — сколько восторга в её глазах — а затем и для Тесан.

— Это Мира, — Вейс коротко поклонилась. — Миранте…

— Мы уже знакомы, — Тесан поклонилась. Поклонилась и Светлая. — Мира, спасибо вам за бабушку! Мы в долгу!

— Как скажете, — Мира зубасто улыбнулась, попрощалась за руку со всеми тремя и направилась к выходу.

— Бабушка, — Тесан обняла её. — Не волнуйся! Май говорит, что с няней всё будет хорошо! А она всегда права!

— Да, моя дорогая, — Вейс вздохнула. Эти тучи над головой, ужас какой! — Дайте мне минутку, я справлюсь.

— Я иногда смотрела телевизор, — Тесан, Вейс и Светлая вновь сидели в библиотеке, за тем самым столом. — Кругом ужас что! Сплошные стихийные бедствия! А в Тегароне — только дождик без конца. И то слабенький.

Светлая улыбнулась.

— А у вас там как, бабушка?

— Буря была, — Вейс содрогнулась. — Мне этого хватило, я на улицу уже и не выглядывала. Да и здесь погода грустная. — Она подошла к зеркалу, тому самому, из которого вышла Незнакомка несколько дней назад. Замерла, глядя в глаза отражению.

Воспоминания вновь вернулись — накрыли, как волна, с головой.

Она смутно помнила, что было с ней на катере следующие несколько минут. Её заставили ответить на несколько вопросов — кто такая, где родилась и так далее — затем подписать бумагу, где она признавала, что нарушила законы Империи, и что понимает и осознаёт суть и последствия своих действий. Ей там вполне могли подсунуть признание в каком угодно преступлении, Вейс подписала бы, не особенно вникая — в голове творилось непонятно что. Туман. Наконец, её оставили в крохотной кабинке, выдали одежду — ни дать ни взять пижама, ткань грубая на вид, но приятная на ощупь — и оставили одну. Вейс не сразу поняла, что это душ.

Она не сразу осознала, что у неё нет уже никакого имущества, ожерелье из камушков — в каждом было отверстие, выточенное морем — тоже отобрали, её талисман, с которым она не расставалась почти десять лет, добавляя всё новые камушки. Теперь она никто, без имущества, без свободы. Вейс долго отмывалась, но запах крови никак не пропадал, и вкус тоже, он постоянно держался во рту. Когда она вышла из-за занавески, её прежней одежды уже не было.

И снова были наручники, и снова её повели, и над ней откровенно смеялись, указывали пальцами, или ей только казалось? Отвели в чуть большее помещение, где кроме матраса и одеяла ничего не было, и заперли там.

Её начало трясти. Только сейчас она поняла, что оба человека, относившиеся к ней, как к человеку, а не как к ошибке природы, мертвы, что умерли на её глазах, а сама она согласилась работать служанкой на тех, кто их убил. Видимо, за ней наблюдали — когда Вейс сжалась в комочек, ей было ужасно холодно, хотя в месте заключения было тепло, вошёл судовой врач, в сопровождении двух солдат и сделал ей укол. Вейс не сопротивлялась. Почти сразу же туман в голове рассеялся, а когда она пришла в себя, то никого из этих троих не было, а в дверях стоял тот самый солдат, которого она покалечила — несостоявшийся палач. Вейс молча посмотрела ему в глаза — без злобы, но и без страха. Он так же молча кивнул, вынул из-за пояса кинжал и бросил его на пол. Повернулся и ушёл.

Вейс догадывалась, зачем ей оставили кинжал. Но они не дождутся. Умереть — или в бою, или в море. Из моря всё вышло, в море всё возвращается, умереть в воде — не позор. Ей показалось, что она на минутку закрыла глаза, а когда открыла — кинжала не было, а взамен у двери стояла деревянная подставка, на ней две миски. И страшно захотелось есть.

Вейс чувствовала, что за ней наблюдают. Назло им всем вела себя спокойно, не проявляла слабости, не выдавала страха. Хотя ей было страшно. Раз уж согласилась жить, теперь нужно понять, зачем. Раз упустила возможность умереть в бою.

…И снова пришёл тот врач, и снова уколы. Её привели, в наручниках, в другую каюту, указали — сиди, она уселась, не выдавая чувств. Время остановилось. А когда оно вновь пошло, то она обнаружила, что спускается на берег, что позади следует тот самый капитан. Он передал Вейс другому человеку, и сказал ей на прощание два только слова, «не ошибись».

Человек, сопровождающий, был одет старомодно, как тот солдат с мечом. С Вейс сняли наручники перед тем, как передать — но она понимала, что нечего и мечтать о побеге или какой другой глупости из детских книжек. Тропинка перед ними подбегала к горе и ползла вверх по её склону. Сопровождающий молча указал — туда, и Вейс пошла. И снова время остановилось, а когда оно вновь пошло, Вейс уже была в комнатке, побольше той, в которой её держали на катере — с богатым убранством: кровать (невысокая деревянная подставка, тоненький матрас, простыня да покрывало), шкаф (в нём оказались все её сокровища — ключ от дома, десять монеток, два новых камушка для ожерелья и само ожерелье), стол и стул.

И только сейчас Вейс расплакалась. Ей всё равно было, видит ли её кто-нибудь, а если видит, то что подумает.

— Да, — Незнакомка стояла перед зеркалом, а по ту его сторону стояла призрачная Вейс, и поверх текли картины воспоминаний Вейс. — Ты могла бы меня понять. Ты боялась, и я боюсь. Спокойных снов, Вейс, я больше не буду подглядывать.

И сосредоточилась на другом человеке.

— Бабушка Вейс, — Светлая осторожно подёргала её за рукав. — Не надо, не вспоминайте. Мне кажется, вас кто-то заставил вспоминать.

Вейс пришла в себя. Посмотрела на часы на стене. Великое Море! Её уже ждут на обед, а она тут перед зеркалом!

— Что ты сказала, дорогая? — она заметила, что Светлая смотрит ей в глаза.

— Не вспоминайте. Не перед зеркалом! Кто-то заставил вас вспоминать! Идёмте!

— Ты так думаешь? — удивилась Вейс. — Но она обещала, что никогда не вернётся в мои сны, что оставит меня в покое.

— Она может обмануть, — Светлая понизила голос. — Знаете, она всегда в последний момент жульничала. Мне рассказывали. Не могла удержаться, когда до цели было совсем близко. Потом всегда стыдилась, и злилась, и ничего не могла с собой поделать.

— А если я не буду думать о ней плохо? Если я буду верить, что она не обманет?

— Вы — да, и я не хочу думать плохо, но многие думают по-другому! А нужно, чтобы все!

Вейс покачала головой.

— Идёмте, бабушка! Сегодня праздник, не думайте о плохом, всё изменится к лучшему!

— Мне иногда кажется, что ты намного старше, — улыбнулась Вейс, — всё, больше о плохом сегодня не думаю!

— Бабушка! — Тесан догнала их. — Не сюда! Идёмте, мы сегодня обедаем в другом месте!

Вейс догадалась, куда именно её ведут, но не думала, что Её Величество тоже будет там. Но так и оказалось — и в зале оказалось по-настоящему уютно, Вейс не очень любила чрезмерную пышность. А в этом дворце её было самую малость чересчур. Вейс снова оробела, она казалась себе совсем маленькой, и буквально, и переносно, но королева была не в церемониальном, и вскоре обстановка стала почти непринуждённой. Кроме Тесан, Эверана, Светлой, королевы и Ареан была ещё Вереан, мама Светлой и… ещё одна Вереан, мама Тесан. Вейс чуть не рассмеялась — несомненно, они приглашали и Неймер, бабушку Тесан, известного во всём мире скульптора, но та отвергла бы и приглашение от самой Владычицы Морей, если работала над очередным шедевром. Обе Вереан очень тепло приветствовали Вейс. Мама Светлой была почти точной копией Принцессы, собственной бабушки, и Вейс сама на себя рассердилась, ненадолго — первым на ум пришло именно прозвище, не имя. Дожила!

— С днём рождения, Вейс! — Её Величество подняла первый тост. — На дворе буря, но пусть все ненастья будут только за порогом!

Тесан всякий раз предлагала украшать именинный пирог нужным количеством свечей, но бабушка Вейс всё чаще отказывалась — дескать, пирога не будет видно. Но этот пирог… уж непонятно, на сколько людей его готовили! Треть стола занимает! Интересно, что там придумает Крайен…

О том, что не давало Вейс покоя, не говорили. И так всё было понятно. Впрочем, пока не дошло до десерта, говорить и не хотелось, так всё было вкусно. Вейс с удовольствием хвалила всё, что ей понравилось, и повару, это заметно, её похвала очень приятна.

— Как ты тут справляешься? — Вейс отвела Тесан в сторонку. После обеда они все ушли в ту самую гостиную, где Тесан не очень давно предложили новую работу, и вскоре выдался случай отвести внучку в сторонку.

— Всё отлично, бабушка! Трудно, не всё ещё запомнила, но очень интересно. Ты что-то хотела мне сказать?

Всё видит, подумала Вейс. Но не сразу сумела начать. Тесан взяла её за руку, вопросительно глядя в глаза. Остальные разговаривали в другом углу комнаты и время от времени смеялись. Вейс ещё раз оглянулась, и шепнула.

— Крайен сделал мне предложение.

— Правда?! — Вейс опасалась, что Тесан снова начнёт подпрыгивать, так и не отучила её от такого выражения восторга. Но внучка сдержалась. — Ой, как здорово! Бабушка! Признайся, ты к нему неравнодушна! Только честно.

Вейс смутилась, кивнула.

— Ты согласишься, да? Не сразу, но согласишься?

— Соглашусь, — признала Вейс. — Он интересный человек.

— Бабушка, я очень рада! — Тесан обняла её. — Я никому не скажу! Ну почти!

— Трещотка, — Вейс оттолкнула её, улыбаясь. — Ладно, не говори, если сумеешь.

— Ну вот, ты опять ворчишь! Сама рада, а ворчишь! Всё, идём к остальным! Ой, я совсем забыла! Вот что привёз Вери, — и Тесан протянула ожерелье. То самое, детское, из камушков. Но не на верёвке, а на изящной серебряной цепочке. — Я надела их на цепочку, в том же самом порядке! Сама цепочку сделала. Верёвочка уже совсем сгнила!

— Милая, где ж вы это нашли?! — поразилась Вейс, дрожащими руками принимая своё сокровище. — Я так давно потеряла, уже и рукой махнула.

— Когда погреб осматривали, — пояснила Тесан. — Там в дальнем углу пол в одном месте прогнил, а поверх ящики стояли. Там, наверное, ты его и прятала. Вот, давай помогу. Класс, ты так здорово с ним выглядишь!

Вейс снова обняла её, и долго не отпускала. Теперь всё будет хорошо, подумала она. Раз оно нашлось, точно будет хорошо.

— Бабушка, у меня для вас письма, — Вереан, внучка Вейс, взяла бабушку за руку. — Вы уж извините, что так долго не передавала! Вы когда-то очень сердито сказали, что писать вам некому, это всё глупости, что выбрасывать не глядя.

— И почему ж не выбросила? — Вейс напустила на себя строгость. — Раз бабушка велела?

— Рука не поднялась, — призналась Вереан. Вот она выглядела как бабушка, и посмотри кто на них со стороны, вот удивился бы — бабушка называет внучку бабушкой! И она, и Вейс, и вторая Вереан, стоявшая рядом, рассмеялись. — Я позвонила некоторым из них. Это ваши поклонники, бабушка! Вы уж сами всё выбросьте, чемоданчик с письмами у вас в комнате.

— Поклонники? — удивилась Вейс. — Откуда у меня поклонники?

— Я знаю, что вы трижды были чемпионом провинции Метейра, — Вереан, мама Светлой, вступила в разговор. — И знаю, что вас приглашали принять участие в чемпионате королевства. И приглашают каждый год.

— Так и есть, — подхватила Вереан-бабушка. — Но вы же не оставили адреса! Да-да, бабушка, не оставили, дети его знают, а я — нет.

— Могу я вас попросить, — Вейс взяла их за руки. — Вы станете говорить мне «ты», а я извинюсь, и обещаю так больше себя не вести? Могу?

И все трое снова рассмеялись.

— Бабушка, обязательно соглашайся! — Тесан, как всегда, всё отовсюду слышит. — Ты станешь чемпионом! Точно говорю! Представляешь, как классно!

— А вот и соглашусь, — решила Вейс. — Вот возьму, и соглашусь!

«Если знать, что Лас вернётся, я соглашусь на что угодно», чуть не сорвалось с её языка. Но не сорвалось.

У Вейс уже день рождения, подумала Лас. А я тут, в собственных снах, и не могу проснуться. Интересно, а заснуть могу?

Она «говорила» с картиной уже многие часы. Искала всевозможные способы, решение. Но ни одно не устраивало. Незнакомка казалась искренней, но… ведь обманула. В мелочи, казалось бы, но обманула. И способна на жестокость, в этом смысле ничего не изменилось. Выпустить её в мир? И что будет? Где гарантия, что она уйдёт, и не вернётся? Её «оригинал» не возвращался, так все говорили, а Умник даже утверждал, что можно попробовать понять, куда «унесло» Незнакомку, но все категорически воспротивились идее. Пусть живёт, говорила Гроза. Если она помнит всё, как и мы, ей вряд ли приятно увидеть нас снова. Уже никто не держит зла, но лучше не давать повода.

Отнять у Незнакомки её способности? Ответ отрицательный, говорит картина, пользователь не может отменять свои возможности, нужен административный доступ. Запретить ей выход в реальность? Можно, но только и Лас тогда будет изолирована, а пока картина цела, и Лас не уверена на двести процентов, что картину можно ликвидировать, что будет, если в конце концов Незнакомка доберётся до картины? Закрыть доступ к картине? Не позволить ей отвечать? Невозможно, говорит картина, запросы общего рода доступны всем, для ограничения требуется административный доступ.

Кругом этот административный доступ. А кто его может получить? Выполнение директивы номер один является одним из способов получить административный доступ.

Вот оно что, задумалась Лас. Это же почти всемогущество! Вот почему люди так старались заполучить картину, «понравиться» ей, ведь полный доступ — это полная власть над миром. Будь проклят тот, кто оставил её здесь. Хотя что взять с того, кто создал твой мир, который — просто курсовая работа творца. Великое Море! А его собственный мир?! Тоже чья-то курсовая работа? Лас стало страшно при одной мысли об этом.

Она думала, думала и думала. Уже не боялась спрашивать о том, как ограничить Незнакомку, отчего-то верила — картина не сообщит той о подобных запросах, как и было сказано. Картина в виде самой Лас казалась человеком, а про себя Лас знала точно: нарушала обещания, было, но только под давлением того, что не в её власти. И никогда не выдавала ничьих тайн. Вейс, как я тебя понимаю…

Спать хочу, подумала Лас. Вот интересно, будут ли здесь сны? И если будут, то о чём?

Хотя бы пару часов, подумала Лас. И мысленно приказала картине-себе: разбуди меня через два часа.

«Слушаюсь». И Лас уснула. И не было снов.

Эфемеры — карманные спутники. Когда Хорёк изобрёл миниатюрный фазовый реактор, раз в сто меньше тех, что ставили в автомобилях, появилась возможность делать сверхминиатюрные энергоёмкие приборы. Например, спутники. Эфемер не был рассчитан на долгую жизнь — всё-таки малые размеры сказывались, не все системы удавалось нужное количество раз дублировать, но это был настоящий спутник, с ладонь размером. В настоящий космос он не поднимался, ему нужно активное тело для реактивной тяги, то есть — воздух, а накапливать достаточно активного тела просто негде, а гравитационную тягу к тому моменту Хорёк ещё не придумал.

Теперь придумал. Мира только диву давалась — что будет, если всё человечество разом получит доступ ко всему, что придумал её обожаемый гений? Ведь Хорёк даже не всегда мог толком рассказать, как делать то-то и тот-то, объяснял буквально на пальцах, сам не очень осознавая, почему работает.

Теперь эфемер — это шарик трёх сантиметров в диаметре, без перезарядки рабочего тела реактора может действовать при полной нагрузке почти месяц. А за месяц он способен улететь не пойми как далеко! Мира почти два часа осваивала новый интерфейс к эфемерам, но освоила, Хорёк в этом смысле остался консервативным, и нового там было не слишком много. А котелок у Миры варит хорошо, что бы там ни говорил Хорёк.

— Поехали, — она швырнула первый эфемер в воздух и тот полетел, полетел, поднимаясь всё выше, а на мониторе возникла первая запись — спутник на связи. Раз здесь есть спутники мобильной связи, то и эфемеры всегда будут на связи. Вот сейчас и займёмся.

Мира запустила всю обойму, дюжину эфемеров, и принялась следить. Ну и места! Ну и красота! Говорят, Лас десятки лет украшала континенты, облагораживала, не уничтожая того, что и так было — здешние формы жизни очень хорошо ладили с пришлыми. Ну да, млекопитающих нет, всё в морях, а то, что Вейс и Лас называют китами — просто очень крупные акулы.

Интересные кадры начались часа через полтора, когда у Миры уже были полные виды планеты в видимом, ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах. Множество кадров, где были предметы явно искусственного происхождения. Умница Хорёк, поставил программу поиска таких предметов — регулярностей, артефактных вкраплений, это очень помогало. Природа тоже умеет делать регулярные, интересные формы, но не так часто и не такого малого размера.

— …Весс, — Мира принесла снимки и карту памяти, с электронными копиями. — Кто может знать, что это такое? Смотри, домики, беседки, столы какие-то. Так и должно быть?

— Ну-ка, дай-ка, — Стайен-старший взял стопку. Стайен-младший и его группа вот-вот должны были проникнуть туда, откуда вышли Вейс и Незнакомка. — Мира! Где ты это нашла?!

Он указал на пятую по счёту фотографию. На ней отчётливо был виден парк — их множество по всей планете, автоматика следит за ними — и в самом центре большой клумбы стоял стол. А на нём, было отчётливо видно, лежала книга.

— Там внизу координаты, — напомнила Мира. — Это рядом, километров триста. А что?

— Я лечу туда, — Хорёк встал. — Мне нужен кто-нибудь из отдела Инженера, и пара десантников.

— Я подойду? — поинтересовалась Мира.

— Кроме тебя, — пояснил Хорёк. — Весс, это важно.

— Будут через двадцать минут, — Весс выглядела совсем хорошо. «Шоковая терапия» помогла, и пока что Вессен успешно противостояла раковым клеткам, которые что-то создавало в её организме. — Ты это уже видел?

— Видел, и ты не поверишь, где.

— Стайен, давай без театра.

— Во сне, — Хорёк посмотрел ей в глаза. — Мы там были вместе с Лас и Вейс.

Вессен на пару секунд потеряла дар речи.

— Ты уверен, что вам хватит пары десантников?

— Пришли больше. Но если я прав, там это мало на что повлияет. Там другие законы природы.

Внучка сказала правду — в комнате Вейс, у порога, стоял чемодан — с запиской. А в нём…

Письма. Много писем! И не только по поводу игры. Были и по поводу главного её увлечения, кулинарии. Вейс только руками всплеснула. Надо же! Может, она напрасно приказала всё это выкидывать? Нужно прочесть.

У Светлой два часа занятий, непогода на улице и волнения во всём мире этого не отменяют. А у Вейс есть два часа относительной свободы. Всё-таки внуки утомляют, особенно, когда их больше одного. Даже если возраст только кажущийся, он даёт о себе знать.

Вейс посмотрела на себя в зеркало — латунное, для вящей безопасности — и вновь накатило прошлое. Накатило волной и повлекло за собой.

Несколько дней она жила не то чтобы в заточении, но почти что. Понимала, что не одна такая в этом здании, могла смотреть в окно, могла листать книги — в шкафу нашлось две, обе на Ронно, а Вейс с трудом понимала только по-тегарски, но в книге были иллюстрации, и книги явно были о том, как себя нужно вести. Трижды в день кормили, а если нужно было что-то ещё, то звони в колокольчик и жди — откроется дверь, за порогом появится высокая, метра два с половиной ростом, женщина, сама чёрная и в чёрной же одежде и проводит куда нужно. Устроили медосмотр, где говорили на непонятном Вейс языке и общались с ней в основном жестами. Каждый день приходил врач, оставлял ей таблетки и порошки, некоторые были ужас какие мерзкие, велел пить — убеждался, что дикарка его понимает, хотя та самая рослая женщина в чёрном, надзирательница, знала и тегарский тоже.

Вейс сидела по вечерам, и тихонько пела на родном языке, чтобы не сойти с ума. Надевала ожерелье, его нельзя было носить вне комнаты, надзирательница сразу дала это понять. Гладила камушки, вспоминала, и уже не могла вспомнить ничего плохого ни о маме с папой, ни о сёстрах с братьями, ни о других родственниках. Больше всего было жаль не ту тысячу восемнадцать тагари, её, Вейс, заработок у дяди, не купленные уже предметы приличной одежды — Вейс собиралась уехать учиться — а дядю и его брата. Сколько ни думала, выходило, что она погубила их. А стал бы дядя убиваться, если бы она осталась на лодке, а их лет через пять отпустили бы домой? Стал бы. Она уверена, что стал бы, и это только добавляло горечи.

Через неделю надзирательница сама пришла рано утром, дождалась, когда узница выполнит всё, что человек обычно выполняет по утрам, как проснётся, молча выдала новую одежду — не привычные для Вейс штаны и рубашку с поясом, а здешние, тефан, и помогла одеться. Получилось не совсем вкривь и вкось, Вейс успела полистать книгу и кое-что поняла. В завершение надзирательница вручила ей ожерелье — ошейник, да и только, пусть даже изящный — чёрный металл, блестящие камушки, украшающие его и надпись — её Вейс не поняла, а объяснять ничего не торопились.

— Надень, — приказала женщина. — Если тебя встретят без него за пределами дома, то, — провела ребром ладони по горлу. — Понятно?

Вейс кивнула. Дядя умер. Если она даст себя убить, или наложит на себя руки — значит, он умер напрасно. Вейс ещё не поняла, зачем ей такая жизнь, поэтому нужно жить.

— Следуй за мной, — надзирательница взяла её за руку и повела — коридорами, лестницами и снова коридорами. Обоняние чудило, Вейс тонула в сплетении самых разных запахов, и одно только поняла — это всё-таки не тюрьма.

…Она оказалась пятой в этой комнате. На дощатом полу разбросаны подушки для сидения, у дальней стены — возвышение. В эту комнату, одну за одной, приводили других девушек — разного возраста, разных рас, отовсюду там были. Как и Вейс, они сидели молча, не оглядывались, не пытались ни с кем заговорить или подняться на ноги.

В конце концов их оказалось пятнадцать. И вошёл тот самый сопровождающий, который привёл Вейс в этот дом на склоне горы. Он поднялся на возвышение и хлопнул в ладоши. Пятнадцать пар глаз обратились в его сторону.

— Вы преступницы, — произнёс он, посмотрев в глаза каждой из девушек. — Каждая из вас совершила что-то такое, за что по законам Империи положена смертная казнь. Но мы ценим жизнь человека значительно больше, чем вы думаете, и здесь вам дан ещё один шанс. Последний. Вас будут учить. Учёба будет нелёгкой, поблажек не будет никому. Те, кто справятся, получат возможность отработать указанный нами срок и, если захотят, покинут владения Империи.

Пауза. Вейс ощущала, что все хотят задать вопрос, но никто не решается. Она подняла руку и человек кивнул — можно.

— Что будет с теми, кто не справится?

— В южной части острова — фабрика, где перерабатывают «кудри Соари». Те, кто не справится, но покажет себя хорошо, будут работать там, пока не объявят амнистию таким, как вы. Те, кто ленился или вёл себя недостойно, отправятся в северную часть острова, в каменоломни. Будете работать там, до конца ваших дней, а конец наступит скоро.

Молчание и почтительное внимание во взглядах.

— На каждой из вас ошейник. Нравится это вам или нет, вы обязаны носить его, пока не получите право считаться честными людьми. Попытаетесь снять его, сломать, сбить надпись — наказанием будет смерть. Каждую из вас привёз сюда человек, который заметил в вас что-то особенное, черты настоящего, честного и умного человека. От вас зависит, какой путь вам укажут. Только от вас.

Молчание. Пятнадцать склонённых голов.

— Сегодня вы проведёте остаток дня в своих комнатах. Завтра вас отвезут на фабрику, где вы проведёте следующую неделю. Затем вы проведёте три дня в каменоломнях. Вы обязаны знать, что вас ждёт за нерадивость, и вы успеете понять, хорошо ли это. Вопросы?

— Я плохо знаю Ронно, — призналась сидящая рядом с Вейс худенькая, тощая светлокожая девушка. Акцент у неё был ещё хуже, чем у Вейс.

— Вас всех обучат чтению, письму и правильному произношению. Ещё вопросы?

Других вопросов не возникло.

— Империя тратит на ваше обучение большие средства, с вами будут работать опытные учителя, достойные и известные люди. Мы не занимаемся благотворительностью. Всё это вы отработаете, так и там, как вам будет указано. После этого вы станете свободными людьми, и сможете сами выбрать, где вам жить и чем заниматься. И помните: за вас поручились уважаемые люди. Неповиновение, нерадивость, и всё подобное — пятно и на их репутации. Они вам доверяют, иначе вас давно уже ели бы рыбы.

Молчание.

— Я уверен, что буду гордиться теми из вас, кто считает себя человеком. На сегодня всё.

— Встать, — приказала надзирательница. Все послушно, хотя и без лишней спешки, поднялись на ноги. — Поклониться теариан-то. Та из вас, на которую я указываю, направляется к выходу и выполняет всё, что ей скажут. Остальные ждут своей очереди.

Первой оказалась Вейс.

— Что со мной? — прошептала Вейс, осознав, что она вернулась в настоящее. Посмотрела на часы — вот это да, так и стояла перед зеркалом! А ещё говорят, что латунные зеркала безопасны! Откуда тогда пришло то видение?

Внуки мало знали о её прошлом. С ней провели долгую беседу в день, когда выпустили из Школы, и сказали сразу: прошлое осталось в прошлом, у вас при себе документы о выпуске, легенду вы знаете. Можете рассказывать о себе правду, но тогда можете потерять работу и не найти новую; а что будет с вами, когда вас снова доставят сюда — вы уже понимаете. Говорите, что правила школы запрещают вам рассказывать о прошлом. Все ваши биографии в имперских архивах будут начинаться с этого дня — когда вы покинули Школу, и направились на предписанное место работы. Всё остальное знают немногие люди, и им разглашать ваше прошлое запрещают строжайшие правила. Пока продолжается испытательный срок, вы обязаны сообщать о своих перемещениях в полицейском участке. Всё остальное — в ваших руках.

— Это ты меня заставляешь вспоминать? — спросила Вейс у отражения, не вполне понимая, к кому обращается. Металлические зеркала не опасны, Стайен пытался ей что-то рассказать про специфику, почему фантомные структуры не могут стыковаться на границе металла с воздухом и всё такое, но Вейс ничего не поняла, кроме одного: оттуда, из металлического зеркала, никто не может выйти. Тем способом, которыми открываются проходы между реальностями, тем способом, которым являлась Незнакомка.

Вейс прижала ладони к вискам и в голове немного прояснилось. Лас, где ты? Дай знать о себе, что жива! Хотя бы это!

— Класс! — восхитилась Мира, когда увидела это своими глазами — клумба, сплошь ромашки разных видов, а посередине — стол. Массивный дубовый стол, по всему видно — древний, но прочный. На нём — большая книга в кожаном переплёте.

— Стоп, — Хорёк поднял руку, глядя на свою указку. — Мы находимся в проходе. Всем отступать, спокойно, без резких движений.

Следующие полчаса они обходили книгу со всех сторон, и Хорёк фиксировал проходы, во многих точках вокруг. Вся территория вокруг клумбы оказалась испещрена «спящими» проходами, каждый занимал небольшую площадь.

— Отступаем в точку высадки, — скомандовал Хорёк. — Мира, два эфемера сюда, один зависнет над столом, дай ему директиву искать следы проходов, это семнадцатый режим. Ждём.

Через десять минут всё было закончено. Прибывшие посмотрели на карту и присвистнули. Девяносто семь спящих проходов, девяносто семь пятнышек на карте. Пройти к столу, не наступая ни на одно, непросто.

— Третий уровень опасности, — распорядился Стаёен. — Куница, принимай командование. В случае угрозы отступаем в точку ноль. Стандартный план восемь-один. — Он поднёс телефон к уху. — Госпожа Теней, это Оружейник. Девяносто семь спящих проходов, пульт управления в центре области, эфемеры три и семь патрулируют, остальные ищут аналогичные области. Нам нужно установить периметр обороны, ждём инженеров.

— Отправим туда «пчелу»? — предложила Мира. — Пусть возьмёт пробы материала.

— Сначала периметр. «Пчела» может активировать один из проходов.

Она ощутила изменение. Всё вокруг начало увядать и высыхать, небо потемнело. Лас засыпает — и жизнь в её стране чудес замирает. Долина роз стала долиной праха, долиной пепла. И… теперь она, Вереан, может выйти в настоящий мир. Занять место Лас, пока та спит, пусть даже ненадолго.

Она не смогла удержаться. Ей захотелось снова увидеть ту комнату… и зеркало, как она и внушала, вернули на место, то самое, через которое она уже приходила. Нужно заставить Лас вспомнить её, Вереан, умения — тогда всё остальное будет минутным делом. Но вначале нужно, чтобы нашёлся кто-то, кто назовёт её по имени — кто-то из тех, кто видел её копию раньше, почти сто лет назад. В мыслях Лас было лишь смутное воспоминание — такие есть, точно ещё есть. Их надо искать и искать поскорее, ведь Вессен и её отряд тоже не дураки.

Незнакомка задержала дыхание и шагнула насквозь. Миг головокружения и — вот он, настоящий мир. Удар по всем органам чувств — словно их и не было раньше. Это так приятно… Лас, ты не догадалась сделать свой выдуманный мир настоящим! И даже не знаешь, как хорошо здесь, где всё настоящее!

Незнакомка оглянулась. Никого. Так и должно быть, кому сейчас быть в библиотеке. Чую, подумала она. Они были здесь. Вейс, её внучка и девочка, Светлая. Самый опасный противник. Хорошо, если не дойдёт дело до войны — во всяком случае, пока силы полностью не вернутся.

Всё по-другому. Пальцы чувствуют прикосновения, обоняние — запахи, есть настоящая, не воображаемая боль. Там, в снах, любые чувства — воображение, можно сказать себе, что боли нет и отрезать руку — и ничего не почувствуешь. А здесь… Незнакомка вынула нож, тот самый, в виде серпа, уколола себя в щёку — больно! Но так приятно ощущать что-то настоящее! Она провела кончиком ножа по щеке, стиснула зубы — больно, но вместе с тем и приятно. Раны всё равно затянутся через несколько секунд. Она вытерла щёку ладонью — кровь, запах крови. И вкус… тоже крови. Всё настоящее. А Лас намерена вечно держать её в своих снах, и изредка удастся пользоваться телом Лас, чтобы ощущать по-настоящему. Где справедливость?!

— Пост номер три, пост номер три, — Хорёк убедил службу охраны замка, что лучше держать специалистов Ордена под рукой — и Её Величество не сразу, но одобрила это. Вот и польза — стажёр отдела технических средств безопасности первым поймал сигнал, раньше, чем Незнакомку зафиксировали камеры. — Незнакомка в замке, повторяю — Незнакомка в замке. Не смотреть в глаза её изображению, не поднимать общую тревогу. Доложить в штаб, начать эвакуацию по плану «Бриз».

Она опомнилась не сразу. Пора уходить. Здесь кругом полно камер — пока не ощущается ничьего взгляда, в охране тоже люди, они не всё успевают замечать. Но раз нет шума — до сих пор — то можно этим воспользоваться. Вон полка, где стоит та самая книга, сказка Майри-Та. Лас многое узнала из книги, почитаем и мы. Незнакомка подошла к стеллажу, безошибочно выбрала нужный том, сняла с полки.

Криков нет, нет сирены, но слышен топот. Ребёнок — видимо, Светлая. Пора уходить, пока девочка не вспомнила, что она одна может уничтожить Незнакомку, пока та не вошла в силу. Незнакомка подошла к зеркалу, но не смогла просто прыгнуть внутрь. Не могла. Её должны видеть, её уход должен быть эффектным, не бежать же от противника сломя голову!

Не одна. С ней няня, Тесан. Похоже, Тесан всё поняла — вон как загорелись глаза, вон как оскалилась. Глупая девочка, ты и со своим призраком не сумела совладать! А за ними… как интересно!

Вейс. Добрая, наивная, слабая Вейс.

— Тесан! — крикнула она. — Нет, не смотри ей в глаза! Уходи, уходите обе, пока можно!

Светлая что-то поняла — она, не отводя взгляда от глаз Незнакомки, побежала ей навстречу. Есть всего две-три секунды!

— Спасибо, Вейс! До встречи, Тесан! — Незнакомка рассмеялась и шагнула сквозь расступившуюся поверхность. И сразу же всё поблекло, стало серым и неинтересным, но книга — вот счастье! — книга осталась. Осталась единственным настоящим предметом. Прикосновение к нему было приятным и подлинным, запах — о, это несравненно — настоящая кожа, настоящая бумага, настоящие чернила!

Небо посветлело. Запели птицы, восстали из пепла цветы, всё ожило. Это означает только одно.

Лас проснулась.

Она плакала, и её никак не могли успокоить.

— Тесан, милая! Прости! — вот и всё, что она повторяла. Не сразу удалось уговорить её пройти к себе в комнату, а там — не без помощи гневно нахмурившейся Светлой — Тесан и её подопечная остались с бабушкой наедине.

— Бабушка, ну пожалуйста, успокойся! — Тесан прижимала её к себе. — Мы же все вместе! Она ничего не сможет сделать тем, кто вместе.

— Может, — возразила Майеринн. — Но только если ей очень повезёт. Бабушка Вейс! Я помню, мне что-то рассказывали, она очень боится Светлой. Не меня, а вообще любой Светлой! Но я не помню, почему! Если я рядом, вам нечего бояться. Оставайтесь здесь!

— Мы не можем просто собраться здесь, милая! — Вейс взяла её за руку, ей удалось справиться со слезами. — Мы же не можем просто прятаться, ничего не делать!

— Не прятаться! — Светлая задрала нос, и выглядело это так комично, что даже Вейс улыбнулась. — Просто быть рядом! Тесан, если она тебе приснится, позови меня! Позови меня во сне!

— Хорошо, — Тесан улыбнулась, погладила её по голове. — Обязательно позову. Бабушка, мы не боимся. И ты не бойся! Её уже однажды победили, и она знает это. Она не всемогуща!

— Хорошо бы, — Вейс обнаружила, что чистых платков не осталось. — Подождите минутку, я сейчас! — Встала и направилась в ванную комнату.

— Я с вами! — Светлая тут же вскочила на ноги. — Так надо!

В ванной Светлая, поджав губы, посмотрела на зеркало — стеклянное, но почему? Было же металлическое! — и стукнула по стеклу лежавшими на полке ножницами. По гладкой поверхности разбежались трещины.

— Её Величество приказала убрать все стеклянные зеркала! Так не должно быть! Я сейчас скажу им это! Всё, бабушка Вейс, теперь она не подслушает и ничего не сделает!

— Бабушка! — Тесан потрогала её за руку. Бабушка как легла — не раздеваясь, платье вон как помяла — на свою кровать, так и лежала, прикрыв глаза. — С тобой всё в порядке?

— Да, милая, — Вейс открыла глаза. — Со мной всё хорошо. Я немножко подремала.

— Нас ждут, бабушка. Тебя особенно. Твой день рождения, ты не забыла? Будет фейерверк! Да правда, зачем мне обманывать?! И ужин — ты ведь голодная, да? Я ужасно голодная!

— Трещотка, — Вейс уселась, привлекла к себе внучку. — Несносная трещотка! Да, милая, идём. Пусть будет праздник, назло ей!

— Четвёртый уровень тревоги, — объявила Мира. — Госпожа Теней, все проходы в пороговом состоянии, группа готова к отступлению в точку ноль.

Они все заметили — стол в центре найденной области протаял, подёрнулся дымкой, и вновь стал плотным и чётким. И все девяносто семь проходов, девяносто семь овалов, засветились в инфракрасном диапазоне — температура над ними понизилась на пять сотых градуса. Если температура, наоборот, повысится — основной признак, что проход активен.

— Вижу вас, — ответила Вессен. — Оставайтесь на исходной позиции, через пятнадцать минут к вам прибывает первая инженерная группа.

— Стайен, что там может быть? — спросила Мира, не отводя взгляда от стола. Ветерок подул над парком, а ведь всё предыдущее время был штиль.

— Всё, что угодно, — отозвался тот. — Лас выдумала все эти места, она посещала их в сновидениях.

Мира посмотрела на него недоверчиво.

— Нашёл время шутить!

— Пройдёшь — сама увидишь. Внимание, книга движется!

Все видели — невидимая рука открыла книгу и перелистнула несколько страниц.

«Долина роз», — с удивлением прочитала Мира, поймав страницу в фокус. — Госпожа Теней, вы это видите?

— Вижу, — отозвалась Вессен. — Почерк Лас, написано на Старом Ронно. План действий не меняется.

Глава 17 Паутина грёз

— Всё, дорогие мои, вам пора спать, да и мне тоже! — Вейс встала из-за стола, Светлая и Тесан поднялись следом. — Заговорила вас совсем. Большое спасибо за праздник! Мне очень понравилось!

— Спокойной ночи, бабушка Вейс! — Светлая погладила её по щеке. — Ничего не бойтесь!

— Спокойной ночи, бабушка, — Тесан обняла её. — Всё будет хорошо!

— Спокойной ночи, — повторила Вейс, закрыв за ними дверь. Столько лет я училась оставаться одна, почти научилась, и вот разучилась снова. Она взяла с полки медвежонка. Быстрее бы всё решалось. Меня нужно запереть там, где нет зеркал, чтобы мой язык снова никого не подвёл. Никогда себе не прощу то, что назвала ей имя Тесан! Ведь это надо же было!

Вейс долго смотрела на таблетку в руке — взяла, но не проглатывала, словно не могла решиться. Успокоительное. Раньше помогало ей заснуть. Здоровье почти никогда не подводило, но иногда одолевала бессонница. Вроде бы и не ощущала усталости, и хватало часа-другого, чтобы полностью отдохнуть, но хотелось сна — как в детстве, когда можно было спать себе и спать, не беспокоясь ни о чём.

Как в Школе…

Там давали высыпаться. Когда Луна забирала тебя, давали высыпаться, и обращались не так строго. Сегодня Вейс впервые рассказала про камушки из ожерелья. Про некоторые. Никогда не рассказывала про свою бурную молодость, говорила только, что поиски работы забросили её на Крайтеон. И вот сегодня решилась. И Тесан была в восторге… да и Светлая тоже.

…Вейс долго причёсывалась, хотя какая разница, с какой причёской ложиться спать — утром будет не пойми что. Дома у себя она стояла у окна перед тем, как ложиться спать — прежде, чем Лас не разрешила оставаться с ней… Я справлюсь, подумала Вейс. Прижала медвежонка к лицу. Я всегда справлялась. Я справлюсь с чем угодно, Лас, только возвращайся.

Она долго лежала, долго-долго, но в конце концов уснула.

Лас уселась. Время — красные цифры перед глазами — вновь начало отображаться, едва она проснулась. Как, всего двадцать минут?! Ведь сказано было — два часа.

— Я же просила два часа сна!

— Лас, ты уже отдохнула, здесь это занимает намного меньше времени.

— Сама чувствую, — проворчала Лас. — Ладно, спасибо, и не отвлекай пока.

«Слушаюсь».

Лас открыла Книгу Снов и задумалась, глядя на описание Долины роз. Розы… что-то вертится в голове. Какая-то интересная мысль. Так, нужны книги! А где есть книги? Правильно, в библиотеке.

Лас перелистнула Книгу к оглавлению, и широко раскрыла глаза.

Номером девяносто семь, в самом низу, значилось: «Страна Цветов».

Это ещё что за номер?! Откуда здесь это? Лас вчиталась в описание. Кто это мог добавить?

«Связь с реальностью добавлена автоматически, Лас».

Девяносто третья — Театр. Последняя работа Лас — под номером девяносто два, «Мир озёр». Следующие четыре — работа Незнакомки?

«Да, Лас, это её добавления».

Спросить разрешения, значит, мысль не пришла. А что ты скажешь, Незнакомка, если я просто вырву одну из страниц? Чтобы знала, кто здесь хозяйка? Лас схватилась за страницу девяносто три, но задумалась. Может, не торопиться? В конце концов, если Незнакомке быть запертой здесь, а это, похоже, единственный выход, то зачем ей запрещать подобное творчество? Лучше посетить вначале её страницы и посмотреть, что там к чему.

Но раньше всего — в библиотеку. Лас открыла страницу «Библиотека» и приложила ладонь к ней. В путь!

Вейс закрыла глаза в своей комнате во дворце Тегар-Тан, а открыла их в своей комнате в летнем доме в Стране Цветов. Что за…

Она села. Одета — так же, как одевалась, когда шла работать в огород. Ничего не понимаю, подумала она. Где я и почему? Я уже в Стране Цветов, но почему не помню, как сюда попала? Почему улеглась на кровать прямо в одежде?

Вейс схватила телефон — лежит, как и всегда, на столике у кровати. Выключен. Попробовала включить — нет связи. Как же так? Ведь спутники покрывают всё обитаемое пространство планеты, Стайен несколько раз проверял. Ладно, потом! Надежда всколыхнула сердце Вейс, она выбежала из дому.

— Лас? Лас, ты здесь?

Никого. Лёгкий ветерок, кусты шуршат листвой, волны бегут по траве.

Надежда угасла. Лас здесь нет.

— Что со мной? — спросила Вейс, сглотнула. Лёгкий шум в ушах, и ощущения — слух, обоняние и всё остальное — как будто подёрнуты дымкой, всё приглушено, пригашено. Вейс наклонилась, провела ладонью по траве — и снова подивилась, как странно всё воспринимается.

— Куница, дождитесь прибытия группы поддержки два и отправляйтесь к летнему дому Вейс, — голос Вессен. — Датчики призраков отметили возмущение, сработала объёмная сигнализация.

— Дайте картинку, Госпожа Теней, — Стайен встал рядом с Мирой.

Картинка — в «фантомном спектре», остаточных следах фантомных структур. Живые формы, некробиотика и их фазовые сдвиги, в просторечии — призраки, оставляют подобные следы.

Действительно. И не след — активное движение! Человекообразный силуэт, стоит возле клумбы — наклонился, провёл ладонью по траве, вновь выпрямился.

— Мне это кого-то напоминает, — сквозь зубы проговорил Стайен. — Дай контурное изображение, убери краски, повысь контраст.

Секунд через десять появилась штриховая картинка — несомненно, женщина, стоит, уперев кулаки в бока и смотрит вверх, в зенит.

— Вейс! — воскликнула Мира. — Что происходит, Стайен?! Она же осталась там, в Тегар-Тан!

— Смотри туда! — Стайен указал на предмет позади изображения Вейс. — Увеличь!

Стол. Ещё один такой же стол, ещё одна такая же книга.

Шум и шорох — Мира обернулась — прибыл десантный грузовик. Всё, можно отправляться в домик. Командир спрыгнул, подбежал к Мире и отдал честь.

— Тигр, — представился он. — Получил приказ сменить вашу группу, Куница.

— Принимайте картинку, Тигр, мы уходим. Группа, за мной!

Она запрокинула голову и постояла, глядя в зенит — шум в ушах прошёл. И туман перед глазами несколько рассеялся.

— Я сплю? — подумала Вейс вслух. — Или проснулась?

Тихо. Невероятно, невозможно тихо. Скрип камушков под ногами — громкий, как грохот лавины. Вейс оглянулась и обмерла — стол! Там, возле того самого волшебного кустика, где они уснули втроём. И на нём — Книга! Вейс подбежала к столу и утвердилась в мысли, что спит. Книга Снов. Открыта на странице «Библиотека».

— Ничего не понимаю, — прошептала Вейс. — Почему здесь?! Я же просто уснула! Почему я здесь, и почему ты здесь?

Она прикоснулась к странице. Настоящая, шершавая бумага, наклонилась — и почуяла запах чернил. Кроме того случая, когда Лас привела их к Книге Снов, не было у Вейс в сновидениях такой ясности ощущений и такого ощущения реальности.

Она перелистнула страницу. Следующая, двадцать третья, называлась «Вантар-Лан». Сердце Вейс забилось как ненормальное. Что там? Что там может быть?!

Она недолго колебалась. Это сон, ведь Книга Снов сама находится во сне. А значит, бояться нечего.

— В путь! — прошептала Вейс, прикоснувшись ладонью к странице «Вантар-Лан».

— Таэнин, — госпожа графиня ан Вантар и её младшая дочь были одни в просторном зале. Но теперь здесь была и Вейс — Книга Снов находилась в том же зале, но обе присутствующие в нём явно её не видят. Или для них это — обычный предмет обстановки? Или не до неё просто?

— Таэнин, — повторила госпожа графиня. Я помню вас, подумала Вейс, вы заподозрили, что у меня есть трения с законом, но относились ко мне хорошо — я не сплетничала, не доносила ни на кого, и очень хорошо заботилась о Лас-Таэнин, а она ведь была любимой вашей дочерью. Хотя вы это тщательно скрывали. — Отправляйся одна. По закону, ты должна быть одна и инкогнито. Только через два месяца ты сможешь прислать за служанкой. До тех пор я найду ей занятие.

— Мама, — Лас посмотрела в глаза матери. — Простите и не подумайте, что я жалуюсь, но Лас-Вейрон, моя сестра, уже несколько раз била мою служанку. А повода бить не было.

— Я расспрашивала вашу служанку, дочь моя, — холодно ответила графиня, — и она отказалась подтверждать ваши слова.

Конечно, отказалась, подумала Вейс. Во-первых, я не терплю доносы и доносчиков. Во-вторых, я сама разобралась с Вейрон. Привычными мне способами.

— Она никогда не скажет! Она терпеть не может жаловаться, и вы это знаете! И она честная, честнее некоторых других!

— Лас, — графиня взяла её за руку. — Не годится сравнивать слуг и их хозяев. Я знаю, какой характер у Вейрон, я знаю, что ваша служанка — человек хоть и низкий, но достойный. Обещаю, что с ней ничего не случится.

— Спасибо, мама, — Лас встала на колено и графиня, поднявшись, благословила её. — Простите мне мои слова.

— Удачи, Лас, — графиня помогла ей подняться и обняла. — Будь осторожна, Ласточка!

Вейс не сразу поняла, что они не видят, и не слышат её. А потом бросилась вслед за Лас, и не очень удивилась, когда поняла, что может проходить сквозь стены — а сквозь пол не проваливается только потому, что просто об этом не думала.

Лас тогда вызвала меня, подумала Вейс. Прости, Лас, что я тайком… но я очень хочу увидеть это! Увидеть ещё раз!

Вейс из будущего просочилась сквозь дверь. Лас стояла у окна и плакала — молча, ни звука, с каменными лицом — но плакала, слёзы катились по лицу. Я поняла, что ты плачешь, подумала Вейс, но не очень поняла, почему. Вот теперь я понимаю.

Стук в дверь.

— Войди, Вейс, — Лас вытерла слёзы и некоторое время постояла у окна, чтобы успокоиться.

— Да, госпожа? — Вейс из прошлого замерла в почтительном поклоне.

— Закрой дверь, Вейс.

Вейс выполнила приказ и вопросительно посмотрела в лицо хозяйки.

— Иди ко мне, — попросила Лас. Обняла служанку и снова расплакалась. Вейс из будущего подошла к ним, встала рядом, чувствуя себя неловко. — Вейс, прости, я не могу взять тебя с собой сейчас! Только через два месяца!

— Да, госпожа, — улыбнулась Вейс, осторожно погладила её по голове. — Прошу вас, не плачьте. Я буду очень ждать письма от вас. Будьте осторожны!

— Вейрон тебя не любит, — Лас отпустила её. — Ей в голову может прийти какая угодно гадость! Пожалуйста, будь осторожнее. Я пришлю за тобой, как только смогу.

— Спасибо, госпожа, — Вейс низко поклонилась. — Ваши вещи уже готовы. Я трижды проверила, всё в порядке.

Лас снова обняла её, долго не отпускала. А когда отпустила, долго смотрела в глаза.

— Я нарушаю все правила, — прошептала она. — Но мне кажется, ты моя лучшая подруга. Только не говори никому, тебя за это убьют!

— Не скажу ни слова, госпожа!

— Вейс, попробуй хотя бы раз не обращаться ко мне «госпожа»!

— Я не смею, госпожа, — Вейс вновь склонилась. — Прошу вас, не заставляйте.

— Я не заставляю, — Лас взяла её за руку. — Я прошу.

— Доброго пути, го… Лас, — Вейс произнесла едва слышно. Если бы это услышал кто-то ещё, то дни Вейс были бы сочтены. В отношении слуг правила дома Вантар крайне консервативны. — Удачи вам, госпожа.

…В тот же вечер меня вызвала к себе Вейрон. Формально, с отъездом младшей дочери я «переходила» к следующей. У Вейрон были свои слуги, но я ей была очень, очень интересна…

— Она говорила обо мне? — Вейрон была в скверном расположении духа. А когда она была не в духе, слугам всегда попадало. Жаловаться здесь было не принято, но многое понятно и так — Вейс не сплетничала о хозяйке с другими слугами, вообще не имела привычки делиться чужими тайнами и её любили, даром что говорит с акцентом и выглядит простолюдинкой — что-то такое оставалось во взгляде и манере держаться. Многие секретничали с Вейс, и она ничего и никогда никому не выбалтывала. К тому же была смешливой, и доброй, если нарочно не злить.

— Простите, госпожа Лас-Вейрон? — Вейс склонилась в поклоне. Лас долго тренировала её и выучила — так, что теперь не стыдно попасть и на глаза самой королеве. Императрицей её зовут только чужеземцы.

— Просто Вейрон! Я знаю, что ты называешь сестру «Лас»!

— Простите, госпожа Вейрон?

— Так называешь или нет? — Вейрон подошла поближе. Ей явно нравилось, когда перед ней склонялись.

— Госпожа Вейрон, мне строжайше запрещено называть госпожу просто по имени.

— Это не ответ! Называешь или нет?

— Нет, госпожа Вейрон, не называю.

— Лжёшь! — Вейрон хлестнула её плетью по спине. — Лжёшь! Лжёшь! Я видела, как она с тобой говорит, я видела, как ты с ней рядом держишься! Совсем забыла о приличиях, скотина! — и ударила снова.

Вейс стояла, не шевелясь, не издавая ни звука. Смешная вы, Вейрон, вы ведь не работали в каменоломнях, а я работала. И после тамошних плетей ваша — просто ласковое поглаживание.

— Отвечай! Ты обращаешься к ней «Лас»?

— Я обращаюсь «госпожа Лас», госпожа Вейрон. Ваша сестра настаивала, чтобы я обращалась или «госпожа», или «госпожа Лас».

— Лжёшь! — Вейрон, похоже, было всё равно, за что бить, и чего допытываться. Снова удар — на этот раз попало по голове. И вновь по спине, и вновь. Хоть у Вейс кожа и толстая, привыкшая, но раны будут, это точно.

После второго удара по голове, когда Вейрон чуть не выбила Вейс правый глаз, всё случилось само собой. Рефлексы опередили ум, но не было ярости, и в последний момент Вейс опомнилась. Вейрон не ожидала сопротивления, тем более — нападения. Прошло секунд пять, и вот Вейрон уже на коленях, а Вейс стоит у неё за спиной, обмотав плеть вокруг горла Вейрон, держа оба конца плети в руках. Вейрон, похоже, понимала, что успеет крикнуть, но Вейс свернёт ей шею — или задушит — раньше, чем кто-либо придёт на помощь. Крохотная служанка оказалась невероятно сильной, Вейрон такого и представить не могла.

— Госпожа Вейрон, — голос Вейс оказался спокойным — может, именно это привело в чувство их обеих. — Я не могу признаться в том, чего никогда не делала, и я очень хотела бы, чтобы у вас не было неприятностей из-за меня. Вы много раз говорили, что я каторжница, и вы правы, и ваша матушка тоже об этом знает. Но я давно уже искупила свою вину, и мне очень жаль, что я сейчас подняла на вас руку. Я вас сейчас отпущу, и вы сможете убить меня, но ваша матушка и ваша сестра тогда очень огорчатся.

Она отпустила плеть, отошла на пять шагов, и встала на колени. Вейрон тут же сорвала с шеи плеть, вскочила на ноги. Вейс склонила голову.

— Если потребуется, я отдам жизнь за вас и вашу сестру, госпожа Вейрон, но прошу вас, не заставляйте меня признаваться в том, чего я никогда не делала.

Вейрон подошла ближе и Вейс почуяла, что хозяйка в большом, очень большом смятении.

— Я знаю, что ты не сплетничаешь, — услышала Вейс, и не поверила своим ушам. — Может, ты одна в этом доме не сплетничаешь. Уходи, Вейс, и пришли ко мне Фарри. Уходи!

— Слушаюсь, госпожа Вейрон, — такие слова от Вейрон — это, практически, похвала и извинения одновременно. Хотя перед слугами здесь извиняется одна только Таэнин, и ей за это не раз влетало. Вейс остановилась у двери, вновь поклонилась и покинула комнату.

…Фарри — личная служанка Вейрон — невысокая, хоть и не такая крохотная, как Вейс, человек неистребимого оптимизма, последние две недели была в подавленном настроении — Вейрон била её по любому поводу, за любую мелочь. Но в тот вечер Фарри вернулась, явно не понимая, что происходит — госпожа не только не ударила её, но похвалила, и даже подарила какую-то безделушку.

— Твоя работа, Вейс! — Фарри подёргала её за рукав. — Расскажи, что ты с ней сделала?

— Ничего, — заверила Вейс, — просто попросила не бить меня без повода. Не вздумай ты так делать! Я слово знаю волшебное, а ты — нет!

— Какое слово? — удивилась Фарри.

— «Пожалуйста»!

— Да ну тебя! — проворчала Фарри под взрыв хохота, остальная прислуга тоже была рада, что средняя сестра повеселела. — Посмотри лучше, какую прелесть госпожа подарила мне!

…Она бы меня покалечила, подумала Вейс из будущего. Покалечила, или даже убила бы, если бы я просто молчала. Вейрон могла быть совершенно бешеной, тем более, что она уже тогда во что-то влипла, и её матушка не раз устраивала ей выволочку. Наверное, я поступила правильно. Но в тот вечер мне стало худо, как тогда, на катере. Может, оттого, что смерть снова прошла рядом со мной.

Вейс поспешила к Книге Снов. Воспоминания, заключённые на этой странице, невероятно сильны. Зачем Лас сделала это? Так же, как и сама Вейс, тосковала по прошлому, когда не было ещё никакой крови, и страха, и непонятных событий, которые перевернули всю жизнь?

Я вернусь сюда, подумала Вейс. Обязательно вернусь. Но не сейчас, сейчас зреет что-то другое, и нужно поторопиться. Она перелистнула страницу назад, туда, где Библиотека, и прижала ладонь к листу. В путь!

Говорить следовало чётко и ясно, и, похоже, Вейс что-то напутала. Она оказалась не в библиотеке, она вновь стояла поблизости от летнего домика, подарка Лас и внуков. Но теперь она была не одна — вокруг Книги Снов стояли солдаты, и смотрели на неё странным взглядом, и держали оружие наготове. Вейс оглянулась и не поверила своим глазам. Мира! Стайен-старший! Но почему они полупрозрачные?! Мира махнула ей рукой, что-то крикнула, указывая на книгу — но ни звука, всё тот же шелест и скрип камушков под ногами, и всё. Вейс показала на уши — не слышу — и обернулась к Книге Снов. А на странице, которая про библиотеку, вдруг появилась, на глазах Вейс, карандашная надпись.

«Вейс, уходи, не лезь не в своё дело».

Лас в беде! И это пишет кто-то, из-за кого Лас в беде! Почерк не Лас, и сама Лас написала бы совсем по-другому, другими словами!

Вейс приложила ладонь к странице, и на этот раз произнесла чётко и ясно.

Вейс не очень удивилась, когда поняла, что находится в той самой библиотеке Сердца Мира, Крайтеона, где она проработала в общей сложности три года. Она перед столиком, где оставляли заказы, и дежурная с той стороны смотрит на неё беспристрастно.

— Мне нужна Лас-Таэнин эс ан Вантар, — Вейс подбежала, говорить старалась размеренно, чётко. — Вы не видели её?

Не слышит. Не видит и не слышит. Понятно, это сон, но это неправильный сон. Что-то не так, что-то по-другому в этом мире.

— Лас! Лас, это я, Вейс! Ласточка, где ты?!

Куда она могла пойти? В хранилище? Вейс «просочилась» сквозь решётку — пробежала несколько шагов, остановилась. Нет, вряд ли. Если этот мир подчиняется Лас, она просто сидит в читальном зале, и ей туда всё приносят, ведь так удобнее, верно? И она бросилась в читальный зал.

Лас выбежала ей навстречу. С двумя книгами в руках. Бросила книги, обняла Вейс, прижала ту к себе. Вейс понимала и чуяла, что это — настоящая Лас. Должна быть настоящей!

— Вейс, Великое Море, как ты сюда попала?! Ой, прости, что за вопросы! Ты не встретила там её?!

— Я сплю! Я сейчас сплю в Тегар-Тан, Ласточка! Она была там, приходила сегодня вечером. Говорят, стащила какую-то книгу, и ушла вместе с ней.

— Майри-Та, — догадалась Лас. — Теперь всё понятно. Она снова обманывает. Я думала, она будет ждать, как обещала, но она уже действует. Вейс! Слушай, это очень важно. Найди том четвёртый сочинений Майри-Та, там, где гражданская лирика, ищи стихотворение про грозу! «Был полон мир гнетущей тишиной»! Слушай, как оно звучит в оригинале, — Лас продекламировала. — Запомнила? Выучи его! Выучи хотя бы первую строфу! Незнакомка не сможет прочесть его, она хотя бы раз запнётся, понимаешь?

— Понимаю, — Вейс держала её за руки и не хотела отпускать. — Она пообещала не трогать меня, Лас, не приходить во сне.

— Она ищет, Вейс, что-то очень важное для неё! Почти что нашла! Если она подумает, что всё нашла, она может нарушить любые обещания, я тоже перечитала сказку!

— Лас, — Вейс смотрела ей в глаза. — Что я могу сделать для тебя?

— Она ищет кого-то, Вейс. Я не очень поняла, кого. Кто-то остался, кто знал её в лицо, знал её по имени. Если она никого не отыщет, она возьмётся за меня. Тогда я уничтожу Книгу Снов, и запру нас с ней здесь.

— Лас, не вздумай!!

— Вейс, у меня мало времени. И у тебя тоже. Просыпайся, милая, найди стихотворение! Ты всегда должна знать, с кем говоришь! Не беспокойся за меня, береги остальных. Просыпайся!

Вейс возникла рядом с ещё одним столом, на котором лежала ещё одна Книга Снов, так её называет Стайен. На этот раз не было ошибки — Вейс, в той самой одежде, в которой Мира видела её там, в Вантар-Лан. И Вейс тоже заметила их.

— Вейс! — крикнула Мира. — Подходите сюда! Держитесь подальше от книги!

— Она не слышит, — пояснил Стайен. — Мы в разных фазах. Я даже не уверен, что она видит именно нас. Проклятье, такой момент, и нет под рукой аппаратуры!

Вейс покачала головой, поднесла ладони к ушам — на слышу — и повернулась к книге. Приложила ладонь к странице — и исчезла.

— Да, слушаю, — Стайен поднял руку к уху. — Да, это я. Все активны? Только… сколько? Девяносто восемь? Да, оставьте маркеры, и пока не лезьте. Много там было? Забирайте всё! Да, и стол тоже, если сумеете. Да, отходите и готовьте периметр. Конец связи.

— Это Стайен-младший, — пояснил он Мире. — Студент. Они вошли в тот проход. Говорит, там каменный мешок, комната без дверей, и в ней сто восемь зеркал, из них девяносто восемь спящих проходов.

— Я перестаю понимать, — призналась Мира.

— Книга Снов стыкуется с нашей реальностью, — пояснил Стайен. — Не знаю, что причиной, но по-моему, происходит именно это. Мы должны быть готовы.

— Оттуда что-то может выйти?

— Лас не создавала ничего страшного. Там у неё страна чудес, где всё прекрасно, все счастливы и живы, понимаешь? Но когда мы там были, страниц было девяносто две.

— Сейчас девяносто семь, — произнесла Мира сквозь зубы.

— Девяносто восемь, — поправил Стайен. — Оттуда может выйти кто угодно, если эти страницы добавила не Лас. Госпожа Теней! Летний дом Вейс, здесь происходит то же самое. Мы…

Книга пропала, вместе со столом. И в тот же момент с карты эфемера пропали все окружающие стол и книгу пятнышки проходов.

— Мы на связи, — Стайен опомнился быстро. — Стол и книга только что пропали, проходов больше нет. Оставляю эфемер, проведём тщательный осмотр. Госпожа Теней, просьба узнать, где сейчас Вейс и что с ней происходит.

— По-моему, Вейс проснулась, — заключил Стайен. — И всё это ей приснилось. Я про здешний стол, книгу и всё остальное.

— Мы ей тоже приснились?

— Я же говорю, Книга Снов стыкуется с нашей реальностью. Но мы пока ещё в разных фазах. Она нас видела, но не слышала, помнишь?

— Уровень тревоги один, — объявила Мира. — Оставляем датчики, ждём распоряжений. Выполнять!

Она сняла гарнитуру и взяла Стайена за руку.

— Слушай, если ты тоже снишься, то не вздумай меня будить! Понял?

— Мира, всё потом! Нутром чую, что-то надвигается.

— Паразит, — Мира надела гарнитуру. — Хоть бы раз приласкал при всех! Нет, Госпожа Теней, это я не вам. Ждём приказа. Спит? Проснулась? Да, поняла. Поняла, выполняем!

— Они построили первичный периметр, — пояснила Мира. — Вейс в Тегар-Тан, по словам Весс, только что проснулась.

— Я так и думал, — Хорёк потёр переносицу. — Куда теперь?

— Назад, к той поляне. Ты умеешь открывать проходы?

— Во сне — умел. Посмотрим, как это получится сейчас.

У себя в комнатах Майеринн таинственным образом превращалась из талисмана страны и целителя в обыкновенную девочку, у которой почти не было настоящего детства и настоящих игр, а только учёба, церемонии и всё такое.

— Давай ещё раз! — попросила Светлая громким шёпотом, после того, как сыграла десять «партий» в «нож-бумагу-камень». Ей так понравилась эта незатейливая забава, что Тесан только диву давалась, а каких ещё игр она не знает — игр, которые знают все дети по всему свету?

— Май, мне попадёт! Завтра будет время, ещё наиграемся!

— Все вы так, — проворчала Май и отвернулась. — Ты как бабушка!

— Ну перестань, что ты в самом деле! Ты же знаешь, что я права!

Май, не глядя, протянула руку — за спину — и Тесан осторожно взяла её обеими своими.

— Спокойной ночи, — Майеринн вздохнула. — Спокойной ночи, няня.

— Спокойной ночи, моя дорогая, — Тесан улыбнулась, отпустила её руку и поправила одеяло. Я начинаю говорить, как няня, подумала она. Теми же словами, с той же интонацией, как будто мне тоже сто лет! Ужас просто!

Через пять минут Светлая уже спала. Положено сидеть с ней ещё хотя бы десять минут, потом уже можно уходить к себе или куда нужно. За окном продолжало моросить, а в остальном спокойно. Странная история с зеркалами, подумала Тесан. Было приказано — убрать все стеклянные, заменить на металлические. Но четыре зеркала оказались стеклянными, причём те, возле которых постоянно ходит или Вейс, или сама Тесан. Уже идёт расследование, почему это случилось, но пока что нет виноватых — все стеклянные зеркала на месте, в кладовках, откуда взялись эти четыре — никто не знает.

Тесан тихонько вздохнула, ещё раз поправила одеяло и присела. Немного посидеть, да и самой пора спать. Хороший получился день рождения, и даже визит Незнакомки его не испортил по-настоящему.

Кто же ты такая? Откуда, и что тебе нужно от нас всех?

Она открыла глаза — задремала? — Светлая безмятежно спала, дыхание ровное, спокойное. Спи, малышка. Тесан поднялась. Голоса за дверью или ей показалось?

Она отворила дверь. Нет, не показалось. Но что они тут делают, кто их сюда впустил?! Тесан пробежалась до коридора, выглянула за угол. Точно, одногруппницы! В тех самых одеждах, что на выпуске, но почему здесь, в Тегар-Тан?!

— Янни? Риона, Эмеан?! — Тесан была изумлена. — Откуда вы здесь?!

— Ой, Тесс! — они вскочили на ноги. — И ты здесь! Мы сами понять не можем, — призналась Янни, рослая, выше всех на потоке — играла в баскетбол, чем и прославилась. — Я помню точно, что заснула у себя дома, и вот я тут…

— Я вспоминала вас, — призналась Тесан смущённо. — Вчера о вас говорили. Но не думала, что вы…

Движение дальше по коридору. Тесан подняла взгляд — из-за поворота вышла она, та самая, в белых одеждах, помахала рукой и пошла себе дальше, дальше, прочь по коридору.

— Девочки! — Тесан повернулась к остальным. — Великое Море, что я наделала! Это сон! Как только проснётесь, позвоните мне! Это важно! Позвоните моей бабушке, если не дозвонитесь до меня!

— Тесан, что случилось? — Риона, родом, как и сама Тесан, из Тессегер — белокожая, стройная, спортивного сложения. — На тебе лица нет… Что случилось?

— Долго объяснять! Просыпайтесь! Пожалуйста, просыпайтесь!

— Проснулись уже, — хором ответили все трое её собеседниц и, одна за другой, они все превратились в Незнакомку. — Очень, очень трогательно, Тесан. Спасибо тебе, дорогая. Я не люблю делать больно хорошим друзьям, и их родственникам. И больше не приду к тебе в сон, обещаю! — и она, все три её копии, рассмеялись. — Спи, Тесан. Спи крепко! Мне нужен всего час времени!

Она отошла от зеркала, продолжая смеяться. Да. Так всё просто. Даже и часа не потребовалось, чтобы найти, о ком часто думают те три подруги Тесан, прийти в их сны, и услышать имена других… других и других. Хорошо, что в Тессегер-Лан тоже ночь!

Теперь она, Незнакомка, может входить в сновидения двух сотен человек. Ещё немного, ещё чуточку постараться, ещё одна ночь — и их станет намного больше. К тому моменту, как кончится указанный срок, Незнакомка будет везде — везде, где есть зеркала, где знакомые ей по именам люди посмотрят в них.

И тайны откроются. Все до одной. Извини, Лас, я должна. Я не имею права проигрывать.

Тесан вскочила со стула. Голова тяжёлая, смех Незнакомки всё ещё отдаётся. Девушка убедилась, что Светлая спит и на цыпочках подошла к двери. Там она столкнулась с бабушкой, нос к носу.

— Ба… — Вейс прижала палец к губам. Тесан прикрыла дверь за собой и повлекла бабушку прочь, в коридор. — Бабушка! Я только что видела! Её, во сне! Она обманула моих подруг, заставила меня назвать их по имени! Я теперь очень беспокоюсь!

— Сейчас я позвоню Мире, и ты скажешь, кто это, — Вейс взяла её за руку. — Тесс, милая, идём в библиотеку! Это очень важно. Я сейчас говорила с Лас.

— С Лас?! — поразилась Тесан. — С няней? Она тебе приснилась?

— Нет. Она настоящая. Она у себя в Книге Снов, но она там настоящая.

— Я не понимаю! — призналась Тесан. — Я уже почти ничего не понимаю!

— Быстро в библиотеку, я там постараюсь объяснить!

— Вот это стихотворение, — указала Вейс. — Видишь? «Был полон мир гнетущей тишины…» Лас сказала, выучить его, хотя бы первую строфу!

— Бабушка, но… — Тесан вчиталась. — Это не Ронно! Буквы похожие, но я ничего не понимаю!

— Это Старый Ронно, придворные поэты пишут только на нём. Я знаю его, запоминай и повторяй вместе со мной.

— Бабушка, но зачем это?

— Незнакомка не сможет прочесть это стихотворение. Лас сказала, она будет запинаться. Понимаешь? Если ты попросишь кого-нибудь во сне повторить стихотворение, и это окажется она, она не сможет этого сделать!

— Да, теперь поняла! Тогда прочти ещё раз!

Мира приняла звонок, посоветовала Вейс не беспокоиться, и тут же вызвала Вессен.

— Она обошла нас, — заметил Стайен, выслушав рассказ. — Всё, теперь мы не можем проследить, за кем она будет наблюдать. Итак, её обещание — ложь, она всё это время выполняла свои планы. Госпожа Теней, пора переходить к следующему этапу операции. Проходы открыты, мы можем начать эвакуацию и расселение в любой момент.

— Вы готовы ко всему, кроме этого, так? — Мира первой выпрыгнула из грузовика, дала сигнал — за мной.

— У нас восемьдесят основных сценариев, — пояснил Стайен. — Но чтобы противостоять тем, кто навещает тебя во сне, и может ходить между зеркалами — такого не было. И не вполне понимаю, как к этому готовить.

— Придётся придумывать, — Мира дождалась отмашки — периметр активен, можно продвигаться. — Включай свой костюм и держись рядом со мной.

— …Что тут делать? — поинтересовалась Мира парой минут спустя. — Что нужно? Волшебное слово?

— Я присылал подробное описание. Прижать ладонь к нужной странице, и сказать «В путь».

— Куница, — один из бойцов указал. — Смотрите, вон там!

— Вижу, — проворчала Мира. — Похоже, всё теперь немного по-другому? Все помнят ключевую фразу? Отлично, и чтобы никто не произносил без команды!

Над одним из проходов — мест, отмеченных светящимися колышками — возникла дверь. Вместе с дверным косяком. Единственное необычное в ней то, что косяк висел в воздухе и ни к чему не был прикреплён.

— Похоже, нам туда, — пояснил Хорёк. — Книга открыта на «Библиотеке». Ты давно была в библиотеке?

— Давно, — Мира дала знак — вперёд! — и её отряд направился к двери.

— Чисто, — пришёл к заключению Хорёк. — Можно открывать.

Мира указала ему — отойди — и махнула остальным. Дверь открывается на себя — и вот пятеро бойцов готовы открыть огонь, если из открывшейся двери кто-нибудь покажется.

— Вперёд!

Один из бойцов резко распахнул дверь, остальные замерли, готовые открыть огонь…

За дверью оказалась библиотека. Дверь выводила в коридор, слева была стойка, за которой сидели две женщины со скучающим видом, коридор двигался прямо, выводил в читальный зал. На глазах присутствующих из зала вышла женщина — тефан, отметила Мира, фасона примерно сто-стодвадцатилетней давности. Уроженка архипелага Крайтеон. Значит, библиотека — где-то на архипелаге? Обе женщины за стойкой, несомненно, с островов.

Женщина шла прямо на дверной проём — Мира чувствовала, как все напряглись — и в последний момент просто исчезла.

— Они не видят прохода. Запускаем «пчелу», — распорядилась Мира. — Уровень тревоги три.

«Пчела» легко и без помех преодолела дверной проём.

— Связь с «пчелой» не нарушена, — отметил Хорёк. — Отлично, ну-ка, подведите её к стойке.

— Они не замечают «пчелу», — пояснила Мира. — Попробуйте взять пробу материала. Да, прямо на стойке.

Вот это они заметили. «Пчела» испаряет крохотный кусочек вещества, снимает всевозможные спектры и проводит элементный анализ. Обе женщины встали, когда облачко дыма поднялось над стойкой, одна из них нажала на кнопку под стойкой. Через полминуты появились два охранника, осмотрели место возгорания — и огляделись в недоумении.

— Круто, — усмехнулась Мира. — Полетайте возле них. Да, возьмите пробы спектра. Посмотрим, что это за люди.

Через две минуты и это было выполнено, а охранники ушли.

— Дайте мне Комиссара, — потребовала Мира. — Комиссар, это Куница, у нас четыре спектра, предположительно — уроженцы Крайтеона, предположительно, начало предыдущего века. Нужны данные по ним. Принимайте записи.

— Не думаю, что будут данные, — хмыкнул Стайен. — Но посмотрим. Что теперь?

— Атмосфера в норме, факторов опасности нет, — Мира махнула рукой. — Росомахи один и два, вперёд, остальным прикрывать.

Двое бойцов перешагнули порог, отработанным движением «осмотрели» пространство вокруг себя, и не только глазами. Ни одной враждебной цели.

— Попробуйте привлечь их внимание, — предложила Мира. — Слева за стойкой «Авеар один», справа от неё «Авеар два». Начните с Авеар один. Первую «пчелу» дальше по коридору, запускайте «пчёл» два и три.

Росомаха-один помахал рукой перед лицом женщины, та не обратила внимания. Костюмы блокируют все личные запахи и не имеют собственных — одно из первых, самых полезных, изобретений Хорька. Он наверное, и счёт потерял своим открытиям, подумала Мира отчего-то.

— Не реагирует, — доложил Росомаха-один.

— Прикоснитесь к её руке — осторожно.

Вот это женщина заметила, вздрогнула, потёрла руку, оглянулась — никого не увидела. И более не забивала себе этим голову.

— Такое ощущение, что мы не воспринимаемся только зрением, слухом и обонянием, — предположил Хорёк. — Что дальше?

— Возьмём сувениры и закроем дверь, — решила Мира. — Росомаха-один, определить координаты, Росомаха-два прикрывает. Я вхожу, остальным прикрывать проход.

Сувениров набрали порядком, в том числе личных предметов.

— Куница, — голос Росомахи-один, — читальный зал прямо и налево, посмотрите на картинку.

Мира посмотрела. Незнакомка. Всё в том же белом платье — никогда не переодевается, что ли? Сидит за столом и сосредоточенно читает.

— Отступаем, — приказала Мира. — Росомахам отходить к проходу, отозвать пчёл два и три, «пчелой» один следить за Незнакомкой. Молчание в эфире.

Отступили, как в учебнике, чётко и быстро. Оставалось только уйти сквозь проход, всем троим, но…

— Мира, а ты тут что делаешь?

Мира замерла — Росомахи, ожидавшие её у входа, держали под прицелом кого-то за её спиной.

— Росомахи, на выход, — приказала Мира, молниеносно обернулась. — Я могу задать тот же вопрос.

Незнакомка покачала головой.

— Встречаю гостей. Ух, какие вы грозные! — улыбнулась она. — Расслабьтесь, мальчики! Она ведь так к вам обращается? Расслабьтесь, ваше оружие против меня не поможет.

— Росомахи, на выход, — приказала Мира, целясь Незнакомке в голову. — На выход!

— Они тебя не замечают, — пояснила Незнакомка. — Не суетись. Вот, возьми, — она протянула прямоугольный лист картона. Мира брать не стала, Незнакомка пожала плечами и положила билет на стойку. — Зря. У каждого читателя должен быть читательский билет, его необходимо сохранять на всё время пребывания в библиотеке.

Она засмеялась и, повернувшись, направилась назад, в читальный зал.

— Росомахи, на выход! — приказала Мира. На этот раз её послушались немедленно.

— Росомахи один и два, на обследование, — приказала Мира. Такой злой Хорёк её давно не видел. — И я тоже. Оружейник, ты с нами. Тигр, моя группа переходит в ваше подчинение, пока мы не вернёмся из «бани».

«Баня», комплекс обеззараживания и полевой диагностики, уже был развёрнут в полукилометре от периметра, там же, где временный лагерь. Быстро они, подумала Мира, и грамотно. Весс времени даром не теряла. Ещё бы понять, чем мы с такой заразой воевать будем. Сходили тайком, ничего не скажешь.

Как только Росомахи вышли из-под душа и отправились в соседнюю палатку, с диагностическим оборудованием, Мира затащила Стайена за собой, в душевую.

— Обними меня, — приказала она, раздеваясь. — Прямо сейчас! Как там, в поезде!

— Слушай, ты нашла время!

— Тебе жалко, что ли? Не видишь, меня трясёт!

Стайен, ошеломлённый, выполнил просьбу. И долго не мог отпустить Миру… весь его возраст куда моментально делся, а в голове появились и остались мысли, несовместимые с проходящей военной операцией.

— Всё, хватит, — Мира оттолкнула его, — остальное потом, — она скрылась за занавеской, а Стайен, мысленно бормоча проклятия, вышел прочь.

— Оружейник, — Тигр вызвал его, едва Стайен отошёл на десяток шагов. — Нужна ваша консультация, пройдите к штабной палатке.

— Не дуйся, — Мира, отпустив Росомах один и два, отвела Стайена в сторону. — Я почти умерла там, понимаешь? Она смотрела мне в глаза, и я поняла — всё, сейчас мне крышка, вот прямо сейчас. И она очень хорошо показала мне, как именно. Стайен, и как мы с такой будем воевать? Она что, всемогуща?

— Лас несколько раз говорила странную фразу, «она это я», или что-то такое, — заметил Стайен. Вессен всё ещё принимала решение, продолжать ли вылазки на другие «страницы», или нет. — Если принять за рабочую гипотезу, что в пределах Книги Снов обе её субличности одинаково сильны, то да, она практически всемогуща. Пока реальности не состыковались окончательно.

— Весело, — Мира сплюнула под ноги. — План действий?

— Вессен хочет, чтобы мы посетили ещё несколько страниц, потом подготовились к обезвреживанию проходов.

— Если это получится, мы закроем Лас и Незнакомку внутри?

— Возможно. У них могут быть другие способы перемещаться между реальностями. Мира, картина где-то внутри. Если я не ошибаюсь в Лас, она не захочет возвращать её сюда. Пока картина у Лас, и ждёт её распоряжений, никто не сможет заморочить Лас голову, понимаешь? Даже Незнакомка. Мы отстаём от событий на шаг, а хочется опережать. — Зазвонил его телефон. — Да? — Он махнул Мире — не отвлекай. — Слушаю. Да, Вейс, это я. Да, говорите, я слушаю. — Стайен умолк на минуту. — Вы нашли стихотворение? Отлично, Вейс, огромное вам спасибо! Да, мы немедленно приступим. Сейчас же.

— Идём, Мира, — позвал он. — Пора поговорить с Вессен.

— Вот архивные записи, — Вессен дала картинку на экран. — Первым исследования на эту тему делал Дайнакидо-Сайта эс Фаэр, участник Команды, псевдоним — Слуга. После его гибели в четырнадцатом году, серьёзные исследования продолжились только с началом Проекта. Дайнакидо встретил Незнакомку в тысяча двести пятом году, это явилось для него шоком — он не придал значения тому, что его собственные особые свойства уже пробудились. Характерно, именно в тот день он познакомился с Лас, и это определило дальнейшую судьбу обоих. Лас специализировалась на поэзии Пятой династии, в тот момент из студентов она лучше всех разбиралась в биографии Майри-Та, ключевой фигуры того времени, и его преемника, Сагари. Лас училась читать стихотворения Майри-Та, язык в те времена звучал несколько иначе. Дайнакидо встретился с Лас, когда та читала стихотворение «Был полон мир гнетущей тишиной», и пришёл в себя, наведённые индуктивные программы прекратили действовать. Опуская подробности, он сумел выяснить, что несколько стихотворений Майри-Та позволяют сопротивляться индуктивным способностям Незнакомки. Она искала в библиотеке ранние рукописи Майри-Та, но не смогла найти — ими тогда занималась Лас. На Крайтеоне способности Незнакомки весьма ограничены, там она весьма уязвима, это одно из мест, которые она впоследствии избегала. Но выбора не было, ей зачем-то очень были нужны рукописи, и она почти неделю пыталась добыть их. У Дайнакидо оказалось достаточно времени, чтобы провести свои опыты и сделать выводы. Случайно или нет, он натолкнулся на утраченное ныне стихотворение Сагари, которое делало читающего полностью недоступным для Незнакомки и её марионеток.

— Это как? — поинтересовалась Мира.

— Пока человек читал его, Незнакомка не видела его, не слышала, не чуяла, не воспринимала другими своими особыми способами, не думала о человеке.

— Класс! — восхитилась Мира. — Это сейчас очень бы не помешало.

— Стихотворение утрачено. После смерти Незнакомки его текст не удалось найти, а все, кто его знал — забыли.

— Что за… — Мира поджала губы. — Разве так бывает?

— Подозреваю, это картина, — пояснил Стайен. — Стихотворение играло роль предохранителя. Предохранитель сгорел — опасное устройство обезврежено.

— Ты всё, что хочешь, объяснишь картиной! — Мира покачала головой. — Это всё равно, что ничего не объяснить.

— Но остались ещё три стихотворения, — продолжила Вессен. — Они не такие мощные, но действуют по сей день. Причём действуют на многие виды «пси». Вы знаете, что песню на слова «Был полон мир…» часто ставят во время разнообразных потрясений? Стайен, ты точно её слышал, а одно время даже напевал без конца, почти неделю подряд.

— Припоминаю, — согласился Хорёк, снял шляпу, вновь надел. Мира молча сорвала с него шляпу, подсунула под себя и показала Хорьку кулак.

— У нас в архивах перечислены сто восемнадцать текстов, в основном стихотворных, которые так или иначе влияют на «пси». Перехожу к делу. Упомянутое стихотворение, если его читать вслух или про себя, чётко сосредотачиваясь на правильном произношении, на несколько порядков, от двух до семи, повышает стойкость ко всем индуктивным воздействиям, а также даёт временный иммунитет ко всем известным нам неконтактным видам внушения. Иммунитет сохраняется от трёх до пяти минут, при каждом следующем чтении срок действия уменьшается, после примерно получаса чтения иммунитет перестаёт проявляться, требуется двенадцать часов выдержки, чтобы он вновь начал проявляться.

— Уже хлеб, — согласилась Мира. — Нужно самой читать или как?

— Для лучшего эффекта — самой.

— Да уж, — Мира хихикнула. — Вот зрелище будет! Сидим всей бригадой и учимся читать стишок.

— Итак, план. Осматриваем остальные страницы, забираем сувениры. Сама туда больше не входишь, понятно? После этого минируем все проходы, в активном и спящем состоянии, чтобы в случае необходимости разорвать связь. Мы уже сделали несколько опытов с теми, кого Незнакомка посещала во сне, есть однозначный отклик на второе и третье стихотворения Майри-Та. Они не дают никакой защитной способности, но позволяют определить, что человек под индуктивным воздействием. У нас готов способ выявлять и временно подавлять обратную связь между человеком и Незнакомкой. Небольшая развлекательная программа, её уже готовят к эфиру на всех крупнейших радиостанциях планеты.

— Быстро вы, — удивилась Мира.

— Сейчас получишь письмо с подробными инструкциями. Четыре часа на отдых, потом осматриваете известные Стайену страницы.

— Есть, госпожа полковник! — Мира встала.

— Мира, под словом «отдых» я понимаю отдых. Никакой самодеятельности! Никаких стимуляторов! Шагом марш в свою палатку, и — спать.

— Слушаюсь, — Мира ухмыльнулась. — Спать одной?

Вессен сняла гарнитуру и показала Мире кулак.

— Можешь идти. Стайен, а ты задержись.

Мира выразительно посмотрела в лицо Вессен, вздохнула и покинула палатку.

Глава 18 Бег с препятствиями

Им не спалось. Вейс включила, по просьбе Тесан, телевизор — но интересных передач не было, а в выпусках новостей было всё то же: стихийные бедствия, массовые беспорядки. Но всё это уже шло на убыль, по словам Тесан. От стихийных бедствий больше всего пострадали курортные зоны — удивительно, что жертв почти не было, ведь землетрясения предсказывать толком не научились, а за имеющиеся пять-десять минут удаётся сделать немного.

— Люди съезжаются в Тегарон, — Тесан выключила телевизор. — Собираются у границ. Здесь не было ни ураганов, ни землетрясений, ни болезней. Май вчера утром ездила в столицу, сколько там было людей! Я никогда не видела столько людей сразу!

— На Крайтеоне тоже всё спокойно, — Вейс посмотрела в глаза внучке. — И туда тоже съезжаются. Все как будто ждут чего-то очень неприятного.

— Так и есть, — Тесан поднялась. — Май скоро проснётся, бабушка. Она так и сказала, будет гроза, но всё кончится хорошо. Она и вчера так сказала, всем, кто собрался, чтобы её увидеть. Ты бы видела их лица! Как будто ожидали конца света, а им сказали, что его не будет. Если честно, мне немного страшно. Она самая обычная девочка, но иногда как скажет!

— Я беспокоюсь за Лас, — Вейс тоже встала. — Знаешь, она не шутила. Она сказала, что запрёт себя с ней там, в своих снах. У неё было такое лицо, будто она прощалась со мной.

— Бабушка, а ты уверена, что это она? Что ты говорила именно с ней?

— Она прочитала стихотворение и не запнулась. Я позвонила Стайену, они тоже знают про стихотворение.

— Бабушка, не беспокойся! Если хочешь, побудь с нами сегодня! Она тебя успокоит, вот увидишь! Она всех успокаивает!

— Да, моя милая, — Вейс взяла внучку за руку. — Заодно посмотрю, что у тебя теперь за работа.

Стайен зашёл к ней. Ненадолго, дел невпроворот. Даже краткий визит в «библиотеку» принёс столько данных, что весь его отдел уже стоял на ушах — приходилось в срочном порядке аннулировать несколько, только что опровергнутых, гипотез, сворачивать оказавшиеся бесперспективными направления и готовиться к теоретической разработке новых. Но, как всегда, все силы пока что уходили на оперативную работу. Стайен-младший и его команда принесли из «каменного мешка» множество интереснейших сувениров, и часть из них принадлежала не Незнакомке, а её, так сказать, оригиналу — исторической Вереан эс Немертон. Пол и стены зеркального помещения были исписаны множеством надписей, и это тоже давало пишу для размышлений. Вереан, она же Незнакомка, в минуты опасности, во время депрессий или срывов уходила туда, и сидела там подолгу, вела на стенах дневник, писала загадочно выглядящие надписи…

— Проснись! — Мира потянула его за рукав. — Ты о чём думаешь? Пришёл ко мне, а думаешь о работе?

— Мы сейчас думаем, зачем она дала эти два дня, Мира. Она могла начать сразу же, и успела бы обставить нас по всем пунктам.

— Я об этом тоже подумаю. Как проснусь.

— Да, извини. Ни минуты покоя, сама видишь. Давно пора на пенсию, но кто ж отпустит?

— Умолкни, а? Просто посиди со мной минутку. Молча.

Он улыбнулся, и пригладил усы.

— Отдыхай, Мира.

Мира взяла его за руку, хотела добавить что-то ещё и… заснула. Как провалилась. А ведь только прикрыла глаза, и всё.

Мире долгое время снилось что-то невнятное. Но вот видения стали более чёткими, обрели яркость и убедительность яви, и она оторопела. Она стояла в библиотеке, всё в той же, возле той самой стойки, но лампы под потолком вместо яркого, ровного желтоватого света едва заметно мерцали синеватым свечением.

Никого. За стойкой, в коридоре — ни души. Книга Снов не желала открываться, она оказалась невероятно тяжёлой — Мире с трудом удалось её даже сдвинуть.

Шорох, затем треск. По стене побежали трещины, она начала разламываться, крошиться. То же самое происходило и с полом, и с потолком. Это сон, поняла Мира, нужно проснуться, но проснуться не удавалось, а трещины вокруг расползались и множились, и Мира бежала, но бежать было некуда. Она остановилась посреди большого зала, прижала ладони к вискам и потребовала: проснись, проснись сейчас же, пусть сон кончится, пусть вокруг будет реальность, настоящая и надёжная. Стоило так подумать, как из трещин вместо тьмы начал просачиваться свет, его становилось всё больше и больше, всё вокруг Миры начало светиться, и вместе со светом пришла свежесть, сменившая запах склепа, и ветер разметил остатки тьмы, подхватил Миру и вознёс высоко-высоко…

— Не жёстко? — поинтересовалась Незнакомка. Мира рывком уселась, потом вскочила на ноги.

Поляна. Лес. Воздух приятный, свежий, птицы поют… А деревья какие странные! Кроны почти шаровидной формы, длинные, извилистые листья. Я всё ещё сплю, подумала Мира. Вот зараза, отдохнуть не даёт!

— Слушай, ты обещала, что оставишь меня в покое!

Незнакомка покивала, уселась сама — прямо на траву. И не жалко ей её роскошного платья?

— Я-то оставила, а вот твои друзья от тебя хотят избавиться. Интересно, почему?

Мира вскочила на ноги. Одета в «леопард», вся сбруя со снаряжением на месте, оба пистолета с запасными обоймами, датчик-навигатор, аптечка и всё прочее. Всё это уже ощущалось частью тела, и забудь что прицепить — сразу же обнаруживала.

— Неплохо, — заметила Мира. — Это чтобы мне не скучно было? Ты так со всеми играешь?

— Моё время истекает, — Незнакомка поднялась, поправила платье, стряхнула с подола травинки. — Мира, тебя бросили здесь. Думаешь, это сон? А я думаю, нет, — она повертела в руке камушек, бросила его под ноги. — Тебя привезли сюда и бросили твои друзья. Сейчас ты не спишь.

— Давай проверим, — привычное движение руками, и оба пистолета возникают в них, из ниоткуда. Спасибо, Хорёк, это был самый классный трюк. Мира прицелилась в голову Незнакомки.

— Стреляй, — пожала та плечами. — Только не забудь, что Лас — это я. Мы с ней — одно целое. Делаешь больно мне, делаешь больно ей.

Мира смотрела в её глаза. Вот поди пойми, врёт эта зараза или нет?

— Умная девочка, — Незнакомка улыбнулась. — Извини, я тебя обманула. Сейчас больно было бы только мне. Я ещё зайду, Мира. Один последний раз.

Мира выстрелила. Обе пули прошли насквозь — Незнакомка на глазах становилась всё прозрачнее и прозрачнее, и секунд через пять растаяла в воздухе.

— Чтоб тебя! — Мира убрала пистолеты. — Где я? Что всё это значит, чтоб мне провалиться?

Она подошла к тому месту, где стояла Незнакомка. Надела перчатку, подняла камушек, который та держала в руке. Принюхалась. Знакомый запах. Так что это, сон? Или что? Мира сняла навигатор, включила. Прибор «задумался», что с ним прежде не случалось, и выдал: «невозможно определить координаты».

— Приехали, — Мира уселась на траву. Всё лицо себе отлежала, так и спала здесь. — Меня кто-нибудь слышит? — Включила рацию, но та сообщила ровно то же самое — нет базовой станции, эфир пуст. Мира пробежалась по всем диапазонам — тихо. Ни одной действующей радиостанции. Мобильный телефон тоже уверял, что мобильной связи не предполагается.

— Ладно, — Мира достала коробку с «пчёлами». Теперь каждому полевому агенту выдаётся подобный рой. Хорошие пчёлки, две недели работы без подзарядки. Интересно, а чем они заряжаются? Нектар собирают, мёд едят? Мысль отчего-то так развеселила Миру, что она расхохоталась.

— Спокойно, майор, — Мира вытерла слёзы. — Действуем по обстановке. Ну-ка, полетели, милые, полетели. Покажите мне, что это за место.

Забавный сон, в котором всё оборудование действует, как и наяву.

Ей что-то послышалось. Она сидела в дальней комнате хранилища, читала, искала. Нужно успеть найти намёк. Эта библиотека воссоздавала исходную библиотеку Крайтеона, здесь можно отыскать много полезного. Незнакомка добыла подлинную, неадаптированную версию сказки, теперь она знает то же, что и сама Лас. Вот интересно, что именно Незнакомка знает из того, что знает сама Лас? Ведь если она знает всё, то знает также, что оригинал, или, как выражается Вессен, историческая Мианнесит, поклялась не возвращаться. Или считает, что раз нет уже в живых тех, кому клялись, то можно нарушать обещание?

«Я слежу за выполнением обещаний», отозвалась картина. Сейчас это не картина, сейчас это — браслет, изящная безделушка. Лас подумала, что ходить всюду со своим двойником — это уже чересчур.

— Поясни, — потребовала Лас. Картина иногда отвечала на мысленные вопросы. Вот и сейчас она отозвалась. Лас уже ловила себя на том, что начинает считать картину живым существом, живым и мыслящим.

— Обещания, данные при мне, или при тех, кто знаком со мной, должны выполняться, — пояснила картина. — Я слежу за тем, чтобы обещания выполнялись.

Лас, соображай. Как и тогда, у тебя нет времени, оно утекает стремительно. Вон они, красные цифры, всегда перед глазами. Как только Незнакомка слышит своё имя от того, кто знает о ней-настоящей, она обретает всю силу. Куда может пройти Лас, туда же может пройти и Незнакомка. Она может появляться в снах тех, кого назовут в её присутствии. Мастер, подумала Лас, обращаясь к Майри-Та, зачем вы всё это придумали? На кого вы были так злы, что написали такое? И отчего оно всё начало исполняться в реальности, а не только в вашем воображении?

— Майри-Та встречался с стобой? — поинтересовалась Лас у картины. Нет, не встречался. Хоть на этом спасибо. А кто встречался, можно список? А вот не скажу без административного доступа. Картина прямо — таки подталкивает, побуждает — воспользуйся мной, создай ещё одну реальность, получи там все мыслимые возможности. И узнай ответы на все вопросы.

Голоса. Определённо, знакомые голоса! Лас захлопнула книгу, помчалась со всех ног туда, к стойке.

Никого. Но кто-то был, если обоняние не обманывает.

— Вы никого не видели? — поинтересовалась Лас у женщин за стойкой. Те улыбнулись, развели руками — никого. Странная смесь запахов, Лас могла поклясться, что чует запах цветов. И немного — гари. Что тут было?

На стойке лежал читательский билет на имя Миранте эр Тигген. Должно быть, кто-то выронил. Лас посмотрела на фотографию — нет, лицо незнакомое.

Возвращаюсь, подумала Лас. От книг уже голова пухнет. Нужно дать голове немного отдыха. Книга Снов лежала на столе шагах в трёх от стойки. Назад, в Долину роз. Или… куда-нибудь ещё. «Я хочу, чтобы Незнакомка не знала, куда именно я перемещаюсь». Принято, хозяйка. Тогда… Лас перелистнула несколько страниц, приложила ладонь. В путь!

Пока Мира отдыхает, нужно заслать рой в каждое из мест, сказала ему Вессен. Это важно — пока она спит. И снимай показания активности её мозга. Что-то мне не очень нравится то, что я видела. Вессен сама просмотрела записи мониторов — того момента, когда Мира беседовала с Незнакомкой. Оставь у неё в палатке датчики, нужно присмотреть.

Мы все спятили, подумал Стайен. Мира права, как закончится заварушка, нужно уехать. Вдвоём, втроём, какая разница! Пока его двойник на расстоянии, им обоим приятнее — не накладывается чужая память, не тянет «говорить хором» — так и не смогли справиться с этим, помогает только усилие воли. Я всё время думал о ней, как о погибшей, а для него она живая и осталась живой.

Забросить комплект «пчёл» — дело десяти секунд. Достать коробку, активировать рой, указать приоритет заданий и бросить коробку внутрь прохода. И так девяносто шесть раз. Но что странно: везде, куда ни открывался проход, было темно и прохладно. И запахи оттуда доносились не самые приятные — затхлость, неподвижность. Ни Хрустальный дворец, ни прочие знакомые Стайену места не выглядели знакомыми.

Он долго не мог решиться вновь открыть проход в «библиотеку». Казалось, откроешь — а там тебя будет поджидать Незнакомка. Она посмотрела в глаза Стайену всего раз, но этого хватило. Длилось долю секунды, а казалось — многие часы. И перед глазами промелькнули отвратительные видения. В них Стайена раз за разом убивали, и всякий раз по-другому. Это намёк? Предупреждение? Там, у себя, Незнакомка может почти всё, если принять гипотезу, что они и Лас — две личности в одном теле.

Он открыл дверь в «библиотеку». И там теперь было темно и мрачно. Нет, ошибки нет — та же стойка, тот же проход. В инфракрасной подсветке была видна прожжённая точка на стойке, лежал тот самый читательский билет на имя Миры. Почему она его не взяла? Но не было женщин за стойкой, вообще никого — никакого движения. Темно и пусто.

Ничего не понимаю, подумал Стайен, захлопнул дверь. Всё, «пчёлы» теперь действуют сами, исследуют окрестность, накапливают сведения. Почему там темно и пусто? Что это значит? Лас перестал сниться сон про это место? Или что?

— Стайен, — голос Вессен. — Пройди в штабную палатку, нужно поговорить.

Она проводила взглядом «пчёл». Забавляйтесь, забавляйтесь. Меня эти ваши пчёлки не заметят, пока я сама не захочу. Она подошла к Книге Снов. Ох, Лас, какая же ты наивная… и какая недоверчивая! Ведь я же сказала, что без тебя все твои сны замирают — нет жизни, нет движения, ткни посильнее, и весь этот мир рассыплется на части. А ты пытаешься куда-то уйти незаметно от меня. Мне достаточно просто перебрать все страницы, чтобы понять, где ты. Там, где светит солнце, где поют птицы… где есть краски и запахи — ты там.

Ну ничего. Ждать недолго. Извини, Лас, я иду за тобой. Я десятки лет жила тут, в тени и пыли, и ждала твоих снов, потому что только там я жила по-настоящему… Ничего. Ещё немного — и я сама буду решать, где будет жизнь, а где её не будет. Я знаю твои слабости, Лас, и я ими воспользуюсь. Всё честно. Самосохранение, если хочешь.

— Посмотри, — Вессен вывела изображение в соседнее окно. — Это снято пчелой номер два. Она совершала облёт территории, когда Мира дала команду к отступлению.

Она проиграла небольшой фрагмент, секунды три. У «пчелы» шаровое зрение, всего две небольших мёртвых зоны. «Пчела» делала вираж, когда сняла заинтересовавший Вессен кадр, Немудрено, что наблюдатели-люди поначалу не обратили внимания.

Лас. Нет никаких сомнений, что это она. Сидит за столом, читает книгу. Стайен готов был поручиться, что видит даже своё собственное изобретение, цепочку-монитор, у неё на шее.

— Где её заметили?

— Через два зала к востоку от того, в котором сидела Незнакомка.

— Проклятие! — Стайен стукнул кулаком по столу. — Вессен, сейчас там всё изменилось. Когда я отправлял туда рой, там было темно и безлюдно. И во всех остальных местах тоже.

— Странно, — заметила Вессен. — Нужно вновь пройтись по всем страницам. Не входить, но затребовать записи со всех пчёл. Не нравится мне это, Стайен, что-то тут неладно.

— Сейчас распоряжусь, — Стайен взял телефон. — Что говорит Комиссар? — поинтересовался он после того, как повесил трубку.

— Трое из четырёх людей опознаны.

— Вот как, — Стайену стало не по себе. — Что с ними?

— С женщинами — уже ничего, но есть архивные записи. Обе женщины встречали Незнакомку при жизни. Она сделала их своими соглядатаями, марионетками. Это выводы Иллюзиониста, на основании истории болезни. Но в то время она плохо владела этим умением, и состояние здоровья обеих начало быстро ухудшаться. К тому моменту, как кончилась история Незнакомки, обе женщины были неизлечимо больны — рак крови у обеих, плюс почти полный распад личности. Они выпали из круга наблюдаемых — Незнакомка подчиняла их одна, моя матушка не всегда была рядом и не всех помнит. Может быть, Незнакомка уже тогда решила перестраховаться — оставляла агентов так, чтобы о них никто не знал, кроме неё. Наши люди уже установили, где живут потомки обеих, разбираемся. Мы подали запрос на Крайтеон, чтобы ознакомиться с биографиями всех, кто работал в то время в библиотеке, но это может длиться неделями. Мы действуем и неофициально, через агентов на местах.

— Охранник?

— Он всё ещё жив. Но с головой у него давно непорядок, он ничего не расскажет и мало что помнит. Это пока всё, работаем по всем его родственникам.

— И таких там были сотни, а может тысячи или больше…

Вессен кивнула.

— Стайен, тебе тоже нужно отдохнуть. Мы уже ищем, всё, что нужно — время. Что это там у тебя мигает?

— Мира, — улыбнулся Хорёк. — Видит десятый сон.

Индикатор погас.

— Что такое? — удивился Хорёк. — Вессен, пойду узнаю, что там.

Та кивнула.

— Если всё в порядке, то отдыхай, Стайен. Ты не спал уже двое суток, так нельзя.

— Мира?

Стайен приподнял полог, заглянул в палатку. Подозвал часового.

— Миранте выходила из палатки?

— Никак нет, теариан.

Хорёк забрался внутрь. Ничего не понимаю, подумал он. Даже если бы Мира решила уйти под дымкой, когда её не могут засечь ни глаз, ни камера, всё равно её засекли бы датчики, они повсюду. А датчики молчат. Он достал свою «волшебную палочку» — молчат, все до одного. Спальный мешок пуст, но Мира была в нём недавно — ещё тёплый. Стайен провёл вокруг указкой и ему стало не по себе.

— Вессен, — он прижал телефон к уху. — Мира пропала. В её палатке появился ещё один спящий проход. Нет, понятия не имею, куда она делась. Часовой её не видел, датчики ничего не показывают.

— Возвращайся, а? — попросил он, закончив разговор. — Хватит одного раза. Второго я уже не переживу.

— То есть она знает не всё, — подвела итог Лас. Картина, её двойник, кивнула. — А если она узнает своё имя, то сможет узнать всё. Прочесть все мои воспоминания, и тогда узнает, что ей нельзя возвращаться.

Картина кивнула.

— Я могу стереть некоторые свои воспоминания?

— Нет, Лас. Недостаточно полномочий.

— Если я создам ещё одну страницу в Книге, у меня будут полномочия, так?

— Страница в Книге позволит только временно удалить или изменить некоторые воспоминания.

— Что значит временно? Рассказывай всё сразу, мне надоело уточнять всё по сто раз!

— Слушаюсь, Лас. Создание страницы есть усечённый, неполный вариант исполнения ключевой директивы номер один. Ты сможешь произвести какое угодно действие над собой, но оно останутся в силе, только пока ты не покидаешь Книгу Снов.

Лас нехорошо улыбнулась.

— По странице на действие? Этого достаточно. Итак, я хочу…

О, это ощущение ни с чем не сравнить. Когда Лас добавляет новую страницу… это так приятно, словами не передать — просто небывалое счастье, беспричинное, без конца и края… но длится всего несколько секунд. Незнакомка прижала ладонь к груди. Спасибо, Лас. Если бы ты изредка не добавляла страницы, я бы давно сошла с ума. Что это ты вдруг? Тренируешься? Хочешь сравниться со мной? О, ну давай посмотрим, посмотрим. Картина — неодушевлённый предмет, и у неё есть чёткие программы. Одна из них такая: предпочтение при выборе оператора, или как она называет своего хозяина, получит тот, кто более перспективен в смысле главной задачи.

Посмотрим, Лас, у кого из нас больше фантазии, кто сможет создать больше интересных страниц. Это будет мой неожиданный запасной ход, если вдруг никто не сможет назвать моё имя. Как всё просто! И как сложно! Найти того, кто видел её, спустя столько лет! Лас, если бы ты подождала ещё лет тридцать, у меня не было бы выбора — я бы взялась за тебя.

Времени не так много. Продолжим. Незнакомка встала перед зеркалом и сосредоточилась на тех своих агентах, кто спал и видел сны. Больше! Мне нужно больше! Вспоминайте, вспоминайте, зовите всех, кого знаете! А я вам помогу, нет ничего проще, чем вызвать во сне человека то, чего он боится больше всего.

Рой быстро обследовал ближайшие окрестности — всё в радиусе трёх километров за десять минут. Умные пчёлки, подумала Мира. Одна я тут бездельничала, Весс и Стайен времени не теряли. Но у меня уважительная причина, я погибла при стихийном бедствии. Так, хватит лирики. Сон это или нет, но костюм на мне, заряжен на семьдесят процентов. Пора проверить то, что здесь ещё не проверяла. Костюм позволяет летать. Энергии тратит порядком, но вокруг нет никакой цивилизации, а надо как-то отсюда выбираться. Поднимемся вверх и посмотрим.

Это включается здесь и здесь. Вроде бы так. Что теперь? Тогда, при первых испытаниях, нужно было подпрыгнуть и представить, что взлетаешь — дать команду, в общем. Мира несколько раз подпрыгнула, представляя себя летящей — не помогает.

Провалиться Стайену с его мысленным управлением! Вот тоже умник, всё бы ему на кнопках экономить! Мне нельзя жить в доме с мысленным управлением, подумала Мира, иначе я с похмела его весь разнесу. Подумаю о чём не нужно было… Так, майор, соберись! Что за ерунда в голову лезет!

Мира подняла руки над головой.

— Я лечу, — произнесла она, представила это в подробностях. — Я лечу! Лечу!

И взлетела.

Она зависла в полукилометре над землёй, и смеялась, и не могла остановиться. Класс! Стайен, с меня причитается! Сделал такую прелесть! Полёт давал ни с чем не сравнимые ощущения. Смотри, как мало энергии потрачено — пора делом заняться! Мира сосредоточилась и… понеслась вперёд и вверх, с огромной скоростью. Костюм не только позволял летать, но ещё и создавал вокруг «капсулу покоя», область, где воздух двигался с той же скоростью, что и человек. И правильно, а как иначе дышать, если не взяла с собой дыхательный аппарат?

Мира полетела по спирали. Изредка замечала птиц — те стремились убраться подальше, едва замечали необычный, стремительный силуэт. Мире отчаянно захотелось поиграть в догонялки с соколом, но сумела взять себя в руки.

Через двадцать минут сумасшедшей гонки по спирали она заметила домик. Одинокий домик, у опушки леса. Наконец-то! Всё-таки здесь есть цивилизация, есть люди! А значит, есть шанс выбраться побыстрее.

Смеясь, она осторожно приземлилась метрах в двухстах от дома и побежала туда. Услышала лай собаки — значит, точно кто-то есть дома! Вот и славно! Дом походил на игрушку — ярко раскрашенный, ухоженный, чистый. Тем более приятно — в таком доме и хозяева, поди, люди хорошие. Хотя Тени всё равно, какие — всех сумеем уболтать. Последнее дело — добиваться чего-то силой.

— Бабушка Вейс, — Светлая потянула её за рукав. — Не смотрите так! Мне пора на уроки!

— Да, милая, идём, — Вейс улыбнулась, перестала смотреть на небо. Жизнь во дворце шла, словно в мире вообще не происходило ничего необычного. Ни землетрясений, ни извержений вулканов, ни наводнений… И в самом деле, в Тегароне ничего этого не случилось. Из неприятностей здесь были только ползущие над головой тучи и беспрестанный унылый дождик. Это можно вытерпеть.

Вейс сидела на скамейке, пока Светлая гуляла утром в парке, и слушала в пол-уха их с Тесан разговор. Разумеется, они говорили об украшениях, любимая тема Тесан. Ей удавалось находить время для работы, с каждым днём всё больше — привыкала к расписанию и к новым обязанностям. А уж когда Тесан приносила новую вещицу, которую сама сделала, тут уж радости не было границ.

У меня почти ничего этого не было, подумала Вейс. Ловила рыбу, как все, а из развлечений потом — игра в камушки. А когда все поняли, что я уже не вырасту, и играть-то было не с кем, только с дядей… Она помотала головой. Воспоминания, они где-то рядом, они рвутся в память, такого давно не было.

Самой неожиданной, конечно, была их с Лас встреча — после долгих-долгих лет разлуки, когда Вейс уже и надеяться перестала.

— Лас?!

Она не обернулась, но замерла. Невысокая чернокожая женщина, в модном тефане, лёгких туфлях и тонком обруче поверх волос.

— Лас-Таэнин?! Неужели это вы?

Она обернулась. И сама поразилась, видно было, что голос ей знаком, но и не думала его услышать.

— Вейс?! — видно было, что она рада, но… что-то тревожило её. — Ты совсем не изменилась! Великое Море, ты осталась такой же!

— Вы тоже, госпожа, — засмеялась Вейс. — Простите, что я тогда уехала, ничего не сказала! Мне до сих пор неловко!

Она и сама была в весьма легкомысленном наряде — младшая уговорила. Мама, так нынче модно! Не бойся, никто не станет указывать пальцем, так все ходят! Подумать только, одежда, из-под которой видны коленки! Просто верх неприличия! Но ведь и в самом деле не показывают пальцем…

— Я давно не твоя госпожа, — улыбнулась Лас. — Слушай, у тебя найдётся пара минут? Это надо отметить!

— Конечно, найдётся! У меня отпуск! Целых три дня!

— Отпуск? — удивилась Лас. — Ты всё ещё работаешь?

— Внуки, — пояснила Вейс, не в силах отвести взгляда от Лас. Как выглядит! Вот ни капельки не постарела, зато похорошела! — Моя любимая работа.

— И много их у тебя? — поинтересовалась Лас.

— Уже шесть, а будет гораздо больше, — улыбнулась Вейс.

Она счастлива, подумала Лас. Она нашла своё счастье. Я очень рада, Вейс! Я правда рада! Всё не могла простить себе, что она добралась и до тебя — а ты так неожиданно исчезла, как ветром сдуло.

— Лас? — её осторожно потянули за руку. Они уже сидели в летнем кафе. Оно пустовало — в это время суток все уже на пляжах. — С тобой всё хорошо?

— Просто я очень рада тебя видеть, — призналась Лас, — и думаю, прилично ли будет тебя обнять?

Вейс расхохоталась.

— Да, конечно! Ой, Лас, я всё поверить не могу! — Лас осторожно обняла её, Вейс закрыла глаза. Когда ты так делала, я была без ума от счастья… ох, и о чём я только думаю! — Ты как? Как живёшь? У самой, поди, уже внуков не счесть?

— Нет, — покачала Лас головой и Вейс поняла, что сказала что-то очень неправильное. — Я одна, Вейс. Ни детей, ни внуков.

Вейс прижала ладони ко рту.

— Ой, прости, Лас!

— Всё в порядке, — Лас улыбнулась, протянула руку, погладила Вейс по щеке. — Не беспокойся, всё в порядке.

— Ничего не в порядке, — уверенно заявила Вейс. — Я же вижу! Слушай, поехали ко мне! У меня дом тут, совсем рядом!

— У меня тоже.

— Тоже?! — поразилась Вейс. — Ты живёшь в Тессегер-Лан? И мы ни разу не встретились?! Ничего себе! Поехали, Лас!

— Ко мне или к тебе?

— Куда хочешь! Я устрою нам с тобой праздник! Нет, это же надо! В одном городе живём!

…И мы поехали к ней, подумала Вейс. И мне там сразу понравилось. Такой сад, и дом очень милый, и кругом порядок… И одна, совсем одна. Кроме садовника, разве что. И я осталась у неё — и мы говорили до утра, и заснули прямо там, в гостиной. А потом она пригласила меня к себе. Долго начинала разговор, долго не могла сказать, хотя ведь знала, чувствовала — просто намекни, и я приеду. И я приехала в её страну чудес, первый раз всего на неделю — ведь внуки, как они без меня? А потом она сказала — приезжай с внуками, когда хочешь, и оставайся, если хочешь. И я осталась…

— Бабушка Вейс?

Светлая и Тесан — обе улыбаются.

— Ой, я замечталась, прости, — всплеснула руками Вейс. — Тебе на уроки?

— У меня на сегодня кончились уроки! — засмеялась Майеринн. — Вы так и сидели, думали о ней?

— Откуда ты знаешь? — удивилась Вейс.

— Бабушка, это даже я вижу, — Тесан взяла её за руку. — Пожалуйста, не беспокойся! Всё будет хорошо, вот увидишь! Идём с нами в сад?

Бабушка Ронни мечтала о домике, подумала Мира. Всё время твердила внукам — вы несносные, вот возьму когда-нибудь, и уеду в глушь, построю там себе дом и останусь! Будете тогда знать! Говорила шутя, но внуки тут же прекращали шалить, ведь знали — если бабушка что решит, то всё, обратно ни за что не передумает.

Пёс заливался лаем, но не грозно, а радостно. Вот так дела, удивилась Мира, он что, меня знает?

— Есть кто? — спросила она и позвонила в колокольчик. — Есть кто дома?

Минуты через две отворилась дверь и оттуда вышла…

— Бабушка?! — Мира потеряла дар речи. — Бабушка Ронни?

— Мира! — развела та руками. — Мира, милая моя! А я тебя заждалась, уже не думала дождаться! Заходи, заходи! Спокойно, — обратилась она к псу. — Спокойно, Пират.

И тут Мира узнала и Пирата. Щенком принесла его — бабушка тогда ворчала, мол, и без собаки в доме беспорядок, но согласилась. Точно, это он! Только постарел уже! Как вымахал!

— Заходи, заходи, — бабушка открыла калитку. — Заходи же! Ну что ты стоишь?

Ничуть не изменилась, подумала Мира. Если бы не морщины, ей и тридцати не дашь. Где я? Что это за место?

— Бабушка, — Мира откашлялась. — Можно попросить тебя прочитать стихотворение? «Был полон мир гнетущей тишины…»

— Ах, Мира, у тебя вечно причуды, — засмеялась бабушка. — Всё, что угодно, если ты зайдёшь. Это моё любимое стихотворение, ты не знала? Слушай…

И прочла, от начала и до конца. Мира бросилась к ней на шею, обняла. Она, бабушка Ронни. Вообще-то мама, пусть и приёмная, но Мира почти сразу же начала звать её бабушкой.

— Я вернулась, — прошептала Мира. — Прости, что не смогла приехать раньше!

— Ничего, — бабушка гладила её по голове и чувствовалось, как ей хорошо. — Я знала, что меня обманывают. Ты не могла бы пропасть просто так. Идём, идём со мной! Расскажи, как ты!

Мира уже полчаса сидела в гостях у бабушки, и всё не могла отделаться от ощущения, что это не сон. Вот делайте с ней что хотите — не сон. Бабушка самая настоящая. Когда Мира расспрашивала её о том, что сама знать не могла, бабушка рассказывала что-то новое — а это легко проверить.

Но всё равно, всё равно что-то здесь не так. Иначе откуда бы взялась Незнакомка? Почему её странные слова, что Миру бросили её же друзья? Они обе знают, что Мира не дурочка, чему попало не поверит.

— Бабушка, — наконец, решилась Мира. — Где мы? Что это за место?

— Не знаю, — покачала головой бабушка. — Честное слово, не знаю, дорогая! Мне иногда снится, — она придвинулась ближе к Мире, — что я сижу в каком-то другом месте, и все внуки всегда рядом, только там… — она оглянулась, — только там я совершенно безумная. Я уже иногда путалась, где сон, а где нет.

— Ты так здесь одна и живёшь? — мурашки побежали по спине у Миры. — Совсем одна?

— Нет, что ты! — улыбнулась бабушка. — Приезжают ко мне, конечно, приезжают. Продукты иногда привозят. Да я и сама иногда туда езжу, машину-то водить не разучилась. Замучила я тебя своими рассказами! Идём, покажу твои комнаты. Давно приготовила, всё ждала, и вот дождалась…

Мира послушно прошла за ней к лестнице, поднялась на второй этаж.

Хороша комната, ничего не скажешь! Уютная, прямо как там, в прошлой жизни, в доме бабушки Ронни.

Вот только стол напротив двери не вписывался в этот уют. А ещё меньше вписывалась Книга Снов, которая на нём лежала. Мира резко повернулась к бабушке.

— Мира? — удивилась та, взяла приёмную дочь за руку. — Что случилось, милая?

— Бабушка, — Мира указала на Книгу Снов. — Откуда здесь это?

— Даже не знаю, — покачала та головой, — вот в самом деле не знаю! Я думала — твои вещи. Пыль протираю иногда, и всё. Мира, на тебе лица нет! Принести тебе воды?

— Принеси, пожалуйста, — отозвалась Мира и бабушка удалилась — медленно спускалась по лестнице, видно было, что ей уже тяжело.

Мира закрыла за ней дверь и стиснула зубы. Посмотрела на книгу и ощутила то, что ощущала всего раз или два в жизни — отчаяние, непереносимо чёрное, неодолимое отчаяние.

— Да, ты меня тоже удивила, — послышался знакомый голос. Незнакомка сидела на кровати. — Откуда что берётся!

Мира упала на колени и разрыдалась. Сил не осталось ни на что больше.

— Тебе ещё помогает? — Незнакомка безучастно смотрела на плачущую Миру. — Везёт. А мне уже нет.

— Знаешь, кто ты? — Мира с трудом поднялась на ноги, едва сдерживаясь. — Похоже, знаешь.

— О, какая ненависть! — Незнакомка улыбнулась. — Ты знаешь, что меня лечит любая ненависть? Правда, удобно? Тебя убивает, а меня лечит. Ты слабее, чем я думала, Мира.

— Зачем ты устроила это представление? — Мире удалось взять себя в руки. — Бабушка — это была ты? Отвечай!

— Не кричи, — Незнакомка поднялась на ноги, на лице её отобразилась усталость с оттенком презрения. — Ты так ничего и не поняла? Подойди к Книге, Мира. Подойди, и скажи ей «откройся».

Мира так и сделала. Книга сама собой открылась. Страница номер сто была озаглавлена «Дом бабушки Ронни». Мира наклонилась, вчитываясь. «Дом, в котором всегда мечтала жить бабушка Ронни и всё вокруг в точности такое, как она хотела — мир спокойствия, тишины и вечного лета…»

— Это ты добавила страницу, — Незнакомка подошла к Мире. — Ты меня удивила, Мира. На самом деле удивила.

— Где бабушка? — Мира посмотрела в глаза Незнакомки, ощущая, как ярость рвётся на волю. — Где она?!

Та пожала плечами.

— Внизу, должно быть. Это твоя страница, Мира, тебе виднее.

Мира сорвалась с места, вихрем сбежала по лестнице. Бабушка сидела на кухне, у стола, прикрыв глаза.

— Бабушка! — Мира присела перед ней, взяла за руку. — С тобой всё хорошо?

— Я слышала чей-то голос, — бабушка не отнимала ладоней. — Так уже было. Потом всегда приходили врачи, и убеждали меня лечь в больницу. Я никуда не поеду, Мира. Ни в какую больницу.

— Бабушка, — Мира осторожно подёргала её за руку. — Тебе не мерещится. У нас там гостья, которую я постараюсь выпроводить. С тобой всё в порядке! Правда!

Бабушка медленно отняла ладони.

— Бабушка, — Мира обняла её. — Пожалуйста, не расстраивайся! Я вернусь! Честное слово, вернусь! Ты дождёшься меня?

Бабушка кивнула, вытерла слёзы. Мира обняла её, ощущая, как проходит, растворяется ярость и злость. Да, бабушка, я много думала о тебе, ведь так и не смогла съездить, проклятая война!

— Не плачь, бабушка! — Мира встала. — Я не дам тебя в обиду. Просто жди меня! Я вернусь!

И помчалась обратно.

— Всё, успокоилась? — поинтересовалась Незнакомка. — Мне понравилось, как ты летала. Ты быстро осваиваешься. Мира, откажись от картины.

— Отказаться? — не поняла Мира. — Ты о чём?

— Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, о чём я. Ты сделала страницу — значит, ты тоже хочешь владеть картиной. Этому не бывать, Мира. Картина достанется мне.

— Если это моя страница, — Мира посмотрела в глаза Незнакомки, — то я здесь хозяйка. А потому пошла вон отсюда, и не приходи, пока не позовут.

— Ты опять грубишь, — вздохнула Незнакомка. — Да, ты здесь хозяйка. Но хозяйка Книги — я. — Она схватила Миру за руку. Мира вскрикнула — рука Незнакомки показалась раскалённой добела. Незнакомка захлопнула Книгу и вновь открыла её. — Я тебе сейчас покажу, Мира. Покажу, как я жила сорок последних лет. — Мира пыталась высвободиться, но силы оставили её, она едва могла стоять на ногах. — Не дёргайся. Подумай над своим поведением, Мира. Ты же у нас тоже любишь читать на досуге? Вот и почитай!

Темнота упала вокруг плотным одеялом. Незнакомка отпустила Миру, та вскочила, уже с пистолетами в руках.

— Не трать патроны, — посоветовала Незнакомка. — Пригодятся. Сумеешь выйти отсюда — поговорим ещё раз. Пока, Мира! Развлекайся!

И исчезла. Мира бросилась к ней — к Книге Снов. Но та не желала открываться. Как Мира ни дёргала за обложку — бесполезно. Ни на слова, ни на силу ответа не было.

— Проклятие, — прошептала Мира и сплюнула под ноги. — Влипла. Вот зараза!

Она узнала это место. Библиотека. Вон она, стойка. Только лампы под потолком мерцают мерзким сиреневым светом, от которого нет почти никакого толку, и никого — никого не слышно. Библиотека закрыта. На ночь, должно быть.

Мира хотела крикнуть, позвать кого-нибудь, но в последний момент передумала. Лучше не шуметь. Что-то тут неладно, лучше вести себя тихо-тихо. Она осторожно подошла к стойке.

Обе женщина так и сидели на своих стульях. Вернее то, что от них осталось — мумии, высохшие останки.

— Дешёвый трюк, подруга, — прошептала Мира. — Нашла чем пугать.

Она достала монитор и очень удивилась.

Рой? Откуда здесь рой? Кто его запустил? Ну-ка, ну-ка…

«Пчёлы» отозвались на команду смены задания и через минуту весь рой, двадцать пять «пчёл», собрался вокруг Миры.

— Стайен, это ты? — подумала вслух Мира. — Очень хорошо! Давайте посмотрим, что здесь к чему.

Она уселась за стол, тот, где Книга, и положила монитор перед собой. «Пчёлы» — это хорошо. Это очень хорошо. Как минимум, никто не застанет врасплох.

— Стайен, — Вессен прилетела сама, как только стало ясно, что Миры нигде нет. — Иди отдыхай, немедленно. Знаешь, я сама устала от фразы «это приказ». Можно, я тебя просто попрошу?

Она уже знала о появлении в Книге сотой страницы. Стайен первым делом направился к Книге и посмотрел в оглавление. Но… что-то изменилось. С момента, как добавилась сотая страница, Книга перестала слушаться. В том смысле, что не открывались проходы, и сам человек, прикасавшийся к страницам, никуда не перемещался.

Что-то случилось.

— Если Лас всё ещё там, она могла запереть входы и выходы. Чтобы не выпускать Незнакомку, — предположила Вессен.

— Или не впускать нас, — мрачно предположил Стайен. Он начинал чувствовать себя измотанным.

— Всё, — Вессен отвела его в его палатку. — Отдыхай. Спи. Мы работаем. Оттого, что ты не спишь и изводишь себя, никому лучше не станет, в первую очередь — тебе.

— Какие новости?

— Всё приходит в норму. Я думаю, через неделю все катаклизмы кончатся, а через месяц мы приведём планету в порядок. Поможем привести.

— Весс, ты плохо выглядишь.

— Знаю. Картина пытается меня аннулировать, а я не соглашаюсь. Отдыхай, дорогой брат, — Вессен обняла его. — Я редко это делаю, да? Слишком редко?

— Почти никогда, — Стайен снял шляпу и пиджак. Без защитного костюма сразу стало неуютно. Главный псих всё-таки я, подумал он. Мира, если… нет, когда ты вернёшься, я уйду в длинный-длинный отпуск. Пусть молодой работает, а я уже устал. От всего устал.

Он лёг и уснул, почти мгновенно. Вессен сидела, держа его за руку, и старалась ни о чём не думать.

— Госпожа Теней, — голос из гарнитуры. — Всплеск активности в проходе девяносто три, «Театр».

Вессен ещё посмотрела на спящего Стайена, погладила его по щеке и вышла из палатки. Я тоже устала, подумала она. Но могу гордиться. Всё работает настолько слаженно и штатно, что кажется: это всего лишь очередное учение.

— Откройте проход, — приказала она, — отзовите рой и запустите новый. При аналогичных всплесках делать то же самое.

Кто-то переместился в «Театр», подумала Вессен. Хорошо бы, если это была Лас. Мы так и не знаем толком, что же там происходит.

Картина реагировала на её запросы. И даже выполнила некоторые требования — например, блокировала вход и выход на некоторые страницы. Лас она пропустит, тут лучше не рисковать, а остальным тут делать нечего.

Прошло всего три часа, а удалось проникнуть в сновидения тех, кто работает на Крайтеоне. Хорошо, очень хорошо. А самое хорошее, что всякий раз там, в чьих-то снах, Незнакомка оставляла часть себя — часть, которая вполне справлялась автономно. Во всяком случае, количество людей, которые становились открыты, открыты через свои сновидения, множилось.

Я буду везде, подумала Незнакомка. Посмотрю, как вы сможете мне чем-то угрожать, если в ответ я смогу лишить сна всё человечество. Козырь в рукаве никогда не помешает.

Оставалось одиннадцать часов до срока, когда случилось неожиданное. Во сне очередной жертвы, двадцатипятилетней девушки родом откуда-то из Фаэр.

— Госпожа?! — удивилась девушка, и, к большому удивлению Незнакомки, упала на колени. — Вы вернулись! Я не верила ему, а вы вернулись!

— Встань, — попросила Незнакомка. Девушка смутно напоминала кого-то… ложная память, должно быть, сейчас все смутно напоминают кого-то, Незнакомка уже поселилась в сновидениях более чем трёхсот тысяч человек. — Ты меня знаешь? Откуда?

— Дедушка рассказывал! — девушка, Георан, смотрела на пришелицу с восхищением. — Он рассказывал, что вы покинули нас, но обещали вернуться. А я ему не верила!

— Как меня зовут? — поинтересовалась Незнакомка. Георан ответила без запинки.

— У него дома есть ваши фото! Вы ведь знаменитая певица! Были знаменитой, а потом… потом всё куда-то делось. Но я помню, он столько про вас рассказывал.

— Где сейчас твой дедушка? — Незнакомка взяла Георан под руку. Надо же, и кто-то ещё может мной восхищаться. Как это приятно! — Не бойся. Я не сделаю плохо ни тебе, ни ему.

— Я не думала, что смогу держать вас за руку, госпожа, — прошептала девушка. — Это такая честь! Скажите, вы решили вернуться? Да?

— Да, и дедушка может помочь мне. Если он узнает меня, и сможет назвать по имени.

— Он в больнице, — девушка склонила голову. — Он давно выжил из ума, все так говорят.

— Давай проверим, — Незнакомка остановилась, взяла свою новую поклонницу за виски. — Представь, что он приходит сюда, в этот сон. Представь и позови его.

Девушка улыбнулась и кивнула. Через минуту дверь напротив отворилась и вошёл старик. Да уж… время его не пощадило. И я тоже не пощадила, подумала Незнакомка. Могла бы чуть лучше заботиться о своих слугах. Ничего. Теперь я буду заботиться о людях. О тех, кто искренне будет мне помогать — буду очень хорошо заботиться.

— Госпожа! — воскликнул он. — Георан! Это ты позвала меня, внучка?!

— Да, дедушка! Она приснилась мне! Приснилась, и попросила позвать тебя!

— Я не помню, как тебя зовут, — Незнакомка подошла к старику. — Но главное, чтобы ты знал, как зовут меня. Ты можешь вспомнить моё настоящее имя? — она махнула Георан — молчи.

Это были самые страшные минуты. Может, старик был не единственным оставшимся в живых, но вспоминал он долго. С головой у него и впрямь было очень плохо.

Но он вспомнил.

Незнакомка хлопнула в ладоши, улыбнулась.

— Отлично, отлично! Скажи, Реймер, у тебя в палате есть зеркало из стекла?

— Нет, госпожа. Было, но день назад всё заменили на металлические.

— А жидкость? Ты можешь налить стакан воды или попросить? Или заглянуть кому-нибудь в глаза?

— Нет, госпожа, меня тогда напоят из поильника. А в палату заходят только в очках, и в них ничего не отражается.

— Вот что, — Незнакомка взяла Георан за руку. — Помоги мне и дедушке. Навести его, пронеси ему зеркальце. Из стекла. Или стакан воды, так, чтобы он мог в него заглянуть. Или просто посмотри ему в глаза.

— А если меня не пустят?

— Если не пустят, — Незнакомка улыбнулась, — то потребуй от них представиться, запомни хорошенько их лица и ляг спать при первой возможности. Пригласи их в свой сон. И я тебе помогу.

Девушка посмотрела на неё с обожанием.

— Госпожа…

— Можно, — разрешила Незнакомка. Девушка робко обняла её и Незнакомка почувствовала… поняла, что её любят. Как добрую волшебницу из сказки. — Я не злая, Георан. Просто я не люблю, когда мне мешают. А тех, кто помогает, я умею вознаграждать.

— Я знаю, госпожа!

— Помоги мне, и я верну тебе молодость и силы, — Незнакомка посмотрела в глаза старику. — Пока твоя внучка едет к тебе, вспоминай. Вспоминай всё, чем я владела и что могла. Только то, что было на самом деле! Это важно!

— Да, госпожа, — Реймер поклонился. — Могу я попросить вас?

— Конечно.

— Люди, которые за мной присматривают. Там, в больнице. Не убивайте их, прошу вас. Они очень хорошо ко мне относились.

— Я не буду убивать, — пообещала Незнакомка. — Я буду защищаться, если потребуется, но не стану убивать просто так. Я не задержусь здесь, Реймер. У меня будет свой собственный мир, и там будут только те, кто захочет пойти со мной. Помоги мне.

— Да, госпожа, — Реймер улыбнулся.

— Георан, будь осторожна, — Незнакомка взяла её за руку. — Не наделай глупостей. Я очень долго ждала, могу подождать ещё.

— Да, госпожа!

— Просыпайтесь, — приказала Незнакомка. — Просыпайтесь и удачи вам.

— И мне тоже, — добавила она, когда сновидение вокруг неё погасло, и взамен возникла привычная ей комната, и зеркало прямо напротив. Я солгала, подумала она. Я не могу ждать. Он не один, наверняка есть не только Реймер, но я уже не могу ждать. Они уже заменили зеркала, значит — знают, что я иду по следу. У тебя хорошая армия, Вессен. Но иногда один любитель может переиграть тысячу профессионалов.

Не подведи меня, Георан.

«Пчела» покинула её комнату, отправилась в другую часть здания, её место заняла другая. Если не знать заранее, что она здесь, «пчелу» обнаружить трудно — трудно, если она ведёт себя скрытно. А «пчёлы» теперь знают, как выглядит Незнакомка, и соблюдают молчание во всех диапазонах, если она поблизости.

Глава 19 Небесный огонь

Дождь прекратился — по небу всё ещё ползли тяжёлые облака, но из них лишь едва моросило, а иной раз образовывались прорехи, и оттуда выглядывало солнце. Всё шло, как ни в чём не бывало, но на сердце у Вейс было нелегко. Я оставлю нас здесь, сказала Лас. Я уничтожу Книгу Снов. Много лет она улетала, чтобы дополнять, дорисовать страницы своей книги — похоже, главной книги своей жизни — и теперь хочет всё это разрушить, чтобы оставить себя и Незнакомку… где? В пустоте?

Будь оно всё проклято, подумала Вейс. Будь проклята эта картина, из-за которой и так уже случилось много плохого. И будь проклята Незнакомка, которая и тогда, и сейчас была готова всё разрушить, только чтобы повеселиться, глядя на руины чьей-то жизни. Вейс прижала ладони к глазам. А я сижу здесь, и ничего не могу поделать.

Тут до неё дошло, что она на обеде, и что на неё не то чтобы смотрят — никто, конечно же, не смотрел, но выглядело это всё равно неприлично. Мне нужно выдержать, подумала Вейс, чем бы это ни кончилось, даже если придётся жить вечно.

Неприятные предчувствия не оставляли. Лас уже, похоже, решила, что не вернётся. Нужно увидеться с ней! Как-то, но увидеться! А где? Во сне? И мечтать нечего, чтобы тайком вернуться в Страну Цветов, к том «сонному кусту». Там наверняка всё под наблюдением.

— …Бабушка Вейс! — Светлая осторожно подёргала её за руку. — Идёмте! У меня сейчас уроки, посидите со мной!

Что ж, ты обязательно придёшь, подумала Лас. Придёшь, чтобы заглянуть в самые тайные мои воспоминания, не только в те, которые я оставила на страницах. И там ты увидишь вовсе не то, что ожидаешь. И может быть, я сумею заманить тебя в ловушку. И ты обязательно вызовешь меня, если у тебя что-то получится, ты не сможешь не устроить эффектной сцены, ты же актриса, известная певица, у тебя это в крови. Хоть ты и стала осторожной, но не справишься со своей природой. Никто не может с ней справиться.

Вот и я знаю про мои планы, подумала Лас. Она посмотрела в зеркало — это действительно простой трюк, стоил всего одной новой страницы — увидела, что «с той стороны» люди не сидят сложа руки. Увидела всех, кто был поблизости от зеркал, от стеклянных зеркал — таких было немного, но удалось понять: там действуют. Никак не удавалось увидеть Вейс. Мне нужно уснуть, чтобы увидеть её — чтобы был шанс увидеть, но — что Незнакомка, что она сделает? Картина вроде бы охраняет меня, и не даст ничего со мной сделать, но…

Нет. Все воспоминания, особенно о своих планах, особенно мысли о том, что она сделала — тоже закрыть, стереть, спрятать от Незнакомки. Всё зависит от того, расскажет ли ей картина, что же затеяла её новая хозяйка, или не ответит ничего.

Кто не рискует… Лас положила руку на Книгу и принялась продумывать новую страницу. Ещё одно вмешательство в свою память и — можно ждать. На этот раз это будет условное вмешательство, совсем небольшое, но должно сработать.

Картина-двойник стояла рядом и ободряюще смотрела на Лас. Не испытывать к ней отрицательных эмоций было непросто, и, возможно, Лас именно этому училась всё время своего «заточения» — если рядом с тобой предмет, который может сделать тебя всемогущей, главное — не стать всемогущей преждевременно.

— Госпожа Теней, — Вессен проснулась оттого, что её взяли за руку. — Это важно. Вот то, что мы увидели в «Театре».

Вессен включила воспроизведение. Незнакомка стояла перед зеркалом, изредка говорила что-то вслух, а в зеркале шло «кино» — она там говорила с какой-то девушкой, а потом туда же явился старик. И оба смотрели на Незнакомку с восхищением и обожанием.

— Уже установили, кто это?

— Так точно, Госпожа Теней. Это один из работников библиотеки, который предположительно виделся с Незнакомкой. Он сейчас в психиатрической клинике в Тагиларе, королевство Фаэр. Девушка — его правнучка. Мы уже взяли под наблюдение обоих, девушка сейчас направляется в клинику. Мы отследили все звонки, которые она сделала, следим за всеми теми, с кем она связалась. Похоже, Реймер, её прадед, видел Незнакомку лично.

— Зеркала?

— Уже всё сделано. Наши люди ждут девушку в клинике. Персонал клиники проинструктирован.

— Рой продолжает наблюдение?

— Да, но Незнакомка покинула Театр, мы заметили активность в Долине роз. Но проход туда не открывается.

— Сколько ещё человек мы взяли под наблюдение по следу из библиотеки?

— Тысяча триста семнадцать. Это основная версия. Мы ожидаем, что если Незнакомка вошла с кем-то из них в контакт, то возможны попытки публикаций в средствах массовой информации, включая всемирную сеть.

— Отлично. Девушке нельзя давать встречаться с дедом. После того, как она покинет клинику, вывезите деда на ближайшую из наших баз, и там — под полный контроль, в управляемом сне, никакого контакта с персоналом. Девушку взять на выходе из клиники. Найдите повод, так, чтобы её исчезновение никого не удивило. По закону у нас двенадцать часов, за это время нужно узнать у неё всё, что можно.

— Слушаюсь, Госпожа Теней.

В библиотеке восемнадцать публичных читальных залов, огромное хранилище, восемь уровней, специальное хранилище, под основным, служебные помещения. Всё это Мира узнала минут за десять. Еда с собой есть, вода есть, так что на ближайшие двое суток в этом смысле беспокоиться не о чем. А вот обо всём остальном…

Итак, два роя. «Пчёлы» разрабатывались не как оружие, но кое-что они могут. «Блик», режим световой защиты, когда робот испускает во всех направлениях яркие вспышки света в нескольких диапазонах. Разработано с тем, чтобы отбить намерение нападать у всех известных форм жизни. Ведь «пчёлы» и в самом деле похожи на насекомых. Скрадывание, основное оружие «пчелы» — её не видно и не слышно, плата — крайне низкая мобильность и высокий расход энергии. В таком режиме «пчела» наблюдает. Электрические разряды, возможность излучения модулированного инфразвука… что только Стайен туда ни запихнул! Основная часть тела пчелы — реактор, и им можно воспользоваться в экстренных ситуациях. Что ещё? Костюм, заряженный на шестьдесят восемь процентов, в штатных условиях это — до пяти дней в условиях полюса холода или три дня в условиях полюса жары. До пяти часов в режиме изолирующего скафандра. Но здесь в воздухе нет ничего вредоносного — по крайней мере, так уверяют всё те же «пчёлы».

Два пистолета и по три запасных обоймы к каждому. Уже можно жить.

Сидеть на месте бессмысленно. Мира побродила по залам, тишина угнетала, давила, и она поставила, фоном, так, чтобы только не было тишины, музыку. У костюма множество режимов в этом смысле. Можно поставить звуки природы, городской фон, и сотни других. Человеку должно быть комфортно, а полная тишина — это одна из самых раздражающих ситуаций.

Лестница. На второй уровень читальных залов. «Пчёлы», вперёд. Три пчелы двинулись по лестнице верх, и… связь с ними прервалась. Как только поднялись на следующий этаж — прервалась. Что за…

Мира, в каждой руке по пистолету, поднималась со ступеньки на ступеньку. И почти сразу же увидела «потерявшихся» — вон они, висят. Программа у них такая — если нет общей программы поведения, при обрыве связи ждать пять минут, затем медленно изучать окрестности, время от времени возвращаясь в точку потери связи.

Мира поднялась на следующий этаж — и связь вернулась. Что ещё за фокусы?!

Но главным фокусом оказалось то, что этот этаж был помечен точно так же. Словно никуда и не поднималась.

Мира сделала шаг внутрь читального зала — «пчёлы» уже влетели туда и доложили, что всё спокойно, и направилась в сторону стойки.

Там её ждало некоторое потрясение. Всё было так же, и немного не так. Та же стойка, тот же стол с Книгой Снов, те же мумии на местах сотрудниц. Но кое-что лежит не так — мелочи на их столах, книги и брошюры на стендах. Книга Снов всё так же не отзывалась ни на просьбы, ни на приказы.

— А вот это уже веселее, — пробормотала Мира сквозь зубы. — Чтоб тебе провалиться, зараза!

Она достала резак и выжгла на стойке условный знак. Это будет стойка номер два. Ну-ка….

Мира пробежалась вниз, туда, откуда пришла, пометила тамошнюю стойку номером один. Вновь вверх — всё то же, выжженный знак, приятный запах древесного дыма. Смотри-ка, настоящее дерево, не пластик!

Мира поднялась ещё на один этаж и предчувствие её не обмануло, там снова была стойка, мумии и Книга Снов. Стойка не была ничем помечена.

— Вот как, — Мира почесала затылок. — Бесконечность в обе стороны, подруга? Так? Хорошо, я так просто не сдаюсь, не дождёшься.

Ей сказали, что сегодня свидания вообще-то не разрешены, но поскольку состояние дедушки за последние несколько часов улучшилось, то может приезжать.

Георан старалась выполнять все распоряжения Госпожи.

«Обязательно используй общественный транспорт. Постарайся взять за руку как можно больше людей, если они при этом назовут тебе своё имя, это замечательно. За тобой могут следить. Не подавай виду, просто делай то, что делаешь».

Это было не самым сложным. Ей удалось взять за руку и посмотреть в глаза двум детям, одному парню и нескольким женщинам. И да, ощущалось чужое внимание. Ничего, Госпожа не бросает своих слуг. Настоящих, верных, исполнительных — не бросает никогда. Она всегда за ними возвращается и награждает. Пусть кто-нибудь после этого посмеет сказать, что она злая.

А вот в клинике всё пошло не так, как нужно.

Её не пустили. За стойкой сидела медсестра в непрозрачных, тёмных очках. Это что за новости? Двое полицейских стояли поодаль, и тоже были в очках.

— Простите, что ввели вас в заблуждение, теаренти, — пояснила медсестра. — Главный врач строго запретил делать исключения.

Она ожидала, что девушка вспылит — характер у неё был в прадеда, но Георан бесцветно посмотрела на них всех, и потребовала только назваться — дескать, чтобы она знала, на кого писать жалобу. Медсестра чуть было не назвалась, но вовремя спохватилась.

— Позвоните главному врачу, — посоветовал один из полицейских, — он пришлёт вам наши имена и должности. Ещё раз извините.

— Глаза прячете, и назваться боитесь, — заключила девушка, развернулась и пошла обратно.

Полицейские переглянулись, один из них направился вслед за девушкой.

— Я знаю, где выход, — обернулась та. — Оставьте меня в покое.

Она бросила сумку с передачей на пол, и закрыла за собой дверь.

Там, на улице, ей стало ужасно тоскливо. Она не справилась. Что толку от всех тех, кого она встретила в дороге? Пройти к деду не дадут, и раз они прячут глаза — значит, уже знают, ждут её; значит, уже догадываются. Слёзы сами собой навернулись на глаза.

«Не плачь, Георан. Найди любую отражающую поверхность. Найди любое стекло».

Она с ней! Госпожа с ней! Страх и злость как рукой сняло. Георан подняла взгляд и увидела двух полицейских. Других, не тех, из больницы. Они тоже были в матовых очках и перчатках.

— Теаренти Георан эс Майрен эс Таммас эс Фаэр, — один из них протянул ей лист бумаги. — Просьба проехать с нами. Это простая формальность.

— Вы меня арестовываете? За что? — поинтересовалась девушка.

— Это не арест, мы имеем право привлечь вас для дачи показаний как свидетельницу.

— Свидетельницу? Но чего?

— Сегодня, когда вы ехали в автобусе, там была совершена кража.

Верно, было такое. Георан удивилась даже, что воришку удалось поймать — должно быть, чистая случайность. Она видела, как его поймали за руку, но он вырвался и сумел скрыться.

— Вызовите меня повесткой, — предложила Георан и пошла направо, туда, где автобусная остановка.

— Теаренти, мы можем привлечь вас за отказ оказывать содействие следствию. Зачем вам такая слава?

— Оставьте меня в покое!! — крикнула Георан во всё горло. Это вызвало именно то действие, на которое она рассчитывала — прохожие начали оборачиваться в их сторону. — Я ни в чём не виновата!

И бросилась бежать. Полицейские, видимо, растерялись, так ударило по ушам, и не сразу бросились за ней.

— Патрульный восемнадцать-три, преследуем девушку, южная раса, светло-зелёное платье, светло-серая кофта, тёмно-зелёная лента в волосах, — на бегу сообщил один из них, — отказ сотрудничать с властями.

Георан знала, куда бежит. Через два перекрёстка начинаются магазины. Там полно стеклянных витрин.

«Беги, девочка! Скажи вслух вот это, venesseath an aram, станет легче! Найди мне стекло!»

Георан сказала, и ноги помчали её быстрее ветра. Позади она слышала проклятия и вой сирен.

«Молодчина, как только найдёшь стекло или зеркало, прикоснись, посмотри себе в глаза и вслух назови моё имя».

Она догадалась сбавить скорость, вытащила ленту, сняла кофточку, всё это скомкала и засунула, под удивлённые взгляды прохожих, в ближайшую урну. Надела солнечные очки. Вот универсальный магазин, туда!

…Когда туда ворвались полицейские, Георан успела найти с дюжину зеркальных и стеклянных поверхностей. Мало кто обращал внимание на то, что она что-то тихонько говорит себе под нос. Ей хватило ума стирать платком отпечатки своих пальцев.

— Идёмте с нами, теаренти, — полицейский протянул ей руку. — Не нужно усугублять ситуацию.

«Иди с ними, Георан. Можешь отвечать на все их вопросы, ничего не бойся. Ты мне очень помогла».

Полицейские обратили внимание, что девушка словно прислушивается к слышному только ей голосу, что едва заметно кивнула и улыбнулась.

— Просьба не сопротивляться, — ещё один полицейский, на этот раз женщина, протянула ей руку. — Иначе покинете магазин в наручниках.

Они догадались. Глупо было думать, что они никогда не догадаются, но что они догадаются так быстро! Победа близко, и сейчас нельзя терять голову. Умничка, Георан, я тебя щедро вознагражу, даже если в этот раз не получится. Ты помогаешь мне не из страха, не под принуждением, а потому, что восхищаешься мной. Не знаю, чем именно, но восхищаешься.

Незнакомка сосредоточилась. Немного везения. В магазин заходят множество людей, и многие смотрятся в зеркало. Немного везения. Совсем немного!

— Сообщите, что она задержана, — доложил один из полицейских и повесил трубку.

«Георан, я сейчас покину тебя. Не хочу, чтобы они лезли тебе в голову. Жди, я обязательно вернусь. Ты мне очень помогла. Ответь мне вслух, чтобы я могла уйти».

— Да, госпожа, — Георан улыбнулась. — Я буду ждать вас.

— Теаренти, — ещё один человек, также в матовых очках, вошёл в кабинет и бесшумно затворил за собой дверь. Непохож на полицейского, подумала девушка. — Нам нужно побеседовать. Сейчас мы сделаем вам укол. Это для вашего же блага.

Девушка пожала плечами, безропотно протянула руку.

— Вы опоздали, — сообщила она, улыбаясь. — Она уже сделала всё, что хотела.

Вессен следила за развитием операции. Умна, умна Незнакомка. Вроде бы всё предусмотрели, зачем она заходила в магазин?

— Усилить охрану, приготовить автомобиль, — услышала она. — Второй группе обследовать магазин на остаточное присутствие. Приступаем к третьей фазе через двадцать пять минут, всем группам ждать распоряжений.

Ей повезло. Студентка зашла в магазин — из богатых да нерадивых, купить безделушку да поехать с друзьями на пикник. Очень, очень опасно держать себя в зеркале, ведь если его разобьют, Незнакомка надолго утратит возможность проявлять себя, сил мало. Но риск мог стоить чего угодно.

Она посмотрела… и поймалась. Тренированный, развитый ум трудно подчинить. Но студентка оказалась слабой. Теперь — не торопиться. Впрочем, когда девушка — Незнакомка — вышла и первым делом посмотрела в сторону клиники, то чуть не побежала туда со всех ног. Туда подъехала ещё одна полицейская машина и с двумя полицейскими беседовал, несомненно, главврач. Так. Не сорваться, не испортить всё. Времени мало, времени всего минут двадцать, потом она так устанет, что ещё долго не сможет ничего делать.

Импровизировать!

Она села в машину, достала зеркальца, и… через пять минут все её друзья тоже были под контролем. Это так забавно — когда управляешь многими людьми. Совсем недавно удавалось подчинять только одного, сейчас уже пятеро — и всё получается гладко.

Она «покопалась» у них в мозгах. Ничего. Можно рискнуть. Если сейчас Реймера увезут, подобраться к нему будет очень сложно.

Засекаем время.

Трое парней и девушка вышли из машины, ещё один уехал прочь — если потребуется, он успеет «подселить» Незнакомку в сновидения нескольких удобных людей, как запасной вариант.

Полицейских удалось захватить врасплох. Наверное, они не были из людей Вессен, и даже не подумали, что легкомысленно одетые студенты могут быть серьёзной угрозой. Без Незнакомки они и не были бы, а вот с её помощью…

У одного парня был с собой зонтик, у другого — гаечный ключ. Три точных удара — и вот у них есть пистолет, а полицейские и главврач лежат.

Охрана не успела запереть дверь. Хорошо, есть некоторый шанс.

Полицейский на входе не успел отреагировать — никто не нёсся, ничего не кричал. Был шум снаружи, а вскоре в дверь вошли не слишком прилично одетые, но совершенно спокойные молодые люди.

Один из них успел выстрелить первым. Я обещала не убивать, подумала Незнакомка, и я держу слово. Будет жить.

Теперь у них два пистолета. Первым делом — камеры. Затем — никто не видит — сорвать с медсестры за стойкой очки и заставить её посмотреть в зеркальце. И — дальше по коридору.

Охрана уже пришла в себя. Времени мало, крайне мало.

Секунд через тридцать ворвались четверо полицейских, за ними, судя по обрывкам слов, вскоре последуют более серьёзные противники. Они заметили движение за стойкой. Двое тут же взяли её на мушку.

— Не стреляйте! — медсестра осторожно поднялась из-за стола. — Они побежали дальше по коридору. Со мной всё в порядке.

Удалось найти и «поймать» ещё двух медсестёр. Жаль, не получилось взять охранника, было бы проще. Остальных нужно отпустить, иначе их перестреляет охрана. Незнакомка сосредоточилась… и стало проще действовать. Так, пятому парню — в людное место, пусть «поймает» столько людей, сколько успеет. А остальным…

— Приготовить пациента восемь-сто шесть, — послышался приказ. Вторая «пойманная» медсестра действовала молниеносно. Схватила ту, которая должна была идти делать укол старику — чтобы тот пребывал в забытьи всё время поездки — оглушила и отволокла под стол. Времени мало, нужно успеть.

Её пропустили и охранник не стал входить вместе с ней: старик — спокойный пациент, не сопротивляется, безропотно даёт ставить уколы и принимает лекарства. Охранник остался за дверью, наблюдая за медсестрой сквозь окошко.

— У меня мало времени, — медсестра склонилась над стариком. — Мы говорили с вами во сне. Посмотрите мне в глаза и назовите моё имя. Ваша внучка, Георан, помогла мне попасть в это тело.

Только бы он справился с этим! Охранник следит за тем, что происходит. Медсестра зарядила шприц, засучила рукав старику.

— Не медлите, Реймер, — шепнула она. И он, о чудо, о чудо, справился. И пришло ощущение силы… и начало расти.

Нет. Не сейчас! Очень хочется, нестерпимо хочется, но не сейчас! Ведь она обещала в присутствии картины, а это серьёзно. Нельзя обманывать. Играть — так честно.

— Я сейчас уйду, Реймер. Вам вскоре станет намного лучше. Сопротивляйтесь! Делайте вид, что сопротивляетесь!

…Охранник и сам заподозрил неладное. Медсестра заставила старика улечься, достала из кармана зеркальце… Старик пытался сопротивляться, но не мог, не хватало сил.

— Стоять! — охранник распахнул дверь. — Отойти от него, лечь на пол лицом вниз!

Он успел первым. Незнакомка могла бы успеть первой, но… теперь нельзя. Ничего нельзя, пока не выйдет время. Пора уходить.

Она едва успела уйти. Ещё ощутила электрический разряд, поразивший медсестру. Странно, но ни к ней, ни к остальным пострадавшим она не ощущала ни жалости, ни даже сочувствия. На войне как на войне.

…Незнакомка открыла глаза, тяжело дыша. Время. Немного выждать, совсем немного. И не начинать в полночь. Пусть расслабятся. Пусть подумают, что она допустила промашку, и ей ещё долго не удастся ничего сделать.

Как хочется применить хотя бы те свои возможности, о которых прочитала в сказке! Старик не успел ничего вспомнить. Ничего, это уже неважно: есть Лас. Она ведь не железная, ещё хотя бы раз ляжет спать. А мы будем рядом.

Ты проиграла, Лас. Но я буду великодушной. Не стану издеваться. Наоборот, сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Но — теперь ты всегда будешь в поле зрения. Это плата за свободу и счастье.

Незнакомка рассмеялась, и хлопнула несколько раз в ладоши. Успела. Сумела. А ведь всё решали секунды!

Так. Чем бы пока заняться? Посмотреть, как там справляется Мира?

Она посетила восемнадцать этажей, расставила восемнадцать надписей, пока не поняла, что устаёт. Бегать вверх-вниз — не такое уж простое занятие. Даже если и не бегать, а просто ходить. Тем более, что всякий раз вначале запускала рой — и по инструкции положено, и даже из соображений здравого смысла.

В залах были окна. Но сейчас за ними была чернота — полная и абсолютная, «пчёлы» сквозь стекло не могли получить извне никакого сигнала. Или стёкла непростые, или темнота за ними, или всё вместе. Туда пока лучше не соваться.

Лезть в хранилище тоже не хочется: оттуда нет выходов, единственный выход — дальше по коридору, мимо стойки. Но там — стена, всё замуровано. Остаётся только Книга Снов. Вот ведь влипла!

Спокойно, майор. Уже сколько раз были в западне, и сколько раз выбирались! Надо подумать. Это какая-то игра. Весс говорила: Незнакомка — прирождённая актриса, артистка, обожает эффектные сцены и драматические ситуации. Значит, и это — игра и драма. И нужно понять, что от Миры требуется. В предыдущий раз Незнакомка предложила читательский билет. Ловушка, несомненно: из рук Незнакомки нельзя ничего принимать. Вессен велела прочитать ту сказку, там сказано чётко: кто примет хоть что-нибудь от неё, тот или становится её слугой, или не сможет причинить ей вреда. А Мире очень хочется причинить ей немного вреда. Например, выстрелить разрывной в печень и понаблюдать за выражением лица. Зуб за зуб.

Так, спокойно. Посмотрим, вот снимки окрестностей Книги. Восемнадцать снимков. А снимки-то разные, даже если совместить по точкам привязки! И различия в основном на столах. Вот, кстати, чего не сделала: не прочитала, что написано на столах у мумий. Мира несколько секунд колебалась, затем решилась и зашла за стойку. От мумий, конечно, пахло мерзко, но можно было откатить их вместе со стульями, не прикасаясь. Поначалу Мира всё ждала, что мумии пошевелятся и встанут, или попытаются её схватить, но этого не случилось. Настолько дешёвых трюков не было.

На листке бумаги перед той мумией, что справа, было написано: «Миранте эр Тигген», знак плюс и число два.

Интересно. Наводит на мысли. Мира сбегала на два этажа «выше». Верно, и там была бумажка, и на ней было её имя, но значилось: минус три. Она издевается? Потом пошло: плюс семь, минус одиннадцать, плюс два, минус пятнадцать…

Когда Мира увидела «плюс сто два», то начала догадываться, что что-то здесь не так. Сто два этажа вверх, без лифта? Ну, есть полёт, при условии, что здесь он работает, но что дальше?

Успокоиться, Мира. Хорошенько успокоиться. Сядем снова, посмотрим на фото и подумаем, чем ещё они отличаются?

Она сразу почуяла, когда Лас заснула. Времени мало, здесь хватает получаса, чтобы выспаться. Но теперь есть кое-какие возможности. Например, теперь можно летать, самой или призывать на помощь атмосферные явления — вихри, торнадо и смерчи, Можно перемещаться не только между зеркалами, но и между водоёмами. Хотя сейчас проще всего прилететь.

…Она взяла Лас за руку и та улыбнулась во сне. Незнакомка тоже улыбнулась, и прикрыла глаза. И воспоминания, принадлежащие Лас, хлынули потоком. Великое Море, как их много! И нельзя выбрать нужные. Недоработка. Но ничего, они шли быстро, а субъективное время можно и замедлить.

Минут через пять всё кончилось. Ну и жизнь у тебя, Лас… столько в ней было интересного, а ты прятала всё интересное в Книге Снов? Ну что же, значит, так тому и быть — ты и дальше будешь создавать новые страницы, раз в Книге тебе интереснее.

Незнакомка отпустила руку Лас. Всё, вот теперь всё. Теперь можно уйти куда-нибудь и заснуть самой. Пока что спать приходилось урывками, усталость даёт о себе знать. А Мира… пусть себе бродит по этажам, раз не смогла разгадать простую головоломку.

Незнакомка помахала рукой Лас-картине и та помахала ей в ответ. Скоро я продемонстрирую, на что я способна, и ты, несомненно, сменишь хозяйку. Правда, прежняя хозяйка должна согласиться, но это уже вопрос техники. Когда ей некуда будет деваться, некуда убегать, это будет всего лишь вопрос времени.

— Она приходила? — поинтересовалась Лас первым делом. Картина кивнула.

— И она теперь помнит всё, что помню я? — Вновь утвердительный ответ.

Лас улыбнулась. Она не помнит, почему, что именно, но есть что-то очень важное, что поможет ей. Главное — суметь выбраться за пределы Книги. Время идёт. Осталось одиннадцать часов. Потом придётся или подчиняться картине и делать то, что та ожидает, или… найдётся новая хозяйка.

А я пока добавлю несколько страниц, подумала Лас. На всякий случай. Может пригодиться.

И замерла, её как молнией поразило, едва заметила в оглавлении «Страну Цветов». Нет, невозможно! Страна Цветов стала частью Книги? Или как это следует понимать? Туда есть проход? Лас приложила ладонь, произнесла «В путь!», но ничего не случилось. Вообще ничего.

Почему Книга не пускает её?

— Вереан наложила запрет на посещение некоторых страниц, — пояснила Лас-картина.

— Ты выполняешь её требования?! — поразилась Лас. — Почему?

В ответ ей прочитали короткую лекцию о том, что оба пользователя сопоставимы по потенциалу, у обоих есть близкие полномочия в пределах Книги.

— Это не первое её требование, которое ты выполняешь? — поинтересовалась Лас, ощущая, что земля уходит из-под ног. Вот не ждала подобного!

Не первое, подтвердила картина.

— Что именно она требовала?

Закрытая информация. Только с согласия обоих пользователей.

Лас в тот момент хотелось ударить Лас-картину, избить её, разорвать на клочки. Но удалось совладать с яростью. Почему, почему Лас ничего об этом не сообщали?!

Не было такого запроса. Ну что же, теперь есть. Поздно, после драки кулаками не машут, но — пусть будет.

Лас смотрела на Книгу и впервые у неё возникло ощущение, что она, вполне возможно, уже проиграла. С этим ощущением долго не удавалось справиться. Лас потребовала список страниц, на который нет доступа. Кроме Страны Цветов, это были страницы, созданные самой Незнакомкой. Это понятно. А почему Страна Цветов?

Равные возможности. Просто Вереан успела потребовать контроля доступа первой. Вот и всё. При голосах один «за», один «против» шансов открыть доступ нет. Никаких.

Мне тоже нужно обезопаситься, подумала Лас. Тоже нужно закрыть доступ кое-куда. Вот сейчас и займусь. Так, а это что?! Чья страница? Что ещё за бабушка? В путь!

И Книга пропустила её.

— …Мы изъяли все зеркала и стёкла в магазине, — доложил фантом Иллюзиониста, главного специалиста Ордена по «пси», — и нашли в семи из них остаточное присутствие. Девушка, Георан, твёрдо уверена, что Незнакомка уже добилась, чего хотела. Так же считает и её дед, Реймер, он сейчас на базе одиннадцать-три, чувствует себя великолепно, по словам медиков в его организме идут интенсивные восстановительные процессы. Он излечивается сам собой.

— Мне это не нравится, — сквозь зубы произнесла Вессен. — Очень не нравится. Дайте ещё раз запись.

Они вновь посмотрели, как медсестра заходит в палату, как готовит укол… а затем толчком заставляет старика улечься и вынимает зеркальце. Ведь сказано было охране, всех обыскивать! Всех до единого! Ох уж эти рядовые охранники, никогда нельзя на них положиться, а свои ещё были в пути.

Ничего не понять. Медсестра явно знала, как именно нужно встать, чтобы не было видно её лица. Даже по губам не прочесть. А «пчёлы» в тот момент искали по всему зданию тех, кто мог спрятаться.

Ладно, могло быть и хуже. Если бы Незнакомка успела, она бы уже проявила себя. Не удержалась бы. А пока не фиксируется никакого всплеска активности, а «индикаторы», латентные «пси», очень чуткие ко всяким изменениям в мире, ничего не чувствуют. Ждём и действуем дальше. Одно несомненно: эта попытка стоила Незнакомке многих сил, а Георан, по сути, сдала всех, кто так или иначе помогал ей выполнять приказы. И это тоже настораживает…

Плохо, когда противник неожиданно оказывается не таким предсказуемым, каким был раньше.

Она сидела, вновь и вновь смотрела на снимки. Что-то важное прямо здесь, только возле стойки снимки разных этажей различаются. Вряд ли Незнакомка станет прятать ответ в какой-нибудь малоизвестной книге в глубине хранилища. Ей больше понравится положить ответ на поверхности.

Мира смотрела на снимки. Кусочки бумаги на полу? Поди пойми эти узоры! То, как расставлены брошюры?

Стоп-стоп. Вот, довольно очевидное различие. Руки мумий. Они обе касаются пальцами края стола, но часть пальцев под крышкой, часть поверх. Ну-ка, ну-ка! Вот точно: у левой на левой руке два пальца поверх, три внизу, на правой один сверху, четыре снизу. У правой, соответственно, один сверху, четыре снизу на левой, пять сверху на правой. А на других снимках… на других иначе! Это и есть загадка? Сейчас, минутку. Немного минуток. Мира написала на листе бумаги цифры и расположение этажей, и принялась искать закономерность. Что-то очень простое. Смотри-ка, хотя бы у одной из мумий все пять пальцев или сверху, или снизу. Что это значит? Будем думать.

Неприятные предчувствия становились всё сильнее. Вейс не давали оставаться одной, пока она сама не попросила. Взяла медвежонка, уселась с ним на кровать… и стало легче. Сразу же стало легче. Вейс улеглась — как была, одетая — прижала игрушку к лицу. Спать не хочется, как назло. Лас, возвращайся. Мне без тебя плохо. Так было всякий раз, когда в очередной раз сбывался дар — или проклятие — Незнакомки, когда Вейс вновь продолжала жить, а кто-то из близких ей людей умирал. Всегда одно и то же. Они уходят, а я живу. И всегда находится, зачем.

— Бабушка? — Тесан. За дверью. Вейс вздохнула. Вот ведь заботливая, ни на секунду не оставит. Ладно, уже иду. Но медвежонка возьму с собой. Могут быть у прабабушки причуды, или нет?

— А я вас знаю! — улыбнулась Ронни (она сразу попросила называть себя именно так). — Я вас помню! Вы выращиваете розы, верно?

— Верно, — согласилась Лас. Какое интересное место! Какое милое! И что, это сделала та самая Мира, чей читательский билет лежал на стойке? Нужно вернуться в библиотеку, забрать билет. Вдруг пригодится! — Мира часто вас навещает?

— Вот недавно была, и почти сразу убежала. Она всегда так. Приходит, только успеешь обрадоваться, а её уже и след простыл. Мне с ней легче, — Ронни доверительно наклонилась. — Знаете, она одна уверена, что я не выжила из ума.

— Вы знаете, где находитесь? — поинтересовалась Лас, взяв собеседницу за руку.

— Конечно. Мне это часто снилось, когда я была там, — Ронни махнула рукой куда-то за спину. — Наверное, я и сейчас где-то там. Только теперь я понимаю, что сон — это не здесь. Сон — это там.

— У вас всё в порядке со здоровьем? Может, чем-нибудь помочь?

— В моём возрасте не бывает всё в порядке, — улыбнулась хозяйка дома. — Терпимо, меня навещают, приносят продукты, лекарства и всё прочее. Знаете, там меня хотели положить в больницу. И уже не выписывать. И я ушла сюда, здесь лучше.

— Я тоже думала, что здесь лучше, — Лас взяла её за руки. — Скажите, если бы вы могли выздороветь там, вы захотели бы вернуться?

Старушка задумалась.

— Да, — призналась она. — Только ведь я знаю, чудес не бывает.

— Мы посмотрим. Мне пора, — Лас встала. — У вас очень хорошо, правда! Но у меня есть неотложные дела. Вы не дадите мне ваш адрес, там?

— Вы можете туда приехать? — удивилась Ронни. — Вы можете?!

— Надеюсь, что всё ещё могу.

— Тогда возьмите, — Ронни сняла с шеи цепочку с медальоном. — Покажите это там, моим родственникам. А то ко мне могут не впустить, у меня там всё строго. И вот адрес, — она написала на салфетке, протянула Лас.

— Спасибо, — Лас обняла её. — Я помогу вам. Если справлюсь со своими неприятностями, то помогу.

— Справитесь! Вы такая молодая! Скажите, вы вернётесь? Вернётесь сюда?

— Обязательно, — пообещала Лас. — У вас такой воздух! Сто лет им не дышала! — и она рассмеялась.

— Если встретите Миру, скажите, что со мной всё хорошо! Вы ведь её подруга? Это она дала вам адрес?

— Подруга, — согласилась Лас. — Думаю, что подруга. До свидания!

Она ощущала, почти буквально, как скрипят мозги. Отвыкла от головоломок. Столбцы цифр, схемы, стрелки… Если пять пальцев поверх стола у правой мумии, и общее число остальных пальцев сверху больше, чем снизу, то идти нужно вверх на расстояние, равное разности числа пальцев сверху и снизу, иначе — вниз. И наоборот. И тогда всякий раз разность растёт на единицу. Закономерность? Похоже, да. Осталось пройти мелочь, этажей десять.

Этажей десять, но побегать пришлось будь здоров! То вверх, то вниз. Мира дошла до этажа, где все двадцать пальцев были сверху, и… ничего.

И пришлось идти в обратную сторону. Ведь думала, что нужно пойти вначале в сторону уменьшения, подумала Мира, надо было так и делать, бестолочь! Она сделала один только перерыв, съела несколько долек концентрата и выпила воды. Уже нужно. Ты можешь есть почти что угодно, заверил её доктор, у тебя и Вессен в этом смысле уникальный метаболизм. Можете есть почти любую органику, всё в дело пойдёт. Мира однажды на спор неделю ела одни только газеты, с тех пор ненавидит любую прессу…

Оставалось три этажа до цели, то есть три перехода, конечно, а не этажа, когда рой сообщил — есть движение.

Должно быть, Незнакомка поняла, что головоломку разгадали, и решила сделать игру сложнее. Залы теперь не пустовали. То там, то сям сидели, ходили, брали книги с полок и ставили их обратно немыслимые уроды. Мира, уже по привычке, ушла в дымку — и помогло, её не замечали. Сил это отнимает очень много, зато спокойнее. Так. Ещё немного! Добежать, сделать снимок и — и назад, на лестницу. И снова в путь. Всякий раз после того, как она трижды следовала в нужном направлении, соотношение пальцев на уже известных этажах менялось. Ну да, а то слишком просто. Я с тобой ещё поиграю в игры, подумала Мира без особой злости. Откушу все пальцы своими собственными зубами, и спрошу, как тебе это понравилось.

А на последнем этаже стало горячо. Сил на дымку уже не было, а уродов был полный этаж. Теперь, когда они видели её, стало трудно. Они все двинулись к ней. Их было так много, что они застревали в проходах, мешали друг другу, но, к разочарованию Миры, ни разу не передрались. Мира надела очки-визир, очень полезно, если не хочется видеть противника, а только общие очертания. Уж очень гнусные физиономии, в дрожь бросает!

Только не прикасаться руками. Хорошо, кругом полно мебели, всегда можно что-то оторвать. При каждом удачном ударе очередное чудовище растворялось в воздухе, но их было всё больше и больше — хорошо хоть, лестница оставалась относительно безопасным местом, там никого не было.

Как сглазила. Мира покосилась за спину, стараясь удерживать позицию — там тоже кто-то шёл. Медленно, они очень медленные, но руки ведь не железные!

А если взлететь? Пролететь над ними, добраться до стойки? Вдруг это ещё не последний этаж?

Мира попыталась включить модуль полёта… и обнаружила, что его нет. Гнездо есть, а модуля нет. Что за новости?! Куда делся? Или это специально сделано, чтобы усложнить ситуацию?

Не было времени долго раздумывать. Успевай отбиваться! Миру уже оттесняли к лестнице и нападающие становились проворнее, или это уже сказывалась усталость, и пора было бежать вниз, искать укрытия и думать, как пробиваться — патронов не бесконечно много.

И всё кончилось. Прошло всего пять секунд, и всё изменилось. Вспыхнул свет, посвежел воздух, послышались голоса — нормальные, человеческие голоса, а не хрип и вой чудовищ.

Мира сорвала с лица визир. Люди сидят в читальном зале и смотрят на неё странным взглядом. Ну да, в руке — железяка, то, что осталось от стула после многих ударов. Хорошо хоть пистолетов в руках не было! Мира осторожно положила железяку на пол, быстро оглядела себя — вроде приличный вид. Спокойно, майор. Смена декораций? Отлично, раз пока тут не пытаются сожрать, нужно осмотреться.

Она сразу заметила. Лас стояла у Книги Снов и широко раскрытыми глазами смотрела на Миру.

Мира подошла спокойно, хотя очень хотелось подбежать.

— Вы Мира? — поинтересовалась Лас.

Мира кивнула, ощущая одновременно дикую радость и настороженность. Ну-ка, ну-ка…

— Был полон мир… — она сумела прочесть всё без запинки, хотя очень волновалась, сердце чуть не выпрыгивало из груди. Лас улыбнулась, кивнула.

— Теперь вы, — потребовала Мира, положив ладони туда, где под курткой находятся пистолеты. Лас вновь кивнула и прочла стихотворение сама. Какой у неё приятный голос, подумала Мира. Великое Море, ну и денёк! Она покосилась на обеих женщин за стойкой. Они о чём-то вполголоса беседовали, положив руки на колени. Мира вздрогнула… всё верно, все пальцы под столом. Да что за чушь лезет в голову!

— Мне о вас рассказывали, — Мира пожала ей руку. — Слушайте, как отсюда выйти? И где эта…

— Девушка в белом?

— Она. Она меня сюда запихнула. Вы не поверите, что я здесь видела!

— Я во всё поверю. Мира, идёмте со мной. Я не знаю, сколько у нас времени, нужно поговорить. Я знаю одно место, куда она не придёт.

Она не сразу уснула. Боялась. Раньше, наоборот, сон был спасением — когда Лас покидала Книгу Снов, жизнь замирала. Если не спать, то можно свихнуться. А теперь… теперь страшно засыпать.

Это просто нервы, подумала Незнакомка. Вскоре я выйду и завершу то, что не успела когда-то. А потом уйду, как обещала. Мне скучно среди вас.

Спать. А когда я высплюсь, начнётся настоящая жизнь.

Она уснула на роскошной постели, в комнате, где все стены были закрыты бесчисленными плакатами — афишами её концертов. Настоящими, теми, что происходили в реальности, а не в Книге Снов. Скоро их станет больше, намного больше, подумала она, уже засыпая. Очень скоро.

— Значит, это ты, — Мира неприязненно посмотрела на Лас-картину. — Ты снова вернулась.

— Она не человек, — Лас вроде бы ничего не сделала, но её двойник исчез, а взамен появился браслет. Лас защёлкнула его на руке. — Она слушается меня и её. А теперь, похоже, и вас, пусть даже немного.

Они сидели в Хрустальном Дворце, но ни музыка, ни узоры под ногами не радовали их.

— Я видела вашу бабушку, — сообщила Лас. Мира чуть не подпрыгнула. — Она дала мне это, — протянула Мире медальон. — Мира, я не уверена, что смогу выйти отсюда. Я могу попросить вас кое о чём?

— Почему не сможете? Выйдем вместе! Конечно, просите!

— Вот ягоды, — Лас протянула ей десяток вишен на ладони. — Сделайте так, чтобы ваша бабушка их съела. Там, на Шамтеране. Это важно.

— И что будет?

— Она излечится, — улыбнулась Лас. — Я обещала ей. И она сможет вернуться, если захочет. Вернуться из Книги.

— Ничего себе, — Мира восхитилась, долго принюхивалась к ягодам. — Так это тоже правда! Я возьму, конечно, но давайте не будем так печально! Вернёмся вместе — что-нибудь придумаем!

— Мира, давайте начистоту. Вам нужно уйти отсюда поскорее. Она сейчас спит, а когда проснётся, то увидит, что у картины появился ещё один кандидат. Вы понимаете, что она с вами сделает?

— Бросить вас здесь?

— Я готова умереть. Я долго прожила, я уже успела понять, что слишком долго пряталась от жизни. Может, Незнакомка именно поэтому сумела стать такой сильной. Я помогла ей стать сильной, я должна всё исправить.

— Я вам так мешаю?

— Она вас убьёт, Мира. Или снова куда-нибудь спрячет, для забавы. Ей очень нужна картина, она ни перед чем не остановится. Или превратит во что-нибудь.

— А вы? Вы не сможете помешать?

— У меня с ней особые отношения, — усмехнулась Лас. — К тому же, она пообещала, что не тронет меня. Пообещала при картине. Но я не уверена, что смогу защитить вас.

— Если она получит картину, то начихает на все обещания!

— Мира, — Лас взяла её за руку. — Не сердитесь, я очень рада, что увидела вас. Сюда она не войдёт, но вряд ли получится отсидеться здесь.

— Где она сейчас? Чем занимается?

Лас прикрыла глаза.

— Где-то на страницах. Это всё, что я знаю.

— Сколько у нас времени?

— Девять часов. У меня, или у нас всех, не знаю.

— Я спать хочу. Так и не выспалась. Если хоть маленько не отдохну, совсем плохая буду.

— Здесь есть прекрасные спальни. Идёмте, провожу!

— Нет, я лучше прямо здесь. У вас не найдётся, не знаю, спального мешка?

Лас взяла из воздуха спальный мешок — точь-в-точь такой, о котором подумала Мира — и протянула гостье. Та широко раскрыла глаза.

— Кому расскажешь, не поверит! Лас, всё получится, не сомневайтесь! Раз уж я с того света вернулась…

Она залезла в мешок и почти сразу же заснула. Лас села на пол рядом и смотрела, улыбаясь, на Миру. Чем-то она напоминала Вейс. Трудно понять, чем — но напоминала. Вейс… наверное, беспокоится, места себе не находит. Прости, Вейс, я не могу рисковать тобой. Только собой.

Может, тоже поспать? Картина предупредит, когда до конца срока останется два часа, а потом ещё час. Не хочется уходить от Миры, стоит Незнакомке попасть сюда первой — вдруг получится — и Мире конец.

Лас уселась в кресло и принялась смотреть на рассвет. Интересно, Незнакомка специально так выбрала время, чтобы оставалось ещё шесть часов? Она вообще в курсе, сколько времени у Лас?

Похоже, в курсе. Быстрее бы всё решалось, подумала Лас. Я готова. Я готова создать сколько угодно страниц, или чего ты захочешь — обособить их, замкнуть на себя, так, чтобы никто и ничто не смог уже выйти за их пределы. В любой момент.

Тесан осталась с ней. Вейс возражала — не маленькая уже, зачем это? — но внучка не уступила. Как только уснула Светлая, пришла к бабушке и сидела у её постели, пока та не заснула. Что-то собирается, подумала Тесан, похоже на грозу. Мы все чего-то ждём, и никто толком не знает, чего.

Долго не хотелось вставать. Сколько там осталось Лас? Чуть больше двух часов. В самый раз. Картина не отвечала точно — всё требовала каких-то полномочий — но стало ясно: пока создаёшь страницы, картина будет слушаться. И чем больше успеешь создать, и чем разнообразнее — тем больше будет слушаться именно тебя.

Она долго стояла перед зеркалом, смотрела на свой неизменный белый наряд. В нём я когда-то стала знаменитой, подумала она. Знаменитой певицей. Что ж, пусть таким и остаётся. Лас, всё, что мне нужно — это заставить тебя подумать о разрушении, пригрозить мне чем-нибудь. И тогда будет шанс, что картина сменит хозяина.

Вроде бы всё продумано. Каждый шаг. А если Лас замкнётся и изолирует себя — пусть. Одним поводом беспокоиться будет меньше.

— Мой выход, — Незнакомка поправила воротник и прикоснулась ладонями к зеркалу. — Встречайте!

Она и сама проснулась бы — картина, ни с того ни с сего, обратилась к ней… никогда не удаётся точно подобрать слова: картина общается тем способом, который данному человеку привычнее и удобнее всего. В случае Вессен это были образы, картины происходящего — проносящиеся смерчи, буря, ураган. Вессен уселась, протирая глаза, и тут же в штабную палатку вошёл дозорный.

— Сигнал, Госпожа Теней. Сигнал от всех маяков. Незнакомка вернулась.

Вессен прикрыла глаза. Значит, у Лас ничего не получилось. Ладно. Тогда…

— Объявляйте пятый уровень тревоги, — приказала она. — Все силы — в боевую готовность. Оружейника ко мне.

Стайен зашёл в палатку, едва она упомянула его.

— Я знаю, — пояснил он. Похоже, он так и спал всё это время — выглядел теперь намного лучше. — Пожелай мне удачи, сестричка.

— Проход готов?

— Как только мы узнаем, куда она направляется, откроем. Что слышно о Мире?

— Пока ничего. Удачи, Стайен!

Вессен надела гарнитуру и потребовала сводки.

Мира проснулась — во сне что-то громко зазвенело, взревело, и сон на этом прекратился. Она ещё запомнила смутную картину — та самая библиотека, и толпы чудовищ, бегущие по проходам, всё это обращалось в песок, в пыль, в пепел.

Лас поднялась из кресла.

— Она всё-таки сумела, — произнесла она. — Мира, вставайте. Нужно найти её, как можно скорее.

— О, да, я с удовольствием! Но как мы выберемся отсюда?

— Видите страницу? — Лас перелистнула Книгу. — Страна Цветов. Нам туда. Возьмите меня за руку. В путь!

Страница засветилась… и угасла. И ничего не случилось.

— Она заперла нас здесь, — произнесла Лас сквозь зубы. — Мира, положите ладонь на страницу. Открывай! — потребовала Лас и явно не от Миры. Прислушалась к своим мыслям.

— Мира, она может снять запрет, но только если вы скажете «я хочу». Вы понимаете, о чём я?

— Понимаю, — Мира тряхнула головой. — Мне это совсем не нравится, Лас! Мы с вами обе будем заложницами!

— Тогда нам останется только сидеть здесь, и ждать, что случится.

— Хорошо, — Мира сплюнула. — Я уже привыкла умирать. Вдвоём веселее. Я хочу, чтобы ты сняла запрет на перемещение между страницами!

Лас посмотрела на свой браслет.

— Всё готово, Мира. Идём?

— Идём, — Мира провела ладонями по своей куртке, привычка. Всё готово, всё на месте.

— В путь!

— Госпожа Теней, активность в районе летнего дома! Лас и Мира вернулись в Вантар-Лан!

Вессен переключилась на картинку. Точно, обе стоят у дома. Что-то обсуждают, Лас указала в сторону гаража.

— Дайте им сопровождение! Задержите их до прибытия группы поддержки!

— Будет через восемь минут, — отозвался оператор.

Она стояла неподалёку от вулкана. Тот извергался — пробудился, едва она ступила на землю, где некогда стоял Тессегер-Лан — другой город, древний и красивый. Теперь здесь властвуют стихии.

Она засмеялась, протянула руку к вулкану, почувствовала его… и приказала успокоиться. И он успокоился. Сосредоточилась, взмахнула руками и голые, безжизненные склоны, холмы вокруг начали обрастать травой и деревьями. Она дышала свежим воздухом и не могла надышаться. Какое всё-таки счастье — стать настоящей!

Но сначала — дела. А потом продолжим превращать планету в цветущий сад. Твоя Страна Цветов, Лас, отныне будет здесь. А ты будешь самым интересным сном о ней. Незнакомка ещё раз взмахнула руками и ветер подхватил её, поднял в воздух.

Тегарон вон там. В путь! Кто сможет — попробуйте догнать.

Она улетела, в сопровождении чёрной, грозовой тучи, а трава, кусты и деревья продолжали расти. И минут через десять руины старого Тессегер-Лан стали огромным цветущим садом.

Вейс проснулась — ей снилось, что она идёт по Хрустальному дворцу, и тот начал рушиться. Она уселась, прижав ладони к груди, Тесан, тоже проснувшаяся, бросилась к ней.

— Бабушка? Всё в порядке?

— Нет, — Вейс посмотрела на часы — пять сорок пять. — Что-то случилось. Помоги мне одеться!

В дверь постучали.

— Бабушка Вейс! Няня! Впустите!

Светлая. Вбежала, в ночной рубашке — и испуганная.

— Няня! Мне приснилось, что…

— Май, — Тесан набросила на неё покрывало. — Так нельзя! Идём, оденешься!

— Нет! — девочка подбежала к окну. — Смотрите! Смотрите, вон там!

Они и сами уже заметили. Огромная, чёрная туча надвигается с запада.

— Это она, — Светлая поёжилась. — Она скоро будет здесь!

— Нужно бежать! — Вейс схватила телефон. — Нет связи… А охрана? Где охрана?

— Все спят, — Светлая смотрела на приближающуюся тучу, не отводя взгляда. — Я не смогла никого разбудить. — Она повернула голову, взяла Вейс за руку. — От неё не убежишь.

Вейс бросилась к шкафу, открыла. На пол упало несколько предметов одежды, в том числе выходной тефан Лас.

— Вот! — Вейс показала его Светлой. — Давай, завяжу его! Это быстро! Ну нельзя же в рубашке!

Девочка улыбнулась, подняла руки, хлопнула в ладоши и зажмурилась. Тесан говорит, она всегда зажмуривается, когда приходится раздеваться при посторонних. Вейс, хоть и торопилась, хоть и нервничала, сумела правильно одеть девочку всего за минуту. Как необычно она выглядит в тефане!

— Всё, — Вейс взяла её за плечо. — Уже всё!

— Идёмте, — девочка потянула их за руки. — Идёмте, нельзя впускать её в дом!

Вейс прихватила медвежонка с собой.

— Теаренти, — охранник отдал честь. — Нам приказано задержать вас до прибытия группы поддержки.

— Мы торопимся! — Мира жестом потребовала рацию. — Госпожа Теней! Весс, это мы! Нам срочно нужно вернуться на Шамтеран, некогда ждать! Это важно!

Она протянула рацию охраннику. Тот выслушал и дал знак — пропустить.

— Некогда, — Лас потянула Миру за руку. — Пробежимся! Так быстрее, некогда заводить грузовик!

Вессен отдала рацию и рухнула на колени, ноги отказались слушаться. Картина здесь. Здесь, в Стране Цветов. Будь ты проклята, подумала Вессен, с трудом справляясь с подступающей чернотой.

— Врача! — охранник дал знак. — быстро, в штабную палатку!

— Помогите… — Вессен едва удавалось говорить — шептать, — дойти до душа. Быстро!

Они выбежали из главного выхода. Майеринн права, охрана на месте, но словно спит — и не разбудить. Телефон не работает. Если бы мы попытались сесть в машину, она бы не завелась, подумала Вейс. Там, где располагался вход во внешний дворец, уже было черным-черно. Молнии вспороли тьму, от удара грома Вейс чуть не присела. Тесан схватила её за правую руку, Светлая за левую.

— Она за воротами, — Светлая посмотрела в лицо Вейс. — Не бойтесь, бабушка Вейс. Только не бойтесь.

— Я постараюсь, — шепнула Вейс.

Побеги дикого винограда возникли из-под земли, выросли на глазах, впиваясь в стену, и разобрали её на куски, растащили на камни. Оно обожает эффекты, вспомнила Вейс. Любит всё драматизировать.

Незнакомка легко взбежала по груде камней, помахала рукой встречающим.

— А где твои родственники? — посмотрела она на Светлую. — Пусть тоже подойдут! Пора просыпаться!

И хлопнула в ладоши.

И, словно то был сигнал, взвыла сирена. Незнакомка поморщилась, махнула рукой и сирена умолкла.

Эту пробежку Мира никогда не забудет. Они бежали, бежали со всех ног, а вокруг текли, плыли пейзажи, деревья и кусты проносились мимо них с ужасающей скоростью — и только светящаяся тропинка двигалась навстречу с той скоростью, с которой они бежали.

Когда всё кончилось, они оказались на задворках дома. Никого. Лас остановилась, тяжело дыша.

— Зеркало! — воскликнула она. Повлекла Миру за собой. — Нам нужно зеркало!

Они помчались к дому, но Лас вдруг остановилась, указала в сторону фонтана.

— Туда! Идём туда, там тоже должен быть фонтан!

Она остановилась у фонтана, глубоко вздохнула, прикоснулась ладонью к поверхности воды. Тотчас вода в фонтане начала светиться слабым голубым свечением.

— Держись! — Лас протянула руку. — Прыгай вместе со мной!

— Разденьте меня и оставьте под душем, — приказала Вессен врачу. — Остальным выйти.

Они и без меня знают, что делать, подумала Вессен. Как только картина убралась из Страны Цветов, сразу стало легче. Сейчас… немного полежать под льющейся водой, станет ещё легче.

Они выбежали из главного входа — Ареан, Вереан, Эверан, охрана. Её Величество не в замке, но, вероятно, уже возвращается сюда, подумала Вейс. Незнакомка стояла шагах в пятнадцати от входа, смотрела на суету, и улыбалась.

— Действовать по плану три-восемь-два, — приказал Стайен. Они предполагали, куда направится Незнакомка, и успели перегруппировать силы. — Передайте приказ, огонь не открывать. Ей нужен повод. Повторяю, огонь не открывать.

— Ничего не хотите сказать? — поинтересовалась Незнакомка. — Я пришла вернуть долги, — она подняла руку, указала на Ареан, Вереан и Майеринн. — Ваш род прерывается. Ни у кого из вас больше не будет детей. Теперь мы в расчёте, — она улыбнулась. — Вашей стране потребуется новый талисман, — пояснила Незнакомка.

— Тебе здесь не место, — Майеринн сделала шаг вперёд. — Уходи, и не возвращайся. Ты обещала уйти и не возвращаться, никогда не возвращаться.

Незнакомка расхохоталась, хлопнула в ладоши.

— Тогда почему я могу вот это? — она взмахнула руками, и порыв ветра чуть не опрокинул всех наземь — Вейс едва успела подхватить Майеринн, Ареан не удержалась, упала на колени, судорожно хватая ртом воздух. — И вот это? — она обвела рукой вокруг себя и роза, дикая роза принялась расти вокруг неё, за несколько секунд колючие кусты выросли вокруг и зацвели. — Скажи мне, умная девочка!

Она осеклась, посмотрела на крышу — туда, где у одного из охранников сдали нервы.

Хлопок. Пуля ударилась о голову Незнакомки, рассыпалась серебряной пылью. Незнакомка улыбнулась, и охранник, который открыл огонь, тоже осыпался пылью.

— Слушайте, — Незнакомка говорила вроде бы негромко, но её слышали не только в парке, но и во дворце, и за её пределами. — Я наведу здесь порядок и уйду, уйду в свой собственный мир. Кто хочет со мной, идите со мной. Вас, — она обвела рукой Светлую, её родственников, Вейс и её внуков, — это не касается. Вы остаётесь здесь. Навсегда.

Лёгкий топот. Незнакомка повернула голову, улыбнулась и хлопнула в ладоши.

— Лас, Мира, — она покачала головой. — Как мило. Но вы опоздали, я вернулась. Спасибо, Лас, что принесла картину. Ты сэкономила мне время. Я хочу…

Лас покачнулась, взялась ладонями за виски. Память вернулась к ней. Вернулась вся, всё то, что она скрыла от себя и от Незнакомки.

— Ты поклялась не возвращаться, — Лас смотрела с презрением. — Ты нарушила клятву. Я слышала, как ты клялась, Миан.

— Ты умерла, — Майеринн сделала ещё шаг вперёд. — Ты давно умерла, здесь тебе нет места. Солнце…

Незнакомка, оскалившись, махнула рукой и Светлая поперхнулась, закашлялась кровью, упала на колени. Тут же все, кто смотрел на Незнакомку сквозь прицел, открыли огонь. И исчезли, все до одного.

— Солнце сожжёт тебя, — Мира указала рукой на Незнакомку, продолжила формулу. — Луна ослепит тебя…

Незнакомка вновь махнула рукой. Мира схватилась за горло, упала на колени.

— Ничто живое, — она сплюнула кровью, — не будет тебе радо. — Упала лицом вниз.

— Ты потеряла силу, — Лас смотрела на Незнакомку, во взгляде её была усталость и сочувствие. — Тебе не следовало возвращаться, Миан.

— У меня есть имя! — крикнула Незнакомка. — Обращайся ко мне по имени!

— У тебя нет имени, — Лас отвернулась. — Тебя больше нет.

Незнакомка махнула рукой, но… ничего не случилось. Она отступила на шаг, укололась о кусты шиповника, вздрогнула.

Небо стремительно расчищалось. И стали видны зависшие вокруг замка боевые машины — все наготове, при полном вооружении. Незнакомка обвела небо руками… сейчас всё это взорвётся, испарится, обратится в пыль.

Ничего не случилось.

Облака исчезли и солнце осветило парк, его лучи упали на Незнакомку. И та вспыхнула, вся, целиком. Мира с трудом приподнялась на локтях, подняла голову.

— Нет! — крикнула Незнакомка. — Ты обманула меня! — она упала на колени, закричала, пытаясь стряхнуть, сбить огонь. Но он лишь разгорался, разгорался сильнее. Тесан подхватила потерявшую сознание Майеринн, побежала с ней внутрь дома. Ареан и Вереан последовали за ней. И только Вейс осталась, не в силах отвести взгляда от того, что происходило. Лас обернулась, в её взгляде было отвращение и… жалость.

— Сейчас, — Мира сумела сесть прямо, в руке её появился пистолет. — Сейчас станет легче, подруга.

— Нет! — Лас бросилась к ней. — Мира, нет!

Два выстрела. Незнакомка рухнула на спину, огонь, пожиравший её, превратился в сплошное белое полотно, шиповник осыпался пеплом, и увяли, пожухли побеги винограда.

— Всё, — Мира вновь сплюнула кровью. — Туда тебе и дорога. Лас, в чём дело? Что с вами?

Лас стояла, прижимая ладони к вискам, вид было такой, словно у неё нестерпимо болела голова.

— Прочь, — прохрипела Лас. — Убирайся! Убирайся вон! Убирайся из моей головы!

— Лас, — Мира с трудом поднялась. — Лас! Врача! — крикнула она. — Позовите врача!

Лас развернулась и бросилась бежать.

— Нет! — ноги не слушались Миру. — Лас, подождите! Не надо!

Она не успела. Лас добежала до фонтана и нырнула, вода вспыхнула нестерпимым синим сиянием.

Мира оглянулась. Уже опускались на землю машины, уже выбегали оттуда люди. Поздно, подумала она. Всегда и везде опаздываете.

Сияние воды начало угасать.

— Мира! — Стайен-младший выпрыгнул из машины шагах в двадцати от неё. — Постой! Погоди!

— Нет, — Мира оглянулась. Нет времени. И она нырнула, ощущая, как её подхватывает и несёт, несёт угасающий синий водоворот. Вот на этот раз я точно влипла, успела подумать она.

Её начало трясти, голова закружилась. Вокруг уже суетились люди. Кто-то тронул её за плечо.

— С вами всё хорошо, тахе-тари? Врача! Врача сюда!

— Нет, — огрызнулась Вейс. — Нет! Не трогайте меня!

Она с трудом поднялась, хотела подойти к тому, что осталось от Незнакомки, но её не подпустили. Вежливо, но твёрдо. Она повернулась, и побрела в сторону, в лабиринт, сама не зная, куда и зачем идёт. Лас снова ушла. Теперь я её уже не увижу, подумала Вейс. Всё кончено. Ни Незнакомки, ни Лас. Проклятие снова исполняется.

— Бабушка! — Тесан догнала её. Видно было, что она едва сдерживает слёзы. И обхватила бабушку, разрыдалась. — Бабушка, она умирает! Врач говорит, ей осталось несколько часов!

— Кто? — безразличие накатывало на Вейс. — Кто умирает?

— Май! Светлая! Говорят, у неё внутренние кровотечения, везде, не могут ничего сделать!

И Вейс пришла в себя.

— Идём, — она схватила внучку за руку, но та не шевелилась, ничего не видела, не слышала. — За мной! Тесс! — она дала внучке звонкую пощёчину. — За мной, быстро! Молчи!

Прогнав взглядом охранника, она отвела внучку в один из тупиков лабиринта. Вынула из волос заколку. Только бы получилось.

— Сядь спиной к спине, — приказала она. — Сядь и представь! Представь любую ягоду! Представь, что она может вылечить любое кровотечение! Сможешь?

— Да, — Тесан ответила не сразу. — Да, бабушка, смогу. Я готова.

На этот раз выросла небольшая вишня, и уже через три минуты ветви её ломились от крупных ягод, а запах! Безумно приятный, вкусный запах!

Энергия переполняла Вейс, и то, чему она только что была свидетельницей, начало казаться всего лишь сном, страшным сном.

— Тесс, — она с трудом поднялась. Внучка смотрела на выросшее деревце широко раскрытыми глазами. — Ты меня слышишь? Возьми, — она сорвала горсть ягод. — Беги к ней! Делай что хочешь, но она должна это съесть! Или хотя бы выпить сок! Быстро! — Вейс покачнулась, эйфория и ощущение силы проходили, накатывала усталость и чёрная, ужасная тоска. — Я справлюсь! Иди! Иди же! — крикнула она так, что к ним побежали охранники. — Не теряй времени!

Тесан убежала. Вейс сумела отойти на несколько шагов от деревца и уселась, прямо на землю. Ей становилось всё равно. Умрёт ли кто-то, выживет ли… всё, всё исполнялось, как было сказано когда-то, исполнялось в который раз. Вот она снова мертва, и снова её проклятие исполнилось. Её подняли под руки, пытались получить ответы на вопросы. Вейс ощутила, что ей сделали укол — но и это не вывело её из полнейшего, абсолютного безразличия.

— Вейс, — Стайен-младший склонился над ней. — Всё в порядке. Всё будет в порядке, поверьте. Мира отправилась за Лас, а она никогда не отступится.

Вейс улыбнулась, но уже не смогла ничего сказать. Тишина упала, мягкая и тёплая, и погребла под собой весь окружающий мир.

Её задержали на входе в покои Светлой. Там было полно врачей, и вид у всех был мрачный. Её и близко не желали подпускать. Тесан понимала, скажи она про ягоды — её в лучшем случае засмеют и выставят вон.

Но, на её счастье, в комнате была Ареан.

— Ареан! — крикнула Тесан, оберегая драгоценные ягоды, прикрывая ладонью ладонь. Ареан подняла голову, встретилась с ней взглядом. — Ареан! У меня ягоды! Вспомните мандарины!

Тесан взяли под локти и вывели из комнаты, закрыли дверь. Всё, подумала она, всё пропало. Но Ареан вышла следом.

— Ареан! — Тесан раскрыла ладони. — Это бабушка сделала! Она должна съесть их! Или хотя бы выпить сок! Я умоляю!

И Тесан заметила лучик надежды, появившийся во взгляде Ареан.

— Со мной, — велела та, взяв Тесан под локоть. — Она со мной! Пропустить!

— Дайте ей этот сок, — распорядилась бабушка Светлой, подойдя к постели своей внучки. — Ничего не желаю слышать! Я, я за всё отвечаю, понятно? Делайте как говорю!

Тесан высыпала ягоды в её ладони и почувствовала, что ноги её более не держат. Что было дальше, она помнила смутно. Силуэты перед глазами, обрывки разговоров, запах лекарств и крови… Кровь перебивала всё. А потом пришло беспамятство.

— Наши потери? — поинтересовалась она.

— Пятьдесят семь человек погибло или пропало без вести, — доложил оператор. — Два самолёта, просто исчезли, они пытались перехватить её в полёте. В Тегароне, я имею в виду столицу, семьдесят смертей, случившихся в течение одной-двух минут после гибели Незнакомки. Собираем данные по другим городам. Взгляните, Госпожа Теней, думаю, эти кадры вас заинтересуют.

— Это руины Тессегер-Лан? — удивилась Вессен. Узнать удалось только по возвышающемуся вулкану. — Руины Старого Города?

— Точно так. Теперь это сад, если угодно, цветник. Мы заметили пять таких областей, одна из них — там, где находился Аратрин-Лан-Таэр.

— Ничего не понимаю, — призналась Вессен. — Что это? Зачем ей?

— Мы изучаем, — оператор ответил не сразу. — Первичные исследования не показали никаких вредных составляющих. Потребуется время.

— Сжечь, — решила Вессен. — Сжечь всё дотла!

— Весс, погоди, — Стайен-старший взял её за руку. — Почему ты решила, что это западня?

— Потому что это Незнакомка! Ты готов рискнуть жизнью пятидесяти миллионов людей? — Вессен вызвала карту. — Там пока штиль, а когда подует ветер? Что станет со страной, ты знаешь? И я не знаю. И времени нет выяснять!

— Возьми хотя бы несколько экземпляров, посадим их в теплицах! Изучим! Не торопись всё уничтожать!

— Хорошо, — Вессен прикрыла лицо ладонями. — Забирайте образцы, даю на это час времени, пока сохраняется штиль. Через час, или если подует ветер — уничтожаем всё.

Она сняла гарнитуру, бросила на стол и вышла из штабной палатки. Больше всего ей сейчас хотелось напиться. Но Тени, увы, не пьянеют.

Глава 20 Владычица морей

Вот и всё, подумала Лас. Мира… что же ты натворила! Зачем выстрелила? Если бы Незнакомка умерла от огня, её бы уже не было. И мне было бы легче думать, как теперь поступить с картиной. А теперь у меня тридцать четыре минуты, и Незнакомка где-то на страницах, и поди доберись до неё! Она теперь может отсиживаться у себя, никого не пускать. И что теперь? Что теперь делать?

Лас сумела перебороть отчаяние. Прощайте, подумала она. Я одно знаю, дорогу отсюда назад я закрою в первую очередь. Вот так — Лас схватила страницу с надписью «Страна Цветов» и вырвала её. Никогда ещё не вырывала страниц из Книги, и ничего особенного не случилось — страница пожухла, словно осенний лист, потемнела и осыпалась пылью. Вот и нет больше входа в Страну Цветов. Или…

Лас похолодела, только сейчас до неё дошло, что она могла стереть насовсем не выход в Страну Цветов, а саму Страну Цветов.

— Страна Цветов не исчезла? — поинтересовалась Лас у картины. Нет ответа. Неверно задан вопрос, Лас сама потребовала, чтобы картина в таких случаях молчала, а не выдавала надоевшие механические комментарии вида «вопрос сформулирован некорректно, переформулируйте».

На пятый раз удалось получить ответ. Нет, Страна Цветов не пострадала, но выхода туда больше нет. Вот и отлично, подумала Лас. Вот и отлично.

— Где она? Где Незнакомка?

— В Театре, — последовал ответ. — Лас, осталось тридцать минут.

— Успею, — отмахнулась Лас. — В путь!

Она ожидала, что её не пустят. Но пустили. Лас растерялась, и не сразу поняла, что в городе, бесконечном, бескрайнем городе вокруг Театра, идёт карнавал. У них праздник, подумала Лас, интересно, по какому поводу? И где она? Прячется в городе, в Театре? Я ведь смогу найти её. Или захочет уговорить, разжалобить, попросить прощения? Давай, Миан. Попробуй. Посмотрим, сумеешь ли вымолить прощение.

До Театра минут пять ходу. Лас побежала — не будем терять времени.

— Вот зараза! — Мира выскочила из домика, в котором, несомненно, жила Незнакомка. Её трудно было не почуять. И платья — всё те же белые платья, ими были забиты все шкафы, они валялись на всех стульях, кроватях, диванах. Она чокнутая, подумала Мира. И она где-то здесь, нутром чую. Ничего, подруга, я пристрелила тебя раз, сумею и второй. Знаешь, мне понравилось!

Она выбежала на улицу — в этой деревушке начинался карнавал, уж не понять, по какому поводу, но Мире всё это было неинтересно. Лас! Где Лас? Она где-то тут. Как там звучала фраза, перемещающая к Книге Снов?

Мира обнаружила, что не помнит. Перебрала десятки фраз, пока случайно не вспомнила — «начало пути».

Пространство вокруг расплылось и вновь стало чётким. И вот она, Книга Снов. И Лас только что была здесь — обоняние Тени острее обоняния обычного человека. Лас была здесь, и настроение у неё было совсем никакое. Куда же ты делась, Лас?

Свет померк. Только что было солнце, пусть и клонящееся к закату, и его не стало. На небе не было звёзд — чернота, мрак, пустота вокруг. И воздух стал затхлым, как тогда, в Библиотеке. Она ушла, подумала Мира. Хозяйка ушла, и жизнь замерла. Она знает, что без неё здесь нет жизни?

Книга Снов осталась единственным источником света. И тепла — вокруг ощутимо похолодало. Лас, куда ты могла уйти?

Ладно. Начнём листать всё подряд, всё равно нет особого выбора.

Она нашла её там, где вовсе не собиралась найти — в её, Незнакомки, гримёрной. Она сидела, всё в том же белом платье, смотрела на себя в зеркало.

— Ты пришла, — Незнакомка посмотрела в глаза отражению Лас. — Я думала, ты просто бросишь меня.

— Брошу, — пообещала Лас. — Очень скоро брошу. Ты ничего не хочешь сказать?

— Это было глупо, Лас. Да, ты меня перехитрила. Признаю. Но… даже если ты вернёшься, что там тебя ждёт? Мир без чудес? Мир без загадок? Старость и смерть, без детей, без семьи? Я могла сделать ваш мир настоящей Страной Цветов. Ты помешала мне. Обещаю, ты никогда не перестанешь жалеть об этом.

— Всё, прекрати, — Лас присела на соседний стул. — Я думала, ты захочешь попросить о чём-нибудь. Раз нет, то всё, на этом твоя история закончена.

— Просить? — Незнакомка повернула голову и на её лице Лас прочитала презрение. — У тебя? Вот ещё. Если сможешь вернуться, Лас, то помни: я могла покончить со всем. С болезнями, с преступностью, со всей этой гадостью. Я пришла, чтобы лечить ваш мир. Подумай об этом, когда будет время.

— Всё, — Лас поднялась. — Я думала, ты будешь умнее. Прощай.

— Что ты сделаешь? — поинтересовалась Незнакомка.

— Вернусь к Книге Снов, — Лас задержалась в дверях. — Вырву страницу с Театром, вместе с тобой. Вырву все остальные твои страницы. А дальше уже неважно, тебе уже будет всё равно.

Незнакомка захихикала, затем рассмеялась.

— Браво! Браво, Лас! Подумать только, ты так легко попалась!

— Во что это я попалась?

— Разве ты не говорила с картиной? Не расспрашивала её, что можно, а что нельзя?

Браслет на руке Лас — картина — из тёплого стал холодным и тяжёлым. Начал оттягивать руку.

— Создавать, Лас! Я пришла создавать! А ты мечтала только об одном — уничтожить меня. Теперь меня она слушается, меня, а не тебя. Я хочу… — Незнакомка указала на Лас, — чтобы ты, Лас-Таэнин эр Тегарон, молчала до тех пор, пока я не разрешу.

Лас попыталась вымолвить хоть слово — тщетно. Губы не открывались. Она бросилась бежать, прочь, прочь из Театра, но никто не преследовал её. Только смех Незнакомки звучал в ушах, звучал, и от него было не избавиться!

Я хочу снова уметь говорить, потребовала Лас мысленно.

«Недостаточно полномочий».

«Я хочу заблокировать доступ для Незнакомки на страницу Библиотеки!»

«Недостаточно полномочий».

И это был единственный ответ, который получила Лас. Когда она добежала до Книги Снов, Незнакомка уже стояла там.

— Ты запыхалась Лас, — покачала она головой. — Ты не в форме. Знаешь, что? Назови моё имя. Я позволю тебе говорить, если ты его назовёшь правильно. Назовёшь имя, которого я достойна. И тогда я сделаю то, на что ты не способна. Я создам мир для нас с тобой — мир, где будем только мы с тобой. Я не брошу тебя, и не причиню зла. Ты будешь самым приятным моим сном! — Незнакомка рассмеялась. — Кивни, если согласна.

Лас помотала головой.

— Ты упрямая, — Незнакомка одобрительно кивнула. — Знаешь, ты мне всё больше нравишься! Я думаю, мы станем подругами. Настоящими. У тебя нет выбора, Лас — я не дам тебе умереть, или сойти с ума. У меня вечность впереди, и у тебя тоже. Я сумею уговорить тебя. Беги! — Незнакомка отошла в сторону. — Сколько тебе осталось времени? Минут десять? Пять? Ты должна отдать мне картину добровольно. И ты отдашь.

Лас бросилась к Книге Снов, положила ладонь на страницу.

— Беги, — Незнакомка отвернулась. — Книга не такая большая, чтобы ты сумела скрыться.

Нигде не было жизни. Куда бы Мира ни перемещалась, всюду было одно и то же — чернота, пустота, затхлость и запустение. И только на странице, где жила бабушка Ронни, было как прежде — ярко, светло и приятно. Мира долго дышала, приходила в себя. Как здесь всё по-другому! Ощущение реальности, а не сна. Может, поэтому другие страницы кажутся чем-то ненастоящим? Поэтому там притуплены ощущения, а по возвращении оттуда хочется дышать настоящим воздухом и смотреть на настоящий мир?

Она сбежала вниз. Бабушка Ронни что-то готовила, напевая себе под нос.

— Бабушка! — Мира бросилась к ней. — Я хотела спросить у тебя кое-что.

— Мира! — бабушка улыбнулась, присела на табурет, жестом указала — садись рядом. У неё хорошее настроение, удивилась Мира. Хорошее не потому, что я пришла, оно уже было хорошим. — Садись, милая, садись. Спрашивай, конечно спрашивай. Кстати, я познакомилась с твоей новой подругой. Такая невысокая, очень приятная девушка, такая учтивая.

— Этой девушке сто лет, бабушка, — сообщила Мира. — Ты ведь про Лас говоришь?

— Сто?! — поразилась бабушка Ронни. — Мира, ты шутишь!

— Если бы. У неё неприятности, бабушка, я ищу её. Что она тебе сказала?

— Толком ничего, — припомнила бабушка. — О всяких мелочах, о тебе немного. Ну не сердись! Я же никогда не сплетничаю.

— Бабушка, — Мира встала. — У меня важный вопрос. Пока меня нет здесь, как здесь всё выглядит?

— Ты о чём, дорогая?

— Солнце светит? Дует ветер? Здесь всё такое же прекрасное, как сейчас?

— Конечно, — улыбнулась бабушка, пригладила волосы. — Что за странные вопросы, Мира!

— Всё, спасибо! — Мира обняла её. — Мне пора. Лас в беде, бабушка!

— Вот, возьми, — бабушка протянула ей полотняный мешочек. — Только что испекла. Ты же у нас сладкоежка, милая, я помню. Возьми! Возьми с собой, будет веселее!

— Спасибо! — Мира схватила мешочек. — Я вернусь! Если повезёт, мы с ней обе приедем вместе!

Она долго думала, стоя в опустевшем и безжизненном Хрустальном Дворце. Выходить наружу не хотелось. Пол издавал глухой и не очень приятный звук, а о том, что теперь таилось в глубинах дворца, в его мрачных комнатах, и вовсе думать не хотелось.

Лас, почему у тебя так всё получилось? Почему моя страница всегда живая, а твои замирают, пока тебя нет? Почему? Мне кажется, это важно, подумала Мира, но я не могу понять, не успеваю.

Она долго думала, что выбрать и, неожиданно для самой себя, выбрала Театр. Страница Незнакомки. Пора и о ней вызнать побольше.

— А я думала, когда же ты придёшь, — Незнакомка стояла шагах в трёх от Книги Снов. Вид у неё был задумчивым. — Спасибо, Мира, — она хихикнула. — Ты спасла мне жизнь. Теперь я сама ощутила, каково это — умирать.

— Понравилось? — Мира достала пистолет. — Хочешь, повторим?

— Мира, Мира, Мира… — Незнакомка вздохнула. — Ну когда же ты повзрослеешь! Здесь я — это всё. Я — это страница, где ты находишься. Я — это небо, земля, воздух… Оставайся здесь, поживи, и ты тоже станешь частью Меня, — она выделила слово и вновь рассмеялась.

Мира ощутила, что ей непереносимо хочется стрелять. Опустошить в Незнакомку всё, что найдётся в обоймах. А если не поможет, разорвать ту на части ножом, да хоть зубами и ногтями!

— Ты злишься, — Незнакомка сделала шаг к ней. — Я умею награждать, Мира. Тебе нужно было просто подождать, пока я сгорю, и ты оставила бы Лас на произвол судьбы, — она снова хихикнула. — Она не справилась бы с картиной. Но теперь у неё снова есть я. Что ты хочешь, Мира?

— Ч-ч-ч-его? — Мира оторопела.

— Убери оружие. Ну же! — Незнакомка щёлкнула пальцами и пистолет в руке Миры превратился в букет роз. Мира бросила букет в сторону, отряхнула руки в отвращении. — Ах, как некрасиво! Я в долгу, Мира, и я могу сделать тебе большой подарок. Я помогу тебе исполнить пять твоих желаний. Хотя нет, у тебя такое поведение… ну ладно, два желания — в самый раз.

— Сдохни, — не выдержала Мира. — Сдохни насовсем, вот первое желание.

— Мира, — Незнакомка взяла её за руку. Мира не сумела ни отпрыгнуть, ни уклониться, ничего — тело отказалось повиноваться. — Зачем ты меня злишь? Я в самом деле хочу сделать тебе подарок. Если бы я выполнила твоё желание, ты исчезла бы вместе со мной. Ты на моей странице. У тебя два желания, Мира, — Незнакомка подняла руки, хлопнула в ладоши. — Любые, какие вообще могут исполниться. Скажи: «Я хочу», представь меня такой, какой сейчас видишь, и загадывай. Просто, верно? — Незнакомка отпустила её, отошла к Книге. — Мне пора. Лас ждёт меня. Она ещё не знает, но она ждёт именно меня.

— Что ты с ней сделаешь?

— Ничего плохого. Мы с ней — одно и то же, просто она об этом забыла. Разве я могу убить или мучить саму себя?

— Можешь, — ответила Мира. — Ты этим и занималась когда-то.

— Это в прошлом. Вот, — Незнакомка положила ладонь на Книгу, та засветилась ярче. — Найдёшь в самом конце страницу. Так ты сможешь вернуться, когда захочешь. Оставайся здесь, если хочешь, но помни — Книга может закрыться в любой момент. Мне никто не нужен, только Лас. Понятно?

Букет роз превратился в пистолет.

— Так тебе привычнее, — Незнакомка улыбнулась. — Я задержу тебя здесь, Мира. Ненадолго задержу. Иначе ты бросишься за мной, и попытаешься наделать много глупостей. Помни: в следующий раз, когда ты увидишь меня, ты умрёшь. Прощай.

Мира ощутила, что голова кружится, что хочется, непереносимо хочется спать.

— Я покажу тебе кино, — услышала она Незнакомку. — Тебе понравится. Приятных снов, Мира. Передавай привет бабушке.

Она создала страницу, условную, плохо продуманную, ей хотелось одного — уйти, убежать от Незнакомки.

И говорить теперь невозможно. И страница прекрасно видна в Книге, и Незнакомка будет здесь с минуты на минуту.

Лас представила себе комнату, напоминающую тот каменный мешок с зеркалами. Но не одну, а множество, пещеру, полную таких вот комнат и переходов. Лас подбежала к ближайшему зеркалу, сосредоточилась… чтобы сделать страницу, не нужна именно Книга. Прыгнула внутрь. И снова что-то похожее. Побежали? Нет, полетели! След можно найти обонянием, а если лететь…

Она неслась из зеркала в зеркало, попадала в новые варианты подобной пещеры, пока не услышала.

«Осталось пять минут».

Пять минут на то, чтобы построить новый мир. Лас попыталась расхохотаться, но это в лучшем случае сошло бы за карканье. Хорошо. Ладно. Выбора всё равно нет. Как это делать?

Я сейчас шагну сквозь зеркало, и там будет ничто. Любой настоящий мир делается из ничего, всё остальное — повторение чего-то другого. Там не будет ничего, и…

Она шагнула. Шагнула, представляя себе — представляя себе то, как создаётся, создаётся из ничего новый, совершенно новый мир, новая реальность. Пустота вскипела вокруг, она наполнилась невнятными образами, Лас ощутила и жар, и холод одновременно, и…

Ей показалось, что кончились силы. Она пыталась представить себе хоть что-нибудь. И не могла. Словно иссякло воображение.

«Две минуты, Лас».

Она вновь попробовала. И снов пришло ощущение уставшего воображения. Я не смогу, подумала Лас. Не смогу. Я и в самом деле устала. А убить себя она не позволит. Как было бы просто сейчас — перестать существовать. Здесь, нигде, бросить Незнакомку в Книге, бросить картину в пустоте.

— Да, это было бы слишком просто, — услышала Лас голос Незнакомки. — Лас, ты всерьёз думала, что сможешь что-то без меня?

Ох уж эта Лас… Ну маленький ребёнок, честное слово! Человеку сто с хвостиком лет, а она так ничего и не поняла! Не поняла в самой себе!

Найти её — это просто. Картина зовёт. А её след, её голос отчётливо слышен и виден, и куда Лас собиралась бежать? В пустоту, в ничто? Я тоже когда-то пыталась, подумала Незнакомка. Там скучно, Лас. Там настолько скучно, что потом хочется существовать снова. И не только существовать, а что-то делать!

— Ты ничего не смогла? — задала Незнакомка ненужный вопрос. — Конечно, не смогла. Без меня у тебя получаются только сны. Нет тебя, и там ничего нет. А мой театр живёт без меня! Если бы меня не стало, он остался бы!

Она чувствовала, Лас рядом и слышит её.

— Здесь определённо чего-то не хватает, — заметила Незнакомка. — Смотри, Лас! Смотри, как это делается! Здесь не было земли… — и под ладонями и коленями Лас возникла опора. — Здесь не было воздуха! — и ветерок пригладил её волосы. — Здесь не было солнца, Лас! — Незнакомка рассмеялась, подняла руки и взмыла в воздухе над вновь созданной землёй. — Я — солнце! Я — земля, воздух и вода этого мира, Лас! Назови моё имя, и это будем мы с тобой. Ты готова?

Она поднялась высоко-высоко, продолжая смеяться, и она стала солнцем — от неё исходил яркий, тёплый свет, что не мешало видеть Незнакомку. Каменистая, бесплодная земля под ногами. Лас с трудом встала на колени, подняла голову. Миг… и вот уже океан возникает там, где бесконечная плоскость камня понижалась и уходила вдаль. Ещё миг — и облака возникают в небесах, а небо исполняется синевы.

Назови имя, Лас, отдавалось в висках. Лас смотрела и забытые многими слова приходили на ум. Вознеслась из пустоты, и обратила пустоту в землю и воду, воздух и огонь, и разделила стихии…

Незнакомка-солнце висела высоко-высоко, но её смех был слышен, ощущалось её присутствие, и оно уже не казалось мерзким, тлетворным, отвратительным. Лас взялась ладонями за виски, в голове бушевал ураган, смешивая мысли, но они приходили вновь и вновь.

«И подняла острова из глубин, и так возникла земля, где жил человек…»

Острова проступали сквозь поверхность океана, и наряжались зеленью, и жизнь возникала на них так же, как она пришла когда-то в океан.

«И произнесла первое слово, и слово то стало временем, и положено было начало временам, и указан был конец им…»

— Ты готова, Лас? — голос звучал отовсюду.

«Да», — ответила Лас мысленно, ощущая, что голова вот-вот взорвётся. С трудом поднялась на ноги. — «Я готова».

— Говори! — послышалось сверху, и снизу, и отовсюду. — Говори же!

— Соари, — Лас протянула руку, посмотрела на нестерпимо сияющий сгусток света в вышине. — Великая Матерь, поднявшая землю из океана, создавшая море из пустоты, слово твоё стало временем. Великое Море, начало и конец всего живого, причина и смысл, день и ночь. — И упала на колени.

Пространство вокруг неё вскипело, закружилось огненным вихрем и взорвалось миллионами разноцветных огней.

Мира уселась. Сон… ничего себе кино! Она смутно помнила видения — остров, семья на прогулке. Одна из девочек смутно походила на Незнакомку. А потом — буря, корабли, стрельба. Отрывочные образы. Что она хотела этим сказать?

Солнце только что встало. Подул ветерок и остудил горячее лицо. Мира провела ладонями по траве, собирая росу, затем умылась ей. Великое Море, как приятно! И как прохладно. Хоть ты и зараза, каких мало, а у тебя на странице бывает хорошо.

Город, он повсюду, кроме этого холма, отдыхал. Карнавал кончился. Бродили отдельные прохожие — или перебрали, или недобрали — но уже тихо, нет криков, нет музыки и песен, ничего нет.

Время, подумала Мира. Заглянула в Книгу — та и на ощупь, и вообще та же самая. Лас, где ты? Ого, сколько страниц появилось! И все неподписанные! Неужели ты где-то там?

Я быстро, решила Мира. Лас говорила, её здешняя комната похожа на ту, в которой когда-то всё кончилось там, в реальности, снаружи. Я должна посмотреть. Я быстро! Туда и обратно!

Она очнулась — проснулась — неожиданно. Не было снов, ничего не было.

Лас поднялась — песок под ней, ленивый прибой неподалёку. Какая бодрость! А воздух какой!

— Где ты? — спросила Лас, ощущая в себе странные перемены. Не было тоски. Не было безразличия. И не было страха.

Браслет на её руке из сияющего, золотого, стал деревянным, ветхим. Прикосновение к нему было неприятным. Лас смахнула его с запястья, и браслет осыпался кучкой праха. Какая мерзость!

— Где она? — Лас обратилась к картине, мысленно представив её. Нет ответа. Нет отклика.

Она огляделась. Скала под ногами, медленно понижающаяся, уходящая под воду. Прямо перед ней, там, где солнце висит над самой водой — океан. Позади — всё та же скала. Воздух чистый и свежий, и ничего. Никаких признаков жизни. И никаких признаков Незнакомки.

Что дальше, Лас?

Это её мысль, или… или чья?

— И солнце поднялось, — голос не сразу стал повиноваться Лас, — и острова проступили из океана, и бились огонь и вода, ветер и камень, и мир возник из Великого Моря, мир, в котором должен жить человек.

И острова начали проступать из океана. И были бури, и вулканы, и смерчи, и волны — скала тряслась под ногами Лас, диковинные существа выпрыгивали из моря и вновь падали в воду, исчезали в пучине. И только одну её не трогали стихии, только её островок оставался в тишине и спокойствии, лишь покачивалась твердь под ногами, да ветер обдувал лицо, приносил прохладу и свежесть.

— И успокоилось всё, и Великая Матерь взмахнула рукой, и жизнь явилась на землю, как некогда явилась в море, — произнесла Лас, и жизнь явилась на землю, как некогда она явилась в море.

Лас рассмеялась. Ей было беспричинно хорошо и приятно, внутри неё самой что-то срасталось, сливалось воедино, исчезала пустота и безмолвие, которые она тщетно пыталась прикрыть страницами Книги.

Я всё могу, подумала Лас. Я скажу, пусть вырастет дерево — она указала на камень, и оно вырастет. И дерево выросло, и не потребовалось ничего говорить вслух. Я скажу — лечу! И поднимусь в воздух, и смогу увидеть всю эту новую землю!

И она взлетела. И увидела всю новую землю, и сердце её, тот островок, на котором она очнулась.

— Что дальше? — спросили у неё волны и ветер, камни и скалы, трава и деревья. — Что дальше, Лас?

Здесь не было особого порядка. Вещи лежали там и сям, но видно — у хозяйки их хороший вкус. И она умеет одеваться. А на самом крупном плакате, их на стенах было полно, была изображена Незнакомка в том самом белом платье. Наверное, самый важный для неё концерт, подумала Мира, раз она так полюбила этот наряд. Что с тобой могло случиться такого, что тобой начали пугать детей?

Картина, поняла она. С ней случилось то же, что и со всеми нами. Картина. Если бы я могла найти ту крысу, того студента-неудачника, который, по его словам, создал наш мир… И что бы я сделала? Оторвала бы ему голову? Очень хотелось когда-то. А теперь?

Теперь я, наверное, поблагодарила бы, подумала Мира. Платье лежало на диване — выглаженное, готовое. Надевай, если хочешь. И всё прочее, что приличной женщине положено надевать вместе с таким платьем. Мира склонилась, принюхалась. Чую, подруга. Ты не пользовалась парфюмерией, я знаю. Презирала её. И правильно, я вот тоже презираю, это — выпендрёж, не более. Я позаимствую у тебя это, если не возражаешь. Мира осторожно сложила платье. Какое тонкое! Удалось всё его сложить так, что помещается в кулаке!

А не опасно ли? Стоит ли приносить это туда, где она умерла, уже дважды?

Великое Море, Вессен, я заразилась твоей паранойей! Ты готова всё сломать, сжечь и замуровать, даже если это просто напоминает о противнике! Возьму, решила Мира. Если что, сама сожгу. Если я правильно понимаю, к нам ей теперь нет возврата. А значит, это просто сувенир.

— Это на память, — объявила она. Не очень понимая, зачем это делает, положила на диван мешочек с бабушкиным печеньем. Взяла одно… м-м-м, какая прелесть. — Это от моей бабушки, — пояснила Мира, осознавая, что её здесь всё-таки что-то или кто-то слышит. — Она очень вкусно готовит!

Мира замерла. Всё вокруг спокойно. Слышны звуки, театр живёт своей жизнью, и уже кто-то готовится к выступлению, а кто-то просто делает уборку, или бродит по пустым залам — у театров своя, особая жизнь.

— Я ухожу, — сообщила Мира и поклонилась комнате, на пороге. — Я ухожу.

Она уснула. Уснула ненадолго, как ей показалось, но как понять, сколько прошло времени? Часы остались где-то в Книге, да и чем бы они помогли?

Лас неплохо потрудилась. Правда, она не могла бы сказать, одна ли создавала всё это, или был кто-то ещё. Мир вокруг приносил ощущение спокойствия и радости. Всё уже было, как положено — океаны и суша, растения и животные, по небу уже текли облака. Оставалось последнее. Люди.

— И создала она матерей, по подобию своему, — произнесла Лас, — и защитников их, воинов, слуг и почитателей их, и сказала — этот мир ваш, живите в нём, и владейте им, и пока помните меня, не наступит конец времён!

Солнце на краткий миг засияло непереносимо, Лас зажмурилась. А когда открыла глаза, то на ближайших островах увидела хижины, и дымок, поднимающийся отних к небу. И… ощутила перемены в самой себе. Что-то ушло из неё, ушло, чтобы раствориться в окружающем мире.

— Спасибо, Лас, — донеслось отовсюду. — Это твой дом. Тебе здесь всегда будут рады.

Лас оглянулась и поняла, что её островок уже не островок, шагов десять в поперечнике, а остров. Услышала голоса, звуки шагов. Трое людей вышли из густых зарослей слева — мужчина, женщина и ребёнок, девочка лет пяти. Они увидели Лас и упали на колени. Мужчина был вооружён коротким копьём с каменным наконечником — похоже, металла они ещё не знают — а у женщины в руке была корзина с фруктами.

Лас подошла к ним.

— Встаньте, — произнесла она и они послушно поднялись на ноги. Что теперь? Что она может сделать для них? Научить наукам, открыть секреты металла, рассказать о фантомных структурах и путешествиях в космос? Нет, подумала Лас, пусть сами. Да и много ли я им расскажу, я ведь не знаю всего! Соари оставила своих детей, когда поняла, что те справляются сами, и удалилась, и изредка только возвращалась — проверить, всё ли хорошо. И всегда оставалась довольна.

Но… хотелось что-нибудь оставить. Мне тоже пора уходить, подумала Лас. Так было в мифах, так должно быть и сейчас. Уйти, и иногда возвращаться, пусть я и не Соари. Но я научу вас. Научу кое-чему. Немного магии, если она осталась со мной. Научу вас выращивать то, что вам нужно, и передавать это знание потомкам. Она поманила ребёнка — девочку — и та, улыбаясь, подбежала к ней.

— Я научу тебя, — Лас взяла её за руку. — Я научу тебя волшебству, а ты научишь других. Но никогда, никогда не применяй это во вред другим, иначе волшебство кончится.

Она поднялась на вершину холма, и позади неё заиграла музыка. Мира обернулась — в городе вновь начался карнавал. Тут вечный праздник, что ли? Весело живут.

Что теперь? Незнакомка сказала, что при следующей их встрече Мира умрёт. Вряд ли она стала бы шутить такими обещаниями. И эти её слова про два желания — это всерьёз, или очередная шутка, розыгрыш?

Поди пойми. Страница, которую Незнакомка оставила для возвращения — вон она, пустая, и тоже не понять, что с ней делать. Чтобы во всём этом разобраться, нужна Лас.

Мира никак не могла решиться. Но в конце концов решилась.

— Я хочу… — представить себе Незнакомку было самым простым, а сказать два слова — самым трудным, — чтобы здесь, передо мной, появился проход туда, где сейчас находится Лас, — и Мира постаралась как можно точнее представить Лас — от вида, до звука голоса и запаха.

Часть холма перед ней размылась, стала текучей, и в протаявшем овале появилась картина — Лас, стоящая у берега моря. Мира собиралась с духом, чтобы шагнуть сквозь проход, и тут Лас прыгнула — в воду, сильно оттолкнувшись от берега — и в полёте стала прозрачной, словно бы жидкой, слилась с морем и море в том месте засияло синим светом.

Более не раздумывая, Мира бросилась следом, оттолкнувшись как следует, чтобы попасть в точности в то же самое место.

Она побывала везде. Везде, где жили люди. Все видели её, проносящуюся на крыльях ветра, или приходящую из морской волны — и всюду она оставляла тех, кто знал удивительные, необычные вещи, обучала таинственному колдовству, умению вызывать к жизни любой кустарник, дерево и траву.

Знание приходило к ней — она теперь знала всю историю здешних людей, каждого человека во всём мире, всех его предков. Всё это удивительным образом держалось в голове, не мешая думать, не сводя с ума. И, как после долго и бурного праздника приходит усталость, так и к Лас, после эйфории и ощущения всемогущества, пришло понимание — пора.

Пора оставить их всех их судьбе. Лас долго думала, что взять с собой на память, затем подобрала несколько камушков, мокрых и шершавых. Да. Пора.

Она долго не могла решиться. Мне пора домой, подумала она. Пора туда, где меня ждут другие. Здесь я сделала всё, что могла.

— Прощай, — Лас присела, прикоснулась ладонью к воде. — Прощай, Владычица Морей.

— До свидания, Лас, — ответил ей весь мир. — Мы будем ждать тебя.

Лас выпрямилась и ощутила, остро и непереносимо — её ждут, пора, уже пора в путь. Не позволяя себе застрять в нерешительности, она оттолкнулась от берега и бросилась головой вперёд в море.

Туда, где меня ждут, подумала она. Я спешу туда, где меня ждут.

…Многие видели, как на исходе дня Великая Матерь, которая казалась невысокой и чёрной, как ночь, но приносила с собой свет и радость — видели, как она, выполнив всё, что хотела, ушла в стихию, из которой вызвала к жизни земную твердь, воздух и солнце — и долго потом приходили туда за помощью, сочувствием и мудростью.

Говорили, что кто-то ещё прыгнул следом туда, где Великая Матерь слилась с Великим Морем, но в эти сказки верили немногие, очень немногие. Да и кто осмелился бы на подобное?

— Лас?! — Мира поднялась на ноги. Город. Это город, современный город, нет сомнений. И надписи на известном языке. И Лас — стоит, как и Мира, в недоумении, и, как и Мира, вся мокра насквозь.

Солнце клонится к закату. Они не в самом богатом квартале, и видно, и понятно по надписям и запахам. Что это и почему?

Лас словно очнулась от видений, посмотрела на Миру.

— Мира! — она бросилась к ней, обняла. — Великое Море, я уже и не надеялась! Ты здесь откуда?! — она отошла на шаг.

Мира поняла, о чём подумала Лас.

— Был полон мир… — Лас шагнула к ней, прикоснулась ладонью к её губам.

— Нет, не нужно, — она понизила голос. — Уже не нужно, Мира. Всё позади.

— Что… с ней?

— Ты не поверишь. Я сама ещё не вполне поверила. Я расскажу позже, ладно? Её нет. Её больше нет, и картины тоже.

Мира закрыла глаза, вздохнула. Хоть какие-то приятные новости.

— Она умерла?

— Нет. Наоборот. Но её больше не будет. Мира, давай потом! Мне кажется, я знаю, где мы. Возьми меня за руку!

Мира послушно взяла Лас за руку, и вместе с ней вошла в подъезд ближайшего дома, поднялась по загаженной, ветхой лестнице, остановилась перед дверью.

Оттуда явно слышался чей-то плач.

— Идём вместе, — решила Лас. — Не отставай!

Она толкнула дверь, и они шагнули в прихожую — замусоренную, заваленную хламом — и далее, сделав ещё пару шагов — в гостиную. Убогая, обшарпанная обстановка, тяжёлый запах застарелой нищеты и отчаяния. На полу сидела женщина, очень похожая на Лас, и плакала, прижав ладони к лицу. А с потолка свисала верёвка с петлёй на конце. Вот так дела, подумала Мира, она, похоже, уже всё для себя решила!

— Ронни, — Мира вновь вздрогнула услышав это имя. — Ронни! — Лас бросилась к женщине, обняла ту за плечи. — Ронни, это я, Лас! Я приехала!

Та, которую назвали Ронни, отняла ладони от лица, посмотрела на Лас. Видно было — она не верит тому, что видит.

— Лас?! Ласточка, это ты?!

— Это я. Знакомься, это Мира, моя подруга. Вейрон, идём с нами. Мы не дадим тебя в обиду. Никому.

— Не дадим, — подтвердила Мира, и в руке её возник пистолет. — Идёмте отсюда, здесь мерзко.

Вейрон переводила взгляд то на Миру, сумрачную и решительную, то на сестру. Обняла её.

— Лас, ты вся мокрая! Что с тобой?!

— Попала под дождь. Неважно, Ронни, главное, что я успела! Идём же, забирай самое необходимое и идём! Уходим отсюда! Уедем ко мне, там тебя никто не тронет, обещаю!

— Ты у меня самое необходимое, — с трудом произнесла женщина, обняла Лас и вновь заплакала. Лас посмотрела на Миру, та бросилась прочь. Пробежалась по квартире — да, тут нечего забирать. Проще всё бросить и забыть. Мира вернулась в гостиную и сорвала верёвку. Отшвырнула её подальше.

— Уходим, — заторопилась Вейрон. — нужно торопиться, они должны уже скоро прийти за мной.

— Пусть попробуют, — Мира протянула руку, в другой так и сжимала пистолет. — Я посмотрю, как это у них получится.

Они торопливо спустились по лестнице, взялись все за руки и шагнули наружу.

Водоворот образов, ураган ощущений накрыл их. А когда всё схлынуло, Лас и Мира стояли в другом месте, в коридоре, и одежда успела высохнуть, и Вейрон куда-то делась.

— Ты помнишь? — спросила Лас шёпотом у Миры. — Как странно. Мы все вместе уехали, и была погоня, но ты отпугнула их, и потом мы жили в одном небольшом доме, в горах…

— Точно, — Мира потёрла лоб. — Как странно! Как будто вся жизнь успела пройти!

— Вся жизнь, — согласилась Лас. — Я узнала это место, Мира. То, где мы сейчас. Прости, я должна войти туда одна, ладно?

— Конечно, — согласилась Мира, спрятав пистолет. — Не бойся. Меня никто не заметит, я кое-что умею.

Лас обняла её… у Миры отчаянно заколотилось сердце… всякий раз, когда Лас это делала, накатывало странное, непередаваемое ощущение счастья и покоя.

— Я быстро, — шепнула Лас, бесшумно отворила дверь и закрыла её за собой. Изнутри успело донестись облако запахов — болезнь, страх и безнадёжность. Мира поёжилась. Голоса. Здесь часто ходят люди. Ну что же… костюм заряжен, можно уходить в дымку.

Она сидела за столом. Она всегда так сидела, когда её одолевали неприятные мысли, Лас прекрасно помнила такие моменты.

— Мама? — Лас шагнула к столу. Женщина вздрогнула, но не обернулась. — Мама! Это я, Таэнин! Ласточка!

Женщина обернулась. Она была уже очень стара, и только во взгляде ещё оставалась часть прежней силы и решительности. На шее её, на тонкой цепочке, висел медальон (Лас вздрогнула), она сжимала его пальцами.

— Лас? — голос не повиновался ей. — Великое Море, это ты? Ласточка, мне сказали, что тебя больше нет!

— Я здесь, — Лас подошла и встала на колени рядом с ней, положила голову на колени матери. — Я здесь, мама. Ты звала меня, и я пришла. — Её погладили по голове — вначале осторожно, словно не верили, что это она.

— Ты жива… — прошептала женщина. — И ты совсем не изменилась! Но ты ведь жива, Ласточка? Жива?

— Да, мама, — Лас подняла голову. — Я жива, и ты жива. Это всё настоящее, — она вынула один из камушков, которые взяла с собой на память, вложила в ладонь матери. — Помнишь, я любила их собирать?

— Помню, — улыбнулась женщина. — Прости меня, Лас! Прости меня за то, что я с тобой сделала!

— Я всё простила, мама, — Лас поднялась на ноги, прижала её голову к своей груди. — Я не думала о тебе плохо ни одной минуты.

Женщина закрыла глаза.

— Забери, — попросила она, непослушной рукой пытаясь снять с себя медальон. — Я теперь не боюсь. Уже не боюсь.

Лас помогла ей снять медальон, спрятала его подальше.

— Помоги, — женщина с трудом выпрямилась. — Дай мне бумагу и перо, Ласточка. Мне нужно оставить кое-что. Только не уходи!

— Не уйду, — пообещала Лас. Она пододвинула кресло матери ближе к столу, положила перед ней лист и вложила в её руку перо. Больше всего мама боялась умереть в постели, вспомнила она, в беспомощности, в расстроенном рассудке. Ничего больше не боялась, только этого. Наверное, потому стала носить медальон. Это для неё был бы не такой позор.

Лас уселась на пол рядом, взяла её за руку. Всё-таки мы увиделись, мама. Как хорошо, что увиделись. Уже неважно, что тогда случилось, ведь никого уже нет — ни тех, кто виноват, ни тех, из-за кого это случилось, или для кого… Всё уже зола, дымка, воспоминания.

Она ощутила. Сама не поняла, как, но ощутила. Приподнялась, заглянула в лицо матери — на нём была улыбка, казалось — она на минутку откинулась, сейчас отдохнёт, и продолжит. Но Лас понимала, что уже не будет никакого продолжения.

Лас ощутила спокойствие и умиротворение. Я была с тобой, мама. Ты ждала меня в этот момент, и дождалась. Спи спокойно.

Она поднялась, отодвинула чернильницу, не стала смотреть, что там написано. Понимала, что пишут не ей. Последний раз обняла маму, осторожно провела ладонью, закрыла ей глаза.

— Спи спокойно, мама, — Лас поцеловала её в лоб. — Прощай.

Она так и сжимала камушек в руке. Не выронила. Пусть твои сны будут светлыми, мама, когда ты снова вернёшься. Сама не понимая, что делает, Лас подняла колокольчик и позвонила. И тут до неё дошло, что увидят и её!

Она подбежала к двери, приоткрыла.

— Мира!

Её взяли за руку. И тут же Мира проявилась, она стояла возле двери.

— Тс-с-с! — Мира прижала палец к губам. — Нас не увидят. Просто молчи, и держи меня за руку.

Она прибежала первой, двое слуг бежали следом. Лас-Тесан, старшая дочь. Тоже уже немолодая, но — чувствовалось, что вся в мать — сильный, властный взгляд. Вбежала внутрь, вскоре выбежала наружу.

— Врача! — распорядилась она. — Объявите траур. Графиня-мать умерла. Умерла в здравом рассудке и твёрдой памяти.

Слуги убежали, а Тесан прикрыла дверь, прижалась лбом к ней, замерла. Слёзы стекали по её щекам.

— Ласточка? — позвала она, не двигаясь. — Я ведь не сошла с ума, да? Это ведь ты сидела с ней? Таэнин!

Мира смотрела в глаза Лас — что делать? Лас крепче сжала её ладонь.

— Я быстро, — шепнула она. — Она всё поймёт. Жди меня здесь.

— Тесан, — позвала она, отпустив руку Миры. — Я здесь, Тесан.

Та вздрогнула, выпрямилась. Изумление и недоверие на её лице. Она боязливо протянула руку, вздрогнула, прикоснувшись к ладони Лас.

— Ты жива?! Ласточка, Великое Море, ты жива?! А мне говорили…

— Я жива, — подтвердила Лас. — Я была нужна ей, Тесс, и я вернулась.

Понимание появилось в глазах Тесан. Пусть, подумала Лас. Пусть думает что хочет, это уже неважно.

— Мне пора, Тесс, — она обняла сестру. — Я жива, и я всё помню, и ни на кого не в обиде. Прости меня, если есть за что.

— Не за что, — услышала она шёпот. — Тэнни, ты можешь остаться? Можешь?

— Меня ждут, — услышала Лас свой голос. Да. Именно так, это правда. Всё было так давно… не нужно перекраивать историю. Главное, что они увиделись. — Главное, что мы увиделись. — Она отошла от сестры, продолжая держать ту за руку.

Голоса. Скоро здесь будет очень людно.

— Им лучше не видеть меня, — Лас протянула сестре камушек. — Возьми, Тесс. Чтобы ты не думала, что я тебе приснилась. Прощай, сестра, теперь всё будет хорошо! Не смотри, ладно? Не смотри, как я уйду.

Тесан кивнула, один последний раз прижала её к себе.

— До встречи, Ласточка, — шепнула она. — Спасибо, что была с ней.

Отвернулась и пошла по коридору, не оборачиваясь. Мира взяла Лас за руку.

— Что теперь? — шепнула она.

— Уходим, — Лас указала, куда. — Пора.

Она всё-таки обернулась. У самого конца коридора обернулась — коридор был пуст. Лас-Тесан открыла ладонь, долго глядела на камушек. Спрятала его в карман, и ушла, и более уже не оборачивалась.

— Вон там, — указала Лас. — Там дверь, я покажу, где здесь выход.

И снова был ураган воспоминаний — воспоминаний о другой, не прожитой вовремя жизни.

— Я помню это место, — Мира оглянулась. — Это же кладбище! Мы в Тегароне, Лас!

— Знаю, — Лас повела её под руку. — Меня ждут здесь.

Мира схватила её за руку, повернула лицом к себе.

— Лас, не надо так шутить! Всё позади! Всё позади, да?

— Со мной хотят поговорить, — пояснила Лас. — Не бойся. Мира. Я уже не хочу умирать.

— Лас? — окликнул её знакомый голос, и Лас невольно прижала ладонь к груди. Как давно она не слышала его голос…

Мира смотрела, как парень — явно родом с Фаэр — рослый, светловолосый, веснушчатый — с улыбкой приближается к ним.

— Здравствуй, Дени, — Лас подбежала к нему, он осторожно прижал её к груди, улыбаясь. — Это Мира, моя подруга.

— Здравствуйте, Мира! — Денни посмотрел ей в лицо, и Мира поклонилась. — Так приятно снова увидеть живых людей.

— Тебя ждут? Тебя ждут, да? — Лас отступила на шаг. — Не говори, я и так понимаю.

— Меня ждут, — он отступил на шаг, погладил её по щеке. — Всё кончилось, Ласточка, ведь так? Иначе, — он огляделся, — меня бы здесь не было.

— Всё кончилось, — она опустила голову. — И я осталась одна. Я последняя.

— Лас, это неправда! Я же чувствую, что ты не одна! Мира, Вейс, её внуки… ты многим нужна.

— Мы увидимся? Скажи, мы ещё увидимся?

— Мы увидимся, — он оглянулся. — Лас, пообещай мне. Если ты можешь быть счастлива, не убегай от счастья. Что случилось, то случилось. Я помню о тебе, и все помнят. И не торопись к нам. Ты жива! Понимаешь?

— Теперь понимаю. Да, я обещаю! До свидания, Дени! — она сжала его ладонь. — Возьми! — протянула ему камушек. — Возьми на память!

— До свидания, Ласточка! — улыбнулся он. — Не смотри мне вслед. До свидания, Мира! Будьте и вы счастливы!

Мира поклонилась ещё раз, решительно взяла Лас за руку и повлекла за собой, вниз по склону. Позади послышался раскат грома… и всё. Лас обернулась — никого.

— Есть связь, — Мира достала мобильник. — Лас, мы дома! Это наш мир, мы дома! Посмотри на дату и время!

— Есть ещё Книга, — Лас посмотрела в глаза Миры. — Мои сны.

— Что ты хочешь с ними сделать?

— Отпустить. Там настоящие люди, я только сейчас поняла. Нельзя просто так стереть их.

— Так отпусти! Отпусти, пока не передумала!

— Мне нужно в Страну Цветов. Выход есть только оттуда.

— Минутку, — Мира отошла в сторонку. — Я хочу… чтобы здесь и сейчас появился проход в Книгу Снов, в Долину роз!

Она посмотрела на окаменевшее лицо Лас.

— Это был её подарок, — пояснила Мира. — Два желания. Это было второе. Идём?

— Идём, — Лас взяла её за руку. — Покончим со всем этим.

Лас не вырывала ни одной страницы. Просто дописывала что-то, потом они перемещались на следующую страницу… и предыдущая исчезала.

Когда они дошли до Театра, Лас замерла.

— Здесь нечего отпускать, — удивилась она. — Этот мир и так уже свободен. Как странно! Смотри, я не могу ничего написать!

Они обе посмотрели туда, где располагался театр — отсюда, с холма, он выглядел особенно величественно.

— Хочешь повидаться с ней? — поинтересовалась Мира.

— Нет. Пусть считает, что я ей приснилась. Идём!

— …Это твоя страница, — указала Лас. — Тебе и решать.

— Я буду приходить туда во сне, — решила Мира и записала это на странице. — А здесь… я очень надеюсь, что твои ягоды ей помогут. Не хочу жить во сне, пусть даже самом красивом. Я вернусь, бабушка, обязательно.

Последняя страница — без единой надписи.

— Это она, — пояснила Мира. — Сказала, что я могу вернуться, куда хочу. Возвращаемся?

— Возвращаемся, — Лас взяла её за руку. — Ты права, нельзя жить во сне. В путь!

Они вошли через главные ворота. Их ждали — помимо охраны, за воротами внутреннего дворца собрались все остальные. Вейс, Тесан, Эверан, Светлая с матерью и бабушкой, оба Стайена, Вессен… почти сто человек молча смотрели, как Лас и Мира бредут — видно, что обе устали, но лица их говорили то, что ожидали услышать остальные.

Светлая и Вейс подбежали к ним. Девочка выглядела бледной, но, может, Лас это только показалось.

— Всё кончилось? — поинтересовалась Вейс, взяв Лас за руки. — Всё позади, Лас? Ты вернулась насовсем? Да?

— Всё позади, — Лас почувствовала, что ноги почти уже не держат. — Теперь — только приятные сны, Вейс. Май, ты почему такая бледная?

— Уже неважно, — помотала та головой. — Мы ждали вас. Вы останетесь, бабушка Лас? Останетесь?

Лас посмотрела на улыбающуюся Миру.

— Останусь, — решила она. — Буду теперь спать, сколько влезет. Устала, сил нет!