Книжка об истине

Глава V Об истинном возвращении, которое отрешенный человек должен обрести через единородного Сына

Юноша: Теперь мне действительно все понятно о возникновении тварного мира. Но я хотел бы услышать о том усилии, которое должен сделать человек во Христе, дабы достичь блаженства.

Истина: Должно знать. во-первых, что Христос, Сын всемогущего Отца, имеет нечто общее со всеми людьми, и нечто отличное от всех людей. То, что общее ему со всеми людьми – это человеческая природа, ибо Он воистину есть человек. Он принял на себя человеческую природу, но не Ипостась; и следует это понимать так, что господь наш Христос принял на себя человеческую природу в той неделимости материи, которую учитель Дамаскин называет in atomo; и, таким образом, принятой на себя общечеловеческой природе соответствует чистое цветение в благословенном теле Марии, где Он воспринял телесную сущность. И потому человеческая природа, взятая сама по себе, не имеет такого права (ибо Христос принял на себя ее, но не явил ипостась), чтобы каждый человек мог бы быть и должен бы быть в одно и то же время Богом и человеком. Но есть нечто, что принадлежит неразрешимому и непостижимому противоречию, ибо Он воспринял свое природное естество в чистоте, и за ним не последовали ни первородный грех, ни какие-либо другие грехи, и потому Он был единственный, кто мог освободиться от греховной человеческой сути. Второе: заслуженные деяния всех других людей, которые они совершают в истинном отрешении от самих себя, подвигают людей к достижению блаженства, которое есть плата за добродетель. И блаженство находится в безраздельном божественном распоряжении и власти, которые отклоняют все средства и уловки. Слияние Христа с Божественностью, которая есть его ипостась, превосходит и стоит выше, чем приобщение душ святых к Богу. Ибо с самого начала, когда он принял человеческую природу, Он был истинный Сын Божий, и таким образом, не имел никакой другой ипостаси, кроме как Сына Всемогущего Вечного Отца. Все же другие люди обладают истинной личностью в их природной сущности; и как бы совершенны они ни делались или как бы чисты ни оставались в истине, не может случиться так, чтобы они достигли божественной ипостаси и потеряли свою личность. Третье: этот человек, Господь наш Христос, превосходит всех других людей и потому, что Он является главой христианства, подобно тому, как у человека голова главенствует над телом, и как то было написано, "ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями". И потому тот, кто однажды пожелает истинного обращения и захочет стать сыном во Христе, тот должен обратиться к Нему, отрешившись от себя самого, и тогда Он явится, ибо должен явиться.

Ю.: Госпожа, что есть истинная отрешенность?

И.: Восприми с глубочайшим вниманием эти два слова, о которых здесь говорится: себя отрешить; и ты должен взвесить эти два слова и исследовать их до основания, и рассмотреть с праведным рассуждением, и тогда ты сможешь наискорейшим образом познать истину. Для начала возьми первое слово, которое означает себя или Я и подумай, что это означает. И должно знать, что каждый человек имеет пять себя или Я. Первое роднит его с камнем, и это есть сущность; второе – с травою, и это – способность расти; третье – с животными, и это – способность чувствовать; четвертое – со всеми людьми, и это значит, что он имеет в себе общую человеческую природу, такую же, как и все остальные; пятое принадлежит собственно ему, это его человеческая личность со всем хорошим и всем случайным. Так что же вводит людей в заблуждение и отнимает у них блаженство? Единственно последнее Я, благодаря которому человек отходит от Бога и обращается к самому себе, чему он должен сопротивляться и утверждать самого себя в отказе от собственного Я, тогда как он в слепоте своей приписывает себе то, что принадлежит Богу, и суетится и блуждает во времени, неся потери. Но если кто-то пожелал бы оставить свое Я, то должен был бы учесть в три обстоятельства: первое таково, что он должен со смирением взглянуть на ничтожность своего собственного Я, видя, что это Я и Я всех других вещей – это Ничто, освобожденное и исключенное из Я и оно является единственно действующей силой. Второе обстоятельство, которое не должно упускать из виду, заключается в том, что при поверхностной отрешенности его Я по-прежнему остается со своей собственной сутью или естеством, которыми оно обладало прежде, и его следует уничтожить с особым тщанием. Третье обстоятельство связано с отрицанием и свободным отказом от самого себя во всем том, чем он руководствовался в собственной тварности, в той лишенной свободы множественности, которая не согласуется с Божественной истиной в любви или страдании, в деятельности или покое, иными словами, он всеми способами мудро устраняется и бесповоротно исчезает, приходя к единению с Христом таковым образом, что он всегда действует в согласии с Христом, советуется с ним во всем, и в подобной целостности взирает на все. И это отрешенное Я делается подобным Христу, о чем в Писании апостолом Павлом сказано: "Не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною". И это я называю истинно уравновешенным Я. А теперь исследуем мы другое слово, о котором он говорит. Оставить. Это означает отречение или пренебрежение; ни что иное как то, что должно быть исполнено, дабы стать Ничто, которое содержится в презрении, ему свойственном.

Ю.: Хвала тебе, Истина! Возлюбленная Госпожа, скажи мне, неужели же у блаженного отрешившегося от всего человека совсем ничего не остается?

И.: Без сомнения, случается, что добрый и верный раб делается сопричастным радости своего Господина, и тогда вкушает он от неисчислимого изобилия дома Господня; неизъяснимым образом является он подобен отчаянному человеку, который забывает самого себя; и не делается самим собой, а с удвоенной силой отстраняется от самого себя и переходит к Богу, и делается с ним единым духом во всем, как малая капля воды сливается с морем вина; и подобно тому, как она теряет сама себя, принимая на себя и в себя вкус и цвет вина, так же свершается с теми, кто находится в столь полном блаженстве, что неизъяснимым образом у них исчезают все человеческие желания и они отрешаются от самих себя и единственно предаются Божьей воле. Иначе было бы не право Писание, где сказано, "да будет Бог всем во всем", и было бы так, что в человеке оставалось бы человеческое Я, которое не могло бы из него изойти. Тогда остается его суть, но в другой форме, с иной славой и в ином состоянии. И все это происходит из его собственной беспредельной отрешенности. Но может ли человек в этой жизни так от всего отрешиться, чтобы прекрасно понимать, что он никогда не увидит единства ни в любви, ни в страдании, но только любя и понимая себя через Бога, согласно всесовершенному Пониманию, а иначе (говорит он) я не могу себя понять. Есть ли такие, кто исходит из того, что было ими пережито! Так как если исходить из моего разумения, то это кажется мне невозможным. Изо всей этой речи ты можешь сообразить ответ на твой вопрос (что является истинной отрешенностью); так как истинная отрешенность такого благородного человека в земной жизни может быть представлена и подобно отрешенности блаженных, о которых книги говорят, что они в большей или меньшей степени соединились или стали одним. И с особым вниманием заметь, что они говорят, что эти люди освобождаются от своей сути и обретают иную форму, и иную славу, и иное достояние. Но что это может быть за другая форма, как ни божественная природа и божественная сущность, в которой они есть и которая в них облекается? Что это за иная слава, которая просияла и возвестилась в истинном свете, и которая не имеет начала? Что это за иное состояние, которое исходит от божественной сути и от божественного согласия и придает человеку божественную силу и божественные способности во всем, что касается его блаженства? И, как сказано, человек должен перестать быть только человеком.

Ю.: Госпожа, возможно ли это в преходящей жизни?

И.: Блаженство, о котором говорилось, может быть понято двояко. Одно – самое совершенное – превышает все возможности, и не может быть достигнуто в земной жизни; ибо тому противоречит принадлежащая человеческой природе плоть с ее различными слабостями. Но блаженство может быть воспринято и частично, это возможно, но кажется большей части людей невозможным. И это нельзя назвать несправедливым, ибо это не достигается ни разумом, ни чувством. Истинно говорят книги, что бывают избранные и возлюбленные люди, которые имеют столь чистые и богоподобные души, что их добродетель сама собой подобна божественной; ибо они лишены собственного образа, и приведены в согласие со своим божественным подобием, и приходят к полному забвению земной жизни, и богоподобны они, и суть едины с Богом. Но следует заметить, что это относится лишь к тем, кто получил сполна подобное блаженство (потустороннее блаженство), или к немногим самым благочестивым, которые еще пребывают во времени.