Князь Сибирский. Том 2

Глава 13

Гражданских я не трону. То, что смогу применить свой дар избирательно я уже знал, а тем извергам, что устроили такое не стоит покидать вагон.

Не оборачиваясь, я всадил разряд в замок, расплавив металлическую задвижку. Теперь отсюда выйдут только те, кого я выпущу.

Майор заметил моё действие и усмехнулся. Он не боялся. Странно. Знал, кто я и не боялся?

Народу в вагоне было не так много, как в предыдущих. Это меня слегка удивило, но я решил, что часть гражданских просто успела сбежать.

По купе сидели в основном мужчины и тупо смотрели в пол, словно не замечая, подвешенного. Женщины были, но совсем мало. Ребенок вообще оказался только один. Но это и хорошо. Незачем детям на это смотреть.

Бегло осмотрев вагон, я остался доволен раскладом.

Полицейские были впереди. Человек пять, может быть шесть. Если есть кто-то еще за перегородками купе, чуть больше.

— Ну что? Сам сдашься? Или мне тебя обездвиживать и надевать наручники?

С чего бы мне сдаваться?

Я усмехнулся и ничего не ответил.

Первый выстрел из пистолета я почти прозевал. Стреляли прямо из-за спины майора, прячась за ним.

Сиреневый луч ударил мне в левое плечо. Я лишь немного смог уклониться, чтобы не схлопотать разряд прямо в грудь.

Рука онемела до самых пальцев.

Ого! Это что-то новенькое.

— Станнер, — прокомментировал майор. — Онемение пройдет через час.

Я ожидал еще выстрела, но его пока не последовало.

Интересно, почему в данном случае энергия аквамарилла на меня подействовала? Быть может просто не в полную силу?

Я постарался незаметно шевельнуть пальцами левой руки. Мне это удалось. Ага, значит там, где для всех час, для меня лишь секунды. Демонстрировать свое открытие я не стал. Пусть враг остается в неведении.

— Предлагаю всем вам сдаться, — сказал я. — Извиниться перед этими людьми, помочь с врачом и свалить на хрен. Не люблю я убивать.

Товарищ майор отреагировал на это заливистым смехом. И тут же раздались выстрелы.

На этот раз я был готов. Выставил правую ладонь вперед за мгновение до этого. Широкие, но не слишком резкие молнии сиреневого цвета словно замерли в воздухе и растаяли. Я почувствовал прилив сил. Все то же самое, что с разрядником в вагоне и кабелем в колонии. Я впитал энергию аквамарилла.

— Огонь! — скомандовал майор.

В меня полетели еще разряды, но ни один не достиг цели.

Я нашел пятерых полицейских за спиной майора и взял их под контроль.

От каждого пальца руки протянулась тонкая ниточка и, достигнув головы цели, превратилась в сеточку разрядов, что окутали головы полицейских. Все пятеро замерли, словно повисшие на веревочках марионетки. Я повел рукой, и полицейские отправились в купе и тихонько там уселись, сложив руки на колени.

— Впечатляет, — произнес майор.

Он все еще не боялся и это меня настораживало.

Сбоку и сзади мелькнула тень, и моя голова взорвалась болью.

Черт! Там же были гражданские!

Меня повело, но я удержался на ногах. Ко мне бросились сразу двое. Один схватил мою правую руку и, задрав в верх, с силой придавил к стойке.

Я получил коленом в живот, но успел напрячься, сгруппироваться и защититься свободной рукой. Блок вышел слабый, но силу удара погасил.

Что, суки, не ожидали, что левая рука уже работает?

Я попытался сосредоточить силу в левой ладони, но все еще не зажившая кожа плохо позволяла управлять силой. Пришлось просто сунуть кулак в морду подскочившему гражданскому.

Да какого хрена? Они-то зачем на меня лезут?

Голова того, что выхватил по лицу откинулась назад, и в просвете между курткой и подбородком я заметил воротник формы.

У меня пазл разом сложился. Вот что они искали в сумках! В вагоне большая часть гражданских — это переодетые полицейские! Куртки они вытащили из вещей пассажиров и надели, чтобы отвлечь мое внимание.

Черт! В вагоне не меньше двадцати человек! Все сюда собрались, гады!

В узком проходе драться сложно, особенно, если учесть, что я не боец.

Но тому, что заломил мне руку я умудрился пнуть по шарам.

Замаскированный полицейский согнулся, но не отпустил мою руку.

Бок обожгло сталью. Товарищ майор присоединился к веселью.

Я почувствовал, как под курткой по боку потекла горячая струйка.

— Ты мне нужен живой, — прорычал майор, — иначе уже был бы мертв!

Не знаю, сомнительное заявление, особенно его вторая часть.

Я отбивался ногами, как мог. Брыкался и пинался, но это все блокировали. Попробовал воспользоваться даром, но что-то странное происходило с моими возможностями. Лишь слабые искры и легкое покалывание — вот и все, что мне удалось вызвать в прижатой к стойке ладони.

Мой дар уже давно стабилен. Не зря я получил шестой ранг, а может и на седьмой перешел. Не знаю, как расценивать мои способности, продемонстрированные в вагоне, где меня вез Фон Кляйнен. Хотя, это может быть всего лишь воздействие разрядника. На седьмой ранг так просто не пробиться. Сто монстров, как сказал мой дохлый наставник.

А сейчас я словно снова стал второранговым магом. Дар меня не слушался. Или его блокировали? Все мои попытки в промежутках между защитой и нападением воспользоваться силой натыкались на какую-то слабость, будто мне не хватало немного, чтобы преодолеть какой-то барьер.

— Что, прочувствовал блокировку дара на своей шкуре? — усмехнувшись, сказал майор. — Пока Стёпа держит тебя за руку, ты слабак.

Я глянул на скривившегося от очередного пропущенного удара полицейского и улыбнулся ему. Он улыбнулся в ответ и тут же получил удар головой в нос. Мне едва удалось до него дотянуться.

Кровь хлынула на одежду из расквашенного носа и мгновенно залила подбородок Степана.

— Держать! Не отпускать! — скомандовал майор. — Петя, обездвижь его!

Между плотно обступившими меня полицейскими просунулся ребристый ствол и сиреневый луч впился мне в живот.

Я зарычал, вбирая в себя его силу, и посмотрел в глаза майору.

Этот взгляд — последнее, что он увидел в своей жизни.

Мир покрылся сиреневой пеленой. Из моих глаз ударили лучи и разнесли голову майора на ошметки. Черный пепел разлетелся по купе, покрыв столик и откидные полки.

Обезглавленный труп завалился назад и рухнул совсем рядом с женщиной, что по-прежнему прижимала к себе ребенка. Визг резанул мне по ушам, приводя в чувства.

Я дернулся вперед и вцепился в запястье Степана зубами. Стиснул челюсти с такой силой, что аж мышцы на лице свело от напряжения. Вырвал кусок мяса и, кажется, перекусил вену. Черная кровь брызнула мне в лицо, залила глаза.

Степан заверещал не хуже той женщины и отпустил мою руку.

Я быстро встряхнул запястье, рука затекла, но покалывания возникло мгновенно.

Сунул кулак вперед, в окровавленную рожу гребаного блокиратора, и разряд, что превратил кусуру в фарш, вошел Степану точнехонько в голову. Вспышка, и черный пепел — это все что осталось от полицейского.

Я развернулся к нападающим лицом, и тут же оказался подмятым под кем-то на полу. Меня атаковали сзади. На меня прыгнули, с оттяжкой ударив по ребрам. Что-то хрустнуло. Судя по боли в боку — мои ребра.

На спину навалились двое или трое разом. Я не мог вывернуться. Мне заломили руку назад, и я шарахнул молнией наугад.

Завоняло горелым мясом и испражнениями. Сбоку от меня рухнула половина тела с обугленным срезом, разделившим нападавшего от низа до верха.

Снова заверещала женщина, но ее голос резко оборвался. Может, лишилась сознания. Или кто-то из полицейских ее вырубил. Громко заплакал ребенок, потерявший контакт с матерью. Это придало мне сил и ярости.

Я почувствовал, как через пальцы течет сила. Сиреневые молнии заметались по вагону, вырубая и обездвиживая полицейских, кого я мог точно опознать. Гражданские орали, от испуга, когда разряды пролетали совсем рядом с ними. Шарахались в сторону, но не вставали. Видимо, опасаясь, что я расценю это, как агрессию. В целом они были правы.

Меня несколько раз ударили по голове, но слава богу, не лишили сознания. Всем, кто меня коснулся в этот момент достался разряд. Я не сдерживался, и молния испепеляла нападавших в одно мгновение.

Едва почувствовав, что давление на спину исчезло, я вскочил и тут же согнулся от боли. Кровотечение так и не прекратилось, а сломанные ребра добавили ощущений.

Придерживаясь левой рукой за поручень, я смог распрямиться. Двое полицейских застыли у соседнего купе, не рискнув напасть.

Я стоял в черно-красной грязи: смеси пепла, крови, дерьма и мяса. Скользкий пол вибрировал и жуткое желе тряслось у меня под ногами.

Я оглядел вагон. Полицейские сделали шаг назад.

Подняв руку, я взял их под контроль и усадил рядом с той пятеркой, что так и не двинулась за все время схватки.

Проковыляв до того купе, я убедился, что теперь все семеро сидят смирно с энергетическими «шапочками» из разрядов на головах.

Вернувшись в начала вагона, я пошел по проходу, держась за поручни, чтобы не поскользнуться.

— Всем расстегнуть куртки, — скомандовал я.

Я должен был убедиться, что среди оставшихся нет полицейских. Не хотелось получить удар в спину.

Народ послушно выполнил мой приказ.

Я нашел еще двоих, что постарались подвернуть воротники своей формы, в надежде, что я не замечу. Заметил.

Этих двоих я тоже взял под контроль и усадил в купе.

— Есть кто-то еще из полиции? Признайтесь сами и просто сядете в купе рядом с товарищами. Я не стану чинить репрессий.

Все молчали.

— Так, снимите этого человека, — я указал головой на висящего и порезанного мужчину. — Закутайте его во что-нибудь и приготовьте к транспортировке. Поднимите женщину, и кто-нибудь займитесь ее ребенком.

Ребенок все еще плакал, но уже тише.

С мест сорвалось сразу несколько человек и бросились выполнять мои распоряжения.

Через несколько минут все было готово.

Я подошел к подконтрольным мне полицейским. Жаль, что я еще не умел хорошенько пользоваться этой своей фишкой. Заставь я их драться за меня и все могло бы кончиться быстрее и не так плачевно для меня. В ботинке хлюпала кровь, а ребра дико болели.

— Есть в поезде еще ваши? — спросил я крайнего в «шапочке».

— Только двое в локомотиве, — тут же ответила моя марионетка бесцветным голосом. — Контролируют машиниста.

Отлично!

Пора было возвращаться. Наверняка, Олеся меня уже заждалась.

Я подошел в заблокированной двери и разрядом вынес замок. Дверца вагона тут же начала болтаться и дребезжать. Последний вагон, что тут поделаешь. Качка и вибрации.

Проследив за тем, что все гражданские перешли в другой вагон и перенесли тех, кто не мог идти, я захлопнул дверцу. Полицейские остались в вагоне.

Я остановился в переходе на стороне предпоследнего вагона и расплавил молнией сначала пол, а затем и сцепку.

Вагон медленно стал отставать от основного состава.

В увеличившийся просвет стало заметать снег, поднятый поездом. Я собрался уже уходить, когда мимо проплыл узкий перрон с табличкой «Зеленоградская».

Войдя в вагон, ставший теперь последним, я застал проводников за приведением в порядок вновь доставленных раненых. Отлично, пусть занимаются. Кто-то же должен это сделать.

— Вам нужна помощь! — утвердительно произнес проводник, с которым я говорил, когда шел наводить порядки.

— Обойдусь, — отмахнулся я.

Железнодорожник схватил меня за грудки и усадил на боковую полку.

— Я раньше был санитаром. На подхвате в службе скорой помощи работал, — пробормотал он, расстегивая на мне куртку.

— Рана поверхностная, — произнес он, осмотрев дыру в моем боку, откуда сочилась кровь. — Судя по цвету крови и обильности кровотечения, ничего серьезного не задето. Жить будете. Сейчас перевяжем.

Он случайно надавил рукой мне на бок, и я скривился от боли.

— Ага, — сказал проводник и принялся ощупывать ребра. — Возможно, трещины в восьмом и девятом, разрешите… — он сунул руку за спину и стал ощупывать там, ориентируясь на мои гримасы, —…и в одиннадцатом ребре. Да вам, батенька прямая дорога в больницу.

— Нет возможности, — отрезал я. — Сделайте, что сможете. В Новой Москве разберусь с остальным.

— Раздевайтесь до пояса, — сказал бывший санитар, — возможностей у нас мало, но что сможем сделаем. И спасибо вам.

— За что? — удивился я.

Проводник ничего не ответил, только развернулся и ушел за бинтами и антисептиком.

Меня уже почти превратили в мумию, когда я услышал знакомый голос.

Олеся вскрикнула и бросилась ко мне. Успела обнять меня, прежде чем я или врач успели ее остановить. Я чуть не задохнулся от приступа боли, но лишь слегка застонал.

— Извини! Извини! — запричитала Олеся. — Ты как?

— В порядке.

Железнодорожник только крякнул.

— Ты опять полумертвый, — возмутилась Олеся. — Как не найду тебя, ты при смерти! — ругалась на меня девушка.

Я наклонился и поцеловал ее, превозмогая боль в боку.

Олеся замолчала.

— Все готово, — сказал бывший санитар и отступил на шаг.

— Спасибо! — поблагодарил его я.

— Да особо не за что. Если станет хуже, обращайтесь, я в этом вагоне. Можете забирать его, — последнюю фразу он адресовал Олесе.

Девушка благодарно кивнула и помогла мне подняться.

— Расскажешь, что здесь произошло?

— Да, но когда вернемся в купе. У нас есть еще одно дело.

— Какое еще дело⁈ — возмутилась девушка. — Ты едва двигаешься!

— Ничего мне этого хватит. Идем в самое начало поезда. Нам к машинисту.

Наш вагон оказался третьим после локомотива. Перед нами в составе стояло лишь два купейных вагона. Интересно, что сразу за тягачом ставили вагоны попроще и лишь потом элитные. Наверное, это чем-то было обусловлено, но я не стал об этом размышлять. Мне предстояло ссадить с поезда еще двух «зайцев».

Переход в кабину машиниста оказался закрыт и мне пришлось постучаться и подергать ручку.

В двери напротив уровня головы оказалось небольшое круглое окошко. В него можно было разглядеть, что происходит в кабине, но из-за изгиба перегородки в локомотиве ничего видно не было.

— Присядь, — быстро сказала Олеся. — Они увидят меня и откроют. Будут не готовы к нападению, тут ты их и повяжешь.

План был логичным, и я попробовал присесть. Боль в ребрах заставила меня выпрямиться обратно, едва я начал сгибаться.

— Нет, уж. Нафиг! Будем разбираться так.

Я не стал ждать, когда мне откроют. В окошке появились двое в полицейской форме. Значит это и были те, кого я искал.

Я приготовился, и едва образовалась узкая щель, взял обоих под контроль, а затем не мудрствуя, открыл дверь наружу и заставил выйти на ходу. Надо сказать честно, я посмотрел, чтобы не было столбов и знаков. Оба шагнули за порог и покатились вдоль путей, упав в сугроб.

Пока я закрывал дверь, мы подъехали к перрону с надписью «Софрино». Отлично! Куда полицейские хотели, туда и доехали.

Практически все два дня пути я лежал, не вставая. Олеся снова взяла на себя роль сиделки, но кажется мне, что эта работа ей не слишком нравилась. Она, конечно, безропотно выполняла все мои капризы, количество которых у болеющего или страдающего от болей человека становится в разы больше, но радости от этого на ее лице не прибавлялось.

Нет, она все так же смотрела на меня влюбленными глазами, но я видел, что девушка с удовольствием бы изобразила из себя сексуальную медсестричку из мужских фантазий со всеми их откровенными продолжениями, чем просто кормить и ухаживать за мной.

Но сейчас из меня любовник был никакой, так что ей не обломилось. Как, впрочем, и мне. Фантазия с принятием душа вдвоем в движущемся поезде откладывалась на другой раз. А я так рассчитывал на два дня отвязного секса, что даже немного расстроился.

Но не так, как Олеся по прибытии на вокзал в Новой Москве.

— Макар, — тихо сказала девушка, едва за окнами потянулся перрон. — Похоже, наш майор сумел передать моей бабке, что мы на этом поезде.

Я рассказал ей все, что случилось в последнем вагоне и что это товарищ майор, шел по нашему следу.

— Видимо, — продолжила девушка, — он отправил кого-то из своих людей еще с вокзала в Старой Москве и смог передать весточку.

— Что случилось? — спросил я, с трудом приподнимаясь на локтях.

— На перроне повсюду люди Мироновых.