Кочевница

Глава 71. Последняя встреча

― Ты думала, я сдамся без боя? Женщина… — с иронией произнёс Берингриф. — А может, ты думаешь, что меня остановит твоя беременность? — Он засмеялся.

― Нет.

― Я ждал, пока кто-нибудь не останется с тобой один на один. Соулмечент не хотел, но ему пришлось идти. Я заставил его, когда увидел тебя. Живой…

― Этого ты не ожидал. Не так ли?

― Ну… Чего-то подобного… Наверняка. Признаков твоей смерти не было. И я не видел тела.

― И не увидишь, выродок.

― Как смело… Я гляжу, ты осмелела! Отчего бы это? — Берингриф был невозмутим. Но Мария просто слышала, какая буря бушует в его тёмной душе. Бушует буря и противно тикает толи лёгкое недоумение, толи страх. Он видел слабо мерцающую капсулу и догадывался, что там. — Ты ведь была уверена, что больше не встретишься со мной. Правда? А тебя научил дедушка пользоваться телами своих слуг? Ну да, конечно, у кочевников не бывает слуг. Я забыл. А вот меня научил… мой. Это более приятное перемещение, чем то, каким в совершенстве владеешь ты. Просто вытесняешь душу бедняги, потом перемещаешь свою в его тело, а потом и сам перебираешься внутрь его. При этом он умирает. Это гораздо приятней обычного перемещения, поверь мне.

― Похоже на глиста-паразита. — Она вскинула хлыст. Тёмный Лорд вдруг расхохотался. Мэри раньше не видела его таким. Он никогда не выказывал чувств ни на лице, ни жестами, ни словами, но сегодня… Его хлыст был по-прежнему за спиной. Какую игру ведёт Берингриф? Если она ударит его плетью, что произойдёт? Он успеет выхватить оружие, успеет отразить удар? Что-то подсказывало Марии, что оружие Тёмного Лорда — не плеть. Тогда что? «Хорошо… Надо подумать. Какое оружие он приготовил, мне не угадать. Но надо попробовать другой способ. Что бы сделал Орландо? Он обманул бы. Наверняка. — Мария так явственно увидела пронзительный взгляд Орландо с глубоко-глубоко запрятанным лукавством. Всё сразу стало проще. Умирать ведь не страшно, страшно умереть и не сделать того, ради чего уже погибли сотни тысяч. — Пусть гадина думает, что я готовлюсь напасть: сделать выпад и достать его плетью. Пусть… А я»…

Мэри снова угрожающе занесла неоновую петлю над головой Берингрифа. Тот сделал вид, будто испугался.

― В тебе погиб артист.

― Что?! — голос Тёмного Лорда заглушил звук кузницы.

«Дура! Мать Кейвдэвла была бродячей артисткой, кажется клоунессой. Совсем некстати я рассердила Тёмного Лорда». Надо было действовать без промедления. Она взмахнула хлыстом, очертя круг над головой. Кончик плети захватил капсулу и…

Капсула взлетела над пропастью, зависла подобно гадальной игле, направляя свой кончик в самую середину, и стала опускаться вниз. Перед глазами Мэри мелькнуло перекошенное лицо Берингрифа. Его рот беззвучно говорил: «Мэри, не надо». Он впервые назвал её «Мэри». Тёмный Лорд устремился в кузницу. Он просто бросился в жерло, оттолкнув Марию невидимой твердью вокруг себя. Мэри поняла, что Берингрифу всё это время был не опасен её хлыст. Вокруг его тела — невидимая, но крепкая защита, подобная той, что соорудила Мэри от камнепада. Поразмыслить об этом Кочевница не успела. Толчок отбросил её тело к кромке пропасти, и она соскользнула вниз.

…Ухватившись за уступ, созерцая гибель дьявольского творения Кейвдэвла и не имея сил перенестись, Мария проклинала судьбу-злодейку, которая одним росчерком пера выбросила её сына из своей книги. Мэри захотела в последний раз связаться с Орландо. И каково было удивление, когда она поняла, что Орландо с Элизабет и Еленой совсем близко. Они разбирают завал у Огненных Врат. Елена плачет навзрыд, не вытирая слёз. Рука Орландо перевязана куском от юбки Элизабет, и он совсем не ощущает боли, да и руки тоже. А Лизи… У неё — седые волосы. Это не пепел и не игра света. Это была седина. Нестерпимо захотелось жить, цепляться за эту жизнь, проклятую беспокойную жизнь, такую скорую в этом мире и… такую счастливую.

Внизу огонь не сдавался без боя. Всё походило на горящий бушующий океан. Языки пламени поднимались над синей водой. Воды было очень… очень много. И она сияла, излучала свет, подобный свету звёзд в летнюю ночь. Словно то самое летнее небо опрокинулось в бездну и безуспешно теперь стремилось вернуться обратно. Волны вздымались так высоко, что, казалось, достанут и смоют её, и поглотят, как тело Тёмного Лорда Берингрифа. Волны пожирали пламя, а он прорывался сквозь толщу воды и продолжал творить своё тёмное магическое действо: то там, то здесь вздымались тела, ревущих страшными звериными голосами, файрбонингов. Они захлёбывались. Всё их нутро клокотало, впуская ядовитую жидкость.

Когда пальцы совсем онемели, и малыш внутри перестал подавать признаки жизни, кто-то крепко обхватил её запястье, потащил, а потом — рванул вверх. Орландо накинул на неё плащ, сгрёб в охапку, и Мария потеряла сознание.