Кодекс Крови. Книга III (СИ)

Глава 1

— Юра? Но как? Ты же мёртв! — Коброва выпустила из рук букет и, как утопающий за соломинку, хваталась за меня. — Как же так? Юра!

В глазах её стояли слёзы, губы нервно подрагивали, а сама Елизавета Александровна, словно подкошенная, не могла устоять на ногах. Боги с ними с приличиями, мне сейчас только женской истерики не хватало. Я подхватил Коброву на руки и понёс в первую же попавшуюся комнату на первом этаже. Ею оказалась уютная малая столовая, накрытая для ужина по случаю моего приезда. Нейтральные драпировки, светлая мебель и даже камин в сером мраморе — типичная женская расцветка.

Усадив женщину на софу у камина, я налил воды в стакан, а потом передумал и налил красного вина.

— Выпейте, — мягко приказал хозяйке дома и передал бокал с вином. Та не отрывала от меня взгляда и выпила залпом алкоголь, даже не поморщившись. Руки её подрагивали, а зубы отбивали чечётку по краю бокала.

Я повторил манёвр, подавая новый бокал. Его женщина пила уже медленней мелкими глотками. Шальной взгляд шарил по моему лицу, цеплялся за кольцо с гравировкой Комара, скользил по костюму и снова с безумной надеждой возвращался к моему лицу. С минуту мы смотрели в глаза друг другу, и, наконец, Коброву отпустило. Она протяжно выдохнула и даже как-то поникла.

— Прошу простить за эту сцену, Михаил Юрьевич, — она горько усмехнулась, утирая последнюю непрошенную слезинку. — Вы просто не представляете, как похожи на собственного отца, упокой Комар его душу.

Коброва смотрела на свои руки, на родовой перстень, куда угодно, лишь бы не смотреть на меня. А я был в лёгкой растерянности. Вообще-то я сменил только иллюзию на перстне, внешность мне Тэймэй не меняла. Я должен был находиться под личиной Виноградова, вернее, в моём прошломирном облике. Это что же получается? Личина спала? Тэймэй предупреждала, что каждая следующая иллюзия будет держаться меньше предыдущей.

Но ещё с утра меня вполне без проблем приняли в Геральдической службе. Значит, спала позже?

— Ничего не спало, — буркнул Виноград. — Мы тут посовещались немного, и пока была прекрасная возможность, слили воедино две твои личины. Инари своей связью посодействовала. Так что теперь ты нечто среднее между Комариным и самим собой из прошлой жизни.

— А почему Коброву так переклинило, будто она призрака увидела?

— Каждый видит то, что он хочет, — отозвался Комаро, — а твой отец был привлекательным мужиком. Не удивлюсь, если между ним и Кобровой что-то было.

Ну что же, добро пожаловать в высшее аристократическое общество, где все перекувыркались со всеми за весьма долгую магическую жизнь. Тётя-бастард покажется мне цветочками, если я вдруг окажусь каким-то сводным братом Надежды Кобровой.

Я одёрнул себя. Моралистом мне не стать с учётом моего прошлого опыта, но мы хотя бы заботились об отсутствии продолжения рода во время оргий и прочих похождений, так что пора прекращать вести себя как престарелая ведьма на болоте, перемывая кости всем в округе.

— Вы первая говорите мне об этом, — честно признался Кобровой, — остальные чаще с дедом сравнивали.

— Чушь, — возмутилась Елизавета Александровна, — ты на этого старого упыря ни капли не похож. А на отца… Да ещё в этой форме… Где только достал её.

— А что не так с формой? — заинтересовался я. Интересно было узнать что-то о прошлом родителя.

— Это парадная форма выпускника спецкурса при Министерстве обороны. Твой отец надевал похожую, когда их привезли на весенний бал в Краснодарскую академию магии. Мы с твоей матерью тогда были студентками, и Юра начал ухаживать за нами обеими.

У меня брови поползли на лоб. А папенька был не промах.

Коброва, будто прочитав мои мысли, горько усмехнулась и добавила:

— Да, отец у тебя был ещё тот кобелина, но красивый, этого не отнять. Девчонкам головы кружил без разбору. Мы с Машей Виноградовой тоже повелись. Она согласна была даже второй женой пойти, их род тогда стал почти нищим. — Коброва горько улыбнулась, махнув рукой в сторону стола, и к нам по воздуху приплыла бутылка.

Наполнив бокалы, я подал один даме. Пока она смаковала вино, предаваясь воспоминаниям, я споро сервировал кофейный столик закусками и фруктами. Слуги, что удивительно, заглянули к нам лишь раз, но, увидев, что госпожа вполне вменяема и ведёт светские беседы, более не беспокоили.

— У меня такой возможности не было. Отец давал за мной такое приданное, что путь мне был только в первые жёны.

— Да мы в деньгах никогда не нуждались, — вставил свои размышления на автомате.

— Кто бы тогда об этом знал, — тяжело вздохнула Коброва, — на тот момент твой дед женился второй раз и, поговаривали, планировал лишить старшего сына наследства за разгульный образ жизни.

Однако нешуточные страсти кипели вокруг нашего семейства. Но, как оказалось, это были лишь цветочки, ягодки пошли потом.

— Юра ухаживал за нами три месяца и на выпускном сделал предложения.

— Обеим? — не удержался я от вопроса.

— Обеим, но твой дед не благословил его выбор.

Мои брови уже просто поселились у кромки волос в удивлении. Я боялся прервать откровения Кобровой, нутром чувствуя, что эта информация мне ещё пригодится.

— Наши отцы отказали, — Елизавета Александровна рассматривала рубиновые отблески пламени на полу. За окном стемнело, и мы оказались в приятном полумраке. Магические бра давали приглушённое освещение, не нарушая нашего уединения. — Я смирилась, а Маша — нет. Она сбежала с твоим отцом.

— Не думал, что в моей семье кипели такие страсти, — честно признался я.

— Знаешь, вспоминая твою матушку, я тоже не верила, что она способна на такой отчаянный поступок, — Коброва взяла тарталетку с подноса и губами сняла сыр с оливкой с тонкой шпажки. Я снова словил себя на мысли, что все движения этой женщины безумно эротичны. — Думаю, на неё повлиял оракул.

Я вынырнул из водоворота порочных мыслей, порождённых одним действием Елизаветы Александровны. Память Михаила подбросила ворох обрывочных сведений про оракулов. Личности полулегендарные, способные одним своим предсказанием менять ход истории стран и народов.

— А что где-то здесь живёт оракул?

— Жил, — поправила меня Коброва, — умер от древности лет десять назад, — и съела ягоду спелой клубники, перед этим облизав её кончиком языка, словно настоящая змея.

«Да твою же мать, женщина! Что же ты творишь⁉» — билось набатом в моей голове. Я сжал снифтер с коньяком так, что стекло треснуло.

— Елизавета Александровна, если вы сейчас же не прекратите, то, несмотря на тёплые отношения, связывавшие вас и моих родителей, несмотря на разницу в возрасте и ваше замужество, я разложу вас прямо здесь на этом столе и доставлю такое удовольствие, после которого мужа к себе вы больше не подпустите.

Коброва пару секунд всматривалась в мои глаза, а потом вздрогнула и с неё слетела пелена эротизма, до того затапливающая комнату волнами. Женщина побледнела и вся сжалась, словно в ожидании удара. Мне совершенно не понравилась такая реакция.

— Прошу простить меня, Михаил Юрьевич, — она сжала кулаки так, что поранила ногтями ладони, и подняла взгляд на меня, — подобное более не повторится.

Батюшки, да Коброва у нас псионик, выходит. И всё это время она шарашила по моим неокрепшим гормональным мозгам молотом своих способностей. Женщина ждала от меня какого-то ответа, и я не стал мучить даму ожиданием:

— Елизавета Александровна, от меня не укрылась ваша реакция… если муж вас обижает… — я не договорил, ибо у стен в любом поместье всегда есть уши.

— Вы, Михаил, копия своего отца! — тепло улыбнулась Коброва, — я — псионик, муж меня на руках носит, даже если временами готов убить. Вы, кстати, молодец! При том уровне срыва, который у меня был, вас уже должно было накрыть галлюцинациями весьма фривольного содержания. А вы даже способны мыслить и строить причинно-следственные связи. Браво!

Женщина вполне искренне без издевательского подтекста захлопала в ладоши.

— Я, конечно, предполагал, что вы — уникальная женщина, только услышав ваш голос, но даже не предполагал насколько, — вернул я комплимент Елизавете Александровне. — Раз мы оба пришли в чувства, может, обсудим цель моего визита?

— Граф Мангустов ходатайствовал за тебя, так что я в курсе твоих целей, — уже вполне по-деловому повела беседу Коброва, отставляя в сторону бокал с вином и перенеся к себе поближе графин с водой. — Но здесь уж извини, покупали мы эти земли по рыночной стоимости, поэтому подарков не жди.

Вот теперь передо мной сидела собранная, уверенная в себе деловая женщина, готовая ради процветания своего рода перегрызть горло кому угодно. Разительная перемена произошла молниеносно, отчего я испытал уже настоящее восхищение сродни эротическому возбуждению. Хороша! Целиком и полностью понимаю отца! Моя мать была красива спокойной домашней красотой, а Елизавета Александровна… роковая женщина.

— Ну тогда приступим к торгам, — не менее плотоядно улыбнулся я.

Особняк Кобровых я покидал абсолютно удовлетворённый. Во внутреннем кармане парадной формы лежал мой экземпляр договора купли-продажи бывших земель Виноградовых. Обошлось мне сие удовольствие в приличную сумму, во-первых, потому что Кобровы были держателями основного объёма бывшей вотчины Виноградовых, а, во-вторых, Елизавета Александровна действительно умела не только торговаться, но и аргументировать свою цену.

Сия женщина не просто продавала землю, но и виноградники, на ней расположенные. Часть сортов Кобровы сумели не только сохранить после бывших владельцев, но и продолжали заниматься селекцией последние четверть века. Вот именно за образцы этих растений Коброва и торговалась до посинения. Я уже готов был выкорчевать эти селекционные сорта с помощью магов земли и жизни и отдать ей, но только фиг вам, Елизавета Александровна продавала либо всё в комплексе, либо никак.

Более того, в ценник Коброва хотела включить ещё и бочки из того самого лимузенского дуба, который в своё время вызвал аллергию у Крысина. Вот только здесь она просчиталась. После случая с Аркадием Ивановичем я полюбопытствовал сроком годности бывшего семейного достояния Виноградовых. Фактически, использовать эти бочки возможно было в пределах полувека, дальше свойства древесины резко снижались, и бочка превращалась в деталь интерьера.

Поэтому бочки, купленные за бесценок два десятка лет назад, в большинстве своём уже отслужили свой срок. А потому заламывать за них цены, как за новые, не вышло, хоть и очень хотелось.

Под конец торгов Коброва не выдержала и высказалась в запале:

— Да вы, Михаил, упырь под стать своему деду!

— Ну вот, а не далее, как два часа назад не вы ли утверждали, что я — вылитый отец? — рассмеялся я.

— Была не права! — сдула Елизавета Александровна непослушную розовую прядку с лица, — вылитый дед! Тот тоже за лишнюю копейку удавился бы!

— Ну, не переигрывайте, сударыня! — я шутливо погрозил ей пальчиком, — вы собирались без зазрения совести впарить мне десять негодных бочек из лимузенского дуба по цене чуть менее трёх тысяч рублей за штуку! Не такие уж и копейки, — поддел я графиню, — мне сегодня таверну в припортовой зоне за такую цену предлагали и то дешевле сторговались.

Коброва заинтересованно взирала на меня, словно на необычную зверушку, впервые увиденную в зоосаде.

— Зачем вам это всё, Михаил? У вас денег куры не клюют, земель больше, чем у многих старых княжеских владетельных домов. Зачем? — она обошла стол и присела на его самый край так, что ткань соблазнительно обтянула её бёдра. Руки графиня сложила под грудью, только подчеркнув её высоту и практически девичью упругость.

Ай да лиса! Ай да Кобра! Это же надо настолько дозированно использовать свой дар, чтобы большинство гостей восприняло это как лёгкое физическое влечение и потеряло концентрацию.

Зря, конечно, дед не одобрил выбор отца. Каким бы кобелём отец не был, но даже женщин он выбирал с умом: одну — для души, другую — на благо рода. Такая как Коброва ещё бы деду фору дала со временем. Я задумался по поводу Надежды. Судя по унаследованному цвету волос, девушка могла перенять и дар матери. А такую кобру можно было бы и пригреть на груди. Но графиня ждала ответа, и я ответил максимально честно и максимально расплывчато:

— Не знаю, спросите, что попроще! Я не помню даже, как выпросил у императора земли вокруг какого-то озера Абрау, но выпросил же зачем-то!

Коброва соскочила со стола в возмущении и даже руками всплеснула:

— Боги, дайте ему мозгов столько же, сколько везения и наглости отсыпали!

Я лишь вздёрнул бровь, отреагировав на последнюю реплику и ожидая пояснений. Они не заставили себя ждать.

— Серьёзно? Ты не знал, что земли вокруг Абрау — это самые что ни на есть родовые земли Виноградовых, выкупленные короной у разорившейся ветви пару сотен лет назад? Там уникальный климат для виноделия, и, если не ошибаюсь, Маша говорила, что там должен стоять родовой алтарь, сердце родовых земель!

Оп-па! А о существовании родовых алтарей Миша даже не слышал. Нет, я, конечно, поставил на наших землях накопители, но до алтарей им ещё лет триста копить благодать. А тут где-то есть бесхозный наполненный алтарь, который я абсолютно случайно выменял у императора на какую-то привилегию.

«Боги с ними с мозгами, пусть мне везёт и дальше так же, можно?» — мысленно попросил у мироздания и в ответ услышал два приглушённых смешка от Винограда и Комаро.

— Не знал, — ответил я Кобровой и пожал плечами, как само собой разумеющееся.

— И, конечно, ты не знаешь легенды о завещании последнего князя Виноградова, что следующим главой княжеского рода станет маг, разбудивший родовой алтарь? — с ехидной улыбочкой уточнила графиня.

— Елизавета Александровна, я напрямую общаюсь с наиболее заинтересованной в обретении главы рода Виноградовых сущностью, — я указал на серьгу в ухе, чтобы не выглядеть голословным, — и, поверьте, про алтарь там не было сказано ни слова.

Коброва онемела. Она с открытым ртом взирала то на меня, то на серьгу и не могла вымолвить ни слова.

— Да кто же ты такой, сукин ты сын⁈ — наконец, выругалась графиня и тут же прикрыла рот ладошкой, — с тобой даже боги разговаривают!

— Ну, по вашим словам, скорее, кобелиный, — ухмыльнулся я нахально, — а вообще, граф Михаил Юрьевич Комарин, красавчик, миллионер, военный, спаситель принцесс и закрыватель прорывов изнанки шестого уровня — к вашим услугам.

Я сделал шутовской поклон и поцеловал ручку графине.

— Михаил, а вы супругу себе не ищете? — заинтересованно уточнила графиня.

— А вы сейчас себя или дочь предлагаете рассмотреть в качестве кандидаток? — не менее заинтересованно уточнил я, окинув Коброву жарким взглядом.

— К сожалению, Надежда уже влюблена в графа Мангустова, а я, увы, замужем, но ради такого зятя я не поленюсь родить и воспитать ещё одну дочь! — абсолютно серьёзно предложила графиня.

Я мысленно присвистнул от целеустремлённости этой женщины. Вот что значит стратегическое мышление во всей красе.

«Ох, деда, с ней ты знатно просчитался!»

— Пока не ищу, но оценил щедрость вашего предложения, Елизавета Александровна, и обязательно его обдумаю.

На этом моменте мы с Кобровой распрощались. Давно я не проводил вечер с такой пользой, как сегодня. Графиня, сама того не понимая, указала мне верное направление для дальнейших действий. Если раньше я планировал провести ритуал на землях Виноградовых в Адлере, то теперь мой путь лежал к озеру Абрау. И нет, я не собирался будить пресловутый алтарь, я собирался заставить это сердце сделать всего один удар и указать на место поиска самого подходящего для рода кандидата. На всё про всё у меня остался один день.

Нужно отдать должное, когда я ночью набрал Белухину и рассказал, что мне срочно нужно попасть в Абрау, она отреагировала спокойно, будто бы и не участвовала в коллективной женской пьянке.

— Собирайся, к полуночи заберу из Адлера, — вот и весь её ответ. Умела она говорить коротко и по делу.

— Я буду не один.

— Естественно, Тигрова и Выдрина не забудь, — хохотнула Мария Петровна.

А вот о мужчинах я как-то не подумал, что не делало мне чести.

— Я имел ввиду других пассажиров, если честно, — пришлось признаться в собственной забывчивости, — со мной будут женщина и ребёнок.

— Да хоть драгунский полк в придачу, — отмахнулась баронесса, — места всем хватит. Только ты разрешение на посещение Абрау получил? Земля в ведомстве короны, туда кого попало не пустят.

— У меня документы на владение ею на руках, не должно возникнуть проблем.

Белухина восхищённо присвистнула.

— И на замок?

— Да вроде бы и замок в бумагах фигурировал, — я как-то особо не интересовался, чем меня корона наградила, сейчас меня волновал только родовой алтарь.

— Счастливчик, — мечтательно вздохнула Белухина, — денег в него вложить, конечно, придётся немеряно, но результат будет загляденье!

И баронесса оказалась совершенно права.

Пока же мне предстояло предупредить всех участников полёта, что мы покинем город в полночь. Тигров ответил на звонок сразу же, подтвердив согласие прибыть на место вовремя. Со своими делами он справился ещё днём, поэтому проводил время в праздности. Выдрин пообещал прибыть прямо ко времени, а если не успеет, просил не ждать его. При этом на фоне у него раздавались счастливый женский смех и звон бокалов.

Татьяну и Макара, так звали семилетнего оболтуса, я застал за уборкой после закрытия таверны. На мою просьбу взять выходной и слетать на дирижабле в Абрау они ответили сдержанным согласием. Мальчишка не выдержал первым, завизжав от радости:

— Мама! Ди-ри-жабль! Мы полетим! — он кружился вокруг своей оси, расставив руки в стороны.

Татьяна была настроена не так оптимистично. Она посматривала на меня с опаской:

— Вы тоже узнали про завещание и алтарь?

— Узнал, — не стал я кривить душой, — но меня он интересует не с целью наследства.

— Все так говорят, но последние лет сто регулярно кого-то ловят за различными ритуалами на окрестных землях, — тётка метала в меня подозрительные взгляды, — ваше желание сорваться туда среди ночи в компании меня и сына не добавляет к вам доверия. Вы собираетесь принести нас в жертву?

А такой поворот мыслей я даже не мог предположить.

— Мне нет необходимости будить алтарь, Татьяна, — я снял пару стульев со стола и поставил друг на против друга, усаживаясь сам и предлагая присесть пиратке, — я уже сейчас мог бы взять главенство в роду Виноградовых по праву крови, силы и наличию родового дара, но я дал клятву своему тотему и не собираюсь отступать от неё. Я — Комарин и всегда выполняю взятые на себя обязательства.

Макар прекратил носиться по залу и стал прислушиваться к нашему разговору. Он ощутил настроение матери и не отходил от неё далеко в неосознанной попытке встать на защиту в случае необходимости. Настоящий мужчина растёт.

— Тогда зачем мы вам там? — уже менее настороженно уточнила Татьяна, усаживаясь на стул.

— Стараниями Геральдической службы я проверил почти две сотни человек, в чьих жилах течёт кровь Виноградовых, и не нашёл ни одного, который бы удовлетворил Винограда в качестве главы рода, — я указал на серьгу в ухе, внимательно наблюдая за реакцией пиратки.

Та нахмурилась, рассматривая серьгу в форме виноградной грозди, видно было, что Татьяна пытается что-то мучительно вспомнить. Я не торопил женщину. Спустя пару минут она вскинула на меня потрясённый взгляд:

— Он общается с вами!

Я кивнул, подтверждая её слова.

— Всё равно не понимаю, — она тряхнула головой, сбрасывая оцепенение. — Зачем мы вам и зачем нам в Абрау?

— Я — маг крови, — принялся объяснять свою идею, — мне нужны достаточно чистая кровь Виноградовых и алтарь рода для проведения ритуала поиска вероятного нового главы, чтобы выполнить обещание, данное Винограду. С жертвоприношением это никак не связано, но по стакану вашей свежей крови мне понадобится. С нами будет лекарь, она проконтролирует, чтобы вам ничего не угрожало.

— Боюсь, не выйдет у вас ничего, — со вздохом констатировала Татьяна, — крови-то нам не жалко, а вот доступ в Абрау императорским указом закрыли после нескольких очень мерзких попыток пробуждения алтаря. Ходили слухи, что там реально двух человек зарезали для напитки алтаря кровью, — пиратку передёрнуло от сказанного, но она упрямо сжала губы и чуть вздёрнула подбородок, — мы, конечно, перешли к вам в род, но ребёнка во что-то незаконное я втягивать не буду.

Я грустно улыбнулся, наблюдая такое простое и такое естественное проявление материнской любви. Михаил лишился матери в десять лет, а своей настоящей матери я не знал.

— Мы поедем туда на законных основаниях, земли вокруг Абрау и родовой замок Виноградовых теперь принадлежат мне.

На этом препирательства закончились, и Татьяна с Макаром отправились собираться в дорогу.

Выдрин к вылету так и не явился, но как ответственный деловой партнёр отзвонился и слегка заплетающимся языком сообщил, что остаётся в Адлере налаживать производственные линии.

Проходящая мимо Белухина, краем уха слышавшая часть разговора, отреагировала мгновенно:

— Ты там только дочерних предприятий не наделай, наладчик!

Я рассмеялся, в который раз поражаясь умению этой прямолинейной, но доброй женщины находить меткие слова для любой ситуации.

— Баронесса, вы — мой кумир! — не удержался я от комплимента.

— Обожание принимаю деньгами или браками, а пока ты не определился, дуй на борт и пассажиров своих захвати.

Татьяна и Макар стояли чуть в стороне, держа в руках одну сильно потрёпанную дорожную сумку на двоих. Мальчишка восторженно глазел по сторонам, забывая временами закрыть рот. Увидев меня, Татьяна помахала рукой.

— Мы на этом полетим? — благоговейно уточнил Макар, глядя на белоснежный красавец-дирижабль с магическими пушками и парой двигателей по бокам.

— На этом, но экскурсию капитан обещала провести завтра, — я присел, чтобы быть на одном уровне с ребёнком, — сегодня придётся отправляться в свою каюту на отдых.

Макар так активно кивал головой, что стал похож на болванчик. Мы поднялись на борт по откидывающимся мосткам. На нижней палубе было людно, но нас провели по ступеням к пассажирским каютам. Не успели мы разойтись, как послышался голос Белухиной по громкой связи:

— Судари и сударыни, не забудьте пристегнуться ремнями в каютах. Сегодня над морем неспокойно, может болтать.

Баронесса оказалась права. Стоило подняться в воздух, как началась болтанка. Лекаря у нас с собой не было, поэтому все прелести морской болезни мы познали в полной мере. Через два часа такого полёта нас можно было показывать в качестве наглядных пособий по новым формам жизни с сине-зелёным цветом кожи.

Я не помню, как мы добрались до поместья Белухиной. Было уже ранее утро, но девушки встречали нас всем составом, даже Имяул вертелась под ногами, сразу облюбовав себе Макара в качестве нового друга по шалостям. Вот только по нашим лицам Светлана сразу догадалась, что с нами приключилось. Даже не задавая вопросов, Подорожникова принялась нас лечить. Сперва порция целительской магии досталась Макару и Татьяне, а уж потом нам с Тигровым. Мутить перестало, но общая измотанность организма никуда не делась, поэтому мы разбрелись спать.

Утро у нас наступило ближе к обеду. Я проснулся от мурчания одной пушистой белокурой особы, периодически вылизывающей мне лицо.

— Тыу обеущаул меняу чащеу кормить, — ткнулась мне носом в щёку кошечка.

— Малышка, я бы с радостью, но сегодня не могу, — честно признался эрге, — мне предстоит сложный ритуал, потребуется много крови.

— Яу могу пауйти с тоубоуй? — улеглась киса мне на грудь.

— Думаю, да! Присмотришь заодно за мальчиком, который прилетел вчера со мной? — попросил я Имяул.

— Дау, а ктоу он?

— Не поверишь, но мой двоюродный брат по матери, — поделился я с эргой хитросплетениями своего семейного древа.

— Семьяу? — уточнила для ясности кошечка. Ей наши человеческие степени родства были малопонятны.

— Семья, — подтвердил я.

— Тогдау присмаутрю, — мурлыкнула Имяул и тут же исчезла с моей груди.

Наскоро приняв душ, я отправился искать своих. По голосам нашёл их в той гостиной, где четыре дня назад приходил в чувство после грандиозной пьянки. Даже не верится, по ощущениям прошло не меньше двух недель, настолько насыщенными были эти дни. Мне в первые захотелось покоя, хотя бы ненадолго.

Ничего, проведу ритуал, узнаю, где искать нового главу рода для Винограда, и возьму перерыв хотя бы на недельку. Ах ты ж… у меня же ещё визит к императору. Ну вот после него точно возьму.

Как же я тогда ошибался.