Кодекс поведения

Глава 21

Как она тебе, Имант? Самая страшненькая из всех девушек в баре, Джон, ответил де Вриз, отчаянно картавя. Он наклонился над ней, и Джени слышала его дыхание на искусственно наращенной щеке. Это ж сколько нужно выпить, чтобы привести такую домой?

Она может тебя услышать, Имант, рокотал голос Джона, почему-то напоминавший рычание сторожевой собаки.

Знаю. Джени слышала, что де Вриз улыбается. Ну и что? Он оттянул на ней рубашку, бесстыдно оголив тело с искусственно наращенной кожей. Что нам стоило титьки побольше сделать?

Голоса смолкли, послышалось чье-то шарканье, а затем удивленный возглас де Вриза. Открылись и закрылись раздвижные двери.

Звук шагов.

Не слушай его. Джон прикрыл ее термопростыней и заботливо подоткнул края. Ты красавица. Уж если Вэл так считает… Затем все стихло. Тишину нарушал лишь движок санитарной тележки: очередное путешествие в очередную лабораторию. Очередная шоковая терапия. Но сколько же можно ее трясти?!.

— Риза! Чтоб тебя… — последовал десятибалльный толчок по шкале Рихтера. — Очнись! Ну же!

В голове шумело. Джени с трудом приоткрыла один глаз и увидела перед собой чью-то рыжую шевелюру, отливавшую золотом в нестерпимо ярком свете.

— А где Джон?

— Какой еще Джон? — Заботливая рука приподняла голову Джени.

Белый, белый… потолок, потолок… Черт!.. — последовала невыносимая боль в желудке. Джени обессиленно закрыла глаз.

— О нет, не вздумай мне снова отъехать! — Застучали по кафелю каблучки, послышался звук бегущей воды. — Слышишь?!

Холод, влага, на лице, на шее, на ладонях. Джени удалось открыть оба глаза, и она с жадностью слизала капли, попавшие на губы.

— Ты пить хочешь? — спохватилась Анжевин. — Я сейчас, я быстро. — Она посмотрела на мокрое полотенце, словно вспоминая, как оно оказалось у нее в руках, затем свернула его и положила Джени на лоб. — Сейчас принесу.

Джени мигнула, прислушиваясь, все ли в Порядке с пленкой. Полотенце сползло на лицо и дальше на грудь. Рубашка сразу промокла, и от холодной воды Джени проняла дрожь.

— Где же тут у вас… — доносился из кухни взволнованный голос Анжевин. — А, вот, нашла. — Через секунду она появилась уже со стаканом в руках. — Это подойдет?

Джени осторожно повернула голову.

— Это хельгет. Годится? Там куча пустых упаковок. Я так понимаю, вы к нему неравнодушны.

Джени кивнула.

— Д-да. Спасибо, — едва ворочая тяжелым языком, проговорила она. Затем с большим трудом приподнялась и обхватила дрожащими руками стакан. Первый же глоток принес облегчение пересохшему горлу и прояснил сознание. — Который час?

— Два часа ночи. По крайней мере было, когда я… — Анжевин взглянула на часы. — Двадцать минут третьего. Вы были без сознания, когда я вошла. Пару раз приходили в себя, а потом снова… того. Вы сильно ударились головой. Я так испугалась, могло быть и сотрясение. Что, черт возьми, произошло?

Выходит, я на целых шесть часов вырубилась? С трудом удерживаясь, чтобы не проглотить залпом весь стакан, Джени потягивала сок маленькими глотками. В последнее время у ее желудка появилась дурная привычка возвращать обратно все, что заталкивалось в него наспех.

— Как ты сюда вошла?

— Горничная впустила. — Анжевин сидела рядом на корточках. На ней был шикарный вечерний костюм из зеленого бархата, на шее — нитка жемчуга. Ни дать ни взять — кузнечик из привилегированного сословия. — Я ей сказала, что у вас бумаги, которые срочно нужны Дюриану, а на звонки вы не отвечаете. Дюриана все знают, она меня пожалела.

— Я лежала без сознания, а ты даже не вызвала врача?

— Нет. — Анжевин отвела глаза. — Я подумала о Люсьене, он ведь что-то вам передал. Если бы вас забрали в больницу, Дюриан нашел бы предлог, чтобы обыскать номер! — От волнения глаза девушки потемнели и из зеленых превратились в карие. — Я боялась, что у вас могут быть неприятности.

— Спасибо. — Джени сделала большой: глоток сока. — А что происходит?

— Все планерки отменили до специального распоряжения, Дюриан переносит все встречи, а почему, никто не знает.

— Мы с ним виделись сегодня вечером. То есть вчера. Анжевин уселась на пол и забрала у Джени с колен мокрое полотенце, оттуда, где оно, падая, остановилось.

— Звонит в другие министерства, с компорта не слазит, а никто не перезванивает. У нас на сегодня был запланирован ужин с начальником отдела контроля документации министерства торговли, но за час до назначенного времени встречу отменили. Дюриан велел мне сидеть в офисе и ждать распоряжений, но ничего не хочет рассказывать. — Анжевин выкрутила полотенце прямо на пол.

Джени Допила сок и принялась осторожно разминать шею и плечи. Она почти ощущала приток глюкозы в кровь.

— Он с полковником Дойл встречался?

Анжевин покачала головой:

— Они виделись, но недолго. Три раза в неделю Джинни дает уроки профессионального дзюдо. Один из моих приятелей у нее тренируется. Вчера была тренировка, Как обычно. — Глаза девушки посветлели и снова сделались мшисто-зелеными. — Что происходит?

— В каком смысле?

— В этом Стив замешан, да? Небось по уши в дерьмо вляпался?

Джени потерла запотевший стакан.

— Не пойму, о чем ты…

— Только не надо мне пудрить мозги! — Анжевин подхватилась и в сердцах бросила полотенце на пол. Каблучки защелкали по кафельному полу, как кастаньеты. — Он впутался в какую-то аферу с этой девкой из Гернси — Бетой. Я его предупреждала, но он и слушать не хочет. Кто я ему такая? Избалованная землянка, которой сто лет снились его колонии и которая понятия не имеет, что значит пробиваться наверх своим трудом!

— Да, мне тоже так показалось, — вполголоса заметила Джени.

Анжевин подлетела к Джени и схватила ее за грудки.

— Значит, вы тоже ничего не понимаете! Он из колоний, и его это волнует в сто раз больше, чем меня! — Она отпустила Джени и принялась поправлять скомканный воротник. — Так что? — спросила она, сосредоточенно следя за своими движениями. — Дела совсем плохи?

Джени глубоко вздохнула.

— Он может загреметь в тюрьму на приличный срок. Бета подделывала для Лиссы бумаги, а Стив ее покрывал.

— Черт, на следующей неделе генеральный аудит. — Анжевин обессиленно опустилась на пол. — Ну зачем он в это впутался?

— Во-первых, он не мог подставить землячку. А во-вторых, он ненавидит систему, которой служит.

— Да уж. — Анжевин подобрала брошенное полотенце и принялась его теребить и комкать. — Откуда вы все это знаете? Стив вам рассказал? — Она так дернула полотенце, что то затрещало.

Джени вкратце поведала о сделке Эктона ван Рютера с Лоумро и о том, что Лисса могла его разоблачить.

Если мы докажем, что Лиссу убили, потому что она слишком много знала, то комиссия внутренних расследований заинтересуется этим куда больше, чем обычной подделкой документов двумя несчастными инспекторами. Понятное дело, их на все четыре стороны не отпустят, но поскольку они помогут пролить свет на более серьезное преступление, то не думаю, что они просидят в тюрьме до глубокой старости.

— И вы надеетесь, что Бета будет вам помогать?

— А что ей остается делать? Если она пойдет к кому-нибудь из своих начальников и выложит все, как есть, ее погонят взашей. Да и в бегах ей придется несладко, уж в этом я постаралась ее убедить.

— Может, вы и правы, — вздохнула Анжевин. — Я что-то сомневаюсь. — Какое-то время она сидела, задумчиво глядя в кафельный пол. Когда же она подняла голову, глаза ее сверкали праведным гневом.

— Почему же он тогда меня отфутболил, почему не рассказал ничего?

— Он боялся, что может навредить тебе, если загремит под фанфары.

Возмущение сплыло с лица Анжевин, уступив место отчаянию. Она уткнулась лицом в ладони.

— Он подставляет свою задницу ради этой коровы, а мне даже не рассказал ничего, чтоб я могла хоть как-то помочь.

— К чему теперь сокрушаться?

— Остолоп! — всхлипывала Анжевин, уткнувшись в ладони. — Что, уже поздно записаться добровольцем в армию спасения идиотов? Я не могу сидеть сложа руки и ждать, когда его упрячут за решетку. Я должна что-то делать!

Джени осторожно встала на четвереньки, подождала окончания индивидуального мини-фейерверка и наконец поднялась на ноги, как и полагается, хрустнув правым коленом.

— Знаешь, может, он пытается оказать тебе услугу.

— Ну да. — Анжевин поднялась безо всякого хруста и щелканья. — Какая разница, я все равно его не оставлю. Слава Богу, — грустно улыбнулась она, — я-то думала, он меня отшил, потому что спит с Бетой.

Джени хотела было Сказать, что сильные переживания толкали людей и на большие глупости, но вовремя прикусила язык. Она посмотрела на себя в зеркало, поплескала холодной водой на синяк и принялась растирать лицо полотенцем.

— Точно, — с энтузиазмом продолжала Анжевин, — если все получится, может, и правда им удастся от тюрьмы отвертеться? — Она щелкнула пальцами и, благодаря акустике, звук напомнил треск гравия под ногами. — Вперед! — скомандовала она и, зацокав каблучками, вышла из ванной.

— Слушаюсь, ваше превосходительство. — Джени в последний раз провела полотенцем по лицу и бросила его в раковину.

Джени нужно было пройтись, чтобы окончательно прийти в себя, а у Анжевин адреналин бил фонтаном так, что Неоклоне на месяц бы хватило. Поэтому они решили пройти в главный корпус министерства по подземному переходу. Несмотря на столь ранний Час, здесь было довольно многолюдно. Сновали бакалейные тележки, деловито катились по назначению контейнеры с бельем и всякой утварью, словом, в мире цокольных этажей жизнь била ключом.

Наверху еще все спят, а здесь, внизу, деловой центр полотняных спецовок уже на ногах. Они не торопясь шли уже несколько минут. Сумка в такт походке похлопывала Джени по левому бедру, как вдруг ее внимание привлек неприятно знакомый звук. Она резко остановилась, и в эту минуту мимо них проплыл перегруженный ял. Водителя, похоже, ничуть не тревожило завывание сигнальной сирены, говорившей о большой перегрузке. Джени бросилась следом, отмахнувшись от вздумавшей было протестовать Анжевин.

— У вас перегруз! — крикнула она водителю, указывая на багаж: огромный письменный стол цельного дерева, взгроможденный поверх него книжный шкаф и сервировочный столик, венчавший пирамиду. — Разгружайтесь!

— Чего? — Женщина-водитель захлопала ресницами, — Я не собираюсь тащить это барахло обратно в отель.

— Правильно, не собираетесь, вы выгрузите все это прямо здесь.

— Размечталась, милая, буркнула в ответ водитель.

— Стоять! — Взгляд Джени ясно давал понять, что варианты не предусмотрены. — Инструктаж по технике безопасности проходили?

Женщина искоса глянула на панель управления, прежней самоуверенности как не бывало.

— Да, но…

— А значит, знаете, чем чреват сбой индуктора в закрытом пространстве? Что может произойти с системами? И со случившимися поблизости человеческими мозгами — вашими и тех несчастных, кто просто будет проходить мимо?

— Д-да, но…

— …не говоря уже о кислотных парах.

— Да, мэм, но…

— Разгружайтесь! Немедленно!

Женщина-водитель, гладко причесанная, с седыми прядями на висках, в тщательно выглаженной спецовке удивленно смотрела на Джени, производя впечатление человека, полагавшего, что время инструкций и приказов для нее давно осталось позади. Тем не менее она молча принялась сгружать мебель. Лишь когда они немного отошли, Джени услышала, как женщина ворчит:

— Я-то думала; что после форта Шеридан мною уже никто не будет командовать.

— Какого черта?.. — Анжевин оглянулась на ворчащую женщину. — Вы, видать, здорово головой стукнулись?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Джени. Тошнота прошла, в голове прояснилось, коленки больше не дрожали.

— Где вы так командовать научились? Она вам собиралась честь отдать.

— Скажешь тоже.

— Да у нее рука дернулась, правда. — Анжевин потрясение покачала головой. — Я сама по стойке «смирно» стояла. — Она с тревогой посмотрела на Джени. — Может, она просто вас двинуть хотела, но побоялась. А кто вы? Ну, в действительности?

Я уже и сама не знаю. Джени встревожилась не на шутку. Что с ней происходит? Это не просто усталость после длительного путешествия. Что-то творится с желудком, и дело тут не в беспорядочном питании в течение многих лет. И спина болит вовсе не из-за дешевых матрасов.

— Я обычный сотрудник министерства внутренних дел, выполняющий необычное поручение, — скороговоркой ответила Джени, снова вспомнив того парня из гаража, как он себя вел за несколько дней до-трагического конца.

— Как скажете, будем считать; что я вам поверила. — Анжевин на какое-то время замолчала, но потом восхищенно добавила: — Вот бы мне такой голос, я бы его на Дюриане попробовала.

Мышечные боли. Потеря сознания.

— Он бы укакался со страху.

А как насчет перепадов настроения? Трудно сказать, в последнее время ей все-таки досталось. А хроническое несварение? Черт возьми.

— И на Стиве. Он бы тогда не посмел меня отшить. Неужели я действительно больна? Джени проняла дрожь,

несмотря на то что в тоннеле было довольно тепло. Я что же, умираю? Вполуха она слышала, как Анжевин что-то буркнула насчет дебильных туфель, и послушно пошла за ней к двухместному скиммеру, припаркованному у мини-станции. Не раздумывая, Джени забралась на пассажирское сиденье. Сегодня она не в форме. Поведет Анжевин.

Глава 22

Офис Анжевин находился в противоположном крыле от офиса Дюриана Риджуэя и на первый взгляд казался уменьшенной копией апартаментов шефа.

Но для внимательного наблюдателя отличия были очевидны. Вместо дорогущей картины, как у Дюриана, Анжевин развешала на стенах голографии друзей и членов семьи. С огромного портрета, висевшего прямо перед письменным столом, улыбался молодой Хэнсен Уайл. Они с дочерью были так похожи, что непосвященный мог бы принять их за близнецов.

С девочкой все в порядке, мысленно обратилась Джени к портрету. У нее твой характер, язык тоже неплохо подвешен, и твоя хватка в том, что касается помощи ближнему. Ей непросто будет стряхнуть с себя Риджуэя, ну да ничего: у нее есть дружок из колоний, который ей поможет. Тебе бы он наверняка понравился, вот только парень слишком идеализирует работу в Центре, ты бы ему объяснил, что к чему.

— Что тебе найти? — Анжевин села к столу и включила компьютер. — У меня стопроцентный доступ, могу куда хочешь войти.

— Можешь открыть письменные доказательства, использованные комиссией внутренних расследований? — Джени подвинула стул и села рядом с Анжевин.

— Хм, ни много ни мало. — Анжевин уверенно пробиралась в заветные каталоги. — Много все равно не успеем посмотреть: как только наше присутствие засекут, система свернется, пока не идентифицирует нас.

Джени полезла в сумку и достала приборчик Люсьена.

— Попробуй это, — сказала она, присоединив устройство к компьютеру Анжевин. — У меня и пароли есть.

Затаив дыхание, Анжевин взяла в руки лоскут оберточной бумаги.

— Вот так раз, игрушечный солдатик, — зачарованно проговорила она, пробежав глазами список паролей. — Никаких вопросов, меня все это нисколечко не интересует. — Она повторила вслух первые несколько паролей и остановилась. — Какой раздел?

— Рота Шера, — ответила Джени. — База и консульство. Назначение СРШ-1.

— Так вот чем вы занимались в библиотеке?

— Да, но я не успела закончить.

— Что вы надеетесь здесь найти? — Анжевин посмотрела прямо на экран, произнесла несколько паролей на гортензианском диалекте немецкого и, пока система расшифровывала код, повернулась к Джени. — Чистосердечное признание, подписанное Эктоном ван Рютером?

Джени потерла щеки и оглянулась, нет ли поблизости какого-нибудь кувшинах водой.

— Распечатку переговоров с указанием дат и имен — почти то же самое. — Так, ни кувшина, ни холодильника — придется идти в ванную. — Мне известно, что когда его превосходительство начинал карьеру в консульстве, отец довольно регулярно ему названивал. — Уж я-то знаю. Джени открыла кран и наполнила большой одноразовый стакан, выпила его, наполнила снова. — Но Эктон выходил на связь с Рота Щерой не только для того, чтобы поговорить с сыном. Ему не нравилось, что Эван работает так далеко. Но что ему стоило забрать его домой?

Анжевин кивнула:

— Да, я слышала, старик был жестким человеком, вцепится — не отпустит. Дюриан называл его Старым Ястребом. По-моему, он его здорово побаивался.

— Он был ярым центристом и всегда считал, что колонии нужно держать в узде. — Джени вернулась на свое место с одноразовым стаканом в руке. — Признает это премьер-министр Као или нет, но она многому У него научилась. Она получила первую серьезную должность в кабинете Эктона. Он победил на внеочередных выборах, когда Навар был вынужден сложить полномочия, вскоре после раскола с идомени. Если не ошибаюсь, тогда Као была заместителем министра финансов.

Анжевин задумчиво перебирала клавиши.

— Может, она специально ему подыграла, чтобы выбиться в люди? А старый крендель так разважничался, что не заметил, как его скушали. Как бы кое с кем не случилось того же.

Джени сделала вид, что не заметила колкости, выпущенной в адрес Дюриана Риджуэя.

— Сейчас Као поумерила пыл, — продолжала она, но попытки Улановой развить идею о колониальной полуавтономии ей не по нраву. Хотя в искренности побуждений министра внешних отношений я тоже сомневаюсь.

Сложив на груди руки и по-прежнему не отводя глаз от экрана, Анжевин заметила:

— Дюриан говорит, что она спит и видит себя во главе империи. Он, правда, только слова его превосходительства повторяет, но если ему придется выбирать между ее величеством Улановой и политическим забвением, он ей своими руками корону наденет.

Джени украдкой ухмыльнулась очередному выпаду Анжевин. Интересно, о чем Нема думает, когда видит тебя? Разочаровывается в своих ожиданиях увидеть перед собой двойника Хэнсена? му не понять, что у людей все иначе, особенно если хорошенькая девушка пробивает себе путь в жизни, не смея посрамить имя легендарного отца. Иконоборец Хэнсен ценил свободолюбие. Если бы он видел свою дочь, он бы понял, что по-своему она не менее отважна, чем он.

Но ты-то, дружище, знаешь, что она неспроста повесила у себя над столом твой портрет.

— Есть! — Пальчики Анжевин возбужденно застучали по подлокотникам. — Здесь коды связи администрации, в том числе младшего руководящего состава, обособленное подразделение разведки, служба безопасности. — Глаза Анжевин удивленно расширились. — Даже кухня! Хотя ничего удивительного, наверняка с переброской провианта в Рота Шере хлопот хватало.

Ты себе не представляешь, насколько права. жени принимала участие в переговорах о поставках провизии. Назначили ее не случайно. Во-первых, ее этому учили, а во-вторых, лоумро уже тогда ее боялись.

Я была человеком Немы, а на юге, вблизи укреплений винша уже начинались первые вооруженные стычки. оумро были уверены, что Глаза и Уши Главного Миротворца непременно запорет график поставок, нарушит время доставки различных продуктов в Рота Шеру. Это падет бесчестьем на их благословенный город, и винша получат веские основания требовать отказа лоумро от власти. Может, мне стоило набраться храбрости, я бы избавила всех нас от многих неприятностей.

— Попробуй сначала коды администрации, — сказала она Анжевин. — Старый Ястреб старался соблюдать служебную иерархию. Даже когда дело касалось контрабанды.

— Это вы четко подметили. Можно подумать, вам пришлось на собственном опыте убедиться. — Продолжая работать с клавиатурой, Анжевин вопросительно посмотрела на Джени. — Дюриан сказал, что вы всю жизнь только тем и занимались, что проводили расследования. Может, вам приходилось сталкиваться и с покойным папашей нашего министра?

Прежде чем ответить, Джени тщательно взвесила каждое слово.

Довелось как-то, я была тогда еще совсем молоденькой и несмышленой.

— А на Шере вам бывать приходилось? Отец провел там восемь лет. Сначала учился, а потом работал в службе взаимодействия с лоумро. Вот меня и удивляет, почему Дюриан так им восхищается. Они с Эктоном ван Рютером сидели друг у друга, как кость в горле. Мама рассказала мне об этом, уже когда я в университете училась. Она, наверное, боялась, что это меня напугает, отобьет охоту работать с бумагами. Она рассказала, что ван Рютер угрожал отцу обвинением в измене, если он не прекратит свою деятельность по налаживанию отношений между людьми и идомени.

Джени ворошила воспоминания, пытаясь отделить информацию, которая была на слуху у ее коллег, от той, которая была известна лишь близким. Задача не из легких, все равно что раскроить одного человека на две половинки и сделать так, чтобы каждая из них жила.

— В этом Эктон мог рассчитывать на поддержку лоумро, — наконец сказала она. — Когда земля под ногами начинает xoдить ходуном, то страшнее всего тем, кто сидит на верхушке дерева. Сравни с тем, что сейчас происходит. У виншаро проблемы с хааринцами, несмотря на то что те им преданы вот уже несколько поколений. Ну а у нас — колониальный вопрос.

— На макро, и микроуровнях. — Анжевин встревоженно смотрела на экран, быстро набирая один код за другим. — Не получается.

Джени наклонилась к экрану.

— Что не получается?

— Не смотрите! — Одной рукой Анжевин оттолкнула Джени обратно в кресло. — Он реагирует на мою сетчатку. Если сенсоры вас засекут, мою машину мгновенно заблокируют, и чтобы включить ее снова, без Джинни Дойл не обойтись. — Анжевин шумно выдохнула. — Когда Джинни вытаскивают из постели в три часа утра, она ведет себя как настоящий полковник. — Она попробовала еще несколько кодов и, признав свое поражение, откинулась на спинку кресла. — Вход заблокирован. Я в точности скопировала все пароли, а ничего не получается.

Джени осторожно подалась вперед,

— А какой код отказа выдает сеть?

— ПМ 780.

— Заблокирована премьер-министром?

— Более того, арестована для проверки. Сейчас даже члены комиссии внутренних расследований не имеют доступа к этим материалам. — Анжевин понизила голос до шепота. — Они знают, что мы здесь?

— Если, защитное устройство сработало нормально, то нет. — И если Люсьен ее не подставил. Джени сделала очередной глоток воды. В животе уже бултыхался целый мини-океан с бурунами и подводными течениями. — У меня были пароли Улановой, она возглавляет комиссию. Если для нее доступ закрыт, то для остальных и подавно. Выйди и попробуй снова. — Анжевин принялась за работу, а Джени ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Через несколько минут она вдруг услышала говоривший сам за себя запах. Ошибки быть не могло. — По-моему, у нас гости, — прошептала она.

— Что? — Но тут Анжевин тоже услышала запах и расплылась в улыбке. — Понятно. — Она повернулась к двери, та была едва приоткрыта.

— Почему ты не включила сенсор приближения? — спросила Джени.

— А зачем? Какому еще придурку вздумалось бы заявиться сюда в три часа ночи? — Анжевин стукнула по клавиатуре, нажав сразу несколько кнопок, и бедный компьютер беспомощно взвизгнул. Девушка не могла сдержать торжествующей улыбки. — Входи, Стив, не стесняйся, — крикнула она. — Мы знаем, что ты там.

Одна секунда, другая… наконец дверь медленно открылась, и Стив шагнул внутрь. На нем была та же одежда, что и накануне вечером. Помятый, небритый» в нечищеных ботинках, он представлял собой типичный портрет молодого человека, который поужинал бутербродами из автомата и провел ночь у себя в офисе.

— Я тут проходил мимо, — неуверенно начал он, держа в руке предательскую сигарету, — увидел свет, ну и решил узнать, что тут происходит. — Он холодно посмотрел на Анжевин и фыркнул. — Что это мы так вырядились? Ах да, забыл, вас ведь пригласили на ужин.

— Его Отменили.

Ай-ай, как же так? — Он лучезарно улыбнулся Джени. — Хорошо выглядите, Риза.

Джени мельком глянула на Анжевин, та была явно задета.

— Спасибо, хотя не знаю, как мне это удается. Анжевин нашла меня без сознания на полу в ванной. Перепила за ужином. — Она пощупала синяк на лбу. — Сомневаюсь, что выгляжу лучше, чем ты. — Стив презрительно скривился, а Анжевин отрешенно смотрела на экран. Отлично, нужно разозлить их обоих.

Воцарилось молчание. Анжевин так и сидела за столом, скрестив руки, Стив переминался с ноги на ногу.

— Она мне все рассказала, — наконец выпалила Анжевин, кивнув в сторону Джени. — Я узнала обо всем от постороннего человека. Сам не мог мне рассказать?

Стив осторожно подошел к столу, балансируя, как канатоходец.

— Боялся вас замарать, мадемуазель. — Он швырнул сигарету в мусорную корзину. — Не хотел, чтобы вы под чистку попали.

— Поэтому ты втихаря все обсуждал с этой девкой? Шушукался там с ней, а я должна была теряться в догадках о том, что же, черт возьми, произошло?

— Бете был нужен друг. — Стив ковырял носком ковер. — Она нуждалась в поддержке. Ты — не такая. Ты дочь своего отца, и ты ни в ком не нуждаешься.

Анжевин закрыла глаза и прижала ко рту ладонь, готовая разрыдаться.

— Так, ладно, в тебе мы сейчас обе нуждаемся, — одернула его Джени. — Мы пытаемся открыть материалы комиссии внутренних расследований, но у нас ничего не получается.

— И не пытайтесь, — успокоил их Стив, — час назад они выставили семьсот восьмидесятый блок. С минуты на минуту будет наложен арест проверяющего. У всех доступ закрыт.

Анжевин повернулась вместе со стулом.

— А ты откуда знаешь? Стив пожал плечами:

— В коридорах только об этом и говорят. Третья смена просто на ушах. Этого и следовало ожидать, Као была недовольна той документацией, которую ей предоставили в прошлом месяце. Она даже обвиняла нас в сокрытии информации. И направила официальную жалобу твоему шефу. — Он смерил взглядом Анжевин. — Он, по-моему, так и не ответил, и до сегодняшнего вечера об этом ничего не было слышно.

— А я вообще впервые об этом слышу. — Анжевин испепеляла взглядом Стива. — Этого ты тоже не мог рассказать?!

— Нечего так на меня смотреть. С нас подписку взяли! — Стив оттянул нагрудный карман и вынул из него сигарету. — Пока мы собирали бумаги, Дойл стояла в дверях и следила за нами, как стервятник. Видела когда-нибудь ее при исполнении? Не хватает только шпор и хлыста. — Он пододвинул к столу стул, ближе к Джени, чем к Анжевин, и сел, тяжело вздохнув. — Она мне потом целую неделю снилась со своей блестящей лысой башкой.

— Это именно те бумаги, которые я просила тебя найти. — Под взглядом Джени Стив даже слегка отклонился в сторону Анжевин. — Я была бы тебе весьма признательна, если бы ты сразу сказал, что не сможешь их раздобыть.

Стив зажег сигарету.

— А что, я сказал, что не смогу? Я сказал, что в сети доступ к ним закрыт. — Он выжидающе посмотрел на Джени через дымовую завесу. — Я смогу достать оригиналы.

— Так ты к тому же не предоставил комиссии бумаги консульства?! — У Джени застучало в висках.

— Наверняка у него была… была веская причина, — Анжевин испепеляла Стива взглядом, — которую он нам сейчас и объяснит.

Стив отодвинулся вместе со стулом от них обеих.

— Оригиналы, о которых идет речь, находились в личной библиотеке его превосходительства, завещанной ему отцом.

Суд вот-вот должен принять решение, может ли премьер-министр изъять документы из частного архива. Као не признается, зачем именно они ей нужны, вот ван Рютер ее и отшил. Мы с Бетой поделили пакет пополам, ей их передала Лисса для хранения.

— Лисса? — Джени кивнула. Теперь понятно, эти документы могут многое поведать о старике Эктоне. — Мне нужны обе части. Где Бета? — Джени поднялась. — Дома?

Стив покачал головой.

— В свободном офисе дальше по коридору. Я виделся с ней пару часов назад. Она сказала, что ночь проведет там, но к утру документы будут у нее. А я свои откопаю, они у меня дома хранятся. Мы передадим их вам одновременно. — Он невинно моргнул глазами. — Работа в команде, знаете ли.

Анжевин взревела.

— Да пошла она в задницу! В команде… Я ей покажу команду! — Она вырубила компьютер и выбежала из комнаты. Стив и Джени переглянулись и бросились за ней.

В свободном офисе было темно.

— Во сколько приходят уборщики? — спросила Джени растерявшегося Стива.

— В одиннадцать, — ответил он. — Она сказала, что останется здесь до утра. — Он выдвинул ящик письменного стола, задвинул его обратно. — Да не может она сбежать. — Он сел на стол. — Так меня кинуть… — Он провел рукой по волосам, рассеянно глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Анжевин подошла к нему, замерла в нерешительности, а потом, со словами «так тебе и надо» бросилась ему в объятия.

— Она, наверное, домой пошла, — помедлив, сказала Джени. — Попробую с ней связаться отсюда. Вы вдвоем наведайтесь к ней, а затем немного поспите. Встретимся в офисе у Анжевин ровно в восемь. Не забудь свою часть документов. Стив! — позвала Джени, помедлила в дверях, дожидаясь ответа. Наконец молодой человек едва заметно кивнул. — Ровно в восемь, — повторила она и тихонько прикрыла дверь.

На удивление, у Джени разыгрался звериный аппетит, в животе урчало и бурлило. Она забрела в пустующий кафетерий и купила в автомате сок и бутерброд, затем притащила стул к внутреннему компорту, стоявшему в углу, и в перерывах между прожевыванием бутербродов принялась названивать в управление безопасности, администратору отеля, управляющим, работавшим в третью смену, в отдел техобслуживания, в библиотеку. Бету никто не видел, разве только служащий из отдела техобслуживания вспомнил, что она заходила вечером.

Домашний номер Беты Джени раздобыть не удалось. Даже когда она сослалась на Эвана, ей объяснили, что для получения номера необходимо письменное разрешение Риджуэя.

Выйдя из кафетерия, Джени долго бродила по управлению контроля документации, заглядывая в каждый свободный офис, актовый зад, комнаты отдыха, мужские и женские туалеты, кладовки с хозинвентарем, на лестничные клетки. Джени в задумчивости остановилась перед вытяжным шкафом, но тут же себя одернула. Во-первых, затолкать тело в вентиляционную шахту не так просто, а во-вторых, если она туда полезет, то может здорово наследить.

Да что ты, в самом деле, у тебя просто мания смерти. Бета дома, в постели. Возьми себя в руки, все будет хорошо. Джени поплелась к лифту и спустилась на станцию подзарядки ограниченного доступа. В подземном тоннеле по пути в отель ее попытался остановить работник службы безопасности, но, посмотрев ей в лицо, передумал и молча шагнул в сторону, освобождая путь.

Глава 23

Скиммер мчал вдоль границы посольства и министерства внешних отношений. Машину здорово тряхнуло, когда она попала в зону действия многовибраторных антенн двух разных систем. Тсеша скорректировал траекторию движения скиммера, отведя его немного в сторону от границы, и вибрация тут же прекратилась.

Но собственную дрожь он долго не мог унять. Этот безбожный холод! Вокруг, куда ни глянь, простиралась белая холмистая равнина, лишь на востоке смутно темнело озеро.

Тсеша всматривался в темноту, чтобы в случае чего вовремя заметить огни приближающейся патрульной машины — своей или Улановой. Опасность представляли и те и другие. Он нащупал лежавший в нагрудном кармане трофейный пистолет, изготовленный хааринцами. Что толку? Все равно я не смогу в них выстрелить. Только пограничного инцидента ему не хватало.

— Да, давненько я не попадал в инциденты. — Тсеша широко обнажил зубы. Его клонило ко сну» он боялся, что в любую минуту может отключиться и потерять управление машиной. Вернувшись из театра, он многое успел сделать, при этом его действия вряд ли получили бы одобрение Храма или Олигарха.

Приблизившись к сторожевой вышке министерства внешних отношений, Тсеша сбавил скорость и одновременно активизировал маленький черный приборчик. Это устройство, также изготовленное хааринцами, блокировало автоматическую систему сканирования бетонной вышки и отключало сигнализацию. Более того, факт вторжения вовсе не фиксировался сканером.

Единственный недостаток удивительного устройства заключался в том, что конструкторы, разработавшие его, сильно переоценили свои знания о защитных системах людей. В результате продолжительность действия блокирующей программы оказалась очень короткой, и у Тсеши были считанные минуты для осуществления задуманного.

Каких-то три минуты с момента активизации прибора.

В среднем.

Какой холод! Тсеша спрыгнул на термобетонную плиту и облегченно вздохнул, почувствовав под ногами сухую поверхность. Похоже, термобетон сделал свое дело: выпавший снег растаял и испарился. И все же Тсеша ступал очень осторожно. При сильном морозе тепловые кристаллы иногда теряют свои свойства, а значит, на поверхности плиты возможны обледеневшие участки. В кромешной тьме разглядеть их было сложно, а что касается защитной подстежки и вшитых в одежду амортизаторов, то, может, для молодых это то, что нужно, но вряд ли они станут надежной защитой для его старых костей.

К тому же, если он упадет и сломает себе шею, кто придет ему на помощь? Кошки и полиция, говаривал Хэнсен, появляются тогда, когда ты меньше всего этого хочешь. Мелкими торопливыми шажками, прощупывая поверхность плиты под ногами, Тсеша пробирался ко входу. Он не мог позволить себе упасть. Сейчас он зашел уже слишком далеко.

Установив регулятор освещений на самую слабую мощность, он осторожно приоткрыл дверь. Оказавшись внутри бетонной будки, Тсеша поспешил к небольшой покрытой пластиком скамье, которая одновременно служила ящиком для инвентаря. Замок крышки был тут же открыт звуковой отмычкой, также изготовленной хааринцами. Что бы виншаро делали без этих хитрых умельцев ? Откуда-то из складок своего необъятного пальто Тсеша извлек большую сумку с презренным человеческим одеянием. Но прежде чем схоронить вещественные доказательства своего постыдного перевоплощения, Тсеша пошарил в заваленном всяким барахлом ящике.

Есть! Она лежала слева, под верхним футляром из-под запчастей, и если, благодаря частым визитам, помнить расположение всех предметов в ящике и знать, что ищешь, ее было очень легко найти — смятую записку. Мраморная текстура, темно-красная кайма по краю — ошибки быть не могло. Мой лейтенант! Мой новый друг. Спохватившись, Тсеша сунул записку в карман, спрятал сумку на дне ящика, запер крышку и поспешил обратно.

Тсеша ввалился в скиммер и тут же рванул с места, растаяв в темноте за несколько секунд до разблокировки сигнализации. Какое-то время он мчал вдоль границы, затем перепрыгнул через гору строительного мусора и обогнул по-зимнему унылую рощицу. Вдали показалось здание посольства. Оно стояло на берегу озера, словно отвернувшись от человеческой скверны, и в своем скромном наряде из уютных балконов и патио смотрело огромными окнами на водную гладь.

На подступах к зданию Тсеша не Видел никого из идомени, хотя это вовсе не означало, что его скиммер остался незамеченным. Но если и так, вряд ли кто-то придаст этому особое значение. В конце концов, машина принадлежала министерству внешних отношений и двигалась по его территории.

Приблизившись к павильону техобслуживания министерства, от которого до посольства было рукой подать, Тсеша сбавил скорость. С ловкостью, выработанной многократными отлучками, он припарковал скиммер в ячейку подзарядки, тенью пересек границу и направился к тому входу, где с помощью маленького черного контроллера мог пройти незамеченным.

Пробираясь, к себе черными лестницами и обычно пустующими узкими коридорами, Тсеша не переставал думать о записке Люсьена, лежавшей ценным грузом в нагрудном кармане. Со времен войны он не испытывал ничего подобного. Тогда за каждой такой весточкой стояла чья-то жизнь или смерть: его собственная, близких друзей или даже достойных врагов, без которых повседневная жизнь стала бы скучной и во многом утратила бы смысл.

Наверное, мой Люсьен думает, что для меня все это игра. Тсеша украдкой прошмыгнул к себе, немедля сбросил теплую защитную одежду и поспешил к своему любимому стулу, зажав в руке заветную скомканную бумажку. Спохватившись, он вернулся к письменному столу и вынул из верхнего ящика свой незаменимый сканер. Что, если Люсьен, как и его предшественник Хэнсен, сочтет своим долгом использовать любую возможность для посвящения его в премудрости английского языка?

Нужно будет тщательно изучить записку, вдруг откопаю что-нибудь новенькое? Тсеша развернул листок и замер в изумлении. Что он ожидал увидеть? Приглашение на экскурсию? Советы по перевоплощению в человеческий облик? Простое приветствие?

То, что он увидел, превзошло все его ожидания.

Тсеша держал в руках записку, написанную на его родном языке со всей его сложностью и внутренней гармонией. Такое безупречное по стилю послание могло выйти из-под пера его умницы Саналан, если бы она была мужчиной и к тому же военным.

В этом письме не нужно было искать скрытый смысл. Страх сквозил в каждом слове. Когда-то во время войны ему в руки попала похожая записка. Он и его собратья по духу остановились в холмах у Рота Шеры, и в той записке Хэнсен умолял его действовать, говорил, что времени осталось совсем немного.

…освободить ее… встречаюсь с «захватчиками» завтра вечером… необходима ваша поддержка…

Записка выскользнула из ослабевших пальцев Тсеши и плавно опустилась на пол. Какие знакомые слова! Когда-то точно так же Хэнсен планировал встречу с Джоном Шраудом. Но мой Хэнсен погиб. Утром, в день предполагаемой встречи. Хааринцы сожалели о том, что им пришлось бомбить здание, в котором находились люди. Но накануне люди вышли из своего неприкосновенного анклава по собственной воле и сами вмешались в дела идомени. Глаза и Уши главного миротворца сама положила начало бесчинствам, тем самым взяв на себя часть вины. Вот так и рушится порядок, так рождается грех.

С хааринцами-то понятно, они всегда с легкостью нарушали священный порядок. Но как Храм мог допустить случившееся? Они видели, как небогоугодные события в Кневсет Шере развращают лоумро. Деморализация противника была им на руку, но они не заметили, как позволили и себя запятнать кровью невинных.

Воспоминания тяжелым камнем легли на грудь Тсеше. Они говорили, что гибель Хэнсена и Килиан помогла восстановить попранный порядок, говорили, что моя смерть — он наклонился, чтобы поднять записку — что моя смерть станет тому неоспоримым доказательством. Но он уговорил их не убивать его, точно так же, как раньше уговорил позволить людям жить в городах и учиться вместе с идомени. Боги наделили его даром убеждения, они даровали ему способность чувствовать, когда нужно действовать и как.

Не забыли они и о терпении, чтобы он мог дождаться возвращения своей Джени и не лишиться при этом рассудка.

Тсеша взглянул на часы, стоявшие на письменном столе. Чем же сейчас занят Джон? Город, в котором он сейчас работ тал, Сиэтл, находился далеко на западе, а значит, сейчас время там было довольно позднее, где-то середина ночи. Спит, голубчик, или работает? Тсеша подошел к компорту и набрал код, который при желании можно было найти в справочнике.

Экран заполнило лицо молодого темноволосого человека.

— Неоклона, Чикаго. Чем могу быть… — Увидев, с кем он говорит, он растерянно захлопал ресницами. Тсеша обнажил зубы, чтобы успокоить малого, но тот как будто засмущался еще больше. — Ч-ч-чем… Черт! — Лицо внезапно исчезло с экрана, оставив Тсешу наедине с самим собой.

А Хэнсен говорил, что обнажение зубов помогает расположить к себе человека. Тсеша попытался набрать код другого отделения Неоклоны, но этот чокнутый малый, похоже, заблокировал связь. Тсеша долго возился с компортом, набирая один код за другим в надежде восстановить связь. На помощь персонала рассчитывать не приходится, тогда все узнают, кому я звоню. Он уже собирался снять с устройства крышку и отключить его от сети, чтобы потом загрузить снова. Он здорово рисковал: если компорт сломается, то служба безопасности может упереться, и он не скоро получит новый. Но что делать, другого выхода Тсеша не знал.

Он уже собирался отключить дисплей от источника питания, как вдруг тот снова ожил, и на экране появилось лицо мужчины, на этот раз другого. Этот был тоже темноволосым, с растительностью на лице, как это принято у людей, подстриженной в заостренную бородку.

— Ни-Ро, — заговорил мужчина приятным низким голосом, — Джон предупредил меня, что вы можете звонить.

— Я должен поговорить с ним, — поспешил вставить Тсеша, — не знаю, как вас зовут, попросите его подойти к аппарату!

— Меня зовут Кальвин Монтойя, Ни-Ро. Я терапевт, как и Джон. Он проинструктировал меня и глав основных подразделений Неоклоны на Земле на тот случай, если вы попытаетесь связаться с ним через нас. — Он потрогал пальцами свою бородку. — Он велел сказать вам, чтобы вы шли к черту. Если смысл фразы вам не ясен, Джон также просил, передать, чтобы вы, цитирую слово в слово, «воспользовались своим непотребным сканером». Вот все, что я должен вам сказать, после чего мне настоятельно рекомендовали закончить беседу и немедленно доложить Джону о вашей попытке связаться с ним.

Тсеша откинулся на спинку стула и медленно кивал в такт словам говорившего. Смысл сказанного был ясен и прост. Он говорил, как идомени, но только непохоже, чтобы он в точности повторял слова Шрауда.

— Смысл сказанного вполне может принадлежать альбиносу Джону, — обратился он к своему собеседнику на экране. — Но слова наверняка подсказал Вэл Парини. Доктор Парини любит говорить, как идомени, ему доставляет удовольствие шокировать этим людей. Поэтому осмелюсь предположить, что его отозвали из отпуска. При встрече передайте ему от меня привет. — В довершение, чтобы заверить собеседника в своем добром расположении, Тсеша обнажил зубы.

В отличие от чудаковатого малого, доктор Монтойя сохранил самообладание и даже обнажил зубы в ответ.

— Альб… Джон предупредил меня на ваш счет, Ни-Ро. Он сказал примерно следующее: «Этому пальца в рот не клади, не то всю руку откусит». Мне кажется, я понимаю, что он имел в виду. — Монтойя провел рукой по волосам. — Сейчас я вынужден прервать нашу беседу, не то Джон будет очень недоволен.

— Вы работаете под его началом, Кальвин? — Тсеша по возможности старался обращаться к собеседнику по имени, людям это почему-то так нравилось, а следовательно, помогало найти с ними общий язык.

— Да, Ни-Ро, и я дорожу своей работой.

Не сомневаюсь, но уверен также и в том, что ты не прочь продолжить беседу — из простого любопытства.

— Кальвин, а доктор де Вриз никаких рекомендаций вам на мой счет не давал?

Монтойя удивленно поднял брови и рассмеялся.

— Ха-ха. Джон предупреждал нас, что вы чертовски обаятельны. — Он пожал плечами. Жест, который может означать все, что угодно, и который тем самым не значил для Тсеши ровным счетом ничего. — Если вам интересно знать, Ни-Ро, то рекомендации И манта сводились к вычислению вашей дислокации по звонку и интенсивной бомбежке до превращения этого места в одну большую воронку. — Улыбка Кальвина исчезла. — Я думаю, он шутил.

Сжав левую руку в кулак, Тсеша сделал жест крайнего негодования.

— А я знаю, что нет. Ваш обожаемый Джон на пару с Вэлом приняли Иманта в свою компанию за его способности, как специалиста, а вовсе не за человеческие качества.

Кальвин многозначительно кашлянул.

— У меня нет выхода, Ни-Ро, я вынужден прервать связь.

— Вы должны передать Джону… Вы обязаны сказать ему, что я очень обеспокоен и мне необходимо с ним поговорить!

Кальвин замер, Тсеша было подумал, что сломался дисплей. Наконец Монтойя ответил:

— Ваши опасения приняты и будут рассмотрены. Теперь я должен идти.

И он отключился» прежде чем Тсеша успел что-то ответить. Его можно понять: будь у них хоть несколько минут — бородатый Кальвин непременно выложил бы ему все, что он хотел знать.

Эти люди-стены оживают, когда их называешь по имени. Они далеки от порядка даже в таких мелочах и воспринимают это как особое понимание со стороны собеседника. Тсеша откинулся на спинку стула. Но в действительности я понимаю так мало. Прозвучал сигнал, возвещавший начало первого утреннего причастия. Тсеша встал и прислушался к звукам приготовления, доносившимся из алтарной. Готовившая для него жрица и ее помощница уже были там. Наконец над дверью, ведущей к алтарю, загорелась красная лампочка. Это означало, что все готово и он может войти.

Но на этот раз трапеза не удалась. Тсеша перепутал очередность злаков и фруктов, забыл о специях для мяса, сбился с последовательности молитв. Ваши опасения будут рассмотрены. Этим его не проведешь. Хэнсен ему объяснял, как люди относятся к чужим проблемам. Чем больше они обещают сделать, тем меньше делают. Так уж у нас, людей, принято.

Но как же, Хэнсен, он говорит, что мои опасения будут рассмотрены! Тсеша вышел из алтарной в свою любимую лоджию. Она, как и другие, выходила на озеро. Если прищуриться, вдали можно было разглядеть здание министерства внутренних дел, тоже стоящее на берегу. Тсеша частенько всматривался в том направлении, вспоминая Эктона ван Рютера и размышляя о том, где сейчас может носиться его мятущаяся душа. Но сегодня, задумчиво глядя на огни, усеявшие побережье, Тсеша думал о сыне Эктона. Он и Джени чудесная пара. По крайней мере так казалось тогда. Его отец был против этого брака, но теперь его нет в живых. Но тут старику вспомнились слова Люсьена. Ее прячут где-то рядом, Ни-Ро. А что сказал Кальвин? Ваши опасения будут рассмотрены.

— Совсем рядом! — твердил про себя Тсеша, направляясь к компортам общего пользования, установленным в архиве. Этот звонок не было смысла скрывать. В нем не было ничего предосудительного.

Тсеша набрал код министерства внутренних дел. На экра^-не появилось лицо девушки, в котором не наблюдалось ни малейшего намека на замешательство. Ей уже приходилось говорить с Тсешей раньше.

— Сандра, соедини меня, пожалуйста, с Анжевин Уайл. Девушка, как и полагалось, обнажила зубы и набрала номер во внутренней консоли. Ее улыбка померкла.

— Мисс Уайл не отвечает, Ни-Ро.

— В офисе ее, наверное, еще нет, слишком рано.

— Нет, Ни-Ро, я набрала домашний номер. Она не у себя.

— А где же?

— Она не оставила никакого сообщения, Ни-Ро. — Сандра пожала плечами. Эти люди пожимают плечами на каждом шагу. — Может, ей что-то передать?

— Нет-нет. — Он не мог ждать, пока она получит сообщение. Но тут он вспомнил еще об одном человеке, на этот раз мужчине. Сутулом, как Олигарх, и с божественно рыжими волосами, хотя и не такого чистого оттенка, как у дочери Хэнсена. — Стив! — наконец вспомнил он его имя.

— Мистер Форел из отдела инопланетных контактов? — переспросила Сандра, набирая номер. — Вряд ли он будет у себя в это время… — Девушка удивленно вскинула брови. — Его домашний номер заблокирован, Ни-Ро.

— Заблокирован?

— Да, Ни-Ро. — По лицу девушки тенью пробежало какое-то странное выражение — улыбка, но… — Это означает, что он дома, но не хочет, чтобы его беспокоили.

— Ага.

— Я могла бы оставить сообщение обоим, Ни-Ро. — Сандра почему-то смущенно опустила глаза. — Быть может, вы хотите поговорить с начальником отдела? Или с его превосходительством непосредственно?

— Нет, Сандра. Оставьте сообщение только Анжевин Уайл, пожалуйста. — Тсеша попрощался и вернулся к себе, чтобы переодеться для предстоящих встреч. Сегодня я встречаюсь с премьер-министром, которая непременно будет упрекать меня за мою позицию по отношению к Детмерс Ньюман, затем будет делегация из Кса Патена с очередной порцией упреков за мой фаворитизм по отношению к их собратьям лаэ.

Разумеется, эти упреки справедливы. Я обращаюсь с Детмерс Ньюман, как она того заслуживает, и с ксапатенцами, как того заслуживают они, причем по той же причине. Тсеша прошел в ванную и запер дверь. Я просто им не доверяю. Он снял мантию и приготовился к омовению. Эти шрамы… Тсеша смотрел на свое отражение, мысленно возвращаясь к событиям грозного прошлого. Он все еще помнил холод металла, впивающегося в тело, и следом — жгучую боль. Как давно это было! Годы давали о себе знать. Сказывалась утомительная ночная поездка, и нервное напряжение все еще не отпускало. Что сказал бы Джон Шрауд, если бы увидел его по-стариковски дрожащие колени.

Люсьен знает, где она, но не говорит. Его странный Люсьен, неугомонный бунтарь, который, увы, не ценит порядок. Тсеша погрузил руки в горячую воду. Пар струился по лицу, оседая на дряблых Щеках мельчайшими капельками, которые становились все больше и, наконец, скатывались в воду. Я должен ее спасти. Его Джени нуждается в нем, и теперь он не один. Люсьен поможет ему, и берегись тот несчастный, кто попытается его остановить!

Глава 24

Джени в очередной раз перевернула подушку. Перевернулась на другой бок. Потом обратно. Еще раз. Не буду смотреть на часы. Она посмотрела. Шесть тридцать. Мысль о том, что скоро вставать, не была бы такой мучительной, если бы сначала ей удалось заснуть.

Джени перевернулась на спину и уставилась в потолок. Ее настоящие конечности вдавились в матрас свинцовыми гирями. Искусственные вели себя как обычно. Наконец одеяло было сброшено. Одна нога опущена на пол. Затем другая. Сесть. Дождаться, пока комната перестанет вращаться. Встать. В ванную.

Огромный зеленовато-лиловый синяк во всю спину с основательной шишкой посередине позволял с горем пополам двигаться, но с гидромассажем, которому Джени подвергла себя в душе, она явно переусердствовала. Когда она мыла голову, в глаза попал шампунь, и пришлось направить струю воды прямо в них. Свеженанесенной пленке, естественно, пришел конец. Когда Джени вывалилась из душа, глаза щипало, мышцы спины сводила судорога, и снова разболелся желудок. Может, еще немного полежать? Джени нехотя посмотрела на часы. Семь тридцать. Не выйдет. Она нанесла свежую пленку, надела очередной ужасно дорогой, но отвратительно сидевший на ней брючный костюм и уж собиралась выходить, как вдруг заметила, что на компорте мигает индикатор полученного сообщения.

После их неудавшегося ужина прошло немало времени, прежде чем Эван решился записать сообщение. Одетый в пижаму, он сидел, сгорбившись, на своей кровати, как заключенный на нарах.

— Джен, я прошу тебя… нет, я приказываю тебе остановиться. Просто прекрати. Почему, я могу объяснить тебе за завтраком. Но в данную минуту, как твой начальник, я приказываю тебе прекратить расследование. — Он провел ладонью по лицу, помассировал виски. — Дюриан показал мне фотографии, Джен. На которых ты с этим молокососом из министерства внешних отношений. Я не верю тому, что он рассказывает о вас, но он слишком далеко зашел и перечить ему сейчас не стоит. Он будет действовать так, как считает должным. Это его часть работы. А я ему позволю и выполню свою. — Он умоляюще смотрел на Джени. — Я люблю тебя, я хочу о тебе заботиться, неужели этого недостаточно?

Изображение на экране замерцало и растаяло, как сон. Джени села на смятую постель, обхватив руками сумку.

— Нет, Эван, не достаточно. — Она посмотрела, когда было передано сообщение — где-то в начале второго.

— Что, уже жалеешь, что привез меня сюда? Сомнения посеяны, а алкоголь и увещевания Дюриана

Риджуэя станут им хорошим удобрением. Джени вошла в лифт и поехала вниз, держа палец над клавишей «отмена», чтобы вовремя отменить вызов, как только к ней попытаются подсесть. Ей не хотелось с кем бы то ни было делить кабину, особенно с теми, кто жаждал о ней заботиться.

Анжевин и Стив сидели за письменным столом в офисе девушки, пили кофе и тихо разговаривали. Оба были в широких брюках и свитерах светло-коричневого оттенка, которые в сочетании с их волосами делали их похожими на пару зажженных спичек.

Джени удовлетворенно вздохнула. Слава Богу, кажется, ребята помирились. Но напряжение во взгляде и прокуренный воздух говорили, что не все так гладко, как хотелось бы.

Анжевин подтвердила недобрые предчувствия.

— Посол идомени пытался связаться со мной сегодня утром. Оператор сообщила также, что он искал Стива.

Стив вяло махнул Джени рукой и приготовил ей кофе.

— Как по-вашему, что это значит, Риза? Думаете, он недоволен, что мы полезли в бумаги, отчасти связанные с его прошлым?

Джени взяла у Стива кофе, кивнула в знак благодарности и опустилась на стул, стоявший у стола.

— Если бы это было так, он не стал бы связываться с вами напрямую, а воспользовался бы соответствующими каналами. Ты бы впервые об этом услышал, получая взбучку в кабинете у шефа. — Джени поморщилась: у кофе был такой привкус, словно его процедили через носок. — Если не ошибаюсь, посол хорошо знал отца Анжевин? — Она посмотрела на девушку, чтобы получить подтверждение, в котором вовсе не нуждалась. — Может, его звонок как-то с этим связан?

Анжевин скривилась.

— Господи, когда же это кончится. — Она измученно посмотрела на Джени и покачала головой. — Он прицепился, как только приехал. Не знаю, что он ожидал увидеть. Я ему говорю, Ни-Ро, я не отец, а он: знаю, ниа, Хэнсен погиб. Он ведь воспринимает все буквально.

Стив качался на стуле.

— А у них так башка устроена. Я же тебе сказал, если ты не хочешь с ним говорить, то давай я. Если он так буквален, пусть выкладывает слово в слово, что его волнует. Общими усилиями что-нибудь придумаем. Я бы позвонил ему где-то после второго причастия, часиков в десять. — Он посмотрел на Джени. — Не желаете присутствовать, Риза?

— Нет. — Джени заставила себя сделать еще один глоток кофе. — Спасибо. Сомневаюсь, что смогу чем-нибудь помочь. — Не обращая внимания на недоуменный взгляд Стива, Джени невозмутимо сказала: — К делу, ребята, где бумаги?

Анжевин скомкала одноразовый стаканчик и бросила его в Стива.

— Скажи ей, — выдохнула она и, повысив голос, добавила: — Или я скажу.

Стив встал, потянулся и подошел к зашторенному окну.

— Можно открыть? С утра палит, но мне что-то света не хватает. — Он отдернул штору, и Перед ними предстало искристое заснеженное озеро, ясное небо и венчающее картину ослепительное солнце. — Ну, как вам? Слава Богу, стекло поляризованное.

— Стив. — Анжевин потянулась за другим стаканчиком. Вдруг молодой человек изо всех сил стукнул кулаком по оконной раме. Раз, другой.

— Бета пропала, довольна?! С прошлого вечера ее никто не видел. Она так и не вернулась к себе, ее часть документов тоже исчезла. Их нет ни в номере, ни в рабочем столе, ни в офисе, где она вчера работала. Вот и все, никто ее не видел, и бумаги пропали. Что вам еще от меня нужно?!

Черт.

— В этом нет твоей вины, Стив, — сказала Джени. — Мы оба были уверены, что она останется. — Учитывая опасения Джени, если бы Бета просто сбежала, она бы облегченно вздохнула. — А где твоя половина?

— У меня в офисе. Заперта в столе. — Стив поежился под взглядом Джени. — Я не хотел, чтоб меня видели с бумагами. Не приведи Господь, могли и отобрать.

— Их нужно забрать. Идем.

По пути в офис Стива они проходили мимо столовой отдела контроля документации. И толпа потянула их внутрь, Пробиваясь к выходу, сквозь шум толпы они услышали гневные окрики.

— Сукин сын… Где он?!

— Мама родная! — Анжевин схватила Стива за руку. — Это Дюриан.

Люди расступились. Все смотрели на них. Шум мгновенно стих, словно кто-то нажал кнопку выключателя.

— Что стряслось, Бари? — крикнул Стив молодому человеку, на которого набросился было Риджуэй. — Кто-то забыл подписать накладную на ролик туалетной бумаги?

Раскрасневшийся Дюриан Риджуэй проталкивался к ним.

— Форел! Где, черт возьми, Бета Конкеннон?! — Работая локтями, Дюриан перевернул не один стаканчик с кофе, но никто не смел высказать недовольства. Все ждали, что сейчас произойдет. Вслед за Риджуэем проталкивались два офицера службы безопасности, сжимавшие в руках тяжелые длинноствольные автоматы с массивными магазинами.

— Твою мать… — Стив попятился назад, не сводя глаз со страшного оружия.

— Не вздумай бежать. — Джени схватила его за рукав, но Стив вырвался. — Ни в коем случае, слышишь…

Стив стряхнул с себя Анжевин и бросился к выходу.

Та-ак. Развернувшись, Джени сбросила с плеча сумку и шагнула к одной из охранниц. Последовала короткая схватка, взволнованные возгласы зрителей, послышался треск сломанной переносицы, и охранница опустилась на колени, прижимая руки к окровавленному лицу.

Превозмогая боль в спине, Джени вскинула тяжелый автомат и направила его на Риджуэя. Незаконное ношение оружия, но что делать? К тому же жалкий вид до смерти напуганного Риджуэя стоил того, чтобы нарушить пару правил.

Анжевин махнула Джени и указала на дверь.

— Осторожно, сзади!

Джени развернулась, встретив дулом автомата полковника Дойл. Толпа незаметно рассеялась.

— Ваш приятель далеко не уйдет, мисс Тай, лестницы и лифты заблокированы. — Она протянула руку. — Сдайте оружие, оно не для разгона толпы.

— Вы правы, — ответила Джени, — это В-40, дальнобойный вариант, предназначен для боевых действий. Стоит мне выстрелить, и ваши косточки будут собирать где-то в коридоре, а я сама в стенку влипну. Для захвата внутри помещения могли бы что-нибудь получше выбрать. — Джени направила автомат в зал, и люди тут же нырнули кто за стул, кто под стол, кто просто улегся на пол. Джени на это и рассчитывала.

— Сзади столик, а за ним дверь, — крикнула ей Анжевин. — Мне взять второй?

— Нет! — отрезала Джени. Одного В-40 достаточно. Из этой махины стрелять будет непросто: слишком сильная отдача, черт возьми!

Стань боком и упрись ногой, капитан. У тебя получится.

— Спасибо, сержант, — прошептала Джени. Она снова прицелилась в Риджуэя. — А сейчас мы пойдем туда, где нам не будут мешать, и поговорим.

— Черта с два мы будем говорить! — Риджуэй гневно указал на дверь. — Этот козел подделывал бумаги на пару с Бетой Конкеннон, а теперь ее вдруг не стало. Время разговоров прошло. Я, облеченный званием инспектор документов, имея для того достаточные основания, беру на себя всю полноту власти! — Он повернулся к Дойл. — Приказываю провести повальный обыск. Если эта шлюшка попытается дернуться, стрелять на уничтожение!

— Не. Учите. Меня. Работать. — Дойл ткнула в Риджуэя пальцем. — Высообщили, что все остальные офисы Кабинета поражены паникой. Вызаявили, что создалась угроза Содружеству. Теперь вы вспугнули единственного человека, который мог бы подтвердить каждое из ваших утверждений. У вас нет доказательств, значит, нет и оснований. Поэтому приказы вы мне отдавать не будете.

Отлично: раскол в рядах врага. Может, я наконец смогу отдать кому-нибудь эту дуру? Джени посмотрела на В-40, а потом перевела взгляд на второго охранника. Тот пожал плечами. Она едва заметно кивнула ему, и он кивнул в ответ.

— Я ставлю автомат на предохранитель и отдаю его полковнику Дойл, — сказала Джени, — после чего мы отправляемся в уютное тихое местечко, чтобы поговорить.

— Вы будете арестованы! — брызгал слюной Риджуэй, все гуще багровея. — Вы поставили под угрозу…

— Я лишь предотвратила массовое убийство, санкционированное вашим приказом, Дюриан. — Джени отключила подзарядку автомата. — Эта штуковина могла прикончить половину присутствующих. Импульсные пакеты из такой штуки могут сжечь половину зала. Они непредсказуемы — я видела, как при некоторых условиях они обогнули цель и бумерангом вернулись к стрелявшему.

Условия были созданы многовибраторным раптором большого бронетранспортера, но об этом Джени умолчала. К чему лишние подробности, если твою мысль и так поймут?

Слова Джени произвели желаемый эффект. Послышались возмущенные возгласы, и на Риджуэя устремились гневные взгляды трудяг-буквоедов. Джени мило ему улыбнулась и передала В-40 прикладом вперед Джинни Дойл.

— А теперь пойдем разговаривать.

Джени мельком глянула на еще более окаменевшее лицо Дойл, подхватила сумку и, подмигнув Анжевин, вышла вслед за Риджуэем.

Они дождались Дойл, которая отвела в лазарет пострадавшую, и все вместе отправились в офис Риджуэя. Он рявкнул Гриеру, чтобы их не беспокоили. Молодой человек тоже был свидетелем происшедшего и стоял по стойке «смирно», дабы не навлечь на себя гнев разбушевавшегося шефа,

— Стоит, как аршин проглотил! Небось начнет сейчас трепаться направо и налево, где он был и чего видел, — бурчал себе под нос Риджуэй, запирая дверь кабинета.

Он явно не мог решить, как себя вести. Он подчеркнуто не замечал Джени, а профессионально нейтральным взглядом смотрел на Дойл, пока шел к своему столу. Взгляд прищуренных глаз полковника был далек от центрального, хотя вполне мог сойти за профессиональный, если бы принадлежал наемному убийце. Садясь за стол, Риджуэй тяжело вздохнул и, глянув на Анжевин, сподобился на измученную полуулыбку.

Та просияла в ответ.

— Я все-таки решила последовать вашему совету, Дюриан, — весело защебетала она.

Удивленно выгнув брови, Дойл глянула на Джени. Та недоуменно пожала плечами.

— Какому? — Риджуэй настороженно заерзал в кресле.

— Я разыщу папиных однокурсников, которые учились с ним в Академии. — Анжевин шагала взад-вперед перед письменным столом Риджуэя и загибала пальцы. — Сенну и Тсая, Аритона и Навара. Большую четверку. Руки и Ноги, Левую Подмышку, или какими там еще частями тела они себя называли. — Она нависла над Риджуэем, упершись руками в стол. — Если хоть что-то случится со Стивом, я натравлю их на вас, как свору собак. Мамуля всегда говорила, что язык у меня хорошо подвешен, как у папы. В самый раз поупражняться в красноречии, а?

Пока Анжевин говорила, выражение лица Риджуэя сменилось с гневного удивления на строгое порицание.

— Не на ту лошадку делаешь ставку, дорогая. Этот парень успел немало дров наломать. Из-за него и твоя карьера может здорово пострадать. Он убийца, и этим все сказано.

Дойл притащила к столу Риджуэя пару стульев.

— Дюриан, давайте воздержимся от выводов, пока мы не поговорили с парнем. Мои люди вот-вот его поймают. — Она села, жестом предложив Джени последовать ее примеру — Мне нужны доказательства. А пока что я слышу только менторские проповеди.

Анжевин, не обращая внимания на намек Дойл, стукнула кулаком по раскрытой ладони.

— Он не любит Стива потому, что он из колоний.

С этими словами она плюхнулась в кресло и скрестила на груди руки.

Риджуэй измученно закатил глаза.

— Все намного серьезнее, Анжевин. Всего час назад я говорил с одним приятелем мисс Конкеннон. Этот человек — бывший разведчик, и он сказал, что вчера вечером Бета нашла его и задала ему несколько странных вопросов, имеющих отношение к имплантации. Он сказал, что мисс Конкеннон была явно чем-то обеспокоена. Этот факт, а также суть вопросов встревожили его. Весь вечер он пытался снова связаться с ней, даже заглянул к ней домой, но когда его поиски не увенчались успехом, он обратился ко мне.

— Что удивительного, если девушка провела ночь не у себя дома? — вставила Дойл.

Риджуэй покачал головой:

— Это было не похоже на Бету. Если верить этому человеку, бедная девушка вела затворнический образ жизни. Такого человека легко склонить к чему-то, увлечь за собой.

— К чему клоните вы, Дюриан? — язвительно поинтересовалась Дойл.

— Несколько дней назад я узнал одну неприятную вещь, — продолжал Риджуэй. — Оказывается, наша Бета довольно тесно сотрудничала с покойной женой его превосходительства. Все та же история, Вирджиния, то, над чем мы работали последние несколько месяцев. Ты знаешь, в каком положении мы оказались. Суд собирался закрыть нас и назначить попечителя. Сам не знаю, как мне удалось убедить их этого не делать. Нам закрыли доступ в архив Кабинета, а это означает, что мы должны быть готовы к внеплановой аудиторской проверке. А если учесть положение, в котором оказался наш министр…

Дойл провела рукой по своему блестящему черепу.

— Грядет безработица, а Стивен Форел, как и многие из нас, очень дорожил своей работой. — Устремив на Анжевин мрачный взгляд, она пригвоздила ее к стулу. Девушка словно пощечину получила. — Насколько я понимаю, часть вечера мистер Форел провел с вами, мисс Уайл. Нас интересуют кое-какие подробности.

Анжевин бросила на Джени умоляющий взгляд.

— Что именно вы хотите знать?

Я думаю, Дойл и так все знает. Желудок снова напомнил о себе, и Джени прижала к животу ладонь. Она просто хочет тебя прощупать, сочтешь ли ты необходимым врать ей.

Дойл с обманчиво располагающей улыбкой смотрела на Анжевин.

— Начнем сначала. В котором часу вы впервые встретили вчера мистера Форела?

— Около трех, может, немного позже.

— Так поздно?

— Мы были с Ризой — работали.

Дойл с едва заметным любопытством взглянула на Джени и снова обратилась к Анжевин.

— Вы не заметили в мистере Фореле ничего подозрительного?

— Ничего. Он был как всегда, правда, немного злой. — Спохватившись, Анжевин добавила: — На меня. На меня злой: мы поцапались накануне.

— А потом помирились. — Дойл снова улыбнулась. — Сегодня утром, вскоре после трех.

Анжевин вздохнула:

— Да.

— Вы вместе вышли из номера, зашли к Бете Конкеннон, остаток ночи провели у него и вернулись сюда в семь десять, так?

— Вы следили за ними? — спросила Джени.

— Мисс Тай, мы обсудим вашу встречу с Форелом и Конкеннон после того, как я закончу с мисс Уайл.

— Полковник, вы допрашиваете меня, как подозреваемую?

— Во всяком случае, не сейчас, мисс Тай. Просто…

— Прощупываете? Если имеется в виду подделка документов, мэм, то допрашивать меня не в вашей компетенции. Это может сделать лишь медиатор уровня Регистра. И поскольку, по моим последним данным, мы с вами живем в мирное время, и ничего чрезвычайного в данной ситуации не наблюдается…

— Ничего чрезвычайного?! — Риджуэй так дернул галстук, что едва не оборвал его. — Мы на грани роспуска, Риза. Что тогда вы называете чрезвычайной ситуацией?!

— Ничьей жизни не угрожает опасность, — невозмутимо отвечала Джени. — Никто не погиб, — надо надеяться. — Задета лишь наша репутация, которая никогда не была чем-то незыблемым… — Но тут Джени заметила, что Дойл, как метроном в мундире, мерно постукивает по подлокотнику.

— Кто вы такая, — процедила она сквозь зубы, — чтобы судить о моей компетенции?

— А кем я должна для этого быть? Стив выбежал из столовой за несколько секунд до вашего появления. Вы наверняка его видели, но и пальцем не пошевелили, чтобы его задержать.

— Мои люди его ищут, Тай. Сектор, в котором он находится, заблокирован.

— Если человек хорошо ориентируется на месте, заблокированные входы и выходы для него не преграда. А вы себе даже не представляете, сколько людей ориентируется здесь лучше нас с вами. Вчера среди бела дня в двух шагах от отеля меня похитили люди министерства внешних отношений. Или вы об этом даже не знаете?

Удивленный взгляд Дойл был красноречивым ответом.

— Как похитили?

— Прекратите! Прекратите немедленно! — Анжевин колотила себя кулачками по коленям. — Какое отношение это имеет к Стиву?! Какое, отношение это имеет к Нуэво Мадриду и прочей ерунде?!

При упоминании о Нуэво Мадриде Риджуэй застыл так, словно язык проглотил.

— Анжевин! — прикрикнула на нее Джени. — Не смей открывать рот до прихода медиатора.

— Но я…

— Закрой рот. Анжевин вскочила.

— Вашу мать! Стив в беде, а вы тут рассуждаете, что положено, а что нет! — Она пронеслась мимо Дойл и выбежала из офиса.

— Что, черт возьми, она задумала? — крикнул Риджуэй, и втроем они выбежали следом за Анжевин.

Дойл шла впереди всех.

— Клянусь, она знает, где ее дружок. — Резко остановившись, она повернулась к Риджуэю. — Вы сказали, у него сканер в починке? Он ведь без него не сбежит. — Она жестом подозвала двух охранников. — Где кабинка Форела?

Уровень блокировки превзошел все ожидания Джени. Когда они попытались попасть на третий этаж, система не воспринимала даже отпечатки и пластиковую карточку Дойл.

Когда же наконец им удалось пройти, Риджуэй тут же вооружился тампонами для носа. Джени вела Дойл, Риджуэя и охранников вдоль кабинок. Лишь одна кабинка была открыта. Анжевин стояла, прислонившись к косяку и прижав ко рту ладонь.

— Он не мог этого сделать, пробормотала она, когда Дойл, оттолкнув ее, влетела в крошечную комнату. — Не мог.

Дойл глухо выругалась и повернулась к Риджуэю.

— Вызывайте полицию, скажите, что нужна неотложка и медэксперт.

Риджуэй отправился на поиски компорта, Дойл вполголоса отдала распоряжения охранникам и вывела дрожащую Анжевин в коридор.

— Он не мог этого сделать, — в отчаянии твердила девушка, — не мог.

Бета лежала на полу в дальнем углу комнаты. Джени стояла в дверях и смотрела на нее. Не было необходимости подходить, и так все было ясно. На трупы юна в своей жизни насмотрелась.

После смерти тело как-то странно съеживалось. Джени услышала щелчок предохранителя и оглянулась. К ней подошел Борги, держа в руке свой Т-40, лениво жужжавший в режиме ожидания. Он устало провел по лицу рукой. Те же бледные впалые щеки, тот же опустошенный взгляд карих глаз.

— Она мертва, капитан?

Джени кивнула, уже зная, каким будет следующий вопрос. Как вы думаете, она что-нибудь…

— Как вы думаете, она что-нибудь почувствовала, мэм?

Джени взглянула на Бету. Руки раскинуты, голова уродливо подвернута, волосы рассыпались по лицу. Как же она похожа на Йолан!

— Нет, сержант, не думаю. Похоже, смерть была быстрой. Да откуда ей знать, нужно поскорее выбираться отсюда.

— Мы ведь не оставим ее так, мэм?

— Нет, сержант, не оставим, я обо всем позабочусь.

— Мисс Тай, с кем вы разговариваете?

Джени обернулась. Перед ней стояла Дойл в окружении своих подчиненных, озадаченно смотревших на Джени.

— Ни с кем, — ответила она. — Так, мысли вслух.

Она. оглянулась, Борги уже не было, но он оставил ей на память едкий запах опаленных выстрелами перчаток, от которого на глаза наворачивались слезы.

Глава 25

Джени наполняла в автомате с питьевой водой уже третий стаканчик, когда к ней присоединился Риджуэй. Он набрал воды и принялся запивать разноцветные таблетки, запихивая их в рот одну за другой, как конфеты.

— Помнится, вы говорили, что для чрезвычайного положения у нас не хватает трупа? — Он запихнул в рот маленькую желтую капсулу, в которой Джени узнала транквилизатор, приобретенный на черном рынке. — Можете поставить птичку, данное требование выполнено.

— Это не Форел.

— Вы знаете его каких-то три дня, я же работаю с ним больше года. — Риджуэй откинул упавшую на глаза прядь волос, но та упрямо вернулась на прежнее место. — Хоть вы и считаете меня плохим руководителем, но своих подчиненных я знаю достаточно хорошо.

Засунь свои знания себе в заднииу. Джени посмотрела вдоль коридора, туда, где возле кабинки Стивена возились полицейские. Один офицер протянул у двери заграждение из красящей ленты, двое других вошли в кабинку с контейнерами для сбора вещественных доказательств и отпечатков. У стены в ожидании своего страшного груза стояла санитарная тележка.

— Стив испытывал к Бете почти отеческие чувства, — сказала Джени. — Совершенно исключено, чтобы он мог вот так с ней разделаться.

Риджуэй устало пожал плечами.

— Истории известны случаи, когда наставник выставлял счет своим подчиненным.

— Да, но такие отношения может сломать лишь крайне безвыходная ситуация. В этой ситуации выход был. Взять Анжевин вместо Беты, а вместо Стива — вас. Вы можете хоть на секунду представить подобную ситуацию?

Риджуэй грустно улыбнулся.

— Бедняжка Анжевин! — Его темно-серый костюм в сочетании с бледностью и унынием делали его похожим на оживший карандашный набросок. — Она сама выбрала себе постель, ей и спать в ней. — Он вставил обратно тампоны и выглянул из ниши, чтобы посмотреть, что происходит у кабинки. — Скажите-ка мне, мой достойный враг, неужели вы и впрямь смогли бы меня застрелить?

Из-за тампонов он немного гнусавил.

— Нет. Оружие не годилось для замкнутого пространства. — Здесь можно было поставить точку, но от достойного врага не годилось утаивать определенные вещи. — Я бы уложила вас прикладом, но лишь в том случае, если бы вы проявили излишнюю агрессию.

— Весьма признателен, Риза, — ответил ей в тон Риджуэй, — вы меня успокоили. — Они прошли по коридору и остановились перед заграждением. — Может, расскажете, что вы там раскручивали с этими двумя? Опуская тот факт, что это связано с Лиссой.

— Подрывала репутацию.

— Вот как? — Риджуэй осторожно приблизился к заграждению, стараясь не попасть в поле сенсора, что вызвало бы выплескивание метящей краски. — И чью же? Того, кого я знаю или, быть может, знал? — Он стоял перед Джени, заложив руки за спину и заносчиво задрав подбородок. — Вы за Эктоном охотитесь, хотите разоблачить их с Ньюманом делишки и то, что они сделали с Мартином.

— Вот именно.

— Черт возьми! — Один из полицейских повернулся и уставился на них, и Риджуэй снизил голос. — Не говоря о скандале, не говоря о том, как на этом погреет руки Уланова, вы собираетесь взвалить все это на его превосходительство, вдобавок ко всему, что ему пришлось пережить? — Гнев вернул на его лицо привычный румянец. — У вас такое же извращенное представление о преданности, как и о том, что можно называть чрезвычайным положением. Ему придется подать в отставку. Это унизительно!

— Да вы посмотрите на него! Он же работает на самоуничтожение. Может, этого никто не замечает, но иначе, как медленным самоубийством, это не назовешь. — Через открытую дверь было видно, как кабинка озаряется разноцветными вспышками. Это означало, что судебные техники установили экраны и приступили к сканированию тела и окружающих объектов. — Вынужденная отставка может спасти ему жизнь.

— Или доконать его. — Риджуэй тоже обратил внимание на вспышки. От неприятного напоминания у него задергалось веко. — Я видел его сегодня утром, он сказал, что просил вас прекратить расследование.

— Это так.

— В таком случае что вы здесь делаете?

— Меня привезли сюда, чтобы выполнить определенную работу.

— А теперь вас просят оставить все, как есть.

— С какой стати?

Прежде чем Риджуэй успел что-то ответить, из кабинки появилась полковник Дойл с дезактиватором красящей ленты в руке. Отключив сенсор, она прошла к ним.

— Будь оно все проклято, — тяжело выдохнула она и помассировала шею. Но предложение Риджуэя воспользоваться его арсеналом медикаментов отвергла.

— Ну что? — спросил он.

— Задушена. Медэксперт полагает, что это произошло где-то в полночь. — Увидев в руках у Джени стакан с водой, она спросила: — Где тут вода, мисс Тай, не покажете?

Когда они подошли к автомату, Дойл прислонилась к стене и сползла по ней на пол.

— Вы бы видели ее шею… Медэксперт потрогал ее за подбородок, а она как хрустнет, а потом голова просто запрокинулась. Под веками кровоподтеки, большие. Убийца душил ее, а потом отпускал — она снова приходила в себя.

Джени налила воды и протянула стаканчик Дойл. Та, казалось, его не замечала.

— Пытка удушением, — сказала Джени. — Кто бы ли был убийца, ему отчаянно надо было выяснить, что она знает. То есть знала.

— Вы так уверенно об этом говорите?

— Есть кое-какие догадки.

— Вы думаете, что это Форел?

— Нет.

— Тогда кто же?

Последовав примеру Дойл, Джени тоже села прямо на пол.

— Они со Стивом работали под моим руководством в том направлении, чтобы уменьшить себе срок или вовсе избежать наказания. Из них двоих Бета как будто была больше напугана. Возможно, она доверилась кому-то еще, не сказав об этом Стиву, и этот человек ее убил.

Дойл закрыла лицо руками. Глядя на Джени сквозь пальцы, она спросила:

— Можно поподробнее о том, что они делали, чтобы не попасть в тюрьму, и что именно вы имеете в виду под словом «руководство»?

Джени колебалась. Поскольку убийство совершено на ведомственной территории, к расследованию будет привлечена полиция. Если Стив объявится, Дойл придется передать его им.

— А что я получу взамен?

— Что вы предлагаете?

— Не говорите полиции о Стиве. Если он объявится, задержите его своими силами;

— Но как? Это же убийство, мисс Тай. Пока мы тут разговариваем, полиция обустраивается у меня в офисе, там будет центр расследования.

— Но он этого не делал.

— Если верить Дюриану, у Форела были и мотив, и возможность, и средства.

— Вы слушаете этого осла?

— Убийство заставляет меня прислушиваться к разным мнениям. Кроме того, если Форел не виноват, он тоже в опасности, а тюрьма в этом случае — едва ли не самое надежное место.

Джени покачала головой, и от этого движения ее тут же затошнило.

— Он нужен мне здесь, — сказала она, — он располагает сведениями, необходимыми для моего расследования, которое я провожу по приказу его превосходительства. Кроме того, любой арест означает судебное слушание. Я не знаю, как нужно построить защиту, чтобы не вылететь после этого из Регистра.

— Все вы, инспектора, такие — самовлюбленные идиоты. Бета Конкеннон убита. Такая страшная смерть! А ваш Стивен Форел может обвязать свою гребаную карьеру вместе со своим сканером красной ленточкой и засунуть себе в задницу.

— Полковник, я не хуже вас знаю, как погибла Бета. Вы что же, хотите, чтобы истинный убийца остался безнаказанным? Что случилось с вашей открытостью мышления?

Дойл нервно задвигала челюстью. Она взяла в руки стаканчик и осторожно отхлебнула.

— Чего вы хотите?

— Не отдавайте Стива Форела полиции, предоставьте мне два дня. — Джени дождалась, пока Дойл кивнет, и лишь после этого продолжила: — Бета подделывала бумаги для Лиссы.

— Дюриан уже упоминал об этом. Стива это, конечно, разозлило, потому что тем самым Бета бросала тень на других выходцев из колоний.

— Не в этом дело. Стив пытался помочь ей выпутаться. Он все знал, и прежде всего мы пытались выяснить, почему Лисса попросила ее это сделать. — Джени подвинулась ближе к Дойл и продолжала уже вполголоса. — Восемнадцать лет назад, во время последней гражданской войны идомени, несколько членов правящего Рода заключили сделку с лоумро. Они обещали им защиту и поддержку в обмен на разработки по личностной имплантации. Эктон ван Рютер воспользовался полученной информацией и сделал имплантацию своему трехлетнему внуку Мартину. Дойл слушала, раскрыв рот.

— Так вот что за беда была с этим мальчиком… О Боже! Разве можно в таком возрасте… Из такого малыша получится чудовище. — Она горестно вздохнула. — Пять лет назад… Я только пришла сюда. Было несколько неприятных случаев, которые тщательно замалчивались. Один с его сестрой… — Взгляд Дойл наполнился болью. — Министр и его супруга знали об этом?

— По-моему, Лисса в конце концов догадалась и даже сделала имплантацию себе. Возможно, с той целью, чтобы понять, через что прошел Мартин. — Джени подумала об откровениях Эвана за ужином. — А возможно, она сделала это в расчете на то, что биохимические свойства ее мозга обусловят определенные галлюцинации в фазе обострения. Во время галлюцинаций она видела то, что хотела видеть.

— Своих детей? — скорбно посмотрела на нее Дойл. Джени кивнула, и она тяжело вздохнула. — Об Эктоне ван Рютере не один год ходили слухи, но это не мешало ему жить и здравствовать.

— Слухи — это одно, а у Беты были документальные доказательства. — Джени заколебалась. — Я почти уверена, что они у нее были — личные документы из библиотеки ван Рютеров. Као уже несколько месяцев пытается наложить на них лапу.

Дойл кивнула:

— Кое-что ей все-таки удалось заполучить, я присутствовала при передаче. Ох, и тяжело тогда всем пришлось!

— Что ж, личные документы неприкосновенны до особого распоряжения министерства юстиции, но если Навар решит, что они необходимы для ведения расследования…

— To NUVA-SCAN придет конец. — Дойл смяла стаканчик и бросила его в утилизатор. Тот вспыхнул с легким хлопком и мгновенно сгорел. — А Стиву известно содержание этих бумаг? — Джени кивнула, и полковник устало улыбнулась. — Тогда идем искать Стива. — Она встала, потерла колени. — Одна моя знакомая, с которой мы вместе учились в школе офицеров, спала и видела, чтобы попасть в службу безопасности. Ей казалось, что это такая блатная работа. Если б я сейчас ее встретила, боюсь, мне бы пришлось ее разочаровать.

Джени попыталась встать, но не смогла из-за острой боли в спине. Она протянула руку Дойл, и та легко подняла ее на ноги.

— Если все, что вы рассказали о Стиве, правда, мисс Тай, то подозреваемого номер один придется вычеркнуть из списка. Правда, не мешало бы вместо этого включить в него ваше имя.

— И себя не забудьте, полковник. Подозревать можно любого, заинтересованного в существующем порядке вещей.

— Отлично, — ничуть не смущаясь, подхватила Дойл. — Взять этот принцип на вооружение, и список подозреваемых сократится до каких-нибудь нескольких тысяч.

Двое ребят из лаборатории медэкспертизы только что вывезли тело Беты в коридор и покатили тележку к лифту. Полковник мрачно проводила их взглядом. Риджуэй, беседовавший с детективом, державшим в руке диктофон, шагнул в сторону, пропуская тележку. А вот Анжевин нигде не было видно.

— Где Анжевин? — дернула Джени за рукав Дойл.

— В лазарете. Шок плюс эта ужасная вонь. Ее сначала стошнило, а потом она потеряла сознание. — Тележка исчезла за углом, и Дойл повернулась к Джени. — Поговаривали, что Стив и Бета спали вместе. Характер у мисс Уайл не подарок.

— Вы видели шею Беты и видели руки Анжевин, сходится?

— Нет. — Дойл нахмурилась. — Медэксперт утверждает, что это были либо мужчина, либо физически сильная женщина. — Она цинично улыбнулась. — Как вы, Риза, например.

Джени ответила той же улыбкой.

— Или вы, Вирджиния.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Дойл не выдержала первая.

— Не хочу показаться циничной, но все это произошло так не вовремя. Раз в месяц мы встречаемся с полковником

Танзом из министерства внешних отношений и его людьми: так, неформальная встреча в узком кругу. Сегодня вечером моя очередь разливать чай и раздавать пирожные.

Джени насторожилась. Министерство внешних отношений. Доклад комиссии. Что, если Люсьен относится к этому кругу коллег, удастся ли ей передать ему отчет под бдительным оком Дойл?

— Я пыталась отменить встречу, но Танз настаивает. — Дойл двинулась вдоль коридора. — Говорит, нужно кое-что обсудить, сукин сын. Если учесть, как быстро в этой большой деревне разлетаются хорошие новости, меня ждет сказочный вечерок.

Она устало махнула Джени на прощание и скрылась за углом.

Риджуэй, закончив к этому времени свое интервью, не говоря ни слова, пронесся мимо Джени. Но тут кто-то легонько постучал ее по плечу. Джени повернула голову и встретила пытливый взгляд сержанта полиции, которых хотел «задать несколько вопросов, если можно, мадам».

Джени удалось найти подходящую отговорку и улизнуть. Соврать что-нибудь полиции — запросто, только этим и занимаюсь. Минутная передышка напомнила Джени о том, как она проголодалась. Она нырнула обратно в нишу, где стоял автомат с водой, и купила в другом автомате бутерброд.

Если Риджуэй успел разболтать полиции насчет Стива, то Джинни будет непросто отделаться от них. Джени задумчиво жевала. Он не сможет прятаться больше двух дней, тут и одного дня с головой хватит. Стив, ну где же ты, черт возьми?

Джени бросила в утилизатор обертку от бутерброда, и она тут же превратилась в горстку золы. Неужели ее вскоре ждет та же участь? Я видела Борги как живого, слышала его голос. Как же все-таки приятно было видеть его снова, несмотря на обстоятельства и на то, что это верный признак серьезного нарушения здоровья. Нечто подобное, наверное, ощущала и Лисса. Любой контакт, пусть даже мимолетный, облегчал боль утраты, отягощенную чувством вины.

К тому времени как Джени закончила свой поздний завтрак, полиция успела проверить все кабинки. Как же не повезло одному капитану: он надевал маску с фильтром, готовясь к обследованию аквариумов, в которые отправляли внутренности испорченных сканеров для реабилитации.

Отсек, где были расположены аквариумы, являлся самой гостеприимной зоной всего отдела техобслуживания: никаких тебе электростатических заграждений, ни азотных подушек. Обычные открытые резервуары с плавающими в них крошечными мозгами. По сравнению с аквариумами, остальные отсеки отдела техобслуживания казались благоухающим садом. На первый взгляд это место может показаться самым подходящим укрытием, и именно поэтому полиция решила в первую очередь его осмотреть.

Удачи, капитан, думаю, этой маски хватит минут на двадцать максимум. Боюсь, что форму тоже придется сжечь. Джени подошла к двери, ведущей на лестничную клетку, и вставила в щель свой пропуск. Замигали индикаторы допуска, и дверь распахнулась. Либо Дойл сняла блокировку, либо статус Ризы Тай был повыше, чем Джени предполагала. Она поднималась по ступенькам, напряженно вслушиваясь в тишину. Стиви, ну где же ты, черт возьми. Дойл, без сомнения, была тоже заинтересована в том, чтобы его найти. Удивительно только, как она могла упустить его там, возле столовой.

На месте Улановой я была бы заинтересована в том, чтобы в службе безопасности противника был такой человек, как Дойл. Джени остановилась, размышляя над тем, что ей только что пришло в голову, а затем двинулась дальше, перешагивая через ступеньку, пока ее правое бедро не взмолилось о пощаде. С дверью четвертого этажа также не было никаких проблем. Махнув удостоверением перед тремя насупленными охранниками, Джени принялась изучать настенные схемы, пока не разобралась, как пройти к лазарету.

Глава 26

Тсеша нетерпеливо поерзал на своем жестком стуле, выслушивая претензии представительницы Кса Патена в отношении неверных лаэ. Жесты кса были лишены плавности виншаро или даже лоум. Женщина, скорее, не жестикулировала, а дергалась; голос звучал так, словно она говорила в металлический ящик. Тсеша отвел глаза от ее судорожного дерганья и остановил взгляд на любимой скульптуре, но даже в ней он не нашел отраду. Ныла спина, мучила пульсирующая боль в висках. Несмотря на фокусирующее свойство боли, он уже начинал терять терпение.

Когда женщина наконец закончила, Тсеша кивнул в знак уважения к ее социальному статусу и жестом приказал ей идти, пренебрегая обычными в таких случаях благословениями. Она медлила в ожидании доброго напутствия, но Тсеша решительно рассек воздух правой рукой, на этот раз более грубо, чем оскорбил свою посетительницу.

Олигарх мне этого так не оставит, мрачно подумал Тсеша, провожая взглядом ксапатенку. Отделенные от Патена хааринцы вели широкую торговлю с людьми Внешнего Круга, кроме того, они оставались преданными своим рожденным в секте предшественникам. Тсеша предчувствовал спад в торговле, а возможно, сегодняшний непочтительный жест будет стоить ему целой забастовки.

Забастовка… в этом хааринцы так похожи на людей. Уже сейчас в них так много общего. Процесс гибридизации начался, пусть даже он не коснулся пока физических особенностей. Они много говорили об этом с Джоном Шраудом, сидя на веранде Академии, наслаждаясь солнцем и благословенным теплым ветром и споря о том, насколько такие перемены возможны.

Провозвестницу этих перемен, его милую Джени, скрывали в министерстве внутренних дел. Ее необходимо было вызволить. Сознает ли она, что стала пленницей? Тсеша надеялся, что нет, ведь ее реакция в этом случае могла быть самой непредсказуемой.

Этой ночью мой странный новый друг Люсьен должен ее освободить. Эта мысль не давала Тсеше покоя, он не мог всецело довериться своему новому гаду. Его Хэнсен, несмотря на свою неугомонность, все же стремился к какому-то порядку, а вот Люсьен, казалось, испытывал особое удовлетворение, внося смятение в души ближних. Наконец Тсеша не выдержал: он столько пережил, прошел через все лишения военных лет, но вот сносить этот треклятый стул он больше не мог. Он встал и принялся массировать онемевшие ягодицы. Что-то тут не так: смятение и спасение как-то не клеятся вместе.

Встреча с премьер-министром была отложена до вечера, и Тсеша отправился в свои покои. Он окинул взглядом комнату, которая казалась гораздо просторнее, чем была на самом деле, из-за скудности обстановки. Мой капитан может пока спрятаться здесь. Спать будет под моей кроватью. Тсеша обнажил зубы, его позабавила нелепость такого допущения. А если серьезно, днем она может трудиться за его компьютером, помогая ему в его нелегких делах. Научит его, как не умереть от тоски во время этих человеческих собраний.

Но что она будет есть? Перспектива разделить с кем-нибудь свой стол угнетала Тсешу, но если это угодно богам, так тому и быть. Только вот подойдет ли Джени его пища? Она может заболеть. Тсеша устало опустился на стул. И даже умереть. Джон его предупреждал, пищевые потребности гибридизированного существа будут постепенно меняться, привычная еда может стать настоящим ядом. Это будет нелепая смерть, которая не только убьет Джени, но и лишит их будущего.

Откинувшись на спинку стула й задумчиво созерцая деревянную скульптуру в нише напротив, Тсеша размышлял. Нет, она не сможет здесь оставаться.

Его размышления были прерваны серией громких сигналов. Уже причастие? Тсеша взглянул на часы. Нет, еще рано.

Сигнал повторился. Тсеша медленно подошел к компорту. На панели управления мигали разноцветные индикаторы.

— Странно, кто бы это мог быть?

Во-первых, система не была рассчитана на прием сообщений, и потом, никто не знал его кода.

Непорядок, но тем самым я знаю, кто это звонит, и Тсеша активизировал аудиосвязь.

— Ни-Ро! Ну вот.

— Лейтенант Паскаль, этот компорт не принимает входящую информацию.

Пауза.

— Теперь принимает.

Тсеша обнажил зубы й промолчал.

— Ни-Ро! — как-то по-детски, жалобно позвал его лейтенант, но в ту же секунду тон сменился, став резким и твердым. — Да не бойтесь, я не продам свой звонок газетчикам, если вас это волнует.

Мы разгневаны. Теперь он будет знать, что его отвергающий порядок друг может и сам раздражаться, а не только лишать равновесия других. Тсеша придвинул к компорту стул и сел.

— Ни-Ро, активизируйте, пожалуйста, видеосистему.

— Хорошо, Люсьен. — На дисплее показался профиль его нового друга. — Я не ожидал твоего звонка.

— Это очевидно.

Люсьен по-прежнему сидел боком. Было видно, что он с чем-то возится за кадром.

Мелькнуло что-то белое. Снова.

— Лейтенант…

— Прошу прощения, Ни-Ро, у меня тут небольшие технические трудности.

Наконец он поднес к лицу белую сложенную салфетку и прижал к той щеке, которую Тсеша не видел.

— Люсьен!

— Да, Ни-Ро?

— Что там у тебя?

— Да так.

— Опусти салфетку.

Нехотя Люсьен сделал то, о чем его просили.

Тсеша невольно провел рукой по собственной щеке, когда увидел на лице своего собеседника четыре рваных кровоточащих полосы. Он вспомнил, что в обычае у людей было держать дома животных.

— Это твой питомец тебя поранил? Люсьен грустно улыбнулся.

— Можно и так сказать. — Улыбка сменилась презрительной гримасой, и он снова прижал к ране салфетку. — День сегодня выдался не очень.

— Но самое серьезное испытание еще впереди.

— Спасибо, что напомнили, а то я совсем забыл.

— Хорошо, что ты позвонил, и я смог напомнить.

— Что бы я без вас делал, Ни-Ро? — Люсьен отнял от щеки салфетку и посмотрел на пятна крови. — Совершено убийство. Погибла молодая женщина, инспектор. Килиан ее знала.

У Тсеши сжалось сердце.

— Моя Джени ее убила?

— С чего вы взяли, Ни-Ро?

— Прошлое…

— …осталось в прошлом. — Люсьен покачал головой. — В момент убийства Килиан в главном корпусе не было.

— Откуда тебе это известно, Люсьен?

— Из надежного источника.

— А, шпионы?

— Да.

— Ага. — Тсеша с досадой смотрел на лейтенанта. Он снова видел перед собой стену. Опять эта непроницаемая маска! — Это убийство так тебя волнует?

— Убитая работала вместе с Килиан, Ни-Ро. Они расследовали смерть Лиссы ван Рютер и ее связь с событиями в Кневсет Шере. — Из-за алых царапин Люсьен казался совсем бледным. — Но мы знаем, какая тут связь. Эктон ван Рютер и Рикард Ньюман были друзьями. После того как Килиан убила Ньюмана, ван Рютер подстроил взрыв корабля. Он сделал это, чтобы спасти свою шкуру и отомстить за смерть Ньюмана, но должно быть что-то еще.

— Что-то еще?

— Еще одно связующее звено, которого нам не хватает.

— В конечном итоге все будет связано в единое целое, Люсьен. В этом корни порядка.

.— Ни-Ро, мне сейчас не до философствования. Нужны факты.

Тсеша понуро опустил плечи. Как часто они с Хэнсеном спорили об этом. Должно быть что-то еще, Нема! Его ученик мерил шагами свою Келью в Храме, как лев в клетке. Как, черт возьми, в структуру порядка укладывается взрыв транспортного судна в депо под Кневсет Шерой?

— Какая разница? — сказал Тсеша, в равной степени обращаясь к своему погибшему другу и к собеседнику на экране. — Наши поступки отражаются на нашем знании. Поступок, совершенный одним, это поступок, совершенный всеми.

— Грехи отцов, Ни-Ро?

— Грехи есть грехи, Люсьен. Они пятнают весь род как единое целое. Вот почему самых отъявленных грешников отправляют к хааринцам, их отсекают от целого, чтобы спасти души их собратьев.

— Хорошо, — вздохнул Люсьен. — Кого из министерства внутренних дел вы бы отправили к хааринцам?

Тсеша обнажил зубы.

— Мою Джени, Люсьен.

Подражая хааринцам, Люсьен издал гортанный звук.

— Вы прекрасно понимаете, Ни-Ро, что я не это имел в виду.

— Но у меня нет другого ответа. Ей не место среди людей, она больше не. такая, как вы, она должна выполнить свою священную миссию.

— Какую же?

— Она токсин, реагент перемен. — Тсеша удовлетворенно вздохнул. Надо же, обошелся без сканера. Он постепенно осваивается в этом ужасном английском.

— Как поэтично, Ни-Ро. — Люсьен прикоснулся к щеке и тихонько застонал. — Я собираюсь отменить на сегодня все встречи и вечером выследить ее в главном корпусе. — Впервые он посмотрел Тсеше прямо в глаза. — В восемь вечера, Ни-Ро, через полчаса после вечернего причастия. Вы должны быть у той самой сторожевой вышки. Зарядите как следует скиммер и ждите.

Откуда он знает? Тсеша изучающе посмотрел на Люсьена. Благодаря тому, что они видели друг друга на экране, этот взгляд был не таким сильным вторжением. Он и взглядом напоминает хааринца, этот странный лейтенант. Из отдаленных уголков памяти всплыла песня клинка, вынимаемого из ножен.

— Да, Люсьен. Она должна жить, это необходимо нам обоим. Ты избрал ее своей госпожой, значит, твой меч призван защищать ее.

— Моей госпожой? Да, пожалуй, вы правы. — Люсьен горделиво вскинул голову. Этот жест был сугубо человеческим. — Она и ваша избранница, но в несколько ином смысле. Ей известны ваши планы в отношении нее?

Он знает! Как же он похож на Хэнсена.

— Так ты знаешь о слиянии? — спросил Тсеша. — О гибридизации, знаешь о том, что должно произойти?

— Я читал ваши довоенные статьи, Ни-Ро. — Люсьен скомкал окровавленную салфетку и отбросил ее в сторону. — Я не могу сказать, что согласен с вашими взглядами.

Вот как?

— Но вы тоже хотите ее спасти, а одному мне не справиться.

— Я приеду, Люсьен. — Тсеша внимательно наблюдал за лейтенантом. — Угоню скиммер и приеду. — При этих словах уголки губ Люсьена, как он и ожидал, изогнулись кверху. Но тут послышался знакомый мелодичный сигнал. — А сейчас я должен идти, — добавил Тсеша. — Второе утреннее причастие. Я вознесу молитву о том, чтобы сегодня нам сопутствовал успех

Люсьен кивнул, и Тсеша отключил связь. Экран померк. Какое-то время он задумчиво смотрел на серый немой квадрат.

И все же Хэнсен совсем другой. Он задумчиво расправил складки на мантии и потянулся за сканером. Увы, его верный помощник на этот раз не прояснил его смутные догадки. Он выбрал мою Джени. Этот совсем еще молодой лейтенант, чьи глаза, чья душа, казалось, окутаны невидимой пеленой смерти. Сквозь закрытую дверь уже доносились звуки приготовления к причастию. Эти звуки успокоили Тсешу и рассеяли его недобрые предчувствия.

Ему нужна помощь, и он избрал меня, этот странный, окутанный смертью человек. Приглашающе засветилась лампочка над входом. Тсеша поднялся. Как же тяжело было у него на душе! Он молил богов, чтобы они помогли ему разобраться во всем и дали сил для свершения задуманного.

Глава 27

Джени застала Анжевин в самый разгар оживленной беседы с дежурным врачом. — Сколько раз можно повторять! — Удар кулаком по тумбочке. — Мне уже хорошо, я здорова!

Врач был само терпение и невозмутимость. Высокий, мускулистый, он стоял перед ней, скрестив на груди руки, и бесстрастно выслушивал все ее пылкие нарекания.

— А что, если она согласится наведываться через каждые два часа? — Джени понимающе улыбнулась врачу. — Девушка, конечно, пережила шок, но, по-моему, она уже пришла в себя, как вы думаете? Смотрите, щечки порозовели. — Она наклонилась к Анжевин, которая смерила ее гневным взглядом. — Зрачки в норме. Она, правда, немного возбуждена, но два показателя из трех неплохие.

— Тоже мне защитница, — ворчала Анжевин, когда они несколькими минутами позже вышли из лазарета. У лифтов и дверей, ведущих на лестницу, стояла охрана. — С какой стати мне наведываться к ним? Это глупо, я чувствую себя прекрасно.

— Не спорь, — одернула ее Джени. — Дойл не прислала бы тебя сюда, если бы все было нормально. — Ей также пришло в голову, что полковник решила спрятать Анжевин в надежном месте, пока Стив разгуливал на свободе, но об этом она промолчала.

— Дойл услала меня сюда, чтобы я не путалась у нее под ногами. Да, я потеряла сознание, ну и что такого? Первый раз труп увидела. — Анжевин с отвращением скривилась. — Дойл тоже была не в себе, я видела, как ее несколько раз чуть не стошнило.

— Она живой человек, Анжевин. Если бы ее перестало тошнить при виде трупа, ей следовало бы сменить работу.

— А вы даже глазом не моргнули! Стояли в дверях и глазели на этот ужас. — Они подошли к офису Анжевин, и девушка открыла дверь. Она бросила на Джени взгляд, в котором читалась зависть и что-то еще. Нечто вроде «я бы тоже хотела быть такой невозмутимой… наверное». — У вас есть какие-нибудь соображения? — Она бросилась к почтовому ящику, но, перебрав почту, удрученно отошла от него. — Насчет Стива?

Джени мысленно вернулась к ужасной картине на месте убийства. Да так, приметила кое-что. Нечто такое, о чем она предпочла бы не говорить. Бета напомнила ей о Йолан и, глядя на нее, ей удалось на короткое время воскресить Борги. Джени повела плечами. Спину отпустило, в колене не щелкало, даже желудок перестал болеть. Ну ты, подруга, даешь! Погибла девушка, а ты, как вампир какой-то, реагируешь на ее смерть хорошим самочувствием.

— Где же, черт возьми, он может прятаться? — Анжевин заперла дверь и подбежала к компорту. — Выбраться отсюда у него не было времени. — Она включила систему и прослушала аудиосообщения. Одно сообщение за другим отправлялось в корзину уже после первых двух-трех слов. — Ну, где этот сукин сын?!

— Надеюсь, он додумается не оставлять тебе сообщения. — Джени придвинула стул. — Он ведь знает, что Дойл постарается это проверить.

— Она не посмеет.

— Совершено убийство, Анжевин, — еще как посмеет, и более чем вероятно, что она уже это сделала.

— Но она бы его не стерла, правда?

— Нет, она бы оставила его для тебя, а затем установила бы за тобой наблюдение, пока ты не вывела бы ее к Стиву.

— Черт! — Анжевин плюхнулась в кресло. — Но, Риза, это не он! — Она оттянула горловину свитера. — Чего только ему вздумалось бежать?

— Когда на тебя направляют В-40, пусть у тебя лишь один действующий нейрон, первой реакцией будет желание дать деру.

— Но вы же не убежали, — опять тот самый взгляд, — а просто взяли его прямо у охранницы из рук.

— Мне повезло: она не умела с ним обращаться.

— Зато вы умеете… — Анжевин спокойно и сосредоточенно смотрела перед собой. — Вы, случайно, не знаете, где он может быть?

Джени порылась в сумке и скоро вынула небольшой металлический предмет цилиндрической формы. Повернула его верхнее основание и поставила на стол.

— Несколько минут мы можем говорить спокойно. Анжевин недоверчиво посмотрела на прибор.

— А что это?

— Инсектицид.

— Так она еще и жучков мне тут наставила?!

— Тебя еще только в лазарет вели, а ордер на прослушивание твоего офиса уже был готов. Думаю, здесь только аудио, видеосъемку они берегут для настоящих преступников. — Кем не сегодня-завтра мы можем стать. Джени чуть подвинула цилиндр, установив его прямо между ними. — Не удивляйся, если скоро заявится кто-нибудь из сервисного центра для «профилактического осмотра» систем. Помехи, которые дает эта штуковина, фиксируются как треск сгоревшей платы в компьютере.

— И где вы берете такие штучки? — с жадным любопытством в голосе поинтересовалась Анжевин. Она бы с радостью включила диктофон и записывала.

— Ну, сейчас все что хочешь можно достать. Вопрос в том, что ты готова дать взамен. — Джени погладила пальцем приборчик. — А что касается Стива, то есть пара мест, которые я хотела бы проверить…

Анжевин подскочила.

— Идем!

— Угомонись. — Джени сделала девушке знак сесть. — Ты останешься здесь.

— Еще чего!

— За мной Дойл тоже присматривает, но с тебя она просто глаз не сводит. Лучшее, что ты можешь сделать сейчас для Стива, это остаться здесь. Поработай, как можно больше звони, ходи взад-вперед по коридору и заговаривай со всеми, кого только увидишь. Через каждые два часа — в лазарет.

Взгляд Анжевин медленно прояснился.

— Вы хотите, чтобы я отвлекла их на себя, пока вы будете разведывать?

— Во всяком случае, это не помешает. — Джени поднесла к губам палец, затем, смахнув приборчик со стола, спрятала его обратно в сумку. — Поразмысли надо всем, — сказала она, направляясь к двери, — а я ненадолго в отель.

Повеселевшая Анжевин бодро помахала Джени на прощание и, повернувшись к компорту, принялась сосредоточенно набирать чей-то код.

Как же ты нас озадачил, Стивен. Джени заглянула в комнату отдыха: за столиком двое охранников играли в карты. Больше в комнате никого не было, и эти двое удивились, увидев Джени. Похоже, с утра инспектора избегали сюда заходить.

Все лифты и выходы на лестницу охранялись по меньшей мере одним часовым. Джени спустилась на второй этаж и прошла в женскую раздевалку большого спортзала. Задрав голову, она внимательно осмотрела потолок. Не могли же они здесь видео поставить.

Джени полезла в карман брюк и вынула крошечную пластиковую карточку, которую накануне стащила со стола администратора спортзала. Вставив карточку в соответствующую ячейку, она открыла шкафчик. Достав полотенце, в которое был завернут отчет, Джени небрежно скатала его и сунула в сумку, а затем, чтобы ублажить возможных наблюдателей, взяла с полки небольшую салфетку для рук и мыло.

Подойдя к умывальнику, она старательно вымыла руки. Любые действия должны быть внешне оправданы. Мыло было черным, с бархатным ароматом влажной тропической ночи. Вот я и пришла сюда, чтобы попробовать это мыло. О нем столько говорят. Она завернула мокрое мыло в салфетку и сунула в сумку.

В коридоре было немноголюдно, Джени на минуту остановилась у доски объявлений, а затем подошла к стеклянной панели, которыми перемежалась стена, разделявшая спортзал и коридор. В зале мужчина и женщина играли в гандбол. Внезапно на Джени нахлынула волна приятного умиротворения. Весь мир, казалось, чуть замедлил свое вращение.

Джени прошла в уголок отдыха, села за столик и принялась листать газету, оставленную предыдущим посетителем. Здесь и там роились небольшие группы служащих в форме и в штатском, возбужденно обсуждавших последние события. До Джени доносились обрывки фраз: «убийство…», «девушка…», «сектор техобслуживания…» Появились двое охранников и, подойдя к продуктовому автомату, принялись изучать его содержимое. Джени взглянула на часы. С момента обнаружения тела Беты прошло полтора часа. Нужно отдать Дойл должное: если она намеревалась взбудоражить все министерство, обусловив тем самым дополнительные энергозатраты служащих, то она своего добилась. Джени дождалась, когда удалятся охранники, встала и ушла.

Где же ты прячешься, Стивен? Джени уныло брела по коридору, ведущему к лифту. О чем говорят в группках, сгрудившихся по углам и у дверей офисов, можно было и не прислушиваться, и так ясно.

Не тревожьтесь, граждане, ваши друзья из службы безопасности держат ситуацию под контролем. Джени спустилась в лифте на самый нижний уровень подвала и, оказавшись в тоннеле, подъехала до отеля на продуктовом скиммере. Опять же лифтом поднялась к себе и, открыв дверь пластиковой карточкой, вошла в номер. Недавно, видимо, наведывалась горничная. Кровать была застелена, а в воздухе витал приятный аромат освежителя. Джени принюхалась и поморщилась. Странный какой-то запах для освежителя: резковатый, терпкий и… такой знакомый! Не может быть!

Краем глаза она заметила движение. — Риза! — Прикрыв ладонью зажженную сигарету, в гостиную вышел Стив. — Тихо, я все объясню.

Глава 28

Как, черт возьми, ты сюда попал?! Стив попятился и чуть не упал, наткнувшись на кофейный столик.

— Я же сказал, тихо.

— Я и так тихо, — возразила Джени чуть громче, чем это было необходимо. — Только с самого начала: что произошло после того, как ты сбежал от Риджуэя?

Стив попыхивал сигаретой. Рядом, на кофейном столике лежало несколько использованных капсул.

— Рванул по коридору к себе в офис, сгреб свою половину бумажек и — по ступенькам вниз.

— А Джинни Дойл по пути не встретил?

— Черти б ее принесли! — Он с ужасом посмотрел на Джени. — Если бы встретил, сейчас бы тут не стоял.

Кто знает.

— А лестница еще не была заблокирована?

— Не-а, все работало, пока я вниз не спустился, тут слышу: бегут. Я нырнул в дверную нишу. Смотрю: охранников набежало!.. Я подождал, пока они уберутся, и — на лестницу. Пробую — закрыто. Я понял, что до главного выхода уже добежать не успею, и подался на черный ход, к разгрузочным платформам.

— И что, там ещё было открыто?

— Ага. Сегодня как раз продукты завезли. Смотрю, внутри вся платформа заставлена и снаружи вагонетки по десять в ряд стоят. Хоть и мороз, а жратву привезли — надо разгружать. Один из начальников гаркнул на меня, чтоб, ы я не стоял без дела. Я напялил комбинезон, и — за работу. Сказано — сделано.

— Теперь понятно: в комбинезоне тебя никто не узнал. Ты ж небось и ялик себе отвернул?

Стив ухмыльнулся:

— Здорово выкрутился, а? С полчасика пришлось попахать, правда. Я пока в Оксбридже учился, приходилось самому на хлеб зарабатывать, так что я в таких делах спец. Шеф постоял немного, посмотрел, как я работаю, и пошел других уму-разуму учить. А охрана туда-сюда мотается, бедная. Один встал и пялится на меня, а я знай себе работаю как ни в чем не бывало. Кому придет в голову, что нежёнка-инспектор знает, как ялом управлять? — Он хитро улыбнулся. — Я выждал немного, и — на улицу, с понтом, аккумулятор сел. Пришвартовался в павильоне техобслуживания, пересел на ялик озеленителей и — прямиком сюда.

Джени увлеченно слушала рассказ Стива, но тут ее кольнуло воспоминание о Бете.

— Заехал я на хоздвор, — продолжал Стив, — а там я знаю одну комнатку, где горничная оставляет грузчикам перекусить. Я иногда туда заглядываю за брусничным пирогом. Снаружи там всегда открыто, а вот внутренняя дверь… Я дождался прихода горничной и прошмыгнул, когда она отвернулась. Наверх — лифтом. Сюда во время уборки пробрался. И вот он я. — Он удивленно посмотрел на Джени. — Как ни странно, сюда несложно было попасть.

— Вот бы это слышала Дойл.

— А что, обязательно ей докладывать? — Стив полез в карман брюк и вынул очередную сигарету, которую сунул в рот, не зажигая. — Как там Анж?

— А как ты думаешь?

— Злая, как сто чертей. Дойл небось на ней отыгрывается.

— Я уверена, что она за ней следит. Надеюсь, ты не додумался ей позвонить? — Стив покачал головой. — Смотри мне, пройдет немного времени, и у вас двоих может крышу сорвать, но если ты попытаешься с ней связаться, тебе конец. —

Джени помолчала, дождавшись согласного вздоха Стива. — Так, значит, ты с четвертого этажа прямо на первый спустился, на третий не заглядывал? К себе в кабинку не заходил? Стив озадаченно посмотрел на нее.

— Не-а, у меня времени ни хрена не было, Риз.

— А когда ты был там последний раз?

— Прошлой ночью, задержался после твоего ухода, надо было подвинтить кое-что. — Он насторожился. — А что?

У Джени от напряжения мурашки по спине побежали.

— Бета убита. Ее тело нашли в твоей кабинке часа два назад. Ее задушили. Медэксперт говорит, что смерть наступила около полуночи.

Стив хотел было покачать головой, но вместо этого лишь как-то судорожно дернулся.

— Какого… За что они ее?

— Думаю, она за твоей спиной попыталась с кем-то договориться.

— А, черт…

— Этот кто-то ее убил. Судя по тому, как он это сделал, убийца пытался что-то из нее вытрясти.

Джени присела на подлокотник кресла и, покачивая ногой, задумчиво смотрела на солнечный блик, мелькавший на ботинке. Теперь мне немного лучше. Оно волной накатывает и отпускает. Она оторвала взгляд от ботинка и посмотрела в напуганные глаза Стива.

— Что значит «как он это сделал»? В смысле, «вытрясти что-то»?

— Он не сразу ее убил: пытался вытянуть из нее какую-то информацию.

— И ему это удалось?

— Не знаю.

— Так чего ж он, гад, меня не спросил? — выпалил Стив и выбежал из комнаты.

— Стив! — Джени бросилась следом за ним в ванную. — Куда это ты собрался?

Стив уже успел натянуть одну штанину комбинезона. Перепачканная машинным маслом куртка лежала тут же на полу.

— Назад, в главный корпус, — сказал он и сунул в штаны другую ногу. Застегиваясь, добавил: — Собираюсь выяснить, кто это сделал.

Джени встала против двери и собралась на тот случай, если психических методов воздействия окажется недостаточно и придется прибегнуть к физическим.

— На твоем месте я бы не стала этого делать.

— Почему же? — Стив уже разобрался с брюками и натягивал через голову куртку.

— Да потому, что в главном корпусе народ думает, что это сделал ты. Риджуэй попытался объявить чрезвычайное положение и приказал тебя убить, если при захвате ты вздумаешь оказать сопротивление. Дойл ему объяснила, кто в доме хозяин, и если до чрезвычайного положения дело не дошло, то насчет того, убивать тебя или нет, они поговорить не успели.

Бурная возня под курткой поутихла.

— Это уже не просто подделка документов, Стив. Тебя разыскивают по подозрению в убийстве.

Куртка полетела на пол.

— Анж тоже думает?..

— Нет. — Джени позволила себе расслабиться. Стив, похоже, уже не горел желанием куда-то бежать. — Первое, что она сказала: «Он не мог этого сделать».

— Вопрос еще, что она при этом подумала. — Стив простонал. — Она видела Бету? — спросил он и зажмурился, когда Джени кивнула. — И как она?

— Ей стало плохо, и Дойл отправила ее в лазарет. Но мне лично кажется, что она просто хотела спрятать Анжевин, пока ты разгуливаешь на свободе. — Джени помолчала, ожидая, что Стив что-то ответит, но он смотрел мимо нее невидящим взглядом. — Вот почему тебе лучше пока остаться здесь. Кто-то совершил убийство и постарался подставить тебя. У них нет против тебя ничего конкретного, но если верить старой пословице, достаточное количество совпадений может привести человека на виселицу. — Взгляд Стива наконец сфокусировался на Джени. В нем читалась безысходность загнанного животного, ожидающего смертельного выстрела. — Пойдем в комнату и спокойно поговорим.

Джени вернулась в гостиную и подождала, пока Стив снимет свой комбинезон. Она осторожно села. Спина снова начинала болеть. Это просто очередная волна. Скоро отпустит.

Стив вышел из ванной и упал в кресло, стоявшее напротив Джени.

— Итак, после того, как ты убежал, ты отправился к себе за сканером и бумагами, — сказала она. Стив кивнул:

— Обычно я ношу сканер с собой, но мы с Анж приехали рано, и после того, как она припарковалась в гараже, мы просто остались в машине и посидели немного, поговорили, ну и… — У Стива покраснели уши. — Сами понимаете.

Джени заставила себя улыбнуться:

— Да, понимаю.

— И когда мы поднялись наверх, я обнаружил, что забыл пояс с крепежом для сканера у нее в машине. Потом нужно было искать Бету, вот я и кинул сканер в стол вместе с бумагами. Не мог же я носиться с ними повсюду, как со скипетром и державой. Если учесть, что был арестован архив, меня бы точно сцапали.

— Где бумаги?

Взгляд Стива прояснился.

— В куртке. — Он бросился в ванную и вернулся, держа в руках перепачканную куртку. — В этой штуковине карманов как луз на бильярдном турнире.

Он расстегнул змейку, и вскоре на кофейном столике перед ними лежал сканер в потертом футляре, набор инструментов первой необходимости и толстая папка с документами, написанными от руки на обычной бумаге и…

— Тут кое-где даже печать премьер-министра стоит. — Джени потрогала глянцевую молочно-белую страницу. Ей стало не по себе от знакомого ощущения: именно на такой бумаге печатались все правительственные документы. — Здесь оригиналы. Ведь это…

— Знаю, — спокойно ответил Стив.

— …эксклюзивные материалы, предназначенные лишь для одной-единственной пары глаз.

— Знаю.

— Глаз премьер-министра!

— Ну и что теперь? По-моему, она не собиралась использовать их так, как следовало бы. — Стив презрительно скривился. — Они следили за ней, женой министра, знали, что ей тяжело, но тупо следовали по пятам со своими сканерами и ждали, что дальше будет. Они выросли вместе, вместе учились, вместе воспитывали детей, она была одной из них, а они просто смотрели и ждали, когда она сгорит. — Он пнул папку через стол. — Забирайте.

Джени раскрыла папку.

— Кто сделал подборку?

— Бета. Леди помогла с документами из личного архива, но Бета взяла на себя больше, чем вы думаете. — Стив нахмурился. — У нее была хватка, она знала, как раздобыть то, что ей нужно. Просто приходила к друзьям в другие министерства, ходила себе по кабинетам. Она говорила: «Страшно подумать, что только люди оставляют у себя на столах».

Джени взяла в руки один из правительственных документов.

— Только не рассказывай мне, что она вошла в кабинет к Ли Као и сказала: «Простите, ваше превосходительство, вы позволите?»

— Я не знаю, откуда у нее это. — Стив возился со змейкой. Раздался пластмассовый треск, змейка подалась. — Она ничего не рассказывала, просто говорила, что у нее есть связи.

Связи, очень хорошо.

— Что ж, возможно, она сделала тебе одолжение тем, что не рассказала, — заметила Джени, продолжая листать документы. — Мы могли найти тебя рядом с ней, лежащим на полу кабины.

Нарисованная Джени картина заставила Стива забыть о змейке. Он отпихнул куртку, невнятно пробормотал что-то насчет жажды и удалился на кухню.

Джени продолжала листать подборку. Правительственные документы содержали информацию, уже известную ей из отчета комиссии: все о публичных проколах Лиссы, несколько семейных разборок. Все тщательно подобрано, со ссылками на ее поездки в Нуэво Мадрид. Так, значит, Бета не успела найти ничего нового, она лишь стащила информацию у команды аналитиков Кабинета. Джени отложила в сторону документы и принялась за разносортные заметки и послания.

Вот записка из управления дорог и транспорта, в которой перечислялись аварии, произошедшие по вине Лиссы, счета на спиртное, список поломанной мебели. Возможно, в устах инспектора это звучит как богохульство, но не все следовало фиксировать на бумаге. Авторы этих обличительных записок забыли, что речь шла о живом человеке — враче, жене, матери. Джени с досадой оттолкнула стопку бумаг, и несколько страниц упало на пол.

Стоп! Джени подобрала один из упавших листов и вздрогнула от неожиданности. Этот — из консульства. Из Рота Шеры. Она взглянула на дату, помеченную в левом верхнем углу. Я все еще была в Кневсет Шере. Йолан уже погибла, но остальные были живы: измученные, безоружные, но верившие, что их капитан сдержит свое обещание и благополучно доставит их домой.

Джени прикоснулась к снежно-белой странице, провела пальцем по ярко-синей кайме. Судя по полям и формату, это распечатка звонков, но без справочника шифров консульства расшифровать документ фактически невозможно. Тогда они использовали чередование полустиший. С помощью сканера и компьютера, может, ей и удастся расшифровать код. На это уйдет день или целая вечность. Послышались шаги Стива, Джени быстро сложила документ и спрятала его в нагрудный карман пиджака.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил Стив, открывая бутылку новоиндизийского пива.

— Ничего такого, чего бы мы не знали, — пожала плечами Джени. — Я искала документы консульства восемнадцатилетней давности.

Стив покачал головой.

— Такие белые листы с синей каймой? Я смотрел, там их нет. Бета сказала, что в ее половине документов были. В кабине рядом с ней ничего не обнаружили?

— Вроде как нет, — покачала головой Джени. — Может, они лежали под телом или в ящике стола, так что я не видела. — Хотя в том столе ящики маленькие, такая папка вряд ли бы поместилась. А в той папке, что у меня в руках, консульских бумаг не было, когда Стив просматривал ее прошлой ночью. — Ты прошлой ночью у себя в офисе спал?

— Ага, соснул пару часов, домой идти не хотелось. — Стив покраснел. — Не люблю спать один.

— А во сколько, примерно, ты уснул?

— Часиков в десять. Я помню, потому что на утилизаторе мигал индикатор подзарядки, а когда я проснулся, он уже погас.

— Уборщики около одиннадцати приходят?

— В моем крыле где-то ближе к половине одиннадцатого. Джени откинулась на спинку дивана, бросив папку рядом с собой. Выходит, кроме уборщиков к тебе кто-то еще заглядывал. Джени ясно представила себе, как Бета прокралась в офис Стива, обнаружила, что он спит, и сунула самый важный документ из тех, что дала ей Лисса, в его папку. Зачем тебе это было нужно, Бета? Что, если она хотела скрыть самую важную информацию от своего другого сообщника? Ну конечно! Но ее план не удался, этот человек знал, что искать, и знал, чего не хватает. Я непременно должна раздобыть справочник шифров.

— Мне нужно идти. Стив встал.

— Не думаю, что мне можно с вами.

— Ни в коем случае. Тут газет накопилось за три дня. — Она указала на стопку, уверенно растущую со дня ее прибытия. — Займись ими, но не смей прикасаться к компьютеру.

Во-первых, он закодирован на меня, во-вторых, я уверена, что любое включение фиксируется. В действительности весь номер может быть под наблюдением. Я пару раз в день стараюсь проверять, но это их вотчина. Им известны такие уловки, о которых я даже не слышала.

— Не будут же они подставлять жучков гостье его превосходительства.

— Они не настолько деликатны. — Джени подошла к голографической видеоприставке и похлопала по ней рукой. — И держись подальше от этого. Компорт тоже не трогай. Нам ни к чему, чтобы они зафиксировали исходящие из моего номера звонки, когда меня здесь нет. Это понятно?

Стив сел и вынул очередную сигарету.

— Да, мамуля, обещаю быть хорошим мальчиком.

— И если ты не собираешься бросать курить, то делай это в ванной. — Джени открыла дверь в офис. — Свой комбинезон положи сюда. Если кто-то попытается проникнуть в номер, возможно, тебе придется одеться и выпрыгнуть в окно.

— Мы же на втором этаже, Риз.

— Под окном двухметровый слой снега, он смягчит падение.

— Легко сказать, чужих костей не жалко. — Стив тяжело вздохнул. — Неужели они и вправду могли меня застрелить?

Сейчас они так напуганы, что весь Кабинет перестрелять могут. Джени вынула из сумки собственный пистолет.

— Справишься? — спросила она, протягивая его Стиву.

— Д-д-да. — Стив с открытым ртом рассматривал тяжелую рукоятку и устаревший силуэт. — Ба, у отца такой же был. Настоящий антиквариат!

— Спасибо.

— Он у меня в разведке служил. — Молодой человек с подозрением посмотрел на Джени… Нет, сейчас у него было не то настроение, чтобы расспрашивать ее о прошлом. — Неужто они и вправду могли меня застрелить?

Не удостоив ответом мучивший Стива вопрос, Джени поспешила в ванную. Сейчас умоюсь холодной водой, и можно еще сутки не спать. Конечно, можно. Джени проверила, цела ли пленка, и придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале. Подустала малость. На том парне из гаража совсем лица не было, он так похудел, кожа да кости остались. А еще он бредил. То, что она видела Борги, бредом вряд ли можно назвать. Слышала его? Это просто стресс, имплантация, опять же. Просто было слишком много оружия и трупов за короткое время. Она придет в себя, как только ей удастся немного поспать. Джени вытерлась и вернулась в гостиную. Стив так и сидел, зажав пистолет между ладонями.

— Риз.

Джени перебросила сумку через плечо. Напомнив о себе, хрустнула в кармане пиджака распечатка из консульства. — Да?

— Может, лучше себе оставите? — Он протянул ей пистолет, проследив за тем, чтобы дуло было направлено в пол. — Тот, кто убил Бету, хотел сначала только с нами двоими расправиться, но вы нам помогаете. Что, если он решит вами заняться?

— За меня не переживай, — бросила через плечо Джени и закрыла за собой дверь. Меня убить невозможно, я бессмертна.

Все мы когда-нибудь умрем, капитан.

Только не я. Уже пыталась, помнишь? Ничего не вышло.

Когда лифт тронулся, снова напомнил о себе желудок, но неприятное ощущение вскоре прошло. Джени поправила лямку сумки, представив себе пустое отделение, в котором обычно лежал пистолет. Нет, она не жалела, что решила оставить оружие Стиву, пусть лучше будет у него.

Волна накатывает и отступает.

Ей он все равно не понадобится.

Глава 29

С помощью своего пластикового пропуска Джени беспрепятственно прошла в то крыло управления контроля документации, где находился архив. Идя по узкому коридору и поглядывая на таблички на дверях, она лихорадочно соображала, что бы такого наплести заведующему отделом кодов, чтобы получить справочник.

Мне тут случайно старый код попался, с ними редко приходится иметь дело… Нет, не то. У меня встречная проверка, нужно расшифровать иск, старый иск о неправомерности действий службы безопасности. Звучит достаточно глупо, чтобы походить на правду.

Она остановилась перед простой металлической дверью, открывавшейся после считывания отпечатков ладоней. Сто процентов, войти может каждый. А вот выбраться поди попробуй, если твои данные чем-то не понравятся. Готовая камера, сидишь и ждешь, пока за тобой придут. Джени вытерла ладонь о штанину и приготовилась было прижать ее к считывающей поверхности, как вдруг дверь раскрылась сама собой. Никак меня уже ждут.

В дальнем конце комнаты со стула, стоявшего перед столом заведующего, поднялась Джинни Дойл собственной персоной. Сам заведующий, стройный темноволосый молодой человек в штатском, стоял чуть ближе к двери у небольшого рабочего столика. Он равнодушно посмотрел на Джени и невозмутимо продолжил упаковывать лазерные диски в специальный буклет для хранения. Радужные кругляши сверкали в своих ячейках, как коллекция огромных монет.

Справочник шифров. А Дойл-то он зачем понадобился?

— Это вы, мисс Тай? — Полковник посмотрела на Джени с выражением, которое можно было назвать улыбкой лишь с большой натяжкой. — А я как раз собиралась вам звонить. — Она повернулась к заведующему. — Я пришлю кого-нибудь за этими дисками минут через пятнадцать. Подготовьте их, пожалуйста, к этому времени.

— Все будет готово, только не забудьте письменное разрешение Риджуэя. — Заведующий упаковал последний диск и демонстративно захлопнул буклет, рассчитав силу так, чтобы, не повредить его содержимое. — Не будет разрешения — не будет и дисков.

— Мы же с вами это уже обсуждали, уважаемый.

— Архив арестован, полковник, я собственной головой рисковать не собираюсь. Без письменного разрешения начальства ни один диск отсюда вынесен не будет.

Джени прокашлялась и терпеливо подождала, пока заведующий соизволит повернуться к ней. Нет, пожалуй, иск о неправомерности действий здесь не покатит. Она деловито вынула из сумки сканер, с тем чтобы заведующий его увидел, и невозмутимо огласила цель своего визита:

— Консульство Рота Шеры, период гражданской войны. Справочник кодов для коммуникационных распечаток.

— Как, и вам тоже? — Заведующий бросил взгляд на сканер Джени. — Зачем это он вам понадобился? Мне кажется, его превосходительство не для этого вас сюда пригласил.

— Действительно интересно, зачем он вам? — язвительно вставила Дойл, усевшись на край стола и покачивая ногой в черном начищенном ботинке. Солнечный зайчик от пряжки больно ударил Джени в глаза.

— Это связано с Бетой, — парировала она, — и надеюсь, поможет нам найти убийцу.

Заведующий недоверчиво смотрел на нее.

— Вы вместе работаете? — спросил он, кивнув в сторону Дойл.

Джени посмотрела на полковника, та ответила ничего не выражающим взглядом.

— Если это имеет какое-то значение… — расплывчато ответила Джени.

После затянувшейся паузы Дойл наконец кивнула. По блестящему темному черепу пробежал солнечный блик.

— Этот справочник имеет прямое отношение к семейным записям ван Рютеров, — вздохнул-заведующий, — поэтому арест распространяется и на него. Я могу выдать его только под расписку соответствующего должностного лица — Риджуэя.

— Если я предоставлю веские основания и пообещаю не покидать здания, вы имеете полное право его мне выдать, а если Риджуэй дал вам другие указания, то он заблуждался.

— Послушайте! — Заведующий оправил рубашку. — Я не могу выдать вам весь справочник, будь он неладен.

— А если я попрошу у вас один диск?

— В таком случае понадобится код документа. У вас он есть? Джени вынула из кармана пиджака распечатку и протянула ее заведующему.

— Зачем же вы его сложили, — сказал он таким тоном, словно Джени была маньяком-кровопийцей, издевающимся над животными. — Хуже ничего не могли придумать. — Он взял листок двумя пальцами и осторожно его развернул, словно резкое движение могло причинить ему еще больший вред. Затем он положил листок на рабочий стол и прижал верхнее и нижнее поле специальными планками, удерживающими его на месте.

— Откуда у вас это, мисс Тай? — Дойл встала и неспешно подошла к столу, заложив руки за спину. — Сходится с описанием документа, который искала премьер-министр.

— Об этом позднее, полковник.

— Мисс Тай…

— Потом, полковник.

— Надеюсь, код на излом не попал, — сокрушался заведующий, — иначе без хирургического вмешательства не обойтись. На реставрацию такого старого документа может несколько дней уйти.

— В этой серии коды ставились в левом нижнем квадранте, — ответила Джени, — прямо по его центру. Я позаботилась, чтобы эта часть документа осталась неповрежденной.

Заведующий вскинул голову.

— А вы откуда знаете? — И он принялся сосредоточенно рассматривать документ, проводя сканером по указанному Джени участку. — Так-так, — наконец изрек он, увидев на дисплее сканера номер страницы и сверив его с индексом в справочнике. Затем вынул необходимый диск, положил его в антистатический футляр, снял прижимающие планки с документа и осторожно скатал его в рулон. — Три часа, — сказал он, вручая все Джени. — Минутой дольше, и мне придется поставить в известность Риджуэя.

— Пойдемте, полковник, — кивнула Джени Дойл, засовывая диск в карман сумки.

Дойдя до управления безопасности, Дойл по привычке повернула в крыло, где находился оперативный отдел, но внезапно остановилась.

— Не туда, — пробормотала она и, круто развернувшись, повела Джени в противоположном направлении. По-прежнему ворча что-то себе под нос, она приложила ладонь к считывающему устройству, и они оказались в небольшом конференц-зале, переоборудованном в офис.

Дойл повернулась, чтобы закрыть дверь, и в это время мимо них деловито прошагали два офицера полиции.

— Заняли мой офис до дальнейшего распоряжения, — буркнула Дойл. — Мои люди, видите ли, на втором месте. Если бы они относились к нам, как к равным себе профессионалам, это делу бы не повредило. А эти снобы, похоже, думают, что данное убийство — это показатель нашей некомпетентности.

Джени устало опустилась на ближайший стул. Она ощущала неприятную слабость в правой руке. Крутило мышцы, пальцы были, как деревянные.

— Они, наверное, первым делом спросили, почему вы не установили в отделе техобслуживания видеокамеры.

Дойл села за старый металлический стол. Его тумбы были выкрашены коричневой электростатической краской, местами стершейся,

— Я вас умоляю! А я первым делом спросила, как они следят за своими инспекторами. Они тут же сменили тему. — Она откинулась на спинку стула, отчаянно заскрипевшего в знак протеста. — Не в обиду будь сказано, но все знают, что инспектора немножко того, за ними только и следи, чтобы они не переволновались и держались в стороне от острых предметов и личных дел.

— Бросьте, полковник. — Джени заставила себя улыбнуться. — Мне кажется, больше всего хлопот у вас с пентюхами, что числятся в платежных ведомостях.

В глазах Дойл сверкнул недобрый огонек.

— Сегодня вечером я увижу лейтенанта Паскаля, ему будет интересно узнать, что вы его считаете «пентюхом». О нем много чего говорят, но такое мнение станет для него настоящим сюрпризом. И сомневаюсь, что ваш отзыв о нем его обрадует. — Дойл забросила ногу на стол, — После того как мы ушли из отдела техобслуживания, Дюриан потрудился посвятить меня в то, что, по его мнению, произошло вчера между вами и Люсьеном. Такие интересные кадры. — Она улыбнулась. — Вы работаете на министерство внешних отношений, мисс Тай?

— Забавно, полковник, я как раз собиралась задать вам тот же вопрос.

Улыбка застыла на лице Дойл, но она быстро взяла себя в руки.

— Зовите меня просто Джинни. — Она подавила зевоту. — А здорово вы этого зануду из отдела кодов обломали, мне он так и не уступил. Люблю я, когда кому-нибудь из нас, баб, удается поставить какого-нибудь умника на место.

Ее взгляд несколько смягчился, так, словно она вспомнила об одной из собственных побед.

— С чего, по-ващему, Анжевин Уайл вздумалось навестить вас в два часа ночи?

Молодец: тон ничуть не изменился, как и благостное выражение лица.

Джени помассировала правую руку: снова начало крутить мышцы.

— Мне казалось, мы закрыли вопрос о ее причастности к смерти Беты.

— Но зачем вы вдруг понадобились ей в такое время? Быть может, она хотела поговорить о мистере Фореле, поделиться тем, что ее тревожило, свидетелем чего она стала? — Наблюдая за движениями Джени, полковник нахмурилась. — А потом мне пришла в голову одна интересная мысль: что, если заведующий отделом кодов был близок к истине, когда назвал вас наемницей Эвана?

Что?! Как же Джени не хотелось, чтобы Дойл заметила, что ей удалось вывести ее из себя.

— Вы полагаете, Бету убила я? По приказу министра?

— И Лиссу тоже. Это объясняет внезапную поездку на Вэйлен. Доставка такси из личного гаража его превосходительства, лишь бы работа была сделана, как надо. В эту схему прекрасно вписывается и ваш вчерашний ужин при свечах.

Ну, Дюриан, удружил.

— А зачем его превосходительству было убивать свою жену?

— Чтобы убедиться, что прах усопших не будет потревожен. — Дойл смотрела на Джени уже с неприкрытой враждебностью. — Вы не представляете себе, что творилось в министерстве последние годы. Поверите, Риза, когда узнали о смерти Лиссы, в коридорах обсуждалось с десяток возможных версий, и все они строились на том, что Эван ван Рютер был заинтересован в смерти жены.

— Надо же, мне так не показалось, когда мы говорили с ним об этом.

— При всем моем уважении, это лишь ваши слова, а какова им цена, я не знаю, — В голосе Дойл появилось нетерпение гончей, напавшей на след, Джени бы не удивилась, если бы она сейчас взвыла. — Если бы мне удалось раскопать доказательства, что вы обвели вокруг пальца охрану и вернулись сюда в тот момент, когда была убита Бета Конкеннон, я бы лично сопровождала вас в штаб расследования. У вас есть мотив, средства, а в том, что вы в состоянии это сделать, после сегодняшнего инцидента в столовой сомневаться не приходится.

— А что касается вас, Джинни, то у вас необычайно яркое воображение. — Желудок Джени согласно заурчал. — Надо полагать, я убила Бету после того, как она раскопала доказательства моей причастности к смерти Лиссы. Стройная версия, ничего не скажешь, и мне понятна ваша враждебность. Я здесь чужая, мне никто не доверяет и все недолюбливают. И если мне пришьют это дело, то все облегченно вздохнут. Я понимаю, но, простите, поддержать вас не могу, я никого не убивала. — По крайней мере в последнее время. — Здесь начинаются все ваши вопросы, здесь вы найдете на них ответы, но вряд ли при этом вздохнете с облегчением.

Дойл закусила губу.

— Вы не давали мне покоя с момента вашего прибытия, — сказала она. — Дюриан сообщил мне, что наш милый лейтенант был у вас стюардом во время перелета. Такое неблагоразумие! Но я слишком хорошо знаю Люсьена, чтобы удивляться его безумствам. Меня беспокоит, что он мог и в самом деле увлечься вами, у него богатая биография, будьте с ним осторожны, Риза.

Джени молчала. Они думают, что я убила Лиссу. По словам Эвана, он привез меня сюда, чтобы заботиться обо мне, но что, если он и вправду задумал подставить меня, как убийцу жены? Карьера Эвана висела на волоске, на что он мог пойти ради ее спасения?

Для начала арестовать убийцу жены?

Я здесь аутсайдер.

— Что с вами, Риза?

— Все хорошо.

— М-м-м… Не думаю, что вы горите желанием рассказать мне, откуда у вас эта консульская распечатка.

— По крайней мере не сейчас.

— В отделе кодов вы сказали, что это выписка о переговорах.

— Да, это трехдневная распечатка входящих и исходящих звонков, имеются в виду дни идомени, они немного длинней, чем наши.

Дойл нахмурилась.

— Это мне известно, Риза. Удивительно только, что так много звонков поместилось на одной странице.

— Каждый отдел вел свою регистрацию звонков. Надеюсь, здесь представлены переговоры администрации. — Джени вынула документ из сумки. — Кстати, эта распечатка охватывает период, когда восстание в Рота Шере достигло кульминационного момента. Консульство перешло на строго ограниченную трансляцию, чтобы не стать мишенью для радиобомб.

— Откуда вы знаете? Только не говорите мне, что вы там были.

Язык мой — враг мой.

— Просто здравый смысл подсказывает. — В действительности она узнала это от Джона. Он очень заинтересовался обстоятельствами взрыва, и пока она выздоравливала, ухитрился выяснить множество деталей. — Зачем нарываться?

— В самом деле? — Дойл наблюдала, как Джени активизирует сканер. — Чем я могу помочь?

— Мне нужен компьютер, он, наверное, на вас закодирован. Дойл притянула к себе передвижной столик, на котором стоял щегольского дизайна компьютер.

— Как я могу отказаться, мы ведь теперь вместе работаем, не так ли?

Джени вынула диск с кодами из футляра и провела по нему сканером, чтобы взломать пломбу, после чего передала диск Дойл.

— Вот, я уверена, вы лучше меня знаете, что нужно делать.

Дойл установила диск, а Джени тем временем просканировала документ, чтобы взломать внутреннюю защиту, которая могла помешать прочтению с помощью компьютера. Новая плата работала безотказно. Она передала вскрытый документ Дойл, и та положила его на считывающее устройство лицевой стороной вниз.

— Надеюсь, машина не зависнет, код очень старый. — Пальцы Дойл скользили по клавиатуре. — Я сама не смогу ее снова запустить, придется вызывать кого-то из министерства юстиции. Убийство Беты, арест архива… Могут запросто отстранить от исполнения обязанностей. — Она набрала последние цифры и перевела взгляд на Джени. — Готово. — Дойл произнесла пароль инициализации и, затаив дыхание, смотрела на дисплей.

Джени придвинулась к компьютеру настолько близко, насколько это было возможно, и краем глаза поглядывала на экран.

Примерно минуту спустя на дисплее одна за другой начали появляться строки.

— Пошло, — прошептала Дойл.

— Ну, что там? — не выдержала Джени.

— Просто список имен и дат. — Дойл удивленно хлопнула ресницами. — Вот так раз, она и вправду там была, — сказала она самой себе. — Одна моя школьная подруга, хороший патологоанатом, все рассказывала мне, что она на Шере работала, а я думала, она врет. — Полковник посмотрела на Джени и снова набрала что-то на клавиатуре. — Попробуем распечатать то, что у нас получилось, а то вы от нетерпения из кресла вываливаетесь.

Из прорези, расположенной на боковой панели компьютера, вышло несколько страниц, и Дойл вручила их Джени.

Она взяла их левой рукой, той, которая не дрожала. То, о чем мы узнаем из этого документа, привело к смерти двух женщин. Она принялась внимательно просматривать столбцы фамилий, часто мелькало имя Эктона ван Рютера, да и Эвана не раз встречалось.

Оно и понятно: папуля названивает сыночку по нескольку раз в день и требует, чтобы он убирал свою задницу с линии огня и возвращался домой, как хороший мальчик. Джени перешла к колонке даты и времени. Большинство звонков было сделано до аварии, пока она все еще была в западне в Кневсет Шере. Джон сказал, что корабль был запущен с топливного депо разведки, находившегося сразу за городом. Если верить Люсьену, именно там и была подложена бомба. У них был необычный номер — буквенно-цифровой, который соответствовал их координатам на карте разведки, N2D…

…1437L. Код стоял против имени Эвана. Исходящий звонок, который был сделан вскоре после последней беседы с отцом. Одна догадка приходила на смену другой, в голове гудело.

Мало ли, с кем он мог там говорить. Сотрудники депо были первым источником информации о перемещении войск лоумро и винша, консульство постоянно поддерживало с ними связь.

Да что ты его оправдываешь! Джени снова сверилась с документом. Дата сходится. Время тоже. Короткий звонок. Лишь несколько секунд. Звонок тому, кто его ждал. Простой приказ. Сделай это.

— Что с вами, Риза? Вам нехорошо? — Над столом склонилась Дойл. — Что-то важное? Что, черт возьми, вы увидели?!

То, о чем поведал этот документ, стало причиной смерти не только двух женщин. Восемь пациентов. Двадцать шесть лоумро. Пятнадцать членов двенадцатого передового корпуса. Рикард Ньюман.

И в определенном смысле, что уже не так важно, Джени Килиан.

— Риза, не молчите!

Ты всегда добросовестно выполнял приказы, правда, Эван? Слева кто-то подошел, пахнуло паленой кожей. Джени подняла голову и увидела Борги.

— Вот вам и мотив, капитан. Леди Лисса узнала, что ее супруг приказал подложить бомбу в ваш корабль. Да, ваш бывший возлюбленный, как всегда, спасал свою задницу. Он вел мяч, а кто при этом получал травмы, его не волновало. — Солдатская роба Борги пропахла дымом и потом, лицо было перепачкано сажей. — Я не скажу вам ничего нового, капитан, все это вы и так знали, можете не смотреть на меня круглыми глазами.

— Я ни за что бы не догадалась.

— Да бросьте, капитан, вы прекрасно его знали, и сейчас он тот же. По-прежнему стакан из рук не выпускает, находит всякие предлоги и оправдания, вечно виноват кто-то другой, как и тогда. Вы видели это, и вам это не давало покоя с тех пор, как вы сюда попали. Борги опустил глаза на свой Т-40 и презрительно улыбнулся. — Уверен, он не раз и не два подумал, что на том корабле могли оказаться вы, но на кон была поставлена его откормленная задница. Сказано — сделано, а там хоть трава не расти.

— Наверное, вы правы, сержант, — согласилась Джени. Откуда-то издалека доносился голос Дойл. Она ее зовет? Нет, кого-то другого.

— Риза, с кем вы, черт возьми, разговариваете? Отвечайте немедленно!

Джени поднялась, но от резкой боли в спине чуть не свалилась обратно. Сунув бумаги и сканер в сумку, она направилась к двери.

— Тай, стоять! Сумку на пол, руки за голову и медленно развернуться!

Что-то в голосе Дойл заставило Джени остановиться. Она не просто кричала, это была паника. Та паника, которая заставляет выхватывать оружие. То самое ощущение с привкусом крови.

Песня крови мне знакома, ее слова я знаю наизусть. Сумка упала на пол, Джени подняла руки и повернулась. Дойл действительно держала в руках пистолет. Яркая красная точка прыгала по груди Джени, как надоедливое насекомое. Руки-то дрожат, пальнет — может ненароком и пристрелить.

— Роше! — взвизгнула Дойл. — Немедленно сюда врачей! — Она медленно обошла стул. — Не двигаться, Риза, или я стреляю.

Кровь поет… свою странную песню. В коридоре послышался топот ног, сдавленные голоса. Кровь говорит. Она спрашивает: «Эван; как ты мог?» Джени услышала голос Дойл, заглушавший все остальные:

— Она здесь.

Затем последовал холодный укол под лопатку, и больше она уже ничего не чувствовала.

Глава 30

— Вы и сами понимаете, Ни-Ро, что многое зависит от готовности вашего народа оставить прошлые обиды в прошлом. Тсеша внимательно посмотрел на премьер-министра Као, силясь понять, что она имеет в виду. Женщина приподняла подбородок и едва заметно улыбнулась в ответ, не обнажая зубов. Тсеша знал, что не стоит этому придавать большого значения, Као всегда улыбалась.

— Не понимаю, ниа, — сказал наконец он. — Поясните, прошу вас. — Уголки губ женщины поднялись еще выше. Так, я правильно сделал, что назвал ее ниа. До этого он позволил себе такое неформальное обращение лишь к одной женщине в этдм проклятом холодном городе — дочери Хэнсена Уайла. Та не улыбалась. Она, наоборот, кричала, даже ногой топнула. Она кричала так громко, что служба безопасности хотела выдворить ее за пределы посольства. Как же она была возмущена! Не отождествляйте меня с моим отцом.

— Прошлые притязания, Ни-Ро. — Као поерзала на своем высоком стуле. Как и Уланова, она тоже не доставала ногами до пола. Она пошатнулась и схватилась руками за сиденье, чтобы не упасть. — Мы закроем глаза на то, что хааринцы Илиаса пытаются монополизировать модернизацию транспорта на большинстве планет Внешнего Круга, а взамен ваш Совет перестанет требовать неограниченного доступа на промежуточную станцию Падишаха.

Тсеша кивнул, не сводя глаз с руки премьер-министра, судорожно вцепившейся в стул. Если я сделаю резкое движение, она может свалиться на пол. Именно так случилось с Сеннегретом Наваром. В Академии, во время вступительного собеседования. Помнится, Навар тогда очень расстроился. У него на бедре был огромный синяк, и к тому же порвались брюки. Теперь Тсеша знал, что с этими нервными людьми нужно обращаться осторожно.

— Ни-Ро, вы меня слушаете?

Тсеша внимательно посмотрел в округлое загорелое лицо Као. Ее тонкие, словно нарисованные черным карандашом брови озадаченно сдвинулись.

— Да, ниа, — ответил он. — Вы позволите моим хааринцам беспрепятственно продолжать модернизацию вашего безнадежно устаревшего транспорта, а взамен мы, идомени, должны прекратить попытки проложить более короткий путь к колониям Брена, которые уже сейчас страдают от недопоставок продуктов и медленно вырождаются. Благодарю вас, вы так щедры. Олигарх будет очень доволен.

— Ни-Ро…

— Почему вы не говорите прямо то, что имеете в виду? Почему люди так боятся откровенности? До тех пор, пока Падишах неприкосновенен, вам не приходится волноваться, что хааринцы попытаются обосноваться на Нуэво Мадриде. Ваша служебная больница не попадет под наше наблюдение, и мы по-прежнему ничего не будем знать о ваших экспериментах.

— Ни-Ро!

— Недавно мы узнали, что вы проводите опыты с асцертаном, ваше превосходительство. — Как он и ожидал, общепринятое обращение огорчило Као, ее неизменная улыбка внезапно исчезла. — Нам также известно, что в клиниках Джона Шрауда, расположенных в колониях, практикуется набор хааринцев для проведения медицинских экспериментов. Нашим изгнанникам столько обещают в обмен за их помощь: работу, социальное положение. Не слишком ли много альбинос Джон берет на себя? Интересно, кто позволяет ему давать такие обещания.

С лица Као сошел здоровый румянец. Золотистый загар, как у сиахийцев, уступил место песочному оттенку в тон пиджаку. Солнечные блики, отражаясь от поверхности воды в полынье озера, преломлялись в особых оконных стеклах идомени, плясали по лицу женщины радужными разводами. Тсеша полюбовался игрой света, обвел взглядом всю комнату — просторную, тихую, с окнами, выходящими на озеро, с удобными стульями, которые даже по людским меркам были пригодны для сидения. Как же он все-таки правильно выбрал помещение для приемов. Больше, чем эта комната, Тсеше нравились разве что его собственные покои. Као глубоко вздохнула.

— Коль скоро мы так откровенны друг с другом, Ни-Ро… Так, сарказм.

— …может, вы будете так любезны объяснить ваше странное поведение в последние несколько дней.

— Поведение? — Тсеша сложил руки, спрятав ладони в рукава, и поерзал на своем низеньком стуле. Неужели они обнаружили следы его присутствия в скиммере министерства внешних отношений? Частички одежды, волосы, отпечатки пальцев? Но я был так осторожен. Что, если они будут следить за его тайником сегодня? Сегодня такой ответственный день!

— Министр внешних отношений жаловалась мне… Тсеша затаил дыхание:

— …по поводу вашей странной реакции на нашу просьбу предоставить информацию о способах обработки почвы и очистки воды, применяемых хааринцами Внешнего Круга. Несговорчивость вашего Олигарха, равно как Совета и Храма, нас не удивляет, но мы очень рассчитывали на вас, Ни-Ро. Учитывая ваше давнее расположение к нам, не менявшееся даже в трудные времена, ваше внезапное нежелание пойти нам навстречу нас весьма удивило…

Тсеша любовался белым ковром, укрывшим озеро и искрившимся как удивительный сплав. Джени и Хэнсену наверняка бы понравилась эта комната.

— …не будет даже преувеличением сказать, встревожило. Премьер-министр замолчала и промокнула лоб маленьким белым платочком, который затем заткнула в рукав пиджака. Снаружи от мороза в венах кровь стыла, а в приемной было на удивление тепло.

— Здесь все специально так устроено, чтобы служить вам напоминанием о Рота Шере, Ни-Ро? — спросила Као, указав на песочного цвета стены и каменный пол.

— Да, ниа.

— Это относится и к температуре?

— Разве вам она не кажется комфортной? — Тсеша глубоко вдохнул горячий сухой воздух. — Мне сказали, что вам должно понравиться.

Разумеется, ничего подобного ему никто не говорил. Факт столь откровенной лжи смягчался тем обстоятельством, что впервые с момента прибытия в этот насквозь промерзший город Тсеша по-настоящему согрелся.

Као снова промокнула лоб.

— По-моему, вы водите меня за нос, Ни-Ро.

— Вожу вас за нос, ниа? — Тсеша с тревогой посмотрел на указанную часть тела премьерши. Они сидели на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и он и не думал к ней прикасаться. — Я просто люблю тепло, — признался он, — и хотел, чтобы вы думали, будто я для вас стараюсь. — Унизительное признание, ничего не скажешь, но все ж лучше, чем такое недоразумение, такое нарушение порядка.

Као приосанилась на своем насесте.

— Знакомый подход. Кто из ваших Шести научил вас этому, Ни-Ро?

— Мои Уста, он больше всех меня учил. — Тсеша обнажил зубы. — Мой Хэнсен.

— Могла бы и догадаться, — сказала Као, нахмурившись. — Хэнсен Уайл вырос на моих глазах, он учился вместе с моими детьми, значит, это он просвещал вас относительно наших обычаев и нравов. Вы наверняка заметили, как ему не хватает внутреннего порядка. — По лицу Као снова промелькнула тень улыбки. А сейчас вы часто его вспоминаете, Ни-Ро?

Тсеша почти физически ощутил, как от ее взгляда повеяло холодком.

— Я вспоминаю о нем каждый день, ниа.

— А о других тоже?

Когда врешь, нужно относиться к этому, как к игре, Нема. Они с Хэнсеном сидели в комнате, очень похожей на эту. На северо-центральную равнину обрушился сезон ливней, дождь и ветер били в стекла, как заблудшие души грешников, молящие о прощении. Лишь так ты можешь достичь успеха. Не думай о важности того, что говоришь, или о своей цели. Стоит это сделать, и ты проиграл. Это всего лишь игра, Нема, всего лишь игра.

— Нет, ниа, — ответил Тсеша, — больше я ни о ком не думаю. — Я всего лишь играю, как учил меня мой юный наставник.

— Министр внешних отношений Уланова думает иначе, Ни-Ро.

Хороший лжец умеет также правильно использовать правду, Нема, он ценит ее больше, чем кто бы то ни было другой.

— Нашей Анаис, ниа, есть о чем подумать, — нашелся Тсеша. При воспоминании о своем новом друге он закусил губу, чтобы случайно не обнажить зубы. — О молодом лейтенанте, Паскале.

— Это верно. — Као удивленно посмотрела на Тсешу. — Если уж вы понимаете, что происходит, то нужно что-то предпринять, придется поговорить с Анаис. — Она осторожно сползла со своего стула, стукнув каблучками о каменный пол. — Я удаляюсь, Ни-Ро, нашим подчиненным пора приступать к работе. Как всегда, мне было очень приятно с вами беседовать.

Тсеша проводил Као до двери. В холле из затемненной ниши выплыла Саналан и приняла у него эстафету. Оставшись один, Тсеша поспешил в свои покои. Быстро приближалось время вечернего причастия, а он еще должен подготовиться к предстоящему путешествию.

Стоило дверям закрыться у него за спиной, он тут же сбросил одежду и поспешил в ванную для быстрого омовения. Вода еще капала с мокрых волос, а Тсеша уже рылся в бельевом шкафу в поисках необходимых для сегодняшнего вечера вещей: теплого нижнего белья из шелка особой обработки и бронзовой шкатулки, в которой; помня уроки военных лет, он хранил всякие необходимые вещи.

Тсеша оделся. На полке шкафа его ждала бронзовая шкатулка. Взяв шкатулку, оказавшуюся на удивление легкой, он выложил ее содержимое на кровать. Два тонких клинка он закрепил на руках поверх нижнего белья. В нагрудный карман положил пистолет, изготовленный хааринцами Патена. Из собственного опыта Тсеша знал, что при необходимости отсюда его будет легче всего достать.

Со сноровкой, которая удивила бы Люсьена, он рассовал по другим карманам запасные магазины для пистолета и различные сканирующие и блокирующие устройства. Благодаря специальной полимерной оболочке, сканеры посольства их не зафиксируют. Я как самый настоящий хааринец. Последний раз нечто подобное Тсеша испытывал во время войны, когда уступил увещеваниям Хэнсена и заказал для себя этот костюм. Материал, из которого он был изготовлен, применялся в военной промышленности. Решив использовать его не по назначению, Главный Миротворец бросил серьезный вызов вселенской гармонии и порядку.

Я всегда таким был. Тсеша набросил свежую мантию и сел на любимый стул. И поэтому я понимаю мою Джени. Спустя какое-то время светильники, убаюканные отсутствием движения, померкли. Тсеша по очереди потрогал клинки. Из алтарной доносились мягкие звуки приготовлений. Приближалось вечернее причастие.

Я не испытываю страха. Руки не дрожат, ладони сухие, сердце не выскакивает из груди. Еще немного, и я уйду в ночь, как когда-то мой капитан. Эта мысль ничуть не покоробила его, как бывало раньше. Теперь он, как и его Джени, знал, что иногда путь нарушения порядка бывает единственно возможным.

Глава 31

Она лежала на спине. Попытка пошевелить ногами тут же вызвала судорогу в правом бедре. Под грудью вокруг ребер — плотная повязка, едва позволявшая дышать. Запястье правой руки стянуто ремнем. Левой, по-видимому, тоже.

Джени открыла глаза и тут же ощутила, что пленка в правом глазу треснула. Она помигала. Склизкий кусочек гидрополимера сполз по глазному яблоку и дальше, вниз по щеке, оставляя за собой холодный мокрый след.

Час от часу не легче. Она широко раскрыла оба глаза. Левая пленка была цела, а правая продолжала рваться. Ее фрагменты плавали в глазу, мешая смотреть, а затем сползали по щеке как маленькие холодные улитки.

Наконец Джени промигалась и осмотрелась. Освещение оставляет желать лучшего. Белый матовый потолок, голубоватые стены. В углу у двери — низкий столик, застеленный одноразовой скатертью, на нем — грязная пластиковая посуда. Судя по количеству приборов, обедавших было двое.

Похоже, меня тут сторожили? Джени сделала глотательное движение и закашлялась. В горле и во рту пересохло. Наверное, на слизистую полости рта нанесли адсорбент. Джени провела языком по сухим шершавым губам. Она снова попробовала стягивавшие ее ремни. Мышечное усилие тут же вызвало судорогу в правом бедре. Джени обмякла и попыталась собрать разбредавшиеся мысли.

Это не просто комната. Это больничная палата. Окружавшие Джени запахи не оставляли сомнений. В воздухе пахло антисептиком, свежим постельным бельем. Особенно заметным был запах металла — инструментов, холодных, острых и всегда слишком больших.

Это для твоего же блага, капитан. Джени проняла дрожь при воспоминании о своем прошлом пребывании в больнице. Благодаря нынешнему окружению эти воспоминания были необычайно яркими. Во время осмотра Джон, как правило, брезгливо морщился, что ужасно угнетало Джени. Между тем Вэл Парини осматривал ее с равнодушным выражением человека, который и не такое видел.

Но эта скотина де Вриз получал удовольствие, когда причинял ей боль. Поначалу Джени решила было, что ей посчастливилось стать объектом его извращенных ухаживаний, но постепенно она пришла к выводу, что этот человек ее просто ненавидит.

Он меня просто не выносил, считал, что я отвлекаю Джона от более важных задач. Она не раз слышала, как они разговаривали на повышенных тонах за дверью ее палаты.

— Раскрой свои крысиные глазки, Джон! Ее ищут, так отдай ее им. Просто завяжи с этим, иначе из-за нее нас всех с дерьмом смешают. То, над чем мы так долго работали, полетит к чертям собачьим. Мы вытянули из нее все, что могли. Она не нужна нам больше.

Джени провела ладонью по простыне — теплой там, где лежала рука, гладкой и совершенно белой, как Джон. Во время препирательств с де Вризом он никогда не терял самообладания. Бывало, он проскальзывал к ней в палату после очередной перепалки, садился у кровати и просто смотрел на нее, а она притворялась, что спит. Всегда в одной и той же позе: скрестив ноги и сложив руки на коленях — сидел и смотрел на нее, хотя при этом у него было дел еще вагон и маленькая тележка.

Здравствуй, творение, меня зовут Джон Шрауд, сказал он ей, когда она впервые пришла в себя. Не самое удачное имя для врача, не находишь?[1] Палата была залита ярким светом, и казалось, что это светится его молочно-белая кожа. От рокочущего голоса мурашки ползли по спине. Бледно-голубые глаза блестели, как два кристалла. В ступоре, последовавшем за отменой искусственно вызванной комы, он казался Джени неумолимым архангелом, прошедшим медицинскую подготовку.

Это все из-за цвета его глаз, я только потом узнала, что он носит пленку. В действительности, глаза у Джона были розовыми. Он и показал ей, как пользоваться пленкой. Научил ее ходить, одеваться, есть — все с помощью непослушных искусственных конечностей. Быть не таким, как все, поначалу трудно, утешал он ее, но в этом есть и свои преимущества, поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Но он так и не научил ее, как освобождаться, когда ты связан по рукам и ногам. Нехороший Джон. Джени изо всех сил попыталась высвободить руки, пока от боли слезы не брызнули из глаз. Тогда она подняла голову и посмотрела на себя. Я ведь была одета или я ошибаюсь? В любом случае теперь на ней была простая белая рубашка. На сгибе локтя правой руки блеснул маленький серебристый диск.

О черт!..

Слишком поздно. Седативный насос включился под действием мышечной активности и повышения кровяного давления. Джени почувствовала легкий зуд в том месте, где был закреплен диск. Мгновением позже по телу разлилось приятное тепло. Я не хочу больше спать, черт возьми! Она снова дернулась, но ремни держали крепко.

На лбу выступил пот, Джени начало знобить, схватило желудок. К горлу подкатил жгучий ком. Меня сейчас стошнит! Она попыталась повернуться на бок, но нагрудный ремень не пускал. Я же захлебнусь! Она заставила себя успокоиться и медленно, глубоко задышала. Во рту появилась неприятная горечь. Маленькая передышка. Если она снова начнет двигаться, по окончании буферного периода снова активизируется насос. Это может произойти через тридцать минут или через тридцать секунд в зависимости от наркотика.

Джени посмотрела на дверь. Странно, что к ней никто не заглядывает. Наверняка ведется мониторинг всех жизненных показателей, неужто никто не заметил повышения активности?

Она заработала руками и ощутила жжение на правом запястье. Мне больно, такие ремни не должны причинять боль. Скорее всего у них тут крепления устаревшей модели и наложены неверно. А значит, здесь не привыкли иметь дело со связанными — это уже кое-что. Даст Бог, они не справятся с ней, если она освободится.

Джени попыталась высвободить левую руку — осторожно, но уверенно. Затем не так осторожно и более уверенно. Она не ощущала никакой боли, лишь давление. Когда ремень врезался в кисть, она потянула еще сильнее. Послышался приглушенный хруст, после чего рука подалась.

Джени посмотрела на кисть, мизинец беспомощно свисал, вывернувшись наружу. Большим пальцем она не могла пошевелить. Вся кисть онемела, Джени не чувствовала даже давления. Она ослабила ремень, стягивавший грудь. Большой палец создан специально для того, чтобы расстегивать пряжки, подумала она, пытаясь расстегнуть ремень, который она не видела, пальцами, которых не чувствовала.

— Как дела, капитан?

Джени встрепенулась. Борги присел на край тумбочки, положив на колени свой Т-40 как букет огромных роз.

— Мог бы и помочь, — ответила Джени.

Молодой человек пожал плечами, и от него пахнуло дымом.

— Не могу, мэм, вы и сами знаете. — Он, казалось, был очень этим удручен. И без того печальный взгляд стал еще мрачнее. — Йолан тоже здесь, — сказал Борги, тут же повеселев. — У нее появилась новая подруга.

Нагрудный ремень спал. Джени села и высвободила правое запястье и обе лодыжки.

— Они что, в коридоре, сержант? Выходит, ты знаешь, где мы находимся? — Она посмотрела на Борги, но у того сразу померкла улыбка.

— Не могу помочь вам, мэм, повторил он, — сами знаете. — Пока Джени сражалась с ремнями, он встал и перекинул Т-40 через плечо. До Джени донесся странный запах. Запах жженых перчаток? Нет, на этот раз было что-то другое, знакомое, но что именно… Пахло чем-то жженым, но не перчатками.

— Класс! — Джени хотела одернуть рубашку и вдруг нащупала голую задницу. Рубашка опускалась до колен только спереди. — Я же была одета. Где, вашу мать, мой костюм? — Она посмотрела на Борги, но тот снова пожал плечами. — Черт возьми…

За дверью послышались чьи-то голоса. Джени попятилась к кровати и приготовилась нырнуть под простыню, если кто-то вздумает войти, но дверь оставалась закрытой, только голоса стали громче.

— …Только через мой труп! Вызовешь протезиста, и — пиши пропало, — неистовствовал кто-то. — Будешь всю оставшуюся жизнь судна выносить!.. — В его голосе явно слышалась паника. Между тем новый приступ тошноты напомнил Джени о седативном насосе. Просунув под тонкий диск указательный палец, она нащупала на сгибе локтя небольшую ссадинку, а по руке уже разливалось пульсирующее тепло, словно червячки вверх поползли.

— У вас нет выбора, доктор, — заговорил другой человек. Этот не паниковал, но буквально вскипал от гнева. — Посмотрите на энзимы печени! Где вы видели такие показатели?

— А вы уверены, что правильно произвели калибровку анализатора? — возразил доктор дрожащим голосом.

Наступило молчание, говорившее само за себя.

— Я сделал пробу на наркотики, — наконец ответил гневный. — Когда-то в прошлом на нее в течение трех суток воздействовали асцертаном. В крови обнаружен метаболит

NCH-12. В последнем бюллетене чёрным по белому написано, что если у пациента положительная реакция на этот метаболит, мы должны немедленно поставить в известность ближайшего протезиста. Так что, доктор, будете звонить Кэлу Монтойе, или мне самому?

Доктор что-то сказал в ответ, но на этот раз тише, слова было трудно разобрать. Борги так и остался стоять у двери, а Джени вернулась к кровати. У изголовья, словно грозный часовой, стоял передвижной штатив. Джени взяла его, приподняла, попробовала на вес, махнула им из стороны в сторону, как бейсбольной битой.

— Тяжелый, капитан? — Борги принялся исследовать содержимое одноразовой посуды, стоявшей на столике, и брезгливо сморщил нос.

— Ничего, сойдет, сержант. — Держа штатив в правой руке, Джени направилась к двери. Та при ее приближении открылась, За дверью, как выяснилось, находилась просторная комната со всевозможным лабораторным и диагностическим оборудованием. Доктор и его разгневанный коллега стояли спиной к Джени, склонившись над письменным столом, и продолжали спорить. Стол был завален стопками книг^ карточками и сотней всяких бумажек.

Разгневанный обернулся. Его лицо показалось Джени знакомым. Кажется, это он за Анж присматривал. От неожиданности врач потерял дар речи. Защищаясь, он неуклюже поднял руку, но было поздно. Джени наотмашь двинула по нему штативом.

Оба мужчины были в белых халатах. Джени сняла халат с доктора: он не так перепачкался кровью. Одевшись, она принялась шарить по стеклянным шкафчикам в поисках жидкости для формирования пленки. Наконец она нашла то, что искала. Пленка сделала её глаза светло-карими. Но, увы, оказалась не очень качественной, зелень просвечивала сквозь нее.

— Вы как привидение, капитан, — сухо заметил Борги, когда они выходили из кабинета.

— Выбирайте выражения, сержант. — Джени хотела улыбнуться, но когда она взглянула на Борги, улыбка застыла у нее на губах. В последние несколько минут его лицо как-то странно переменилось: местами потемнело, местами покрылось волдырями. Вместо одного уха зияла кровавая рана. Неприятный запах, неотступно следовавший за молодым человеком, стал резче.

— Борги, я что, умираю? — спросила она. — Или только мозгами поехала?

Ее подчиненный, погибший сержант, смотрел на нее затуманенными глазами. Его взгляд мутнел на глазах.

— Капитан, ничем не могу вам помочь, это все — вы, — ответил он хриплым от безысходности голосом. — Ваши вопросы, ваши же и ответы.

В коридоре Джени остановилась попить у автомата с питьевой водой. После пятого стаканчика Борги начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Она неохотно швырнула пустой стакан в утилизатор и поспешила за своим другом. Джени ловила на себе недоуменные взгляды встречных, но их больше интересовала ее одежда, чем она сама. Странно, никто не попытался их остановить или заговорить с ними. То есть со мной, никто не попытался остановить меня. Ее сержанту не о чем было волноваться, у него был особый камуфляж. Дружище Борги, с нежностью подумала Джени, глядя на дымящуюся спину молодого человека.

— Сержант Бургойн, вы знаете, куда мы идем? — спросила она.

— Да, мой капитан. — Борги обернулся. Второе ухо, а вместе с ним и большая часть щеки успели выгореть. Желто-белые волдыри пузырились на уцелевшей коже. У Джени к горлу в очередной раз подкатил горьковато-кислый ком. Теперь она знала, что это за запах. Между тем Борги вел ее через приемную и дальше — в офис. На стенах висели дорогие полотна, из окна открывался вид на озеро. Все по-прежнему, только теперь ночь. В лунном свете Джени увидела сидевшего за столом человека. Она ожидала увидеть мужчину, но оказалось, что это женщина, ее подруга, мертвая, конечно, как и Борги. Удивительно, этот факт волновал ее все меньше и меньше.

— Йолан. — Джени медленно подошла к столу. Капрал подняла на нее свои печальные задумчивые глаза. Коротко подстриженные волосы были, как всегда, аккуратно причесаны. Но вот форма вся перепачкана кирпичной пылью. Йолан вяло кивнула, и от нее пахнуло дымом. Руины Кневсет Шеры стали ее могилой. Удивительно, ее мальчишеское лицо ничуть не пострадало, но вот тело…

Кости в мешке. Вот все, что от нее осталось. Борги подождал, когда Джени отвернется, упал на колени и сгреб изувеченное тело в объятия. Конечно, они так любили друг друга! Джени знала об этом, но виду не подавала. Но однажды Борги попросил ее убедить Ньюмана не оставлять Йолан на базе в Рота Шере. Ньюман не хотел брать ее в Кневсет Шеру, он не доверял ей еще больше, чем Джени.

— Я убил ее, капитан, — кричал Борги. А полуразрушенные стены вторили ему жутким эхом, неотступно следуя за Джени, когда она шла по коридорам после бомбежки.

А я помогла, сержант.

— Мы были вынуждены прийти сюда, — объяснила Йолан Борги, который смотрел на нее с напускной строгостью. — Она очень боится, боится случайно столкнуться с ним, когда она не будет к этому готова. — Йолан нахмурилась и повернулась к Джени. — Пусть вы и старше по званию, только попробуйте ее обидеть, и обещаю, вы вылетите отсюда. Она достаточно пережила. — Капрал запрокинула голову, и кресло тоже качнулось. Джени стало не по себе, когда она представила, как Йолан будет передвигаться.

— Хорошо, хорошо, — закивала Джени, — понимаю, основное подразделение — можно и покомандовать. — Краем глаза она уловила какое-то движение и повернулась. — Ты?!

Посреди офиса стояла Бета Конкеннон в смятой одежде со спутанными волосами. Она хотела что-то сказать, но сморщилась и прижала руку к горлу. Джени заметила, что вокруг шеи у Беты был повязан голубой шарф, и она вопросительно посмотрела на Йолан. Та, невозмутимо глядя в ответ, пояснила:

— Это я дала ей шарфик, она очень стесняется синяков.

— Бедняжка, — укоризненно сказала Джени, — по ее милости ее лучшего друга обвиняют в её убийстве. Она предала всех, с кем работала и для кого работала. Она лгунья и предательница, и соучастница в убийстве Лиссы ван Рютер! И она одна из нас, черт возьми. Я бы на ее месте не посмела и носа сюда сунуть!

— Если человек из колоний, капитан, то вовсе не обязательно, чтобы он был образцом добропорядочности. — Йолан говорила с расстановкой, словно поучая ребенка. — Вы достаточно долго прожили там, чтобы понять это. Кроме того, в глубине души вы догадывались, что собой представляет Бета. Но вы закрыли на нее глаза лишь потому, что она из колоний, потому что она была инспектором, как вы. Быть может, если бы вы меньше ей доверяли, она была бы все еще жива.

— Ты несправедлива, Йолан, — зашамкал Борги: его губы распухли и покрылись волдырями. — Не вешай на нее еще и это.

— Но ее это устраивает. — Йолан не сводила глаз с лица Джени. — Она сама хочет, чтобы ее распяли, даже молотки и гвозди направо и налево раздает. Инструкция, где прибивать, прилагается. — Голова капрала перевесилась через спинку стула, и Борги заботливо ее поправил. — Ничего не выходит, да, капитан? И не выйдет до того дня, когда вам суждено умереть. А после вам уже будет все равно. — Она посмотрела на Бету. — Но никто не заслуживает такой смерти, какой умерла она. Позаботьтесь по крайней мере об этом. Делайте то, что в ваших силах.

Джени выглянула в окно, посмотрела на под, окинула взглядом стены. Она лишь избегала смотреть в глаза этим троим, которые молчаливо глядели на нее. Трое мертвых. До чего ты дошла, если привидения более человечны, чем ты. 3уд в правой руке был на грани боли. Розовато-оранжевая сукровица проступила сквозь рукав халата. Правое плечо горело, дышать стало тяжело, так, словно она была в респираторе. Джени заставила себя посмотреть на Бету.

— Это был Риджуэй.

Бета медленно кивнула, придержав рукой голову.

— Все это время ты работала на него, так? Последовал еще один натужный кивок.

— Он и помогал тебе подделывать документы, которые Лисса брала с собой в Нуэво. В клинике у него был сообщник — врач, который намеренно вызывал гиперстимуляцию Лиссы во время регулярных сеансов шоковой терапии. Наконец по пути в Ширу под воздействием мощной галлюцинации Лисса разбилась о скалы, и Риджуэй решил, что единственный оставшийся в живых человек, который знал о причастности Эвана к взрыву, погиб.

Джени перевела взгляд на Борги. Что она ожидала увидеть на его обуглившемся лице, выражение удивления?

— Но у тебя были друзья среди людей премьера, — продолжала она, — они и рассказали тебе о подозрениях Улановой и Као. Ты подружилась с Лиссой незадолго до ее последней поездки. Она доверилась тебе и передала для хранения документальные доказательства. Сначала ты хотела преподнести их Риджуэю в обмен на что бы то ни было и пожадничала. Тебе и в голову не приходило, что он может тебя убить.

Губы Беты зашевелились в немой мольбе. Но тут из приемной донеслись чьи-то шаги.

Джени скользнула за высокое, по плечи, комнатное растение. Бета, Борги и Йолан остались на своих местах. В комнату ворвался Дюриан Риджуэй и прошел прямо сквозь Свою скорчившуюся от ужаса жертву. Подойдя к столу, он принялся выдвигать один ящик за другим, словно искал что-то. Наконец со вздохом облегчения он вытащил из нижнего ящика серую папку и бросил ее на стол. Затем, не обращая внимания на Борги и Йолан, читавших у него через плечо, он принялся листать подшивку, бормоча что-то себе под нос.

Джени шагнула из-за растения, невзирая на отчаянную жестикуляцию Борги.

— Там его нет, бабуля.

Риджуэй вздрогнул и медленно поднял глаза.

— Риза!.. — Руки безвольно сползли со стола. — Я думал, что вы в изоляторе.

— Я только что оттуда. — Она шагнула к столу, намереваясь обойти его, но Риджуэй подскочил и кинулся в противоположную сторону. — Распечатка из консульства, та самая, в которой отражен звонок Эвана в депо, — ее там нет. — Джени двинулась к нему, но остановилась, когда поняла, что Риджуэй пятится к двери. — Она в руках у тех, на кого в действительности работает Джинни Дойл, и, судя по вашему поведению, это отнюдь не вы.

— Капитан Килиан, Джени, звонок, зафиксированный в этой распечатке, не является прямым доказательством. Персонал депо поддерживал постоянную связь с сотрудниками консульства. И это оправданно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Вы ведь и сами должны помнить.

— Этот аргумент несостоятелен в силу вашего же, Дюриан, поведения. Когда пропала Бета, вы первым подняли панику. Потом вы повели Дойл по ложному следу, подсунув ей Стива. Когда он исчез, вы перевели все стрелки на меня. Что угодно, лишь бы отвлечь внимание от Эвана. Он сказал мне, что вы сделаете все, что считаете необходимым. Не прикидывайтесь дурачком. Если все кругом зелено, к чему лишние хлопоты? Зачем вам метла и грабли, если кругом чистота? — Руки Риджуэя по-прежнему не были видны из-за стола.

У него пистолет. Джени взглянула на Борги, который перешел на другую сторону комнаты и теперь стоял возле софы. Бета встала около, держа одну руку на горле, а другой зажав рот. Йолан сидела на софе, закинув ноги на журнальный столик и сложив руки на коленях.

— Он вооружен, капитан, — сказала она.

— Знаю, — ответила Джеки.

Риджуэй насторожился.

— По-прежнему бредите, Джени. И кто же теперь поддерживает беседу? Рики Ньюман?

— Не угадали, Хорошая галлюцинация тоже может принести пользу. — Жгучая боль в руке утихла, и теперь она лишь немного саднила. — Я вижу Бету, она вон там, у софы. — Джени подняла руку, чтобы показать, и Риджуэй отпрянул, словно ожидал удара. Он выхватил пистолет и направил Джени в грудь. Прямая линия огня, один выстрел — треск грудины, прямое попадание в сердце. Даже имплантант ничего не сможет поделать,

На этот раз получится.

Вот молоток, гвозди. Джени сделала один шаг, другой. Чего же ты ждешь?

Бета зашлась в немом крике.

Прозвучал выстрел. Джени пошатнулась. Удар развернул ее влево. Мимолетная боль в левом плече сразу над локтем и… все. У Джени словно второе дыхание открылось. Она посмотрела на беспомощно свисавшую руку — то, что он нее осталось. Вследствие сквозного ранения произошло отторжение кисти и половины предплечья. Розовато-оранжевая сукровица капала из запекшегося обрубка, разлетаясь брызгами вокруг комка синтетической плоти, лежавшего на ковре. Джени подняла глаза на Риджуэя. Тот ошарашен но смотрел в ответ.

— Ты промазал, жалкий конторский неженка. С такого расстояниями промазал к чертям собачьим.

Риджуэй, прищурившись, посмотрел на Джени.

— Бросаешь вызов? — Ненависть буквально витала в воздухе, когда он снова поднял пистолет.

Как же медленно… он двигается. Джени метнулась вправо и вплотную к нападавшему. Внезапный выпад сбил Риджуэя с толку. Он опять промазал. Импульсный пакет задел левую щеку Джени в тот момент, когда она опустила ребро ладони ему на горло. Риджуэя подкосило, он упал на колени, схватившись за горло, хрипя и сипя, словно дышал через треснувшую трубку.

— Ну как тебе, сукин сын? — с участливыми нотками в голосе поинтересовалась Джени, обходя его сзади. Время для ритуалов прошло. Джени замерла, наслаждаясь новым приливом сил. Имплантант приступил к выполнению своих прямых обязанностей. Вот здесь, где шея переходит в плечо. Взметнулась правая ладонь, и последовал смертоносный удар.

— Кэп! — Рядом с ней вырос Борги. Они стояли, пока тело Риджуэя не перестало дергаться. Лишь после этого Джени повернулась к сержанту и посмотрела на его обуглившееся лицо. Уцелели только глаза. — Нужно уходить, — сверкнув белками, просипел он, и каждое его слово сопровождалось раздирающим душу хрустом.

Джени вышла в коридор и посмотрела на свое отражение в зеркальном навесном потолке. Она обернула вокруг поврежденной руки пустую папку. Левая щека, задетая выстрелом, горела. На ней осталась яркая красная полоса. Я выгляжу как жертва неудавшегося лабораторного эксперимента. Джени мрачно улыбнулась. Я сама неудавшийся лабораторный эксперимент.

— Ну как, видите кого-нибудь, кэп?

Джени снова взглянула в зеркало, но никого за собой не увидела. Бета толкала инвалидную коляску, в которой сидела Йолан, и улыбалась Джени. Шествие замыкал Борги со своим Т-40 наперевес. Из-под его куртки вырывались язычки пламени. Что стало с его лицом… не поддавалось описанию.

Джени осмотрелась. Правильно, они в отделе контроля документации. Минуя один офис за другим, она шла к лифтам. Время от времени она поглядывала на себя в зеркало. Когда я посмотрю вверх и не увижу себя, я буду знать, что умерла. В коридорах — ни одной живой души, лифт тоже пустой приехал. Ни одного часового, никто даже не попытался ее остановить. Так, словно мне предоставили свободу действий. Миновав несколько пустых офисов, Джени со своими молчаливыми спутниками вошла в просторную приемную и остановилась перед дверью. Они хотели, чтобы я пришла сюда.

— Подумайте, кэп, — сказала Йолан, — когда вы войдете, вы будете предоставлены самой себе. — Из троих она одна могла говорить. — Мы ничем не сможем вам помочь.

— Я знаю.

— Пришло время принять решение, кэп.

— Знаю.

Джени уверенно повернула дверную ручку. Под ногами зашуршал песок, горячий ветер пустыни дунул в лицо и взъерошил волосы.

Глава 32

В приглушенном свете кабинета Джени увидела Эвана, подошедшего к бару.

— Простите, — язвительно заметил он, когда понял, что к нему вошли, — не припомню, чтобы я вызывал врача… — но тут он узнал свою гостью. — Джен! — Он как-то странно улыбнулся. — Рад, что ты снова на ногах.

Джени отпустила папку, но та не упала. Она присохла к запекшемуся обрубку, и ее пришлось отодрать. Папка с омерзительным треском отстала от синтетической плоти. Эван застонал и схватился за край стола обеими руками. Он брезгливо сморщился и зажмурился.

— Меня даже не попытались остановить, Эван. У тебя не возникало чувства, что тобой играют? Присядь, — сказала она и сама подошла к стулу. — Захвати с собой бутылку, она тебе пригодится.

Эван какое-то время так и стоял с закрытыми глазами, тяжело дыша. Наконец он с опаской посмотрел на Джени и облегченно вздохнул, когда увидел, что она села.

— Что, Эв, решил, что я тебе померещилась?

— Нет. — Он взял стакан и графин. — Мне бы повезло, если бы это было так, но мой лимит везения исчерпан давным-давно. — Он сел за стол напротив нее и поставил выпивку рядом с собой на боковой столик. — Что ты имела в виду, когда сказала, что мной играют?

— Я думаю, кое-кто хотел, чтобы я пришла сюда и избавила их от лишних хлопот, доведя дело до конца.

— Прошлой ночью я послал тебе сообщение, надеюсь, ты его видела. Знаешь, все это правда: я действительно люблю тебя.

— Ты лжешь.

— Думаешь? Ты бы так не говорила, если бы слышала, как мы с Дюрианом спорили о тебе. Когда мы пришли к выводу, что ты могла выжить, он хотел послать кого-нибудь на Вэйлен, чтобы убить тебя. Мне пришлось его подкупить, чтобы он оставил тебя в покое. Я пообещал забить ему местечко на следующих выборах. Он мечтает в палату депутатов попасть, для начала. — У Эвана дрожала рука, и кубики льда стучали, словно зубы от страха. — Я пытался убедить его, что он может большего добиться, работая за кулисами, но он настаивал. Боюсь, что столкновение с избирателями здорово встряхнет старину Дюриана. — Он старался не смотреть на изуродованную руку Джени. — Собираюсь вывесить моего ассенизатора для просушки. Одно это должно убедить тебя в моей искренности.

— Может, ты и проявлял искренность пару раз в жизни, но не со мной. — Левое плечо Джени внезапно дернулось, руку пронзила резкая боль, сосредоточилась в запястье, поползла по пальцам. — Мной ты лишь бросал вызов своему папаше.

Джени опустила глаза на левое колено. Ее ладонь покоилась там. Она ощущала ее вес, ее дрожь. Вот только не видела ее.

— Помнится, твоих друзей из колоний наши отношения тоже здорово задевали.

— Это к делу не относится. — Джени смотрела на ладонь, которой не было. Постепенно ее дрожь унялась. — Это было слишком давно.

— Я и не надеялся, что ты сразу мне поверишь, я не такой идиот, Джени. — Эван опорожнил стакан. — Я думал, что после того, как ты устроишься, привыкнешь ко всему и поймешь, как я в действительности к тебе отношусь, ты увидишь, что тебе и здесь неплохо. — Он с тоской посмотрел на графин. — И вот прошло три дня. С потолков сыплется штукатурка, люстры звенят, конец близок. — В глазах блеснули слезы. — Сколько мне еще осталось?

— Немного. — Джени постукивала по колену невидимыми пальцами. — Дойл запустила машину. Она всегда подозревала твою причастность к смерти Лиссы. Кстати, она на кого-то работает, твоя Вирджиния. Возможно, на разведку, а может, спуталась с кем-то из твоих коллег, кому ты встал поперек горла.

При этих словах Эван встрепенулся. Сжав губы, он холодно Посмотрел на Джени.

— И с кем же?

— Тебе виднее. Удивлена, что твой ассенизатор до сих пор этого не просек.

— Кстати, где Дюриан? Мы договорились встретиться, он уже на пятнадцать минут опаздывает. — Не дождавшись от Джени ответа, Эван задвигал стаканом. — Я не убивал Лиссу, Джен. Она рассовала доказательства моих прегрешений по всему городу, сказала, что если с ней что-то случится, то у нее есть человек, который позаботится, чтобы документы попали в нужные руки.

— Этим человеком была Бета Конкеннон. — Невидимыми пальцами Джени чертила в воздухе фигуры. — Неудачный выбор с ее стороны: Бета работала на Дюриана. И теперь она мертва.

Рука устала, и Джени перестала ее разминать.

— Что же с Дюрианом? Он всегда предупреждает меня, если задерживается. Это на него не похоже.

— Я думаю, у него уважительная причина.

— Если так, я хотел бы узнать какая.

Джени вытянула перед собой обе руки — и правую, и невидимую левую она ощущала совершенно одинаково.

— Появление на сцене Улановой многое изменило в отношении Лиссы. Раньше она просто досаждала тебе, но при поддержке тетушки стала опасной. — Джени выпрямила левую ногу, стараясь избавиться от ощущения покалывания в подошве. Забавно, что именно сейчас она вновь обрела чувствительность, когда Джени, казалось, медленно умирала. — Помнишь спектакль, на котором мы познакомились в консульстве?

— Джени… — какое-то время Эван наблюдал за ее движениями, потом снова потянулся к графину. — «Беккет», — сказал он, наполняя стакан. Из-за льда ликер расплескался на стол. — Это был «Беккет».

— «Беккет». — Такие резкие звуки. Джени едва удержат лась, чтобы не смягчить их, как это принято у виншаро: «Мпекхет». — Помнится, тебе он понравился, а вот мне показался глупым. Главный герой нанимает своего друга, чтобы выполнить определенную работу, и когда друг с ней справляется, почему-то пугается до чертиков. Теперь посмотри на нас. — У Джени сжалось сердце. — Жизнь имитирует искусство. — Она потрогала правую руку. Та распухла, и даже через рукав халата было ощутимо, какая она горячая.

Эван подался вперед.

— Тебе плохо, Джеки, у тебя губы посинели.

— Все хорошо.

— Да и взгляд какой-то странный, а на щеке… Боже, это же след от выстрела!

— Все хорошо!

— Где Дюриан?

— Мне кажется, я знаю, как все произошло. — Джени не сводила с Эвана взгляд, пока тот не осел. — Вы с Дюрианом сговорились. Ты понял, что Лисса установила связь между твоим звонком и взрывом. С помощью Улановой она могла тебя уничтожить. В конце концов, ты взял большой грех на душу, и Эктон здесь ни при чем. Это был твой звонок, ты мог все остановить и не сделал этого.

— Мой отец…

— …Был в трех неделях пути от Шеры. На одном из своих самых быстрых кораблей. Ты мог как-то выкрутиться, пропустить сообщение, потерять записи, солгать, но нет, ты хотел быть героем, хотел вытащить яйца ван Рютера из пекла. — Джени замолчала, сердечко увеличило обороты, и тут же задышалось легче.

Привет, имплантант! Привет, кэп.

— Я не знал, что ты была на том корабле. — Эван протянул к ней руку. — Рики сказал мне, что спрячет тебя, он обещал. Я заставил его пообещать, что ты уедешь из города вместе с ним. Больше он мне не позвонил, не ответил ни на одно мое сообщен ние. А тут пошли звонки от отца, каждый раз одно и то же: «Сделай что-нибудь, мальчик мой, мы полностью зависим от тебя. Хоть раз поступи как достойный потомок ван Рютеров». — Дыхание Эвана, напротив, стало тяжелым: он не говорил, а выдавливал из себя каждое слово. — Джени, я был совсем один, я испугался. Нарушение двустороннего соглашения приравнивалось к измене, мне грозила тюрьма, если не хуже, а тут еще Рик, папа. Я не знал, как быть.

Из приемной донесся знакомый звук: кто-то взвел курок.

— Надо же, я тоже не знала. — Один выстрел, другой. Двадцать шесть раз. Прежде чем наступит рассвет, мне придется выстрелить двадцать шесть раз.

— Это в прошлом, Джен, они погибли, а нам продолжать жить. — Эван упал перед ней на колени, сжав в своих руках ее видимую ладонь. — Ты сказала, что никогда не забудешь того, что случилось. Помнить можно и в тюрьме, и на свободе. Если ты чувствуешь, что должна страдать, чтобы искупить вину, поверь мне, ты хлебнешь с лихвой. Тебе придется похоронить себя где-нибудь в Чикаго. Я уйду в отставку, но я буду знать, что ты здесь, и когда-нибудь мы снова будем вместе. Когда-нибудь, после того, как уляжется пыль.

Джени высвободила руку.

— Ты знал. Все знал: о пациентах, о Лиссе, о Бете. Ты передал мне сообщение, чтобы я прекратила расследование, вскоре после того, как Дюриан признался; что он убил Бету, ведь так?

— Джен, я не хотел, чтобы все так случилось.

Она погладила Эвана по небритой щеке, он закрыл глаза и положил голову ей на колени, и даже не пошевельнулся, когда ее рука легла ему на горло.

— Я видела, как человек голыми руками сдирал кожу у себя с лица. Я помогала раскапывать из-под обломков моего капрала.

— Эван, — сказала она, когда он поднял на нее глаза. — Есть вещи, которые забыть просто невозможно.

— Джен…

Она оттолкнула его.

— Как звали друга Беккета? Этого короля? Эван покосился на дверь.

— Генрих.

— Генрих. — Джени вспомнилась духота битком набитого зала, она слышала шелест вечерних платьев. — Мне запомнилась одна сцена. Генрих со своими приспешниками, рыцарями — они были его ассенизаторами, как Риджуэй был твоим…

— Что значит был?

…И ты тоже напился, как и он. Король Генрих: теряющий хватку…

— Джени!

—.. Лихорадочно ищущий виноватого… — Нет!

— …Ты был уверен, что с ее смертью решатся все твои проблемы.

— Прошу тебя.

— Избавьте меня от этого проклятого священника. — Голос Джени гулко отдавался у нее в ушах. — Лисса и Бета — уделайте же их скорее. — Или же эта странная акустика тоже была галлюцинацией? — И вот Риджуэй, гремя ведрами и швабрами, подсуетился и избавил тебя от нежелательных свидетелей. Уланова ничего не узнала о звонке, ты свободен.

Джени кашлянула. Рука по-прежнему болела, но жар спал. Теперь ее, напротив, знобило.

— Джени! — Он попятился к своему стулу: — Где сейчас Дюриан?

— Я оставила его у него в кабинете.

— А меня? Меня ты тоже собираешься оставить в моем кабинете?

— Нет. — Дженй заметила, как Эван снова украдкой покосился на дверь. — Они хотят, чтобы я тебя убила, — те, на кого работает Джинни, те из твоих коллег, кого ты особенно достал.

Но Господи, я терпеть не могу, когда мной манипулируют, и будь я проклята, если стану инструментом в руках очередного родовитого ублюдка. — Она улыбнулась. — Кроме того, ты все знал и тоже не сможешь забыть. Это нас так сблизит! Эван тяжело сглотнул.

— Могло бы и не только это, — осторожно заметил он. — Мы могли бы попытаться снова… — Внезапно он подскочил со стула и метнулся мимо Джени к двери, но, как и Риджуэй, он слишком медленно двигался. Удар Джени пришелся по колену. С влажным треском сырого дерева хрустнул сустав, Эван повалился на ковер и, хватая ртом воздух, колотил кулаком по полу.

Джени дождалась, когда он посмотрел на нее полными боли глазами.

— Я не хочу тебя убивать. Когда за нами придут, мы оба будем живы. Ты мне составишь компанию, мне будет с кем поговорить о моих привидениях.

Эван немного успокоился, задышал медленнее и глубже. Увы, о себе Джени не могла сказать того же. Сдавило грудь, левую ногу свела судорога, а правая, словно поменявшись с ней ролями, онемела. Она снова села и прислушалась.

— Капитан Килиан! — раздался из-за двери чей-то голос — голос мужчины. Он был незнаком Джени.

— Капитан Килиан, сейчас я открою дверь. Вы медленно выйдете. Поднимите, пожалуйста, руки и держите их так, чтобы я мог их видеть. Это в ваших интересах и в моих тоже.

Моих тоже? Неужели посетитель был один? Имплантант тормошил Джени, настраивая ее на предстоящую борьбу, но не хватало привычной внутренней холодности — гарантии успешного сражения. Вместо этого ее бил озноб, от которого тело немело и покрывалось липким потом. Перед глазами поплыли темные круги.

— Капитан! — Дверь открылась. — Выходите. Усилием воли Джени заставила себя подняться. Темные круги побледнели и, наконец, исчезли. Стоило Джени сделать шаг, как комната словно накренилась, ей пришлось схватиться за стул, чтобы не упасть.

— Капитан!

На этот раз голос принадлежал другому человеку, который и сам появился на пороге — высокий, светловолосый, в форме голубовато-стального цвета с красными лычками на воротнике и в тон им рваными царапинами на щеке.

— Лейтенант Паскаль, — вяло констатировала Джени. Паскаль указал на свой пистолет, по-прежнему висевший у него на боку в кобуре. Вдруг он стал по стойке «смирно» и отдал ей честь, при этом жесткая полишерстяная форма захрустела в приветственном салюте. Джени отдала ответный салют.

— Оставьте, лейтенант, такие почести служащей вспомогательного подразделения… — И пол покачнулся, словно она шла по спустившему понтону. Джени повернулась и увидела другого мужчину, приземистого, мускулистого, темноволосого и с аккуратной остроконечной бородкой. Он с наигранной торжественностью поклонился.

— Позвольте представиться: доктор Кальвин Монтойя. — На нем был белый халат, а в руках он держал большой гладкий черный ящик. Его темные глаза изучающе рассмотрели лицо Джени, а затем и ее изуродованную руку. — Я назначен сопровождать вас.

— Очень приятно. — Джени переводила взгляд с ящика на Монтойю. — Как там Джон?

Бородка Монтойи задвигалась.

— Как всегда. Я передам ему, что вы спрашивали. Уверен, он будет…

— Удивлен? — Джени снова посмотрела на ящик. — Думаете, самое время для шоковой терапии? Что ж, доктор, давайте поскорее с этим покончим.

— Вы правы. — Монтойя облегченно вздохнул. — Нам следует поспешить. — Он поднял ящик и нажал какую-то кнопку на боковой стенке. Замелькали красные огни. — Следите за огнями, капитан, не отворачивайтесь, сосредоточьтесь на моем голосе и следите за огнями. — Монтойя продолжал отдавать указания, а по передней панели ящика бегали красные огоньки, словно изображавшие траекторию выстрелов. Джени неотрывно следила за ними, поворачивая голову, как цветок за солнцем. В коленях появилась неприятная слабость.

— Следите за огнями, капитан, не отворачивайтесь, следите…

Они замелькали еще быстрее. Боль пробежала по конечностям, которых не было, вокруг бушевал огонь, слышались чьи-то голоса, раздался отчаянный крик Йолан в тот момент, когда обрушилась стена. И эти запахи: удушающе едкий кислотный запах и смрад горящего человеческого тела.

— Идите в направлении источника света, капитан, — приказал голос, звучащий по ту сторону красных вспышек, — не сопротивляйтесь, иначе…

— …мне будет хуже. Знаю, доктор. — Джени исподволь шагнула вперед. Ее. окутал сладкий аромат ягод, заглушивший смрадные запахи прошлого. Боковое зрение заблокировал ось, пламя и рушащиеся стены канули в никуда.

Но слух по-прежнему не изменил Джени. Помнится, Джон говорил ей, что это самый сильный орган чувств. Он умирает последним.

До скорой встречи, капитан, сказала Йолан.

— Увидимся, капрал, — ответила Джени в тот самый момент, когда перед глазами погасла последняя красная вспышка.