Кофе с привкусом вишни

Но сперва - попробую разобраться, как к ней относится Эллис.

- О, благодарю! - широко улыбнулся детектив. Если бы я не наблюдала за ним внимательно, то ни за что не заметила бы, как он на мгновение отвёл глаза, точно прячась от взгляда Мадлен. - Пирог изумительный, судя по запаху. Значит ли это, что можно передать миссис Хат поздравления с выздоровлением?

- Нет, - кротко ответила Мэдди и, раскладывая приборы, словно бы невзначай задела руку Эллиса своей. И, готова поклясться, от внимания этой рыжей бестии, как и от моего, не ускользнуло, что он всем телом наклонился к ней, немного, почти неуловимо для взгляда. - Миссис Хат отдыхает. Сегодня я больше на кухне, а разносит заказы мисс Астрид. Едва справляемся.

- А ведь гостей пока не так много... Пожалуй, надо нанять кондитера, - задумалась я всерьёз. - Нет, лучше повара. Такого, чтоб умел готовить не только десерты, но и, к примеру, лёгкие закуски. Кажется, мне недавно рекомендовали некоего надёжного молодого человека, вроде бы родом из Марсовии.

"Звяк!" - громко возмутилась чашка, протестуя против грубого обращения.

- Не торопитесь, Виржиния, - осторожно заметил Эллис, сцепив пальцы в замок, будто бы это кто-то другой секунду назад обижал тонкий марсовийский фарфор. - Вам нужно быть поосторожнее с новыми людьми. Особенно молодыми, - добавил он и глянул искоса на Мадлен.

Мне стало смешно.

Ей, кажется, тоже.

Интересно, раньше я просто не замечала этой невидимой нити между ними - или она появилась лишь сейчас?

- Ступай пока на кухню, - попросила я Мэдди. Время серьёзных разговоров ещё не пришло. Но это не значило, что Эллис сегодня легко от меня уйдёт! - Принеси через четверть часа маленькое ореховое пирожное, хорошо?

Когда мы остались за ширмой наедине, детектив явно почувствовал себя свободнее и даже сам, без вопросов и просьб, заговорил о Роджере Шелли.

- Я уже упоминал, что мы не впервые сталкиваемся, - произнёс Эллис и лукаво взглянул на меня исподлобья. - Но ещё точно не говорил, что это моё третье дело в доме Шелли. Первой была кража. Кроме денег, из сейфа тогда похитили нечто, весьма ценное для миссис Шелли. Мистер Шелли был отнюдь не рад тому, что за дело взялся зелёный юнец, - смешно поморщился Эллис. - Дело разрешилось благополучно, но вот Роджер едва с ума меня не свёл, когда оговорился про какой-то проигрыш в карты. Да так, с позволения сказать, удачно, что по всему выходило: он и обокрал собственных родителей, а медальон отнёс в залог...

- Какой медальон? - насторожилась я. - О, та самая "ценная вещь" миссис Шелли?

Детектив отчего-то закашлялся и поспешил сделать глоток кофе. Неужели сказал лишнего?

- Да, у неё был особенный медальон, - легко ответил он, словно эта деталь не стоила внимания. - С локоном, кажется. Может, её первая любовь? Не удивился бы. Мистер Шелли явно этот медальон недолюбливал. Ну, а воров я отыскал быстро - кухарка провела в дом дружка, а тот - своих приятелей. С семейством Маноле я уже тогда был знаком, и Зельда любезно помогла мне выйти на скупщика краденного. Так что медальон я вернул. Миссис Шелли была мне очень благодарна, а Роджер, от которого я отвёл подозрения и уберёг от виселицы, так вовсе проникся едва ли не родственными чувствами - и от щедрот своих подарил мне старый дедовский каррик и пару своих перчаток. Я тогда был просто унизительно беден, - ухмыльнулся Эллис. - А потому взял и то, и другое.

История выглядела складной, однако я сделала себе мысленную пометку на память - разузнать о пресловутом медальоне. И продолжила:

- А второй раз?

- Дело о наследстве, - понизил голос детектив. - Мистер Шелли скончался. На здоровье миссис Шелли это сказалось не лучшим образом. Да и ко всему прочему завещание пропало. А состояние на кону стояло внушительное, и один ласковый - не чета вашему - дядюшка попытался обвинить Роджера в убийстве. Дескать, напугал старика-отца, а сердце у того и отказало. А Роджер вбил себе в голову, что мистер Шелли выпил по ошибке лекарство своей супруги.

- И подумал, что её могут обвинить? - предположила я.

- Даже не знаю, можно ли тут применить слово "подумал", - с сомнением откликнулся Эллис, удивительно напомнив мне Клэра на мгновение. - Глупость несусветная. А тут ещё у миссис Шелли случился припадок... В общем, тяжело пришлось. На расследование я потратил почти три месяца. Тогда-то я и перешёл исключительно на трупы разной степени неприглядности, благо родной Бромли заскучать не даёт, - цинично улыбнулся он. - Думал, что никогда не вернусь в дом Шелли, но говорят же - не зарекайся. Роджер снова вбил себе в голову какую-то чушь, а дело на сей раз серьёзное. Слишком похоже на убийство.

Перед моими глазами воскресло видение: комната под крышей, красноватые отсветы, нечто жуткое за окном. И - шёпот:

"Я не хотела его брать, ей-ей. Случайно вышло. Ох, кабы я могла вернуться и не взять его... Всё я виновата, всё я..."

Та женщина, кем бы она ни была, винила не своего убийцу - только себя.

- Неужели мистер Шелли нашёл тело несчастной? - с некоторым трудом выговорила я, отвлекаясь от спутанных воспоминаний.

Эллис, не заметив моей заминки, заглянул в собственную чашку, точно думал, что последние, самые сладкие капли прячутся там где-нибудь в тёмном углу, и потянулся к серебряному кофейнику. В блестящих выпуклых боках наши отражения гротескно искажались, словно металл был гранью между действительностью и страной кошмарных снов. Промелькнула между его и моим отражением на мгновение чья-то седая голова... Сердце замерло.

Нет. Разумеется, нет - показалось.

- Не он, к счастью, - вздохнул детектив, наливая себе кофе. - Горничную, Джудит Миллз, нашла племянница повара, девушка по имени Эсме Грунинг. Точнее, она первой заподозрила неладное. А обнаружили убитую в запертой изнутри, представьте, гостевой комнате, на кровати. И обстоятельства как-то не располагают к мыслям о самоубийстве - разбросанные вещи, хозяйский револьвер на полу. У жертвы разбита голова, а мизинец отрублен. Он, к слову, так и не нашёлся. Не иначе, убийца с собой забрал... Роджер - чудаковатый парень, не спорю, но отсечённые части тела - не по его части.

- Вы говорите это, потому что давно с ним знакомы? - предположила я, искоса взглянув на настенные часы.

Вскоре должна была вернуться Мэдди с моим пирожным... Значит, пора менять тему.

- Я говорю это, потому что Роджер при виде крови падает в обморок, как девица, - улыбнулся Эллис. - Но бравых "гусей" такой аргумент, увы, не убедит. У вас подозрительно сосредоточенный взгляд, Виржиния, - произнёс он вдруг, делая резкий поворот в беседе. - Не собираетесь ли вы устроить собственное расследование? Сомневаюсь, что ваш жених одобрит даже праздное любопытство, не говоря уже о чём-то большем.

За привычным шумом кофейни издали, из коридора между кухней и залом, донёсся лёгкий перестук каблучков. Я выбрала момент, когда детектив, пригубив чёрный кофе, потянулся за сахарницей, и задала самый важный вопрос за вечер:

- Когда вы наконец объяснитесь с Мадлен?

Надо отдать ему должное, он сумел удержать ложку и чашку не опрокинул. Но воздух втянул всё-таки слишком резко... и в руки взял отнюдь не сахарницу.

- Не о чем говорить, - произнёс детектив беспечно. Ложечка звякнула о край чашки. - Потому что ничего особенного не произошло.

- Вы мой друг, Эллис, - укоризненно вздохнула я, глядя только на него. Перестук каблуков смягчился, потонул в звуках, наполняющих "Старое гнездо". - А Мадлен - моя подруга. Мне больно видеть разлад между вами... Я думала, что вы испытываете к ней некое чувство.

- "Некое чувство"! - вздёрнул брови Эллис. Он быстро посмотрел на меня, отвёл глаза, сделал большой глоток кофе - так, словно и хотел ответить откровенно, и в то же время опасался. - Хорошо сказано! Вот бы ещё понять, что это за чувство такое. Не понимаю, что на вас нашло сегодня, Виржиния. Вы прямо как дуэнья.

- Дуэнья или нет, а добиваться руки Мадлен вы будете у меня, - парировала я.

Ни раздражения, ни неприязни в голосе детектива не было - только неловкость, очевидное желание похоронить опасную тему. Понятное для холостого джентльмена, в общем-то... Он облизнул губы, точно слова жгли ему язык, снова глотнул кофе.

- Почему вы уверены, что я буду?

Взгляд у Эллиса потемнел. У меня по спине пробежал холодок - выложить ли карты, обратить ли всё в шутку? Осторожность и чувство такта говорили помедлить, отступить, давая время на размышление. Но то, как детектив смотрел, как он составил вопрос - словно бы в надежде на опасный ответ... Это решило дело.

- Потому что вы любите её.

Уголки губ у него дрогнули.

- Я ничего подобного не сказал.

- Нет, - согласилась я с лёгкостью. - Но вы вместо сахара положили в свой кофе ложку соли. И уже почти выпили его.

Эллис закашлялся.

А у Мэдди, оказывается, было идеальное чувство времени. Потому что именно в это мгновение она, замершая за спиной детектива, сделала последние шаги, отчётливо стукнув каблуками, и поставила на стол тарелку.

- Ваш десерт, леди Виржиния. Через четверть часа, как велено.

Мадлен улыбалась бессовестно и озорно, и рыжие локоны плясали вокруг её лица, когда она выпрямилась - ах, слишком порывисто для скромной девицы, но вполне подобающе для той, что явно хотела пуститься в пляс прямо здесь и сейчас.

Когда она вернулась на кухню, Эллис наклонился ко мне через столешницу и шепнул доверительно:

- Признайтесь, вы для неё это всё говорили? Точнее, заставили говорить меня?

На скулах у него цвели красноватые пятна, однако взгляд был ясным и удивительно светлым, точно исчез какой-то невидимый груз, который прежде давил на плечи.

- Ради вас, - честно ответила я. - Теперь у вас есть безупречное оправдание: из-за праздного любопытства одной леди вы оказались в затруднительном положении и можете отныне идти только вперёд. Туда, куда действительно хотите.

Эллис расхохотался, привлекая внимание, кажется, всей кофейни. Наверняка подчинённые маркиза сегодня же доложат ему об этом возмутительном происшествии. Возможно, будут и иные, не столь безобидные последствия... Однако сейчас мне казалось, что я поступила правильно.

Мэдди ни словом, ни взглядом не дала понять, что она догадалась о моих намерениях и о том, что признание Эллиса было не случайным. Однако атмосфера в кофейне изменилась, точно вдруг в конце января началась весна. Стало светлее, свежее и точно повеяло ароматом цветущего сада - тёмно-красные розы в капельках росы, эмильские лесные фиалки, горьковатый жасмин и ветер с моря. Я, конечно, почти сразу поняла, что дело в марсовийских духах - тех самых, в тяжёлом флаконе из тёмного стекла, которыми Мадлен соблазнилась в Никее, когда мы неспешно возвращались через материк после карнавала в городе-на-воде. Однако прежде она только любовалась переливами света в гранях стекла.

А теперь душа её просила цветов.

О цветах думала и я, когда разбирала утреннюю корреспонденцию тремя днями позже. Конверт, который утром доставили от леди Абигейл, благоухал шиповником в сиропе - сладко и немного по-деревенски, точно окна её кабинета выходили в запущенный сад за Дэлингриджем.

Стоило подумать об этом, и с губ сорвался вздох. Никогда не тяготилась сумрачными, сырыми зимами в Бромли, но, святые Небеса, как же хочется теперь солнца и тепла!

Впрочем, погрузиться в бездну тоски по летним денькам мне не позволила работа. Юджиния, которую я посылала за дополнительным письменным прибором, наконец вернулась.

- Леди Виржиния, что ещё прикажете сделать? - спросила она, с предвкушением взглянув на стопку корреспонденции и сразу скромно потупив взор. Секретарские обязанности, как ни странно, пришлись ей весьма по вкусу.

- Возьми те письма, - указала я на специальную шкатулку для "кофейной" корреспонденции. - Они уже вскрыты, я их проглядела. Это касается посещения "Старого гнезда". Распредели просителей по датам в записной книге; если в письме настаивают на каком-то определённом дне, то учитывай это, если пожеланий нет - вписывай туда, где свободно. И составь короткие ответы, как обычно, я потом подпишу.

- Будет сделано, леди Виржиния! - радостно отозвалась Юджи, присаживаясь за другой конец стола, где я отвела для неё место. - А если на конверте крест зелёными чернилами?

- О, едва не забыла. Этим отказать, но мягко, как в образце номер четыре. У тебя ведь с собой тетрадь с письмами?

- Да, миледи.

Некоторое время мы работали, ни слова не произнося; каждая была занята своим делом. Я просматривала очередной отчёт по ремонту замка - с каждым месяцем он поглощал всё больше средств, точно взрослеющий обжора-великан из сказки. Мистер Спенсер любезно отметил те пункты, по которым можно сэкономить, однако даже в таком виде результат меня не устраивал. Юджи корпела над письмами, старательно водя механическим пером по бумаге, и хмурилась всё больше.

"Что-то не так?" - хотела спросить я, однако девочка нарушила молчание первой:

- Леди Виржиния, а что делать с двенадцатым февраля?

Вопрос, признаться, сбил меня с толку.

- Полагаю, ничего особенного. А что такое случилось?

- Больше половины гостей именно этот день указывают, - вздохнула она. - Уже и вписывать некуда, если завсегдатаев посчитать. Кому-то придётся отказать.

- Очень странно, - задумалась я. - Обычно бывает наоборот: в такие хмурые дни посетителей становится совсем мало... Может быть, дело в том, что двенадцатого февраля у меня день рождения? Право, больше ничего в голову не идёт.

Выражение лица у Юджи стало радостным, затем растерянным.

- Ой... Это ведь хорошо, да, леди Виржиния? То есть день рождения - это хорошо.

- Ничего особенного, - повторила я, пожимая плечами. - В том году пришлось устроить большой званый вечер, но вовсе не потому, что таково было моё желание. Просто мне исполнялось двадцать лет, маркиз складывал с себя обязанности опекуна... Имелись и другие причины, разумеется. Но нынче я, пожалуй, воздержусь от пышных празднований. - Взгляд сам собой обратился к отчёту о ремонте, где жирным коричневым карандашом были выделены лишние, с точки зрения мистера Спенсера, пункты. - Оставлю подобные удовольствия леди Абигейл. Она, без сомнения, устроит очередное незабываемое торжество в мае.

- А вы? - робко поинтересовалась Юджиния и порозовела.

Я вспомнила лёгкий аромат духов Мэдди - и улыбнулась.

- Возможно, украшу кофейню живыми цветами. Мне этого будет достаточно, а если высшему свету покажется, что графиня Эверсан-Валтер проявляет небрежение - что ж, тем хуже высшему свету. Порой хочется сделать что-то лишь для себя, Юджи. Так я и поступлю, а воплотить в жизнь чьи-то чужие представления о том, что правильно и нужно, можно и потом. Наверное. Очень нескоро.

Девушка наклонила голову, пряча смешок, а затем отважилась спросить:

- А какие цветы у вас любимые, леди Виржиния?

Наверное, в другое время я ответила бы иначе. Но сейчас голова всё ещё слегка кружилась от воспоминаний о Никее, от духов Мэдди и её солнечной улыбки...

- Эмильские фиалки.

После этого короткого разговора вкус к цифрам у меня пропал. Я наскоро составила ответ мистеру Спенсеру и перешла к письму от леди Абигейл, предвкушая нечто интересное.

И не ошиблась.

"Вчера меня навестила леди Эрлтон, - писала она. - И у неё весьма хорошие новости! Миссис Прюн - помните, мы говорили о ней? Очень достойная женщина! - навестила миссис Шелли и договорилась о визите. Нас ожидают завтра, в четыре часа, но миссис Прюн попросила о небольшом одолжении. Не могли бы вы сперва прибыть в мой особняк, дорогая леди Виржиния, примерно к половине третьего? Миссис Прюн хотела бы рассказать что-то важное о миссис Шелли и настаивает на личной встрече..."

Сказать, что просьба миссис Прюн удивила меня - значит, сильно преуменьшить. Однако я не видела причин отказываться, и потому занялась подготовкой к визиту. Уже сейчас, перед отъездом в кофейню, следовало бы отправить маркизу Рокпорту записку с уведомлением, затем подумать о наряде. С одной стороны, платье должно быть достаточно простым, чтобы не смутить миссис Шелли разницей в положении, с другой - не слишком ярким или светлым, потому что в доме только что произошло несчастье... Но и о себе забывать не стоит - не хочу появляться в чём-то старомодном или слишком тёмном.

...Юджи тщательно выводила отказ для неблагонадёжного мистера Бенджи, молодого и весьма докучливого повесы, повторяя шёпотом: "Эмильские фиалки, эмильские фиалки..."

"О, и вот ещё, - подумала я, чувствуя, что снова улыбаюсь - невольно. - Капнет ли мне Мэдди на платок немного своих духов?"

Люди в волнительных обстоятельствах разделяются на две армии, что не выносят друг друга, подобно аксонцам в стародавней войне цветов.

Одни не могут спать, тревожатся, хмурятся, даже если грядущее событие - радостное, счастливое; каждый лишний час - мучительная отсрочка, сон к ним не идёт, голова становится тяжёлой, а мысли - неповоротливыми и мрачными. Выспавшийся человек в добром расположении духа для таких особ что колдун для невежд: верится в его существование с трудом, а если и существует он, то исключительно благодаря силам, противным Небу.

Другие люди исполнены сил и бодры, и ночь для них пролетает в одно мгновение, а утро поёт, как трубы перед решительной атакой. И как же омрачает их день какой-нибудь унылый засоня, то жалуется на волнение и страх!

Я, по счастью, принадлежала ко вторым, и потому в день визита к семейству Шелли пробудилась в шесть утра - прекрасно отдохнувшая и с отменным аппетитом. Позавтракала первой, ещё до того, как проснулись дети и Клэр, внесла несколько дополнений в письмо к мистеру Спенсеру и отбыла в кофейню. Время до полудня посвятила делам - несрочным, а потому обычно казавшимся утомительными. Затем пообедала - о, даже доктор не нашёл бы причин для недовольства моим меню! - и возвратилась в особняк. Переоделась в более скромный костюм в серебристо-серых и зелёных оттенках, взяла трость и новую шляпку - и уже во всеоружии отправилась к леди Абигейл.

Она встретила меня в гостиной, одетая в светло-розовый костюм с пыльно-вишнёвыми вертикальными полосами. Подобные ткани подходили ей, как ни удивительно, однако кое-что показалось мне странным: с нарядом никак не гармонировал ни деревянный веер в никконском стиле, расписанный синими птицами, ни белый бисерный ридикюль. Это выглядело так, словно герцогиня собиралась в спешке - немыслимо, право.

- Вы как раз вовремя, дорогая, - обратилась она ко мне, поприветствовав, и прерывисто вздохнула. - Леди Клэймор вот-вот прибудет, я видела её автомобиль в окно, а леди Вайтберри отказалась приехать, она не совсем здорова. Пойдёмте, я представлю вам миссис Прюн.

Мне показалось, что Абигейл бледна, однако я поостереглась спрашивать, почему - мы в гостиной были не одни.

За столиком у окна сидели трое - леди Эрлтон, леди Стормхорн и некая незнакомая мне грузноватая дама в клетчатом костюме и тяжёлых очках с перламутровой оправой. Она неторопливо раскладывала пасьянс старинной колодой и как раз сейчас с задумчивым видом держала в руках карту с изображением человека в красных одеждах - ночью, на перекрёстке.

"Похоже на Сэрана", - подумалось мне, хотя вульгарный незнакомец в алом не имел ничего общего с изысканным творением Ноэля Нингена.

- Ну что же, вот мы и собрались... То есть, разумеется, я хотела сказать "почти все собрались", - саму себя поправила Абигейл и обменялась взглядами с немолодой женщиной в очках. Та отложила карту и улыбнулась мне. - О, вы ведь уже наслышаны о миссис Прюн, леди Виржиния, без сомнений! Очень, очень приятное знакомство, поверьте.

- Доброго дня, - поприветствовала меня леди Эрлтон. - Миссис Прюн - моя давняя подруга. Мой супруг был хорошо знаком с доктором Прюном, к сожалению, ныне покойным. О глубокоуважаемом брате миссис Прюн вы наверняка слышали, да - он настоятель монастыря святого Игнасиуса.

Пока она говорила, миссис Прюн меленько кивала, глядя на меня поверх очков; глаза у неё оказались тёмными, как у мыши, и блестящими.

- О леди Виржинии я тоже весьма наслышана, - вкрадчиво произнесла почтенная вдова. - Вы ведь заботитесь о приюте имени святого Кира Эйвонского? Похвально.

- Вы правы, хотя, разумеется, я делаю не так уж и много, - ответила я, несколько смущённая. Обычно моё имя связывали с леди Милдред или со "Старым гнездом"... Приятно, что ни говори, прослыть благотворительницей, однако думаю, что в моём случае слава была бы незаслуженной. - Надеюсь, наша просьба о встрече с миссис Шелли не показалась вам обременительной.

- Нет, нисколько, - снова улыбнулась миссис Прюн, механически собирая карты со стола - одну за другой. - Миссис Шелли нуждается в обществе, но её, увы, в последние годы сторонятся... и тому есть причины, - добавила она загадочно.

Тем временем в гостиную тихо проскользнул дворецкий, напудренный мужчина с торчащими усиками - Уотс, если я ничего не путаю - и доложил леди Абигейл, что прибыла ещё одна гостья. Буквально через минуту к нам присоединилась леди Клэймор, которой также представили глубокоуважаемую вдову доктора Прюна. И мы наконец-то перешли к сути дела.

- Миссис Шелли больна, - обыденным голосом произнесла миссис Прюн, но блеск её мышиных глаз потускнел. - И больна уже очень давно. Я помню её ещё ребёнком. Ей много отмерили Небеса: красота, скромность, музыкальные таланты... К восемнадцати годам она не только знала толк в танцах и вышивке, но и умела говорить на трёх языках. У неё был живой ум, больше того, она умела его скрывать, а в добродетельности могла сравниться разве что с монахиней из монастыря святой Генриетты.

- Вы описываете неземное создание, - позволила себе замечание Глэдис, пристально разглядывая миссис Прюн через лорнет. Но та лишь головой покачала:

- Трагическая судьба создаёт светлый ореол даже вокруг ничем не примечательных девиц, а единственная дочь виконта Клиффорда была особенной. Многие прочили ей тогда блестящее будущее. И я, грешна, говорила так же. Но после... помолвки... юная Миранда Клиффорд изменилась разительно.

- Помолвки, - пробормотала едва слышно леди Эрлтон. - Никакая это была не помолвка.

Но миссис Прюн не обратила внимания на её оговорку и продолжила дальше:

- Почти на два года она затворилась в своей комнате, ничего не говорила, не желала видеть никого. Даже мой брат не смог вытянуть из неё ни слова - ни как друг семьи, ни как священник. Затем она начала изредка выезжать на прогулку. Однажды лошадь понесла, и быть бы беде, если бы не мистер Шелли. Не знаю уж, что он сделал, но лошадь успокоилась. Под предлогом беспокойства за спасённую красавицу, что так поразила его воображение, мистер Шелли несколько раз навещал Клиффордов. Кончилось это новой помолвкой и скоропалительной свадьбой. Но, к сожалению, превращение из мисс Клиффорд в миссис Шелли не принесло исцеления от болезни, только симптомы сменились. Миссис Шелли заговорила, о, да, более того, стала весьма болтлива. Но мысли её путались, как и слова, лица знакомых сливались в одно... Миссис Шелли могла заговорить с человеком, которого нет в комнате, или перепутать сон с явью. Однажды она выбросила из окна свою кошку, потому что приняла её за птицу и якобы решила отпустить на волю. Кошка сбежала, разумеется, и больше питомцев миссис Шелли не доверяли, - миссис Прюн сделала паузу, давая нам время осмыслить сказанное. - Единственное исключение в её жизни - сын Роджер. Ему она никогда не причиняла никакого вреда и слушала каждое его слово. Роджер Шелли тоже... особенный, но по-своему. Он не путает реальность с вымыслом, хотя воображение у него было слишком живое даже для мальчика, и уж тем более - для взрослого мужчины.

Мы переглядывались молча; Глэдис мучила свой лорнет, точно согнуть его пыталась. Полагаю, каждая из нас подумала об одном и том же. В глубине души у многих живёт страх перед безумием. Он необъясним, но очень силён.

Идея поехать к Шелли уже не казалась такой уж хорошей; и становилось ясно, почему Эллис хотел уберечь меня от встречи с этим семейством.

- Соболезную горю вашей подруги, - сказала я наконец, стараясь не показывать замешательства.

Миссис Прюн понимающе кивнула:

- Многие отвернулись от миссис Шелли, особенно после смерти мистера Шелли. Он сдерживал чудачества супруги, Роджер же находит их милыми - вот и вся разница. Но, поверьте, миссис Шелли не заслуживает такого тяжкого наказания, как одиночество. Она по-прежнему добродетельна, а нрав у неё лёгкий. Хорошее общество идёт ей на пользу.

Абигейл посмотрела на меня, приподняв брови, точно спрашивая, по-прежнему ли я уверена, что хочу ехать. Леди Эрлтон глядела в окно - на серый-серый Бромли, по крыши в туманной пелене, по самые ступени в слякоти.

А в ридикюле у меня лежал платок, источающий слабый запах фиалок, шиповника и жасмина...

Поймав взгляд миссис Прюн, я улыбнулась и с достоинством произнесла:

- Не просто хорошее, но лучшее из возможного. Я счастлива буду познакомиться с миссис Шелли. А что же до "особенных" людей и странных фантазий... - я многозначительно умолкла. - Видят Небеса, я каждый день выслушиваю новые главы из бесконечной поэмы миссис Скаровски, политические диспуты между Луи ла Роном и сэром Томпсоном, а ещё вдохновенные пассажи об искусстве Эрвина Калле - полагаете, меня чем-то можно удивить?

Миссис Прюн рассмеялась, тоненько и скрипуче, и чувство неловкости рассеялось без следа.

Вскоре мы решили выезжать, и чуть более чем через полчаса очутились возле особняка Шелли. Располагался он ближе к окраине; полагаю, полтора века назад здесь был густой лес. Часть его сохранилась и до сих пор - дом и пристройки окружал неухоженный сад, где молоденькие яблоньки соседствовали с древними дубами и тисами. Даже сейчас, зимой, когда о листьях и воспоминаний не осталось, слегка облагороженная чаща выглядела мрачно; боюсь, летом здесь царила тьма, сравнивая с ночной.

Печальные пейзажи не мешали, впрочем, компании молодых людей хохотать у ворот. Когда автомобиль подъехал ближе, я поняла, что двое из них - простые "гуси", а вот третий отличался. Высокий и узкоплечий, он держался с непринуждённостью человека не только состоятельного, но и физически сильного - о, это всегда видно по осанке. Незнакомец носил модный тёмно-серый костюм и серое пальто нараспашку, из-под которого виднелся - немыслимая вольность! - ярко-зелёный шейный платок, словно подаренный влюбчивой гостьей из-под Холма. Обернувшись на шум моторов, молодой человек по-чжански сложил руки, извиняясь, и выбежал нам навстречу, ступая безупречно начищенными ботинками в самую слякоть. На брюках тут же расцвели грязные кляксы.

Он подскочил к старомодному экипажу леди Абигейл, который едва-едва начал замедляться, отворил дверцу и воскликнул:

- Миссис Прюн, добрый день! А мама заснула, представляете? Я объяснил, что вы днём приезжаете, но вы же знаете её... В общем, она в пять утра начала готовиться к визиту, к полудню уже страшно утомилась и прилегла. Но вы не переживайте, я её разбужу. Питер, Уолтер - у меня тут гости, так что я прощаюсь! - замахал он руками, обернувшись к "гусям". - Если завтра зайдёте - ступайте сразу на кухню, мисс Грунинг нальёт вам грогу.

Миссис Прюн, вероятно, что-то ответила ему, потому что он вдруг замолчал, а затем кивнул и обернулся, указывая рукой на мой автомобиль.

- Туда, миссис Прюн? Хорошо, а вы тогда езжайте следом. Вы не против, если мы проедем сначала к гаражам? Это, разумеется, не очень вежливо, но я хочу показать деревянную скульптуру, которую сделал отец.

Кажется, миссис Прюн восприняла слова молодого человека как шутку - и засмеялась, потому что он тоже засмеялся в ответ. Затем, обогнув экипаж Абигейл, незнакомец подскочил к моей "Железной Минни" и постучал в стекло:

- Леди Виржиния, могу я к вам присоединиться? Мы поедем первыми и покажем дорогу. Я бы с удовольствием пробежался бы и сам, но, боюсь, слишком долго получится.

Не дожидаясь разрешения, он открыл дверцу и сел рядом со мною, стягивая шляпу и стряхивая с волос капельки воды. Поймал мой взгляд и улыбнулся солнечно:

- Показывал Уолтеру, что под яблоней лучше не стоять. Ветер тронет ветку - и как водопад обрушится... Меня зовут Роджер, Роджер Шелли. А вы леди Виржиния, графиня Эверсан-Валтер, - добавил он с интонацией мальчишки, гордого тем, что он выучил сложный урок. - Мне миссис Прюн рассказала и велела быть повежливее. Но у вас такие глаза хорошие, что я просто не могу.

Хорошие глаза - значит, можно без вежливости обойтись? Вроде бы и сомнительный получился комплимент, но отчего-то стало так легко... Я с трудом удержалась от смешка и несколько чопорно кивнула в ответ:

- Рада знакомству, мистер Шелли. Я тоже о вас наслышана.

- Представляю, что обо мне можно услышать, - фыркнул Роджер точь-в-точь, как Лиам, и порывисто наклонился к Лайзо, опираясь на сиденье: - А вас как зовут? Вы гипси? А гадать умеете? У меня была подружка, Хитана, она гипси, только из Романии, она так здорово гадала. И ещё узлы вязала, только огорчалась, что на меня они не действуют. Вы поезжайте, поезжайте, по дороге поговорим... Да, вот туда, наверх. На развилке - направо, а там я скажу, куда к гаражам свернуть. Так как ваше имя?

Другой бы смутился от такого потока слов, но мой зеленоглазый колдун только усмехнулся и ответил невозмутимо:

- Лайзо Маноле. Гадать могу, но это дело больше женское.

- А в Романии вы были, Лайзо?

- Бывал.

- А в Марсовии?

- Случалось.

- А на самолёте вы летали? Я смотрю и прямо вижу вас в небе, с шарфом таким и смешными очками.

Лайзо не выдержал и коротко рассмеялся:

- Нет, до самолётов я пока не добрался. Но мысль интересная.

- Да, интересная, - протянул Роджер Шелли, слегка сощурившись. - Ну, ладно, потом поговорим, а то леди Виржиния на меня рассердится. Или не рассердится? - обернулся он ко мне.

Я впервые разглядела вблизи его - живого как ртуть, порывистого. И - ощутила слабое головокружение, как от большой высоты. Нет, само по себе лицо Роджера Шелли было непримечательным: узковатый подбородок, жёсткая линия губ, по-аксонски прямой нос и ясные серо-голубые глаза. Но на чертах словно бы лежала невидимая печать: вот человек, что никогда не знал горя и зла. Не потому, что жизнь никогда не сталкивала его с чем-то плохим; просто ничто дурное его не касалось, проходило насквозь, как вода через сито.

- Не рассержусь, - улыбнулась я, склоняя голову. Трудно было смотреть Роджеру в глаза. Думаю, со временем я привыкла бы... Но не прямо сейчас. - Расскажите пока о вашем особняке. Точнее, про этот сад. Он старинный?

- О, да, очень старый, - откликнулся Роджер уже спокойнее, откидываясь на сиденье. И указал на раскидистый дуб за окном двумя сложенными пальцами, точно пистолет наставил: - Вот там я однажды видел фею. Она играла на флейте. Я предложил ей пирожное, а она почему-то засмеялась и ушла прямо в дуб. Феи странные, как вы думаете?

Он был совершенно серьёзен. Настолько, что это даже не выглядело чем-то необычным.

- Не могу ничего сказать о древесных феях, но вот дочь ши, с которой нас столкнула судьба, показалась мне сумасшедшей, - произнесла я прежде, чем обдумала ответ.

И тут же похолодела: не сочтёт ли он мои слова намёком на болезненное состояние его матери? Не решит ли, что я над ним насмехаюсь?

Но Роджер ответил с искренней заинтересованностью:

- Вы знакомы с дочерью ши? Счастливица! И как, подружились?

- В конце концов - да, - сказала я, почти не покривив душой.

За поворотом, вскоре после развилки, показался особняк.

- Я бы ещё о многом хотел вас расспросить, - вздохнул Роджер Шелли. - Но феи - не лучшая тема для светской беседы. Вы в них разбираетесь, и Лайзо тоже, мне кажется. Но чаще всего меня или принимают за эксцентричного любителя мистики, или начинают нести такую околесицу, что стыдно становится. А мы уже подъезжаем, так что беседа вот-вот превратится в светскую... Лайзо, поверните направо, не доезжая, вон на ту дорожку - так мы попадём прямо к гаражу. Там раньше были конюшни, поэтому места предостаточно, поместятся все.

У бывших конюшен росли чудесные молодые яблони, а площадка перед въездом и расходящиеся от неё дорожки были относительно чистыми, и я выразила желание подышать свежим воздухом, пока Лайзо ставит машину. Теперь мне стало понятно, что имел в виду Эллис, когда говорил о Роджере Шелли. "Любит плести небылицы", "хорошая фантазия"! Да, детектив на сей раз изрядно преуменьшил. Правда, мне отнюдь не казалось, что Роджеру не следует верить. Он не производил впечатления человека, который не следит за своим языком, и последние слова только подтверждали это. Полагаю, если бы он подсел к Глэдис, которая не выносила мистику, то вряд ли упомянул бы о феях. И, спорю, не заговорил бы с её водителем...

Святые Небеса, неужели необычность Лайзо так бросается в глаза? И даже посторонним видно, что он не просто водитель?

Я глубоко вздохнула.

Нет, такого быть не может. Иначе бы леди Эрлтон с её весьма строгими представлениями о чести давно намекнула бы на своё неодобрение - точнее, провела бы душеспасительную беседу, взывая к памяти леди Милдред. Вероятно, Роджер просто слишком проницателен. Или мы с Лайзо переглянулись в его присутствии, сами того не заметили.

Но, признаю, Эллис был не так уж неправ, когда отговаривал меня от визита к Шелли.

Тем временем не только моя "Железная Минни" обрела временное пристанище под сводами бывших конюшен - к ней присоединился ещё один автомобиль, а затем и экипаж. Леди Абигейл и леди Клэймор уже спешили ко мне, с любопытством выглядывая по сторонам обещанную "деревянную статую". Роджер же задерживался... Ещё одна мысль закралась в голову - и весьма пугающая.

Если младший из семейства Шелли - вполне нормальный, по словам миссис Прюн - оказался столь эксцентричен, то какой же была миссис Шелли?

- Ещё никогда меня не высаживали у гаража! - громогласно заявила Абигейл. Лицо её порозовело от ходьбы, непозволительно быстрой для леди. - У чёрного хода - случалось, но тогда у Хемсвортов случилось досадное происшествие с парадным крыльцом, а встреча уже была назначена.

- Философы говорят, что удивление, преподнесённое судьбой, есть лучшая пища для разума, без коей он слабеет, да, - улыбнулась леди Эрлтон. - К тому же гараж, точнее, бывшая конюшня, куда старше самого особняка, если глаза меня не подводят. Эта архитектура, шестиугольная башенка и округлая лепнина... Три века, не меньше. Полагаю, даже для герцогини Дагвортской вполне допустимо проявить уважение к такому возрасту.

- Вы правы, дорогая, - расчувствовавшись, отозвалась Абигейл. - И в том, что касается пищи для ума, и насчёт уважения к возрасту. К тому же нам обещали показать какую-то занятную деревянную скульптуру! Это больше по вашей части, верно, леди Клэймор?

- Я не слишком люблю домашние поделки, - с небрежением пожала плечами Глэдис. - Как правило, они все на одно лицо. Скажите лучше, что тогда случилось у Хемсвортов? Припоминаю, что в Дубовом клубе лорд Хемстворт что-то рассказывал моему супругу.

- О, случай был презанятный...

Вполуха слушая занимательную историю о том, как в благодарность за пожертвованные кухаркой пироги некий странствующий мудрец расписал парадную дверь древними благими символами процветания и плодородия - сплошь неприличными, на взгляд современного аксонца, - я разглядывала окрестности. Потому и заметила первой, как в арочном проёме показался Роджер, на ходу объясняющий что-то кучеру и водителю.

А сбоку, из неприметной дверцы, в ту же секунду выскользнул Лайзо и задворками побежал к особняку. Это меня вовсе не удивило - я и не думала, что он станет все три часа сидеть в гаражах. Но вот то, что Роджер, полуобернувшись, проследил за ним взглядом и кивнул, порядком озадачило. Они, похоже, успели договориться... только о чём?

- Вот и я, - солнечно улыбнулся Роджер, беспечным призраком возникая между Абигейл и миссис Прюн. - Простите, что заставил вас ждать. А вот теперь нам, с вашего позволения, налево, вон туда, я покажу.

Дорожка была чистой, но страшно узкой - юбка чуть более старомодного платья не поместилась бы меж бортиков, сделанных из необработанного камня. Поэтому мы немного замешкались, решая, в каком порядке идти. Леди Абигейл станет первой, как самая знатная? Или миссис Прюн - как самая старшая? Но Роджер очень быстро и деликатно выстроил нас в цепочку своими "Прошу" и "Будьте так добры". И мы смиренно, как монахини из обители святой Генриетты, последовали за ним. По пути он действительно показал нам деревянную скульптуру - грубоватое изображение человека, обнимающего то ли бочку, то ли крайне пышную даму. У ног его покоилась очень искусно вырезанная собачка.

Леди Клэймор поднесла к лицу лорнет, сощурилась сквозь стёклышки и произнесла едва слышно: "О!".

Не знаю, означало ли это высокую оценку или низкую, но творение Шелли-старшего явно произвело впечатление - на всех нас. Миссис Прюн, вероятно, не впервые наблюдавшая за знакомством неподготовленных гостей с деревянной скульптурой, тоненько рассмеялась. И только Абигейл не удостоила труд мистера Шелли ни единым взглядом, задумчиво перекладывая бисерный ридикюль из одной руки в другую.

"Может, Абигейл нездоровится?" - подумала я. Конечно, герцогиня Дагвортская не страдала от мигреней, но ведь случается всякое... Когда мы вошли в особняк, она вновь стала собой - громогласной, самую капельку беспокойной и самоуверенной, а глупые мысли о болезнях выскочили у меня из головы.

Особняк Шелли оказался не меньше моего дома на Спэрроу-плейс, но устроен был куда проще. Одна широкая лестница, ведущая наверх, по левую руку - апартаменты хозяев, библиотека и крохотная комнатка для музицирования, по правую - спальни для гостей и, собственно, гостиные; под крышей - обиталище слуг, под полом - кладовые и кухня. Всё это Роджер успел рассказать, пока мы избавлялись от накидок и пальто. Из слуг я увидела только хмурую рыжую горничную по имени Эсме и дворецкого, старичка настолько древнего, что неясно было, исполняет он какие-либо обязанности или просто получает жалование за прежние заслуги.

В гостиной пришлось немного поскучать, но не дольше четверти часа. А затем появилась наконец миссис Шелли. Она выглядела немного сонной, куталась в большую пушистую шаль из бхаратской шерсти с традиционными узорами и тихо разговаривала с сыном на ходу, потому я услышала хозяйку немного раньше, чем увидела. Голос её звучал тревожно, почти трагически:

- ...милый, но где же она? Я так её люблю! - спросила она, замерев в дверном проёме.

Мне видно было только край домашнего платья и пёструю шаль, и я ступила немного в сторону, поддаваясь любопытству, чтобы разглядеть остальное.

- Её забрал мистер Норманн, мама. Ну же, улыбнись, у нас гости, - негромко увещевал свою матушку Роджер. - Эта ничем не хуже, вот честно. Ты в ней очень красивая.

- Хорошо, - сдалась миссис Шелли, ступая через порог гостиной. - Скажи потом Энни, чтобы она её нашла.

- Не Энни, а Джудит, мама. Джудит больше не придёт, помнишь, я говорил? О, а вот и гости! - произнёс Роджер чуть громче и веселее.

Я взглянула на миссис Шелли - и едва сдержала вздох.

Худощавая, но при этом круглолицая женщина с одной-единственной вертикальной морщинкой на лбу выглядела ровесницей скорее мне, чем леди Абигейл. Светло-голубые глаза, формой напоминающие о Роджере, нежно-розовые, как цветочный лепесток губы, бледность и безупречная осанка - о, передо мною явно была особа благородных кровей. И лишь одно немного портило впечатление: неровная седина. В красивых тёмно-каштановых волосах миссис Шелли отдельные пряди побелели, точно их смазали краской, отделив от других. Если зачесать их направо - волосы будут казаться тёмными, как у девицы, если налево - седыми, как у старухи... А если ветер налетит и растреплет её безупречную причёску, то цвета смешаются, и получится словно бы тёртый шоколад с сахаром.

Прежде мне уже доводилось видеть нечто подобное.

Вот только там скорее был чёрный перец с солью.

- Какая дивная красавица! - восхищённо воскликнула вдруг миссис Шелли, всплёскивая руками.

Я вздрогнула от неожиданности и раскрыла веер, точно пытаясь спрятаться. Однако на сей раз комплимент достался не мне, а леди Клэймор. Неудивительно, впрочем - сочетание синего платья и чудных золотистых локонов редко кого оставляло равнодушным. А с точки зрения миссис Шелли у леди Клэймор было ещё одно неоспоримое достоинство: красивый, блестящий лорнет.

Не то чтобы я не понимала природу этого интереса; пожалуй, лет десять назад такая изящная вещица и на меня тоже произвела бы неизгладимое впечатление. Но вот у женщины постарше бурный восторг смотрелся странновато.

- У какого мастера вы его заказали? Изумительный вкус! Вы сами придумали вот ту завитушку? Как полагаете, мне такое пойдёт? Лучше золото или серебро? Нет, с золотом я выгляжу старше...

Если представить, что речь идёт о платье или о шляпке, то вопросы покажутся совершенно обыкновенными. Тот самый вид дамской беседы, которого всячески избегают джентльмены. Впрочем, никогда не понимала, чем разговоры о скачках или о сортах табака лучше.

Но вот лорнет... Полагаю, леди Клэймор с удовольствием избавилась бы от него, если бы видела чуть лучше или чуть реже бывала на выставках, где приходилось внимательно разглядывать экспонаты. Потому она почувствовала себя неловко, и ощущение передалось и другим.

Мы все немного растерялись: как вести себя с премилой, добрейшей, однако несколько бесцеремонной особой, жизнерадостной, как двенадцатилетняя девочка, что ни дня не провела в строгом пансионе, где бы ей привили подобающие манеры? Но вскоре замешательство уступило место любопытству и симпатии. Миссис Шелли оказалась женщиной начитанной - и к тому же прекрасной рассказчицей. Вероятно, в ином обществе эти достоинства не слишком бы высоко оценили: в наше время похвалы чаще удостаивалась музыкальность, скромность и добродетельность. Старинные приятельницы леди Милдред, по счастью, имели несколько другие вкусы.

Миссис Шелли не умела играть в вист и не держала дома карт, однако владела сразу двумя разновидностями игры "Змеи и лестницы": старинной бхаратской и новенькой аксонской. Рассказ о различиях затянулся почти на полчаса. Под конец хозяйка дома велела даже принести веер, расписанный по её просьбе рисунками в восточном стиле:

- Энни сейчас придёт, - пояснила она, звеня колокольчиком. - Она немножко медлительная, самую капельку...

Вскоре появилась рыжая горничная.

- Да, мэм? - сделала девушка книксен.

Выражение лица у миссис Шелли стало растерянным.

- Но я же звала Энни, - обернулась она к сыну, механически заправляя локон за ухо.

Роджер с бесконечным терпением накрыл руку матери своей:

- Теперь о тебе заботится мисс Грунинг, матушка. Мисс Миллз умерла, помнишь, я говорил? И её звали Джудит, а не Энни.

- Как это - умерла? - часто-часто заморгала миссис Шелли. - Я ведь видела её нынче утром в своей спальне... - а потом вдруг обняла сына и расплакалась.

Я не знала, куда девать глаза. Остальные, полагаю, чувствовали себя не лучше. Леди Абигейл раскашлялась, леди Клэймор принялась нервно вертеть лорнет. Даже миссис Прюн, которая должна была бы уже привыкнуть к подобным сценам, достала из ридикюля свою диковинную колоду и начала разглядывать картинки.

Роджер деликатно вывел мать из комнаты, а затем поманил пальцем служанку. Донёсся приглушённый голос, отдающий приказания:

- Нальёшь ей большую чашку молока с ванилью. Ту, розовую, с пастушкой. Потом причешешь заново и приведёшь сюда, хорошо? И веер не забудь, тот, бхаратский, матушка так хотела.

В гостиную он вернулся буквально через четверть часа, нисколько не смущённый и не расстроенный.

- Прошу прощения за неприглядную сцену, - улыбнулся Роджер и, подойдя к столику, перевернул доску для игры и принялся раскладывать фишки и фигурки в правильном порядке. - Матушка никак не привыкнет, что мисс Миллз погибла. Трагический случай, - легкомысленно добавил он. - Она работала у нас горничной и заботилась о матушке почти десять лет.

- Сочувствую! - горячо отозвалась Абигейл. - Тяжело потерять человека, который столько пробыл рядом, даже если это горничная. Когда в мир иной отошёл наш старый дворецкий, мы все очень горевали. И, признаюсь, мне до сих пор иногда кажется, что я вижу его в холле Дэлингриджа!

Роджер покивал с искренним, сострадательным интересом, а затем одной фразой разрушил тоненький мостик взаимопонимания между семейством Шелли и благовоспитанными леди:

- Прекрасно понимаю вас, миледи. Правда, если бы маме казалось, всё было бы куда проще. К сожалению, она правда видит Джудит Миллз.

- Что?.. - растерянно откликнулась Абигейл. - Почему же?..

- Полагаю, потому что её убили. Это всегда производит отвратительное впечатление на покойников и портит им характер, - невозмутимо ответил Роджер - и неторопливо провёл пальцем вдоль багровой, словно бы освежёванной змеи на рамке вокруг игровой доски.

Леди Эрлтон принуждённо рассмеялась и легонько стукнула его веером по руке:

- Юноша, вы всегда отличались богатым воображением, но нужно ведь и меру знать. Ваши гостьи не привыкли к страшным историям. Кроме, разве что, леди Виржинии.

- Да? - всерьёз заинтересовался он и посмотрел на меня внимательно, чуть сощурившись.

Глэдис рассмеялась, взмахнув лорнетом:

- Леди Виржинии привил некоторые вредные привычки её новый... точнее, уже старый друг - мистер Норманн.

- Детектив Норманн, - поправила её Абигейл многозначительно и тоже засмеялась, пытаясь сгладить неловкость, возникшую после слов Роджера.

- Тогда уже детектив Эллис, - дотошно уточнила Глэдис. - Он ведь так себя предпочитает называть, верно?

Ответить я не успела.

- Эллис?! - радостно выгнул брови Роджер и порывисто взял мои руки в свои, ничуть не смущаясь. Будто не нарушал этикет самым немыслимым образом, а совершал нечто абсолютно естественное. - Вы - друг Эллиса? Настоящий друг? Он не говорил! Но я верю, вы даже похожи немного!

Глаза Роджера сияли неподдельным восхищением. А я, ошеломлённая силой его чувств, не могла и с места двинуться - не то что отнять руки.

В этот момент дверь гостиной снова приоткрылась, и вошла миссис Шелли, успокоенная и посвежевшая. А следом - рыжая служанка, Эсме Грунинг, с расписным веером на подносе. Она натолкнулась взглядом на наши сомкнутые руки, и лицо у неё жутко потемнело. Веер едва не соскользнул с накренившегося подноса...

Ненависть и зависть уродуют людей.

Глядя на такую некрасивую сейчас мисс Грунинг, я понимала это отчётливо.

Наверное, моё лицо изменилось тоже; не желаю знать, как именно. И Роджер это заметил:

- Вот все и в сборе! - отпрянул он и хлопнул в ладоши, а затем скользнул к доске. - Матушка, почтенные гостьи - прошу! Присаживайтесь ближе, я сейчас подготовлю игру, только нужна атмосфера... атмосфера... - Глаза у него лихорадочно заблестели, а между бровями залегла тревожная морщинка. - Придумал! Эсме... Мисс Грунинг, принесите благовония из моего кабинета, такие коричневые палочки. Они в шкатулке на полке. И будьте благоразумны, - добавил он изменившимся голосом, в котором нежность соединялась с такой холодной злостью, что у меня дыхание перехватило. - Леди Виржиния, что-то не так?

Роджер снова улыбался, светло и беспечно. Я даже не заметила, когда произошла новая перемена, и от этого руки стали неприятно слабыми, а веер - тяжёлым.

- Вам показалось, - ровно сказала я и взмахнула веером. Леди не так легко лишить самообладания, тем более леди из рода Валтер. - Наоборот, вспомнила кое-что приятное. Маркиз Рокпорт тоже питает страсть к восточным благовониям.

- Маркиз Рокпорт? - эхом отозвался Роджер, расставляя последние фигуры на доске. - Слышал о нём, но никогда не встречался прежде. Это ваш родственник?

- Друг моего отца, - повела я веером. - Мой бывший опекун... Мы помолвлены.

- Любопытно. Неудивительно, что его имя прозвучало из ваших уст по-особенному, - непонятно ответил он.

- Маркиз Рокпорт действительно особенный человек.

Абигейл не выдержала и рассмеялась, хоть и несколько принуждённо. Наверное, для неё, знающей о нашей с маркизом размолвке, диалог прозвучал забавный.

Святые Небеса, я сама едва не забыла, что сержусь на дядю Рэйвена, пока разговаривала с Роджером!

Тем временем миссис Шелли вспомнила о веере, разрисованном в бхаратском стиле, и принялась рассказывать его историю. Удивительно, однако выяснилось, что узор на деревянные пластинки перенёс с игровой доски лично мистер Шелли, когда заметил, как супруга интересуется росписью. Воистину талантливый человек был!

Когда мисс Грунинг принесла зажжённые ароматические палочки, леди восхищённо заговорили об изумительной бхаратской культуре. И я тоже мысленно перенеслась далеко отсюда... Нет, не в солнечную страну на океанском берегу, но в старинный особняк, где всегда царит полумрак, а в кабинете на втором этаже частенько решается судьба Аксонии. И - впервые за последние недели - сердце у меня кольнуло тоской.

Я скучала по дяде Рэйвену.

С игрой, к сожалению, вышла заминка. Правила предполагали участие шестерых игроков. Нас же было восемь. Миссис Прюн приготовилась благородно отказаться, хотя явно хорошо знала игру и ждала её, но потом взглянула на меня - и уступила сомнительную честь быть наблюдателем, чем заслужила мою искреннюю благодарность. Слишком о многом напоминали благовония... И слишком о многом я хотела расспросить Роджера, который также благородно отошёл в сторону, позволяя матери занять место у доски. Мы вдвоём присели в стороне, у окна. Сперва наблюдали за ходом игры. Роджер отпускал забавные и ничуть не обидные комментариями, над которыми даже грустная нынче Абигейл наконец начала посмеиваться. А когда леди слишком увлеклись и, кажется, совершенно позабыли о нас, мы завели беседу - об Эллисе, разумеется.

- Удивительный человек! - искренне восхитился Роджер. - Вы ведь слышали о том, что он делает для приюта?

- О, не только слышала, - улыбнулась я. - Глядя на Эллиса, я сама стала опекать приютских детишек.

- И как, святой Кир Эйвонский благодарен вам? - спросил он живо.

Я вспомнила, как едва не утонула в реке из-за покушения - и спаслась только благодаря чуду из тех, о которых впечатлительные старушки любят рассказывать друг другу после воскресной проповеди.

- Полагаю, что да.

Потом я попросила рассказать, как Роджер познакомился с Эллисом. История почти полностью повторяла ту, что прежде поведал сам детектив, и лишь незначительно отличалась в деталях. Однако на протяжении всего монолога меня что-то беспокоило. Не сразу стало ясно, что именно, но внезапная догадка заставила взять веер, чтобы чем-то занять руки и скрыть волнение.

Дар Финолы подсказывал, что Роджер не лгал, но часть истории явно выпала. И касалась она, судя по оговоркам, какой-то беседы между ним и Эллисом, а ещё - приюта, не раз и не два упомянутого вскользь. Вероятно, если бы я задала прямой вопрос, то получила бы столь же недвусмысленный ответ.

Но разумно ли было это делать рядом с посторонними?

Леди Абигейл и леди Клэймор, безусловно, оставались моими преданными подругами. Но именно что моими, а не детектива, а значит, не стоило открывать им слишком многое.

- ...Танцевал Эллис, впрочем, недурно. Одно мне непонятно до сих пор: кого изображала его маска? - договорила я фразу и внезапно поймала себя на том, что рассказываю об одном из наших общих с детективом приключений. Причём о таком, о котором следовало бы умолчать - "Дети Красной Земли" и политические игры, право, не лучшая тема для светской беседы.

А всё потому, что Роджер задал несколько легкомысленных вопросов. Сперва о том, как я помогаю приюту, затем - с какими просьбами обращается ко мне Эллис и часто ли он сам оказывает услуги в ответ. С истории о безумном парикмахере, вошедшей уже в анналы высшего света, мы перешли к Финоле Дилейни, чья нескромная биография когда-то промелькнула на страницах едва ли не каждой бромлинской газеты. И вот я уже сама не заметила, как перешла к рассказу о бале на Сошествие - но, к счастью, быстро опомнилась.

Роджер, казалось бы, не заметил заминки:

- Аякаси? Какое странное слово, - нахмурил он брови. - Наверное, что-то никконское.

- Полагаю, что так, - согласилась я легко. - Эллис, если мне не изменяет память, упоминал о чём-то подобном. И, к слову, не могу удержаться от вопроса, хотя и боюсь показаться бестактной, - заговорщически понизила я голос. - Он ведь снова занимается каким-то расследованием в вашем доме? Признаюсь откровенно, меня сюда привело не только желание познакомиться с миссис Шелли, о которой столько рассказывала миссис Прюн, но и любопытство. Мне уже приходилось слышать вашу фамилию на днях...

- Эллис упоминал обо мне? - просиял Роджер и вдруг хитро сощурился: - А вы куда более авантюрная особа, чем я поначалу думал. Прослышали о расследовании и явились сюда, чтобы узнать историю целиком?

"Авантюрная особа" - тяжёлое оскорбление для леди. Видят Небеса, я, вероятно, не всегда веду скромно и тихо, как предписывает этикет, но мне хотелось бы думать о своих поступках как о проявлении смелости, чем-то сродни путешествию леди Милдред. Не как о легкомысленной авантюре, нет!

Виду я, однако, не подала.

- Не могу отрицать, - улыбнулась я. Он непонятливо моргнул, вероятно, чувствуя, что отношение моё немного изменилось, но не понимая, почему. - И была бы очень благодарна, если бы вы немного приоткрыли завесу тайны. Эллис, думаю, иногда нарочно разжигает чужое любопытство, а затем исчезает.

Вероятно, Роджер был гораздо более проницателен, чем другие, но всё же оставался мужчиной. Я, очевидно, вызывала у него особенный интерес - во многом из-за нашей с детективом дружбы. И потому желание завоевать моё расположение взяло верх над подозрениями, если таковые вообще имелись.

- Джудит Миллз, горничная, - произнёс он, бросив искоса взгляд на доску для "Змей и лестниц". Миссис Прюн как раз первой завершила партию; маленькая коричневая фишка в гордом одиночестве красовалась на финишной черте. Абигейл, чей выкрашенный в чёрный цвет кругляшок снова откатился на несколько шагов назад, разочарованно всплеснула руками. - Она умерла несколько дней назад. Как вы понимаете, не от болезни. Я уже упоминал, что её убили? Конечно же, конечно же... Кто-то нанёс ей жестокий удар в комнате, запертой изнутри, а затем исчез. Запасной ключ был только у меня, в сейфе, вместе с револьвером. Револьвер, кстати, тоже нашли в той комнате, представьте, - добавил он беспечно. - А я отнюдь не весь вечер провёл за книгой с матушкой и с мисс Грунинг. Получается, что Эллис должен меня арестовать.

- Но вы ведь не убивали мисс Миллз? - спросила я чуть громче, чем следовало. Миссис Прюн заинтересованно обернулась.

- Не знаю, - весело ответил Роджер - и, насколько мне подсказывало чутьё, предельно честно. - Матушка страдает провалами в памяти. У меня вполне может быть тот же самый недуг.

Мне стало неловко. К счастью, миссис Прюн заметила это и ненавязчиво присоединилась к беседе. Обсуждать Эллиса, конечно, сделалось невозможно, зато и от напряжённой, тяжёлой атмосферы не осталось и следа. Леди закончили партию в "Змеи и лестницы"; мисс Шелли была мила и очаровательна, просто безупречная хозяйка дома - но постепенно и она начала уставать. А вскоре к Роджеру подошла мисс Грунинг и прошептала что-то. Я сумела расслышать лишь обрывки фраз: "с двумя гусями", "опять осмотреть ту комнату", "вас просят".

После этого лицо его приняло обеспокоенное выражение. Он извинился и вышел; вскоре вернулся, но потом опять покинул гостиную, разрываясь между нами, гостьями, и кем-то ещё. С верхних этажей доносился непонятный шум.

Леди Эрлтон обменялась многозначительными взглядами с леди Абигейл; да мне и самой стало ясно, что визит подходит к концу.

Улучив момент, Роджер отослал мать вместе с Эсме Грунинг и проводил нас. По его словам, экипаж и оба автомобиля уже ожидали у крыльца. Однако до холла я так и не дошла: на лестнице меня похитили самым что ни есть нахальным образом:

- А, леди Виржиния! Какая неожиданность - встретить вас здесь! - послышался знакомый голос. - А вы, Роджер, идите дальше. Я верну вам это сокровище через пару минут.

Хозяин дома, вместо того чтобы броситься на защиту благородной гостьи, расцвёл полной обожания улыбкой и ретировался, оставляя меня на растерзание Эллису - вероятно, голодному, а потому весьма и весьма сердитому.

- О, рада вас видеть! - прощебетала я, стараясь не обращать внимания на угрюмый взгляд детектива.

- Жаль, что это не взаимно. Что вы здесь делаете? Шпионите там, где я просил не вмешиваться? - нелюбезно поинтересовался Эллис.

Мне стало ясно, что чистая правда сейчас - не лучший выход. Но и ложь тоже; а значит, наступило время для дипломатии.

- Леди Эрлтон упомянула о том, что миссис Прюн... вы ведь знаете миссис Прюн? Она вдова того самого доктора Прюна, который основал Гэмпширскую больницу. А её брат, к счастью, ныне здравствующий - не кто иной, как настоятель монастыря святого Игнасиуса. Миссис Прюн - очень уважаемая особа, и знакомство с нею - честь... Так вот, миссис Прюн часто навещала дочь одной своей подруги и была обеспокоена тем, что эта женщина исключительных душевных качеств оказалась лишена подобающего общества. Когда леди Эрлтон упомянула фамилию Шелли, признаюсь, я думала о том, что это может быть именно то семейство, о котором вы говорили, - честно ответила я. Действительно, леди Эрлтон ведь не утверждала, что миссис Шелли - именно та, кого я ищу. Мы даже не могли сойтись в том, как зовут Шелли-младшего и чем он занимается. - Из-за маркиза я теперь выезжаю редко. И совершенно невозможно было удержаться от визита!

Вот так - ни слова лжи, но и ни намёка на истинные мотивы.

Эллис, похоже, поверил и немного смягчился. Мне стало стыдно, но совсем ненадолго: он ведь первый вовлёк меня в расследование, а затем отослал, точно провинившегося ребёнка, с глаз долой.

- Как говорила моя сестрица Мелани, Бромли - меньше иной деревни. Удивительно, что вы раньше не встретились с этим примечательным семейством, - примирительно произнёс он, и муки совести, утихшие было, усилились. - Простите, Виржиния. Я уже который день в мыле, как лошадь. И, боюсь, мне скоро везде начнут мерещиться заговоры.

- Так приходите на чашку кофе и облегчите душу, - предложила я. Глаза детектива оживлённо заблестели. - А семья действительно примечательная. Они мне понравились, миссис Шелли - премилая особа, только одно смущает... Вы обратили внимание на их горничную, мисс Грунинг?

- О, да, - развеселился Эллис. - Живое подтверждение глупых суеверий о свирепстве рыжих. Характерец тот ещё. Ревнива до крайности, влюблена в беднягу Роджера, а бедную миссис Шелли боится и ненавидит одновременно. Вы знаете, что в прошлом году миссис Шелли случайно ей обварила руки? Зачем-то пошла на кухню и там опрокинула кастрюлю на мисс Грунинг.

Я не смогла сдержать удивлённого восклицания.

- И как же это произошло?

- Вероятно, мисс Грунинг пыталась увести хозяйку подальше от опасных предметов, но только напугала её, - пожал он плечами. - Случайность, не более. Разумеется, Роджер оплатил лечение у хорошего врача. Но эта девчонка до сих пор кипятится и шипит на миссис Шелли. Ничего хорошего... Есть ещё одна вещь, которая меня беспокоит. Как вы думаете, Виржиния, если бы кто-то из ваших служанок нашёл испачканную вещь, то что бы произошло дальше?

- Полагаю, вещь тут же постирали бы или отчистили, - не задумываясь, ответила я. И вздрогнула от внезапного озарения: - Ах, вот о чём говорил мистер Шелли со своей матерью! "Её забрал мистер Норманн", "В этой ты тоже красивая"... Речь идёт о шали, верно? Сегодня на миссис Шелли была яркая шаль, которую она всё время поправляла, точно никак не могла привыкнуть. Грязная шаль... Только не говорите мне, что она была испачкана кровью, - понизила я голос невольно.

Эллис хмыкнул.

- Леди не полагается быть такой наблюдательной, Виржиния. Да, вы правы, к сожалению. И мне очень не нравится, что мисс Грунинг за три или четыре дня не удосужилась выстирать дурацкую тряпку, точно специально дожидалась "гусей". Не поверите, впервые в жизни мне хочется уничтожить улику, - мрачно пошутил он. - Ну, что ж, не буду вас задерживать. Мне ещё надо в пятый раз осмотреть ту клятую комнату и убедиться, что убийца не стоит там в углу с письменным признанием за пазухой. Ну, а вас ждут подруги. Не возражаете, если я загляну в "Старое гнездо" на днях?

- О, буду счастлива, - искренне ответила я.

Внизу обнаружилась ещё одна досадная неожиданность - пятна от ваксы на моём пальто. Без сомнения, дело рук Эсме Грунинг. Думаю, и другие тоже заметили безобразные разводы, включая Роджера, но раз я промолчала, то никому и в голову не пришло что-то сказать. Похожий случай, помнится, имел место на званом ужине у лорда Гаскойна. Лорд Гаскойн тогда почти сразу же понял, что по забывчивости перепутал свой благородный седой парик с накладными рыжими кудрями жены, но даже бровью не повёл. И ни один из гостей, разумеется, не позволил себе и мимолётной улыбки - о, истинное благородство, о, старинные обычаи!

Приятно было сознавать, что они ещё живы.

Впрочем, кое-кто уделил безобразным гуталиновым пятнам на пальто непозволительно много внимания. Абигейл, к моему изумлению, рассматривала их столь пристально, а выражение её лица сделалось таким болезненным, что я попросила Лайзо остановиться у особняка Дагвортов.

- Я даже забыла попрощаться, дорогая, - расстроенно произнесла Абигейл, терзая бисерный ридикюль. Дворецкий косился на нас с верхних ступеней, распахнув дверь; ему явно холодно было стоять на сыром ветру в одном костюме, но показывать даже намёк на неудовольствие он опасался. - И, право, рада, что вы остановились!

- О, не пугайте меня, прошу, скажите, что произошло, - взяла я её за руки. - Обещаю, я помогу вам всем, чем только смогу.

Глаза у Абигейл увлажнились. Наверно, в присутствии леди Эрлтон или леди Стормхорн она бы себе такого не позволила, но нас с нею связывало многое - в том числе воспоминания о том, что случилось в Дэлингридже. Мне уже доводилось видеть добрую подругу в минуту слабости. Абигейл же, в свою очередь, знала, что может рассчитывать на мою помощь.

- Ах, дорогая, - вздохнула герцогиня, бледная, точно полотно. - Как бы леди Клэймор меня осудила, если бы узнала! Я не смогла уберечь ту картину. Этой ночью её кто-то надрезал, само полотно, прямо поперёк ступни юноши, который там изображён. У меня такое чувство, словно я позволила ранить живого человека! Если б я только знала, то, без сомнения, раньше передала бы картину миссис Уэст! Мои чудесные мальчики вместе с дворецким несколько дней сторожили преступника, но - увы, увы... Это всё моя вина!

В груди похолодело.

"Сэран, Сэран", - только и смогла подумать я, но затем справилась с собою и сказала твёрдо:

- Мы немедленно отвезём картину миссис Уэст. Уверена, ещё можно всё исправить. И обещаю: не позднее чем послезавтра я приведу к вам того, кто поймает преступника, - добавила я, имея в виду, конечно, детективные способности Эллиса.

Леди Абигейл только и сумела, что кивнуть.

Мы тотчас же укутали картину тканью и разместили в "Железной Минни". Час был уже поздний, и потому в мастерскую к Джулии я не поехала, а направилась сразу к ней домой вопреки всем правилам. Но кто, если не Лоренс, с детства причастный миру искусства, и его жена, мастер-реставратор, могли понять моё беспокойство! Джулия хотела даже приступить к делу сию секунду, и лишь супруг с некоторым трудом уговорил её подождать до утра, когда станет достаточно света.

- Это особенная для меня картина, - произнесла Джулия, прощаясь. - Поверьте, я сделаю всё возможное.

С неспокойным сердцем я отправилась домой; видение взрезанного полотна, точно развёрстой раны, стояло у меня перед глазами. Впору было поехать в "Старое гнездо", чтобы застать последних гостей и отвлечься разговором, но не понадобилось.

- Я хотел рассказать о призраке, который бродит по дому Шелли, - заявил вдруг Лайзо громко, когда мы уже подъезжали к особняку. - Но, похоже, не время.

Печаль и беспокойство точно испарились. Видимо, правду говорят, что от тревоги избавляют не утешения, но другая тревога!

- Джудит Миллз, конечно, - от волнения я даже позабыла для приличия усомниться в самом существовании призраков. - Вы... ты добрался до комнаты, где она была убита?

Я даже не увидела - ощутила подспудно, как вспыхнули у Лайзо глаза от короткого "ты". Но это было единственным знаком чувства, который он себе позволил. Автомобиль плавно завернул на дорогу, ведущую прямо к особняку; сладостного времени наедине, столь незначительного для постороннего взгляда и столь важного для нас двоих, оставалось совсем мало.

Удивительно, но сейчас я как никогда радовалась тому, что мне достался по наследству от Алвен пугающий дар. Моё сновиденье, его колдовство - из них спрялась нить, что связывала нас прочнее, чем иных влюблённых - одного положения в обществе и знакомых с детства.

- Добрался. Но встретил её не там, - ответил Лайзо негромко. - А на кухне. Это была только тень. Она искала что-то. Я огляделся, но так и не понял, что именно. Кухня как кухня - ни тайников, ни секретов.

Отчего-то я сразу подумала о мисс Грунинг, но устыдилась. Вероятно, во мне говорила личная обида - недостойное леди чувство. Горничной нечего делать на кухне, когда уже есть повар с помощником. И уж тем более там не могли оказаться одновременно две горничные.

- Насколько я помню истории о призраках, эти несчастные существа всегда что-то ищут, - вздохнула я, отворачиваясь к окну. Особняк оказался куда ближе, чем мне казалось. - Или кого-то... Мистер Шелли упоминал, что его мать тоже видела погибшую горничную. Тогда я подумала, что он немного преувеличил, но теперь сомневаюсь.

Автомобиль подъехал к особняку. Промелькнула мысль, что стоило бы рассказать Эллису о видении, но я решила отложить новости до личной встречи, благо она должна была состояться совсем скоро. Тем же вечером Лайзо отвёз детективу записку с просьбой помочь Абигейл. Разумеется, повар тут же получил особое указание собрать благодарственную корзинку с двумя видами пирога, с вином и с цукатами.

Однако она не понадобилась.

Назавтра Эллис прислал краткий ответ:

"Не могу. Трагически занят.

Не держите обиды.

Ваш (смертельно усталый),

Э."

Право, то был удар в самое сердце.

- Может, рыбного супа? - вкрадчиво осведомился Клэр за ужином.

Опасные, сладкие нотки в голосе заставили вздрогнуть маленьких Кеннета и Чарльза, но я лишь равнодушно пожала плечами: если он хочет устроить перепалку, то его ждёт разочарование, ибо настроения у меня нет.

- Благодарю за заботу. Не стоит.

- Кусок пирога?

- Что-то не хочется.

- Горячего паштета? Печенья? Или порезать вам яблоко?

Я ощутила тень раздражения.

- Прошу прощения, дядя, но я не малое дитя, чтобы следить за моим аппетитом.

Клэр смиренно сцепил пальцы на груди, точно монахиня.

- О, милая племянница, трудно следить за тем, чего нет. Если бы вы пошли сложением и привычками в мою дражайшую сестрицу Ноэми, это бы меня ничуть не обеспокоило. Она по зёрнышку клевала, как птичка небесная. Но вы, к сожалению, в некотором роде копия леди Милдред. А у неё аппетит был вдвое больше моего, и я не помню случая, чтобы она за ужином довольствовалась листом мяты с пирожного.

Я приготовилась было возражать, но опустила взгляд и с некоторым удивлением обнаружила раскрошенное пирожное на своей тарелке.

- У меня нет аппетита.

- Я вижу, - терпеливо ответил Клэр. - И желаю узнать, почему.

Честно признаться, мне хотелось ему рассказать обо всём - о картине, о таинственном злодее, покушавшемся на странную, наполовину иллюзорную жизнь Сэрана, о беспокойстве Абигейл и отказе Эллиса... Наверное, невысказанная просьба о помощи витала в воздухе, потому что дядя вдруг бросил многозначительный взгляд на Паолу. И через пять минут, не больше, она деликатно и совершенно естественно увела детей, на ходу рассуждая о том, что лучше почитать у камина вечером. Лиам, разумеется, рекомендовал книгу о путешествиях по Бхарату - столь красноречиво и убедительно, что мог бы, пожалуй, служить живым примером того, как полезно образование для сирот.

А мы с Клэром остались наедине, и взгляд у него стал безжалостный.

- Итак, дорогая племянница? Успокойте меня и скажите, что это не муки любви.

От неожиданности я даже рассмеялась.

- По счастью, нет.

- Действительно, счастье, - ворчливо отозвался он. - Что тогда?

Запах шоколадного пирожного, ещё минуту назад казавшийся неприятным, вдруг стал невероятно притягательным. Я отделила небольшой кусочек и поднесла к губам...

"Поразительно, - пронеслась мысль. - И когда повар научился делать такие десерты?"

- Я не разбираюсь в искусстве, - начала я несколько издалека. - Но есть одна картина, которая имеет для меня особое значение. "Человек судьбы".

- Ноэль Нинген, - с пониманием кивнул Клэр, чем немало меня удивил.

- Верно. И не только из-за расследования и из-за участия, которое я приняла в судьбе Уэстов... Давняя история, впрочем, не стану углубляться. Важно, что теперь эта картина досталась герцогине Дагвортской и оказалась здесь, в Бромли. И нашёлся человек... Нет, не человек - сущий варвар, изверг, который сперва измазал её краской, а вчера и вовсе разрезал, - голос у меня дрогнул. - Герцогиня Дагвортская сделала всё, что было в её силах, но найти злоумышленника не сумела. Я так рассчитывала на помощь детектива Эллиса, однако он отказался. А ведь я уже дала обещание.

Выражение лица у Клэра стало непривычно задумчивым и серьёзным, без слащавости.

- Вы обещали привести мистера Норманна?

- Нет, - ответила я, воскресив в памяти диалог. - Того, кто разгадает загадку.

Он скромно опустил взгляд.

- Всегда мечтал познакомиться с герцогиней Дагвортской. А уж сделать её своей должницей... Больно будет упустить такую возможность.

Я подумала, что ослышалась.

- Что?

- Вы не ослышались, - пугающе ласково произнёс он. - Или полагаете, что мне не под силу справиться с такой пустяковой загадкой?

Святые Небеса! Не думаю, что в Бромли нашёлся бы хоть один человек в здравом уме, который посмел бы сказать это. Оставалось лишь согласиться...

...и попросить Юджи, чтобы она принесла немного горячего паштета. Вроде бы уже поздно, и вдруг разыгрался аппетит. Интересно, отчего?

Первое утро февраля выдалось необыкновенно хлопотным. Я поднялась ни свет ни заря и позавтракала прямо в собственном кабинете, читая вчерашние вечерние газеты. Накануне из-за дурного настроения мне и прикасаться к ним не хотелось, право... Что ж, возможно, и к лучшему: на первых страницах были сплошь алманские послы в Аксонии и аксонские - в Алмании, какие-то новые бронированные автомобили с пушками на крышах, визит высокой делегации в Марсовию и прочая чушь, изложенная высокопарно и путанно. Впору соскучиться по статьям "Обеспокоенной Общественности" и "Ироничного Джентльмена"; Фаулер писал пусть и ядовито, но зато интересно.

После завтрака я добрый час выбирала наряд для визита к Абигейл: хотелось и дяде угодить, и выглядеть при этом решительно и смело. И как, скажите на милость, сочетать это в одном образе? В конце концов чаша весов склонилась к жемчужно-голубому платью, украшенному светлым воротничком с острыми углами. Прекрасный повод надеть наконец-то аквамарины, почти позабытые на дне шкатулки с драгоценностями. В целом наряд вышел весьма нежный, но Юджи отчего-то ёжилась, глядя на меня, словно стояла на сквозняке, и шея у неё покрывалась мурашками.

Впрочем, скоро я и думать забыла о всяких странностях. В стопке неразобранной почты обнаружилась коротенькая записка от мистера Спенсера, который вчера не застал меня. Он сообщал, что не сумел заказать тех цветов для украшения кофейни, о которых мы условились: эмильских фиалок в оранжерее Ризерспунов не осталось, последние две корзины живых цветов кто-то выкупил накануне. Вместо фиалок управляющий предлагал лилии и розы; вздохнув, я сделала выбор в пользу последних - они, по крайней мере, не так сильно пахнут.

В довершение всех трудностей, никак не иссякал поток писем от людей, которые хотели побывать в "Старом гнезде", причём не на любой свободный день, а именно двенадцатого февраля. И, хотя я приняла твёрдое решение отказывать просителям, которые запоздали с письмом или раньше никогда не посещали кофейню, исполнить это решение было нелегко. Как, к примеру, вообще отвечать герцогу Хэмпшайру, троюродному дяде нынешнего монарха? Столь влиятельные особы не нуждаются в приглашениях. И наверняка ведь он придёт не один...

О, бедная моя маленькая кофейня!

Я так увлеклась корреспонденцией, что совершенно позабыла о визите к Абигейл и вспомнила о нём, только когда увидела на подносе с нераспечатанными письмами конверт с гербом Рокпортов.

- Давно это принесли, Юджиния?

- Вечером, миледи, - вскинула голову она. - Сразу, как вы записку отослали... Я же и принесла. Маркиз велел подождать и тут же ответ и написал.

- Ах, да. Крайне обременительная переписка, - вздохнула я, а про себя добавила: "И унизительная".

Обещание, данное дяде Рэйвену, тяготило меня. Но, с другой стороны, согласился ли бы Клэр помочь, если б не охлаждение отношений с маркизом?

Неожиданная мысль - и забавная.

В холл я спустилась несколько позже, чем мы условились. Клэр, облачённый в серебристо-серое пальто, несколько более приталенное, чем рекомендовали журналы мод, уже ожидал некоторое время, однако недовольным отнюдь не выглядел. Скорее, чувствовалось в нём нетерпеливое веселье игрока; впрочем, на манере держаться приподнятое настроение никак не сказалось.

- Я предполагал, что пунктуальность всё-таки входит в короткий список ваших добродетелей, - елейно заметил он. - Но вы не перестаёте меня удивлять.

- Жаль, что вы не оценили мой благородный порыв, дядя, - улыбнулась я.

- А что, есть какое-то особое благородство в опозданиях?

- Разумеется. Ведь теперь вы можете не отказывать себе в удовольствии всю дорогу упражняться в остроумии за мой счёт, пока я буду упражняться в смиренности.

Клэр заломил брови и дважды негромко хлопнул в ладоши, а затем осведомился:

- Вы ведь этого ждали, дорогая племянница? Если да, то теперь можем идти. Не то что бы я сочувствовал вашему водителю, который дожидается на сыром ветру, но ещё немного - и дрогнет даже моё закалённое сердце.

Лайзо, к слову, вовсе не мёрз, хотя надел только свой любимый лётчицкий свитер - пожалуй, прохладно для февраля, если сверху не накинуть пальто или плащ. Погода в кои-то веки решила побаловать Бромли солнцем, но с Эйвона дул сильный ветер, донося вонь оттаявшей прибрежной грязи и размокшей сажи из Смоки Халоу. Впрочем, в том районе, где жила Абигейл, было потише и пахло горячим сладким хлебом, точно в окружающих особняках, не сговариваясь, подали к ланчу свежайшую выпечку. У Дагвортов нас уже ожидали. Дворецкий с напудренным лицом и торчащими вверх усиками, не медля, проводил меня и Клэра в гостиную. Причём от дяди он сначала отшатнулся, но затем обращался с ним куда почтительнее, чем со мною: то ли чувствовал, кто тут не прощает и малейшей оплошности, то ли попросту больше уважал мужчин, чем грешили иногда насмотревшиеся на ширманок слуги в столице.

Воистину, некоторые чересчур экзальтированные борцы за права и свободы приносят куда больше неприятностей действительно самостоятельным женщинам, чем иные консерваторы! Встреча с одним фанатиком может испортить отношение ко множеству хороших, разумных людей.

Но Клэр меня удивил.

Несмотря на безупречное поведение, услужливую, но одновременно не лишённую достоинства манеру держаться, дворецкий ему чем-то не угодил, причём с первых же секунд. На лице у дяди застыло холодное, брезгливое выражение, которое исчезло только в присутствии герцогини Дагвортской.

- Леди Виржиния, дорогая, мы вас так ждали! - растроганно поприветствовала она меня сходу. Кроме неё, в гостиной находились близнецы, в присутствии Клэра мгновенно посерьёзневшие. - А где же детектив Норманн?

- О, разве кто-то говорил об Эллисе? - улыбнулась я немного натянуто. Короткий отказ от детектива всплыл в памяти, и сердце болезненно кольнуло. - Уверена, что затруднение с картиной легко разрешит мой дядя, сэр Клэр Черри.

- Друг Винсента, тот самый баронет Черри, - некстати встрял Даниэль, не позволяя мне представить дядю по всем правилам.

- С матушкиной точки зрения это не лучшая рекомендация, наверно, - добавил Кристиан весело.

- Нет, почему же! - внезапно возразила леди Абигейл. - При всех недостатках сэра Фаулера, у него был очень пытливый ум. И злодея сэр Фаулер легко нашёл бы! К тому же родной дядя леди Виржинии заслуживает высочайшего доверия. Прошу вас, - обратилась она к Клэру. - Всецело рассчитываю на вашу помощь! Это ужасная трагедия, правда, ужасная трагедия! Я даже думаю, что мне не стоило принимать картину в подарок. Тогда бы она уцелела!

- Об этом уже поздно сожалеть. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы восстановить справедливость. Ваше доверие - честь для меня, леди Абигейл, - скромно произнёс Клэр - в столь несвойственной для себя манере, что я едва сдержала смешок и только сейчас заметила, что одеты мы в похожей гамме, только у дяди оттенок голубого более тёмный и блеклый, ближе к серому - ни дать ни взять, моя верная тень.

Прелестное совпадение.

- Делайте что угодно, только найдите негодяя! - горячо откликнулась Абигейл.

- Что угодно? - Клэр улыбнулся столь сладко, что у меня, кажется, зубы свело. - Что ж, для начала я хотел бы услышать, как именно и чем была повреждена картина.

Рассказывать ему взялись близнецы, оттеснив мать - вполне разумно, учитывая, что герцогиня путала ваксовую пасту с лаком Эммета и не была уверена в том, кто вообще дежурил у картины в роковую ночь. Я не без интереса вновь выслушала уже известную часть истории.

Но кое-что меня удивило.

- Полотно разрезали ножом Кристиана. Тонким и очень острым, Винсент подарил четыре года назад...

- Я им конверты вскрываю, очень удобно, - вставил Кристиан, и Даниэль продолжил:

- Сначала я предположил, что какой-то мерзавец уволок кухонный нож, но потом присмотрелся к началу надреза. Сперва картину прокололи, а потом резанули снизу вверх. Лезвие пробило её насквозь, дошло до стены, а сам прокол был довольно узким. И я сразу начал проверять все подходящие ножи.

- И выяснилось, что мой пропал, - подытожил Кристиан.

- А где он лежал? - быстро спросил Клэр.

- У меня на полке, в спальне, - неожиданно смутился Кристиан. - Я часто читаю письма в постели, гм...

- Держать нож под подушкой - хорошая привычка, - пробормотал Клэр, так тихо, что его расслышала, наверное, только я. И добавил громче: - А кто там убирается?

Близнецы переглянулись.

- Горничные? - Даниэль явно был не уверен. - Кто же ещё?

Дядя задал ещё несколько вопросов и выяснил, что спальня днём обычно заперта. Ключ есть у самого Кристиана, у горничной, которая делает уборку, и у экономки. Абигейл поинтересовалась, не хочет ли Клэр поговорить со слугами, но он почему-то отказался, зато обошёл весь особняк, запоминая расположение комнат. Под конец мы все прошли в гостиную, где раньше висела картина, и он полюбопытствовал, сторожил ли кто-нибудь "Человека судьбы" в ту злосчастную ночь.

- Я, Кристиан и Уотс, - без колебаний ответил Даниэль. - Точнее, первым был Кристиан, затем Уотс и наконец я, примерно с пяти утра и до восьми.

- При включённом свете? - спросил вдруг Клэр.

- Нет, мы же караулили преступника. Я вообще сидел в углу, так, что меня от двери не видно.

- Лицом к двери или спиной?

- Лицом, разумеется.

- А картина? Где она висела?

- Напротив двери. Точнее, немного наискосок.

- Понятно. Последний вопрос, - задумчиво протянул Клэр, сощурившись. - Кто чистит вам обувь? Какой-нибудь мальчишка на посылках? Камердинер?

- Горничные, - решительно ответила Абигейл. - Одеждой моего покойного Стефана занимался только его камердинер, но у мальчиков своей прислуги здесь нет. Горничные чистят и их обувь, и мою. А работу горничным задаёт экономка.

- Свою обувь слуги чистят сами?

- Никогда не интересовалась, - немного растерялась герцогиня. - Если требуется, могу позвать миссис Баттон и узнать...

- Не стоит. Но собрать здесь прислугу придётся, - добавил он.

- Всю? - деловито уточнил Даниэль.

- Достаточно будет горничных, экономки и дворецкого. Уотс, кажется? - Лицо у Клэра стало совершенно невинным. - К слову, он не женат?

Резкая смена темы застала Абигейл врасплох - да и меня тоже, признаться честно.

- Насколько помню, нет.

- И горничные на него не жаловались ни разу?

- Нет, - ответил вместо матери Даниэль и задумался. - Но вообще-то его недолюбливал Винс.

- Не сомневаюсь в этом, - ответил Клэр сладким, как патока, голосом.

На некоторое время воцарилась страшная суета. Абигейл вызвала экономку, чтобы та собрала горничных, а близнецы разыскивали дворецкого, который только минуту назад был рядом, а теперь как сквозь землю провалился. Выгадав момент, я подошла к дяде и шепнула:

- И что это всё значит?

- Я, кажется, говорил, дорогая племянница, что вы не умеете подбирать прислугу? Забудьте, - скривился он.

- Так картину испортил кто-то из слуг?

- Не воспитанники же Винсента. - Клэр уставился на меня излюбленным своим ласковым взглядом, полным снисхождения к очаровательному, но недалёкому существу. - Догадаться, кто виновен, было нетрудно, нужно было лишь придумать, как доказать. Странно, что эти мальчики сами ничего не поняли. Может, потому что они слишком давно его знают? Какая прелестная детская доверчивость, Винсент явно что-то упустил в их воспитании.

- Кого знают? - так же тихо спросила я, оглянувшись украдкой. Шесть горничных! Слишком много на небольшой особняк, на мой вкус.

- Всё-таки не стоит переоценивать женский ум, - вздохнул дядя.

- Судя по обмолвкам, вы подозреваете дворецкого, - шепнула я, начиная сердиться. - Естественно, он ведь тоже сторожил картину, а значит, имел возможность повредить её. Но это ведь глупо! И зачем ему?

- Он боялся, - заметил Клэр небрежно, и тут в дверном проёме показалось напудренное лицо с торчащими усиками. - А вот и все в сборе. Кстати, дорогая племянница, одолжите мне свою трость.

- Думаете, вам придётся ею воспользоваться?

- Обычно я не люблю причинять людям боль, - совершенно неискренне произнёс он и улыбнулся. - Но сейчас очень на это рассчитываю.

Настаивать на более подробном ответе отчего-то не захотелось. Я молча отдала Клэру трость. А он принял её, поблагодарив меня кивком, и отошёл к стене, ровно туда, где раньше висела картина. Встал - и замер почти на полминуты, разглядывая выстроившихся напротив слуг. Дворецкий, Уотс, побледнел. На висках у него выступили капельки пота...

Вдоволь насладившись напряжённым молчанием, Клэр подошёл к дворецкому и скучным голосом заметил:

- Все рукава в пыли. Вероятно, горничные на чердаке убираются не так часто, как вам бы хотелось.

Уотс набрал в грудь побольше воздуха и ответил хрипловато:

- Прошу прощения, сэр, но я не совсем понимаю...

- И не надо, - ворчливо перебил его Клэр. - Платок, пожалуйста. У вас ведь есть чистый носовой платок?

Дворецкий замешкался, и Даниэль протянул свой платок - батистовый, с монограммой. Дядя с кислым выражением лица оглядел лёгкую тонкую ткань... а затем присел и одним движением протёр ею ботинок Уотса.

- Полагаю, банку с ваксовой пастой этот горе-злодей уже где-то спрятал. Вероятнее всего, на чердаке, где и нахватался пыли, - со скучающими интонациями произнёс Клэр. - Но вот заново начистить ботинки не догадался. Да, кстати, - обернулся он к настороженным горничным. - Вы ведь не ухаживаете за обувью мистера Уотса?

Ответила ему худая и высокая женщина, экономка, кажется:

- Нет, сэр. Обувью в последнее время занималась мисс Сьют. - Сутулая светловолосая девица сделала неуклюжий книксен. - Но к ботинкам мистера Уотса она не прикасалась.

Абигейл округлила глаза:

- Миссис Баттон! Я думала, ваши разногласия с мистером Уотсом остались позади!

- Я просто не велела мисс Сьют чистить его обувь и гладить его воротнички, - невозмутимо откликнулась экономка. - Если вы собрали нас, чтобы выбранить бедняжку за ботинки мистера Уотса, то вынуждена заметить, что она ни при чём. Как и наши давние разногласия с мистером Уотсом.

- И ваксовую пасту вы не используете? - вкрадчиво поинтересовался Клэр.

- Разумеется, нет! - искренне возмутилась экономка. - От неё портится обувь. Я распорядилась покупать ваксу фирмы "Беннет и Смит".

- Свои туфли служанки начищают ею же, полагаю?

- Разумеется.

- Благодарю за пояснения, миссис Баттон, Вот и ответ, - обернулся он к леди Абигейл и близнецам. - Полагаю, если вы отдадите платок реставратору, миссис Уэст, она с удовольствием подтвердит, что картина была испорчена той же пастой, какой мистер Уотс чистит свои ботинки.

Лицо дворецкого, и без того бледное, стало землисто-серым.

- Прошу прощения, сэр, но ваши намёки отвратительны! Да, признаюсь, я пользуюсь ваксовой пастой, но она пропала у меня из комнаты ещё несколько дней назад...

- ...и до сих пор легко смазывается с ваших ботинок, как свежая, - охотно поддакнул Клэр, взмахнув платком.

- Я сторожил эту картину вместе с лордом Дагвортом и его братом! - хрипло возразил дворецкий. Глаза у него жутковато округлились, и я невольно стиснула веер. - Милорд, подтвердите! - обратился он к Даниэлю. - Когда я уступил вам место, картина ещё была цела? Вы ведь провели с ней почти три часа, и...

- О, так лорд Даниэль Дагворт успел осмотреть картину? - притворно удивился Клэр. - В пять утра, в тёмной комнате? И потом три часа разглядывал её, сидя лицом к двери и поджидая злоумышленника? Поразительная зоркость!

Даниэль хрюкнул от смеха - совершенно неподобающе для брата герцога Дагвортского - и произнёс:

- Он прав, Уотс. Картину я действительно не разглядывал, но был уверен, что она цела... Может, потому что вы мне об этом и сказали?

Губы у дворецкого задрожали. Мне было уже почти жаль его.

Но только почти - я слишком хорошо помнила, что он сделал с Сэраном.

- Вы ошибаетесь, милорд, - сказал он, глядя уже только на Даниэля. - Зачем бы мне это делать?

Выражение лица у Клэра на долю мгновения стало мечтательным.

- "Зачем"... Любимый вопрос детектива Эллиса, если не ошибаюсь. То есть мистера Норманна, конечно, - уточнил он, бросив на меня взгляд искоса. - Сперва, пожалуй, отвечу на вопрос "как", а потом и до "зачем" дойдём. Итак, в ту злополучную ночь мистер Уотс вышел из своей комнаты на верхнем этаже и направился к северной гостиной. Самый короткий путь пролегает мимо спален. Мистер Уотс заметил, что дверь спальни лорда Дагворта открыта; возможно и свет не был потушен. Он заглянул, вероятно, с самыми благими намерениями, но вышел уже с ножом. Нож ведь пропал именно тогда?

- Вечером был на месте, - задумчиво подтвердил Кристиан. - Я как раз читал письмо от... От одного приятеля, гм. И свет наверняка оставил зажжённым, вы правы.

Клэр удовлетворённо кивнул.

- Ну, что ж, дальше вообще всё понятно. Мистер Уотс подменил вас у картины, повредил её ножом, а когда уступил место лорду Даниэлю Дагворту, то солгал, что всё в порядке. Впрочем, "как" - самая лёгкая часть. С "зачем" сложнее... Беда в том, что мистер Уотс действительно не желал портить картину. Он защищался. Но замазать змею оказалось мало. Она не исчезла, а просто почернела. И когда в одну из ночей она шевельнулась, мистер Уотс ударил. Вот почему прокол от ножа такой глубокий; вот почему разрез шёл снизу вверх. Я прав, мистер Уотс?

Дворецкий беззвучно шевелил губами. Глаза у него были выпучены так, что едва не выпадали из орбит.

- Откуда вы...

- Интересный вопрос, - сощурился Клэр - и внезапно отступил к стене, где висела картина. - Я знаю. Как вы думаете, почему? - спросил он и улыбнулся загадочно, копируя выражение лица Сэрана. - Думаю, вам стоит взять ваши грязные слова назад.

Больше дворецкий не выдержал - захрипел странно и повалился на пол. Горничные завизжали, миссис Баттон заметалась, пытаясь привести их в чувство, Абигейл тяжело осела в кресло... А дядя, как ни в чём не бывало, вернул мне трость.

- Не понадобилась, - с сожалением отметил он. - А я бы с удовольствием перебил ему руки. Слишком он любит их распускать.

Меня точно молнией ударило. Странное поведение мистера Уотса обрело смысл. Он ведь действительно чересчур навязчиво вёл себя с Клэром - но только до тех пор, пока не увидел, какого цвета его волосы. А когда увидел - вздрогнул.

Белые и лёгкие, почти как у Сэрана.

- Что за "грязные слова", дядя? - негромко спросила я, краем глаза наблюдая, как Кристиан подсовывает Уотсу под нос нюхательные соли Абигейл.

- Не знаю и не желаю знать, - пожал плечами Клэр. - Но ведь как-то Уотс оскорбил светловолосого юношу с картины, если тот начал пугать его змеями. Я игрок, дорогая моя племянница, а значит, человек суеверный, - ворчливо добавил он. - Ваш детектив наверняка придумал бы какую-нибудь разумную версию, но пока я здесь, извольте довольствоваться этим. Тем более что Уотс признался.

"Неудивительно", - подумала я, зябко поёжившись, но вслух лишь поблагодарила дядю и многословно восхитилась его сыщицкими способностями.

Вскоре выяснилось, что сам идти дворецкий не мог - ноги его не держали. Пришлось звать садовника. Добросердечная Абигейл, хотя и грозилась уволить Уотса без рекомендаций и сдать его "гусям", но сперва распорядилась пригласить к нему доктора.

- Почти пять! - заметила она, посмотрев на часы, и обернулась к нам с Клэром: - Самое время пить чай. Право, вы меня очень обяжете, если присоединитесь к нам. После таких волнений разыгрывается ужасный, просто неприличный аппетит! Право, я настаиваю. Леди Виржиния, я могу приказать, чтоб вам подали кофе. Он, разумеется, не настолько хорош, как в "Старом гнезде", но, право, весьма недурён!

- О, было бы очень любезно с вашей стороны, леди Абигейл, - откликнулась я, не желая обижать подругу.

На самом деле мне сейчас хотелось не кофе и пирожных, а жаркого, но как об этом скажешь?

- Винсент добавлял в кофе альбийский белый ликёр, - многозначительно произнёс Даниэль, ни к кому конкретно не обращаясь. Клэр только вздохнул:

- Что ж, стыдно признать, но эту привычку он перенял от меня.

Не знаю, как, но обычное чаепитие вскоре превратилось в чествование одного человека. Даниэль и Кристиан, явно скучающие по Фаулеру, не скупились на комплименты, надеясь, что дядя скажет что-нибудь ещё об их кумире и лучшем друге. Абигейл, которая немного отошла от удивления, сетовала на вероломство дворецкого и, разумеется, восхищалась умом Клэра.

- Вы представить не можете, насколько я вам благодарна! - прочувствованно сказала она наконец; полагаю, что к бушующему на её щеках румянцу были причастны не столько переживания, сколько пресловутый белый альбийский ликёр. Как и к благодушию моего саркастичного дядюшки, впрочем. - Мне действительно очень хотелось бы вас отблагодарить! Прошу, хотя бы намекните, как я могу это сделать!

Клэр прикусил губу, явно намереваясь ответить банальностью, отказываясь от вознаграждения... и резко выдохнул.

И в ту же самую секунду я явственно увидела за его плечом Сэрана, который, улыбаясь, положил ему руки на плечи.

- Кхм-кхм, - закашлялся дядя, слегка побледнев. Я моргнула - и Сэран исчез. Померещилось? - Благодарность, значит... Я, в свою очередь, был бы вам очень обязан, если бы вы передали эту восхитительную картину тому, кто действительно станет её ценить и беречь. Видите ли, я внезапно проникся её судьбой, - заключил он и кисло улыбнулся.

За столом воцарилось ошеломлённое молчание. У меня из рук выпала ложечка и звякнула о край блюдца.

Нет, разумеется, я поняла намёк Сэрана и знала, что должна сделать. Но, святые Небеса, как?!

- Думаю, лучше всего подарить её леди Виржинии, - неожиданно произнёс Кристиан. Все взгляды обратились к нему. - Нет, я серьёзно. Сначала хотел предложить, чтоб её передали в галерею Уэстов, но там как-то с репутацией не очень, из-за той "Островитянки". А вот для леди Виржинии картины Нингена особенные. Вы ведь так и говорили, матушка, - с небесным смирением добавил он.

- Я могу её выкупить, - сорвалось у меня с языка.

Абигейл покраснела и принялась бурно возражать - кажется, просто из принципа. Клэр, удивлённый сильнее всех, молча пил кофе с ликёром - мелкими-мелкими глотками. Издали доносился смех, чистый и потусторонний, как шелест ночного ветра; готова спорить, что его слышали все, но никто не решился сказать об этом.

В семь часов вечера я покинула розовый особняк уже полноправной хозяйкой "Человека судьбы", который достался мне за символические пятьдесят хайрейнов и коробку чая с лотосом.

Вечером Клэр вёл себя как обычно, разве что со слугами был чуть любезнее. Поначалу я посчитала, что расследование у леди Абигейл его изрядно развлекло. Свои детективные изыскания за ужином он изложил остроумно и живо, опустив лишь некоторые не предназначенные для юных ушей подробности - особые предпочтения дворецкого, например. Лиам от восторга позабыл все правила этикета и взорвался тысячью вопросов; братья Андервуд-Черри слушали историю с жадным вниманием детей, не избалованных сказками на ночь. Строгая Паола нет-нет да и бросала любопытные взгляды, а к финалу даже улыбнулась. Дядя же, казалось, наслаждался триумфом и буквально светился благодушием...

Но стоило нам остаться в библиотеке наедине, как он бессильно опустился в кресло, точно кости у него превратились в желе, прикрыл глаза и процедил, почти не размыкая губ:

- Дорогая племянница, вы чудовище. Чтобы я ещё хоть раз поверил этому невинному взгляду, умоляющему о помощи... О, нет, увольте. С меня хватит.

Благоразумно пропустив возмутительный клеветнический пассаж насчёт "взгляда, умоляющего о помощи", я заметила:

- Что ж, вы хотели произвести впечатление на герцогиню Дагворт - и вы это сделали. Да и картина теперь в безопасности, хотя разговор, не спорю, получился весьма неловкий. Чем же вы недовольны?

- Змея, - укоризненно произнёс он и вслепую расстегнул несколько пуговиц на жилете. - Никакого почтения к старшим... Я уже привык, что меня - не хвастаясь, уточню, что чаще всего безуспешно - пытаются использовать попеременно сильные и слабые мира сего. Мира сего! Вот на этом, пожалуй, и остановимся, потому что когда за ниточки дёргают оттуда, я чувствую себя абсолютно...

... "абсолютно беспомощным" - если дядя ничего подобного и не сказал, то наверняка подумал. Мне стало стыдно, хотя, право, вины моей тут не было, и я поспешила его утешить, как могла:

- Зачем же сразу думать о дурном? "Использовать"! Думаю, вы просто ему понравились.

Клэр распахнул глаза, кажется, даже позабыв, как дышать. Затрудняюсь определить, что за чувства обуревали его в тот момент, но на радость это было похоже меньше всего.

- Ступайте, - наконец взмахнул он рукой вяло. - Пока вы не сказали ещё что-нибудь в той же степени жизнеутверждающее.

Не желая испытывать его терпение, я пожелала доброй ночи и удалилась. У лестницы мне встретился Джул; он шёл к библиотеке, и на подносе у него была бутылка вина из старых запасов Валтеров, марсовийский сыр и бокалы - почему-то два.

В одном я готова была согласиться с Клэром: последние дни выдались чересчур беспокойными. Ссора с маркизом, визит к Шелли, дела сердечные Мадлен и Эллис - и, в довершение всему, просьба Сэрана, которая привела к весьма неожиданному финалу. Готова спорить, однако, что "Человека Судьбы" такая развязка более чем устраивала... Или даже - возможно, это просто разыгралось моё воображение - он с самого начала рассчитывал попасть в особняк на Спэрроу-плейс. Ведь Сэран упоминал однажды, кажется, что созданиям, сотканным из снов и желаний, не живым и не мёртвым, бродящим за гранью... словом, подобным ему необходима опора, чтобы длить своё существование. Пока Нинген не умер, он одной силой своего таланта питал Сэрана. Когда не стало художника, то лишь восхищение ценителей искусства позволяло "Человеку Судьбы" оставаться живым... Но, возможно, он желал большего?

И тут меня настигла неприятная мысль.

Если задуматься, Валх был в чём-то похож на него. Мёртвый колдун порабощал своих жертв, если верить Абени, и лишал воли, а Сэран забирал то, что ему предлагали - любовь, поклонение, восторг. Но, тем не менее, они оставались существами одной природы. Если б Валх остался без поддержки сновидцев, то, скорее всего, вскоре исчез бы. Если бы какой-нибудь вандал уничтожил бы картину...

Я почти ничего не знала о мёртвом колдуне - так, крохи, жалкие намёки, причём большей частью исходящие из уст Абени, а доверять ей глупо. Но, похоже, он стремился не столько заполучить очередного раба-сновидца, сколько обрести власть над собственной жизнью и завладеть могуществом, которое позволило бы ему стать вечной частью этого мира.

А что, если Сэран стремился к тому же? Не зависеть больше от столь уязвимого холста и быть ограниченным лишь собственной волей?

Пожалуй, мне следовало бы испугаться. Но слишком хорошо я понимала это желание - и, пожалуй, в глубине души принимала его. Всё живое хочет жить, всякое разумное существо мечтает о свободе; это само по себе уже приближало непостижимого Сэрана к нам, простым смертным, роднило его... да хотя бы с Мэдди, которая с необыкновенной страстью боролась за свою мечту.

Вопрос был лишь в цене.

Я подспудно знала, что желания Валха обойдутся мне слишком дорого. Но что насчёт Сэрана? Лишь двое могли дать мне подсказку - леди Милдред и Лайзо. Но бабушка слишком давно не приходила в мои сны. А Лайзо...

Моя рука уже сама потянулась к колокольчику.

- Нет, Виржиния. Не сейчас, - сказала я себе, поглядев на часы. Время шло к полуночи - слишком поздно для любых визитов и встреч. Не стоило испытывать долготерпение Клэра, ему и так сегодня досталось. - Да и тебе самой нужно сделать маленький перерыв в делах, - пробормотала я, бросив взгляд на своё расписание.

Седьмого февраля - Большой вояж, двенадцатого - день рождения. Нет, отдых совершенно необходим! В ближайшие дни - никаких визитов и волнений.

Решимость моя была непоколебима... ровно до тех пор, пока на следующее утро я не увидела в кофейне Роджера Шелли собственной персоной.

Он был одет в точности, как в нашу первую встречу - безупречно правильный, скучный тёмно-серый костюм и немыслимый ярко-зелёный шейный платок. От пальто и шляпы незваный гость успел уже избавиться и прислонил к столу трость, обвитую аккурат под ручкой серебряным плющом с малахитовыми листьями. Но самым удивительным было то, что Роджер подсел не куда-нибудь, а к леди Клампси. Мадлен успела принести ему чашку кофе, судя по запаху с ванилью и розовым ликёром. Роджер негромко рассказывал что-то, подавшись вперёд, а чопорная леди Клампси посмеивалась - и играла веером, как девица на выданье!

То есть, разумеется, как было принято полвека назад.

- Простите, что нагрянул к вам так неожиданно, леди Виржиния, - поднялся Роджер, обезоруживая меня чарующей мальчишечьей улыбкой. - Но я не мог отказать своей матери. Она совершенно вами околдована.

- О, вы мне льстите, - ответила я, пытаясь предугадать, к чему он клонит. Судя по заговорщической улыбке леди Клампси, Роджер успел рассказать о своих планах.

- Эти цветы матушка настойчиво просила вам передать. Она лично срезала их утром, - и Роджер жестом фокусника подхватил со стола небольшую плетёную корзинку, полную нежных белых роз с багровой, словно прогнившей сердцевиной. Стебли были обрезаны очень коротко - в вазу не поставить, разве что наполнить водой блюдо для рыбы.

Неожиданный подарок! Это уже немного пугает.

- Как красиво! Передавайте миссис Шелли мою глубочайшую благодарность, - ответила я тем не менее, стараясь не показывать настороженности. - Миссис Шелли ведь сама выращивает розы?

- О, да, - с энтузиазмом отозвался Роджер. - И они расцвели посреди зимы.

- Необычайно изысканное увлечение, - заметила я, лишь немного покривив душой. Конечно, у меня нет времени, чтобы возиться с розарием, но в целом это гораздо более интересное занятие, чем, скажем, аппликации из морских раковин или вышивка крестом, да простят меня великосветские любительницы рукоделия. - И воистину удивительные результаты.

С белого лепестка сорвалась капля и упала на паркет; возможно, из-за освещения, но мне показалось, что вода была слегка ржавой... или красноватой?

Нет, наверняка померещилось.

Я сделала знак проходящей мимо мисс Астрид, чтоб та унесла цветы с глаз долой, но сладковатый запах роз долго ещё таял в воздухе - то ли напоминание, то ли предупреждение.

Беседа тем временем зашла в тупик.

- Что ж, - произнесла я, когда мои познания о розах и комплиментах иссякли, - передавайте миссис Шелли мою глубочайшую благодарность.

И в тот же момент улыбка Роджера сделалась по-лисьи хитрой:

- Почему бы вам не сказать ей это самой, леди Виржиния? К нам сегодня на чай собиралась прийти миссис Прюн. Удобно, не правда ли? - и он обернулся к леди Клампси, словно искал одобрения.

- Верно, верно, - кивнула та довольно. И, заметив моё замешательство, пояснила, перейдя на шёпот: - Мистер Шелли объяснил мне, что вы очень хотели познакомиться с миссис Прюн, и миссис Шелли обещала это устроить. И не смущайтесь, милая леди Виржиния, забота о сиротах - дело благое, а решение воспользоваться связями миссис Прюн весьма разумно. Леди Милдред бы вами гордилась, ах, - и глаза у леди Клампси непритворно увлажнились.- Но не тревожьтесь, я понимаю ваше беспокойство и буду хранить всё в тайне. Действительно, если газетчики прознают, то поднимется страшная шумиха, а бедным сироткам это ни к чему.

Я же пребывала в полнейшем замешательстве. Сиротки? Связи миссис Прюн? Газетчики? Секреты? Что здесь происходит, помилуйте, святые Небеса?! Роджер Шелли очаровал леди Клампси какими-то жалостливыми небылицами, ясно как день. И что же теперь делать? Разоблачить ложь - и разрушить его репутацию, а заодно поставить леди Клампси в глупое положение? Признаться, что вся забота о сиротах сводится у меня к ежемесячному выписыванию чека на некоторую сумму? И, что самое неприятное, так никогда и не узнать, зачем Роджер Шелли явился в кофейню и нагородил всю эту немыслимую чушь?

Нет, ни за что!

- Так вы действительно знаете, - произнесла я, также понизив голос. - Прекрасно... Нет, я не смущена, просто всё произошло немного... слишком быстро.

- Молодости свойственна торопливость, - заметила леди Клампси и кокетливо стукнула Роджера веером по руке. - Но есть в этом, пожалуй, особое очарование. Помню, раньше в гости приезжали на полгода, не меньше, а о визите договаривались почти за год. Нынче же тот, кто рассылает приглашения за две недели, уже слывёт старомодным. Боюсь, однажды наступит пора, когда гости будут являться без предупреждения и сообщать о визите, уже стоя под дверью.

- И мир низринется в пропасть, - механически согласилась я, повторяя фразу из последней статьи ла Рона. - К слову, о разверзнувшейся пропасти. Не думала, что мне сегодня придётся оставить кофейню.

- Миссис Прюн в последнее время так редко бывает у нас, - не моргнув глазом, солгал Роджер. - Боюсь, другой шанс завести с ней знакомство нескоро ещё представится.

Нет, определённо, он загоняет меня, как собака - зайца на охоте! Прелюбопытное ощущение...

- Вы говорите, в пять? Так скоро! И мисс Рич я не могу попросить, чтобы она меня сопровождала... - здесь я действительно задумалась. Миссис Хат по-прежнему хворала, и Георг был занят больше обычного. Не оставлять же "Старое гнездо" на мисс Астрид! - Пошлю, пожалуй, за миссис Мариани.

"И напишу маркизу", - добавила я про себя. О, впервые мне хотелось, чтоб дядя Рэйвен запретил поездку! Но Лайзо привёз ответ очень быстро. Наверное, и к лучшему: леди Клампси могла поинтересоваться, отчего визит не состоялся, и тогда пришлось бы либо лгать, либо вдаваться в неприятные объяснения. Да и Роджер мог бы отказаться раскрыть тайну своего неожиданного предложения, если б поездка не состоялась.

Его, к слову, никакие недоговорённости и загадки не смущали. Сперва он остался за столиком леди Клампси, продолжая флиртовать с нею. Затем появился наконец с большим опозданием сэр Хофф, и Роджер благоразумно присоединился к компании завсегдатаев за большим столом. Миссис Скаровски приняла новичка доброжелательно, а вот чуткий к неискренним комплиментам Эрвин Калле насторожился и даже ушёл раньше обычного.

Я же старалась держаться непринуждённо, точно внезапная перемена планов нисколько меня не обеспокоила. И лишь когда Лайзо подогнал автомобиль к дверям, улучила момент и бросила:

- А вы, оказывается, интриган, мистер Шелли.

Паола, которая отставала от нас на три шага, сделала вид, что ничего не услышала. Впрочем, наверняка она включит это в свои отчёты для маркиза Рокпорта, и тогда, скорее всего, у него возникнут некоторые вопросы, на которые у Роджера может и не найтись ответ...

И поделом - обоим.

- Миссис Прюн действительно придёт к нам на чай, - не смутился Роджер, но сразу же покаялся: - Но мама вас не приглашала.

- Не сомневаюсь. Но я имела в виду нечто другое.

- А, сироты... Вы тоже в первый раз использовали благовидный предлог, чтобы попасть к нам в дом и сунуть нос в дела Эллиса, - ответил Роджер чересчур громко, и я невольно оглянулась на Паолу. Та ободряюще улыбнулась, словно говоря, что кое о чём маркизу вовсе не обязательно знать.

- Что вам нужно? - спросила я напрямую.

До автомобиля оставалось несколько шагов. Лайзо стоял у распахнутой дверцы и не сводил с меня глаз; лицо у него оставалось в тени, и не понять было, о чём он думает. Но готова спорить, что вся эта история с внезапным визитом пришлась ему не по душе.

- Мне нужен Эллис, - бесхитростно признался Роджер, глядя на меня в упор; хмурым днём, когда низкие тучи, проползая, оставляли серые клочья даже на покатых крышах бедных домов, глаза приняли дождливо-серый оттенок. - Точнее, он нужен нам. Ужасно жалко мисс Миллз, конечно, однако умерла она очень вовремя. Эллис вернулся к нам, и я готов на многое, чтобы его удержать. Вы ведь мне поможете? - и Роджер слегка наклонился, по-чжански сложив руки в знак просьбы.

"Готов на многое".

О, да, сейчас я даже слишком хорошо сознавала, почему "гуси" сразу заподозрили мистера Шелли в убийстве - непонятное всегда кажется нам опасным. Напротив, неясно, почему Эллис так был уверен, что Роджер невиновен...

...или не был?

- А миссис Шелли изволит отдыхать!

Огненно-рыжая мисс Грунинг стояла посреди холла; и лицо её, и поза - всё поразительно напоминало древнероманскую фреску "Триста храбрецов преграждают путь многотысячной армии". И немного - иллюстрации из средневекового медицинского справочника, глава о желудочных недомоганиях. Никогда ещё мне не показывали, что я нежеланная гостья, столь открыто! Право же, впору пожалеть о том, что рядом нет дяди Клэра. Готова спорить, что и одной меткой фразы хватило бы, чтоб строптивая горничная вспомнила о своём месте.

Роджера, впрочем, поведение служанки не смущало.

- Маме стало дурно? - поинтересовался он безмятежно, словно недомогания у миссис Шелли случались каждый день в строго отведённое время и стали уже явлением привычным, успокоительно-постоянной частью мира, как закаты и восходы.

- Утомилась, - ответила мисс Грунинг и, заметив взгляд Паолы - нет, не осуждающий просто несколько разочарованный - не вовремя присела в книксене. - Что мне теперь делать, сэ-эр?

- Приготовь чай, Эсме, и подай его к пяти в гостиную, - терпеливо, словно выговаривая непослушной младшей сестре, приказал Роджер. - Миссис Прюн уже приехала?

- Пока нет, сэ-эр.

Пожалуй, если говорить исключительно о словах, то формально моя Магда позволяла себе куда более дерзкие высказывания, но её почтительность и любовь сомнения не вызывали. Но интонации мисс Грунинг, но то, как она выговаривала даже обращение!.. Впервые я испытала постыдное желание нарушить правила хорошего тона и сделать замечание чужой прислуге. Вероятно, это Роджер на меня скверно повлиял, застигнув приглашением врасплох.

- Сообщи, когда она придёт. Леди Виржиния, - обернулся ко мне Роджер, улыбаясь, словно целиком позабыл о мисс Грунинг; та переминалась с ноги на ногу ещё полминуты, а затем всё же изволила отбыть по поручению. - К сожалению, миссис Шелли пока не здоровится. Позвольте развлечь мне вас немного и, скажем, показать наши розы.

- Уверена, вы это планировали с самого начала, - ответила я скучающим тоном и отвела взгляд. Не подобает леди открыто демонстрировать любопытство. - Что ж, благодарю. Я наслышана о чудесном розарии миссис Шелли и почту за честь взглянуть на него.

Роджер рассмеялся:

- Больше похоже на скрытую остроту, ведь вы слышали о нём только от меня... Какая разница, впрочем. Ваша компаньонка пойдёт с нами?

- Миссис Мариани? Разумеется, - и бровью не повела я. - К слову, миссис Мариани родом из Романии и принадлежит к весьма благородной семье, а потому проявляет исключительно изысканный вкус, когда дело касается роз.

"Гораздо более изысканный, чем я сама", - это осталось недосказанным. Уголки губ у Паолы дрогнули; полагаю, шутку она оценила.

Когда мы вошли в розарий - обогреваемую пристройку со стеклянной крышей с южной стороны дома, то я сделала знак, чтобы Паола немного поотстала. Роджер наблюдал за нею, скосив глаза. И, лишь когда убедился, что она достаточно далеко, остановился у большого глиняного горшка с розами цвета сливочного масла; на жирных, рыхлых лепестках дрожали капли воды, преломляя тусклый зимний свет.

- Вам нравится запах, леди Виржиния?

Неожиданный вопрос, право. Я вдохнула полной грудью и невольно улыбнулась; пожалуй, так могла пахнуть весна в загородном доме, где живёт большая счастливая семья - тянет с кухни выпечкой и свежим чёрным чаем, источает свой особенный аромат сырая земля, а поверх всего - много-много роз. Нежных аксонских, и томных восточных, и строптивых горных, и северных, чей запах едва ощутим...

- Вряд ли найдётся много людей, которым не нравится аромат роз, - качнула я головой и прикоснулась пальцами к лепесткам; даже сквозь перчатки цветок казался упругим, сильным. Такой не рассыплется от летнего ливня, не обтреплется от ветров. - Розовое масло, пожалуй, может показаться слишком густым, благовония - слишком резкими, но живые розы прекрасны.

- Я тоже так думаю, - кивнул Роджер, и взгляд у него потемнел. - А вот мать их не любит. Наверное, потому что отец построил этот розарий для неё - достойное увлечение для дочери виконта Клиффорда, утончённой леди. А она взяла и не оправдала надежд. Как видите, розами приходится заниматься мне.

- То есть вы солгали.

- Не совсем, - ответил он без улыбки. - Утром мать действительно заглянула сюда с садовыми ножницами, - и он протянул руку, указывая на что-то.

Я пригляделась - и невольно прижала пальцы к губам.

Из горшка, что стоял в углу, торчали оголённые стебли - ни цветов, ни даже листьев. Молодые побеги были изуверски искромсаны, остались только старые, искорёженные, покрытые хищными шипами.

- Соболезную, мистер Шелли.

- Не стоит, здесь ещё много красивых цветов, - откликнулся он. - Иногда на неё словно находит затмение. И тогда она, кажется, начинает получать удовольствие, разрушая нечто прекрасное. Однажды старая служанка, которая пришла сюда ещё из дома Клиффордов за своей "маленькой леди", оговорилась, что я-де не старший ребёнок. Но когда я спросил об этом отца, он велел мне выбросить глупости из головы и поменьше слушать бормотание прислуги. А сейчас та женщина уже умерла, и некому объяснить, что она имела в виду. Однако я хотел поговорить с вами не об этом, - и Роджер пытливо заглянул мне в лицо - так, что по спине пробежал холодок, несмотря на то, что в розарии было жарко. - Вы хотите знать, как мы впервые повстречались с Эллисом, леди Виржиния?