Когда Бог был женщиной. Как древнейшая религия Богини сменилась патриархальной верой в богов-мужчин

Предисловие

Несмотря на то, что сегодня многим из нас религия представляется архаичным пережитком прошлого (в особенности книги Ветхого Завета, которые повествуют о событиях, произошедших за долгие века до рождения Христа), для большинства наших родителей, бабушек и дедушек, а также прабабушек и прадедушек эти писания по-прежнему остаются святым Евангелием, словом Божьим. В свою очередь их религиозные убеждения, а также поведенческие и социальные установки наложили свой отпечаток и на нас – на каждого по-своему. На самом деле «далекая» древность не столь уж далека от нас, как нам кажется – или как нам хочется верить.

По сути, если мы хотим когда-нибудь понять, как и почему мужчина вообразил, будто именно он единолично вершит все самые великие и важные дела, а женщина – не более чем его смиренная служанка, и что таков естественный порядок вещей в отношениях между мужчинами и женщинами, нам придется совершить путешествие в самые отдаленные периоды истории человеческих цивилизаций, к моменту зарождения религиозных представлений. А это, как мы вскоре убедимся, задача непростая.

Поразительно сознавать, как мало написано о женских божествах, которым поклонялись в древнейшие периоды существования человечества. Особую досаду вызывает тот факт, что даже имеющиеся материалы почти полностью игнорируются в популярной литературе и в общем образовании. Большинство сведений и артефактов, касающихся широко распространенной женской религии, которая процветала за тысячи лет до иудаизма, христианства и классической эпохи Греции, были откопаны из-под земли лишь для того, чтобы снова оказаться погребенными в малоизвестных трудах по археологии, тщательно убранных на полки в особо охраняемых фондах университетских и музейных библиотек. Многие из них доступны только лицам, связанным с учебным заведением или имеющим ученую степень.

Много лет назад я отправилась на поиски, которые в конечном счете заставили меня обогнуть полмира – от Сан-Франциско до Бейрута. Я хотела узнать как можно больше о древней религии Богини. Мой путь пролегал через библиотеки, музеи, университеты и места раскопок в США, Европе и на Ближнем Востоке. Переезжая с места на место, я по крупицам собирала информацию из огромного моря самых разнообразных источников – краткие изречения, молитвы, обрывки мифов…

По мере того как я накапливала материал о ранних женских божествах, я обнаружила, что очень многие древние легенды представляли собой ритуальные драмы. Они использовались, наряду с другими обрядовыми действиями, во время священных церемоний в дни религиозных праздников. Статуи, фрески, надписи, глиняные таблички и папирусы, на которых записаны события, предания и молитвы, раскрывают форму религии и взгляд на природу божества. В литературе одной страны часто можно найти упоминания о божествах или верованиях другой. Самым интересным открытием стало то, что мифы каждой культуры, объясняющие ее происхождение, не всегда относятся к наиболее древним. Новые версии часто вытесняли и заменяли собой предыдущие, торжественно заявляя при этом, что так все и было «от начала времен».

Профессор Эдвард Кьера из Чикагского университета описывал вавилонский миф о сотворении неба и земли богом Мардуком следующим образом: «Мардук, новый бог сравнительно нового города, не мог, разумеется, присвоить себе славу столь великого подвига… Но во времена Хаммурапи[2] центром огромного царства стал Вавилон… Мардук, за которым стояли армии Хаммурапи, мог теперь претендовать на положение верховного бога страны»[3]. Профессор Кьера объяснил также, что в Ассирии, где верховным божеством в конечном итоге стал Ашшур, «ассирийские писцы воздали почести богу Ашшуру, дословно переписав старые вавилонские таблички с заменой лишь имени Мардук на имя Ашшур. Даже это было сделано не очень аккуратно, и кое-где имя Мардука осталось»[4].

Среди трудностей, с которыми я столкнулась при сборе материала, нельзя не отметить тот факт, что многие древние рукописи и статуи, по всей вероятности, могли быть уничтожены намеренно. Рассказы о враждебном отношении иудаизма, христианства и мусульманства (ислама) к священным артефактам предшествовавших им религий доказывают, что данное предположение на самом деле верно, особенно в случае с богиней, которой поклонялись в Ханаане (Палестина). Кровавые расправы, снос статуй (то есть языческих «идолов») и сожжение святилищ описаны на страницах Библии непосредственно за повелением Яхве: «Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим, на высоких горах и на холмах, и под всяким ветвистым деревом; и разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнем рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их от места того» (Втор 12:2, 3). Едва ли можно сомневаться, что в результате непрекращающихся атак, описанных в Ветхом Завете, многие ценнейшие сведения оказались безвозвратно утраченными.

В более поздние эпохи христиане получили печальную известность по всему миру за истребление священных изображений и текстов, относящихся к так называемым «языческим» или «идолопоклонническим» религиям. Профессор Георгиос Милонас писал, что во время правления раннехристианского императора Феодосия[5] «христиане, особенно в крупных городах, таких как Антиохия и Александрия, превратились в гонителей, а последователи языческих религий – в гонимых. Их храмы и идолы были уничтожены огнем, а тех, кто поклонялся идолам, жестоко истязали». По мере того как поклонение более ранним божествам было подавлено, а храмы разрушены, закрыты или, как часто случалось, преобразованы в христианские церкви, статуи и исторические рукописи также были уничтожены отцами-миссионерами христианства.

Хотя разрушения и были серьезными, они не были тотальными. К счастью, многие объекты остались незамеченными и теперь могут рассказать нам от первого лица о природе этих устрашающих «языческих» ритуалов и верований. Огромное количество статуэток божеств, обнаруженных при раскопках неолитических и ранних исторических слоев на Ближнем и Среднем Востоке, позволяет предположить, что, возможно, именно явные женские черты почти всех этих статуэток вызывали ярость сторонников бога-мужчины. У большинства языческих «идолов» имелась грудь.

Авторы иудеохристианской Библии, в том виде, в каком мы ее знаем, похоже, умышленно замалчивают половую принадлежность женского божества, почитаемого соседями евреев в Ханаане, Вавилоне и Египте. В Ветхом Завете нет даже самого слова «Богиня». В Библии Она упоминается как Elohim – слово мужского рода, обычно переводимое как «бог». Однако мусульманский Коран высказывается на этот счет совершенно ясно. В нем мы читаем:

Поскольку наиболее существенный объем сведений был получен из университетских и музейных библиотек, мне пришлось столкнуться еще с одной проблемой – сексуальными и религиозными предрассудками многих эрудированных ученых XIX–XX веков. Большую часть доступной информации как по археологии, так и по религиозной истории Древнего мира собирали и обсуждали авторы-мужчины. Существенный перевес мужчин среди ученых, а также и то обстоятельство, что почти все археологи, историки и богословы обоих полов выросли в обществах, придерживавшихся иудаизма и христианства – религий, ориентированных на мужчин – по-видимому, сильно повлияли на решение вопроса, что считать достойным дискуссии, а что отбросить как не заслуживающие внимания мелочи. Профессор Р. К. Харрисон так отзывался о религии Богини: «Одной из наиболее характерных ее черт был непристойный, похотливый, оргиастический характер ее культовых обрядов». Несмотря на то что храмы Богини были обнаружены почти во всех раскопках неолитических и исторических эпох, Вернер Келлер пишет, что женскому божеству плодородия поклонялись главным образом на «холмах и «высотах»[7], тем самым просто вторя словам Ветхого Завета. Профессор У. Ф. Олбрайт, один из ведущих авторитетов в области археологии Палестины, выделяет как отличительные свойства женской религии «оргиастическое поклонение природе, чувственную наготу и грубую мифологию», которую, как он утверждает далее, «сменил Израиль с его пасторальной простотой и чистотой жизни, возвышенным монотеизмом и строгим этическим кодексом». Трудно вообразить, как можно оправдать подобные высказывания с научной точки зрения, читая о резне, учиненной древними евреями над коренными жителями Ханаана и описанной в Книге Иисуса Навина, особенно в главах с 9 по 11. Профессор Самюэль Генри Хук в своем сборнике эссе «Миф, ритуал и царство» прямо признает: «Я твердо верую в то, что Бог избрал Израиль в качестве носителя откровения».

Профессор Олбрайт писал: «Часто утверждают, будто научное качество палестинской археологии серьезно пострадало из-за религиозных предубеждений ученых, проводивших раскопки на Святой Земле. Верно то, что некоторых археологов влек в Палестину интерес к Библии и что некоторые из них ранее получили образование в сфере библейских исследований». Но затем он сам отверг подобную возможность, основывая свой вывод прежде всего на том обстоятельстве, что датировки, присвоенные отдельным местам и артефактам Древней Палестины учеными, участвовавшими в первоначальных раскопках, оказались впоследствии не слишком ранними, как следовало ожидать, а напротив, слишком поздними. Вопрос о том, не оказали ли верования и установки, связанные с «религиозными предубеждениями», своего, возможно, скрытого воздействия на анализ и описание символов, ритуалов и общей природы древней религии, при этом даже не ставился.

В большинстве археологических текстов женская религия именуется «культом плодородия» – что, скорее, говорит об отношении к сексуальности различных современных религий, которые могли повлиять на их авторов. Однако археологические и мифологические свидетельства почитания женского божества как Создательницы мира, законодательницы, пророчицы, вершительницы человеческих судеб, изобретательницы, целительницы, охотницы и отважной предводительницы в битвах наводят на мысль, что «культ плодородия» может быть чрезмерным упрощением куда более сложной богословской структуры.

Обратив более пристальное внимание на семантику, лингвистический подтекст и оттенки смысла, я заметила, что само слово «культ», неявно подразумевающее нечто менее утонченное или цивилизованное, чем «религия», почти всегда прилагалось к поклонению женским божествам – причем не служителями Церкви, а якобы «объективными» археологами и историками. Вместе с тем ритуалы, связанные с иудеохристианским Яхве (Иеговой), всегда уважительно описывались теми же самыми учеными как «религия». Увидев, что слова «Бог» и даже «Он» каждый раз старательно пишутся с заглавной буквы, в то время как «царица неба», «богиня» и «она» – чаще всего со строчной, я решила попробовать сделать наоборот, наблюдая за тем, как эти, казалось бы, незначительные изменения подсознательно влияют на смысл текста, а также на его эмоциональное восприятие.

В описаниях давно погребенных под землей городов и храмов ученые мужи нередко отзывались о сексуально активной Богине как о «порочной», «нестерпимо агрессивной» или «до неприличия аморальной», в то время как поступки божеств мужского пола, насиловавших или соблазнявших легендарных смертных женщин или нимф, воспринимались как обычные «шалости» или даже удостаивались похвалы как проявление «мужской силы». Откровенно сексуальная природа Богини в сочетании с Ее святостью и недосягаемостью так озадачила одного ученого, что он, в конце концов, остановился на малопонятном титуле «Девы-Блудницы». Женщин, следовавших древним сексуальным обычаям религии Богини и именуемых на их собственном языке «посвященными» или «отделенными», нередко клеймили как «ритуальных проституток». Такой выбор слов еще раз свидетельствует об этноцентричной этике, вероятно, основанной на библейских подходах. Тем не менее само использование термина «проститутка» применительно к женщинам, которые на самом деле были известны как qadesh, то есть «посвященные», отражает полное непонимание этими авторами той самой общественной и богословской структуры, которую они пытались охарактеризовать и объяснить.

Описания женского божества как Создательницы Вселенной, изобретательницы или носительницы культуры часто удостаивались всего одной-двух строчек, если упоминались вообще. Ученые очень скоро сочли эти аспекты женского божества не заслуживающими обсуждения. И несмотря на то, что Богиня в большинстве исторических документов Ближнего Востока именовалась Царицей Неба, некоторые авторы желали знать Ее лишь как извечную «Мать-Землю».

Женское божество, почитаемое как воительница или охотница, отважная в битве и ловкая в стрельбе из лука, иногда описывалось как обладающее «на удивление мужскими» качествами, подразумевая, что Ее сила и доблесть делали Ее чем-то из ряда вон выходящим или даже физиологически ненормальным. Йоханнес Маринджер, профессор доисторической археологии, отверг идею о том, что черепа оленей были охотничьими трофеями одного из палеолитических племен. Причина? Их нашли в могиле женщины. Он пишет: «Обнаруженный здесь скелет принадлежал женщине – обстоятельство, которое как будто исключает возможность того, что черепа и рога оленей были охотничьими трофеями». Неужели эти авторы судят о физической природе первобытных женщин по хрупким, гибким образцам современной западной моды?

Жрицы Богини, которые давали мудрые советы и изрекали пророчества в Ее святилищах, считались подходящими для этой роли, потому что, как женщины, отличались большей «интуитивностью» и «эмоциональностью» – а значит, служили идеальными посредницами для божественного откровения. При этом те же самые авторы обычно игнорировали политическую значимость данных советов или возможность того, что этих женщин действительно могли уважать за их мудрость и познания и допускать на очень важные посты советников. Как ни странно, ни эмоциональные качества, ни интуиция никогда не упоминались в связи с мужчинами-пророками Яхве. Герхард фон Рад однажды заметил, что «склонность к темным астрологическим культам всегда проявляли именно женщины».

Слово «боги» вместо слова «божества» при обсуждении женских и мужских божеств чаще всего использовалось современными книжниками для описания древней религии. Противоречащие друг другу переводы даже простых фраз (например, «Он смел с лица полей женщин, собиравших ветки» у Драйвера против «По полям бродили женщины, рубившие сучья» у Грея) ставят вопрос о точности использования ряда слов переводчиками. Правда, тексты на древних языках часто бывает трудно сначала дешифровать, а затем изложить их смысл в современных терминах и выражениях. В ряде случаев можно полагаться лишь на обоснованные догадки, и иногда это оказывается полезным, но именно здесь чаще всего и проявляется предвзятое отношение.

К сожалению, случаи неточного перевода, несправедливых замечаний, ошибочных предположений и догадок невольно проникают в наши трактовки взглядов и верований древних времен. Мужские пристрастия и религиозные предрассудки, проявляющиеся как в главных, так и во второстепенных вопросах, весьма настойчиво ставят вопрос об объективности анализа даже того археологического и исторического материала, который доступен в настоящее время. А это предполагает, что давно устоявшиеся теории и выводы должны быть пересмотрены, переоценены и, если того требуют фактические данные, исправлены.

В 1961 году целую серию таких ошибок описал профессор Уолтер Эмери, принимавший участие в раскопках ряда древнейших египетских гробниц, в том числе гробницы Мерьет-Нейт. Он говорит: «Точное время, когда жила эта царица, равно как и ее отношение к какому-либо известному царю, остаются неясными. Правда, имеются причины предполагать, что она могла быть наследницей царя Джера и быть третьей полноправной правительницей страны во времена именно этой династии»[8]. Говоря о раскопках той же гробницы сэром Флиндерсом Питри в 1900 году, он добавляет: «В то время полагали, что Мерьет-Нейт – имя царя, но позднейшие исследования доказали, что это все-таки женское имя и, судя по богатству захоронения, женщина была царицей»[9]. Эмери продолжает «В 1896 году де Морган, тогдашний директор Службы древностей, обнаружил в Негаде огромную гробницу, которая, судя по предметам, найденным там, была отождествлена с погребением царя Хор Аха, первого царя Первой династии. На самом деле – в результате дальнейших исследований – выяснилось, что, скорее всего, это была усыпальница царицы Нейтхотеп, матери Хор Аха»[10]. Далее, говоря о булаве Нармера, он указывает на то, что «некоторые исследователи трактуют сидящую фигуру (изображенную на навершии булавы) как мужскую, но сравнение с похожими фигурами на деревянных ярлыках из Саккары указывает на то, что это невозможно, и что почти наверняка перед нами изображение женщины»[11]. Тем не менее, хотя его же собственные рассказы исходят из предпосылки, что самые богатые погребения и царские паланкины прошлого предназначались для мужчин, а не для женщин, переходя к описанию гробницы царя Нармера, Эмери заявляет: «Это сооружение не идет ни в какое сравнение с гробницей Нейтхотеп в Негаде, и мы можем только предполагать, что это была всего лишь южная гробница, в которой царь так и не был похоронен, а погребен он был, вероятно, в северной гробнице, которую еще предстоит найти…»[12] (курсив автора). Хотя некоторые фараоны на самом деле строили по две гробницы, слова «предполагать» или «вероятно» выглядят здесь уместнее, чем категоричный вывод, не допускающий возможности того, что в раннединастический период гробница царицы могла быть больше по размеру и украшена богаче, чем гробница царя.

В «Палестине до древних евреев» Э. Анати говорит о группе азиатов, переселившихся в Египет. Согласно его объяснениям, прибывшие кочевники (мужчины) «приносили с собой свои товары, орудия труда, оружие и музыкальные инструменты, приводили ослов, жен и детей» – именно в таком порядке. Описание самого раннего явления Богини, которое делает Анати, равно так же ориентировано на мужчин. Он пишет: «Эти верхнепалеолитические люди также изготавливали женские фигурки, видимо, изображающие богиню или просто олицетворение плодородия… Психологический аспект поклонения богине-матери очень важен. Он отмечает новую ступень в развитии человеческого сознания. Перед нами, несомненно, предстает человек разумный, которого беспокоят духовные, а не только материальные проблемы»[13] (курсив автора). Могли ли предки женщин, перечисленных наряду с ослами и другим имуществом, быть разумными женщинами? Женщинами, способными не только на материальные, но и на интеллектуальные достижения?

Доктор Маргарет Мюррей из Лондонского университета, писавшая в 1949 году о Древнем Египте, предположила, что вся история якобы «романтических» увлечений Клеопатры (в действительности обладавшей законными правами на египетский трон) была неверно истолкована вследствие мужской предвзятости. Она отмечает, что «классические историки, насквозь проникнутые традициями отцовского права и моногамии, а кроме того, привыкшие смотреть на женщин как на движимое имущество своих родственников мужского пола, не только совершенно неправильно поняли ситуацию, но и представили ее для всего мира в искаженном виде».

Вот лишь некоторые из примеров сексуальных и религиозных предубеждений, с которыми мне пришлось столкнуться. Как пишет Сайрус Гордон, профессор ближневосточных исследований и в прошлом заведующий кафедрой Брандейского университета[14] в Массачусетсе, «в процессе обучения мы учитываем не только предметы, но и подходы. Более того, именно подходы имеют тенденцию определять, что мы видим и чего не видим в предмете обсуждения. Вот почему подход в образовательном процессе столь же важен, как и сам предмет». Тут сразу возникает множество вопросов. Сколь многие из авторов доступных ныне текстов оказались подверженными влиянию современных религий? Сколько ученых просто исходили из того, что мужчины всегда играли доминирующую роль в качестве лидеров и первооткрывателей, и проецировали это предположение на свой анализ древних культур? Почему так много людей, получивших образование уже в нынешнем столетии, считают классическую Грецию первой значительной культурой, хотя письменность и крупные города возникли уже по крайней мере за двадцать пять веков до того? И – что, наверное, особенно важно – почему постоянно делается вывод, будто эра «языческих» религий, время поклонения женским божествам (если о них вообще упоминается), была темной и хаотичной, таинственной и порочной, без малейшего проблеска Разума и Порядка, которые якобы привнесли с собой более поздние мужские религии, когда у нас есть археологические доказательства того, что древнейшие законы, государственность, медицина, сельское хозяйство, архитектура, металлургия, колесные транспортные средства, керамика, текстиль и письменность впервые зародились именно в обществах, почитавших Богиню? Мы можем также задаться вопросом, почему так мало легкодоступной информации об обществах, которые на протяжении тысячелетий поклонялись древней Создательнице Вселенной.

Несмотря на множество препятствий, я отыскивала и собирала имеющиеся сведения, а затем начала сравнивать и сопоставлять свои находки. В ходе этого процесса передо мною раскрывалась вся важность, долговечность и сложность этой религии давно минувших дней. Часто это было простое упоминание Богини, обрывок легенды, ссылка на какой-нибудь малоизвестный источник, затерянная среди четырех или пяти сотен страниц объемного научного труда. Заброшенный храм на Крите или статуя в Стамбульском музее, почти без какой-либо сопроводительной информации, постепенно заняли свое место в общей картине.

Кропотливо соединяя все это друг с другом, я наконец начала глубже постигать реальность в целом. Это было нечто большее, чем надпись с текстом древней молитвы; большее, чем произведение искусства, стоящее за стеклом на музейной полке; большее, чем травянистое поле, усеянное обломками разбитых колонн или камнями фундамента, которые когда-то поддерживали древний храм. Помещенные рядом, кусочки мозаики выявляли общую структуру географически обширной и значимой религии, оказывавшей влияние на жизни множества людей в течение тысяч лет. Так же как и современные религии, она была полностью интегрирована в законодательство и общественную практику, а моральные и поведенческие нормы, связанные с верой в Богиню, вероятно, глубоко проникали даже в самые агностические или атеистические умы.

Я вовсе не призываю вернуться к древней женской религии или возродить ее. Как пишет Шейла Коллинз: «Наша надежда на самореализацию как женщин лежит в настоящем и будущем, а не в мифическом золотом прошлом». Тем не менее я надеюсь, что знакомство наших современников с когда-то широко распространенным почитанием женского божества как мудрой Создательницы Вселенной, всей жизни и цивилизации, может быть использовано для того, чтобы прорваться через многие унизительные и необоснованные образы и стереотипы, обычаи и законы, которые разрабатывались как прямая реакция на поклонение Богине лидерами более поздних религий, чтивших бога-мужчину. Ибо, как я покажу ниже, идеологические установки, навязанные этой древней форме богопочитания позднейшими сторонниками мужских божеств с целью уничтожить ее навсегда, благодаря последующему проникновению в образование, право, литературу, экономику, философию, психологию, СМИ и жизнь общества в целом и в наше время продолжают оказывать воздействие даже на людей, весьма далеких от религии.

Эта книга – не археологическое или историческое исследование. Скорее, это приглашение всем женщинам присоединиться к поискам, чтобы понять, кто же мы такие на самом деле, и увидеть в собственном наследии былых времен нечто большее, чем разбитый и погребенный фрагмент мужской культуры. Мы должны освободить изучение археологии и древней религии от всякой элитарной мистики, чтобы научиться самостоятельно проникать в прошлое, а не оставаться зависимыми от интересов, интерпретаций, переводов, мнений и заявлений, сделанных до сих пор. По мере накопления данных мы сможем лучше понять и объяснить ошибочные предпосылки и вытекающие из них стереотипы, которые с самого начала предназначались для того, чтобы заставить женщин беспрекословно следовать ориентированным на мужчин религиям, поскольку, согласно «слову Божьему», именно такая линия поведения считалась нормальной и естественной, а любое отклонение от нее – неправильным, неженственным или даже греховным. Только рассматривая многие принципы иудеохристианского богословия с точки зрения их политической подоплеки и последующего проникновения в мирскую сферу, мы, как женщины, сможем осознать себя зрелыми, самостоятельными человеческими существами. При таком подходе мы сможем взглянуть на себя не как на вечную прислугу, а как на деятельное начало, не как на декоративных и удобных «помощниц» для мужчин, а как на независимых, ответственных и компетентных людей. Образ Евы – не наш образ женщины.

Это также приглашение всем мужчинам – как тем, кто уже ставил под сомнение традиционные роли и образы женщин и мужчин в современном мире, так и тем, кто никогда прежде не задумывался над подобными вопросами. Приглашение распространяется на них в надежде, что осмысление исторических и политических аспектов происхождения Библии, а также той роли, которую иудеохристианское богословие играло на протяжении веков и вплоть до наших дней в формировании общественных взглядов на отношения между полами, может привести к более глубокому пониманию, сотрудничеству и взаимному уважению между женщинами и мужчинами, чем было возможно до сих пор. Мужчинам, заинтересованным в достижении этой цели, изучение прошлого даст более полное и реалистичное представление о нынешних сексуальных стереотипах, поместив их в историко-эволюционную перспективу.

Как и в случае любой другой обширной работы или исследования, по ходу дела мне помогало множество людей, которым я чрезвычайно обязана. Прежде всего я хочу поблагодарить своих мать, сестру и двух дочерей за ту эмоциональную поддержку, которую они дарили мне на протяжении всех лет моих ученых изысканий. Я также хотела бы выразить свою признательность Кармен Каллил и Урсуле Оуэн из Virago Limited, феминистской секции издательства Quartet Books Limited в Лондоне, которые вложили много времени, усилий и личной заботы в редактирование и публикацию книги в Англии, а также Джойс Энгельсон, Дебре Манетт, Донне Шрейдер, Энн Кнауэрхазе и всем остальным из издательства Dial Press, которые, в свою очередь, внесли щедрый вклад в это издание. Далее идут директора и сотрудники музеев, музейные и университетские библиотекари, археологи и рабочие на раскопках – их так много, что я просто не решаюсь перечислить их по именам из опасения кого-либо пропустить, но почти все они сослужили огромную службу. Кроме того, есть археологи и историки, чьими книгами я пользовалась. (Среди них было немало тех, кто лишь вкратце коснулся темы, а кое-кто даже ухитрился полностью игнорировать существование женского божества.) Хотя некоторые из комментариев и выводов заставляли меня буквально трястись от негодования из-за их врожденной и безоговорочной веры в естественное мужское превосходство, именно их труды по раскопкам и расшифровке артефактов прошлого сделали эту книгу возможной. По сути, мне остается лишь надеяться, что то, что я уже сказала и еще скажу на протяжении остальной части книги, может в будущем повлиять на их отношение к людям, поклонявшимся Богине.

Особенно ценными оказались работы покойного Стивена Лэнгдона, Сэмюэла Брэндона, Эдварда Кьеры, Сайруса Гордона, Вальтера Хинца, Эдвина Джеймса, Джеймса Мелларта, Генри Саггса, Дж. Б. Притчарда и Реджинальда Витта. Но в первую очередь я в огромном долгу перед женщинами-учеными, такими как покойная Маргарет Мюррей, покойная Джейн Харрисон, Элизабет Дуглас ван Бюрен, Сибилла фон Клес-Реден, Флоренс Беннет, Ривка Харрис и Жакетта Хоукс, сочетавшими жизненно важную информацию с уникальным мировосприятием – что, в свою очередь, дало мне смелость подвергнуть сомнению объективность многого из написанного ранее, научиться тщательно просеивать материал, чтобы отделить суждения от фактов и – наверное, самое главное – обращать внимание на то, что было упущено. Хотя археология и древняя религия кажутся довольно изолированными или эзотерическими областями знания, я надеюсь, что эта книга вдохновит и многих других самостоятельно исследовать тему, чтобы со временем мы сумели лучше понять события прошлого, извлечь на поверхность то, что по небрежности или умыслу было скрыто, а также оспорить множество необоснованных гипотез, которые слишком долго выдавались за факт.