Когда двое молчат

9

Мистер Соммерс даже слышать не хотел о том, что интервью с «воскресшим из мертвых» Говардом Блэкмуром не вписывается в рамки журнала, посвященного туризму.

— Дорогая Олли… — с некоторых пор шеф начал относиться к ней с особой теплотой и называть ее по имени, — вы не хуже меня знаете, что любую информацию можно подать под определенным соусом. Например, какая-то знаменитость посетила дешевую забегаловку. Узнаем какую, и забегаловка оказывается мексиканской… Делаем небольшой экскурс в историю Мексики, рассказываем о турах в эту страну, о кухне и наконец о «звезде»… Вот вам и статья, посвященная путешествиям. Что же касается Говарда Блэкмура, то ведь и он в какой-то степени путешественник. Доктор, который колесил по разным странам, почти что миссионер — чем вам не путешественник? Его история настолько увлекательна, что я уверен — ее будут читать взахлеб. Тем более если статью напишете вы — талантливая журналистка, к тому же без пяти минут невестка «воскресшего» доктора Говарда. Да это будет настоящая бомба!

Олли хорошо понимала, что для «Лаки Тревел» она теперь курица, несущая золотые яйца. Если раньше мистер Соммерс терпел ее лишь из-за хороших статей, которые привлекали все новых и новых читателей, то теперь она стала едва ли не символом «Лаки Тревел»: удачливая журналистка, умудрившаяся не только очаровать известного бизнесмена, но и стать свидетельницей таких удивительных событий, каких уже давно не случалось в городе.

Любая другая на ее месте гордилась бы своим положением, но не Олли. Напротив, ее раздражало всеобщее внимание, которое было вызвано вовсе не ее заслугами перед журналом, а тем, что родственники ее будущего мужа, да и он сам, — такие известные и популярные личности.

Впрочем, Говард Блэкмур с радостью пошел навстречу Олли и довольно подробно рассказал о том, что произошло с ним в той роковой поездке.

Виной всему, как это часто бывает, оказалась банальнейшая путаница. Доктор Блэкмур заразился довольно тяжелой болезнью, от которой пытался вылечить тогда жителей небольшого поселения в южной части Мадагаскара. Эта странная болезнь еще не была изучена, и скорость ее распространения позволяла заподозрить начало эпидемии. Поскольку лица и тела больных покрывались большими красными пятнами, которые постоянно приходилось смазывать йодом или зеленкой, местные жители попросту перепутали больного доктора с одним из умирающих членов экспедиции.

Если бы в тот день, когда умер коллега доктора, в городе не началась паника, то, вполне возможно, мистер Блэкмур и не попал бы в такую передрягу. Однако местные жители, решив, что злой дух, по их мнению, вызвавший болезнь, не оставит их в покое, решили поджечь свои дома и перебраться в другое, более безопасное место.

Организовать и успокоить эту толпу оказалось не под силу даже главе экспедиции. Ночью жители подожгли дома, и в городе начался пожар. В спешке тела доктора и его коллеги перепутали, а потому из горящего дома вынесли умершего, а не живого.

Мистер Блэкмур проснулся в страшном дыму — у него едва хватило сил выбраться из дома, и он тут же потерял сознание. Придя в себя лишь на следующее утро, Говард увидел простиравшееся вокруг него огромное пепелище. Он попытался вспомнить, что делал в этом месте, но с ужасом понял, что не может ответить себе даже на вопрос, кто он, собственно, такой.

Доктору не повезло, и к тому моменту, когда он добрался до первого населенного пункта, его группа уже успела покинуть Мадагаскар. Говард Блэкмур много лет прожил на острове, не зная ни кто он такой, ни где на самом деле находится его дом.

Спустя семь лет воспоминания потихоньку начали возвращаться. Говард Блэкмур вспомнил о том, что он доктор, о том, что приехал издалека. Еще через год картина воспоминаний восстановилась полностью…

Олли узнала еще кое о чем, однако об этих фактах не посчастливилось узнать читателям «Лаки Тревел».

Элеонора Блэкмур вовсе не собиралась дожидаться своего мужа из очередной экспедиции. К тому времени уже несколько месяцев супруги жили в отдельных комнатах, а адвокат жены доктора Говарда готовил нужные для развода бумаги.

Говарду тяжело далось решение жены — тем более что Элеонора грозила лишить его возможности видеться с сыном. К тому же условия, которые она поставила мужу, были для него невыполнимы. Жена потребовала, чтобы он перестал ездить в экспедиции, остался в университете, где доктор Блэкмур занимал довольно престижную должность, и занялся написанием научных трудов. Все это Говард Блэкмур считал довольно скучным и бесполезным занятием, поэтому ультиматум жены категорически отверг.

Элеонора Блэкмур уже тогда была довольно принципиальной дамой, а потому оказалось, что она вовсе не шутила, когда грозила мужу разводом…

Выслушав эту историю, Олли поняла, что в ней по-прежнему много белых пятен. Причина, по которой миссис Блэкмур так и не вышла замуж, оставалась неясной, как и причина, по которой Говард Блэкмур не вернулся на родину сразу же после того, как вспомнил, кто он такой.

Решив, что Говард, возможно, и сам не нашел ответа на эти вопросы, Олли не стала пытать будущего свекра. Однако она хорошо помнила, сколько обиды на отца было в голосе Сирила, когда он впервые рассказал ей о том, что случилось много лет назад. И едва ли он забыл обо всех обидах после возвращения отца.

Надежды Олли на скромное венчание в тихом и уютном местечке рухнули в одночасье. Миссис Блэкмур настаивала на пышной свадьбе со всеми приличествующими этой церемонии традициями. Ее желание вызвало у Олли бурю протестов, но Сирил, как, впрочем, и всегда, был на стороне своей несносной матери, которая заявила, что заветная мечта ее жизни не осуществится, если она не увидит «настоящую» свадьбу своего сына.

— А если ты не позовешь толпу гостей, она будет «искусственной»? — возмущенно поинтересовалась Олли у своего мрачного жениха.

— Олли, я хорошо тебя понимаю, — ответил он. — Но мама сказала, что так давно мечтала об этом событии…

— Но она ведь устроила помолвку, — простонала Олли. — Разве этого недостаточно?

— Помолвка и свадьба — разные вещи, — настаивал на своем Сирил.

— Послушай, я хочу выйти за тебя замуж, а не сообщить всем, что вышла… — умоляюще посмотрела на него Олли. — Меня коробит одна мысль об этом пышном приеме. Я буду чувствовать себя неловко и нелепо, как на той самой помолвке.

— Странно слышать такое от журналистки, — усмехнулся Сирил, и Олли заметила, что в этот момент он был похож и на отца и на мать одновременно. — Ты должна чувствовать себя в толпе, как рыба в воде.

— Должна? — изумленно уставилась на него Олли. — Я никому ничего не должна. И потом, одно дело — приходить на такие мероприятия в качестве журналистки и совсем другое — быть невестой.

— Возьмешь в руки диктофон и представишь себе, что эта свадьба — твоя работа, — пошутил Сирил.

— Напрасно шутишь, — мрачно отозвалась Олли. — Мой шеф спит и видит, что я напишу статью о собственной свадьбе… Я не хотела этого, Сирил. Я все представляла совершенно иначе.

— Олли… — Сирил подошел к стулу, на который она забралась с ногами, и ласково посмотрел на нее. — Ну, пожалуйста… Мама не переживет, если я ей откажу.

Олли вспомнила слова Эвы и мысленно согласилась с их правотой. Элеонора Блэкмур прекрасно знала, что Олли не хочет пышной церемонии, и наверняка была уверена в том, что ее желание повлечет за собой ссору между женихом и невестой.

— Ну хорошо, — кивнула Олли, еще не подозревая, что своим согласием подписала себе приговор.

Сирил посмотрел на нее с благодарностью.

— К тому же мама мечтала, что сама займется устройством нашей свадьбы.

— Сама? — уставилась на Сирила Олли. — То есть как?

— Разумеется, все детали она будет обсуждать с тобой и ты будешь принимать окончательное решение. Поверь, мама не только талантливый повар, но и прекрасный организатор.

— Я и не сомневалась в том, что она само совершенство, — не удержалась от иронии Олли — и тут же поймала на себе неодобрительный взгляд Сирила.

— Ладно, прости, — уже мягче добавила она. — Просто я думала, что наша свадьба будет совсем другой. Тихой и спокойной, безо всей этой помпы. Знаешь, моя первая свадьба была шумной, но на ней были только родные и друзья жениха. Я чувствовала себя никому не нужной, боюсь, что в этот раз будет то же самое.

Сирил устроился рядом с ней на корточках и взял ее руки в свои.

— Почему бы тебе не позвать своих родителей, друзей? Это нормально, что твои гости тоже будут на свадьбе.

Олли горько усмехнулась.

— Родителей? Думаешь, я до сих пор не познакомила с ними тебя только потому, что они далеко живут? Да ничего подобного, — покачала она головой. — Просто мои родители — выпивохи, которых мало что интересует кроме бутылки. Может, поэтому я и вышла замуж так рано. Им не было до меня никакого дела, а я хотела уйти из дома, где вечно пьяный отец ссорился с матерью, которая пила не намного меньше, чем он… А что касается друзей… большинство моих знакомых не впишутся в ту компанию, которую приглашает твоя мать. Как ты представляешь себе прокуренного байкера в кожаной куртке, сидящего рядом с изящной и утонченной Викторией Грендел?

— Не такая уж она утонченная, — усмехнулся Сирил. — Да и мама — не коронованная особа, чтобы так придирчиво относиться к гостям. К тому же это — наша свадьба, Олли. Ты — невеста, и имеешь полное право приглашать того, кого хочешь. По-моему, раньше ты не очень-то смущалась всякими условностями.

Это было до того как я познакомилась с твоей матерью, вздохнула про себя Олли.

— Кстати, что касается Тори Грендел… В общем, я хотел обсудить с тобой одну вещь…

Олли не была ревнивой, но почувствовала внутри неприятный холодок.

— Она заинтересовалась моим полинезийским проектом и даже решила вложить в него свои средства.

— Вы будете партнерами? — Олли попыталась придать своему голосу как можно более спокойный тон.

— Да, — подтвердил ее опасения Сирил, — но только в том, что касается этого проекта. Я заинтересован в ее поддержке, Олли. Отец Тори Грендел — довольно влиятельный и обеспеченный человек. Он может привлечь в «Регент-тур» много новых клиентов.

— Конечно, я понимаю, — кивнула Олли, но от Сирила не ускользнула тень беспокойства, скользнувшая по ее лицу.

— Послушай, нас с Тори ничто больше не связывает. Она интересна мне исключительно как деловой партнер. Я и раньше не очень-то смотрел по сторонам, а теперь вообще никого, кроме тебя, не вижу.

Это искреннее признание вызвало у Олли улыбку. Его слова согрели ее куда лучше горячего кофе, который Сирил варил для нее по утрам.

— Это просто катастрофа. — Олли вымучила на лице подобие улыбки и погладила Рэдди, который, почувствовав, что хозяйке необходима его поддержка, ткнулся ей в руку мокрым и холодным носом.

Эва сочувственно посмотрела на подругу. Эдди Макгрин, в последнее время частенько заглядывавший к Эве, понимающе кивнул. Говард, который остановился погостить у сына и помогал Олли с подготовкой к свадьбе, мрачно усмехнулся.

— Нора, как всегда, хочет, чтобы все было идеально, — заметил он. — Чтобы цвет платьев подружек невесты гармонировал с цветом занавесок на окнах. Чтобы свадебный торт был размером со слона, а невеста была непременно в белом.

— Интересно, чем я буду отличаться от свадебного торта? — хмыкнула Олли. — Представьте, эта дама сама выбрала для меня платье. Она специально вызвала ювелира и заказала у него дорогущие украшения. Миссис Блэкмур даже о туфлях позаботилась. Я должна быть ей благодарна до конца дней своих, но вместо этого чувствую себя куклой, которую никогда не спрашивают, что она хочет надеть. Мне даже нечего сказать Сирилу — он ведь считает, что его «идеальная мама» с ног сбилась, чтобы устроить нашу свадьбу.

— Может, тебе поговорить с ним? — предложила Эва. — Сказать все, как есть. Объяснить, что это твоя свадьба, а не свадьба его матери.

— Он решит, что я неблагодарная, и, с точки зрения миллионов девиц, мечтающих о такой свадьбе, будет совершенно прав. Я должна обожать его мать, но вместо этого чувствую к ней все большую неприязнь.

— Неудивительно, — кивнула Эва. — Ты вечно нервничаешь и паршиво выглядишь. Совсем не похожа на цветущую невесту.

— Тетушка Нора — энергетический вампир, — полушутливо-полусерьезно заметил Эдди. — Сколько раз замечал, что у нее поднимается настроение, когда другим плохо.

— Я совершенно не высыпаюсь и почти не вижу Сирила, — пожаловалась Олли. — Едва мне удается расквитаться с делами, как она немедленно звонит и сообщает, что мне нужно приехать, чтобы обсудить что-то очень важное. Я, мгновенно забыв про отдых и сон, приезжаю. И что же? Оказывается, миссис Блэкмур требуется помощь в выборе породы дерева, из которого будут сделаны стулья. Она не может обсудить со мной по телефону цвета салфеток, которые будут на столе. И к нам с Сирилом тоже не может приехать — ведь у нас живет Рэдди. Я же не могу ей сказать, что знаю про ее вранье насчет аллергий.

— Послушай, а что, если я попробую тебя заменить? — неожиданно осенило Эву. — Когда миссис Блэкмур в очередной раз заговорит о неотложном обсуждении какого-нибудь пустяка, скажи, что занята и полностью полагаешься на мой выбор.

— Это что-то изменит? — недоуменно покосилась на подругу Олли.

— Еще как, — ответил за Эву Говард. — Норе совершенно неинтересно донимать твою подругу. Ее цель — ты. Это тебя она хочет довести до нервного срыва.

— Говард совершенно прав, — кивнула Эва. — И, в конце концов, терять тебе уже нечего. Миссис Блэкмур придется иметь дело с твоей лучшей подругой.

— Ты не знаешь, с кем связываешься, — ехидно заметил Эдди Макгрин. — А что, если я составлю тебе компанию? В конце концов, я буду шафером на свадьбе и тоже имею право голоса. Правда миссис Блэкмур никогда не питала ко мне особенно теплых чувств, но тем и веселее.

— Эдди, для меня все это не забавная шутка, — сердито покосилась на него Олли. — Речь идет о моей свадьбе.

— А я и не собираюсь шутить, — хмыкнул Эдди. — Тем более у миссис Блэкмур весьма странное чувство юмора.

Благодаря уловке, которую придумала Эва, Олли получила несколько дней спокойствия. Миссис Блэкмур, хоть и не была в восторге от такой «подмены», вынуждена была согласиться, поскольку убедительных аргументов «против» на сей раз у нее не нашлось. Олли хотелось провести освободившееся время с Сирилом, но, увы, его настолько поглотила реализация нового проекта, что он приезжал домой далеко за полночь.

Не привыкшая сидеть дома вечерами в ожидании кого бы то ни было, Олли совершенно не знала, чем себя занять. Я еще не успела выйти замуж, а уже умираю от скуки, думала она, страшно представить, что будет дальше.

Ее одиночество скрашивал только будущий свекор, который оказался очень интересным человеком, много повидавшим на своем веку. Говард рассказал ей немало историй из своей жизни, и Олли записала некоторые из них, чтобы показать мистеру Соммерсу. Вдруг он захочет поместить в журнал еще одну статью о докторе Блэкмуре?

Говард и Элеонора были настолько не похожи друг на друга, что Олли никак не могла взять в толк, как эти люди могли уживаться вместе много лет.

Мистер Блэкмур был полной противоположностью своей жене. Если в ее доме всегда царил идеальный порядок, то Говард оставлял свои вещи где придется, чем подчас вызывал раздражение сына. «Господи, Олли, я думал, ты одна такая, — как-то пожаловался невесте Сирил, — на вас с отцом не хватит одной домработницы…» Кроме того, в отличие от своей бывшей жены Говард не очень любил что-то планировать. Он был человеком спонтанных решений, и Олли далеко не всегда знала, приедет ли он ночевать домой или останется у кого-нибудь из приятелей, с которыми не виделся много лет.

В чем-то Олли ему даже завидовала: ее собственная жизнь стала совершенно обыденной и пресной, что лишь усугублялось постоянным отсутствием Сирила. Правда Сирил обещал, что очень скоро он развяжется с делами и посвятит себя предсвадебным хлопотам, но дни шли за днями, а «полинезийский проект» все еще нуждался в доработке.

Отчаявшись дождаться от Сирила каких-либо приглашений, Олли решила сама устроить ему сюрприз. Один из ее знакомых катал туристов на воздушном шаре, и ей показалось романтичным провести свидание в подобной обстановке. Но, увы, именно в тот день, когда Олли намеревалась «похитить» Сирила, ему позвонила Виктория Грендел, которой срочно потребовалось его присутствие на встрече с одним из будущих клиентов. Как ни просила Олли перенести эту встречу, Сирил был непреклонен.

— Пойми меня правильно, Олли. Ведь это наше с тобой будущее, и я хочу, чтобы оно было надежным.

Меня уже тошнит от такого будущего, едва не вырвалось у Олли, и ей стоило большого труда сдержаться, чтобы не наговорить глупостей своему вечно занятому жениху.