Когда он вернется

Глава 3

– Теперь мы по крайней мере знаем, что случилось с фортом Уильям, – сказал Аласдер, глядя на южный фасад крепости Драммонд.

– Никогда бы не подумал, что шотландец мог использовать кирпич английского форта для строительства своего дома, с отвращением заявил Дэниел.

Они приближались к Фернли медленным шагом, чтобы слуги Драммондов могли заранее уведомить своих хозяев об их приближении.

– Ты уверен, что хочешь это сделать, Аласдер? Надо было прихватить с собой всю команду.

– Надеюсь, что Драммонд не так уж свиреп, Дэниел, – улыбнулся Аласдер.

– А почему ты думаешь, что он тебя выслушает?

– А ты считаешь, что не выслушает? Почему?

– Он – Драммонд. Вот именно поэтому.

Они остановились у входной дубовой двери, окованной железом.

Странно, но казалось, что она не была предназначена именно для этого дома. Это навело Аласдера на мысль, что жадность заставила Драммонда присвоить не только английские кирпичи, но и часть Гилмура.

Очень может быть, что в окончательном разрушении старого замка были виноваты вовсе не англичане, а сосед-шотландец.

– Полагаю, ты не настолько глуп, чтобы войти в этот дом одному? – сердито промолвил Дэниел, когда Аласдер сделал знак рукой, предлагая помощнику оставаться на месте.

Аласдер кивнул и взялся за молоток. Дверь начала медленно открываться, будто Фернли встречал визитеров с большой неохотой. Из-за двери появился молодой человек с непроницаемым лицом.

– Я пришел, чтобы увидеть Драммонда.

– А кто вы такой?

– Аласдер Макрей.

В ту же секунду охранника оттолкнули, и на пороге появился пожилой мужчина.

Судя по морщинам, этот человек был примерно в возрасте отца Аласдера, Но если Йен Макрей все еще привлекал взоры дам, то на этого мужчину, по мнению Аласдера, ни одна женщина не захочет взглянуть во второй раз. Большой нос в оспинах торчал в середине обветренного загорелого лица. Темные волосы свисали на плечи неопрятными прядями. Глубоко сидящие глаза смотрели на Аласдера враждебно.

Магнус Драммонд.

– Это вы прогнали моих овец с их пастбища. – Фраза прозвучала угрожающе.

Значит, не будет никакого обмена любезностями, положенного при первой встрече, понял Аласдер. Что ж, так тому и быть. У Аласдера не было времени на фальшивый этикет.

– Они паслись на моей земле, – ответил Аласдер, скрестив руки на груди.

– А по какой причине вы считаете эту землю своей? – Драммонд нахмурился.

– Причина в том, что я – Макрей, – твердо сказал Аласдер, выступив вперед. – Потомок старого помещика.

– Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, где вы были все эти годы?

– За морем. – Хватит с этого негодяя и такой информации, решил Аласдер.

– Так и отправляйтесь туда снова, – безапелляционно заявил Драммонд. – По закону я владелец земли. Много лет тому назад мне ее уступили англичане.

– Значит, они отдали вам то, что им никогда не принадлежало. – Аласдер с трудом подавил раздражение. – Если вор крадет корову у одного человека и продает ее другому, это означает только то, что оба они мошенники.

– Мне все равно, кто вы – Маклауд, Макрей или кто-то еще. Земля принадлежит мне.

Люди, стоявшие позади Драммонда, шагнули ближе к двери.

– Моя семья жила здесь шестьсот лет, Драммонд. Думаю, что это имеет больший вес, чем подарок от англичан.

– Может, передадим дело в суд, самозванец? – Вид у Драммонда вдруг стал довольным. Он, видимо, уловил что-то в выражении лица Аласдера, потому что заулыбался. – Ты думал, что все будет просто? Заявил, что ты Макрей, и ждал, что я испугаюсь и упаду тебе в ноги?

– У меня нет времени на суды.

– Тогда начинай считать убытки уже сейчас, пока он и не выросли еще больше. И вообще для тебя это будет пустая трата времени, потому что я еще не проиграл ни одного суда.

Драммонд явно наслаждался тем, что Аласдер все больше возмущался.

– Такты занимаешься тем, что крадешь землю у своих соотечественников, Драммонд? – Аласдер заложил руки за спину и немного расставил ноги. Эта поза выдавала в нем моряка, стоящего на палубе корабля в открытом море.

– Ты скоро поймешь, что Шотландия лучше приспособлена для овец, чем для людей, Макрей, – сказал Драммонд и сделал попытку закрыть дверь.

Аласдер помешал ему.

– Тогда продай ее мне.

Драммонд усмехнулся и, прищурившись, взглянул на Аласдера.

– Макрей собирается купить землю, которую он считает своей? Почему?

– Да потому, что у меня нет времени на суды и судей.

– И к тому же ты не уверен, что выиграешь? Драммонд отступил и жестом пригласил Аласдера войти в дом.

Аласдер оглянулся на своего помощника. Тот стоял со скрещенными на груди руками, хмурился и нетерпеливо постукивал по земле ногой.

– Если ты не выйдешь через час, – пригрозил он, – я приведу всю команду.

Аласдер кивнул, хотя и сомневался, что Драммонд собирается его убить, тем более что ему удалось пробудить в нем алчность. И все же следовало быть осторожным.

Аласдер вошел в дом вслед за Драммондом. Двое охранников сопровождали их.

Витые лестницы Фернли шли вдоль стен. Стены, полы, лестницы и крыша – все было из серого камня и освещалось сейчас косыми лучами солнца, пробивавшимися через высокие окна.

Драммонд провел его в комнату, носившую явный отпечаток запущенности.

– Моя жена Ли, – бросил он, выдвигая стул в конце длинного, грубо сколоченного стола. – Аласдер Макрей, – добавил он, покончив таким образом с представлением.

Жена Драммонда сидела у незажженного камина, склонив голову над рукоделием. Но ее поза была такой напряженной, что Аласдер почти физически почувствовал, как она дрожит.

– Благодарю вас за гостеприимство, мадам. – Он подошел нелегка поклонился.

Она подняла на него удивленный взгляд.

На мгновение Аласдеру показалось, что это та женщина, которую он встретил в развалинах. Она была гораздо старше, но у нее были такие же темные волосы и зеленые глаза.

– Вы принадлежите к клану Макреев? – Ее голос был еле слышен.

– Да.

Она опустила на колени рукоделие и улыбнулась. Это было что-то вроде приветствия, и оно очаровало его.

– Кто ваш отец? – неожиданно спросила она. Аласдер замялся. Все вопросы об Йене Макрее всегда вызывали у него подозрение.

– Моя мать – Летис Макрей, а бабушку звали Мойра, – сказал он, не отвечая на ее вопрос.

– Я знала вашего дядю.

– Вот как? – удивился он. Два его дяди умерли еще до его рождения, а третий – всего несколько месяцев назад. Именно этим событием был связан его визит в Лондон.

– Его имя Фергус, – сказала она просто.

Это был брат матери Аласдера. Ему хотелось расспросить женщину об этом человеке, воспоминание о котором явно ее опечалило, но он чувствовал у себя за спиной пристальный взгляд Драммонда и. не решился.

– Добро пожаловать, – сказала она тихо. – Могу я предложить вам эль или, может быть, вина?

– О чем ты болтаешь, женщина? – грубо вмешался Драммонд. – Он выпьет доброго шотландского виски.

– Разумеется, – быстро взглянув на мужа, сказала она и, схватив свое рукоделие, опустила голову.

Там где сейчас жил Аласдер, на людях часто появлялась одна женщина со ссадинами на руках и шее. «Меня лягнула корова», – объясняла она или утверждала еще что-либо столь же невероятное. Но всем в деревне было известно, что ее бьет муж. Аласдер предложил ему службу на «Чертополохе» – своем новом корабле, отправлявшемся к берегам Китая. Это гарантировало его отсутствие в течение нескольких месяцев.

Однажды эта женщина встретила Аласдера на площади и поцеловала его в щеку в знак благодарности. Страх исчез из ее глаз, а лицо просто сияло.

Ли Драммонд напомнила ему эту женщину, особенно когда она украдкой посмотрела на своего мужа.

Аласдер еще раз поклонился ей и подошел к Драммонду, сидевшему на одной из узких лавок, которые стояли вдоль длинных сторон стола.

– Значит, вы хотите купить землю? – спросил Драммонд, когда им принесли виски, и придвинул кубок к Аласдеру.

Неплохой напиток, подумал Аласдер, сделав глоток, но не так хорош, как тот, что делают на мысе Гилмур. Шотландцы не утратили своего умения, даже покинув родину.

– При одном условии, – ответил Аласдер, поставив кубок и глядя в глаза Драммонду.

– Вы не втом положении, чтобы выдвигать условия, Макрей.

– Пообещайте, что освободите мою землю от ваших овец.

– Вы поверите моему слову, Макрей? Никто из ваших никогда ему не верил. Вы – первый.

– То есть вы хотите сказать, что ваше слово ничего не стоит, Драммонд?

Лицо Драммонда потемнело, губы сжались, густые брови угрожающе сдвинулись, он напомнил Аласдеру давно умершего деда, а тот был мастер нагонять страх.

Прежде чем Драммонд успел ответить – а возможно, и оскорбить, – вмешалась Ли:

– Если наш гость достаточно богат, чтобы купить Гилмур, ему, видимо, пришло время подумать о женитьбе.

– Я не стану мешать свою кровь с кровью Макреев, женщина. И вообще тебе никто не разрешил говорить.

– Однако ты пока не нашел никого другого, кто имел бы возможность заплатить ту цену, которую ты требуешь в качестве выкупа за Изабел. – Руки Ли дрожали, но она, очевидно, решила высказаться до конца. – За несколько дополнительных монет наш гость мог бы получить и свою землю, и жену.

– Но мне не нужна жена, мадам, – мягко сказал Аласдер.

– Значит, вы женаты? – В ее голосе ему послышалось разочарование.

– Нет, но я пока не собираюсь жениться. – Он должен расширить верфь и построить еще несколько кораблей, прежде чем думать о женитьбе. – Так вы даете слово? – Аласдер снова повернулся к Магнусу. – Обещаете не использовать землю Гилмура как пастбище для своих овец?

– Родственные связи могли бы решить проблему. – Ли снова подала голос со своего места у камина.

Драммонд встретился взглядом с глазами жены и вдруг улыбнулся:

– На этот раз ты, возможно, и права, женщина. – Он повернулся к Аласдеру. – Я не продам вам Гилмур ни за какие деньги, – сказал он и хитро улыбнулся.

Чтобы скрыть досаду, Аласдер отпил виски. У него не было ни времени, ни желания играть в игры этого грубияна.

– Но я продам вам Гилмур вместе со своей дочерью.

Служанки вышли из комнаты Изабел, и она услышала, как дверь снаружи закрылась на засов. Они нашли и забрали лишь всякие пустяки. Свои инструменты и лучшие и любимые вещи из камня Изабел прятала в конюшне у Робби.

Мысль о том, что ее будут держать взаперти недели, а может, и месяцы, была невыносима. Но Изабел понимала, что молиться о том, чтобы избавиться от Фернли было глупо. Из этой комнаты ее поведут только под венец.

Комната Изабел была обставлена простой мебелью, сделанной столярами, работавшими в Фернли: шкаф, бюро, прикроватный столик и сама кровать, которая служила ей с самого детства. Исключением была лишь старая крепкая, потемневшая от времени скамейка у окна.

На этой скамье она обычно сидела и вышивала или размышляла о своей жизни. Иногда, когда отец уезжал из Фернли, Робби приносил ей инструменты и камень, и она что-нибудь из него вырезала, по возможности стараясь заглушить звуки резца.

На бюро стояли таз и кувшин с холодной водой. Даже зимой Изабел не приносили теплой воды для умывания. Отец был против того, чтобы ее «баловали», как он выражался. Единственным спасением от холода был камин в главном зале.

Изабел вымыла руки. Царапина на ладони была неглубокой и скоро заживет, но бок все еще болел.

Она расстегнула корсет и положила его на стул, потом сняла сорочку. Намочив в воде тряпку, она отжала ее и приложила к ноющему боку.

Неожиданно Изабел услышала какой-то шум за дверью и быстро накинула на себя одеяло. Потом села на скамью и, схватившись руками за его концы, пробормотала привычную молитву: «Пусть это будет не мой отец. Пожалуйста. Но если это все-таки он, укрепи меня, Господи».

Но это был не Магнус Драммонд, а только служанка.

– Вам приказано спуститься в зал, мисс, – глядя в пол, сказала девушка.

Изабел встала, завернувшись в одеяло.

– Меня опять будут показывать?

В течение двух последних лет ее, словно овцу на аукционе, демонстрировали всем мужчинам, приезжавшим в Фернли по делу. Восхваляли ее достоинства и назначали выкуп за невесту всем, кого это интересовало.

Большинство мужчин, которых Магнус считал достаточно богатыми, чтобы позволить себе взять в жены его дочь, были уже в возрасте. Как правило, они выглядели старше своих лет, а их богатство свидетельствовало об успешно идущих делах. Очень часто они говорили об умерших женах и о необходимости найти няньку для своих многочисленных отпрысков.

Служанка понимающе улыбнулась.

– Отец велел вам надеть свое лучшее платье, мисс, потому что, возможно, вас ожидает ваш будущий муж.

С губ Аласдера было готово сорваться проклятие, но он сдержался. Он занимался торговлей по всему свету и шал, как важно сохранять спокойное выражение лица и быть сдержанным. Но еще никогда ему не было так трудно оставаться хладнокровным, как сейчас.

– Мне не нужна жена! – отрезал он. – Я хочу владеть землей, которая мне принадлежит.

– Тогда придется подождать, пока не вынесет свое решение суд, – сказал Драммонд и, глядя поверх головы Аласдера, поднял руку и нетерпеливым жестом подозвал кого-то из-за его спины.

Аласдер повернул голову. На пороге стояла девушка, которую он видел в развалинах. Ее темные волосы обрамляли бледное лицо и ниспадали до самой талии. При виде Аласдера ее до того упрямо сжатые губы разомкнулись, но тут же снова сжались. Обеими руками, сжатыми в кулаки, она схватилась за свою полосатую юбку. Короткий жакет был застегнут до самого верха. Было видно, как она па минуту задержала дыхание, а потом выдохнула так резко, что ее грудь натянула материю жакета. Было ясно, что ее застали врасплох.

– Моя дочь, – сказал Драммонд, хотя этого можно было и не говорить. Она была вылитая мать.

Девушка не шевельнулась, она уставилась в пол, будто выщербленные камни представляли для нее огромный интерес.

– Изабел, – позвала девушку мать.

Изабел. Это имя ей подходит, подумал Аласдер. Заставив себя отвести от нее взгляд, он снова посмотрел на Драммонда.

– Я не стану торговаться, Макрей. Вы получите землю и мою дочь за цену, которую я вам назову. Но если у вас нет денег, все останется так, как сейчас.

Аласдер почувствовал, что Драммонда ничуть не расстроит, если он уйдет ни с чем.

– Я возьму землю, а жена мне ни к чему.

– Она здоровая и достаточно послушная, – сказал Драммонд, словно описывая лошадь. – Я не сомневаюсь, что у нее будет многочисленное потомство в отличие от ее матери.

Он шелкнул пальцами, и Изабел подошла к нему. Драммонд схватил ее за юбку и притянул к себе.

– У нее хорошие зубы. – Взяв девушку за челюсть, он заставил ее открыть рот. – У нее уже была в детстве оспа, значит, больше она не заразится. У нее хорошая фигура с приличными выпуклостями, не с такими, чтобы торчали кости, но и не с такими большими, чтобы задушить вас.

Изабел закрыла глаза, и ее лицо залилось краской.

Аласдер встал, с шумом отодвинув скамью.

– С меня довольно, Драммонд. – Представление, устроенное отцом девушки, вызывало у него отвращение. – Я пришел лишь за тем, чтобы вернуть свою землю.

– А они неразделимы, Макрей, и за цену, которую я назову. Берите их обеих или не получите ничего.

Аласдер не сомневался, что Драммонд выполнит свою угрозу. Он перевел взгляд с униженной девушки на картину, висевшую над камином, и заметил девиз, выгравированный на мече: «Верность». А кому и чему должен хранить верность он? Этой девушке, на которой женится против своего желания? Или земле, которой его семья никогда не сможет по-настоящему владеть, а он из-за нее разорится?

Деньги, которые Аласдер скопил за долгие годы странствий по свету, были предназначены для расширения верфи. Он хотел построить более быстроходные корабли, чем его «Стойкий». Он изменит и усовершенствует корпус нового корабля и сможет создать прекрасного лебедя, который превзойдет по красоте, бесшумности и быстроходности все существующие суда.

Решение, как понял Аласдер, было принято, как только он ступил на землю Макреев. А может быть, и раньше, когда он мальчишкой сидел на полу у камина рядом с братьями и слушал рассказы матери и отца о Гилмуре. Возможно, это было даже не решение, а дар его родителям и многим другим шотландцам, которым пришлось пожертвовать всем ради того, чтобы выжить.

Взгляд Аласдера упал на мать девушки. Она смотрена на него глазами, полными отчаяния и мольбы. Она хотела, чтобы ее дочь уехала прочь из этого дома, и было нетрудно понять почему. Драммонд с такой легкостью третировал Изабел, что это, видимо, вошло у него в привычку.

– Ну так что? – потребовал ответа Магнус. Он встал и оттолкнул от себя Изабел. Та споткнулась и, вскрикнув, упала на пол. Аласдер подскочил к ней и помог подняться. Вставая, она подавила стон, но Аласдер его услышал.

– Вам нехорошо? – тихо спросил он.

– Все в порядке, – прошептала она побелевшими Гунами, прежде чем посмотреть на отца.

Что это за человек, который вызывает такой страх у собственной дочери?

– Я заплачу вашу цену, Драммонд. За Гилмур и за Изабел.

– Тогда мы заключим договор.

Взглядом он приказал жене покинуть зал. Ли сложила рукоделие и вместе с дочерью вышла.

Когда через час Аласдер подошел к ожидавшему его Дэниелу, тот спросил:

– Как все прошло?

– Я купил землю.

Все произошло с такой скоростью, что Аласдер все еще не мог опомниться. Он оглянулся на крепость и произнес, сам не веря своим словам:

– А завтра я женюсь.