Когда отцветут ирисы

— Ну, а как иначе… — Тётя Люба печально отвела глаза. — После того, что с Вовкой было-то… Ой, сил моих нет.

Я озадаченно поднял на неё глаза и женщина поняла, что сболтнула лишнего.

— А что было?… — Я понизил голос. — Он мне не говорил.

— Вот как? — Она устало вздохнула и отставила пустую тарелку. — Я уж думала хоть тебе рассказал.

Я вопросительно посмотрел на неё. Немного погодя, она тихо продолжила.

— Вовка… Друг его был, сын подруги моей, они с пелёнок дружили… — Тётя Люба взглянула в сторону комнаты. — Давно это было, Кирюш, ещё до того, как ты в школу Тёмину перевёлся. Они как-то гулять убежали, снова по заброшкам своим лазили, прости господи. Ну и… Долазились. Вовка со второго этажа выпал, прям на штыри… Там уже ничего нельзя было сделать.

Я ошарашенно приоткрыл рот, а женщина взяла салфетку и протёрла глаза. Прежде чем продолжить, она снова глянула, не слышит ли Артём.

— Ты бы знал, как он себя винил, о-ой… — Тётя Люба горько вздохнула. — Наверное, несколько недель в школу не мог ходить, с кровати не вставал, плакал без остановки… Как вспоминаю, так сердце кровью обливается. Замкнутым стал, перестал гулять, только дома сидел в игрушки свои на компьютере тыкался. А как через пару лет с тобой подружился, снова стал обычным мальчиком…

Я не знал, что ответить. Мне стало очень уныло от этого рассказа, я забеспокоился за своего друга. Женщина ещё немного повздыхала и собрала пустые тарелки со стола. В кухню вальяжно ввалился Артём и сел за стол, начав быстро поедать свою порцию.

— Лиза своей кукле голову оторвала. — Сказал друг, попутно прожёвывая еду. — Я попытался починить, но там уже всё, без вариантов.

Мама друга начала что-то тихо причитать и ушла к дочери. Я смотрел на то, как Артём доедает суп.

— Ты что приуныл? — Он оторвался от тарелки и быстро глянул на меня. — Чай будешь?

— Давай. — Я попытался придать себе более-менее весёлый вид.

Быстро доев, Артём встал и поставил чайник, попутно достав из шкафа пряники. Я молча смотрел ему в спину и переваривал услышанное. Было неловко от того, что я узнал то, что друг намеренно не хотел говорить. Я почувствовал укол вины за всё, что произошло за эти несколько дней. Вечно хмурый, взрывной дебошир с манией контроля теперь виделся мне сломанным ребёнком с непроходящим чувством вины. Я отогнал от себя эти мысли и спрятал их поглубже в самый дальний ящик своего сознания. Он точно бы не хотел, чтобы я его жалел или утешал, да и вообще знал это тёмное пятно его прошлого. Отойдя от тяжелых размышлений, я заметил Артёма, внимательно смотрящего на меня со скептически выгнутой бровью.

— С тобой что? — Он медленно перемешивал содержимое кружки, не отрывая от меня глаз. — Что, мать нагрузила чем-то?

— Да нет… — Я растеряно заморгал. — Просто задумался.

Иногда меня очень сильно напрягало, с какой лёгкостью друг может читать меня. Мне не требовалось слов, чтобы он понял, о чем я думаю. Если другие люди легко велись на мою ложь, то Артём сразу же раздражённо вздыхал и укоризненно смотрел на меня, что он и сделал сейчас. Но, на моё удивление, он не стал продолжать спрашивать и просто поставил кружку горячего чая передо мной.

— На, вот. — Друг протянул мне несколько пряников. — Мятные, мои любимые.

Я искренне улыбнулся и принялся пить чай. Мы посидели вдвоём на кухне некоторое время, обсуждая всё, что сказала мне Таня. Мне всё ещё не верилось, что Сергей связан с паранормальщиной, Артём думал аналогично, мы начали строить теории.

На кухню молнией влетела маленькая Лиза и опёрлась ручками о мои колени.

— Ки-ира! — Девочка весело захлопала ресницами. — Кира будет жить с нами?

— Говори правильно — Киря. — Артём лениво глянул на сестру. — Он же не девчонка.

— Кира! — Лиза нахмурила брови и смешно надула губы.

Я ласково улыбнулся и погладил её по голове, девочка в мгновенье рассмеялась и весело запрыгала, держась за мои колени.

— Да ладно, пускай будет так. — Я сказал это другу не поворачиваясь.

— Ла-адно. — Артём игриво улыбнулся и сузил глаза. — Раз хочешь — будешь Кирой.

Я кисло повернулся на него, друг продолжал лукаво улыбаться, радуясь моему новому прозвищу. Потеряв к нам интерес, сестра друга вернулась к маме, а мы перешли в комнату Артёма. Он быстро раскидал вещи с кровати и накрыл её пледом, хлопая по нему, приглашая садиться.

— Отдохни и вещи разложи, я сейчас за раскладушкой на балкон сбегаю. — Артём быстро снял с себя уличную кофту и вышел из комнаты.

Я сел на кровать и принялся раскладывать свой рюкзак. Когда я дошёл до блокнота, я отложил вещи в сторону. Я достал ручку и принялся быстро записывать свои догадки в маленьком расследовании. Всё, что мы узнали или предполагали, переносилось на бумагу. В комнату вернулся Артём с раскладушкой наперевес. Пока я писал, он быстро разложил её и поставил рядом с кроватью, положив сверху одеяло и подушку. Я закрыл блокнот и бросил его обратно в портфель, а друг шумно уселся в компьютерное кресло. Я заметил на дне странную вещицу, которую достал из-под обоев. Я покрутил её в руках и бросил на кровать.

— Ну всё, меня нет. — Товарищ весело включил компьютер и открыл игровую библиотеку.

— Ага, везёт. — Я уныло облокотился о стену и достал телефон.

— Да что ты начинаешь. — Артём ответил, не поворачиваясь. — Садись рядом, если скучно.

— Спасибо, мне ночных летсплеев уже хватило. — Я открыл вкладку с сериалом, который периодически включал на работе и надел наушники.

Быстро сняв уличную одежду, я удобно уселся на кровати. Я бодро посмотрел серию, на второй глаза начали слипаться. Ночные приключения дали о себе знать. Я плавно сполз со стенки на подушку друга. Голоса героев смешались в убаюкивающую какофонию. «Рано спать, надо хотя бы часик ещё посидеть, а то окончательно испорчу себе режим…» эхом отдавалось у меня в голове, когда картинка перед глазами начала плыть. Я не заметил, как заместо сериала в голове начали маячить абсурдные образы. Я сижу дома, за окном расстилается море. Звёзды с неба падают прямо мне в лицо, разбиваясь холодными осколками. Длинная рука ведёт меня по поляне разноцветных цветов. Маленький мальчик склонился над мёртвым телом и истерично рыдает. Старик без лица машет мне рукой. Тёплое солнце поднимает меня, как своего ребенка, вверх. Счастливая рыжая женщина ведёт меня по лесу, не отпуская руки. Она склоняется ко мне и протягивает листок. Я пытаюсь его взять, но она растворяется, оставляя меня одного посреди чащи. Громко закричав, несусь сквозь деревья, прыгая вниз с обрыва.

Я стою посреди поля подсолнухов. В фиолетовом небе расстилается гром, озаряя пространство светом молнии. Цветы колышутся на ветру, в воздухе пахнет озоном. Рядом с собой я снова увидел её — она была прекрасна. Длинные медные волосы заплетались в колоски, тонкие бледные руки крепко держали свежесрезанные травы, а белое воздушное платье развивалось на ветру в такт подсолнечникам. Она повернулась на меня, печально сверкнув зелёными глазами. Её веснушчатое лицо осталось точно таким, каким оно отпечаталось в моей памяти. Вечно юная, красивая, с бесконечной тоской в глазах. Я хотел заплакать, но лишь улыбнулся и побежал к ней на встречу. Она приняла меня ласковым объятием и очень легко провела пальцами по моей голове.

— Я очень скучаю по тебе. — Сказал я, зарывшись лицом в её волосы.

— Зря. — Её голос издавался будто бы ото всюду, но лишь в моей голове. — Мы однажды снова встретимся, а пока…

Она отодвинулась и накрыла мои щёки руками, встав на цыпочки. Я только сейчас заметил, насколько я её перерос.

— Не скучай… — Она произнесла это, не открывая рта. — И не спеши ко мне.

К горлу подошёл ком, в носу неприятно защипало. Она лишь ласково улыбнулась и протянула мне фиолетовый ирис. Я взял его из её рук, а она печально отвела глаза в сторону горизонта. Гром становился всё настырней, а ветер вырывал подсолнухи из земли.

— Лишь отдав то, что дорого — обретёшь свободу… — Полушёпот распространился по поляне. — Лишь вернув, что одолжено — сохранишь то, что дорого.

Я растерянно захлопал глазами, а она обернулась на меня. Уходящее солнце раскрасило золотом её волосы.

— Прости. — Её глаза наполнились слезами. — Прости меня. Я никогда и ни за что бы не отдала тебя… Прости…

— За что… — Я сказал это, но не услышал своего голоса. — Я не понимаю…

Она в последний раз обняла меня и подняла голову на моё лицо.

— Ты так похож на отца. — Она улыбнулась, пока слёзы стекали по её бледному лицу. — Ты обязательно справишься, я знаю…

Я хотел ответить ей, обнять покрепче, взять худую руку и вместе убежать куда глаза глядят, но смог издать лишь жалобный всхлип. Я проваливался всё дальше в темноту, крича, барахтаясь в зыбучих песках небытия. Кричал так сильно, что не чувствовал связок, но не слышал ни единого звука. Потеряв всякую надежду, я безвольно повис в темноте, давая пространству сожрать меня целиком. «Проснись!» доносилось где-то вдалеке, но я устал бороться. «Проснись!» голос становился всё настырней и тянул ко мне свои руки. Я приоткрыл глаза и посмотрел в сторону звука. Пространство начало переливаться белым светом. «Проснись, ну же!» белоснежные руки тянулись ко мне, повторяя фразу раз за разом. Собрав все свои силы, я решил в последний раз попытаться спастись. Моя рука вырвалась из тягучей чёрной жидкости и я протянул её голосу. «Просыпайся!» зазвенело отовсюду, накрывая меня ослепительным светом.

— Сука, просыпайся же! — Артём вплотную склонился над моим лицом, в глазах пылала тревога. — Просыпайся, Кирилл, блять!

Друг тряс меня за плечи с такой силой, что голова начала неприятно побаливать. Я медленно открыл глаза и сонно уставился на него.

— Ёб твою мать, блять! — Артём облегченно выдохнул и перестал меня трясти. — Сука, да ты меня в могилу скоро сведёшь!

Я непонимающе прищурился. Друг отошёл от меня и сел на раскладушку.

— Что случилось? — Я медленно привстал на локтях.

— Да я ебу? — Он раздражённо потянулся за сигаретой. — У тебя спросить надо.

Я нахмурил брови и непонимающе уставился на него. Мельком посмотрел на подушку, она была мокрая. Комнату уже наполнил утренний свет.

Артём подошёл к подоконнику и закурил.

— Я от криков твоих проснулся…. — Он сказал это, смотря в окно. — Начал тебя будить, а ты замолчал и в сознание не приходил.

Я сонно сел на кровати и протёр глаза. Телефон показывал десять утра. Я огляделся и обнаружил, что проспал эту ночь в кровати друга.

— А ты, что… — Я лениво зевнул. — На раскладушке спал?

— Ну, а хули делать-то с тобой. — Он буркнул это себе под нос. — Я когда из-за компа встал, ты уже сладко дрых на моей кровати.

— Так разбудил бы. — Сказав это, я встал на ноги.

— Да хуй с тобой, спал и спал. — Его голос смягчился. — На.

Он не поворачиваясь протянул мне пачку. Закурив, я встал рядом с ним и посмотрел в окно. Артём жил на последнем этаже, поэтому вид открывался занимательный. На площадке бегали дети, чуть поодаль неспешно проходили крошечные люди, виднелись верхушки немногочисленных высоток в нашем городе, а снизу под окнами на нас поглядывала старая девятка, которую «любезно» одолжил Артёму отец.

Друг затушил бычок о переполненную пепельницу и вышел из комнаты, которая вела сразу на кухню. Я, немного постояв и сверля взглядом окно, вышел за ним.

— Что, как обычно тебе? — Артём копошился за плитой.

— А? — Не до конца проснувшись, я вопросительно посмотрел ему в спину.

— Хуй на. — Он хмуро повернулся в мою сторону. — Кофе чёрный тебе сварить?

Я лениво закатил глаза и уселся за стол. Мой друг снова вернулся в своё обычное состояние.

— Ага, сейчас сваришь, как в прошлый раз. — Я сонно прикрыл глаза и опёрся о руку.

— Блять, я только один раз турку сжёг, а ты мне это теперь до конца жизни припоминать будешь? — Он недовольно фыркнул и продолжил готовить завтрак.

— Конечно, буду, ты дедовскую турку сжёг. — Я приоткрыл один глаза и посмотрел в его спину. — Он мне потом таких пиздюлей вставил, что до конца жизни помнить буду.

Артём коротко хохотнул. Через некоторое время на столе стояла яичница и свежий кофе.

— Завтра приготовлю драники. — Я сказал это, хлебнув горячий напиток. — На завтрак самое то.

— Только когда мать с сестрой из дома уйдут. — Артём положил вилку в рот. — А то нихера не попробуешь из того, что наготовил.

— Ну и ладно, надо же пользу хоть какую-то приносить. — Я пожал плечами и приступил к еде.

— Да прекрати ты уже, заебешь. — Он сказал это, не отрывая взгляда от тарелки. — Жмёшься, стесняешь… Хуже девки.

Я молча запил яичницу горячим крепким кофе. Артём, как обычно, быстро съев свою порцию, начал медленно потягивать кофе с молоком.

— Так что снилось-то? — Он спросил это буднично. — Ты мне всю подушку проревел.

Я тяжело сглотнул и напряженно посмотрел в кружку. От того, что друг второй раз видел мои рыдания, мне стало очень некомфортно, щёки стали краснеть.

— Да я даже не знаю, как это объяснить… — Я буркнул это себе под нос. — Бред какой-то.

— Бракованный ловец снов у тебя какой-то. — Артём бросил это, медленно потягивая напиток.

— Чего, какой ловец снов? — Я вопросительно уставился на друга.

Артём скептично поднял брови и посмотрел на меня, поднося кружку ко рту:

— Который ты на кровати оставил. Я его тебе под подушку положил.

Я проморгался и молча уставился на него. Артём нахмурился и вопросительно выгнул бровь.

— Это не ловец снов. — Я иронично сжал губы, на щеках выступили ямочки. — Я эту приблуду в стене нашёл.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.

— В смысле «в стене нашёл?» — В голосе друга появились язвительные нотки.

— Да как-то из головы вылетело… — Я по-глупому улыбнулся и захлопал глазами.

Артём широко раскрыл глаза и поднял брови, на лбу выступили морщины. Он быстро проморгался, отведя глаза и тяжело выдохнул носом. Вернув голову в мою сторону, он последний раз сверил меня колким взглядом и встал из-за стола.

— Ла-адно. — Он протянул это, собирая грязную посуду. — И что это за хуйня такая тогда? Оберег?

— Без понятия. — Я откинулся на спинку стула. — Я думал ещё поискать их по квартире, но ушёл с Таней гулять. Надо бы сегодня сбегать, посмотреть.

— Ну сбегай, конечно. — Артём сказал это и принялся быстро мыть посуду. — Только не до ночи давай.

— А ты со мной не пойдёшь? — Я удивлённо посмотрел в его спину.

— Не, не сегодня… — Он немного замялся. — Дело одно есть.

Я вопросительно выгнул бровь. Не скажу, что меня расстроила эта новость, скорее, даже наоборот. Но не отлипавший ещё вчера друг, спокойно отпускающий меня сегодня в дом с чудовищем, вызывал вопросы. Я не стал ничего спрашивать и беззвучно угукнул.

Быстро сходив в душ, я привёл себя в порядок. Часы двигались к полудню, а я начал готовиться к выходу.

Я без происшествий добрался до своей квартиры и уже стоял в коридоре. На улице сегодня было пасмурно, поэтому дома стоял лёгкий полумрак. Я включил электричество и зажёг везде свет. Сперва я зашёл на кухню и обвёл её взглядом.

— М-да… — Причитал я вслух. — Долго я здесь всё двигать буду.

Не дав себе отлынивать, я принялся за холодильник, стоявший в углу. Я нисколько не удивился, обнаружив за ним маленькую выпуклость на стене. Я привычно вырезал вещицу из обоев и начал рассматривать. Точно такая же, как та, которую я нашёл за креслом. Находка взбодрила меня, и я принялся за другие предметы сначала на кухне, а потом и в комнате.

Через несколько часов передо мной лежало тринадцать странных амулетов. Большую часть из них я нашёл непосредственно под подоконником у окна, выходящего за дом.

«Что-то мне подсказывает, что не Данины свечи сдерживали эту дрянь…» подумал я, доставая телефон из кармана. Я сделал несколько снимков и отправил их Данилу.

«— Спроси у бабушки, может она знает, что это.» — написал я, отправив фотографии.

Я снова внимательно уставился на странные вещицы и обвёл комнату взглядом. «Наверное, надо обратно их приклеить…» подумал я, подходя к столу и беря в руки клей. Я вернул все амулеты на место, кроме пяти штук, которые нашёл под окном. Когда очередь дошла до них, в дверь сильно постучали. Я сомнительно вышел в коридор и громко спросил:

— Кто?

— Кирилл, это я. — Раздался приглушённый голос Сергея.

Я быстро открыл дверь. На пороге стоял дядя с напряжённым выражением лица.

— Привет. Я зайду?

Я мельком кинул взгляд на отодвинутую мебель.

— Давай лучше покурить сходим… — Я напряженно преградил собой вход в квартиру.

Он кинвул и мы спустились на улицу.

В воздухе повисло напряжение. Сергей тяжёлым взглядом сверлил бегающих по площадке детей. Я не спешил начинать разговор и медленно курил.

— Ты не сердись на меня. — Дядя внезапно нарушил молчание. — Не хотел я задевать тебя. Знаю, что тяжело всё это.

Я выдохнул и отвёл взгляд.

— Слушай… — Он серьёзно поднял на меня голову. — Ты уже взрослый пацан, попытайся понять. Не со зла я всё это говорил. Просто…

Сергей понуро вернул взгляд на площадку.

— Яша попросил об этом. — Дядя глубоко затянулся дымом. — И просил тебя не впутывать.

— Как это всё связано? — Я заговорил ниже обычного. — Они же просто попали в аварию… Так?

Сергей не ответил и выбросил бычок себе под ноги. Я уныло повернулся в его сторону. Дядя обреченно вздохнул и достал ключи из кармана.

— Пошли, зайдешь ненадолго. — Сергей поднёс ключ к домофону. — Пока Татьяна с матерью не вернулись.

Без лишних вопросов я поднялся с ним в квартиру. Он усадил меня на диван и начал копошиться в чулане. Через несколько минут он вернулся с пыльным альбомом в руке. Сев рядом со мной, он начал листать старые страницы.

— Вот смотри, — Он протянул мне чёрно-белый снимок. — отец твой.

С фотографии на меня смотрел крепкий светловолосый юноша с автоматом в руке. Он широко улыбался и обнимал за плечо своего товарища рядом. В нём я узнал Сергея.

— Яков всегда взбалмошным был. — Листая альбом, дядя начал рассказ. — То в школе дрался, из пионеров его выгоняли… То в техникуме палёным самогоном торговал.

Мои глаза удивлённо округлились. Отец, которого я помнил, был кротким и строгим человеком.

— А как союз развалился… — Дядя коротко усмехнулся. — Вот тогда-то твой батька оторвался со всей силы. Да так, что отголоски доходили даже после твоего рождения.

Сергей протянул мне ещё одну фотографию, на этот раз цветную из полароида. Две молодые женщины стояли посередине в длинных шубах и огромных норковых шапках, а мужчины с двух сторон махали руками. В невысокой конопатой девушке я узнал свою мать.

— Когда Яков с Радиславой познакомился, она только в восмьой класс пошла. — Мужчина продолжил рассказ. — Яша к тому моменту уже плотно повяз в го… Рзаборках, которые тянулись из его прошлого. Влюбляться, семью заводить было чревато, понимаешь, Кирилл?

Я медленно поднял взгляд на дядю, тот утвердительно кивнул и продолжил.

— Быстро всё завертелось, через три года ты родился. — Сергей тяжело вздохнул и перевернул страницу в альбоме. — Мама твоя только школу закончила и Яков сразу же перевёз её сюда. Затуманила его семейная жизнь, а проблемы-то не исчезли.

Дядя ненадолго замолчал и уставился на фотографии, пока я беззвучно смотрел на него.

— Я это к тому… Что прошлое так просто не отпускает, сынок. — Мужчина поднял на меня усталый взгляд. — И твои родители это понимали.

На языке завертелся вопрос, который волновал меня больше всего.

— Они правда разбились в аварии?… — Я спросил это полушёпотом и напряжённо посмотрел в глаза дяди.

Стало трудно дышать от напряжения, окутавшего комнату. Сергей на минуту замолчал, обдумывая, стоит ли ему отвечать. Он нервно протёр лицо рукой и опёрся локтями о колени.

— Нет. — Он сказал это твёрдо без единого колебания. — Яков предупреждал, что такое случится и попросил подмести следы. Я обещал ему сделать, как он просит, хотя до последнего не верил, что такое произойдёт… Тогда никто не верил, что бывают последствия.

Я растерянно посмотрел перед собой. За эти несколько дней я исчерпал в себе все эмоции, чтобы как-то бурно отреагировать, поэтому просто тяжело вздохнул и покачал головой.

— Но, как же… — Я протёр лицо рукой, пытаясь вернуть себе спокойный вид. — Я же помню, как они уехали… И как бабушка пришла ночью…

— Уехать-то уехали. — Сергей нахмурил брови. — Но обратно не вернулись. Утром того дня Яша заходил ко мне… Сказал, если не вернётся к вечеру — сделать так, как он говорил. Я тогда ещё всерьёз его не воспринял, дурак старый…

Я не стал уточнять, как дядя подстроил исчезновение людей под аварию, потому что смутно догадывался о всех делах, которыми они занимались с моим отцом. Я накрыл голову руками и опёрся о колени, тяжело вздыхая.

— Через несколько месяцев я нашёл на распиле машину твоего отца. — Сергей выпрямился и захлопнул альбом. — Какой-то чёрт угнал её, когда нашёл припаркованной у леса. На этом следы оборвались. Всё, как он говорил, сука…

Дядя закрыл глаза и сжал губы, но быстро взял себя в руки. Я обреченно поднял голову. Сергей верил, что с родителями расправились враги моего отца, это многое прояснило. Он не знал о том, что творится у меня под окнами, но, как мне казалось, об этом знала мама. С виду обычная семья хранила какие-то жуткие секреты, до которых я ещё не добрался.

Через какое-то время входная дверь открылась и в квартиру зашла Таня с мамой. Женщина мило поздоровалась со мной, а девочка, как обычно, стушевалась и растерянно смотрела в пол. Такой повседневный жест вызвал у меня слабую улыбку. Я собирался уходить, но дядя настоял, чтобы я задержался у них на ужин. Пока его жена весело строгала овощи на салат, я сидел в гостиной и безыдейно пялился в телевизор. Таня в статичной позе сидела рядом, вытянувшись как струна. Она периодически поглядывала на меня сквозь волосы и также быстро пряталась за ними. Я улавливал от неё запах ванили и шоколада, приятно втягивая доходившись до меня шлейф.

Дядя зашёл в гостиную и жестом позвал нас на кухню. Пару часов мы вчетвером сидели за столом и приятно проводили время. Я подметил, как Сергей заметно посвежел и широко улыбался. Видимо, груз тайны, которую он нёс на себе все десять лет, наконец-то спал. От этой мысли я незаметно улыбнулся и бодро отхлебнул чая. Я был рад, что хотя бы один человек смог отпустить свою боль и радоваться жизни. Когда стрелки часов перевалили за восемь вечера, я попрощался с дядей и его семьей. На прощание, пока никто не видел, Таня протянула мне браслет, где бисером было написано моё имя. «Спасибо за мармелад» сказала она и убежала обратно в комнату. Я растеряно улыбнулся и вышел из квартиры.

Поднявшись к себе, я оглядел окружающий меня беспорядок. Тяжело вздохнув, я принялся придвигать всю мебель на свои места. Не заметив, как на улице стемнело, я устало рухнул на компьютерный стул. На столе лежала часть маленьких амулетов, про которые я забыл. Я тяжело сглотнул, руки стало неприятно покалывать. Я медленно перевёл взгляд на часы — десять вечера. Я испугано захлопал глазами, не понимая, как я мог не заметить, что прошло столько времени.

Словно прочитав мои мысли, штора сзади меня поднялась от порыва ветра. Я медленно встал и повернулся в сторону окна, не глядя нащупывая амулеты на столе. Лампочка, до этого стабильно работающая, начала медленно подмигивать. Мой пульс в мгновенье участился, руки покрылись холодным потом. Я услышал, как на кухне стали падать цветочные горшки и с грохотом разбиваться об пол. Я быстро собрал все амулеты и часто задышал. «Клей… Блять…» молнией проносилось в голове, пока я не поворачиваясь, шарил рукой по столу. Нащупав липкий тюбик, я прижал руки с вещами к груди и стал мысленно благодарить бабушку, которая научила меня складывать всё в одно место. Сердце норовило выпрыгнуть, виски начали пульсировать. Слух начал улавливать слабый, уже до боли знакомый, треск. В этот раз существо не церемонилось — я сам открыл ему двери. Собрав всю волю в кулак, я нашёл в себе силы сделать шаг в сторону окна. Сложив вещи в одну руку, я резко вытянул вторую к окну и громко захлопнул его. В этот же момент в него бешено забарабанили. Чуть не упав от неожиданности, я принялся судорожно выдавливать клей, обильно обмазывая им штуки в моей руке. Когда я приклеил три из пяти, стуки в окно прекратились. Приподнявшись, я медленно посмотрел в него. Чёрная, как ночь, вытянутая пасть с диким оскалом уставилась на меня. В моей голове не возникло ни одного эпитета, которым можно было описать эту тварь. Сияющие глаза, острые длинные зубы, руки… Если эти обрубки можно так назвать, заканчивались длинными острыми когтями, царапающими стекло. Оно было одето в разодранное серое пальто, в котором я сразу узнал любимую вещицу дворника. Гнилая плоть сползала с его пасти, когда нечто выдавило из себя подобие улыбки.

Последнее, что я увидел — это глаза, сверкнувшие неестественным жёлтым светом. Невероятной силы удар пришёлся на окно, которое в мгновенье разлетелось на маленькие осколки. Я успел закрыть глаза, накрыв лицо руками и отлетел к столу, приложившись об него виском. В голове забегали звёзды, я почувствовал вкус крови на губах. Медленно убрав окровавленные руки с лица, я открыл глаза. Чёрная вытянутая тварь высунула руку в разбитое окно, ставя её на подоконник. Картина перед глазами плыла, свет замигал ещё быстрее. В полубреду я увидел рядом с собой два оставшихся амулета и разлитую упаковку клея. Не ощущая рук, я потянулся к ним, пока чудовище просовывало своё туловище в окно, сметая собой осколки с подоконника. Дрожащими руками я обмазал амулеты об пол, куда вылился оставшийся клей, и пополз к окну, с которого на меня скалилась тварь. Она защёлкала с такой громкостью, что у меня заложило уши. Я понимал, что умру в любом случае, в кровь брызнул адреналин. С диким ревом я оттолкнулся от пола и полетел к подоконнику, выставив перед собой руки с амулетами. Я больно прищурил глаза и опёрся руками о стену под окном. Плечо пронзила острая боль, но я не отходил и сильнее вжался в стену. Щелчки переросли в высокий писк, заполонивший комнату. Я почувствовал, как теряю сознание от звука и больно прикусил разбитую губу. Мне казалось, это мгновение растянулось на целую вечность, но я всеми силами, которые у меня остались, заставил себя оставаться в сознании.

В квартире наступила тишина. Я медленно открыл глаза, потряхиваясь. Свет перестал мигать, рядом со мной никого не было. Я одёрнул руки от стены, они плотно приклеились вместе с амулетами. Понемногу ко мне начала возвращаться боль, я со стоном опустился на пол. Голова раскалывалась, в рот стекала кровь с виска и разбитой губы, на предплечьях не было живого места, все мои руки окрасило красным. Я с болью повернулся на своё плечо: на футболке виднелись несколько дырочек, из которых лилась алая жидкость. Я устало рухнул на осколки, сознание понемногу покидало меня.

— Надо… Надо в скорую позвонить… — Я пробормотал это, смотря в потолок. — Или кому-то… Кому-то…

Через секунду я забыл, о чём говорил и прикрыл глаза. Потеряв счёт времени, я неподвижно лежал на полу посредине комнаты. Я слабо приоткрыл веки от звонка телефона, который настойчиво вибрировал в моём кармане. Я попытался открыть рот, но засохшая на губах кровь треснула жгучей болью. Я слабо шевельнул сначала одним пальцем, потом вторым. Правая рука полностью онемела и не реагировала на мои команды. К горлу подступила тошнота. Я медленно повернулся, в голове зазвенело, в глазах плыло. Усилием воли я сконцентрировал взгляд на часах, которые показывали час ночи. «Долго я лежу…» буднично подумал я, снова закрывая глаза. У меня не было сил отвечать или вставать, только дышать — ровно и размеренно. Из подъезда донеслась какая-то возня, ручка двери задёргалась. Я снова открыл глаза и прислушался. «Сколько можно…» эта мысль немного взбодрила, я снова шевельнул левой рукой. У меня не осталось сил давать отпор, но я не собирался готовиться к смерти, я не хотел умирать.

— Не зайдешь, паскуда… — Я выдавил из себя хриплый шёпот. — Ломись сколько хочешь… Мама постаралась…

Я тяжело вздохнул и поднял глаза в сторону коридора. Через какое-то время замок странно щёлкнул, и дверь распахнулась.

— Ты… Ты как это сделал?… — Донёсся голос из подъезда.

— Много знать будешь — состаришься. — Ответил второй голос.

Выдохнув от облегчения, я снова прикрыл глаза. Шаги вибрацией распространялись по полу. Первый зашёл Данил, но на секунду замер и отшатнулся обратно в коридор, врезавшись в грудь Артёма. Друг быстро задышал и задрожал. Артём силой отшвырнул его от себя и в два шага оказался в комнате. Онемев от ужаса, он сверху вниз смотрел на моё тело, немного отходя назад. В его глазах сверкали страх и ярость, уголок рта стал подёргиваться. Я разлепил глаза и увидел своего лучшего друга, прижавшегося к столу.

— Н-нет… — Голос Артёма дрожал и хрипел. — Нет-нет-нет…

Выйдя из оцепенения, он пулей подлетел ко мне и упал коленями на осколки, заключая моё туловище в объятья. Я недовольно замычал, когда он сильно прижал мою раненную руку.

— Больно же… — Я тихо захрипел. — Что ты делаешь?…

Я поднял голову и увидел лицо Артёма, заливающееся слезами. Он крепко сжал челюсти и заскрипел зубами, на лице выступили глубокие морщины. Казалось, он достиг катарсиса.

Ко мне понемногу начало возвращаться чувство реальности, а тело заболело ещё сильнее.

— Н-надо скорую вызвать. — Пришедший в себя Данил, вернулся в комнату.

— Да не… — Я с усилием глянул через плечо Артёма на друга. — Нормально всё…

— Заткнись… — Мой друг сказал это сквозь зубы, пока слёзы текли по его щекам. — Завались, нахуй! Идиот, блять! Дебил, сука!

Артём начал громко сыпать ругательствами, крепко сжимая меня в руках. Данил стоял у порога и ошарашенно смотрел на это, не говоря ни слова.

— Какого хуя ты здесь делал, блять?! — Он кричал всё громче. — Дебил ебаный, я же сказал, чтобы ты вернулся вечером! Сука! Почему ты такой тупой, блять?!

Крики Артёма вернули меня в реальность ещё больше. Я пошевелил кистью левой руки, покрутил стопы, согнул ноги в коленях. Всё тело отвечало на мои команды, кроме прокусанной руки. Я попытался сесть, но друг обхватил меня под руки и приподнял, стряхивая осколки с моей одежды. На его ладонях выступила кровь. Он осторожно посадил меня на кровать и стащил с себя кофту, приложив её к ране на плече. Данил, незаметно ушедший из комнаты, вернулся с моей аптечкой и протянул её Артёму. Друг дрожащими руками достал перекись и салфетки. Намочив их, он стал вытирать мои окровавленные руки, попутно вытаскивая стекло. Всё оказалось лучше, чем я думал — ран было немного, а совсем маленькие осколки не впились в кожу. Руки неприятно пощипывало, но я игнорировал это и сидел молча, глядя на Данила, который собирал остатки стекла на полу. Голова снова неприятно заболела, я прищурился. Артём заметил это и повернул мою голову в сторону, оценивая рану на виске.

— Пиздец… — Его всё ещё потряхивало. — Сука, ёб твою мать, блять!

Друг вытер моё лицо от крови и снял пропитавшуюся ею футболку с меня. Поднял левую руку, покрутил ею и положил обратно. Переведя взгляд на правую, он снова громко выругался. Быстро порывшись в шкафу, он вытащил чистую одежду и неаккуратно одел меня, пока я недовольно мычал от боли.

— Поехали. — Он глянул на Данила и вытер полотенцем окровавленные руки.

— Куда поехали? — Я слабо подал голос, пошатываясь на кровати.

— На дискотеку, блять! — Артём злобно глянул на меня красными глазами. — Куда же ещё, сука, мы можем сейчас поехать?

Я привычно закатил глаза и нервно хихикнул. Ситуация казалась настолько абсурдной, что я стал безостановочно смеяться, пока мой друг сверлил меня леденящим душу взглядом.

Данил собрал вещи в портфель, а Артём потащил меня к выходу.

— Я сам дойду. — Я недовольно буркнул, пытаясь надеть кроссовки.

— Да заткнись ты уже, сука! — Артём не поднимая глаз опустился вниз и завязал мою обувь. — Просто, блять, Кирилл, замолчи, нахуй!

Друзья с двух сторон взяли меня под руки и потащили вниз во двор. У подъезда нас встретила чёрная девятка.

— Может, лучше дома останемся… — Я недовольно прищурился. — Мне уже нормально.

Артём, казалось, сейчас взорвётся от злости, а Данил просто покачал головой. Друзья усадили меня на заднее сидение, а сами сели спереди. Артём завёл машину и мы тронулись. Автомобиль подскакивал на неровностях, от чего меня начало тошнить ещё больше. Я опёрся головой о стекло и смотрел в пол. Моё внимание привлек кружевной кусок ткани, валяющийся под моими ногами. Сложив два плюс два, я громко хохотнул.

В зеркало заднего вида хмуро глянул Артём. «Обломал ему всю малину, вот же…» от этой мысли я рассмеялся ещё сильнее.

— Ты что, блять, там башкой тронулся? — Он сверлил меня взглядом через зеркало.

С этой фразы я окончательно ударился в веселый хохот. Данил непонимающе повернулся ко мне, пока я накрыл глаза рукой, лежавшей на стекле, и громко смеялся.

Под мои смешки и ругательства друга, мы подъехали к травмпункту. Заглушив машину, Артём вышел на улицу и быстро закурил, открывая мне дверь. Опёршись на его руку, я вышел и вдохнул прохладный ночной воздух. Посмотрел на сигарету друга, тот раздражённо вздохнул и протянул мне пачку. Я наконец-то закурил и по телу пробежало приятное расслабление. Постояв немного у машины, мы зашли в больницу.

Ночь пролетела незаметно. Врачи диагностировали мне сотрясение, разрыв мягких тканей и серьёзную потерю крови. К счастью, тварь не успела сильно укусить меня и ничего сшивать не пришлось. Мне наложили повязки, поставили несколько капельниц и отпустили домой, настойчиво рекомендуя через неделю прийти на осмотр.

Пока я находился в больнице, Артём увёз сонного Данила домой и вернулся ко мне. Я вяло вышел из дверей травмпункта, рядом на капоте девятки сидел мой друг, опёршись локтём о колено. Завидев меня, он поднял голову и выпрямился.

— Таблетки выписали. — Я достал из кармана листок, который выдал врач. — Сказали через неделю прийти, плечо проверят. А пока что без лишних нагрузок, постельный режим, все дела…

Я поднял взгляд на молчавшего друга. Я заметил на его лице тень вины, глаза покраснели пуще прежнего. Он отвернулся от меня и закурил, смотря на соседние машины. Я немного постоял и сел на капот рядом с ним. Артём молча сверлил взглядом парковку и напряженно затягивался. Не придумав ничего лучше, я спросил первое, что пришло мне в голову:

— Ну что, как прошло твоё… Дело?

— Чего? — Он вяло повернулся в мою сторону.

— Ну… — Я заговорщически улыбнулся. — Дело.

— Какоё, нахуй, дело? — Друг вопросительно выгнул бровь.

— Про которое ты с утра говорил. — Я невинно захлопал глазами. — Ещё и на заднее после этого меня посадил.

Несколько секунд Артём непонимающе смотрел на меня, а потом громко хохотнул и отвел глаза.

— Ну, вот и трусы нашлись. — Он сказал это, слабо улыбнувшись.

Я тихо рассмеялся и достал сигареты.

— Как была ебанутой, так и осталась. — Равнодушно констатировал мой друг. — В пизду.

Обстановка немного разрядилась, и я собрался рассказать, что произошло. Только начав говорить, я снова заметил, как помрачнел Артём. Я замолчал и уставился на него.

— Тём… — Я смущенно скривил губы. — Ты же понимаешь, что во всём этом нет твоей вины?

Он ничего мне не ответил и продолжил смотреть в одну точку, погружённый в свои мысли. Я устало вздохнул и скрестил руки на груди, поддерживая не слушающуюся правую. Я не мог представить, что сейчас происходит у него внутри. Чувство стыда за свои действия маячило на подкорке.

— Знаешь… — Артём серьёзно впился глазами в соседнюю машину, не моргая. — Я тебя когда увидел, вспомнил одну вещь. Она напомнила, какое я уёбище.

Я сразу понял, что он имеет ввиду.

— Ты не уебище. — Я с тоской бросил на него взгляд. — И ни в чём не виноват. Ты же не можешь всю жизнь не отходить от меня, тем более…

— Всю жизнь отходить не могу. — Он твёрдо перебил меня. — Но не уходить развлекаться, когда ты идёшь в квартиру, где живёт ебучий монстр, который перебил дохуя человек — вполне.

Его голос немного дрогнул, и он не дал мне ответить.

— Не оставлять друга в беде, — Артём понемногу начал переходить на крик. — не делать хуйни, не лезть в ебучие заброшки… Сука! Как же я себя, блять, ненавижу!

Он накрыл голову руками и опёрся на колени. Я крепко приобнял его за плечи и уставился в одну точку.

— Думай, что хочешь… — Я осторожно начал. — Но если бы не ты, я бы, наверное, истёк кровью… Артём, мне всё равно на то, что произошло в твоём прошлом. Ты для меня самый лучший друг и, совершенно точно, не уёбище.

Щёки запылали, когда я закончил фразу. Нас никто никогда не учил проявлять свои эмоции и не стесняться этого. Когда я плакал, отец укоризненно называл меня девчонкой, а одноклассники смеялись. Только Артём всегда заступался за меня, избивая обидчиков и вытирая своим платком мои щёки, но сам он всегда держал всё себе. Даже когда он больно ударялся или был страшно расстроен, друг лишь выжимал из себя глупую ухмылку и прикусывал губы. То, что он и делал сейчас.

— Если бы ты знал, о чём говоришь… — Он поднял голову, горько улыбаясь мне. — Ты бы был другого мнения.

— Не был бы. — Я серьёзно прищурился. — Уж поверь.

Мы молча смотрели друг на друга некоторое время. Лицо Артёма немного расслабилось и я прекратил сжимать его плечи.

— Кирилл, не делай больше таких глупостей. — Артём выпрямился и устало закрыл глаза. — Ещё раз подобной хуйни я не вынесу.

— Уж постараюсь. — Я вяло улыбнулся. — К слову… Как вы открыли дверь?

Друг хитро улыбнулся и посмотрел на меня с прищуром:

— Не знаю… Может, ты её запереть забыл просто?

Мы сели в машину и поехали в сторону дома, попутно зайдя в аптеку за лекарствами. Мы зашли в квартиру в половине седьмого утра, как раз тогда, когда мама Артёма отвела дочку в садик и сама ушла на работу. Я направился в ванную, пытаясь аккуратно смыть остатки крови с тела. Из зеркала на меня смотрела сонная бледная физиономия с перемотанным лбом и разбитой губой. Через некоторое время я вышел из ванной и направился в комнату друга, но тот преградил мне путь и усадил за кухонный стол.

— Ты издеваешься что ли? — Я жалобно смотрел ему в спину, пока он накладывал мне еду.

— Тебе же сказали, чтобы всё без напрягов было. — Артём поставил передо мной тарелку. — Так что ешь, полезно будет.

Я нехотя взял ложку и начал медленно есть. Аппетита не было никакого.

— Тем более столько крови потерял. — Сказав это, на лице Артёма промелькнула печаль, но он быстро спрятал эту эмоцию. — Тебе глюкоза нужна. Доедай давай.

С усилием я отправил последнюю ложку каши в рот и быстро проглотил её. Через минуту вскипел чайник и друг заварил вкусно пахнущие травы.

— Маман это пьёт, когда нервничает. — Друг поставил две кружки на стол и шумно сел. — И когда болеет тоже.

Я отхлебнул напиток и удовлетворёно улыбнулся. Мелисса, смородина и мята — мама часто заваривала эти травы зимой, когда я был маленьким.

— Ну так что, говоришь, произошло? — Артём спросил это, не поднимая глаз с кружки.

Я начал свой рассказ. Друг за всё время так и не посмотрел на меня, сверля взглядом напиток в руках.

— Даня спросил у бабки про эту хуйню. — Артём хмуро перемешивал содержимое чашки. — Он мне и начал названивать, когда ты долго ему не отвечал.

— И что это такое? — Я заинтересовано смотрел на друга.

— Да я как-то не спрашивал, знаешь. — Он медленно поднял на меня ядовитый взгляд. — Как-то не до этого было. Проверь диалоги и сам посмотри.

Я потянулся за телефоном и зашёл в наш с Данилом диалог. Прочитав все сообщения, я отложил мобильник в сторону.

— Нихера непонятно, но очень интересно. — Я нахмурился. — Написал, что это не ловец снов, а одэл… Одолень-трава ручной работы со вшитыми растениями. Типа, какой-то древний сильный оберег.

— Ну, видимо, эта приблуда тварь в дом и не пускает. — Артём буднично поднял глаза вверх. — Мама твоя постаралась?

— Скорее всего. — Я задумчиво прикусил больную губу и посмотрел в пустую кружку. — Что-что, а в травах она разбиралась очень хорошо. Никогда бы не подумал, что причина в этом…

Немного посидев, мы направились в комнату. Я приготовился лечь на раскладушку, но друг меня остановил.

— Иди на кровать. — Он сказал это с каменным лицом.

Я вопросительно выгнул бровь, а Артём устало закатил глаза.

— Давай иди. — Он подтолкнул меня к кровати. — Свалишься ещё с раскладушки, болезненный.

У меня не было сил спорить. Я разделся и устало упал на кровать, закутавшись в одеяло. Выпитые таблетки избавили меня от головной боли, и я приятно вытянулся, пока Артём снимал одежду и готовил себе спальное место. Веки быстро потяжелели, и я провалился в сон.

Спал я крепко. Проснувшись, мне показалось, что весь ночной ужас мне просто приснился, но перемотанные руки и боль в плече вернули меня к реальности. Я вяло потянулся к телефону, усыпанному уведомлениями. Часы показывали полпятого вечера.

— Заебись режим восстановил… — Еле слышно пробурчал я себе под нос. — Просто замечательно…

Ответив на все сообщения, я лениво потянулся и сел на кровати. Моего друга в комнате не было, только компьютер шумно гудел. Я неспешно встал на ноги и подошёл к подоконнику, на котором лежала полупустая пачка сигарет. Закурив, я привычно уставился в окно, пока солнце назойливо светило мне в глаза. Окончательно проснувшись, я начал улавливать шум из гостиной. Затушив бычок, я вышел на кухню и поставил чайник, прислушиваясь к приглушённому голосу за стеной.

— Объясни, зачем нам снова это обсуждать? — Сказал раздражённый голос. — По-моему, мы и так вчера поговорили прекрасно.

Я саркастично скривил лицо, узнав в голосе Артёма, разговаривающего по телефону. Я достал растворимый кофе и молоко, помня рекомендацию врача не налегать на кофеин. Чайник быстро вскипел, и я заварил себе напиток. Недовольно поморщась от вкуса, я сел за стол и стал неспешно потягивать содержимое кружки. Когда я почти допил, в кухню влетел злой Артём. Заметив меня, его взгляд немного смягчился.

— Проснулась, спящая красавица. — Друг сказал это беззлобно. — Как себя чувствуешь?

— Жить буду. — Сказав это, я залпом допил кофе. — Рукой немного пошевелить могу уже. А ты что?

На этой фразе друг шумно вздохнул и взъерошил себе волосы.

— Опять началось что ли? — Я утомлённо скривил лицо. — Ты же говорил, что всё, конечная…

— Это всё твой дед ебливый. — Артём сказал это с усмешкой, но без упрёка. — Я же говорил, что она не отстанет теперь.

Я весело рассмеялся и встал, поставив кружку в раковину. Я включил воду и быстро ополоснул её одной рукой, пока Артём скептически наблюдал за происходящим.

— Может я помою всё-таки? — Друг сказал это, не отводя саркастичного взгляда с раковины.

— Да я же не немощный! — Я раздражённо повернулся на него. — Уж кружку помыть в состоянии.

Артём недовольно скривил губы и нахмурил брови. Ничего мне не ответив, он вернулся к себе в комнату. Расправившись с посудой, я выпил лекарства и зашёл вслед за другом. Он стоял спиной ко мне, закуривая сигарету у окна. Я заметил на его голой коже царапины от ногтей.

— Знаешь, если ты хочешь, чтобы девочка от тебя отстала, — Я иронично улыбнулся. — совсем необязательно перед этим с ней спать.

— Ага, спасибо за совет. — Друг недовольно буркнул, не поворачиваясь ко мне. — Как бы я жил-то без него.

— Ты слишком мягкий. — Я сказал это, надевая штаны. — Она как только напишет, что ей плохо — ты сразу прибегаешь.

Артём повернулся на меня с выразительным непониманием и осуждением.

— Я мягкий? — Сказав это, его глаза ещё больше округлились. — Ебанулся?

— Ты. — Я поднял на него голову, отрываясь от одежды. — Не я же.

Друг вопросительно нахмурил брови и приоткрыл рот в немом вопросе. Застегнув ширинку, я продолжил.

— Тобой очень легко манипулировать. — Я безэмоционально глянул в его лицо. — Вернее, твоим чувством вины. Сколько времени она уже так тобой вертит?

Друг закрыл рот и сжал челюсти, отводя от меня взгляд. Он нервно закрутил сигарету в руке.

— Избавляйся от этой хуйни. — Сказав это, я принялся за футболку. — Ты не в ответе за поступки других людей и не виноват в том, что они делают. Тем более, за поступки совершеннолетней бабы ты точно не несёшь никакой ответственности.

Артём тяжело вздохнул и пристально уставился в окно, докуривая.

— Да я понимаю всё… — Он тихо ответил. — Просто, есть причины.

— Ну, раз понимаешь… — Я хотел закончить фразу, но меня перебили.

— Даже не спрашиваешь. — Артём медленно повернулся на меня, сверля тяжёлым взглядом. — Где же твоё бесконечное бесячее любопытство, Кира?

Артём растянул последнее слово по слогам и впился в меня стальным взглядом. Я растеряно захлопал глазами, по телу пробежал холодок.

— Да я как-то… — Я нелепо улыбнулся. — Просто, ты говорить не хотел, вот я…

— Что я не хотел говорить? — Друг не сводил с меня глаз.

До меня дошло, что я ни разу не заводил с Артёмом подобный разговор, мои щёки порозовели.

— Ну-у, мне показалось, что не хотел… — Я невинно улыбнулся и сжал губы. — Может, я это надумал, конечно, но…

— Да неужели. — Он снова перебил меня. — И что надумал-то?

— Да забей! — Я продолжал глупо улыбаться, вытирая вспотевшие ладони о штаны. — Знаешь же, я не очень в эмоциях людей разбираюсь…

Я нервно хихикнул, а взгляд Артёма стал ещё серьезней. Мне стало невероятно стыдно за то, что я невольно влез в душу своего друга, ковыряя его раны, которые он скрывал от меня. Под гнётом вины, перед глазами замаячили воспоминания.

Я сидел на школьном дворе, пока другие школьники выдёргивали сорняки и подкрашивали поребрики. Бабушка ушла разговаривать с директором, оставив меня на улице. Со смерти родителей прошёл всего месяц — ровно столько я жил в своём «новом доме», от которого было слишком далеко ходить в мою старую школу. Поэтому, коллективным решением было перевестись поближе.

Стоял знойный июльский день, в траве громко щебетали цикады. Дети весело бегали по площадке под крики учительницы с перемотанным платком на голове. Девочки сидели в траве с граблями и лопатками, а мальчики столпились у недокрашенного забора. Дети весело размахивали кисточками, пытаясь попасть в друг друга краской. Я сидел на скамейке и сверлил взглядом свои колени. Единственное, чего мне по-настоящему хотелось — это умереть.

В какой-то момент к моим ногами прилетела кисточка, замарав сандали зелёной тягучей жидкостью. Несколько секунд я удивлённо смотрел на кисть, неспешно беря её в руку. Ко мне быстро подлетел темноволосый мальчик со смешными кудряшками, непонимающе сверля меня взглядом. Я безэмоционально глянул на него и протянул находку. Он быстро выхватил её из моих рук и ещё несколько секунд недоверчиво смотрел мне в лицо.

— Ты из какого класса? — Голос мальчика был звонким и бил по ушам.

— Не знаю ещё. — Я тихо ответил, возвращая взгляд в пол. — Вообще в четвертый перешёл.

Мальчик вопросительно повёл бровью и поставил руки в бок.

— Новенький что ли? — Он сказал это с лёгким пренебрежением.

— Ага. — Ответил я, не поднимая головы.

Несколько секунд он молча смотрел на меня, оценивая. Его лицо немного расслабилось.

— В «А» просись. — Он сказал это слегла улыбнувшись. — «Бэшки» дебилы.

— Будто меня кто-то спрашивает. — Я буркнул это себе под нос.

Мальчик молча уставился на меня. В его лице мелькало непонимание.

— Меня Артём зовут. — Немного погодя, он спросил. — А тебя?

— Кирилл. — Я наконец-то поднял на него голову.

За спиной Артёма раздался недовольный крик учительницы. Он быстро побежал обратно к забору, напоследок помахав мне рукой.

Первого сентября моё настроение было ещё хуже обычного. Это был первый год, когда я ехал в школу с бабушкой на дедовской «копейке», а не с отцом на «кабане» под весёлый смех матери. Школьные ворота встретили меня глубокими лужами и матным гоготом старшеклассников, курящих у входа. Общий вид сильно контрастировал с моей прежней гимназией, нагоняя нехороших мыслей ещё больше. Войдя в класс, я окунулся в весёлое детское щебетание и вспышки фотоаппаратов от счастливых родителей. Бабушка провела меня к классной руководительнице, напоследок потрепав мою щёку и оставила меня одного. Я смущенно смотрел в пол и стоял у доски, пока учительница думала, куда меня посадить. Меня пристально сверлили взглядами новые одноклассники, перешёптываясь. Девочка, вокруг которой столпилось несколько подружек, насмешливо посмотрела на меня и намеренно громко сказала:

— Его бабушка в школу привела, мамы нет что ли?

Компания девочек тихо рассмеялась, а я сильно прикусил губу, сжимая кулаки. К моим глазами начали подступать слёзы.

— Дура! — Раздался голос с задних парт.

В голову маленькой сплетницы прилетел ластик, она недовольно взвыла.

— Наталья Николаевна-а! — Девочка наигранно захныкала. — Меня Воронов ударил!

Я поднял голову на Артёма, который вальяжно развалился на стуле и скрестил руки на груди.

— Врёшь. — Он саркастично улыбнулся. — Доказательства где?

Учительница пару раз ударила по столу указкой, призывая класс к тишине. Посмотрев в журнал, женщина вернула взгляд на меня.

— Дети, познакомьтесь с вашим новым одноклассником. — Она встала и снова глянула на меня, жестом призывая представиться.

— Меня зовут Колжевик Кирилл. — Я безыдейно посмотрел сквозь ребят.

По классу прошёл тихий шёпот, а Артём пристально сверлил меня взглядом.

— Наталья Николаевна, — Он уверенно посмотрел на учительницу. — ко мне его посадите.

Несколько ребят удивлённо повернулись в его сторону и начали оживлённо переговариваться. Видимо, у этого мальчика была странная репутация. Не став спорить, учительница сказала мне сесть рядом с Артёмом.

Примерно через полгода я окончательно влился в коллектив и стал плотно общаться со своим новым другом. Его побаивались одноклассники из-за любви к дракам, а директор часто вызывал его маму из-за раннего пристрастия к курению за школой. Он виделся мне взбалмошным и упрямым сорванцом, нелепо контрастируя на фоне молчаливого и спокойного меня.

— Колжевик, чё ты пялишься? — Меня одёрнул голос нашего классного задиры. — Пиздюлей хочешь?

Я устало взглянул исподлобья на толстого сального одноклассника.

— Отвали. — Я твёрдо глянул в его насмешливые глаза. — А то…

— А то чё? — Он подлетел ко мне и больно ткнул в плечо. — Бабке жаловаться побежишь? Мамке-то всё равно на тебя, да, чмо?

За время учёбы я ни разу никому ничего не сказал о своей семье, правду знала только учительница, которая понимающе хранила мою тайну. Одноклассник же продолжал тыкать меня. Я не понимал, откуда столько ненависти в десятилетнем ребёнке и почему именно я ему не понравился. Наверное, я очень сильно выделялся своим цветом волос и меланхоличным характером.

— Что ты пристал ко мне? — Я злобно одёрнул его руку. — Сказал, же отвали!

— Ах ты сука! — Лицо одноклассника покраснело. — Сирота ебучая!

Последнее слово врезалось в меня тупым ножом. Горло сжалось в тиски, а взгляд потуманился. Мои глаза намокли, и я отвёл их в пол.

— Ха-ха-ха, плачешь, педик? — Одноклассник противно загоготал и сильнее ударил меня в плечо. — Ну ты и чмо, ха-ха-ха!

— Это ты чмо. — Со спины задиры раздался злой голос.

Не успев повернуться, в его голову прилетел мощной силы удар. Он растерянно обернулся на своего нападавшего и получил ещё один удар прямо в нос. Одноклассник закрыл руками кровоточащее лицо и яростно заорал, побежав на рассерженного Артёма, потирающего красные костяшки кулаков.

Завязалась серьёзная драка, на которую сбежались другие дети. Недолго думая, я закрыл глаза рукой и пулей выбежал из школьного коридора в туалет. Я медленно сел на холодный кафель и стал стирать рукавом рубашки сопли и слёзы с лица. Я просидел на полу всю перемену. Со звонком дверь туалета открылась и в него вошёл побитый Артём, вытирающий кровь с губы. Он рассерженно глянул на меня сверху вниз.

— Ты почему убежал? — Он обидчиво надул губы. — Только не говори, что этого лоха зассал.

От слов друга я разрыдался ещё больше, меня начало сильно потряхивать. На меня снова упал тяжёлый флешбек, накрывая истерикой. Перед глазами замаячил отец, всегда говоривший мне быть сильным и не плакать, я стыдливо закрыл лицо руками. Артём ошарашенно уставился на меня.

— Ты чего?… — Друг медленно протянул эту фразу.

— Да ничего! — Мой голос сорвался на крик. — Ничего! Я не могу больше! Почему, почему они умерли?! Почему меня перевели в эту тупую школу?!

Глаза Артёма удивлённо расширились и он опустился на корточки рядом со мной.

— Нет у меня мамы, нет! — Я кричал, накрыв лицо руками. — Умерла! И папа умер! Все умерли! Все!

Лицо друга осунулось. В его глазах больше не было маленького мальчика — на меня смотрел взрослый мужчина. Тогда я ещё не мог объяснить такую резкую перемену в нём. Артём потянулся в карман пиджака и достал белый носовой платок. Убрав мои руки с лица, он принялся сильно тереть мои щёки, стирая слёзы. Я жалобно смотрел на него и шмыгал носом.

— Не слушай ты этого дебила. — Он отвёл взгляд в пол, убирая руку от моего лица. — Если что сразу в морду бей и всё. Вот так.

Артём рассёк воздух кулаком. Я слабо улыбнулся, вытирая оставшуюся влагу на лице рукавом.

— Ты в контру играешь? — Внезапный вопрос друга поставил меня в ступор.

— Н-нет… — Я удивлённо посмотрел на него. — Говорил же, у меня нет компьютера… Дед всё ещё не перенёс его из моей старой квартиры… Да и интернета у нас дома нет…

Я понуро вздохнул и посмотрел в пол, а Артём оживлённо улыбнулся.

— Пошли сегодня ко мне в гости. — Артём встал, протягивая мне руку. — Я тебе свои игры покажу.

Я с нахлынувшим интересом посмотрел на него снизу и схватился за протянутую руку.

После этой драки маму Артёма долго гоняли к директору, а задира ещё несколько раз дрался с нами. С того момента я больше никогда не убегал.

В мои будни понемногу начали возвращаться краски, и я зарыл свою прошлую жизнь глубоко в воспоминаниях, словно её никогда не было. Мы росли, наше общение становилось всё плотнее. Первая банка пива, первый ночной побег из дома, первые переживания по девочкам — всё это разделял со мной вечно хмурый и недовольный лучший друг, которого я давно стал считать братом. Я за жизнь не смогу перечислить всё, через что мы прошли.

— Лжец из тебя хуёвый. — Меня выдернул из воспоминаний Артём, всё также стоявший у окна.

— Прости. — Я серьёзно посмотрел на друга, смахивая глупую улыбку ностальгии с лица. — Я правда не хотел в это лезть.

— Но залез. — Артём с обидой отвернулся от меня. — Мать рассказала?

Я беззвучно угукнул. Друг тяжело вздохнул и опёрся локтями на подоконник, накрывая голову руками.

— Что она тебе сказала? — Артём низко произнёс это, не поднимая головы.

— Без подробностей. — Я сел на кровать, не сводя глаз со спины друга. — Что ты со своим другом по заброшке гулял…

Мне стало неловко и я не понимал, как правильно закончить фразу. Не дав мне договорить, Артём горько усмехнулся. В голову полез образ маленького друга, который на каждое моё предложение прогуляться по недострою говорил, что «это развлечение для дебилов».

— А про то, что я убежал, когда Вова на штыри напоролся, мать сказала? — Друг выдавил из себя это сухо и ядовито.

— Ч-чего? — Мои глаза округлились от услышанного.

— Того, блять. — Артём резко выпрямился и повернулся ко мне. — Убежал.

Я с сожалением смотрел в глаза друга. На его лицо упала безэмоциональная тень.

— Он со второго этажа на них упал, когда мы через дыры в полу прыгали. — Артём начал рассказ, смотря сквозь меня. — Я за ним спустился, а у него в груди прутья торчат. Пока он кровью захлёбывался, я просто разревелся и убежал.

Я опешил.

— Артём, ты же был ребёнком… — Я тихо начал говорить. — Как ты ещё должен был поступить?

Друг истерично хохотнул.

— Даже не знаю. — Его лицо напряглось, он натянул на себя безумную улыбку. — Вытащить его с ебучих прутьев, для начала? Потащить к взрослым, попросить вызвать скорую? Или, хотя бы, не оставлять его умирать одного, блять?

Я крепко сжал челюсти и твёрдо посмотрел в его лицо.

— Ты не понимаешь, что говоришь. — Я сказал это, не сводя с него глаз. — Да большинство взрослых людей также реагирует, а ребёнок… Блять, да не смог бы ты ему никак помочь, Артём!

— Да ну? — Он скривился своей фирменной ядовитой улыбкой. — Ты там был что ли, раз так уверено говоришь?

— Необязательно лично присутствовать, чтобы понимать, что с такими ранами не живут. — Я уныло отвёл глаза. — И ты ни в чём не виноват. Можешь не слушать меня, но я своего мнения не изменю. Это всё просто ебучее стечение обстоятельств, которое нельзя было предугадать. Миллионы детей бегают по заброшкам, Артём… Никто не застрахован.

— Не спорю. — Лицо друга немного расслабилось. — Но вряд ли миллионы детей убегают в слезах от своих друзей, которым нужна помощь.

— Ещё как убегают. — Я вернул взгляд на своего товарища. — И взрослые убегают. Человек в шоке и не такое сделать может. Мы все совершаем ошибки, но это не значит, что они должны определять нашу жизнь.

— Опять свои разглагольствования начал. — Артём устало закатил глаза. — Расскажи мне ещё раз про психологию и прочую хуйню, которую ты разгонять любишь.

Я обиженно цокнул и сверил друга недовольным взглядом. После этого Артём нежно и печально улыбнулся мне. Таким его можно было увидеть очень редко. Казалось, что ещё один человек сбросил немного груза со своих плеч. От этого я мысленно усмехнулся. «Интересно, а до меня очередь дойдёт когда-нибудь? Сапожник без сапог…» посмеялся я про себя, наблюдая за посвежевшим другом.

Дверной замок щёлкнул и в квартиру молнией влетела Лиза, прыгая на мои колени. Заметив бинты, она испуганно захлопала глазками.

— Кира, ты ударился? — Девочка задрала голову, крепко держась за мои штаны.

В комнату заглянула тётя Люба, вцепившись взглядом в сына.

— Тёма, ты почему в трусах одних? — Она строго процедила это. — Опять всю ночь шлялся, а теперь спишь до вечера? Ты в комнате когда приберешься? Перед Кириллом не стыдно?

Она перевела взгляд на меня и ошарашенно ахнула, приложив руку к губам. Лиза подбежала к матери и обняла её за ногу.

— Кирюша, что с тобой? — Тётя Люба быстро подошла ко мне, отодвигая недовольную дочку. — Это ты с Тёмой так по ночам гулял?

Она аккуратно покрутила мою голову и снова ахнула.

— Да нет, это я дома… Приложился. — Я смущённо отвёл глаза.

— Как же ты так то, господи! — Она перевела взгляд на мои забинтованные руки. — Что у тебя там случилось-то такое?

— Да так… — Я начал быстро придумывать ответ. — Подскользнулся и упал… На стекло. Вазу разбитую собирал.

Женщина сверила меня скептичным взглядом, но допрашивать не стала, лишь шумно вздохнула. Причитая, она вышла из комнаты, уводя сестру Артёма в ванную.

Друг устало посмотрел на меня, как бы говоря «Ну, а что ты ещё ожидал?» и принялся быстро одеваться. Тётя Люба начала готовить ужин, а мы закрыли дверь в комнату и сели напротив друг друга.

— Мне надо домой сходить. — Сказал я, попутно листая ленту в телефоне. — На чердаке должны какие-то родительские вещи лежать. Надо проверить, может, есть что-нибудь интересное.

— Ты сейчас собрался туда идти? — Артём сверлил меня недовольным взглядом.

— Ну да, шесть вечера всего… Время есть. — Я оторвался от телефона и глянул на друга. — Ещё надо ущерб оценить. Хотел денег накопить, ага, накопил…

— Это до завтра подождать не может? — Артём продолжал недовольно смотреть на меня, скрывая беспокойство.

— А сейчас что делать предлагаешь? — Я вопросительно выгнул бровь. — Я ещё долго спать не лягу, всё равно делать нечего. Хоть польза будет.

— Ага. — Он нахмурился. — Польза, блять. Тебе мало прилетело что ли? Так я добавить могу, никуда и ходить не надо.

— Началось. — Я тихо хихикнул. — Да ладно тебе, я на пару часов туда-обратно, нормально всё будет.

— Кирилл… — Артём вымученно поднял голову вверх. — Ты только, блять, из больницы пришёл и опять рвёшься отхватить. У тебя реально чердак потёк что ли? Спешка к чему?

— Действительно, у нас же времени дохуя. — Я хотел недовольно продолжить, но резко выпрямился и широко открыл глаза. — Точно!

Под непонимающим взором друга, я быстро полез в телефон, отрывая почту. Прочитав новые письма, я заговорщически улыбнулся и поднял на Артёма весёлый взгляд.

— Что? — Артём вопросительно уставился на меня. — Зарплату скинули?

Не ответив, я вытянул руку с телефоном в лицо друга. Он начал читать открытое на экране письмо. Через несколько секунд, он высоко поднял брови и стал медленно улыбаться, переводя взгляд с телефона мне в глаза.

— Ну наконец-то. — Весело сказал он, не переставая улыбаться.

Он резко встал и направился к выходу из комнаты. Немного приоткрыв дверь, Артём высунул голову на кухню, где стояла тётя Люба.

— Ма-ам! — Он весело окрикнул женщину, стоявшую за плитой. — Кирюху в универ зачислили!

— Да ты что! — Раздался радостный голос с кухни. — Торт кушать будем?

Артём повернул голову на меня и выжидающе посмотрел. Я глупо улыбнулся и растеряно захлопал глазами. Друг сверил меня своим классическим взглядом и снова высунулся на кухню.

— Ага, сейчас в магазин сбегаем. — Сказал Артём, закрывая дверь.

Артём кинул в меня кофту, а сам стал надевать носки.

— Ну, вот и нашли тебе занятие. — Радостно сказал друг, быстро одевшись. — А завтра с утра вместе к тебе сходим.

Я не стал возражать и надел кофту, чтобы скрыть свои порезанные руки. Артём накинул на себя портфель и мы отправились в ближайший магазин. Там я накупил ещё много продуктов для тёти Любы под тяжёлые вздохи своего товарища. Оставшийся вечер мы просидели все вместе на кухне и радостные обсуждали приближающийся учебный год. Хоть мы с Артёмом и поступили на разные специальности, мы всё равно твёрдо решили, что заселимся в одну комнату. Когда мама Артёма ушла укладывать Лизу спать, мы плавно перешли в его комнату и продолжили обсуждения.

— Сдалась тебе эта херня. — Я весело отхлебнул горячий чай из кружки. — Думаешь новую «теслу» создать или что?

— Много ты понимаешь в этом. — Артём вальяжно откинулся на спинку стула. — А вот ты что, думаешь новый «линукс» написать?

Я наигранно закатил глаза и цокнул языком.

— Я тебе это припомню, когда ты на мою зарплату сидеть в машинах ковыряться будешь. — Я с прищуром глянул на друга.

Тот громко рассмеялся.

— О-ой, а я это припомню, когда тебя опять куда-то отвезти надо будет. — Артём широко улыбнулся и поднёс кружку к губам. — Вот только твоя зарплата — это далёкое будущее, а вожу я тебя в настоящем, братан.

До ночи мы сидели и разговаривали о всякой чепухе. Невесёлые мысли иногда окатывали меня холодной водой, портя приподнятое настроение. Пока друг что-то весело рассказывал, я погрузился в размышления. Осталось совсем мало времени до отъезда, а я всё ещё не приблизился к ответам. Что это за тварь под окнами и как она связана с моей матерью? Почему сначала она приняла облик пропавшего мужика, а вчера пришла в пальто Кузьмича? Она не имеет собственного тела? Почему тварь не выходит с пустыря? Куда пропали родители и почему отец настойчиво попросил дядю подстроить их с матерью смерть? Что имела ввиду мама, придя ко мне во сне? Это она виновата в существовании твари? Но как с этим связан отец и, тем более, я?

Ко мне в лицо резко прилетел носок. Я откинул его со своей головы и ошарашенно уставился на Артёма.

— Опять в облаках витаешь. — Друг раздражённо нахмурил брови. — Совсем не меняешься.

Я ответил Артёму саркастичной физиономией, на что он аналогично скривил лицо. Друг уже много раз слышал все мои теории, поэтому я решил не озвучивать мысли вслух. Немного погодя, Артём повернулся к компьютеру, пока я сидел на кровати, опёршись на стену.

— Фильм посмотрим? — Сказал он, не поворачиваясь ко мне.

— Ты же поиграть хотел. — Ответил я.

— Да в пизду. — Артём быстро застучал по клавишам. — Покупай ноут быстрее, я один с Данилом с ума сойду под его бубнёж.

Я коротко засмеялся. За отношениями этих двоих можно было наблюдать бесконечно.

— Ну что, «Омерзительную восьмёрку»? — Друг вопросительно посмотрел на меня через плечо.

— Может «Звонок»? — Я расслаблено поднял глаза вверх. — Или «Тёмные воды»?

— Пиздец ты поехавший. — Друг удивлённо поднял брови. — Тебе ужасов в реальной жизни мало?

— Да какие это ужасы. — Я смущенно улыбнулся. — Так, поржать посидеть.

После этого мы начали просмотр фильмов. Копившееся во мне напряжение стало понемногу спадать. Примерно в начале третьего ночи, мы начали готовиться ко сну, не отпуская попыток хоть немного восстановить режим. Нужно было хорошо выспаться перед новым днём.

Я проснулся от вибрации под подушкой. На экране телефона высветилось сообщение от Тани, приглашающей меня погулять. Я резко откинул телефон в сторону и сонно прикрыл глаза. Не скажу, что мне не нравилось её общество, но всё наше общение виделось мне неправильным. Не заметить Танину симпатию в мою сторону было сложно, а строить с кем-то отношения, тем более, с маленькой девочкой, я сейчас не планировал. Да и если бы я захотел, Сергей быстро бы показал, где моё место. Я представил, как дядя громко сокрушается на меня, говоря что-то вроде «У вас что, семейное влюбляться в школьниц?!» и негромко хохотнул.

Телефон продолжил вибрировать, выводя всё больше уведомлений на экран, и я обреченно вздохнул. Невольно перед глазами встал образ расстроенной девочки, тихо сидящей в своей комнате из-за того, что мальчик, который ей нравится, её игнорирует. Как она прячет лицо в свои блондинистые волосы, а её синие глаза наливаются слезами. «Артёма отчитывал за то, что он слишком мягкий, а сам что?» раздражённо пронеслось у меня в голове. Я хмуро открыл глаза и потянулся за телефоном, написав, что не могу ей ничего сегодня обещать. Не дожидаясь ответа, я спрятал телефон обратно под подушку и повернул голову в сторону. Мой друг сладко спал рядом, громко посапывая. Его ноги нелепо выпирали со старой детской раскладушки, которую он перерос сантиметров на тридцать минимум. Подумав, как всё-таки удачно я получил травмы, я сел на кровать. Зевнув и протерев глаза, я аккуратно обошёл своего спящего друга и вышел на кухню. Моё внимание привлекла записка на холодильнике — она висела на большом магнитике в виде ананаса.

— Мальчики, мы с Лизонькой на выходные уехали к бабушке. — Я начал читать вслух. — Нужно помочь на огороде. Если станет скучно — приезжайте к нам, бабуля будет рада. Мама.

Я озадаченно почесал затылок и направился в ванную. Медленно снял с себя бинты и загляделся на свои руки. Несколько глубоких порезов красовались на коже в окружении ссадин поменьше. Когда я быстро залез в душ, раны обдало неприятным жжением. Я аккуратно промыл своё плечо, с которого понемногу начинал спадать отёк. Рассмотрев место укуса, я лениво подумал, что шрам останется внушительным. Закончив водные процедуры, я перевязал свои руки свежим бинтом. Рана на виске выглядело поприличней, поэтому я лишь залепил её пластырем. Выйдя из ванной комнаты, я принялся готовить завтрак, который давно обещал Артёму. Нелепо начистив картошку, практически не задействуя правую руку, я принялся натирать её на тёрке. Через некоторое время кухня наполнилась приятным запахом горячих драников и свежезаваренного кофе. Словно учуяв, на кухню вывалился сонный Артём, протирающий глаза. Завидев еду на столе, он резко проснулся и приятно удивлённый уставился на меня.

— Нихера себе. — Артём невинно захлопал глазами. — Я думал тут мать готовит.

— Нет её. — Я кивнул в сторону записки и продолжил мыть посуду.

Он прочитал содержимое бумажки в слух, бубня себе под нос, а после весело присвистнул.

— Хата свободна, получается. — Он хитро повернулся в мою сторону, но обратив внимание на бинты, резко опешил. — Ну… Пить не будем, наверное.

— Конечно, не будем. — Я выключил воду и принялся вытирать руки. — Надо домой сходить и поискать зацепки.

Друг разочаровано выдохнул. Мы сели завтракать, быстро расправившись с драниками. Пока Артём ушёл в душ, я быстро оделся и сел перечитывать свой блокнот, выписывая пометки на полях. Я не знал, что конкретно хочу найти, поэтому записал всё, что могло оказаться полезным. Когда друг вернулся и оделся, мы поехали к моему дому. Всю поездку ему названивала подруга, выпытывая где и с кем он сейчас находится. Артём громко ругался, а я не мог перестать с него смеяться.

Заехав во двор, я сразу заметил знакомую фигуру, грустно сидящую на качелях.

— Вот же блять… — Я приложил руку к виску и закрыл глаза.

Друг кинул на меня вопросительный взгляд и перевёл глаза на двор. Увидев Таню, он приподнял брови.

— Подружка твоя сидит? — Поинтересовался Артём.

— Она не моя подружка. — Я раздраженно убрал руку от головы. — Просто она мне с утра написывала, гулять звала, а я слил.

Артём скривил губы и беззвучно хихикнул. Я грозно глянул на него, от чего он рассмеялся в голос.

— Ну слил и слил, что такого-то? — Артём беззлобно посмеивался. — Сам же сказал, что тебе похуй на неё.

— Да как-то некрасиво получилось… — Я замялся и снова глянул на сидящую поодаль Таню. — Зря я, наверное, тогда ей ответил… Всё равно ничего дельного не рассказала.

Под смешки Артёма мы вышли из машины, что сразу заметила девочка на качелях. Она неуверенно встала и направилась в нашу сторону. Я лишь успел обреченно посмотреть на лукаво улыбающегося Артёма, как Таня подошла вплотную ко мне. Рассмотрев меня ближе она издала испуганное «Ой» и прижала кулаки к груди.

— Ты… Ты в порядке? Что с тобой произошло? — В её взгляде читалось беспокойство.

Я посмотрел в её лицо и сразу же перестал злиться. Чтобы я не думал обо всей этой ситуации, она точно казалась мне очень милой девочкой.

— Да с чудовищем из подвала подрался просто. — Артём сказал это и невинно улыбнулся.

Я очень медленно повернулся на него и злобно сверкнул глазами, от чего друг улыбнулся ещё шире и по-детски захлопал ресницами.

Таня еле заметно закатила глаза и цокнула языком.

— А ты шутник, я смотрю. — Она сказала это непривычно низкой и язвительной для себя интонацией.

Я немного опешил, а Артём после этого заинтересованно глянул в её лицо. Она смотрела прямо ему в глаза, злобно просверливая в нём дыру, от прежней кроткости и стеснительности, которые я видел в ней при каждой нашей встрече, не осталось и следа.

— А у тебя, я смотрю, нет чувства юмора. — Артём саркастично повёл бровью.

— У меня как раз-таки оно есть. — Таня насмешливо ухмыльнулась. — Но не уровня престарелого КВНщика.

Я еле сдержался, чтобы громко не засмеяться с того, как Артёма осаживает эта маленькая девочка. Если другие сразу же таяли перед ним, то Тане, определенно, его общество не очень нравилось.

— Да неужели. — Артём скрестил руки на груди и опустил голову ниже. — Может, продемонстрируешь?

— Думаю, роль клоуна здесь уже занята. — Таня снисходительно приспустила веки, сверля моего друга тяжелым взглядом.

Не выдержав, я отвернулся и беззвучно рассмеялся, поперхнувшись воздухом, и начал громко кашлять. Глаза Артёма расширились от удивления, он рассерженно нахмурился и обвёл её ядовитым взглядом. Казалось, между ними залетали молнии. Отдышавшись, я повернулся обратно к ребятам.

— Так, давайте без этого. — Я подавил в себе смешок и вернул спокойное выражение лица. — Со мной всё в порядке, навернулся просто, не бери это в голову.

— Ну хорошо… — В глаза Тани вернулась прежняя нежность. — Может, всё-таки погуляем немного? Я тебе ещё расскажу кое-что…

— Он сегодня со мной гуляет. — Не меняя раздражённой позы, бросил мой друг.

Лицо девочки вновь мгновенно изменилось на пассивно-агрессивную физиономию, она бросила на Артёма быстрый взгляд.

— Можешь с нами пойти. — Сказала она резко. — Если хуйню нести не будешь.

Услышав из её уст мат, я невольно приоткрыл рот. Таня привстала передо мной с совершенно незнакомой стороны.

— Девочка, ты за языком следить не думала? — Артём раздражённым взглядом просверливал в ней дыру.

— Во-первых, — Таня медленно повернулась в его сторону, её глаза расширились и засверкали огнём. — я тебе не девочка. Во-вторых, не тебе меня учить, мальчик. Твой мат на весь дом стоял, когда вы у Кирилла тусу ночью устроили.

Если бы можно было сесть — я бы сел, настолько я был в шоке со всего, что сейчас происходило. Таня горделиво подняла голову и скрестила руки, последний раз сверкнув глазами в Артёма. Если раньше она виделась мне слабым котёнком, то сейчас передо мной стоял маленький опоссум, обнаживший свои острые зубки. Я заметил в её лице черты Сергея и улыбнулся про себя. Я бросил быстрый взгляд на Артёма. Его лицо немного расслабилось, и я заметил огни заинтересованности в его глазах.

— Что, подслушивала? — Он прищуривался и иронично ухмыльнулся.

— Ага, со стаканом у потолка стояла. — Танин голос звучал низко и громко. — Всю ночь слушала, представляешь.

Я не понял, пошутила она сейчас или нет. Артём вальяжно опёрся о капот машины, не убирая скрещенных рук.

— Ничего другого от ебанутой сталкерши я и не ожидал. — Сказал Артём, не сводя с неё глаз.

Я кинул злой взгляд на друга, намекая, что он перебарщивает. Но, к моему удивлению, Таня лишь насмешливо улыбнулась и наклонила голову в сторону.

— Избавь меня от своих влажных фантазий, пожалуйста. — Она с прищуром смотрела в глаза Артёма.

Я стоял между ними, не понимая, что сказать. К счастью, Таня быстро потеряла к другу интерес и снова выжидающе посмотрела на меня.

— Ну что, пойдём гулять? — Девочка невинно захлопала глазами, а её щеки немного порозовели.

— Э-э, ну… — Я попытался отойти от шока и взять себя в руки. — У нас дела ещё кое-какие есть. Может, попозже…

— Отлично! — Она ласково улыбнулась, обнажая разноцветные брекеты. — Я тебе попозже напишу, хорошо?

Не дав мне ответит, она быстро побежала к подъезду и скрылась за дверями. Я ещё несколько секунд молча стоял, ошарашенно хлопая глазами.

— Это та «милая маленькая дочка дядьки»? — Я услышал за своей спиной удивлённый и одновременно раздражённый голос Артёма. — Что за это пиздец?

Я медленно повернулся к нему, непонимающе уставившись в его лицо.

— Я без понятия, что это было. — Сказав это, я растеряно улыбнулся. — Я никогда не видел её такой.

Артём хитро улыбнулся.

— Ну, может, влюбилась в меня. — Друг сказал это своей фирменной интонацией. — Вот и ведёт себя странно. Бывает.

Я громко захохотал, пока на лицо Артёма опускалась недовольная гримаса.

— Ну-ну. — Я засмеялся ещё громче.

Через некоторое время мы зашли в квартиру. Я прошёл в комнату и устало закрыл глаза, завидев разбитый стеклопакет. Я сразу же прикинул в голове, во сколько мне обойдётся его замена, и вымученно поднял голову вверх, шумно вздыхая. Артём стоял у стола и сверлил взглядом перепачканный кровью пол. Ещё недавно возбужденного и активного друга в миг накрыла тяжёлая тоска, на которую я не мог повлиять.

— Я приберусь. — Артём сказал это сухо, не поднимая стального взгляда с пола. — Ты пока иди ищи, что тебе там надо было.

Я кивнул и отправился в коридор. Поставив стремянку, я залез на антресоль и принялся скидывать с неё пыльные пакеты. Когда я убедился, что достал всё, что было, я спустился вниз и сел на пол, начав выкладывать содержимое перед собой. Перебрав кучу хлама, я наткнулся на старый фотоальбом. Я принялся неспешно листать его, наблюдая за молодостью своих родителей: снимки со свадьбы, с отдыха на море, с месячным мной на руках юной мамы. Я не листал фотографии с момента их смерти, поэтому смотрел на всё это будто впервые. Я шумно захлопнул альбом, решив, что на сегодня мне хватит воспоминаний. Из него вылетела старая фотография, приземлившись мне на колено. Я заинтересовано поднял карточку полароида: со снимка на меня смотрела мама, наверное, лет в триналцать. Она была одета в древнее славянское платье и шубу, коса в лентах свисала с плеча, доходя до бёдер. Она аккуратно держалась за неё левой рукой, в правой виднелся огромный букет засушенных полевых цветов и какое-то полено. На фоне возвышался вечерний зимний лес. «Ну, праздник какой-то был, наверное» равнодушно подумал я, поворачивая фотографию обратной стороной. Выцветшей ручкой виднелась надпись.

— «А ни Мара ни Морока не смиемо славити» — Прочитал я вслух, вопросительно подняв бровь. — «Четвертое декабря девяносто девятого».

Я ещё немного покрутил фотографию в руке и почесал раненный висок.

— Что это за херня?.. — Сказав это, я открыл камеру на телефоне и сфотографировал надпись. — Надо Дане скинуть.

— Ты там с кем разговариваешь? — Раздался приглушённый голос моего друга.

Я поднялся и зашёл к нему в комнату. Артём практически полностью убрал следы недавнего побоища. Я протянул ему фотографию. Он заинтересованно хмыкнул, внимательно рассмотрев её с двух сторон.

— У тебя мама язычницей была что ли? — Артём буднично взглянул на меня, возвращая снимок.

— Э-э, нет?… — Я неуверенно посмотрел на друга. — Не знаю?

— Ну тут что-то про Мару написано же. — Артём удивлённо поднял брови. — Да ладно… Чтобы ты и не разбирался в этой херне?

— А я должен что ли? — Я недовольно надул губы.

— Ну так это же ты у нас умный и начитанный мальчик. — Артём саркастично улыбнулся и захлопал глазами. — А славянских богов не знаешь?

— Да пошёл ты нахуй. — Я обиженно прищурился. — Я тебе всю историю совка расписать могу, если хочешь, но за древних славян, извините, не шарю. И вообще, я не гуманитарий.

Артём хохотнул и снова принялся мыть пол.

— Не гуманитарий он, блять. — Артём двигал тряпкой по полу, улыбаясь. — Мару даже дети знают. Как думаешь, чьё чучело на масленицу сжигают, а, Кира?

Он громко акцентировал внимание на моём новом прозвище, а я устало закатил глаза и вернулся обратно в коридор.

Больше ничего интересного в груде хлама я не нашёл, кроме пары писем своего отца, которые я закинул в портфель. Убрав все вещи обратно на антресоль, я вернулся в комнату и устало сел на кровать. Артём неаккуратно затягивал пищевой плёнкой дыру в окне, обильно обматывая всё скотчем. Телефон издал звук уведомления и я заинтересованно открыл диалог с Данилом.

— «Этой фразой начинали ритуал для Марены.» — Я читал вслух. — «Люди кидали горящие поленья в болото. А четвёртое декабря — день этой богини. Если интересно, можешь зайти, бабушка лично тебе расскажет с подробностями, а то она уже на меня косо смотрит.»

Артём хихикнул, а я поблагодарил друга и вернул телефон в карман. Я задумался и снова достал свои воспоминания из тёмного ящика. Я стал анализировать какие-то вещи, которые мне казались неважными. Мама любила собирать травы и подолгу бродить по лесу. Мелочь, присущая многим людям, выросшим в лесной местности, но сейчас мне виделось это странным. Она всегда отказывалась от покупных трав и чаев, всё засушивала самостоятельно. Она никогда не отмечала рождество и пасху, от чего изредка вздорила с отцом. Сейчас казалось абсолютно очевидным, что Артём прав, и она была язычницей. Это странно, учитывая, что моя бабушка была очень набожной, собирая иконы по всему дому. Я напрягся и начал шуршать на подкорке сознания, пытаясь вспомнить, какие у неё были отношения с дочерью, но ничего интересного не пришло мне в голову.

Артём, давно закончивший, выжидающе смотрел на меня и устало вздыхал.

— Алло, приём. — Он помахал рукой перед моим лицом. — Вызываем Киру.

— А? — Я вернулся в реальность и хмуро глянул на друга. — Да прекрати ты махать уже!

Он выставил руки в бок и выпрямился надо мной.

— Всё, можем домой идти? — Он глянул на меня сверху вниз. — В магазин за пивом забежим ещё.

Я укоризненно зыркнул на него, Артём лишь закатил глаза.

— Да я же не заставляю тебя со мной пить. — Он сказал это, не опуская глаз. — Пару баночек себе возьму и всё.

Не став ничего ему отвечать, я встал и направился к выходу, в последний раз уныло глянув на разбитое окно. Накинув портфель и уже готовясь выйти, мне написала Таня и сказала, что ждёт нас снизу. Я обрадовал этой новостью Артёма, на что тот тихо выругался.

Мы вышли на улицу, там стояла переодевшаяся девочка — она надела чёрный длинный сарафан с пышными длинными рукавами и туфли на высокой платформе, отчего казалась чуть выше и стала доходить мне до подбородка. Она нежно улыбнулась мне, неловко переминаясь с ноги на ногу, а завидев моего друга, в её лице резко заиграли ледяные нотки.

Мы отошли к машине и синхронно закурили вместе с Артёмом. Друг настолько пристально смотрел на Таню, что, казалось, сейчас просверлит в ней дыру.

— Мы тут стоять будем или пойдём куда-нибудь? — Девочка смущенно опустила глаза.

— Поедем. — Артём сказал это, не сводя с неё глаз. — Куда хочешь?

— Никуда. — Её лицо снова резко изменилось на пассивно-агрессивное, веки опустились, а губы расслабились. — Я к незнакомым мужикам в машину не сажусь.

— А гулять с незнакомыми мужиками нормально? — Артём поднял брови и весело улыбнулся.

— Кирилл не незнакомый мужик. — Таня сказала это с полной серьёзностью. — Он, вообще-то, часть семьи.

Я немного опешил от подобного заявления и смущенно прикусил внутреннюю сторону щеки. Артём беззлобно усмехнулся.

— Ну так я без него ехать не предлагаю. — Сказал друг, затягиваясь дымом. — Не, если ты настаиваешь…

— Да завались ты. — Девочка сощурилась и надула губы. — К набережной поехали, на аллею.

Артём буднично пожал плечами и скинул бычок под ноги, садясь в машину. Я немного постоял, докуривая. Таня была рядом, изредка поглядывая на меня сквозь волосы, накрывшие её лицо. От неё доносился приятный сладкий шлейф, которым я привычно наслаждался. Я выбросил бычок и сел спереди, подруга устроилась сзади, и мы тронулись. Артём глянул на неё в зеркало.

— Тебе с ровесниками неинтересно что ли? — Он сказал это, вернув взгляд на дорогу.

— Думаешь, ты от них сильно отличаешься? — Таня ответила, не отводя взгляд от окна.

— Точно, извините. — Артём усмехнулся. — Куда мне до пятнадцатилетнего школьника.

Таня тяжело вдохнула и посмотрела на переднее кресло, в котором сидел мой друг.

— Мне шестнадцать вообще-то. — Она буркнула это с прищуром.

Я вышел из мыслительного транса и повернулся на неё.

— Я про день рождения твой забыл? — Я растеряно захлопал глазами. — Прости, совсем с этой работой из головы вылетело…

— Да ничего страшного. — Она смущенно улыбнулась и густо покраснела, замахав руками. — Я всё понимаю, ты и не должен был…

— Шестнадцать, это, конечно, многое меняет. — Артём перебил её и снова глянул в зеркало заднего вида. — Вопрос остается открытым.

— А это какая-то огромная разница в возрасте или что? — Доброе лицо Тани привычно сменилось на агрессивную гримасу. — Что ты такого испытал за эти четыре года… Как там тебя зовут?

Артём громко хихикнул, резко входя в поворот. Я дёрнулся на него, но быстро вернулся в исходное положение. «Началось…» буднично подумал я.

— Артём, приятно познакомиться. — Он сказал это, наблюдая за ошалевшим лицом девочки в зеркало.

— Ты совсем ебанутый что ли, Артём? — Она вспылила и ошарашенно захлопала глазами. — Мастерство дрифта кому-нибудь другому показывай.

— Дрифт на девятке? — В глазах Артёма загорелся огонёк, он широко улыбнулся, не сводя глаз с дороги.

— А на переднем приводе, по твоему, дрифтить нельзя? — Таня оскалилась и злобно зыркнула в зеркало, ловля взгляд друга.

Я заметил, как Артём заинтересованно, словно дикий зверь, облизнул зубы.

— А ты, я погляжу, осведомлённая? Водить умеешь? — Друг иронично хмыкнул.

— У отца «М2», трёхлитровая, вопросы ещё будут? — Таня устало подняла глаза. — Или тебе продемонстрировать?

— Ещё я бабу за руль не садил. — Сказав это, Артём глянул меня.

Под бубнёж этих двоих, я плавно перенёсся в свои размышления. Не скажу, что я не умел общаться с людьми, просто, зачастую, мне это было неинтересно. Бесконечные разговоры в компании больше одного человека меня быстро изматывали. Тем более, за эту неделю на меня свалилось слишком много впечатлений, что отняло все силы для бурных дискуссий. Артём, заметив мой затуманненый взгляд, прекратил препираться с Таней, за что я благодарно улыбнулся, поймав его взгляд. Оставшуюся дорогу мы молча ехали под музыку друга.

Мы припарковались чуть поодаль от аллеи и не спеша зашагали в её сторону.

— Что ты хотела рассказать? — Я начал разговор и достал сигарету, игнорируя табличку о запрете курения.

— А, да… — Таня замялась и посмотрела себе под ноги. — Ты, наверное, подумаешь, что я с ума сошла…

Мы с Артёмом переглянулись и выжидающе посмотрели на девочку, идущую посередине.

— Ты мне тогда запретил за дом ходить, помнишь? — Она неуверенно заговорила. — Ну, типа маньяк там какой-то гуляет…

Я сжал челюсти, моё тело напряглось. В глазах друга загорелся интерес.

— Я не дурочка совсем, не подумай! — Она порывисто взглянула на меня и покраснела. — Я туда не ходила, но… Начала наблюдать из окна периодически. Тем более, я у папы спросила, он сказал, что десять лет назад там тоже какой-то ненормальный людей вырезал…

— Что? — Мои глаза округлились. — Что тогда было?

— Да он мне толком не объяснил, только сказал, чтоб я допоздна одна не гуляла… — Таня смотрела себе под ноги, вспоминая. — Типа, тогда давно несколько человек у нас во дворе мёртвыми нашли, мужики какие-то…

— Я не знал… — Я ошарашенно уставился перед собой. — Удивительно, как это прошло мимо меня.

— Ты, наверное, уже переехал к тому времени. — В беседу подключился Артём, что-то обдумывая.

— Ну так вот… — Немного помолчав, Таня продолжила рассказ. — Я иногда на подоконнике сидела и в это окно поглядывала, ну так, не прям, чтоб специально… Просто интересно было.

Девочка замолчала, стыдливо пряча глаза в пол. Я слабо дотронулся до её плеча, от чего она вмиг порозовела и пришла в себя.

— А вчера вечером, кажется, я его увидела… — Таня замялась, подбирая слова. — Только, как бы сказать… Он очень странно выглядел.

Круглыми от шока глазами, мы переглянулись с моим другом.

— Как оно… он выглядел? — Я перевёл на неё удивлённый взгляд.

— «Оно», лучше и не скажешь. — Девочка вяло усмехнулась. — Вроде человек, мужик какой-то в пальто… А вроде… Не знаю, как это описать.

Я тяжело нахмурился и стал обдумывать услышанное. Почему оно показалось Тане?

— Я папу позвала посмотреть, а он когда подошёл, сказал, что никого там нет, и я придумываю… — Она подняла на меня слёзный взгляд. — А я правда его видела! Он прямо мне в глаза смотрел… Страшный такой…

Я остановился. В голову ударило осознание, тело обдало неприятными мурашками. Артём, в очередной раз, прочитав всё по моему лицу, встал и обеспокоенно уставился на Таню. Мы быстро переглянулись, Артём кивнул.

— Вы чего? — Девочка непонимающе уставилась на нас.

— Помнишь, я сказал, что Кирилл с монстром из подвала подрался? — Артём серьёзно глянул на неё. — Это не шутка была.

Таня растеряно захлопала глазами, обдумывая, серьёзно ли это сказал мой друг, или он снова подшучивает на ней. Она перевела на меня обреченный взгляд, я коротко кивнул ей.

— В смысле… — Девочка испугано зашептала. — Это… Это правда чудовище какое-то?

— Правда. — Я осторожно начал говорить. — Сначала оно утащило работника из коммуналки, потом Кузьмича, который у нас двор подметал. На днях пыталось ко мне зайти…

Таня опешила и рассеяно замотала головой. Я резко вспомнил о вещице в портфеле и начал быстро рыться в нём, перебирая содержимое. Достав амулет, я повесил его на первую попавшуюся нитку и порывисто подошёл к девочке. Она неподвижно застыла и уставилась на меня. Я аккуратно отодвинул её волосы с плеч и обвил руками шею, привязывая оберег. Я почувствовал, как нагрелась её кожа, а дыхание стало прерывистым. Я мельком перевёл взгляд на её глаза, плотно наклонившись к шее. Её лицо полностью покраснело, а веки на глазах опустились, но, совершенно точно, не так, как при разговоре с моим другом. Когда я отошёл, на её лице ещё на несколько секунд оставалась томная тень, которую она быстро спрятала, мельком глянув на Артёма.

— Что это? — Она тихо спросила.

— Оберег, с ним оно тебя не тронет. — Я ненадолго замялся, вспоминая название. — Посмотри потом в магазинах «одолень-траву» и развесь их на каждой стене, особенно под окнами…

— Хорошо… — Таня не стала задавать лишних вопросов и уныло посмотрела в сторону.

— И это… — К нам неспешно подошёл Артём. — Ранним утром и при первых сумерках сиди дома. И в окно это больше не смотри.

Таня кивнула и мы пошли дальше. В воздухе повисло напряженное молчание, которое пытался нарушить Артём глупыми шутками, на что получал пассивно-агрессивный взгляд от девочки. Мы сели на лавочку около набережной, я обвёл обеспокоенным взглядом Таню. Заметив это, она ласково посмотрела на меня, призывая не беспокоиться.

— Я всё равно через два года уже школу закончу. — Таня вяло улыбнулась, смотря в воду. — И уеду отсюда. Кстати, как, говоришь, твой универ называется?

Я расслабленно улыбнулся и хотел ответить, но нас прервал истеричный женский вопль, доносившийся откуда-то со стороны. Я посмотрел в сторону звука и растеряно раскрыл рот. К нам злобной походкой приближалась девушка, в которой я смутно узнал несостоявшуюся подружку Артёма. Завидев её, глаза друга округлились не меньше того, как когда мы впервые увидели нечто под окнами. Он резко встал и раздражённо побежал в её сторону, не дав к нам приблизиться.

— Это кто? — Таня невинно улыбнулась и захлопала ресницами, медленно поворачиваясь ко мне. — Ваша подруга?

— Если бы. — Я устало смотрел в сторону, где начала происходить громкая сцена.

Таня как-то странно хмыкнула и медленно встала со скамейки, поправляя платье. Я вопросительно уставился на неё. Когда она собралась направиться в сторону пары, я неосознанно схватил её за запястье, поворачивая к себе. Я был готов увидеть привычное смущение на её лице, но она лишь хитро приспустила веки и слабо ухмыльнулась.

— Не переживай. — Сказала она, не меняя выражения лица. — Давай, пошли.

Не успев ей возразить, она быстро схватила меня свободной рукой и потащила в сторону друга. На секунду я удивился, откуда столько силы в этом маленьком создании. В несколько мгновений мы оказались рядом с ругающейся парой. Девушка замолчала и обвела нас злобным взглядом, задержав глаза на Тане. Даже на платформе дочка дяди была ниже нас всех, но это не мешало ей смотреть на незнакомку свысока.

— Привет. — Девочка сказала это своей милой интонацией, но в глазах сверкала сталь. — У вас всё нормально?

Подруга Артёма на секунду опешила, но после сразу же налилась гневом пуще прежнего. Она резко повернулась на моего друга, на её лбу выступили морщины от напряжения.

— Это так ты со своим другом гуляешь? — Прошипела девушка. — Таскаясь с малолетними шлюхами?

Глаз Артёма дёрнулся, а я на секунду забеспокоился, как бы друг окончательно не вышел из себя. Я нахмурился, готовый отстоять честь подруги, но Таня не дала нам с Артёмом что-либо сделать.

— Ты этой шлюхе в глаза посмотри, для начала. — На лице девочки исчез всякий намёк на кроткость. — Что застыла? На меня смотри, говорю.

Я увидел ещё одну новую эмоцию на её лице. Насмешливость и снисходительность сменились ледяным оскалом, полным серьёзности. На лице девочки не дрогнул ни один мускул, когда на неё медленно и злобно оборачивалась незнакомка. Таня только брезгливо повела губой, не моргая.

— Что ты сейчас сказала? — Девушка ядовито выцедила, не дыша.

— А ты не только тупая, — Лицо Тани застыло в ледяной пугающей гримасе. — но ещё и глухая. Со мной разговаривай, если претензии есть, а не на нашего друга ори.

Не дав что-либо ответить, девочка продолжила.

— Не знаю, из какой дыры ты вылезла, — Таня сказала это, не моргая. — но у нас здесь за слова принято отвечать. Я тебе с радостью распишу, почему ты тупая, а ты мне за шлюху что-нибудь ответить сможешь?

Определенно, девушка не ожидала подобной реакции. Внешний вид Тани и её миловидное лицо вводят в заблуждение, от чего эффект неожиданности ощущается ещё сильнее. Отойдя от ступора, она была готова вцепиться в волосы девочки, но та лишь холодно улыбнулась, придавая себе ещё более пугающий вид, похожий на безумие пациента психбольницы.

— Даже обидно, что помимо кулаков, ты ничего предложить не можешь. Вот он, первый признак низкого интеллекта. — Таня расплылась в злобной улыбке, так и не моргнув. — Только потом не плачь, когда я тебе свидание в лесопосадке организую. А я точно организую, если ты ещё раз о чём-то подобном подумаешь, глупышка.

Мы с Артёмом шокировано переглядывались, не решаясь лезть в женские разборки.

Уголок рта девушки дрогнул, она явно была далека от подобных разборок и каких-то «понятий». Она оценивающе смотрела на мою подругу, размышляя над серьёзностью её слов. Я понимал, что Таня, скорее всего, не блефует, потому что знал, чья она дочь. Девочка прекрасно понимала своё положение, пользуясь всеми его благами, отчего разила уверенностью, которую на инстинктивном уровне улавливала незнакомка.

В очередной раз не дав девушке ответить, Таня порывисто обняла руку Артёма и невинно улыбнулась, хлопая глазами, как она любит делать.

— И на Тёму так не смотри. — Таня сверлила её глупым взглядом. — Если бы ты была поумнее, знала бы, что навязчивость и агрессивность — самые отталкивающие качества в девочках. Или тебя что, папа в детстве недолюбил?

Казалось, Таня попала в самую болезненную точку девушки напротив. Она в последний раз подняла на Артёма разочарованный дикий взгляд и резко развернулась, убегая на каблуках. Я опешил и молча уставился на девочку, отпускающую руку моего друга. На лице Артёма вновь промелькнула тень вины, но её быстро сменило нарастающее раздражение.

— Ты сейчас что сделала?.. — Он сказал это, не сводя глаз с убегающей подруги.

— Оказала тебе услугу. — Невинная улыбка сползла с её лица. — Можешь за ней побежать, если ты настолько тряпка, только в одну машину после этого я с тобой точно никогда не сяду.

Прохожие заинтересованно наблюдали за развернувшейся картиной, а девочка устало выдохнула и зашагала вперёд. Я попытался найти в себе хоть немного сострадания к убежавшей девушке, но у меня не получилось. Я прекрасно помнил их «отношения» с моим другом и как филигранно его подруга давила на слабые места товарища, пользуясь этим. Каким бы бабником и тяжелым человеком не был Артём, в нем жило слишком много жалости и вины. Друг, всё ещё смотрящий в даль, нервно потянулся за сигаретами. Я почувствовал укол стыда за поведение своей знакомой, которая, абсолютно точно, не понимала, что она сейчас сделала. Как я и заметил ранее, у неё были проблемы с чувством такта.

— Артём… — Я медленно начал. — Ты как?

На моё удивление, друг коротко хохотнул и удивлённо поднял брови.

— Вот это цирк. — Сказал он, не поворачиваясь ко мне. — Твоя Таня настоящая змея, братан.

Я растеряно округлил глаза, а мой друг повернулся ко мне, иронично улыбаясь.

— Ты смотри, как бы она тебя в лесопосадку не вывезла. — Артём коротко рассмеялся.

Я непонимающе уставился на него. За несколько дней в моём лучшем друге, определенно, произошли изменения. Сейчас я не видел в его глазах жалости, только усталое облегчение и тень смущения, которую он старательно прятал за уверенной ухмылкой.

Мы медленно зашагали за Таней, идущей чуть впереди. Я не понимал, как мне к ней относиться. Моё представление о маленькой беззащитной девочке, густо краснеющей от одного взгляда, начало рушиться, словно карточный домик. Она шла, горделиво выпрямившись и задрав голову. Блондинистые, золотые волосы собирались в объёмные волны, ударяясь с каждым шагом об её спину. Маленькие и аккуратные черты лица разили непривычным снисхождением, в синих глазах горело пламя. Она была похожа на тайфун, готовый снести всё на своём пути без капли сожаления. Мы неспешно приближались к маленькому магазину, Артём будто вышел из транса. Всю дорогу друг шёл молча, о чем-то серьёзно размышляя.

— Давай зайдем. — Буднично сказал друг. — Теперь точно надо выпить взять.

Я понимающе кивнул, а Таня заинтересованно обернулась в нашу сторону. Я вопросительно уставился на неё, выгнув бровь, а Артём лукаво улыбнулся.

— Что, тоже хочешь? — Сказал он, насмешливо щуря глаза. — А тебе не рано пиво пить?

— Я не пью пиво. — Сказал Таня, холодно зыркнув на моего друга.

Я, незаметно для других, облегчено выдохнул, но девочка вновь вернула мне шокированное выражение лица.

— Водку давай. — Она безэмоционально захлопала глазами, расслабив лицо. — Только хорошую.

Артём изумлённо округлил глаза, подняв брови, а я сверил подругу непонимающим взглядом, полным осуждения.

— Что? — Она нахмурилась и мило надула губы. — Ничего другого я не пью, только самогон, разве что… Но за этим надо к деду ехать, я только ему доверяю в этом вопросе.

Мы продолжили молча сверлить подругу взглядом.

— Да что?! — Таня обиженно поджала губы. — Язык проглотили что ли?

— А на балалайке ты ещё не играешь, случайно? — Артём подавил в себе смешок. — Или в меховой ушанке ходишь?

— Чем тебе ушанка не угодила? — Девочка ответила серьёзно, не уловив иронии. — А играю я на домре. Это не балалайка, если что.

Я представил Таню около зимней избушки в большой меховой шапке, играющую на домре, и неспешно потягивающую самогон. Я невольно улыбнулся с того, как она органично вписалась в этот образ.

— Ещё я пиздюков водкой не поил. — Голос друга выдернул меня из фантазий. — Ты же сдохнешь после второй рюмки. Что нам потом с твой тушей делать? Бате принести?

Лицо девочки окрасилось ехидной гримасой, она неспешно подошла к Артёму.

— Поспорим? — Она натянула на себя невинную улыбку, сцепив руки за спиной. — Проиграешь — я сажусь за руль твоей девятки. А если выиграешь…

Таня немного опустила голову на бок, наклоняясь к Артёму, заигрывающе смотря на него снизу вверх.

— Проси что угодно. — Она смотрела в лицо друга, не моргая. — Я могу достать тебе всё, что захочешь.

— Ну, прям всё? — Артём хищно глянул на неё, немного наклоняясь вперёд. — «Ромашки» от

«мерина 16», разноширокую резину, спорт ковши, каркас безопасности, выхлоп «Стронг» прямоток, руль «момо»…

— Ты ебанулся что ли? — Я перебил своего друга, осуждающе сверля его глазами. — Не будем мы пить никакую водку.

С лица подруги пропал хитрый прищур, она виновато опустила глаза и надула губы. Я устало вздохнул и двинулся к входу в магазин.

— Я тебя услышала. — Еле слышно произнесла девочка, незаметно поднимая глаза на Артёма. — Позже вернёмся к этому.

Артём лукаво ухмыльнулся, ничего ей не ответив. В магазине друг набрал себе алкоголя, а я купил сигарет. Таня молча бегала хвостом за моей спиной. Вернувшись на улицу, я достал телефон и посмотрел на время. Экран показывал полшестого.

— Вечереет. — Отметил я, убирая телефон в карман. — Отвезём тебя домой.

Таня кротко согласилась, и мы направились к машине. Доехав до моего дома, мы ещё недолго посидели внутри.

— Постарайся вечером никуда не выходить. — Я сказал это, повернувшись к Тане через сиденье. — Если вдруг что — сразу звони, номер знаешь.

Девочка сидела молча, смущённо улыбаясь и быстро кивая.

— Если брать не буду — звони Артёму, я тебе скину контакт. — Я резко взял телефон в руки, отправляя подруге сообщение. — И, пожалуйста, игнорируй эту тварь. Не смотри в окна, не сиди одна на качелях и, обязательно, купи то, что я тебе сказал, как можно скорее. Всё понятно?

Я поднял на неё быстрый и серьёзный взгляд, от чего она покраснела пуще прежнего.

— Всё понятно. — Она повторила фразу и ласково улыбнулась. — А ты сюда ещё придешь?..

— Думаю, ты первая его пришествие заметишь. — Насмешливо кинул Артём, не поворачиваясь.

Таня полностью проигнорировала моего друга, продолжая смущённо смотреть мне в лицо, выжидая ответ.

— Приду, конечно. — Сказал я буднично. — На днях точно, когда за компом покупатель приедет.

— Ну хорошо. — Сказав это, Таня потянулась к ручке дверцы. — Пока, Кирилл…

Открыв дверь, она раздражённо глянула на моего товарища.

— И Артём. — На этой фразе она хлопнула дверцей и направилась к подъезду.

Мы остались одни в машине. Артём закурил, выставив руку в окно, попутно заводя машину. Он медленно повернулся на меня, выезжая со двора.

— Пиздец. — Констатировал друг, возвращая взгляд на дорогу.

— Пиздец. — Согласился я, закуривая.

Артём включил мою музыку и мы молча доехали до его дома. Всю дорогу я прокручивал в голове сказанное Таней, надеясь, что амулет сможет её защитить от нечисти под окнами. Я не был уверен, что поступил правильно, рассказав подруге правду. С другой стороны, я бы не простил себе, если бы из-за моего молчания с ней что-нибудь случилось. Меня сильно удивляло с какой лёгкостью она поверила нам, не задав ни одного вопроса. Если раньше я бы мог легко объяснить это её детской доверчивостью, то сейчас же она мне виделась серым кардиналом, живущим себе на уме. «Что она задумала?» думал я, выходя из машины.

Артём растянулся на кровати с бутылкой в руке, пока я нервно отстукивал ногтями по подлокотнику компьютерного кресла. Передо мной лежало два старых письма.

— Ну что там? — Артём отхлебнул содержимое бутылки. — Давай вслух. Надеюсь, это не любовные записки.

— Ага, надейся. — Я неспешно покрутил конверт в руке и уставился на знакомый почерк. — Получателем мама была, правда, адрес странный… Деревня какая-то, я такую даже не знаю.

— Почему странный? — Спросил друг, попутно что-то печатая в телефоне.

— Потому что это не адрес её родителей. — Я слабо повёл губой и поднял глаза в сторону. — Бабушка с дедом в этом городе жили, если ты забыл.

Артём хмыкнул и продолжил печатать, попутно попивая пиво. Я ещё раз осмотрел шапку конверта, датой отправления был май двухтысячного. Прокашлявшись, я принялся неспешно читать.

— «Пишу тебе это письмо, пока Серёжа убежал по делам, не ругайся за почерк! Рада, любовь моя, как твои дела? Сегодня заходил к матушке, она сильно ругается за тебя. Почему ты не ходишь в школу?» — Я немного замялся и задрал бровь, но продолжил. — «Отец говорил, что без ученья нет уменья. Пожалуйста, поскорее возвращайся, матушка очень скучает по тебе, как и я. Хочу поскорее увидеть твои глаза. Как поживает бабуля? Может, приехать к вам на выходных, помочь на огороде? Только, прошу, не пиши, что ты сама со всем справишься. Через неделю уедем с Серёжей в другой город по делам, я бы очень хотел встретиться с тобой до отъезда. Надеюсь, ты помнишь, что я говорил тебе про лес? Береги себя, душа моя, я хочу увидеть тебя живой и здоровой. Не сердись, но я замолвил за тебя словечко на учёбе, чтобы без лишних проблем. Пожалуйста, ответь как можно скорее, я буду ждать твоего письма! Я приготовил для тебя сюрприз, так что возвращайся скорее. Целую. Твой Яша.»

Я молча уставился на последнее слово, непонимающе хлопая глазами. Было неловко читать любовные переписки родителей. Артём сел на кровати.

— А у тебя маманя оторвой была. — Он сказал это, откладывая телефон в сторону и бодро отхлёбывая напиток. — Школу прогуливала. Сколько ей тогда лет было?

— Четырнадцать… — Посчитав в уме, ответил я.

Друг весело присвистнул.

— Боюсь спросить, сколько было бате. — Сказал он, беззлобно ухмыляясь.

— Не уверен, что ты хочешь это знать. — Я грустно улыбнулся.

Друг знал, что мама рано родила меня, но никогда толком не интересовался про её с отцом разницу в возрасте. Откровенно говоря, я сам очень редко начинал что-либо рассказывать о семье, не тормоша лишний раз свои раны. Даже со своим лучшим другом.

— Пиздец, братан… — Артём нелепо улыбнулся.

— Ага, я в курсе. — Я раздражённо скривил губы и отвёл глаза. — По-моему размышлять над отношениями людей, которые давно умерли, сейчас не имеет никакого смысла.

Артём опешил и смущённо заёрзал на кровати, виновато опустив глаза. Залпом допив бутылку, на его лице снова красовалось привычное выражение.

— Что там за деревня, говоришь? — Артём подошёл и поднял к лицу конверт со стола.

Склонившись надо мной, он опёрся одной рукой об стол, а второй принялся отбивать название населенного пункта по клавиатуре. Развернув кресло к монитору, мы оба уставились на карту.

— Триста с хуем километров отсюда… — Артём задумчиво провёл рукой по волосам, выпрямляясь. — Ещё и дорога ублюдская. Часа четыре с половиной ехать в лучшем случае.

Я поднял на него удивлённый взгляд.

— Думаешь, есть смысл ехать туда? — Сказал я, постукивая пальцами по столу.

— Что-то мне подсказывает, что вся эта херня началась там. — Артём взял вторую бутылку и стукнул крышкой по столу. — Видимо, твоя мама жила с бабкой в деревне, а не дома с родителями. Походу, там было интересней, чем в школе.

На последней фразе друг тихо хохотнул и вальяжно сел на кровать. Его телефон назойливо сыпал уведомлениями, отчего я поднял на него вымученный взгляд и саркастично скривил губы. Заметив это, он ответил мне хмурой физиономией.

— Что? — Сказал он, не отрывая от меня недовольных глаз.

— Ты что, блять, опять за старое? — Я устало припустил веки, откидываясь на спинку кресла. — Дневное представление не помогло?

Артём закатил глаза и цокнул языком.

— Да всё уже, всё. — Друг быстро отхлебнул пива. — Конечная. В этот раз точно. Можешь Таню обрадовать.

Я закатил глаза, не меняя саркастичного выражения лица. Повернувшись к монитору, я ещё раз глянул на карту, с которой на меня смотрел маленький, выделенный контуром, кусок земли посреди леса. Глаза упали на второе письмо, лежавшее под моей рукой. На конверте не было никакой информации, только инициалы отца. Я развернул письмо и нахмурился, вопросительно выгнув бровь.

— Ну, читай давай. — Сказал Артём, выжидающе смотря на меня.

— Эм… — Я поднял непонимающий взгляд на друга.

Артём растеряно захлопал глазами, нахмурив брови. Друг подошёл и забрал письмо из моих рук.

— «Вороний глаз — три штуки» — Друг читал вслух. — «Вербена — пять штук, Собачья петрушка — на глаз. Прохудившиеся кости не подойдут, нужны свежие. За день ничего не есть и не пить. Ирисы отцветают через неделю, поспеши. В.»

Мы непонимающе уставились друг на друга и молчали некоторое время, обдумывая написанное. Я задумчиво опустил глаза.

— Ирисы, значит… — Я сказал это, смотря сквозь пол. — Мама протянула мне этот цветок во сне.

— Во сне? — Друг озадаченно посмотрел на меня. — Это когда ты тут орал, как ненормальный?

Я утвердительно кивнул, не поднимая глаз. Мне начало казаться, что я упускаю что-то важное. Что-то, что находится прямо у меня под носом.

— Что значит «В»? — Артём положил письмо на стол и скрестил руки. — Это писал не твой отец? Мама?

Я мельком глянул на бумажку и покачал головой.

— Не их почерк. — Констатировал я.

Друг хмыкнул и вернулся на кровать.

— «Лишь отдав то, что дорого — обретешь свободу.» — Начал я тихим голосом. — «Лишь вернув, что одолжено — обретешь то, что дорого.» Её слова.

Артём глубоко вздохнул и задумчиво уставился на меня.

— Почему ты сразу не рассказал? — Он скрестил руки на груди и укоризненно, но без злобы, посмотрел на меня.

— Не знаю. — Я рассеяно пожал плечами. — Подумал, что это не очень важно.

— Интересный ты человек, Кира. — Артём саркастично скривил губы. — Из своего Кузьмича на кровати целую трагедию устроил, а это — не очень важно?

Я не знал, что ему ответить. Периодически мне уже снилась мама, часто после этого я просыпался в слезах. Поэтому я не слишком серьёзно отнёсся к этой ситуации.

— Не понимаю, ты чародей что ли? — Артём бодро улыбнулся. — Экстрасенс? Ведьмак? Тебе до всей этой херни что-то подобное снилось?

— Нет… — Я весело рассмеялся. — Только как этот мужик пропал началось.

— Ну, что тебе сказать. — Артём театрально поднял глаза и надул губы. — Надо подключать Данила. Вернее, его горячо любимую бабульку. Сомневаюсь, что нам ещё кто-нибудь сможет помочь…

— Думаешь, она станет с нами разговаривать? — Я широко улыбнулся, иронично сверкая глазами. — Да она нас после того раза терпеть не может, братан.

Артём, задорно хихикнув, откинулся спиной на стену и скрестил ноги на кровати.

— Слушай, она хоть и бабка, но всё равно женщина. — Друг опустил на меня хитрый взгляд. — Думаю, мы сможем найти к ней подход.

Я весело рассмеялся, смотря на него с лёгким осуждением.

— Знаю я твои методы. — Я сказал это, не переставая смеяться. — Сомневаюсь, что она оценит.

Артём наигранно закатил глаза и подхватил мой смех.

— Да нормально всё будет. — Смеясь, он отпил содержимое бутылки. — Завтра зайдём к нашему сычу и будем думать.

Мы весело провели остаток вечера вдвоём. Устроившись на работу, я практически не виделся со своим другом, максимум, мы подолгу играли по сети на выходных. Я забыл, когда мы проводили столько времени вместе. Хоть это и звучало дико, но я, в какой-то мере, был благодарен нечисти за возможность проводить время с близкими, отдыхая от суеты.

Когда я лёг спать, мне снились смешные приключения со своими друзьями: Таня в большой шапке-ушанке носится за Артёмом, пытаясь ударить его балалайкой, пока Данил пьяный лежит под березкой, размахивая в стороны бутылкой святой воды, напевая народные мотивы. К несчастью, моя идиллия продолжалась недолго — из сновидения меня выдернул телефонный звонок. Сонно продрав глаза, я потянулся к телефону. Номер Тани на экране мгновенно разбудил меня, и я резко сел на кровати.