Когда судьба сильней

Глава 17

Мира открыла глаза от сильной боли в спине, приподнялась на локте и осмотрелась. Она лежала на большой тахте, укутанная стёганым шёлковым одеялом, в комнате на втором этаже дома Дамира. Комната была большой, уютной с современной мебелью. Через большое окно светила луна, которая освещала комнату вместе с красивой лампой, стоящей на круглом столике возле тахты.

Мира медленно повернулась на левый бок и боль в спине немного прошла, что дало ей возможность припомнить события этого вечера.

Они вернулись в домик Дамира на машине после происшествия в горной реке, и их встретила тетя Фриза. Женщина была обеспокоена, а когда увидела Миру, только всплеснула руками и захлопотала вокруг неё, причитая что-то по-турецки.

— Видно, вид у меня в тот момент, был не из лучших. — Подумала Мира, вспоминая свои спутанные волосы и грязную одежду.

Тетушка Фриза тут же увела её на второй этаж и вскоре Мира уже стояла под душем, наслаждаясь теплой водой. А, когда она покинула душ, то тут же попала в «тёплые руки» этой милой женщины. Тётушка Фриза обследовала всё её тело и смазала все её ссадины и порезы какой-то мазью, постоянно причитая что-то. Затем обрызгала её волосы душистой водой, сама их расчесала и заплела в косу.

Мира коснулась пальцами до головы и провела ими вдоль косы, лежащей на подушке. От волос по-прежнему пахло цветами и они были такими мягкими. Она невольно загрустила. Прошло более десяти лет, как погибли её родители, а с такой любовью за ней ухаживала только мама. И вот теперь и тётя Фриза.

— Надо будет поблагодарить её за такую заботу. — Вновь подумала Мира. — Я не смогла это сделать раньше в тот ммент, потому что в комнату вошёл Дамир.

Мира вспомнила, как только успела накинуть на своё голое тело шёлковый халатик, такой короткий, что даже присела в нём на тахту, что бы прикрыться. Он смутил её своим появлением… Но обрадовал, сказав, что возвращаются с прогулки Иван и Анюта. Он увидел их из окна…

Анюта ворвалась в комнату, спустя минут десять, и тут же оглушила её и тётю Фризу своими возгласами о поступке Миры в горной реке. Эти возгласы до сих пор ещё «звенят» в её голове. Мира закрыла глаза и хотела лечь на спину, но только застонала и осталась лежать на боку.

Анюта не успокоилась, пока не довела Миру до полного исступления. Её голова, тело и так болели, так ещё и Анюта со своими объятиями и вопросами. Пришлось Ивану успокаивать её. Он увел девушку из комнаты, но перед этим тоже восхитился «подвигом» Миры, ещё больше смущая её и своими слова, и взглядами.

Не успели ребята покинуть комнату, как в неё вновь вернулся Дамир. Мира еле успела забраться на тахту и прикрыть свои голые ноги шёлковым покрывалом. Тётушка Фриза оставила их наедине.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросил он, присаживаясь на тахту. Но, когда увидел ссадины и кровоподтёки на её руках и лице, добавил. — Значит, я был прав, ты всё же стукнулась о подводные камни? Ты же могла разбиться о них?!

Его жгучий взгляд заставил её дышать чаще, но у неё хватило сил слегка пожать плечами и ответить. — Я не подумала об этом, Дамир. Я видела лишь голову ребёнка в воде, и думать было некогда. Надо было действовать…

Он вдруг быстро пересел к ней поближе и заключил в объятия.

— Да я чуть ума не лишился, увидя тебя в воздухе, да ещё когда ты летишь в бурлящую воду с подводными камнями! — С болью в голосе на одном дыхание сказал он. И вдруг стал покрывать поцелуями её лицо.

У Миры и так голова шла кругом, а от его объятий она вовсе потеряла ориентацию. Весь мир вокруг неё закружился и превратился в «карусель блаженства и любви». Как долго это длилось, она уже не помнит. Она помнит лишь его руки, которые блуждали по её телу. Его губы, покрывающими поцелуями её шею, лицо, голые плечи. Стук в дверь разрушил этот мир блаженства. Тётя Фриза принесла на большом подносе чай и сладости.

Дамир быстро встал с тахты, прикрывая собой Миру. Она успела привести себя в порядок. И встретила женщину с улыбкой благодарности.

— Я приготовила чай вашим друзьям внизу на веранде. — Сообщила она, а Дамир повторял её слова, что бы Мира их понимала. — Ваша подруга, Анюта, очень весёлая девушка, но уж больно шумная. А вам теперь надо отдохнуть. Отдыхайте, Мира, здесь. Комната Дамира — рядом. А ваших друзей я размещу внизу.

Женщина улыбнулась им и вышла из комнаты, в которой тут же «повисла напряжённость».

— Что ты будешь пить: чай или кофе? — Спросил Дамир, присаживаясь на мягкий стул, а не на тахту, за что Мира была ему благодарна. — Тётя Фриза принесла всё. Вот несколько видов варенья, а так же пекмез. Его готовят из виноградного сока, уваривая до густоты мёда. Тётя делает его по своему рецепту, добавляя душистую травку. Попробуй.

Дамир взял кусок хлеба и намазал на него пекмез. Он протянул хлеб Мире и только тогда взглянул на неё. Рука его дрогнула. Он всё ещё ощущал и руками и губами её тело, его запах и даже …вкус. Ему стало вновь трудно дышать.

Мира быстро взяла из его рук хлеб, откусила от него кусочек. И произнесла. — Я буду чай. Очень хочу пить…

Дамир кивнул и стал наливать чай из чайника, стараясь не разлить его. Его руки могли выдать его волнение, и он крепко держал чайник в руках, а потом ни сразу его поставил на поднос. Он не смотрел на Миру, когда она перебиралась на тахте поближе к столику с чаем, прикрывая свои ноги шёлковым покрывалом. Он боялся на неё смотреть, когда она протянула руку к чайной чашечки.

И, лишь когда она сказала «спасибо», посмотрел на неё. Мира улыбалась. Душа Дамира «расцвела» и он успокоился. Он тоже улыбнулся ей в ответ и спросил. — Вкусно?

— Да. Очень. Я впервые пробую пекмез. Интересно, смогу я дома его приготовить?

Дамир на мгновение нахмурился, и тут же перевёл тему разговора в другое русло.

— Я слышал, что у вас в России, варенья варят даже из… шишек сосновых?

Глаза Миры расширились от удивления, и через мгновение она уже смеялась, так искренне и открыто, что Дамиру пришлось вновь «взять себя в руки», что бы ни заключить её в объятия.

— Из сосновых шишек? — Спросила она, просмеявшись. — А может, мы ещё только картошку с кашей едим, а по улицам у нас медведи ходят да уссурийские тигры? Какое же у вас, у турков, мнение о нас, о русских, странное?

— Просто, я ни разу не был в России, и мало ею интересовался. — Смущаясь, сказал Дамир. — Но обещаю, что буду интересоваться твоей страной больше с этой минуты.

— Но, что бы понять Россию, мало прочитать о ней. Надо ещё побывать в ней, да попробовать нашу кухню: сибирские пельмени, кислые щи и борщ, русские голубцы, да и кашу нашу попробовать…А ещё у нас есть овсяный кисель! Такая вкуснотища! За уши не оторвёшь!

— За уши не оторвёшь? — Спросил Дамир, чуть усмехнувшись. — Что это значит?

— Так говорят, когда ешь что-то вкусное и не можешь остановиться та, что даже за ушами трещит!

Дамир чуть тряхнул головой и произнёс. — Не понял!

Мира вновь засмеялась, а затем, вздохнув, сказала. — Какие же вы все, турки, непонимающие. Всё то вам надо объяснять. Но как это можно объяснить? Это чувствовать надо, а уж потом понимать…

Мира замолчала, от пристального взгляда Дамира. — Не смотри на меня так. — Вдруг сказала она и увидела, как он удивился. — Я хотела сказать, что твои глаза… Ты прожигаешь меня взглядом… О, Господи, что я говорю?

Мира положила руку себе на лоб и нагнулась, что бы поставить стаканчик с остывшим чаем, на столик, но рука её дрогнула. Стаканчик выпал из её рук… Дамир успел подхватить его налету, при этом натолкнулся на острый локоток Миры своим лбом.

— Ой! — Невольно произнёс он и его взгляд тут же встретился со взглядом Миры, таким желанным, любимым и …зовущим. Теперь стаканчик выпал из руки Дамира. Его рука освободилась и тут же потянулась к лицу Миры. Он заключил её лицо в свои ладони и покрыл поцелуями её лоб, щёки, губы…

Мира приложила ладонь к пылающей щеке, вспоминая это чаепитие. Она не могла понять, как очутилась в плену его объятий и поцелуев. Сначала от них пылало её лицо, затем шея и плечи…

Её глаза широко раскрылись, когда она вспомнила, как её руки уже сами освобождали его плечи от рубашки… Как она сама прикоснулась к ним своими губами и услышала не то свой стон, не то Дамира. А дальше всё перемешалось… Его руки с её руками, которые расплели её косу и долгое время наслаждались ими, пропуская их сквозь пальцы. Его губы долго, мучительно долго блуждали по её телу, а затем и она сама изучала его тело, наслаждаясь его вздохами. А, когда их тела переплелись, то разум уже им не принадлежал… Разум был отброшен, ими теперь руководила только любовь в душе…

Мира быстро уткнулась в подушку, её дыхание участилось. Она почти не чувствовала боли, зато вспомнила его слова, которые в том момент не поняла: — «Ты — д…? Не может быть? Ты такая одна…! Я — счастливец!»

— Неужели он понял, что я… — Мелькнула мысль в её голове и заставила испугаться. — Что он обо мне подумал?! О, Господи, я надеюсь, что его не напугала?

Но, когда она вспомнила, как он нежно поднял её с постели и унёс в ванную комнату… Затем они долго вместе стояли под прохладными струями воды, нежно обнимая и целуя друг друга, душа её успокоилась и она улыбнулась…

Мира не заметила, как уснула в его объятиях. И вот она проснулась от боли в спине и… совершенно одна в постели. Она приподнялась на локте и ту же увидела свои руки, покрытые ссадинами и появившимися синяками. Она откинула шёлковой покрывало и…ужаснулась. Её человеческое тело теперь было больше похоже на леопарда. Каждая ссадина на теле, ранее была смазана мазью тети Фризы, но после … общения с Дамиром… вся мазь с тела была стёрта. И теперь все ссадины воспалились, да ещё спина горела огнём.

Мира легла на живот и боль в спине стала слабее.

— Я эту ночь никогда не забуду. — Подумала она. — Если, конечно, доживу до рассвета. Да на мне нет ни одного живого места, кроме…? — Она вновь уткнула лицо в подушку, понимая, что оно теперь горит румянцем так же, как и её спина. — Господи, Мира, почему ты такая стыдливая, и это в твоём-то возрасте?

Она глубоко задышала, стараясь успокоить, вновь забившееся от волнения, сердце, и не заметила, как уснула.

Дамир вошёл в комнату, где спала Мира, с большой осторожностью. Он только что вернулся из города. Он потратил на поезду полночи, но зато привёз то, что хотел. На обратном пути он «услышал» мысли Миры и чуть не потерял контроль над дорогой. Дамир постарался ей «не отвечать», что бы ни смущать её, что бы она спокойно заснула.

И вот теперь, он в комнате и Мира спит. Оставив сумку возле двери, Дамир подошёл к тахте и увидел красную обожжённую солнцем спину девушки.

Сдержав вздох, он быстро вышел и вскоре вернулся с банкой мази тети Фризы.

Дамир мазал мазью спину Миры так нежно, что она даже не проснулась. Затем он перешёл к её рукам, а далее к ногам, бережно сгибая их в колене и обрабатывая каждую ранку, которую находил. Спина Миры уже впитала мазь и Дамир решил ещё раз её смазать. Нежными круговыми движениями пальцев он наносил мазь на кожу девушки, пока не услышал своё имя.

— Я здесь, любимая. — Тихо проговорил Дамир, наклоняясь к уху Миры.

Девушка резко приподнялась на локтях и тут же прикрыла грудь руками.

— Стоп! Стоп! — Дамир слегка прикоснулся пальцами к её плечам и опустил её на постель. — Не делай резких движений. Я только что намазал тебе спину мазью тети Фризы, ну и …всё остальное тоже, то есть все ссадины и порезы. Мазь эта волшебная. К утру будешь почти здоровой. — Он немного помолчал и добавил. — Вот только я не до всего достал… Ты не перевернёшься, что бы я…

— Нет! — Тут же получил он ответ. — Дальше я сама. А ты отойди к окну и отвернись.

— Хорошо, но только я бы это сделал лучше, ведь у меня уже есть опыт. Я смазал тебе спин, а ты даже не проснулась…

— Иди… Иди… Только мазь оставь. — Сказала Мира. Провожая его пристальным взглядом. — И не подсматривай!

Дамир оставил мазь на тахте и отошёл к окну.

— Скоро солнце встанет и будет светло. Смазывай все ранки… Смотри. Проверю. — Говорил он, смотря в окно на рассвет. — И ещё я хочу тебе сказать, что я тоже эту ночь не забуду.

Он услышал её вздох и хотел оглянуться, но Мира произнесла. — Ты меня услышал?

— Да. И хочу сказать, что ты меня… не напугала. Наоборот! Я был счастлив, что ты…чистая. И не ругай себя за это. Может, это я …был нетерпелив?

Дамир с нетерпением ждал её ответа.

— Нет, Дамир, нет. Всё было хорошо. Очень хорошо… — Еле слышно ответила Мира.

Дамир резко развернулся и быстро подошёл к тахте. Мира еле успела прикрыться шёлковым покрывалом. Он присел перед нею на колено и, взяв её руки в свои ладони, произнёс. — Мира, выходи за меня замуж…

Глаза девушки расширились, а рот приоткрылся. Мира смотрела на Дамира с таким непониманием, что он удивился.

— Дамир, — еле заговорила она, — эта ночь… она тебя ни к чему не обязывает. Зачем?

— Эта ночь была прекрасной, милая! Но я решил это, как только поцеловал тебя ещё там — в Мире! И пусть у нас будут тысячи таких ночей!

— Я завтра уезжаю, Дамир. И уезжаю навсегда. — Мира закрыла глаза и попыталась отобрать у него свою руки, но он не позволил.

— Нет. Смотри на меня! Смотри! — Дамир придержал рукой её лицо и заставил вновь посмотреть на него. — Смотри и говори, что я не любим тобою, что безразличен тебе!

— Нет…! Я это не скажу! — Произнесла Мира и вдруг слёзы сами собой потекли по её щекам. — Но я…

Говорить она больше не могла. Дамир заключил её в объятия и вновь заставил покориться его власти. Да и Мира не сопротивлялась. Она не могла объяснить себе, что с ней происходит. Проснувшись, она вдруг поняла, что стала другой женщиной, для которой открылись все грани жизни… И главное, она женщина, для которой был рожден этот мужчина. Но рождён-то он был на двенадцать лет позднее?

Эта мысль, как заноза, засела ей в сердце и приносила боль, которая проявлялась на её лице.

— Тебе всё ещё больно? — Спросил Дамир, когда Мира вышла из душа. — По лицу видно, что ты… страдаешь. Или…? — Он подошёл и обнял девушку, укутанную в махровое полотенце. — Что в твоей голове творится? Зачем ты нас разделяешь? Почему ты опять думаешь о… времени?

— Потому что оно существует и … влияет на нас. — Мира отстранилась от него и подошла к тахте. — Что это? — На тахте лежало цветное, как лето, платье из лёгкой шёлковой ткани. Ещё там лежали коробки, в которых она обнаружила… шелковое бельё?! — Зачем…это?!

— Позволь мне тебя… порадовать. Тебе очень идут платья, а я видел тебя в платье только …на вечере у Алишера. Ты была прекрасна!

— Дамир, но у меня есть платья, которые … ты же и подарил. Я их даже не успела ещё надеть. И вот… ещё одно?

— Я не мог его не купить, когда увидел. Оно похоже на тебя. Такое же красивое и …цветное, как твоё настроение. — Дамир подошёл к ней сзади и обнял. Его губы дотронулись до уха Миры, и она чуть не задохнулась от нежности к нему. — Ты стала частью моей души, Мира. Когда я что-то хочу, то вдруг думаю, а как ты прореагируешь на мои желания. Я постоянно мысленно советуюсь с тобой, а мои глаза ищут только тебя. Я не знаю, как это можно назвать, но для меня — это любовь. Мне хочется дарить тебе подарки… Да мне хочется подарить тебе весь мир, моя Мира!

Он всё крепче и крепче прижимал её к себе.

— Остановись… — Произнесла она на последнем дыхании. — Дай мне вздохнуть, и … снова намазать все мои раны. — Дамир ослабил объятия и повернул Миру к себе лицом. Она посмотрела ему в глаза и, улыбнувшись, произнесла. — Представляю, как удивится твоя тётя, найдя банку с мазью пустой? Тебе придётся смазать мне спину ещё раз… Она горит… Никогда в жизни я столько мази на себя не тратила и это только за одну ночь!

Дамир улыбнулся, кивнул и выпустил девушку из объятий…

Когда Мира и Дамир спустились вниз, Иван и Анюта завтракали. Тетя Фриза сидела вместе с ними за столом и что-то быстро рассказывала. Иван переводил её слова Анюте, а та радостно смеялась.

Появление Миры в новом платье, вызвало у Анюты приступ кашля.

— Откуда у тебя это новое платье? Я его раньше не видела. — Спросила она, прокашлявшись. — Ты в нём, как цветочная царица.

— Это подарок. — Ответила Мир и тут же смутилась. — То есть, оно было…раньше, но…ты его не…

— Это я подарил. — Спокойно ответил Дамир. — Кстати, Анюта, а это подарок для тебя… от Ивана. Он просил его для тебя купить. — Дамир откинул штору с окна. На подоконнике стояла бумажная сумка. Он взял её и передал в руки девушке.

Анюта чуть не задохнулась от радости. Она тут же, бросилась на шею Ивану, чуть не опрокинув его со стула, и покрыла поцелуями его щёку.

— Спасибо… Спасибо… — Быстро твердила она, доставая из сумки красивое платье.

— Вам надо быть сегодня очень красивыми, — сказал Дамир. — К нам придут жители из селения, что бы отблагодарить Миру.

Мира смотрела на Дамира, и сердце её трепетало от нежности и …любви к нему. И как она с ним расстанется? Как сможет уехать от него… навсегда?!

— Я запрещаю себе думать об этом. — Мысленно приказала она. — Лучше положусь на судьбу: будь, что будет!

— Правильно думаешь. — Услышала она мысленный «ответ» Дамира. — Я тоже положусь на судьбу…

Праздник в честь спасения мальчика, сына главы селения, поразил Миру своей масштабностью и красочностью. Ей показалось, что пришло всё селение к дому Дамира, и каждый принёс с собой что-то. Вскоре на поляне перед его домом было организовано большое застолье с песнями и танцами. Народ веселился, и каждый человек старался подойти к ней и выразить свою благодарность.

— В Турции очень заботятся о детях. — Давал ей разъяснения Иван. — Им разрешено всё, и каждый селянин старается позаботиться о ребёнке, родной он ему или нет. А маленькому Махмуду теперь завидуют все дети селения, ведь у него появилась ещё одна мама и она русская!

— И она красавица. — Добавил Дамир. Он стоял с Мирой рядом и не отпускал её от себя ни на шаг. — Иван, — обратился он к другу, — почему ты не всё переводишь для Миры? Все женщины восхищаются её красотой… И ещё, они восхищаются и твоей Анютой. Её волосы всех сразили…

Мира смотрела на свою подругу, которая пыталась танцевать вместе с селянками. Её рыжая кудрявая голова, как фонарик, светилась на солнце и привлекала внимание…

К ним подошла мама Махмуда с мальчиком, ведя его за руку, и что-то заговорила. Дамир повторил её слова для Миры.

— Она хочет подарить тебе оберёг, который был изготовлен в день рождения Махмуда. Ты его примешь?

Мира кивнула головой и улыбнулась. Она присела перед мальчиком и протягивая Махмуду свою руку. Мальчик завязал ей на запястье плетёный браслетик из тонких кожаных нитей, красной шерсти и бусинок.

— В этот браслет, вплетены волосы Махмуда. — Продолжал объяснять Дамир. — Он выполнен из кожи ягнёнка, поданного на стол в день рождения мальчика. Он должен был охранять мальчик от бед, так и произошло… Он был на нём в день, когда ты его спасла, Мира. И теперь он должен быть передан другому человеку. И мальчик решил, что подарит его тебе.

Мира была так растрогана этим подарком, что решилась поцеловать мальчика в щёку. Махмуд засмущался и спрятал своё лицо в подоле своей мамы. А женщина продолжала говорить. Дамир вдруг нахмурился и переспросил её. Мама Махмуда кивнула головой и вновь что-то произнесла.

— О чём она говорит? — Спросила Мира.

— О тебе. — Дамир был в явном недоумении, и это не укрылось от Миры.

— Так скажи мне, или попросить перевести её слова Ивана?

— Нет, не надо. Я скажу сам. — Дамир слегка кашлянул и произнёс. — Она сказала, что этот оберёг поможет тебе родить мальчика. Ты только попроси его об этом…

Мира с удивлением посмотрела на маму Махмуда, которая ещё что-то сказала, и отошла от них, уводя с собою Махмуда. Мальчик обернулся и помахал Мире рукой. Она сделала то же самое, а потом обратилась к Дамиру. — Что она сказала на прощанье?

Дамир закуси губу и отрицательно мотнул головой.

— Говори. — Потребовала Мира.

— Нет, потому что ты не поверишь.

Мира минуту пристально смотрела ему в глаза. — Говори. Я поверю.

— Она сказала, что … видела нас во сне вместе, и у тебя на руках был ребёнок… — Дамир вздохнул и, пытаясь скрыть улыбку на лице, добавил. — Точную мою копию…

Минуту Мира в недоумении не спускала глаз с Дамира, который просто наслаждался сказанными словами, а потом произнесла. — Ах, надо же?! А я-то всю жизнь мечтала о мальчике, похожем на моего отца; белокуром и с голубыми глазами…

Дамир смешливо закатил глаза к небу и ответил. — Ладно. Я и на такое согласен. Но у нас, вообще-то, в сны верят… А у вас?

— А у нас эпоха мечтателей прошла. И теперь все реалисты…

— Очень жаль? А я вот, реальный мечтатель…

Мира увидела его взгляд, полный любви и надежды… Но, что она могла ответить? Завтра утром они с Анютой сядут в самолет и … навсегда улетят домой… И она вновь будет одна… Совсем одна!