Когда судьба сильней

Глава 2

— Ой…?! — Воскликнула рыжеволосая девушка, потирая себе лоб. Её кудрявые волосы в причёске «львиная грива» несколько секунд пытались «успокоиться» на голове от удара её хозяйки о дверь библиотеки. — Как больно-о-о! разве можно так резко дверь открывать?

— Кто же знал, что ты так близко стоишь к двери с той стороны. — Ответила Мира, девушка с истинно русской красотой.

Высокая и статная фигура девушки вызывала зависть у многих женщин и глубокий вздох у мужчин, при виде её. Толстая русая коса лежала на плече Миры и привлекала своею красотой. Несколько прядей волнистых волос окаймляли её лицо в форме сердечка с большими голубыми глазами, которые с заботой и удивлением смотрели на свою рыжеволосую подругу.

— Анюта, что с твоими глазами? — Спросила она. — Они смотрят в разные стороны, или мне это кажется? — Мира взяла лицо подруги в свои ладони, а Анюта продолжала стонать и кривить его от боли. — Успокойся же ты. Дай мне посмотреть на твоё лицо. У тебя на лбу красное пятно.

— Спасибо, что ещё шишки нет! Ты так метко попадаешь дверью в чужие лбы, что тебя надо опасаться! — Воскликнула Анюта, пытаясь пригладить на голове ладошками свою рыжую шевелюру. — У меня в голове шум, какой-то…, или гул?

Вдруг девушка затихла и внимательно посмотрела на Миру. Затем она медленно осмотрела лицо своей подруги и вдруг так радостно улыбнулась, что Мира удивилась.

— Ой, какая ты красивая?! — Не-то вопросительно, не-то восхитительно произнесла Анюта, не спуская внимательного взгляда с лица подруги. — Здорово! Нам повезло!

Мира отпустила лицо подруги и взяла её за плечи.

— Анюта, что с тобой? При чем здесь… я? Как ты себя чувствуешь? Ты в лице изменилась. Я даже тебя не узнаю.

Анюта моргнула, её зелёные глаза, в ореоле пушистых рыжих ресниц, быстро-быстро заморгали, и она вновь схватилась за свой ушибленный лоб.

— Как это, при чём здесь ты? Я и так не такая красивая, как ты, так меня ещё и изуродовали, набив синяк на лбу! Хорошо ещё, что ты мне в глаз дверью не попала. Я бы окривела! Тогда бы уж точно никакого жениха себе не нашла!

— Но у тебя и так глаза «загуляли». Я даже тебя не узнала. — Ответила Мира и обняла подругу за плечи. Анюта почти на пол головы была её ниже, но фигуркой тоже могла похвастаться.

— Спасибо, успокоила. А ещё подругой называешься. Глаза у меня загуляли, волосы торчат, как у взбешённого льва, ростом я не удалась… Что ещё в моём теле не так?

— Аня, не стоит себя так ругать. Мне моя бабушка говорила, что себя надо любить и хвалить. Бог услышит и скажет: — «Нет, милая, ты ещё себя не знаешь. Ты ещё лучше, чем ты о себе думаешь и ещё прекраснее». И вскоре ты такой и будешь.

— Да? — С удивлением в голосе, спросила Анюта. — Верно говоришь. И бабушка у тебя умная. Я думаю, что нам с тобой будет легко…

Мира на мгновение замерла.

— Ты опять в лице переменилась и как-то странно говоришь. Я и не знала, что тебе со мной трудно бывает?

— Когда я такое говорила? — Возмутилась рыжеволосая девушка.

— Да только что! Анюта, ты видно сильно стукнулась. Пойдём, сядешь. Давай чайку попьём? Я знаю, у тебя всегда есть баранки. Попьём сладкий чай с баранками.

— Давай, попьём…

Они направились в угол библиотечной комнаты, где стоял небольшой чайный столик. Проходя мимо книжных стеллажей, Мира слегка задела угол одного из них. На пол со стеллажа упала книга. Девушка подняла её, прочитала название книги и … замерла на месте.

— Ты что остолбенела? — Спросила Анюта, разливая чай по чашкам. — Иди сюда. Всё готово. Ты взяла книгу? Какую?

Мира подошла к подруге, села на табуретку, с удивлением посмотрела на подругу и произнесла. — Эта книга о Русско-турецкой войне 1877-1887годов.

— Ну и что? Наш историк её берёт не часто. А ученики вообще ею не интересуются.

— Анюта я видела её сегодня во сне. Поэтому и пришла к тебе, что бы её найти. А она сама упала ко мне под ноги.

Чашка с чаем замерла возле губ рыжеволосой девушки.

— Может, и ты ударилась о дверь, только скрываешь это от меня? — Спросила она.

Мира отчаянно замотала головой.

— Я клянусь, что видела эту книгу во сне! Более того, я лишь пришла в школу, даже думать ни о чём больше не могла. Еле-еле отработала четыре урока. Меня просто тянуло сюда к тебе в библиотеку, что бы узнать, если у тебя эта книга.

— Господи, мистика какая-то. — Произнесла Анюта и вдруг добавила. — Чудны дела твои, Господи.

Мира перелистывала книгу, полностью позабыв о чае, который остывал в чашке на столе. Она «пробегала» глазами по страницам, рассматривала рисунки и карты, читала некоторые выдержки из книги, пока не остановилась на одной из её страниц.

— Ты что-то нашла? — Спросила Анюта, наклоняясь к раскрытой книге, которую держала в руках Мира.

— «Эта война запомнилась небывалыми подвигами русских солдат, чего только стоит переход через Шипкинский горный перевал зимой и оборона крепости Баязет в жуткую жару и без воды. Очень здорово в этой войне себя показал генерал Михаил Дмитриевич Скобелев…. В историю вошёл с прозванием „Белый генерал“ потому, что в сражениях он участвовал в белом мундире и на белом коне…» — Прочитала Мира и улыбнулась подруге. — Ой, как легко стало на душе. Такое чувство, что именно эту выдержку я и искала в … этой книге. Странно? И, зачем это мне? Я же математик. Для меня интересны цифры, хотя бы годы его жизни: 29.9.1843 — 7.7.1882годы. — Девушка на мгновение задумалась, а затем договорила с восхищением в голосе. — Надо же? Согласно математической мандале дня рождения, он является гением в третьей степени! Ты представляешь, Анюта? В третьей степени! Не мудрено, что он был великим военачальником и дослужился до генерал-адъютанта!

— Что ты говоришь? — Язвительно произнесла Анюта, и вдруг голос её изменился. — А для меня интересна другая дата его смерти: 7 июля — день двойного ангела.

Мира вопросительно посмотрела на подругу.

— А, что это значит? — Спросила она.

— Это значит, что его чистая душа тут же возродилась в другом теле… — Заговорила Анюта, но тут же прикрыла рот ладошкой. — Ой, что я говорю? Прости меня, Господи!

Мира закрыла книгу и, положив её на стол, обратилась к подруге. — Анюта, откуда у тебя такие познания?

— Не знаю. Может у меня заработали, не использованные ранее, отделы мозга?

— После того, как ты ударилась о дверь?

— Это она меня ударила, вернее …. Ты! Значит, виновата в моей гениальности ты!

— Что ж, придётся тебя терпеть. — С усмешкой в голосе произнесла Мира и, притворно нахмурившись, спросила. — А может ты еще, и предсказывать теперь умеешь?

— А я попробую! — Анюта прикрыла глаза, сложив ладошки перед грудью, и произнесла. — Господи, помоги. Скажи, что нас ждёт в летнике каникулы? Неужели опять пионерские лагеря, в которых мы так и состаримся? Мне-то пока ещё тридцать лет, а вот Мире скоро сорок стукнет. Смилуйся, Боже, дай нам по принцу на коне… Хотя мне можно и без коня. — Она приоткрыла глаз и подмигнула подруге, которая еле сдерживала смешинку на лице.

— Ой, — продолжила говорить Анюта, округлив глаза, — мне ответ пришёл! Вижу нас с тобой на берегу моря. Два принца несут нас на руках и…

— …и бросают в море. — Прервала «бред» подруги Мира. Она тряхнула Анюту за плечи и договорила. — Бросили они нас в море со словами: «А не стары ли вы уже, девоньки, что бы мечтать о таких принцах, как мы. На земле столько молодых красавиц, а на вас ведь и без слёз не взглянешь. И о чём вы только мечтаете, глупые бабы»?

— Ну, и дурак тогда этот твой принц! — Возмутилась Анюта, стряхивая с плеч руки подруги. — Я-то, ладно, рыжая! Рыжих не любят ими даже пугают детей! А вот ты! — Она посмотрела на Миру, окинув её взглядом с ног до головы. — Да тебе же больше тридцати никто и никогда не давал! В тебя влюблены все старшеклассники нашей школы. Думаешь, почему директор не даёт тебе в работу старшие классы? По причине массовой влюблённости в тебя всех парней старших классов.

Мира махнула рукой и недовольно нахмурилась.

— Перестань. Не хочу даже слышать об этом. Что за бред?

— Бред? Да бред то, что ты всех своих женихов «отшила в чистую». А какие были парни. Красавцы. Все один к одному, как…

— Как тридцать три богатыря! И с ними дядька Черномор?! Всё, хватит. Ты же знаешь, что ник одному из них… душа не лежала. Понимаешь?

— Да… — Кивнула в согласии Анюта и тут же это опровергла. — Нет! Не понимаю. Годы летят, а у тебя… даже ребёнка нет. Ты, хоть его бы завела от одного из своих ухажёров. Я вот тоже уже подумываю об этом.

Мира с тоской посмотрела на неё и ответила. — Детей не заводят, Аня. Детей рожают от любимого человека и рожают в любви, тогда он и красив и умён и счастлив будет. Эх, ты, голова садовая, видно не все клеточки в твоём мозгу ещё работают. Может тебе ещё головой о дверной косяк стукнуться? Он крепче двери, посильней вдарит.

— Смеёшься? Издеваешься? А вот спорим, что мы поедем летом на море?

— При нашей-то зарплате? Нет, не поедем.

— А, если поедем, что ты скажешь?

— Скажу, что буду во всём тогда тебя слушаться. А эту твою дверь в библиотеку покрашу в золотой цвет и назову твоим именем, если директор школы согласиться.

Анюта довольно улыбалась.

— Готовь краску, подруга. Директора я уговорю, и ты будешь меня слушаться. Запомни свои слова!!!

Дамир открыл глаза, но только спустя минуту понял, что проснулся. Он всё ещё находился под влиянием сна, который так чётко помнил, что даже был этому удивлён. Обычно все его сны быстро забывались и редко вспоминались, а этот сон запечатлелся в мозгу, как хороший кинофильм.

Во сне он смотрел на себя в зеркало и видел себя с большими голубыми глазами, которые смотрели так ласково и с такой любовью, что сердце трепетало в его груди, и ударяло пульсом в голову.

Дамир потёр виски, затем щёки и затылок и взлохматил свои длинные до плеч волосы. Не помогло. Сон «жил» в его голове и … требовал ответа.

Он быстро встал с постели, постоял под холодным душем и только потом подошёл к большому зеркалу, что бы на себя посмотреть.

Окинув себя взглядом, Дамир утвердительно кивнул, не находя в теле никаких изменений. Всё-таки профессия киноактёра заставляла следить за своим тело особенно тщательно. Он проводи часы от съёмок в спортзалах и в бассейнах. Поначалу, это занятие ему было нужно, что бы «создать себя» и быть востребовательным актёром, но затем спорт вошёл в привычку и уже собою радовал.

Он неуверенно посмотрел себе в глаза и… успокоение в душу не пришло. Он нахмурился. Такое состояние души было у него впервые. Его чёрные глаза, как угли, горели из-под густых бровей и искали ответа друг в друге, но не могли найти.

Он выдохнул, провёл руками по волосам и произнёс. — Закончу съёмки в этом фильме, подстригусь. Сколько можно их растить, может их ещё и в косу заплести. — Он отвернулся от зеркала, сделал два шага и быстро обратно повернулся к зеркалу лицом. — Откуда у меня эта мысль: волосы заплести в косу? Что за бред? — Он провёл одной рукой по волосам, а затем опустил руку, к плечу, проводя вниз по груди невидимую линию. Он ту же тряхнул головой, отвернулся от зеркала и быстро направился в гардеробную.

Он пил кофе и вспоминал недельный день съёмок, который он сорвал. По его вине были остановлены съёмки одного из эпизодов фильма о русско-турецкой войне.

Дамир играл в фильме роль главного героя — русского офицера, который по воле судьбы попал в плен к туркам и влюбился в красавицу турчанку. История любви главных героев должна была развиваться на фоне этой войны, плена, дворца эмира Стамбула и закончиться печально на одном их турецких кораблей.

Сценарий понравился ему тем, что он был наполнен множеством эффектных сцен драк, дуэлей, исторических военных битв на суше и на море. Зато любовных сцен было немного. Ему и так надоели роли красавчиков любовников, за которые потом приходилось «платить» тем, что его жизнь начинали связывать с актрисой, игравшей вместе с ним в фильме главную героиню.

В этот день они должны были снимать встречу русских офицеров, среди которых находился его герой, с русским военачальникам Скобелевым. Дамир не знал ничего о русских в этой войне. Да и зачем это было ему нужно. Он был облачен в русскую военную форму, поставлен в нужное место и… спокойно ждал начало съёмки. И вот появился артист, играющий роль генерала Скобелева верхом на коне в русской военной форме красного цвета и …началось. Душа Дамира вдруг воспротивилась съёмке. Он «промучился» несколько дублей и всё же подошёл к главному режиссёру фильма. На удивление всей съёмочной группы, он объявил, что образ русского генерала не соответствует исторической действительности, и поэтому должен быть исправлен.

Режиссёр фильма был в шоке и потребовал к себе главного сценариста фильма. Они долго что-то обсуждали, ругались и … отменили съёмочный день. А вечером этого же дня, Дамир узнал, что его приглашают на встречу с режиссёром, сценаристом и приглашённым русским консультантом.

Русский консультант удивил его улыбчивым лицом, открытой улыбкой и хорошим знанием турецкого языка. Оказывается, он был приглашён в местный университет с лекциями по истории русско-турецких войн. Русоволосый парень с большими зелёными глазами за стёклами круглых очков в металлической оправе, со странным именем Иван, сразу понравился Дамиру. Его взгляд прямой и открытый, умный и пристальный заставлял вникать в каждое сказанное им слово.

Казалось, что Дамир был прав, говоря, что генерал Скобелев всегда воевал в белой, а не в красной военной форме. Более того, красную форму в русской армии носили только офицеры гусарского полка и … казаки.

Иван показал даже рисунки этих форм, чем ни мало удивил всех на этом собрании. Дальше он принёс книгу о русско-турецкой войне 1877–1887 годов, в турецком издании.

— Я нашёл эту книгу в библиотеки университета, где читаю лекции. — Объявил он, кладя книгу перед режиссёром фильма на стол. — Когда я получил ваше приглашение, то решил «вооружиться» литературой, что бы доказать правдивость слов … Дамира. — Он посмотрел на Дамира и… подмигнул ему. — Историческая правдивость очень важна в исторических фильмах, как художественных, так и документальных.

Иван стал листать книгу и остановился на одной странице.

— Вот читайте, что здесь написано о генерале Скобелеве. — Сказал он, указывая в середину страницы и произнося вслух. — «Эта война запомнилась небывалыми подвигами русских солдат, чего только стоит переход через Шипкинский горный перевал…».

— Стой! Замолчи! Я договорю за тебя! — Вдруг оборвал речь Ивана Дамир громким голосом. Он приложил пальцы к своим вискам и заговорил. — «… через Шипкинский горный перевал зимой и оборона крепости Баязет в жуткую жару и без воды. Очень здорово в этой войне себя показал генерал Михаил Дмитриевич Скобелев…. В историю вошёл с прозванием „Белый генерал“ потому, что в сражениях он участвовал в белом мундире и на белом коне…» — Дамир смотрел на Ивана с каменным лицом, да и у того лицо тоже стало маской удивления.

— Ты слово в слово сказал эту цитату из книги, как будто прочитал. — Произнёс Иван. — Удивительно? А, что ещё ты можешь сказать?

Дамир пожал плечами и нехотя добавил. — «В августе 1877 г. за шипкинский перевал между русскими и турками состоялась битва. Вскоре русский отряд стал очень сильно страдать от нехватки боеприпасов и турки уже начали теснить русских. Из последних сил русские солдаты стали от них отбиваться камнями и на время задержали неприятеля. Этого времени и хватило защитникам Шипки, чтобы продержаться и дождаться подкрепления, совместно с которым они отбили турецкий натиск…». Господи, откуда я это знаю? Я никогда раньше так подробно историю не знал.

Напугав всех своими открывшимися способностями, он получил недельный отпуск от съёмов, в течение которого они с Иваном сдружились и даже стали вместе тренироваться.

Они и сегодня встретились с Иваном в тренировочном зале.

— Иван со мной сегодня опять произошло что-то непонятное. — Заговорил Дамир, лишь только они встретились. — Сначала непонятный сон, затем чувство беспокойства в душе, мои голубые глаза и … волосы, заплетённые в косу. Как будто всё это я, но и не я в тоже время! Со мной что-то происходит. Иван, ты же учёный, скажи, ты можешь объяснить моё состояние?

Иван накрутил на палец прядь своих длинных до плеч льняных волос и ответил. — У меня было такое чувство …в восемнадцать лет. Я тогда впервые влюбился. Может и ты … влюбился?

— Нет! Да и не в кого! — Ответил Дамир и встал на тренажёр. — В последнее время, все женщины меня не то, что радуют… Они меня стали раздражать…Броская красота и глупость, пустота взгляда и полное отсутствие мозга за красивым взглядом — всё это мне надоело. Так, что не влюбился я… Точно! О, Аллах! Аллах! Не могу понять.

— И не надо. — Успокоил его Иван, занимая место на беговой дорожке. — Ты попроси Всевышнего тебе помочь и жди его помощи. Обязательно ответ придёт или в словах, или в намёках. Главное их не пропустить и правильно понять.

— Почему ты на меня так успокоительно действуешь, Иван? Я знаком с тобой всего лишь неделю, а кажется, что знаю вечность. Ответь мне на вопрос: почему ты не женат? Тебе уже тридцать…

— Тридцать пять. И я действительно не женат и только ты можешь, почему. Судьба ещё не дала мне возможность найти мою единственную женщину, хотя … попыток у меня было много. Сам понимаешь: студентки… практикантки? Но все они какие-то … одинаковые, я бы даже сказал…

— …Безликие?

— Точно! Вот видишь, ты меня понимаешь. А мне бы хотелось, мгновенной вспышки в груди, толчок в сердце да такой, что земли под ногами не чувствуешь. — Иван говорил и не осознавал, как быстро стал бежать по беговой дорожке, и скорость его увеличивалась.

— Эй, остановись. — Схватив его за руку, сказал Дамир с усмешкой в голосе. — Иначе, действительно взлетишь, но пока ещё без любви. — Иван остановил тренажёр, сел на дорожку, пытаясь восстановить дыхание. — Да, Иван, о такой любви и я мечтаю. Пусть Всевышний нас услышит. Но, почему же мне кажется, что моя любовь обязательно должна быть с… голубыми глазами? Я даже их видел во сне.

— Значит так и будет. Я своим снам верю и поэтому даже немного их боюсь. — Вопросительно приподнятая бровь Дамира, заставила Ивана дать объяснения. — Мне снится рыжая девушка… Просто львица какая-то. Волосы, как грива, а глаза зелёные, как у меня.

— И в чём тут страх?

— Я боюсь рыжих людей. Говорят, что они обманщики и вруны. Однажды я уже в этом убедился… Был у меня такой знакомы. Даже вспоминать не хочется. Я тут вдруг влюбиться в рыжеволосую бестию? О, нет… Не хочу!

Дамир засмеялся и, хлопнув своего нового друга по плечу, сказал. — Говорят, чего мы всего больше боимся, то нам и дадут испытать. Так, что … готовься встретить свою рыжую бестию с зелёными глазами. Вот только у нас в Турции эти сочетания очень редки. Рыжую девушку с голубыми глазами ещё можно встретить, а вот рыжую с зелёными… — Он цокнул языком и отрицательно мотнул головой. — Это надо постараться.

— Ну и, слава Богу. — С облегчением в голосе, произнёс Иван. — Тогда будем надеяться, что ты свою голубоглазую девушку с длинными волосами, заплетёнными в косу, встретишь раньше меня… Кстати, меня пригласил твой режиссёр принять участие в съёмках вашего фильма. Я ему понравился. Вот только он не знает, что я без очков ничего не вижу…

— Я уже знаю об этом. — Ответил Дамир. — Они изменили сценарий и добавили ещё одного русского офицера, друга главного героя, которого будешь играть ты. Роль небольшая, потому что ты вскоре погибаешь в одном из сражений.

— Да? А я бы хотел погибнуть от любви в объятиях турецкой красавицы…

— А, что — это идея? Обязательно скажу сценаристу, пусть изменит, некоторые сцены и заменит сражение, на объятия рыжеволосой бестии с зелёными глазами.

— Не вздумай этого делать? — Возмутился Иван и хотел стукнуть Дамира по плечу, но то увернулся и побежал по тренировочному залу, увлекая за собой недовольного Ивана, пытающегося его догнать.

— Ты меня убедил! — Смеясь, прокричал Дамир, вбегая в зал с большим бассейном. — Я обязательно это сделаю. — Он тут же прыгнул в воду, а Иван ели успел остановиться у края бассейна.

— Делай, делай. Приближай свою судьбу. — Тихим голосом проговорил Иван, наблюдая, как плавает Дамир. — Ты пока всё делаешь правильно, а дальше…. посмотрим.