Когда торжествует любовь

3

— На чем ты играешь? — спросила Сильвия, когда они не спеша пошли по улице.

— На флейте, — просто ответил Мартин и пожал плечами, словно это было само собой разумеющееся.

Женщина от изумления остановилась.

— На флейте?! Ни за что бы не подумала!

Мартин тоже остановился. Если бы кто-нибудь из редких прохожих задержал на них свой взгляд, то подумал бы, что эти мужчина и женщина весьма странная парочка: он слишком высокий, крепкий, она слишком изящная и миниатюрная. Но Сильвию лишь забавлял этот контраст. Никогда еще она не чувствовала себя маленькой и слабой рядом с мужчиной. Подумать только! Еще совсем недавно она готова была на все, лишь бы сохранить свою независимость. А теперь, стоя под ночным небом перед этим молодым мужчиной, о котором ровным счетом ничего не знала, она хотела быть слабой, хотела получать от него помощь и заботу… Но почему-то всеми силами старалась доказать ему обратное. А может, себе?

— На флейте… — задумчиво повторила Сильвия. — На мой взгляд, тебе больше подошли бы барабаны или, в крайнем случае, гитара.

— Но я люблю флейту. — Мартин слабо улыбнулся. — Ребята говорят, у меня неплохо получается.

— А где ты учился музыке? — спросила женщина, потянув его за рукав к маленькому магазинчику под витиеватой вывеской, который как раз оказался у них на пути.

— Честно говоря, у меня нет законченного музыкального образования, но я…

Она уже не слушала его, открывая дверь магазина и перешагивая через порог. Приветливо зазвенели колокольчики, и к ним навстречу вышел хозяин — необычного вида пожилой мужчина в старомодном костюме-тройке и с пенсне на носу.

— Чего желаете? — вежливо спросил он, потирая сухие ладони.

— Могли бы вы уделить мне несколько минут? — попросила Сильвия и, ничего не объясняя Мартину, удалилась с хозяином магазина в комнату, скрытую за портьерой.

Мартин решил не удивляться импульсивным поступкам Сильвии — в конце концов, она вправе делать все, что считает нужным, — и огляделся. Повсюду на высоких полках размещались разнообразные старинные предметы: статуэтки, компасы, бинокли, вазы, подсвечники. В витрине за прилавком, за толстым стеклом сверкали бриллиантовые колье и перстни, золотые диадемы и браслеты. На стенах были развешаны сабли в причудливо украшенных ножнах, кинжалы и пистолеты. Но больше всего молодого человека заинтересовали музыкальные инструменты, которым хозяин магазина отвел целый стенд. Здесь он увидел и мандолину, и скрипку, и кларнет, и даже большую медную трубу. Рядом висели потемневшие от времени кастаньеты и пестрые трещотки. Такой разномастной коллекции Мартину еще не доводилось видеть. Ему захотелось прикоснуться к струнам мандолины, извлечь из мертвой деревяшки живой звук, позволить инструментам очнуться от спячки…

В этот момент вернулись Сильвия и владелец магазина. Женщина была явно чем-то довольна, а старик рассыпался перед ней в любезностях, заверяя, что впредь будет счастлив видеть у себя столь очаровательную посетительницу. Кивнув Мартину, актриса вышла на улицу и, загадочно улыбнувшись, сказала:

— Ну а теперь я хочу загладить мою вину и пойти с тобой туда, где вы с друзьями обычно… работаете.

— В переход? — не веря своим ушам, переспросил Мартин. — Мисс Даймонд, вы действительно хотите туда отправиться?

— Да, в переход! Отведи же меня. Я мечтаю познакомиться поближе с твоим миром. Мой мир ты уже видел. Не лучшее зрелище, я согласна. — Она улыбнулась, вспомнив толстяка Отто. — И прошу тебя, не забывай, что мы теперь на «ты», не так ли?

— Конечно, Сильвия! — охотно отозвался Мартин, радуясь, что спутница проявила интерес к его жизни.

Воодушевленный этой мыслью, он совершенно не подумал о том, что актриса может не принять увиденного. Возможно, ей будет противно находиться среди его друзей, таких же бедных, как он, музыкантов, которые неделями не знают, что такое горячая ванна и чистая постель… Все это было для него не важно. Важно другое — Сильвия с ним, она хочет заглянуть в его душу, стать ближе к нему! И пускай все это закончится завтра утром, как прекрасный сон, но ему останутся дивные воспоминания, а это уже не мало.

Они доехали на такси до подземного перехода, где в этот час собирались друзья Мартина. Публики почти не было, и они бренчали на гитарах, сочиняя новые мелодии, подбирая слова к своим песням и разговаривая ни о чем. Марихуана и крепкие напитки были непременными атрибутами их ночной жизни. Но Мартин и немногие другие музыканты, которых он смело мог назвать своими друзьями, были далеки от подобных «стимуляторов вдохновения». К тому же Мартин имел среди завсегдатаев перехода репутацию гения. Он сам писал музыку, делал аранжировки и собрал группу, члены которой беспрекословно слушались его.

Мартин знал, что Кристи в эту ночь осталась дома, иначе он не осмелился бы привести сюда Сильвию и вновь подвергнуть актрису унижению. Вообще, Кристи предпочитала не принимать участия в ночных музыкальных сборищах. Она охотно вела их общее с Мартином хозяйство. А когда тот заболел, и подавно не выбиралась из квартиры, боясь оставить его одного.

Вспомнив о девушке, Мартин на секунду приуныл, ощутив укор совести. Но как только они с Сильвией спустились в переход и до них донеслись звуки гитары, забыл обо всем на свете и прибавил шагу. Женщина едва поспевала за ним, семеня на высоких каблуках. Наконец, приблизившись к музыкантам, он небрежно кинул:

— Эй, вы! Совсем меня забыли?

— Да ведь это старина Мартин! — воскликнул кто-то и, как бы неохотно слезая со своих мест, к нему начали подходить ребята.

В их среде не было принято открыто выражать свои эмоции. Мартин не стал — хотя этого ему хотелось больше всего — обниматься с друзьями, не стал говорить, как рад видеть их вновь. И никто не удосужился спросить его о здоровье, и так было ясно: раз пришел сюда, значит, все в порядке. Бесцеремонность и простота — вот что еще отличало взаимоотношения в их компании. Сильвия мысленно отметила это, когда какой-то немытый, щуплый молодой человек с длинными волосами, заплетенными во множество косичек, похлопал Мартина по плечу и, кивая в ее сторону, без обиняков спросил:

— А это кто с тобой?

— Да это же актриса, Сильвия Даймонд, — подсказал другой парень, не переставая самозабвенно что-то наигрывать на гитаре. — Ты разве не знаешь, Мартин наконец достал ее своими фиалками.

— Да-да, — подтвердил еще один. — Мечта Мартина сбылась, повезло! В старости он напишет об этом книгу. Напишешь, Марти?

Он ничего не ответил. Сильвия стояла рядом, растерянно, словно потерявшийся в толпе ребенок глядя на незнакомые лица и ища в них хоть каплю той чистоты, которую она видела в Мартине. Нет, это не то, что ему нужно, думала она. Такой человек не сможет всю жизнь провести среди этих недалеких людей. Жаль, если он не понимает этого…

Зря я привел сюда Сильвию, грустно размышлял музыкант. Мои друзья хорошие люди, но для них это всего лишь развлечение, повод повеселиться и посудачить. Я не в силах объяснить им, что эта женщина значит в моей жизни.

Сильвия посмотрела на Мартина, и он прочел в ее взгляде мольбу поскорее увести ее отсюда. Ему вдруг показалась чужой привычная компания. Не заставляя Сильвию произносить просьбу вслух, он взял ее за руку и, воспользовавшись тем, что всеобщее внимание к его персоне сошло на нет, быстро повел женщину наверх.

Они брели по улице молча, слова были им не нужны. Мартин чувствовал: Сильвия думает так же, как и он. А она знала, что он не станет ничего объяснять, и была благодарна за это.

— Я очень устала, Мартин, — тихо призналась женщина. — Пожалуйста, проводи меня домой.

Сильвии вовсе не хотелось расставаться со своим новым знакомым. В то же время она понимала, что сделать это придется — не оставлять же его у себя? Она вызвала по телефону своего шофера и через несколько минут, сидя с Мартином в лимузине, думала о том, что сильнее всего ей хочется провести с ним ночь. Пусть даже между ними ничего не произойдет, он будет рядом, и этого достаточно.

Автомобиль быстро доставил их до дома в престижном районе города. Мартин был полон новых впечатлений до такой степени, что ему и в голову не пришло отказаться от предложения Сильвии зайти к ней.

Они поднялись в пентхаус. Стараясь не показать своего восторга, молодой человек все же не мог удержаться от глубокого вздоха, когда его спутница открыла дверь в апартаменты. Он оставил куртку в коридоре и огляделся.

Первое, что бросилось Мартину в глаза, были картины в массивных рамах. Их оказалось так много, что создавалось впечатление, будто находишься в музее. Пройдя в гостиную по мягкому ковру, он поразился простору и красоте убранства комнаты. Посередине стоял стеклянный столик, рядом — большой уютный диван с множеством подушек и такие же кресла. Свисая гигантской виноградной гроздью, хрустальная люстра переливалась тысячами разноцветных бликов.

— Располагайся! — крикнула ему Сильвия. — Я сейчас!

Только Мартин уселся в огромное кресло и раскрыл толстый глянцевый журнал, лежащий на журнальном столике, как в дверях показалась Сильвия. На ней был шелковый синий китайский халат, доходящий до лодыжек, с широким рукавами, расшитый райскими птицами и загадочными иероглифами. Синий цвет так шел к ее темным, почти черным волосам, что Мартин невольно залюбовался.

Сильвия подошла ближе, села на диван. Легкий шелк халата скользнул по ноге, обнажая колено. Мартин сглотнул комок, подкативший к горлу.

— Ну, как тебе здесь? Нравится? — спросила хозяйка квартиры так, будто все это великолепие могло кому-то не понравиться.

— Еще бы! — Мартин присвистнул, но сразу осекся, испугавшись своей непосредственной реакции.

Сильвия сделала вид, что не обратила на это внимания, собрала руками волосы, закрутила их в причудливый узел и заколола на затылке шпилькой, открывая взору своего гостя изящные локотки. Ловкие и такие естественные движения женщины привели Мартина в трепет. Он увидел ее точеную шею с маленькими завитками волос, выбившимися из прически. А когда она повела плечами и груди ее соблазнительно колыхнулись под синим шелком, то чуть не застонал от вожделения, накатившего неожиданно для него самого. Сильвия начинала его интересовать не только как талантливая актриса, но и как самая желанная в мире женщина. Испугавшись своего открытия, Мартин резко встал, но сразу же плюхнулся обратно в кресло. Он просто не мог двинуться с места, не выдав своего возбуждения. Только бы Сильвия ничего не заметила!

Но она заметила. Честно говоря, именно на это она и рассчитывала, ведя себе так «естественно», поскольку знала, что не может оставить равнодушным ни одного мужчину, тем более влюбленного Мартина. Слегка улыбнувшись, Сильвия непринужденно спросила:

— Ты уже уходишь?

— Нет-нет! — быстро пробормотал гость. — Вовсе нет. Если только… вы сами меня не прогоняете…

— Давай выпьем чего-нибудь, — предложила Сильвия, пропуская мимо ушей его последнюю реплику.

Как признаться в том, что она не только не прогоняет, но и мечтает оставить его до утра? Женщина достала из бара пару бокалов для коньяка и бутылку. Налив немного себе и побольше молодому человеку, она произнесла:

— Будь счастлив, Мартин.

Слова ее прозвучали по-доброму, просто и искренне. Мартин только растерянно усмехнулся и залпом выпил коньяк. Сразу же приятное расслабляющее тепло разлилось по телу, одурманивая сознание. Рядом с этой женщиной было до того хорошо, что уже не хотелось уходить отсюда никуда, а мечталось сделаться ковриком у ее прекрасных ног, повиснуть полотенцем в ее ванной, стать сиденьем ее лимузина… От подобных мыслей голова Мартина закружилась. А может, сделал свое дело коньяк, выпитый с непривычки. В любом случае, Сильвия добилась своего — Мартин размяк, как пластилин в теплых руках, и ей оставалось лишь вылепить из него то, что взбредет в голову.

Увидев, что ее гость слегка опьянел, Сильвия принесла из кухни легкую закуску и почти заставила его съесть все, что было на тарелке. Подождав, когда Мартин придет в себя, Сильвия вышла из гостиной и вскоре вернулась с длинной коробкой в руках.

— Открой это, — попросила женщина, протягивая коробку удивленному Мартину. — Не бойся, там не змея, — смеясь добавила она.

Он открыл крышку и, увидев футляр, догадался, к чему сейчас прикоснется, дрожащими пальцами вынул завернутую в мягкую шуршащую бумагу флейту. Флейта была старинная, Мартин сразу понял это. Темное дерево, инкрустированное перламутром, мягко легло в его ладонь, и молодой человек с удовольствием, не скрывая восторга, провел по флейте привычной рукой.

Глаза Мартина горели, в эту минуту он не замечал ничего вокруг, предоставляя Сильвии возможность без стеснения разглядывать его преобразившееся лицо. Сейчас в него можно было влюбиться! Бережно, точно женщину, он обхватил пальцами драгоценную флейту, немного размял губы и поднес к ним инструмент. Сильвия закрыла глаза, представив на месте флейты себя, и ей нестерпимо захотелось поцеловать Мартина. Неожиданно по комнате разнеслись чудные звуки музыки, похожие на страстный стон. Попробовав несколько нот, мужчина вздохнул и положил флейту в коробку.

— Но, Мартин… — разочарованно произнесла Сильвия, — неужели ты откажешься сыграть что-нибудь для меня?

Глаза его на мгновение вспыхнули радостью, но тут же погасли. Он отвел взгляд.

— Нет, Сильвия, простите, но я не могу… Я не привык к такому классному инструменту. Боюсь, только испорчу его.

— Разве такое возможно?! Прошу тебя, сыграй! Я не усну, если не услышу твоей музыки! — Сильвия помолчала, подбирая слова. — Что толку в этой флейте, если она так и пролежит без дела? Это же простой кусок дерева, не больше. А благодаря тебе он станет настоящей флейтой, поверь мне!

Ее доводы убедили Мартина, и он, покачав головой, снова осторожно вынул инструмент из футляра.

— Что вам сыграть? — спросил он, стараясь не смотреть на Сильвию, чтобы не показать своего волнения.

— Даже не знаю, — растерялась женщина. — Ну, хотя бы «Одинокий пастух»! Ведь ты знаешь?..

— Конечно, нет ничего проще, — обрадовался Мартин, но тут же, смутившись, тихо сказал: — А может… Пожалуй, лучше я сыграю мою музыку…

На этот раз он как следует размялся, поднес к губам инструмент и заиграл. Флейта застонала, запела, вознося волшебные звуки к небесам, которые гулким эхом отдавались по всей квартире. Сильвия, мечтательно глядя на музыканта, погружалась в таинственный мир, открываемый перед ней в эти мгновения.

Она оказалась на залитом солнцем холме. Над ней проплывали белоснежные облака, похожие на огромные куски ваты. Сильвия лежала на мягкой зеленой траве, вокруг росли цветы, чудесно пахнущие медом. Она нежилась в лучах света, солнечные зайчики плясали на ее лице. Мартин в простой белой рубашке, расшитой красными узорами, подпоясанный широким кушаком, стоял возле и играл для нее. Только для нее. Время остановилось. Она плыла и плыла по волнам чарующей музыки, забыв обо всем на свете… Постепенно затихая, волшебная мелодия прекратилась.

— Мартин… — простонала Сильвия.

Ей захотелось, чтобы он опустился на траву, лег рядом, и они смотрели бы на облака, вдыхая аромат цветов. Он настоящий талант! Такой игры Сильвия не слышала даже в театре. Неужели он сам сочинил эту музыку? Да ведь это же просто чудо!

Она открыла глаза и увидела музыканта, как-то испуганно взирающего на нее. Сильвия сразу все поняла: она напугала бедного Мартина своим стоном. Он Бог весть что мог подумать!

— Ты прекрасно играл! — спохватившись, произнесла она и встала. — Великолепная мелодия… Что ж, эта флейта твоя. Ты достоин этого и, пожалуйста, не отказывайся.

Ее тон, ставший вдруг резким и категоричным, поразил Мартина в самое сердце. Он видел, когда играл для нее, что Сильвия полностью растворилась в его музыке. Ему показалось, что ее душа соединилась с его душой, и они вместе парили в небесах…

— Нет, — замотал он головой, в страхе отступая. — Я не могу… Я не должен…

— Но почему? — не понимала Сильвия. — Ты же знаешь, для меня это пустяк. Я хочу, чтобы флейта была твоей. Возьми, не обижай меня, — говорила она, идя прямо на него.

Несчастный Мартин уперся спиной в стену и словно затравленный зверь глядел на женщину исподлобья. Как объяснить этой женщине, привыкшей получать от жизни все, что он не игрушка в ее руках, что у него есть достоинство, гордость, в конце концов! Пусть она Сильвия Даймонд. Пусть он мечтал стать ковриком, о который она могла бы вытирать ноги. Но это были всего лишь мечты, фантазии. Реальность оказалась совершенно не похожей на них. Он не может бросить к ее стопам собственное «я», не может позволить Сильвии втоптать его принципы в грязь только потому, что она богата и знаменита, а он нищ.

Сильвии вдруг стало все это очевидно. Она прижала к груди футляр с инструментом и выбежала из гостиной.

С минуту Мартин стоял в оцепенении, обуреваемый смутными сомнениями и тревогами… Наконец, мотнув головой, словно очнувшись, он ударил себя по бедру. Что же я натворил! Она не заслужила такого отношения с моей стороны. Я не понял ее благородного порыва! Что же делать, если она не умеет иначе выражать свою благодарность…

Мартин последовал за ней, но не нашел Сильвию ни в коридоре, ни в ванной, ни в студии. Она будто провалилась сквозь землю. Неожиданно до него донеслись приглушенные рыдания из-за запертой двери спальни.

Сильвия услышала стук и зарыдала сильнее.

— Сильвия, пожалуйста, откройте, — мягко попросил Мартин. — Если хотите, давайте поговорим, а если нет, я уйду сейчас же.

После этих слов дверь сразу отворилась. Он увидел Сильвию с покрасневшими от слез, но все же прекрасными глазами, на которых уже не было и следов макияжа. Теперь Мартин мог видеть лицо Сильвии таким, каким его создала природа, без прикрас.

Ну и пусть, думала женщина, может, все к лучшему. Ей почему-то стало больно и тоскливо. Этот бедный музыкант заставил ее по-другому взглянуть на себя. Что же она увидела? Взбалмошную, богатую даму, наивно полагающую, что деньги и дорогие подарки способны решить все ее проблемы. А проблем, как выяснилось, накопилась целая куча. Пусть Мартин будет неприятно удивлен, застав ее в столь неприглядном виде, с морщинками и с бледным цветом лица, пусть не захочет ее больше, как женщину, но только пусть поможет обрести себя, понять собственную душу. А это у него получится, она знала.

— Я думал, вы гораздо старше, — вырвалось у Мартина.

— Почему? — рассеянно поинтересовалась Сильвия.

— Раньше вы были такой… красивой, но эта красота делала вас далекой и непреступной. А сейчас вы точно помолодели… У вас на редкость нежная кожа…

Понимая, что говорит явно не то, что предусмотрено приличиями, Мартин в отчаянии закусил губу.

— Продолжай! — смеясь и шмыгая носом, попросила Сильвия, давая ему пройти в спальню.

Повинуясь, он подошел к большой кровати и, не зная, что делать дальше, сесть или продолжать стоять, почувствовал, что скоро произойдет нечто прекрасное… и неизбежное.

— Я не знаю… Вы очень красивая. Если бы я мог, если бы я только смел прикоснуться… — шептал Мартин, плохо соображая, что на него нашло, и медленно опускаясь на колени рядом с кроватью, на которую села Сильвия. — Я в жизни не видел женщины, достойнее вас, милее, прекраснее, чище… О, если бы я только мог!..

— Боже, что ты такое говоришь, — еле слышно произнесла Сильвия. — Я не могу поверить, что ты… Ты хочешь меня? — вдруг напрямую спросила она, глядя в его потемневшие глаза.

— Да, Сильвия… Да, моя богиня!

Поддавшись желанию, охватившему ее с невероятной силой, женщина обняла его шею и притянула к себе. Мартин ощутил легкий аромат уже знакомых духов, и кровь в нем закипела. Он поднял голову, губы их встретились в страстном поцелуе. Кто знает, сколько времени прошло, прежде чем они оторвались друг от друга и стали поначалу медленно, а затем все нетерпеливее стягивать с себя одежду?