Когда умирают короли

Глава 5

— Вы уверены в своих выводах? — прищурился Гердер. — Все же даже для ее величества Аманды это слишком явная глупость.

День у него выдался тяжелый. Похороны отца выдались на редкость утомительными. Слишком много было факторов, за которыми следовало следить. На фоне сплетен, которые пыталась пустить Аманда о его причастности к смерти отца, даже поведение Олирии не казалось уже таким ужасным. За время, прошедшее с момента смерти Генриха, сплетни ширились, обрастали подробностями и никак не желали затухать. У короля даже появилась мысль пригласить независимых специалистов из Гарма для подтверждения того, что смерть отца не была вызвана ни ядами, ни магией — с Лорией Туран связывали давние дружеские отношения, и выводам лорийских магов могли и не поверить. А теперь выясняется, что эта интриганистая родственница имеет и более далекоидущие планы. Смириться с собственной отставкой она не желает, и ради сохранения высокого положения готова на многое. А он-то ломал голову, зачем ей понадобилось пускать такую сплетню и окончательно портить отношения с коронующимся завтра пасынком.

— Она сказала это практически прямым текстом, — уверенно ответил Эвальд. — Видно, рассчитывала на то, что отношения между нами такие, что я буду рад сделать вам гадость.

— И тем не менее вы пришли ко мне, — задумчиво сказал его дядя.

— Ну не к ней же мне идти, — улыбнулся гармец. — Она совсем не в моем вкусе, честно говоря.

Улыбка еще больше украсила его и без того привлекательное лицо, и Гердеру вдруг пришла в голову мысль, что девицы наверно на него гроздьями вешаться должны. С собственной непривлекательностью он уже сжился, да и Ксении он нравился таким, какой он есть, но все же подобные особи вызывали у него где-то глубоко в груди чувство, похожее на зависть. К тому же, данный представитель семейства… кошачьих был не так уж глуп, если с ходу не бросился в авантюру, которая его отцу, возможно, показалась бы весьма заманчивой. Племянник пошел в этом вопросе в своего гармского деда, отметил Гердер.

— Мне почему-то кажется, что даже будь она в вашем вкусе, вы все равно бы пришли сюда.

— Мне не нравится идея легкой и простой замены правящего монарха. Никто не может быть уверенным в том, что завтра подобное не попытаются устроить в Гарме, — серьезно ответил Эвальд. — Кроме того, я целиком и полностью согласен с мнением деда, что с соседями нужно поддерживать дружеские отношения. И я очень огорчен тем, что вы отказали нам в руке Шарлотты. У вас очень очаровательная дочь, ваше высочество.

— А у вашей семьи не слишком хорошая репутация по отношению к женщинам, — внезапно сказал Роберт, который присутствовал при этом разговоре, но до сих пор не проронил не слова.

— Мой отец ни разу не изменил моей матери, — небрежно бросил Эвальд. — А вот король Марко…

— Моя сестра оказалась истинной парой вашего отца, — заметил Гердер, бросивший довольно странный взгляд на сына. — Вы же не будете утверждать, что такое чувство есть между вами и Шарлоттой.

— Мой дед высказал очень интересную теорию по поводу обретения истинной пары. Так что я могу выбрать жену, не обращая на это внимания.

— Что ж, если вам так хочется иметь жену из нашей страны, то у моего брата есть прекрасная дочь, рука и сердце которой совершенно свободны, — насмешливо сказал туранский король.

— Боюсь, что для нашей страны такой брак был бы не слишком желателен, — осторожно ответил Эвальд. — Все же брак с дочерью правящего монарха совсем не то, что брак с его племянницей. Но если уж помолвка кузины Шарлотты столь нерушима, то я присмотрюсь к кузине….

— Маргарет, — подсказал ему Роберт.

— К кузине Маргарет, — повторил гармец и понял, что кузен злит его просто невыносимо. Возможно, именно так относится отец к туранскому королю. Тогда понятно, почему он никогда не соглашается сюда ездить. — Думаю, мы еще вернемся к этому разговору. А пока мне хотелось бы узнать, нужна ли вам моя помощь со вдовствующей королевой. Стоит ли мне воспользоваться ее приглашением и навестить… гм… бабушку сегодня вечером? Возможно, она будет более откровенна.

— Нет, дорогой племянник. Я вам бесконечно благодарен за помощь, которую вы нам оказали. Но держаться подальше от Аманды — это в ваших же интересах. Строго говоря, я совсем не уверен, что чувство отца к моей мачехе было естественного происхождения. В ауре отца были такие странные всполохи. Но нашими методами выявить ничего не удалось.

— У меня на такой случай целая куча амулетов есть, — с готовностью помочь родственникам сказал Эвальд.

— У отца тоже были, — веско сказал Гердер.

— Не потащит же она меня силком в постель, — уже менее уверенно сказал гармец.

— Вы можете потом и не вспомнить, что там было. Есть некоторые средства, — неопределенно помотал в воздухе рукой король, не собираясь дальше рассказывать представителю соседней державы о своих секретах. — Но я оценил ваше стремление помочь, дорогой племянник.

Когда за Эвальдом закрылась дверь, Гердер повернулся к старшему сыну и спросил:

— Есть что-то, о чем я не знаю? Когда это вы успели поругаться?

— Мы не ругались. Он мне просто не нравится, — хмуро ответил Роберт.

— Просто не нравится, или тому есть какая-то причина? — продолжал допытываться отец.

— Мне не понравилось, как он сегодня на церемонии прощания смотрел на Лину, — немного помедлив, ответил сын. — Он смотрел на нее не отрываясь и, уверен, подошел бы к ней, если бы в него не вцепилась Аманда.

— Надо же, и от нее может быть какая-то польза, — усмехнулся Гердер, но как-то невесело. — А твоя невеста? Что она?

— Она тоже на него посмотрела, — ответил Роберт. — Но сразу отвернулась. И покраснела.

— Если она окажется его истинной парой, — медленно проговорил будущий король Турана, — что ты будешь делать?

— Я не знаю, — голос Роберта дрогнул, но сразу выправился. — Я не готов ответить на этот вопрос. Ты думаешь, до этого может дойти?

Отец пожал плечами:

— С этими кошаками нельзя быть ни в чем уверенными. Хотя по словам Эвальда и выходит, что у него сейчас истинной пары нет, но отец его прямо никогда не говорил, а все пытался выкрасть мою сестру.

История эта была не очень красивая, и король не любил вспоминать, как много лет назад его невестой стала сводная сестра, в которую он был влюблен, и которая сбегала от него несколько раз, так как, даже не зная, что она дочь Генриха, не желала этого брака. Сам Гердер совершил тогда несколько поступков, о которых впоследствии сильно пожалел. Да и пребывание его у орков наложило некоторый отпечаток на характер. Во всяком случае, он четко усвоил, что лишение другого человека права на выбор и свободу — это не очень хорошо.

— А если бы сказал, ты отдал бы ему свою невесту?

— Тогда — нет, — уж с сыном Гердер был всегда честен, — но если бы я на ней все-таки женился, я бы совершил самую большую ошибку в своей жизни и не встретил бы твою маму. Желание обладать во что бы то ни стало и любовь — это разные вещи. И ты никогда не сможешь быть счастлив с женщиной, которая всю свою жизнь будет любить другого мужчину — а при обретении истинной пары у оборотней именно это и происходит.

— Но ведь пока в этом уверенности нет, не так ли?

Взволнованность явно проступила на его лице, обычно совершенно невозмутимом.

— Каролина тебе столь дорога? — позволил себе удивление Гердер. — Все же брак у вас договорной.

— Она мне более, чем дорога, — с отчаяньем в голосе сказал Роберт. — Если бы я был оборотнем, то мог бы с полным правом сказать, что она моя истинная пара.

— Вот как? Но твое поведение никак на это не указывает. Я никогда бы не подумал, что она для тебя значит что-то больше, чем невеста по договору.

— Я боюсь ее испугать. Боюсь, что она не ответит на мои чувства.

— И поэтому ведешь себя, как бесчувственный чурбан, — закончил за него отец. — Как она может ответить или не ответить на твои чувства, если ты ведешь себя так, что все окружающие уверены, что она для тебя ничего не значит? Робби, нельзя же всю жизнь бегать от себя. Твое показное равнодушие — это не выход. Лучше один раз спросить и не мучить себя больше. Даже если девушка тебя не любит, ты всегда можешь попробовать добиться ее чувств.

— Но ведь ты не сумел.

— Не сумеешь — что ж, значит, не судьба. Но если не сделаешь попытки, то уж это хвостатое недоразумение своего не упустит. Ты хочешь подарить ему свою невесту? Из родственных чувств?

— Ну уж нет, — зло сказал Роберт. — Если я и могу отказаться от помолвки ради нее, то ради него я и не подумаю такое сделать.

Эвальд даже не подозревал, что его разглядывания чужой невесты вызвали такие сильные чувства у кузена, но если бы он это и заметил, то это не заставило бы его изменить решение, разве что действовать он стал более внимательно. Но пока об осторожности речь и не шла, только вот он даже не представлял, где сейчас может встретить девушку. Хотя, возможно, знакомство нужно начинать не с ней, а с ее старшим братом. Гармский принц подумал и направился в отведенные лорийцу покои, размышляя по дороге, что вне зависимости от того, сложится ли у него интрижка с сестрой, хорошие отношения с братом даже поважнее будут для него, как будущего правителя своей страны. Но и тут его ждала неудача — Артуро не было. К удивлению Эвальда на месте не было и его собственного брата. Памятуя о печальных последствиях его вчерашней прогулки, старший принц решил непременно его найти, чтобы предотвратить очередные синяки, совсем не красящие Бернхарда и бросающие тень на гармскую корону.

Дворцовую кухню, как наиболее вероятное место пребывания Берни, он нашел по запаху. Для этого ему даже не потребовалось переходить в другую ипостась. Там брата видели и даже кормили. Дородная инора с умилением говорила об аппетите бедного худенького мальчика. Но обвинения в недокорме брата Эвальда не задели — тот ел намного больше его, но постоянно носился преимущественно в звериной форме, которая топила жир получше, чем любая сковородка. Да и худеньким он казался разве что в сравнении с помощницей повара, которая его и подкармливала. А вот старшему брату она даже пирожок не предложила, хотя они, свежеиспеченные, как раз лежали на столе, распространяя вокруг себя умопомрачительные рыбные ароматы. Гармский принц сглотнул подступившую слюну и решил не унижать свою страну просьбой о милостыне, а строить такое же жалобное выражение лица, как брат, посчитал ниже своего достоинства.

А вот где Бернхард, следовало точно выяснить. Ведь вчера братья договорились не принимать кошачью форму на территории туранского дворца — люди здесь непривычные, могут не просто миской стукнуть (хотя Эвальд бы сейчас и не отказался бы быть стукнутым миской с рыбными пирожками, уж очень они вкусно пахли), а чем-нибудь гораздо более серьезным, чего кошачья морда может и не перенести. Возможно, вдавленный нос — это признак благородного происхождения, но старшему гармскому принцу нравилась своя морда в обеих ипостасях, и улучшать он ее совсем не хотел. Будучи уверенным, что после плотного перекуса брат носится где-нибудь на свежем воздухе, Эвальд направился в Дворцовый сад, довольно обширный и ухоженный, и после недолгого блуждания нашел-таки Берни. Только вот младший гармский принц оказался в весьма неплохой, на взгляд старшего, компании, состоящей из Артуро с сестрой и невестой. Сопровождал их также довольно крупный по размеру, но еще небольшой по возрасту, щенок лорийского происхождения, явно предпочитавший Шарлотту. К ней было приковано также все внимание Артуро — ведь других дам по соседству, кроме сестры, не наблюдалось, значит, вполне можно и поухаживать за невестой. Был он очень нежен и галантен. Казалось, что любая девушка при таком отношении будет чувствовать себя не то чтобы принцессой — королевой. А еще лориец был до отвращения смазлив и аккуратен, да и костюм, соответствующий траурной ситуации, сидел на нем превосходно. Эвальд мимоходом отметил, как невыигрышно на фоне Артуро смотрится брат, который даже в таком ухоженном месте умудрился посадить пятно на кончик носа, и тут же об этом перестал думать, ведь его неудержимо тянула к себе Каролина — вблизи она была еще привлекательней. Из головы гармского принца даже выветрились все мысли о пирожках — настолько девушка показалась соблазнительней. Она тоже его увидела и смутилась.

— Вальди, ты как раз вовремя, — радостно вскричал брат. — Представляешь, Артуро утверждает, что вот это, — он презрительно, совершенно по-кошачьи, фыркнул в сторону щенка, который старался двигаться все время так, чтобы между ним и этим странным, подозрительно пахнущим объектом всегда находилась хозяйка, — когда вырастет, не будет бояться даже взрослых оборотней.

Лорийский кронпринц только снисходительно улыбнулся, слушая эту тираду, и сказал:

— Дорогой кузен, неужели вы думаете, что я стал бы обманывать свою горячо любимую невесту? Я беспокоюсь исключительно о ее безопасности и удобстве.

— Ну да, на них вполне можно спать со всеми удобствами, когда они вырастают, — не сдавался Берни, — и падать во сне с них невысоко. Наверно, в этом и заключается безопасность и удобство, да, Вальди? Что скажешь?

— Кому как не лорийцам разбираться в этой породе? — ответил Эвальд, удостоив щенка лишь мимолетного взгляда, так как занимали его в данный момент совсем не щенки. — А что нам скажет ее высочество Каролина? Она разделяет мнение брата?

Разделяла ли мнение брата прекрасная лорийка так и осталось неизвестным, так как она смутилась еще больше и промолчала. За нее ответил брат:

— Естественно, Лина разделяет мою точку зрения. Она эту породу знает просто великолепно. И давайте без этого титулования — ваше высочество и все такое. Мы с Каролиной этого не любим. Положение у нас равное, так что для вас я Артуро.

Предложение лорийского кронпринца очень обрадовало Эвальда, ведь намного сложнее ухаживать за девушкой и называть ее при этом "ваше высочество", чем если просто обращаться к ней по имени.

— Дорогой Артуро, я очень рад нашему знакомству, — церемонно сказал он. — Хотя оно и произошло при таких печальных обстоятельствах.

— Да, чрезвычайно печальных, — сказал Артуро и нежно поцеловал руку невесты. — Бедная Лотта так переживает, я ничем не могу ее утешить. Да и вы, как я сегодня видел, вынуждены были забыть о своем горе и успокаивать потерявшую любимого супруга бабушку. Такое самопожертвование с вашей стороны. Правда, уж очень непродолжительное по времени.

Глаза его при этом смеялись. И Эвальд проникся уверенностью, что, обратись безутешная вдовушка за помощью к лорийскому кронпринцу, словами бы он явно не ограничился. Ведь любые слова должны подкрепляться действием, иначе чего они стоят?