14

— Эндрю был хорошим солдатом — имеет два ордена за воинский героизм и массу хвалебных отзывов от командования, — вслух размышлял Малдер. — Однако после ранения личное дело внезапно обрывается. Последняя строка: «Направлен в госпиталь МЭШ»…

Самолет резко накренился влево, и Малдер едва успел поймать съезжающий с коленей Скалли ноутбук.

— Ну хоть о ранении там что-нибудь сказано? В какое, извините, место, и насколько серьезно?

Скалли отрицательно покачала головой. Они прекрасно коротали время в полете: Скалли обрабатывала на компьютере скупые протокольные сведения о службе Эндрю Палладина, а Малдер смотрел третий по счету мультик — на сей раз о говорящих котах.

— По крайней мере раны были достаточно серьезные, чтобы его комиссовали, — предположила Скалли. — Эндрю Палладина списали через три месяца после прибытия в Алькат… По правде говоря, в его личном деле и зацепиться не за что. Странно — обычно армейские бюрократы не упускают ни одной детали. По меньшей мере где-то должна хранится копия медицинской книжки, чтобы, в случае последующих проблем, медикам было на что ссылаться.

— Эмайл Палладин лично лечил собственного брата, — продолжал размышлять Малдер. — Я думаю, если он захотел что-то утаить, то сделал это без труда.

Скалли ахнула — свет в салоне отчаянно замигал, но вскоре восстановился. Гроза за бортом бушевала вовсю, тяжелые капли яростно барабанили в двойное стекло иллюминатора.

— М-да, погодка… Но зачем Эмайлу понадобилось засекречивать диагноз брата?

— Значит, нашлось что скрывать. А возможно, и до сих пор есть.

Скалли воззрилась на него, как на сумасшедшего.

— Малдер, Эмайл Палладин погиб десять с лишним лет назад!

— Причем сделал это очень вовремя — как раз когда разразился скандал, который мог угробить его фирму. Да и сам он имел все шансы оказаться за решеткой.

На сей раз Скалли поняла, что возразить нечего. Она молча смотрела на Малдера, ожидая дальнейших, еще более убедительных доводов.

— А чего стоят обстоятельства его гибели на краю Земли, практически без свидетелей. Брат наследует контрольный пакет акций, но сам остается невидимым. Ты ведь убедилась — ни адреса, ни телефона найти невозможно. Эндрю Палладин фактически дематериализовался. Опять-таки при невыясненных обстоятельствах.

— Я согласна — здесь очень много непонятного. Но предполагать, что Эмайл Палладин сознательно сымитировал свою гибель… — она покачала головой. — Для чего, Малдер? И как в эту схему вписывается его брат?

— Возможно, Эмайл решил вести исследования тайно. А брат стал ему помогать. Но произошла какая-то утечка. За которую поплатился жизнью ни в чем не повинный профессор истории. И не только он. Двух студентов наверняка отправили на тот свет, чтобы сбить нас со следа.

В голове Скалли бушевала буря похлеще той, что разразилась за бортом. Этот параноик всегда прет напролом. Факты ему не нужны — подозрений достаточно, чтобы сделать окончательные выводы. Так просто нельзя работать! Откуда он знает, что Эмайл Палладин до сих пор жив? И тем более — что студенты-медики умерли насильственной смертью.

Но на сей раз пытаться вернуть напарника к реальности Скалли не решилась. В интуиции Малдеру не откажешь. Как знать, может, именно он сейчас ближе к реальности…

— И все-таки, Малдер, давай сосредоточимся на поиске живого человека. Покойника, в случае чего, будем искать потом.

«Боинг-747» клюнул носом, и в салоне опять мигнул свет. Но едва Скалли успела подумать, как глупо именно сейчас погибнуть в авиакатастрофе, любезный женский голос с восточным акцентом объявил, что самолет заходит на посадку в аэропорту Бангкока.

— Ты права — начинать нужно с Эндрю Палладина, — согласился Малдер, пристегивая ремень. — Но боюсь, разговорами наша поездка не ограничится.

Однако Скалли в данный момент боялась совсем другого — что командир лайнера не сумеет сориентироваться в этом светопреставлении и машина воткнется носом в посадочную полосу. Она отвернулась от Малдера и припала к иллюминатору.

В это время через шесть рядов за ее спиной молодой черноволосый человек тоже посмотрел в окно. Россыпи огней Бангкока еле пробивались сквозь редкие разрывы облаков. Куо Тьен испытывал противоречивые чувства. В Бангкоке ему были знакомы все закоулки, где он оттачивал свое мастерство или просто слонялся в ожидании очередного приказа. Именно здесь он научился зарабатывать себе на хлеб. Однако столица так и не стала для него родным домом, и остался там, среди гор, обступивших Алькат.

Куо Тьена угораздило родиться полукровком — сыном американского солдата и тайской проститутки. Он был обречен стать изгоем, неприкасаемым. Но ни разу в жизни ему не пришло в голову проклинать судьбу. Куо Тьена и его сверстников всегда разделяла пропасть, но не цвет кожи был тому причиной. В отличие от других он знал, что такое настоящая жажда и как ее утолить, доставив себе величайшее наслаждение.

Он посмотрел поверх кресел на взъерошенную макушку Малдера, и каждая клетка его тела наполнилась животной радостью. Куо Тьен опустил веки и блаженно улыбнулся.

Загрузка...