Колдовская любовь

Глава 15

— Свобода — это самая драгоценная вещь на земле. Без свободы моя жизнь потеряет всякий смысл. Если ты пойдешь на такое, Хит Кеннеди, я навеки возненавижу тебя!

— Рейвен, между ненавистью и любовью такая тонкая грань, что я готов рискнуть.

— До чего же ты уверен в себе и в своей способности подчинять женщин! И даже не спросишь, хочу я уехать или остаться! — резко бросила она.

Хит отложил щетку и повернул девушку лицом к себе.

— Если дашь мне неделю на то, чтобы ухаживать за тобой, я позволю тебе выбрать.

Рейвен вгляделась в его смуглое лицо, пытаясь определить, что он называет ухаживанием. Ее сердце выбивало быструю дробь, а кровь вдруг превратилась в жидкий огонь. Наверное, между ними не должно остаться никаких барьеров, никаких преград? Каково это, когда Хит Кеннеди сжимает тебя в объятиях и учит страсти? Окажется ли она женщиной, способной принять вызов?

Она балансировала на краю пропасти. В случае согласия он обещал предоставить ей право выбора и не противиться, если она захочет уехать. Иначе он ее не отпустит.

— Три дня, — стала она торговаться. — Я позволю тебе ухаживать за мной три дня.

Темные глаза Хита сверкнули.

— Так и быть, но отсчет начнется, когда твои руки заживут. Чтобы ты не обвиняла меня в том, что я воспользовался твоей беспомощностью. Через два дня, моя красавица, мы с тобой обо всем поговорим.

Он подмигнул и одарил ее улыбкой властелина.

Кирсти, служанка леди Элизабет Кеннеди, отворила дверь на нетерпеливый стук и едва не потеряла сознание при виде грозного лорда Галлоуэя. Он протиснулся мимо нее, как всегда уделив перепуганной женщине столько внимания, сколько какой-нибудь ничтожной козявке.

— Ее милость плохо себя чувствует, — застенчиво прошептала Кирсти.

— Она будет плохо себя чувствовать после того, что я с ней сделаю! — прорычал Роб, и бедняжку как ветром сдуло.

Он вкатился в гостиную леди Элизабет, как бочонок виски — по сходням: грохоча и переваливаясь. Лицо искажено яростью, редкие, тронутые сединой волосы стоят дыбом.

— Лиззи, Карлайл всегда был для меня проклятым местом, еще с тех пор, как я появился здесь в качестве твоего жениха! Чертовы англичане сожгли мой корабль «Галлоуэй» вместе с ценным грузом. Ноги моей больше тут не будет.

— О, Роб, что ты говоришь! — пробормотала жена.

— Я тебе еще не то скажу! Упрямая жена, которая не уважает и не слушается своего повелителя! Это ультиматум, Лиззи. Выбирай: можешь ехать со мной или оставаться. Но Бесс я забираю, и если ты предпочтешь жить здесь, то больше никогда не увидишь детей.

Элизабет стало дурно. К горлу подкатила тошнота, как всегда, когда муж демонстрировал свою власть над ней. Руки беспомощно затрепетали у горла. Бедняжка закрыла глаза, чтобы отринуть ужасную перспективу, нарисованную Робом.

— Я… думаю, мне лучше отправиться домой.

— Домой? Я ничего не сказал насчет дома, мадам. Как только Дункан купит новый корабль, мы поплывем в Керкубри. Ты плохая мать, Лиззи! Вместо того чтобы сидеть с беременной Валентиной, ты сбежала! А ведь от нее до сих пор нет весточки, и я дьявольски волнуюсь! — заявил Роб и, оглядевшись, прогремел: — А где Бет?

— Я здесь, отец.

Только глухой не расслышал бы отцовских воплей, но его резкий голос буквально парализовал застенчивую девушку, и она предпочла затаиться.

— Вели этой бабе Кирсти складывать вещи. Никаких помолвок с чертовыми англичанами, будь то Дейкр или кто другой!

Бет недолюбливала Криса Дейкра, но ее сердце заныло при мысли о разлуке с красивым джентльменом по имени Герон Карлтон. Однако она решила, что благоразумнее всего сейчас промолчать.

Тем временем Герон Карлтон, мельком вспомнив о хорошенькой Бет Кеннеди, решил отправиться в Карлайл. Путешествию помешала маменька.

— Интересно, как там уживается Рейвен с мамашей? — вдруг заинтересовалась она. — Пора тебе навестить бабушку, Герон. Весь прошлый год ты бессовестно ею пренебрегал.

— Она так же мало интересуется мной, как я — ею, мама. Бабка трясется только над Рейвен! — возразил Герон.

Но Кейт умирала от любопытства. Ей не терпелось узнать, как продвигаются отношения дочери с Кристофером.

— Проведешь у бабушки несколько часов, а потом можешь ехать в Бьюкасл, к своему другу Крису Дейкру. В Кершопском лесу можно славно поохотиться. Да и Рейвен спокойнее оказаться под твоей защитой. Это напомнит лорду Дейкру о том, что семья нареченной не потерпит никаких нарушений приличий.

Упоминание о Бьюкасле мигом сломило сопротивление Герона. Он всегда мечтал охранять границу, как все члены клана Геронов. Его отец тоже начинал с этого, прежде чем стать коннетаблем. Мать, однако, настояла на том, чтобы отправить сына в Итон, где бы из него сделали настоящего джентльмена. Там он и встретил Криса, и когда друг отправился сражаться при Флоддене, Герон позеленел от зависти. Но что поделаешь с матерью? Она твердила, что единственный сын слишком молод, чтобы сражаться с шотландскими дикарями. Когда он доберется до Бьюкасла, обязательно попросит Криса взять его на охрану границы.

Герон рассчитал время так, чтобы приехать в Блекпул-Гейт к концу дня. Таким образом, ему придется провести с сумасшедшей бабкой всего один вечер. Когда Дорис объяснила, что Рейвен уехала погостить к Кристоферу, Герон с готовностью согласился захватить беспечно оставленные сестрой вещи. Похоже, он и Крис станут родственниками еще до конца года!

Как и предсказывал Хит, после лечения медом и травами руки Рейвен зажили настолько, что стало возможным снять повязки. Рейвен радовалась, как ребенок: теперь она может самостоятельно умываться, одеваться и есть! Жаль только, что близость, возникшая за эти дни между ней и Хитом, пробудила желание, которое с каждым днем усиливалось. Теперь он сдержит слово и начнет ухаживать за ней. Хватит ли ей сил не сдаться на милость победителя?

Девушка впервые честно призналась себе, что недалека от капитуляции. Придется бдительно охранять свое сердце, иначе… страшно подумать, что с ней станется!

Хорошо, что когда она проснулась на рассвете, Хита уже не было! Сегодня они едут в Хоуик, на свадьбу королевы Маргариты Тюдор и кузена Рэмзи, графа Арчибальда Дугласа. Пока Хит занимается своими кобылами, Рейвен успеет умыться, одеться и собрать вещи. Они не останутся на ночь: Валентина не может покидать близнецов надолго. Рейвен решила уложить в седельную сумку наряд, в котором будет на венчании, и ехать в своем красном с черном костюме для верховой езды.

Но стоило ей раздеться и залезть в лохань, как послышались шаги Хита, и она, пробормотав проклятие, потянулась за полотенцем.

— Рейвен, ты уже готова? Я оседлал Салли… — начал он и тут же осекся. Двигаясь с быстротой хищника, загнавшего добычу, он ухватился за полотенце. После недолгой борьбы оно оказалось в его руках.

— Негодяй! Немедленно убирайся! Одиночество мне так же необходимо, как свобода! Я желаю спокойно вымыться!

— Не говори о желании, Рейвен, упоминать о нем в этот момент по меньшей мере опасно.

Ее влажная кожа казалась полупрозрачной, словно ее припудрили растертым жемчугом. Глаза в обрамлении черных с золотистыми кончиками ресниц стремительно превращались из голубых в лиловые, а затем и темно-фиолетовые. Ноздри изящного носика чувственно раздувались, словно ловили какой-то тревожащий запах. Полный маленький рот рдел, как лепестки цветка. Алебастровые груди были увенчаны темно-розовыми бутонами.

— Я вытру тебя, — хрипло прошептал он.

— Спасибо, я сама, — твердо сказала Рейвен. Зубы Хита блеснули в улыбке.

— Чем, красавица моя? Придется долго ходить голой, пока не высохнешь. Ты ведь позволяла мне вытирать тебя вчера, почему же нельзя сегодня?

— Вчера у меня были забинтованы руки.

— Твоя беспомощность была твоей защитой: мне совесть не позволяла ею воспользоваться.

— Зато сейчас ты хочешь воспользоваться моей беззащитностью!

— А что? Недурно было бы, — усмехнулся Хит. — Если бы я догадался выбросить в окно все твои наряды и держать тебя голой всю неделю, мы к этому времени уже были бы женаты.

— Самоуверенный наглец! Мы никогда не поженимся! Не льсти себе, что я сгораю от твоих прикосновений и жажду поцелуев — на самом деле я к тебе совершенно равнодушна.

— Если это правда, Рейвен, почему бы мне тебя не вытереть?

Он шагнул к ней, поднял и завернул в мягкое полотнище. Но не отпустил, а прижал ее к себе и долго смотрел в глаза. Потом наклонил голову и нерешительно дотронулся губами до ее губ. А когда она попробовала запротестовать, прервал протесты головокружительным поцелуем.

Затем он осторожно провел ладонью по полотенцу. Сделал вид, что вытер спину, и перешел к груди. Ощутил нежные полушария и стал ласкать их через тонкую ткань под тихие стоны Рейвен. Язык коснулся уголков ее губ, ладони стиснули ее ягодицы со всей силой его желания. Девушка ахнула, но он снова завладел ее ртом и принялся целовать.

В его объятиях она мгновенно теряла способность к сопротивлению. Понимая, что его тело отзывается на ее волнение, она решила оставаться холодной как лед. Но тут же ощутила, как напряженная плоть вжимается в расщелину между ягодицами, а широкая ладонь ложится на ее венерин холм и начинает гладить его сквозь тонкую ткань.

Неведомое прежде наслаждение накатило волной. Она воспламенилась до такой степени, что сама себя устыдилась. Жаждала, чтобы его рука вела себя настойчивее, и кусала губы, чтобы не закричать. Однако пальцы двигались в намеренно медленном ритме, и она чувствовала, как низ живота скручивает тугая пружина, готовая вот-вот стремглав вырваться на свободу. Ее бутон, сокрытый в тенистых зарослях, начал набухать от страсти и вдруг — взрывом — расцвел пышной розой на жарком солнце.

— Хит! — вскричала она и устало прильнула к нему. На полотенце расплылось влажное пятно.

Он крепче обнял ее, потрясенный тем, чему стал свидетелем. Если он сейчас отнесет ее в постель, то продержит там до завтра. Час был ранний, впереди предстоял долгий день, но он поклялся себе, что еще до полуночи овладеет ею.

Рейвен и Хит спустились вниз и присоединились к Валентине и Рэмзи. В сопровождении отряда солдат они поскакали вдоль берега к долине Тивиот, считавшейся самой прекрасной во всей Шотландии. Ее окружали высокие холмы, покрытые густым лесом.

— Поразительная красота, а воздух пьянит, как вино! — восторженно воскликнула Рейвен.

— Попав сюда впервые, я поверить не могла, что клан Дугласов владеет всеми этими великолепными землями! — вторила Тина. — Я любила покойного графа Энгуса, хотя он был свиреп и хитроумен. Эту свадьбу замыслил он. Рассчитал, что для Шотландии будет выгоднее, если его сын Арчи женится на вдовствующей королеве. Рэм очень похож на старого Энгуса: оба невероятно проницательны. Если бы это зависело от желания графа, клянусь, он предпочел бы видеть своим наследником не своего сына, а Рэмзи.

Рейвен взглянула на темноволосых мужчин, скакавших бок о бок. Лицо Рэма было более, жестким, но в остальном сходство между ними поражало. Она ужасно смутилась, когда Хит, подсаживая ее на лошадь, задержал жадные руки на ее талии. Но далее она ехала рядом с Валентиной, и остатки ее застенчивости постепенно унес напоенный цветочным ароматом ветерок.

Она посмотрела на Хита.

Проклятие, почему ее так влечет к нему? Волосы кажутся темными, пока на них не упадет луч солнца. Тогда они принимают такой же иссиня-вороной оттенок, как у жеребца, на котором он скачет. И плечи в этой кожаной куртке кажутся невероятно широкими.

Нескромные мысли заставили Рейвен покраснеть. Она видела его без рубашки и знала, как мощны, мускулисты его руки и грудь.

Желание снова пронзило ее, спустившись из живота вниз, и Рейвен гордо вскинула голову. Наконец-то она становится женщиной!

Рэмзи Дуглас в глубокой задумчивости ехал рядом с Хитом.

— Когда я был в Глазго, — нарушил он молчание, — меняла Сэмюел Эрскин сообщил мне странную новость. Будто Энгус оставил мне огромную сумму золотом, и достаточно предъявить копию завещания, чтобы получить эти деньги.

— А ты видел завещание? — поинтересовался Хит.

— В том-то и дело, что нет. Хотя он скончался два месяца назад, насколько я знаю, никто не оглашал никакого завещания. Странно.

— А кто поверенный графа?

— Мозес Ирвин. Энгус утверждал, что шлюха и адвокат всегда при деле, поэтому и имел дело с самыми лучшими представителями этих почтенных профессий, — хмыкнул Рэм и, поморщившись, добавил: — Придется расспросить Арчи. Посмотрим, что он скажет.

Они все еще скакали по долине Тивиот, с наслаждением вдыхая пьянящий запах диких гиацинтов. Наконец впереди, под густыми ветвями деревьев, запестрели цыганские шатры.

— О, я так надеялась встретить цыган! — радостно воскликнула Валентина. — Они всегда следуют за королевским двором и выручают немало денег за любовные зелья, заговоры и снадобья, освобождающие от нежеланного ребенка, не говоря уже о ядах.

— Мне предсказывали будущее на ярмарке в Карлайле. Цыганка пообещала, что я удачно выйду замуж за человека богатого и знатного, — призналась Рейвен.

И еще предупредила, что дорога к счастью будет тернистой…

— Я тоже как-то ходила к цыганке. Она раскинула карты, но я не поверила ни единому слову. И ошиблась. Все оказалось чистой правдой, — рассмеялась Тина, глядя на мужа. — После этого я каждый день благодарю Господа и всех святых.

— Ваш король умер меньше года назад. Прилично ли королеве выходить замуж так скоро?

— Это не был брак по любви. Яков Стюарт всегда оставался равнодушен к Маргарите Тюдор. Его сердце было отдано черноволосой красотке Мегги Драммонд. Он с ума по ней сходил. Только после ее смерти он решился жениться.

— А почему она умерла? — сочувственно спросила Рейвен.

— Ее отравили. Не смотри так испуганно: скорее всего это было делом рук англичан. Брак с Маргаритой, заключенный из политических соображений, никогда бы не состоялся, если бы возлюбленную короля вовремя не устранили.

— Значит, власть всегда развращает? — резко бросила Рейвен, вспомнив ходившие о Дейкрах слухи.

— Да, вопрос только в том, до какой степени. Достойный мужчина всегда руководствуется кодексом чести, только вот понятие чести у женщин и мужчин разное. Лично я предпочитаю повесу и весельчака, хотя ненавижу зло и пороки.

Валентина права. Первое — привлекательно, второе — ненавистно.

Рейвен вздрогнула. Хоть бы зло никогда ее не коснулось!

Мужчины пришпорили коней и догнали дам.

— Как ты себя чувствуешь, мой сладкий ягненочек? — осведомился Рэм.

— Лучше быть не может. Я жажду удовольствий. Будем надеяться, что церемония окажется короткой и нам удастся потанцевать.

— Тебе холодно, Рейвен? — прошептал Хит.

— Нет, — покачала она головой. Должно быть, он наблюдал за ней и заметил, как она дрожит. Его близость окутывала ее теплым облаком и приносила необыкновенный покой и тихую радость. Но, может, он пользуется своей силой, чтобы очаровать и завлечь ее?

Рейвен улыбнулась. Разве она не обладает собственной силой?

К востоку от городка Хоуик находился Кейверз, укрепленный замок-крепость. Только чудесный пейзаж смягчал мрачные очертания приграничной твердыни. Дюжина воинов Дугласа, ехавших впереди, уже поджидали их у Кейверза. Когда путники миновали перекинутый через ров мостик и местные конюхи поспешили к гостям, люди Дугласа оттеснили их, зная привычку Рэмзи и Хита самим ухаживать за своими дамами. Обычно в замке жила только вооруженная охрана, но сегодня здесь было полно слуг. Королевские лакеи выступили вперед, чтобы взять вещи гостей, а затем их встретила стайка фрейлин, большинство из которых, как поняла Рейвен, были англичанками. Мужчин проводили в комнату, где они могли бы переодеться и смочить пересохшее от дорожной пыли горло. Вскоре к ним присоединился кузен Рэмзи, Арчибальд Дуглас, новый граф Энгус, в свадебном костюме. Ноги и бедра туго обтягивали шоссы из красного шелка, выглядевшие почти непристойно. Положение спасало богатое сюрко, заканчивавшееся чуть выше колен. На белом атласе были вышиты огромные алые львы, символизирующие герб графов Энгусов.

Рэмзи удивленно поднял брови: старый Энгус неизменно появлялся на людях в черном. Да и сам Рэм надел черный бархатный камзол с выложенным крохотными рубинами «кровоточащим сердцем» Дугласов.

— Знаешь, в списке фамильных драгоценностей значится рубин в форме сердца, — озабоченно начал Арчи, — но я нигде его не нашел. Не могло случиться, что отец одолжил его Валентине?

— Энгус никогда ничего не одалживал. Только делал подарки, особенно Тине, — отрезал Рэм. — Да и у женщин нет привычки брать драгоценности взаймы. Ты это поймешь, как только обзаведешься собственной супругой. Но чтобы утешить тебя, заверяю, что у Тины нет такого огромного рубина.

Перед глазами Хита встала черепаха старой Мег. Ну до чего же хитрая ведьма эта его бабка! Если Энгус подарил ей рубин после рождения Лили Роуз, она, должно быть, специально вставила его в черепаший панцирь, чтобы показать свое презрение к благородной крови.

— Ты получил список драгоценностей после оглашения завещания, Арчи? — небрежно поинтересовался Рэм.

Арчибальд быстро заморгал.

— Какое еще завещание? Мой отец умер, так и не написав завещания!

— Неправда. Энгус оставил свою последнюю волю у Мозеса Ирвина в Глазго, а в прошлом году, после Флоддена, сделал несколько дополнений.

— Разве ты не слышал? Мозес Ирвин отправился на тот свет через две недели после кончины отца. Младший партнер стал его преемником. Голдман заверил меня, что никакого завещания не было. Да и какая разница, если я — единственный законный наследник отца?

Что дало титул и два замка.

Рэм выдавил улыбку и хлопнул кузена по плечу.

— «Граф Энгус» — благородный титул, но и денег требует немало, — подчеркнул он, чтобы лишний раз повернуть нож в ране родственника.

Если старый Энгус оставил большую часть золота Рэму, Арчи не остановится ни перед чем, чтобы только набить себе карманы.

Комнату заполнили другие представители клана Дугласов, желавшие поднять кубок за счастье графа.

— Лучше, пожалуй, поскорее доставить тебя в церковь, Арчи, пока ты еще стоишь на ногах. Не стоит заставлять ждать королеву, она может и передумать.

Усевшись на церковную скамью, Рэм поцеловал Тину в лоб. Жена нежно улыбнулась:

— Арчи не попросил тебя стать шафером. Должно быть, из зависти?

— Просто не хочет подпускать меня слишком близко, — покачал головой муж. — А вдруг я раскрою его секреты?

При виде Рейвен Хит затаил дыхание. На ней был наряд цвета морской пены, зеленовато-голубой. Тина одолжила ей нефритовое ожерелье и такие же серьги. Сердце шотландца сжалось: у него никогда не будет денег, чтобы дарить ей драгоценности. Но Рейвен завораживала его. День и ночь ее образ стоял перед глазами. Его жажда становилась неутолимой. Заметив ее на другом конце комнаты, он просто не мог не подойти, а подойдя — не коснуться. Ее аромат манил, вкус — чаровал, голос и смех — мгновенно возбуждали.

Хит накрыл ее руку своей, и она подскочила, как от ожога.

«Ты тоже чувствуешь огонь», — подумал он, гладя ее ладонь. Потом сжал запястье и едва не растаял, ощутив быстрое биение пульса.

В проходе показалась невеста, и Рейвен вытянула шею, чтобы получше рассмотреть ее. На Маргарите было платье из золотой парчи, голову украшала тяжелая корона, но все равно в первую очередь в глаза бросались расплывшаяся фигура, поблекшие волосы и тонкие, капризно опущенные губы.

— Похоже, она в своем самообожании никого вокруг не видит, — прошептала Тина, и Рейвен пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Глядя на уродливых подружек невесты, нетрудно было понять, почему та выбрала именно их. Косноязычный шотландский епископ, коверкавший латынь так же безбожно, как английский, что-то монотонно бормотал, и Рейвен скоро отвлеклась. Несмотря на курившийся ладан и ароматные свечи, в церкви пахло плесенью. Неужели не могли как следует все вымыть?

Странно, что Маргарита, сестра короля Генриха Тюдора, выходит за шотландца. Что скажет мать, когда обо всем узнает? Наверняка придет в ужас.

Рейвен украдкой взглянула на Хита и, поспешно выбросив из головы все мысли насчет брака с шотландцем, придвинулась к Валентине.