Колодцы ада

7

Мы побежали наискосок по холму, поднимая кучи листьев, пока не достигли сырой, заросшей травой опушки. Деревья и вечнозеленые кусты росли так плотно, что было темно, почти как ночью, и до нас доходил запах разлагающейся растительности и плесени. Мы задыхались от бега и, похоже, заблудились, но вместо того, чтобы остановиться, мы продолжали бег. Мы бежали сквозь заросли шиповника и все-таки достигли лощины, окруженной зарослями, где стоял шериф Уилкс вместе с помощниками. Лица у них были белые и испуганные, а шериф безуспешно пытался связаться с машинами по радио.

— Что случилось? Кто-нибудь ранен? — спросил я его.

Он тряс радио.

— Черт! Сломалось, когда я упал, наверное.

Один из помощников, длинноносый человек по имени Мартино, сказал:

— Они схватили Хантли. Мы пришли сюда, а это чертово создание вылезло из кустов, схватило его за руку и утащило. Это случилось так быстро, мы даже не видели почти ничего. Мы выстрелили пару раз, но, похоже, никакого результата.

Картер засунул радио в карман. Его глаза были темными и злыми.

— Я сказал, что доберусь до этого чудовища, и я доберусь. Мартино, быстро в машину, свяжись со штабом и скажи, что нужны гранаты и противотанковые ракеты. Им придется достать их у полковника Фелпса, а он спросит, зачем; скажи им просто, чтобы выкрутились как-нибудь — пусть подмажутся к нему. Я не хочу, чтобы сюда вмешалась еще и госбезопасность.

— Хорошо, сэр, — сказал Мартин и взял быстрый старт.

Дэн спросил:

— Вы видели, куда пошло существо?

Картер ткнул пальцем в сторону самой густой части кустов.

— Прямо туда. Оно схватило Хантли за руку. Рывок — и его нет. Этот монстр так чертовски быстр, что мы за ним не угонимся. С-с-сукин сын.

— Вы видели, какого он размера? — спросил Дэн.

Шериф кивнул. Он широко развел руки, как будто он был рыбак и рассказывал об улове. — Большой. Очень. Одна большая клешня, другая поменьше. Но большая клешня раз в шестьсот больше, чем у омара.

— А как насчет головы или тела? Вы рассмотрели?

— Нет, — сказал Картер. — Все произошло очень быстро. Хантли был сзади, и я увидел только клешню и верхушку головы. Она была как бы искривленной и костистой. Как шлем, только зеленовато-черная и пятнистая.

Дэн посмотрел на меня.

— Это мог быть один из них, не так ли? Джимми или Элисон. Или этот парень, Карлен.

— Я не возражал бы, если это Джимми или Элисон, — сказал я. — По крайней мере, я мог бы попробовать поговорить с ними.

Картер Уилкс уставился на меня, как будто я сказал непристойность.

— Поговорить? Что, черт возьми, это значит?

— То и значит. Раньше я ведь с Джимми говорил. Я мало чего достиг, но я не знал, что происходит.

— А теперь знаешь?

— Я знаю больше, чем раньше. По-моему, я знаю, почему они превратились в ракообразных, и могу помочь им.

Картер упер руки в бока и вздохнул.

— Если ты не зарываешься. Думаешь, ты можешь пойти туда, в эти чертовы заросли, и поболтать с этим раком-убийцей, который только что порвал на лоскуты пять человек?

— Я могу попробовать, не так ли? — спросил я.

— Не понимаю, зачем тебе это, — проворчал он.

Вмешался Дэн.

— Картер, — сказал он. — Джимми и Элисон были прекрасными, добрыми людьми, и то, что случилось, не их вина. То, как мы с Мейсоном понимаем все случившееся, сводится к тому, что их использует какой-то древний разум, который сохраняет свой род в колодцах под землей и сейчас решил возродиться.

— Разум? О чем ты? Какой разум?

Дэн пригладил несуществующие волосы.

— Я не совсем уверен. Но люди в этих местах уже на протяжении столетий рассказывают о зверях, живущих под землей, и я убежден, что эти легенды имеют под собой основу. Надо делать еще анализы, но уже теперь ясно, что вода здесь уникальна и что организмы в ней особенны и необычны. Не вина Джимми, что он и Элисон пили эту воду. Они знали, что там эти организмы, не более, чем я. Они — невинные жертвы того, что находится под землей. Если выражаться на полицейском языке, то они заложники. Они ведут себя так, потому что испытывают сильное стороннее воздействие и у них нет выбора.

— Поэтому я бы лучше поговорил, чем стрелял, — сказал я тихо. — Они заслуживают шанса.

Картер хрюкнул.

— А тебе не кажется, что ты тоже заслуживаешь шанс? Они напали на тебя дважды. Что, как ты думаешь, случится, когда ты пойдешь к ним в глубину этих кустов? Что оно, по-твоему, будет делать? Пожмет тебе руку и поздоровается?

— Надо посмотреть, — ответил я. — Ведь если я не пойду, никто другой не пойдет.

— Точно, черт побери, — лаконично заметил один из помощников.

— Я мог бы запретить, — сказал Картер. — Это дело полиции, и я мог бы приказать тебе убираться ко всем чертям и прекратить вмешиваться.

— Но ты этого не сделаешь.

— Не сделаю. Мне тоже нравились Джимми и Элисон. И по-моему, если ты думаешь, что есть шанс, то начинает говорить моя совесть. Не долг, не разум. Совесть. Поэтому я даю тебе пять минут. Понял? Пять минут, не больше, а потом мы пустим слезоточивый газ и начнем стрелять.

Я нервно ухмыльнулся.

— По-твоему это то, что нужно?

— То самое. Я не хочу, чтобы еще одна семья вот так кончила только потому, что мы добры к крабам.

— Хорошо, — сказал я. — Я понял.

Я взял перчатки у помощника Картера и обмотал нижнюю часть лица шарфом Дэна. Когда я заправлял штаны в носки, прибежал, пыхтя, помощник Мартино и сказал, что штаб послал две машины с подкреплением, ружьями и с противотанковым ружьем. Вместе с противотанковым ружьем ехал в качестве эскорта сержант Комински из госбезопасности, но это Картера не волновало. Уж сержанта-то он приструнит.

— Хорошо, Мейсон, — сказал Картер, глядя на часы. — Пять минут пошли. Что-нибудь случится — кричи. Можешь орать как резаный — в зависимости от ситуации.

— Можешь на это рассчитывать, — кисло сказал я.

Я старался не останавливаться и думать, что я буду делать, когда проникну сквозь кусты. В какой-то момент я так сильно колебался, что если бы кто-нибудь скомандовал: «Не ходи!», это убедило бы меня остаться по эту сторону кустов и смотреть, как ракообразные разлетятся в клочья.

Дэн положил мне руки на плечи.

— Тебя никто не заставляет, — сказал он тихо.

— Я знаю. Не напоминай.

— Тогда пошел. Удачи.

Картер подошел и вручил мне «Полис Спешиал» тридцать восьмого калибра.

— Ты знаешь, как этим пользоваться?

— Не совсем.

— Ты видел «Старски и Хатч»?

— Да, черт побери.

Картер поднял мясистую руку и схватил ее другой, как бы поддерживая ее и выставив вперед палец, изображавший пистолет.

— Вот так. Зафиксировал, прицелился, нажал крючок. Не паникуй и целься во что-нибудь важное: голову или глаза.

Я неуверенно посмотрел на пистолет в моей руке. Почему-то стрельба была американской реакцией на все проблемы. Возможно, именно поэтому я оставил психиатрию. Все, что хотели люди для того, чтобы бороться с проблемами, — некий психологический выстрел.

— Пять минут, — сказал Картер и отвернулся.

Я кивнул Дэну и полез из лощины к ежевике и терновнику.

Ходьба по гуще кустов была похожа на ходьбу в колючей проволоке. Колючки цеплялись за одежду, рвали лицо и с размаху шлепали, когда я отпускал их. Я уже несколько минут продирался сквозь густой и колючий кустарник, а Картер с Дэном еще не скрылись из глаз и выставляли большие пальцы вперед, подбадривая. Я слабо помахал в ответ и продолжал углубляться.

Когда я прошел внешний слой колючек и ежевики, стало полегче. Лоб кровоточил, и одна перчатка порвалась, но я был относительно цел. Я засунул кольт за ремень, потому что он больше мешал, чем помогал, и давал мне мало психологического преимущества. Если Картер вызывал противотанковые ружья, делающие дырки в укрепленной стали, то эта полицейская игрушка тридцать восьмого калибра мало помогла бы мне.

Я посмотрел на часы. Прошло две минуты, может быть, две минуты и тридцать секунд. Ступая как можно тише по сухим листьям, я прикрывал лицо рукой от колючек и то и дело останавливался и прислушивался. Сначала был слышен только хруст листьев и завывание ветра в верхушках деревьев. Но потом я услышал что-то другое. Это было похоже на трескающиеся ветки и будто что-то сосут и рвут.

Я принюхался: в воздухе витал характерный запах рыбы.

Я полз вперед, пока не достиг края кустов. Я встал на четвереньки и прополз так метров шесть, скрываясь в листьях. Сосущий и чмокающий звук стал громче, и я высунул голову из подлеска, чтобы посмотреть, что происходит.

Существо было там, метрах в четырех от меня. Я никогда не видел их вблизи при дневном свете и ужаснулся. Моя кожа покрылась мурашками от страха, и первым желанием было вскочить и бежать оттуда сломя голову.

Это был не совсем краб или омар. Если бы это было так, мне было бы легче. Но вместо этого там было огромное, отвратительное, неуклюжее ракообразное; его тело было размером с небольшую цистерну. Панцирь на его спине был выпуклым, неровным и крапчатым, что производило странное впечатление. Из этого панциря торчала насекомоподобная голова с двигающимися усиками и глазами на подвижных стебельках; глаза были черные и блестящие, а вместо век серые и морщинистые куски кожи, которые снимались-одевались на глаза постоянно, как крайняя плоть каких-то отвратительных пенисов.

Большая клешня невообразимо выросла, превратившись в тяжелые, зазубренные, отвратительные клещи. Снизу панциря была видна пара шиповатых ног, усеянных жесткими черными волосками и твердыми наростами, казавшимися засохшими струпьями. Было и еще кое-что. Из брюшка торчал пучок извивающихся мягких бледных щупалец, которые держали разорванное тело помощника Хантли, пока краб обедал.

Сосущий шум, который я слышал, оказался звуком, который издавало существо, пожирая кишки Хантли, кровавые ошметки их свисали с челюстей чудовища, похожих на клюв. Маленькая клешня выполняла роль ножа, разрезая останки, отделяя ребра и пробираясь к наиболее лакомым, отборным кусочкам.

К горлу подступил комок, и мне показалось, что меня вырвет. Но я умудрился сдержаться, хотя почувствовал слабость во всем теле и покрылся холодным потом. Такое со мной было, когда меня укачало на заднем сиденье «Плимута» моего отца. Я глубоко вздохнул и вынул пистолет. Он мог быть бесполезен против существа такого размера, но я был слишком близко и понимал, что это все, что у меня есть.

Я попытался окликнуть существо, но мой рот пересох, и сначала у меня ничего не получилось. Прокашлявшись, я попробовал еще раз:

— Джимми! Элисон! Это кто?!

Страшилище прекратило есть и подняло щетинистую голову. С клюва на листья капала кровь. Мгновение стояла глубокая тишина, не слышно было ни чириканья птиц, ни кружения сухого листа.

— Джимми? Это я, Мейсон Перкинс. Я здесь!

Существо повернуло голову ко мне. Я мог вскочить и за пять секунд убраться оттуда, несмотря на колючки, но я не знал, насколько быстро двигается это существо, и в любом случае не это было целью моего путешествия. Я пришел проверить, можно ли спасти Джимми и Элисон. Я пришел, потому что раньше они были людьми, а может, и оставались ими. И не спрашивайте, почему. Единственной мотивацией было то, что я тоже был человеком.

Я медленно встал. Чудовище было метрах в трех от меня, и я чуть не задохнулся от запаха разорванного тела и тухлой рыбы. Его челюсти медленно пережевывали остатки внутренностей Хантли, но черные глаза замерли, уставившись на меня.

— Джимми, если это ты, то нам нужно поговорить, — сказал я дрожащим голосом.

Я чувствовал себя идиотом, обращаясь к чему-то, похожему на афишу фильма ужасов.

Небольшой коричневый дятел сел на ветку неподалеку и уставился на нас с явным интересом.

Сначала я думал, что существо не ответит мне. В конце концов, процесс продолжался, и дар речи мог пропасть. Но потом я услышал шипящий звук в его горле, оттуда раздалось неясное и болезненное посвистывание, и я понял, что как бы ужасно оно ни выглядело, каким бы злобным и хладнокровным оно ни было, оно до сих пор хранило в голове человеческий мозг.

— Мейсон‡— прошипело оно и продвинулось немного вперед, поднимая паучьи ноги и шевеля усиками. Я отодвинулся назад.

— Это действительно ты? — спросил я громко.

— Нет — теперь — нет, — прошептало существо. — Больше — нет.

— Джимми, ты понимаешь меня? Ты можешь понимать, что я говорю? Я пришел помочь.

— Помочь — мне — не — нужна — помощь.

— Здесь шериф, Джимми. Он пошлет к тебе людей с противотанковыми ружьями. Он убьет тебя. Независимо от того, насколько ты прочен. Независимо от того, во что ты превратил себя. Он пройдет через все это и разнесет тебя на кусочки.

Существо приближалось. Я отошел на такое же расстояние назад. Я направил на него пистолет и чувствовал, как рука, державшая рукоятку, вспотела.

— Ничто — не — остановит — меня — мой — долг — мои — задачи — я — должен — выполнить.

— Твои задачи?! Твой долг?! Вспомни о долге перед Элисон! А Оливер? А остальные?

Помолчав, существо прошипело:

— Вы — ничто — земли — будут — наши — теперь.

— Джимми, — сказал я громко. — Если ты можешь говорить, в тебе осталось что-то человеческое. Тебе нужно сделать усилие. Ты должен сопротивляться. Если ты будешь верить, что ты человек, у тебя есть шанс. Если нет, то они убьют тебя, это ясно и ежу.

— Ты — ничего — не — понимаешь.

Я оставался на месте, хотя существо приближалось.

— Не понимаю? — вызывающе крикнул я. — Не понимаю? Я знаю об Атлантиде и о том, как твои хозяева заполнили источник семенем, надеясь выжить. Я знаю о Кетцалькоатле, Квите и Оттакучи.

Существо замерло. В лесу темнело. Почему-то это напомнило мне «Алису в Зазеркалье», когда небо чернеет от тени чудовищного ворона. Я чувствовал себя странно и нереально, как будто Зазеркалье было здесь, в сыром коннектикутском лесу, и все же запах смерти и первобытной кровожадности вернул меня обратно. Опасность была слишком реальной.

Медленно поскрипывая роговыми пластинами и толстыми перегородками, существо, бывшее раньше Джимми Бодином, стало выпрямляться на задних ногах.

Я подумал, что оно бросится на меня, как кобра, но, выпрямившись, оно остановилось и шевелило усиками, широко расставив глаза. Высотой оно было до нижних ветвей деревьев, может быть, метров пять или шесть; было впечатление, что это автомобиль, поставленный на попа.

— Кто — сказал — тебе — об — Оттакучи, — прошептало оно.

— Никто. Я сам прочитал о зверях под землей, о богах, пришедших со звезд и управлявших Атлантидой. Я знаю, что ты Джимми, и знаю, что ты пытаешься сделать, и я не дам этому случиться. Потому что ты мой друг, и Элисон тоже. И кроме того, я не хочу, чтобы гибли невинные люди.

На моих глазах существо, казалось, затуманилось. Я моргнул, пригляделся и увидел, что оно меняется. Усики стали не материальными, как дым, а выпуклая голова, казалось, втягивалась сама в себя. Воздух вокруг нас задрожал, мне почудилось, будто кто-то дотронулся до моего черепа гудящим камертоном.

Дым сворачивался в кольца, кружился и принимал десятки разных меняющихся обличий. Мне показалось, что я видел человека необычайного роста, молчаливого, с закрытой капюшоном головой; я видел созданий, увешанных крючками и иголками; мне казалось, я видел людей, которых я знаю, но чьих лиц не помню, это были мелькающие впечатления от лиц, виденных в грустных и одиноких снах; я видел Джимми Бодина со слабой улыбкой на губах. По-моему, я видел даже себя.

Голос шептал:

— Я все и вся, я слуга бога прошедших и еще не наступивших времен. Мое имя — все, и мое лицо — все. Я готовлюсь к воскрешению величайших, тех, кто жил под звездами, в древних мирах, мирах изгнания, откуда нет возврата без того, чтобы тебя призвали. Ты прав, водные пространства были нашими земными владениями. Мы были вынуждены покинуть их, когда разверзлась бездна, и искать убежища в источниках и реках, и оставить семя наше под самой землей.

Это был голос Джимми, но утонченный и зловещий, более культурный, чем у Джимми. Я всматривался сквозь дым и увидел Джимми в рабочей одежде, улыбающегося и довольного. Но как такое возможно? Он же стал чудовищем, не так ли? Гигантским и свирепым ракообразным! Или это просто сон, как сны о плавании под водой? Или просто абсурдная иллюзия!

— Я слуга бога прошедших и еще не наступивших времен, — повторил шепот. — Я создан удовлетворять его нужды, возродить его в соответствии с обрядами, которые были законами во времена, когда звезды были другими, а люди рабами зверей, чего вы никогда не знали. И самым великим из зверей был Квит, бог-демон, которого индейцы звали Оттакучи, «Тот-кто-живет-в-водах-бездны». И имя его выше звезд, он есть бог времен прошедших и еще не наступивших, и он мой хозяин, и твой тоже, и восстанет он из своей могилы, чтобы править людьми этой страны снова, так же, как это было во времена могучей Атлантиды.

Джимми подошел ближе и стоял теперь в нескольких шагах. Я еще слышал это раздражающее гудение, и временами было сложно различить Джимми в дыму. Казалось, он размывался и колебался в воздухе, как плохое изображение в телевизоре, и иногда выглядел жалкой копией самого себя. Но улыбка застыла на его лице, и он протянул левую руку, приветствуя меня, как будто все, что случилось раньше, было просто ночным кошмаром, как будто страшное ракообразное никогда не существовало. Его улыбка говорила: «Все в порядке, не беспокойся, я опять Джимми, все фантазия, сон, мы опять можем быть друзьями».

— Джимми? — спросил я нервно, поднимая пистолет. Я знал, что это он, но еще был напуган.

— Не стоит бояться, — шептал голос. — Наступит день, и скоро, когда великое божество восстанет из колодцев, бывших ему так долго постелью, и тогда все люди падут ниц перед ним и с радостью предложат себя ему в жертву. Придет день, когда бог опять воссядет на трон в умах людей и зажгутся огни по всему континенту. День расчета со Звериными Богами близок. День, о котором говорили ученые мужи древних времен, ученики Са-то-га и Я-го-сата. Это те люди, которые первыми вызвали Квита, моего хозяина, и нашли подводный континент Атлантиду. Веками народ океана безраздельно царствовал в нем, в величайшем земном владении. Это были дни славы и жертвоприношений, и они вернутся.

Джимми теперь был в метре от меня. Он плыл ко мне по мерцающему водянистому пути, и его глаза были мертвы, как засушенные черные жуки. В этот момент я понял, что все не так и я сделал ужасную ошибку, это был не Джимми, то, что от него осталось, было подавлено существом, называвшим себя слугой Квита. Джимми, стоявший передо мной, был не более чем мерцающей иллюзией, проекцией воспоминаний Джимми о том, как он выглядел в зеркале. Он был наоборот. Волосы были зачесаны на другую сторону. Твидовое пальто застегнуто на другую сторону. В его лице была странная однобокость, присущая отражениям в зеркале. Он был таким, каким он помнил себя, а не я его.

Он, должно быть, почувствовал мое неожиданное беспокойство, потому что его правая рука постоянно тянулась ко мне. Я отступил, споткнулся о ежевику и упал.

Рука превратилась в гигантскую клешню, которая нанесла мне сильный удар по голове. Ошеломленный, я покатился по листьям, вскочил на ноги и побежал. Это случилось так быстро, что я даже не смотрел назад, но когда я продирался через колючки, защищая глаза, я слышал, как существо бежало за мной. Я слышал грохот ног по земле и щелканье клешни, которое звучало как скрежет сотни ножей по сотне тарелок.

Я не успел. Я и не мог. Я влетел в сеть ежевики и был пойман. Моя одежда висела лохмотьями, лицо было разодрано, а пистолет упал где-то в кустах. Я даже не мог освободиться, чтобы повернуться и встретить чудовище лицом к лицу. Помню я заорал: «Картер!!! Ради Бога!!!», но это было все.

Одно ужасное мгновение я слышал скрип клюва чудовища, хруст его суставов и клешней, и мой желудок сжался в ожидании первого и последнего объятья.

Но этого не случилось. Вместо этого я услышал канонаду выстрелов, и когда я открыл глаза, я увидел Картера с двумя помощниками, бегущих ко мне сквозь кусты.

— Мейсон! — орал Картер. — Ты, тупой педик! Твои пять минут вышли!

Я вырвался из шипов, разорвав рукав и оставив часть брюк с задницы на кустах. Но я был уже далеко и бежал, а вокруг трещали выстрелы.

Когда я был вне опасности, Картер и помощники последовали за мной, и мы побежали обратно в лощину, пыхтя и кашляя, как марафонцы. Я не обернулся ни разу. Я достаточно повидал это чудовище, бывшее раньше Джимми, чтобы впечатление еще не стерлось. Может быть, оно вообще не сотрется. Когда мы оказались в безопасности, я сел на землю, зажал голову между колен и возблагодарил Господа за то, что у меня еще были легкие, которые болели, поцарапанные ноги и глаза, откуда готовы были хлынуть слезы по человеку, который уже никогда человеком не станет.

Дэн сунул руку в задний карман и извлек на свет маленькую флягу.

— Виски будешь? — спросил он меня. — Это всего лишь «Старый дед».

Я поднял глаза и посмотрел на него — он чуть не плакал.

— У тебя, оказывается, есть скрытые резервы, Дэн, — сказал я ему, глотая бурбон с тем особым удовольствием, которое можно получить, только спасшись перед этим от смерти.

Мы ожидали в лощине минут двадцать, а Мартино в это время наблюдал за ракообразным. Мы курили, пили, говорили, но зверь не показывался, и стало казаться, что он смылся глубоко в лес. Если вы когда-нибудь видели леса осенью в Коннектикуте, вы знаете, какие они густые и как чертовски сложно найти там кого-нибудь, кто не хочет, чтобы его нашли.

Во втором часу из леса показался красный «Джип», продираясь и треща сквозь деревья, и выпрыгнувшие помощники объявили о прибытии подкрепления, гранат и противотанкового ружья. Шериф Уилкс прошествовал к «Джипу» и был встречен мелкособственническим взглядом хранителя противотанкового ружья, толстого сержанта госбезопасности в форме, чисто выстиранной и отутюженной, как у шерифа. На нем была фуражка, очки без оправы, и он растил аккуратные усики, как у Рудольфо Валентино.

— Я полагаю, вы знаете, как работает эта штука, — сказал Картер с нескрываемым сарказмом.

Сержант медленно и невозмутимо прикрыл глаза.

— Я прошел курс обучения по противотанковому оружию, сэр, а так же по ракетам «Найк» и рукопашному бою.

— Очень хорошо, сержант, — сказал Картер. — Вы знаете, против чего идете?

— Просто учения, сэр. Так сказал мне полковник Фелпс. Что-то, связанное с помощью гражданским силам во время вражеского вторжения.

Шериф кивнул.

— Вы почти правы. Единственное отличие — это не учение. У нас здесь реальная проблема, и мы ждем от вас ее разрешения.

Сержант моргнул.

— Проблема, сэр?

Я облокотился о машину и осторожно сказал:

— Вы когда-нибудь видели фантастические фильмы, сержант? Ну, где вторжение из космоса? Где ракообразные чудовища пытаются захватить мир?

Он посмотрел на меня, явно пытаясь выяснить, кто я.

— Вроде бы да, по-моему, — неуверенно ответил он.

— Так вот, сержант, у нас точно такая проблема. У нас есть здесь враждебный чужак, что-то вроде закованного в панцирь чудовища, скрывающегося в лесу неподалеку, и мы хотим, чтобы вы вырубили его.

Сержант обратился к Картеру:

— Это полицейский офицер, сэр?

Картер взглянул на меня, явно развлекаясь.

— Нет, сержант, он не офицер. Это самый дорогой и самый бесполезный водопроводчик в Нью-Милфорде.

У сержанта, похоже, с чувством юмора было плохо, точнее, его не было вовсе.

Он сказал:

— Мне понадобится специальное разрешение, сэр, если мне придется разрядить это оружие.

— Я беру на себя всю ответственность, — сказал Картер. — Теперь снимайте-ка это ружье с машины и пошли. Пока мы тут точим лясы, сукин сын уходит все дальше и дальше.

Сержант посмотрел на Картера, потом на меня, потом на Дэна, и, наконец, на помощника Мартино. Уверившись, что никто из нас не улыбается, он медленно высвободил свое пухлое тело из машины и потянулся за противотанковой установкой. Ружье было упаковано в чехол цвета хаки, и сержанту потребовалось минут пять, чтобы расстегнуть все застежки, собрать прицелы, присоединить ствольные части, и только тогда он объявил, что готов.

— Я хочу вам сказать только, — сказал нам всем сержант с очень важным видом, — что это оружие стреляет чертовски сильно. Если вы гонитесь за маленьким животным, то с помощью этого его можно стереть с лица земли окончательно.

Картер похлопал его по спине.

— Оно не маленькое, уверяю тебя. Оно размером с небольшой грузовик и в два раза более злобное.

— Хорошо, тогда ведите, — сказал сержант. — Да, кстати, меня зовут Хьюберт Роснер, если вам это интересно.

— Хорошо, Хьюберт, — сказал Картер. — Меня зовут Картер Уилкс. Можешь обращаться ко мне «сэр».

Мы двинулись вперед полукругом, с сержантом Роснером посередине, и медленно стали пробираться к месту, где я видел существо в последний раз. Картер нашел свой кольт там, где я его уронил, и вручил мне его с выражением величайшего долготерпения на лице. В ответ я быстро и криво улыбнулся.

Уже совсем стемнело, и продвигались мы медленно. У нас ушло минут пять, чтобы добраться до места, где валялись разбросанные окровавленные останки помощника Хантли. Но зато когда мы все-таки увидели это, сержант Роснер по-моему наконец-то уверился в том, что мы не играем в бойскаутов и то, что мы преследуем, действительно опасно.

— Круто, — сказал он уважительно, снимая фуражку.

Картер стоял, повернув голову и прислушиваясь. Наконец он сказал:

— Я что-то слышу. Вон там. Примерно в полукилометре.

Сержант Роснер не мог отвести глаза от растерзанных останков Хантли.

— По-вашему, это сделало то существо? — спросил он с явным неудовольствием.

— Не знаю, — сказал Картер резко. — Мы и не узнаем, если не посмотрим на него поближе, так?

— Да, сэр.

С этого места местность начинала подниматься вверх к лесистому гребню, а потом полого опускалась на восток, каменистая и неровная, пока не достигала узкого притока Хьюсатоника.

Мы взбирались на гребень, и тишину нарушали лишь птицы и пыхтение тех, кто не привык к таким упражнениям.

Картер, несмотря на все, держался впереди и первым добрался до края гребня и остановился там, глядя вниз на реку. Небо позади него было беспокойным и темным, а на севере, в стороне Эллсвортского холма, сверкнула молния. Я мог поклясться, что почувствовал вибрацию земли под ногами, как будто кто-то огромный и подземный ворочается во сне.

— Там кто-то есть, — сказал Картер. — Мартино, принеси бинокль. Если нам повезет, мы его возьмем.

— Повезет, — задыхаясь, пробормотал я. — Если это везение, то я лучше полежу дома и подожду катастрофы.

Наконец мы добрались до края гребня, и внизу перед нами открылась призрачная долина, по которой на западе бежала через зигзагообразные скалы и пороги к широкому руслу Хьюсатоника маленькая речушка.

Картер показывал куда-то по диагонали вниз, на группу красноватых ясеней, хотя я ничего не видел, кроме кустов, серых плит скал и спутанных ползучих растений. Я знал, что местность отсюда и до самого Кента была по-своему волшебной и имела загадочное наследие в виде ведьм, странных демонических и дьявольских союзов, так что, в какой-то мере, я был готов увидеть что угодно. Но черт бы меня побрал, если я видел ракообразное создание.

— Вон — вот оно, — бросил Картер. — Я вижу его панцирь.

Я всматривался вниз еще и еще, и, по-моему, увидел проблеск движения, но не более того, и я не поклялся бы в суде, что это вообще было что-нибудь крупнее стайки дятлов, не говоря уже о мишени для ружья сержанта Роснера.

Картер смотрел на ясени через полевой бинокль и подозвал сержанта Роснера нетерпеливым движением руки.

Сержант покорно подошел, положив свое ружье.

— Вы видите, Хьюберт? Вы видите этого чертова монстра там, внизу?

Сержант взял бинокль и всматривался в направлении, которое показывал Картер, казалось, полчаса.

Потом он кивнул и сказал:

— Я вижу то, о чем вы говорите, сэр. Я не совсем уверен в том, что это такое. Но если вы берете на себя ответственность, я пришибу его.

— Хорошо, сержант, действуйте, — сказал Картер. — Отстрелите этому убийце задницу, и побыстрее.

Мы неловко топтались вокруг, пока сержант Роснер не спеша раскупоривался, снимал ружье и сумку с ракетами. Он вставил ракету в широкий ствол ружья, растянулся на земле, уперев локоть в ветку, и принялся прилаживать телескопический прицел так спокойно и целенаправленно, что Картер отвернулся, подавляя ярость. Наконец он сгорбился над ружьем, прищурился и прицелился.

Картер стоял рядом, покусывая ногти и всматриваясь вниз, в группу деревьев, как будто он мог стрелять глазами, как в мультфильмах.

— Когда же ты будешь готов…— начал Картер, и в его голосе звучала явная желчь.

— Готово, сэр, — ответил сержант и выстрелил.

Последовала вспышка, низкий свист, и мы услышали тихий глухой шум, будто кто-то ударил по подушке. Из деревьев внизу поднялся клуб сероватого дымка, будто кто-то бросил грязный кочан цветной капусты и тот полетел, неспешно покачиваясь на ветру.

Картер, казалось, был разочарован.

— Ты попал? — спросил он.

— По-моему, да, — сказал сержант Роснер. — Хотите еще один выстрел?

— Чтобы уж наверняка, давай, — сказал Картер.

Мы стояли и смотрели, как сержант Роснер перезаряжал свое ружье. Он перенастроил прицел, совершил какие-то манипуляции с циферблатами и после, казалось, минут пяти подготовки, дерганий и верчения он был готов ко второму выстрелу. Если бы русские когда— нибудь все-таки решили напасть на нас, они могли бы промаршировать перед нами в составе пятнадцати дивизий, пока сержант Роснер приводил себя в порядок, готовясь скинуть их обратно в море.

— Ты готов? — спросил Картер.

Вдалеке опять громыхнуло и полыхнули молнии, как языки змей над холмами Южного Кента.

— Я готов, сэр, — сказал Хьюберт Роснер и пригнулся к своему оружию снова, поворачивая наводку. — Скажите «огонь», и я выстрелю, сэр.

Картер Уилкс поднял руку, собираясь сказать «огонь», но случилось нечто непонятное. Я опять услышал гудение, тот самый камертон, который я слышал в лесу, когда ракообразное создало иллюзию Джимми Бодина. Это гудение было высокой частоты, почти невыносимое и, похоже, от него мой череп вибрировал и монотонно пел. Готов поклясться, что прямо на моих глазах, на ветреном холме в Западном Коннектикуте, сержант Роснер начал колебаться и растворяться в воздухе, как колебалось изображение Джимми, когда краб пытался обмануть меня. Сержант повернулся к нам с удивленным лицом, но мы слишком поздно поняли, что происходило и как надо было ему помочь.

Его лицо посинело, затем приняло ужасный фиолетовый оттенок. Он начал кататься по земле, в горле его булькало; он хватался за свою одежду, как будто задыхался. Потом с отвратительным звуком из его носа и рта хлынула вода, хлынула гигантским потоком, который буквально топил его на наших глазах — топил изнутри.

Мы попытались удержать его, но он брыкался и дергался, и Картер даже попробовал искусственное дыхание. Но в ответ на это из желудка и легких сержанта излился новый поток воды, и удушье наступило еще быстрее. Через несколько секунд он откинулся на землю, щеки его посинели, и стало ясно, что он мертв. Вода еще лилась из его ноздрей и рта, впитываемая землей, но того, что уже сделал ракообразный слуга Квита, было достаточно.

— Он утонул, — хрипло сказал Картер. — Прямо здесь, на верхушке этого чертова холма.

Я кивнул.

— То, против чего мы идем, эти создания, они могут проделывать невероятные штуки с водой.

— Это невозможно, — сказал Картер. — Я видел это, но не могу поверить.

Дэн присел рядом с раздутым трупом Хьюберта Роснера. Он выглядел так, будто его только что вытащили из Хьюсатоника. Он поднял веко Хьюберта и заметил:

— Это не так уж невозможно, Картер. Это похоже на очень мощную разновидность старых заклятий индейцев, которыми они вызывали дождь в Аризоне. Любой медик с достаточно сильным источником альфа-волн может создать маленькое поле электропсихической энергии, способное изменить относительную влажность атмосферы вокруг. Был один такой врач, который мог устроить дождь над своей рукой и нигде более с помощью концентрирования волн своего мозга. Но это в тысячи раз мощнее. Откуда или от кого бы ни шла эта энергия, у нас большие проблемы.

— Это исходит от краба, а? — сказал нервно Картер.

— Не знаю, — ответил Дэн. — Может, и нет. Легенды об Атлантиде гласят, что крабы лишь слуги настоящих богов. В старые времена, когда Атлантида процветала, боги, возможно, изменяли людей, чтобы те служили им и исполняли их волю. Психическая энергия передается через краба, но не исходит из его мозга. Она передается, наверное, из-под земли, из колодцев, где лежит Звериный Бог.

Картер не знал, что сказать. Он никогда не слышал, чтобы Дэн так высказывался раньше. Он был хорошим шерифом, прямым и практичным человеком, и вся эта чушь о Звериных Богах и психоэнергии рассердила и расстроила его. Но он был достаточно умен, чтобы понять, что его друзья и помощники поверили в это; и он знал, что лысый старина Дэн не будет никому рассказывать такую историю, предварительно не обдумав все и не проверив все эмпирически. Мозг Дэна был устроен как лакмусовая бумага, и Картер уважал его за это.

— Так ты думаешь, внизу что-то есть? — спросил он неловко. — Думаешь, в колодце Бодинов чудовище?

— Улики говорят за это. Я признаю, что они слабенькие и все это может быть случайностью, но я бы сказал: да, там есть что-то.

— А что, если мы будем бурить и попробуем это найти?

Дэн пожал плечами.

— Я бы сказал, что это довольно опасно.

— Ну, а если получится? — упрямился Картер. — Если мы найдем и убьем это чудовище? Отключит ли это крабов тоже?

— Я не знаю, но думаю, что так. В любом случае, доказательств нет.

Помощник Мартино громко засопел и сказал:

— Похоже, стоит попробовать. Мы не поймаем так этих монстров, бегая за ними, если эта чертовщина может сделать так, чтобы мы утонули, с расстояния сто пятьдесят метров.

Картер взглянул на нас обоих.

— Что вы скажете? Надо начинать бурить или нет? Я вызвал окружных инженеров вчера, и они уже, наверное, подготовили оборудование.

— Наверное, надо, — сказал Дэн. — Но мы видели, что случилось с людьми, которые сталкивались с этим Звериным Богом. Вся операция должна выполняться очень осторожно.

— Ну конечно, — сказал Картер. — Ты думаешь, я полезу туда, как ассенизатор-недоучка?

— По-моему, вам надо найти медиума, — сказал Дэн. — Кого-нибудь чувствительного к психическим импульсам. Если заваривается какая— нибудь каша, у вас будет возможность вовремя убраться оттуда подобру— поздорову.

— Медиума? Ты имеешь в виду экстрасенса? Магические шары и все такое?

— Точно.

Картер потер подбородок.

— Мартино, у нас есть медиумы? Предсказатели будущего и вся эта муть?

Мартино немного подумал, а потом сказал:

— Есть старая миссис Томпсон рядом с Бордманским мостом. Это единственное, что я могу придумать.

Я посмотрел на Дэна и поднял брови.

— Похоже, Бордманский мост — хорошее место для психологов. Помнишь Джошуа Уолтерса из книги легенд?

Дэн задумчиво тер подбородок.

— Это точно. Похоже, она подойдет. Может, мы сначала пойдем поговорим с ней, а потом присоединимся к вам у Бодинов. Но я на твоем месте, Картер, не начинал бы бурить, пока мы не приедем. Хватит утопленников и резни. Что бы там ни было в колодце, похоже, оно с энтузиазмом демонстрирует свое превосходство над нами, сухопутными смертными.

Раздался несчастный голос Мартино:

— Шериф, краб возвращается. Посмотрите вон туда, около леса.

Мы все разом повернулись и начали всматриваться в каменистые склоны. Сначала мы ничего не видели, но потом увидели дергающееся неритмичные движения в тени леса, где прятался краб.

Картер нагнулся, взял противотанковое оружие и быстро проверил, заряжено ли оно и готово ли к стрельбе.

— На твоем месте я бы разрядил это ружье и спасся бы бегством, — пробормотал Дэн, следя за движениями в кустах.

— Похоже, оно попало на сержанта Роснера, потому что он ему угрожал, и если ты будешь себя вести так же, то с тобой произойдет то же самое.

Картер облизал губы, как будто нуждаясь в выпивке.

— Одного выстрела будет достаточно. Один выстрел в голову.

— Если все под контролем Звериного Бога, который под землей, то ты можешь разнести это существо на кусочки, и все же не остановишь его.

— Дэн прав, Картер, — вставил я.

— Это, может быть, тот случай, когда благоразумие лучше, чем доблесть. Давай-ка возьмем беднягу Хьюберта и уберем отсюда свои задницы.

Поколебавшись мгновение, Картер опустил ружье. Затем он быстро и недовольно кивнул, мы собрались вокруг мертвого тела и подняли его за руки и за ноги. Он весил столько же, сколько мертвый гиппопотам, и был полон воды, и я не был уверен, что даже вчетвером мы сможем перетащить его к дороге. Но никто не хотел оставлять его. Мы видели, что сделало это существо с людьми в красной «Импале» и с помощником Ханти.

Мартино оглянулся через плечо, когда мы ушли с гребня, и сказал:

— Оно идет обратно сюда. Может, немного к западу, но определенно сюда.

— Оно идет за телом, — сказал Дэн.

— Или оно питается плотью, или оно их собирает.

— Собирает? — спросил Картер, брезгливо морща нос. — Для чего, черт побери, ему мертвецы?

— Они могут быть кормом для его хозяина; оно рыщет по этой местности в поисках пищи и несет своему хозяину в колодец. Подумайте. Если там действительно кто-то есть, существо, возрождающееся после сотен лет замедленного движения, что ему понадобится? Питание, и хорошее.

Картер остановился, чтобы сменить руку, державшую ногу Хьюберта Роснера.

— Питание, — сказал он с горечью и посмотрел на сержанта.

Когда мы, удирая, спускались по склонам, я был уверен, что кто-то меня зовет. Громыхал гром вдалеке, усиливался ветер и сложно было сказать наверняка. Но затем я услышал снова, более отчетливо, и неожиданно понял, кто это.

— Подождите, — сказал я, останавливаясь. — Это Рета.

— Что Рета? — спросил Дэн.

— Слушай. Наверное, она последовала за нами.

Наполовину заглушенный ветром, ясно слышалось «Мейсон!», а потом — «‡он!». Несомненно, это была Рета, и доносился он из леса, с западной стороны гребня, откуда мы только что ушли. Картер отпустил ногу Хьюберта, и мы последовали его примеру и положили труп на землю.

— Если она там, — сказал Мартино, — то она влетит прямо в объятия краба. — Он направился туда, и похоже было, что он двигался быстро.

— Может, он почувствовал ее приближение или услышал ее раньше нас, — сказал Дэн.

Я ничего не сказал. Я бежал вверх по холму. Один раз я крикнул «Рета!», но решил сберечь дыхание для того, чтобы взобраться на холм и успеть к Рете прежде этого краба. Я услышал, как Картер с помощником и Дэн побежали за мной, и я молился за то, что у меня достаточная скорость, хватит сил и я бегу в правильном направлении.

Казалось, прошла вечность, прежде чем я добежал до гребня и посмотрел на восток. Небо было темней, чем раньше, наверху громыхнуло, и небо разрезал разряд, оглушив и ослепив меня.

Сначала я ничего не видел, но потом я различил белые волосы Реты, ее бледное пальто, и ускорил шаги. Она лезла по противоположному склону, метрах в шестидесяти от меня. Она кричала «Мейсон! Мейсон!» и была идеальной жертвой для крабообразного. Метрах в двадцати от нее, скрытая темнотой и кустами, виднелась черно-зеленая чешуя монстра, который раньше был моим другом, монстра с блестящими глазами и угрожающе размахивающей клешней, и я знал, что не успею предупредить Рету или добежать до нее вовремя.