Колонизатор

Глава 16

Солнечная Гавана была прекрасна, в отличие от Лондона и Филадельфии чиста, но несколько пыльна. А колониальная архитектура и буйная зелень радовала глаза после бескрайнего океана. Транспорт был гужевой, но редкий, больше ручных тележек. А конский навоз с улиц неграми убирался быстро.

Но жара, черт бы ее побрал, жара и повышенная влажность просто убивали. Тут надо ходить в рубашке с короткими рукавами и шортах, а не в мундире, пусть даже из легкой шелковой чесучи. И голова просила легкую панамку вместо золотом вышитой фуражки. А белые форменные ботинки были тут явно не по сезону. Надо в 21-м веке купить что-то плетёное или хотя бы из кожи с мелкими дырочками. Вроде итальянцы такую обувку делают.

Уличная толпа была на вид бедна, но жизнерадостна. Ее глаза и лица улыбались. Большинство в толпе были белыми, но и негров с мулатами зримо хватало. Женщины всех оттенков кожи были не столь красивы, сколько эффектны. И не носили на себе столько тряпья как в Европе или Америке, хотя юбки были в пол, а рукава до запястий.

И тут я весь в белом... в мундире с воротником стойкой под горло. В одной коляске под легким тентом с Германом Дитрихом Упманном с которым успел близко сойтись, пока парусник телепал до Кубы. Он вообще потеет в шерстяном костюме-тройке. В этих временах мужчина без жилета - раздетый мужчина. Но хоть шляпа у него из соломки.

Пристал ко мне он еще на корабле с требованием продать ему рояль из пассажирского ресторана. Я ему предложил купить у меня новенький кабинетный рояль, еще в заводской транспортной упаковке. У меня в трюме таких еще дюжина лежит, ждет покупателя.

- Мистер Ковальски, вы этого не знаете, но у моей внучки абсолютный слух. А это значит, что она любой другой рояль отличит просто на звук. Если она сказала что ей нужен именно этот инструмент, то своего мнения она не поменяет. И не страшно что он подержанный. Она своего мнения не поменяет хотя дома у нее "Стенвей" штучный.

- Какой подержанный, - возмутился я. - Он такой же, что и остальные инструменты от фирмы Бехштейна. Покупался в Берлине одновременно с той же партией что я везу на продажу в латинскую Америку.

- Хорошо. Вы меня убедили. - Видать внучка вертит дедом, как хочет, в этой семейке. - Я покупаю его за такую же цену, за которую вы продаете рояли из трюма. Но именно этот инструмент. Плачу в любой валюте. Если желаете то в золотой монете. Мне не трудно - я все же банкир.

- А русские рубли на песо вы мне поменяете? Правда, они у меня не в звонкой монете, а в кредитных билетах.

На валютный ченьж мистер Упманн охотно согласился и мы ударили по рукам.

С кредитными билетами была еще та эпопея.

На дело я пошел в одиночку, так как Победа был занят на верфях в Гамбурге, а привлекать кого другого к банковскому грабежу мне не хотелось. Тарабрин тут прав - нечего самому воспитывать криминал в своих людях.

Впрочем какой такой грабеж? Так... хищение.

Первая ходка была неудачной. Ну, как неудачной... Деньги из ноября 1917 года я принес прямо из Главного республиканского казначейства в Петрограде. Просто ночью, с электрическим фонариком, когда там никого не было кроме охраны на дверях зашел и вынес спортивную сумку, набив ее царскими купюрами в пачках, уже перевязанных чиновниками обычной пеньковой бечёвкой. На керенки я даже смотреть не стал.

Даже не переодевался сообразно эпохе. Время было такое, что чиновники даже днем на службу забили - бойкотировали большевиков. А уж ночью...

Но... Облом Обломыч. Как оказалось в 1885 году прошла денежная реформа и дизайн кредитных билетов кардинально поменялся. А мне нужны деньги 1880 года.

И тут мне стала понятна вся политика Тарабрина в его боязни изменить историю. Мудр старик.

Сходил еще раз, но денег царствования императора Александра второго Освободителя в казначействе не нашел. Так... Немного золотых монет в шкатулке, в кабинете явно большой шишки. И все разные. Наверняка держал он их с коллекционными целями.

Пришлось осесть дома в 21-м веке и зарыться с головой в интернет. Выяснить все про царский обмен старых купюр на новые. В принципе ничего особенного. Все как в дефолтном 1998 году. Меняли бумажки 1:1 в течение года. Причем 100-рублёвые "катеньки" на которых было написано что они "свободно меняются на серебряную и золотую монету" меняли вплоть до 1891 года.

В результате обнес я отделение Азово-Донского коммерческого банка в Армавире. Там был всего один сторож обретался - дедок вида отставного фельдфебеля со здоровенным револьвером Смита-Вессона в рыжей кобуре.

Привлекло меня то, что в славном городе, впрочем пока еще селе, Армавире этот банк арендовал только второй этаж в здании магазина коммерсантов Оглузева и Шапошникова. Операционный зал раскинулся на весь этаж. Касса от операционного зала была отделена только тонкой деревянной застеклённой загородкой. И приткнута в широкому окну! Пастораль...

Сама касса представляла собой высокий денежный железный ящик с двухэтажной дверцей.

Возиться со взломом я не стал. Сторожа через "форточку" вывел из строя ампулой с транквилизатором, которым хищников биологи "отстреливают" для изучения. Добыл такой препарат на Биофаке МГУ в 90-е. Как и пневматический аппарат для отстреливания этих шприц-ампул в аренду. Что наплел про необходимость отстрела диких собак в поселке, уже и сам не помню, но прокатило. Типа гуманист я, убивать не хочу, а сонных псов отправлю в собачий приют...

А дедку хватило одной ампулы - спать будет минимум сутки. Я у него даже револьвер не стал забирать.

Кассу через открытое "окно" в Неандерталь тупо выдернули "студером", обвязав тросом с лебедки. Она была всего на четыре анкера прибита к дощатому полу. Я же говорю: пастораль!

Для местных пинкертонов оставили в кассе настежь открытым окно... Пусть голову поломают детективы доморощенные.

Дверцы этого сейфа - скорее денежного шкафа, нам потом Джозеф открыл без особого напряга. Болгаркой.

Для 1877 года взяли много - почти 700 тысяч рублей налика, но в большинстве своём мелкими номиналами. Провинциальный банк кредитовал торгово-закупочные операции в основном. Зачем им крупные деньги, когда вокруг все стоит копейки?

100-рублевых "катенек" и 50-рублевых "петенек", да 25-рублевых "алёшек" с портретом царя Алексея Михайловича и даже 10-рублевых "мишек" с портретом царя Михаила Федоровича набралось чуть больше 100 тысяч.

Остальное - 5-рублевые "митьки" с портретом Дмитрия Донского, трешки и рубли - эти достались матросам в жалование. Ну, и солидная часть Тарабрину - не все же ему золото разбазаривать.

Заодно спихнул Иван Степанычу добычу 1917 года. Он мне чемодан гиней приволок - надо отдариться.

Вот эти крупные номиналы и менял я в данный момент на испанские песеты в банке "Братья Упманн и Компания".

Матросы получили мелкими русскими купюрами аванс еще в Гамбурге. А сейчас раздам промежуточную зарплату в песо - пусть погуляют матросики на веселой Кубе. Заслужили. А рублики пусть зажмут до дома.

В здании банка на улице Амаргура, в кабинете главного акционера, с вежливым обращением "кабальеро" от мулатистого лакея первым делом угостили меня холодным мохито. И это было вовремя. А то бы растаял как снегурочка.

- Что вы собираетесь покупать на Кубе, Ян? - спросил меня мистер Упманн, когда все дела с обменом валюты были завершены. К моему удивлению за обмен с меня взяли всего один процент от суммы. Райские времена.

Мы с Упманном к тому времени перешли на ты. А что такого? Практически ровесники. И вроде как принадлежим к одному общественному слою владельцев бизнеса.

- Ну, не сахар же, - усмехнулся я. - По крайней мере в товарных объемах. Табак, еду и ром для экипажа. Если будет попутный фрахт генерального груза, не откажусь. Вы можете мне порекомендовать надежного поставщика с качественным товаром? Оптом.

В ответ Герман Дитрих поставил на стол деревянную сигарную коробку со столь знаменитым и в 21 веке брендом H.Upmann. И сам разлил нам по стаканчикам темно-коричневый ром, причмокнув.

- Пятнадцать лет выдержки. Собственная продукция с моего вегаса.

Ром и вправду был очень хорош, вкусный и мягкий. Сигары такие я изредка пробовал в молодости, а сигареты этой марки лет пятнадцать курил при СССР. В Пицунде как-то летом был сбой с табаком, а кубинские "термоядерные" сигареты особым спросом у советских людей не пользовались и лежали на полках свободно. А мне они во влажной жаре зашли. Вот и пристрастился. А всем знакомым с апломбом говорил, что это единственное преимущество социализма: пачка сигарет ценою в три доллара всего за 15 советских копеек.

- Угощайтесь, - открыл банкир коробку и сам взял одну сигару, откусив ей кончик серебряной карманной гильотинкой и макнув кончик сигары в стакан.

К сигарам нам принесли хорошо сваренный кофе. И некоторое время мы предавались удовольствию от жидкости и дыма.

С удивлением я отметил, что нынешние сигары намного качественнее тех, что посылал в СССР Фидель Кастро. И я похвалил их вслух, благоразумно умолчав о главном кубинском майоре.

Банкир расплылся в довольном оскале.

- Я пока единственный, кто додумался паковать сигары в деревянных шкатулках, - похвалился мистер Упманн. - По двадцать пять и по пятьдесят сигарок премиум класса.

Далее он пространно рассказал как идет его сигарный бизнес на собственной семейной фабрике в Гаване.

- Так что не каждый табачный лист годится на сигару. А некондицию я могу для вашего экипажа порезать хоть для трубок, хоть для самокруток, - неожиданно предложил он, закруглив свой табачный экскурс.

Я отбрехался тем, что надо обговорить это с артельщиком команды и дать морякам попробовать. Вдруг им не понравится из-за крепости его табака...

- Вкусы у людей разные. Мне лично ваши сигары нравятся и я с удовольствием куплю у вас пару-тройку шкатулок. Желательно более тонких сигарок, чем эта. - Помахал я той толстой длинной сигарой, которую курил. - Но если вам некуда девать некондицию, то я бы ее забрал, только на обратном пути в Европу. Если конечно договоримся в цене сейчас, - предложил я имея ввиду сбыт у финских табачных фабрикантов с которыми уже налажены контакты.

Почему нет? Остаиваться в Гаване было по сравнению с любым американским портом - что у янки, что у дикси, дёшево. А наиболее удобный маршрут для парусника в Европу шел мимо Азорских островов, так что Куба была по пути, что туда, что обратно.

Баркентина освободилась от предназначенного в Гавану генерального груза. Теперь с неё сгружали пять роялей которые капитан-наставнику удалось продать местным плантаторам, точнее их посредникам - ну... сколько удалось продать с наскока. Так что я прибыл вовремя, чтобы отпустить его с Никанорычем отдыхать на берег.

Раздал экипажу часть его заработка в местной валюте и напутствовал матросов отпущенных на береговой отдых "не намотать на винт" ничего лишнего, ибо местные путаны "знойные женщины - мечта поэта". И "они пошли туда, где можно без труда добыть продажных женщин и вина".

Особо предупредил их, что папайю тут зовут фрутто-бомбо, а вот само слово "папайя" на русский можно перевести как "потная мулатка" или даже как "сика потная" - страшное оскорбление для мужчины за которое можно и по рылу отхватить. И глядя на галдящих на трапе матросов понял, что точно кто-то не удержится и отхватит.

Артельщика нагрузил заданием приглядеть, что будем брать в Гаване из фруктов на борт для экипажа. Сам пока по базарам не шлялся, так что в голове вертелась триада - бананы, папайя и манго. Но у него свой глаз алмаз - справится. Да и вкусы команды всяко лучше меня знает.

Капитаны между отдыхом и шлюхами должны были провентилировать вопрос с попутным генеральным грузом в Бразилию.

С оставшейся частью экипажа на борту устроил дегустацию табака для трубок и самокруток от Упманна. Нашлись любители черного табака. Можно заказывать.

На переместившимся на рейд корабле было приятней, чем на берегу. Бриз ласкал, неся с собой желанную прохладу. Мягкая волна не создавала в организме диссонанса. И я решил ночевать в каюте. Завтра предстоит дегустация рома в поместье Упманна, так что надо быть свежим. Да и мне тратиться на отель ни к чему.

Рано утром, сойдя на берег прогулялся вокруг берегового форта Гаваны с его мощными каменными стенами и укрывшись за контрфорсом, убедившись что с моря меня никто не видит, открыл в стене окно к поезду на Тамани - по жене соскучился, а то я не живой человек? И совсем не в том возрасте, чтобы на продажную тропическую экзотику кидаться. А главное, проверил, что с Кубы "пространственно-временное окно" домой действует. Впрочем, это пока еще существенно северней экватора. На экваторе у нас как раз устье Амазонки. Там будет главная проверка.

Ночь провел с женой - ей, наконец, доктор разрешил плотские утехи. Так что когда вернулся практически в то же время с которого убыл все к тому же гаванскому форту береговой обороны вид имел слегка потрепанный. Но надеялся по дороге покемарить.

Ром к моему удивлению весь белый течет из откровенно самогонного аппарата. Медного такого, надраенного до золотого блеска. Темным он становится как коньяк от выдержки в деревянных бочках. В продажу однако максимально поступает чуть золотистый ром выдержки не менее одного года. Бочки правильные светлого дуба, как в провинции Коньяк во Франции, только маленькие. Не больше 100 литров. И чем темнее ром тем большая его выдержка. Так то вот. Бочки под навесом составлены на боку в шабелях этажей в пять. И на торце каждой написано время закладки.

Ромовый спирт, если так можно сказать, по аналогии с коньячным спиртом на выходе прозрачный как слеза и имеет крепость 75 градусов. Но такой никто не продает - только выдержанный минимум год. Угу... Появился простор для торговли в сторону снижения цены, а разбавить до крепости традиционной морской винной порции можно водой уже и на корабле. К тому же налицо экономия трюмного места. Кругом выгода. Осталось только уговорить Упманна. Ведь это его "вегас" на которой кроме сахарного тростника выращивают еще и табак.

- Как я вас понимаю, Ян, - усмехнулся Упманн, когда я ему выкатил свои резоны. - Зачем платить больше, если можно меньше. В таком случае я могу вам сбыть бракованные бочки...

И торопливо добавил, глядя на мои удивлённо поднятые брови.

- Как тара они вполне качественные, но именно для выдержки рома не годятся - клёпка сделана не с того куска дуба. Неграм-рабам все равно с чего ее тесать. С них спрашивают количество. А нам уже на месте приходится сортировать, ибо покупаю я целиком партию бочонков. Так получается немного выгоднее, чем сортировать клёпку у поставщика или создавать своё производство на месте. Работать все равно будут те же самые тупые рабы. К тому же откровенно негодный брак поставщик не продает - бережет репутацию. А у меня рабов на содержании меньше.

- А разве рабство у вас еще не отменили? - удивился я.

- Увы. Нет. - Развел руками Упманн. - Хотя время от времени рабы на острове восстают. Как правило у дурных хозяев, которые плохо их содержат. Испанцы вообще жадноватая нация. А при нормальной свободе тут можно будет так развернуться... Уммм... - Уаманн мечтательно завел глаза под брови. - Учитывая что и так тут рабочая сила недорогая, а уж когда куча бывших рабов на рынок труда повалит... Рабство само по себе очень невыгодно при сезонной культуре сахарного тростника. Сафра длится максимум пятнадцать недель, а кормить раба нужно весь год. Цену же сахару определяем не мы, а биржи в Нью-Йорке и Чикаго.

После дегустации различных сортов рома, полирнув это дело чистым ромовым спиртом находился в благодушном состоянии и дал добро на эти бочки, но прежде выслушав цену которая меня устроила полностью. Экономия - есть чистая прибыль. Тем более, что бочка тара оборотная. А спирт хороший антисептик.

Организм потребовал сиесты и мне ее предоставили под тенью навеса из пальмовых листьев на прохладном обдуве в гамаке. Нельзя столько пить на такой жаре в моем возрасте.

Добирались мы до этой упманновской плантации, простите "вегаса", почти полдня по ужасной грунтовой дороге, хоть и на рессорах, но в коляске, в которой на ухабах не подремлешь. Потом обед, потом экскурсия и дегустация... Хоть и старался я пробовать не более глотка каждого сорта, но сортов было много...