Кольцо любви

Глава 11

За всю свою жизнь вплоть до этого момента Маркус ни разу не испытывал искушения перейти границы благопристойного поведения, но под влиянием опьяняющего тепла, исходящего от Онории, он повел себя самым странным образом – ему вдруг стало решительно безразлично мнение общества со всеми его понятиями о приличиях и важно было только чувствовать, что эта женщина – совсем рядом, в его объятиях. Как джентльмен он должен был немедленно отпустить ее, а ведь до сих пор он полагал себя истинным джентльменом!

И вот сегодня... Сегодня с ним произошло нечто непостижимое. Сознавая, что нарушает все представления о светских манерах и долге джентльмена, он не терзался угрызениями совести, а, напротив, предался невероятно радостному и ликующему настроению.

Дивясь самому себе, Маркус взглянул на Онорию и крепче прижал ее к своей груди, не обращая внимания на то, что ее кокетливый капор съехал набок, юбки помялись, а прекрасные карие глаза сверкали от негодования.

– Да отпустите же меня наконец! – Она снова попыталась вырваться, от чего капор окончательно сполз и повис на лентах, завязанных под подбородком.

Маркус едва не засмеялся: теперь она стала похожа на беспомощного разъяренного котенка, но неожиданно Онория перестала сопротивляться. Очевидно, в ней возобладало желание сохранить достоинство.

– Я вам этого не позволяла! – ледяным голосом заявила она.

Карета с резким толчком свернула за угол, и Маркус еще крепче прижал Онорию к себе.

– По-моему, у вас просто нет выбора.

– Эти ленты от капора вот-вот задушат меня!

Вряд ли тонкие кружевные ленты могли привести к такому трагическому концу, но все же маркиз поспешил освободить ее от капора, мгновенно сообразив, какое преимущество это ему даст.

– Позвольте мне помочь.

Одной рукой обняв ее за плечи, другой он потянул за конец ленты, и бант сразу развязался, а роскошные каштановые волосы упали ей на плечи.

– Ну вот, так гораздо лучше.

Онория нетерпеливо тряхнула головой.

– Прекратите! Посмотрите, что вы сделали с моим новым капором!

– Что значит – сделал? Ничего с ним не случилось, я просто отложил его в сторону, чтобы он не помялся.

– Нет, вы его швырнули!

Маркиз пожал плечами.

– Что ж, придется купить вам другую шляпку.

Мысль отправиться вместе с очаровательной мисс Бейкер-Снид в шляпную лавку, где она будет в его присутствии примерять один за другим модные нарядные капоры, показалась Маркусу очень соблазнительной – в этом был что-то интимное, волнующее... Путаясь в густых локонах, он стал извлекать из ее прически шпильки и бросать их на пол. Легкий, душистый аромат ее волос, ее близость навевали на него странное умиротворение. Нежно перебирая мягкие волосы, он представлял себе, как медленно разденет ее, как умелыми ласками постепенно пробудит в ней желание, а потом заставит ее загореться огненной страстью, которая подарит им обоим высшее, упоительнейшее наслаждение...

– Лорд Тремонт, я не хочу... Мы не должны... Перестаньте, слышите! – Она раскраснелась, глаза ее подернулись влажной пеленой.

– Да, любовь моя?

– Ваше поведение в высшей степени неприлично! Вы меня совсем не уважаете...

– Я сам себе удивляюсь. – Он откинул с ее щеки крутой локон. – Эта странная седая прядь у вас на виске...

– Я родилась с ней... Тремонт, что вы себе позволяете? Вам все равно не удастся выманить у меня кольцо.

– О Боже, опять это кольцо! – Украдкой вздохнув, Маркус пересадил ее на противоположное сиденье, рядом с бедным капором. – Хорошо, я вас отпускаю, но вы у меня в долгу.

– О нет, милорд, это вы у меня в долгу! – Онория раздраженно расправила юбки, потом схватила капор и с такой злостью натянула его на голову, что Маркус вздрогнул и испытующе посмотрел на Онорию. Она была крайне взволнованна. Хороший признак, подумал он. Раз уж она не позволила ему поцеловать себя, пожалуй, сейчас самый подходящий момент заговорить о деле. В таком состоянии его Диана вряд ли сможет рассуждать трезво и хладнокровно.

– А что, мисс Бейкер-Снид, не поговорить ли нам о кольце?

Онория презрительно фыркнула и демонстративно забилась поглубже в угол кареты, отчего ему захотелось наброситься на нее, осыпать страстными поцелуями это милое гордое лицо, ощутить под своими губами ее трепещущие ресницы!

Но сейчас не время. Сначала они договорятся о кольце, а там будет видно...

Маркус усмехнулся и откинулся на спинку сиденья.

– Не положить ли нам конец этой игре в кошки-мышки?

Она снова фыркнула:

– Я и не думала с вами играть. Вы пожелали получить кольцо, и я назвала вам цену, только и всего.

– Такую цену я платить не стану.

– Боже мой, какой же вы упрямый! Я понимаю, что вам моя цена не нравится, но что поделаешь.

– Семь тысяч фунтов – подумать только! Дикая, ни с чем не сообразная цена. – Маркус помолчал, прикидывая в уме различные варианты сделки. – Может, вы согласитесь принять что-либо иное? У меня есть несколько домов, в которых я не живу, а только сдаю их внаем. Может быть...

Онория устало вздохнула, и маркиз обрадовался, приняв это за добрый знак, однако он явно поторопился.

– Поймите, Тремонт, нам нужны именно деньги, на которые мы смогли бы вывозить Кассандру в свет. Я предложила вам взамен денег оказать ей содействие, но, как вы совершенно справедливо объяснили, этого вы сделать не можете, потому что... – Она вдруг замолчала и посмотрела на него так, как будто увидела его впервые.

– Да, так что?

Онория прищурила глаза и задумалась. Карета резко дернулась, огибая угол, и она вцепилась руками в сиденье.

– Есть одна вещь, которая мне нужна, но это довольно серьезная просьба. – Карета выбралась наконец на ровную дорогу, и Онория, усевшись поудобнее, поправила бант на капоре. – Это потребует времени, что вас, кажется, не очень устраивает.

Ну и ну! А он-то рассчитывал, что в таком взволнованном состоянии...

– Мисс Бейкер-Снид, прошу вас, скажите прямо, что вы просите за кольцо?

– Тысячу фунтов...

Он слегка улыбнулся:

– Уже лучше. И что еще?

– Ваше содействие в представлении свету моей сестры.

– Но мне кажется, мы с вами согласились, что это будет крайне неразумно с моей стороны...

Онория с досадой взмахнула рукой.

– Я говорю не об официальной поддержке – это действительно было бы не совсем пристойно. Поверьте, я все продумала. Вам нужно будет только появиться на одном из балов, где будет и она.

– Я не люблю участвовать в пустых развлечениях...

– Знаю. Это делает вас еще более ценным товаром.

– Как вы сказали? Товаром? – Возмущению Маркуса не было предела.

– Не обижайтесь, Тремонт. Просто я заметила, как Оксбриджи чуть с ума не сошли от счастья, поскольку вы оказали им честь и появились у них на балу – вот мне и пришла в голову эта идея. – Онория не отводила от Маркуса напряженного взгляда. – Только не отказывайтесь сразу! Я спрашиваю, можете ли вы представить Кассандру свету?

– Нет и нет! – хмуро буркнул Маркус.

– Прошу вас, выслушайте меня! Если вы появитесь всего на нескольких вечерах и поговорите с Кассандрой или раза два потанцуете с ней, это сразу привлечет к ней внимание. – Онория улыбнулась, и появившаяся на ее щеке очаровательная ямочка сразу сбила его с толку. – Согласитесь, это не такая уж невыполнимая просьба.

Черт побери, не думает ли она, что ему делать нечего, кроме как танцевать с совсем еще юной девчонкой? В свете пойдут разговоры, да еще какие! Мужчины Сент-Джоны всегда являлись любимой пищей для сплетен, и если он станет посещать вечера, оказывая внимание исключительно одной девушке... Он вздрогнул от ужаса, представив, какие толки это вызовет.

– Я не могу поставить себя в столь смешное положение.

– В таком случае мы снова возвращаемся к семи тысячам. – Онория укоризненно покачала головой. – Советую вам как следует обдумать мое предложение. Семь тысяч фунтов – или несколько танцев и беседа на балу, да час-другой в вашей театральной ложе. По-моему, идея вполне разумная и... приемлемая.

Маркус нахмурился. Понимает ли она, сколько у него дел – дня и то не хватает! Но когда он увидел в блестящих глазах Онории надежду и возбуждение, к его удивлению, возражение замерло у него на губах.

– Послушайте, Тремонт, позвольте мне еще раз объяснить, как обстоят наши дела. Я уже говорила, что отец вложил почти все наши деньги в корабль под названием «Черная жемчужина».

Маркус поднял брови.

– Неужели тот самый, который пропал? Говорят, его груз стоил целое состояние.

– Да, и это было наше состояние. Мы думаем, что корабль захватили пираты, но наверняка нам известно только то, что он так и не появился в порту назначения, в Испании.

– Значит, ваше состояние погибло?

– Мы наскребли все, что смогли, и отдали папе, чтобы он снова вложил их в дело. Они с моим братом Недом изо всех сил трудятся, чтобы восполнить наши потери, но на это потребуется год или даже два. А тем временем...

– Кассандра станет слишком старой...

Онория густо покраснела.

– Да, ужасно глупо! Какая же старость в двадцать лет...

– Что касается меня, то этот возраст – достаточно серьезный, чтобы участвовать в учтивых разговорах, – насмешливо заметил Маркус. – Я предпочитаю не разговаривать с девушками, по возрасту моложе моих карманных часов, и это правило значительно облегчает мою жизнь.

Губы Онории дрогнули, но она не улыбнулась.

– Сколько же лет вашим часам?

– Двадцать пять. Возможно, мне и с вами не следовало бы разговаривать.

– Со мной вам ничего не грозит, милорд: мне уже двадцать семь.

– Ну слава Богу! А то мне пришлось бы выкинуть вас из экипажа...

На этот раз она не удержалась и залилась веселым смехом.

– Иной раз и я была бы не против применить ваше правило: у меня есть сестры и брат, которые моложе меня, но мне все равно приходится с ними общаться.

– Мне вас жаль, – искренне посочувствовал Маркус.

– А мне – нисколько. Я просто пошутила. На самом деле я их очень люблю и нахожу огромную радость в общении с ними. Ну же, Тремонт, что скажете о моем предложении? Тысяча фунтов и несколько танцев с моей сестрой. Не так уж много я от вас хочу, согласитесь.

Маркус уперся мысками сапог в противоположное сиденье, сопротивляясь резким броскам экипажа. Она была права – от него не потребуется больших усилий. Во-первых, в музее он успел рассмотреть Кассандру и убедился, что девушка действительно необыкновенно красива... Ей разве что слегка недоставало огня и живости старшей сестры. Нежная и кроткая как ягненок – так любой сказал бы про Кассандру.

И все-таки его не очень радовала мысль проводить время подобным образом. Вот если бы его попросили представить свету Онорию – за такое дело он взялся бы не раздумывая.

Его спутница явно восприняла молчание как одобрение.

– Вам понадобится появиться всего несколько раз, чтобы о Кассандре заговорили. А если бы вы покатались с ней в Гайд-парке, было бы еще лучше.

Ну конечно! Светские кумушки придут в полный восторг, а заодно Энтони и все его братцы. Если они решат, что он ухаживает за этой малышкой, то до конца жизни не оставят его в покое.

– Боюсь, ваша идея... может вызвать куда больше разговоров, чем вы думаете. Что, если люди подумают, будто я всерьез за ней ухаживаю?

– Я сделаю так, что о вас никто плохо не подумает, да мы и не обязаны никому ничего объяснять. Просто скажем, что вы не подошли друг другу, и точка. А если к тому моменту у Кассандры уже появится новый поклонник, что неизбежно произойдет, – тогда уж о вас и вовсе никто ничего плохого не подумает.

– Зато все станут меня жалеть. Благодарю покорно!

– Боже, вам не надоело все время отказывать?

– Что касается вас, не надоело, – безжалостно заявил Маркус, едва не упав на бок, когда экипаж в очередной раз тряхнуло. Господи, что задумал этот проклятый Гербертс? Не может же он на такой скорости мчаться через Гайд-парк!

– Послушайте, Тремонт, я прошу у вас такую малость... Чем не отличное решение вопроса – вы получаете свое кольцо, а Кассандра – представление в свете. Вам не придется тратить ничего, кроме тысячи фунтов, если только... – Глаза ее вдруг загорелись. – Отчего бы вам не устроить в честь нее бал!

– Черт побери! В следующий раз вы пожелаете, чтобы я достал ей приглашение в «Олмак»!

Онория в волнении стиснула руки.

– О, это было бы великолепно!

– Ну уж нет! – твердо заявил Маркус. – Я не стану тратить время и просить о такой услуге. Нет, и еще раз нет!

– Это все, что вы можете сказать? Только нет? А я-то из кожи вон лезу, чтобы придумать, как разрешить наш вопрос!

Обычно, когда кто-то осмеливался с такой яростью набрасываться на него, Маркус отвечал оскорбителю таким убийственным взглядом, что у того поджилки начинали трястись. Однако теперь перед ним сидела прелестная мисс Бейкер-Снид, и ее прекрасные глаза метали в него молнии, заставлявшие его таять от восторга и думать только о том, как бы схватить ее в объятия и разгладить поцелуями морщинки на ее высоком чистом лбу.

– Сэр, вы скупердяй!

– Что?

Она сердито подалась к нему, и падавший сквозь щель в шторах солнечный свет окрасил ее волосы в чистое золото.

– Повторяю, вы законченный скупердяй и человек с камнем вместо сердца!

– Какой неслыханный вздор!

– В самом деле? Ну а по мне просто дико, что вы готовы скорее поставить крупную сумму на скачках, чем потратить немного денег на счастливое будущее моей сестры.

– Вы не можете знать, сколько я трачу на лошадей.

Онория усмехнулась:

– Всего три недели назад вы поставили на лошадь две тысячи фунтов! На скачках была моя тетушка, и она рассказала мне об этом.

– Не знаю, о чем вы...

Ее губы изогнулись в презрительной улыбке.

– Признайте, Тремонт, что я права. Вы готовы поставить на лошадь больше, чем заплатить за кольцо, принадлежавшее вашей матери, и заодно помочь бедной девушке. Сэр, вы невероятно равнодушный, бессердечный и жестокий человек!

Внезапно Маркусу показалось, что ее слова в чем-то повторяют упреки Энтони, и его настроение окончательно испортилось. Черт побери, как эта женщина ухитряется вывернуть все наизнанку!

– Неправда, я далеко не равнодушный человек по отношению к членам моей семьи, но не обязан заботиться о посторонних.

Его ответ явно поразил ее.

– Неужели вы действительно так рассуждаете?

– Да! Не вижу ничего плохого в том, чтобы заботиться о своих родных.

– Чистая правда, но вы рассуждаете так, словно в мире нет никого и ничего, кроме вас и вашей семьи. Но вы же не в пустыне живете. Вас окружают люди – настоящие, живые, они могут нуждаться в вашей помощи.

Маркус чуть не заскрипел зубами от досады и злости.

– Мисс Бейкер-Снид, я отказываюсь выводить в свет вашу сестру вовсе не из соображений экономии, а только потому, что не желаю оказаться посмешищем.

– Полная чушь! Вы начинаете за ней ухаживать, а потом расстаетесь – скажем, не сошлись характерами, вот и все. Кто требует, чтобы вы делали из себя посмешище? Вам ничего не стоит ввести Кассандру в свет, после чего ваши услуги больше не понадобятся.

Ее мелодичный голос словно обволакивал Маркуса, и он инстинктивно насторожился, сопротивляясь его чарам.

– Все равно мне эта идея не по вкусу. К тому же это займет у меня слишком много времени. Я не могу, да и не стану, тратить свои силы и время на столь бессмысленное дело.

Онория удивленно взглянула на него.

– Время? Чем же вы так заняты, если не можете себе позволить посетить один-два бала?

– Двумя балами здесь не обойдешься.

– Почему же? Если бы вы согласились устроить один бал в честь моей сестры, мы вообще освободили бы вас от других мероприятий. – Она снова о чем-то задумалась. – Ну может быть, появиться с ней раз-другой в театре или что-нибудь в этом роде. Мы не сможем воспользоваться вашей ложей, если вы хотя бы один раз не появитесь в ложе вместе с нами.

Маркус в замешательстве взъерошил волосы. Почему же она не понимает его? Разве он говорит по-итальянски или по-французски? До чего же эта женщина настойчива! Он пристально посмотрел на Онорию, и в глазах его проскользнуло невольное восхищение.

– Скажите, Тремонт... Не слишком ли нахальной вы найдете мою просьбу поговорить о Кассандре с вашими друзьями?

– У меня нет никаких... – Он едва не сказал «друзей», но вовремя спохватился. Конечно, это полная чушь, друзья у него есть. Когда он учился в Итоне, у него было множество друзей и знакомых, и в их кругу он слыл весьма компанейским и веселым малым. Правда, это было уже давно, и теперь Маркус редко виделся со старыми товарищами; все они повзрослели, обзавелись семьями, как и его братья. К тому же теперь его рабочий день расписан буквально по минутам...

– У меня есть те друзья, которые мне нужны, – наконец буркнул он.

– Назовите хотя бы с десяток имен.

Черт! Как ей удалось втянуть его в столь идиотский разговор!

– Ну, к примеру, недавно в клубе «Уайтс» мы встретились с герцогом Ратледжем и обсуждали иностранные рынки, а также и положение наших пароходных компаний...

– И о чем еще вы говорили с герцогом, помимо своих дел?

– Наверное, это все.

– Вы говорили с ним только о делах, а это значит, что он вам не друг – просто деловой знакомый. Друг – это человек, с которым вы делитесь своими трудностями и радостями, размышлениями о жизни, мечтами и...

– Бога ради, остановитесь. Да, мы с Ратледжем говорили о делах, но это тоже входит в понятие «дружба».

– Вы с ним говорили о каких-то личных делах? О ваших домашних, например, о том, как поживают ваши братья или как вы относитесь к своей последней любовнице?

– Оставьте в покое мою любовницу.

– Разумеется. Но ведь я вам не друг, и вообще сомневаюсь, что у вас есть друзья.

Маркус нетерпеливо взмахнул рукой.

– Я ни с кем не обсуждаю подобные вопросы.

– Вот я и говорю – у вас просто нет друзей! – Онория удовлетворенно закивала.

– Такие друзья мне не нужны, вот в чем дело. И я категорически не согласен с вашей оценкой моей жизни!

– Я только пыталась сказать, что, кем бы вы ни были, вы всегда можете стать чуточку лучше, немного обогатить себя и свою жизнь. Ни один из нас не совершенен. Например, вы могли бы стать немного лучше, если бы обращали внимание на тех, кто вокруг вас, и не старались делать все исключительно ради своей выгоды.

– Но если я не позабочусь о семье, то кто этим займется?

– У вас пятеро братьев и еще сестра. Наверняка один из братьев с радостью помог бы вам.

– Возможно, но они еще не готовы для этого.

– А вы готовы! И вообще...

– Вы о чем? – невинно усмехнулся Маркус.

– Перестаньте так смотреть на меня.

Он сокрушенно покачал головой.

– Я посоветовал бы вам разобраться в своих желаниях. Сначала вы требуете, чтобы я обращал больше внимания на тех, кто меня окружает, а когда я это делаю, велите мне прекратить.

– Это потому, что сейчас вы смотрели на меня так, словно оценивали. Впрочем, – она наклонилась к нему, – раз уж вы делаете ставки на лошадей, может, вы пожелаете сделать ставку на что-нибудь еще?

– Вы уже потребовали за кольцо тысячу фунтов и еще ухаживания за вашей сестрой!

– Верно! А вы не согласились, и, кажется, мы с вами зашли в тупик. Но есть способ решить нашу проблему раз и навсегда. – Онория стянула с руки перчатку и подняла руку так, что свет упал на серебряное кольцо. – Что скажете, Тремонт? Готовы заключить пари?

Взгляд маркиза сразу впился в кольцо, и Онория поняла, что он изо всех сил борется с искушением. Неужели выход найден? Только бы он согласился!

Она откинулась на шелковые подушки, по-прежнему держа кольцо перед глазами маркиза. Луч солнца, проникший в щель между шторками, упал на металл и вызвал в нем вспышку света, который отразился в его синих глазах.

Девушка затаила дыхание, и в этот миг карета резко накренилась на повороте, Онорию подбросило и толкнуло к маркизу. Он инстинктивно подхватил ее, усадил на колени и крепко прижал к себе.

Она была совершенно ошеломлена. Казалось, какая-то невидимая сила нарочно подняла ее в воздух и опустила точно на колени к этому неотразимому мужчине.

Онория подняла на него растерянный взгляд, слишком оглушенная, чтобы двинуться.

Маркус был поражен не меньше, но все же сумел улыбнуться.

– Ну и ну! – Его теплое дыхание мягко коснулось ее лица. – Разве это не восхитительно!

Куда уж там! Онория была в полном замешательстве, сердце ее отчаянно колотилось, мышцы невольно напряглись. Она уперлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть, но маркиз только крепче сжал ее.

Онория знала: стоит ей попросить, и он отпустит ее, но вместо этого она вдруг сказала:

– Повторяю: пари – единственный способ уладить наши разногласия.

– Вы так думаете? – Он чуть заметно усмехнулся.

– Даже уверена. – Ей было ясно, что маркиз не полностью отвергает эту идею, потому что ему достаточно было возразить. – Ну как?

Он перевел взгляд с ее губ на свои руки, лежавшие у нее на талии, и Онория почувствовала через тонкую ткань платья обжигающий жар.

– Кажется, у меня немеют ноги.

По его лицу снова скользнула легкая улыбка.

– Вздор! Вам на ноги сейчас ничего не давит. – Словно в доказательство он провел руками по ее бедру к ноге и стал поглаживать ее большим пальцем. – Чувствуете мою руку? – понизив голос, спросил он.

Еще бы, и, кажется даже слишком!

– Я думаю... вам лучше отпустить меня, – тихо прошептала Онория.

– Правда? – Он взглянул в ее раскрасневшееся лицо, словно призывал обнять его, испробовать вкус его губ...

Она едва не застонала от мучительного желания быть рядом с ним, почувствовать его тело без каких-либо ограничений.

У самого ее уха прозвучал его низкий волнующий голос:

– А на что мы будем делать ставку? На лошадь? На ловкость рук? – Он слегка пошевелил пальцем. – А может, мне вызвать вас на скачки? Поставим несколько препятствий, и тот, кто преодолеет их быстрее, будет считаться победителем.

– Все, что угодно, только не лошади! – Она тут же пожалела о своей откровенности.

– Почему? Вы их не любите?

– Нет. – Одарил понимала, что ее страх смешон, но она всегда старалась держаться от лошадей подальше. Даже старый добрый Геркулес заставлял ее нервничать. – Я не думаю, что лошади подойдут. А что вы скажете о стрельбе из лука?

– Стрельба из лука? Гм... Только имейте в виду, я довольно меткий стрелок.

– Я тоже.

Маркиз пристально вгляделся в ее глаза.

– Хорошо, моя маленькая воительница, пусть будет стрельба из лука. Два выстрела?

– Считаются только те, которые попали ближе всего к центру мишени.

– Договорились. – Он усадил ее поудобнее и привлек к себе. – Не скрепить ли нам нашу сделку поцелуем, и...

Однако Маркус не успел договорить: к величайшему облегчению Онории, карета замедлила ход и остановилась у ее дома. Экипаж закачался, когда кучер стал спускаться вниз.

– Черт! – с досадой воскликнул Маркус и со вздохом пересадил Онорию на противоположное сиденье, а затем вручил ей помятый капор. – Что касается подробностей...

Дверца распахнулась и впустила в сумрачное пространство отрезвивший их луч света.

Онория не стала дожидаться, когда опустят лесенку; наспех напялив на себя капор, она, не обращая внимания на пытавшегося помочь кучера, спрыгнула на землю.

– Напишите мне, какое время для вас удобно, милорд, – крикнула Онория и бегом направилась к спасительной двери.