Кольцо с бриллиантом

1

Поговорив со Стюартом, Юлиана непонятно почему встревожилась. Не то чтобы его звонок был каким-то необычным. В поездках Блейк и сам связывался с ней, но больше давал о себе знать через своего секретаря. Просто сейчас Юлиана уловила некоторую настороженность в голосе Стюарта, и это волнение передалось ей.

- Миссис Престон, вы случайно не разговаривали сегодня с мистером Престоном? - как бы между прочим поинтересовался он, предварительно поприветствовав ее.

- Нет, Стюарт. А что? Какие-то проблемы?

Он помедлил с ответом.

- Почему вы молчите? - тревожно спросила Юлиана, сердцем почувствовав недоброе. - Что случилось?

Очевидно, волнение в голосе жены шефа подействовало на Стюарта и вернуло к его повседневной роли вымуштрованного клерка, незаменимой правой руки Блейка.

- Нет причин для беспокойства, миссис Престон, - уже, как обычно, несколько флегматично ответил он. - Просто минуту назад мне сообщили из конторы в Сиднее, что мистер Престон там до сих пор не появился. Но должен добавить, в разговоре со мной управляющий филиалом был совершенно спокоен.

- В Сиднее? Блейк собирался лететь туда? Насколько мне известно, он хотел из Манилы сразу же вернуться домой.

- Нет, у мистера Престона несколько изменились планы. Он не предупредил вас?

Юлиана закусила губу. С каждым разом ей становилось все труднее выносить какую-то идиотскую одержимость ее мужа в нежелании пусть даже на самую малость ограничить свою свободу. Именно поэтому он совершенно не мог держать отчет перед кем бы то ни было, особенно перед собственной женой. Юлиана понимала причины на первый взгляд странного поведения своего супруга, но с каждым разом ей становилось все трудней закрывать на это глаза.

- Нет, Стюарт, - призналась она после паузы. - Блейк мне ничего не сказал.

- Ясно, - протянул секретарь с едва прикрытой язвительностью, даже презрением.

Да что ты понимаешь? Юлиана мысленно взвилась. То, что у нас брак по расчету? И что ради денег женщина вынуждена терпеть любые унижения?

Ее подмывало поставить его на место, заставить понять, что у них с Блейком все не так просто, как кажется. Что же с того, что они женились больше по разуму, чем по велению сердца? Это ведь вовсе не означает, что их ничто не связывает. Совсем нет. Наоборот, их постоянно тянет друг к другу.

Она высокомерна и неприступна только в угоду Блейку. Конечно, Стюарт может думать о ней что хочет, но он-то сам был принят на должность секретаря и помощника Блейка исключительно благодаря тем же качествам, которые, впрочем, требовались и от всех подчиненных Блейка. И ей нравится, что ее муж уверен в себе, независим и дорожит своей свободой. Как и она сама.

Но сейчас что-то в ней было не так.

- Пожалуйста, Стюарт, - попросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. - Не держите меня в неведении. Скажите, что происходит.

И снова на другом конце провода воцарилось молчание. Несомненно, у секретаря были четкие указания Блейка, о чем должна и не должна знать жена его босса.

Юлиана не на шутку разволновалась.

- Пожалуйста, - еще раз, уже плохо владея собой, взмолилась она.

Господи, сделай так, чтобы с Блейком ничего не случилось. А если уже случилось? Что тогда?

- Мистер Престон будет недоволен, - пробормотал Стюарт. - Не предполагал, что вас так встревожит мой звонок, но коль уж это случилось, придется рассказать… Я понимаю, что в такой ситуации хуже всего неизвестность. Ну так вот, вчера от вашего мужа пришел факс, где он сообщил, что закончил все свои дела в Маниле и по пути домой решил заскочить в Сиднейское отделение. И из него же мне стало известно, что в 5.30 босс прилетит в Мельбурн.

- Но вы сказали, что его нет и не было в Сиднее!

- Не надо понапрасну паниковать, миссис Престон. Вы же прекрасно знаете, что это в духе вашего мужа - не ставить в известность о своих планах даже меня. Может, он остался в Маниле. Или вместо Сиднея решил заглянуть в филиал в Брисбене. В одном я уверен, его самолет приземлится в нашем аэропорту строго по расписанию. В этом босс всегда точен. Извините, мне надо поспешить, иначе могу опоздать к его прибытию. А вы постарайтесь успокоиться и ждите его дома. Да, не забудьте, что я заказал на 8.30 для вас и мистера Престона столик в ресторане «У Дона Джиоватти».

- Но что если самолет все-таки не прилетит? - в панике воскликнула Юлиана. Боже, какая нелепость болтать о таких пустяках, когда Блейк в опасности, или… его уже нет в живых, ужаснулась она.

- Обязательно прилетит, миссис Престон. Будьте уверены. А теперь возьмите себя в руки, и пожалуйста… пусть этот инцидент останется нашей маленькой тайной. Мне не поздоровится, если ваш муж узнает, что я чем-то встревожил вас. Пообещайте, что не выдадите меня.

Юлиана вздохнула.

- Конечно, но, пожалуйста, дайте мне знать сразу же, как только самолет Блейка приземлится. Я не успокоюсь, пока не услышу, что мой муж в безопасности.

- Обязательно, миссис Престон, - заверил ее Стюарт, и в его голосе ей впервые послышались теплые нотки.

Юлиана положила трубку, прекрасно сознавая, что ее душа будет не на месте до тех пор, пока она не увидит Блейка живым и невредимым. Он был в отъезде уже три недели. Целых три недели одиночества! И все эти дни она жила предстоящей встречей, представляла, как он появляется на пороге, как они обрадуются друг другу. А теперь…

У нее защемило сердце. А что если действительно с ним случилось что-то непоправимое? Что если им не суждено больше увидеться?

Ты стала слишком сентиментальной, упрекнула она себя. Сентиментальной и глупой. Устроила тут целую мелодраму. Сама виновата, нечего было заводить себя идиотскими рассуждениями об искренности ваших отношений. Стюарт прав, Блейку присуще на ходу менять свои планы. И ничто ему не угрожает. Вот увидишь, вечером хлопнет дверь… и на пороге появится он, как обычно невозмутимый и элегантный. Нет абсолютно никаких причин для беспокойства, тем более для паники.

Но как она ни старалась, никакие уговоры и призывы не уменьшили ее тревоги за судьбу мужа. Работа совершенно не лезла в голову, и, с трудом досидев в конторе до половины пятого, Юлиана помчалась домой, чтобы там уже дожидаться звонка Стюарта. Поместье Престонов находилось всего в нескольких милях от города, но из-за пробок на дороге, постоянно возникающих вечерами по пятницам, Юлиане потребовалось больше часа, чтобы добраться до дома.

Без двадцати шесть она въехала в гараж и едва заглушила мотор, как услышала в доме слабую трель телефона. Миссис Доусон дома нет, спохватившись, вспомнила Юлиана и, сообразив, что ответить некому, пулей пронеслась через гараж, который примыкал к дому со стороны кухни, открыла дверь и, забыв ее захлопнуть, влетела в кухню, где, не глядя бросив на стол пальто и сумку, буквально сорвала с аппарата телефонную трубку.

- Да?

- Миссис Престон?

- Стюарт! Слава богу, вы дождались меня. Я только что влетела. Как хорошо, - с облегчением вздохнула она. - Надеюсь, все нормально? Самолет Блейка приземлился вовремя?

- Э-э-э… не знаю, как вам сказать. - Услышав почти нечленораздельное бормотание секретаря своего мужа, Юлиана замерла. - К сожалению, боюсь, мне придется вас огорчить, самолет мистера Престона не прилетел. Странно и то, что шефа нигде нет. Я связывался с Манилой. Там подтвердили, что мистер Престон, как и намеревался, вчера отбыл в Сидней, но во всех авиакомпаниях города меня заверили, что ни вчера, ни сегодня не видели его самолета.

Юлиана побледнела.

- Боже праведный… - Она придвинула стул и медленно опустилась на него. - А… вы еще что-нибудь предпринимали?

- Да, конечно. Как раз сейчас делаются запросы.

- Запросы, - машинально повторила она.

- Пожалуйста, не принимайте все так близко к сердцу, миссис Престон. Уверен, все будет нормально.

- Как вы считаете… может, мне приехать в аэропорт?

- Не думаю, что это было бы разумно, - последовал твердый ответ. - Несмотря ни на что, я убежден, что мистер Престон прилетит с минуты на минуту. А вы знаете, как ему не нравится излишняя суета. Лучше подождите, как всегда, его дома. И не впадайте в панику.

Его слова, в которых прозвучал явный упрек, снова оставили в душе Юлианы неприятный осадок. Как всегда! Да, она не встречала мужа в аэропорту не по собственной прихоти - он настаивал на этом. Более того, с некоторых пор ей с каждым разом все труднее становилось понимать его нежелание видеть ее в кругу встречающих и провожающих.

- Пообещайте позвонить мне, - взволнованно, чуть не плача, попросила она, - сразу же, как только вам что-нибудь станет известно. Хорошее, плохое - все равно, ладно?

- Обязательно, миссис Престон. Ну, я пошел. Пока.

Юлиана положила трубку. О боже… Блейк…

Она в ужасе закрыла лицо руками. Перед ее глазами одна за другой вставали страшные картины. Блейк лежит мертвый в груде развороченного металла в расщелине скалы. Блейк, не имея возможности выбраться из того, что стало ему стальным гробом, тонет в океане. Или страшней всего… его красивое тело превратилось в прах. При авариях самолеты часто загораются…

Она испугалась своего душераздирающего крика. Ее прекрасные, миндалевидные глаза стали огромными от ужаса. Господи, твердила она, Господи…

Юлиана сидела в темной гостиной. Она вспомнила об экономке и порадовалась, что именно сегодня ее нет дома. Миссис Доусон с самого начала относилась с явным недоверием к жене своего хозяина и с особо подчеркнутой церемонностью обращалась к Юлиане исключительно как к миссис Престон. Не хватало еще сейчас видеть перед собой ее скептическую усмешку…

После разговора со Стюартом прошло два часа, но ей они показались вечностью.

Телефонный звонок прозвучал слишком громко в гробовой, гнетущей тишине. Она вздрогнула, вскочила, задыхаясь от волнения, подлетела к телефону, но в испуге остановилась, как бы собираясь с силами, и, помедлив, нерешительно подняла трубку.

- Да?

- Это опять Стюарт Марджин, миссис Престон. Спешу вас обрадовать: мистер Престон жив и здоров.

Юлиана покачнулась и ухватилась за край телефонного столика.

- Ой, слава богу, - осипшим голосом прошептала она. - Слава богу…

Она закрыла глаза, повторяя про себя слова благодарности. Значит, самолет Блейка не разбился! Значит, скоро он будет дома, как всегда во всем своем великолепии и с присущими только ему вальяжностью и уверенностью в себе. Как обычно, не замечая ничего вокруг, отбросит в сторону дипломат из крокодиловой кожи, расслабит на шее галстук и направится в кабинет-бар. Там он нальет себе виски и потом уже вспомнит о ней:

- Иди сюда, Юлиана, и расскажи, что новенького у тебя на работе. У меня был чертовски трудный день.

Ой, Блейк… я бы не пережила, если бы тебя не стало!

Только сейчас оценив до конца, что могло ожидать ее, случись беда с Блейком, она стала белой, как полотно. Ее замутило, голова закружилась, в горле застыло тихое рыдание.

- Миссис Престон? Вы в порядке?

Нет, мысленно крикнула она. Мне плохо. Неужели вы не чувствуете? Это глупо, нелепо, но я влюблена в своего собственного мужа! Больше всего на свете сейчас мне хочется броситься ему на шею, зареветь и вообще вести себя, как полная дура.

Ну а что Блейк? Он уставится на меня глазами, полными ужаса, и постарается поскорее удрать куда-нибудь подальше, чтобы не видеть такого всплеска эмоций. Ты же знаешь, как он не выносит женщин, которые по поводу и без повода цепляются к мужчине, чего-то требуют, якобы таким образом выражая свою любовь.

Боже! Что же теперь делать?!

Расспроси о своем муже, ты, маленькая идиотка, подсказывал ей внутренний голос. Но говори спокойно, без эмоций.

Юлиана проглотила подступивший к горлу комок и, сделав глубокий вдох, попыталась собраться и взять себя в руки. Все правильно, сейчас не время расслабляться, решила она. Во что бы то ни стало надо предстать перед Блейком не истеричкой, а той Юлианой, которую он знает. В противном случае сегодня же вечером возникнет разговор о разводе.

- Да, да, все хорошо, - заверила Юлиана секретаря Блейка. - Насколько я понимаю, мой муж уже рядом с вами?

- Нет. Он летит рейсовым самолетом и будет здесь… сейчас посмотрю… через десять минут.

- Рейсовым самолетом? А что случилось с его? Он попал в аварию?

- В некотором смысле да. Оказывается, спустя какое-то время после вылета из Манилы самолет мистера Престона вошел в облако вулканической пыли, которая, проникнув внутрь, набилась в двигатели, и только благодаря электронике пилоту удалось совершить вынужденную посадку…

- Вынужденную посадку? Но где? Почему же нам не сообщили? - Нетерпение заставило ее забыть о рамках приличия.

- …К счастью, пилот не потерял ориентацию и знал, что неподалеку находится остров, - размеренно продолжал Стюарт Марджин, пропустив мимо ушей вопрос Юлианы. - Беда в том, что местность, куда они приземлились, оказалась необитаемой пустыней, и им не сразу удалось связаться с местными властями и вызвать вертолет. Потом, разобравшись, что к чему, их вернули в ближайший аэропорт, в Манилу, и уже оттуда Блейк отбил сообщение в наш аэропорт. И опять невезение: в момент передачи у нас в аэропорту происходила смена персонала и его извещение не сразу обнаружили. Такое нередко случается, да еще если принять во внимание переуплотненный график полетов в час пик в пятницу. Конечно, это халатность, и ей нет никаких оправданий. Но все же то хорошо, что хорошо кончается: ведь правда, миссис Престон?

Уже во второй раз за сегодняшний день Юлиана подметила некоторую эмоциональность в голосе Стюарта Марджина. Значит, и он тоже был не на шутку обеспокоен. И сейчас не только у нее стало легче на душе.

Она усмехнулась. А почему бы и нет? Ведь родовая компания Престонов, с незапамятных времен занимавшаяся производством игр и игрушек, осталась на плаву, а сейчас и процветает только благодаря Блейку. Дела фирмы были в очень плачевном состоянии, когда несколько лет назад мистер Престон-младший стал ее президентом. Если бы не Блейк, Стюарт Марджин мог уже давно стать безработным.

Блейк…

Юлиана прикрыла глаза. Этот кошмарный инцидент не только принес ей массу тревожных мгновений, но и еще скажется в будущем.

Не переживи сейчас она душераздирающий ужас утраты, ее бы никогда не озарило прозрение, что Блейк для нее не пустое место и не мешок с деньгами, а нечто очень дорогое и любимое, без кого жизнь на земле потеряла бы всякий смысл. Ну а не случись этого, она так бы и жила размеренно, изо дня в день, ни о чем не задумываясь. И изо дня в день, ежеминутно привычно контролировала бы себя, чтобы нечаянным взглядом или словом не выдать своих истинных чувств, а тем более невзначай не выплеснуть накопившиеся эмоции, чего он органически не выносит.

Ну а теперь? Теперь не забыть то, что открылось! А это означает двойную жизнь, притворство… Но живя двойной жизнью и постоянно притворяясь, скрывая свою любовь, ты обрекаешь себя на вечный разлад сама с собой. С другой стороны, можно ли быть счастливой, не любя? Откуда-то из глубины возник вопрос Юлианы. По-настоящему счастливой? И если ты жалеешь о происшедшей с тобой метаморфозе, значит, Стюарт не так уж и не прав в своих намеках на истинные мотивы твоего брака? В таком случае, что же тебя задело?

- Миссис Престон? У вас правда все в порядке?

Юлиана вернулась к реальности.

- Мне трудно сразу успокоиться, - призналась она, - но к приезду Блейка, думаю, все будет нормально. И вы правы, мой муж не любит чрезмерных сантиментов, поэтому было бы лучше, если бы он не узнал о моих треволнениях.

- Все понятно, миссис Престон. Конечно, я ему ничего не скажу.

- Ну и отлично. Стюарт, сделайте одолжение, дайте мне знать, если еще что-нибудь изменится.

- Обязательно.

Положив трубку и снова оставшись наедине со своими мыслями, Юлиана вдруг почувствовала, что ее раздирает нелепое желание одновременно и смеяться, и плакать. Ее душа была измучена пережитым волнением и в то же время ликовала. Эти два часа она тонула в водовороте собственных страстей. Значит, все не так плохо, как ей казалось: она еще не превратилась в бесчувственную живую мумию!

Юлиана пошла на кухню сварить себе кофе. Неужели после всего случившегося Блейку захочется идти в ресторан? Да нет, рассудила она. Скорей всего его уже накормили в самолете.

После столь долгой разлуки у него наверняка возникнет лишь одно-единственное желание. Юлиана ощутила легкое возбуждение и улыбнулась. Естественная реакция женщины, которой приятны ласки своего мужа, сказала она себе.

Но оказалось, что так неожиданно осознанная любовь к Блейку разбудила и ее плоть. Что-то внутри подсказывало, что теперь они уже не смогут соблюдать заведенный порядок, «дозирование» своей интимной близости. Этот порядок был давно освоен, привычен и позволил им получить много приятных мгновений. Их сексуальные отношения никогда не возникали спонтанно от сиюминутного страстного желания. У Блейка во всем и даже в этом была размеренность. Они спали в раздельных спальнях и всегда заранее договаривались о предстоящей близости. Блейк даже вел календарь, в котором отмечал… «опасные» дни своей жены, и поэтому ему нетрудно было вычислить график ее месячных. Впрочем, Юлиана принимала противозачаточные пилюли.

Ей вдруг показалось страшно интригующей близость с мужчиной без расписания. Вот бы было здорово, с восторгом подумала Юлиана.

Воображение стало рисовать картины одну заманчивее другой. Но тут же ее одернул рассудок: разве он станет рисковать? Грустно усмехнувшись, она возразила себе.

Конечно, на то, что они с мужем не спят вместе, есть свои причины. Блейка с самого начала устраивала их некоторая обособленность не только днем, но и ночью. И он осознанно культивировал ее, во всем сохраняя с ней определенную дистанцию и тем самым подстраховывая себя от недопустимых и, с его точки зрения, излишних женских притязаний.

Но понимать не всегда значит принимать. И сейчас наступило такое время, когда ее душа восстала против всего того, что недавно казалось вполне естественным. У нее возникло вдруг неприятное ощущение при воспоминании, как он едва заметно кивает, как бы подавая ей знак, что собирается заглянуть к ней ночью. А как бы ей хотелось, чтобы он без всяких намеков зашел к ней в комнату, поцеловал, приласкал и, лежа в постели, томясь в предвкушении, дожидался бы ее из душа, а потом, уставший и обессиленный, остался бы у нее на всю ночь. Наверное, это здорово - заснуть в объятии мужа!

Раньше ей бы и в голову не пришло такое, но сейчас страх потерять Блейка настолько перевернул все, что в ней впервые за время их супружества поднялась волна протеста против сложившихся между ними отношений. Разве это можно назвать семьей? Ведь каждый живет сам по себе, а вокруг одна пустота, фикция и… немного «постели». Ну и чем это отличается от проституции? Да ничем! Боже, как противно! Нет, нет, быстро одернула она себя. Это было бы несправедливо по отношению к Блейку и вообще к браку. Секс - лишь одна сторона нашей семейной жизни. Нам хорошо вдвоем, и это самое главное. А потом мы отличные друзья. У нас беда, радость - все пополам. Так стоит ли сводить все лишь к плотским инстинктам?

Любопытно! Осознание любви тут же привело ее к отрицанию всего остального, что составляет их совместную жизнь, стало привычно, а значит, до сих пор вполне удовлетворяло ее. Неужели любовь настолько всеразрушительна, что не оставляет за собой камня на камне?

Какое безрассудство! И если тебя угораздило вдруг ощутить в себе любовь, зачем же терять голову? Оглянись вокруг, взвесь все еще раз, и ты поймешь, как крепок ваш союз. Ведь не будь этого, вы бы не решились планировать рождение ребенка на следующий год. Так стоит ли так изводить себя только оттого, что тебе вдруг захотелось больше, чем ты имеешь?

Пусть Блейк не испытывает того, что чувствуешь ты. Но он по-своему очень внимателен. Нельзя же заставить человека любить. А вспомни о ваших любовных играх в постели. Ну разве они не хороши, даже не красивы? Ведь нельзя же отрицать, что Блейк очень ласков и искусен в сексе!

Ради бога, что тебе еще нужно от жизни? Ты имеешь все, о чем мечтала, - деньги, крепкую семью, прекрасную работу. Единственное, что от тебя требуется, держать под замком эмоции и, конечно, выбросить из головы свою дурацкую неудовлетворенность. Это ни к чему хорошему не приведет.

Но, боже праведный, сделай так, чтобы он сегодня очень устал и не захотел прийти ко мне ночью. Так много всего навалилось, и теперь просто нужно время, чтобы справиться с этим. Надо во что бы то ни стало успокоиться и спрятать подальше свои сомнения. А то ведь можно наделать глупостей или, чего доброго, выдать себя. Хватит истерики, Юлиана, возьми себя в руки. Зачем тебе лишние сложности и неприятности?

А вдруг я не сдержусь и брошусь ему на шею? Или захочу, чтобы он обнял меня, поцеловал… Блейк, наверное, даже не представляет, как приятно, когда тебя обнимают.

Ему было не свойственно прикасаться к ней за исключением тех моментов, когда они занимались любовью, взять ее за руку, обнять ее за плечи, тем более - какой ужас! - за талию. Ее муж всегда пунктуально соблюдал рамки приличия, как он их себе представлял.

И Юлиана понимала, почему он ведет себя так. Виной тому - поведение его матери…

Вновь зазвонивший телефон растревожил тишину дома и нарушил ход ее мыслей.

Юлиана встрепенулась.

Блейк… Она почему-то была уверена, что это именно он звонит из аэропорта предупредить о своем приезде.

Блейк Престон без всякого энтузиазма относился к телефонным звонкам своей жены, хотя сам нередко и отовсюду звонил ей. Это была еще одна из его причуд, причину которой она тоже прекрасно понимала. Мать Блейка доводила до бешенства его отца своими постоянными телефонными надоеданиями, особенно если тот уезжал куда-то по делам. Причем она докучала ему не милой женской болтовней, а неуемной ревностью, за которой, как и всегда в таких случаях, стояло чувство собственничества. Ей постоянно нужно было знать, где он, что делает и когда будет дома.

Но и дома Мэтью Престон ни на минуту не оставался без внимания своей жены. Она непрестанно приставала к нему с ласками, целовала, обнимала, сюсюкала с ним. Норин Престон была эмоционально неуравновешенной женщиной, любившей своего красавца-мужа до самозабвения.

Юлиана знала об отношениях родителей своего мужа не от него самого, а из рассказов собственной матери, которая около двадцати лет прожила в доме Престонов в качестве прислуги и погибла год назад в автомобильной катастрофе.

Юлиана закрыла глаза, удерживая слезы.

Бедная мамочка…

При воспоминании о матери ей всегда хотелось плакать, и всякий раз ее удерживало только то, что маме это бы очень не понравилось. Она была такая добрая, с открытой душой, жизнерадостная… Лили Мэйсон принимала все превратности судьбы с наивным и совершенно естественным оптимизмом. Казалось, грусть и дурное настроение просто обходили ее стороной. К несчастью, однако, доверчивость и жизнелюбие Лили стали причиной ее многочисленных связей с мужчинами, которым было совсем не трудно внушить ей любовь и привязанность.

Но все, что им требовалось, было красивое тело ее матери и удовлетворение инстинкта самца. Никто из них ни разу не предложил ей выйти замуж. Так же поступил и ее отец, который немедленно исчез, как только обнаружилось, что его подружка, еще совсем подросток, забеременела.

Впрочем, у Лили хватило ума не вступать ни с кем из своих знакомых в более тесные отношения и не приводить никого в дом в качестве временного отца своей дочери. Тем не менее иногда по ночам, лежа в постели, но не успев заснуть, маленькая Юлиана видела, как ее мать, крадучись, пробиралась с кем-то из них в свою комнату.

Это прекратилось, как только Лили с дочерью поселились в крохотной квартирке над гаражом Престонов. Но не надолго. Лили теперь устраивала свои тайные встречи днем, когда Юлиана занималась в школе. Но девочка догадывалась об этом, так как их квартира, когда она возвращалась с занятий, то и дело благоухала запахами то мужского одеколона, то сигарного дыма…

Телефон, не переставая, надрывался, настойчиво требуя внимания к себе. Он наконец вырвал Юлиану из плена прошлого. Что я делаю? Кому нужна вся эта грязь? Прошлое содержит в себе объяснения многому, но оно не дает рецептов, как жить в настоящем и будущем.

Соберись и сделай так, чтобы Блейк ни о чем не догадался. Между вами ничего не изменилось. Ничего!

Дав себе установку вести себя так, будто это всего лишь деловой звонок, и сделав большой вдох, Юлиана подняла трубку. Она работала в отделе внешних сношений в крупной международной косметической фирме, и ей не раз приходилось под маской сдержанной холодности и высокомерия скрывать свои истинные настроения.

- Юлиана Престон, - произнесла она с величественным спокойствием.

- Это Блейк, Юлиана.

- Блейк! - воскликнула она с наигранной веселостью. - Ты нехороший человек, заставил меня так волноваться. - В ее голосе не послышалось и намека на истинные переживания.

Как бы подхватив игру своей жены, Блейк вальяжно рассмеялся в ответ.

- Я здесь сижу, - живо продолжила она, - и воображаю себя уже вдовой.

- Воображаешь или надеешься? - спросил он после некоторой паузы. - Может, ты уже вообразила себя веселой вдовушкой? Я ведь мешок с деньгами. А теперь, после последней сделки, стал еще богаче.

Это даже шутливое предположение о меркантильных интересах Юлианы было ей неприятно. Ужасно, когда окружающие, такие, как Стюарт или миссис Доусон, считают, что она живет с Блейком только из-за его денег, но еще страшнее слышать такое из уст собственного мужа.

Совсем недавно ей, конечно, трудно было отрицать, что частично эти предположения верны. Но не теперь. С некоторых пор деньги мужа перестали играть для нее определяющую роль.

Жаль только, что Блейку это придется не по вкусу. Его полностью устраивало их негласное соглашение и та финансовая основа брака, на которой он сам настоял. Не так давно и Юлиана подходила с той же меркой к их союзу. Боже, как все стало сложно! Ну почему, почему же нельзя открыться ему в своей любви, выпустить эту прекрасную птичку из клетки, чтобы она почувствовала свободу и никогда уже не пожелала забираться обратно.

Но это невозможно. Блейку не нужна ее любовь. Более того, он ненавидит и боится любого проявления эмоций. В том-то вся и беда, что если она хочет и дальше оставаться миссис Блейк Престон, ей необходимо запрятать подальше свою так неожиданно обретенную страсть и как и прежде играть роль безупречной жены - безупречной в понятиях ее мужа. И если сейчас не сбить пламя, в будущем у нее вряд ли это получится. Время - союзник пламени. Время пройдет - и оно разгорится в пожар.

- Поездка прошла успешно? - спросила она насколько могла равнодушно.

- Просто фантастика! - живо отозвался он. - Мне нравится иметь дело с азиатами - они буквально бросают вызов всему и всем - ни минуты покоя.

Юлиана деланно рассмеялась.

- Как же ты любишь ходить по лезвию ножа!

- Да ну?

- А разве не так? Тебе лучше, чем мне, известно, почему ты вернулся в лоно семейного бизнеса. Да только потому, что он был в упадке. Не станешь же ты отрицать, что твоя душенька просто ликует, что именно ты смог воскресить его из пепла, как птицу Феникс?

Он довольно усмехнулся.

- Может, ты и права. Слышала, в какую я попал переделку?

- Стюарт уже успел в двух словах сообщить мне. Это долгий разговор. Приедешь - расскажешь?

- И это все? Знаешь, - проговорил он с сухим смешком, - мне иногда кажется, что я для тебя вовсе ничего не значу.

У нее сжалось сердце.

- С чего ты взял? - Она спросила это с той же игривостью, в какой вела весь разговор.

Блейк снова засмеялся, довольный ее настроением.

- Могу я надеяться, что ты останешься такой же оживленной и радостной к моему приезду?

Она сразу поняла намек, внутри у нее все сжалось.

- Мне кажется, ты устал после своего небольшого приключения. Может, мы отложим это до лучших времен?

- Я отдохнул в самолете.

Он явно давал ей понять, что горит желанием переспать с ней.

Странно, но плоть Юлианы вдруг моментально бурно среагировала на намек Блейка, чего никогда не случалось прежде. На нее нахлынула горячая волна страстного желания, которая обожгла ее тело и обдала жаром лицо.

Это было еще одной неожиданностью, поразившей Юлиану. Она никогда не считала себя страстной женщиной. Блейку приходилось приложить немало усилий, чтобы возбудить ее в постели. Она почему-то инстинктивно боялась показаться чрезмерно сексуальной и думала, что причиной этому - неразборчивость ее матери. Рядом с мужчиной Юлиана вся сжималась, и ничто не могло ее заставить расслабиться. Даже с Блейком, который, казалось, изучил до мельчайших подробностей ее эрогенные зоны и, небезуспешно используя свои знания, доводил-таки ее до экстаза, она так и не смогла до сих пор полностью раскрепоститься. А некоторые манипуляции и позы она не только не принимала, но с возмущением отвергала.

Сейчас же Юлиане стало даже жутковато, что простой намек на близость мог привести ее в такое состояние.

Она не без оснований подозревала, что неожиданно вспыхнувшее чувство к Блейку высвободило в ней чувственность, видимо, все-таки передавшуюся ей от Лили. А это значит, что до сих пор она на уровне подсознания запирала свою сексуальность, постоянно контролируя себя из боязни стать похожей на мать.

Скорей всего так. Время покажет, решила она, содрогнувшись. Время… и сегодняшняя ночь… Не случайно ей не хотелось, чтобы Блейк пришел к ней!

- А вдруг у меня разболится голова, - со смехом предположила она, пытаясь шуткой отделаться от предстоящего испытания.

- Хорошо, что ты сказала. Я захвачу с собой аспирин, - сухо пророкотал в трубку Блейк.

- Ну а если я просто скажу нет?

- Что-то новенькое.

- Откуда тебе знать, может, у меня кто-нибудь появился и помогает мне коротать время без тебя?

Блейк засмеялся.

- Правда? Тогда скажи ему, что твой муженек возвращается и что ему больше нечего делать в нашем доме. Ну так вот, я бы попросил тебя сразу же отправиться в душ, чтобы не терять попусту времени до моего приезда. А я сейчас буду.

Он положил трубку. Юлиана невидящими глазами уставилась на телефон, размышляя, как расценить полную индифферентность Блейка к ее шпильке, что у нее появился другой мужчина. А что если бы это было правдой? Неужели ему безразлично? А может, это оттого, что ему и самому не приходится скучать во время деловых поездок?

У нее никогда прежде не возникало даже мысли о его неверности, а сейчас непонятное чувство ревности вдруг стало раздирать ее на части. Она представила, как он ласкает другую женщину, а потом, распаленный, входит в нее…

От такой картины ей стало не по себе. Но она тут же взяла себя в руки и направила свои мысли в более трезвое русло.

Во время своих командировок Блейк ни разу не дал повода для малейших сомнений. Да и откуда им появиться, когда все его помощники - особы мужского пола, а его любимым, верным Пятницей всегда был и остается Стюарт.

Пусть он звонит не каждый день, как заведено в других семьях. Пусть не привозит подарков, чтобы показать, что и вдалеке не забывает о ней, - она знает причину. Зато по возвращении Блейк всегда настолько пылок, страстен и жаден до ласк, что надо быть совсем бесчувственной, чтобы не понять, как он соскучился. А то, что в течение недели, а иногда и дольше мы не пропускаем ни одной ночи? Неужели это совместимо с тем, что у него на стороне есть кто-то еще? Да конечно же нет! - убеждала себя Юлиана. Его не задели твои глупости лишь только потому, что он уверен в тебе, как и ты в нем… была до сегодняшнего дня.

Она на минутку задумалась над тем, как же это тяжело, когда чувства захлестывают разум. Теперь-то уж ей вполне понятна причина неприязни Блейка к этому мазохизму эмоций. Любовь делает человека уязвимым, иррациональным, склонным паниковать по любому поводу. Особенно если любовь - безответная.

Кофеварка щелкнула и отключилась. Юлиана совсем забыла о кофе. Она мельком взглянула на часы на стене. Десять минут девятого. Блейк будет здесь уже меньше чем через час.

Юлиане снова стало не по себе. Что же делать?

Может, действительно принять душ, как он предложил? Хотя бы для того, чтобы привести себя в норму и хоть немного успокоиться.

Юлиана медленно побрела из гостиной в большой вестибюль, откуда во всей своей красе полукругом открывалась лестница с искусно сделанными узорчатыми перилами. Она задержалась на первой ступеньке и внезапно перенеслась в мыслях на много лет назад, когда впервые вступила в этот дом…

Мог ли кто-нибудь тогда предвидеть, что маленькая девочка с огромными глазами, полными восхищения и благоговейного страха, разглядывавшая богатое убранство дворца Престонов, однажды станет полноправной хозяйкой этого дома? И мог ли кто тогда вообразить, что она окажется в той же ситуации, как и Норин Престон, страстно любившая своего мужа, который тоже не отвечал ей взаимностью?

На какой- то момент ей взгрустнулось. Она никак не могла отделаться от мыслей о прошлом. Но вскоре очнулась, еще раз, окинула взглядом вестибюль и быстро пошла вниз по лестнице.

У нас с Норин Престон есть одно огромное различие. У меня совсем другая точка опоры. Более твердая и устойчивая. Я не стану медленно убивать себя, узнав, что мой муж мне изменяет, а буду бороться за свое счастье. И если понадобится, это будет борьба не на жизнь, а на смерть. А сейчас… сейчас мне нет счастья без Блейка…