Кольцо с изумрудом

ГЛАВА 27

Из Парижа они уезжали без Гэвина.

С тех пор, как Элизабет покинула каюту Мэри, он немного приободрился, но превращение его юного друга Филиппа из Анжу в Элизабет Болейн потрясло его до глубины души. В первый момент он настолько не мог прийти в себя, что стал требовать доказательств. Только угроза Эмриса всыпать ему как следует привела Гэвина в чувство.

Путешественники покидали французское королевство, отплывая к берегам Шотландии из Гавра, нового большого порта. Путь их лежал вдоль западного побережья Корнуэлла на север в Ирландское море.

Море встретило маленький корабль не очень приветливо, но это продолжалось недолго, и вскоре мимо них проплыли красные каменные стены аббатства Добрых сердец и круглые башни замка Карлаверок, а затем они очутились в спокойных водах Гретны у небольшой приветливой деревушки. Оттуда Элизабет и Эмрис с Джеми, четой Барди и воинами барона взяли курс на восток к зеленым долинам пограничных земель Нижней Шотландии.

На второй день пути они достигли реки Тэвиот, воды которой бежали на восток к древней границе и неприступному замку Роксбург. Глаза Элизабет с жадностью вбирали яркие краски прекрасной земли с чудесными лесами, причудливыми скалами и чистыми бурными реками. Местность поражала своей первозданной мощью и красотой. Разве можно увидеть где-либо еще такое синее небо, которое, как куполом, накрывало землю со всех сторон, и такую сочную зелень с яркими цветами, покрывающую, как ковром, прибрежные луга.

Элизабет, впервые попавшая на приграничные земли, любовалась пасторальным пейзажем. Маленькие, крытые соломой деревенские домики, огромные валуны, скалистые берега с клочками зеленых лужаек, на которых паслись белые овцы, дети и девушки, выбегающие навстречу путникам с охапками цветов.

После того, как они проехали между двумя высокими скалами, Элизабет увидела невдалеке на юге каменные крыши каких-то строений. Эмрис сказал, что это Джедбургское аббатство, монахи которого уже несколько столетий помогают местным жителям своими знаниями в сельском хозяйстве, грамоте и медицине. Они объединили местных жителей, научили давать отпор мародерам и с той, и с другой стороны границы, снискав любовь и уважение всего народа.

Здешние земли всегда были под угрозой, и кому, как не Эмрису, это знать! Именно сюда четыре года назад он был послан защищать границу родной Шотландии. Как раз после успеха на турнире в Золотой долине, королева и регент пожаловали ему титул барона Роксбурга, лорда-протектора пограничных земель.

И вот наконец ввечеру, когда летнее солнце садилось за спиной, удлиняя их тени до фантастических размеров, Эмрис привстал в стременах и показал на четыре круглые высокие башни, возвышающиеся на высоком холме за рекой. Это был роксбургский замок.

Их помолвка состоялась в родовом замке клана Макферсонов, в Бенморе. Это была традиция, в Бенморе венчались родители и старшие братья Эмриса. Там он и родился, там же состоится его свадьба. Теперь в замке проживал обычно старший брат Эмриса Алек, если только не уплывал на Западные острова или не гостил в родовом замке жены – в Драммонде.

Эмрис еще из Парижа послал весть о приезде с невестой своей семье. Элизабет никогда не жила в большой семье, среди многочисленных родственников, и предстоящая встреча немного пугала девушку. «Но раз Эмрис рядом, мне нечего бояться», – успокаивала себя Элизабет.

Пока они ехали в Роксбург, он обдумывал дальнейшие планы.

Ему так много предстояло сделать, но безопасность Элизабет и Джеми была прежде всего. Он позаботится сначала об этом, а потом займется решением остальных проблем. «Самое главное, – с усмешкой подумал Эмрис, – не забыть отправить весточку Джованни Медичи о том, что посланный им художник никогда не вернется во Флоренцию». Жаль, что он не может пока открыть другу всю правду. Может быть, когда-нибудь через несколько лет они с Элизабет поедут к герцогу погостить. «Можно себе представить, какое выражение лица будет у Джованни, когда в моей жене он узнает Филиппа из Анжу», – улыбаясь, подумал Эмрис.

А потом ему необходимо повидаться с королевой.

Это будет нелегким испытанием, и ему придется пустить в ход все свое искусство дипломата. Хотя в разговоре с Элизабет той ночью Эмрис импровизировал на ходу, предсказывая реакцию Маргариты, но он не так уж далеко ушел от истины. Маргарита Тюдор умела быть беспощадной, подозрительной и капризной, особенно когда затрагивались ее интересы. Если она хотела чего-нибудь очень сильно, ничто не могло ее остановить. А ей был нужен художник. Лучший флорентийский художник! И как обойти ее суеверия? Ведь женщина, сумевшая одурачить стольких людей, переодевшись мужчиной, в ее глазах предстанет ведьмой! И вряд ли она выпустит такую добычу из своих цепких рук.

Эмрис понимал, что встреча с королевой неизбежна, и опасался этой встречи.

– Если бы ты знала, как мне не хочется оставлять тебя здесь одну, любимая, – проговорил Эмрис, нежно перебирая пальцами шелковые пряди. Ее волосы понемногу отрастали.

– Разве я остаюсь одна? – притворно удивилась Элизабет, лежа на животе рядом с ним. – А пятьсот двенадцать овец, которых я пересчитываю каждый день из окна? И это не считая нескольких сотен твоих солдат. Конечно, я знакома лишь с дюжиной из них…

– Постой, последний раз, когда я пересчитывал своих овец, их было всего пятьсот!

– Ну, знаешь, как это бывает… Весна, время любви… плоды неразумной страсти, так сказать. Но чем же им еще здесь заниматься, родной?

– Гм… Мне нравится ход твоих мыслей. – Эмрис пощекотал ее спину, вынуждая скатиться в свои объятия. – Но это ничуть не облегчает мне нашу разлуку.

– И не должно, – прошептала Элизабет, придвигаясь ближе.

Эмрис крепко прижал ее к груди. Он не мог бы описать, что с ним происходит, когда она вот так лежит в его объятиях. Ему казалось, что она всегда была в его сердце. Иногда ему хотелось, как дикому кельту, выскочить за ворота замка и бежать с ее именем на устах по долине, слушая, как горы эхом повторяют его безумный крик.

Это было такое чудо. Наблюдать, как она двигается по замку, освещая своим присутствием все вокруг. Удивительно, как его домочадцы сразу приняли ее за свою, как будто она всегда здесь жила рядом с ними.

Обнимая Элизабет, Эмрис думал о предстоящем путешествии, но не о трудностях, ждущих впереди, а о том, что никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным, отправляясь в дорогу. Это было так непривычно для воина, который большую часть жизни провел в седле. Ни двор, ни развлечения в Эдинбурге не привлекали Эмриса. Он хотел быть дома рядом с ней.

Взъерошив ее черные волосы, он страстно привлек ее к себе.

Пять недель назад, когда они подъезжали к замку, Эмрис заметил удивление Элизабет при виде каменных громад из дикого, необработанного камня. Военная крепость с неприступными башнями производила сильное впечатление. Темные сводчатые залы, комнаты почти без мебели, каменные ступени и длинные холодные коридоры, в которых, чтобы позвать прислугу, нужно было кричать, как в горах. Эмрис никогда не связывал будущее с этим замком. Эта земля между Англией и Шотландией была неподходящим местом для семейного гнезда. Здесь нужно было уметь обороняться, стоять насмерть, если обострялись отношения между королевствами.

Это место было для мужчин, для войны. За исключением прачек в замке вообще не было женщин. Но Эмриса привлекла удаленность замка от королевского двора. Это было как раз то, что нужно для безопасности Элизабет и Джеми. На короткое время Роксбург должен был стать им домом. Но прежде чем уехать к королеве, Эмрису хотелось дать Элизабет время привыкнуть к здешней жизни, помочь приспособиться в новых условиях.

Хотя, похоже, она не очень в этом нуждалась. Эмрис в этом уже убедился. Его люди обожали ее. Слуги любили и уважали молодую хозяйку, выполняя и предвосхищая все ее желания. Не говоря уже о нем самом и о Джеми. Они просто не могли без нее жить!

Элизабет Болейн знала путь к сердцу любого человека.

– Эмрис!

Он посмотрел на ее чистое задумчивое лицо. Темные глаза загадочно мерцали, отражая пламя свечей.

– Завтра, когда ты поедешь… – Она стала непроизвольно постукивать пальцем по его груди. – Мы с Эрни разговаривали сегодня утром. Они с Джозефом завтра поедут с тобой в Эдинбург.

– А я-то думал, тебе ее компания по душе! – удивился он. Если супруги Барди уедут, Элизабет с Джеми останутся совсем одни. – Я думал, что она тебе помогает.

– Конечно, Эмрис! Я люблю ее, и она мне очень помогает! – Легкое постукивание превратилось в чувствительные удары. – Не смейся надо мной, чудовище! Я говорю тебе это потому, что так будет лучше для нас обеих.

– Каким образом?

Она помолчала, собираясь с мыслями.

– Эрнеста Барди – жена купца. Она и сама опытный торговец. Они с мужем фактически партнеры. Она жила интересной, насыщенной событиями и путешествиями жизнью задолго до встречи с нами.

– Но и с вами она жила и живет полной жизнью и, по-моему, счастлива.

– В какой-то степени ты прав. Но теперь я хочу, чтобы она почувствовала себя свободным человеком. Она имеет право вернуться к тому, что раньше приносило радость, и не беспокоиться, как это отразится на нас. Она должна спокойно покинуть Джеми, зная, что с девочкой все будет в порядке. Я хочу видеть, как они с Джозефом уезжают от нас счастливыми. Они ведь не молодеют, Эмрис! Ну и конечно, как только они захотят, они приедут сюда опять.

– И вы обо всем договорились утром?

– Да…

– И она согласилась покинуть тебя завтра?

– Это потребовало кое-каких усилий, но я ее убедила. – Элизабет не удержалась и поцеловала его. – Эрни очень счастлива за нас, ты же знаешь. И они с Джозефом приедут в Бенмор на нашу свадьбу.

– Правда?

– Конечно, несмотря на все истории, которых мы наслушались о странных обычаях горцев.

– А, вам уже успели наплести о нас небылицы? – расплылся он в улыбке.

– Разумеется! Так что наша разлука будет недолгой на этот раз.

Эмрис пропустил сквозь пальцы шелковые пряди.

– Зачем ты это делаешь, милая? К чему такая спешка? Ты еще никого толком не знаешь в этом каменном мешке. Зачем отсылать ее прямо сейчас?

– Потому что мне это необходимо. – Элизабет посмотрела Эмрису прямо в глаза. – Мне нужно кое в чем проверить себя. А это невозможно, если Эрни будет рядом.

– Что ты задумала, родная?

Элизабет отвела глаза.

– Мне нужно убедиться, что я смогу справиться с новой жизнью, рассчитывая только на себя. Без нянек и опеки. С тех пор, как мы приехали сюда, Эрни взяла на себя все. Знаешь, она нянчится со мной, как с Мэри, которая и шагу не могла ступить самостоятельно. Неважно, в чем это проявляется, в большом или каких-то пустяках. Она всегда рядом, помогая мне мыться, одеваться, заботясь о моем питании и настроении.

– А тебе не кажется, что просто у нее наконец появилась возможность выразить таким образом свою любовь?

– Мы как раз об этом сегодня говорили с ней. – Элизабет почувствовала, как слезы подступают к глазам. – Ты прав, именно это она и делает. Более того, она вбила себе в голову, что меня необходимо наконец по-настоящему побаловать. Чем она и занимается весь последний месяц!

Эмрис заботливо вытер слезы с ее лица, поцеловав припухшие веки.

– Она опоздала, миледи! Теперь это моя забота, любимая! Баловать и лелеять тебя имею право только я!

– Меня не нужно баловать, Эмрис, – улыбнулась Элизабет. – Эрнеста любит меня. И я люблю ее, как мать. Сегодня мы поняли это острее, чем всегда. Мы сидели, взявшись за руки, вспоминали прошлое и мечтали о будущем. Эрни поняла, что я счастлива здесь. Только потому она и согласилась уехать. Для нее это самое главное.

Эмрис наблюдал, как мрачнеет ее лицо.

– Ты расстроена, Элизабет?

– Нет, – отгоняя печаль, улыбнулась она и поцеловала его ладонь. – Я никогда не была так счастлива, как сейчас, с тобой… Но временами я сомневаюсь, что…

– В чем дело? – забеспокоился Эмрис.

Она легла на спину и уставилась в потолок.

– Не знаю, смогу ли я справиться с ролью женщины, – серьезно объявила она.

Когда в ответ раздался оглушительный смех, Элизабет с оскорбленным видом отстранилась от него.

– Не смей смеяться! Я говорю серьезно…

– Нет, миледи, не может этого быть! – Эмрис никак не мог успокоиться. Наконец он сказал, прижимая палец к ее соблазнительным пухлым губам. – Милая, ты сошла с ума! Уверяю тебя, ты – женщина! Целиком и полностью.

Пальцы Эмриса переместились с губ на нежную шейку и застряли там, ласково поглаживая атласную кожу.

– Я четыре года была мужчиной! – возразила Элизабет. – Целиком и полностью.

– Нет, полностью не была, – усмехнулся он. Пробежавшись по округлым плечам, его ладонь уютно пристроилась на упругой выпуклости, без слов доказывающей ее принадлежность к женскому полу.

– Нет, была, – прошептала она и закрыла глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями.

– Обманщица!

– Вы не очень-то разбираетесь в этих делах, лорд Макферсон, – сказала она низким, хрипловатым голосом.

– Не может быть! – Он приник к ее соблазнительным губам. Поцелуй его, вначале легкий, как дыхание, довольно быстро превратился в страстный, чувственный. – Знаешь, мне нравятся твои недостатки! Разрешаю тебе быть кем угодно!

Элизабет заговорила, слегка задыхаясь после долгого поцелуя:

– У меня нет недостатков, я кладезь всевозможных достоинств и талантов. – Она увидела, как рот его расплывается в улыбке, и быстро добавила: – Но если ты хоть раз еще посмеешься надо мной, я…

– Да, моя радость. Что ты тогда сделаешь?

– Не знаю, – она счастливо вздохнула и перекатилась поближе к нему. – Но дай мне, пожалуйста, лет сорок, и я обязательно придумаю!

Элизабет было так легко с ним. Они поддразнивали друг друга, спорили и часто от души хохотали. Они вместе объездили окрестности, наслаждаясь последними летними денечками, иногда с Джеми, но чаще вдвоем. Эмрис рассказывал ей обо всем, что было вокруг, объяснял местные обычаи и характер земляков, познакомил с историей и древними преданиями.

Но о чем бы ни шла речь, в конце концов все возвращалось к горам. Когда он говорил о родном доме, о горной Шотландии, ее стремительных водопадах, цветущих долинах, яростных и внезапных ураганах и о людях – свободных и гордых, как породившая их земля, – Элизабет видела, что он говорит от всего сердца. И она любила это в нем.

Днем перед домочадцами они вели себя сдержанно, как и подобает вести себя жениху и невесте, но ночами их жизнь превращалась в любовные поединки, где не было проигравших и победителей.

– Ты думаешь, я делаю ошибку, отсылая Эрни? – пробормотала Элизабет. – Думаешь, когда она уедет, твои люди обнаружат мое истинное лицо и разочаруются во мне?

– Ты что, действительно считаешь, что кто-то способен разочароваться в тебе? Неужели ты не видишь, что все на тебя разве что не молятся? И совершенно правильно! К тебе и нельзя относиться иначе!

Элизабет прижалась лицом к его теплой груди.

– Да, это правда, твои люди прекрасно ко мне относятся. Но когда я думаю о будущем… Понимаешь, мне хочется все делать правильно. Говорить и поступать мудро. Мне не хочется, чтобы ты и твои родные разочаровались во мне.

– Ну, милая леди, этого тебе никогда не удастся добиться. Ты всегда будешь моим бесценным сокровищем, поверь мне.

– Существует столько вещей, которых я не знаю. Мне столько всего нужно узнать. – Она приподнялась и заглянула ему в глаза. – Я хочу стать хорошей хозяйкой, хочу иметь свой дом. У меня никогда не было настоящего дома, но теперь все изменилось, Эмрис. Наш с тобой дом очень много значит для меня.

– Ты справишься, родная! У нас с тобой будет хороший дом. На самом деле, и у тебя он был… для сестры, для Джеми. Ведь дом – это не каменные стены. Теплота и любовь, которую ты носишь в сердце, – вот истинный дом.

Элизабет слушала его с задумчивым видом.

– Знаешь, а у меня, наоборот, – множество домов! По всему континенту! Друзья любят пошутить по этому поводу. Но я никогда не тосковал ни по одному из них. – Он поцеловал ее в губы. – Мне одному дом не был нужен, но теперь я нашел тебя, Элизабет, и он у меня есть. Мой дом там, где находишься ты!

Она отчаянно тосковала и две недели не находила себе места. Временами ей казалось, что время остановилось, и Элизабет удивлялась, что, кроме нее, никто этого не замечает. С момента отъезда Эмриса и супругов Барди ее захлестнула жажда деятельности. Столько всего нужно было успеть! И в замке, и во дворе. Ее состояние напоминало лихорадку.

Роберт, высокий молодой юноша, остался за старшего, пока Эмрис в отъезде, и вместе с Джеми не отходил от нее ни на шаг. Он важно кивал, когда она отдавала распоряжения слугам и воинам, как будто кто-то мог ее ослушаться.

Она послала за каменщиками и плотниками. Роксбургский замок к приезду Эмриса должен был совершенно преобразиться.

Элизабет еще не продумала все в деталях, но ее творческая натура проснулась, воображение заработало. Она носилась по замку как угорелая, загораясь все новыми идеями. Часто, вспоминая Мэри, она задумывалась, а не гложет ли ее чувство вины и не в этом ли причина такой сумасшедшей деятельности. Настоящий убийца, подославший подлеца с кинжалом, как и истинная причина преступления, так и остались тайной. Но мысль о том, что кинжал предназначался ей, а не сестре, по-прежнему угнетала.

Воспоминания о Гарнеше и отце неотступно преследовали ее. Самые обычные вещи, такие, как военные занятия во дворе замка или встреча с вечерним дозором за оградой, пугали Элизабет, заставляли просыпаться ночью от кошмаров. Лежа без сна, она начинала гадать, что может случиться завтра и наступит ли оно вообще?

«Для Мэри уже никогда не будет никакого завтра», – с грустью думала она. Но одно она знала точно – Мэри Болейн умерла с миром в душе! Ей был дан шанс вернуться к душевной гармонии и милосердию божьему, и она ухватилась за него обеими руками.

И пока Элизабет стояла среди хаоса преобразований, затеянных не без ее участия, она мечтала, что, возможно, когда-нибудь и ей будет дан шанс и она сумеет обрести душевный покой для себя, для Джеми и Эмриса.

– Миледи! – попытался остановить ее Роберт, стараясь говорить внушительным тоном. – Вы не сможете туда забраться!

– Я смогу, Роберт! И непременно поднимусь. – Элизабет двинулась вперед, обходя рассерженного юношу. Она обернулась, поставив ногу на первую ступень. – Разве барон не дал вам специальное распоряжение выполнять все мои желания? Разве вы не слышали, как он это говорил перед самым отъездом?

– Слышал, миледи.

– Очень хорошо! – Элизабет повернулась и начала подниматься по крутым каменным ступеням к верхней комнате башни.

– Но постойте! – крикнул Роберт, опомнившись.

Она остановилась, тяжело дыша. Пока он добрался до нее, Элизабет уже восстановила силы. Это была последняя башня, которую она еще не видела. Так как нанятые ею рабочие были пока заняты в другом крыле замка, было вполне естественно, что хозяйка должна приготовить им следующий участок работы, тем более что работы подходили к концу. Она прекрасно видела, что Роберт искусственно чинит ей препятствия на пути к этой последней твердыне.

Вообще-то юноша был ее первым другом в Роксбурге. Маленьким мальчиком попав в свиту старшего брата Эмриса, Роберт так с тех пор и остался с Макферсонами. Со слов барона она знала, что он мужественный и преданный воин, один из лучших среди горцев.

– Миледи, мне необходимо с вами поговорить!

– Роберт, ты и так не закрываешь рта с тех самых пор, как барон покинул замок. – Элизабет повернулась и оказалась на одном уровне с юношей, хотя он стоял на две ступени ниже.

– Но, миледи, это очень важно. – Роберт с видимым усилием изобретал убедительную причину. – Это касается тех времен, когда барон был с лордом Алеком на острове Скай…

– На острове Скай?

– Да, миледи. Лорд Эмрис останавливался в замке Данвеган. Это родовой замок клана Маклеодов, прекрасно укрепленная крепость с…

У Элизабет округлились глаза. Она решила отбросить церемонии и поговорить начистоту.

– Послушай, Роберт, мне страшно любопытно, почему каждый раз, когда я пытаюсь подняться в эту башню, у тебя находится тысяча предлогов и каких-то безумных историй из прошлого моего жениха. Ладно, несколько раз это срабатывало, но не теперь. Я насквозь вижу тебя и твои уловки. Можешь больше не стараться! – Она решительно развернулась и продолжила восхождение.

Юноша чертыхнулся себе под нос. А то он не знал! Все жены Макферсонов одинаковы! Удивительно, как такое возможно, но они все как на подбор! Как будто все они родные сестры. Все несносные упрямицы и безумно самоуверенны. И старшая, леди Элизабет, и леди Фиона, и эта, новая! Все они из одного теста!

Элизабет ускорила шаги, услышав за спиной торопливые скачки длинноногого Роберта, и почти достигла площадки, но молодой человек в последний момент схватил ее за рукав, обогнал и закрыл собою дверь.

– И что ты сочинишь на этот раз? – нетерпеливо спросила она. – Дай подумать. Я пропустила ленч, а если я не буду вовремя есть, лорд Эмрис отправит тебя в изгнание?

Юноша подавил усмешку.

– Как вы догадались? Вы читаете мои мысли?

– Уйди с дороги, Роберт.

– Но это для вашего же блага, леди Элизабет. Пожалуйста, послушайтесь меня. Вам совсем не понравится то, что вы там увидите. Вы только расстроитесь понапрасну.

– Там что, спрятаны трупы? Это мертвецкая для врагов? – насмешливо спросила она, глядя в расстроенное лицо юноши.

– Гораздо хуже, – ответил Роберт, качая головой. – Вам лучше держаться отсюда подальше.

– Ты, конечно, понимаешь, Роберт, – начала она вкрадчиво, – что чем больше ты меня отпугиваешь, тем больше разжигаешь любопытство. Я больше не могу оставаться в неведении, что там за скелет прячется в шкафу клана Макферсонов.

– Конечно, миледи, я понимаю, вам трудно удержаться. Но встаньте на мое место! Это сложно – спорить с такой умной леди, как вы! Я ведь простой солдат.

– Не надо мне льстить! На меня лесть не действует.

Юноша приуныл. Он больше ничего не мог придумать, что могло бы остановить эту настойчивую, упрямую леди. А ведь барон ясно приказал не пускать невесту в эту комнату до его приезда. Единственное, что могло подействовать в данном случае, – это решительные физические действия. А он не такой безумец, чтобы рискнуть дотронуться пальцем до невесты лорда Эмриса.

– И не пытайся разжалобить меня, Роберт, своим несчастным видом. Это тоже не сработает. – Она скрестила руки на груди. – Немедленно отойди в сторону!

Роберт бросил последний взгляд на свою мучительницу. Ее ничто не остановит, это уж точно. Пожав плечами, он отошел от двери.

Элизабет удивленно уставилась на большую металлическую ручку с замочной скважиной под ней. Таких замков в Роксбурге было только два. Она подошла поближе, дотронулась до ручки и надавила, пытаясь открыть массивную дверь… И огорченно вздохнула.

Роберт на славу потрудился. Она задумалась, прислушалась.

За дверью царит тишина, никаких признаков жизни. Что же там спрятано? Она попыталась нажать сильнее. Заперто. Она напряглась и надавила на дверь плечом. Никакого результата.

Элизабет нахмурилась и медленно, очень медленно, повернулась к Роберту.

– Принеси мне ключ, Роберт! Сходи и принеси его немедленно!

Он кивнул, развернулся и кинулся вниз по лестнице, шепча про себя:

– Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо тебе, господи!

Он не мог понять, как пришло в голову Гэвину Кэрру, его напарнику, запереть дверь на ключ. Лорд Эмрис никогда не запирал ни эту дверь, ни спальню, где стоял второй замок. Но это так кстати! Роберт на радостях перепрыгивал через три ступени. «Если повезет, – с улыбкой подумал он, – леди Элизабет не найдет его до самого возвращения хозяина».

Элизабет с подозрением наблюдала, как долговязый юноша стремительно исчезает, испытывая явное облегчение. Потом повернулась и внимательно осмотрела массивную дубовую дверь. Большая замочная скважина привлекла ее внимание. Возможно, удастся хоть что-нибудь рассмотреть через нее. Но, наклонившись, она обнаружила, что из-за пыли и паутины почти ничего не видно. «Но это значит, что дверь давно не запирали и не открывали», – озарило ее.

Элизабет выпрямилась и нажала на ручку на этот раз обеими руками, но дверь не поддалась. Она навалилась на дверь плечом. Что-то скрипнуло. Еще раз навалившись всем телом, она услышала громкий скрежет. Кряхтя от натуги, Элизабет упрямо толкала дверь, которая понемногу поддавалась под ее тяжестью. Наконец тяжелая дубовая дверь плавно поехала вперед, увлекая ее за собой.

Последним усилием она толкнула дверь вперед, остановилась на пороге, пытаясь отдышаться. Сердце неистово колотилось. На миг Элизабет ослепла, так как контраст между темной площадкой и льющимся из комнаты светом был очень большим. Помедлив немного, она шагнула внутрь – и остолбенела!

Это была мастерская! Самая замечательная мастерская, о какой только может мечтать художник. Через огромные окна, гораздо большие, чем в остальных помещениях замка, в просторную, чисто побеленную комнату щедро лился солнечный свет. В углу лежали три длинных и тяжелых рулона холста. Рядом с большой жаровней стояли подрамники и мольберты. Толстые циновки из рогожи покрывали пол. Дюжина маленьких бочонков, где, как она хорошо знала, хранились красочные пигменты, олифа и вода, стояли в ряд у одной из стен.

Элизабет повернулась кругом, чтобы охватить картину в целом, потом как во сне подошла к рулонам с холстом и пощупала материю пальцами. И безошибочно определила, что холст был самого лучшего качества. С растущим изумлением она прошла мимо бочонков с красками к стене, где висели заботливо укутанные в драпировку картины. Она робко дотронулась рукой до ткани и приподняла угол. На глаза ее навернулись слезы.

Золотая долина! Копия той работы, что сгорела вместе с шатром. Эту, вторую, картину она написала уже по памяти во Флоренции.

Единственное напоминание о том месте, где все началось. Она нежно погладила изображение Эмриса на холсте.

«Я люблю тебя», – с нежностью подумала она.

Затем осторожно заглянула, что скрывают другие задрапированные холсты. Все это были ее картины! Те, что остались во Флоренции. И вот они все, все до одной висят в этой комнате! Значит, Эмрис купил их для нее!

Элизабет услышала шаги и повернулась к двери. Это был Роберт. Он остановился в дверях.

– Миледи, мне необходимо поговорить с вами!

– Мастерская… – прошептала она. – Почему ты пытался не пустить меня сюда?

– Простите, леди Элизабет! Дело в том, что это предназначалось для вас, – признался он, – в подарок от лорда Эмриса. Именно поэтому он не показал вам ее раньше. Ваши картины из Флоренции прибыли сразу после его отъезда. А бочонки с красками он прислал из Эдинбурга вчера.

Она огляделась кругом, не скрывая слез радости.

– Здесь чудесно!

– Да, миледи. Зимой это самое теплое помещение в замке. Отсюда открывается прекрасный вид на долину. Милорд хотел, чтобы здесь вы чувствовали себя как дома и могли спокойно работать. Но, миледи…

– Мне очень нравится это место. Я уже люблю его, – перебила его Элизабет, глядя на Роберта сквозь слезы. – Я люблю Эмриса Макферсона!

Роберт наблюдал, как лицо молодой женщины озаряется счастьем. Ему очень не хотелось разрушать этот светлый миг, но он должен ей сообщить о непрошеных гостях.

– Ты можешь идти, Роберт, – мягко сказала она. – Мне нужно немного прийти в себя после такого щедрого подарка.

– Простите, миледи. Но вас ждут!

– Они не могут подождать еще немного?

Роберт отрицательно покачал головой.

– Наши люди уже впустили их в замок.

– А кто это? – спросила Элизабет. – Каменотесы из Эдинбурга, которых обещал прислать Эмрис?

– Нет, миледи. Приехал ваш отец.