Кома

Глава 1 1980 г. Ленинградская область

– Все, хана. Сдох, – Генка с отчаянием постучал фонариком о ладонь, и, убедившись, что пользы это не принесло, спрятал его в карман.

– Мой тоже сейчас сядет, – Денис направил почти умерший лучик на приятеля.

– Выключи. Так пойдём. Фонарик на крайняк оставь.

Денис нажал кнопочку, луч исчез, оставив друзей наедине с полной темнотой.

– Падай, отдохнём, – Генка бросил рюкзак на землю и уселся на него, прислонившись спиной к песчаной стене, – черт, холод собачий!

Температура в пещере не превышала семи градусов, что для одетых в лёгкие куртки пацанов было весьма чувствительно, особенно, если не двигаться. Самое обидное, к холоду невозможно привыкнуть, как, например, к той же темноте или запаху сырости, напоминающему вонь вечно затопленного подвала. Привыкли даже к недостатку свежего воздуха в атмосфере, но к этому проклятому холоду…

– Слушай, – Денис нащупал стену и опустился рядом с Генкой на холодный песок, – а если мы вообще не выйдем?

– Ты чего? Как не выйдем?! – раздражённо отозвался тот, – Я эти норы, как свой огород знаю. Сейчас метров сто вперёд, там поляна будет, а сразу за ней выход к Саблинке.

Вообще-то он был не очень уверен, что через сто метров появится поляна, а не очередной поворот извилистого лабиринта, уводящий её дальше, в чёрные недра. Генка уже давно понял, что они заблудились, но признать это перед городским, на год младшим Денисом пока не собирался. Генка не слабак. Фигня, выкрутимся…

Он пошарил в карманах и достал коробок спичек. Спичек было немного, пол коробка. Генка таскал их постоянно, в свои тринадцать он уже покуривал, подражая взрослым мужикам. Сигареты воровал у матери или стрелял у морально неустойчивых односельчан. В магазине ему не продавали, даже когда он приходил за ними вполне законно, для матери. Мол, мал ещё.

Спичка вспыхнула, но почти тут же погасла, без необходимой огню поддержки кислорода.

– Зараза! – Генка смял картонный коробок и сунул его обратно в карман, – ну, как согреться?

– Интересно, сколько мы тут уже ползаем?

– Не знаю. Часов десять.

– Кажется, мы были в этом месте.

– Не говори фигни.

– Меня отец убьёт, – предположил Денис, – я как-то домой на час опоздал, так отдубасил, неделю сесть не мог.

– Может, не узнает.

– Ну, да! Бабушка, уже наверняка все село переполошила. И в город родичам позвонила.

– Ты ей сказал, куда идёшь?

– Нет, конечно. Мне к пещерам на километр не велено подходить. Сказал, на рыбалку. Черт, она ещё подумает, что утонул. А ты матери сказал?

– Тоже нет. Да ей все равно.

– Значит, никто не знает, что мы здесь?

– Витяй знает. Я у него фонарь брал… Не боись, Дениска, скоро выберемся, – Генка зевнул и поёжился, – спать только хочется.

На самом деле они блуждали не десять часов, как предположил Генка.

Пошли вторые сутки с того момента, когда они пересекли порог большого Саблинского лабиринта. После этого ни на минуту не сомкнули глаз. Один раз подкрепились, разделив пополам Генкину горсть семечек и засохшую ириску, обнаруженную Денисом в кармане брюк. Другого провианта не имелось, его попросту не брали, рассчитывая выйти из пещер через пару часов. По той же причине не взяли питьё. Впрочем, с этим проблем не возникало, довольно часто в песке попадались небольшие лужи, правда, вода в них была ужасно невкусной. Тёплые вещи Денис оставил дома для конспирации. Бабушка заподозрила бы неладное, возьми он свитер. Поэтому решил потерпеть. В конце концов, можно периодически выходить из лабиринта и греться на солнышке. Генка же, считая себя авторитетным пацаном, пижонил, и отправился на поиски приключений вообще в одной футболке и лёгкой болониевой куртке. И теперь в полной мере пожинал плоды своего пижонства.

Идея похода принадлежала Денису. Неделю назад Витька Козлов, сельский пацан, приволок из пещер настоящий автомат. Правда, здорово ржавый и без патронов, но настоящий! Не какая-то картонно-деревянная игрушка с пистонами, а боевой «ППШ» с диском. После такой находки Витька мгновенно добился уважения среди поселковой детворы, и ходил, высоко задрав конопатый нос. Автомат спрятал в тайнике на огороде и раз в день приходил почистить и просто подержать в руках. На днях снова собирался на раскопки. Сказал, якобы оружия там до фига, можно найти пистолет и даже гранату. А граната в кармане для настоящего пацана, что олимпийская медаль для спортсмена.

Оружие в пещерах осталось с войны. В них прятались партизаны и хранили трофеи. Да и регулярные части устраивали там небольшие склады. Саблинские пещеры тянутся на многие километры, более удобного места для подобных целей не найти. После войны сапёры, конечно, прочесали туннели, но далеко не все, и в укромных уголках можно было отыскать массу интересного и полезного в домашнем хозяйстве.

Денис решил повторить Витькин подвиг, благо неоднократно совал нос в подземный лабиринт, правда, далеко не забираясь. Доказать, что хоть он и городской, а тоже кое-чего стоит. Воображал, как, вернувшись после каникул в Ленинград, принесёт в класс автомат или наган. Как будут смотреть на него девчонки и школьные приятели. Но идти одному было все-таки страшновато. В позапрошлом году в пещерах пропал Колька Синицын, мальчишка из предпоследнего дома. Отправился на часок и до сих пор не вернулся. Даже пожарные с милицией не нашли. После этого лабиринт стал запретной зоной для молодого поколения посёлка, но от этого ещё больше притягивал и манил. Денис предложил затею Генке – местному мальчишке, с которым он сошёлся наиболее близко, несмотря на то, что был младше его на год. Тот хвастал, что лабиринт для него дом родной, но ползать по катакомбам в поисках ржавого железа ему неинтересно. Однако на предложение Дениса отозвался с охотой, дабы утереть нос этому задавале Витьке. Мы тоже не лыком шиты.

Денис жил в городе с родителями и бабушкой. Мать готовила борщи и котлеты в столовой, отец вкалывал на грузовике. На лето третий год подряд Дениса с бабушкой отправляли в Саблино, посёлок под Ленинградом. Здесь у неё жила подруга, у которой они недорого снимали комнату. Место очень хорошее. Река, лесопарк, водопады. Рядом бывшая усадьба Алексея Толстого. Который Константинович. Есть, что посмотреть… Правда, ещё пещеры, но если запретить подходить к ним под угрозой порки, то просто курорт. Денис быстро сошёлся с местными пацанами, и каждое последующее лето его встречали, как своего.

Генка обитал в соседней трехэтажке с матерью. Отец погиб пять лет назад. Вкалывал трактористом в совхозе, ударно закладывал за воротник, в том числе прямо за рулём своего железного Конька-горбунка. Что его и погубило. После очередного обеда с «белой» опрокинулся вместе с коньком в овраг. Успел, правда, выскочить из кабины, но перевернувшийся трактор батю накрыл и раздавил. Нового мужика мать Генки не нашла, сильно запила, потихоньку распродавая нажитое совместно имущество. Трудилась она в поселковой бане, торгуя билетами. Заработанных денег едва хватало на питание и квартплату. Генка донашивал отцовские вещи, благо был не по годам высоким и крепким. В местной школе его считали трудным, не приняли в пионеры из-за курения, поставили на учёт в инспекцию. Вожатая заявила – бросишь курить, примем. Генка прикинул, что лучше – пионерия или табак, и выбрал второе. Хотя курил он не очень-то и часто. Максимум четыре-пять сигареток в день. Но этого за глаза хватало для постановки на учёт. Занятия тоже не вызывали у Генки приступов энтузиазма, перспектива остаться на второй год маячила перед ним вполне реально.

В силу вышесказанных причин, Денису не рекомендовалось дружить с Генкой. «Что других ребят в посёлке нет? Нормальных? – ворчала бабушка, отчитывая внука по вечерам, – а с этим хулиганом в милицию заберут». Денис кивал, но гулять с трудным Генкой продолжал. В этом году он привёз ему из города настоящий финский нож, купленный у соседа-пьяницы за десять рублей. Красивый, с мощным лезвием и чёрной ручкой, украшенной золотистой змейкой. Пришлось почти полностью разорить свою копилку. Нож стоил гораздо больше, но сосед зело нуждался в деньгах на бесперебойную выпивку. Генка был страшно доволен и предупредил местных шалопаев, что если кто-нибудь тронет Дениса, будет иметь дело с ним. А иметь с Генкой дело хотели немногие, памятуя о его явном физическом превосходстве. Генка сам сшил из старых отцовских сапог ножны и с подарком почти не расставался.

Сейчас нож лежал в рюкзаке вместе с сапёрной лопаткой и ветошью, которой ребята собирались протирать найденные трофеи.

Заблудились приятели, как это обычно и случается, увлёкшись поисками и раскопками. Обшарив пролегающую рядом со входом галерею и ничего, кроме пары дохлых летучих мышек, не обнаружив, решили углубиться в лабиринт. Генка поклялся, что легко отыщет обратную дорогу. К тому же он знает ещё несколько нор, ведущих наружу. На худой конец, если держаться правой стороны, обязательно выйдешь на тоже место. Увы, друзья даже близко не представляли, насколько протяженны и запутаны подземные туннели. Пещеры были искусственного происхождения, лет двести тому назад здесь начали добывать кварцевый песчаник для производства фарфора, хрусталя и стекла. На баржах по двум речкам сплавляли песок прямо от каменоломен. Со временем последние превратились в огромный запутанный лабиринт, отыскать выход из которого, мог далеко не каждый. В последствие, в результате обвалов и осыпания породы в полостях возникли обширные залы и галереи. Стекающие с поверхности ручьи образовали гигантские подземные озера, по которым можно было даже плавать на лодке… Камней здесь практически не попадалось, стены, пол, потолки состояли из песчаника. Когда Денис с силой прижимал ладонь к стене, то испытывал необычные ощущения – между пальцами бежали струйки песка, щекоча кожу.

Через пару часов свет фонариков заметно ослаб. Пришлось поменять батарейки. Хорошо, что взяли два комплекта запасных. Но и они быстро таяли. Периодически фонари выключали в целях экономии, двигаясь на ощупь. Дневной свет проникал в пещеру лишь через вход, в глубине же катакомб без фонарика делать нечего. Найти нужный поворот в такой темноте практически невозможно. Генка, хотя и понял это несколько часов назад, виду не показывал, убеждая Дениса, что отлично знает дорогу. Но на всякий случай попросил принюхиваться. В некоторых местах, недалеко от входов устраивали скотомогильники и сваливали мусор, источающий резкий запах.

К холоду, коловшему, как миллион иголок, добавилась усталость. Приходилось присаживаться каждые полчаса на песок и отдыхать. Единственным источником энергии и сил оставался наступавший на пятки страх.

– Ты Палыча знаешь? Хромого? – Генка постоянно пытался отвлечься от тревожных мыслей, вспоминая различные истории.

– Знаю, – едва слышно отозвался Денис, дрожа от холода, – и чего?

– Он весной на рыбалку поехал. На моторке. Назад возвращался, забыл якорь поднять. Пьяный был. Так и ехал с якорем, пока глубина была. А когда на мель попал, якорь и зацепился. Моторка тормознула, Палыч носом вперёд улетел. Метров на пять, если не врёт. Вынырнул, а лодка по кругу ездит, как циркуль. Палыч, пока её ловил, ногу винтом и покалечил. Не, ты прикинь – носом вперёд. Я представляю…

Генка натужно засмеялся. Денис нет. Причём здесь какой-то Палыч? Палыч не сидит сейчас в полной темноте и не трясётся от холода… А если они и правда не выберутся? Колька-то Синицын заблудился… Витька гад, все из-за него. Генка сказал, что набьёт ему морду, когда они вернутся в посёлок. Вернутся… Вернуться ещё надо суметь. Денис задрал голову и посмотрел наверх. Ему показалось, что и без фонарика он уже различает контуры миниатюрных известковых сосулек, местами свисающих над головой. Видит, как с них капает вода, как хлопают крыльями прилипшие к ним летучие мыши. Интересно, что они тут едят? Хотя, какая разница? Денис зажмурился. Сосульки не исчезли, мыши сорвались с мест и с противным писком закружились по пещере, иногда подлетая к самому лицу. Денис заслонил его руками, боясь, что мыши зацепят глаза.

– Эй, ты чего, уснул? – услышал он откуда-то издалека Генкин голос, – ладно, я тоже вырубаюсь.

– Южное крыло обыскали, насколько смогли. Пусто. Собаку надо. Без собаки делать нечего, – участковый снял фуражку и вытер мокрый лоб, – и человек пятьдесят народу с проводниками.

– Людей не пришлют. Олимпиада. Все спортсменов охраняют. Чего их охранять? Дети малые, что ли?! – начальник поселкового отделения милиции Тимофеев, пятидесятилетний грузный мужик, достал пачку «Беломорканала» и принялся мять гильзу папиросы, – обещали только собаку.

– Как не пришлют? Дело, ведь какое! Пацаны же!

– Велели шумиху не поднимать, розыск организовать своими силами. Тьфу, сволочизм! Олимпиада, олимпиада! Ну, и хрен-то с ней, с олимпиадой! Мальчишек четвёртые сутки нет, а этим лишь бы праздник не омрачать. Они б на родителей посмотрели!

– Чёртовы катакомбы! Зарыть бы на хер! Который уже случай! Сколько пацанов гоняем от них, а все без толку. Хоть часового ставь!

– Пацаны на то и пацаны, чтоб лазать. Себя вспомни.

Тимофеев закурил и развернул план одной из Саблинских пещер. Часть лабиринта была заштрихована. Там уже побывали розыскники. Безуспешно.

– Они могут по кругу ходить. Вот здесь, – он ткнул карандашом в северный участок плана, – если, конечно, ещё ходят. Трое суток и взрослый-то не всякий сдюжит, а уж пацаны… Садись, чего стоишь?

– Сразу надо было искать, – участковый пересёк кабинет и уселся на скрипучий стул.

– Что ещё умное предложишь? – раздражённо бросил Тимофеев, – Сразу…

Сразу просто-напросто не получилось. И вряд ли могло получиться. Бабка городского парня прискакала в отделение только под вечер, мудила дежурный, вместо того, чтоб взять заяву, предложить подождать. Дескать, погуляют и вернуться. Пацаны, все-таки. Идиот. Именно, что пацаны. Утром из Ленинграда примчались родители. Опера бросились в посёлок выяснять, куда ушли подростки. К четырём нашли Витьку и раскололи. Тот гадёныш ещё упирался – не знаю, не знаю… К вечеру прочесали часть лабиринта. Подняли личный состав. Постовых, участковых, детских инспекторов. Но все равно людей не хватало. Поселковое отделение милиции не городское. Ночью искали тоже. Кричать нельзя, в некоторых местах могли произойти обвалы песчаника. Самое страшное, если мальчишек засыпало, тогда – все.

Утром к розыску присоединились пожарные. Поселковых жителей пока не подключали, хотя желающие были. Взяли лишь пару мужиков, хорошо знавших пещеры. Разбились на группы и двинулись дальше.

Схема лабиринта, лежавшая сейчас перед Тимофеевым, была достаточно условной, подробной просто не существовало. В десятки мелких тоннелей и пустот с начала прошлого века не ступала нога человека. Куда занесло ребят, одному Богу известно, как и то, в какой из шестнадцати входов они зашли.

Тимофеев снял трубку.

– Сергеев, подключай местных. Дружинников обзвони. Из города пришлют только кинологов, будем искать сами. К гражданским прикрепи одного нашего. Обязательно. Давай.

Участковый посмотрел на часы. Три дня. Время мчалось убийственно быстро. Бабка сказала, Денис ушёл в лёгкой куртке. В некоторых закоулках пещер температура круглый год не превышала пяти градусов. Остаётся надеяться, что мальчишки туда не забрели. Иначе, в лучшем случае, воспаление лёгких. Плюс голод. Максимум продержатся ещё часов пятнадцать.

– Поехали, – Тимофеев свернул схему и выбрался из-за стола.

Вдруг зажёгся свет. Денис огляделся по сторонам, но не нашёл его источник. Свет казался чуть розоватым, равномерным и почему-то очень тёплым. Он проник в самые дальние уголки пещеры, заставив летучих мышей сорваться с насиженных мест. Одна пролетела в нескольких сантиметрах от лица, Денис уловил её противный запах и шмыгнул носом. Пометавшись несколько секунд, стая исчезла в темноте отходящего от зала туннеля.

Кто мог включить здесь свет? И откуда в лабиринте электричество? А кто разбил эти клумбы огромных, пёстрых цветов, тянущиеся вдоль стен? Может, в пещерах есть ботанический сад? Надо спросить у Генки, он все знает. Генка сидел, прислонившись к песчаному валуну, и играл в ножички, втыкая финку в землю. Когда та попадала в начерченный круг, он довольно смеялся. Рядом валялась стеклянная бутылка с лимонадом. Странно, они ж не брали с собой лимонад. Денис взял бутылку, сделал глоток и положил её на прежнее место. Лимонад оказался приторно-сладким и совершенно не удалял жажду. Из-под валуна полз тоненький ручеёк, Денис опустился на колени и принялся лакать воду языком.

Где-то вдали, за уступом породы, послышались голоса и злобный лай собак.

– Кажется, отец – Денис оторвался от ручейка, – сейчас устроит!

Генка вскочил с земли.

– Бежим! Я знаю место, где можно спрятаться! Там темно, они нас не найдут!

– Погоди, они же нас ищут! Давай, подождём!

– Нет, ждать нельзя.

Генка подхватил рюкзак, бросил туда нож и помчался к туннелю. Голоса приближались. Теперь Денис чётко слышал отца. Он звал его и грозился выпороть. Да, Генка прав, надо бежать.

Денис бросился следом за приятелем. Свет остался позади. Вновь стало холодно и страшно. Денис щёлкнул фонариком, тот выхватил из темноты часть пещеры. Узкую дорожку между отвесными стенами, украшенными известняковыми проплешинами. Развился. Куда бежать? Впереди, слева раздавался глухой топот. Денис устремился на звук. Надо догнать Генку, он знает, где можно спрятаться.

Поворот, ещё один. Опять развилка.

– Генка?!

Денис прислушался. Тишина.

– Генка, ты где?!

Шелест перепончатых крыльев. Чёртовы мыши. Улетайте!

Тихо! Стук! Какой-то необычный. Железо о железо. Глухой, почти без эха. Откуда-то справа.

Бум-м-м! Бум-м-м! Бум-м-м!…

Денис свернул с главного прохода в маленький рукав. Здесь оказалось ещё холоднее. Кое-как прополз в расщелину и очутился на маленькой полянке, выходившей к огромному подземному озеру. Да, в пещерах же есть озера. Какое оно чудесное и бесконечное… Наконец, можно напиться вдоволь. Но кто же стучит? Удары не прекращались.

Денис повернулся и заметил Генку. Он вновь сидел на песке. Но уже не играл в ножички. Вялыми движениями стучал ножом по сапёрной лопатке.

– Ты что делаешь? Просто так… Мне нравиться.

Денис пожал плечами. Подобрался к воде, лёг на живот и сделал несколько жадных глотков. Вода была холодной и свежей. Не то, что приторный лимонад. Денис пил и пил. Но странно, жажда не пропадала. Что за ерунда? Почему?

Он поднялся и вернулся к Генке. Тот по-прежнему занимался своим странным делом. Денис присел рядом и стал слушать. Бум-м-м!… Бум-м-м!…

Денису становилось теплее. Ему показалось, что причиной тому были эти металлические звуки. Он грелся от этого звука. От монотонных ударов ножа о сапёрную лопатку. Необычное явление, надо будет рассказать учителю физики. Не останавливайся, Генка, иначе я замёрзну. Давай, давай…

Денис вновь закрыл глаза. Услышал над головой знакомый шум крыльев. Шум то приближался, то удалялся. К нему добавлялся лёгкий шелест воды в озере, хотя непонятно, почему он возникал, ведь в пещере ни ветерка. Гамма этих необычных звуков действовала завораживающе, хотелось тут же уснуть и увидеть добрые волшебные сны.

И лишь одно мешало это сделать и не давало вкусить полного блаженства.

Бум-м-м!… Бум-м-м!… Бум-м-м!…