Комендант снежной крепости

* * *

На дверях, напротив квартиры Максимовых, висит табличка: «Красный уголок». Рядом — плакат, изображающий ёлку и раненого красноармейца. Сверху на плакате надпись: «Слава героям!», снизу — «Добро пожаловать!».

Гремит весёлая музыка. Дверь поминутно хлопает. Пробегают ребята в маскарадных костюмах. Внутри дети поспешно развёртывают по стене картины и гирлянды зелени. Две девочки подметают пол. Нина, со сбившейся причёской, в рабочем халате, командует ребятами, украшающими ёлку. В углу репетируют джаз. Он состоит из пятнадцати малышей, которыми дирижирует Вовка. Внезапно музыка замолкает, слышен чей-то вопль.

– Дирижёр Брыкин, что у вас в оркестре за драка? — спрашивает, подбегая, Нина.

– Большой барабан поспорил с бубном. Он говорит, что крепость вчера мы не взяли. Он врёт!

На лестнице слышны крики:

– Идут, едут! Приехали!...

– Приготовились, Вовка, греми! Звени — командует Нина.— Чтобы все кружились, смеялись! Я сама с вами танцевать буду.

Оркестр грянул весёлый марш.

– Но я ещё не одета... Я лохматая,— спохватывается Нина и убегает.

Внизу, у подъезда, ребята подхватывают под руки приехавших на машинах раненых, помогают им подняться по лестнице. Некоторые раненые опираются на костыли.

Доктор Колокольчиков, стараясь освободиться от ребят, которые тащат его под руки, кричит:

– Молодые люди! Постойте! Пощадите! Я не раненый! Я сам доктор...

Вся лестница гудит от восторженных криков.

Саша Максимов у себя в квартире слышит эти крики и торопливо надевает валенки. Нянька накидывает ему на шею шарф. Саша его отстраняет.

– Доктор сказал, чтобы ты оделся теплее, возле ёлки не прыгал и через лестничную площадку не бегал,— внушает ему нянька.— Ты меня должен слушаться, как маму.

Женя подбегает к зеркалу. На ней нарядное фантастическое платье.

– Но, няня, раньше ты говорила, что он маму совсем не слушал!

– Он был маленький и ничего не понимал. А теперь он вырос и всё понимает.

– Ничего он и сейчас не понимает.

– Ты, сорока, всё понимаешь!

– Да, понимаю...— сквозь зубы говорит Женя и потирает шею.— Вот синяк. Мне из крепости снарядом попало. Ну хорошо, я за это Тимура сейчас отчитаю.

– Как сейчас? — опешил Саша.— И это после вчерашнего... он придёт?

– Я его позвала.

– Да... Но я уверен, что над ним все смеяться будут.

– «Я уверен... Я... я!...» — вспыхивает Женя.— Подумаешь, герой, Чапаев. А хочешь ли ты знать, что крепость вы не взяли, что Тимур сам дал сигнал отбоя, что, жалея тебя, он открыл ворота?

Саша взволнованно кричит:

– Неправда!— Правда! Да об этом сегодня во дворе говорят все твои же мальчишки.

Саша после короткого молчания сбрасывает с ног валенки и отрывисто говорит:

– Дай сапоги.

Женя недоуменно смотрит на него и подаёт сапоги. Саша сбрасывает с шеи шарф и так же коротко и резко говорит:

– Ремень дай... папин...

Подтянутый, туго подпоясанный, с перекинутым через плечо ремешком, Саша входит в красный уголок и отыскивает Тимура. Тимур сдержан, Саша взволнован.

– Кто тебя об этом просил? — говорит он.— Какое тебе до меня было дело?

– Я сделал только то, что и ты был обязан сделать для меня.

– Я?... Для тебя?...

– Да, ты для меня. Если бы,— Тимур запнулся,— у меня была беда и я был болен.

– Н-не знаю...— растерянно отвечает Саша.

– Не знаешь?...— Тимур смотрит Саше в глаза и говорит очень твёрдо, как бы внушая: — Нет, знаешь! Ты сын командира, и ты своих жалеть должен.

Саша смущённо молчит. Тимур неожиданно рассмеялся. Сейчас у него очень простое, весёлое лицо.

– Пойми, пусть это позже... Но когда-нибудь воевать-то будем рядом.

Всё это слышит Вовка. Он застыл, подняв свою дирижёрскую палочку. Потом отчаянно взмахивает ею. И джаз ударяет песню «По военной дороге». Её дружно, весело и грозно подхватывают и ребята и раненые.

Музыка доносится в квартиру Максимовых, где нарядная Нина торопливо причёсывает волосы. Она смотрит на портрет Максимова, берёт с подзеркальника телеграмму и прижимает её к губам. Потом смотрит, и как будто змея ужалила её в губы. Отскочила приклеенная полоска, и теперь виден прежний текст: «Пишите чаще, как здоров Саша. Целую. Папа». В полном смятении Нина комкает телеграмму.

Входит нянька. Нина, задыхаясь, говорит ей:

– Это телеграмма поддельная. Что со Степаном? Вы меня обманываете?

– Как — поддельная? — Нянька как подкошенная опускается в кресло.— Значит, Степан не пришёл? Не вернулся?

– Откуда? Куда? Говорите прямо. Я не девчонка.

– Дочка... оставь меня,— говорит нянька, устало опускаясь в кресло.— Я сама ничего не знаю...

Вбегает Женя и, не замечая состояния няньки и Нины, быстро тараторит:

– Нина, ну конечно, без тебя не может жить Сашка. И я не могу тоже. Весело. Очень весело! — Она удивлённо смотрит на Кику и няньку.— Вы поссорились? И это под Новый год! Такой вечер! Нина, иди, тебе танцевать надо...

– Уйди, Женя. Я сейчас, я приду после...

– Хорошо,— небрежно говорит Женя,— тогда Саша сейчас сам прибежит за тобой, раздетый, через площадку.

– Кто через площадку? — рассеянно переспрашивает Нина, закрыв глаза, и, сразу опомнившись, вскакивает и бежит к двери:

– Нельзя через площадку!...