Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

ГЛАВА 1. ПО ВЕНГРИИ

С. 7

Наконец наступил момент, когда всех распихали по вагонам из расчета сорок два человека или восемь лошадей.

Комм. о расчетах вместимости вагонов и информационных надписях на стенках вагонов см. ч. 2, гл. 2, с. 332.

С. 8

И правда, вместо мясных консервов появился обер-фельдкурат Ибл,

В оригинале – vrchní polní kurát Ibl. Никто из гашковедов не сомневается, что прототипом святого отца в форме послужил подлинный полевой священник 91-го пехотного полка Ян Евангелиста Эибл (Jan Evangelista Eybl 1882–1968), благословлявший на бои солдат полка летом 1915 года, и в том числе новоприбывший маршевый батальон Гашека, но не в Кирайхиде, а уже на фронте, в Галиции. Судя по описаниям Радко Пытлика, редкий демагог, но, видимо, при этом человек не самый плохой, если во время Второй мировой угодил в нацистский концентрационный лагерь.

который «единым махом троих побивахом».

В оригинале нет никаких древних глагольных форм и рифмующихся окончаний, а есть лишь очевидное видоизменение стандартной чешской поговорки – zabít dvě mouchy jednou ranou. Буквально: убить одним ударом две мухи, что полностью эквивалентно русскому – одним выстрелом двух зайцев. С той лишь разницей, что у Гашека в романе мух целых три (по числу батальонов) – zabil tři mouchy jednou ranou. В русском одним выстрелом убить трех зайцев (по числу все тех же батальонов) точно так же легко и просто.

По дороге в Мошон…

В оригинале – Mošon (см. шифровку о маршруте движения батальона: ч. 2, гл. 5, с. 493). Город на территории современной Венгрии. Венгерское название – Moson. В 1939 году слился с близлежащим городом Magyaróvár и то, что получилось, носит теперь общее название Мошонмадьяровар (Mosonmagyaróvár). От Кирайхиды какой-то час езды поездом, расстояние – 48 километров.

Вообще, описываемый в романе путь движения Швейка на фронт повторяет тот же путь, проделанный самим автором романа летом 1915 года.

С. 9

из истории нашей армии, когда в ней еще служил Радецкий.

Маршал Радецкий – см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86.

В тот же день обер-фельдкурат Ибл попал в Вену.

Реальный фельдкурат Эибл никак не мог служить мессу в Вене, так как был штатным попом 91-го полка, который никогда в имперской столице не квартировал.

сейчас сорок восьмой год и только что победоносно окончилась битва у Кустоццы.

Итало-австрийский конфликт 1848–1849 года, одним из важнейших эпизодов которого была битва при Кустоцце (Custoza), стал прологом к серии войн итальянцев за объединение страны (Risorgimento), в конце концов завершившихся счастливым образованием в 1870-м Королевства Италия под короной сардинских королей. Конфликт 1848-го начался в марте с восстания миланцев в Ломбардии против владевших тогда этой областью австрийцев. На помощь восставшим братьям и с надеждой присоединить к своим владениям Ломбардию, а может быть и последовавшую за миланцами Венецию (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 227), двинул войска из соседнего Пьемонта сардинский король Альберт. Но, встретившись с войсками фельдмаршала Радецкого, потерпел решающее поражение в сражении у города Кустоцца. Кровавая битва, продолжавшаяся два дня (24 и 25 июля 1848), закончилась победой австрийцев, сохранивших за собой Ломбардию еще на 11 лет. Лишилась же этой области дряхлеющая империя, ставшая к тому времени Австро-Венгрией, в 1859 году в результате поражения у Сольферино – той самой славной битвы, о которой так любил петь песню бравый солдат Швейк. См. комм.: ч. 1, гл. 1, с. 25; ч. 1, гл. 4, с. 59; ч. 1, гл. 7, с. 74 и ч. 3, гл. 2, с. 79.

После десятичасового упорного боя итальянский король Альберт был вынужден…

Карл Альберт (Carlo Alberto Amedeo di Savoia, 1798–1849) – король Сардинского королевства (в состав которого среди прочих входили как реальные земли, например, Пьемонт, так и в некотором смысле лишь воображаемые – Иерусалим). После очередного поражения австрийцам в 1849-м отрекся в пользу сына. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 79.

уступить залитое кровью поле брани фельдмаршалу Радецкому – нашему «отцу солдатам», который на восемьдесят четвертом году своей жизни одержал столь блестящую победу.

В 1848-м фельдмаршал был чуть-чуть моложе, ему, рожденному в 1766-м, стукнуло лишь 82, что, конечно, величия его деяний никак не умаляет.

Тяжело раненный на поле славы, с раздробленными членами, знаменосец Терт чувствует на себе взор фельдмаршала Радецкого.

Йомар Хонси (JH 2010) замечает, что эта часть проповеди фельдкурата Ибла едва ли не слово в слово повторяет историю из календаря «Друг солдата» за 1915 год (Der Soldatenfreund. Kalender für das Jahr 1915, Wien, 1915. 143 c. C. 78–79). Одно из немногих отличий – имя знаменосца. В календаре пример величайшей преданности императору подает не Герт, а Вайт (Veit).

«Да, высокочтимый вождь, со мною покончено».

Откуда здесь обращение из Майн Рида, совершенно невозможно объяснить, в оригинале никакого Дикого Запада, обыкновенный среднеевропейский высокочтимый господин – vznešený pane. Попросту – ваше превосходительство.

С. 10

У Асперна я получил золотую медаль.

Асперн (Aspem) – в оригинале по-чешски Ošper. В 1809 году французская армия под командованием Наполеона после взятия 13 мая Вены предприняла лихую попытку уже 20-го молниеносно форсировать Дунай и добить стоявших на левом берегу австрийцев. Силы французов были значительно малочисленнее противостоящих и остроумный замысел провалился. После довольно продолжительного сражения, получившего название Асперн-Эсслингской битвы (по двум населенным пунктам, один из которых, Асперн, переходил из рук в руки десять раз), поле боя осталось за австрияками. Это было пусть и чисто тактическое по своему значению, но первое поражение армии Наполеона на европейском континенте.

Сражался и под Лейпцигом, получил «пушечный крест»

Лейпциг – в оригинале по-чешски Lipsko. Битва под Лейпцигом, получившая название «Битвы народов», поскольку французам противостояли армии сразу четырех государств – России, Пруссии, Австрии и Швеции, стала катастрофическим для Наполеона завершением всей компании 1813 года и прологом к его окончательному поражению и первому отречению в 1814-м.

Из бронзы французских пушек, захваченных под Лейпцигом, отливалась для участников компании 1813–1814 специальная награда – армейский крест (Armeekreuz 1813/14), получивший естественным образом народное прозвище «пушечный» (Kanonenkreuz, dělový kříž).

Блогер D-1945 добавил к этому свой весьма уместный комментарий:

прочитали приказ главнокомандующего Восточной армией эрцгерцога Иосифа-Фердинанда

Эрцгерцог Иосиф Фердинанд (Joseph Ferdinand von Österreich-Toskana, 1872–1942) – глава тосканской ветви Габсбургов, с октября 1914 по июнь 1916 года командующий одним из крупных соединений на восточном фронте 4-й армии. 28-й пехотный полк, Гашек здесь исторически точен, входил в состав именно этого соединения. Был снят после знаменитого Брусиловского прорыва, разорвавшего австрийский фронт как раз между 1-й и 4-й австрийскими армиями. Всю жизнь бредил авиацией и возможностями ее использования в бою, а при нацистах едва не окончил свои дни в концлагере Дахау.

Оба приказа касались события, происшедшего 3 апреля 1915 года на Дукельском перевале, где два батальона Двадцать восьмого полка вместе с офицерами под звуки полкового оркестра перешли на сторону русских.

Такова легенда, которая по вполне понятным национально-политическим соображениям считалась не подлежащей пересмотру в молодом славянском государстве Чехословакии. На самом деле 3 апреля 1915 года на высотах у местечка Стебницка Гута (Stebnícka Hutá), что между польской ныне Дуклой (Dukla) и словацким Бардейевом (Bardejov), имело место обычное на войне происшествие. Внезапная русская атака на заре опрокинула передовые посты 28-го и 47-го австрийских полков, рассекла стоявшие в основной линии подразделения 28-го полка и окружила их. В рядах растерявшихся от внезапности австрийских подданных началась паника, которая перешла в истерическую, когда 28-й пехотный накрыл, в дополнение к огню русских, еще и огонь державшего оборону по соседству австрийского 87-го полка. В возникшем хаосе точку поставил сам командир 28-го полковник Шаумайер (Schaumeier), принявший ошибочное решение не бросать на помощь окруженным резервы, а наоборот, срочно отвести их от линии огня. В результате один русский батальон взял в плен чуть ли не целый австрийский полк, около 1600 человек, что и породило первоначальные донесения о несомненном предательстве чехов, более того, пражан, так как столица была единственным и исключительным призывным округом этого попавшего в печальную переделку полка. Прозвучавшие вслед за тем из уст мэра Праги Гроша (Karel Groš, 1865–1938) поспешные слова осуждения мнимого предательства земляков и уверения в полной лояльности пражан монарху были подхвачены и нужным способом истолкованы чешской националистической пропагандой за рубежом. Таким образом, вследствие обыкновенной потери бдительности и просчетов собственного командования солдаты 28-го пражского пехотного полка стали заложниками великой славянской идеи и символом борьбы за чешскую независимость.

См. также комм, о месте нахождения казарм полка в Праге: ч. 1, гл. 10, с. 147.

С. 11

«ПРИКАЗ ПО АРМИИ ОТ 17 АПРЕЛЯ 1915 ГОДА:

Преисполненный горечью, повелеваю вычеркнуть императорский королевский 28-й пехотный полк из списков моих войск за трусость и измену. Приказываю отобрать у покрывшего себя бесчестием полка знамя и передать его в военный музей. Полк, который морально разложился уже на родине и который отправился на театр военных действий с тем, чтобы осуществить свои предательские намерения, отныне перестает существовать.

Франц-Иосиф I».

Следует отметить, что этот приказ императора был без особой помпы и огласки отменен, а сам императорский и королевский 28-й пехотный полк в декабре того же 1915 года благополучно воссоздан, после того как тщательно проведенное расследование апрельского происшествия не смогло выявить никаких признаков предательства в действиях чехов, внезапно окруженных бравыми русскими ребятами. Точно так же на месте чехов руки вверх подняли бы, наверное, и венгры, и австрийцы.

— Да, поздновато нам его прочитали, — сказал Швейк Ванеку. — Меня очень удивляет, что нам зачитали это только теперь, а государь император издал приказ семнадцатого апреля.

Эта жалоба – еще одно свидетельство тесной хронологической привязки этой части романа к графику движения самого автора из Венгрии в Галицию. Эшелон с маршевой ротой Ярослава Гашека отправился на фронт из Кирайхиды 27 июня и прибыл в Галицию на станцию Самбор, по всей видимости, 1 июля, откуда совершил уже финальный пеший переход и прибыл к месту назначения, в село Лони, 11 июля. См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 487.

Слово «приказ» в оригинале немецкий дериват – befél (Befehl). По-чешски приказ – rozkaz.

С. 12

Позади него сидели денщик поручика Лукаша – бородатый великан Балоун и телефонист Ходоунский, прикомандированный к одиннадцатой маршевой роте.

Существует предположение, что имя этого персонажа, как и имя повара-оккультиста Юрайды, Гашек позаимствовал в кругу приятелей, студентов пражской Высшей технической школы (см. комм., ч. 1, гл. 2, с. 38 и ч. 2, гл. 5, с. 468). На сей раз увековеченным оказался Штепан Ходоунский (Štěpán Antonín Chodounský). Так что ничего удивительного в том, что романный телефонист подписывает письмо к жене именем Тоноуш (Tonouš), уменьшительным от Антонина. См. комм., ч. 3, гл. 4, с. 228.

См. также повторное использование имени в этой же главе: комм., ч. 3, гл. 1, с. 20.

С. 13

Как-то раз, на маневрах под Вотицами

Вотице (Votice) – городок между Бенешовом и Табором, примерно на полпути с севера на юг. Швейк и его обер-лейтенант Лукаш должны были миновать станцию Вотице именно на том самом перегоне, который оказался для Швейка несчастливым (ч. 2, гл. 1). Несчастливое и для Балоуна место. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 80.

С гусиных ножек мы снимали лучшие кусочки мяса, потом делали из них шашки и играли в «волки и овцы» на плитках шоколада.

В оригинале «волки и овцы» – ovčinec (овчарня), другое известное название игры, именно то, что у ПГБ – vlk а ovci. В России сходную игру называют «волк и собаки», в Германии «лиса и гуси» (Fuchs und Gänse), во Франции «лиса и куры» (Renard et les poules). Правила и само поле от народа к народу могут варьироваться: если в России это обыкновенная доска для шашек, то в Чехии – разлинованный крестик, который действительно легко складывается из шоколадок. Шашечки-овцы ходят как шашки – только вперед, волк же в любую сторону, его задача, используя шашечную терминологию, просочиться через строй овечек в дамки; задача овечек, в той же терминологии, загнать волка в сортир, то есть лишить возможности ходить.

В Хорватии, в Осиеке

Осиек (Osijek) – город в Хорватии рядом с сербско-хорватской границей. В империи административно относился к Венгрии. В начале войны в 1914-м прифронтовая зона.

В Капошваре мадьяры бросали в вагоны целые туши

По всей видимости, ПГБ здесь делает исправление, которое само собой напрашивается в рассказе о передислокации на сербский фронт. Дело в том, что в оригинале город носит у Ходоунского другое название – Капосфалва (Kaposfalva), такие топонимы действительно имелись в Венгрии времен дуалистической империи, но в северо-восточных, ныне принадлежащих Словакии землях. Поезд с солдатами, следующими к сербско-хорватской границе, никак не мог проходить так высоко. Скорее всего, речь идет (в точности так, как и предположил ПГБ) о южном венгерском городе Капошвар (Kaposvár), железнодорожном узле, лежащем как раз на полпути от Кирайхиды к Осиеку.

Всю дорогу мы были точно очумелые, а я не мог различить даже трефового туза,

В оригинале – туз желудевый (žaludské eso), что действительно в немецкой (чешской марьяжной) колоде соответствует в привычной нам французской трефовому тузу. Только вот вид самой карты совершенно иной: не скромный крестик на белом фоне, как у нас, а жуткий багровый полумедведь, полу-кот (kočičák – кошак или Belzebub – дьявол, как зовут его чехи, см. комм., ниже: ч. 3, гл. 1, с. 25) с голубыми ушами и лапами под парой желудей, который пялится на играющего точно такими же буркалами, как неотвязный мооровский красноармеец. А вот на картах сходного достоинства других марьяжных мастей ничего подобного нет, ни буро-малинового беса, ни его гипнотизирующих глаз – невинные гербы и все, так что туман в глазах Ходоунского должен быть действительно преизрядный, если он не вздрагивал при сдаче. Это первое. А второе и более важное – у картежников желудевый туз считается самой несчастливой картой в колоде, приносящей беды игроку, так что на самом деле Ходоунский выражается скорее фигурально, а не буквально. Играя в поезде, он был так сыт и пьян, что не обращал внимания на частый приход туза – предвестника беды.

Мерзко ухмыляющийся туз желудей фигурирует в раннем рассказе Гашека об учителе-картежнике, которому после крупного проигрыша накануне вечером в господе все ученики представляются какой-нибудь из вчерашних, принесших ему неудачу карт («Římská literatura» – «Svítilna», 906).

С. 14

обер-лейтенант Мацек – чех на все сто, хотя и говорил только по-немецки

В оригинале: Čech jako poleno. Буквально, чех в доску, здесь же скорее – «чешская морда».

С. 16

Дежурный подошел к нему и доложил, что выполнить приказ никак нельзя

Дежурный в оригинале – Dienstführender (Dienstführender šel к němu а řekl), то есть фельдфебель, помощник командира по строевой службе. См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 483.

C. 17

Присоединили отряд к Семьдесят третьему полку, чтобы легче было отступать.

Очевидно, что Ходоунский рассказывает о злоключениях 91-го полка, который в первые месяцы войны в составе 14-й горской бригады 47-й пехотной дивизии воевал против сербов в Боснии (1-й батальон и до войны дислоцировался в Боснии, а 2-й, 3-й и 4-й были переброшены сюда же в августе 1914-го). В отличие от 91-го первого полка, у 73-го пехотного только три батальона оказались на сербском фронте (1-й, 2-й и 4-й) в начале войны, а 3-й и вовсе не воевал, всю Первую мировую кантуясь в Праге, как резерв верховного командования. 73-й полк почти на сто процентов состоял из судетских немцев, набиравшихся в эгерском (Eger) призывном округе (ныне город с чешским названием Хеб (Cheb) прямо на границе с ФРГ).

Что же касается дальнейшей истории 91-го, то, согласно чешским военным архивам (JH 2010), в феврале 1915 года 2-й, 3-й и 4-й батальоны перебрасываются из благодатной Далмации в прохладную Галицию. Это и есть время Гашека и Швейка: в Карпатах три батальона 91-го полка будут воевать до ноября 1915-го, после чего вновь перебрасываются на юг, теперь в Италию. Но это уже вне контуров романа и жизни его автора, с 24 сентября 1915-го он в русском плену.

Швейк с Ванеком играли в «долгий марьяж».

В оригинале: tahaný mariáš – одно из названий марьяжа вдвоем. «Тянуть» здесь (tahaný) связано не с продолжительностью или нудностью, а с тем, что карты после объявления козырей и частичной раздачи (первые пять карт) далее тянутся игроками из колоды. Второе, чуть более образное и распространенное название этого марьяжа также связано с добором карт из колоды, «марьяж со слизыванием» (Hzaný mariáš). Козыри при этом, как в родном «дурачке», открываются при раздаче до начала «слизывания», по первой карте в колоде после раздачи. Естественно, при таком варианте возможна только самая примитивная игра на взятки по мастям с козырями.

Название классического марьяжа втроем со всеми его контрактами и бонусами определяется способом приобретения прикупа, двух лишних карт из 32 при окончательных десяти в каждой руке. Первый вариант, когда лишние карты сдаются при частичной раздаче форхонту (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 190), называется «с выбором» (volený mariáš). Поскольку, получив семь карт в первом круге раздачи, форхонт «выбирает» козыря, потом берет еще пять карт и уж затем сбросит две в прикуп. Второй вариант, когда всем сразу сдается по десять карт, а прикуп, две карты, кладется отдельно лицом вниз на стол, называется «со спором» (licitovaný mariáš). В этом случае у форхонта право всего лишь первым заявить контракт. Если же другой игрок повысит контракт, например, форхонт говорит: «игра» (hra), а сосед-задак, следующий по старшинству и очкам бетл (betl), тогда уже он, задак, а не форхонт возьмет прикуп и станет актером. Впрочем, форхонт может на вызов задака ответить и не «пас» (pas), а «имею» (má), если после этого задак в свою очередь не повысит контракт до дурха (durch), актером при одинаковой заявке на контракт, а это в нашем примере «бетл», станет форхонт. См. также общее описание игры: комм., ч. 1, гл. 2, с. 39.

Игра вчетвером называется «крест-накрест» (Křížový mariáš). Играют по восемь карт в руке с выбором козырей, как «с выбором», но при этом один из игроков будет играть на руку актеру. А определяется он по заявленной форхонтом в первом круге раздаче карте. То есть форхонт, выбрав козырей по первым четырем картам раздачи, говорит, например, «король», и тот, кому придет козырной король, станет ему партнером по розыгрышу.

Он поднялся и пошел подглядывать в чужие карты.

«Подглядывать в карты» – немецкий дериват kibicovat. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 376.

«Долгий марьяж» – вещь серьезная, серьезнее, чем вся война и ваша проклятая авантюра на сербской границе.

Иронию этого очень часто цитируемого высказывания Швейка лучше чего-либо иллюстрируют живые комментарии, мелькающие в сети, когда речь заходит о «слизном марьяже»:

Объясняется такое презрительное отношение тем, что при частичной раздаче карт с последующим случайным вытягиванием карт из колоды невозможны какие-либо расчеты, делающие игру интеллектуальной и достойной серьезных людей. В частности, не может быть захватывающей безкозырной игры, betl и durch. См. комм, далее: ч. 3, гл. 1, с. 18.

Я тут такую глупость выкинул! Так и дал бы себе по морде. Не подождал с королем, а ко мне как раз пришел валет.

То есть, Швейк сбросил короля, а следом «потянул» (см. комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 17) из колоды валета. Иными словами, если бы остался король, то можно было бы объявить марьяж король+валет и получить 20 или даже 40 очков, если марьяж был козырной.

С каким удовольствием я по дороге через Венгрию приготовил бы господам офицерам сегединский гуляш!

в оригинале: segedinský guláš. И хотя название венгерского города Сегед само собой приходит на ум, интуиция подводит. Дело в том, что Юрайда неверно называет одно из традиционных блюд венгерской кухни, правильно – székelygulyás. Название образовано от имени одной из трансвальских этнических групп венгров – секеи (székely). Более всего секейский гуляш похоже на бигос – разнообразная мясная обрезь, тушенная с квашеной капустой. И главное, перца побольше.

мне представится возможность приготовить настоящую галицийскую «шоулю» – тушеного гуся с перловой кашей или рисом.

В оригинале – šoule. Правильно, как замечает Ярда Шерак (JŠ 2010), šoulet. Блюдо это еврейское и в русских поваренных книгах именуется – чолнт или хамин. Основные ингредиенты: каша (перловка, пшенка) и горох, которые сначала по отдельности варятся, а затем после смешивания бесконечно долго (12–16 часов) тушатся на очень медленном огне в чугунке с травами, луком, перцем и гусиным жиром, а если и сам гусь в наличии, то и с его порубленной тушкой. Технология называется субботней, так как позволяет в разогретой заранее печи, не разводя запретного огня после захода солнца в пятницу, иметь к субботнему обеду горяченькое.

С. 18

Это письмо явилось следствием того, что повар-оккультист вконец разозлил полковника Шредера, который до сих пор ему покровительствовал.

В переводе утрачены сразу две поговорки оригинала, причем первую – «разлить уксус с кем-то» (в смысле поссориться) – особенно жаль в контексте повара и кухни. Вторая – «держать за палец» – покровительствовать.

Вверив полковую офицерскую кухню какому-то несчастному учителю из школы слепых на Кларове…

В оригинале: ústav slepců na Klárově – Институт слепых на Кларове. Замечательное учреждение, здание которого стоит и поныне, прямо напротив садика у метро Малостранска, правда в наши дни занято вполне зрячими. В доме с башенкой, который заложил профессор и филантроп Алоис Клар (Alois Klar, 1763–1833), а возвели потомки его, квартирует ныне Чешская геологическая служба (Česká geologická služba). А начиная с 1844 года и почти сто лет по этому адресу осуществлял помощь и поддержку слабовидящим Институт слепых Алоиса Клара. От имени основателя и название всего этого квартала – Кларов.

Кстати, совсем рядом с Институтом слепых, буквально за углом, в пределах прямой видимости и слышимости, находились во времена Швейка казармы 28-го полка – Бруские, в которые он мотался по просьбе фельдкурата Каца к капитану Шнаблу, чтобы узнать то место, где тот берет свою замечательную ореховую настойку. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 147.

так как, что там ни говори, а даже на самом фронте должность повара есть своего рода дезертирство.

В оригинале: poněvadž ať si říká со kdo chce, přece jen je to ulejvárna i na frontě.

Буквально: так как, что там и не говори, а и на фронте бывает халява (ulejvárna).

Ведь вы же видите, что он играет на ренонсах, что у меня нет бубен, и все-таки, как неразумная скотина, вместо восьмерки идете трефовым валетом, и этот балбес выигрывает!

Увы, ни о каких «ренонсах» в романе речь не идет, да и не может идти в принципе в данном контексте. Поскольку ренонсом (renons) в чешском марьяже, в отличие от привычных нам русских карточных игр, называется не отсутствие масти и игра на этом, а ошибка игрока, за которую он будет оштрафован – например, нечаянная перетасовка колоды, ошибка в числе карт при раздаче и т. д. Непосредственно в оригинале сказано следующее:

О чем речь? Ходоунский-актер (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 39), играет один из вариантов бескозырки, а именно бетл, при котором обязуется не взять ни одной взятки. Задача ловцов поддаться и заставить актера хоть одну взятку да взять. Очевидно, что у Ходоунского оставались на руках старшие бубны и девятка или десятка треф, которую он счастливо сбросил под валета Ванека и тем благополучно слил ему взятку, а дальше уже спокойно скинул и старшие бубны, играя в разномастку.

— Подумаешь, сколько крику из-за одной проигранной взятки, — послышался вежливый ответ старшего писаря.

Здесь ошибки при переводе продолжают усугубляться. Ванек отвечает Швейку:

Из чего следует только одно: не взятка, а весь контракт оборонцы проиграли актеру. «Балбес» Ходоунский, как и заказывал, не взял в безкозырке бетл ни одной взятки. И, соответственно, получил свои пятнадцать ставок.

С. 19

Эх вы, бардачный заседатель!

В оригинале: vy hampejzníku. Буквально: «бардачник» от hampejz – бордель.

— Тогда вам надо было, умная вы голова, играть без козырей! — с улыбкой присоветовал Швейк.

Тут окончательно становится ясно, что переводчик работает просто наугад, не зная ни правил, ни терминов марьяжа. Абсурдность перевода и якобы совета Швейка совершенно очевидна, если соотносить происходящее с оригиналом, ведь люди только что сыграли именно что без козырей – бетла (комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 18). На самом деле, здесь герой Гашека говорит следующее:

То есть Швейк корит партнера за то, что он с хорошими картами на руках позволил Ходоунскому стать актером на бетле. По мнению бравого солдата, Ванек мог сам заказать более дорогой безкозырный контракт – дурх (нужно в отличие от белта не проиграть все взятки, а, наоборот, все взять). То есть перебить форхонта, стать актером, взять прикуп и выиграть тридцать ставок, а не отписать пятнадцать Ходоунскому.

Точь-в-точь такое случилось как-то раз в винном погребке «У Вальшов».

Перевод неверный. В оригинале: jednou и Valšů, dole v restauraci. Буквально сказано – «У Валшов», внизу в ресторане. Что и понятно: в трехэтажном доме на улице Каролины Светлой (Karoliny Světlé, 286) два верхних этажа занимали номера гостиницы, а на первом был ресторан. Ясно также, почему при разговоре о «Валшах» следует уточнять, о чем собственно речь – о номерах с почасовой оплатой или о заведении общественного питания. См. комм., ч. 1, гл. 9, с. 106 ич. 1, гл. 10, с. 129.

Там тоже один дуралей имел на руках козыри, но не пользовался ими, а все время откладывал самые маленькие карты в прикуп и пасовал.

В любом случае очевидно, если человек может сбрасывать карты, то он актер. Пасовать актер не может, самое минимальное – объявить и играть самый дешевый контракт (выигрыш 1 ставка) по старшинству с козырями (hra). Это первое. Далее смотрим, что сказано в оригинале:

Иными словами, Швейк говорит следующее: всякий раз, когда неумный игрок был форхонтом, ему приходили старшие карты, он их еще больше усиливал, сбрасывая самые мелкие в прикуп, но «дурх» в такой ситуации не заявлял, а держал самый низкий контракт – обычную игру с козырями «по мастям» (hra или barva). Это одна ставка, бетл – 15, дурх – 30. Партнеры, естественно, имевшие на руках при таком раскладе в основном мелочь, перебивали его «игру» безкозырным бетлом, и все время прокалывались, что вполне возможно на масти даже с мелкими картами. Таким образом тугодум, отказываясь от друха, не брал свои 30 ставок, а актеры поневоле все время получали минус 15.

а в «марьяже» понимал как свинья в апельсине…

Смысл и необходимость искажения русской пословицы «как свинья в апельсинах» – не вполне понятны, в оригинале безо всяких изменений стандартный чешский эквивалент нашей поговорки – mariáši rozuměl jako koza petrželi (буквально: понимал в марьяже, как коза в петрушке).

— Теперь сыграем в «прикупного», — предложил повароккультист, — по десять геллеров и по два.

Перевод названия игры верный, в оригинале: kaufcvik (Zahrejme si kaufcvika). Проблема одна: чуть ранее синонимическое название этой игры – frische-viere переводилось как «три листа», то есть иначе и неверно. См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 474 и комм, ниже: ч. 3, гл. 1, с. 24.

По десять и два геллера – в оригинале: šesták а dva. То есть счет на самом деле в крейцерах. См. комм, о денежных системах: ч. 1, гл. 6, с. 68 и ч. 2, гл. 4, с. 435. Предложено – 10 и 2 крейцера, что в галержах 20 и 4. По всей видимости, предлагается ставка (vklad) – 20 и по 4 галержа за обмен карты (poplatek).

И пошел в читальный зал Пражского промышленного общества.

В оригинале: Průmyslová jednota v Praze. Полное название – Общество развития промышленности в Чехии (Jednota ku povzbuzení průmyslu v Čechách). Было основано с целью просвещения и пробуждения интереса к развитию промышленного производства в дворянской среде в марте 1833-го. Помимо издания книг и журналов, общество организовывало курсы для желающих изучить основы ведения промышленного производства. Очень скоро, в 1844-м, все сословные ограничения при приеме на курсы были сняты и двери Общества открылись для всех, после чего общественно полезная деятельность осуществлялась вплоть до 1950 года. Стоит упоминания и то, что одним из основателей Общества был чешский граф Карел Хотек (hrabě Karel Chotek, 1783–1868) дед будущей жены эрцгерцога Франца Фердинанда – Софи, убитой вместе с мужем в Сараеве летом 1914 года (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 26).

Йомар Хонси (JH 2010) установил, что библиотека и читальный зал Общества располагались в самом сердце старой Праги на Рытиржской (Rytířská) улице, дом 539/31. С чем согласен и Бржетислав Гула (BH 2012).

С. 20

Но, поскольку вид у меня был непрезентабельный и на заднице просвечивало, заняться самообразованием я не смог, в читальный зал меня не пустили и вывели вон, заподозрив, что я пришел красть шубы.

Можно заметить, что сам Ярослав Гашек, поклонник горьковских босяков и бродяг, отличался неряшливостью в одежде и мог иметь самый затрапезный вид даже в годы умеренного достатка и более или менее устроенной жизни. Ну а самообразованием занимался всю жизнь.

Ведь всякий, у кого на эполетах хоть одна звездочка, обзывает солдат либо морской свиньей, либо другим каким звериным именем.

Никаких эполет в оригинале нет: když měl nějakou hvězdičku, как и не было в самой австрийской армии. Речь идет о звездочках на петлицах унтер-офицеров. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 355.

О морских хряках, а также армейском зверинце вообще и дерзновенной зоологической изобретательности самого Гашека в частности см. комм., ч. 1, гл. 8, с. 101.

— Ходоунский, который содержит частное сыскное бюро…

Примечания (ZA 1953) указывают, что это реальная контора, имевшая офис где-то на Водичковой. В свою очередь, Йомар Хонси (JH 2010) в пражской телефонной книге за 1910 год нашел подтверждение того, что полный тезка предполагаемого знакомого Гашека студента-техника (см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 12), некий Штепан Ходоунский (Štěpán Chodounský) в самом деле имел частное сыскное агентство (detektivní ústav) в Праге по адресу: Vodičkova ul., 31.

с фирменной маркой «Око»…

В оригинале: ústav s tím vokem jako trojice boží. To есть агентство со всевидящим оком Божьим. Речь идет об общеизвестном христианском символе – изображении глаза, вписанного в треугольник. Самый растиражированный носитель его в наши дни, по всей видимости, купюра достоинством в 1 доллар США. Что касается агентства Штепана Ходоунского, то, согласно Примечаниям (ZA 1953), на рекламных объявлениях и плакатах этой конторы действительно фигурировал черный глаз в треугольнике с расходящимися от него всепроникающими лучами, и все вместе очень напоминало знакомый всем христианам образ.

С. 23

как он быстро оделся, как вовсю удирал…

В оригинале идиоматическое выражение: jak vzal roba. Буквально: «как брал угол», а по-нашему – «как делал ноги».

По дороге он зашел подкрепиться…

В оригинале: ale že se šel na to posilnit. При буквальном переводе по-русски вышло, что зашел бедняга закусить, в то время, как он зашел по дороге выпить чего-нибудь для храбрости.

на нем уже был поставлен крест,.

Здесь неверный перевод идиоматического выражения привел к смысловой ошибке. В оригинале: že už to bylo s knžkem po funuse. Буквально сказано: «[явился] с распятием после похорон», и это значит – безнадежно опоздать. То есть у Гашека не «крест поставили» на человеке, «а поезд его ушел».

— Так будем играть в «пять – десять»?

Здесь равно загадочен и перевод, и оригинал. В тексте Гашека кавычки отсутствуют: Tedy hrajeme pět-deset, буквально: «Значит, играем пять-десять?». Фраза через два абзаца в этом же фрагменте: «продолжали играть в “чапари”» и последовавшее за ней рассуждение Швейка о тактике игры в кауфцвик дают все основания предполагать, что солдаты играют в «прикупного/чапари/кауфцвик» (см. комм, ниже: ч. 3, гл. 1, с. 24), но, к сожалению, вопрос Ходоунского от этого менее загадочным не делается. Возможно, он переспрашивал цену обмена карты (см. комм, к открытию Швейком семерки червей ниже: ч. 3, гл. 1, с. 24). В любом случае, игры с названием «пять – десять», как это выходит у ПГБ, чехи не знают.

С. 24

Какой-то солдат с Кашперских гор…

В оригинале: voják z Kašperských Hor. Комм, о городке Кашперска-Гора см.: ч. 2, гл. 2, с. 334.

Но «люд усталый» не отдыхал до утра.

Здесь кавычки – перекличка с русским переводом только что спетой немецкой песни: «Спи, усни! Спи, усни! Очи сонные сомкни. Луч погас на небе алый, засыпай же, люд усталый, и до утра отдохни. Спи, усни! Спи, усни!» (нем.).

Перекличка и в оригинале, хотя подобные приемы обычно несвойственны Гашеку, как и всякая иная «литературщина», но не с Allen Müden – все уставшие, а с alle fleißgen Hände – все усердные руки. Иначе говоря, в следующем абзаце используется чешское идиоматическое выражение pilné ruce (Ale pilné ruce neodpočívaly až do rána) – полные, означающее вечную занятость, неутомимость, неуемность, в общем, сказано просто – «руки, не ведающие покоя, не отдыхали до утра».

Как во всем поезде при свечах, так и здесь при свете маленькой керосиновой лампы, висевшей на стенке, продолжали играть в «чапари».

Чапари, он же – свежие четыре, кауфцвик и командо. См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 474, и выше: ч. 3, гл. 1, с. 19.

Швейк всякий раз, когда кто-нибудь проигрывал при раздаче козырей, возвещал, что это самая справедливая игра, так как каждый может выменять себе столько карт, сколько захочет.

Никакой раздачи козырей в чапари нет. Есть объявление. Козырь объявляется после первой сдачи, по две карты в руки. После чего открывается верхняя карта колоды и откладывается в сторону, это и есть козыри.

В оригинале речь совсем о другом, у Гашека сказано: kdykoliv někdo tam spadl při rabování – когда кто-то поигрывал на гоп-стопе. Гоп-стоп, или ворство, в чапари/кауфцвике – игра в темную. Для понимания того, что это означает, поясним в двух словах, как вообще происходит торговля в чапари/кауфцвике. После раздачи первых двух карт и открытия козыря все игроки по направлению часовой стрелки от раздающего могут сказать: «буду командовать» (beru komando) или «дальше» (dál). Взятие кем-то командования означает заказ этим игроком двух взяток и прекращение торгов. Далее, произойдет раздача еще двух карт, затем обмен любого количества карт, вплоть до всех четырех (откуда одно из названий – frische-viere – свежая четверка), и заказ взяток противниками командира (komandant). Открытый козырь при этом так и останется на столе и никому не достанется. Это все в том случае, когда торгуются «зряче», глядя в свои карты, то есть осторожно. Для любителей риска есть тот самый гопстоп, о котором идет речь в обсуждаемом фрагменте. Один из игроков, не открывая первой сданной ему пары карт, в темную сразу по завершении раздачи говорит: rabuju (гоп-стоп, ворую) и становится командиром со всеми его обязательствами: две взятки, двойная плата в случае проигрыша и т. д., но при этом открытый козырь, например туз, не останется лежать на столе, а достается этому самому рисковому игроку.

См. также комм., ч. 2, гл., с. 474 и ч. 3, гл. 1, с. 19.

— Когда играешь в «прикупного», — утверждал Швейк, — можешь брать только туза или семерку, но потом тебе остается только пасовать. Остальные карты брать нельзя. Если же берешь, то на свой риск.

См. предшествующий комментарий к «гоп-стопу». В оригинале вот что:

С козырным тузом все очевидно – это одна гарантированная взятка всегда. А вот козырная семерка, самая младшая карта в марьяжной колоде, которой играют в кауфцвик, в случае гоп-стопа разрешает командиру взять всего лишь одну взятку, чтобы выиграть, а не две, как во всех прочих случаях. На самом деле то, что говорит Швейк, настолько очевидно и банально, что изреченное с нужной торжественностью не может не рассмешить, — эффект, которого Гашек здесь и добивался.

Ярда Шерак как-то в личной переписке замечал, что люди, захваченные полицией в кафе за запрещенной игрой в азартный кауфцвик, легко могли выдать его за дозволенный марьяж, так как играется он теми же картами, а вид стола со взятками и сброшенными картами очень напоминает вид стола при игре в марьяж. Так что предложенный Юрайдой переход вполне обьиный и даже естественный для чешской компании.

— Сыграем в «здоровьице», — предложил Ванек под общий одобрительный гул.

Здоровьице (zdravíčko) – еще одно название кауфцвика, варианта, в котором сдается игрокам по пяти карт, а правила торговли позволяют многократное удвоение ставок. Бржетислав Гула (BH 2012) называет его особенно рискованным (zostfený kaufcvik). То есть дух азарта крепчает в солдатском вагоне.

— Семерка червей! — провозгласил Швейк, снимая карту. — С каждого по десяти геллеров, сдается по четыре карты. Ставьте, постараемся выиграть.

Швейк, открыв семерку червей, объявляет «гоп-стоп» (см. комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 24), напоминает цену обмена карты – 10 галержей (в оригинале в крейцерах – pětník), после чего додает партнерам еще по две карты.

С. 25

— Когда я начал играть, не имея на руках ничего, и переменил все четыре карты, я не думал, что получу туза, — сказал Швейк после одной партии. — Куда вы прете с королем? Бью короля тузом!

Туз, которого Швейк получил, сбросив все карты и взяв четыре новые – это уже обсуждавшийся выше «кошак», kočičák (že dostanu kočičáka), то есть туз желудей. См. комм.: ч. 3, гл. 1, с. 13.

Заключительная фраза в оригинале: Přebiju krále na to tata. — Ну и тут же его [короля] бью. Na to tata – сейчас же, немедленно.

Большинство офицеров углубилось в чтение небольшой книжки в полотняном переплете, озаглавленной «Die Sunden der Vater». Novelle von Ludwig Ganghofer /«Грехи отцов» – Роман Людвига Гангофера (нем.)/

Людвиг Гангофер (Ludwig Ganghofer, 1855–1920) – современник Гашека, необыкновенно популярный и плодовитый немецкий литератор, одних только романов накатавший больше двух десятков, главным образом о честных и трудолюбивых баварцах, праведно живущих в живописной горной местности с названием, как нетрудно догадаться, Бавария. Роман «Грехи отцов» вышел в 1886-м, а в 1913-м экранизирован. Стоит заметить, что тексты Гангофера не раз вдохновляли немецких кинорежиссеров и имеют богатую киноисторию. А в жизни прозаик, поэт, журналист и драматург имел счастье быть другом германского кайзера Вильгельма II (см. комм.: ч. 1, гл. 8, с. 98 и ч. 2, гл. 2, с. 307), которому оставался верен до его последних дней. Во время войны Людвиг Гангофер писал патриотические репортажи с фронта и бравурные стихи о неминуемой победе германского оружья. Простые и духоподъемные художественные тексты писателя издаются и продаются до сих пор, о чем свидетельствуют десятки позиций, от бумажных до электронных, на немецком «Амазоне». См. также комм, ниже: ч. 3, гл. 1, с. 63.

На сто шестьдесят первой странице какая-то Марта подошла к письменному столу, взяла оттуда какую-то роль и громогласно высказала мысль, что публика должна сочувствовать страданиям героя пьесы; потом на той же странице появился некий Альберт, который без устали острил.

Как указывает Йомар Хонси (JS 2010), Гашек совершенно точно описывает содержимое страницы 161 романа Людвига Гангофера «Грехи отцов». Марта (Marta Kronek) – актриса, а Альберт (Richard Albert) – одно из главных действзпощих лиц, драматург. Действие романа развертывается в театральной среде Мюнхена.

Кроме того, неизменный педантизм требует заметить, что «взять роль» – калька чешского – vytáhla odtud nějakou roli, по-русски: можно знать роль, учить роль, играть роль, но вот «взять», в смысле строчки на бумажке, можно только текст роли, буквально «взять роль» – это согласиться ее играть.

С. 26

Прежде чем начать свою речь, он обратился к офицерам со словами: «Meine Herren!» /Господа! (нем.)/— как это делал дед-полковник, хотя раньше, перед отправкой, все они были для него «Kameraden» /Товарищи (нем.)/.

См. комм, об обращении «товарищ»: ч. 2, гл. 1, с. 268.

С этого времени кадета прозвали «крыло аиста с рыбьим хвостом». Биглера сразу невзлюбили и жестоко над ним издевались, тем более что герб совсем не соответствовал солидной фирме его отца, торговавшего заячьими и кроличьими шкурками.

Об отце реального Ганса Биглера Эдуарде Биглере (Eduard Bigler) см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 491. Здесь же можно заметить, что в немецких официальных бумагах, как указывает Йомар Хонси (JH 2010), фамилия всегда писалась Biegler, в то время как в австрийских или чешских – неизменно Bigler. В романе у Гашека первый, немецкий вариант.

С. 27

Тем самым отпадают врученный вам на прошлой неделе штабом полка шифр и ключ к нему.

В оригинале ничего не говорится о ключе: doručené vám od štábu pluku šifry a poučení к jich odšifrování, что переводится как «переданные вам из штаба полка шифры и инструкции к их применению (расшифровке)». Сравни далее – klič – комм., ч. 3, гл. 1, с. 31.

Система эрцгерцога Альбрехта, заимствованная из Тронфельда – 8922-R, — проворчал себе под нос дотошный кадет Биглер.

В династии Габсбургов было немало эрцгерцогов с именем Альбрехт, в том числе Альбрехт Фридрих Рудольф, герцог фон Тешен (Albrecht Friedrich Rudolf von Österreich-Teschen, 1817–1895), сыгравший выдающуюся роль в реформировании австрийской армии в 1866-67 годах (см. комм., ч. 1, гл. 9, с. 125). Однако, вероятнее всего, ретивый юнкер все же путает эрцгерцога Альбрехта, ничем себя в области тайнописи не прославившего, с изобретателем принципа полиалфавитной системы шифрования и шифровальных дисков для нее Леоном Баттистой Альберти (Leon Battista Alberti, 1404–1472).

Система криптования Гронфельда – полиалфавитная с переменным сдвигом. Это поздняя вариация принципа шифрования, предложенного Альберти. Принято считать, что ее изобрел, предельно упростив наиболее распространенную в ту пору полиалфавитную систему Виженера, прусский военачальник Иоганн Франц Гронсфельд-Бронкхорст (Johann Franz Graf von Gronsfeld-Bronkhorst, 1640–1719).

Любопытно, что принцип ранее введенного и теперь отмененного шифрования, судя по репликам капитана Сагнера и юнкера Биглера, не имеет никакого отношения к тому реальному, с которым сталкивается поручик Лукаш в конце второй книги, когда занимается расшифровкой сообщения о маршруте движения маршевого батальона (см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 493). С другой стороны, очень скоро вьшснится, что умник Биглер не всегда так уж досконально знает предмет, о котором берется рассуждать. См. комм, ниже: ч. 1, гл. 1, с. 31.

С. 29

Я лично получил от господина полковника второй том и ключ.

И здесь в оригинале нет никакого упоминания о ключе: obdržel jsem od pana plukovníka druhou knihu i informace, да и из дальнейших объяснений капитана Сагнера следует, что речь идет о правилах (informace). На самом деле ключ (klíč) – это и есть том романа. См. комм, далее: ч. 3, гл. 1, с. 31.

Кадет Биглер обвел всех торжествующим взглядом. Подпоручик Дуб шепнул поручику Лукашу, что «крыло аиста с рыбьим хвостом» здорово утерло нос капитану Сагнеру.

Подпоручик Дуб второй после фельдкурата Каца собирательный персонаж в романе, у которого нет очевидного прототипа, и даже некий близкий Гашеку носитель подобной фамилии не установлен.

Благодаря замечательному Яну Моравеку, записавшему и опубликовшему в 1924 году воспоминия фронтовых товарищей Гашека (JM 1924), известно, что знаменитое изречение «Вы еще меня не знаете, но скоро узнаете» (Vy mne neznáte, ale až mne poznáte) было в ходу у одного из младших офицеров гашековской роты подпоручика Эмануэла Михалека (Emanuel Michálek, 1885—?). См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 93. Но это все. Как установил неравнодушный однофамилец романного героя Карел Дуб (KD 2008), о каком-то ином сходстве этого человека и романного Дуба, бывшего школьного учителя, говорить не приходится. Жизненный путь Михалека скорее напоминал путь некоего правильного Гашека: Эмануэл окончил Коммерческую академию в Праге, после чего верой и правдой служил в банке, пока не началась война (см. комм., ч. 1, гл. 9, с. 110 и ч. 1, гл. 14, с. 227). Осенью 1915 в Галиции Михалек, как и Гашек, попал плен во время боев под Хорупанью, вступил затем в Чешский легион, прошел с ним весь сибирский анабазис, и в 1919-м вернулся в Чехословакию героем (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 278). Есть все основания предполагать, что куда больше, чем одну лишь незабвенную фразу, подарил романному болвану Дубу другой офицер 91-го полка, впрочем, так же как и Михалек, выдернутый из запаса, подпоручик Иоган Гутцлер (Johann Hutzier, 1880—?). Вот этот-то человек, подобно Дубу, до войны был не только школьным учителем в провинции (Пльзень), но и желторотым новичком из числа лишь недавно мобилизованных запасников. Что и отличало Гутцлера от всех прочих офицеров, как кадровых, так и запасных, увиденных на фронте Гашеком и уже успевших к осени 1915-го крепко понюхать пороха, кто в Сербии, а кто и в Галиции.

А вообще, в связи с образом подпоручика Дуба кроме этой парочки, как кажется, неплохо подпитавшей воображение автора романа, невозможно не упомянуть и еще одного офицера из школьных учителей – очень хорошо знакомого Гашеку, главного его литературного и идеологического антипода, поэта-генерала Рудольфа Медека (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 278). Принципиальной борьбе с «подлецом и предателем», создателем «Швейка», этот славный литератор придавал столь важное значение, что в 1932-м, десять лет спустя после смерти автора романа о бравом солдате, издал контр-роман «Легенда о Барабаше» («Legenda о Barabášovi») – о настоящем благородном офицере и его настоящем храбром и преданном денщике.

Ну и еще одно: первая фраза, с которой является в тексте романа поручик Дуб, вполне товарищеская по духу и саркастическая по содержанию, никак не обещает того развития образа, которое в дальнейшем избрал Гашек.

С. 31

Все отделы контрразведки вражеских штабов теперь могут заткнуться…

В оригинале: mohou jíti na hrnec. Буквально – идти себе на горшок. Обделаться, в общем.

— Позволю себе обратить ваше внимание, господин капитан, — сказал он, — на книгу Керикгофа о военной шифровке.

Огюст Керкгоффс (Auguste Kerckhoffs, 1835–1903) – французский лингвист голландского происхождения, сформулировавший в конце XIX века в серии журнальных статей («La cryptographie militaire» // Journal des Sciences militaires, vol. DC, pp. 5-38, Janvier 1883, pp. 161–191, Février 1883) базовые принципы, легшие в основу современной криптографии. Кроме того, Керкгоффс был одним из энтузиастов искусственного языка воляпюк, что кажется для ученого-криптографа вполне естественным.

Изобретателем этого метода является полковник Кирхнер, служивший при Наполеоне Первом в саксонских войсках.

Первое из серии безусловно недостоверных утверждений юнкера Биглера. Всесторонне одаренный немецкий монах Анастасиус Кирхнер (Anasthasius Kircher), которого, действительно, в связи с его идеями и методами шифрования упоминает в своих знаменитых статьях Огюст Кергоффс, никак не мог в этой жизни встретиться с Наполеоном Первым, так как родился в 1601 году, а умер в 1680-м.

Метод был усовершенствован поручиком Флейснером в его книге «Handbuch der militärischen Kryptographie» /«Руководство по военной тайнописи» (нем.)/

Полковник австрийской армии Эдуард Флейснер (Eduard Fleissner von Wostrowitz, 1825–1888) в пособии «Handbuch der Kryptographie» не мог ни ссылаться, ни вообще как-то использовать роман Людвига Гангофера «Грехи отцов» по одной совсем простой причине: собственная книга Флейснера издана в 1881 году, а роман в 1886-м. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 25.

которую каждый может купить в издательстве Военной академии в Винер-Нейштадте.

Винер-Нейштадт (Wiener Neustadt) – австрийский город в пятидесяти километрах на юг от Вены. Место расположения Терезианской военной академии. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 336.

Депеша: «Auf der Kote 228 Maschinengewehrfeuer linksrichten». Ключ: Ludwig Ganghofer «Die Sunden der Vater» zweiter Band.

Здесь наконец-то впервые термин «ключ» оказывается на месте, оригинал: Klíč: Ludwig Ganghofer, Die Sünden der Váteť. Zweiter Band. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 27 и 29.

С. 32

Через минуту, — снова заговорил капитан, глядя в окно, — мы будем в Рабе.

В оригинале: Za chvíli, и это буквально – «через минуту», а на деле – «очень скоро», «вот-вот».

Раб – калька с чешского (Ráb), получилось что-то вроде марековской ореховки (см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 371). Между тем, название этой «сойки» в русском языке заимствовано не из чешского, и не из немецкого, где это Raab, а напрямую из венгерского – Дьёр (Gyór). Общее для всех народов название реки, на впадении которой в Дунай стоит город Раба. От Мосона до Дьёра – 40 км и от Дьёра до Будапешта – 130.

Солдаты получат здесь по сто пятьдесят граммов венгерской колбасы. Устроим получасовой отдых.

В оригинале последние слова: Půl hodiny rast; rast – немецкий дериват (Rast), означает и «вольно», и «привал». Здесь – «полчаса отдыха» или «привал полчаса». Очевидно, что капитан Сагнер не волен управлять железнодорожным расписанием. Он может только констатировать факт

С. 33

как объедаются господа офицеры.

В оригинале замечательный немецкий дериват: do mouly (jak páni ofícíři si dávají do mouly). От немецкого «морда», «пасть» – Maul.

Еще в войну шестьдесят шестого года офицеры, как рассказывал ему дедушка, живший на содержании у своих детей,

Австро-Прусская война за доминирование среди немецкоязычных народов центральной Европы – см. комм., ч. 1, гл. 10, с. 128.

Что касается самого дедушки, то в оригинале сказано: Jak Jeho dědeček říkává doma na výměnku, то есть рассказывал дедушка, живший отдельно в выделенном ему флигеле, домике, хуторе и т. д. (nа výměnku), после заключения с каким-нибудь близким родственником (сыном, зятем и т. д.) договора о пожизненном содержании (výměnek) в обмен на хозяйство. Самого такого отдельного деда на «семейной пенсии» называют výměnkář.

С. 35

а я на это вам рассказал, что в одной книжке было написано, как прежде, во время войны, люди платили с окна: за каждое окно двадцать геллеров и с гуся столько же…

В оригинале просто: dvacetník – двадцатник. С учетом того, что последняя памятная большая война перед Первой мировой была Австро-Прусская 1866 года, а кроны и галержи были введены в обращение лишь в 1892-м, речь, по всей видимости, о крейцерах. См. комм, об австрийских деньгах: ч. 1, гл. 6, с. 74.

Я был знаком только с одним чешским писателем, Гаеком Ладиславом из Домажлиц. Он был редактором журнала «Мир животных».

См. комм, о соавторе и ближайшем приятеле Гашека Ладиславе Гаеке, ч. 2, гл. 3, с. 366

В оригинале не башня, а ворота: brána (Domažlická brána pěkně malůvaná). Понятно, что от такой смены детородной символики любой фрейдист застрелился бы на месте. Сама же по себе песня про крашеные ворота, как замечает Ярда Шерак (JŠ 2010), наитипичнейшая переделка словно специально существующей для переделки народной песни, с вариантами для всех возможных городов и сел Чехии – Poděbradská brána pěkně malůvaná. Та písecká brána pěkně malůvaná. Ta bystrická brána pěkně malůvaná и т. д. Однако в версии Гашека, как замечает Ярда, особая прелесть в том, что Гашек передает особенности западно-чешского домажлицкого диалекта, в частности:

Такой привет старому другу.

С. 37

Однажды я купил кровавый роман о Рож Шаване из Баконского леса…

В оригинале: krvák vo Róžovi Šavaňů z Bakonskýho lesa. Принято считать (HL 1998), что речь идет о знаменитом венгерском бандите по имени Рожа Шандор (Rózsa Sándor, 1813–1878). Малый, как и положено робин-гудам, грабил богатых, оделял бедных, сидел в одиночке, бежал, был красным конником во время венгерской революции 1848-го, после чего вновь вернулся на большую дорогу, был пойман и закончил свою жизнь, мотая очередной пожизненный срок. Этот романтический, милый народу персонаж стал героем множества бульварных сочинений. В Чехии, согласно все тому же Милану Годику (HL 1998), роман о Роже Шандоре, так и называвшийся «Róza Šandor» с подзаголовком «Historický román z doby uherské revoluce» («Исторический роман времен венгерской революции»), печатало в виде четырехтомника издательство Алоиса Гинека (Aloisa Hynek).

В этой версии все хорошо, кроме созвучной, но все же другой фамилии бандита и того исторического факта, что действовал Рожа Шандор в районе словенского озера Лудош (Ludaš) – много южнее северных берегов озера Балатон, где раскинулись Баконские леса. Зато бандит из Баконского леса с нужной фамилией Шаван (starý loupežník z Bakoně, slavný Jožka Šavaňů) – герой собственного рассказа Гашека 1915 года «История из старой тюрьмы в Илаве» («Ze staré trestnice v Illavě» – «Kalendář Besed lidu na obyčejný rok 1915»). Ho всей видимости, здесь на самом деле литературная игра и сознательное замещение собственного рассказика в двух частях чужим романом в четырех томах.

Сама венгерская фамилия Šavaňů (правильно по-русски Шавану) в путевых венгерско-словацких заметках и рассказах Гашека встречается не реже, чем Каконь (см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 401). Так, например, находим ее в раннем рассказе Гашека «Предвыборная акция цыгана Шавану» («Volební akce cikána Šavaňů» – «Ilustrovaný svět», 1904) и в рукописях последних лет: Бела Шавану – Béla Šavaňů (Savanyú) «Штатный учитель» («Řádný učitel» – рукопись, 1920–1921). А вот в упоминавшемся выше базовом рассказе о баконском бандите Гашек даже переводит его фамилию для своих соотечественников

Упоминаются этот же бандит и северо-балатонский район Баконь (Вакопу) с его лесами и в другом раннем рассказе Гашека «О Халали, бродяге» («О Halálovi, tulákovi» – «Pražský ilustrovaný kurýr», 1907):

Ну и в самом романе, в части второй мелькает однофамилец баконского бандита, депутат Геза Шавань (Gézou Savanyú), см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 422.

Весьма любопытно и показательно в смысле общей бессистемности подхода переводчика то, что среди немногих исправлений, которые отличают последнюю большую прижизненную редакцию перевода ПГБ 1963 и последнее прижизненное издание ПГБ 1967 (том Всемирки), появление здесь ничем не оправданных кавычек: я купил кровавый роман «Рож Шаван из Баконского леса».

Офицеры получали от эрцгерцогинь в дар даже полные собрания сочинений разных поэтов…

См. комм, о книгах, подаренных благородными дамами: ч. 1, гл. 8, с. 95.

С. 38

— Там, на этом складе, чего только нет, даже цилиндр будейовицкого регента, в котором он явился в полк по мобилизации.

«Регент» в оригинале немецкое (австрийское) слово – regenschori. См. также комм, о цилиндре, в котором сам мобилизованный Гашек явился к месту прохождения воинской службы: ч. 2, гл. 2, с. 330.

С. 39

Вот, например, литейщик Адамец из Даньковки.

Даньковка (Daňkovka) – это совершенно очевидно – заводы общества Брейтфельд-Данек (Breitfeld-Daněk а spol.) в Праге, располагавшиеся в Карлине. В 1927-м слились с другой крупной машиностроительной компанией «Ческоморавска-Колбен» (Českomoravská-Kolben, a.s.) и стали знаменитым ČKD (Českomoravská Kolben-Daněk), производителем известных всему соцлагерю чешских трамваев и тепловозов. Ныне подразделение немецкого «Сименса».

С. 40

— Боже ты мой! — разволновался Ванек. — Задам же я теперь этим взводным! Разве я виноват, если каждый бродяга взводный делает, что ему вздумается, и не посылает мне данных о составе взвода? Из пальца мне, что ли, высосать эти сведения? Вот какие порядки у нас в роте!

— Будь я командиром, у меня все бы шло как по писаному! Я имел бы сведения о каждом.

В этом армейском фрагменте, переполненном немецкими дериватами, — («Hergot (Pán bůh)», dopálil se Vaněk, «já těm cuksfírům (četařům) zasolím. Copak já za to mohu, že každej takovej obejda cuksfíra (četař) dělá si, co chce, a neposílá mně stand (početní stav mužstva) cuku (čety). Mám si štand (početní stav mužstva) vycucat z malíčku? To jsou poměry u naší kumpačky (roty)»), перевод «сержанта» как «взводного», кажется, впервые не вызывает возражения, потому что у Ванека это буквальная интерпретация немецкого cuksfíra (Zugsführer) – водитель взвода (Zug). Далее Ванек использует фактически образованное по той же схеме слово «командир роты» – kompaniekomandant – Účetní šikovatel Vaněk chodil rozčileně po vagoně: «Já být kompaniekomandantem! To by všechno muselo klapat».

C. 41

принести булочку и печеночный паштет в станиоле

Станиоль (от латинского названия сплава stagnum, stannum) – очень тонкая оловянная фольга, вместо которой ныне повсеместно для упаковки используется более стойкая и дешевая алюминиевая.

С. 44

Покойник отец в Противинском трактире

Противин – см. комм., ч. 1, гл. 2, с. 33.

С. 45

Я приносил из ресторана меню, а он себе выбирал. Однажды он выбрал фаршированного голубя. Когда мне дали половину голубя, я решил, что господин обер-лейтенант может подумать, будто другая половина съедена мной.

Обычно готовят и подают в ресторанах диких голубей. В зависимости от вида это может быть довольно крупная птица – вяхирь (витютень), вес тушки до 900 граммов. Вполне себе бройлер. Есть дичь и средних габаритов – клинтух, около 400 г. И совсем маленькие горлицы – вес граммов 250.

Фаршируют голубей обычно собственными потрошками, мелко измельченными и поджаренными вместе с разнообразными кореньями.

Представь себе: лапша, говядина с сарделевой подливой, две гусиные ножки,

В оригинале: polívka s nudlema – суп-лапша. Далее очевидная калька с чешского: сарделевый соус (hovězí maso se sardelovou omáčkou), которая просто вводит в заблуждение русского читателя. На самом деле, sardele в чешском языке – это не сосиска, а анчоус, килька, шпрота. То есть на деле говядина у Гашека с анчоусовым соусом, довольно популярной в чешской кулинарии приправой к мясным блюдам. Вот, например, рецепт анчоусового соуса к варенному говяжьему языку:

Стоит заметить, что самый знаменитый в мире анчоусовый (килечный) соус – Вустерский (Worcestershire sauce).

С. 46

Он, мол, давно знает, что я идиот, но что я к тому же еще и сумасшедший – это ему будто бы в голову не приходило.

В оригинале пара «идиот – сумасшедший» связана аллитерацией blbec-blázen (že už dávno ví o tom, že jsem blbec, ale že byl bych blázen, to že mu nenapadlo). Ближайшее русское соответствие, приходящее в голову – «давно знал, что вы обалдуй, но вот что блаженный, не догадывался».

С. 47

Мимо станции, не останавливаясь, прошел другой воинский поезд, битком набитый «дейчмейстерами».

Дейчмейстеры – солдаты 4-го венского пехотного полка. См. комм., ч. 2, гл. 4, с. 424.

Принц Евгений Савойский, см. комм., ч. 1, гл. 8, с. 104. А в старой солдатской песне, ставшей вдруг вновь актуальной в 1914-м, речь идет о турецкой компании 1717 года, завершившейся не только взятием принадлежавшего в ту пору Оттоманской империи Белграда, но и Пожаревацким или Пассаровицким мирным договором (Friede von Passarowitz), по которому нынешняя столица сербов отошла к Австрии. Была возвращена туркам через двадцать один год после военных неудач Австрии, союзницы России, на западном фронте русско-турецкой войны 1735–1739.

Коллега и товарищ Дмитрий D-1945 обратил мое внимание на еще одну деталь контекста. Шефом полка дейчмейстеров в это время также был Евгений – эрцгерцог, фельдмаршал и гроссмейстер Немецкого (Тевтонского) рыцарского ордена Евгений Фердинанд Луис Бернгард Феликс Мария Габсбург Тоскана (Eugen Ferdinand Luis Bernhard Felix Marie Habsburg-Toskana, 1863–1954).

Землин (сербское название Земун) – ныне район Белграда, находящийся на «другом» левом, берегу реки Савы. Во времена Евгения Савойского австрийский (венгерский) приграничный город. В 1918-м был навсегда отдан возникшему в результате Первой мировой Королевству сербов, хорватов и словенцев (с 1929-го Королевство Югославия), во время Второй мировой войны ненадолго забран хорватскими наци, теперь же место принадлежит сербам, о которых, естественно, не было никакого упоминания в оригинальном тексте песни, в классическом, не «дойчмейстерском 1914-го» варианте, речь о турках, которых собираются изгнать:

C. 48

См. комм, об итальянских войнах: ч. 3, гл. 1, с. 9.

С. 49

Ведь Биглер – заядлый чехоед.

См. комм, об образе Биглера в повести: ч. 2, гл. 2, с. 324.

С. 50

— Я удивлен, кадет Биглер, — начал капитан Сагнер.

Начиная разговор, капитан Сагнер предельно официален и использует, как того требуют правила, звательный падеж для всех слов обращения

но далее, все более сердясь и заводясь, перескакивает в ударном месте на народный чешский:

В переводе, правда, нет никакой разницы: Вы так на меня смотрите, словно я к вам придираюсь. Да, я придираюсь к вам, кадет Биглер…

Что касается Биглера, то, как и положено у Гашека немцу и чехоеду, его немецкая речь передается стопроцентно правильным чешским, в том числе и способом обращения – pane hejtmane.

См. также комм, о том, как переход из официального в неофициальный регистр сказывается на форме обращения у бравого солдата Швейка: ч. 1, гл. 14, с. 200. Сравни здесь же далее: ч. 3, гл. 1, с. 60.

«На склад походной колонной поротно»

В оригинале: zugsweise (Do skladiště zugsweise po kompanii), т. e. повзводно, буквально – ротами повзводно.

С. 51

Биглер подал командиру батальона две открытки, изданные дирекцией венского военного архива, начальником которого был генерал-от-инфантерии Войнович.

Генерал Войнович – реальное лицо, Эмиль Войнович де Белобреска (Emil Woinovich de Belobreska, 1851–1927), который до 1915 года действительно был директором Военного архива (Kriegsarchivs) в Вене. Написал десяток книг по военной истории, его именем названа (1936 год) улица в Вене – Woinovichgasse. Писатель Владимир Войнович, автор «Чонкина», неоднократно утверждал, что генерал – его дальний родственник:

Однако, возможно, кровная связь тут скорее желаемая, чем реальная. Дело в том, что генерал Войнович не был сербом, каким, надо думать, по праву себя числит писатель Войнович. Австрийский военный историк – самый настоящий хорват, родом из города Petrinja (Петринья).

См. также комм, ниже: ч. 3, гл. 1, с. 53.

ниже помещалась картинка – сэр Грей на виселице: внизу под ним весело отдают честь австрийский и германский солдаты.

Сэр Грей (Sir Edward Grey), а с 1916 года виконт Грей Феллодонский (1st Viscount Grey of Fallodon, 1862–1933), известный британский политик, дольше всех в истории страны просидевший в одном и том же правительственном кресле с 1905 по 1916-й в министерстве иностранных дел (Foreign Secretary). Принято считать, что не дал немцам в 1914-й ясно понять, что в случае нападения этой страны на Бельгию вступление в войну Британской империи неминуемо. Вошел в историю фразой, сказанной вечером 3 августа 1914-го, когда с континента пришло известие о начале немцами военных действий:

Обещал России от имени Британской империи в случае победы в войне турецкие проливы и Константинополь.

Под картинкой стишок из книжки Грейнца «Железный кулак» – веселые куплеты о наших врагах.

Рудольф Грейнц (Rudolf Heinrich Greinz, 1866–1942) – известный австрийский литератор из Тироля, в 1915-м в самом деле опубликовал книгу юмористических стишков под названием «Die eiserne Faust. Marterln auf unsere Feinde», которое Гашек, а вслед за ним и ПГБ, переводят не совсем верно. Как указывает Йомар Хонси (HS 2010), Marterln – это не «веселые куплеты» (у Гашека в оригинале «шутки» – žertíčky), а памятники-поминальнички у дороги, которые ставили на месте гибели путешественников, а сейчас водителей, совсем как в Сибири на Чуйском тракте или трассе Кемерово – Новокузнецк. Правильный перевод – «Железный кулак. Поминальнички нашим врагам».

Ни в немецком оригинале, ни в точном переводе Гашека Христос не упоминается. Речь просто о предателе, об Иуде:

Переводчик этих стихов в романе, согласно примечанию, Д. Горбов.

А вот переводчиком другого, куда более известного, правда довоенного, 1904 года, стихотворения Рудольфа Грейнца «Der “Warjag”» была Евгения Михайловна Студенская (1874–1906).

Слова ее перевода, положенные в 1905 году на музыку воспитанником 12-го Астраханского гренадерского полка Алексеем Сергеевичем Турищевым (1888–1962), стали знаменитым маршем «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”». Большое спасибо внимательному блогеру gur64, не поленившемуся напомнить мне об этом факте.

С. 52

«Rasch abkochen, dann Vormarsch nach Sokal» /Быстро сварить обед и наступать на Сокаль (нем.)/.

Комм, по поводу незабываемого для Гашека украинского города Сокаль, см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 487. От Дьера (Раба) до Сокаля больше 700 километров по прямой, а дорогами и все 800, на одном обеде не протопать.

Но это не все; благодаря материалам чешских военных архивов (VÚA – Vojenské Ústřední Archiv) Йомар Хонси (JH 2010) установил, что такой или подобный приказ командования 17-й бригады, в состав которой входил 91-й полк, о наступлении на Сокаль реально существовал (см. все тот же комм., ч. 2, гл. 5, с. 487). Гашек сделал его абсурдным, намеренно нарушив хронологию. Настоящий приказ о наступлении на Сокаль появился ровно через три недели, в конце июля. См. также реальный приказ, полученный 91-м полком, о подготовке строительства моста через Буг (комм., ч. 3, гл. 2, с. 75), в романе Гашека полученный в Будапеште, на месяц раньше того момента, когда таковой реально пришел в полк, дислоцировавшийся в тот момент у местечка Камионка в Галиции.

Любопытно также, что в реальной жизни последовательность приказов была обратная: сначала о плановом строительстве моста через Буг, и лишь спустя несколько дней о срочном броске к Сокалю для спасения трещавшего под ударами армии Брусилова северного фланга.

«Командующий бригадой Риттер фон Герберт»

Это вымышленный персонаж, судя по всему, связанный с реальным человеком с очень созвучным именем – полковником Эдуардом Эдлером фон Дитрихом (Oberst Eduard Edler von Dietrich), командующим 17-й бригады, в состав которой входил 91-й полк Гашека и Швейка. Он пробыл в должности всего лишь два месяца и, вполне возможно, действительно был снят по медицинским показаниям. А вообще на этом посту, как выяснил в пражском военном архиве (VÚA – Vojenské Ústřední Archiv) великолепный Йомар Хонси (HS 2010), с начала войны и до пленения Гашека сменилось целых четыре военачальника. В августе 1914-го командовал генерал-майор Франц Даниль (Generalmajor Franz Daniel), в мае 1915-го его сменил знакомый нам полковник Эдуард Эдлер фон Дитрих (Oberst Eduard von Dietrich), в июле того же года пришла очередь уже другого полкана Йохана фон Моссига (Oberst Johannes von Mossig), а в сентябре пост принял полковник Штайнсберг (Oberst Steinsberg). Но и на этом чехарда в бригаде не закончилось, лишь чуточку замедлился темп: в марте 1916-го на место Штайнсберга вновь назначен фон Моссиг. Все ли отправлялись из штаба в психушку или нет, неизвестно.

Но вручать я их обязан, так как на этот счет я не получил от своих инстанций никаких указаний. Через свои инстанции я справлялся у командования армейского корпуса. Начато расследование…

Здесь ошибка при переводе, искажающая смысл и весь психологический подтекст разговора. В оригинале последняя фраза:

С. 53

Помню, как однажды в кадетской школе в Праге я, ваш старший товарищ помогал вам при упражнениях на трапеции.

В оригинале: hrazda (v kadetce v Praze vám pomáhal na hrazdu) – перекладина. Оно и понятно, училище все же военное, а не цирковое. Ну и «старшекурсник» (jako Jeden ze staršího ročníku), наверное, лучше и правильнее «старшего товарища».

Любопытно, что позднее (см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 234) слово hrazda переводится совершенно правильно, как «турник».

Вернувшись в штабной вагон поезда, капитан Сагнер нашел всех офицеров на своих местах. Они, разбившись на группы, играли в «чапари» (frische viere).

Чапари – см. ветвь комм., ч. 2, гл. 5, с. 474. Все офицеры (všecky důstojníky) – наверное, и Лукаш но явного указания на это нет. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 187.

Кадет Биглер мечтал отличиться не только на поле сражения, но и на литературном поприще, как летописец военных событий. Обладатель удивительных крыльев и рыбьего хвоста собирался стать выдающимся военным писателем.

См. выше комм, о генерале Войновиче: ч. 3, гл. 1, с. 51.

С. 54

«Образы воинов великой войны», «Кто начал войну?», «Политика Австро-Венгрии и рождение мировой войны», «Заметки с театра военных действий».

Примерно такие же книги неутомимо гвоздал во время войны генерал Эмиль Войнович де Белобреска, до того специализировавшийся больше на истории наполеоновских войн:

И так далее.

Моим идеалом является немецкий профессор Удо Крафт. Он родился в тысяча восемьсот семидесятом году, в нынешнюю мировую войну добровольно вступил в ряды войск и пал двадцать второго августа тысяча девятьсот четырнадцатого года в Анло.

Юнкер Биглер сообщает верные сведения. Удо Крафт (полное имя Rudolf Karl Emil Kaspar Robert Kraft, 1870–1914) действительно с профессорской кафедры ушел добровольцем на фронт, чтобы через три недели 22 августа 1914 года погибнуть в Арденнах у бельгийского города Анло (Anloy).

перед своей смертью он издал книгу «Самовоспитание к смерти за императора» /Udo Kraft. Selbsterziehung zum Tod für Kaiser. C. F. Amelangs Verlag. Leipzig/.

А дальше, как за ним водится, Биглер начинает путаться. Сборник писем и дневниковых записей Удо Крафта, маленькая книжечка из 74 страниц, был издан братом уже после смерти героя в 1915-м и назывался «Самовоспитание для смерти за Отечество: из писем и записок добровольцев» («Selbsterziehung zum Tod fürs Vaterland: aus den nachgelassenen Papieren des Kriegsfreiwilligen», C.F. Amelang, Leipzig, 1915).

С. 56

открывалась тетрадь схемой битвы у Нердлингена 6 сентября 1634 года.

Сражение времен Тридцатилетней войны (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 284) на территории современной Баварии (Nördlingen), в котором силы протестантов, возглавляемых шведами, потерпели чувствительное поражение от объединенной католической армии под водительством австрийцев.

затем следовали битвыу Зенты 11 сентября 1697 года.

Сента (нем. Senta) – город в современной Сербии, возле которого доблестные солдаты Евгения Савойского действительно «размололи в кашу» турок.

у Кальдьеро 31 октября 1805 года,

А это уже сраженье эпохи противостояния наполеоновской Франции. В те давние времена победителями по традиции считался тот, за кем осталось поле боя, а оно – деревня Кальдеро (Caldiero) у Вероны – в конце концов оказалось в руках французов, но победители потеряли живой силы больше, чем тихонько слинявшие ночью австрийцы.

под Асперном 22 мая 1809 года, битва народов под Лейпцигом в 1813 году,

И вновь время Наполеона. См. комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 10.

далее битва под Санта-Лючией в мае 1848 года

Santa Lucia – еще один населенных пункт вблизи Вероны и сражение возле него времен первой австро-итальянской войны. См. комм, о битве при Кустоцце выше: ч. 3, гл. 1, с. 9.

и бои у Трутнова 27 июня 1866 года.

Удачное для австрийцев сражение у северо-восточного чешского города Трутнов (Trutnov) на начальном этапе австро-прусской войны, в дальнейшем проигранной. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 128.

Последней в этой тетради была схема битвы у Сараева 19 августа 1878 года.

Короткая и весьма успешная экспедиция по отъему Боснии и Герцеговины у турок, поставленных на колени русско-турецкой войной 1877–1878. Об этом легком и удачном дельце воспоминает Швейк, беседуя в самом начале романа с пани Мюллеровой – см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 26.

«Под Трутновом нельзя было давать сражения, ввиду того, что гористая местность не позволяла генералу Мацухелли развернуть дивизию, которой угрожали сильные прусские колонны, расположенные на высотах, окружавших левый фланг нашей дивизии».

Трутнов (Trutnov) располагается в предгорьях Крконоше, см. комм., ч. 1, гл. 4, с. 56.

Генерал Мацухелли, правильно Мадзукелли (Alois Graf Mazzuchelli, 1776–1868) – австрийский военачальник, генерал-лейтенант (Feldzeugmeister). К славным дням боев у Трутнова уже 22 года (с 1844) находился в отставке. Последний военный пост этого офицера – командующий крепостью Мантуя в Ломбардии (1839–1844). Возможно, всегда чуть-чуть путающийся Биглер имел в виду не самого генерала и не дивизию (в оригинале znemožňovala rozvinutí divise generála Mazzucheliho – не давала возможность развернуть дивизию генерала Мадзукелли), а 10-й пехотный полк, шефом которого Мадзукелли оставался до конца своих дней, даря тем самым как покровительство, так и имя.

Эх вы, будейовицкий Бенедек!

Людвиг (Лайош) Бенедек (Ludwig August Ritter von Benedek, 1804–1881) – австрийский генерал венгерского происхождения. Один из самых неудачливых военачальников императора Франца Иосифа. Умудрился при численном превосходстве и отличном стратегическом положении позорно проиграть пруссакам сражение у Градца Кралове (Hradce Králové) во время австро-прусской войны. Был немедленно отправлен в отставку и даже отдан под суд, и лишь милосердие императора, наверное все же вспомнившего, как Бенедек выручил его самого когда-то у Сольферино, остановило процесс и избавило несчастливого генерала от дальнейшего публичного унижения.

С. 57

Послушайте, ведь вы даже не офицер. Вы кадет. Вы нечто среднее между ефрейтором и унтер-офицером.

В оригинале: Jste kadet. Visíte ve vzduchu mezi fähnrichem a poddůstojníky.

To есть правильный перевод: – Вы юнкер. Висите между прапорщиком и унтер-офицерами.

Первое офицерское звание в австро-венгерской армии – poručík (Leutnant), следующая ступенька вверх после прапорщика. См. ниже табличку армейских званий Ярды Шерака (JŠ 2010) с чешскими простонародными эквивалентами:

Формально все кандидаты в офицеры – как прапорщик, так и юнкеры – унтеры, но имеют одно принципиальное отличие от прочих унтеров – офицерское право носить саблю.

Вы с таким же правом можете называть себя офицером, как ефрейтор, который в трактире приказывает величать себя «господином штабным писарем».

В оригинале: jako když si dá někde v hospodě říkat frajtr: «pane štábní šikovateli».

Правильный перевод: как ефрейтор, который приказывает себя в господе величать штабс-фельдфебелем.

Пусть сперва заслужит это звание в бою.

Реальный юнкер Ганс Биглер вызов принял и после кровавого сражения у Сокаля (см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 487) за боевые заслуги был произведен в прапорщики (Fähnrich). А вот в заветные императорские и королевские подпоручики он был произведен гораздо позже, согласно данным военных архивов, лишь 1 июля 1916 года. См. также комм., ч. 2, гл. 5, с. 491.

А propos, тебе кланяется Цикан, он комендант вокзала в Рабе.

По поводу этой фразы мой товарищ Дмитрий D-1945 как-то раз прислал веселый комментарий:

Дмитрий имел в виду список псовых кличек из рассказа Гашека «Об одной ужасной собаке», см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 206 и одну конкретную Цыган (Cikán). К сожалению, видимая смешная связь всего лишь следствие неаккуратности при переводе романа. Онемеченная ПГБ фамилия чеха – начальника станции в действительности Зикан (Á propos, dá tě pozdravovat Zykán, je velitelem nádraží v Rábu).

Он прошел мимо заднего купе, где ординарец батальона Матушич играл с денщиком командира батальона Батцером в венскую игру «шнопс» («шестьдесят шесть»).

О названии этой нечешской игры см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 319.

С. 58

ответил денщик капитана Сагнера Батцер на ужасном немецком диалекте Кашперских гор

В оригинале: od Kašperských Hor. Из города Кашперске Гори; см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 334.

— Мне полагалось, господин кадет, идти с бубен, — продолжал он, — с крупных бубен.

В оригинале редкий, но вполне нормативный вариант названия масти «пульки» (kule) – бубны (bubny). «Patřilo se mně hrát, pane kadet, s bubny», pokračoval, «s vysokými bubny». Как утверждают этимологи, заимствованного русским языком именно из чешского. По виду кругленьких шариков в немецких «марьяжных» картах, которые иногда изображаются похожими на крупную дробь, а иногда на бубенцы. См. комм, о чешских карточных мастях: ч. 1, гл. 2, с. 39.

Когда к нему подошел подпрапорщик Плешнер

В оригинале: fähnrich Pleschner. То есть прапорщик Плешнер. См. комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 57. Откуда и почему взялась приставка под – загадка. Ранее до этого fähnrich всегда переводился как прапорщик, см., например, комм, о прапорщике Дауэрлинге: ч. 2, гл. 3, с. 336.

Он – майор, на груди у него signum laudis /Знак отличия (лат.)/ и железный крест.

Signum laudis – см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 331. А вот железный крест – здесь знак фантастичности сна юнкера. Полное название ордена – Железный крест отличия (Železný záslužný kříž) и введен он был только в 1916-м, через год и даже больше после описываемых в романе событий начала лета 1915-го. Имел две ступени – простой крест и крест с короной.

Впрочем, возможен и другой вариант: юнкер видит на своей груди германский железный крест, которым награждались в первую мировую и австрийцы, чему лучшим свидетельством является дошедшая до наших дней фотография реального капитана Винценца Сагнера. Это версия Примечаний (ZA 1953).

С. 59

Первые две строчки удивительным образом напоминают строчки из песни «Принц Евгений, славный рыцарь» («Prinz Eugen, der edle Ritter»):

См. комм., ч. 3, ГЛ. 1, c. 47.

Пейзаж напоминает иллюстрации из «Wiener Illustrierte Zeitung» /«Венская иллюстрированная газета» (нем.)/.

Еще один вольный или невольный элемент фантастичности сна юнкера Биглера. Так, «Wiener Illustrierte Zeitung» – популярный венский семейный еженедельник с разного рода художественными приложениями стал называться после 1918 года (1919–1920). А до войны и во время войны это была «Австрийская иллюстрированная газета» («Österreichs Illustrierte Zeitung»).

Даже тридцатисполовинойсантиметровые мортиры нам ничего не сделают…

С. 60

Вот сейчас совсем рядом разорвалась тридцативосьмисантиметровка

По всей видимости, автомобиль майора-без-генерала Биглера уже находится под обстрелом собственных орудий. Гаубицы в армии Центральных держав были трех калибров – 30,5, 42 и 38 сантиметров. Как напоминает Ярда Шерак (JŠ 2010), первые два типа – австрийские, производились в Чехии на заводах Шкода, третий тип – германский, производился Круппом. В русской военной терминологии Первой мировой тридцативосьмисантиметровка – это пятнадцатидюймовка, а невыговариваемая (31 буква) тридцатисполовинойсантиметровка – двенадцатидюймовка.

— Господин генерал, — кричит шофер, — есть у вас карта генерального штаба?

В продолжение всего разговора шофер использует строго академическую звательную форму со всеми составляющими в звательном падеже: Pane generále. См. комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 50.

Но это морская карта гельголандского побережья 1864 года, времен войны Пруссии и Австрии с Данией за Шлезвиг.

Всего за пару лет до австро-прусской войны 1866 года (см. комм., ч. 1, гл. 10, с. 128). Австро-Венгрия и Пруссия были союзниками в противостоянии датчанам, попытавшимся некогда просто ассоциированные земли Шлезвига и Гольдштейна сделать собственными, датскими. Войну датчане проиграли, хотя в конкретном морском сражении в Северном море у острова Гельголанд (тогда британского) и взяли верх. В результате по венскому договору 1864 года Дания окончательно лишилась немецких земель, Шлезвиг стал управляться Пруссией, а Гольдштейн – Австрией. Но так продолжалось недолго. Разгромив австрийцев в 1866-м, вероломные пруссаки отняли у Австрии среди прочего и Гольдштейн.

С. 61

Это была сорокадвухсантиметровка. Я это предчувствовал.

См. комм, о знаменитой австрийской сорокадвухсантиметровке (16,35 дюйма): ч. 2, гл. 2, с. 300.

— Вы знаете историю битвы народов под Лейпцигом? — спрашивает он. — Фельдмаршал князь Шварценберг четырнадцатого октября тысяча восемьсот тринадцатого года шел на Либертковице, шестнадцатого октября произошло сражение за Линденау, бой генерала Мервельдта. Австрийские войска заняли Вахав, а когда девятнадцатого октября пал Лейпциг…

См. комм, о Битве народов выше: ч. 3, гл. 1, с. 10.

Шварценберг (Karl Philipp Fürst zu Schwarzenberg, 1771–1820) – фельдмаршал и главнокомандующий австрийской армией в период победоносной кампании 1813-1814-го.

Либертвольквиц (Liebertwolkwitz) и Линденау (Lindenau) – ныне районы Лейпцига, а в 1813-м две близлежащие деревни.

Вахав – калька с чешского Wachava. Немецкое название – Wachau, русское – Вахау. В 1813 году деревня к югу от Лейпцига, ныне район города Марклеберга (Markkleeberg).

Бои за эти населенные пункты 16 октября предшествовали основному сражению 18-го.

Деревней в 1813-м был и населенный пункт Делиц (Dölitz), за который также 16-го сражался 2-й австрийский корпус под командованием генерала Мервельдта (Maximilian von Merveldt, 1764–1815). С 1910 года Делиц – район Лейпцига.

— Achtung, sie Schweinbande! /Берегитесь, свиньи! (нем.)/ Вот скоты, видят генерала и не подумают сделать равнение направо!

В оригинале последние слова также по-немецки:

С. 63

величественное сияние над большим зданием, вроде Марианских казарм в Чешских Будейовицах

Марианские казармы – см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 322.

Посреди комнаты, на стенах которой висят портреты Франца-Иосифа и Вильгельма,

Император Вильгельм, см. комм., ч. 1, гл. 8, с. 98 и ч. 2, гл. 2, с. 307.

наследника престола Карла-Франца-Иосифа,

См. комм, к тяжелым снам поручика Лукаша: ч. 1, гл. 15, с. 246.

Генерала Виктора Данкеля

Генерал Данкель (Viktor Dankl, 1854–1941) – что-то вроде австрийского Роммеля Первой мировой. Стал национальным героем и надеждой патриотического обывательства, сумев сходу одержать первую, ставшую выставочной победу в битве (23–25 августа 1914) у городка Красник, что между Черновцами и Мукачево. Впоследствии это сражение и его итоги оказались малозначительными в масштабах всех военных действий августа-сентября 1914-го, в результате которых австрийские войска не только ничего особо не завоевали, а попросту под натиском победоносных русских дрогнули, побежали и лишились едва ли не всей восточной Галиции. В описываемый момент, летом 1915-го генерал Данкель уже командовал войсками на недавно открывшемся юго-западном фронте против Италии. См. также о возможной связи его с литературным Финком фон Финкенштейном, комм., ч. 4, гл. 1, с. 268.

А сама фамилия используется в романе второй раз. См. поручик Данкель: ч. 2, гл. 2, с. 345.

Эрцгерцога Фридриха и начальника генерального штаба Конрада фон Гетцендорфа

В оригинале у Гашека и то и другое имя даны в чешском варианте: arcivévody Bedřicha а šéfa generálního štábu Konráda z Hötzendorfu.

Эрцгерцог Фридрих (Erzherzog Friedrich Maria Albrecht von Österreich, Herzog von Teschen, 1856–1936) – формально c 1914 по 1917-Й главнокомандующий всеми вооруженными силами императора Франца Иосифа (Armeeoberkommandant und damit Befehlshaber der gesamten k.u.k. Streitkräfte). Ha деле же – человек, предоставивший все реальные права и полномочия начальнику генерального штаба Гетцендорфу, кроме самого главного – права бесстыдно и открыто наживаться на войне. Что, впрочем, не мешало писателю и военному журналисту Людвигу Гангоферу (см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 25) льстить эрцгерцогу Фридриху всеми возможными способами. Отьявленный славяноненавистник Фридрих не заслужил любви и у соплеменников, австрийских немцев. Во всяком случае, одним из первых дел новой австрийской республики сразу после возникновения в ноябре 1918-го была экспроприация всего имущества и состояния этого прохиндея голубой крови.

Конрад фон Гетцендорф – см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 336.

Я – бывший капитан Сагнер из одиннадцатой маршевой роты.

В оригинале: Já jsem váš bývalý hejtman Ságner od 11. Marškumpanie. — Я некогда был вашим капитаном в одиннадцатой маршевой роте. Очень личная интонация.

С. 65

он защищал Линц в войне за австрийское наследство.

Речь идет о довольно продолжительном всеевропейском конфликте (1740–1748), последовавшем за восшествием на престол в соответствии с Прагматической санкцией императрицы Марии-Терезии. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 383.

Австрийский город Линц (Linz) и вся Верхняя Австрия, столицей которой он является, были атакованы и взяты баварцами при поддержке французов в сентябре 1741 года.

Ему снились редуты и укрепления вокруг города.

В оригинале подробнее: Viděl reduty, retranchementy а palisády kolem města. Редуты, окопы и палисады. Здесь и далее палисады (palisády) в старинном смысле – деревянный частокол, часто со рвом в придачу.

Мимо палисадов города Линца проезжают французские драгуны Наполеона I.

А это уже совершенно фантастическая деталь. Наполеон Бонапарт, будущий французский император Наполеон I (1769–1821), еще даже на свет не появился.

— Санитары! Санитары! — и падает с коня…

В оригинале по-немецки: «Sanität! Sanität!» – Неотложка! Неотложка!

К батальону был прикомандирован «врач военного времени», вечный студент-медик и корпорант Вельфер.

В оригинале корпорант buršák. В первой части романа это слово ПГБ не переводил, давал как есть – бурш. См.: ч. 1, гл. 7, с. 83.

С. 66

по завещанию покойного дяди студенту-медику Фридриху Вельферу выплачивалась ежегодная стипендия до получения им диплома врача. Эта стипендия была приблизительно раза в четыре больше жалованья ассистента в больнице. И кандидат медицинских наук Фридрих Вельфер добросовестно стремился по возможности отсрочить получение звания доктора медицины.

Одновременное пребывание Фридриха Вельфера в роли студента-медика и кандидата медицинских наук объясняется ошибкой при переводе. В оригинале «студент-медик» – stud. mediciny, а то, что стало «кандидатом», в оригинале аббревиатура – MUC. Это тот же студент-медик, но на латыни – Medicinae Universe Candidatus. Официальное, и в наши дни используемое, название студентов медицинских факультетов. А вот готовый врач после шести лет обучения и экзаменов – это у чехов – MUDr (Medicinae Universae Doctor). Буквально – дипломированный врач. Ну и далее по тексту, стремился Вельфер отстрочить не получение звания доктора медицины, а просто диплома врача. В оригинале: lékařský diplom. Этот самый признак врачебной мудрости, приставку перед фамилией MUDr.

печатался в «Simplicissimus»

Известный мюнхенский сатирический, антиклерикальный и антиобывательский журнал. Издавался с перерывами с 1896 по 1967-й. Видал всякие виды. Во время Первой войны вдруг стал патриотическим, а при нацистах и к ним пытался приспособиться. Однако о литературных достоинствах «Симплициссимуса» лучших дней нагляднее всего свидетельствует простое перечисление имен печатавшихся в разное время на его страницах немецких знаменитостей: Томас Манн, Райнер Мария Рильке, Герман Гессе и мн. др. Неплохая компания для врача-недоучки со склонностью к рифмоплетству. Впрочем, возможно и другое: кто-то из реальных авторов «Симплициссимуса», с именем или без, мог послужить прототипом Фридриха Вельфера, проныры-студента, призванного на войну.

Но в любом случае бесспорно то, что книга, в честь которой журнал был назван его создателями, старинный плутовской роман Ганса Якоба Кристофа Гриммельсгаузена «Симплициссимус» («Der abenteuerliche Simplicissimus Теutsch», 1668) о приключениях одного весельчака во времена Тридцатилетней войны во многом напоминает гашековского «Швейка». Впрочем, нет никаких свидетельств того, что Гашек читал или хорошо знал эту старинную книгу; скорее всего, «Симплициссимус» и «Швейк» естественным образом перекликаются, поскольку оба автора, и Гашек, и Гриммельсгаузен, всегда и неизменно следовали правде жизни.

Три дня спустя полковник торжественно объявил, что Фридрих Вельфер получил диплом доктора медицинских наук, который давно заслужил, и что старший штабной врач назначает его в госпиталь пополнения.

И здесь все напутано. В оригинале: Za tři dny oznámil mu plukovník, že dostal diplom doktora všeho lékařství, že už byl dávno zralý pro doktorát.

Diplom doktora všeho lékařství – это и есть диплом врача, звание MUDr (правильно по-чешски: Doktor všeobecného lékařství), в терминах университетских званий и отличий – это malý doktorát. В той же квалификационной категории пребывают стоматологи (MDDr. — medicinae dentalis doctor) и ветеринары (MVDr. — medicinae veterinarinae doctor). А вот уже следующая ступень профессорской лестницы, то, что у нас в стране доктор медицинских наук, у чехов – velký doktorát, и смысл латинского деривата doktorát как в первом, так и во втором случае не медицинский, а педагогический – учитель, наставник. В общем:

После того как было установлено, что по отношению к солдатам он вел себя чрезвычайно снисходительно и задерживал их в больнице по возможности дольше

Очевидный намек на доброго доктора Петерку (MUDr Hanuš Peterka), который был более чем снисходителен к самому Гашеку во время его пребывания в Ческих Будейовицах. См. комм., ч. 1, гл. 8, с. 87 и ч. 2, гл. 2, с. 327.

С. 68

«Валяться и подохнуть в больнице или валяться и подохнуть в окопах – все равно подохнуть»

В оригинале в словах доктора больше гуманизма:

Последнее слово švarmlinii – немецкий дериват от Schwarm.

в связи с этим поручик Лукаш вспомнил, как на третьем году обучения в кадетской школе он с товарищами «из штатских» был в Словакии.

Один из признаков приязни и симпатии Гашека к этому своему герою. Автор дарит Лукашу свою собственную юношескую любовь к путешествиям в Словакию. См., например, комм., ч. 1, гл. 8, с. 94.

Раз они пришли к евангелическому пастору-словаку. Тот угостил их жареной свининой с гарниром из тыквы. Потом налил им вина и сказал:

на что Лукаш страшно обиделся.

В оригинале:

По всей видимости, романный Лукаш выходец из родной Гашеку Южной Чехии, просто не знал, что слова пастора – часть невинной словацкой застольной поговорки:

Вроде наших присказок «Хочешь быть поздровей, под селедочку налей». Воспринял слово «свинья» (хряк) вне контекста и обиделся.

/Разговор капитана Сагнера с поручиком Лукашем ведется на чешском языке. (Прим, автора.)/.

Здесь чудесная догадка Гашека, либо тайна известная ему от реального денщика Рудольфа Лукаса Франтишека Страшлипки. Подлинный командир гашековского батальона Винценц Сагнер, всеми силами перед начальством и подчиненными изображавший из себя немца, на самом деле был чехом. Вот как это открылось сослуживцу Гашека, будущему генералу армии первой республики, а в Первую мировую – солдату того же батальона, но другой роты (12-й), Ярославу Кейле (Jaroslav Kejla), оставившему для потомства рукописные заметки и воспоминания о бое под Хорупанью 24 августа 1915-го, о том самом, в котором были взяты в плен русскими будущий автор «Швейка» и сам тогда вольноопределяющийся Ярослав Кейла. (Кейла один из тех, кто всегда и везде очехивает немецкую фамилию, превращая уже в реальной жизни, как и Гашек в романе, Лукаса в Лукаша. Точно так же, кстати, поступали Моравек и Анчик.)

Чудесная иллюстрация к той атмосфере двоемыслия, в которой до войны существовали австрийские офицеры с чешской кровью. Сравни комм. ч. 1, гл. 14, с. 198. Остается только добавить, что интуиция Ярослава Кейлу не подвела: мать Ченека Сагнера в самом деле была чешкой, а сам капитан доказал свою верность славянской идее, когда в осень 1918- го, командуя 1-й ротой уже чехословацкого пехотного полка (бывшего 91-го), быстро и эффективно подавил вооруженный бунт судетских немцев-сепаратистов в городке Каплице (Kaplice), что у границы с Австрией. Ну и последнее, в некотором смысле самое важное: рукопись инженера и генерала Кейлы (Kejla Jaroslav. Jak to bylo v bitvě u Chorupan, kde se dal Jaroslav Hašek zajmout), хранящаяся ныне в пражском Национальном литературном архиве (PNP – Památník Národního Písemnictví), стала доступна гашковедам в результате беспримерной преданности Швейку и его делу, в который уже раз продемонстрированной великолепным Йомаром Хонси.

Это напоминает мне, господин капитан, стихи Шиллера: «Wer sagt von…» /Кто говорит о… (нем.)/

Любопытно, что ни один комментатор текста романа не посчитал нужным проверять ни точность цитируемой строчки, ни правильность атрибутирования ее именно Шиллеру, а не Иисусу Христу, например: Wer sagt von sich: «Ich bin der gute Hirte»?

С. 69

— Он nокупал всегда линцские пирожные!

В оригинале: linecké řezy. На самом деле не пирожные, а фигурные печенья, выпекаемые из особого песочного орехового теста, «линцского» (по названию австрийского города Линц). Помимо печенья «линцскими» бывают и торт, и рулеты, и, в самом деле, пирожные. Последние (linecké dorty) также упоминаются в романе, см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 188. Обязательной особенностью всего набора является кисло-сладкая ягодная начинка. Печенье, например, в виде многоугольной звездочки может украшать фруктово-ягодная вставка в виде слоеной мармеладки.

С. 70

Таким образом, доблестный кадет Биглер был отправлен в военный изолятор в Уй-Буда.

Уй-Буда (Újbuda), буквально Новая Буда – район Будапешта на западном берегу Дуная, в 1914-м один из самых молодых и бурно развивающихся. См. упоминание в романе и Нового Пешта, комм., ч. 3, гл. 2, с. 92.

Штабной врач приказал поставить термометр в задний проход.

— Последняя стадия холеры, — решил он. — Начало конца. Крайняя слабость, больной перестает реагировать на окружающее, сознание его затемнено. Умирающий улыбается в предсмертной агонии.

См. первое упоминание такой сюжетной возможности принять медвежью или иного сходного психологического свойства болезнь за холеру. Комм., ч. 2, гл. 3, с. 392.

Завтра мы отправляем вас в Тарнов, в запасный госпиталь.

Тарнов (Tarnów) – в 1915 году город на польских землях Австро-Венгрии. Восемьдесят километров на восток от Кракова, в ту пору также австрийского города.

ГЛАВА 2. В БУДАПЕШТЕ

С. 75

«Быстро сварить обед и наступать на Сокаль». К этому было прибавлено: «Обоз зачислить в восточную группу. Разведочная служба отменяется. Тринадцатому маршевому батальону построить мост через реку Буг».

См. комм, об использовании Гашеком реальных приказов по 17-й бригаде для создания эффекта абсурдности за счет смещения во времени: ч. 3, гл. 1, с. 52.

— Ну и наворотил ваш бригадный генерал, — сказал, заливаясь смехом, маленький офицер.

В реальной жизни 17-й бригадой, в состав которой входил в тот момент 91-й полк, командовал полковник Эдуард Эдлер фон Дитрих. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 52.

Вчера здесь проезжал четырнадцатый маршевый батальон Семьдесят пятого полка

75-й пехотный полк йиндржихув-градский, то есть чешский. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 385.

выдать всей команде по шесть крон в качестве особой награды за Перемышль.

Крепость Перемышль (Przemysl) была оставлена австрийцами 22 марта 1915-го и вновь отбита у русских 3 июня. Здесь нелинейная хронология романного движения близка к хронологии движения самого Гашека на восточный фронт 27 июня— 11 июля 1915-го. См. также комм., ч. 1, гл. 14, с. 211.

Согласно приказам по полку, мы едем по маршруту в Гёдёллё.

Гёдёллё (Gödölö) – город и железнодорожная станция в 30 километрах на северо-восток от Будапешта. Здесь находился великолепный парк и дворец – летняя резиденция Габсбургов. Франц Иосиф и его жена Сиси очень любили тут бывать. Собственно, по этой причине при строительстве Северной железнодорожной ветки в семидесятых годах девятнадцатого столетия первоначальный проект был изменен с тем, чтобы ветка непременно прошла через Гёдёллё и сделала таким образом путешествия императорской семьи к месту отдыха еще более приятными.

См. также комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 112.

Команде полагается получить здесь по сто пятьдесят граммов швейцарского сыра.

В оригинале сыр эмментальский: dostat 15 deka ementálského sýra. Йомар Хонси (JH 2010) справедливо замечает, что название никогда не было торговой маркой и сыры этого сорта готовились во многих странах, в том числе и в Австро-Венгрии. См. также комм, здесь же: ч. 3, гл. 2, с. 97.

Мне неизвестен такой приказ для полков из Чехии.

Очевидно, что и солдаты 75-го полка остались без молочного продукта высокой жирности и питательности. См. комм, выше к этой же странице.

С. 76

Так выразился один мой товарищ, Шпатина из Згоржа

Згорж (Zhoř) – см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 157.

Раз это произошло в Здеразе, раз в Бероуне, раз в Таборе, раз в Младой Болеславе, раз в Пршибраме.

В оригинале: Jednou nа Zderaze, jednou v Berouně, jednou v Táboře, jednou v Mladé Boleslavi, jednou v Příbrami. Перед Здеразе предлог «на», а не «в», что и понятно: это не город ближнего к Праге круга, как все прочие в списке, а улица в центре самой Праги. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 190.

Бероун (Beroun) – промышленный город в 30 километрах на юго-запад от Праги. Стоит на впадении рек Бероунка (Berounka) и Литавка (Litavka). Через город проходит трасса Прага – Пльзень и дальше на Баварию.

Табор – см. комм., ч. 2, гл. 1, с. 261.

Млада Болеслав (Mladá Boleslav) – город в 50 километрах на северо-восток от Праги. Здесь расположены знаменитые автомобильные заводы «Шкода». Призывной округ еще одного преимущественно чешского пехотного полка – 36-го.

Пршибрам (Příbram) – третий по величине после Кладно и Млада Болеслава город в центральной Богемии. Некогда центр угольной промьппленносги. Примерно в 60 километрах на юго-запад от Праги. Бероун и Пршибрам соединяет река Литавка.

С. 77

когда его посылали за ливерными колбасками

Ливерные колбаски – в оригинале: jitrnice (za jitrnicema). См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 464.

а дыры залеплял английским пластырем.

Английский пластырь в оригинале: englišflastrem (от немецкого Englisch Heftpiaster). Это предок современного лейкопластыря, существовавший задолго до изобретения band aid в 1920 году. Упоминается, например, в романе Бальзака (Du taffetas anglais pour les coupures – Balzac, «Ferragus», 1833). Представлял из себя полоски шелка с нанесенным на них рыбным клеем. Перед употреблением должен был смачиваться.

оттуда принесут поручику дебреценских сосисок.

Дебреценские сосиски (debrecínské párky) – острые варено-копченые колбаски с черным и сладким перцем.

Представление Швейка о столице венгерского королевства, естественно, ограничивалось представлением об особом сорте копченостей.

Не слишком изящный перевод не слишком изящного собственного авторского оборота насчет того, что образ столицы Венгрии не отделялся у Швейка от образа копченых колбасок, смешон потому, что дебреценские мягкие варено-копченые колбаски, хотя и названы по имени венгерского города, тем не менее являются традиционным продуктом собственной чешской кулинарии. Иными словами, в сходной ситуации были граждане СССР, все представления которых о Голландии, например, ограничивались вкусом советского голландского сыра.

С. 78

и по открытке, изданной комитетом по охране воинских могил в Австрии (Вена, XIX/4, ул. Канизиус).

Немецкое название – Komitee für die Kriegsgräber-fürsorge in Österreich. Комитет по содержанию воинских могил в Австрии. Как указывает Йомар Хонси, находился в Вене по адресу: ул. Канизис, 10 (Canisiusgasse). Йомар также уверен, что Гашек использовал послевоенные издания Комитета, когда писал эту главу романа.

Седлецкое солдатское кладбище в Западной Галиции с памятником несчастным ополченцам. Этот монумент был создан скульптором, отвертевшимся от фронта, вольноопределяющимся старшим писарем Шольцем.

С самого начала следует указать на ошибку в переводе. В оригинале: jednoročním dobrovolníkem šikovatelem Scholcem, буквально – вольноопределяющимся фельдфебелем Шольцем. Обычно ПГБ делает «старшим писарем» фельдфебеля, заведующего канцелярией (Rechnungsfeldwebel, účetní šikovatel, см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 483), что тоже неправильно, но имеет хотя бы какое-то объяснение, здесь же переводчик просто, видимо, не знал, что делать с абсурдным сочетанием «фельдфебель-вольноопределяющийся».

На самом деле, как пишет Ярда Шерак (JŠ 2010), скульптор Генрих Шольц (Heinrich Karl Scholz, 1880–1937) во время войны числился в ополчении (Landsturm, domobrana, см. комм., ч. 2, гл.1, с. 270) ополченцем – специалистом технической службы (domobranecký akcesista pro technické služby). Это невиданное звание и обыгрывает Гашек уже своим невероятным сочетанием.

Также нужно отметить, что, как обычно, «ополченцы» в переводе – это «самоооборонцы» оригинала: nešťastných landveráků. Вновь см. комм., ч. 2, гл.1, с. 270.

Однако главное здесь другое. Само упоминание седлецкого (правильно седлиского) военного мемориала в начале лета 1915-го – это один из ярких примеров нарушения хронологии в романе. Только, в отличие от откатов назад (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 224 и ч. 3, гл. 2, с. 79), в данном фрагменте имеет место менее типичный для романа бросок времени вперед.

Седлиска (Siedliska) – небольшой населенный пункт южнее Тарнува (примерно 20 км по прямой); в тот момент (начало лета 1915), когда поезд со Швейком и его однополчанами прибыл в Будапешт, был только-только отбит австрийцами у русских, и, конечно, никаких памятников павшим воинам там еще не имелось. Решение о создании крупного военного мемориала под Седлиска было принято чуть позднее, строительство началось и вовсе осенью 1915 года, чтобы уже не прекращаться всю войну, бесперебойно поставлявшую все новые и новые тела. Начальником над могильником и его строителем был обер-лейтенант Зигфрид Халлер (Siegfried Haller), а скульптором – уже упоминавшийся Генрих Шольц. К концу войны парочка наработала в Седлиска целую систему из 378 красиво оформленных кладбищ с общим количеством индивидуальных могил, превысившим 60 тысяч.

С. 79

Он только что вернулся из комендатуры вокзала и держал в руках строго секретную телеграмму из штаба бригады, очень длинную, с инструкциями и указаниями, как действовать в новой ситуации, в которой очутилась Австрия 23 мая 1915 года.

Штаб телеграфировал, что Италия объявила войну Австро-Венгрии.

См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 221. Здесь в очередной раз происходит внезапный откат в прошлое в хронологической последовательности романного действия. Предположить то, что сообщение о вступлении Италии в войну было официально доведено до войск несколько недель спустя после собственного вступления (см. комм, о взятии Перемышля 3 июня: ч. 3, гл. 2, с. 75 и Львова 22-го: ч. 3, гл. 2, с. 100), можно, но никак нельзя при этом допустить, что для людей, читающих газеты, это могло оказаться новостью, достойной обсуждения. Да и Швейк вот-вот подтвердит, что временного разрыва и не было (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 114).

На деле, схема нового нарушения хронологии совершенно идентична схеме с единичным сбоем, который наблюдается в ч. 1, гл. 14, где все упоминаемые Лукашем в разговоре с паном Вендлером события и происшествия относятся к марту-апрелю 1915-го, но когда возникает необходимость в заключение эпизода поставить дату под письмом, действие неожиданно откатывается в декабрь 1914-го. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 224. Точно такая же картина возникнет и теперь, все события прекрасно укладываются в рамки хронологии собственного движения Гашека на фронт – вторая половина июня 1915, за исключением вступления Италии в войну полутора месяцами ранее. Окончательно закрепляет сходство хронологического сбоя в главе 2, части 3, с точно таким же сбоем главы 14, части 1: один и тот же художественный прием – необходимость подтверждения даты, на этот раз в расписке патруля. Только теперь не Лукаш Швейка, а с полной зеркальной симметрией мести Швейк заставляет Лукаша откатиться в май 1915-го. См. комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 114.

пророческие слова идиота Биглера, который как-то за ужином оттолкнул тарелку с макаронами и заявил: «Этого-то я вдоволь наемся у врат Вероны»

Чудесный итальянский город в регионе Венето, который выбрал местом действия своей драмы «Ромео и Джульетта» Уильям Шекспир. Шестьдесят восемь лет, с 1798 по 1866-й, с небольшим перерывом на наполеоновский передел Европы, был частью входивших в состав Австро-Венгрии то Венеции, то Ломбардо-Венецианского королевства. Некогда прославившее австрийское оружье и маршала Радецкого (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86) местечко Кустоцца (см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 9) находится в 20 километрах на запад от центра современной Вероны, а Санта-Лючия (см. комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 81) и вовсе пригород. Можно считать – те самые ворота, о которых говорил Биглер.

Сагнер необычайно торжественно прочитал солдатам переданный ему по телеграфу приказ:

В оригинале: příkaz po brigádě. Это словосочетание «приказ по» (příkazech po brigádě), согласно Миколашу Затовканюку (MZ 1981), пример синтаксического русизма в тексте романа «(rus. přikaž po brigádě = brigádní rozkaz)». См. комм. к обороту «до войны» (ч. 1, гл. 14, с. 228) и «приказ по армии» (ч. 3, гл. 3, с. 136). А также комм, о лексических русизмах (ч. 3, гл. 3, с. 177).

опять увидят победителя при Санта-Лючии, Виченце, Новаре, Кустоцце.

Санта-Лючия – см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 56.

Виченца (Vicenza) – итальянский город на полпути между Верной и Венецией. Свидетель еще одной победы (1848 год) маршала Радецкого (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86) над восставшими итальянцами.

Новара (Novara) – возле этого пьемонтского города, в 50 километрах от Милана, сардинский король Альберт примерно через год после Кустоццы, 23 марта 1849-го, попытался взять реванш и вновь был сокрушен Радецким, после чего отрекся в пользу сына Виктора Эммануэля, на чем и закончилась так называемая Первая итальянская война за независимость. См. дополнительно комм., ч. 3, гл. 1, с. 9.

Кустоцца – см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 9.

С. 80

— Подобный же случай произошел в Праге на Таборской улице, — начал Швейк.

Таборская улица – см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 373. Йомар Хонси (JH 2010) замечает, что и сам Гашек недолго жил на этой улице в 1903-м.

Я только жду, когда вернутся жильцы с дач.

В оригинале очень конкретно: partaj (přijedou partaje z letních bytů) – квартиросъемщики.

a вотицкий мясник возьми и перехвати ее у меня под самым носом.

Вотицы – место вечного невезения у Балоуна. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 13.

С. 81

бывало, дедушка Хованец из Мотоле

Мотоль – район Праги, см.: ч. 1, гл. 9, с. 106.

чтобы не сесть в лужу,

В оригинале замечательный немецкий дериват: nějakou šlamastikou. От Schlamassel – несчастье, неприятность, невезение. Прямой родственник шлемазлов из русско-еврейских побасенок.

Но он, подлец, когда лез, то заметил, что каменщики ремонтируют большой фонарь над лестничной клеткой. Так он вырвался у них из рук, заколол швейцариху и спустился по лесам в этот фонарь, а оттуда уже и не выбрался.

Ошибка при переводе, искажающая смысл. То, что оказалось в переводе «большим фонарем под лестницей» в оригинале: světlík. Но это вовсе не фонарь, а осветительная или вентиляционная шахта между домами или в самом доме. Правильно:

когда лез, то заметил, что каменщики ремонтируют вентиляционную шахту. Так он вырвался у них из рук, заколол швейцариху и спустился по лестнице в эту шахту, а оттуда уже и не выбрался.

По всей видимости, здесь та же досадная переоценка переводчиком собственной языковой интуиции, что и в случае овчаров-фрицев. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 392.

— Я боюсь только, — высказал свои опасения Балоун, задрожав всем телом, — что из-за этой самой Италии нам пайки сократят.

Старший писарь Ванек задумался и серьезно ответил:

— Все может быть, ибо теперь, несомненно, наша победа несколько отдалится.

— Эх, нам бы нового Радецкого, — сказал Швейк. — Вот кто был знаком с тамошним краем!

Солдатская интуиция никогда не обманывает предчувствием новых бед. Уже в ноябре 1915 года эти же самые солдаты, что сейчас направляются в Галицию, будут переброшены на итальянский театр военных действий. Во всяком случае те из них, что переживут австрийские наступления-отступления лета и осени 1915-го. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 17.

В одной книжке описывается, как он удрал из Санта-Лючии и итальянцы удирали тоже. Радецкий только на другой день открыл, что, собственно, победил он потому, что итальянцев в полевой бинокль не видать было. Тогда он вернулся и занял оставленную Санта-Лючию. После этого ему присвоили звание фельдмаршала.

Весьма вольная интерпретация того, что происходило 5 мая 1848 года в окрестностях Вероны. На самом деле более малочисленные части Радецкого долго сдерживали у СантаЛючии, маневрируя и отступая, превосходящие силы атакующего противника, покуда не дождались подкрепления из Вероны и не отбились окончательно.

Звание фельдмаршала Ян Йозеф Вацлав Радецкий получил за 12 лет до битвы при Санта-Лючии – в 1836 году, как подарок от императора к семидесятилетию. Был он в ту пору командующим австрийскими войсками на Аппеннинском полуострове.

В Кралупах в аптекарской лавке он готовил лимонные сиропы

Настоящие место жительства и род занятий подлинного Яна Ванека – см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 426.

С. 82

Когда я несколько лет назад жил на Виноградах

Точно так и в оригинале: Když jsem bydlel před lety na Vinohradech. Эти слова – еще один веский аргумент в пользу того, что герой гашековского романа, бравый солдат Швейк, проживал не в Виноградах, а по соседству, в пражском районе Нове Место, где-нибудь вблизи пивной «У чаши». См. также комм., ч. 1, гл. 8, с. 82.

ходил в пивную на Крамериевой улице

Крамериева (Krameriova) улица, так с 1878 по 1926 в честь Вацлава Крамериуса (Václav Matěj Kramerius, 1753–1808), богемского Ивана Федорова, основателя чешскоязычного газетного и издательского дела, называлась улица, ставшая с середины двадцатых Американской (Americká).

С. 83

схватил арапник

В оригинале: popad bejkovec. См. комм., ч. 1, гл. 13, с. 178.

и в одних подштанниках погнался за ним вниз по Челаковской улице.

Улица Челаковская (Čelakovského), так с 1879 по 1926-й называлась современная улица Яна Масарика (Jana Masaryka). Была она и Польской (Polská, 1926–1940), и Познанской (Poznaňská, 1940–1945), вновь Польской, затем в первый раз Яна Масарика (1946–1952) и, наконец, Макаренко (1952–1999). А вот когда была Челаковской, в 1901 году жил на этой улице в доме номер 281 у матери будущий автор «Швейка» Ярослав Гашек.

На Гавличковой улице пан Малек вскочил в трамвай.

Гавличкова улица (в оригинале проспект: Havlíčkova třída) – современная Белградская. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 372.

Очень трудно сказать, не зная начальной точки вообще, да и конечной на очень длинной Белградской, какова была дистанция этого утреннего марафона. Но район, ограниченный перечисленными улицами, не такой уж обширный, скорее всего километр, может быть полтора. Сравни с олимпийским забегом Либень – Жижков сходным образом озверевшего винокура Порубека, комм., ч. 2, гл. 3, с. 409.

Забавно, хотя этого, наверное, и не было в замыслах Гашека, но в одном абзаце встретились три человека-парохода чешской литературы: легендарный издатель Вацлав Крамериус и два поэта – Карел Гавличек Боровский (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 227) и Франтишек Челаковский (František Čelakovsky), стертые с карты будня следующими поколениями, между пером и штыком уже не видевшими никакого равенства.

его кинули в корзину и повезли в полицию.

Корзина (košatinka). См. комм, о полицейской тачке: ч. 1, гл. 1, с. 27.

С. 85

В младших классах учеников устрашал император Максимилиан, который влез на скалу и не мог спуститься вниз.

Максимилиан I (Maximilian I. von Habsburg, 1459–1519), второй человек в династии после своего отца Фридриха III, носившего завидную корону Императора Священной римской империи. Во время, свободное от семейных обязанностей и дел, необыкновенно расширивших владения Габсбургов, очень любил охотиться на серн и коз. Что же касается упоминаемого эпизода, то процитирую одного из лучших современных знатоков империи и истории Габсбургов Ярослава Шимова (ЯШ 2011е):

Кстати, считается, что именно император Максимилиан, большой поклонник кузнечного и гравировального дела, превратил простое и грубое ремесло изготовления рыцарских доспехов в искусство. Существует портрет работы Рубенса, запечатлевший императора во всей роскоши и блеске нательных золота и жести.

Иосиф II Пахарь и Фердинанд Добрый

Иосиф II (Joseph II, Benedikt August Johann Anton Michael Adam, 1741–1790) – старший сын императрицы Марии Терезии (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 383). Монарх в истории Австрии калибра нашей Екатерины Великой и прусского императора Фридриха II, и точно такого же склада, адепт просвященного абсолютизма и поклонник Вольтера. Отменил в Австрии цензуру и упразднил крепостное право. Издал за свою жизнь более шести тысяч разнообразных указов и распоряжений, т. е. выдавал, как подсчитал Ярда Шерак (JŠ 2010), по паре в каждый день своего царствования, но пахарем был прозван не за это.

Еще не будучи императором, в странном чине сорегента при матери императрице, двадцативосьмилетний Иосиф 19 августа 1769 года, спеша в военный лагерь, был вынужден из-за поломки колеса кареты остановиться в поле у деревни Ольшаны (Olšany) поблизости от моравского города Славиковице (Slavíkovice). Скучая в ожидании конца ремонтных работ, увидел на поле пахаря, подошел к нему и поинтересовался, не разрешит ли простолюдин и ему, будущему владыке половины Европы, провести для разнообразия борозду. Мужик разрешил. Мария-Терезия, когда слух об этом геройстве сына дошел до нее, была так тронута и восхищена, что велела на месте слияния деревни с городом воздвигнуть памятный знак.

Фердинанд Добрый – Ferdinand I (Karl Leopold Joseph Franz Marcellin, по прозвищу der Gütige, или на чешский лад Dobrotivý, 1793–1875), предшественник Франца Иосифа на венском троне. Последний из Габсбургов, короновавшийся чешским королем (Фердинад V). Жестоко страдал от эпилепсии (до десятка припадков в иной день) и считался дурачком, что не помешало ему оставить потомкам разумные и вполне связные дневниковые записи. Во время революции 1848 года отрекся в пользу племянника. Долгий остаток своих дней провел в любимой им Праге, в градчанском замке, ловя в кулак мух и запрягая их в бумажные колесницы.

Говорят, когда бунтари в 1848-м явились ко дворцу, император поинтересовался у фактически правившего за него Меттерниха, что это такое происходит там за окнами. Министр ответил: революция, мой государь. На что монарх трогательно изумился: а разве я, того… давал разрешение? И в самом деле, милый человек. Простой и искренний, как Швейк.

что замечательнейшим деянием этого монарха было сооружение моста императора Франца-Иосифа I в Праге

См. комм, о Старике Прогулкине – Старом Прохазке: ч. 2, гл. 2, с. 298.

крупнейших идиотов и ослов.

В оригинале: mezek (největších pitomců а mezků) – и это не осел, а помесь ослицы с жеребцом, лошак. Любопытно, что еще совсем недавно ПГБ не видел никакой нужды в замене ублюдка на чистое животное.

См.: ч. 3, гл. 1, c. 40.

С. 86

После своей победоносной войны с Турцией из-за Триполи Италия сильно возгордилась.

Речь об Итало-турецкой войне 1911–1912 годов. Помимо прочего вошла в историю как первая война, в которой применялось радио для связи, а дирижабли и аэропланы – для разведки и нанесения бомбовых ударов.

Наше правительство недооценивает ирредентистское движение на юге.

Под ирредентизмом (от Italia irredenta – Италия без изъятий) понимают никак организационно не оформленное, но весьма сильное в итальянском обществе стремление, явно наметившееся после успешной борьбы за объединение итальянских земель на самом Аппенинском полуострове (1866), к объединению всех этнических итальянцев, прежде всего в южном австрийском Тироле, но также во Франции, Швейцарии и Долмации в одно общее национальное государство. Немного позднее нашло свое полное выражение в идее Великой Италии Бенито Муссолини.

Я отлично помню, как года два назад я – это было, следовательно, в Балканскую войну, во время аферы нашего консула Прохазки

См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 333.

о них упоминается в сегодняшнем приказе по бригаде

Приказ по бригаде – см. комм, о синтаксических русизмах выше: ч. 3, гл. 2, с. 79.

С. 87

Матушич принес со станции вечерний выпуск «Пестер Ллойд»

Венгерская немецкоязычная газета. См. комм., ч. 2, гл. 4, с. 419.

просматривая газету, воскликнул: «Послушайте, та самая Вейнер, на гастролях которой мы были в Бруке, вчера выступала здесь на сцене Малого театра!».

Как пишет Йомар Хонси (JH 2010), речь, по всей видимости, идет о совершенно реальном человеке, популярной кабаретной певице Ганси Вайнер (Hansy Weiner). Реален и театр-варьете (в оригинале Malé divadlo), его венгерское название «Kis Szinkör», существовал он с небольшим перерывом почти двадцать лет (1904–1905, 1908–1923) и располагался в Городской роще (Városliget). Это, кстати, не так уж и далеко от станции Ракошрендезе (Rákosrendezó), предполагаемого места долгой стоянки эшелона в романе (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 92). Чуть больше километра.

Любопытные подробности, в известной мере характеризующие художественные приемы Гашека, сообщает прекрасный венгероязычный блогер stabvenom:

— Если нас действительно перебросят на юг, в Италию… Мне тоже не улыбается носиться по горам и ледникам с приказами. А что до жратвы, то там, на юге, одна полента и растительное масло, — печально сказал Матушич.

— А почему бы и не сунуть нас в эти горы? — разволновался Батцер.

Чутье не обмануло солдат: и полугода не прошло, в ноябре 1915-го три батальона 91-го пехотного полка перебрасываются в Италию; последний комплектный всю войну, напомню, оставался в Боснии. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 17.

Полента – очень плотная кукурузная каша, которую у нас в стране, бывшей когда-то союзом нерушимым республик, традиционно зовут на молдавский манер мамалыгой.

Во время такой баталии все может случиться.

Здесь при переводе утрачивается намеренный у автора итальянизм patálie (v takové patálii), от итальянского battaglia. По-чешски то же самое – bitva.

В общем, при такой макароналии все может случиться.

— Знаешь, у нас в Кашперских горах

Должно быть: у нас в Кашперской Горе. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 334.

С. 90

На крышке каждой коробочки был нарисован венгерский гонвед, пожимающий руку австрийскому ополченцу.

Здесь впервые в оригинале ополченец – это ополченец, landšturmák (tiskne ruku rakouskému landšturmákovi). См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 270.

В каждой коробочке содержалось восемьдесят таблеток, так что на трех человек приходилось приблизительно по пяти таблеток.

На одного получается 5/3 = 1.6 в периоде. С учетом ранее указанного общего количества – 20 коробочек, выходит, что на эту минуту 20 х 80 / 1.666 = 960 солдат в составе маршевого батальона капитана Сагнера. Кстати, у Гашека так и сказано: на три солдата (nа tři muže), поскольку личный состав – это mužstvo.

листовок с двумя молитвами, сочиненными будапештским архиепископом Гезой из Сатмар-Будафала

По всем признакам это выдуманная Гашеком персона, и не только потому, что человека с именем Геза (Géza) нет в историческом списке венгерских архида и просто епископов. Для начала, Будапешт просто никогда не был местом пребывания архиепископа в венгерских землях. А во-вторых, города или местечка с названием Szatmár-Budafalu также в Венгрии не было. Был отдельно на востоке город Сатмар-Немети (Szatmár-Németi), ныне румынский Сату-Маре (Sátu Mare), и местечко Будафал (Budafalus), что на самом юго-западе современной Венгрии. Расстояние по прямой почти 600 километров.

Возможно, эти всего лишь венгерские топонимы, запавшие в голову автора «Швейка» еще со времен бродяжничества и позднее в этой голове слившиеся в пару. Будафалу упоминается в рукописи рассказа «Археологические труды Бабама» («Babámový archeologické snahy», предп. 1920–1922), а Szatmár (Szatmár Sigetu) в рассказике «Венгерская рабочая партия» («Maďarská strana práce» – «Karikatury», 1911).

а над ними – сияющая корона святого Стефана.

Корона венгерского короля, см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 421.

Молитвы были пронизаны такой страстью, что им не хватало только крепкого венгерского ругательства «Baszom а Kristusmarját».

Буквально, «…твою бога душу мать». Весьма ходовое ругательство, во всяком случае в устах гашековских венгров. Смотри сентенции возмущенного господина Каконь, комм., ч. 2, гл. 3, с. 414.

С. 91

которых она называла не иначе как «unsere braven Feldgrauen» /Наши бравые серые шинели (нем.)/

И в самом деле, чудовищно претенциозное выражение и прекрасный перевод. Вместе с тем, нужно отметить, что использованное дамочкой определение еще смешнее и нелепее, чем кажется на первый взгляд. По одной простой причине: Feldgrau – серый – полевой цвет формы германской, а вовсе не австрийской пехоты. Введенная в 1908-м взамен темно-синей (Dunkelblau) единообразная австрийская армейская форма имела серо-голубой, так называемый щучий цвет – Hechtgrau. Время германского цвета Feldgrau для австрийцев пришло несколько позже описываемой середины 1915 года, случилось это на фоне все большего и большего подчинения северному союзнику в конце 1915 – начале 1916 года.

С. 92

Боснийцы целых два дня не получали обеда и ходили в Новый Пешт христарадничать.

Новый Пешт (венгерское Újpest) – в описываемое время пригородное местечко. Стало частью Большого Будапешта только в 1950 году. В отличие от Новой Буды, мелькающей в предыдущей главе и названной Гашеком без перевода, повенгерски, Уйбуда (Újbuda, см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 70), Новый Пешт в оригинале имеет чешское название – Nová Pešť.

То, что солдаты из забытых поездов ходили в Новый Пешт, дало возможность Йомару Хонси (JS 2010) предположить, что место действия – ж/д станция Ракошрендезе (Rákosrendezó) на границе Нового Пешта и Ракошпалоты, см. комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 112.

Здесь, кроме злобной матерщины возмущенно жестикулирующих, брошенных на произвол судьбы боснийцев, ничего не было слышно

В оригинале приводится и сама матерщина южных славян: «Jeben ti boga – jeben ti dušu, jeben ti májku». (Také nebylo nic jiného slyšet nežli rozčilený hovor ztracených Bosňáků, živě gestikulujících, kteří vyráželi neustále ze sebe: «Jeben ti boga – jeben ti dušu, jeben ti májku».)

Как и в первой части (см. комм., ч. 1, гл. 2, с. 42), удалена по вполне понятным причинам переводчиком или цензурой.

С. 93

Даже наш старший фельдфебель не умеет так выражаться

Фельдфебель в романе у Швейка один (см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 483), и это совсем еще не старый Ванек. В оригинале сказано – zupák (Ani starej zupák): ни один заскорузлый сверхсрочник, или харчок. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 380 и ч. 2, гл. 4, с. 435.

— Вы меня знаете?

— Знаю, господин лейтенант.

Подпоручик Дуб вытаращил глаза и затопал ногами.

— А я вам говорю, что вы меня еще не знаете!

Любимые слова сослуживца Гашека, подпоручика Михалека. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 29.

Любопытно, что в реальной жизни, по свидетельству боевых товарищей Гашека по 91-му полку (JM 1924), эти слова Михалек говорил не реальному денщику реального Лукаса Франтишеку Страшлипке, а заведующему канцелярией старшему фельдфебелю Яну Ванеку. Именно к нему в подлинной боевой обстановке постоянно придирался Эмануэл Михалек и однажды, замещая командира Лукаса, едва было не повесил за отказ подчиниться. А спас Ванека, по его собственным словам, счастливо вывалившийся в самый драматический момент из-за кустов батальонный ординарец Ярослав Гашек. С запиской Ванеку от Лукаса. Подлинной или тут же в кустах накиданной во спасение друга самим Ярдой – мы уже, наверное, никогда не узнаем.

С. 94

договаривались с двумя проститутками

В оригинале грубее и неформальнее: poběhlice (s dvěma poběhlicemi) – потаскушками.

С. 95

Знаете, что Палацкий сказал: если бы не было Австрии, мы должны были бы ее создать!..

Франтишек Палацкий (František Palacký, 1798–1876) – один из отцов нации, историк, политик, журналист, равно опасавшийся как русских, так и германцев (см. также комм., ч. 2, гл. 2, с. 312). Именно он сформулировал основные идеи сторонников Австрии как федеративной семьи народов, вокруг которых образовался круг политиков, позднее получивших прозвание «старочехов». Мечтал о том, чтобы Франц Иосиф короновался чешским королем (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 32).

Франтишеку Палацкому действительно принадлежат часто повторяемые слова: «Если бы Австрии не существовало, то ее надо было бы выдумать в интересах Европы и ее народов» (Kdyby Rakouska nebylo, museli bychom jej vytvořit v zájmu Evropy i lidstva samotného). Впрочем, индивидуальная национальная гордость равным образом была не чужда этому человеку, так что не реже первого повторяют и другое его вполне провидческое замечание, относящееся непосредственно к чехам, собственному народу Палацкого: «И до Австрии мы были, будем и после нее» (Byli jsme před Rakouskem, budeme i po něm).

C. 97

Прежде, до приезда в Прешов, у нас было все, что только душеньке угодно!

Прешов (Prešov) – город и железнодорожная станция на северо-востоке современной Словакии в предгорьях Карпат. Во времена Швейка административно относился к Транслейтании (см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 352). От станции на северной окраине Будапешта, где застрял поезд с героями, до Прешова без сущих копеек целых триста километров. Для сравнения:

от точки отправления солдат, Кирайхиды, до Будапешта всего лишь двести км.

У меня было припрятано десять тысяч «мемфисок», два круга швейцарского сыра

Сигареты «Мемфис» – вообще говоря, очень дорогой, не солдатский сорт курева. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 215.

Швейцарский (эмментальский) сыр – см. комм, выше: ч. 3, гл. 2, с. 75. Вес одного круга или, чаще говорят, головки эмментальского сыра может доходить до 130 килограмм. См. выше комм., ч. 3, гл. 2, с. 75. Весомый запасец, если целых два.

Когда мы направились на Бардеев, в окопы, а русские у Мушины перерезали сообщение с Прешововом…

Бардеев (Bardejov) – небольшой, очень красивый, чудом оставшийся средневековым словацкий курортный город, точно на север от Прешова. Примерно 40 километров. У самого начала Дукельского перевала (см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 450 и ч. 3, гл. 1, с. 10). Так уже близок к землям восточного обряда, что до сих пор четверть населения либо православные, либо униаты.

Мушина (Muszyna) – город на юго-востоке в современной Польше, западнее Бардеева. Важный железнодорожный узел в этой гористой, далеко не везде проходимой для колесного транспорта местности. 60 километров от Прешова и 40 от Бардеево.

Единственную свободную дорогу, связывающую нас с тылом, заняли германцы.

Германцы. Формально все верно, однако стоит заметить, что в оригинале интересный и показательный оборот: Němci z říše – немцами кайзера, или, совсем уже попросту, ненашими немцами.

С. 98

Там у меня был знакомый фейерверкер.

Фейерверкер (Feuerwerker) – такой же фельдфебель, как и рассказчик, только в артиллерии. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 355.

я на закупке скота сэкономил тысячу двести крон с небольшим

Это в полтора раза больше, чем вся годовая зарплата молодого счетовода Гашека в страховом банке «Славия». Или половина того, что за год отдавала императорская и королевская родина поручику Лукашу. См. комм., ч. 1, гл. 6, с. 74.

когда узнали, что русские находятся на востоке от нас в Радвани, а на западе – в Подолине.

Радвань – один из немногих неидентифицированных в романе населенных пунктов. Словацкая Радвань (Radvaň) – часть Баньска-Быстрицы (Banská Bystrica) – далеко на запад не только от Бардеева, но и от Подолинца. Хоть что-то близкое по созвучию на востоке от Брадеево – это местечко Ровне (Rovné) рядом со Свидником (Svidník) у самого начала Дукельского перевала. См. также в этой же главе неопределимую станцию Ватиан: ч. 3, гл. 2, с. 104.

Подолинец (Podolínec) – словацкий город у современной границы с Польшей, западнее как Мушина, так и Брадеева. От последнего 70 километров, от первого – 45.

С. 99

Майор взял одного рядового из обоза

«Рядовой» – в оригинале забавный немецкий дериват: maník (sebral maníka od trénu) от Mann. Как, впрочем, и trén (от немецкого Regimentstrain или просто Train) – интендантство. У ПГБ варианты перевода последнего слова нестабильны и варьируются. См. комм, об офицере Вольтате (ч. 2, гл. 2, с. 331) с примером более точного, чем обоз, перевода слова trén как интендантство. А обоз – это и санитары, и подводы амуниции, и так далее.

Русские увидели огонь да дернули по майору и по его котелку восемнадцатисантиметровкой,

В русской армии в 1915 году не было орудий такого калибра. Скорее всего речь идет о 122-миллиметровой полевой гаубице. Были они в русских войсках, производства либо германских заводов «Круппа» (122-mm-Haubitze М1909), либо французского «Шнейдера» (Obusier de 122mm Schneider Mle 1909).

Путь на Хатван занят поездами с ранеными.

Хатван (Hatvan) – город и железнодорожная станция на линии Будапешт – Мишкольц и далее Кошице – Прешов. Расстояние от Будапешта до Хатвана чуть меньше 60 километров. Станция Хатван фигурирует в начале названия следующей главы, см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136, но само действие романа, завершившееся в конце 2-й главы отьездом из Будапешта, начнется в следующей главе уже за Хатваном, с описания происшествий на станции Фюзешабони (Füzesabony).

Ходили слухи, что у Эгера столкнулись санитарный поезд с поездом, везшим артиллерию.

Эгер – город в северо-восточной Венгрии, см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 425. Лежит несколько в стороне от железнодорожной линии Будапешт – Мишкольц, ближайшая большая станция к Эгеру на этой магистральной ветке – Фюзешабони (Füzesabony), в 23 километрах к югу. См.: ч. 3, гл. 3, с. 136, а также комм, к упоминанию станции Ватиан: ч. 3, гл. 2, с. 99.

С. 100

в штабном вагоне капитан Сагнер заявил, что, согласно маршруту, они, собственно, должны бы уже быть на галицийской границе. В Эгере им обязаны выдать для всей команды на три дня хлеба и консервов, но до Эгера еще десять часов езды.

Упоминание Гашеком города Эгера (см. выше), лежащего в стороне от основной дороги на восток, и раздачи в нем продуктов для солдат проезжающих эшелонов, не имеют логического объяснения.

а кроме того, в связи с наступлением за Львовом,

Город Львов, тогда австрийский Лемберг, был отбит австрийцами у русских 22 июня 1915-го. Таким образом, можно вновь отметить, что хронология движения на восточный фронт героев романа очень близка к собственной гашековской, хотя и допускает иной раз художественно-прозаические провалы в прошлое или же будущее, см. комм, о вступлении Италии в войну: ч. 3, гл. 2, с. 79 и о военном мемориале в Седлиска: ч. 3, гл. 2, с. 78.

полковник Шредер за последние три недели положил на свой личный счет в Венский банк шестнадцать тысяч крон.

Австро-венгерский полковник зарабатывал без квартирных от 7500 до 8500 крон в год. См. комм., ч. 1, гл. 6, с. 74. То есть здесь речь о том, что у некоторых ловкачей в военное время неделя шла за год. См. также комм, о вельможном воре эрцгерцоге Фридрихе: ч. 3, гл. 1, с. 63.

В месяц это составит девяносто граммов на человека. В каждой ротной кухне накапливается гороха не менее шестнадцати кило.

Минимальный состав роты по поручику Коларжу получается 16 000 / 90 = 178 человек.

и кончая хомяком в генеральских эполетах

Эполеты здесь (v generálských epuletách), по всей видимости, бессознательный перенос бывшим большевиком-пропагандистом Гашеком русских реалий на австрийские. Дело в том, что эта красивая золотая цацка царских офицеров не являлась принадлежностью повседневной или парадной формы армейского высшего командования Австро-Венгрии. Как замечает блогер D-1945, «эполеты были [только] у парадной флотской формы и служебные и парадные у дворцовых гвардейцев».

С. 101

В вагон вошел господин с красно-золотыми лампасами. Это был один из инспектирующих генералов, разъезжающих по всем железным дорогам.

В оригинале так и есть, красно-золотые лампасы: pán s červenými а zlatými lampasy. Бдительный блогер D-1945 и тут внимателен:

Скорее всего, а может быть еще одно очередное свидетельство того, что генералы редко попадались на жизненном пути Ярослава Гашека. В любом случае, добавим также, что и генеральские петлицы у австрийских генералов были красно-золотыми.

С. 102

играть зорю и спать

Зоря – в оригинале немецкий дериват: štrajch (zatroubit štrajch). Как напоминает Ярда Шерак, от Zapfenstreich. Он же пишет (JŠ 2010) и о собственном чешском армейском названии вечернего отбоя. Дело в том, что у чехов есть полный аналог русского выражения «сливай воду», но с вектором движения в точности обратным. По поводу конца всех дел чехи говорят: «забивай пробку» (rána na сер), поскольку именно этим заканчивался вечер в деревенской пивной. Вместо всегда немного подтекающего дневного крана в пивную или винную бочку забивалась на ночь плотная, надежная затычка. Отсюда армейское название отбоя – бить пробку (čepobití).

Если в вагонах недостаточно места, солдаты спят поочередно.

«Поочередно» в оригинале немецкое слово – partienweise. Спят партиями.

С. 103

— Добже, — сказал генерал по-чешски. Он был поляк, знавший немного по-чешски. — Ты ржевешь, как корова на сено. Молчи, заткни глотку! Не мычи! Ты уже был в отхожем месте?

Польский генерал говорит у Гашека на чешском с чудовищным акцентом и путает слова двух языков. Вот как поправили Ярда Шерак (JŠ 2010):

Отчего ты не пошел с другими солдатами?

Генерал не только очень плохо говорит по-чешски, но в дополнение к этому еще и необыкновенно груб. Во-первых, он тыкает Швейку (jsi nešel), необычность чего читатель русского перевода не чувствует, так как ПГБ не последователен и бессистемен в передаче «вы» и «ты» в речи героев (см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 453). И во-вторых, в оригинале генерал, нисколько не смущаясь, употребляет слово «срать». Чешский глагол общеславянского корня искажается при этом в его устах до неузнаваемости, он изрекает что-то вроде «шрати» – šrať, вместо srát (Proč jsi nešel šrať s ostatními menži?). Замечательно и то, что ответ Швейка будет совершенно симметричным по степени искажения чужеродного слова. См. следующий комм.

— Отчего ты не пошел с другими солдатами?

— Осмелюсь доложить, господин генерал-майор, на маневрах в Писеке господин полковник Вахтль сказал, когда весь полк во время отдыха полез в рожь, что солдат должен думать не только о сортире, солдат должен думать и о сражении.

В оригинале Швейк чудесным образом отвечает генералу в том же точно регистре, только используя немецкий дериват от Scheißerei – šajseraj (že voják nesmí pořád myslet jen na šajseraj). См. также комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 109.

Маневры в Писеке – по всей видимости, императорское королевское ученье войск 1910 года; упоминается в романе несколько раз (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 301 и ч. 3, гл. 4, с. 205).

С. 104

При ревизии станции Субботице на южнобоснийской дороге я констатировал

Субботице, правильно Суботица (Subotica) – город на самом севере современной Сербии у границы с Венгрией. До 1920-го входил в состав Транслейтании (см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 352). Йомар Хонси (JH 2010) отмечает, что Гашек или генерал в романе ошибаются, Южно-Боснийская железная дорога проходит в стороне от Суботицы.

солдатам выдадут на остановке в Ватиане по полбуханки

Ватиан (в оригинале Watian) – еще один к реальности никем не привязанный топоним. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 98. Возможно, элементарная описка или опечатка вместо Хатван (Hatvan). См. следующий комм.

Еще на одну возможность указывает Йомар Хонси (JH 2010). Есть свидетельства о том, что в Липнице, диктуя последние части романа, Гашек использовал старые немецкие военные карты. На этих картах, в частности 1910 года издания, у венгерского города Вац (Vác) очень похожее на Watian название Waitzen. Морфологически хорошее предположение, по географически – не очень. Город Вац лежит севернее Будапешта, на заметном удалении от железнодорожной ветки Будапешт – Мишкольц. С другой стороны, то же самое можно сказать и об Эгере. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 99. В свете чего предположение Йомара имеет безусловное право на существование.

Эшелоны, проезжавшие через станцию Хатван два дня тому назад, не получили хлеба, а вы его завтра получите.

Станция Хатван, см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 99.

Генерал столько внимания уделял отхожим местам, будто от них зависела победа Австро-Венгерской монархии.

Нежная любовь к отхожим местам, олицетворяющим красу и мощь австрийской армии в глазах старших офицеров, — объект гашековских издевательств в довоенном рассказе «В заброшенном отхожем месте» («Na opuštěné latríně» – «Karikatury», 1910). Главный герой – майор в отставке, гуляющий за городом в том месте, где некогда был воинский плац.

См. также комм., ч. 1, гл.11, с.161.

Жердочка, упомянутая в рассказе, – особенность австрийских, да и германских полевых отхожих мест, в которых солдатики сидят так же, как и наши – по-птичьи, но не орлом на корточках, а воробьями на струганной крепкой жердине, свесив в одну сторону ноги со спущенными штанами, а в другую – незагорелую часть тела. Вот на какие образные строчки в окопах 1915-го это привычное зрелище вдохновило поэтическую душу Ярослава Гашека (JM 1924):

Иногда для полного уже комфорта чуть выше крепится еще одна горизонтальная жердина, чтобы на нее откидываться спиной. Впрочем, в будапештском станционном отхожем месте все было по-простому, по-штатски, безо всяких армейских дополнительных приспособлений.

В ресторане генерал опять завел разговор об отхожих местах и о том, как это скверно, когда всюду на путях железной дороги торчат какие-то кактусы.

Продолжение темы экскрементальных кактусов, массово взошедших и заблагоухавших вдоль путей движения войск; см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 172.

Генерал-майор задумался, закурил «операс» и долго-долго смотрел в потолок.

Операс (operas) – популярный в Австро-Венгрии сорт тонких и дорогих сигарок производства Пуэрто-Рико. Полное название «Ricoro Operas Cigar», продавались и носились в изящных металлических коробочках-портсигарах. Бржетислав Гула сообщает (BH 2012), что сотня обходилась в целых шесть крон. Сравнение цен всех марок курева, упоминаемого в романе, см. далее – комм., ч. 4, гл. 2, с. 278.

С. 107

Солдаты премило сидели на корточках над рвами

См. комм, об армейских отхожих местах выше: ч. 3, гл. 2, с. 105.

На левом фланге сидел Швейк, который тоже втиснулся сюда, и с интересом читал обрывок страницы из бог весть какого романа Ружены Есенской:

Следует отметить, что Швейк и при первой встрече с генералом в строю оказывается на левом фланге (Генерал остановился перед одиннадцатой ротой, на левом фланге которой стоял и зевал во весь рот Швейк: ч. 3, гл. 1, с. 103). То есть представляется он Гашеку человеком невысоким. См. также замечание о «кругломордости» Швейка: ч. 3, гл. 2, с. 119.

Что же касается конституции самого Гашека, то, как это ни удивительно, в доступных на сегодняшний день документах, не находится ничего кроме его веса, измеренного зимой 1915, см. комм., ч. 1, гл. 8, с. 87. Можно лишь предположить, с учетом замечания Богумила Влчека (Bohumil Vlček) о брате Гашека Богуславе «был высокого роста, как и его брат» (vysoké postavy, podoben svému bratrovi), что автор был все же повыше своего героя*.

(В 2014 году среди копий архивных документов министерства внутренних дел (хранящихся в фонде Здены Анчика в PNP) обнаружилось наконец несколько справок с разными, но близкими цифрами роста Гашека – 171 см в одной и 174 см в другой.)

Ружена Есенска (Růžena Jesenská, 1863–1940) – весьма плодовитый чешский литератор второго или третьего ряда декадентов. Прославилась тем, что отстаивала право девушек на добрачные половые связи, вызывая сильнейшее раздражение у добропорядочных граждан, это во-первых, а во-вторых, благодаря племяннице Милене Есенской, корреспондентке и возлюбленной Франца Кафки. Чем не угодила персонально Ярославу Гашеку, не понимает ни один исследователь. Рискнем предположить, самим названием своего первого романа, что несчастливо совпало с именем жены писателя Ярмилы – «Jarmila» (román pro mládež, 1984).

…шел лишь человек и только стосковался об э…

…улучшалась или не хотела с таким успехом…

…стать, как бы сами этого хотели…

…ничего не оставалось молодому Кршичке…

Профессор Оломоуцкого университета Йржи Фиала (JF 2004) просмотрел все романы Ружены Есенской, написанные как до войны, так и после, вплоть до кончины Гашека. Немалый труд, потому что таковых целых восемь, и ни в одном профессор не нашел ни героя с именем Кршичка (Křička), ни приведенного Гашеком фрагмента. Так что, скорее всего, это обыкновенная шутка автора «Швейка», и не из самых изящных, поскольку, как замечает Фиала, стиль его мнимого пассажа совершенно не похож на вычурную и экзальтированную манеру Есенской.

С другой стороны, нет никаких сомнений, что в реальной жизни Гашек знал людей с фамилией Кршичка. Помимо общеизвестных современников, братьев, композитора Ярослава (Jaroslav Křička, 1882–1969) и писателя Петра (Petr Křička, 1884–1949), в письме 1908 года к будущей жене Ярмиле Гашек упоминает архитектора Ченека Кршичку (Čeněk Křičkа, 1858–1948), с которым будущий автор «Швейка» познакомился в городе Колин (Kolín).

Уместно отметить, что в реальной и многообразной жизни фронта солдаты его величества не всегда культурно подтирались стихами и прозой. Случались выдачи на позициях и бумаги без слов, настоящей туалетной. Смотри комм, о фрицах далее, ч. 2, гл. 2, с. 392.

Швейк понял всю серьезность момента.

Он вскочил, как был, со спущенными штанами, с ремнем на шее, и, использовав в последнюю минуту клочок бумаги, заорал: «Einstellen! AufHabacht! Rechts schaut» /Встать! Смирно! Равнение направо! (нем.)/— и взял под козырек. Два взвода со спущенными штанами и с ремнями на шее поднялись над ямой.

Генерал-майор приветливо улыбнулся и сказал:

— Ruht, weiter machen! /Вольно, продолжайте! (нем.)/

Сравни эту солдатскую практическую сметку с бесплодностью юнкерской теоретической подкованности, комм., ч. 4, гл. 3, с. 326.

С. 109

— Ты уже вытер задницу? — спросил генерал-майор Швейка.

В оригинале, как обычно у этого персонажа, чешско-немецкое тыканье с сильнейшим акцентом: Vytržel (Vytřel) jsi si arž (prděl). Арш свой вытержл? См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 103.

— Так подтяни штаны и встань опять во фронт!

В оригинале «штаны», как и «встать во фронт» – немецкие дериваты: Dej si tedy hosny nahoru a postav se potom zas habacht! Hosny от Hosen и habacht – Habacht!

С. 110

— Заметьте этого солдата; по прибытии на фронт немедленно повысить

«Повысить» в оригинале дериват: befedrovat (tohoto muže při přibytí na front neprodleně befedrovat). От немецкого befördern.

и при первом удобном случае представить к бронзовой медали за образцовое исполнение своих обязанностей

Бронзовая медаль. Полное название – Большая бронзовая медаль за храбрость (Velká bronzová medaile za chrabrost). Только-только зарожденная награда нижних чинов. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 195.

По дороге он вспомнил, что в Карлине, в казармах, тоже был лейтенант

Карлин – район Праги. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 127. См. также повторное упоминание о времени службы в карлинских казармах: ч. 3, гл. 3, с. 139.

С. 111

Дай ему эту десятку.

В оригинале: desítka (Dej mu tady desítku), 10 золотых или 20 крон. См. комм., ч. 1, гл. 6, с. 74.

С. 112

Он пошел куда-то с вокзала и сказал, что знает одно место, за Ракошпалотой.

Ракошпалота (Rákospalota) – в 1915-м название местности к востоку от Нового Пешта (Újpest). См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 92. С 1923-го Ракошпалота – это город, с 1950-го – часть большого Будапешта. Довольно крупная станция Ракошрендезе (Rákosrendezó), предполагаемое место задержки поезда с солдатами в романе, лежит на границе Нового Пешта и Ракошпалоты. Первый на запад от ж/д путей, вторая на восток.

Следует заметить, что Швейк как-то подозрительно быстро освоился в Будапеште. Еще совсем недавно все его представления о месте исчерпывались дебреценскими сосисками. См. комм, выше: ч. 3, гл. 2, с. 77.

в направлении Гёдёллё – Асод

Ближайший от Будапешта ж/д перегон на ветке Будапешт – Мишкольц. От станции Геделле до станции Асод (Aszód) что-то около 14 километров. См. также комм, выше: ч. 3, гл. 2, с. 75.

Коньяк был «три звездочки», а вино – марки «Гумпольдскирхен»

Гумпольдскирхен (Gumpoldskirchen) – поселок виноделов у южной границы австрийской столицы Вены. Здесь производят необыкновенно ароматные белые сухие вина, классический купаж Gumpoldskirchen cuveé получается при смешивании виноматериалов, полученных из винограда сортов Rotgipfler, Zierfandler, Muskateller, Traminer и Riesling. Первые два – базовые. Имеет прозвище «королевское вино» (Königswein). Говорят, что именно гумпольдскирхенское подавалось к столу во время исторической встречи Никиты Хрущева с президентом Джоном Кеннеди в Вене в 1961 году. Ту же прелесть вкушали и на свадьбе нынешней английской королевы в Лондоне в 1947-м.

А сама эта чудесная местность на юг от Вены и столица округа Медлинг (Mödling), к которому административно относится Гумпольдскирхен, уже однажды упоминалась в романе в связи с марафонским даром поручика 75-го полка Витингера, см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 156. От центра Медлинга до центра Гумпольдскирхен совсем уже ничего – еще 5 км на юг.

Откуда, между прочим, занятные дополнения с двумя улыбочками прислал блогер gur64:

С. 114

задержанный по обвинению в ограблении супругов Иштван, проживающих в Ишатарче, в районе комендатуры вокзала.

В оригинале название населенного пункта – Išatarča. Венгерские переводчики без колебаний исправляют его на Киштарча (Kistarcsa). К тому имеются все показания. Киштарча – небольшой населенный пункт, расположенный в точности там, сразу за Ракошпалотой, куда по его собственным словам и направился Швейк поискать чего-нибудь вкусненького для своего поручика (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 112). Расстояние от станции Ракошрендезе на восток через всю Ракошпалоту до первых улиц Киштарчи порядка 13 километров. Это, конечно, не очень вяжется с указанным в романе временем беспокойного ожидания Лукашем возвращения Швейка – полтора часа («Прошел час, а Швейк все еще не возвращался. Потом прошло еще полчаса. Из дверей комендатуры вокзала показалась странная процессия»). Но, как справедливо на этот счет заметил Ярда Шерак (JŠ 2010), для человека, справившегося с фантастическим расписанием будейовицкого анабазиса, нет ничего невозможного.

Когда поручик Лукаш давал расписку в принятии Швейка, у него тряслись колени. Швейк стоял близко и видел, что поручик Лукаш забыл приписать дату.

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, — произнес Швейк, — сегодня двадцать четвертое. Вчера было двадцать третье мая, вчера нам Италия объявила войну. Я сейчас был на окраине города, так там об этом только и говорят.

Поразительный и очевидно автором неосознаваемый полный параллелизм в способе закрепления одного из характерных для романа вариантов нарушения хронологии. Откат действия назад во времени, оформляемый обязательной необходимостью письменно подтвердить дату давно ушедшего времени. Сравни эпизод с письмом пани Ведлеровой: ч. 1, гл. 14, с. 224.

А женщина все время что-то лопотала и звала: «Цып, цып, цып!».

В оригинале: Ata ženská něco ječela а pořád křičela na slepici: «puta, puta, puta, puta».

В виде комментария в очередной раз процитирую прекрасного венгероязычного блогера stabvenom:

В трактире «Старая дама» токарю Матвею за двадцать золотых кирпичом своротили нижнюю челюсть и вышибли шесть зубов, а тогда деньги были дороже, чем нынче.

Господа «У старой дамы» («U Staré Pani») существует до сих пор на том же месте в Старом городе. Ныне это сразу и одновременно ресторан, гостинца и джаз-клуб. Улица Михальска (Praha 1, Michalská 441/9).

Сам Вольшлегер вешает за четыре золотых.

Леопольд Вольшлегер (Leopold Wohlschläger, 1855–1929) – пражский палач. Был приемным сыном другого знаменитого исполнителя приговоров в чешских землях Яна Пиппигера (Jan Křtitel Pippiger, 1838–1888). Начал пособлять отчиму еще юношей, в частности пятнадцатилетним мальчиком помогал вешать в Пльзени знаменитого убийцу Яна Яничека (Jan Janeček, он же Serynek), см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 429. По смерти Яна Пиппигера пражский уголовный суд, выбирая между 28 кандидатами на вакансию, остановил свой выбор на пасынке покойного и с 28 июня 1888-го Леопольд Вольшлегер становится палачом в Чехии. Годовое его жалование составляло круглых 800 золотых (1600 крон) и за каждого казненного отдельно еще 25 золотых (50 крон); иными словами, Швейк плохо осведомлен о цене одной уголовной головы. Любопытно, что, начав вешать в Австро-Венгрии, Леопольд Вольшлегер так же добросовестно исполнял свой долг и в республике. Работа была непыльная, за 41 год беспорочной службы Леопольд Вольшлегер отправил в мир иной всего-то навсего 28 осужденных. По выходу на пенсию в 1928 году этого заслуженного мастера заплечных дел синекура палача в Чехии и Моравии досталась его зятю, человеку с фамилией Негиба (Nehyba). Семейное ремесло получается.

С. 115

Теперь мы с Балоуном сварим вам такой куриный бульон, что в Трансильвании пахнуть будет.

В романе Трансильвания, северо-западный район современной Румынии, называется по-чешски – Sedmihradsko. Ареал распространения запаха получается солидный, до ближайшего трансильванского города Орадя (Oradea) в романную пору венгерского Надюварада (Nagyvárad), между прочим, места рождения реального Рудольфа Лукаса (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 199), – что-то около 250 километров по прямой.

Вы, вы!.. Я просто не знаю, как вас назвать, вы забыли о присяге.

Швейк, кончено, присягал императору еще в бытность солдатом срочной службы, до войны, о чем почему-то забыл Гашек в романе, перепутавший свою судьбу с судьбой своего героя. Во всяком случае, еще недавно все тот же Лукаш был уверен, что Швейк клятву верности своему государю не давал, см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 471.

Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, я торжественно присягал светлейшему князю и государю Францу Иосифу Первому в том, что буду служить ему верой и правдой, а также генералов его величества и своих начальников буду слушаться, уважать и охранять, их распоряжения и приказания всегда точно выполнять; против всякого неприятеля, кто бы он ни был, где только этого потребует его императорское и королевское величество: на воде, под водой, на земле, в воздухе, в каждый час дня и ночи, во время боя, нападения, борьбы и других всевозможных случаев, везде и всюду…

Швейк повторяет армейскую присягу очень близко к тексту, только меняя адресата. В реальности солдаты присягали не императору, а Богу всемогущему (HL 1998).

Это снижение, а также очевидную потерю всех титулов и званий государя бравый солдат с лихвой компенсирует обещанием защищать императора не только на воде и на земле, как это делали все солдаты Австро-Венгрии.

C. 116

И теперь ты, мародер, гадина, будешь мне еще говорить… Нет, я тебя когда-нибудь убью! Понимаешь?

Взбешенный Лукаш действительно переходит на ты, как и всегда в момент, когда решает, что человек, стоящий перед ним, потерял право называться солдатом: А teď mně řekni, ty marodére, ty hyeno – ne, já tě přece jen jednou zabiju. См комм., Ч. 2, гл. 5, c. 453.

C. 118

Мне хотелось доставить вам горизонтальную радость.

В оригинале: А tu jsem vám chtěl udělat horisontální radost. Один из самых поэтических романных русизмов (см. комм., ч. 1, ГЛ. 3, с. 52), случившийся благодаря чудесной замене чешского определения horentní – «фантастический» на созвучное русское с совершенно несходным значением. Выглядит как попытка перевода Швейком обыкновенного слова через русский в какой-то особо торжественный латинско-греческий регистр (horizontis). А «горизонтальный» по-чешски – слово, понятное и без перевода: vodorovný.

Удивительная и красивая перекличка с этим оборотом Гашека обнаруживается в стихах известнейшего чешского поэта Владимир Голана (Vladimír Holan, 1905–1980), посвященных сестре Владимира Маяковского Ольге (1939), которые открываются строками:

Где таинственный русизм – голос (Golos, то же самое по-чешски иначе – hlas) очевидным образом увязывается с чешским goliáš. Исполин, великан, голиаф. И получается что-то вроде: огромящий на сцене перед говорящими негромко.

Здесь хотел бы поблагодарить славного блогера m_bezrodnyj, однажды предложившего мне посмотреть чуть дальше и чуть шире текстов собственно Ярослава Гашека.

С. 119

такая, мол, толстая морда может быть только у солдата, занимающегося грабежом и воровством.

Швейк еще и кругленький. См. комм, о небольшом росте бравого солдата: ч. 3, гл. 2, с. 107.

Поручик Лукаш залпом выпил стопку коньяку.

В оригинале: odlivka (najednou vinnou odlivku koňaku). Буквально: винный стаканчик, то есть по-русски попросту залпом полстакана коньяка.

С. 120

— Это голова курицы из породы черных итальянок – прекрасные несушки: несут до двухсот шестидесяти яиц в год.

В оригинале: hlava slepice druhu černých vlásek. Правильное русское название этой породы (černá vlaška), что родом из итальянского города Ливорно, – леггорн. В данном случае, черный леггорн. Цифры яйценоскости, объявленные Швейком, исключительно точны.

Подпоручик Дуб, уходя, проворчал:

— Мы встретимся у Филипп.

— Что он тебе сказал? — спросил Швейка Юрайда.

— Мы назначили свидание где-то у Филиппа.

«У Филипп» и «У Филиппа» (U Filippi se sejdeme – někde u Filipy) – игра слов. Бывший школьный зритель Дуб имеет в виду известное место из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» (1599).

Филиппи (Фιλιπποι) – город, некогда располагавшийся в восточной части нынешней Греции, поблизости от современного с названием Филиппы. Здесь в октябре 42 года до н. э. состоялось решающее сражение между войсками сторонников Цезаря во главе с Марком Антонием и Октавианом Цезарем, и войсками республиканцев-цезареубийц во главе с Марком Юнием Брутом и Гаем Кассием Лонгином, в которой победу одержали первые.

Простодушный же Швейк, естественно, ни о чем ином не может подумать в данном контексте, кроме пивной с названием «У Филиппа».

Эти знатные баре в большинстве случаев педерасты.

В оригинале: Voni tilile vznešení páni bejvají obyčejně buseranti. См. комм, к австрийскому глаголу buserieren: ч. 1, гл. 14, с. 235. Во всех случаях «педерасты» – неверно по смыслу, что-то торжественно-архичное должно быть – мужеложцы, наверное.

Несколько лет тому назад в Праге Второй жили две брошенные дамочки-разводки

Прага II – один из десятка административных округов Праги. Ныне включает полностью или частично исторические районы Вышеград (Vyšehrad), Винограды (Vinohrady), Нове Место (Nové Město) и Нусле (Nusle). А до 1922-го практически совпадала с Нове Место. В этом районе, по всей видимости, и жил романный Швейк. Улицы, площади и пивные Нового Города – место действия первых глав романа, вплоть до момента явки Швейка на медкомиссию.

С. 122

Как-то раз, когда в розтокских аллеях цвела черешня, поймали они там вечером старого импотента – столетнего шарманщика, оттащили в розтокскую рощу и там его изнасиловали.

Розтоки (Roztoky или Roztoky и Prahy) – небольшой городок на левом берегу Влтавы сразу за северной границей современной Праги. Довольно далеко от Праги II, от пивной «У чаши», см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 28, что расположена на ближайшей к Розтокам северной границе этого административного округа – километров 11–12 пешего хода.

А вот что пишет о розтокских вишнях и роще Ярда Шерак (JŠ 2010):

На Жижкове живет профессор Аксамит, он там делал раскопки

Как пишут Годик и Ланда (HL 1998), чешская история знает двух знаменитых Аксамитов: отца, профессора математики Игнация (Ignác Axamit, 1819–1904), и сына, врача Яна (Jan Axamit,1870–1931). Последний действительно был весьма уважаемым в Чехии археологом-любителем и жил в Жижкове, на тогда Гусовом (Husově), а ныне Гуситском (Hustitské) проспекте. Все сходится, вот только профессором Ян не был, это звание Швейк взял у отца и пожаловал сыну.

разыскивая могилы со скрюченными мертвецами

В оригинале Швейк демонстрирует хорошее владение университетской лексикой, он говорит: skrčenec (hledal hroby skrčenců). Это чешский научный термин (в отечественной археологии: «скорченный труп», «труп с подогнутыми коленями» и даже «трупоположение скорченное»), характеризующий особую и весьма характерную позу покойников доисторических времен.

Несчастный Балоун вылез, а Швейк сел в дверях вагона, свесил ноги и начал командовать:

— Habtacht! Ruht! Habtacht! Rechts schaut! Habtacht! Смотреть прямо! Ruht! Теперь займемся упражнениями на месте. Rechts um! Ну, брат, и корова же вы! Ваши рога должны очутиться там, где раньше было правое плечо!

Издеваясь, Швейк использует особо вежливую форму обращения – оникает. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279.

Herstellt! Rechts um! Links um! Halbrechts! He так, осел! Herstellt! Halbrechts! Hy, видите, лошак, уже получается.

О подловатой безжалостности Швейка к слабым см. комм., ч. 1, гл. 10, с. 120.

С. 124

Подпоручик Дуб доложил капитану Сагнеру о странном, как он выразился, времяпрепровождении бравого солдата Швейка.

В оригинале бывший школьный учитель Дуб демонстрирует запасы гимназических премудростей с помощью очень редкого французского деривата – alotri (о podivných alotriích, jak se vyjádřil) от французского allotrigueusie – извращенный вкус. То есть при переводе теряется смысл гашековского ироничного – «как он выразился» (jak se vyjádřil). Ближе к смыслу было бы что-то вроде:

Подпоручик Дуб доложил капитану Сагнеру о перверсивном (или перверсио кауза), как он выразился, времяпрепровождении бравого солдата Швейка.

«Гумпольдскирхен» оказался действительно превосходным.

«Гумпольдскирхен» – см. комм, выше: ч. 3, гл. 2, с. 112.

С. 125

Правая рука свободно согнута и держит винтовку так, что большой палец лежит на стволе, а остальные сжимают ложе. При команде же «Schultert» винтовка висит свободно на ремне на правом плече дулом вверх, а ствол несколько отклонен назад.

Как обычно, армейская речь состоит наполовину из чешского с вкраплениями народного, а наполовину из немецких дериватов или просто немецкого. В переводе же осталось только одно искажение Schultert (Schulter).

Если брать за образец прозу Льва Толстого (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 26), то должно было бы быть примерно так:

Такой номер был у одного паровоза в Печках. Этот паровоз стоит на шестнадцатом пути. Его собирались увести на ремонт в депо Лысую-на-Лабе

Печки (Pečky) – городок и станция на восток от Праги, километров 45 по прямой. И совсем рядом Нимбурк, который объявлял, вообразив себя в фиакре проводником, нетрезвый фельдкурат Кац, см. комм., ч. 1, гл. 10, с. 141.

Лиса-над-Лабой (Lysá nad Labem) – городок и станция на северо-запад от Печек, в 25 километрах. На другой стороне Лабы и совсем уже под боком у Нимбурка.

С. 127

Если хотите, я начну, например, с «General de Charge! Fertig! Hoch an! Feuer!» /Стрельба залпами! (франц.) Готовьсь! На прицел! Пли! (нем.)/

Перевод неверный. «General de Charge!» – пришедшая из французского и оставшаяся в немецком армейском лексиконе полная торжественности команда – «К почетному салюту». Весь набор приказаний и последовательность действий, которые с готовностью предлагает проделать Швейк именно в момент отвалки фельдфебеля в обморок:

Утрата комического эффекта при переводе совершенно очевидная.

либо острое воспаление мозговых оболочек

И в оригинале (akutní zánět mozkových blan) – менингит.

Кто другого учит «бегом марш!» – тот сам делает стократ «на плечо!»

И тут в оригинале половина на половину чешский с немецким: Kdo jiného laufšrit (Laufschritt!) učí, dělá stokrát schul-tert (Shulert)! Cp. комм, выше: ч. 3, гл. 2, с. 125.

а также всякие подозрительные личности, возвращающиеся из командировок или из-под ареста.

«Командировка» в оригинале (vracející se z komandýrovek) – русизм. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 403.

Кроме того, очевидное переосмысление Гашеком собственного опыта. Зачисленный в Кирайхиде в одну маршевую роту, он не явился на вокзал к отправке поезда, был найден через пару дней в господе, сейчас же изъявил желание смыть подозрение в попытке дезертирства зачислением в состав ближайшей маршевой роты и так попал к поручику Рудольфу Лукасу с клеймом потенциального изменника.

С. 129

— Вы, вольноопределяющийся, прикомандировываетесь к штабу батальона.

В оригинале: nalézat (Budete se nalézat! u štábu) – состоять или числиться при штабе.

о назначении вас историографом батальона.

В оригинале дивное немецкое слово: batalionsgeschichtsschreiber. Сравни ниже формулу грез телеграфиста Ходоунского (ч. 3, гл. 2, с. 130).

С. 130

Всезнающий фольклорист и швейковед Вацлав Плетка (VP 1968) совершенно уверен, что у этого народного стишка никогда не было мелодии. Как и у последующего, что вот-вот промычит сильно нетрезвый телеграфист: см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 131.

«Настоящим покорнейше прошу назначить меня батальонным горнистом.

Телеграфист Ходоунский».

В оригинале: Žádám tímto zdvořile, abych byl jmenován a befedrován na batalionshomistu. Сравни здесь batalionshomist и batalionsgeschichtsschreiber выше (комм., ч. 3, гл. 2, с. 130).

О немецком деривате befedrovat – повышать см. комм, выше (ч. 3, гл. 2, с. 110).

То есть телеграфист просит себя объявить и произвести в горнисты. Если вдуматься – очевидный дауншифтинг.

С. 131

Об отсутствии у песни музыки см. комм, выше: ч. 3, гл. 2, с. 130.

и жадно проглотил сардинки.

В оригинале редкой живописности глагол-дериват – schlemstnout (hltavě je schlemstnul). От немецкого schlemmen – чревоугодничать. И жадно их схомячил.

С. 132

Из-за этой самой болезни моя жена с детьми ходила на богомолье в Клокоты.

Клокоты (Klokoty) – в описываемую пору небольшое местечко в паре километров на запад от Табора (см. комм., ч. 2, гл. 1, с. 261), на дороге в Писек (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 33). Ныне часть города Табора. Известно необыкновенно почитаемым, с XV века разрушенным не один раз, но вновь отстроенным храмом Вознесения Девы Марии (Nanebevzetí Panny Marie). Место паломничества всех страждущих помощи и заступничества южно-чешского края.

С. 133

Обер-лейтенант Квасничка – мы тогда служили в Карлине в дополнительной команде запасных.

Карлин – см. комм., ч. 1, гл. 4, с. 60. Дополнительная команда запасных в оригинале искажение немецкого Ergänzungskommando – erkencunkskomanda.

Не думайте, жуки навозные, ленивые коровы вы этакие, боровы мадьярские

Выражение «боровы мадьярские», звучащее как оскорбление для чехов или судетских немцев, что составляли в равных примерно долях личный состав швейковского 91-го пехотного полка, в оригинале таким вовсе не выглядит. У Гашека употреблено никакими явными национальными цветами неокрашенное слово bagoun (Nemyslete si, vy hovnivárové, vy líní krávové a bagounové). Это искажение венгерского названия редкой, ныне, как говорят справочники, любезно предоставленные блогером stabvenom, и вовсе исчезнувшей породы особых баконских хрюшек – bakonyi. Смеси домашних свинок и самых мирных из диких кабанов. У немцев это Baguner.

Иными словами, здесь народы империи не сталкиваются лбами, а в очередной раз автор иллюстрирует свою любимую мысль о том, что нет больших специалистов в зоологии и зоотехнике, нежели офицеры императорской и королевской армии. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 333 и 334.

См. также комм, о Бакони и бандитах из баконских лесов: ч. 3, гл. 1, с. 37.

С. 134

Когда во время наполеоновских войн французы осаждали Мадрид, испанец, комендант города, чтобы с голоду не сдать крепость, без соли съел своего адъютанта. Это действительно жертва, потому что посоленный адъютант был бы безусловно съедобнее.

Сходный фантастический сюжет из испанской истории см.: ч. 1, гл. 14, с. 172.

Что же касается самого исторического факта, то никакой осады Мадрида наполеоновскими войсками и не было, тем более голода и прочих лишений, вызванных изоляцией от мира. Восстание, начавшееся 2 мая 1808-го в Мадриде, было подавлено едва ли не в тот же день. Во всяком случае знаменитая картина Гойи, изображающая расстрел французами испанцев у стен покоренного города, называется «Третье мая 1808 в Мадриде» («El třes de mayo de 1808 en Madrid»).

Искал спасения в фисташковых бусинках производства венской фирмы Мориц Левенштейн.

В оригинале: Moritz Löwenstein. Сравни с другим, скорее вымышленным, чем реальным производителем церковных и прочих предметов культа в романе Мориц Малер (Moritz Mahler, см. комм., ч. 1, гл., 11, с. 158). Сходство названий кажется подтверждением того, что обе фирмы – продукт гашековского вдохновения.

плакали у нас два гусенка. Вот было мясо! Одна мякоть!

Неверный перевод. В оригинале: ale to není žádný maso, to je měkkotina.

То есть: а сказать честно, и не мясо вовсе, жижка какая-то (студень какой-то).

С. 135

Поезд уже давно скрылся за Ишатарчей

См. комм, к названию Ишатарча (Киштарча): ч. 3, гл. 2, с. 114.

ГЛАВА 3. ИЗ ХАТВАНА НА ГАЛИЦИЙСКУЮ ГРАНИЦУ

С. 136

Хатван – станция на линии Будапешт-Мишкольц, оставшаяся позади к началу действия этой главы. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 99.

Которому предстояло еще пешком пройти от Лаборца в Восточной Галиции до фронта

Лаборец (Laborec) – река в восточной части современной Словакии. До 1920 года эти земли входили в состав Венгерского королевства (см. комм, о Трианонском договоре: ч. 2, гл. 3, с. 352). Долина реки Лаборец была захвачена в начале войны русскими войсками и отбита австрийцами полгода спустя, во время наступления зимы 1914/1915. Путь на фронт бравого солдата Швейка от города Гуменне (Humenné) будет идти вдоль Лабореца к верховью с юга на север, о чем в романе свидетельствуют упоминания городов и железнодорожных станций Брестов (Brestov nad Laborcom), Великий Радван (Radvaň nad Laborcom), Новая Чабина (Čabiny), см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 165, и Медзилаборце (Medzilaborce), см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 165. Далее ветка на Галицию от реки уходит к востоку к населенному пункту Palota (около 9 километров от Медзилаборце), что уже на границы Словакии и современной Польши. Здесь начинается Лупковский перевал (Lupkovský průsmyk), через который, благодаря 642-метровому тоннелю открытому здесь в 1874, поддерживалось регулярное железнодорожное сообщение между западными землями Австро-Венгрии и Галицией.

Среди гашковедов довольно продолжительное время не было единого мнения, откуда начался пеший поход на восток маршевой роты самого Гашека, спорили даже, совпадает ли железнодорожный след с романным. По всей видимости нет: материалы венского военного архива (Kriegarchiv), исследованные Йомаром Хонси, позволяют совершенно точно утверждать, что сам Гашек проследовал со своим маршевым батальоном на поезде до города Самбор. И здесь самый короткий путь не через Санок, а через лежащий южнее него Ужок. Впрочем, кто знает, может быть, среди военной разрухи и прочих связанных с ней безобразий, приходилось добираться и кружным путем до Самбора. Через Санок и Хыров. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 173. Так или иначе, но швейковский романный поезд с солдатами совершенно точно уходит от реки на восток, преодолевает перевал и направляется на Санок, куда благополучно и прибывает, см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 183 и ч. 3, гл. 4, с. 191.

Географически Лупковский перевал находится примерно на 50 километров южнее своего более знаменитого соседа Дукельского. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 10.

так как в Фюзешабони из полка пришел приказ по армии

Фюзешабони (Füzesabony) – небольшой городок и железнодорожный узел в северной Венгрии. Расстояние до оставшихся позади Будапешта и Хатвана соответственно 123 и 66 километров. А вот до входа в Лупковский тоннель в долине Лабореца на востоке еще 260 километров.

«Приказ по…»(rozkaz po armádě), согласно (MZ1981), синтаксический русизм – «rus.: přikaž po armii = armádní rozkaz». Cp. пример: ч. 3, гл. 3, с. 157. См. комм, к обороту «до войны»: ч. 1, гл. 14, с. 228 и «по бригаде»: ч. 3, гл. 2, с. 79 и 86. А также комм, о лексических русизмах ниже: ч. 3, гл. 3, с. 177.

С. 137

И эшелон повезли дальше, в Мишкольц.

Мишкольц (Miskolc) – третий по величине город Венгрии после Будапешта и Дебрецена. Расстояние до первого 177 километров, а от места предыдущей стоянки поезда, станции Фюзешабони – 55. От Мишкольца начинается местность, пораженная эпидемией холеры в период Первой мировой войны, это обстоятельство будет не раз упоминаться в романе.

Гуляш отправили в Тисалок, в Зомбор.

Тисалок, в оригинале – Tiszalök, правильно – Тисалуц (Tiszalúc). Станция в 24 километрах на восток от Мишкольца. Как замечает Йомар Хонси (JH 2010), Гашек будет неправильно записывать наименования многих станций в этой главе, что и не удивительно, они все буквально мелькнули перед его глазами.

Зомбор, в оригинале – Zombor, совершенно очевидно Mezózombor (Мезэзомбор), еще одна станция по пути на восток, 38 километров от Мишкольца. Бравый гуляш в походных котлах преодолел уже 62 километра.

С. 138

как вдруг поезд остановился в Новом Месте у Шятора, где под котлами снова развели огонь, гуляш разогрели и, наконец, раздали.

Словацкое название приграничного города, которое используется в оригинале – Nové Město pod Šiatrom – прямой перевод составного венгерского Sátoraljaújhelry (Шаторайауйхей) – Sátoralja + új + hely, и это означает – «новый город под шатром». Город был разрушен монголами в XII веке и, заново отстроенный в XIII-м, стал называться новым. После 1920 года разделен на южную венгерскую и северную словацкую части (см. комм, о Трианонском договоре: ч. 2, гл. 3, с. 352). Расстояние от Мишкольца – 80 километров.

Йомар Хонси, однажды повторивший путь Швейка на фронт, сообщает (JS 2010) о том, что на вокзале в венгерском Шаторайауйхей установлена мемориальная табличка со словами, которые на русский переводятся так: «Здесь, на железнодорожной станции Шаторайауйхей, был бравый солдат Швейк, герой всемирно известного романа Ярослава Гашека, когда его рота и. и. к. австро-венгерской монархии следовала на галицкий фронт Первой мировой войны».

Местные источники сообщают, что табличка в честь бравого солдата (а derék katona) была установлена компанией благотворителей в сентябре 2005 года.

Стоит также отметить, что на всем пути романного похода Швейка от пивной «У чаши» это первый из памятных знаков герою Ярослава Гашека, и обнаруживается он на расстоянии 700 километров от Праги. Начиная с этого места, с дальнейшим продвижением на восток, подобные свидетельства неувядающей читательской любви будут встречаться с завидной частотой, и ближайший – в Гуменне. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 151. А вот в другую сторону, на запад от станции с названием, как у исландского вулкана Шаторайауйхей и до самой Праги, не находится ничего, по крайней мере так дело обстоит на сегодня, май 2012 года. (Первый бронзовый Швейк в Чехии был представлен публике в Путине 23 августа 2014 года, став, таким образом, 14-м памятником бравому солдату на свете.) Что безусловное свидетельство простого факта – собственное отношение чехов к главному, наравне с роботами Чапека, экспортному персонажу чешской литературы далеко не такое нежное и однозначное, как у иных народов и племен.

См. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 184 и гл. 4, с. 191.

Здесь скопились, можно сказать, поезда всевозможных частей армии.

В оригинале в авторской речи немецкий дериват: trup (vlaky s trupami všech možných částí armády). От немецкого Truppe.

С. 139

Да еще заработал на этом, так как ночью у неприятеля выдавали водку.

Настойчивость в переводе слова «коржалка» kořalka (nepřítel na noc fasoval kořalku) как «водка» дает забавный эффект здесь, когда речь идет о трофейном французском спиртном. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 134.

Если бы подпоручик Дуб слышал все, что сказал Швейк, он вышел бы из себя, хотя это было совершенно невинное библейское изречение: «Вмале и узрите мя и паки вмале и не узрите мя».

Швейк произносит слегка видоизменное начало 16-го стиха из 16 главы Св. Евангелия от Иоанна. Правильно – «16. Вмале, и не видите Мене и паки вмале, и узрите Мя…». Что самым издевательским образом созвучно бессмертному речению самого Дуба: «Вы еще меня не знаете, но скоро узнаете» (Vy mne neznáte, ale až mne poznáte).

на металлическом колесе которого четко было обозначено: «Wiener-Neustadt» /Винер-Нейштадт (нем.)/

Винер-Нойштадт (Wiener-Neustadt) – красивый город на юго-востоке современной Австрии в 48 километрах от Вены. Место расположения Терезианской военной академии (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 336). Здесь же был построен первый в Австро-Венгрии военный аэродром, то есть, помимо всего прочего, город-колыбель местной боевой авиации.

Это еще задолго до войны случилось, находились мы в Карлинских казармах.

Карлинские казармы, см. комм., ч. 3, гл. 2, с. с. 110.

С. 140

Был тогда у нас полковник то ли Флидлер фон Бумеранг, то ли другой какой «ранг»

Оломоуцкий филолог Зденька Выходилова (ZV 2008), весьма критически настроенная вообще в отношении качества перевода ПГБ, считает это одним из весьма удачных мест адекватной передачи рифмованной переклички, имеющей место в оригинале Bumerang – nějank (а tam byl nějakej obrst Fliedler von Bumerang nebo tak nějank). Спорить трудно, хотя можно отметить, что другим вариантом было бы небольшое изменение фамилии, особой смысловой нагрузки здесь не несущей и далее в рассказе не используемой вовсе, зато в случае небольшой коррекции давшее бы возможность отразить именно то, что вызвало улыбку Лукаша, использование пражского простонародного nějank (чивота) вместо правильного nějak: полковник Флидлер фон Фотта, или еще чивота.

носил баки, как князь Лобковиц

Фердинанд Лобковиц (Ferdinand von Lobkowitz, 1850–1926) – последний, с 1808 по 1913-й, председатель (Oberstlandmarschall) чешского императорского комитета местного самоуправления (Zemskývýbor, немец. Landesausschuss). Носил совершенно замечательные баки, особо густой порослью расползавшиеся от середины ушей вниз по шее до самого парадного воротничка. В отличие от столь же знаменитого волосяного прибора бандита Бабинского (см. комм., ч. 1, гл. 8, с. 97), каждая бакенбарда у фон Лобковица вела самостоятельную жизнь и на подбородке с соседкой не сплеталась.

и неподалеку от Прашной браны

Пороховые ворота в Праге (см. комм., ч. 1, гл. 15, с. 247). Возвышаются в самом центре города, там, где улицы На Пршикопе (Na Příkopě) и Целетна (Celetná) выходят на площадь Республики (náměstí Republiky). Плечом к плечу с Реперезентяком: ч. 1, гл. 10, с. 129.

когда они проходили по Поржичи мимо Розваржила

На Поржичи (Na Poříčí) – довольно длинная улица, которая начинается на противоположной от Пороховых ворот стороне площади Республики и ведет через Флоренци (см. комм., ч. 1, гл. 10, с. 132) в Карлин.

Розваржил, правильно – «У Розваржилов» (U Rozvařilů), пивоварня с танцзалом На Поржичи (Na Poříčí 1047/24). Находилась у самой Флоренци, то есть где-то полкилометра от Пороховых ворот прошел вольноопределяющийся с полковником. Само же заведение общественного питания на этом месте существует и теперь, только ассортимент другой, потому что называется Starbucks coffee.

С. 141

Дежурный по батальону очень удивлялся

В оригинале дежурный по батальону – это тот, кто имел batalionku (а ten, со měl batalionku), был на батальоне.

Буквально через пару страниц это будет сказано о поручике Дубе. См. комм., ч. 3, гл. З, с. 143.

в трактире «У Буцеков»

«У Буцеков» («U Bucků») – пивоварня и ресторан по соседству с Розваржилами (Na Poříčí 1046/22). От этого веселого места не сохранилось ничего, даже здание снесено.

С. 142

святой Мартин, который раздавал гусей бедным и голодным

Мартин Турский или Мартин Милостивый (316–397) – христианский подвижник, имя которого стало синонимом самоотвержения и жертвенности. История о том, как, не будучи еще святым, а всего лишь римским воином, он поделился с нищим своей одеждой, стала сюжетом не одной картины. Среди самых известных полотен на эту тему – работа Эль Греко «Святой Мартин и нищий».

С. 143

а когда нам всем приелись кнедлики с повидлом, дал распоряжение приготовить к обеду свинину с тушеной картошкой

Кнедлики с повидлом, в оригинале – blbouni. Натурально, сладкие вареники с творогом и печеными фруктами. Сверху политы маслом. Во всяком случае, так указывают все современные кулинарные книги, а равно и литературные источники; вот, например, комментарий Здены Седлона к его американскому переводу:

Комментаторы более старой и строгой формации, в частности Бржетислав Гула (BH 2012), точно так же и в Примечаниях (ZA 1953), горой за вариант ПГБ: blbouni – kynuté knedlíky s povidly.

По всей видимости, что же там внутри, варенье или уваренный в процессе приготовления фрукт, зависит от местожительства конкретной кухарящей бабушки.

Свинина с тушеной картошкой, в оригинале – grenadýrmarš s vepřovým masem. Как пишет Ярда Шерак (JŠ 2010), грендармашем от немецкого Grenadiermarsch – «марш гренадеров», в армии называли жрачку из остатков. Чаще всего, это самая простая смесь вареной картошки с макаронами. Но иногда, бывало и такое счастье, в месиво добавляли вдруг обрезки свинины с офицерского стола.

Когда мы пришли в Нижние Краловицы, он приказал за его счет выпить все пиво в нижнекраловицком пивоваренном заводе.

Нижние Краловицы (Dohu Královice) – ныне уже не существующий населенный пункт, когда-то находившийся рядом с Бенешовом. Точнее говоря, название осталось на картах Чехии, но это выстроенный на новом месте в пяти километрах от исторического месторасположения Нижних Краловиц поселок. А старый разрушен в период с 1965 по 1975 год при строительстве водохранилища Свихов (Vodní nádrž Švihov) на реке Желивке (Želivka), исчезли и замок, и костел, и все, что было накоплено с момента основания местечка в двенадцатом столетии. Впрочем, как раз пивоварня до этого несчастья не дожила, так как прекратила свою работу много раньше, в 1957 году.

С исчезновением поселка стала чуть-чуть короче и память о Ярославе Гашеке, который в 1922 году, как раз в то время, когда писалась третья часть романа, совершил экскурсию в эти места. Благо это совсем недалеко от Липниц над Сазавой (см. комм., ч. 2, гл. 1, с. 256), около 30 километров на восток. Туристическая вылазка оказалась последней в жизни писателя. Через полгода его не стало.

С. 143

все должно было быть по-фронтовому

В оригинале «по-фронтовому» – немецкое слово: feldmäßig (muselo být feldmäßig).

и сообщили им пароль и отзыв.

Вновь немецкий: а dostali «feldruf» а «losung».

В тот день пароль был «Карре» /Шапка (нем.)/, а отзыв «Хатван».

В оригинале: Ten den byl feldruf: «Карре» а losung: «Hatvan». В тот день feldruf был «Карре» /Шапка (нем.)/, а losung «Хатван».

Часовой, стоявший у вагона с телефонными аппаратами, поляк из Коломыи, по странной случайности, попал в Девяносто первый полк.

Призывным округом 91-го пехотного полка были Ческие Будейовицы и ближайшие южно-чешские окрестности.

Коломыя (Kolomyja, польск. Kolomyja) – населенный пункт на территории современной Украины, в 60 километрах на юго-восток от Ивано-Франковска. До 1918-го эти территории входили в состав Австро-Венгрии. До Ческих Будейовиц без малого тысяча километров.

Когда дежурный по батальону подпоручик Дуб

Оригинал: poručíkovi Dubovi, který měl «batalionku». Был на батальоне. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 141.

С. 144

смешанном польско-немецком языке: «Бенже шайсн, бенже шайсн»

Комментарий перевода: «Буду стрелять!» (Солдат-поляк плохо говорит по-немецки, и у него выходит scheisen вместо schiesen). Вероятно, считается, что все остальные отлично владеют немецким и тут же просекли, что спутано «шайен» (срать) и «шисн» (стрелять).

Появился взводный Елинек, разводящий у часового-поляка, и спросил у него пароль, потом то же сделал подпоручик Дуб.

Взводный в оригинале сержант: četař. См. комм., ч. 1, гл. 13, с. 184.

Отчаявшийся поляк из Коломыи на все вопросы кричал: «Kaffee! Kaffee!», да так громко, что слышно было по всему вокзалу,

В оригинале отчаяние поляка передается тем, что с немецкого Kaffee он переходит на искаженный польский kawa: «Kafe, kafe» (zoufalý Polák od Kolomyje křikem, který se rozléhal po nádraží: «Kafe, kafe»).

После полуночи поезд двинулся по направлению Ладовце – Требишов

Ладовце (Ladovce) – очевидная ошибка Гашека или того, кто за ним записывал. Речь идет о станции Ластовце (Lastovсе) на перегоне Шаторайауйхей – Требишов, см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 138. Восемнадцать километров от первого и пятнадцать до второго.

Через пять минут поезд шел по направлению к Гуменне.

Гуменне (Humenné) – город в восточной части современной Словакии. До 1920 года входил в состав Венгерского королевства. От Требишева, упомянутого в предыдущем абзаце, до Гуменне 47 километров на север. А от Будапешта, покинутого швейковским эшелоном в конце предыдущей главы, чуть меньше 340.

Теперь повсюду отчетливо были видны следы боев, которые велись во время наступления русских, стремившихся пробиться к долине Тисы.

Русские войска весьма успешно провели осенне-зимнюю кампанию 1914 года, вышли к Карпатам (район Гуменне, в частности, был взят в ноябре частями одного из вождей грядущего белого движения Лавра Георгиевича Корнилова) и действительно готовились, в развитие успеха, начать в 1915-м крупное наступление и на равнинную Венгрию (упомянутая Гашеком долина реки Тисы). Но планы эти не осуществились. В результате скоординированных упреждающих ударов германцев и австро-венгров весной и летом 1915 года русские войска с тяжелыми потерями откатились далеко на восток от ранее взятых рубежей. Трагические строки об этих днях можно найти в первом томе книги генерала Антона Ивановича Деникина «Очерки русской смуты» (АД 1921). Ну а хронологию всех событий этого и предшествующего им периода, с детальным анализом причин и последствий такого невеселого для русской армии поворота дел можно увидеть в неоднократно уже ранее упоминавшейся книге военных мемуаров генерала (см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 153 и ч. 1, гл. 14, с. 243), командующего 8-й армией Алексея Алексеевича Брусилова (БА 1963), будущего главного инспектора кавалерии РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии).

Важно отметить, что наступление австрийцев 1915 года началось 2 мая, и, соответственно, картина недавних боев, которую видят герои Гашека, при любом варианте романной хронологии, описывается ли конец мая или все-таки конец июня (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 79), предстает взору во всех смыслах свежая.

С. 145

Тут солдаты своими глазами увидели и убедились, как жестоко после ухода русских обращаются власти с местным населением, которому русские были близки по языку и религии.

Речь идет о русинах, карпатских славянах, которых частенько называют просто карпатским украинцами, хотя языки у этих народов разные: у русинов больше похож на церковнославянский, чем на украинский. Может быть, это дань тому факту, что два отца-основателя современного украинского национализма были уроженцами этих мест – Евгений Коновалец и Степан Бандера. В любом случае, этот народ не один век населял восточную окраину Австро-Венгрии, да и сейчас составляет заметное этническое меньшинство на этих землях. Большая часть русинов – греко-католики, но есть и православные. В начале XX века среди этих людей были очень сильны русофильские настроения, и когда в начале войны русские вдруг действительно пришли, далеко не все русины вели себя так, как следовало бы австрийским патриотам.

См. также комм, ниже: ч. 3, гл. 3, с. 169 и 171.

угрожая прикладом, заставлял несчастного танцевать чардаш.

В оригинале приклад – немецкий дериват: коlbа (nutil ho kolbou). От немецкого Kolben.

жандармы со станции Гуменне мстят за смерть эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супруги

См. комм., ч. 1, гл.1, с. 25.

С. 146

еще до войны в июньском номере журнала «Четырехлистник», издаваемого Шимачеком

В оригинале: «Šimáčkův Čtyřlístek» – «Клевер-четырехлистник» Шимачека. Популярный иллюстрированный журнал-двухнедельник, выпускавшийся с 1909 по 1914 год издательским домом Шимачека, основатель Франтишек Шимачек (František Šimáček, 1834–1885). На обложке был нарисован крупный четырехпалый листик клевера с девизом «bav а pouč» – «забавляй и просвещай».

Страшницкий садовник Йозеф Календа тоже как-то удалился от родного дома.

Страшницы (Strašnice) – до 1922 года самостоятельный город у восточных границ пражских районов Винограды и Вршовицы. Ныне часть большой Праги.

Шел он из Страшниц на Винограды и остановился по дороге в трактире «У остановки».

В Праге тех баснословных времен имелось несколько господ с названием «У остановки» (Na zastávce), однако, с учетом маршрута движения веселого страшницкого садовника, речь, как указывает Ярда Шерак (JŠ 2010), по всей видимости, идет о той, что находилась в доме 713 по нынешней Французской улице в Виноградах (Francouzská, 713), угол с Маховой (Máchova), а до войны это был проспект Палацкого (Palackého třída 713).

Таким образом, получается, что начальный отрезок пути садовника из центра Страшниц до угла Маховой и Палацкого, составил примерно четыре километра. Иными словами, в летний день желание утолить жажду тут является самым естественным образом.

Сначала-то все шло хорошо, а как пришел он к водокачке на Корунную улицу.

Водокачка на Корунной (Vinohradská vodárenská věž) – прекрасная сорокаметровая новоренессансная башня, возведенная в 1883-м для нужд водоснабжения быстро разраставшихся Краловских Виноград, и поныне стоит на Корунной (Korunní, 66). К пройденному садовником пути добавляем еще 750 метров.

как стал летать по всей Корунной из трактира в трактир до самого костела Святой Людмилы, вот тут-то силы его и покинули.

Корунная (Korunní) улица – очень длинная магистраль, параллельная Французской, но идущая севернее. Начинается в Страшницах и заканчивается, вливаясь в площадь Мира (náměstí Míru) – центр Виноград.

Главная достопримечательность площади – собор Святой Людмилы (Kostel svaté Ludmily). Несмотря на средневековый готический вид, этот храм в честь первой чешской святой, княгини Людмилы (Svatá Ludmila, 860–921), с характерной парой высоких колоколен возведен относительно недавно, в то же самое время, что и Виноградская водокачка, начат в 1882-м и закончен в 1891-м. Таким образом, удовлетворение духовных потребностей жителей Виноград шло нога в ногу с удовлетворением физиологических. Это и есть гармония.

В чудесном, недавно построенном храме Святой Людмилы 23 мая 1910-го вернувшийся ради такого славного дела в лоно католический церкви анархист Ярослав Гашек обвенчался с Ярмилой Маеровой (Jarmila Mayerová).

Ну а швейковский садовник преодолел еще километр и имеет уже целых шесть за спиной.

Однако он не испугался, так как в этот вечер побился об заклад в трактире «У ремиза» в Страшницах с одним трамвайным вагоновожатым, что в три недели совершит пешком кругосветное путешествие.

Название трактира лучше было бы перевести, как это было сделано ранее с названием «У остановки» («Na zastávce»): «U remisy» – это «У депо». Где точно находилось заведение, никто пока не установил, но совершенно очевидно, что поблизости от уже тогда существовавшего и дожившего до наших дней трамвайного депо на Виноградском проспекте (Vinohradská tř.) в Страшницах (Vozovna Strašnice). Кстати, это самое старое депо в Праге, начавшее выпускать на линию вагоны в 1908 году.

Он все дальше и дальше удалялся от своего родного очага, пока не устроил привал у «Черного пивовара» на Карловой площади.

«Черный пивовар» («Černý pivovar») – ресторан и пивоварня на Карловой площади (Karlovo nám. 292/15). Само заведение закрылось в 1920-м, но дом сохранился.

А садовник, проигнорировав в пути располагавшуюся слева по ходу пивную «У чаши» (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 28), добавил к своей кругосветке еще полтора километра. Итого на момент привала – семь с половиной. Это не так много, имея в виду окружность земного шара по экватору, равную 40 тысячам километров. Но в более скромных пражских масштабах не так уж и плохо. Остались позади Страшницы, Винограды и большая часть Новего Места. Дранг нах Малострана.

оттуда он пошел на Малую Страну в пивную к «Святому Томашу»,

Некогда знаменитая своей простотой и доступностью народная распивочная «У святого Томаша» («U svátého Tomáše», Letenská 33). Угощала и привечала всех до 2006 года. Ныне на этом самом месте, увы, уже мало кому доступный пятизвездочный отель «The Augustine». Просто Августин, даже не святой.

А у садовника на счетчике еще два с половиной километра. Итого десять без копеек.

а потом, сделав остановку «У Монтагов»,

На Малой Стране садовник останавливается все чаще и чаще. От пивной «У святого Томаша» до заведенья «У Монтагов» («U Montágů»), находившегося прямо под галереей на современной Малостранской площади (Malostranské nám. 6/19), а тогда площади Радецкого всего ничего – 150 метров, правда, с легким подъем.

пошел выше, остановился «У брабантского короля» и отправился в «Прекрасный вид»

А вот тут уже резко в гору. А вообще, в известном смысле тут начинается географическое дежа вю, поскольку читатель попадает в место действия первой части романа.

Господа «У Брабантского короля» («U krále brabantského») на Тгуновской улице (Thunovská ul. 198/15) – одна из самых старых, насчитывающая пять сотен лет истории пивная в Праге, то самое место, где, по мнению большинства гашковедов, Швейк и Бланик обмозговывали хитроумный план кражи пса у шефа Лукаша. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 227. От Монтагов не более 300 метров.

Пивная «Прекрасный вид» («Na krásné vyhlídce») стояла еще выше, там, где на подходе к страговскому холму открывается действительно прекрасный вид на всю левобережную часть Праги – Влтаву, Старе Место, Нове Место, Винограды, Жижков, Вышеград. Ни сама пивная, ни дом, в котором она находилась, до наших дней не дотянули, наследником стало здание, принадлежащее ныне посольству Швеции, улица Увоз (Úvoz 156/31). См. также комм., ч. 2, гл. 3, с. 342.

Ну а садовник хватил за раз еще 900 метров. Теперь он намотал, считая от Страшниц, что-то вроде одиннадцати с малым прицепом километров.

а оттуда – в пивную к Страговскому монастырю. Но здесь перемена климата дала себя знать.

Страговский монастрь (Strahovský klášter) – замечательный исторический комплекс, наполняющий всю округу ежевечерними и ежеутренними звонами. Монастырская пивная с огромным двором не очень гостеприимна, как и всякое засаленное туристами место, но весьма вместительна и известна особыми сортами темного и янтарного пива, очень недешевого. От «Прекрасного вида» буквально рукой подать, минута или две ходьбы вверх по Увозу.

С. 147

Добрался он до Лоретанской площади, и тут на него напала такая тоска по родине, что он грохнулся наземь

Символично, что невезучий садовник финишировал буквально в сотне шагов от той самой больницы на Капуцинской, где из Швейка изгоняли беса симуляции (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86.

Суммируя 11 километров от Страшниц до «Прекрасного вида» с финальными 250 метрами до монастырской пивной и 350 от монахов до Лоретанской площади, получается – чуть-чуть не дотянул наш путешественник до дюжины км.

Все же, если желаете, господин обер-лейтенант

В оригинале Швейк оникает: Jestli však si přejou, pane obrlajtnant. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279. Если пан лейтенант изволят.

Как-то раз в Карлинских казармах нам запретили…

Загадочным образом воспоминания о давней службе в Праге буквально нахлынули на Швейка в поезде и все не отпускают (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 110).

— Ты чего шляешься? — налетел тот на Швейка

Шляешься – в оригинале немецкий дериват: flákat se (Со se zde flákáš?). От flacken – лейтяничать.

С. 148

хранились различные спиртные напитки: бутылки коньяку, водки, рома, можжевеловки и всяких других ликеров и настоек.

Удивительное свидетельство того, как переводчик, перевалив уже и середину третьей части романа, все не может никак определиться, что же такое у него коржалка.

В оригинале: obsahovaly různý alkohol, flašky s koňakem, rumem, jeřabinkou a s jinými likéry a kořalkami.

To есть здесь коржалки (kořalkami) – не водки, а настойки, а водкой вдруг стал и вовсе пробел между запятой и ромом (rumem).

См. также комм., ч. 1, гл. 10, с. 134 и ч. 3, гл. 3, с. 139.

С. 150

В Камыке-на-Влтаве один трактирщик летом делал для своих посетителей железистую воду

Камык-на-Влтаве (Kamýk nad Vltavou) – городок в среднем течении Влтавы. Что около семидесяти километров вверх от Праги.

С. 151

Швейк шел, предав себя воле божьей. Что-то подсказывало ему, что колодец должен быть впереди, и поэтому он совсем не удивился, когда они действительно вышли к колодцу. Мало того, и насос был цел, Швейк начал качать, из насоса потекла желтоватая вода. — Вот она, эта железистая вода, господин лейтенант, — торжественно провозгласил он,

В 2000 году возле словацкой железнодорожной станции Гуменне в память этого незабываемого литературного происшествия энтузиастами была открыта мемориальная водоразборная колонка и рядом с ней пирамидальная статуя бравого солдата Швейка работы местного зодчего Ярослава Дротара (Jaroslav Drotár). Следующие по ходу действия знаки народного признания в виде улицы Бравого солдата Швейка и бронзового воплощения в полный рост обнаружатся уже в польском городе Санок. См. комм., ч. 3, гл. 4, с. 191.

См. также комм, о географических особенностях увековечивания памяти этого нигде и никогда не унывающего чеха выше: ч. 3, гл. 3, с. 38.

С. 153

необходимо овладеть слогом «Иллюстрированного военного корреспондента», выходившего во время русско-японской войны в издательстве Вилимека,

В оригинале: «Ilustrovaného válečného zpravodaje», který vycházel u Vilímka za rusko-japonské války.

Скорее всего память подвела Гашека. Подобный регулярный вестник действительно выпускался в 1904–1905 годах, но не в издательстве Вилимека, а сообществом Уния (společnost Unie) и назывался «Obrazový zpravodaj z bojiště» – «Иллюстрированные корреспонденции с фронта», редактор журнала – известный чешский журналист и преподаватель военного училища Ян Клецанда (Jan Klecanda, 1855–1920). Между прочим, дядя будущего чешского генерала Войтеха Клецанды (Vojtěch Vladimír Klecanda, 1888–1947), одного из сооснователей Чешской дружины (Чешского легиона, см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 153) и сотоварища Антона Ивановича Деникина по заключению в бердичевской и быковской тюрьмах. В 1917-м поручик. А возвращаясь, собственно, к вестнику, заметим, что всего вышло 104 номера.

Что же касается семейного издательского дома Вилимеков, то, основанное отцом, Йозефом Рихардом (Josef Richard Vilímek, 1835–1911), и продолженное полным тезкой – сыном (Josef Richard Vilímek, 1860–1938), это дело было крупнейшим издательским предприятием в австро-венгерской Чехии, а затем и республике. Наверное, цвело бы и ныне, если бы не коммунистическая национализация 1948 года. Славилось красивыми многотомными собраниями сочинений, типа собрания романов Жюля Верна в 52 томах. И, кстати, случалось, размещало заказы в типографии сообщества Уния.

С. 154

Само собой разумеется, эти победы будут торжественно отпразднованы в семейном кругу в Шенбрунне.

Шенбрунн (Schönbrunn) – императорская резиденция, см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 307.

Семья эрцгерцогини Марии-Валери ради этого перенесет свою резиденцию из Вальзее в Шенбрунн.

Младшая, третья дочь императора Франца Иосифа, Мария Валери (Erzherzogin Marie Valerie Mathilde Amalie von Österreich, 1868–1924). В 1890 году вышла замуж за эрцгерцога Франца Сальватора (Erzherzog Franz Salvator von Österreich-Toskana, 1866–1939). Спустя пять лет молодая семья приобрела замок Вальзее на Дунае (Wallsee-Sindelburg), в стенах которого и провела всю оставшуюся жизнь. Почти тридцать лет. Вальзее-Зиндельбург расположен западнее Шенбрунна. Расстояние между дворцами по европейским понятиям изрядное –135 километров.

Торжество носит строго интимный характер и происходит в зале рядом со спальней монарха, освещенной белыми восковыми свечами, ибо, как известно, при дворе не любят электрических лампочек из-за возможности короткого замыкания, чего боится старенький монарх.

Вот комментарий одного из лучших современных знатоков империи и истории Габсбургов Ярослава Шимова (ЯШ 2011е):

В это время в зал, который, собственно говоря, относится к покоям в бозе почившей императрицы, вводят внуков его величества.

В 1915 году счастливый глава императорского семейства имел девять внуков и внучек от принцессы Валери, еще четырех потомков во втором колене от старшей дочери Гизелы (Gisela) и плюс будущую социалистку, внучку от покойного сына Рудольфа принцессу Элизабету. Итого четырнадцать в возрасте от тридцати одного года (принцесса Элизабет, дочь Гизелы) до девяти лет (принцесса Матильда, дочь Валери).

С. 155

Там должен и будет присутствовать генерал-адъютант монарха, граф Паар.

Эдуард фон Паар (Eduard von Paar,1837–1919) – один из самых близких к императору людей. Бравый кавалеристский офицер, генерал-адъютант с 1887 года. Согласно Милану Годику и Павлу Ланде (HL 1998), был на редкость неразговорчив, но при этом все время что-то насвистывал себе под нос. Однажды на совместных маневрах эту мало вязавшуюся с придворными манерами особенность заметил германский император Вильгельм. Историки утверждают, что в ответ на изумленный вопрос коллеги австрийский император лишь добродушно махнул рукой и подтвердил: «Ага, такой, всегда свистит».

Желательно присутствие лейб-медика, советника двора его величества Керцеля.

Доктор Йозеф Керцль (Joseph Kerzl, 1841–1919) – бывший армейский хирург, лейб-медик, Марек не шутит. Зато иронизирует Йомар Хонси (JH 2010), добавляя живописную деталь к картине.

При дворе доктор Кердль появился в 1875-м в роли личного врача дочери крон-принца Рудольфа, потом лечил детей принцессы Валери, с 1879 года – личный врач императора. В 1906-м получил звание генерал-штаб-доктор, что, как пишут Годик и Ланда (HL 1998), эквивалентно генерал-майорству.

прибывают обер-гофмейстер барон Ледерер, камергер граф Белегарде и статс-дама графиня Бомбелль

С этой троицей все верно, кроме одного: это были, соответственно, обер-гофмейстер (Hugo von Lederer), камергер (Rudolf von Bellegarde, 1862–1937) и статс-дама (Henrietta von Bombelles, 1859—???), но не при самом императоре, а при доме его дочери Марии Валери в Ванзее.

Согласно воспоминаниям придворных, которые приводят Годик и Ланда (HL 1998), последнюю даму император Франц Иосиф терпеть не мог, и однажды, объявляя по желанию принцессы Валери графиню Бомбелль статс-дамой, так ей в глаза и сказал: «Дочь вот просила, а я бы век вас не видал».

«мадам» в шуговском борделе.

«У Шугов» («U Šuhů») – заведение, куда отказывался следовать фельдкурат Кац, поскольку, как и везде, задолжал. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 137.

После него слово берет эрцгерцогиня Мария Валери

Младшая дочь императора. См. комм, выше: ч. 3, гл. 3, с. 154.

С. 156

— Вы из Кралуп, не правда ли?

О Яне Ванеке и Кралупах-над-Влтавой см. комм., ч. 2., гл. 4, с. 426 и ч. 2, гл. 5, с. 456.

Все это должно быть закончено до того, как от нашего батальона, скажем, в сентябре, ровнехонько ничего не останется

Стоит напомнить, что согласно, одному возможному варианту романной хронологии на дворе конец мая, согласно другому – конец июня. В любом случае, до осени еще далеко. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 79 и все связанные с ним ветки.

С. 157

Могу вам прочесть выдержку из приказа по армии

Гашек, который, как уже было отмечено, почти всегда для таких оборотов использует русизм (přikaž po armii), здесь пишет вполне по-чешски: armádní rozkaz (Mohu vám přečíst výňatek z armádního rozkazu).

Сравни примеры в комм., ч. 3, гл. 2, с. 79 и ч. 3, гл. 3, с. 136.

Он очень похож на приказ эрцгерцога Карла, изданный им в тысяча восемьсот пятом году, когда он со своей армией стоял под Падуей

Эрцгерцог Карл (Erzherzog Carl Ludwig Johann Joseph Laurentius von Österreich, 1771–1847) – славный австрийский военачальник. Взял верх над наполеоновской армией в знаменитой битве под Асперном в 1809 году. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 10.

А вот неудача 1805 года, которую, по всей видимости, имеет в виду Марек, это бой под Кальдьеро. Деревня Кальдьеро, где 30 октября были биты укрепившиеся там ранее австрийцы эрцгерцога Карла, расположена между Вероной и Падуей, но много ближе к первому городу, всего в 15 км на запад, а вот до второго больше 50 на восток.

В Кралупах устанавливал насосы для колодцев пан Ярош.

Кралупы-над-Влатвой – родной город фельдфебеля Ванека. См. комм., ч. 2., гл. 4, с. 426 и ч. 2, гл. 5, с. 456.

Он, как две капли воды, был похож на часовщика Лейганца из Пардубиц,

Пардубицы – см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 465.

а тот, в свою очередь, страшно был похож на Пискора из Ичина,

Йичин (Jičín) – симпатичный городок в северо-восточной Чехии. 80 километров от Праги.

С. 158

в одном пруду около Индржихова Градца

Йиндржихов Градец (Jindřichův Hradec) – город среди множества прудов, расположен в Южной Чехии, в 110 километрах от Праги и всего в 45 от Ческих Будейовиц. Призывной округ 75-го йиндржихов-градского пехотного полка. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 385.

а завтра сварите, пани Мюллерова, лапшу…

В оригинале «лапша»: cezené nudle (zejtra mně udělají, paní Miillerová, cezený nudle). В Чехии это чаще всего сладкое блюдо. Лапша заправляется сахарным песком, тертыми орехами и поливается маслом. Как дополнение хорош какой-нибудь кисленький компотик.

Существует закон восстановления отдельной части тела у некоторых инфузорий

В оригинале Марек, а за его спиной и Гашек, в очередной раз поражают сведениями из области зоологии. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 367. Некоторая инфузория – это вполне конкретный вид инфузорий стенторы (Stentor): mrskavka (Existuje zákon o obnovení těla mrskavek z rodu nálevníků), a не просто nálevník (Ciliophora). To есть что-то вроде этого:

Особенность инфузорий-стенторов составляет необычная способность очень быстро сжиматься и разжиматься, резко увеличивая или уменьшая объем тела. Так что Марек не просто балаболит, он говорит по делу.

С. 159

— Когда был пожар на мельнице Одколека, — забормотал Швейк, поворачиваясь на другой бок, — даже с Высочан приехали пожарные…

Швейк во сне вспоминает реальное событие. 29 января 1896-го в Праге загорелась одна из самых больших мельниц, во множестве тогда располагавшихся на острове Кампа (Kampa). Погорельцем оказался основатель и хозяин Франтишек Одколек (František Odkolek). Любопытно, что новую мельницу Одколек выстроил не где-нибудь, а в Высочанах. А старую восстанавливать после пожара не стали, перестроили в нечто более вяжущееся с островной стрелкой в живописном центре города, теперь бывшая мельница – музей современного искусства Яна и Меди Младковых (muzeum Kampa Jana а Medy Mládkových).

Высочани (Vysočany) – район Праги, см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 490, весьма далекий от носа острова Кампа, прижавшегося, как шлюпка, к левому берегу Влтавы у Малой Страны. Не только на другой стороне реки, но и на изрядном удалении. Километров 10–12 надо было ехать пожарным в касках и с топорами.

С. 160

я всю ночь не спал, так как вспоминал о том времени, когда мы были на маневрах около Веспрема.

Веспрем (Veszprém) – в 1914 году город-гарнизон на севере озера Балатон.

Первый и Второй армейские корпуса, исполнявшие роль неприятеля, шли через Штирию и Западную Венгрию и окружили наш Четвертый корпус, расквартированный в Вене и в ее окрестностях, где у нас всюду построили крепости…

Они нас обошли и подошли к мосту, который саперы наводили с правого берега Дуная. Мы готовились к наступлению, а к нам на помош, ь должны были подойти войска с севера, а затем также с юга, от Осека.

«Где у нас всюду построили крепости» – в оригинале: kde jsme měli všude festunky. Здесь немецкий дериват festunk (от Festung) – скорее укрепления. То есть так, думается, правильнее:

В реальности на императорских маневрах 1908 года у Веспрема Вена должна была играть роль осажденной крепости, о чем и сообщает заметка «Маневры у Веспрема» (Manévry и Vespremu) из «Чешского мира» (Český svět), копия которой опубликована в энциклопедии Годика и Ланды (HL 1998). В этом небольшом информационном сообщении (а именно его Швейк в романе пересказывает едва ли не дословно), говорится о том, что Вене была назначена роль «крепости с круговой обороной» (vybodované jako pásmová pevnost).

Возвращаясь к энциклопедической статье «Manévry» у Годика и Ланды (HL 1998), невозможно не отметить того поразительного факта, что Гашек, по всей видимости, не просто изучил все необходимые исторические материалы о предвоенной активности австро-венгерской армии, но и самим выбором тех маневров, в которых бравый солдат Швейк участвовал (и о которых упоминают комм., ч. 2, гл. 2, с. 301 и ч. 3, гл. 4, с. 203) Веспрем (1908), Бельке Мезиржичи (1909) и Писек (1910) фактически определил если не годы службы вообще, то приблизительное время нахождения в армии уже сверхсрочником – по меньшей мере до 1910-го. О сроках службы по призыву и возможном возрасте бравого солдата см. комм, ниже: ч. 3, гл. 1, с. 178.

Осиек – хорватский город, см. комм. ч. 3, гл. 1, с. 13.

С. 161

Мы уже должны были победить, но затрубили отбой – и выиграли те, с белыми повязками.

Ярда Шерак (JŠ 2010) поясняет: во время маневров и учений противники различали друг друга по цвету повязок на головных уборах или рукавах. Белые сражались против красных или красные против синих.

хотел взять с собой дверку в качестве прикрытия от шрапнели, чтобы быть в безопасности.

В оригинале немецкий дериват: versichrovat se (že se chtěl versichrovat) от versichern – застраховаться.

С. 162

потом обернулся и издевательски поднял руки вверх, чтобы подпоручик ни на минуту не усомнился в том, что он сразу определил его принадлежность к одному из чешских полков.

См. комм, к этому издевательскому жесту, означающему «все чехи предатели и трусы»: ч. 2, гл. 1, с. 269.

С. 163

В Бруке я получил посылку из деревни от своего шурина.

Брук, он же Кирайхида. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 352.

С. 164

Большая свинья, а глуп, как пуп.

В оригинале рифмы нет, одно лишь грубое слово, понятное и без перевода: to je pěkná svině, а blbej je jako hovno.

Венцеля, тот своего господина иначе не называет, как «окаянный балбес»

В оригинале смешнее: kus zatracenýho, idiotskýho blbouna – окаянный идиотский дурак.

а денщик полковника Шредера, когда говорит о своем господине, честит его «вонючим чудовищем»

В оригинале: pochcaná potvora – обоссанное чудовище.

Ты сам-то откуда? Прямо из Будейовиц? Хвалю, если кто-нибудь прямо откуда-нибудь. А где там живешь? Под аркадами?

…

Ты живешь на пятом этаже?

— На первом.

— Да, да, верно, я теперь вспомнил, что там, на площади в Будейовицах, нет ни одного пятиэтажного дома.

Речь идет об известной достопримечательности Ческих Будейовиц – старинных домах с галереями на центральной площади города, в честь короля-основателя Будейовиц с 1990 года именуемой площадью Пршемысла Отакара II (náměstí Přemysla Otakara II). А во времена Швейка этот огромный квадрат 133 на 133 метра с фонтаном посередине имел немецкое название Kaiser-Franz-Josef-Platz.

С. 165

Через четверть часа батальон двинулся дальше, через сожженные деревни, Брестов и Великий Радвань в Новую Чабину.

Брестов (Brestov) – деревня и станция в 22 километрах на север от Гуменне. Современное название – Брестов над Лаборцом (Brestov nad Laborcom), а в 1915 году это был Збудски Брестов (Zbudský Brestov). Находится станция примерно на половине перегона от Гуменне до Медзилаборце (еще в 18 километрах на север), см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 166.

Великий Радвань (Veliký Radvaň) – деревенька немного севернее Брестова (еще 2 километра). Современное название Радвань над Лаборцом (Radvaň nad Laborcom) и с 1964 года это объединение того, что в 1915 году было парой деревень: Верхний Радвань (Vyšná Radvaň) и Нижний Радвань (Nižná Radvaň). Как замечает Йомар Хонси, проследовавший путем Швейка в 2009 году, железнодорожная станция здесь одна и всегда находилась в Верхней Радвани, именно ее и можно смело считать гашековской Великой.

Новая Чабина (Novou Čabynu) в реальности просто Чабини (Čabiny) – населенный пункт рядом с городком Медзилаборце (10 километров к северу, см. комм, ниже: ч. 3, гл. 3, с. 166). Все тот же неутомимый Йомар Хонси отмечает, что, несмотря на незначительность, деревенька довольно протяженная и в ней имеется целых две железнодорожные платформы – Нижние Чабини (Nišné Čabiny) и Верхние Чабини (Vyšné Čabiny).

См. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 136.

Кое-где над речками, впадающими в Лаборец (дорога проходила вдоль верховья Лаборца), видны были новые мосты и обгорелые устои старых.

Река Лаборец и долина Лаборца см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136.

С. 166

Вся Медзилаборецкая долина была разрыта и разворочена, словно здесь работали армии гигантских кротов.

В оригинале географически правильнее: Celé údolí na Medzilaborce bylo rozryto a přeházeno – вся долина до самого Медзалаборца была разрыта и разворочена. А долина называется долиной реки Лаборец. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136.

Медзилаборец (Medzilaborce) – небольшой словацкий городок у самой польской границы с неожиданным для такой глуши музеем современного искусства. Объяснение чуда очень простое: из соседней с Медзилаборцем русинской деревеньки Микова (Mikové) в двадцатых иммигрировали в Питтсбург родители Энди Уорхолла – Андрий и Юлия Ворголы, первый до войны, а вторая сразу после ее окончания.

Стоит отметить, что в 1914 году передовыми русскими частями, взявшими Медзилаборец и всю долину Лаборца, командовал славный русский генерал Антон Иванович Деникин. Как вспоминает военачальник в «Очерках русской смуты» (АД 1921), «взяв [при составе самой бригады 4000 штыков] 3730 пленных, много оружия и военного снаряжения, большой подвижной состав с ценным грузом на железнодорожной станции, 9 орудий». См. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 191.

Немцы с Кашперских гор, сидевшие в задних вагонах и еще в Миловицах при въезде на станцию галдевшие свое «Wann ich kитт, wann ich wieda kumm…», начиная от Гуменне притихли, так как поняли, что многие из тех, чьи фуражки теперь болтаются на крестах, тоже пели о том, как прекрасно будет, когда они вернутся и навсегда останутся дома со своей милой.

Сцена с умиранием этой же самой песни на ветрах войны до деталей совпадает со сценой, как она смолкает при въезде солдат в окольцованную колючей проволокой Вену. См.: ч. 2, гл. 2, с. 392.

Комм, о городе Кашперска Гора и его жителях см. там же.

Миловицы (Milovice), по всей видимости, еще одна из множества в этой части романа неверно названных станций. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 137, 144 и 165. Йомар Хонси (JH 2010) справедливо замечает, что речь скорее всего идет об одной из ближайших станций на подьезде к Гуменне со стороны Требишева – Михаловце (Michalovce).

был залеплен плакатами на всех языках: «Подписывайтесь на австрийский военный заем»

Первый выпуск австрийского военного займа (rakouská válečná půjčka) с рассрочкой на 15 лет и доходностью в 5 и ½% годовых начал реализовываться в ноябре 1914-го. Здесь речь о свежем, втором выпуске мая 1915 года. Третий последовал в октябре того же года. Подписывались граждане охотно. Согласно Карелу Карасеку (Karásek, К.: Válečné miliardy, nakl. Jos. R. Vilimek, Praha, 1918, s. 105), первый выпуск принес казне 2,2 миллиарда крон, а второй почти 2,7. Всего же за время войны таких выпусков было восемь, последний в 1918-м.

С. 167

Батя горох уплетал за милую душу

В оригинале: pučálka (Táta žral pučálku) – пучалка, то есть не просто горох, а горошница, еда самых бедных.

Горox заливают водой и держат в теплом месте два дня, потом меняют воду и, залив всю массу водой только до половины, держат в теплом месте еще один день, на четвертый уже начавший прорастать горох жарят на маслице. Ныне воспринимается исключительно как гарнир к чему-нибудь более мясному и существенному.

Я хулил святых и угодников божьих в трактире на Мальте, в Нижнем Загае избил капеллана.

Мальше (Malše) – река в Южной Чехии, см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 326.

Нижний Загай (Dolní Zahájí). Йомар Хонси (JH 2010) полагает, что речь идет о деревеньке Загай (Zahájí) рядом с родными для Гашека Мыдловарами в Южной Чехии. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 33.

Как часто я ругал своего тятеньку и полагающиеся ему деньги зажиливал, а жену свою тиранил.

Отец Балоуна очевидно был на традиционной в чешских деревнях семейной пенсии «па vejminku». Иными словами, он переписал на сына мельницу с хозяйством с условием, что сын будет ему регулярно платить výměnek (vejminek). Вот эту-то плату жадный Балоун и зажиливал – vejminěk mu ztrpčoval.

Заметим заодно, что отца своего Балоун действительно зовет тятенькой: pantáta (svýmu pantátovi často nadával); соответственно, упоминаемая ПГБ в предыдущем абзаце «жена»: Жена должна была, прости господи мое прегрешение, вымачивать ее в пиве – скорее всего все-таки не жена Балоуна, а маменька, поскольку Балоун ее называет panímáma (panímáma mně ji musela dělat, netrestej mě pánbu, na pivu). A вот жена, которую мельник-обжора тиранил, так и есть жена – а svou ženu sekýroval. Впрочем, жену свою Балоун тоже может называть panímáma, см. комм., ч. 4, гл. 4, с. 216. См. также комм., ч. 1, гл. 2, с. 38.

Когда на пасху мы видели торжественный воинский крестный ход!

В оригинале совершенно не то: když jsme viděli slavnost vojenského vzkříšem' – когда мы видели уже обряд воинского воскрешения. Что означает эта фраза Марека – можно недоумевать, а можно вспомнить его недавние рассуждения о воскрешении австрийских солдат, по схеме восстанавливавших себя из обрывков инфузорий, см. комм, выше: ч. 3, гл. 3, с. 158.

С. 168

Он был плотником, а вы, должно быть, знаете поговорку: «Поищем, где плотник оставил дыру».

Kouká, kde nechal tesař díru – тоже самое, что в русском: «смотри, где тонко». Возможно, в данном контексте, «на Бога надейся, да сам не плошай», и связи с отцом Христа Иосифом могла быть обыграна русская поговорка: «не топор тешет, а плотник».

Ты, значит, слышал, что должен вести себя соответственно тому духу, который является господствующим в армии, что тебе придется верить в святого Иосифа, а когда тебя окружит неприятель, поищи, где плотник оставил дыру, чтобы сохранить себя ради государя императора на случай новых войн.

Русская поговорка «не топор тешет, а плотник», как кажется, хорошо сработает и тут:

Ну, ясно, как только ксендз это услышал, у него слюнки потекли.

В оригинале: začaly téct sliny z papuly – буквально, слюни потекли из пасти (по губам), при этом для слова «губа» используется очень редкий вариант названия papula, мучительно созвучный слову papež – папа римский.

С. 169

Солдатам объявили, что обед будет за Полотой на Лупковском перевале

Палота (Palota) – некогда последняя станция перед входом в Лупковский тоннель на словацкой стороне. Йомар Хонси отмечает, что село и тоннель остались, а станции больше нет. От Медзилоборце до Палоты меньше десяти километров.

Лупковский перевал – см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136.

с ревущей семьей угроруса

В оригинале: uherského Rusa – венгерского русина. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 145.

С. 170

Все это подпоручик Цайтгамль прочел по копии дивизионного приказа

z kopie rozkazu po divisi – один из самых частотных у Гашека русизмов. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 79.

С. 171

Крестьянин понял, что всему конец, и отчаянно закричал: —Давайте мне за каждую свинью по два золотых!

В оригинале крестьянин-русин кричит у Гашека по-русски: Davajtě mně za každyju svinju dva rýnskija! Рейнские (rýnskija, rýnské) – гульдены.

Тогда один из солдат так хватил его прикладом, что у него в глазах потемнело

Создается впечатление, что били по голове. На самом деле в оригинале совершенно иначе: kožich zadunělo (dostal od jednoho vojáka kolbou, až to o jeho kožich zadunělo) – так ударил прикладом, что грохнул (зазвенел) его кожан (тулуп).

Десять минут спустя старший писарь батальона вместе с ординарцем батальона Матушичем уже уписывали у себя в вагоне свиные мозги. Уплетая за обе щеки, старший писарь время от времени язвительно обращался к младшим писарям со словами:

— Небось и вы не прочь этого пожрать? Не так ли? Нет, ребята, эти только для унтер-офицеров. Поварам – печенка и почки, мозг и голова – господам фельдфебелям, а младшим писарям – только двойная солдатская порция мяса.

Абзац, предоставлявший переводчику очевидную возможность скорректировать перевод термина účetní šikovatel или Rechnungsfeldwebel как «старший писарь». Дело в том, что здесь, в оригинале, у Гашека эти военные звания и должности наконец сталкиваются с термином, определяющим писаря (písař):

К сожалению, очевидное, самим автором подчеркнутое различие, не было проанализировано ПГБ, и более того, прежняя, многократно уже повторенная ошибка лишь усугубляется заменой писаря (písař) в оригинале на несуществующего ни у Гашека, ни в природе «младшего писаря». Правильно, видимо, так:

См. также комм., ч. 2, гл. 5, с. 483.

С. 172

В кухне царило обычное армейское кумовство

«Кумовство» в оригинале отличное немецкое слово: перotismus (Panoval u kuchyní obvyklý nepotismus vojenský), своими явными латинскими корнями заставляющее невольно вспомнить совсем забытые в этой части романа, но столь частые в ранних главах отсылки Гашека к древней истории. См.: ч. 1, Предисловие, с. 21. А по-чешски «кумовство» – strýčkování, от слова дядя – strýc.

«Это нашему историографу»

В оригинале «историограф» довольно длинное немецкое слово: geschichtsschreiber (То je pro našeho geschichtsschreibera). Занятно, что, разъясняя ситуацию, сам Гашек употребляет совсем уже нечто безразмерное – batalionsgeschichtsschreiber.

Так как здесь проходили и располагались лагерем войска, то повсюду виднелись кучки человеческого кала международного происхождения – представителей всех народов Австрии, Германии и России. Испражнения солдат различных национальностей и вероисповеданий лежали рядом или мирно наслаивались друг на друга безо всяких споров и раздоров.

См. комм, о кактусах военного времени: ч. 3, гл. 2, с. 105.

С. 173

под протекторатом эрцгерцогини Марии

Примечания (ZA 1953) не в силах уточнить, лишь оговариваются, что в 1914–1915 гг. в семье Габсбургов насчитывалось не меньше одиннадцати дам с приставкой эрци именем Мария.

Подтверждает трудности с идентификацией габсбургини и Ярослав Шимов (ЯШ 2011е):

На скале за вокзалом германцы поспешили поставить памятник павшим бранденбуржцам с надписью: «Den Helden von Lupkapass» /Героя Лупковского перевала (нем.)/

Бранденбург (Provinz Brandenburg) – центральная провинция королевства Пруссия. Исторический центр будущей германской империи с городами Берлин, Потсдам и Франкфурт-на-Одере. После 1945 самая восточная часть этих земель отошла к Польше и стала Зеленогурским воеводстом (Województwo zielonogórskie).

Если верить справочникам, то все бранденбургские пехотные полки (8-й, 12-й, 20-й, 24-й, 35-й, 48-й, 52-й, 60-й и 64-й) в составе III или XXI германских армейских корпусов воевали в 1914–1915 годах на Западном фронте. Посетивший в 2009 году Палоту и Лупковский перевал Йомар Хонси ни самой памятной доски с орлом, ни ее следов не обнаружил, зато в военных архивах нашел явное указание на то, что не кайзеровские пехотинцы, а кайзеровские драгуны-бранденбуржцы (Dragoner-Regiment «von Arnim» (2. Brandenburgisches Nr. 12) сражались в долине Лаборца и отвоевывали Лупковский перевал в составе Beskidenkorps весной 1915 года. Так что, как Гашек убеждал уже не раз, дыма без огня у него никогда не бывает. См. также комм, и о ганноверцах в Саноке: ч. 4, гл. 4, с. 194.

К сказанному следует добавить, что очень успешная наступательная операция войск центральных держав на юге Восточного фронта в 1915 году была первой во всех смыслах совместной для Германии и Австро-Венгрии, объединилась не только живая сила, чтобы воевать плечом к плечу, но и образовано общее германско-австрийское командование войсками. Последовавшие победы германцы не без известных оснований приписывали участию в деле как своих солдат, так и своих генералов, что, с одной стороны, вело к усилению германского контроля и руководства на всех уровнях, а с другой, наполняло сердца подданных императора Франца Иосифа разными непохвальными чувствами вроде обиды, ревности, зависти и так далее.

Лупковский перевал – см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136.

Сообщения были невероятно путанны. Из них можно было заключить единственно, что им вовсе не следовало ехать на Лупковский перевал, а, добравшись до Нового Места у Шятора, двигаться в совершенно другом направлении, так как в телеграммах шла речь о городах Чоп – Унгвар – Киш – Березна – Ужок.

Смесь словацких и венгерских названий в оригинале смутила не только капитана Сагнера, но и, по всей видимости, корректоров перевода:

A на деле все проще и понятнее, причем чередование в оригинале дефиса, тире и запятой вовсе не случайно: Nového Města pod Šiatorem или Sátoraljaújhely (соответственно, словацкое и венгерское название) Шаторайауйхей. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 138.

Csap – действительно Чоп.

Ungvár – мадьярское название (а тогда эта часть современной Украины входила в состав Венгерского королевства) города Ужгород.

Kis-Berezna (Kisberezna) – венгерское название не двух населенных пунктов, а всего лишь одного, современного украинского поселка Малий Березний.

Uzsok – последнее переиначенное мадьярами славянское название, совершенно правильно переведенное как Ужок.

Весь указанный маршрут ведет также на Восток, с небольшими отклонениями повторяя изгибы маршрута на Санок, но на 50–70 километров южнее первого. И это самый короткий и верный путь на Самбор, в котором закончилась летом 1915 железнодорожная часть движения на фронт самого автора «Швейка». Упоминаемое здесь, возможно, важное свидетельство того, что Гашек, хотя и очутился в конце концов Самборе, но следуя не прямым образом, а вкругаля, через Санок и Хыров. См. комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 136.

кто дал им приказ ехать на Мукачево по военной железной дороге на Стрый

Stryj – современный украинский город Стрый никак не на пути из Шаторайауйхея или Ужка в Мукачево. Это крюк примерно в 120 километров на восток, если считать уже из Ужка. Кроме того, даже с учетом не слишком определенных рамок романной хронологии (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 79 и ч. 3, гл. 2, с. 78), есть сомнения в самой возможности в этот момент развития романного действия солдатам двигаться на Стрый, так как в мае 1915-го населенный пункт нынешней Львовской области еще точно был в руках русских и перешел к австрийцам лишь в самом конце июня.

в штабном вагоне начинали говорить о явной бестолковщине, делая намеки на то, что, не будь германцев, восточная военная группа совершенно потеряла бы голову.

См. здесь выше комм, о бранденбуржцах и совместном командовании операциями на юге Восточного фронта в 1915 году.

С. 174

Он пересказывал офицерам все, что читал в газетах о карпатских боях и о борьбе за карпатские перевалы во время австро-германского наступления на Сане.

Совместная германо-австрийская операция, начавшаяся 2 мая 1915 года, получила наименование по названию двух польских городов Тарново и Горлице (Gorlice, Tarnów) и развивалась от Кракова в сторону современной пограничной реки Сан. Последняя упоминается в гимне нынешней Украины: «Станем, браття, в бiй кривавий вiд Сяну до Дону».

Особенное отвращение вызывали его изречения, вроде «Потом мы двинулись на Буковско, чтобы обеспечить за собой линию Буковско – Дынув, поддерживая связь с бардеевской группой у Большой Полянки, где мы разбили самарскую дивизию неприятеля».

Буковско (Bukowsko) и Дынув (Dynów) – города в современной Польше вблизи пограничной реки Сан. Эта фронтовая линия находится примерно в ста километрах восточнее линии Тарново – Горлице.

По поводу Большой Полянки (Velká Polanka) Йомар Хонси (JH 2010) замечает следующее:

Добавим, что замена Гашеком определения Верхняя (Vyšná) на Большая (Velká) в словацких названиях населенных пунктов очень характерна для этой части романа, см. комм, выше: ч. 3, гл. 3, с. 165.

С. 175

такова воля нашего господина полковника Шредера из Брука

Брук ан дер Лейта или Кирайхида – см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 352.

С. 176

однажды с таким вот ночным горшком произошла презабавная история на курорте Подебрады… Об этом рассказывали у нас в трактире на Виноградах. В то время в Подебрадах начали издавать журнальчик «Независимость», во главе которого стал подебрадский аптекарь, а редактором поставили Владислава Гаека из Домажлиц.

Подебрады (Poděbrady) – город с минеральными источниками на реке Лабе, 60 километров на восток от Праги.

Ладислав Гаек из Домажлиц (Ladislav Hájek Domažlický) – один из самых близких Гашеку людей. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 366. Многократно упоминается в романе и ходит в героях нескольких вставных историй. Очередная, рассказываемая Швейком, как и все предыдущие, например о работе Марека в журнале «Мир животных» – вольная переработка Гашеком действительного происшествия.

Журнал «Независимость» («Nezávislost») – издание, выходившее в Подебрадах, которое, в самом деле, некоторое время редактировал Ладислав Гаек (HL 1998). С июня по октябрь к основной тетрадке добавлялось специальное сезонное приложение «Курортные Подебрады» («Lázně Poděbrady»).

Любопытна литературная перекличка двух авторов – Гашека и Гаека, возникающая здесь, в романе, в русинском крае на границе Словакии и Польши. В свою подебрадскую пору Гаек, пользуясь служебным положением, рекламировал в «Независимости» свою собственную книжку 1909 года с названием «Солдаты, солдаты, рисованные дети» («Vojáci, vojáci, malované děti»), написанную от имени вольноопределяющегося, проходящего службу в русинской восточной Галиции на границе с Россией.

Стоит также отметить очередное упоминание тех времен, когда Швейк жил в Краловских Виноградах, сопоставляя с временными рамками подлинной подебрадской истории (см. ниже), — это вероятнее всего 1912 год. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 82.

Аптекарь был большой чудак. Он собирал старые горшки и прочую дребедень, набрал прямо-таки целый музей. А этот самый домажлицкий Гаек позвал в гости своего приятеля, который тоже писал в газеты. Ну нализались они что надо, так как уже целую неделю не виделись. И тот ему обещал за угощение написать фельетон в эту самую «Независимость», в независимый журнал, от которого он зависел. Ну и написал фельетон про одного коллекционера, который в песке на берегу Лабы нашел старый железный ночной горшок и, приняв его за шлем святого Вацлава, поднял такой шум, что посмотреть на этот шлем прибыл с процессией и с хоругвями епископ Бриних из Градца. Подебрадский аптекарь решил, что это намек, и подал на Гаека в суд.

Реальный конфликт приезжего журналиста (а это был Гашек собственной персоной) с местным подебрадским врачом-краеведом (аптекарем в интерпретации Гашека) был частью уже подробно ранее откомментированной истории о редакторской чехарде в журнале «Мир животных» (см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 366). Когда в 1912 году Гаек решил вернуться из Победбрад в Прагу, он порекомендовал на свое место ставшего к тому времени безработным Гашека. Если верить воспоминаниям самого Ладислава Гаека, пересказываемым в Примечаниях (ZA 1953), будущий автор «Швейка» в Подебрады поехал, но, успев хорошенько набраться по дороге, ввалился в редакцию и сразу же обрушился на материалы доктора Яна Хеллиха (PhDr Jan Heliích), на правах одного из основателей журнала регулярно печатавшего на страницах «Независимости» свои собственные археологические экзерсисы. Естественно, наглому приезжему немедленно указали на дверь.

Святой Вацлав – чешский князь. См. комм., ч.1, гл. 4, с. 55. Епископ Бриних из Градца (biskup Biynych z Hradce) – реальный человек Эдвард Ян Бриних (Edvard Jan Br)4iych, 1846–1902) с 1892 по 1902 – епископ в городе Градец Кралове. Это 64 километра на восток от Подебрад.

С. 177

У нашего обер-лейтенанта Лукаша точъ-в-точь такой же.

«точь-в-точь» в оригинале немецкий дериват: nemlich (Pan obrlajtoant Lukáš má nemlich takovej). От немецкого nämlich.

В военном лексиконе слово «пердун» издавна пользовалось особой любовью. Это почетное наименование относилось главным образом к полковникам или пожилым капитанам и майорам. «Пердун» было следующей ступенью прозвища «дрянной старикашка»…

…если «старикашка» понапрасну придирался к солдатам и унтерам, выдумывал ночные учения и тому подобные штуки, то он становился из просто «старикашки» «паршивым старикашкой» или «дрянным старикашкой».

Высшая степень непорядочности, придирчивости и глупости обозначалась словом «пердун»

В оригинале один из гашековских русизмов, упоминаемых в давней статье Миколаша Затовканюка (MZ 1981) – nazvání (от название) вместо чешского název: Ve vojenském slovníku slovo «prďoch» bývalo odedávna používáno s velkou láskou a hlavně toto české nazvání patřilo plukovníkům…

См. также комм, о синтаксических русизмах: ч. 1, гл. 14, с. 228 и выше: ч. 3, гл. 3, с. 136.

А вот «дрянной старикашка» – это уже чешско-немецкая смесь: dědek prevítská. Первое слово пояснения, очевидно, не требует, а второе – от немецкого das Privet – сортир, уборная. То есть ряд у Швейка выстраивается вполне фекально-отрыжечный «старый», «старая задница» и ее высшее и последнее проявление – «старый пердун» (dědek, dědek prevítská, prďoch).

Весьма любопытно в этой связи, что согласно воспоминаниям батальонных сослуживцев Гашека, собранных Яном Моравеком (JM 1924), Рудольфа Лукаса – всеми любимого командира, но при этом довольно молодого человека (29 лет, 1886 года рождения) подчиненные ласково и уважительно величали просто «старым».

Реальный Ян Ванек о Гашеке:

Реальный денщик Лукаса Страшлипка о совещании у реального Сагнера:

С. 178

В некоторых гарнизонах, как, например, в Тренто, вместо «пердуна» говорили «наш старый нужник»

Тут при переводе теряется шутка. В оригинале «наш старый нужник»: náš starej hajzl. То есть вместо мягкого деривата от Privet (dědek prevítská) ранг деда в практически неизменной конструкции понижается простым использованием более грубого деривата hajzl от Häusel.

Тренто (в оригинале немецкий вариант Trident) – город на северо-востоке современной Италии. В 1915-м принадлежал Австро-Венгрии, как и весь южный Тироль. Фактически в ту пору это был полувоенный город с очень сильным гарнизоном. Йозеф Швейк – герой пяти ранних рассказов Гашека 1911 года, по названию книги 1912 года определяемых как цикл «Швейк перед войной» (Dobrý voják Švejk před válkou), проходит службу именно в Тренто.

В самом конце романа Гашек очень точно определяет время службы Швейка в Италии – «двенадцать лет назад», то есть 1903 год (см. комм., ч. 4, гл. 3, с. 306). Таким образом, с учетом двухлетнего срока службы в пехоте по призыву, рамки этого периода для бравого солдата получаются в пределах 1901–1905. Однако, судя по неоднократно упоминающимся Швейком известным довоенным маневрам, Веспрем (1908), Вельке Мезиржичи (1909) и Писек (1910), см. комм, выше: ч. 3, гл. 3, с. 160, срочной службой он не ограничился, ну или все «дослуживал», см. комм., ч. 4, гл. 3, с. 301.

В любом случае, здесь можно сделать очередное более или менее правдоподобное предположение о возрасте романного героя, если служил он по призыву с 1903 по 1905-й и лишь потом дослуживал до самого 1910-го (см. комм, выше: ч. 3, гл. 1, с. 160), то год рождения Швейка должен быть 1882-й, на год старше самого Гашека. А в 1915-м бравому солдату евангельские тридцать три. См. также комм., ч. 2, гл. 1, с. 270.

С. 179

Твой хозяин переступил все границы, как говаривал старый Евгений Савойский: «От сих до сих».

В оригинале маршал (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 104) говорит, как самый последний простолюдин: Potud až votuď. К сожалению, какой именно из немногочисленных афоризмов, рожденных Евгением Савойским, вдохновил Швейка на эту максиму, пока не выяснено.

С. 180

Вроде того Куделя из Бытоухова

Бытоухов (Bytouchov, ныне Битоухов – Bítouchov) – небольшая деревенька севернее города Млада Болеслава (Mladá Boleslav). Восемь километров по прямой. См. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 182.

который на действительной службе до тех пор ходил на рапорт, пока его не перевели во флот, где он дослужился до корнета.

Корнет (kornet) – прапорщик в кавалерии. Швейка очевидно несет, ну или речь о совершенно секретных австро-венгерских драгунах на дельфинах, о которых весь мир и по сей день ничего не ведает.

С. 182

а потом на каком-то острове в Тихом океане был объявлен дезертиром. Потом он там женился и беседовал как-то с путешественником Гавласой, который никак не мог отличить его от туземца.

Ян Гавласа (Jan Havlasa) – псевдоним чешского журналиста, путешественника и дипломата Яна Клецанды (Jan Кlеcanda, 1883–1964). Полный тезка и сын журналиста и преподавателя Яна Клецанды, упоминавшегося мельком выше в связи с журналом «Иллюстрированный военный корреспондент». См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 153.

Молодой Ян Клецанда-Гавласа еще до войны посетил Дальний Восток, Японию, Китай, Океанию и Таити. В 1916 году был арестован за антивоенный памфлет и успешно симулировал сумасшествие. Как член чехословацкой делегации участвовал в Версальской конференции 1919 года. В двадцатых – посол Чехословакии в Бразилии и Чили. В тридцатых жил в Париже. В 1947-м эмигрировал в Соединенные Штаты, где оставался уже до конца жизни.

См. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 182.

Но он не отважился, так как знал, что лучше, как писал один поэт, быть «скромной фиалкой».

Нет сомнений, что речь идет о стихотворении Иоганна Вольфганга фон Гёте «Фиалка».

— Да не трясись же ты как осиновый лист!

В оригинале Швейк забавным образом переиначивает стандартное выражение Netřeš se jako osika. Он говорит: Netřeš se pořád jako dub ve vosice – таким образом вставляя в присказку фамилию поручика Дуба (Dub), в результате получается: «Да не трясись ты как дуб осинкой».

— В Мниховом Градиште был один такой же господин.

Мнихово Градиште (Mnichovo Hradiště) – еще один город на северо-восток от Праги, примерно в 70 километрах. Рядом с Млада Болеславом. См. комм, по поводу Бытоухова выше: ч. 3, гл. 3, с. 180.

Стоит отметить, что достаточно часто в одной главе рассказы «из жизни» Швейка имеют очень тесную взаимную географическую привязку. Здесь к Млада Болеславу. А вот, например, в главе 11 части первой романа все истории родом из Присазавского края (см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 158 и 159).

С. 183

— С сегодняшнего дня Кунерт прикомандировывается к батальонной кухне, что же касается нового денщика, обратитесь к старшему писарю Ванеку.

Об этом сюжетном повороте сам Гашек через самое непродолжительное время совершенно забудет, см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 200 и 211.

Через полчаса, когда поезд снова двинулся в путь по направлению к Саноку, капитан Сагнер растянулся на скамье и притворился спящим.

Это противоречит тому, что говорится в самом начале главы. Солдаты не шли пешком от реки Лаборец (городка или села Палота), а продолжали ехать поездом до самого Санока. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136. Эта нестыковка в романе, возможно, возникла из-за того, что путь самого Гашека от реки на восток был проделан не тем же самым способом, какой случился у героев романа. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136. От реки Лаборец у Медзилаборце до Санока 55 километров на северо-восток через Лупковский тоннель.

С. 184

В оригинале: Župajdijá, župajdá, šak nás pánbůh nezandá. Zandá-li nás do bláta, šak nás zaseje vydrápá… Согласно Вацлаву Плетке (VP 1968), это вариация на тему любимой песни поручика Лукаша «Овес в мешке»: Jede sedlák do mlejna, župajdi, župajdá. Čtyřma koňma vranejma, župajdiajdá.

См. комм., Ч. 1, гл. 14, с. 198.

За станцией Шавне, в долине, опять начали попадаться военные кладбища.

…

Около Кулашны, внизу, в реке лежал разбитый поезд Красного Креста

Шавне (Ščavne, пол. Szczawne) – небольшой населенный пункт примерно на середине ж/д перегона от Палоты на словацкой стороне Лупковского тоннеля до Санока в Польше (Палота – 23 км. Санок – 25). Правильно – Щавне. Название железнодорожной станции Щавне-Кулашне (SzczawneKulaszne).

Кулашне (Kulašné, пол. Kulaszne) – следующая по ходу поезда Палота – Санок деревенька после Щавне. Пройденное расстояние – полтора километра.

Как свидетельствует Йозеф Шварц (JS 2006), на станции Щавне-Кулашне имеется знак – табличка польского отрезка велосипедной трассы «По следам бравого солдата Швейка» (Šladami przygód dobrego wojaka Szwejka). Начинается польский отрезок чуть севернее Лупковского на Радошицком перевале (przełęcz Radoszycka) и ведет через Санок к городку Krošcienka (Кросьциенка) на польско-украинской границе. На табличке в Щавне-Кулашне процитированы знаменитые слова Швейка: «Главное попытаться сделать то, чего делать нельзя» (Hlavní věc, aby to každej zkusil, jestii se mu to povede, když to nesnu, aby to moh). См. также комм., ч. 3, гл. 4, с. 191.

дымовая труба врезалась в железнодорожную насыпь и торчала, словно двадцативосьмисантиметровое орудие.

На вооружении русской армии были 280-миллиметровые пушки французского производства (Mortier de 279 mm Schneider Mle 1909). В австрийской армии такой артиллерийский калибр не использовался, в германской – только для орудий береговой обороны на ж/д ходу в Бельгии.

Попадание было хорошее

Попадание – немецкий дериват šus (šusa to byla dobrá). От немецкого слова Schuß.

С. 185

Во время императорских маневров под Писеком пришел приказ, что в походе запрещается связывать солдат «козлом»

Писек – см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 33.

О «связывании козлом» см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 31.

согласно последнему приказу по бригаде

В оригинале: rozkaz po brigádě (že podle posledního rozkazu po brigádě) – самый частотный русизм Гашека. См.: ч. 3, гл. 2, с. 79.

перед казнью он играл с неприятельскими штабными офицерами в карты

В оригинале конкретнее и от этого смешнее: hrál s nepřátelskými štábními důstojníky před svou popravou cviká – то есть играл в неизвестную русским игру цвик (cvik). См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 474.

С. 187

— Наш покойник, — сказал Швейк, — мог бы передать этот выигрыш «суповому учреждению» города Праги,

В оригинале: polevkové ústav města Prahy. Чистейшей воды калька. Правильнее – «бесплатная столовая». Довольно распространенные в довоенной Чехии благотворительные учреждения, обычно при школах. Трудно сказать, какую именно благотворительную столовую с бесплатными супами в Праге имеет в виду Гашек и над чем конкретно смеется. Куда как понятнее все в его раннем рассказе «Полемика между "Голосами Нучиц" и "Нучицким постовым"» («Polemika mezi Hlasy od Nučic a Nučickou stráži» – «Právo lidu», 1908), в котором бедным школьникам делается дурно от благотворительной похлебки в столовой для малоимущих учеников (polévkový ústav pro chudou školní mládež), устраиваемой редакцией местного журнальчика «Голоса Нучиц».

С. 188

а то, чего доброго, городской голова на эти деньги купит себе на завтрак ливерной колбасы.

Завтрак в оригинале немецкий дериват: gábl (koupil jitrnici na gábl). От Gabelfrühstück – второй завтрак. Ливерная колбаса (jatrinice), см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 351.

Посылали домой целые ящики малаги и шоколаду.

Малага – сладкое крепленое вино, произведенное в окрестностях испанского города Малага. Всех теплых цветов спектра, от светло-желтого до густо-красного. По тем же мистическим показаниям, что и отечественный виноградный компот кагор, считалось в Европе общеукрепляющей пищевой добавкой как в простых домах, так и в медицинских учреждениях.

выдан на сахарную глазурь для линцских тортов

В оригинале: linecké dorty – это скорее пирожные, чем торты. Комм, ко всей линейке песочно-ореховых десертов с ягодной начинкой из Линца см.: ч. 3, гл. 1, с. 69.

С. 189

Потом стали играть в «простой цвик» из трех карт. Выяснилось, что, взяв козыря, вольноопределяющийся всякий раз цитировал отдельные места из Священного писания.

В оригинале «простой цвик»: cvik (hráli obyčejného cviká). И «взять козыря»: rabovat (při každém rabování). К последнему термину «гоп-стоп» см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 24.

Вообще говоря, в классическом цвике с тремя картами (см. комм., ч. 2, гл.5, с. 474), в отличие от его четырехкарточного усовершенствования командо или кауфцвика (см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 24), «гоп-стоп» не предусматривается, как и обмен карт. Это совсем простая игра, в которой после раздачи трех карт и открытия козыря в колоде, игроки либо пасуют, либо играют с тем, что имеют на руках.

Судя по описанию Гашека здесь и далее по тексту, простой цвик у него не так уж и прост, и по всем признаком неотличим от кауфцвика, только играемого с тремя картами в руке. Во всяком случае, упреки в «гоп-стопе» козырной восьмерки (см. ниже) уместны, только если действуют правила кауфцвика.

Так, забрав козырного валета, он возгласил:

— Господи, остави ми валета и се лето дондеже окопаю и осыплю гноем, и аще убо сотворит плод…

В переводе прямая цитата из 13 главы Евангелия от Луки, стих 8 и 9 с заменой «ю» на «ми валета».

В оригинале больше искажений, получается прямое требование: «пусть принесет мне плод».

Роман:

Когда его упрекнули в том, что он отважился взять даже козырную восьмерку, он гласом великим возопил:

В оригинале опять «гоп-стоп»: rabovat (bylo vytýkáno, že dokonce se odvážil rabovat osmičku). См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 24. Очевидно, что смысл в зшреке, только если играют не в цвик, а в кауфцвик с тремя картами, поскольку в классическом цвике нет обязательств по взяткам, нужно, чтобы не попасть на штраф, проросту взять хотя бы одну. Именно поэтому в цвике нет особой разницы между мелкими козырями, все дрянь, в отличие от кауфцвика, где «гоп-стоп» козырной семерки освобождает командира от обязательного минимума в две взятки.

Или коя жена имущи десять драхм, аще погубит драхму едину, не возжигает ли светильника, и пометет храмину, и ищет прилежно, дондеже обрящет; и обретши созывает другини и соседи глаголюще: радуйтеся со мною, ибо взяла я восьмерку и прикупила козырного короля и туза…

Здесь вновь 8 и 9 стихи, но уже из другой главы Евангелия от Луки, 15-й. И вновь прямая цитата при переводе.

Что оправдано, наверное: в оригинале цитата с самыми минимальными искажениями.

Роман:

— И настанет трус великий в градех, глад и мор по всей земли, и будут знамения велия на небе.

Здесь 11-й стих из 21-й главы Евангелия от Луки:

Забавно, что здесь в переводе есть искажения, в то время как в оригинале впервые прямая цитата.

Роман:

Любопытно, что Швейк, цитируя писание, в отличие от Марека, любителя рассказов Св. Луки, отдает предпочтение благим вестям от Иоанна, см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 139.

С. 190

Это побудило Швейка сказать ему несколько теплых слов в утешение:

— Здорово тебя объегорили!

В оригинале: Máš to zkrátka pěknej švindl. Švindl – немецкий дериват от Schwindel и в чешском означает помимо обмана еще и работенку, халяву, шабашку.

Помнишь того телефониста на «Титанике»? Тот, когда корабль уже шел ко дну, еще телефонировал вниз, в затопленную кухню: «Когда же будет обед»?.

Швейк безусловно имеет в виду легендарного англичанина, старшего радиста «Титаника» Джона Джорджа «Джека» Филлипса (John George «Jack» Phillips, 1887–1912), прекратившего отбивать сигналы CQD и SOS с тонущего корабля лишь тогда, когда его радиорубку залило водой и передатчик обесточился. Возможно, Филлипса немного мучила совесть, поскольку весь вечер вплоть до самого столкновения он получал от других кораблей предупреждения о льдах по курсу, но не считал эти сообщения настолько важными, чтоб подобной ерундой беспокоить очень занятого капитана.

ГЛАВА 4. ШАГОМ МАРШ!

С. 191

В оригинале у главы немецкое название: MARSCHIEREN MARSCH!

Оказалось, что в вагоне, где помещалась полевая кухня одиннадцатой маршевой роты и где, наевшись до отвала, с шумом пускал ветры Балоун, были правы, когда утверждали, что в Саноке батальон получит ужин и паек хлеба за все голодные дни.

См. комм, о маршруте следования поезда в романе: ч. 3, гл. 3, с. 136.

«с шумом пускал ветры» – в оригинале куда грубее: prděl (prděl blahem nasycený Baloun).

Санок (Sanok) – довольно большой (на сегодняшний день 40 тысяч жителей) промышленный город и железнодорожный узел на самфм юго-востоке современной Польши. С 1772 по 1918-й входил в состав империи Габсбургов.

Это, возможно, самый влюбленный в бравого солдата Швейка населенный пункт на свете. Здесь, как пишет Йозеф Шварц (JS 2006), на каждом упоминаемом в романе доме есть желтая с зубастым черным обрезом табличка велосипедного маршрута «По следам бравого солдата Швейка» (Šladami przygód dobrego wojaka Szwejka), см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 184, в том числе и на здании вокзала, в паре километров от которого, на улице 3-го Мая (3.maja) сидит на скамеечке и сам бравый солдат с трубочкой (бронзовая скульптура Адама Пжибиша [Adam Przybysz], 2003 год). А за углом начинается и упирается в забор еще и личный тупичок Бравого солдата Швейка (Zautek Dobrego Wojaka Szwejka).

См. также комм., ч. 3, гл. 4, с. 138 и ч. 4, гл. З, с. 292.

Так как железнодорожное сообщение отсюда до Львова и севернее, до Великих Мостов, не было прервано, то оставалось загадкой, почему штаб восточного участка составил такую диспозицию, по которой «железная бригада» сосредоточивала маршевые батальоны в ста пятидесяти километрах от линии фронта, проходившей в то время от города Броды до реки Буг и вдоль нее на север к Сокалю.

В этой фразе правды жизни совсем немного, кроме, может быть, того, что линия фронта в июне 1918-го была у реки Буг. См. комм, о военных действиях весны и лета 1915 года на Восточном фронте: ч. 3, гл. 3, с. 144, 173 и 174.

Городок Великие Мосты, лежащий северо-восточнее Львова (современное название украинское – Великi Мости), действительно был тогда прифронтовым, и настоящий 91-й полк Гашека шел мимо него или даже через него в конце июля 1915-го, совершая бросок от Каменки-Бугской к Сокалю. Накладка лишь одна: поблизости никогда не проходила железная дорога.

Броды – город на территории все той же Львовской области современной Украины. Какие бы гибкие хронологические рамки ни предполагал роман (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 79), но, увы, располагался и в начале июня, и в конце июля еще далеко (больше ста километров) за линией фронта на русской стороне. Был взят австрийцами лишь в первых числах сентября 1915-го.

Любопытное совпадение, а заодно и напоминание о том, что образная система военных людей не зависит от того, кому они присягают на верность и на каком языке. 4-я стрелковая бригада генерала Деникина, неоднократно отличавшаяся здесь, в Галиции, также носила название «железной». Правда, это прозвище было получено еще до войны, за подвиги в кавказскую кампанию 1877–1878 годов. См. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 166 и ч. 2, гл. 2, с. 278.

Впрочем, как верно напоминает Йомар Хонси, в повести эта же бригада (IBrig 17) со штаб-квартирой по Гашеку в том же Саноке, носит созвучное, но совершенно другое название «зеленая» «zelená brigada», а не железная (železná). К сожалению, архивы и документы пока не дали ответа на вопрос, это описка, ослышка или еще что-то из области недоразумений. В любом случае, маршевая рота Швейка (а равно и Гашека) относилась не к 17-й полевой бригаде, а к 18-й маршевой, имевшей штаб-квартиру в начале лета 1915-го намного восточнее Санока – в Комарно под Самбором. А вот из маршевого его подразделение перешло в полевое и, соответственно, вошло в состав 17 «железной» или «зеленой» бригады не ранее 11 июля. То есть еще восточнее. В этой связи Йомар Хонси совершенно справедливо отмечает, что Гашек в романе последовательно подменяет маршевые подразделения и полевые, и, соответственно, там, где он пишет «Санок», вполне по праву можно и нужно читать Самбор.

С. 192

Этот в высшей степени интересный стратегический вопрос был весьма просто разрешен, когда капитан Сагнер отправился в штаб бригады с докладом

Романный штаб «железной» бригады квартировал в Саноке в здании, до войны принадлежавшем банку (Bank Krakowski), современный адрес – Рыночная площадь (Rynek),

21. Дом сохранился, банк нет. От ж/д станции, что на современной Дворцовой (Dworcowa) улице, до штаба не больше полутора километров.

Когда мы отступали от Лимоновой и Красника

Речь о событиях самого начала войны годовой и полугодовой давности. Красник – см. комм, о генерале Данкеле: ч. 3, гл. 1, с. 63.

Лиманова (Limanowa) – городок на территории современной Польши. В этих местах, у самого Кракова, в декабре 1914-го остановилось русское наступление.

Какой-нибудь идиот, выдержав «интеллигентку», в конце концов становится кадровым.

Комментарий ПГБ: «“Интеллигентка” – экзамен на аттестат зрелости, сдававшийся экстерном». Примечания (ZA 1953) дополняют: «с интеллигенткой – экзаменом, который заменял экзамен на аттестат зрелости по окончании средней школы, матуриту» (s inteligentkou – se zkouškou, která nahrazovala ukončené středoškolské vzdělání zkouškou dospělosti, zvanou maturita).

Я вам все покажу. Потанцуем. Есть смазливые девочки, «Engelhuren» /Ангельские шлюхи (нем.)/.

В чешском оригинале в авторском тексте тоже «шлюшки» – kurvičky (Máme tady takové hezké kurvičky).

в которой приняли участие также и офицеры-саперы.

Саперы – до сих пор, когда речь шла о собственно саперах, Гашек употреблял либо немецкий дериват sapér, либо чешский эквивалент – zákopník, здесь же в оригинале другое слово: stavební oddíl (bral účast i stavební oddíl) – строительная часть. По всей видимости, речь о тыловых подразделениях, занятых восстановлением необходимых армии сооружений и линий коммуникации.

Они вышли из канцелярии штаба бригады и направились в кафе

Кафе-бордель находилось в двух сотнях метрах от Рыночной площади и штаба бригады. Нужно было идти назад к вокзалу. Здание сохранилось. Современный адрес: Ягелоньска (Jagielloňska) 13. Это прямо напротив входа в переулок Швейка. Йомар Хонси (JH 2010) замечает, что в наши дни здесь приличная гостиница с названием «Под тремя розами» («Pod Trzema Rózami») и ресторан-пиццерия.

Это были одетые в экстра-форму приверженцы спокойной, безопасной работы

Экстра-форма. В оригинале: v extra uniformách – всего лишь навсего форма сверхбольшого размера (extra velikosti).

С. 194

После того как маршевый батальон расквартировали в здании гимназии

Здание сохранилось, это и теперь гимназия (Gimnazjum nr 2 im. Królowej Zofíi). Современный адрес: улица Яна III Собеского (Jana III Sobieskiego), дом 5. Двести метров от штаба на рыночной и триста от борделя на Ягелоньской. Как замечает Йозеф Шварц (JS 2006), это единственное из швейковских мемориальных мест в Саноке, не отмеченное специальной плашкой с соответствующей цитатой из романа. Категорически возражало гимназическое начальство, видимо опасаясь известного пассажа о выпивании жидкостей из банок с заспиртованными гадами.

на втором этаже так называемого «городского кафе»

Кафе-бордель – см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 192.

согласно новой диспозиции, по первоначальному маршруту теперь отправлялся маршевый батальон Сто второго полка.

102-й – это бенешовский пехотный полк. См. комм, о рядовом Кудрне: ч. 1, гл. 9, с. 106 и ч. 2, гл. 3, с. 383.

Русские поспешно отступали из северо-восточной Галиции, и некоторые австрийские части здесь перемешались. Кое-где в расположение австрийских войск клином врезались части германской армии.

О положении на фронте в начале лета 1915-го и совместных действия Германии и Австро-Венгрии см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 144 и 173.

здесь, в Саноке, куда внезапно нагрянул резерв германской ганноверской дивизии под командованием полковника с таким отвратительным взглядом, что бригадный командир пришел в полное замешательство.

Целое исследование с целью установления этой тевтонской личности с погаными глазами провел замечательный блогер Дмитрий D-1945. Процитирую фрагмент странички его веб-сайта (http://forumishka.net/klassika/16922-nemnogo-illustratsii-k-shveiku-5.html) полностью:

С. 195

его солдат следовало разместить в гимназии, где только что был расквартирован маршевый батальон Девяносто первого полка. Для размещения своего штаба он требовал очистить здание Краковского банка, в котором помещался штаб бригады.

Гимназия и банк – см. комм, выше: ч. 3, гл. 4, с. 192 и 194.

а затем с дивизией говорил ганноверец с отвратительным взглядом.

В переводе взгляд ганноверца описывается и здесь, и ранее, чуть выше, см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 194, одними и теми же словами, в то время как в оригинале у Гашека по-разному. Сначала это: ošklivý pohled (pod vedením plukovníka s tak ošklivým pohledem) – действительно, отвратительный взгляд, а здесь, во второй раз, речь о ганноверце, способном кого угодно сглазить: uhrančivý Hanoverák (potom s divisí mluvil uhrančivý Hanoverák) – ганноверец с дурным глазом.

Бригаде оставить город в шесть часов вечера и идти по направлению Турова-Волска – Лисковец – Старая Соль – Самбор, где ждать дальнейших распоряжений.

Иными словами, предписывает движение с самыми минимальными уклонениями точно на восток. Расстояние от Санока до Самбора чуть меньше ста километров. Прочие подробности о маршруте, включая географические, в соответствующих комментариях ниже. Стоит также заметить, что сам Гашек, не важно, кругом через Санок или напрямую через Ужок, но до Самбора ехал поездом.

С. 196

«Объединенное увеселительное заведение и городское кафе», о котором упомянул Швейк, было разделено на две части.

См. комм, выше: ч. 3, гл. 4, с. 192.

она – учительницей гимназии в Будапеште

В оригинале место учительствования указано точнее: Pest (profesorkou na lyceu v Pešti). Ha самом деле два соседних города, разделенные Дунаем, западный Буда и восточный Пешт, объединились в один (третьим членом коллектива стал городок Óbuda) не так уж и давно относительно времени действия романа, в 1873 году.

С. 198

Раз у нас на Платнержской улице одну «мадам» так избили, что она своих долго вспомнить не могла.

Платнержска (Platnéřská) – улица в самом центре старой Праги, соединяющая набережную Влтавы с северным углом Староместской площади. В списке публичных домов Праги из адресной книги 1913 года (HL 1998) нет ни одного, который располагался бы на этой улице или вблизи. Йомар Хонси предполагает (JH 2010), что Швейк мог иметь в виду какую-нибудь из начальствующих дам в одном из двух расположенных тогда на Платнержской распивочных заведений – либо Антонина Кафки (Antonín Kafka) в доме 9, либо Франтишека Мюллера (František Müller), дом 15. Во всяком случае, одна такая боевая сотрудница распивочной Ружена Гаудрсова упоминается в романе далее, см. комм., ч. 4, гл.2, с. 279.

С. 199

В каком году Филипп Македонский победил римлян, не знаешь, жеребец этакий?!

Бывший школьный учитель и впрямь весьма нетрезв. Как напоминают Примечания (ZA 1953), Филипп V Македонский (238–179 годы до н. э.) никогда римлян не бил, а как раз наоборот – был ими бит не менее трех раз и окончательно капитулировал в 197 году до нашей эры.

в авангарде, которая – во фланговом прикрытии и которая – в арьергарде,

В оригинале все эти термины – немецкие дериваты: která kumpanie bude forhút, saitnhút nebo nachhút (Vorhut, Seitenhut, Nachhut).

Это будут решать теперь, и я думаю, что вам, господин лейтенант, тоже следует высказаться по этому вопросу.

Под влиянием столь дипломатической речи подпоручик Дуб отчасти пришел в себя

Особенность подхода Швейка в том, что с начала и до конца своего краткого пояснения он «оникает». См. комм. ч. 2, гл. 2, с. 279. Už se bude teď vo tom rozhodovat a já myslím, pane lajtnant, že voni taky mají do toho co mluvit. — Это будут решать теперь, и я думаю, что их благородию, господину лейтенанту, необходимо высказаться по этому поводу.

Рассказывал Швейку о том, что у него дома есть почтовая марка с Гельголанда

Почтовые марки островов Гельголанд в Северном море выпускались в период британского владычества на архипелаге с 1867 по 1890-й. После передачи островов Германии выпуск собственных марок прекратился, а для почтовых отправлений стали использоваться германские марки. В начале прошлого века марки Гельголанда особой редкостью не были, в наше же время подлинные зубчатые квадратики тех времен стоят очень хороших денег и потому много и охотно подделываются.

С. 200

«Купались ли вы в этом году в Мальше?».

Мальше – река в Будейовицах. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 326.

«Не ел, но зато новый марокканский султан, говорят, весьма достойный человек».

Султан Марокко – Юссеф бен Хассан (1882–1927, на троне с 1912 по 1927). В стране, находившейся под раздельным протекторатом Испании и Франции, жил среди хаоса вечных беспорядков, но смог достойно почить в бозе, может быть потому, что во время перенес столицу из Феса в Рабат.

Поручик Лукаш подумал, что лучше всего велеть денщику Кунерту уложить подпоручика Дуба рядом, в физическом кабинете

На очевидное противоречие здесь с предшествующими сюжетными ходами у Гашека обращает внимание блогер Дмитрий D-1945:

См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 183.

С. 203

Одиннадцатая рота выступила в половине шестого по направлению на Турову-Волску.

Турово-Волск (Тырава-Волоска, польск. Tyrawa Wotosка) – маленький городок на территории современной Польши, чуть больше двенадцати километров на восток от Санока, но по местным петляющим по горочкам дорогам выходит все двадцать. Сто двадцать лет, с 1867 по 1918-й, все эти места управлялись Веной и населяли их русины с небольшой примесью евреев, теперь исключительно и только поляки. В период следующей мировой войны и сразу после нее места активности людей ОУН, которых в русской истории принято называть просто бандеровцами.

как приятно было маршировать несколько лет тому назад на маневрах возле Велького Мезиржичи

Вельке Мезиржичи (Velké Mezincí) – буквально Большое Междуречье, моравский городок на слиянии рек Ослава (Oslava) и Балинка (Baiinka), в 50 километрах на северозапад от Брно и 150 километрах на север-восток от Ческих Будейовиц. Также недалеко от того места, где писались эти строки романа, Липницы над Сазовой всего в 60 километров к северо-западу.

В этой местности в самом деле имели место крупные императорские маневры в 1909 году. См. неожиданные выводы из этого и связанных с ним фактов в комм., ч. 3, гл. 3, с. 160.

С. 204

«Господин капрал Кржиш приехал в Прагу в отпуск, я с ним танцевала '"У Коцанов"»

В письме дважды употребляется слово «отпуск» и оба раза это немецкий дериват urláb (přijel do Prahy na urláb, až přijedeš na urláb) от немцекого слова Urlaub. То есть на самом деле это «увольнительная».

«У Коцанов» («U Kocanů») – пивная, которую, как установил Ярда Шерак (JŠ 2010), держал с 1890 по 1905 год Франтишек Коцан (František Косап) в родном для Гашека районе Нове Место по адресу В смечках (ve Smečkách), дом 605/3. Позднее хозяином заведения, указывает Йомар Хонси, ссылаясь в свою очередь на Эгона Эрвина Киша, стал другой человек, но с созвучной первому хозяину фамилией Вацлав Коцоурек (Václav Kocourek), при нем пивная стала называться «У города Сланы» («U města Slaného») и пользовалась весьма дурной репутацией. Дом сохранился, но в некогда веселом помещении мирный офис.

А вот Франтишек Коцан, продав пивную в Новем Месте, как следует из газетных объявлений, найденных Ярдой Шераком, имел в 1908-1909-м какой-то бизнес в Нуслях, то ли совместно с Алоизом Банзетом (Alois Banseth), то ли снимая у него помещение. См. комм., ч. 1, гл. 3, с. 50. Совсем маленьким городом была Прага во времена Йозефа Швейка.

и он мне рассказал, что ты танцуешь в Будейовицах «У зеленой лягушки»

«У зеленой лягушки» («U zelený žáby») – увы, покуда неустановленное заведение общественного питания и развлечения.

будто хотел, осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, достать оттуда пыльцу невинности, как сказала бы Венцеслава Лужицкая.

Венцеслава Лужицкая (VěnceslavaLužická,1835–1920) – псевдоним патриотически настроенной чешской журналистки и писательницы Анны Србовой (Anna Srbová). Автор множества нравственно-поучительных художественных произведений для особ женского пола. Многолетний редактор журнала для женщин «Лада» (см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 353).

вывела дуреху в коридор в «Беседе» и надавала пинков

По всей видимости, речь идет о клубе и ресторане «Городская беседа» («Měšťanská beseda»), функционировавшем в Праге с 1845 по 1952-й. Адрес: улица Владиславова (Vladislavova), дом 1477/20. Дом сохранился и в нем с 2008-го располагается четырехзвездочная гостинца «Hotel Christie». Что же касается старой доброй «Беседы», то, как указывают Примечания (ZA 1953), при ресторане имелся большой танцевальный зал, где специальные танцмейстеры учили классы девочек и классы мальчиков не только изящным движениям под музыку, но также изящным манерам в перерывах между номерами. Ну а зимой 1914-го тот же танцзал использовался для медицинского освидетельствования пражских ополченцев (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 80).

Когда мы несколько лет назад стояли лагерем в Мнишеке, я ходил танцевать в «Старый Книн»

Закавыченный в переводе «Старый Книн» – ошибка. В оригинале: Když jsme před lety stáli lágrem v Mníšku, tak jsem chodil tancovat do Starýho Knína. To есть это не ресторанчик с танцзалом, а городок Старый Книн (Starý Knín). С 1960 года – часть Нового Книна (Nový Knín).

Мнишек, или, если полностью, то Мнишек под Брди (Mníšek pod Brdy) – городок в непосредственной близости от Праги. От Книна до Мнишека 11 километров на север, а от Мнишека до центра Праги (это тоже на север) – 35.

Люблю, как соломину в заднице. Дурак ты!

В оригинале не соломинка, а костра: pazdero (Já mám tě tak ráda jako pazdero v prděli) – одревесневшие части стеблей прядильных растений: льна, конопли и т. д. Мелкая и колючая фигня, напоминающая стружку. Гашек любит точность, когда речь о животном или растительном мире. Смотри, например, инфузорию не просто, а стентор, комм., ч. 3, гл. 3, с. 158.

С. 205

голоса солдат его роты, хором распевавших песню, с которой когда-то чешские полки шли к Сольферино

Сольферино – городок в Италии. См. комм., ч. 1, гл. 4, с. 59.

…

Потом немцы принялись петь ту же песню по-немецки.

Одна из самых распеваемых в романе песен «Овес в мешке» (Oves v pytli), см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 198.

— Раз на маневрах около Писека мы этак же поле разделали

Очень вероятно, что эти неоднократно упоминаемые в романе маневры у Писека (ч. 2, гл. 2, с. 301 и ч. 3, гл. 2, с. 103) действительно имели место в 1910 году.

С. 207

если до того кадет или взводный

В оригинале: jestli předtím kadeti nebo četaři – то есть юнкера и сержанты.

«Катька лесника» (Hajného Káča) – любимая походная песня Швейка. См. комм., ч. 1, гл. 4, с. 59.

Но я твердо верю в вашу выносливость и в вашу силу воли.

В оригинале: vaší síle vůle. Очередной русизм, замеченный Затовканюком (MZ 1981), по-чешски правильно pevná vůle.

История впишет ваши имена в свою золотую книгу!

— Смотри, поедешь в ригу, — опять срифмовал Швейк.

В оригинале рифмуются слова года (věků) и горло (krku)

Если буквально, то вот что выходит:

Вечером на мельнице этим пивом запивали творог со сметаной

«Творог со сметаной» в оригинале – розгуда (rozhuda). Довольно популярная у нас на юге, а также на Кавказе и на Украине паста. Делается из творога с прибавлением для нужной пастообразности сметаны или масла, плюс всякая крошеная зелень – укроп, петрушка и т. д. Соль, перец. На Украине и на Кавказе остроту дает чеснок, а в Чехии вместо чеснока – мелкорубленый лук. Полученная белая масса с зелеными вкраплениями мажется на толстый кусок свежего хлеба. В Одессе зовется еврейской закуской или еврейским салатом.

С. 209

Жестяника Пимпра с Козьей площади также всегда разыскивали

Козья площадка (Kozí plácek) – народное название небольшой безымянной площади со сквериком в Старом Городе Праги, как солнышко, образованной лучами четырех сходящихся улиц Козьей (Kozí), Гаштальской (Haštalská), У обецниго двора (и Obecního dvora) и Везеньской (Vězeňská).

то «У Шугов», то «У Дворжаков»

«У Шугов» («U Šuhů») и «У Дворжаков» («U Dvořáků») – пражские бордели. Но если с Шугами все просто и ясно еще со времен отказа фельдкурата Каца туда ехать, см. комм., ч. 1, гл. 10, с. 137, то с Дворжаками чуть посложнее. Как свидетельствуют Годик и Ланда (HL 1998), в довоенной Праге было целых два публичных дома, принадлежавших Дворжакам. Один – Ярослав Дворжак (Jaroslav Dvořák) – имел заведение На Франтишку (Na Františku), дом 774/44, а вот его конкурентка Катержина Дворжакова (Kateřina Dvořáková) – на Бржетиславовой (Břetislavova), дом 4. Если судить по расстоянию от Козьей площадки, то все за Ярослава Дворжака, всего 350 метров и там. А вот до заведения на Бржетиславовой, что на другой стороне Влтавы, больше двух километров.

Если бы вы знали старого Вейводу, десятника из Вршовиц!

Десятник – в оригинале очень редкий в чешском языке французский дериват polír (Kdybyste byl znal starýho Vejvodu, políra z Vršovic). От parler – говорить.

Имя Вейвода уже один раз использовалось в романе. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 187.

Опрокинул он рюмку на дорогу и вышел из дому искать напитки без алкоголя.

Рюмочка – в оригинале стопочка, шкалик: štamprle (dal ještě štamprle na cestu). Комм, об этом немецком деривате см.: ч. 2, гл. 2, с. 312.

Сначала, значит, остановился в трактире «У остановки»

Пивная «У остановки» (Na zastávce) в Виноградах фигурирует еще в одной швейковской истории о поисках истины и смысла жизни. См. комм., ч. 4, гл. 3, с. 146.

холодный чесночный суп

Чешское название этой похлебки самых бедных – úkrop (в народной речи Швейка – oukrop). По сути это русская тюря – в тарелку крошится хлеб, трется чеснок, все солится, но заливается не квасом или водкой, как у шахтеров, а чистым кипяточком. Ярда Шерак весело замечает (JŠ 2010), что есть «укроп» (ударение на первый слог) и горячим-то не просто, а холодным его способно употреблять и вовсе только такое чудовище, как абстинент.

пока не пришел, господин лейтенант, на Карлову площадъ

Площадь в Праге. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 31. От пивной «У остановки» до Карлака не больше двух километров вдоль Французской, Югославской и Йечной.

С. 210

Это на Бользановой улице, вниз по лестнице, там играет граммофон

Бользанова (Bolzánova) улица – фактически коротенькая северная граница садов Верхлицкого у главного пражского вокзала. Упирается в Сеноважную площадь. То самое место, где Благник однажды подкарауливал судьбоносного пса Люкса-Макса, чтобы украсть и привести Швейку. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 227. От Карловой площади шагать два километра.

С. 211

Затем подпоручик Дуб позвал своего денщика Кунерта и приказал раздобыть кувшин воды.

См. комм, к ч. 3, гл. 4, с. 200.

С. 212

и немедленно выступают по проселочной дороге на Малый Поланец, а потом вниз вдоль реки в юго-восточном направлении на Лисковец

…

так как рота выступает уже в половине седьмого утра из Лисковца через Кросенку на Старую Соль.

Точная идентификация населенных пунктов в этой части романа остается затруднительной даже после того, как Йомар Хонси в 2010-м обошел на своих двоих все эти места боевой славы. Вероятнее всего так потому, что сам Гашек здесь в 1915-м не был, а если и был, то только в ранней бродяжьей юности, а при создании романа пользовался немецкими военными картами с названиями городов и деревень, мягко говоря, несколько отличными от оригинальных польских, украинских и русских. Тем не менее, подвиг, совершенный Йомаром, не был напрасным, и с вероятностью почти стопроцентной мы можем говорить, что романный Лисковец (Liskowiec) – это скорее всего одна из двух близко лежащих деревень, либо Лешчовате (Leszczowate), либо Лисковате (Liskowate). Описание местности, по которой шли бойцы – «вдоль реки на юго-восток», как пишет Йомар (JS 2010), наводит на мысль о Лешчовате, однако, имея в виду конечный пункт движения через Крочиенко (Kroscienko) на Старую Соль (Starasol), логичнее Лисковате, хотя туда дорога и по хребту, да и просто нет смысла останавливаться, поскольку Крочиенко буквально за углом. Возможен и примиряющий всех вариант – через Лешчоваты на Лисковаты, но это лишний десяток километров. Впрочем, русская поговорка утверждает, что для бешеной собаки и большее расстояние не крюк, а тут война, все сразу с ума посходили, не одни лишь собаки. См. также комм, ниже: ч. 3, гл. 4, с. 214 и 219.

Упоминание Малого Поланца (Malý Polanec) дело не облегчает. Такого населенного пункта или просто топографического объекта нет ни на одной старой или современной карте. Только на польской издания 1930 года, счастливо найденной Ярдой Шераком (JŠ 2010), всплыл, чтобы затем бесследно исчезнуть со всех иных, маленький хуторок со схожим названием Malopołska, располагавшийся неподалеку от Лешчовате. Стоит отметить, что в маршрутном журнале, реального гашековского 12-го маршевого батальона 91-го пехотного полка, который Йомар Хонси изучал в венском военном архиве (Kriegarchiv), обсуждавшиеся выше населенные пункты)упоминаются так – Staresiolo и Krosienko.

В любом случае, расстояния от Тырава-Волоска до Лишчовате и Лисковате заметно отличаются —17 и 30 километров соответственно. Первое еще как-то укладывается в полдня пешим ходом, а вот второе уже требует как минимум велосипеда.

С. 213

Пока все четверо готовились в путь, появился местный священник и раздал солдатам листовку с «Лурдской песней», в зависимости от национальности солдат каждому на его языке. У него был целый тюк этой песни; ему оставило их для раздачи проходящим воинским частям лицо высокого воинского духовного сана, проезжавшее с какими-то девками по опустошенной Галиции на автомобиле.

Лурд (Lourdes) – город на крайнем юго-западе Франции, в окрестностях которого, согласно легенде, четырнадцатилетней деве Бернадетте Субиру (Bernadette Soubirous, 1844–1879 года, в переводе Юница Бернарда) в четверг 11 февраля 1858 года явилась Дева Мария. В гроте, где это случилось, забил чудодейственный источник, с тех пор – место массового паломничества. Сама Бернадетта, умершая от туберкулеза монахиней в возрасте 35 лет, канонизирована католической церковью в 1933 году.

Оломоуцкий профессор Йржи Фиала (JF 2004) нашел в хранилище Народного музея в Праге 11 различных изданий «Лурдской песни» на чешском языке. Но только в двух есть строчки, совпадающие со строчками из гашековского романа. Это начальные 8 куплетов из двадцати восьми полной версии. Самое свежее из этих двух изданий в чешском национальном хранилище выпущено радением некоего пана Цвейны (F. J. Cvejna) к тридцатилетию чуда в 1888 году. Профессор Фиала обращает внимание на орфографическую ошибку на титуле этого издания – Lúrdská píseň вместо Lurdská, обратим внимание и мы, у Гашека в романе тоже неверно, на оригинальный французский манер – Lourdská píseň.

Капрал Нахтигаль с Кашперских гор

Должно быть, Кашперски Гори – город на юго-западе Чехии. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 334.

и они стали петь немецкий текст «Лурдской песни», без припева «Аве», на мотив песни «Принц Евгений»

Prinz Eugen, der edle Ritter – см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 351, а также комм, о Евгении Савойском: ч. 1, гл. 8, с. 104 и ч. 3, гл. 1, с. 47.

С. 214

попал в небольшую рощу у речки. Эта роща должна была привести к Лисковцу. Дорога стала дьявольски трудной

В оригинале о дороге так и сказано: Byla to zatraceně ošklivá cesta. Вкупе с упоминающейся речкой скверная тропа – еще один аргумент в пользу точки назначения Лишчовате. На Лисковате от Тыравы-Вольска исстари ведет большая и хорошая дорога. См. комм., ч. 3, гл. 4, с. 212.

С. 216

Мельничиха моя делала сливовые кнедлики из картофельного теста

«Мельничиха моя» в оригинале – panímáma (Moje panímáma dělala švestkové knedlíky), и это бесспорно жена. См. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 167.

— Знаешь, товарищ

Товарищ – у Балоуна в разговоре kamarád (Víš, kamaráde). Это по смыслу много ближе к другу, чем к члену КПСС или Верховного Совета СССР. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 268.

С. 217

Собаки, казалось, взбесились; наконец лай послышался с юга, с реки Ропы. Потом собаки залаяли в Кросенке.

Йомар Хонси, некогда обошедший всю эту гористую местность, отмечает (JH 2010), что речь идет о маленькой речушке с названием Ропиенка (Ropienka), бегущей через одноименную деревню. А речка Ропа (Ropa) бежит много западнее и Тыравы-Вольска, и Санока, почти в ста километрах отсюда в сторону родной героям Гашека Чехии.

Кросенка – это деревня Крочиенко. См. комм, выше: ч. 3, гл. 4, с. 212.

Все это глухие и беспокойные места, где во время следующей войны нацисты расстреливали и жгли местных евреев, а бандеровцы то же самое проделывали с поляками.

— Это как на маневрах в Таборском округе, — отозвался Швейк. — Пришли мы как-то ночью в одно село, а собаки подняли страшный лай. Деревень там много, так что лай разносился от села к селу, все дальше и дальше. Стоило только затихнуть собакам в нашем селе, как лай доносился отт^да-то издали, ну, скажем, из Пелгржимова, и наши заливались снова, а через несколько минут лаяли Таборский, Пелгржимовский, Будейовицкий, Гумполецкий, Тршебоньасий и Иглавский округа.

Таборский округ (Táborsko) – административный округ с центром в городе Табор. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 261.

Пельгржимов (Pelhřimov) – город вблизи Табора. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 201. Соответственно, Пельгржимовский округ (Pelhřimovsko) – административный округ с центром в Пельгржимове. Таборский и Пельгржимовский округа имеют общую границу на северо-восток и восток от Табора. Средняя удаленность разделительной полосы 20–25 километров.

Будейовицкий округ (Budějovicko) – административный округ с центром в городе Ческие Будейовици. Таборский и Будейовицкий округа имеют коротенькую общую границу – среднее расстояние от Табора до административной границы 30–35 километров на юго-запад.

Гумполец (Humpolec) – город в Пельгржимовской округе, отдельного, как в романе, Гумполецкого (Humpolecko) административного округа нет. Гумполец расположен еще дальше, чем Пельгржимов, на северо-восток от Табора. Расстояние до Гумпольца от границы Таборского и Пельгржимовского округов по прямой – километров 45. Неплохо распространяется собачий лай теплой южно-чешской ночью.

Тршебонь (Třeboň) – небольшой городок в южной Чехии. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 214. Собственного административного округа, как в рассказе у Швейка, не образует, а относится к Йиндрижихово-градскому (Jindřichohradecko). Последний граничит с Таборским на юг от Табора, расстояние до границы примерно такое же, как и до границ с Будейовицким округом – 30–35 километров.

Йиглава (Jihlava) – большой город в западной Моравии. Йиглавский административный округ (Jihlavsko) не имеет общей границы с Таборским и отделен от него Пельгржимовским и Йиндрижихово-градским. Расстояния от границы

Таборского округа до границы Йиглавского, как от границы Таборского до Гумпольца – сорок с изрядным гаком километров.

Таким образом, по сектору распространения лая, с северо-востока на юго-запад и обратно с глубиной до пятидесяти километров, можно предположить, что войска стояли километрах в десяти на восток от Табора.

когда мы пришли в одно село в Милевском районе

Милевско – см. комм, о будейовицком анабазисе Швейка: ч. 2, гл. 2, с. 279.

С. 219

Если паны добродии не пренебрегут его советом, он отведет их в Кросенку, там большие хозяйства: это всего лишь три четверти часа отсюда

— Пойдемте, паны добродии, в Kpocенку, и трех четвертей часа не пройдет, да что я, грешный, болтаю, не пройдет и получаса! Я знаю дорогу через речку, затем через березовую рощицу, мимо дуба…

А вот три четверти часа ходу до Крочиенко (Кросенки) – это верный аргумент в пользу Лисковате. От последнего до первого меньше пяти километров. От Лешчовате до Крочиенко больше пятнадцати. Без лошадки не обернуться за 45 минут, впрочем, если она у старосты и была, то солдатам хитрец предлагает не прокатиться, а пройтись, да всего полчасика. В любом случае загадки остаются, см. комм, вьппе: ч. 3, гл. 4, с. 212.

С тех пор молока она не дает, но хозяину жалко ее резать, он верит, что Ченстоховская божья матерь опять все устроит к лучшему.

Честоховская божья матерь (Matka Boská Częstochowska или Czarna Madonna) – чудотворная икона, хранящаяся в монастыре Ясна Гура (Jasna Góra) у города Честохов (Częstochowa). Польский аналог Владимирской Богоматери православных. Согласно преданию, изначально была написана собственной рукой евангелиста Луки на столешнице, взятой из дома святого семейства. Впрочем, как полагают, после нападения на монастырь глумливых иконоборцев гуситов в 1413-м, серьезно повредивших изображение, мадонна была заново переписана уже чьей-то другой рукой, хотя и на той же самой благословенной столешнице. С XVII века Честоховская Божья Матерь считается одним из официальных символов и оберегов Польши.

Говоря это, он надел на себя кунтуш…

См. комм, к слову контушовка: ч. 2, гл. 2, с. 304.

С. 220

Село большое, и дюже крепкая водка в корчмах.

В оригинале вторая часть предложения по-польски: bardzo dužo mocna vodka v propinacyach.

Читал я однажды в одной книжке, что во время шведских войн

Шведские войны – см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 284.

С. 221

Такой случай, господа, был раз на маневрах у Велького Мезиржичи…

Маневры у Велького Мезиржича – см. комм, выше: ч. 3, гл. 4, с. 203.

С. 222

Осторожно, это соленые огухцы, я в чулане съел трхи

Ошибка при переводе. В оригинале: Sněd jsem v kalupu tři a vostatní jsem vám přines. V kalupe – это не в чулане, а по-быстренькому, дериват от немецкого Galop. Заодно можно заметить, что в оригинале в этой фразе уже нет искажений по причине набитого тестом рта, как это было в предшествующей. Балоун у Гашека, по всей видимости, заглотил, наконец, липкий ком и говорит нормально.

С. 223

здесь разместилось население начисто уничтоженных сел Хырова, Грабова и Голубли.

Хыров (современное украинское название Хирiв) – населенный пункт и железнодорожный узел, находится в 18 километрах на восток от Лисковате. До Первой мировой войны принадлежал Австро-Венгрии. Согласно телеграмме, переданной из штаба бригады в военный суд Перемышля, именно на переходе Хыров – Фельдштейн и был взят в плен своей же собственной армией ординарец одиннадцатой маршевой роты 91-го полка Йозеф Швейк. См. комм., ч. 4, гл. 3, с. 293.

Йомар Хонси (JS 2010) отмечает, что идентификация двух других упоминаемых наряду с Хыровом населенных пунктов (Grabow а Holubly) в связи с привязкой к паре Лисковате – Лешчовате оказалась для гашковедов весьма затруднительной. Вероятнее всего, речь идет о селе Грабовница (Grabownica, современное украинское название Грабiвниця) – это в 17 километрах на север от Хырова. Либо, как добавляет Йомар, по какой-то причине в голове Гашека могли смешаться названия деревни Гронзёва (Grąziowa), ныне превратившейся в малюсенький хутор, действительно соседствующий с Лисковате, и все той же Грабовницы.

Единственное предположение о возможном источнике, вдохновившем автора «Швейка» на Голубли, это Губице (Hubice, современное украинское Губич!), сельцо на равном удалении как от Грабовницы, так и от Хырова —10 км.

Еще более фантастический вариант возник после находки прекрасным блогером D-1945 книги генерал-майора И. Ф. Шильникова «1-я Забайкальская казачья дивизия в великой европейской войне 1914–1918» (Харбин, 1933). Рассказывая о том самом лете, когда развивается швейковская эпопея на восточном фронте, в главе VII. «На радомских позициях 5.05–07.07.1915», автор пишет:

Очевидно, это Грабово, находящееся в районе польского города Радом, это больше 300 км к северу от линии движения запад-восток Швейка, чисто географически не подходит. Речь о линиях русского Западного фронта, а не Юго-Западного, против которого стояли австрийцы. Тем не менее, вполне возможно, что это самое Грабово из рассказа какого-нибудь бывшего казака запало Гашеку в память во времена, когда писатель большевичил в Иркутске, то есть в Забайкалье. См. комм. ниже.

Они сожрали всех гусей и кур, которых русские не тронули, хоть у него стояли лохматые забайкальские казаки.

Забайкальская казачья дивизия летом 1915-го воевала много севернее района Лисковате – Хыров, возможно здесь упоминается как дань собственным забайкальским дням комиссара Ярослава Романовича (он же Осипович). См. комм. выше.

А возможно, все совсем уж и просто и здесь всего лишь очередной пример привычного для Гашека нарушения хронологии как в прозе, так и в самой реальности. То есть годовой сдвиг с осени 1914-го на осень 1915-го именно тогда, в октябре, когда линия фронта уже очень далеко откатилась на восток, были переведены на Юго-Западный фронт с Западного отдельные части забайкальских казаков. В частности, 1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска под командованием барона Петра Николаевича Врангеля, которому через каких-то пять лет суждено будет стать последним главнокомандующим белых войск на юге России.

С. 224

Он клялся всеми праотцами, что смотреть на эту корову приезжают из самого Волочиска

Волочиск (Wołoczyska, современное украинское название Волочиськ) – город на пограничной реке Збруч. До Первой мировой войны большая его, восточная, часть принадлежала России, а меньшая, западная – Австро-Венгрии. Расстояние между Лисковате и Волочиском даже для снедаемых здоровым зоологическим любопытством преизрядное – без копеек триста километров.

С. 226

если бы перед сражениему Сокаля командиры напомнили солдатам о лисковецкой корове, вся одиннадцатая рота со страшным ревом и яростью бросилась бы на неприятеля в штыки,

О городе Сокаль на реке Буг и сражении при нем, в котором участвовал и отличился Ярослав Гашек, см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 197 и ч. 2, гл. 5, с. 487.

как бюрократ, проводящий всю жизнь среди канцелярских бумаг и питающийся только «делами»

В оригинале смысловая перекличка с «коровой»: jako byrokrat, který se půl věku pase v úředních šimlech a žere jen akta – как бюрократ, который полвека ходит казенным конем и ест только бумаги. Казенный конь (úřední šiml или kůň) – прозвище бюрократа в Чехии.

Мой адрес: Смихов, Краловская, номер восемнадцать.

Это в центре современной Праги, на левом берегу Влтавы рядом с мостом Ирасека (Jiráskův most). Только название улицы со времен первой чешской республики иное, не Краловская (Královská), а Зборовская (Zborovská). В честь одной из последних русских побед в Первой мировой, добытой под городом Зборов, это сражение, в котором вновь отличился Ярослав Гашек, только на этот раз воюя не в форме императорской и королевской армии, а как чешский дружинник (легионер). См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 187.

С. 227

и уже не слышал, как Швейк продекламировал стихи из заупокойной:

Так и есть. Бравый солдат исполняет чешский перевод тринадцатого стиха, входившего до 1970 года в состав реквиема, католической заупокойной мессы. Секвенция имеет название «Судный день» (Dies irae, буквально «День гнева») и сочинена была в тринадцатом столетии францисканским монахом Томазо да Челано (Tommaso da Celano, 1200?— 1260?).

Чешский вариант Швейка весьма вольный, и это добавляет юмора ситуации.

Трудно сказать, знал ли переводчик стихотворного отрывка Я. Гурьян об источнике, но в любом случае, кажется, не придал особого значения определению Гашека «заупокойная». Его вариант «мне надежду подарил ты» у гроба вместо буквального «и меня спасет Твоя доброта» тоже по-своему комичен.

ты принадлежала уже пану Краузе с Микулашской улицы

Микулашская (Mikulášská) улица (проспект, třída) – старое (до 1926 года) название одной из самых шикарных, с дорогими бутиками и ювелирными магазинами, улиц современной Праги – Парижской (Pařížská). А старое название улица получила в честь нашего царя Николая II (Mikuláše II), посетившего столицу земель короны святого Стефана в 1902 году. Это относительно новая улица, которую буквально прорубили в середине XIX века (на манер проспекта Калинина сквозь Арбат) на север от Староместской площади к набережной Влтавы через тесное гетто Йозефова (Еврейского города). Предполагалось также варварски зарубиться и в другую сторону, на юг до Вацлавской площади, получившийся полуторакилометровый бульвар, доселе в Праге невиданная променада с деревьями и широкими тротуарами, должна была стать пражскими Елисейскими полями (Avenue des Champs-Élysées). К счастью, задор остыл. Старый Город выжил, осталась только отсылка к месту расположения оригинала.

С. 228

Целую тебя тысячу раз, кланяюсь папеньке и маменьке.

Твой Тоноуш.

NB Не забывай, что ты носишь мою фамилию.

См. комм, о предполагаемом источнике имени Антонин (Тоноуш) Ходоунский: ч. 3, гл. 1, с. 13.

как мы с тобой были в пивной «У Томаша»

«У святого Томаша» – старая добрая народная пивная на Малой Стране. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 146.

С. 229

А пока я расскажу очень коротенькую историю про одну почтмейстершу из Седлчанского округа

Седлчани (Sedlčany) – небольшой городок к югу от Праги. Около 50 километров. Собственного административного округа не образует, а входит в состав Пршибрамского (Příbram, Příbramsko). Так что романное определение Sedlčansko правильнее переводить: где-то в районе Седлчан. А известна эта местность прекрасным сыром Хермелин (Hermelin), напоминающим и видом, и вкусом (пожалуй, поострее только) французский камамбер.

Напившись в Бруке пьяным, он упал в канаву

Канава в оригинале немецкий дериват: rigola (když úpad do rigolu). От Riegel.

С. 230

Но жрец науки получил от окружного врача свидетельство, что он импотент с шести лет, после того как упал с чердака на оглоблю телеги.

Смотри повторение у Гашека той же отмазки в сходном же случае, комм., ч. 4, гл. 2, с. 279.

С. 231

Мы уже много выстрадали и всегда не по своей вине.

В оригинале после союза устойчивый оборот: а vždycky jsme přišli do toho jako slepej к houslím. Это распространенное выражение, которое буквально переводится «прийти к чему-нибудь, как слепой к скрипке» и эквивалентно русскому «нежданно-негаданно».

С. 232

В своем доме в Горних Стодулках священник Замостил написал даже целую книгу о клопах.

Населенный пункт Горни (Верхние) Стодулки (Horní Stodůlky) – по всей видимости, результат художественного преобразования Гашеком плоской действительности средней Богемии. Единственные Стодулки, которые можно найти на картах Чехии последних трех веков. Верхними (Horní) или Нижними (Dolní) не были, а сугубо и только Стодулками без всяких яких. До 1974-го это самостоятельный городок на юго-западной окраине Праги, а после – еще один район столицы, ныне с пятью собственными станциями метро линии В. Nové Butovice – Hůrka – Lužiny – Luka – Stodůlky.

Возможно, Гашек водит всех здесь за нос, просто забыв, где и когда ему самому на глаза попалась ученая монография о клопах. Если только это не упоминаемое Годиком и Ландой (HL 1998) «Домоводство» Поспишила (Pospíšilova zlatá kniha české hospodyňky) 1913 года.

Когда рано утром батальон выступил из Лисковца на Старую Соль – Самбор

Направление на восток с самыми минимальными отклонениями от прямой линии.

Старая Соль (современное украинское название Cтapá Сiль) – село у самой границы современной Польши и Украины. До Первой мировой входило в состав австро-венгерской Галиции и на военных картах обозначалось как Starasól. Расстояние от Лисковате до Старой Соли – чуть меньше 30 километров.

Самбор (современное украинское название Самбір) – вполне себе город и железнодорожный узел в Львовской области теперешней Украины. До Первой мировой входил в состав австро-венгерской Галиции, как указывает Йомар Хонси (JH 2010), после весеннего отступления русских, находившихся в Самборе с сентября 1914 по май 1915-го, именно сюда в начале июля 1915 года прибыл 12-й маршевый батальон самого Ярослава Гашека. Сейчас мы знаем, что собственный путь автора романа был сходен с тем, который он описал в повести о Швейке, то есть поездом до Самбора (Když vjížděli do Haliče… а ve stanici Sambor klesla na minimum). Следовательно, пеший путь романного Швейка от Санока на восток Гашек просто придумал уже в Липнице в 1922 году, сверяясь лишь с картой, и это прекрасно объясняет все многочисленные упоминавшиеся ранее географические недоразумения в тексте. См. комм, выше: ч. 3, гл. 4, с. 212. Расстояние от Лисковате до Самбора – 48 километров.

Нужно отметить, что сам Гашек прибыл в Самбор 1 июля и уже отсюда начал свой собственный пеший поход на восток.

Вам следовало бы прочесть им лекции, какие нам читал покойный господин обер-лейтенант Буханек.

Предлагая Лукашу прочесть солдатам лекцию, Швейк оникает: Voni by se jim měly dělat přednášky – Их благородию следовало бы им прочесть лекцию. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279.

Он застрелился из-за залога

Залог (kauce или důstojnická kauce) – это свадебный залог для обеспечения семьи офицера в случае его славной гибели за императора. Иными словами, должен был гарантировать нормальную жизнь вдовы и сирот, даже если заработанная к моменту гибели кормильца пенсия была еще совсем маленькой. Таким образом, чем младше по возрасту и званию офицер, чем меньше у него было наград с денежным содержанием, тем больше получался залог. Соответственно, схема начисления суммы залога для каждого конкретного случая была сложной, но в любом случае мало не получалось. Свежему поручику, вроде Лукаша или Буханека, могла отлиться совершенно неподъемная сумма в несколько десятков тысяч золотых – эквивалент денежного довольствия лет за тридцать беспорочной службы (см. комм., ч. 1, гл. 6, с. 74). Впрочем, правила позволяли вносить залог за офицера любому поручителю, включая будущего тестя, причем не только деньгами, но и ценными бумагами или недвижимостью. Только генералы и отставники могли жениться бесплатно, других исключений закон не знал. Даже император, двадцатичетырехлетний офицер Франц Иосиф, решив жениться в 1854 году, собственноручно отдал в казну положенные деньги.

С. 234

У него была грыжа, а в казармах его заставляли вертеться на турнике

«Грыжа» в оригинале немецкий дериват: bruch (poněvadž měl bruch). От немецкого der Bruch.

Турник (hrazda), см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 53.

Несколько лет тому назад, господин обер-лейтенант, в Праге, напротив кармелитского монастыря

В оригинале: Naproti karmelitánům v Praze – напротив кармелитов в Праге. Поскольку монастырей во времена Швейка в Праге никаких не было, в том числе и у кармелитов, то скорее всего речь идет об одном из двух принадлежавших ордену храмов – либо Божьей Матери Белоснежной (Раппу Marie Sněžné) на Юнгмановской площади (Jungmannově náměstí) в Нове Место, либо Божьей Матери Победоносной (Рапnу Marie Vítězné) на Кармелитской улице (Karmelitské ulici), это Мала Страна. Большинство гашковедов склоняются к последнему варианту, что логично, но слабо коррелирует с центром тяжести пражской топографии швейковских историй. За редким исключением все они происходят на правом, а не на левом берегу Влтавы, на улицах и площадях Старе или Нове Место.

с большим ножом, которым он обрезал книги и который выглядел как нож, каким вскрывают лягушек.

В оригинале действительно «нож для лягушек»: žabikuch (který vypadá jako žabikuch). Согласно Примечаниям (ZA 1953), таким промысловики отсекают у зеленых жертв деликатесные лапки. А вообще, нож для лягушек – идиоматическое выражение, определяющее нечто ножеообразное, но тупое, с зазубринами, ни на что не годное.

В связи с этой жестокостью невозможно не отметить, что, комментируя слово žabikuch добрый Бржетислав Гула в своей рукописи (BH 2012) написал: «большой нож, которым во время охоты ловцы жаб отсекают несчастным жабам лапки (velký nůž, jímž při chytání žab usekávají lovci ubohým žabám stehýnka)», a холодный и расчетливый Здена Анчик при публикации уже от себя (ZA 1953) убрал из фразы Гулы и грозное «большой» при слове «нож» и главное «несчастных» при слове «жабы» (nůž, jímž při chytání žab usekávají lovci žabám stehýnka).

С. 235

Он с радостью предложил гостю сигару, послал за пивом, за сардельками

В оригинале сорт сарделек определен однозначно – итальянки (taliány). Наполняются смесью телятины и свинины с разнообразными травами и специями – перец, имбирь, кориандр и лимонная цедра.

Еще до войны к нам в трактир «У чаши» на Боиште ходили полицейский, старший вахмистр пан Губичка, и один репортер, который охотился за сломанными ногами, задавленными людьми, самоубийцами и печатал о них в газетах. Это был большой весельчак, в дежурной комнате полиции он бывал чаще, чем в своей редакции. Однажды он напоил старшего вахмистра Губичку, поменялся с ним в кухне одеждой, так что старший вахмистр был в штатском, а из пана репортера получился старший вахмистр полиции.

Здесь Гашек если и не описывает себя самого (а розыгрыши с переодеванием были любимым, коронным развлечением будущего автора «Швейка»), то со всей очевидностью вспоминает о том веселом, но непродолжительном времени, когда служил (1911 год) в газете Национал-социалистической партии «Чешское слово» («České slovo») городским репортером. Вот как он сам откомментировал этот краткий, но славный период своей жизни:

Он прикрыл, только номер револьвера

Речь идет о металлической бляхе на кобуре пражского полицейского с индивидуальным номером служаки.

На Рессловой улице, за бывшей Святовацлавской тюрьмой

Ресслова (Resslova ulice) – улица в родном для Гашека районе Нове

Место, от пивной «У чаши» примерно километр по улице Ке Карлову и Йечной.

Святовацлавская тюрьма (Svatováclavská trestnice) – до наших дней не дошедшее здание бывшего монастыря, располагавшегося на стороне Рессловой – противоположной пересечению с улицей На Здеразе (Na Zderaze). Использовалось как тюрьма восемьдесят лет, начиная с 1809-го, и была разобрана вскоре после появления Панкраца (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 30). От бывшего монастыря-тюрьмы ныне сохранился только храм Св. Вацлава на Здеразе (sv. Václava Na Zderaze).

Экипаж довез их до Национального театра.

Национальный театр (Národní divadlo) – новоренессансное здание, воздвигнутое на берегу Влтавы (1868–1883) на народные и императорские пожертвования. Один из символов и знаков чешского национального искусства, а также надежд старочехов, см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 32, на национальную автономию в рамках империи. Прогулка от Национального театра до бывшей Святовацлавской тюрьмы непродолжительная и приятная, метров восемьсот по набережной Влтавы.

С. 236

живут они недалеко, на Морани

На Морани (Na Moráni) – улица параллельная Рессловой. Почтенные супруги не дошли до дома каких-то двух, трех сотен метров.

и передан ближайшему патрулю в районе комиссариата на Сальмовой улице.

См. комм., ч. 1, гл. 4, с. 60. От места происшествия до комиссариата на Сальмовской, 20 – пятьсот метров.

Переодетый репортер велел эту пару отвести в комиссариат, сам он-де идет к «Святому Индржиху»

Йомар Хонси предполагает (JS 2010), что речь, по всей видимости, о костеле Святого Индржиха (Kostel Sv. Jindřicha), улица Индржишска (Jindřišská), 36. До войны буквально под боком, на Гавличковой (Havlíčkovo náměstí), ныне Сеноважной площади, дом 979/35, действительно находился полицейский комиссариат. Путь туда от Рессловой неблизкий, порядка двух километров.

С. 238

Теперь только подпоручик Дуб заметил, что Швейк не отрываясь смотрит на него и держит «равнение направо»

в продолжение всей беседы «равнение направо» и «равнение налево» в оригинале – немецкое уставное rechtsschaut (Rechts schaut) или linksschaut (Links schaut).

С. 240

маршрут изменяется на Фельдштейн; Вораличе и Самбор оставить в стороне

Фельдштейн («д» отсутствует, в оригинале польское Felsztyn, с 1945-го и поныне имеет украинское название Cкелiвка) – село на запад от Хырова на полпути от Лисковате до Самбора. Примерно 26 километров от Лисковате до Фельштина-Скелевки и 20 от Фелштина-Скелевки до Самбора. Йомар Хонси (JH 2010) отмечает, что Скелевка, вероятно, самый маленький населенный пункт на свете (около тысячи жителей), в котором имеется памятник бравому солдату Швейку. Гипсовый герой, заложив одну руку за спину, другую приложил к козырьку форменного кепи, смотрит ясным взором в даль.

Вораличе, в оригинале Woralyče – по всей видимости, Воютичи (украинское Bоютичi) – сельцо чуть больше Скелевки, в Львовской области. Ровно на полпути от Скелевки до Самбора по легкой дуге через север.

Из бригады прискакал ординарец с новым приказом одиннадцатой роте: маршрут изменяется на Фельдштейн; Вораличе и Самбор оставить в стороне, так как в Самборе разместить роту нельзя, ввиду того что там находятся два познанских полка.

Дмитрий D-1945, проанализировав данные о боевых действия все четырех (18-й, 19-й, 58-й, 59-й) познанских (позенских, по тогдашнему немецкому названию современного польского города – Posen), пришел к выводу, что в районе Самбора Швейку (и, соответственно, Гашеку) мог попасться 4-й познанский полк германской армии, в которой, впрочем, полк числился 59-м (Infanterie-Regiment “Hiller von Görtringen” (4. Posensches) Nr. 59 Пехотный полк «Гиллер фон Гэртринген»). В свою очередь Йомар Хонси напоминает, что в состав сформированной 8 мая 1915 года и брошенной в Галицию 101-й германской пехотной дивизии, входил и другой познанский полк, а именно 18-й. Он пишет:

В любом случае, как это обычно бывает у Гашека, все, что он описывает, если и не отзвук реальных событий, то реально носившихся в воздухе названий и имен.

Такой же, господин обер-лейтенант, случай действительно произошел однажды в Карлине за виадуком…

Имеется в виду старейший железнодорожный мост в Праге, в народе именуемый Карлинским виадуком (Karlínský viadukt), а официально Негрелливским (Negrelliho viadukt), по имени инженера-строителя Алоиза Негрелли (Alois Negrelli). Необыкновенно длинный мост (1110 метров) начинается в пражском районе Нове Место, пересекает границу Карлина и вдоль улицы Первниго пулку (Prvního pluku) идет именно что виадуком целых 400 метров над землей, после чего, наконец-то превращаясь в мост, пересекает два рукава Влтавы и остров Штванице (см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 353), сходя на нет уже на левом берегу в Голешовицах. Сдан в эксплуатацию в 1850 году для использования поездами современного вокзала Масарика, а тогда Северного-Западного (см. комм., ч. 2, гл. 1, с. 256).

Окна Фердинандовых казарм (Ferdinandova kasárna) на улице Первниго пулку (см. комм., ч. 1, гл. 10, с. 127), где предположительно находилось место службы фельдкурата Отто Каца, а равно и самого Йозефа Швейка – солдата срочной службы (см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 139, 147) и ниже на этой же странице, выходили прямо на Карлинский виадук.

Видите здесь эту деревню? Отсюда вы повернете направо, к речке, и по течению реки доберетесь до ближайшей деревни. От первого ручья, который впадает в реку (он будет у вас по правую руку), пойдете проселочной дорогой в гору прямо на север. Заблудиться тут нельзя. Вы попадете в Фельдштейн и никуда больше.

Изучив военные карты Первой мировой. Ярда Шерак (JŠ 2010) пришел к твердому убеждению, что в момент получения этих указаний бравый солдат Швейк и его рота находились южнее Фельштина в районе деревни Ляшки Муроване (Laszki Murowane) на правом берегу польско-украинской речки Стрвяж (Strwiqž).

Они пришли в места, где происходили бои во время наступления на Перемышль.

В оригинале: nа postupech к Přemyslu – бои на подступах к Перемышлю. Подступы (po-d-stupy) – любопытный русизм Гашека, который Миколаш Затовканюк (MZ 1981) относит к особой категории «лексических».

См. также комм, о синтаксических русизмах: ч. 1, гл. 14, с. 228.

В Кралупском районе жать начинают раньше всех.

Северо-западный пригород Праги. См. Кралупи-над-Влтавой, см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 426.

не продали бы понапрасну эти солдатские кости сахарному заводу на костяной уголь.

В оригинале: špodium. Согласно любимой книге Ярослава Гашека «Научному словарю Отто» («Ottův naučný slovník»), см. комм., ч. 1, гл. 4, с. 56, костяной уголь, попросту пепел (Spodium), действительно использовался на сахарных заводах Чехии для фильтрации и обесцвечивания сусла. См. прямо противоположное пожелание Швейка: ч. 4, гл. 1, с. 264.

Был в Карлинских казармах обер-лейтенант Голуб.

Карлинские (Фердинандовы) казармы. См. комм, выше на этой же странице.

С. 243

— Моя дорога, — сказал Швейк, — удобнее вашей. Я пойду вдоль ручья, где растут незабудки, а вы попрете по выжженной земле. Я придерживаюсь того, что нам сказал господин обер-лейтенант, а именно, что мы заблудиться не можем; а раз мы не можем заблудиться, то чего ради я полезу куда-то на гору; пойду-ка я спокойненько по лугам, воткну себе цветочек в фуражку и нарву букет для господина обер-лейтенанта. Впрочем, потом увидим, кто из нас прав, я надеюсь, мы расстанемся добрыми товарищами. Здесь такая местность, что все дороги должны вести в Фельдштейн.

Фрагмент романа, заставляющий вспомнить о будейовицком анабазисе Швейка и латинской поговорке, служащей обоснованием его маршрутной стратегии и тактики. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279.

от «Монтагов» на Малой Стране домой на Винограды, а к утру пришел в Разделов у Кладна

«У Монтагов» (U Montágů) – старинная господа под арками северо-западаной галереи на современной Малостранской площади, увы, давно уже исчезнувшая без всякого следа. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 146.

Розделов (Rozdělov) – во времена Швейка поселок в пригороде Кладно. В наши дни – западный район города Кладно. От «Монтагов» до Розделова 30 километров на северозапад, и это направление диаметрально противоположно направлению на пражские Винограды, что ровно в десять раз ближе к «Монтагам», чем Розделов. Сама же описанная ситуация была знакома выпивохе и бродяге Гашеку очень хорошо и не понаслышке.

Если вам будет угрожать опасность, выстрелите в воздух

в оригинале Швейк с исключительной вежливостью «оникает»: А kdyby jim snad hrozilo nějaký nebezpečí. См. комм., Ч. 2, ГЛ. 2, c. 279.

С. 244

Жандармы были венгры и, несмотря на протесты Швейка, потащили его в этапное управление в Хырове

Хыров – см. выше комм., ч. 3, гл. 4, с. 223.