В истории революционной борьбы редко можно найти случаи, когда марксистское предвидение подтвердилось так быстро и так точно, как подтвердились взгляды оппозиции на проблемы китайской революции в 1926-27 годах.
Изучение хода развития китайской революции и причин ее поражения является насущным делом для коммунистов всего мира. Эти вопросы завтра же станут, как вопросы жизни и смерти для рабочего класса не только в Китае, но и в Индии и в других странах Востока, - а тем самым и для всего международного пролетариата. В спорах по этим вопросам, затрагивающим самые основы марксистского мировоззрения, будут формироваться подлинные большевистские кадры грядущих революций.
Частичная стабилизация капитализма и тактика Коминтерна
Одно из основных положений большевизма гласит, что начатая мировой войной и нашей революцией эпоха есть эпоха социалистической революции. Коммунистический Интернационал был создан, как "партия мировой революции". Признание этого входило в состав "21 условия", и прежде всего по этой линии размежевывались коммунисты с социал-демократами", "независимыми" меньшевиками всех сортов и видов.
Признание того, что война и Октябрь открыли собою эпоху мировой революции, разумеется, вовсе не означает, что в каждый данный момент имеется налицо непосредственно революционная ситуация. В известные периоды, в отдельных странах и в отдельных отраслях производства "умирающий капитализм" (Ленин) способен частично восстанавливать хозяйство и даже развивать производительные силы. Эпоха мировой революции знает свои периоды подъема и упадка. Громадную роль в этом отношении играет боеспособность рабочего класса и его партии, степень влияния контрреволюционной социал-демократии, правильное руководство Коминтерна. Но приливы и отливы не меняют основной ленинской оценки нынешней исторической эпохи, взятой в целом. Только эта оценка может лежать в основе революционной стратегии Коминтерна.
Между тем, в результате ряда поражений международного революционного движения и выросших отсюда упадочных настроений, группировка Сталина, незаметно для самой себя, пришла к совершенно "новой", по существу, социал-демократической оценке нынешней эпохи. Вся "теория" социализма в одной стране исходит в основе своей из допущения того, что "стабилизация" капитала может длиться ряд десятилетий. Вся эта "теория" есть, и по существу является продуктом гнилых "стабилизационных" настроений. Не случайно "теорию" социализма в одной стране приветствовали правые и левые эсеры. Чернов именно по этому поводу
писал о "комнародничестве" Сталина и Бухарина. Орган "левых" эсеров писал: "Сталин и Бухарин постановляют, совсем, как народники, что может победить социализм в одной стране" ("Знамя борьбы", No 18-17, 1926 год). Эсеры поддерживают эту теорию именно потому, что видят в ней отказ от тактики мировой революции.
В резолюции XIV съезда, принятой по докладу тов. Сталина, явно неправильно говорится: "В области международных отношений налицо закрепление и расширение "передышки", превратившейся в целый период" (протоколы XIV съезда, стр. 957).
На VII расширенном пленуме ИККИ Сталин в докладе 7 декабря 1926 года построил всю политику Коминтерна на той же, в корне неверной, оценке мирового положения (стенографический отчет, стр. 12). Эта оценка уже оказалась явно неправильной.
Резолюция объединенного пленума ЦК и ЦКК (июль-август 1927 года) говорит уже о технической, экономической и политической стабилизации капитализма без всяких ограничений. Это еще больше сближает сталинскую оценку мирового положения с оценкой вождей Второго Интернационала Отто Бауэра, Гильфердинга, Каутского и других.
Со времени XIV съезда прошло полтора года с небольшим. За это время произошли - если брать только важнейшие события - всеобщая стачка в Англии, гигантские события китайской революции, рабочее восстание в Вене. Все эти события, с неотвратимой силой заложенные в условиях нынешней "стабилизации", говорят о том, что много взрывчатого материала накоплено капитализмом, как непрочна его "стабилизация". Все эти события бьют в лоб "теорию" социализма в одной стране.
Оборотной стороной "стабилизации капитализма является 20 миллионов безработного населения, колоссальная недогрузка производственного аппарата, бешеный рост вооружений, крайняя неустойчивость мировых хозяйственных связей. Ничто в такой мере не обнажает шаткость надежд на длительный мирный период, как нависшая над Европой новая опасность войны. О стабилизации "на десятилетия" фантазирует мелкий буржуа, ослепленный "победой" капитализма над рабочими, ослепленный техническими, экономическими и политическими успехами капитализма. Между тем, действительность развивается в сторону войны, то есть взрыва всякой "стабилизации". А рабочий класс и угнетенные народные массы Востока раз за разом пытаются силой свалить эту "стабилизацию" - то в Англии, то в Китае, то в Австрии. Всеобщая стачка в Англии - и всего пять тысяч членов английской компартии. Восстание рабочих в Вене с таким количеством жертв, которых хватило бы на целую революцию, -и всего шесть тысяч членов австрийской компартии. Военный подъем рабоче-крестьянских масс в Китае, - а ЦК Киткомпартии оказывается придатком к буржуазной верхушке Гоминдана. Вот самое кричащее противоречие нынешней мировой обстановки. Вот что поддерживает и затягивает "стабилизацию" капитализма.
Величайшая задача состоит в том, чтобы помочь коммунистическим партиям подняться до уровня тех гигантских требований, которые предъявляет к ним нынешняя эпоха. Это предполагает прежде всего
правильное понимание характера мировой обстановки со стороны самого Коминтерна.
Наша международная коммунистическая партия (Коминтерн) должна поставить себе задачей сплотить весь международный рабочий класс для борьбы за предотвращение войны, для защиты СССР, для превращения империалистской войны в войну за социализм. С этой целью рабочий-коммунист прежде всего должен завоевывать революционно настроенно-го рабочего некоммуниста, беспартийного, социал-демократа, синдикалиста, анархиста, тред-юниониста, а также того честного рабочего, который входит еще в чистобуржуазную организацию. "Под единым рабочим фронтом следует разуметь единство всех рабочих, желающих бороться против капитализма, стало быть, и рабочих, идущих еще за анархистами-синдикалистами и тому подобное. В романских странах число таких рабочих еще значительно". Так постановил IV конгресс Коминтерна при Ленине. Это постановление сохраняет все свое значение и сейчас.
Уже сейчас своими действиями руководящие круги Второго Интернационала и Амстердама обнаруживают, что их поведение в будущей войне подлостью и предательством превзойдет их роль в 1914--1918 годах. Поль Бонкур (Франция) проводит закон, авансом выдающий рабочих с головой буржуазным диктаторам во время войны. Генсовет (Англия) защищает убийц Войкова и благословляет посылку войск в Китай. Каутский (Германия) зовет к вооруженному восстанию против советской власти в России, а ЦК германской социал-демократии организует "гранатную кампанию". Социал-демократические министры Финляндии, Латвии, руководители ППС в Польше "всегда готовы" поддержать войну против СССР. Вожди американских официальных профсоюзов выступают как самые заядлые реакционеры, борясь явно против признания СССР. Балканские "социалисты" поддерживают вешателей "своих" рабочих и всегда поддержат поход против "чужого" СССР. Австрийские социал-демократические вожди на словах "за СССР", но люди, которые помогли своим фашистам утопить в крови рабочее восстание в Вене, конечно, в решающий момент будут за капиталистов. Русские меньшевики и эсеры не поддерживают интервенцию против СССР только до тех пор, пока нет сильных интервентов. Вожди гак называемых "левых" социал-демократов, прикрывающие контрреволюционную сущность социал-демократии, представляют собой главную опасность -- ибо больше всех мешают рабочим, идущим еще за социал-демократами, решительно порвать с агентами буржуазии в рабочем движении. Столь же предательскую роль играют бывшие члены Коминтерна (как Кац, Шварц, Корш, Розенберг), которые через ультралевизну пришли к разрыву с коммунизмом.
Заигрывание с насквозь антиреволюционной (во всех ее оттенках, от откровенно правых до якобы "левых") социал-демократической верхушкой становится особенно опасным по мере приближения войны. Тактика единого фронта никоим образом не должна толковаться как блок с предательским Генсоветом, сближение с Амстердамом, ибо такая политика ослабляет, запутывает рабочий класс, поднимает авторитет несомненных предателей и мешает максимальному сплочению наших собственных сил.
Неправильный сталинский курс "огня налево" привел за последние 1-2 года к тому, что в руководстве важнейшими секциями Коминтерна преобладающая роль перешла, вопреки воле рабочих-коммунистов, в руки правого крыла (Германия, Польша, Чехословакия, Франция, Англия, Италия).
Политика руководящих правых групп, направленная на отсечение всего левого крыла Коминтерна, ослабляет силы Коминтерна и готовит величайшие опасности. В частности, отсечение группы Урбанса в Германии продиктовано именно политикой отсечения всего левого крыла Коминтерна. Придираясь к отдельным резкостям в полемике левых, вызванных тем, что сторонников Урбанса-Маслова недобросовестно травят, как "ренегатов", "контрреволюционеров", "агентов Чемберлена" и тому подобное, группа Сталина упорно толкает германских левых на путь второй партии, упорно добивается того, чтобы раскол в рядах германских коммунистов стал окончательным фактом.
В действительности группа Урбанса по всем основным вопросам международного рабочего движения отстаивает взгляды Ленина. Она защищает и в решающую минуту, несомненно, будет до конца защищать СССР. Она включает в себя сотни старых кадровых рабочих-большевиков, связанных с широкими массами рабочих. Ей симпатизируют многие тысячи рабочих коммунистов, остающихся членами КП Германии.
Возвращение в Коминтерн всех тех исключенных товарищей, которые признают решения конгрессов Коминтерна, группы Урбанса, в первую голову, есть первый шаг к исправлению сделанных Сталиным шагов к расколу Коминтерна.
В "Детской болезни" Ленин, разоблачая ошибки действительной "ультралевизны", писал, что главным врагом большевизма внутри рабо-чего движения остается "оппортунизм". "Этот враг и остается главным в международном масштабе" (Ленин, т. XVII, стр. 194). На Втором всемирном Конгрессе Ленин прибавлял к этому: "по сравнению с этой задачей, исправление "ошибок" левого течения в коммунизме будет задачей легкой" (т. XVII, стр. 26).
Говоря о "левых", Ленин имел в виду ультралевых, между тем, как Сталин, говоря теперь о борьбе против ультралевых, имеет в виду рево-люционеров-ленинцев.
Решительная борьба с правым оппортунистическим движением, как с главным врагом, и исправление ошибок "левого течения". К этому звал Ленин. К этому зовем и мы, оппозиционеры.
Сила "социалистического оппортунизма в последнем счете есть сила капитализма. Когда в первые годы после военного кризиса (1918-1921 годы) капитализм быстро катился в пропасть, с ним вместе ослабевала и падала официальная социал-демократия. Годы частичной стабилизации капитализма приносят с собой временное усиление социал-демократии. Поражение итальянских рабочих в 1920-21 годах, германского пролетариата в 1921-23 годах, поражение великих стачек в Англии в 1926 году и поражение китайского пролетариата в 1927 году, каковы бы ни были их причины, сами становятся причиной временного снижения революционного настроения в верхних слоях пролетариата, усиливают на известный
период социал-демократию за счет коммунистической партии и внутри компартии дают временный перевес правому крылу за счет левого. Роль рабочей аристократии, рабочей бюрократии и мелкобуржуазных попутчиков в такие периоды особенно велика и особенно реакционна.
В той или другой степени эти процессы не могут не задеть и ВКП. Аппаратный "центр" открывает "огонь" исключительно налево и механическими средствами создает новое соотношение сил еще более в ущерб левому ленинскому крылу. Создается положение, при котором на деле голосует не партия, а лишь партаппарат.
Таковы общие причины, в силу которых временно ослабело влияние ленинского крыла на направление политики Коминтерна, ВКП и советского государства, тогда как от имени Коминтерна все больше и все громче выступают правые, полусоциалдемократические элементы, которые после Октября были еще в лагере врагов, а затем были допущены в ряды Коминтерна, скорее на положении испытуемых (Мартынов, Шмераль, Рафес, Д. Петровский, Пеппер и другие), или авантюристы, вроде Гейнц Неймана и ему подобных. Но в массах накопляются уже элементы нового сдвига влево, нового революционного подъема. Оппозиция теоретически и политически подготовляет этот завтрашний день.
Важнейшие выводы
1. В кругах руководящего большинства, под влиянием англо-русского разрыва и других трудностей, международных и внутренних, ныне вынашивается такой, примерно, "план": 1) признать долги; 2) более или менее ликвидировать монополию внешней торговли; 3) уйти из Китая, то есть отказаться "на время" от поддержки китайской революции и вообще национально-революционных движений; 4) внутри страны - правый "маневр", то есть еще некоторое расширение нэпа. Этой ценой надеются уничтожить опасность войны, улучшить международное положение СССР и устранить (или ослабить) внутренние трудности. Весь этот "план" строится на той же оценке, будто стабилизация капитализма обеспечена на десятки лет.
На деле это означало бы не "маневр", а при нынешней обстановке полную капитуляцию советской власти: через "политический нэп", "нео-нэп" - назад к капитализму.
Империалисты приняли бы все уступки и тем скорее перешли бы к новому натиску, вплоть до войны. Кулак, нэпман и бюрократ, приняв к сведению сделанные уступки, тем настойчивее стали бы организовывать все антисоветские силы против нашей партии. Такая "тактика" с нашей стороны дала бы теснейшую смычку нашей новой буржуазии с буржуазией иностранной. Экономическое развитие СССР попало бы под полный контроль международного капитала; займов на грош, а кабалы на целковый. А рабочий класс и основная масса крестьянства стали бы утрачивать веру в мощь советской власти, веру в то , что советская власть знает, куда она ведет народ.
Попытаться "откупиться" от войны, если это будет возможно, мы обязаны. Но именно для этого мы должны быть сильны, едины, незыбле
мо отстаивать тактику мировой революции, укреплять Коминтерн. Только тогда есть серьезные шансы добиться возможно более длительной отсрочки войны такой ценой, которая ни в какой мере не подрывает основ советской власти, а в случае неизбежности войны - получить поддержку международного пролетариата и победить.
Ленин допускал известные экономические уступки империалистам, чтобы откупиться от войны, или привлечь на приемлемых условиях иностранный капитал. Но ни при каких условиях, ни даже в самые тяжелые моменты революции Ленин не допускал и мысли об отмене монополии внешней торговли, о предоставлении политических прав кулаку, об ослаблении поддержки мировой революции, об ослаблении тактики мировой революции вообще.
Необходимо прежде всего, целиком и полностью подтвердить и укрепить курс на международную революцию и дать решительный отпор всем "стабилизационным" мнимо-"государственным" настроениям, сводящимся к тому, что вообще не надо де было "влезать в Китай", что надо "поскорей уйти из Китая", что если мы будем вести себя "разумно", то "нас оставят в покос" и так далее. "Теория" социализма в одной стране теперь играет уже прямо разлагающую роль и явно мешает сплочению сил международного пролетариата вокруг СССР, ибо убаюкивает рабочих других стран, притупляя у них сознание опасности.
2. Столь же важное значение имеет задача - сплотить ряды нашей
партии, положить конец прямой спекуляции империалистической буржу
азии и вождей социал-демократии на раскол, откол, "отсечение" и тому
подобное. Это имеет самое прямое отношение к вопросу о войне, ибо те
перь "прощупывание" нас империалистами идет более всего по этой мо
рально-политической линии. Все органы международной буржуазии и
социал-демократии проявляют ныне необыкновенный интерес к нашим
внутрипартийным спорам и открыто толкают и поощряют нынешнее
большинство ЦК на исключение оппозиции из руководящих органов
партии, а если можно, то и из партии, а если можно, то и на прямую рас
праву. Начиная с богатейшей буржуазной газеты "Нью-Йорк Таймс" и
кончая наиболее изворотливой газетой Второго Интернационала "Вен
ской рабочей газеты" (Отто Бауер) - все органы буржуазии и социал
демократов приветствуют "правительство Сталина" за борьбу против
оппозиции и призывают еще раз доказать свой "государственный разум"
решительным отсечением оппозиционных "пропагандистов международ
ной революции". При прочих равных условиях, война наступит тем позд
нее, чем меньше оправдаются надежды врага на раскол, отсечение и тому
подобное. И откупиться от войны - если возможно - и победить в войне
-- если воевать придется, -- мы можем только, если мы сохраним полное
единство, если, прежде всего, обманем надежды империалистов на раскол,
откол, отсечение. Этот последний путь нужен только капиталистам.
3. Необходимо выправить нашу классовую линию в международном
рабочем движении, прекратить борьбу против левого крыла Коминтерна,
вернуть в Коминтерн тех исключенных, которые признают решения конг
рессов Коминтерна -- и раз навсегда положить конец политике "сердеч
ных соглашений" с предательскими вождями английского Генсовета.
Разрыв блока с Генсоветом в нынешней обстановке имеет такое же значение, как в 1914 году разрыв с Международным социалистическим бюро Второго Интернационала. Этого разрыва Ленин требовал тогда ультимативно от каждого революционера. Оставаться в блоке с таким Генсоветом, означает и ныне помогать контрреволюционным вождям Второго Интернационала.
4. Необходимо решительно выправить нашу линию в национально
революционном движении - прежде всего в Китае, но также и в ряде дру
гих стран; необходимо ликвидировать линию Мартынова -- Сталина - Бу
харина, - вернуться к линии Ленина, постановлениям II и IV всемирных
конгрессов Коминтерна. Иначе мы из двигателя станем тормозом нацио
нально-революционных движений и неизбежно потеряем симпатии рабо
чих и крестьян на Востоке. Киткомпартии ликвидировать какую бы то
ни было организационную или политическую зависимость от Гоминдана.
Коминтерну изгнать Гоминдан из своей среды.
5. Необходимо последовательно, систематически, упорно вести борьбу
за мир. Отсрочить войну, "откупиться" от надвигающейся войны - все,
что возможно и допустимо (см. п. 1), необходимо сделать для этого.
В то же время готовиться, не покладая рук, к войне уже сейчас и пер
вым долгом положить конец идейно-политическому разнобою и разбро
ду в вопросе о том, существует ли близкая опасность войны. \
Решительно выправить классовую линию нашей внутренней поли
тики. Если война неизбежна, то победить может только строго большеви
стская линия: рабочий и батрак с опорой - бедняком, в союзе с середня
ком против кулака, нэпмана, бюрократа.
Всемерная подготовка всего хозяйства, бюджета и прочего на слу
чай войны.
* * *
Капитализм входит в новую полосу потрясений. Война с СССР, как и война с Китаем несут для мирового капитализма ряд катастроф. Уже война 1914-1918 годов была великим "ускорителем" (Ленин) социалистической революции. Новые войны, в особенности война против СССР, к которому при правильной политике с нашей стороны потянутся симпатии трудящихся всей земли, - могут стать еще большими "ускорителями" гибели мирового капитализма. Социалистические революции будут расти и без новых войн. Но новые войны неизбежно поведут к социалистическим революциям.
X. КРАСНАЯ АРМИЯ И КРАСНЫЙ ФЛОТ
Международное положение все более выдвигает на передний план вопросы обороны Советского Союза. Красной армии и Красному флоту партия, рабочий класс и крестьянство должны теперь вновь уделить громадное внимание.
В обороне сочетаются все факты экономики, политики и культуры. Армия есть сколок всего общественного строя. Она резче всего отражает на себе не только сильные, но и слабые стороны режима. Опыт учит тому, что в этой области особенно недопустимо полагаться на видимость. Имен
но в этом вопросе лучше перегнуть в сторону тройной самопроверки и самокритики, чем благодушного доверия.
Вопрос о взаимоотношениях классов в стране и правильная политика партии в этой области имеют решающее значение для внутренней сплоченности армии и для взаимоотношения между командным составом и красноармейской массой. Вопрос об индустриализации имеет решающее значение для технических ресурсов обороны. Все меры, выдвигаемые настоящей платформой в области международной политики и международного рабочего движения, промышленности, сельского хозяйства, советской системы, национального вопроса, партии и комсомола, имеют первостепенное значение для упрочения Красной армии и Красного флота.
Практические предложения нами по этому поводу внесены в Политбюро.
XI. О РАЗНОГЛАСИЯХ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ И МНИМЫХ
Ничто не свидетельствует в такой мере о политической неправоте группы Сталина, как ее непрестанное стремление спорить не с нашими подлинными взглядами, а с выдуманными взглядами, которых мы никогда не разделяли и не разделяем.
Когда большевики спорили с меньшевиками, эсерами и другими мелкобуржуазными течениями, большевики излагали перед рабочими действительную систему взглядов своих противников. Когда же меньшевики или эсеры спорили против большевиков, они опровергали не их действительные взгляды, а приписывали большевикам то, чего они не говорили. Меньшевики и эсеры не могли сколько-нибудь правдиво излагать взгляды большевиков перед рабочими, ибо в этом случае рабочие поддержали бы большевиков. Вся механика классовой борьбы подводила мелкобуржуазные группы к необходимости бороться с большевиками, как с "заговорщиками", "пособниками контрреволюции", позднее "агентами Вильгельма" и так далее.
Так и теперь мелкобуржуазный уклон в нашей собственной партии не может бороться с нашими ленинскими взглядами иначе, как приписывая нам то, чего мы никогда не думали и не говорили. Сталинская группа превосходно знает, что если бы мы могли сколько-нибудь свободно защищать свои подлинные взгляды, громадное большинство членов нашей партии поддержало бы нас.
Элементарные условия честного внутрипартийного спора не соблюдаются По вопросам китайской революции, имеющим мировое значение, ЦК до сих пор не напечатал ни одной строки из того, что говорит оппозиция. Наглухо закупорив партию, отрезав оппозицию от партийной печати, сталинская группа ведет против нас непрерывную дискуссию, приписывая нам день ото дня все больше нелепостей и преступлений. А партиец все меньше и меньше верит этим обвинениям.
1. Когда мы говорим, что нынешняя стабилизация капитализма не есть стабилизация на десятилетия) что наша эпоха остается эпохой империалистских войн и социалистических революций (Ленин), то сталинская группа приписывает нам отрицание всяких элементов стабилизации капитализма.
2. Когда мы, вслед за Лениным, говорим, что для построения социали
стического общества в нашей стране необходима победа пролетарской
революции еще в одной или нескольких передовых капиталистических
странах, что окончательная победа социализма в одной стране, притом
отсталой, как доказали Маркс, Энгельс, Ленин, невозможна, тогда сталин
ская группа приписывает нам тот взгляд, будто мы "не верим" в социа
лизм и в социалистическое строительство в СССР.
Когда, вслед за Лениным, мы указываем на растущие бюрократи
ческие извращения нашего пролетарского государства, тогда сталинская
группа приписывает нам ту мысль, что мы вообще считаем наше совет
ское государство непролетарским. Когда мы перед лицом всего Комин
терна заявляем (см. заявление за подписью Зиновьева, Каменева и Троц
кого от 15 декабря 26 года на VII расширенном ИККИ, п. 1): "Всякий,
кто, пытаясь прямо или косвенно солидаризироваться с нами, будет в то
же время отрицать пролетарский характер нашей партии и нашего госу
дарства и социалистический характер строительства в СССР, встретит и
впредь с нашей стороны беспощадный отпор", - сталинская группа наше
заявление скрывает, а клевету против нас продолжает.
Когда мы указываем, что в стране растут элементы термидорианст
ва, имеющие достаточно серьезную социальную базу; когда мы требуем,
чтобы партийное руководство давало этим явлениям и их влиянию на из
вестные звенья нашей партии более систематический, твердый и планомер
ный отпор, тогда сталинская группа приписывает нам ту мысль, будто мы
объявляем партию термидорианской, а пролетарскую революцию пере
родившейся. Когда мы, перед лицом всего Коминтерна (см. то же заявле
ние, п. 14), пишем: "Неверно, будто мы обвиняем в правом уклоне боль
шинство нашей партии. Мы думаем лишь, что в ВКП есть правые течения
и группы, которые сейчас имеют непропорционально большое влияние,
которое, однако, партия преодолеет", - сталинская группа это наше
заявление скрывает и продолжает на нас клеветать.
Когда мы указываем на громадный рост кулака; когда мы, вслед
за Лениным, продолжаем утверждать, что кулак не может мирно "врас
тать в социализм", что он злейший враг пролетарской революции, - ста
линская группа обвиняет нас в том, будто мы хотим "ограбить крестьян
ство".
Когда мы привлекаем внимание нашей партии к факту укрепления
позиций частного капитала, непомерного роста его накоплений и его влия
ния в стране, - сталинская группа обвиняет нас в том, будто мы выступа
ем против нэпа и требуем восстановления военного коммунизма.
Когда мы указываем на неправильности политики в области мате
риального положения рабочих, на недостаточность мер против безработи
цы и жилищной нужды, наконец, на то, что доля непролетарских слоев
в народном доходе растет непомерно, - нам говорят, что мы повинны в
"цеховом" уклоне и в "демагогии".
8. Иногда мы указываем на систематическое отставание промышлен
ности от потребностей народного хозяйства со всеми вытекающими от
сюда последствиями -- диспропорцией, товарным голодом, подрывом
смычки, -- нас именуют индустриалистами.
9. Когда мы указываем на неправильную политику, не смягчающую
дороговизны, но приводящую к наживе частника, - сталинская группа
обвиняет нас в том, что мы стоим за политику повышения цен. Когда мы,
перед всем Коминтерном (см. указанное в п. 6), говорили: "Оппозиция ни
в одном из случаев не требовала и не предлагала повышения цен, но глав
ные ошибки нашей экономической политики видела именно в том, что
политика эта не ведет с необходимой энергией к уменьшению голода на
промышленные товары, с чем неизбежно связаны высокие розничные
цены", - это заявление было спрятано от партии, а на нас продолжали
клеветать.
Когда мы выступаем против "сердечного соглашения" с предате
лями всеобщей стачки и контрреволюционерами из английского Генсове
та, открыто играющими роль агентов Чемберлена, - нас обвиняют в том,
будто мы против работы коммунистов в профсоюзах и против тактики
единого фронта.
Когда мы выступаем против вхождения профсоюзов СССР в Ам
стердам и против каких бы то ни было заигрываний с верхушками Второ
го Интернационала, - нас обвиняют в "социал-демократическом уклоне".
Когда мы выступаем против ставки на китайских генералов, про
тив подчинения рабочего класса буржуазному Гоминдану, против меньше
вистской тактики Мартынова, - нас обвиняют в том. будто мы "против
аграрной революции в Китае", будто мы "заодно с Чан Кайши".
Когда, на основании оценки мирового положения, мы приходим
к выводу, что война приблизилась и вовремя указываем на это партии,
против нас выдвигается бесчестное обвинение, будто мы "хотим войны".
Когда, верные учению Ленина, мы указываем на то, что приближе
ние войны особенно настоятельно требует твердой, ясной, отчеканенной
классовой линии, - нас бесстыдно обвиняют в том, что мы не хотим
защищать СССР, что мы являемся "условными оборонцами", полупора
женцами и так далее.
Когда мы указываем на тот совершенно неоспоримый факт, что
вся мировая печать капиталистов и социал-демократов поддерживает
борьбу Сталина против оппозиции в ВКП (б), расхваливает Сталина за его
репрессии против левого крыла и призывает отсечь оппозицию, исключить
ее из ЦК и из партии, - "Правда", а за ней и вся партийная и советская
печать изо дня в день обманно доказывают, будто буржуазия и социал
демократия стоят "за оппозицию".
Когда мы выступаем против передачи руководства Коминтерна
в руки правого крыла, против исключения сотен и тысяч рабочих-больше
виков из Коминтерна, - нас обвиняют в том, будто мы подготовляем
раскол Коминтерна.
Когда при нынешнем извращенном партийном режиме оппозиционеры пытаются довести до сведения партии оппозиционные взгляды, преданнейших партийцев из-за этого обвиняют во "фракционности", создают "дело а раскольнических шагах", засоряют важнейшие разногласия мусором. Излюбленным обвинением за последнее время было обвинение нас в "троцкизме".
Перед лицом всего Коминтерна (см, вышеприверенное заявление от
15 декабря 26 года) мы заявили, за подписями Зиновьева, Каменева и Троцкого: "Неверно, будто мы защищаем троцкизм. Троцкий заявил перед лицом всего Коминтерна, что во всех сколько-нибудь принципиальных вопросах, в которых он спорил с Лениным, прав был Ленин, - в частности в вопросе о перманентной революции и крестьянстве". Это заявление, сделанное перед лицом всего Коминтерна, группа Сталина не печатает и продолжает обвинять нас в "троцкизме".
Приведенное заявление относится, разумеется, только к былым разногласиям с Лениным, а не к тем "расхождениям", которые недобросовестно выдумывают (Сталин и Бухарин), искусственно связывая разногласия, отошедшие в прошлое, с разногласиями, возникшими в ходе октябрьской революции.
Мы отмечаем, как попытку с негодными средствами, стремление группы Сталина "перекрыть" взгляды оппозиции, изложенные в настоящей платформе, ссылками на былые разногласия, существовавшие между группами 23 и 25 годов. Эти разногласия в настоящее время изжиты на основах ленинизма. Ошибки и преувеличения, допущенные обеими группами большевиков в спорах 1923-24 годов, в силу ряда неясностей в положении вещей в партии и в стране, ныне исправлены л не являются помехой для дружно совместной борьбы против оппортунизма за ленинизм.
Путем выдергивания отдельных цитат, путем грубого и нелояльного использования пристрастно подобранных старых полемических отзывов Ленина и скрывания от партии других, гораздо более поздних отзывов, путем прямых фальсификаций партийной истории и фактов вчерашнего дня, наконец, самое важное, путем искажения и прямой подмены всех нынешних спорных вопросов, группа Сталина-Бухарина, все более отходящая от Ленина, пытается вводить в заблуждение партию, будто депо идет о борьбе между троцкизмом и ленинизмом, тогда как в действительности борьба идет между ленинизмом и сталинским оппортунизмом. Так ревизионисты, под видом борьбы с "бланкизмом", на самом деле боролись с марксизмом. Наша дружная совместная борьба против сталинского курса оказалась возможной только потому, что все мы совершенно единодушно хотим защищать и защищаем подлинно ленинскую пролетарскую линию.
Лучшим ответом на обвинения оппозиции в троцкизме служит настоящая платформа. Всякий, кто прочитает ее, убедится в том, что вся она от первой до последней страницы построена на учении Ленина и проникнута подлинным духом большевизма.
Пусть же партия узнает наши действительные взгляды. Пусть партия познакомится с подлинными доказательствами разногласий, прежде всего по такому вопросу, в частности, как китайская революция. Ленин учил нас при наличии разногласий не верить на слово, а требовать документов и выслушивать спорящие стороны, добросовестнейшим образом разбираться в действительных разногласиях, отбрасывая мнимые. Этот совет Ленина повторяем мы, оппозиционеры.
Надо раз навсегда устранить самую возможность того, что было на XIV съезде, когда разногласия свалились на голову партии за несколько дней
до съезда. Надо создать условия для честного спора и честного разрешения действительных разногласий, как это всегда бывало при Ленине.
XII. ПРОТИВ ОППОРТУНИЗМА - ЗА ЕДИНСТВО ПАРТИИ
Мы изложили открыто наши взгляды на тяжелые ошибки, совершенные большинством ЦК во всех основных областях внутренней и внешней политики. Мы показали, как ослаблен этими ошибками большинства ЦК основной рычаг революции - наша партия. Мы показали вместе с тем, что, несмотря на все это, политику партии можно исправить изнутри. Но для того, чтобы ее исправить, надо ясно и открыто поставить перед собой вопрос о характере ошибок, совершаемых партийным руководством.
Эти ошибки суть ошибки оппортунистические. Оппортунизм в развернутом виде, - это по классическому определению Ленина -- блок верхушки рабочего класса с буржуазией, направленный против большинства рабочего класса. В условиях, в которых находится СССР, доведенным до конца оппортунизмом явилось бы стремление верхушки рабочего класса к соглашению с возрождающейся новой буржуазией (кулаком и нэпманом) и мировым капитализмом за счет интересов широких масс рабочего класса и деревенской бедноты.
Когда мы отмечаем наличие в некоторых кругах нашей партии таких тенденций в их первом проявлении и в их развитии, то нелепо по этому поводу поднимать вопрос о клевете на партию, ибо именно к партии мы апеллируем против тех тенденций, которые ей угрожают. Столь же нелепо ставить вопрос о том, будто мы обвиняем ту или другую часть партии или ЦК в измене революции, в предательстве интересов пролетариата. Ложная политическая линия может диктоваться самыми искренними заботами об интересах рабочего класса. Даже наиболее крайние представители правого крыла нашей партии убеждены, что соглашение с буржуазными элементами, на которое они готовы идти, нужно в интересах рабочих и крестьян, что оно представляет собой пример таких маневров, какие вполне допустимыми считал Ленин. Та же правая группа, представляющая открытую тенденцию к сползанию, не хочет термидора. Тем более нужно ухитриться сползти к "центру", который ведет типичную политику самоутешения и самообмана.
Сталин и его ближайшие помощники убеждены, что, опираясь на свой мощный аппарат, они перехитрят все силы оппозиции, вместо того, чтобы их преодолевать в борьбе; они, несомненно искренно думают, что они "играют", как "играют" до поры до времени с китайскими генералами, которых отбросят, как выжатый лимон, после того как используют их в борьбе против оппозиции. Сталин и сталинцы несомненно искренно думают, что они "играют"Перселями, а не наоборот [...] *
* Документ обрывается на стр. 76, Публикуется по обгоревшему и дефектному экземпляру, -- Прим. сост.
Сов. секретно ТОВ. СЕРЕБРЯКОВУ
Дорогой Леонид Петрович.
На объединенном заседании Политбюро и Президиума ЦКК тов. Сталин, среди многих других фантастических утверждений, -- под стенограмму - рассказал, будто во время его работы вместе с Вами на Южном фронте, я явился на Южный фронт всего один раз, крадучись, на полчаса, в автомобиле с женой. Я прервал Сталина возгласом в том смысле, что его рассказ представляет чистейший вздор. Он на это ответил, что ручается за каждое свое слово и сослался в подтверждение на Вас. При этом прибавил, примерно, следующее: дело было зимою, шел снег, Троцкий приехал ночью и тут же уехал, потому что ему запрещено было приезжать на Южный фронт. Я не привожу дословных цитат потому, что у меня нет под руками стенограммы, но смысл сказанного Сталиным передаю достаточно точно. В этом легко можно будет убедиться, если Сталин задним числом не выправит сказанного им после того, как собственная проверка покажет ему, что он выдал какое-то сновидение за действительность.
Никогда я с женой не бывал на фронте.
Никогда никто не запрещал мне ездить на Южный фронт. Я не по
нимаю даже, как могла возникнуть мысль о таком запрещении. Возмож
но, что Сталин за моей спиной ходатайствовал о чем-нибудь подобном.
Я об этом никогда ничего не слышал. В тогдашних протоколах Полит
бюро есть постановление прямо противоположного характера: есть
постановление, которое гласит, что Политбюро вполне одобряет мое
намерение посвятить в ближайший период свое внимание главным
образом Южному фронту.
Поездной журнал свидетельствует, что я провел на Южном фронте
не полчаса, а ряд недель и месяцев. Об этом же свидетельствует поезд
ная газета "В пути".
4) Но если принять на минуту нелепую сталинскую версию насчет
того, что я, ввиду чьего-то запрета, приезжал на Южный фронт краду
чись, на полчаса, ночью, -- то остается спросить: от кого же я скрывался?
Маршрут моего поезда был известен в Москве с полной точностью, так
как я получал постоянно донесения и о каждом передвижении поезда
своевременно извещал Кремль. От кого же я скрывался, посетивши
штаб Южного фронта, где находился, к тому же, Сталин? Ничего нельзя
понять.
Только человек, насквозь отравленный злопыхательством, может договориться до таких бессмыслиц, которые в себе самих заключают свое опровержение.
На всякий случай сообщаю Вам это. Прошу сообщить, что именно Вы
помните об этом моем посещении Южного фронта. Был ли какой-либо
намек в разговорах Ваших со Сталиным на то, что я приехал тайно, кра
дучись и пр. и пр.? Верно ли, что получасовое посещение штаба Южного
фронта было единственным моим посещением Южного фронта вообще?
С коммунистическим приветом Л. Троцкий
12 сентября 1927 г.
ЗАПИСКА ЭЛЬЦИНУ О ЕНУКИДЗЕ
Тов. Эльцину.
Прошу показать тов. Федорову и другим и посоветоваться о собирании сведений.
Троцкий
Был ли Енукидзе с большевиками в 1917 г.?
Тов. Енукидзе утверждает, что был. Верно ли это? Никто не оспаривает того, что Енукидзе был большевиком в период, предшествовавший империалистической войне. Какова была его линия во время войны (выяснить).
В данном случае речь идет о линии тов. Енукидзе с Февральской революции, точнее с мая, когда я прибыл из канадского плена, до Октябрьской, и особенно за время с апреля до августа, т. е. до восстания Корнилова.
Енукидзе утверждает, что он и в это время был большевиком. Я ему напомнил, что он занимал не большевистскую, колеблющуюся, выжидательную позицию, вроде Элиавы или Сурица, и что я раза два говорил ему: "Идите к нам". На это Енукидзе несколько раз возражал: "Никогда я с вами не разговаривал". И далее: "Я с ним знаком лично никогда не был и никогда не говорил с ним".
Уже эти категорические утверждения вызывают недоумение. В тот период (апрель-август) большевики в составе руководящих советских органов: в ЦИК, в головке рабочей и солдатской секции Петроградского Совета были наперечет. Со всеми ими я связался в течение первых же недель по приезде из Америки. Каким же это образом вышло, что Енукидзе со мной ни разу не разговаривал и не был знаком? Бывал ли он на заседаниях большевистской фракции? Да или нет?
Кто принадлежал к большевикам и кто не принадлежал -- обнаружилось особенно ярко в июльские дни. Президиум ЦИК созвал пленум ЦИК. Большевистская фракция обсуждала - в отсутствие Ленина, Зиновьева и Каменева -- вопрос, какую линию вести на пленуме. Был ли Енукидзе в это время членом ЦИК, присутствовал ли он на заседании большевистской фракции?
Когда громили большевиков, выступал ли Енукидзе в их защиту? Где был Енукидзе, когда вызванный Керенским с фронта полк вступил в Таврический дворец, когда нас травили, как изменников, агентов Гогенцоллерна, революционных пораженцев и контрреволюционеров? Где был тогда Енукидзе? Участвовал ли он на совещаниях небольшой большевистской группы депутатов, выступал ли в защиту большевиков? Солидаризировался ли где-нибудь и как-нибудь с Лениным, когда его травили как агента Гогенцоллерна?
Когда Ленин и Зиновьев скрывались, когда Каменев был арестован, какие шаги предпринимал Енукидзе для опровержения низкопробной клеветы на них? Выступал ли по этому поводу в ЦИК? Или на страницах официальных "Известий"? Пусть разыщет и укажет стенограммы своих
речей или свои статьи, или свои заявления.
Приходил ли Енукидзе в большевистский штаб, в редакцию "Правды", сотрудничал ли в "Правде" и в других наших изданиях в критический период (май-август) ?
Выступал ли на собраниях и митингах с большевистскими речами?
От какой организации прошел Енукидзе в состав ЦИК? По чьему списку? Перед кем отчитывался? Этот вопрос можно и должно проверить по протоколам Первого съезда Советов и ЦИК
После корниловщины Енукидзе сдвинулся влево. Но каково было его поведение перед Октябрем и в Октябре? Насколько я помню, он не присутствовал ни на одном из многочисленных заседаний, где большевики готовились к захвату власти. Я не могу категорически утверждать, что в этот период Енукидзе не был с большевиками. Если и был, то оставался скорее в сторонке, выжидал. Во всяком случае, нужно выяснить, пришел ли (или вернулся ли) Енукидзе в партию до победы или после победы?
Кроме того, я оставляю за собою право назвать ряд свидетелей того, что в наиболее критический период (май-август) никто тов. Енукидзе в большевистской среде не видал.
Л. Троцкий 12 сентября 1927 г.
ТОВ. ЗИНОВЬЕВУ
Григорий Евсеевич.
Посылаю Вам набросок тезисов по вопросу о новом этапе китайской революции*. Дело представляется мне в высшей степени неотложным. Надо не позволить обвинять нас в том, что мы критикуем задним числом. В случае, если тезисы эти будут посланы за коллективной подписью, надо будет изменить тот пункт, который ссылается на "Вiсти".
Как Вы увидете из текста, центром тяжести является вопрос о замене лозунга диктатуры пролетариата и крестьянства лозунгом диктатуры пролетариата.
Я сейчас в Нальчике, к 25 буду в Кисловодске. До 25 можно писать и телеграфировать в Нальчик.
Л. Троцкий 17 сентября 1927 г.
ТОВ. ЗИНОВЬЕВУ
Григорий Евсеевич.
Посылаю критические тезисы против статьи Лозовского.** Эта статья показала мне еще больше, в какой мере необходимо своевременное и твердое заявление наше по вопросу о характере новейшего лапа китайской революции. Думаю, что, независимо от общих тезисов, набросок которых я послал в прошлый раз, эта моя работа, представляющая,
* См. перечень неопубликованных документов, No 3089. - Прим. сост. ** См. перечень неопубликованных документов, No 3091. -Прим. сост.
в сущности, статью, могла бы быть отправлена в редакцию "Большевика" для напечатания или же послана в Политбюро. Главное - послать своевременно.
Л. Троцкий
22 сентября 1927 г.
Нальчик.
КАК ОНИ БОРЮТСЯ С ОППОЗИЦИЕЙ *
Самой характерной чертой сталинского партийного режима явля
ется его полнейшая беспринципность в борьбе за свое существование.
Каждая партия, имеющая глубокие корни в своем классе, встречает пре
дел для своих маневров, для своей демагогии и беспринципности как
раз в интересах самого класса. Сталинский режим, ближайший оплот ко
торого является верхушечно социальный строй зарывающейся рабочей
бюрократии, советской и партийной, может позволить себе почти безгра
ничную беспринципность именно вследствие отрыва от масс рабочего
класса и беднейших слоев деревни. На протяжении двух лет он мог по
зволить себе прыжок от бухаринского лозунга "обогащайтесь", до при
зыва к борьбе с кулаком в манифесте, от нажима на интенсивность тру
да рабочих к посулам семичасового рабочего дня и т. д. Во внутрипар
тийной политике сталинская группа еще менее разборчива в приемах
борьбы за власть. Вот некоторые из таких приемов:
Как известно интернационализм является важнейшим завоевани
ем мирового рабочего дня, начиная с коммунистического манифеста
Маркса и Энгельса, интернационализм не мирится с национальной огра
ниченностью и провинциальной мелкобуржуазной тупостью при решении
всех проблем рабочего движения. Он требует при этом широкого и
постоянно возобновляемого изучения мировой ситуации, изучения со
временного капитализма не только по книгам, но и на основе личного
знакомства руководящих элементов ВКП (б) с живым капитализмом
наших дней. Руководящие товарищи из оппозиции знают капитализм и
постоянно изучают все происходящие в нем процессы. Для авторов са
мобытной отсебятины насчет построения "полного социалистического
общества в одной стране" это важное преимущество руководящих кад
ров оппозиции превратилось в недостаток. Отсюда реакционнейшие
речи, вроде молотовской (в прошлом году) против эмигрантщины из
оппозиции. К числу самых видных эмигрантов во времена царизма, как
известно, принадлежал Ленин. Он был убежденнейшим коммунистичес
ким западником в том смысле, что был интернационалистом, он ненави
дел в нашей жизни все остатки азиатчины, византийства, мужицкого
тупоумия, бюрократического и комбюрократического чванства, интри
ганства, хамства и вульгарщины, т. е. всех этих самобытных свойств
молотовско-сталинского "руководства".
3) Отнюдь не случайно то обстоятельство, что возникновение "тео
* Не знаю, кто писал. Не я. - Л. Троцкий.
рии" Сталина-Варейкиса о построении полного социалистического общества в одной стране совпало с неслыханно быстрым ростом антисемитизма в СССР. Антисемитизм захватил и известные партийные круги. Никакой серьезной борьбы с этим позорнейшим остатком средневеков-щины и национального шовинизма в партии не велось и не ведется. Мало того. В советской печати появлялись стишки и карикатуры антисемитского характера против некоторых лидеров оппозиции, встречая одобрительно-ехидные смешки со стороны "строителей социализма" из очень ответственных руководителей партии. Прошлогодняя карикатура в "Рабочей газете" "при пиковом интересе", направленная против тт. Троцкого и Зиновьева. Так как среди лидеров оппозиции есть евреи, то беспринципная сталинская группа не прочь черпануть в своей внутрипартийной борьбе кое-что из мутного и грязного антисемитского источника. Отсюда ее дружественный нейтралитет по отношению к растущему антисемитизму.
4) Сначала в борьбе с оппозицией сталинская группа пыталась осуществить такой план: лидеров оппозиции не трогать, оставляя их в партии, но зато тем сильнее обрушиться на оппозиционные низы и средние кадры. План состоял в том, чтобы "оставить вождей без армии". Этот план провалился, потому что несмотря на исключения десятков и сотен рядовых оппозиционеров, переброски, лишение куска хлеба и пр., к оппозиции приходят тысячи рабочих-коммунистов. Теперь по всем данным начинает проводиться обратный план: оставить оппозиционную армию без вождей. В Контрольной комиссии начинают "ласковей" говорить с рабочими-оппозиционерами. Им говорят: "Мы вас не хотим трогать. Вас втянули в дело ваши вожди. Им-то ничего, а вам приходится плохо. Теперь мы примемся за них". Это метание от одного приема к другому кончится полным провалом. Рядовые оппозиционеры не дадут вбить клин между ними и их вождями, которые лишь раньше и отчетливее формулируют то, что назревает в самой массе рабочих-коммунистов при виде банкротства сталинской политики. Переход к оппозиции всей рабочей части партии неизбежен. Чиновники останутся со Сталиным. Рабочий класс будет с оппозицией.
сентябрь 1927 г.
"ТЕЗИС О КЛЕМАНСО" И РЕЖИМ В ПАРТИИ
Кампания вокруг так называемого "тезиса о Клемансо" была проведена под большим нажимом. Но в конечном своем результате кампания эта доказала не то, что собиралась доказать. Пора подвести ей некоторые предварительные итоги.
Посмотрим для начала, как формулирует "вопрос о Клемансо" Агитпроп ЦК и МК ВКП (б) в своих "Материалах к докладу об итогах объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП (б) (29 июля - 9 августа 1927 г.)". Правда, Агитпроп МК имеет дурную славу. Тезисы его назывались представителями большинства - и на пленуме и в печати - неудачными,
плохими и даже дурацкими. Но здесь на помощь Агитпропу МК пришел Агитпроп ЦК. Мы имеем, следовательно, наиболее авторитетный пропагандистский документ. Что же мы в нем читаем по вопросу о Клемансо? "В своих нападках на партию и Коминтерн оппозиция выдвинула следующие утверждения:
а) руководство ВКП (б) и Коминтерна переживает в настоящее вре
мя период термидорианского перерождения;
б) неизбежна смена этого руководства по примеру переворота Кле
мансо во Франции в 1914 г." (Подчеркнуто нами.)
Центральное место этой цитаты составляют слова: "По примеру переворота Клемансо во Франции в 1914 г." В этом утверждении верно, однако, только то, что Клемансо действовал во Франции. Никакого переворота Клемансо не совершал. Если же под "переворотом" понимать пришествие группы Клемансо к власти, то это произошло не в 14, а в 17 г. Но и в 17 г. не было никакого переворота. Буржуазный парламент вручил власть группе Клемансо, считая ее более способной разрешить военные задачи империалистской буржуазии. Парламент есть тот механизм, при помощи которого буржуазия в нормальном порядке разрешает свои государственные дела. Почему же объединенный Агитпроп ЦК и МК говорит о перевороте Клемансо0 Потому что если не говорить о перевороте, то нельзя будет приписать оппозиции намерения последовать на этом пути примеру Клемансо. Тут установка строго целевая. Почему же переворот Клемансо отнесен на 1914 г.? А не все ли равно, -ответим мы, - на какой год отнести событие, не существовавшее в ис-тории? Придираться к таким пустякам могут только злокозненные оппозиционеры.
Ученик не может быть выше учителя. Официальнейшим теоретиком нашей партии является тов. Бухарин. В своем докладе Ленинградскому партактиву Бухарин говорил, что оппозиция ставит своей задачей "произвести на свой лад клемансистский переворот в нашей стране, даже в том случае, если бы враг стоял на расстоянии 80 километров от центров нашей революции". В другом месте той же речи говорится о "клеман-систском переворотике", причем слова эти взяты в кавычки, точно цитата- не из материалов ли Агитпропа ЦК? Только вместо переворота, сказано "переворотик". Это совсем по-бухарински: если прилгнуть, то в ласкательной форме, - выходит почти буферно. В этом и состоит суть "особой линии" Бухарина во внутрипартийных спорах. Рыков сказал бы в этом случае: "Клемансистский переворотище", демонстрируя этим железное расположение духа. Бухарин говорит о "переворотике". Объективный Агитпроп ограничивается переворотом. В природе же, -по крайнему недоразумению, -- не было ни того, ни другого, ни третьего. Но на то и существует шпаргалка против оппозиции, чтобы исправлять природу вещей.
Чего же, в таком случае, требовать от Ярославского? Основной особенностью его, как оратора и писателя, является его неспособность передать без искажения ни одной сколько нибудь сложной мысли, -даже если он в искажении прямо и не заинтересован. Это его способ
ность (или неспособность) ужасающе растет, питаемая безнаказанностью. Из "тезиса о Клемансо" Ярославский делает негодующий вывод: "Оппозиция непрочь почерпнуть примеры для своей тактики у чуждого класса". Обвинение сразу получает форму гигантского исторического обобщения. Вступать за Ярославским на этот путь было бы потерей времени. Сей Саул, назначенный в пророки, и не подозревает, какую роль в формировании всей теории и политики марксизма послужили примеры "чуждых классов". Революционерам не раз доводилось учить массы даже на примерах реакции, разъясняя, что реакционеры, в отличие от либералов и соглашателей, "не краснобаи, а люди дела". С другой стороны, ниспровержение феодализма французской буржуазией сыграло, как известно, роль немаловажного "примера" для выработки учения о диктатуре пролетариата. Без примеров тактики чуждых классов вообще шагу ступить нельзя. Нужно только правильно этими примерами пользоваться. А это прежде всего исключает историческую фальсификацию.
Небезызвестный Н. Кузьмин*, пользуясь тем же "тезисом о Клемансо", как неисчерпаемым источником познания, развивает в "Комсомольской правде" следующую мысль: Клемансо-де домогался власти для того, чтобы мерами беспощадной расправы над рабочими и крестьянами заставить французскую армию довести войну до конца; оппозиция, не верящая в крестьянство, хочет получить власть, чтобы, "по примеру Клемансо", учинить расправу над крестьянами. Конечно, с Кузьмина взятки гладки - он может так, может и иначе. Но не случайно же, не от своего ума, - и при том именно в "Комсомольской правде"! - Кузьмин развивает эти свои гнусности, от которых на расстоянии километра воняет термидорианством.
Между тем, марксист отнюдь не откажется использовать и в этом вопросе "пример Клемансо" -- только в соответствии с классовой лини-ей пролетариата. Клемансо вел империалистскую войну, и вел ее по-настоящему. Империалистская война находилась в коренном противоречии с интересами пролетариата и крестьянских низов. Вести с успехом такую войну, особенно на четвертом ее году, можно было не иначе, как путем беспощадной расправы над передовыми рабочими и революционными крестьянами. Наша война будет социалистической войной. Ее можно вести, только опираясь на идеализм пролетариата и крестьянских низов, только держа в тисках буржуазно-кулацкие, термидорианские элементы страны. Клемансо опирался на шовинистический "идеализм" буржуазной и мелкобуржуазно-кулацкой молодежи, обманывая и от-равляя рабочих и крестьян и подавляя всякую попытку критического
* Кузьмин небезызвестен, между прочим, тем, что умеет писать и так и иначе -- в зависимости от конъюнктуры. По поводу моих книг "Как вооружалась революция" Кузьмин писал в свое время почти что вдохновенные дифирамбы (см,, например, "Известия" No 115 от 22 мая 24 г.). Теперь пишет наоборот. Мое отношение -- думаю, что далеко не только мое - к писаниям Кузьмина и к их автору было и остается одинаковым при всех "диалектических", чтобы не сказать хамелеонских, превращениях Кузьмина.
отношения к войне. Мы будем опираться на героизм и решимость пролетариата и деревенской бедноты, увлекающих за собой массу середняков. Поддерживать и укреплять их революционный идеализм мы можем, только говоря трудящимся всю правду и только правду о действительном положении, о действительных друзьях и о действительных врагах. Вот почему, в частности, термидорианское лганье в духе Кузьмина наносит величайший вред делу обороны, ибо внушает рабочим и крестьянам ложные представления о том, где друг и где враг.
Пройдем мимо писаний Варейкисов, Саратовских и инык. Возьмем орган Иваново-Вознесенского губкома "Рабочий край", газету, которая обслуживает пролетарскую массу одного из важнейших наших промышленных районов. Поясняя все тот же гибельный тезис о Клемансо, "Рабочий край" пишет в номере от 12 августа:
"В своем тезисе о Клемансо тов. Троцкий проводит мысль, аналогичную мысли Клемансо, который в 1871 г., когда германская армия наступала на Париж, заявил, что прежде чем бороться с внешним врагом - с германской армией, - надо покончить с внутренним врагом".
Вы этого не знали? Теперь будете знать! Эти замечательные слова представляют собою наиболее законченное, наиболее, так сказать, "принципиальное" и, во всяком случае, наиболее целесообразное истолкование тезиса о Клемансо. Беда только в том, что ничего похожего на историческую справку "Рабочего края" никогда не существовало. Но такая ли уж это беда? Если Агитпроп ЦК спутал 1917 год с 1914-м, то почему "Рабочему краю" не спутать 1917 год с 1871? Правда, в так называемом тезисе Троцкого о Клемансо совершенно ясно говорится об империалистской войне 1914-18 гг., называются министерства Пенлеве, Бриана и пр.; правда, клемансистского переворота не было ни в 1914, ни в 1917, ни в 1871гт.; правда, ни в одном из этих годов Клемансо не говорил, что раньше нужно низвергнуть внутреннего врага, а потом оборонять Париж; правда, ничего вообще похожего на эти вымыслы не было и быть не могло, - но если уж подгонять историю под потребности шпаргалки, то приходится решительно предпочесть иваново-вознесен-ский вариант, как более отвечающий своему назначению, т. е. клевете на оппозицию.
Число таких и подобных образцов обработки оппозиции под Клемансо, с предварительной обработкой самого Клемансо под шпаргалку, можно было бы умножить почти без конца, причем не пришлось бы даже выходить за пределы речей и статей руководящих органов и работников в центре и на местах. Всякий без труда поймет, в каком виде эти откровения преподносятся в уезде, в волости, на иваново-вознесенской фабрике или саратовским крестьянам. Трудно вообще себе представить более систематическое отравление сознания! Все это не проходит бесследно, все это накопляется, все это подготовляет "отдачу", которая может прийтись не только по шпаргальщикам, по ученикам, подмастерьям и мастерам травли, но и по партии в целом.
Вслед за Сталиным и другими, Ярославский в цитированной нами статье "Партия и оппозиция" говорит о неудачной брошюре Агитпропа
МК "О войне и военной опасности". Эту неудачную брошюру другие называли дурацкой. Она полна невежественных утверждений с черносотенным оттенком. Каким образом Агитпроп пролетарской столицы, Москвы, мог издать такую брошюру - и не просто брошюру, а инструкцию для политической учебы -- по такому основному вопросу, как война и военная опасность? Да, каким образом это могло случиться? На беду нельзя даже обманывать себя ссылкой на то, что это "случайность". Шпаргалка того же Агитпропа МК по вопросу об Англо-Русском комитете имеет -- если возможно - еще более скандальный характер. В ней утверждалось, что АРК станет центром борьбы против военной опасности, главным орудием международной мобилизации революционных сил и пр. и пр. Когда оппозиция указала в июле 1926 г. на этот позорящий партию документ, то осудили не Агитпроп МК, а оппозицию. По вопросу о китайской революции тот же Агитпроп МК выпустил инструктивную брошюру, одновременно с брошюрой о войне и военной опасности, и совершенно того же качества и уровня. Наконец, после всех этих опытов и после их разоблачения издается брошюра Агитпропом ЦК и МК, в которой сообщается миру о намерении оппозиции последовать "примеру переворота Клемансо во Франции в 1914 г.".
Каким образом это стало возможно? Ответ бесспорен: благодаря общему режиму в партии и связанному с режимом человеческому отбору. Люди пишут не то, что знают, не то, что придумали и не то, что хотят сказать, а то, что с них требуется для данного момента. Всякий пишущий заранее знает, что с него снята всякая ответственность, если только он свое невежество или мещанское тупоумие направит против оппозиции. Всякий пишущий знает, что ему незачем утруждать себя справками или изучением вопроса, потому что оппозиция все равно не сможет опровергнуть лжи и еще потому, что всякий, кто пожелал бы опровергнуть или восстановить факты, будет немедленно зачислен в оппозицию. Режим удушения внутрипартийной критики, режим замкнутой аппаратной круговой поруки, господство шпаргалки и безответственности роковым образом снижают со ступеньки на ступеньку официальный теоретический уровень партии.
Между тем, вся кампания вокруг так называемого "тезиса о Клемансо" поднята была не потому, что враг стоит в 80 километрах от Москвы, и не потому, что оппозиция собирается совершить переворот по примеру Клемансо, который переворота не совершал, а для того, чтобы еще больше придушить внутрипартийную мысль и тем самым еще больше разнуздать аппаратную безответственность.
Пример с Клемансо, пример из политического опыта враждебного нам класса был приведен мною для иллюстрации одной-единственной и очень простой мысли: правящий класс, в лице своего руководящего авангарда, должен сохранять способность перестраивать в самых трудных условиях свои ряды - без внутренних потрясений, без катастрофического расщепления сил. Диктатура пролетариата в стране, окруженной капиталистическими государствами, не допускает ни существования двух партий, ни фракционного дробления единой партии. Но та же
диктатура требует такого режима единой и единственной партии пролетариата, который давал бы ей возможность - теми методами, которые ей свойственны, как революционной партии, методами демократического централизма -- контролировать и в самых трудных условиях все свои органы, т. с. направлять их политику, проверять их на деле, назначать и смещать.
Диктатура есть очень острое орудие. Этим орудием надо правильно владеть, чтобы не притупить и не раздробить его. Обвинения оппозиции в том, будто она тянет в сторону демократии, вздорно. Обвинение это, поскольку оно добросовестно, выростает из непонимания того, что, рассуждая теоретически, режиму диктатуры - при неблагоприятных условиях и неправильной политике --угрожает не только сползание на демократию, но и перерождение в режим бонапартизма. Исторически этот второй вариант более реален, чем первый. Нарушение соответствия между демократией и централизмом, превращение демократического централизма в бюрократический, и есть партийная предпосылка бонапартистской опасности.
Называя эту опасность по имени, мы заранее предвидим возможную на этот счет свистопляску обвинений и травли. "О бонапартистском перерождении диктатуры говорил ведь меньшевизм!" Да, говорил. Меньшевизм исходит из неизбежности перерождения диктатуры в бонапартизм, если диктатуру не сменит своевременно демократия. Для нас же и демократия, и бонапартизм являются только разными путями возврата к капитализму. В нашей крестьянской стране, с традициями революций и гражданских войн, бонапартизм есть гораздо более реальный путь возврата к буржуазному обществу, чем демократия. Отрицать наличие исторической опасности только потому, что на эту опасность спекулируют меньшевики, значило бы идти ей навстречу с закрытыми глазами.
Устрялов мечтает о бонапартистско-фашистском сдвиге - в рассрочку - на буржуазные рельсы. В противовес Устрялову, соглашательскому (до поры до времени) представителю новой буржуазии, меньшевики боятся бонапартистского режима, предпочитая ему демократию, которая дает возможность мелкой буржуазии сохранять за собой некоторую видимость политической роли. На устряловский вопрос - тактика или революция? - Ленин отвечал в том смысле, что тактика может перейти в эволюцию. То же самое и с партийным режимом. Сталин думает, что удушение всякой критики, замена коллективной идейной жизни всемогущей шпаргалкой и непрерывные репрессии являются только временным злом, необходимым для поддержания равновесия партии. На самом же деле, эти меры все более и более нарушают необходимое соотношение между демократией и централизмом и питают вполне реальную историческую опасность бонапартистского перерождения диктатуры.
Разумеется, корни этих процессов лежат не во внутрипартийных отношениях, изолированно взятых, а во взаимоотношениях классов, в отношениях между классами и государством, в отношениях между партией и классами, в общей линии партийной политики. Отрицать
прогрессивное ухудшение внутрипартийного режима за время после смерти Ленина до настоящего дня может либо честный бюрократический тупица, либо бессовестный авантюрист, которому нет дела до завтрашнего дня. Красноречивые последствия этого ухудшения в области идейной жизни партии мы видели выше: первая организация в стране, московская, издает по важнейшим вопросам партийной политики - Англо-Русский комитет, китайская революция, военная опасность, внутрипартийные отношения - директивные брошюры совершенно низкопробного характера. И этот по существу дела ужасающий факт не только проходит безнаказанно, но покрывается усилением репрессий по адресу тех, кто указывает на в корне ложную линию руководства Московского Комитета.
И Сталин, и Молотов, и Угланов, и Каганович, и др. наиболее яркие представители бюрократического перерождения партийного руководства вовсе, разумеется, не стремятся к бюрократизму, наоборот, хотели бы проводить свою политику методами партийной демократии, т. е. хотели бы, чтобы партия одобряла их политику и переизбрала тех, кто ее готов проводить. Но они наталкиваются на какое-то глухое сопротивление партии и все более и более вынуждены навязывать свою политику сверху. Партийный съезд для них лишь неизбежное зло. В полном противоречии с уставом партии они оттягивают это зло на лишний год. Дискуссию они объявляют абсолютным злом, помехой практической работе, а между тем только и делают, что потрясают партию непрерывной дискуссией, маленький образчик которой мы видели выше, на примере с тезисом о Клемансо. Одностороннюю дискуссию они сочетают с непрерывными оргвыводами, жестоко бьющими по практической работе. Исключения из партии сыплются градом. За что? За распространение "секретных" документов. Между тем, действительное преступление состоит в том, что речи и статьи, которые должны быть достоянием всей партии, объявляются -- да еще за два месяца до съезда! - секретными документами. Вместо осуществления провозглашаемой на всех последних съездах внутрипартийной демократии, приходится прибегать ко все более сильно действующим средствам внутрипартийного зажима.
Подготовка XV партсъезда была еще издалека поставлена под знак военной опасности. Дискуссия объявлена вдвойне недопустимой потому, что нас окружают враги. Чтобы запутать партию, создана была злокачественная легенда о том, будто оппозиция угрожает переворотом "по примеру Клемансо". По существу дела, все это направлено к тому, чтобы добить остатки внутрипартийной демократии, окончательно заменив ее всевластием аппарата. А это и есть - при соответственных классовых сдвигах в стране и при соответственном сдвиге политики партруководства -- предпосылка бонапартистской опасности.
Угроза войны не есть какое-либо случайное, эпизодическое, кратковременное явление. Мировые противоречия сгущаются. Возможные смягчения отношений между нами и капиталистическими государствами будут иметь скорее кратковременный характер. Основная же линия развития идет на обострение антагонизмов, на усугубление военной
опасности. По логике нынешнего режима это значит, что с мыслями о внутрипартийной демократии надо распрощаться навсегда. Кампания по поводу "клемансистского переворота", как и ряд других подобных же кампаний, как и вся нынешняя непрерывная дискуссия, потрясающая партию сверху, должны окончательно выбить мысль о возможности возвращения партийной жизни на рельсы демократии.
В этом именно смысле остается бесспорным, что из всех опасностей наиболее грозной является внутрипартийный режим. По поводу этих слов также проведена была необузданная и безыдейная кампания -- в печати и на собраниях. А между тем, они совершенно бесспорны. Если мне грозит враг, а у меня завязаны глаза или рука привязана к лопатке, то я скажу, что главная опасность - не враг, а связанность моих движений. Ложь, будто опасность войны, или даже война, исключают самодеятельность партии, обсуждающей и решающей все вопросы, направляющей и проверяющей все свои органы, снизу доверху. Если бы враг оказался в 80 километрах под Москвою, то самодеятельность партии нужна была бы в десять раз большая, чем в других условиях. Но ведь задача состоит в том, чтобы не допустить до такого состояния, чтобы предотвратить его. Осуществить это способна только самодеятельная, полной жизнью живущая партия. Значит, первым делом надо менять партийный режим.
Л. Троцкий 24 сентября 1927 г.
ПИСЬМО РАКОВСКОМУ
Дорогой друг!
Спешу сообщить тебе следующее. Третьего дня, на объединенном
заседании Преизидиума Исполкома и ИКК (Интернациональная Конт
рольная Комиссия), когда нас с Вуйовичем исключали из Исполкома,
всплыл в прениях вопрос о нашей международной политике, о француз
ских долгах и пр. Сталин сказал приблизительно следующее: "Пускай
оппозиция не говорит, что нам соглашение с Францией обходится или
может обойтись слишком дорого. В Париже сидит оппозиционер Раков
ский. Правда, он из всех оппозиционеров наиболее честно выполняет
директивы Политбюро. Но поскольку он проявляет инициативу, он
всегда предлагает дать больше, заплатить дороже и пр, так что Полит
бюро всегда вынуждено его одергивать. Так было все время. И это мож
но доказать по документам. В частности, так было в последний момент
в вопросе насчет 30 милл. франков. Раковский просто предлагал предо
ставить эти 30 милл. французскому правительству для раздачи держате
лям. Мы же согласились предоставить эти деньги лишь при условии
урегулирования вопроса о кредитах..." ,
Я с места возразил примерно следующее: "Раковский только выполняет директивы Политбюро. А если бы вы приняли в свое время советы Раковского, то соглашение с Францией обошлось бы нам гораздо дешевле. Это и Рыков признал в одной реплике". Сталин ответил пример
но: "Рыкова здесь нет и мы не знаем, что он сказал. Но остается фактом, что Раковский всегда предлагал давать больше и пр.".
Что Сталин нисколько не постеснялся излагать (т. е. извращать) переписку Политбюро с полпредом -- это в порядке вещей. На заседании было человек 60-70. Сегодня уже вся Москва знает, несомненно, а завтра узнает и вся Европа, что Раковский склонен к большим уступкам, чем Политбюро. Это есть прямое приглашение по адресу французской буржуазии: нажимай дальше. Дело на этом, конечно, не остановится. Вопрос о французских долгах обрушился как камень на голову партии. Об этом много говорят в рабочих кругах. Можно не сомневаться, что сталинцы понесут завтра во все ячейки выдержки из переписки меж-ду Политбюро и Раковским, будут, разумеется, лгать, извращать, т. е. изображать дело так, будто Политбюро спасло СССР от Раковского, который вел дело к закабалению СССР Францией. Вопрос этот будет, по всем данным, играть огромную роль в предсъездовской дискуссии.
Нам, поэтому, всем кажется, что Раковский должен немедленно же реагировать на попытку Сталина трусливо спрятаться за спину Раковского. Как? В виде, например, письма в Политбюро с кратким, но категорическим изложением действительного хода вещей и с решительным протестом против сталинской инсинуации. Правда, данное выше изложение речи Сталина не дословно, так как под руками у меня нет стенограммы. Но смысл сталинских слов передан вполне точно. Я собирался Сталину тут же возразить примерно следующее:
а) Раковскому приходилось вести политику в той обстановке, кото
рую создавало Политбюро.
б) Наиболее благоприятный момент для соглашения, указывавший
ся Раковским, был упущен.
в) В условиях ухудшавшегося международного положения Полит
бюро требовало от Раковского соглашения с Францией во что бы то ни
стало; именно этой директивой руководствовался Раковский.
г) Если в том или другом случае Раковский шел несколько дальше,
чем Политбюро, то, во-первых, это вытекало из общей директивы, а во
вторых, каждый из нас знает, что по любому предложению, внесенному
в Политбюро, Сталин внесет изменения хотя бы на 5 долларов, чтобы
иметь возможность потом хвалиться, что он оградил интересы СССР.
Отцеживание комаров и проглатывание верблюдов есть основное содер
жание сталинской политики во всех областях, равно как и стремление
спрятаться за чужую спину от политической ответственности.
К сожалению, ничего этого мне сказать не удалось, так как второй раз я не получил слова.
В связи с этим нельзя не указать на то, что за последние годы большинство "ответственных" работников, внутри Союза и заграницей, по всем сколько-нибудь острым вопросам озабочены, прежде всего тем, чтобы не проявлять самим никакой инициативы, ибо все знают, что при малейшей надобности Сталин, с целью изобразить себя спасителем, скомпрометирует любого работника обвинением в том, что тот дал
слишком много, или, наоборот, дал недостаточно и потому упустил момент и пр. и пр. Это систематическое умерщвление Сталиным инициативы во всех областях советской работы, в том числе и дипломатической, обходится Советскому Союзу страшно дорого. Здесь, как и везде, Сталин все циничнее подменяет борьбу за интересы государства борьбой за самосохранение.
Во всяком случае, надо считаться с тем, что вопрос о линии Раковского в советско-французских переговорах будет в течение ближайших недель играть огромную роль во внутренней жизни партии. Раковский непременно должен был бы немедленно прислать краткое, но категорическое заявление в Политбюро, сообщив нам копию этого заявления. Затем, дополнительно Раковский мог бы прислать более подробные данные. Все это надо сделать как можно скорее.
Л. Троцкий 30 сентября 1927 г.
АНТИСЕМИТИЗМ
Кандидатская группа ВКП поселка Сохондо Читинского округа
Протокол No 16
Заседания двух членов ВКП (б) тт. Ив. Русак и Елены Русак, кандидата тов. Малкова в присутствии членов ВЛКСМ - 7 чел. и беспартийн-ных - 16 чел. - сентябрь 1927 г.
Слушали: 3. Об оппозиции Троцкого и Зиновьева. Тов. Русак указал: 'Троцкий давно начал вести раскольническую политику. Троцкий не может быть коммунистом, сама его национальность указывает, что ему нужна спекуляция. Зиновьев одно время, я помню, Троцкого осаживал на пленуме, но видно, Зиновьев с Троцким покумились. Они ошиблись в русском духе, за этими нэпачами русский рабочий и крестьянин не пойдет".
Постановили: Удалить из членов Коминтерна и Профинтерна как разлагающих единство, стальной ленинизм - исключить из состава ВКП (б). Да здравствует единство ленинизма, долой раскольников.
Подлин. подписали: Председатель Русак Е,
[сентябрь 1927 г.] секретарь Малков
ПРИЛОЖЕНИЕ ИЗ ДОКУМЕНТОВ 1919 г.
Секретно
Выписка из протокола заседания Политического Бюро ЦК РКП (большевиков) 18 апреля [19]19 г.
Присутствовали: тт. Ленин, Крестинский, Сталин, Троцкий.
Слушали: 3. Заявление тов. Троцкого о том, что огромный процент работников прифронтовых ЧК, прифронтовых и тыловых Исполкомов и центральных советских учреждений составляют латыши и евреи, что процент их на самом фронте сравнительно невелик и что по этому поводу среди красноармейцев ведется и находит некоторый отклик сильная шовинистская агитация и что, по мнению тов. Троцкого, необходимо перераспределение партийных сил в смысле более равномерного распределения работников всех национальностей между фронтом и тылом.
Постановили: Предложить тов. Троцкому и Смилге составить соответствующий доклад и сообщить этот доклад, как директиву ЦК, комиссиям, распределяющим силы между центральными и местными организациями и фронтом.
В ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП (б) И ПРЕЗИДИУМ ЦКК I. Об оппозиционной типографии и "связи" с военным заговором
В ночь с 12 на 13 сентября у ряда членов партии были произведены обыски агентами ГПУ.
15 сентября Секретариат ЦКК заслушал доклад тов. Ярославского
"Об участии членов ВКП (б) в деятельности нелегальной контрреволюционной организации вместе с беспартийными" и постановил "признать действия ОГПУ правильными".
22 сентября, от имени ПБ и Президиума ЦКК разослано было всем партийным организациям извещение о раскрытии типографии, в котором говорилось, что:
"Часть арестованных беспартийных действительно связана с некоторыми лицами из военной среды, помышляющими о военном перевороте в СССР по типу переворота Пилсудского".
Это утверждение, повторяющееся несколько раз в извещении, основывалось на сообщении ОГПУ от 13 сентября. Мы считаем необходимым привести здесь сообщение ОГПУ в главной его части.
"12 сентября 1927 г. ОГПУ узнало, что к одному из бывших офицеров врангелевской армии обратился некий гражданин Щербаков, сын бывшего фабриканта, беспартийный, с предложением достать шапирограф; почти в то же время были получены сведения, что к тому же лицу обращался и некий Тверской, служащий, беспартийный, оказавшийся
в ближайших связях с Щербаковым, с сообщениями об организации военного переворота в СССР в ближайшем будущем; ОГПУ, в соответствии с означенной информацией," произвело обыск того же 12 числа ночью на квартире Щербакова, причем, здесь была обнаружена нелегальная типография, печатавшая запрещенные партией антипартийные документы оппозиции ОГПУ считало своим долгом эту литературу отобрать и, выяснив также связи Щербакова-Тверского, арестовать всех замешанных в этом деле беспартийных. Ввиду особого характера дела (организация военного переворота) и необходимости совершенно спешного расследования, ОГПУ вынуждено было без промедления произвести обыск и у тех партийных, которые, как это выяснилось при обыске, оказались в непосредственных связях с нелегальной организацией Щербакова-Тверского. Никто из партийных арестован, разумеется, не был.
Так как в деле нелегальной организации Шербакова-Тверского замешан ряд членов партии (Грюнштейн, Гердовский, Мрачковский, Охотников и др.), то ОГПУ считает своим долгом передать подробную информацию и весь материал по этому делу в ЦКК,
Ввиду того, что показания арестованных-беспартийных подтвердили наличие группы, ставящей своей целью организацию вышеупомянутого военного заговора, следствие по этому делу продолжается".
Из этого сообщения вытекает, что Щербаков, действительно участвовавший в работе оппозиционной типографии, обращался по делу о шапи-рографе к врангелевскому офицеру. К тому же врангелевскому офицеру обращался Тверской, не имеющий никакого отношения к оппозиционной печатне "с сообщениями об организации военного переворота в СССР в ближайшем будущем".
Таким образом, перед нами два дела: дело об оппозиционной печатне и дело о военном заговоре. Чем, или кем связаны эти два дела? Фигурой врангелевского офицера, к которому Щербаков обращается по поводу шапирографа и которому же Тверской сообщает о предстоящем заговоре
23 сентября тт. Зиновьев, Смилга и Петерсон обращаются к партийным организациям с письмом, в котором ставят следующие вопросы:
"Кто этот врангелевский офицер? Как его фамилия? Почему она умалчивается?
Арестован ли он?
Почему именно к этому врангелевскому офицеру как раз одновременно обращаются и за шапирографом и с сообщениями о военном перевороте в СССР "в ближайшем будущем"? С какой целью делается ему это последнее сообщение?
Кто должен был делать этот военный переворот "в ближайшем будущем"? Какая группа? Организация? Лица?".
В ответ на письмо тт. Зиновьева, Смилги и Петерсона, заключающем в себе приведенные вопросы, ПБ и Президиум ЦКК ответили 27 сентября новым извещением по всем организациям, письмом председателя ОГПУ тов. Менжинского в Секретариат ЦК ВКП (б). Это письмо гласит:
"Врангелевский офицер", упоминаемый в сообщении ОГПУ в ЦКК от 27 сентября 27 г., не арестован ОГПУ, потому что этот гражданин, назвать фамилию которого я могу лишь по прямому требованию ЦК
ВКП (6), помог уже не раз ОГПУ раскрыть белогвардейские заговоры. Благодаря его указаниям были, например, раскрыты склады оружия контрреволюционной савинковской организации. Он же помог ОГПУ раскрыть лиц, причастных к последнему делу о военном заговоре.
Задачу раскрытия этого военного заговора преследовали обыски и аресты, связанные с этим делом.
Раскрытие подпольной типографии было побочным и неожиданным результатом арестов беспартийных лиц, имеющих отношение к группе военного заговора. ОГПУ не вело и не ведет следствия по делу о нелегальной оппозиционной типографии, с которой уже были связаны члены партии, а передала это дело в ЦКК".
Таким образом, сообщение ОГПУ от 14 сентября устанавливало, что между оппозиционной типографией и военными заговорщиками существовала связь в лице врангелевского офицера. Сообщение же председателя ОГПУ от 27 сентября признает, что врангелевский офицер есть не врангелевский офицер, а агент ГПУ. Таким образом, по новому истолкованию самого же председателя ОГПУ так называемая связь между оппозиционной печатней и военным заговором олицетворяется агентом ГПУ. Это единственная связь. Ни о какой другой связи ни в извещениях ОГПУ, ни в других документах не говорится ни единым словом.
Агент ГПУ не может, очевидно, считаться контрреволюционером. К этому агенту ГПУ Щербаков, по словам ОГПУ, обратился "с предложением достать шапирограф". Эти слова, очевидно, надо понять так, что Щербаков пытался достать шапирограф через гражданина, которого никак нельзя считать участником контрреволюционного военного заговора, ибо этот гражданин является агентом ГПУ. Никакого мостика от печатни к военному заговору не получается, если не превратить агента ГПУ во врангелевского офицера, как это и было сделано в первом извещении ОГПУ.
К тому же агенту ГПУ, как мы уже знаем, обращался и некий Тверской с сообщениями о подготовке "военного заговора в СССР в ближайшем будущем". Из первого текста ОГПУ, где агент ОГПУ рекомендовался только как врангелевский офицер, можно было сделать тот вывод, что некий Тверской, не имевший никакого отношения к оппозиционной печатне, сообщал врангелевскому офицеру о военном перевороте, - очевидно, для того, чтобы этого врангелевского офицера привлечь к делу переворота. Второе сообщение ОГПУ рисует дело прямо в противоположном смысле.
Тверской обращался к агенту ОГПУ "с сообщениями об организации военного переворота", очевидно, для того, чтобы своевременно этот переворот разоблачить. Где же связь между оппозиционной печатней и военной организацией? Надо полагать, что агент ОГПУ сообщил по принадлежности доставленные ему Тверским сведения о военном заговоре. Надо также думать, что этот агент сообщил по принадлежности о своих переговорах со Щербаковым по поводу шапирографа, независимо от того, кому принадлежала инициатива этих переговоров. Таким образом, единственной "связью" между оппозиционной печатней и военным заговором явился агент ГПУ, следивший за белогвардейцами и за оппозицией. Даже, если допустить, что агент ГПУ наткнулся на шапирограф
лишь случайно, - все же этот агент остается единственной "связью" между оппозиционной печатней и неизвестным нам военным заговором.
Правда, первое сообщение ОГПУ говорит вскользь о ближайших связях Тверского с Щербаковым, не поясняя, идет ли речь о родственных, об обывательских, политических или организационных связях. Правда, то же первое сообщение говорит о том, что члены партии "как это выяснилось при обыске, оказались в непосредственных связях с нелегальной организацией Щербакова-Тверского".
Но что это за нелегальная организация Щербакова-Тверского - мы ни из первого, ни из второго документа ОГПУ ничего не узнаем. В материалах по делу о печатне о "нелегальной организации Щербакова-Тверского" нигде не упоминается. Между тем, из того же сообщения ОГПУ мы знаем, что Щербаков имел разговор с агентом ОГПУ насчет шапирографа. Тверской же сообщил агенту ОГПУ о готовящемся военном перевороте. Что же называется "нелегальной организацией Щербакова-Тверского"? Печатная оппозиции? Но Тверской к этой печатне не имел никакого отношения. Военный заговор? Но о причастности Щербакова к военному заговору нигде не говорится ни слова. В чем же состояла "организация" Щербакова-Тверского? Из сообщения мы знаем только, что оба они обращались к одному и тому же агенту ОГПУ, хотя и по совершенно разным делам: один - по вопросу о шапирографе, а другой - с сообщением о заговоре.
Пока налицо только первое сообщение ОГПУ, слова о "нелегальной организации Щербакова-Тверского" могли косвенно опираться на тот факт, что оба они, хоть и по разным делам, обращались к одному и тому же врангелевскому офицеру; т. е. -- белогвардейцу. Но это построение, разумеется, до основания разрушено вторым сообщением ОГПУ, свидетельствующим, что дело идет не о врангелевском офицере, а о сотруднике государственного учреждения, выполняющим секретные задачи в интересах советского государства. Следовательно, никакой нелегальной организации Щербакова-Тверского нет. Именно для того, чтобы поддержать видимость такой организации, первое сообщение ОГПУ оказалось вынуждено своего собственного агента выдать за врангелевского офицера. Таков непререкаемый язык фактов.
27-28 сентября дело коммунистов, причастных к оппозиционной печатне, рассматривала МКК, а 29 сентября - ЦКК. Никто решительно не поддерживал при этом обвинения коммунистов в "непосредственных связях с нелегальной организацией Щербакова-Тверского". На все настояния обвиняемых, а также присутствовавших на разбирательстве в ЦКК членов ЦК Евдокимова, Зиновьева, Смилги, Троцкого ясно и точно сказать, в чем состоит нелегальная организация Щербакова-Тверского и в чем состоят связи коммунистов с этой организацией, члены МКК и ЦКК с возмущением обвиняли вопрошающих в том, что стремятся будто бы перевести разбирательство на неделовые рельсы, что они, обвиняемые, стремятся запутать вопрос, чтобы избежать ответа по вопросу о печатне и пр. и пр. Самое постановление МКК и ЦКК по делу о так называемой типографии обвиняет членов партии "в создании, совместно с беспартийными буржуазными интеллигентами, подпольной антипартийной организации, имеющей свою нелегальную типографию". Что
МКК и ЦКК именуют оппозицию "подпольной антипартийной организацией" это мы слышали не раз. Это вопрос особый. По вопросу об оппозиционной печатне 14 членов партии держали ответ. 12 из них исключено. Но куда же девалась связь этих коммунистов с военным заговором? Куда девалась "контрреволюционная организация Щербакова-Тверского' '?
Первое сообщение ОГПУ гласило:
"Так как в деле нелегальной организации Щербакова-Тверского замешан ряд членов партии (Грюнштейн, Гердовский, Мрачковский, Охотников и др.), то ОГПУ считает своим долгом передать подробную информацию и весь материал по этому делу в ЦКК".
Это, разумеется, вполне правильно. Но куда же девалась эта "подробная информация" и "весь материал"? Когда обвиняемые товарищи, Гердовский, Мрачковский, Охотников и др. требовали оглашения показаний Тверского, т. е. одного из двух основателей той самой "нелегальной организации" к которой принадлежали будто бы названные коммунисты, то Президиум ЦКК наотрез отказал им в этом, - на том основании, что Тверской и его показания не имеют никакого отношения к разбираемому делу об оппозиционной печатне. Этим самым Президиум ЦКК объявлял ложным первое сообщение ОГПУ, утверждающее, что Гердовский, Мрачковский, Охотников и др. замешаны в нелегальной организации Щербакова-Тверского. Никакой информации, ни подробной, ни краткой - и никакого материала вообще - по этому поводу в ЦКК не оказалось. Почему? Очевидно, потому, что ОГПУ таких материалов в ЦКК не пересылало, ибо само ими не располагало. Если бы такие материалы были, то незачем было выдавать агента ГПУ за врангелевского офицера и на этой маскировке строить "нелегальную организацию Щербакова-Тверского", в которую будто бы замешаны коммунисты.
Это не помешало, однако, председателю ОГПУ закончить свое второе сообщение, опровергающее полностью легенду насчет врангелевского офицера, следующими словами:
"Не вина ОГПУ, если союзники оппозиции из числа беспартийных интеллигентов оказались в тех (?) или иных (?) связях с военными, помышляющими о военном путче"".
Что это значит? Что это за "те или иные связи"? Это значит, что председатель ОГПУ, вынужденный под напором письма тт. Зиновьева, Смилги, Петерсона, раскрыть, что белогвардейский врангелевский офицер не арестован по той причине, что он не белогвардеец, а агент ГПУ, делает, однако, попытку поддержать хоть видимость того обвинения против коммунистов, которое опиралось на этого самого мнимого белогвардейца.
Тем временем оба извещения ПБ и Президиума ЦКК (от 22 и 27 сентября) совершают свое шествие по всем организациям до самых низовых ячеек. Более того, второе извещение, написанное уже после того, как обман партии насчет врангелевского офицера был раскрыт, заканчивается следующими словами:
'ЦК и ЦКК заявляют, что они отсекут железной рукой всякую попытку втянуть во внутренние дела ВКП буржуазно-интеллигентский
сбор, вроде Щербаковых и Тверских и их охвостья из военных путчистов, стремящихся к свержению режима пролетарской диктатуры".
Эти слова не оставляют места никаким сомнениям: оппозиция обвиняется в том, что она делает попытку втянуть во внутренние дела ВКП не только буржуазных интеллигентов, но и их охвостье из военных заговорщиков. Оппозиция, стало быть, делает попытку втянуть военных заговорщиков во внутренние дела ВКП, Это написано 27 сентября по поводу раскрытия оппозиционной печатни. А 29 сентября тот же самый Президиум ЦКК, который подписал цитированные слова, заявил обвинявшимся коммунистам, что Тверской, его показания, как все вообще дело о перевороте, не имеют никакого отношения к делу об оппозиционной печатне. Что же в таком случае означала подпись Президиума ЦКК под извещениями, разосланными всем членам и кандидатам ЦК, ЦКК ВКП (б) и Президиума ИККИ, всем Обкомам, Губкомам, Окркомам и Контрольным комиссиям ВКП (б) ?
Из изложенного до сих пор вытекают нижеследующие вопросы:
Когда тов. Ярославский докладывал (15 сентября) Секретариа
ту ЦКК "об участии членов ВКП (б) в деятельности нелегальной контр
революционной организации", знал или не знал тогда тов. Ярославский
о том, что врангелевский офицер -- эта единственная "связь" оппози
ционной печатни с военным заговором, - есть агент ГПУ?
Если тов. Ярославский не знал этого, значит ОГПУ ввело его в
заблуждение. Тогда надо установить виновных в составе ОГПУ для
предания их суровой каре.
Если тов. Ярославский знал, то почему не сообщил Секретариа
ту, который в своем постановлении признал "действия ОГПУ правиль
ными"? Ввел ли тов. Ярославский в заблуждение Секретариат, или же,
как уже сказано, тов. Ярославский сам был введен в заблуждение
ОГПУ?
4) В какой момент правду о "врангелевском офицере" узнали
Политбюро ЦК и Президиум ЦКК: тогда ли, когда публиковали пер
вое извещение, или же тогда, когда получили второе извещение ОГПУ,
в ответ на прямой запрос тт. Зиновьева, Смилга и Петерсона?
Значение этих вопросов ясно само собой: извещение ЦК и ЦКК обмануло партию по вопросу о мнимой связи оппозиции с военным заговором. Из этого обмана партия не вышла еще и сейчас. Наоборот, круги этого обмана все дальше расходятся по стране, приобретая все более и более грубый характер. Кто же в этом обмане играл сознательную и активную роль? Кто оказался в нем замешан в силу фракционного ослепления, кто попустительствовал по невниманию или неряшливости, наконец, кто является действительным организатором и вдохновителем обмана? В этих вопросах необходима полная и безусловная ясность. Без внесения этой ясности немыслима и честная подготовка XV съезда партии.
II. Вопрос о военном заговоре
По партии и далеко за ее пределами пущена, таким образом, в двух
изданиях - в первом и втором - гнусная легенда, будто оппозиция делает "попытки втянуть во внутренние дела ВКП военных путчистов, стремящихся к свержению режима пролетарской диктатуры".
Что это за путчисты? Что это за военный заговор? На заседании Президиума ЦКК мы слышали, что этот военный заговор не имеет никакого отношения к оппозиционной печатне. Из ОГПУ мы слышали, что дело о военном заговоре продолжается. Остается надеяться, что заговор будет раскрыт и виновные понесут надлежащую кару.
Но мы и на данной стадии не можем, однако, пройти мимо вопроса о военном заговоре - и не только потому, что сделана была попытка втянуть в это дело коммунистов через посредство мнимой "нелегальной организации Щербакова-Тверского", которая держалась только на одном врангелевском офицере, оказавшемся агентом ГПУ. Эту сторону мы с возможной краткостью рассмотрели выше, оставляя в стороне многие детали, каждая из которых заслуживала бы самостоятельного рассмотрения. Но у "дела" есть и другая сторона, не менее поучительная и открывающая некоторый просвет в будущее.
Мы уже слышали от ОГПУ, что помимо Щербакова, участником нелегальной контрреволюционной организации являлся некий Тверской, тот самый, который сообщил агенту ОГПУ об "организации военного переворота в СССР в ближайшем будущем". Серьезность этого сообщения не нуждается в комментариях. В том же извещении ОГПУ от 13 сентября говорится:
"Показания арестованных-беспартийных подтвердили наличие группы, ставящей своей целью организацию вышеупомянутого военного заговора".
Таким образом, показания Тверского подтвердились. В чем же это показание состояло? Оно имеется в материалах, которые ОГПУ передало ЦКК. Правда, Президиум ЦКК отказался огласить эти показания, как совершенно не относящиеся к делу. Но, с другой стороны, мы ведь от того же Президиума слышали, что те самые заговорщики, о которых показывает Тверской, втягивались оппозицией в разрешение внутрипартийных вопросов. От ОГПУ мы знаем, что в организации Щербакова-Тверского замешаны Грюнштейн, Гердовский, Мрачковский, Охотников и др. Все это достаточно оправдывает наш интерес к показанию Тверского. Мы приводим это показание в основной его части, заменив* лишь собственные имена инициалами, дабы ограничиться теми лишь именами, которые уже названы в извещениях ЦК и ЦКК. Вот показание Тверского:
"Гражданка Н. мне рассказывала под большим секретом о своем разговоре с М. М. ей говорил о том, что в военных кругах существует движение во главе которого стоят тт. Троцкий и Каменев, очевидно, военный, что эта организация активна. О том, что организация предполагает совершить переворот, не говорилось, но это само собой подразумевалось. По разговору с Н. я заключил, что речь идет об оппозиции, но когда я спросил у нее об этом, она сказала, что не совсем так, хотя там и состоят Троцкий и Каменев. Из этого я заключил, что организация
имеет свое индивидуальное лицо. О том, что сам М. состоит в организации, не говорилось, но это тоже ясно было из всего разговора".
Таково показание Тверского по вопросу об "организации военного переворота в СССР в ближайшем будущем". Мы не будем здесь приводить показания гражданки Н. и гражданина М., так как эти показания ничего не прибавляют, кроме ссылки гражданина М. на то, что сведения о заговоре ему сообщило лицо, находящееся весьма далеко от Москвы. Ни Тверской, ни Н, ни М. ничего о заговоре непосредственно не знали. Тверской знает от Н., Н. от М., а М, от упомянутого выше отсутствующего свидетеля. Наиболее конкретную картину заговора дает Тверской, поскольку он говорит, по крайней мере, что во главе этого заговора стоят Троцкий и Каменев. По категорическому утверждению председателя ОГПУ Менжинского, с которым тт. Евдокимов, Зиновьев, Смилга, Троцкий имели по этому вопросу беседу, никаких других материалов по делу о военном заговоре пока нет. Именно эти показания и только эти показания подтвердили, по мнению ОГПУ, не только наличие группы, ставящей своей целью организацию вышеупомянутого "военного заговора", но и причастность к этой группе "ряда членов партии" (Грюн-штейна, Гердовского, Мрачковского,Охотникова и др.).
И Щербаков и Тверской были арестованы в ночь с 12 на 13 сентября. В тот же день, 13 сентября, ОГПУ уже писало в ЦКК о подготовке "военного переворота в СССР в ближайшем будущем", о "нелегальной организации Щербакова-Тверского" и о членах партии, которые "как это " выяснилось при обыске, оказались в непосредственной связи с нелегальной организацией Щербакова-Тверского". Как явствует, однако, из материалов, в качестве единственного партийца, замешанного в "организации военного переворота в СССР в ближайшем будущем" -- назван тов. Троцкий.
На наш вопрос, обращенный к тов. Менжинскому, почему он, придавая столь исключительное значение показаниям Тверского, не известил о них тов. Троцкого, Менжинский ответил, что он "не помнит", называется ли в этих показаниях имя Троцкого. Напоминаем, что первое извещение ОГПУ было 13 сентября, второе -- от 27 сентября, а беседа происходила 28 сентября. Присутствовавший при беседе тов. Ягода пояснил, что в тех случаях, когда следствие указывает на причастность к делу партийцев, соответственные материалы пересылаются в ЦКК Так было и на этот раз. Действительно, как мы уже знаем, показания Тверского, гр. Н. и гр. М. о военном заговоре приобщены в ЦКК к тому же тому материалов, который относится к оппозиционной печатне. ЦКК, в свою очередь, также ни о чем не извещала тов. Троцкого. Тов. Евдокимов случайно ознакомился с этими материалами и затем обратил на них внимание тов. Троцкого и других оппозиционных членов ЦК.
Что все это означает? Мы пока воздерживаемся от политических комментариев.
III. Необходимы выводы
Мы предлагаем немедленно созвать объединенное заседание Полит
бюро и Президиума ЦКК для выработки нового, третьего обращения к партии, которое должно опровергнуть ложное утверждение, заключающееся в двух первых сообщениях. Другими словами: мы предлагаем довести до сведения партии и со всей ясностью, точностью и категоричностью разъяснить ей то постановление, которое вынес Президиум ЦКК, когда отказал в оглашении показания Тверского, именно, что дело об оппозиционной печатне и дело о так называемом военном заговоре не имеют решительно ничего общего друг с другом.
Мы предлагаем сообщить всей партии, что она введена в заблуждение первыми двумя сообщениями Политбюро и Президиума ЦКК.
Мы предлагаем через особую комиссию ЦК и ЦКК, с участием в ней также и оппозиционных членов этих учреждений, расследовать все это дело с начала до конца для выяснения виновных и для скорейшего привлечения их к ответственности.
Только надежда на то, что Политбюро ЦК и Президиум ЦКК удовлетворят наши законнейшие и элементарнейшие требования позволяет нам не давать здесь же соответственную политическую оценку, изложенным выше фактам и обстоятельствам.
Мы настойчиво просим условиться по телефону о созыве такого заседания в течение сегодняшнего дня.
И. Смилга, Ив. Бакаев, Г. Евдокимов, Г. Зиновьев, Л. Троцкий 1 октября 1927 г.
ЦК, ЦКК, ИККИ КО ВСЕМ ЧЛЕНАМ ПАРТИИ
Только для членов ВКП (б)
По партии ходят пускаемые сверху слухи о связи оппозиционеров с врангелевским офицером и белогвардейским заговором. Кто и для чего их пускает?
Партийный съезд не собирался два года. Около двухсот старых большевиков, в том числе 13 членов ЦК и ЦКК, выработали к XV съезду платформу, в которой подвергли критике политику Центрального Комитета в рабочем вопросе, крестьянском, промышленном, национальном, в вопросах международной политики, Коминтерна и внутрипартийного режима. Но Политбюро, по предложению Сталина, запретило платформу большевиков-ленинцев (оппозиции), тогда как его прямая обязанность была напечатать платформу к сведению всей партии. Почти по всему СССР в конце октября назначены уже губернские конференции для выборов делегатов на XV сьезд. Между тем, т. н. "дискуссию" обещают допустить лишь с 1 ноября -- т. е. после выборов делегатов на съезд. Это ли не обман? Это ли не подделка съезда? Такой образ действий есть попрание партийного устава, неслыханный удар по съезду и по партии. Нашу платформу мы, оппозиционеры, т. е.
большевики-ленинцы, будем всеми силами и средствами распространять. Так мы и заявили на Политбюро и Президиуму ЦКК.
14 безупречных партийцев занялись перепечаткой платформы на машинках, на шапирографах и пр. Они подверглись обыскам со стороны ГПУ. 12 из них ЦКК исключила из партии. Исключения идут повсеместно.
Но одних исключений, высылок, снятий с работы и т. п. на этот раз оказалось руководителям всей механики мало. Ни клевета об "агентах Чемберлена", ни клевета о "второй партии" не помогли. Они с тревогой говорили сами себе: "Партия, пожалуй, спросит: а что это за платформа, ради которой жертвуют собою старые хорошие партийцы, обстрелянные в боях? Верно ли, что эта платформа антипартийная? Ленин сказал: "Кто в партийных спорах не требует документов, а верит на слово, тот безнадежный идиот". Не хотим быть идиотами. Давайте сюда платформу!" Если партия потребует платформы, то она ее добьется. А если добьется, то увидит из платформы, что оппозиция в борьбе со сталинским руководством отстаивает до конца подлинно пролетарские интересы и дело Ленина. Ленин на X съезде сказал прямо, что, если есть в партии серьезные разногласия, то "придется выбирать по платформам", что "запретить этого мы не в силах" (прот. X съезда, стр. 202).
Наиболее злостные аппаратчики решили: перекрыть платформу таким обвинением, чтоб испугать партию, заставить ее шарахнуться в сторону, не дать ей выслушать ни доводов, ни убеждений и провести "выборы" на XV съезд под указку аппаратной верхушки.
С этой целью выдвинуто было бесчестное обвинение в связи оппозиционной "типографии" с белогвардейским военным заговором. В этом вопросе каждый член партии обязан разобраться.
ОГПУ прислало 13 сентября в ЦКК извещение о том, что работавшие в оппозиционной "типографии" большевики оказались через беспартийного связаны с врангелевским офицером, который, в свою очередь, оказался связан с военным заговором, имеющим задачей произвести переворот в СССР "в ближайшем будущем". Секретариат ЦК одобрил действия ГПУ, производившего обыски у коммунистов, входящих будто бы в "контрреволюционную организацию". Политбюро ЦК и Президиум ЦКК разослали 22 сентября по всей партии особое извещение о том, будто бы работники оппозиции, печатавшие нашу предсъездовскую платформу, находились в связи с контрреволюционным заговорщиком. Это извещение читалось и читается на всех ячейках, вплоть до самых глухих углов. Слух о "связи" оппозиции с военным заговором все шире проникает в среду беспартийных. На чем построено это неслыханное обвинение? На том, что один из работников оппозиционной "типографии" разговаривал будто бы о шапирографе с каким-то врангелевским офицером. Так изображает дело ГПУ.
23 сентября тт. Зиновьев, Смилга и Петерсон (оппозиционеры) обратились в ЦК и ко всем партийным организациям с письмом, в котором спрашивают:
"Кто этот врангелевский офицер? Как его фамилия? Почему она
умалчивается? Арестован ли он?"
Только под кнутом этих вопросов председатель ГПУ сообщил письменно, что так называемый врангелевский офицер -- просто агент ОГПУ,
не раз помогавший раскрывать белогвардейские заговоры. Таким образом, все сообщение о врангелевском офицере и о связи "типографии" с военным заговором оказалось ложью и обманом - ложью на оппозицию, обманом - партии. Единственный вывод, вытекающий из фактов, сообщенных самим ОГПУ, таков: один и тот же агент ОГПУ вел наблюдение над военными заговорщиками и над коммунистами, готовящими к XV съезду платформу большевиков-ленинцев (оппозиции). Партийные ячейки были злостно введены в заблуждение. Не зная того, не подозревая того, они выносили резолюции на основании обмана и подлога. Дело о военном заговоре никакого отношения к перепечатке оппозиционной платформы беольшевиков-ленинцев не имеет. Это было полностью установлено во время суда над участниками так называемой оппозиционной типографии. Никто из обвинителей из состава ЦКК ни одним словом не упомянул о связях с военным заговором. Это ложь, основанная на том, что агент ОГПУ был выдан партии за заговорщика.
Но на этом дело не кончается. По извещению ГПУ выходило, что врангелевский офицер, т. е. на деле агент ГПУ, связывал типографию оппозиции с каким-то военным заговором. В письме в ЦК тт. Зиновьев, Смилга, Петерсон (оппозиционеры) спрашивали:
"Кто должен был делать этот военный переворот" в ближайшем будущем"? Какая группа? Организация? Лица?"
На эти вопросы нам сообщили лишь, что расследование по делу продолжается.
Но если расследование только происходит, то, казалось бы, надо подождать конца. Наше предложение создать комиссию для расследования с участием членов ЦК и ЦКК (оппозиционеров) отклоняется. Клевета забегает вперед, не дожидаясь никаких расследований.
Кто сообщил о военной организации? Некий Тверской, беспартийный, не имеющий никакого отношения ни к оппозиции, ни к печатанию платформы. Кому Тверской сообщил о военном заговоре? Агенту ГПУ, До сих пор все как будто в порядке. Выходит, что Тверской, узнавши о военном заговоре контрреволюционеров, сделал то, что должен сделать каждый честный советский гражданин, т. е. сообщил в ГПУ. Но что сделало ГПУ? Переслало показания Тверского в ЦКК, как доказательство связи большевиков-оппозиционеров с контрреволюционными заговорщиками. Секретариат ЦКК приобщил показания Тверского к бумагам, относящимся к перепечатке платформы.
Какова же суть показания Тверского о подготовке "военного переворота в СССР в ближайшем будущем"?
Ссылаясь на некую обывательницу, которая ссылается на другого обывателя и т. д., Тверской говорит:
"В военных кругах существует движение, во главе которого стоят тт. Троцкий и Каменев, очевидно, военный... Эта организация активна. О том, что организация предполагает совершить переворот, не говорилось, но это само собой подразумевалось".
Как вытекает из сообщения самого ОГПУ, Тверской, по собственной инициативе, сообщил агенту ОГПУ о том, что он из третьих или четвертых рук слышал о существовании военного "движения", во главе которого стоят, как оказывается, Троцкий и Каменев. Какие же коммунисты входят в контрреволюционную организацию? Те, что перепечатывали платформу? Нет, сам Президиум ЦКК категорически отверг это обвинение. О каких же коммунистах идет речь? Не о Троцком ли? Тверской называет Троцкого и только его. Но заправилы грязного дела пока еще не решаются, очевидно, пустить в ход это второе, более острое блюдо -насчет военного заговора, возглавляемого Троцким! Они считают, очевидно, что час еще не пробил.
ОГПУ выдало своего агента за контрреволюционера, чтобы оправдать обыски у коммунистов. Секретариат ЦКК одобрил поведение ОГПУ на основании доклада Ярославского о мнимом участии коммунистов в контрреволюционной организации. Политбюро выпустило на эту тему извещение. Кто в этом деле обманывает? Кто обманут? Кто и для чего создал этот подлог? Кто пустил в партию отравленное обвинение?
Все нити ведут к Сталину. Без его согласия, одобрения, поощрения никогда бы никто не осмелился бросить в партийные ряды основанные на подлоге обвинения оппозиционных коммунистов в участии в контрреволюционной организации.
То, что Сталин делает в большом масштабе, на местах делается в малом. Тупые чиновники, или негодяи-карьеристы ставят на партийных и беспартийных собраниях отравленный вопрос: а где оппозиция берет деньги для своей работы? Эти презренные клеветники не знают, очевидно, что наша партия выросла на самоотвержении и героизме своих членов, а не на полученных со стороны деньгах,
В Сталинграде бывший секретарь губкома Путин обвинял рабочих-оппозиционеров в том, что они продают государственные секреты и с револьвером в руках заставляют коммунистов молчать о работе оппозиции. Такие и подобные гнусности распространяются по собраниям и публикуются в печати. Они расходятся по все более широким кругам партии и беспартийных.
Все наши попытки удержать грязный лоток клеветы и добиться честной принципиальной и деловой дискуссии не привели до сих пор ни к чему. Наше требование опровергнуть клевету насчет связи оппозиции с военным заговором было отклонено. Легенда о "врангелевском офицере" гуляет по стране, отравляя сознание миллиона членов партии и десятки миллионов беспартийных. Цель одна: перекрыть политическое банкротство Сталина, очернить оппозицию, застращать партию, сорвать дискуссию, подтасовать XV съезд. Таково положение в настоящий момент.
Вывести партию на широкую дорогу из сталинской трясины может только сама партия. Она должна судить, она должна решать. Все документы на стол партии! Кто в партийных разногласиях не требует документов, а верит на слово, тот безнадежный идиот. Важнейшим документом настоящего момента является платформа большевиков-ленинцев (оппозиции).
Позор тем, кто свое политическое банкротство прячет за спиной мнимого врангелевского офицера!
Платформу оппозиции - на стол партии!
Да здравствует свободное и честное внутрипартийное обсуждение спорных вопросов!
Долой подтасовки, подделки, клевету, травлю, застращивания, исключения, отсечения!
Да здравствует честно созванный XV съезд?
Да здравствует ВКП (б), как единая и единственная партия пролетарской диктатуры!
Троцкий
Подписи: Зиновьев Евдокимов Бакаев
4 октября 1927 г. Петерсон
И. Смилга
В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ "ПРАВДА"
По поручению тов. Троцкого посылаю при сем для помещения в газете его статью "Худой мир лучше доброй ссоры". Приложение: упомянутое.
5 октября 1927 г. Секретарь: Познанский *
"ХУДОЙ МИР ЛУЧШЕ ДОБРОЙ ССОРЫ" **
Почему французское правительство настаивает ныне на отозвании тов. Раковского? Потому что по поводу Раковского велась острая полемика. По какому случаю велась в реакционной французской печати полемика и против Раковского? По тому случаю, что Раковский подписал политическое заявление, которое объявляет долгом каждого сознательного и честного солдата империалистских армий переход в случае войны на сторону СССР. Поистине трудно представить себе более бессмысленный повод. Еще труднее представить себе более глупое положение, чем то, в которое попала почтеннейшая французская дипломатия под кнутом империалистской реакции.
Требование отозвать Раковского за подписание упомянутого выше
* Копия статьи у Зиновьева. 2 экз. находятся временно в "папке статей". -- Познанский.
** Пометка рукой Зиновьева [приписка Л. Троцкого]: "У меня одно сомнение: если поместят (что, конечно, весьма сомнительно), то рабочие могут понять, что и мы за уплату 60 мил. умн. на 62 года. Стоит ли этим рисковать?" [Приписка Г, Зиновьева.]
заявления имело бы смысл лишь в том случае, если бы преступные взгляды Раковского на войну составляли его личную особенность, т. е. если бы, в отличие от Раковского, все остальные советские дипломаты и все вообще руководящие политические деятели Советского Союза считают, что во время войны против СССР обязанностью рабочих и крестьян в империалистских армиях является защита своих капиталистических правительств. Только в этом случае имело бы подобие политического смысла требование французского правительства заменить тов. Раковского другим, более благонадежным лицом. Но ведь это же не так. Та простая мысль, которая вменяется в особую вину тов. Раковскому, является общим достоянием каждого революционера, каждого коммуниста, каждого большевика.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги