Комплекс хорошей девочки

Глава третья

С тех пор, как мы были наивными босоногими детьми, что гонялись друг за другом по песку, просыпались перед миллионными особняками и убегали от копов, у нас – у отчаявшейся молодежи Авалон-Бэй, чья юность растрачена впустую, – появилась традиция. Последнее воскресенье лета заканчивалось Костром.

И существовало лишь одно правило: только местные жители.

Сегодня вечером мы с братом-близнецом устраиваем вечеринку у себя дома. Двухэтажный пляжный коттедж в деревенском стиле принадлежит нашей семье уже три поколения – и это заметно. Ветхий дом уже в плохом состоянии и требует хорошего ремонта, однако он компенсирует свой суровый внешний вид неотразимым очарованием. Как и его обитатели, хочу заметить. Хотя Эван определенно более обаятелен из нас двоих. Иногда я бываю угрюмым засранцем.

Ко мне подкрадывается Хайди, ставя фляжку на деревянные перила.

– Внизу есть выпивка. Тонны, – говорю я.

– Не в этом смысл фляжки.

Она прижимается спиной к перилам, опираясь на локти. Есть у Хайди такая фишка. В мире нет ничего, что могло бы удовлетворить эту девчонку, – настолько ее интересы далеки от всех и вся. В детстве именно это привлекло меня в ней в первую очередь. Хайди всегда искала что-то еще. Мне тоже хотелось принять участие в поисках.

– Тогда в чем же? – спрашиваю я.

– Почувствовать себя плохой девчонкой. Фляжка – это секрет.

Хайди смотрит на меня с хитрой улыбкой. Она сегодня прихорошилась. По крайней мере, насколько это возможно здесь, в Авалон-Бэй. Волосы завиты. На губах темно-красная помада. Даже надела мою старую футболку с символикой «Rancid»[13], которую превратила в майку, обнажающую черный кружевной лифчик. Хайди приложила много усилий, чтобы отлично выглядеть, но на меня это все равно не действует.

– Не в духе, да? – догадывается она, когда я не клюю на наживку.

Я пожимаю плечами. Потому что я правда не в настроении для вечеринки.

– Мы можем сбежать отсюда. – Хайди выпрямляется и кивает в сторону. – Прокатиться. Как тогда, когда мы своровали ключи у твоей мамы, помнишь? Остановились где-то в Теннесси и заночевали в грузовике.

– А разъяренный рейнджер выгнал меня из национального парка в четыре утра.

Она смеется, игриво толкая мою руку.

– Я скучаю по нашим приключениям.

Я делаю глоток из ее фляжки.

– Когда у тебя уже есть свои ключи и пить официально разрешено, весь смысл таких приключений теряется.

– Поверь, мы все еще можем вляпаться в кучу неприятностей.

Эта кокетливая искра у нее в глазах нагоняет на меня грусть. Ведь раньше мы вместе веселились, а теперь чувствуем напряжение. Неловкость.

– Куп! – зовет меня брат, стоя во дворике внизу. – Это вечеринка, чувак. Давай спускайся сюда.

Телепатия близнецов все еще работает. Я оставляю Хайди на террасе, иду вниз и беру пиво по пути на пляж, где у костра встречаю Эвана с нашими друзьями. Я пью, пока они проводят следующий час, обмениваясь теми же историями, что мы рассказываем уже десять лет. Затем наш приятель Уайет предлагает сыграть в футбол под луной, и большая часть нашей компании направляется к нему. Лишь несколько человек остается у огня. Эван сидит в садовом кресле Адирондак[14] рядом со мной, смеется над словами нашей подруги Аланы, но я не могу наслаждаться вечером. У меня под кожей будто ползают жуки. Зарываются все глубже. Прогрызают дыры в моей плоти и откладывают яйца гнева и негодования.

– Эй, – Эван пинает мою ногу, – приди в себя.

– Я в порядке.

– Ага, – говорит он с сарказмом. – Я знаю.

А затем хватает пустую бутылку пива, которую я уже долго держу в руках, и бросает мне новую из холодильника.

– Ты уже два дня ведешь себя как маленькая капризная сучка. Я понимаю, ты злишься, но это больше не прикольно. Напейся, покури травки. Хайди где-то здесь. Может, она снова с тобой замутит, если ты вежливо попросишь.

Я подавляю стон. В нашей компании нет секретов. Когда я впервые переспал с Хайди, все остальные узнали об этом прежде, чем мы с ней успели открыть глаза после сна. Еще одно доказательство того, что встречаться с друзьями или спать с ними – плохая идея. Это приносит только проблемы.

– Выкуси, мудила.

Хайди бросает в него горсть песка с другой стороны от костра, а после показывает ему средний палец.

– Упс, – произносит брат, прекрасно зная, что она сидела там. – Виноват.

– Это просто невероятно. – У Хайди такой тон, словно она собирается отрезать ему яйца. – Вы двое выглядите абсолютно одинаково, и все же я ни за какие деньги не дотронулась бы до твоего члена, Эван.

– Жжешь, – выкрикивает Алана, смеясь вместе с Хайди и Стеф.

Эти трое были настоящей пыткой для каждого мальчишки в Авалон-Бэй со времен третьего класса. Дьявольская троица, наводящая ужас. Само воплощение сексуальности.

Эван показывает в ответ непристойный жест, потому что оскорбления не в его стиле. Потом он поворачивается ко мне.

– Я по-прежнему утверждаю, что мы должны дождаться, пока этот пижон покинет свой роскошный домик, а затем преподать ему урок. Слухи расходятся, Куп. Люди начинают думать, что ты сам позволил случиться этому дерьму и не ответил. А потом все станут думать, будто они могут связываться с нами.

– Куперу повезло, что этот урод не выдвинул обвинения, – отмечает Стеф. – Но, если ты превратишь это в войну, он может передумать.

Она права.

На ум не приходит ни одного внятного объяснения тому, почему я не провел последние два дня в тюрьме, кроме того, что Престону было достаточно моего унижения. Хотя я никогда не признаю поражения, меня по-прежнему бесит мое увольнение. Брат прав: Хартли не допускают такого дерьма и не могут оставить все как есть. У нас особая репутация в этом городе. Люди сразу чуют слабость и начинают придумывать всякую чушь. Даже когда у тебя ничего нет за душой, кто-то всегда попытается забрать это ничего.

– А кто он вообще такой? – спрашивает Хайди.

– Престон Кинкейд, – отвечает Стеф. – Его семья владеет огромным поместьем вниз по побережью. В прошлом месяце они вырвали двухсотлетние дубы на той территории, чтобы поставить третий теннисный корт.

– Фу, я знаю этого парня, – сообщает Алана, и ее светло-рыжие волосы сияют в свете костра. – Мэдди занималась парасейлингом[15] с лодки своего отца несколько недель назад и взяла этого придурка с какой-то цыпочкой. Он пытался заигрывать с Мэдди прямо перед своей подружкой. Придурок реально пригласил ее на свидание. Когда она придумала отговорку – ведь ей все еще нужно было получить чаевые, – он попытался уговорить ее на секс втроем прямо на лодке. Мэдди сказала, что чуть не сбросила его за борт.

Стеф корчит гримасу.

– Он такой урод.

– Точняк. – Эван берет свежее пиво и делает глоток. – Он это заслужил. Мы бы оказали обществу услугу, если бы спустили этого мудака с небес на землю.

Я с любопытством смотрю на своего брата.

– Месть, братишка. Он знатно тебя унизил. Мы отплатим ему за это вдвойне.

Должен признаться, я жажду расплаты. Два дня этот кипящий гнев сидел у меня внутри, норовя вырваться на свободу. Работа за барной стойкой не являлась моим единственным источником дохода, но мне нужны были эти деньги. Теперь из-за этого болвана возникли дополнительные трудности.

Я обдумываю слова брата.

– Если ударю его по лицу, окажусь в тюрьме. Не могу отнять у него работу, потому что – да ладно, кого мы обманываем – у чувака ее нет. Он родился с серебряной ложкой в заднице. И что тогда остается?

– Ах, бедная глупышка, – вдруг говорит Алана, повернувшись к нам, чтобы показать свой телефон. – Только что просматривала его социальные сети. У него есть девушка.

Я прищуриваюсь, глядя на экран. Интересно. Кинкейд опубликовал сегодня историю о переезде его девушки в женское общежитие Гарнета. В посте много эмодзи «сердечек» и всей этой слащавой херни – явного признака лжеца, который уж слишком старается показать идеальную картинку.

– Черт, – говорит Эван, беря телефон. Он пролистывает их фотографии, сделанные на отвратительной яхте Кинкейда. – Горячая цыпочка.

Он прав. Снимок, который рассматривает Эван, изображает высокую, темноволосую девушку с зелеными глазами и загорелой кожей. Она носит белую обрезанную футболку, которая спадает с одного плеча, открывая взору лямку синего купальника под ней, и по какой-то причине эта тонкая полоска ткани горячее любого порнографического фото, что я когда-либо видел.

Она дразнит.

Приглашает.

Ужасная идея появляется в самой бесстыдной части моего разума.

– Забери ее, – озвучивает мои мысли Эван, ведь, несмотря на все наши различия, мы абсолютно одинаковы.

Глаза Аланы светятся озорством.

– Сделай это.

– Что, украсть его подружку? – недоверчиво спрашивает Хайди. – Она не игрушка. Это…

– Отличная идея, – заканчивает за нее Эван. – Подцепи девчонку этого клона, ткни ему этим в лицо, а потом брось ее богатенькую задницу.

– Какая мерзость, Эван. – Хайди поднимается и, забрав у него телефон Аланы, продолжает спорить: – Она человек, знаете ли.

– Нет, она тоже клон.

– Ты хочешь, чтобы она кинула Кинкейда, верно? Так почему бы нам просто не поймать его за изменой и не послать ей доказательства, чтобы она его бросила? Тот же результат, – подмечает Хайди.

– Не тот же самый, – возражает мой брат.

– Как это не тот же самый?

– Да потому что, – Эван указывает горлышком бутылки на Хайди, – недостаточно того, чтобы Кинкейд проиграл. Он должен знать, кто его победил. Мы причиним ему боль.

– Куперу необязательно заставлять ее влюбляться в него, – произносит Алана. – Всего лишь соблазнить ее достаточно, чтобы она рассталась со своим парнем. Несколько свиданий максимум.

– Соблазнить? Ты имеешь в виду, трахнуть ее, – уточняет Хайди, раскрывая настоящую причину своего недовольства этим планом. – И снова мерзость.

В любой другой день я бы согласился с ней. Но не сегодня. Сейчас я зол и жажду крови. К тому же я бы оказал этой девчонке услугу, спасая ее от Кинкейда.

Избавил бы от несчастной жизни с ублюдком-изменником, который относится к ней хорошо, только чтобы сделать с ней парочку отпрысков, прежде чем переключить все свое внимание на многочисленных любовниц.

Я постоянно встречал таких парней, как Престон Кинкейд. Одно из моих самых ранних воспоминаний: как пятилетний я стою на пирсе с моим отцом и братом и пребываю в замешательстве, почему же все эти модно одетые люди разговаривают с папой так, будто он собачье дерьмо на подошве их дорогих туфель. Черт, а ведь есть шанс, что девушка Кинкейда еще хуже, чем он сам.

Стеф решает озвучить возможную проблему:

– Но если он уже изменяет ей, то насколько сильно он заботится об этой девушке? А вдруг ему будет наплевать, если его бросят?

Я гляжу на Эвана.

– Она права.

– Не знаю. – Задумавшись, Алана тянется через плечо Хайди, чтобы посмотреть в телефон. – Поразмыслив над всем этим, я все-таки считаю, что они вместе уже несколько лет. Ставлю на то, что для него это серьезно.

Чем дольше эта идея крутится у меня в голове, тем больше я увлекаюсь ею. В основном чтобы увидеть выражение лица Кинкейда, когда он поймет, что я победил. Но еще и потому, что даже если бы я не знал, что она девушка Кинкейда, то все равно бы попытался приударить за ней.

– Давайте сделаем поинтереснее, – произносит Стеф. Она обменивается взглядами с Аланой, обдумывая возможности этой идеи. – Ты не можешь лгать. Не можешь притворяться, что влюблен в нее, или спать с ней, если только она сама не захочет и не предложит первая. Поцелуи разрешены. И ты не станешь просить ее расстаться с ним. Это должна быть исключительно ее идея. Иначе в чем смысл? Мы с тем же успехом могли бы воспользоваться планом Хайди.

– Договорились. – Даже нечестно, как легко это будет устроить.

– Молчание – это та же ложь. – Хайди в ярости. – Что заставляет тебя думать, что один из них порвет свои отношения ради тебя?

Она не ждет ответа. Просто уносится прочь к дому.

– Не обращай на нее внимания, – говорит Алана. – Мне нравится этот план.

Эван тем временем пристально смотрит на меня, а потом кивает в сторону Хайди.

– Ты должен что-то с этим сделать.

Да, может быть, и должен. После нескольких перепихов мы с Хайди вернулись к платоническим отношениям, и все было круто на протяжении целого лета. Но потом все изменилось, она стала чаще выходить из себя, и в этом, наверное, есть и моя вина.

– Она большая девочка, – заверяю я брата.

Может, сейчас Хайди и чувствует себя немного странно, но она переживет это. Мы дружим с первого класса. Она не может злиться на меня вечно.

– Итак, окончательный ответ по поводу клона? – Эван глядит на меня с нетерпением.

Наклонив бутылку пива к губам, я быстро глотаю, а затем пожимаю плечами и говорю:

– Я в деле.