Кому в эмиграции жить хорошо

К почтенной русской пифии

Варваре Теософченко,

Как ситцем на прилавочке,

Торгующей судьбой, -

Ввалились ранним утречком

Три пациента странные:

Какой они профессии,

Какого рода-звания,

Сам бес не разберет…

Как тыква перезрелая,

К ним подкатила радостно

Орловской корпуленции

Сырая госпожа.

«Прошу. Озябли, голуби?

Кто первый - в ту каморочку,

А вы вот здесь покудова

Приткнитесь на диванчике, -

Газетки на столе…»

Но Львов сказал решительно:

«Мы все втроем, сударыня, -

А за сеанс мы вскладчину

По таксе вам внесем».

- «Втроем? Да как же, батюшка,

Судьба у всех, чай, разная?

Как сразу трем гадать?»

Но даму успокоили:

«Мы, милая, писатели,

Мы сами предсказатели,

Поди, не хуже вас…

А вы уж нам по совести

Свою судьбу счастливую

Раскройте поскорей…

Ведь вы, как доктор, матушка,

Ведь к вам все ущемленные

Приходят за рецептами,

А сам-то доктор, думаем,

Ведь должен быть здоров?..»

Насупилась красавица,

С досадой прочь отбросила

Колоду карт набухшую

И тихо говорит:

«Глумитесь, что ли, соколы?

Да нет, глаза-то добрые,

Участливые, русские

У всех у трех глаза…

Не с радости гадаю я,

А сами понимаете,

И заяц станет знахарем,

Коль нечего жевать…

Не жалуюсь, голубчики,

Клевала я по зернышку

И утешала каждого

Широкою рукой.

Кабы судьба треклятая

Хоть хвостик бы оставила

От всей моей от щедрости, -

Ни одного несчастного

Средь нас бы не нашлось…

Эх, сколько горя горького,

Бескрайнего, бездонного

В каморку эту тесную

Текло, лилось рекой!

Ведь я же тоже, милые,

Не истукан бесчувственный,

Не янычар с кинжалищем,

А русский человек.

Да вот теперь и тюкнуло:

Клиенты все посхлынули…

Поди, не верят более

Ни картам, ни судьбе.

Да и с деньгами, яхонты,

Все нынче подтянулися:

Уж лучше съесть две порции

Монмартрского борща,

Чем зря с судьбой заигрывать -

Доить ежа в мешке…

Вот и сижу счастливая, -

Вяжу жилеты теплые

Да по домам окраинным

Знакомым разношу -

Коли у вас в редакции

Кому-нибудь понадоблюсь, -

Свяжу в кредит, родимые,

Хоть тридцать лет носи!..»

Приятели почтительно

Гадалке поклонилися,

Сверх таксы расплатилися,

Вздохнули и ушли.