Кондор

15

Комната превратилась в огромный виртуальный мультфильм. Повсюду в воздухе искрились и мигали призрачные голографические экраны, выдающие непрерывный поток информации, стекавшийся на глоск Кирика со всего мира. Сканируя банки данных и информационные сети, прослушивая радиочастоты и просматривая телевизионные каналы, суперкомпьютер наблюдателя ежесекундно отображал на десятках экранов гигабайты событий. Новости Би-би-си мгновенно сменялись трансляцией из Берлина записи концерта симфонического оркестра, а спустя секунду по экрану уже бежали столбцы цифр бухгалтерского отчета Пентагона или план тайной операции, проводимой французскими секретными службами. Все мелькало, словно в цветном калейдоскопе, и только теперь Артем наконец по-настоящему ощутил всю технологическую мощь цивилизации, к которой он отныне невольно принадлежал. Обладая такой технологией, можно было стать властелином мира, информационным богом, одним нажатием клавиши крушащим непокорные корпорации. Кирик беспрепятственно проникал всюду, куда только желал, и никто не мог остановить его. Весь мир лежал перед ним как на ладони. Устав наконец от мерцания и какофонии звуков, Ар­тем спросил:

– А тебя не утомляет эта белиберда? Как ты можешь спокойно заниматься своими делами в подобной обстановке?

Не отрывая глаз от одного из экранов, Кирик поспешил ответить:

– Я пару раз заходил в ваши ночные клубы. Думаю, нетрудно провести параллели?

– На дискотеке я в последний раз веселился лет десять назад. И, кажется, больше мне этого сделать не удастся, – буркнул Артем.

– Ну а если серьезно, – сказал Кирик, – то обычно я не пользуюсь всеми этими экранами, тем более при такой скорости обработки информации. Они предназначены для информкорректора, абсорбирующего данные, а не для меня.

– Хотел произвести на нас впечатление?! – догадался Сергей, за это время заметно осмелевший. Признание Кирика его задело. Кто они, по его мнению? Пещерные люди, что ли? И кем этот пришелец себя возомнил? Лиши его возможности пользоваться всеми его техноигрушками, и он превратится в обычного человека. Еще неизвестно, будет ли он так же крут после этого. Наблюдатель, поняв, что переборщил, нажал ряд клавиш на голографической клавиатуре перед собой, и комната мгновенно погрузилась в полу­мрак. В помещении остались всего несколько экранов, по которым лениво ползли столбцы данных на непонятном Артему и Сергею языке.

– Прошу прощения, не удержался, – покаянным тоном проговорил Кирик. – Сами представьте, каково мне: обладать столь мощной технологией и не иметь возможности даже похвастаться этим.

– Хвастай в своем мире, – посоветовал Сергей.

– А какой интерес? Там этим никого не удивишь. Другое дело – здесь. Только похвастать некому – запрещено.

– Если у человека есть секрет, появляется непреодолимое желание поделиться им, – прокомментировал Артем.

– Точно, – согласился наблюдатель.

– Ну, теперь ты вволю навыпендривался? – недовольно спросил Артем. – Может, наконец вернемся к нашему делу? Ты вроде хотел настроить мой трансмеризатор.

– Я как раз этим и занимаюсь, – ответил Кирик. – Придется немного повозиться. Программатор трансмеризатора имеет неплохую степень защиты, пробить такой щит проблематично даже для глоска. На твое счастье, в юности я считался неплохим программистом, иначе не попал бы сюда. Постараюсь вскрыть твою систему как можно быстрее. Если услышишь слабый зуммер в башке, не пугайся. Это своеобразная сигнализация, оповещающая тебя о попытке взлома процессорного ядра программатора твоего трансмеризатора. При любом несанкционированном доступе владелец трансмеризатора включает программу-вирус, мгновенно блокирующую связь с программатором и выжигающую все «мозги» в компьютере хакера, решившего проделать то, что делаю сейчас я. Стопроцентная защита, если, конечно, у того нет своей, сверхсложной, многоступенчатой защиты от гиперморфных агрессивных вирусов, что доступно отнюдь не каждому. В общем, если кто и сможет пробиться через твой барьер, так это я, не без помощи моего глоска, конечно. Главное, постарайся в момент установления связи не напортачить и не включить подсознательно свою защиту. Мне ничего не будет, а вот за компьютер я не расплачусь. Договорились?

– Уж как получится, – проворчал Артем, с неподдельным интересом следя за действиями наблюдателя.

На экране перед Кириком возникло изображение какой-то схемы, напоминавшее пчелиные соты. Оставив клавиатуру, он принялся поочередно нажимать на различные секции этой схемы, обозначенные непонятными разноцветными символами. На соседнем, не погашенном ранее экране отмеченные Кириком шестигранники начали преобразовываться в замысловатые многогранные фигуры, которые, в свою очередь, плавно выстраивались стройными рядами, создавая неповторимую цветовую гамму и постепенно заполняя весь экран. Происходящее напоминало усложненную версию игры в «тетрис».

– Ты хоть знаешь, что делаешь? – подойдя к одному из светящихся экранов, спросил Артем. Его очень заинтересовало, как бесплотная голограмма реагирует на прикосновения пальцев наблюдателя.

– Еще бы. Я не обещал мгновенного прорыва. Дай мне время проложить мостик в твою систему. И предупреждаю еще раз, попробуй только спалить мой сканер, – откликнулся Кирик, не отрываясь от своего занятия.

– Главное, ты мне мозги не спали, – пробурчал Артем.

– Не беспокойся, – усмехнулся Кирик и с мрачноватой улыбкой добавил: – Хуже тебе уже не будет.

– Спасибо за сочувствие, – отозвался Артем. Подталкиваемый любопытством, он осторожно ткнул пальцем в угол экрана, где красовалось несколько сотканных из света клавиш. К его огромному разочарованию, ничего не произошло. Вообще ничего. Его рука свободно прошла сквозь голограмму.

– Ничего не выйдет, – небрежно сказал наблюдатель, заметив это.

– У тебя выходит достаточно неплохо, – язвительно проворчал Артем, огорченный неудачей.

– Естественно. – Кирик будто не слышал ехидных ноток в голосе Артема. – Это ведь мой глоск, а не твой, и он отзывается только на мой ДНК-ключ. Защита от туземцев.

– Не оскорбляй меня, – возмутился Сергей.

– Прошу прощения, если задел чье-то самолюбие, – небрежно поправился Кирик. – Если компьютер попадет в чужие руки, его можно разобрать по винтикам, провести сотню тестов, но без моего ДНК-кода его нельзя ни включить, ни использовать.

– Зато можно изготовить аналог этого чуда техники. – Сергей бЪш задет этим небрежно брошенным «туземцы» и не желал сдаваться так просто.

– Боюсь, мой жутко образованный друг, не в каждом варианте людям доступна технология изготовления молекулярных схем. В вашем мире, например, ее пока нет. Заметь – ПОКА нет. Но я не отрицаю возможного прорыва. Учитывая нынешнюю скорость развития науки в вашей параллели, вы можете прийти к подобному решению в скором будущем, если, конечно, выберете правильное направление. Но даже после этого некоторые материалы, из которых сотканы наносхемы, все еще останутся недоступными для вас. Их просто нет в этом измерении, ничего не поделаешь.

– Но и вы не были бы столь круты, если б не Варадор, – напомнил Артем, почувствовав сильную обиду за вариант, который он до сих пор по праву считал своим домом.

– Мы вооружали своих солдат лазерными винтовками еще триста лет назад, – огрызнулся Кирик, стараясь сдерживать себя и не вступать в бессмысленную перепалку. Время поджимало, Кондору оставалось не так много до начала активного распада материи, а он, похоже, так и не понял до конца, насколько это серьезно. Трансмеризатор в его теле пока сохранял стабильную структуру, но сколько пройдет времени, прежде чем, вслед за телом, начнет таять и его сверхсложная электронная начинка, наблюдатель не мог сказать точно. Если он не успеет и схема трансформера мерности материи начнет давать сбои, он не сможет отправить Артема в 72296, и тогда он будет обречен на аннигиляцию в этом варианте. Откровенно говоря, Кирику было наплевать на Артема Ливагина, чужака из другого мира, но в память о своем друге Кондорате Ару он был просто обязан спасти его. Вот почему, уже несколько раз испытывая непреодолимое желание бросить все и уйти, наблюдатель проглатывал очередную колкость строптивого синхрона своего друга Кон-дората и продолжал работу. Наконец он собрал все части цветной головоломки, и та рассыпалась гирляндами перламутровых треугольников; в центре каждого были все те же непонятные символы, только теперь они составляли некое подобие слов или, скорее, химических формул.

– Эти обозначения – ваш язык? – спросил неугомонный Артем, решив сменить тему разговора. Он начал опасаться, что их мелкая грызня за право называться человеком разумным может перерасти в крупный мордобой на уровне неандертальцев.

– Да, это мой язык, – ответил Кирик и начал переставлять значки в одной из формул. Выглядело это весьма забавно. Теперь он уже не просто прикасался к полупрозрачным треугольникам, а брал их в руки и, зажав двумя пальцами, перемещал в необходимую область декодирующей схемы, причем если вся цепочка не умещалась на экране, он продолжал ее прямо в воздухе, за пределами светящегося контура бесплотного монитора. – Кстати, это и твой язык, хотя мне кажется, ты его слегка подзабыл. Возможно, после вторичного слияния его знание еще вернется к тебе. В противном случае тебе придется заново изучать родную речь.

– Еще неизвестно, какой из языков мне роднее, – хмуро заметил Артем, которому не очень-то хотелось признавать свою принадлежность к иному миру.

– Думай как хочешь, твое дело, – согласился Ки­рик, хватая очередной треугольник. – Но как только попадешь в наш вариант, у тебя не будет выбора. Могу тебе только посочувствовать. Языки нашего мира гораздо сложнее ваших. После них китайские иероглифы покажутся тебе детской считалкой. Но если не желаешь садиться за парту, что действительно крайне долго и чертовски утомительно, есть альтернатива. Основным словоформам можно обучиться за пару дней в лаборатории психовживлений. Крутая штучка, сам прошел через это. За месяц мне имп-лантировали лингвистическую память о пятнадцати основных языках вашего мира. Кошмарная процедура. Месяц на вживление дополнительных знаний, и еще два на дефрагментацию полученного объема информации под неусыпным контролем медиков. Чуть с ума не сошел. Представь себе – хочешь ты прочитать слово «рука», написанное по-русски. Только вот из-за создавшейся в мозгах каши ты читаешь «р» как английскую «пи», «у» – как «игрек», а оставшиеся «ка», как и положено, на русском. С речью еще хуже. Какие только словоформы не выдавал я своим инструкто­рам… Уши вяли. Но что поделать, приходится чем-то жертвовать, дабы не попасть впросак в вашем мире. Такая работа. Скажу честно, у многих наблюдателей через десять-пятнадцать лет работы начисто срывает крышу. Я вот еще лет пять понаблюдаю и на пенсию. Проведу чистку мозга, удалю все ненужное из памяти и переберусь в какую-нибудь теплую, уютную конторку, подальше от СКОП и НРП.

– Если работа такая дрянная, зачем ты здесь? – спросил Артем. – Зачем дал изуродовать свои мозги?

– Затем, зачем ты позволил имплактировать свой мозг в наносинтетическое тело. Может быть, патриотизм окажется правильным словом, может быть, алчность, ведь за нашу работу неплохо платят. У каждого свой ответ на твой вопрос, поэтому реши для себя сам. Но знай одно: мы с тобой представители самых мерзких профессий. Мы даем изуродовать свои тела и вывернуть наизнанку свои мозги, чтобы другие в нашем мире сытно жрали и спокойно спали по ночам. Мы сами подписались на нашу работу и хорошо выполняем ее, прекрасно понимая при этом, что наша работа – дерьмо. Вот такие дела.

Кирик закончил свою речь и вместе с ней завершил процедуру взлома защитной оболочки программатора трансмеризатора. Еще два экрана, теперь уже ненужные ему, погасли, а тот, что находился непосредственно перед ним, плавно увеличился в объеме и преобразился, засияв новыми цветами и оттенками. Затем радужное свечение прекратилось, экран стал матово-белым, с цифровой клавиатурой под ним. Кирик нажал несколько клавиш и произнес удовлетворенно:

– Ну вот, все готово. Сейчас пройдет тестовая проверка всех систем, и, если никаких неисправностей не обнаружится, можно отправлять тебя на все четыре стороны.

– Неисправностей? Ты ничего не говорил о поломках, – забеспокоился Артем.

– Только без паники. Обычная проверка. Ты такую проделывал каждый день. Не хочешь же ты сбоя в системе во время перехода.

– А возможно появление неисправностей из-за моего… из-за дерапсатии? – Артем быстро соображал что к чему.

– Не беспокойся. Если трансмеризатор неисправен, сканирование это покажет. Главное, чтобы был исправен атомный преобразователь.

– Ты сказал «атомный»? У меня что, атомный реактор внутри?! – всполошился Артем, которому совершенно не улыбалась перспектива однажды стать ходячим Чернобылем в миниатюре и светиться в темноте.

– Нет, конечно, – успокоил его Кирик. – То есть да, элемент питания трансмеризатора, разумеется, в тебе есть, но не такой, как ты думаешь. Атомный преобразователь – это совершенно другое. Он дол­жен… Какой бред! Тебе действительно это интересно? Давай о чем-нибудь другом. К тому же радиация твоему организму не страшна. – Казалось, чужак просто издевался.

– И большой это реактор? – не желал успокаиваться Артем.

– Не больше спичечного коробка, насколько я знаю. Ничего страшного, – раздраженно отмахнулся Кирик.

– Мне заметно полегчало. – Артем саркастически усмехнулся. Ну вот, теперь он знает, что где-то в районе его позвоночника прилеплена небольшая, можно сказать кро-о-хотная, атомная бомба. Но ничего страшного. Если она однажды взорвется, паниковать не стоит, ведь большого выброса радиации не произойдет. Только вот будет ли лучше от этого самому Артему?

– Будем и дальше обсуждать ядерную энергетику? – строго спросил наблюдатель, которому все происходящее уже порядком надоело. Он совершенно не привык работать в подобных условиях.

– Нет, – наконец согласился Артем. – Кстати, где я окажусь после перехода в 72296?

– Не имеет значения. Обычно для точного перехода используются локальные координаты прибытия, так сказать, точки безопасного выхода в ином измерении. Ну, сам понимаешь, неприятно очутиться в другом мире и понять, что переход слил тебя, к примеру, с гранитной скалой, оказавшейся как раз в месте трансмеризации. Поэтому и стоит в каждом транс-формере мерности локализатор, способный в момент перехода, пока плотность твоего тела равна нулю, переориентировать его в пространстве. Но в твоем случае это не имеет значения. В итоге ты все равно окажешься в теле своего синхрона. Где бы ты ни проявился в том варианте, хоть на другом конце Вселенной, в центре сверхновой звезды или черной дыры, вас стянет воедино Первая аномалия Спектра, словно вы – разные полюса магнита. Вернее, тебя, как «гостя», притянет к «хозяину», имеющему более прочные связи с реальностью. Но ты ничего не заметишь, слияние будет мгновенным. Так что можешь не волноваться, окажешься там, где нужно.

– Поверю на слово, – вздохнул Артем.

– Тогда все. Пока я напрягал мозги, вспоминая, чему нас учили в Академии, твой трансмеризатор успешно завершил сканирование и готов к работе. А ты готов?

– Я? – Артем растерялся. Момент трансмеризации еще несколько минут назад казался ему непостижимо далеким, нереальным, словно уход из жизни. Смерть ведь тоже неотъемлемая часть бытия, ничто в мире не вечно, каждый человек понимает это. Но в то же время каждый верит, что старуха с косой немного повременит, задержится в пути, заберет кого-то другого вместо него. Самообман, живущий в каждом из нас. И именно поэтому смерть всегда неожиданна, как бы ты к ней ни готовился. Переход в иной мир внезапно показался Артему тем же, что и переход в «мир иной». Он покинет свое измерение, уйдет из него навсегда. Он не увидит больше ЭТОГО солнца, ЭТОГО неба. Возможно, он не почувствует отличия, когда втянет ноздрями прохладный утренний воздух другого мира, но это будет ДРУГОЙ воздух. Все, что когда-либо было дорого ему, останется здесь. Он даже не сможет больше прийти на могилы родителей! Боже! А что ждет его ТАМ? Друзья, которых он не знает… Работа, которую он успел возненавидеть за несколько последних часов… И примут ли его там, отнесутся ли как к равному среди равных? И конечно же почти наверняка ему никогда не позволят вернуться сюда. Ни-ког-да! Какое страшное слово! И самое страшное, что он ничего не сможет поделать с этим. А его выбор сейчас: смерть, безумие или отчаяние. И ни по одному из трех путей не хочется идти.

– Готов, – сквозь зубы процедил Артем.

Кирик заметил безумный блеск в его глазах, но предпочел промолчать. Кто знает, что чувствует человек, которому суждено не только навсегда покинуть родной мир, но и, возможно, потерять собственное Я. Никто не мог предсказать с абсолютной точностью, чья сущность станет доминирующей в ходе вторичного слияния. Он не рассказывал Артему всего, только детали, посыпанные сахарной пудрой лжи. На самом деле лишь три процента перенесших дерапсатию агентов сохранили здравый рассудок, сумев избежать безумия, и никто из них так и не возвратился к своей прежней работе. Остальные были обречены. Он видел этих психологических уродов, прошедших через ад вторичного слияния. Потерянные, обреченные, не имеющие возможности, да и не желающие правильно воспринимать окружающую действительность, разрываемые между реалиями миров, в которых когда-то жили их синхроны по законам своих цивилизаций. Иртадизация. Трясина, в которую затягивает разум. Для боевого агента она хуже, чем смерть. Это действительно было проклятием для тех, кто решил восстать против всех законов многогранной и непредсказуемой Метамерии.

– Раздевайся, – коротко распорядился наблюдатель.

– Что? – Артему показалось, что он ослышался.

– Снимай всю одежду, – терпеливо повторил Ки-рик.

– Зачем?

– Затем. В момент слияния на тебе не должно быть никакой одежды. Представь себе: ты одет, твой синхрон одет. Одним целым станут не только ваши тела, но и одежда. Оригинальный получится в итоге костюмчик.

– После первого слияния я не заметил на себе никакой одежды, – запротестовал Артем.

– Очевидно, после разрыва она «застряла» в мире твоего синхрона. Интересно, какая у него была реакция, когда он вдруг обнаружил на себе странный симбиоз своей одежды и униформы баскопа. А может, она вообще аннигилировалась. Кто же теперь расскажет?

– Я бы был крайне озадачен, произойди подобное со мной, – согласился Артем.

– Он, наверно, тоже. Так что, во избежание недоразумений, раздевайся.

– Давай, Темка, покажи нам стриптиз, – подбодрил друга Сергей.

– Ладно, – согласился Артем и принялся раздеваться. – Надеюсь, у всех присутствующих в комнате правильная ориентация.

– Запомни последнее и главное, – наставительно говорил тем временем Кирик. – После вторичного слияния не позволяй себе спать, пока в СКОП не проведут дефрагментацию памяти.

– Почему? – удивился Артем.

– Пока твое сознание бодрствует, ты способен противостоять мешанине, которая возникнет в твоем мозгу после слияния. Представь, что ты варишь кашу. Пока ты ее помешиваешь, все в порядке. Отвлекся– и половина кастрюльки уже на плите. Так и здесь. Заснул – считай, умер. Понял меня?

– Понял. – Артем разделся, стыдливо прикрываясь рукой. – Можно еще вопрос?

– Задавай.

– Почему я? Почему пришли ко мне, а не к Кондору Игрею?

– По ряду причин. Остановимся только на основной – ты психологически более подготовленная личность, чем твой синхрон.

– Как это?

– Ты, в отличие от своего синхрона, живешь в мире высоких технологий. Здесь есть машины, самолеты, космические корабли. Ваши фантасты предложили тысячи вариантов путешествий в параллельные миры, а импульсный ускоритель плазмы системы «Имп» или лазерный импульсник «Фоб», прозванный фотонной бритвой, наверняка напомнили тебе оружие из фантастического боевика. Тебе проще понять, с чем ты столкнулся. Думаешь, твой синхрон воспринял бы мой рассказ так же, как и ты? В средневековье такими вещами не шутили. Можно и на костер угодить. Согласись – перспектива не из приятных.

– Но прийти ко мне была твоя личная идея?

– Да, моя. Пока в СКОП готовят команду спасения, ты успеешь рассыпаться на отдельные атомы. Я обнаружил тебя уже давно и тут же сообщил об этом, но на помощь к тебе никто не поторопился. Не мог же я просто сидеть и ждать, пока ты умрешь. Конечно, у меня нет опыта общения с дерапсатиками, но, кажется, вышло неплохо. Ты сам-то как думаешь? – Кирик явно ждал одобрения. Впрочем, он его заслу­жил.

– Ты прекрасно постарался, – похвалил его Ар­тем. – Но тебе не кажется странным, что меня не очень-то торопятся спасти? Куда ты сообщил о моем обнаружении? В СКОП?

– Ну да. По линейному трансканалу. Оператор внешней связи принял мое послание. СКОП прислала чистильщика по моей просьбе. Он два дня носится по городу, заметая следы нашего присутствия. И до сих пор еще здесь.

– И про меня ничего не знает?

– Нет. Да это и не его работа. – Кирик внезапно понял, на что намекает Артем. – Ты предполагаешь, что у нас в СКОП есть предатель, работающий на людей, которые хотят убрать тебя?

– Просто пытаюсь сопоставить факты.

– И не думай. Каждый работник СКОП два раза в год проходит психологическое тестирование. Тест на лояльность там тоже есть.

– Ладно, разберусь с этим позже. Последний во­прос. Как программировать трансмеризатор без помощи твоего компьютера, я не знаю и не уверен, что смогу запустить его после слияния. Как же тогда я вернусь в свой «родной» мир? – Идея застрять в другом мире без какой-либо поддержки со стороны Ки-рика Артему совершенно не улыбалась. Тем более что застрять ему предстояло в варианте Силдона Крейда, который, по каким-то причинам, жутко невзлюбил его синхрона, Кондора Игрея.

Однако Кирик предусмотрел все.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Но не беспокойся, долго ты там не задержишься. Время перезарядки ускорителя трансмеризатора около десяти минут. Как только он перезарядится, включится программа таймера автоматического перехода, и ты трансмеризуе-шься из 72296 прямо в зону экстренного перехода СКОП. А уж там о тебе позаботятся. И выкинь из головы всю эту чушь о предателе. Ничего не бойся.

В СКОП у тебя полно друзей, и в обиду тебя не дадут. Там ты каждому можешь доверить свою жизнь.

– Надеюсь, ты не заблуждаешься. – Артем повернулся к Сергею; – Еще раз прощай, Серега. Не забывай меня. Ты единственный, кроме Миши, кто через пару лет все еще вспомнит обо мне. Попрощайся за меня с ребятами из редакции. Скажи Александре, чтобы никогда не меняла своего имиджа, а Тимуру передай спасибо.

– За что? – удивился Сергей.

– Так долго терпеть мой несносный характер мог только он. И скажи, чтоб меньше курил.

– Ладно, по рукам, – засмеялся Сергей. – Позвони брату.

Позвонить брату… Эта мысль уже не раз возникала в голове Артема, но каждый раз он говорил «нет».

– Ненужно, – покачал головой Артем. – Так будет лучше. Скажи ему, что я уехал.

– Куда?

– Я не сказал куда. Просто собрался и уехал. Возникли срочные дела.

– Не понимаю тебя.

– Сегодня я сам себя не понимаю. Ну, хватит. Наше прощание становится слишком длинным, как в дурацких фильмах. К черту! Давай, Кирик, включай.

– Будь пай-мальчиком и не лезь там в неприятности, – напутственно проговорил наблюдатель и нажал клавишу пуска, включая программу.

Ощущение было странное. Артем почувствовал, как слабый электрический разряд заставил все его тело слегка дернуться, после чего он вдруг начал медленно отрываться от пола, быстро теряя вес.

– О-о-о, что происходит? – с восхищением и испугом воскликнул Артем, нелепо барахтаясь в воздухе. – Так и должно быть?

– Все в полном порядке. В момент трансмеризации включается антиграв. Трансмеризатор переводит в иную мерность пространство в радиусе метра вокруг себя, образуя сферу безопасности перехода. Все, что попадает в радиус действия сферы, трансмеризуется вместе с тобой. Дабы не захватывать с собой в другой вариант часть пола под ногами, антиграв приподнимает тебя на воздух, а сфера постепенно уплотняется, превращаясь в силовой кокон, отсекающий трансформируемое пространство, дабы не породить спонтанного перетекания материи, – пояснил Кирик и, обернувшись к Сергею, добавил: – Хорошо, что у тебя высокие потолки, иначе ты смог бы пообщаться с соседями сверху. Как бы ты объяснил им, что часть их пола теперь находится в параллельном мире?

Сергей не ответил. Тем временем процесс транс-меризации начался. Полностью потеряв ощущение силы тяжести и узнав наконец, как чувствуют себя космонавты, Артем, к своему удивлению, осознал, что теперь он превращается в призрака. Плоть и кости потеряли свой цвет, быстро становясь прозрачными. Боли не было. Артем вообще перестал чувствовать собственное тело, хотя оно все еще послушно повиновалось его приказам.

– Забавно, – признался он, но, вероятно, частота звуковых волн его голоса уже изменилась, и Кирик с Сергеем ничего не услышали. Увидев движение его почти прозрачных, исчезающих губ и понимая, что Артем также не услышит его, наблюдатель поднял вверх большой палец правой руки, желая показать, что все в порядке. Удовлетворенный таким сообщением, Артем снова стал прислушиваться к новым ощу­щениям. Впрочем, какие могут быть ощущения, когда у него не осталось больше ни обоняния, ни осязания, ни чувства веса собственного тела. Полная пустота. Он исчезал, и мир вокруг него проходил через то же самое. Краски и очертания предметов начали блекнуть, размываться, терять привычную форму и цвет. Его плоть и окружающий мир существовали теперь в разных реалиях, все дальше и дальше отходя друг от друга. Он проваливался сейчас в неведомую бездну иной реальности, и отсутствие каких-либо чувств, невозможность что-то ощутить и призрачность своего собственного тела оказалась самым сильным и острым ощущением из всех когда-либо испытанных Артемом, как бы парадоксально это ни звучало. Не было ни страха, ни боли, ни волнения. Только спокойствие и пустота. Его «родная» реальность отступала, трансформируясь в нечто совершенно новое и непонятное. Он не видел больше знакомых предметов и красок. Все вокруг сияло и переливалось неведомой ему ранее цветовой гаммой, а материя полностью изменила свою форму. Кем он ощущал себя сейчас? Мыслью? Сознанием? Духом? Возможно, сейчас он наполнен теми же чувствами, что и душа, покидающая человеческое тело. Пустота и спокойствие. Смерть! Он оказался прав, когда сравнивал трансмерный переход со смертью. Он умирал и должен был воскреснуть в новом мире. Смерть и воскресение, величайшее чудо. Переход…

Как только Артем исчез и суперкомпьютер Кирика подтвердил успешную трансмеризацию, в дверь квартиры позвонили.

– Открыть? – неуверенно спросил Сергей, покосившись на труп Светланы, лежащий посреди комнаты. После драки Кирик попросил не трогать тело, а просто накрыть его чем-нибудь.

– Открой. Но будь осторожен. У нашего обворожительного и смертоносного «суккуба» могут быть не менее опасные коллеги по работе, – ответил наблюдатель, выключая свое оборудование и беря со стола «Имп».

– Мне оружие не полагается? – поинтересовался Сергей, направляясь к двери.

– Мал еще для подобных игрушек. Не беспокойся, я тебя прикрою. В случае чего сразу падай на пол, иначе попадешь под мои выстрелы.

Сергей, недоверчиво хмыкнув, осторожно взялся за дверную ручку, словно она могла обжечь. К сожалению, в его двери не было глазка, и проверить, кто стоит сейчас по ту сторону, было невозможно. Поэтому он просто спросил:

– Кто там?

– Виталий Чищерин, следователь. У меня появились некоторые вопросы, которые я желал бы обсудить лично с Кондоратом Та-Ллес Ару. – Ответ слегка обескуражил Сергея.

– Впусти, – распорядился наблюдатель, немного расслабившись.

Не задавая лишних вопросов, Сергей открыл дверь.

– Чистильщика вызывали? – улыбнулся гость и приветственно кивнул Кирику.

«Я, наверно, единственный коренной житель этого мира, – с раздражением подумал Сергей. – Что-то слишком много инопланетян сегодня на мою голову».

Виталий деловито прошел в комнату, небрежно перешагнув через тело Светланы. Затем он поставил на стол дипломат, который принес с собой, и, открыв его, принялся извлекать какие-то странные и непонятные приспособления.

Заметив растерянность Сергея, Кирик пояснил:

– Исог – наш агент, а не настоящий Виталий Чи­щерин. По роду своей деятельности, выполняя очередную зачистку, чистильщик обязан, не привлекая внимания, устранять все следы присутствия нашей цивилизации, поэтому одной из физиологических особенностей его тела является метаморфичность. В данном случае наиболее удобен облик представителя закона…

– Достаточно, – строго прервал его Исог. – Подробности ему знать не обязательно. Ты отправил Кондората?

– Только что, – ответил Кирик. Сергей отметил, что наблюдатель немного робеет перед гостем. Возможно, он опасался отрицательного отчета о случившемся, что, естественно, могло плохо отразиться на его послужном списке.

– Хорошо. Я уже устал убирать мусор за ним, – пожаловался Исог. – Научной Разведке это не понравится. Такого бардака я не видел уже давно. Сначала дубли, теперь биллероид. Зона боевых действий какая-то.

– Я к этому непричастен, – сказал Кирик, словно оправдываясь. – Жалуйся в СКОП. Их боевого агента трижды пытались убить, а они даже пальцем не шевельнули. Как их понимать?

– Меня это не заботит. Пусть разбираются сами. – Чистильщик взял в руку прибор, внешне напоминающий фен, и, взглянув на труп биллероида под пропитанной кровью простыней, сосредоточенно проговорил: – Что ж, сперва избавимся от тела. – Он перевел взгляд на Сергея. – А потом займемся тобой.

Почему-то эти слова совсем не понравились Сергею.