Кондор

36

В первое мгновение свет ослепил Кондора, но вот глаза немного привыкли, и он понял, что смотрит на овальный плафон светильника, сливающегося со стеной. Или не со стеной? Скорее всего, светильник находится на потолке, а значит, он лежит. Лежит где?

Осторожно приподняв голову, Кондор осмотрелся. Невеселое зрелище… Небольшая комната без окон и, похоже, без дверей. Мысль о том, что его замуровали, Кондор тут же с улыбкой отмел как самую большую нелепость из всех, что приходили в последние несколько дней в его дурную голову. Если он снова вернулся в СКОП, то дверь из «живого» металла попросту сливается со стеной. Ну да бог с ней. Не это сейчас главное. Самое важное – выяснить, как он попал сюда и куда это СЮДА? По обстановке судить было довольно трудно. Слишком она была скудна. Голые фиолетовые стены, светильник над головой и кровать, на которой он, собственно, и лежал. Вернее, даже не кровать, а некое подобие стола. Операционного? Возможно. Или это стол для вскрытия трупов в морге? Бр-р-р.

Последняя мысль не вдохновляла. Рванувшись всем телом, Кондор попытался встать, но что-то помешало ему, сковывая по рукам и ногам. Ладно, он прикован. Не совсем удобно, но ничего не поделаешь. Придется пока смириться с этим. Не предпринимая повторной попытки принять вертикальное положение, он решил продолжить осмотр лежа (собственно, выбора особо и не было). В первую очередь Кондор осмотрел себя, насколько это было возможно, конечно.

Нет, на морг непохоже. В морге обычно раздевают и прилепляют к пальцу на ноге маленький ярлычок. Ярлычка не было, и это немного обнадеживало. Что дальше? Одежда. Сейчас на нем красовалось фиолетовое, под цвет стен, трико. Выше пояса одежда отсутствовала, что, впрочем, не слишком смущало Кондора. Главное, что не приходится щеголять голыми ягодицами. К тому же не без удовлетворения он отметил исчезновение всех ран на теле. О нем позаботились, а это недурной знак. Но кто и зачем? Кто изъявил желание восстановить его тело, после чего прочно заковал в кандалы? В совершенные кандалы, надо сказать. Запястья его рук были прижаты к поверхности стола упругими щупальцами биометалла. Такие же щупальца сдерживали его ноги, и еще одна широкая полоса пересекал а тело Кондора поперек живота, окончательно лишая его способности двигаться. Это означало, что дела, очевидно, обстоят не так хорошо, как показалось вначале. А возможно, даже хуже. Но паниковать пока рано. Ведь он еще жив.

Что-то медленно отделилось от стены возле самого потолка и не спеша подлетело к Кондору. При ближайшем рассмотрении «нечто» оказалось парящим в воздухе продолговатым цилиндром, обладающим с одной из торцевых сторон тусклым розовым глазом видеокамеры. Кибер-зонд. Старый знакомый. Его снова изучают.

– Если вам интересно, то я уже проснулся, – сообщил, обращаясь к глазу, Кондор, не сомневаясь, что столь наглым образом некто ведет наблюдение за его скромной персоной.

Какое-то время цилиндр пристально осматривал Кондора, после чего плавно повернулся и, подлетев к противоположной стене, растворился в ней. Кондор разочарованно вздохнул, ожидая дальнейших действий со стороны наблюдателей. Ждать пришлось недолго. Спустя несколько мгновений, в течение которых Кондор все же успел перебрать в голове десяток различных вариантов своего пленения, в одной из стен неожиданно образовалось ровное овальное отверстие и перед неподвижно лежащим пленником предстали трое. Один – невысокий, крепкий мужчина с маленькими живыми глазками и выкрашенными в темно-зеленый цвет курчавыми волосами, поразительно идущими ему. Судя по широкополому белому халату, расшитому золотыми нитями, и по отличительным знакам на запястьях рук и воротнике, незнакомец являлся большой фигурой в научных кругах. Не иначе кто-то из Мастеров научного департамента НРП или Ишрара. Второй являл собою полную противоположность первому: высокий, худощавый, до отвращения спокойный и столь же мрачный, одетый в обычный двубортный костюм грязно-белого цвета. Третий – чуть пониже «мрачного», широкоплечий, энергичный, в обычном голубом халате, в каких часто можно встретить рядовых техников и лаборантов СКОП.

– Помогите ему, – распорядился «мрачный», обращаясь к технику. Тот, словно всю жизнь ожидавший именно этого приказа, шустро подскочил к Кондору, нажал что-то на его лежаке, и уже через минуту пленник сидел в удобном, хотя и не слишком мягком кресле. Весь стол оказался большим аморфом, способным принимать любые необходимые формы. Теперь руки Кондора лежали на высоких подлокотниках, оставаясь, правда, все так же прикованными к ним. Попробовав пошевелить ногой Кондор, понял, что свобода для него все еще непозволительная роскошь. Ну и помощь… Лучше бы руки освободил. Неудобно же!

– Вам удобно? – словно издеваясь над пленником, спросил «мрачный». Хотя, не то чтобы мрачный. Серый какой-то…

– Если считать полное отсутствие свободы движения удобствами, то да, мне чертовски удобно, – рискнул съязвить Кондор.

– Мы, конечно же, приносим свои глубочайшие (ого, во загнул!) извинения за некоторые неудобства, доставленные вам, но, к сожалению, пока не выяснятся кое-какие интересующие нас детали, боюсь, нам придется продолжить разговор именно таким об­разом.

– Тогда можно, первый вопрос задам я? – решил перехватить инициативу Кондор.

– Задавайте, – благосклонно позволил «серый».

– Кто вы? – Лицо «серого» показалось Кондору знакомым. Только вот где он видел его?

– Лиг Татаф, – представился собеседник. – Служба Внешней Безопасности Ишрара. Мы уже встречались, – худощавый улыбнулся, – но, к сожалению, наша встреча оказалась очень короткой.

– Я столкнулся с вами – в коридоре СКОП, – вспомнил Кондор.

– Отличный удар с левой, – напомнил подробности встречи Лиг Татаф.

Кондора подобное напоминание нисколько не смутило. Тогда, выбежав из кабинета Джаглареда, он был слишком растерян предательством друга и чертовски зол. Нечего было попадаться под его кулак. Поэтому, вместо того чтобы скромно потупить взор и попросить прощения, он спросил:

– Я арестован?

– Для этого есть основания? – едко поинтересовался «серый» эсвэбэшник.

– Значит, нет, – с облегчением подытожил Кон­дор. – Тогда почему я прикован к аморфу? Вы просмотрели инкрис?

– Сколько вопросов, – улыбнулся Татаф. – Но позвольте теперь мы?

– Ладно, – согласился Кондор. Пускай спраши­вают. Скажет, что знает.

Наконец в разговор вступил незнакомец в золотом халате.

– Мое имя Фарв Смирг. Мастер-психолог. – Голос у него оказался тонкий и писклявый, словно у пятилетнего мальчишки. Кондор едва не засмеялся, но вовремя остановил себя, отметив, правда, что не одинок и Лиг Татаф тоже с трудом сдерживает улыбку. Мастер Фарв, очевидно, привык к подобной реакции и, проигнорировав тщетные попытки Кондора сохранить серьезную мину, продолжал: – Пожалуйста, ваше имя.

– Кондор Артоволаз. – Кондор и сам не понял, откуда вдруг взялось это странное «Артоволаз», но был твердо уверен, что именно так его должны называть с сегодняшнего дня. Кондор Артоволаз. И никак иначе.

– Артоволаз… Хм… Древнелиитанский… Кажется, это означает: «Все мы», – задумчиво проговорил Ма­стер. – Пусть будет так, если желаете. Продолжим. Как вы считаете, где мы сейчас находимся?

– Исходя из моих наблюдений, могу только предположить, – ответил Кондор. – Это Зеленый Спектр, Лиитания, вариант один. Скорее всего, одна из медицинских лабораторий СКОП. Угадал?

– Почти. Мы в Центре постдерапсатной реабилитации.

– Полагаю, ответ удовлетворил вас? – предположил Кондор.

– Вполне. Несмотря на неожиданное изменение имени, в общем вы вполне сознательная, полностью сформировавшаяся личность, что подтверждают и тесты, проведенные во время вашего сна. Это, кстати, немало удивило многих психотехников и психологов в лаборатории исследований последствий дерапсатии.

– Неужели? – удивился Кондор. Ему лично казалось, что все так и должно было быть. Доктор пояснил:

– Понимаете, еще никому не удавалось избежать безумия при погружении в сон или бессознательное состояние. Иртадизация при замедлении работы мозга неизбежна. Когда вас обнаружили, прогнозы были весьма печальные. Мы не рассчитывали вернуть вас. Однако, когда психоинженеры провели сканирование памяти, они были поистине потрясены полученными результатами. Никаких изъянов, никаких аномалий. Ваша память спонтанно дефрагментировалась. Сами вы можете объяснить, что же произошло?

Кондор задумался. Что произошло…

Отсеченная голова Крейда катится по полу… Кон­дор опускается рядом с обезглавленным телом… Рука прижимает к груди самое дорогое, что осталось у него, – инкрис с заключенной в нем душой По… Потом… Потом темнота… И вот он здесь, в лаборатории наблюдения. Все? Или было что-то еще? Там, в темноте… На берегу моря Забвения… Он не помнил, что именно. Он просто знал. И он ответил.

– Они не сражались за обладание телом, – попытался объяснить он. – Они просто стали МНОЙ.

– Они? – удивился Мастер.

– Вряд ли я смогу объяснить. Вы не поймете. Да это и не важно.

– Важно. Важно для нас. Но если вы не желаете говорить сейчас, мы можем вернуться к этой теме позже.

Предложение Мастера понравилось Кондору. Согласно кивнув, он снова обратил свой взор на «серого» и недовольно спросил:

– Так я арестован?

– Вовсе нет. Мы поместили вас в «ловушку», так как не знали точно, как вы поведете себя после пробуждения. Обычные меры предосторожности.

– Вы удовлетворены?

– Вполне. Конечно, будут проведены дополнительные психологические тесты, но в целом вы готовы к общению с миром.

Кондор многозначительно кивнул на свои «кандалы».

– Да, конечно. Доктор, вы разрешаете?

Мастер в свою очередь кивнул технику, и тот, вновь подойдя к аморфу, нажал еще одну невидимую кнопку на его гладкой поверхности. Биометаллические щупальца мгновенно стали ручейками серой ртути, плавно слившимися с поверхностью подлокотников кресла. Точно так же исчезли полоса на животе и ленты на ногах. Почувствовав свободу, Кондор не спешил вставать, а просто принял более удобную позу. Агент тем временем продолжал говорить:

– Вы доставили нам кучу хлопот и огромную головную боль, мистер Ару… Простите, Артоволаз.

– Глупо, наверно, спрашивать, чем именно, – усмехнулся Кондор.

– Да, действительно. Понимаете, Служба Внешней Безопасности уже довольно давно следит за всем, что происходит в корпорации «Высокие технологии». Мы подозревали, что Силдон Крейд или кто-то из его приближенных ведет темные игры, но никак не могли подобраться к нему достаточно близко.

– И после этого вас считают самой мощной секретной организацией в Лиитании, – не сдержался Кондор.

Агент воспринял его подковырку весьма серьезно.

– Вы даже не представляете, насколько может быть сильна теневая власть. Ко всему прочему, за Крейд ом стоят новейшие технологии, на несколько поколений опережающие наши собственные разработки. Мы не в состоянии даже прослушать их линии связи. Законы весьма либеральны, а в Ишраре Крейд слыл любимчиком. Никому из Мудрейших и в голову не приходило, что на самом деле затевает Силдон. Вот почему, когда неделю назад вы обратились к нам и сообщили, что обладаете неопровержимыми доказательствами против него, мы мгновенно ухватились за этот шанс. Была договоренность о встрече, было назначено время, но гибель вашей семьи произвела слишком сильное воздействие на вашу психику. Несколько раз наши агенты пытались остановить вас, но безрезультатно. За вами просто не угонишься.

– Крейд угнался, – мрачно подметил Кондор. – Охотники – ваша идея?

– Конечно нет. Все действия проводились согласно стандартной процедуре поиска баскопа-дерапсатика. Своим побегом вы сами развязали руки агентам Крейда, одним из которых как раз и являлся начальник Службы Внутреннего Контроля. Если бы не информационный кристалл, мы даже не смогли бы предъявить ему никаких обвинений, ибо он действовал по инструкции. На ваше счастье, вы оказались весьма прытким и талантливым беглецом. Вы сумели скрыться даже от «псов».

– Не только благодаря себе. Были помощники, – мрачно проговорил Кондор, моментально вспоминая Михаила, Аню, Ворга. Интересно, а как там Кирик? – Но кое-чего я добился сам.

– Согласен. Позже мы перехватили охотников и заставили работать на нас. Но вас мы так и не опередили. Крейд помог бы нам прояснить некоторые вопросы, но вы лишили нас такой возможности.

– Вся информация есть на инкрисе. Ответьте, только без лжи, зачем вы на самом деле хотели остановить меня? Вряд ли вы действительно беспокоились за мою жизнь.

– Абсолютная правда, не смею спорить. Вы нам совершенно безразличны. Но если бы вы погибли, пытаясь добраться до Крейда самостоятельно, кто сообщил бы нам о связном? Ведь первый инкрис был утерян, а о втором мы ничего не знали, пока не обнаружили его на вашем импровизированном поле боя.

– Но теперь-то вы наконец получили то, что хотели? – холодным тоном спросил Кондор. Он им безразличен, это правда. Несчастный баскоп-дерапсатик, потерявший все. Слава богам, его не бросили там, на полу лаборатории.

– Без доли иронии могу сказать только одно: вы прекрасно поработали, хотя ваши методы оказались крайне неординарными.

– Что со мной будет дальше?

– Вам решать. Если вы пожелаете вернуться в СКОП, мы можем восстановить вас в прежней должности боевого агента. Конечно, для этого вы пройдете еще одно, более развернутое психологическое тестирование. Нужно подтвердить вашу лояльность Лиитании и Ишрару. Если нет, вы вправе вернуть себе прежнее биологическое тело и уйти на пенсию. Перенесшие дерапсатию агенты пользуются такой привилегией.

– Я подумаю, – сказал Кондор.

– Подумайте. И не спешите с ответом. Вы неплохой агент, СКОП нужны такие ЛЮДИ. Кстати, чуть не забыл… – «Серый» извлек из внутреннего кармана пиджака что-то небольшое и блестящее. Кулон. Инкрис! Душа По! – Кажется, это ваше.

Кондор молча принял самую дорогую для него вещь, долго смотрел на нее, потом с замиранием сердца спросил:

– А я могу…

Агент опередил его. Отрицательно покачав головой, он ответил:

– Нет. Мы знаем, что на этом информационном кристалле, понимаем, как это, очевидно, важно для вас, но закон один для всех. Серийное клонирование запрещено, а создание персональных синторгаников разрешается исключительно Ишраром и только для проведения необходимых биологических исследований. Мы должны остаться цивилизацией людей, а не одноликих клонов.

– В моем случае все иначе. Я же не прошу гарем. Только одну… Даже не себе… Просто вернуть ее к жизни…

– Я уже сказал – закон один для всех. Ваша невеста даже не принадлежит этому миру. Она не лиитанианка. А что будет дальше? Вы попросите восстановить всех своих друзей? Нет. Даже Луюа Дитат после своей преждевременной кончины был предан огню, но не воскрешен. Смерть не выбирает. А нам не позволено спорить с ней.

– И вы еще жаловались, что законы этого мира слишком либеральны! – в отчаянии простонал Кон­дор. – Я подам прошение в Ишрар!

Лиг Татаф лишь с безразличием пожал плечами.

– Этого права я вас лишить не могу. Но, боюсь, ничто не поможет вам.

Кондор хотел сказать что-то еще, возразить, закричать наконец, но промолчал, понимая всю бессмысленность спора. Как ни горько было ему, но он понимал – агент прав. Ему не позволят…

– Сожалею, – проговорил «серый», сочувственно похлопав Кондора по плечу. Лицемерие. Даже слепцу было видно, что на самом деле ему плевать. Кондор промолчал. Медленно поднеся кулон к губам, он нежно поцеловал холодный кристалл. Больше он не мог сделать ничего.

Оставалась только надежда, почему-то больно обжигающая грудь изнутри. Там, где билось сейчас его неживое, синтетическое сердце.

Теперь я знаю, кто я.

Я – Кондор Артоволаз. «Все Мы».

У меня не осталось никого, кроме себя самого и маленького кулона, холодной стекляшкой висящего отныне на моей груди. Любимая По… Я не князь Игрей, но Кондор, его душа, его страсть и огонь навсегда стали частью меня. Лучшей частью. И я благодарен ему за столь щедрый дар. По мертва, и убил ее я. Моя ярость, мой слепой гнев и безумная жажда мести погубили ее. Я дрался с Крейдом, я не мог поступить иначе. Тогда… Сейчас многое изменилось, и я уже не столь уверен в правильности своего решения, но ушедшего не вернуть. Все мои прошения, которыми я без устали засыпаю Ишрар Десяти, раз за разом вежливо отклоняются, но я ни на минуту не теряю надежды на чудо и верю – однажды я вновь увижу ее лицо, прикоснусь к ее нежной коже, загляну в ее полные любви наивные зеленые глаза, заговорю с ней, прижму к себе, чувствуя, как трепещет в груди маленькое любящее сердечко. И каждый раз, когда я думаю об этом, мои глаза снова и снова становятся влажными от слез, но я не стыжусь и не прячу их. Судьба сыграла со мной злую шутку, я заплатил слишком высокую цену за смерть своего врага. Я сделал выбор, и выбор этот, возможно, был верен, но слишком жесток по отношению к победителю. Моя возлюбленная всегда со мной, но я не могу заговорить с ней, почувствовать тепло ее легкого дыхания, услышать голос. И я с ужасом понимаю, что постепенно начинаю забывать черты ее прекрасного лица. А это для меня страшнее всего.

Иногда я жалею, что безжалостная иртадизация слишком уж благосклонно обошлась со мной и не уничтожила мое сознание, погрузив его в черные волны моря Забвения. По крайней мере, не было бы боли, так часто терзающей мою душу. Но, с другой стороны, биллероид Ворг был прав, говоря, что боль дается человеку, дабы ярче чувствовать жизнь. Легко уйти в грезы, укрывшись за пеленой безумия, но это не для меня. Не для того я прошел столь долгий путь, чтобы теперь сожалеть о совершенном. Я сделал правильный выбор, а моя боль – всего лишь расплата за гнев.

Сейчас я жду. Жду ответа. Если комиссия СКОП признает меня пригодным к работе в Агентстве, я уже знаю, как поступить. Параллель 72296 Зеленой грани Спектра – вот куда ведет мой путь. Больше я никогда не стану боевым агентом, но дорога в наблюдатели все еще открыта для меня. Не знаю точно, интересует ли НРП, как и прежде, этот отсталый мир после гибели Крейда и закрытия ризиевой фермы, но если да, то я стану наблюдателем в нем. Мне позволят, я слишком хорошо знаю этот вариант, ведь отчасти я все еще Кондор Игрей, князь Гритты и рек Зеленой долины, ушедший на битву с Крейдом и не вернувшийся до сих пор. Но я обещал, что обязательно вернусь, а я всегда держу свое слово.

Я – Кондор Артоволаз.

Кондор Игрей…

Артем Ливагин…

Кондорат Ару…

ВСЕ МЫ.