Конец белого пятна. Повесть

ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

От карсакпайских колхозников экспедиция поехала через пустыню к югу, на Сузак.

На вторые сутки к вечеру на ровной долине, утомляющей глаз своим однообразием, показалась какая-то точка.

— Что это такое, Даукен? — спросил кто-то.

— Это единственное дерево в Бетпаке, джангызджиде.

Раньше казахи чтили его как святое. Поэтому его никто не трогал.

Машина остановилась в тени под деревом. Высота его превышала пяти метров. На ветвях было множество гнезд перелетных индийских воробьев.

Все участники экспедиции с удивлением рассматривали дерево, у которого нижние листья были узкие, как у ивы, а верхние — круглые, как у осины.

Это дерево называется турангой. Туранга — единственное дерево с листьями, которое может расти на солончаках и сыпучих песках. Даже если грунтовая вода находится на глубине десяти метров, мощные корни туранги доходят до нее. Листья этого дерева не вянут даже в самую сильную жару. Через них туранга испаряет так много воды, что увлажняет воздух. В будущем она должна сделаться здесь основной древесной породой.

Под деревом решили заночевать. Всюду виднелись остатки костров. Рядом был неглубокий колодец с хорошей водой.

Осенью темнеет рано, и после ужина все улеглись отдыхать. В темноте было странно слышать шум листьев от ночного ветерка. За лето от этого звука отвыкли. Костер из тамариска и саксаула причудливо освещал ствол дерева и нижние части ветвей.

Наступили холодные октябрьские дни. В Бетпак-Дале рано начинаются заморозки. Уже в конце сентября бывали дни, когда в чайниках вода покрывалась тонким ледком.

Однажды на рассвете Даукен ушел на охоту. Он сказал, что вернется рано и не задержит с отъездом. Действительно, к завтраку Даукен пришел с убитой сайгой на плечах. Он бросил добычу на землю. Все обратили внимание на его смущенный и растерянный вид.

— Селебе, — робко сказал Даукен. — Я встретил этого ак-букена недалеко от лагеря. Он лежал. Я подкрался на выстрел, но присмотрелся и понял, что сайгак мертв. Я подошел к нему. Он был еще теплый — только что подох. И вот, Селебе, до сего времени я не пойму, кто его убил. Сайгак совсем здоров, сыт. На нем нигде нет раны, даже укуса. Его не рвало, и навоз у него был хороший. Несколько километров я прошел по его следу взад и вперед, торопясь, потому что знал: вы ждете меня. Но всюду его следы показывали, что самец шел спокойным шагом. Ему никто не угрожал. Он упал как подкошенный и сразу сдох. Что с ним случилось? Я не могу понять и поэтому принес его тебе. Ты ученый. Скажи…

Селевин внимательно осмотрел труп. В самом деле, Даукен прав. Сайгак был хорошо упитан и не имел на шкуре даже царапинки.

— Такая внезапная смерть могла произойти скорее всего от остановки сердца, — задумчиво сказал молодой ученый.

— Возможно, сайгак сильно испугался. Подобные случаи известны с птицами, когда они погибают при внезапном сильном испуге. Даукен, дай твой нож, я вскрою грудь сайгаку.

Даукен протянул большой охотничий нож, острый, как бритва, и сказал:

— Но, Селебе, сайгак упал как подкошенный, идя спокойным шагом, словно его сразила молния или пуля. Он сделал бы хоть один прыжок, если бы испугался.

Селевин не отвечал. Он осторожно разрезал грудь сайгака, обнажил его сердце, стал пристально что-то разглядывать и нашел в сердце сайгака крошечное острое семя.

Все молча наблюдали. Даукен, сидя на корточках, смотрел прямо в лицо Селевина, как бы читая на нем результаты исследований.

— Друзья! — воскликнул наконец Селевин, вставая. — Причина гибели сайгака установлена! Это редчайший случай. Смотрите. Семя ковыля! Оно впилось в сердце сайгака!

В самом деле, это было так. Семена ковыля разносятся ветром, благодаря длинной летучке, которой они снабжены. Упав на землю, семечко втыкается в нее своим острым носиком. Ветер качает вправо и влево длинную летучку, а семечко ввинчивается в землю. Этому помогают и твердые волоски, которые прижаты к основанию летучки. Действуя наподобие рычагов, они толкают вниз семя при каждом покачивании летучки. Флюгер на крыше при ветре с востока показывает не только на запад, но дает и короткие отклонения к югу и северу. Так и с летучкой ковыля над землей: она тоже совершает колебательные движения и ввинчивает семя в землю.

Это еще не все. Стержень летучки ковыля скручен винтом, как штопор, и чувствителен к изменению температуры и влажности. Когда перистая летучка зацепится за траву и оторвется, семя начинает гнать глубже этот «винт». На утренней заре выпадает роса и делается сыро: «винт» распрямляется и толкает семя вглубь. Днем в жару «винт» скручивается, но твердые волоски упираются в землю и не дают возможности «винту» вытягивать семя вверх. Так постепенно семечко входит в почву.

Таким же образом семечко просверлило грудь сайгака. Часты случаи гибели овец, которым семечко попадает в ухо. А в одном из совхозов около Ташкента ветеринары установили случай внезапной гибели овцы от того, что семечко ковыля ввинтилось овце в сердце. Об этом редком случае было напечатано в журнале. И вот теперь такой же случай, но только с диким животным.

Сердце сайгака осторожно вырезали и вместе с торчащим из него семечком ковыля опустили в банку с формалином. Когда все было кончено, старый следопыт встал.

— Спасибо, Селебе, ты своим объяснением убедил меня в том, что чертей нет на свете!

— При чем же тут черти, Даукен? — воскликнул удивленный Селевин.

— Когда я понял, что не могу объяснить, почему сайгак сдох, то подумал: наверное чёрт сидит рядом в норе и смеется над старым мергеном, который поверил ученым, что чертей нет. Я со страхом нес в лагерь сайгака: все казалось, что сзади кто-то идет за мной на мохнатых лапках. Но я пересилил свой страх и шел не оглядываясь… теперь я думаю, что чертей действительно нет на свете.

Последний ночлег в пустыне. Завтра Сузак и… конец путешествию! Настроение у всех приподнятое, только Даукен немного печален.

Тяжело груженые машины прошли трудный путь по бездорожью в несколько тысяч километров. Они везут большой гербарий пустынных растений, коллекции насекомых, шкурки птиц и зверьков, образцы почв, угля, меди и железа. Легендарный голубой камень Уванаса был найден в ущелье Кулан-басы, он оказался редчайшим голубым гранитом! В ящиках бережно уложены кости ископаемых животных, которые пролежали в земле миллионы лет, и свыше ста предметов орудий производства и быта первобытных людей, существование которых в Бетпак-Дале отрицалось старыми учеными. Эти находки позволят раскрыть многие страницы жизни древней природы Бетпака.

Белое пятно на карте уменьшилось теперь в несколько раз.

Под вечер среди саксаульников встретили первого человека. Охотник бродил с капканами. Он был одет в кожаный костюм из шкур сайгаков. Голова его была повязана белым платком. Это был знакомый Даукена. Он уже месяц жил один в кошомной юрте и охотился на джейранов. От него узнали кое-какие новости. Решили не ночевать и при свете фар двинуться в Сузак.

Ночь выдалась хорошая. Воздух был прозрачен. Вдали чернел Кара-Тау. Месяц нерешительно выглядывал из-за туч. Зайцы то и дело бежали впереди машины, держась, как загипнотизированные, в полосе света. Вот уже показались неясные контуры садов и построек…

Ночевали в домике Даукена.

Утром наступила минута расставания.

— Прощай, Даукен, — сказал Селевин, — но ненадолго! На будущий год мы приедем опять, чтобы стереть остатки белого пятна!