Конец операции "Переход"

Глава 1

Бриг «Король Ричард» вышел из гавани Порт-Рояла в Бристоль ранним утром, имея на борту груз табака и более полусотни пассажиров. Пересекая Карибское море, он был захвачен штормом, но опытный капитан сумел сохранить корабль и не потерять при этом ни одного матроса. Подгоняемый попутным ветром, бриг уже почти миновал опасные воды, когда его заметили с пиратского фрегата «Морской дьявол», которым командовал Лысый Джек, один из самых опасных людей, промышлявших когда-либо в этих местах. В отличие от остальных пиратов, охотившихся в основном на испанские и, реже, французские торговые суда, он перехватывал всех, кого видел и поэтому, заметив бриг, немедленно погнался за ним.

«Король Ричард» был отличным, быстроходным кораблем, вооруженным двадцатью пушками, и поэтому был не по зубам большинству пиратов — при нужде он справлялся с мелкими противниками и легко уходил от более крупных. Многие купцы для перевозки своих товаров предпочитали именно его, поэтому хозяин и капитан брига Джон Вильямс никогда не сидел без дела. Будучи старым, насквозь просоленным морским волком он не бледнел перед опасностью но, когда можно было обойтись без боя, предпочитал использовать не пушки, а скорость. Так он поступил и сейчас.

Однако на сей раз противник попался ему под стать — «Морской дьявол» оказался не только лучше вооружен — на борту у Лысого Джека было тридцать шесть пушек, что делало его капер одним из сильнейших в Карибском море. «Морской дьявол» был еще и одним из самых быстроходных кораблей в этих водах и, хотя и очень ненамного, превосходил «Ричарда» в скорости. В течении трех суток пират, знаменитый своим упрямством не меньше, чем своей жестокостью, преследовал несчастный бриг и наконец, к середине четвертого дня, приблизился на расстояние залпа.

Теперь беглецам оставалось только готовиться к бою. По команде Вильямса канониры отдраили пушечные порты и разожгли фитили. Над палубой спешно растягивали прочную веревочную сеть, защищающую команду от обломков рей, которые могли посыпаться вниз во время боя. Все мужчины — матросы и пассажиры, способные носить оружие, — собрались на палубе, готовясь к отпору в случае абордажа. Однако их было слишком мало, не более сорока человек, остальные — женщины и дети. Против полутора сотен пиратов Лысого Джека это было не спасение.

Первые выстрелы, произведенные с большой дистанции, не принесли никому особого вреда. Через некоторое время, когда корабли сошлись на расстояние около мили, последовал повторный обмен залпами. «Морской дьявол» первым открыл огонь. Шестнадцать орудий его правого борта смели все с палубы «Короля Ричарда» и сразу же Лысый Джек скомандовал поворот. Фрегат, бывший не только быстроходным, но и чрезвычайно маневренным судном, повернул вправо и устремился наперерез бригу. Ответный огонь «Ричарда» безнадежно опоздал — успевший повернуться к нему носом, «Морской дьявол» представлял собой плохую мишень и отделался небольшими пробоинами, не представляющими опасности. Однако Вильямса не огорошила даже потеря половины залпа — у него был свой план. Резким поворотом руля он положил «Короля Ричарда» на новый курс, строго на север, почти параллельно «Морскому дьяволу», но в обратном направлении.

Этот маневр принес успех. «Король Ричард» прошел в каких-то трех кабельтовых под правым бортом фрегата, пушки которого были только что разряжены. Зато девять орудий правого борта «Короля Ричарда», до этого не принимавшие участия в бою, прямой наводкой дали залп по «Морскому дьяволу», и на сей раз Вильямсу сопутствовала удача — грот-мачта фрегата с треском рухнула, а одно из наиболее удачливых ядер вдребезги разнесло ему руль.

Однако этим дело не кончилось. Завершая маневр, «Король Ричард» прошел слишком близко от «Морского дьявола», и канонир фрегата не подкачал. Четыре кормовые пушки ударили, целясь по корпусу брига, и «Король Ричард» задрожал под страшными ударами. Пущенные с небольшой дистанции ядра проломили ему борт ниже ватерлинии. Сильно кренясь, бриг уходил на север, а на «Морском дьяволе» спешно устраняли повреждения, стремясь любой ценой настигнуть его.

Команда «Короля Ричарда» смогла подвести под пробоины парусиновый пластырь, но до конца устранить течь так и не смогла. Приняв много воды, отяжелевший бриг с трудом слушался руля. Через два часа к Вильямсу подошел его помощник и бессменный на протяжении уже семи лет штурман и доложил, что барометр падает. Надвигался шторм, и необходимо было срочно укрыться — в бурю корабль с такими повреждениями пошел бы на дно как камень.

— Я намерен идти на север, — объявил Вильямс своим офицерам. — Там, на севере, есть остров, который называют островом Дьявола. В его бухте мы будем в безопасности.

— Дьявол у нас за кормой, — мрачно усмехнулся кто-то.

— Не смейтесь. Об этом острове известно давно, но он лежит в стороне от караванных путей, поэтому туда редко заходят корабли. Свое название он получил недавно и не без оснований. Я сам разговаривал с матросом с «Лиса», они тогда в шторм потеряли мачты, их несло на камни этого острова. Он рассказал мне, что их спас странный корабль — огромный, низкий, без парусов, он шел против ветра. С него на палубу «Лиса» метнули канат, вытащили их, считай, с того света, привели в бухту и там этот корабль погрузился в море. В бухте они простояли три дня, набрали воды, отремонтировались, но когда попытались исследовать остров, то трое матросов, отправленные на разведку, вернулись по частям, сваленные на плот и спущенные по течению реки, а потом нечеловеческий голос прокричал с берега, чтобы они убирались и никогда не возвращались на остров. Были и другие подобные случаи. Капитан Бойль хотел создать на этом острове базу. Кто после этого видел Бойля и его корабль? Нет, на острове есть что-то странное. И страшное. Нам придется идти туда, у нас нет иного выбора, но приказываю: с корабля не сходить, быть крайне осторожными.

Увы, этому намерению не суждено было осуществиться. На следующее утро, когда остров был уже невдалеке, с мачты раздался голос матроса:

— Парус! На горизонте парус!

Это был «Морской дьявол», настигающий наконец свою жертву.

Кто знает, как могла продолжиться эта история? Корабли редко заходили на остров Нежданный. Еще реже они уходили оттуда. Вернее всего, с острова не вернулся бы никто, но судьба распорядилась по иному — адмирал Волков вернулся из похода.

В общем-то, не было ничего странного в том, что он вернулся. Не было странным и то, что его целых два месяца не было на острове. Власть, даже власть над бездушной автоматикой, всегда ударяет людям в голову и Волков не стал исключением. После того, как он привел остров в порядок, привык к управлению хитрым и сложным оборудованием, научился работать с лучшим в мире стратегическим суперкомпьютером, который управлял работой всех систем — от исправной работы канализации до спутников наблюдения, кружащих на орбите, а потом еще и совершил несколько рейдов, он потерял всякий страх. А потому, уверовавши в собственные силы, плюнул на приказ охранять остров и принялся исследовать планету.

Последний поход был на север. В принципе, ничего нового он не принес — в те места Волков ходил уже трижды, — зато адмирал, большой любитель рыбалки, хорошо провел время на северной реке, куда он проник на катере, а заодно запасся свежей семгой, подстрелил и притащил на корабль несколько лосей и двух медведей (ну надоела экзотическая, да еще в основном рыбная кухня — хотелось чего-нибудь простого и, желательно, мясного) и закупил у местных меха, которыми адмирал время от времени приторговывал. Вернувшись из похода, он счел необходимым расслабиться, а расслабляться он любил «по цивилизованному», те есть долго и со вкусом, после хорошей русской баньки и под хорошую закуску. Самое противное в этом было то, что если принять слегка, то отвыкшего за время плавания от спиртного адмирала всегда начинало тянуть на мрачные мысли и еще более мрачные воспоминания. Чтобы прогнать дурное настроение приходилось добавлять еще и еще, и в результате отличные местные напитки (а вина были самые лучшие, других Волков здесь не держал) поглощались вместе с закуской (тоже великолепной) в немыслимых количествах. Всю следующую неделю адмирал, как правило, страдал от обжорства, и этот раз не грозил быть исключением, благо начальства в этих местах в ближайшее время не предвиделось.

Где-то к четырем часам ночи количество перебило качество, то есть вино преодолело барьер из вкусной и здоровой пищи и добралось, наконец, до мозгов адмирала. С трудом добравшись до койки, Волков забылся тяжелым сном и не услышал сигнала тревоги, поданного сторожевой системой час спустя. Он тогда и подумать не мог, что пара лишних рюмок перевернут его жизнь…

Везение капитана Вильямса заключалось в том, что к острову он подошел уже после того, как Волков вернулся, ибо в противном случае корабль вместе со всем экипажем был бы потоплен береговыми батареями. Программа, заложенная Волковым в компьютер, не допускала двойного толкования — любое судно, приблизившееся в его отсутствие к острову ближе чем на три мили, подлежало уничтожению. Однако сам Волков никогда не отказывал в помощи терпящим бедствие, и бриг, едва держащийся на воде и явно неспособный выдержать надвигающийся шторм, в его присутствие вполне мог рассчитывать здесь на убежище и ремонт. С другой стороны, везение, а может, невезение Лысого Джека заключалось в том, что вдрыбадан пьяный адмирал проспал сигнал тревоги. Его корабль, за исключением сломанной мачты, не имел особых повреждений и поэтому, проснувшись вовремя, адмирал вероятнее всего подал бы предупредительный сигнал, а после этого открыл бы огонь, посмей фрегат не подчиниться. Зная характер капитана «Морского дьявола» и его полное незнание сигнальной системы, принятой в Российском ВМФ, можно смело предположить, что карьера знаменитого пирата оборвалась бы именно здесь, у входа в южную бухту.

Как бы то ни было, контр-адмирал Волков позорно проспал и не видел, как с бросившего в бухте якорь брига на шлюпках перебирались на берег люди, как они перетаскивали сундуки с оружием и наиболее ценными вещами и тащили их прочь от берега, а проснулся он лишь спустя минут сорок, разбуженный артиллерийским залпом — это капитан Вильямс, оставшийся на судне с десятком матросов, в упор отсалютовал входящему в бухту фрегату из девяти орудий.

Канонада, в отличии от сирены, разбудила Волкова мгновенно. Не обращая внимания на слабость в ногах и сильнейшую головную боль, он в одних трусах примчался в пост управления, где и смог наблюдать гибель отважного капитана и его товарищей — они пытались, пользуясь замешательством пиратов, добраться до берега, но одно из пущенных им вслед ядер угодило прямо в шлюпку. После этого пираты в свою очередь высадились на берег, причем сделали это очень быстро. Заторможенная реакция подвела Волкова, и прежде чем он успел что-либо предпринять, на берег высадилось человек пятьдесят. Сгоряча он хотел расстрелять оба корабля, рискнувшие устраивать сражение в его вотчине, а потом поодиночке перебить высадившихся, но потом подумал и просмотрел данные компьютера, который сообщил ему, что с двух кораблей высадилось более двухсот человек. Даже с больной головой он моментально пришел к выводу, что, чем устраивать драку с непредсказуемым концом, проще подождать, пока они сами не перебьют друг друга и потом утопить уцелевших вместе с их кораблем. Проверив состояние базы и убедившись, что все люки как на берегу, так и на кораблях надежно задраены, он успокоился, принял лекарство от головной боли и отправился спать, предоставив пришельцев своей судьбе.

Джейн со всех ног бежала по горной тропе, думая лишь о том, как бы не сорваться в пропасть или не сломать ногу, поскользнувшись на влажных камнях и в тысячный раз благодаря Бога за то, что одета не в платье, а в сшитый специально для поездки мужской костюм. В свои четырнадцать лет она отличалась ясным и гибким умом и, имея благодаря отцу некоторый опыт морских путешествий, прекрасно знала, как неудобно бывает в море женщине, поэтому и заказала себе мужскую одежду. Теперь крепкие башмаки стучали по камням, легкий камзол не стеснял движений и у Джейн были все шансы уйти от двух преследующих ее пиратов, чей топот позади постепенно отдалялся.

Пираты напали на них внезапно, ночью, когда уставшие за день беглецы расположились на ночлег. Теперь Джейн понимала, какой ошибкой было разжигать костер, но тогда им, вымотавшимся за день, голодным и мокрым, это показалось замечательной мыслью. Они сидели у костра, разведенного посреди поляны, жевали мясо, которое захватили с корабля, радовались своему спасению, удивлялись отсутствию на острове Дьявола комаров и гнуса, и никому даже в голову не пришло, что пираты уже сняли часовых и окружили их.

Атака пиратов была абсолютно внезапной. Залп из мушкетов смел большую часть мужчин, поэтому защищаться было, в общем то, некому. Пираты из кустов толпой бросились на поляну и Джейн была единственной, кому удалось скрыться — она лежала чуть в стороне и успела сразу откатиться в темноту…

Она уже почти поверила в спасение, когда узкая тропа внезапно кончилась. Джейн оказалась вдруг на небольшой каменной площадке, нависающей над большой, скудно освещенной луной бухтой. И всю бухту заполняли корабли — маленькие, много меньше «Короля Ричарда», и огромные, которым мачты брига не достали бы и до фальшборта. Корабли замерли на гладкой, как зеркало, поверхности воды, и сверху их освещала луна, а снизу слабо фосфорецировала вода, наполненная мириадами морских микроорганизмов. И все корабли были мертвы — ни одного человека не было на широких, как футбольное поле, палубах, ни одного лучика света не пробивалось из иллюминаторов. Это было великолепное и в то же время мрачное, зловещее зрелище. Впрочем, на это Джейн в тот момент внимания не обратила — камень выскользнул у нее из под ноги и она, не удержавшись, с отчаянным криком сорвалась с обрыва вниз, прямо на торчащие из воды у самого берега камни.

Говорят, что перед смертью перед глазами человека проходит вся его жизнь. Правда это или нет, Джейн так и не узнала — прежде, чем она успела что-либо вспомнить, наперерез ей с площадки метнулась стремительная темная фигура, и ее правое запястье вдруг оказалось оплетено крепкими пальцами. Затем последовал страшной силы рывок, рука мгновенно онемела, но падение в пропасть прекратилось.

Подняв глаза, Джейн увидела подхватившего ее человека. Он висел, вцепившись левой рукой в торчащую из отвесной скалы скобу, а правой держал ее. Лицо его было скрыто в тени и Джейн не смогла его рассмотреть, зато она очень хорошо почувствовала огромную силу этого человека. Вместо того, чтобы подтянуть ее к одной из многочисленных скоб, торчащих тут и там из гранита, он внезапно одним мощным рывком подбросил ее вверх и вышвырнул обратно, на площадку.

Упала Джейн неловко, больно ударившись спиной о камни, но гораздо худшим были руки, сразу схватившие ее за плечи и хрипловатый голос, явно принадлежащий одному из пиратов, который удовлетворенно произнес:

— Попалась, птичка!

Подняв Джейн за воротник и держа ее на весу, пират весело ухмыльнулся и скомандовал своему спутнику:

— Эй, Дик, сходи посмотри, что там!

Пират, которого назвали Диком, высокий и толстый человек со сломанным носом, шагнул вперед и наклонился над обрывом. То, что он увидел, было последним в его жизни, и рассказать своим товарищам об увиденном он уже не успел, потому что протянувшаяся снизу рука как клешней сжала ему ногу и резко дернула. Громко вскрикнув, потерявший равновесие пират рухнул с обрыва вниз.

Дальнейшее произошло очень быстро. Из под обрыва стремительно, будто вытолкнутый могучей пружиной, выпрыгнул человек в черном. Пират, державший Джейн, отшвырнул ее в сторону, а правой рукой выхватил из-за пояса нож. Прежде чем странный спаситель Джейн успел повернуться к нему, пират ударил его ножом в грудь, но тот успел отшатнуться вправо и нож вонзился в левое плечо. Сразу же вслед за этим великан — а незнакомец был на голову выше пирата, хотя последний был очень высоким и крупным мужчиной — схватил пирата правой рукой за горло и сжал с такой силой, что Джейн услыхала, как с треском ломаются шейные позвонки. Подхватив разом обмякшее тело за пояс, незнакомец одним движением швырнул его со скалы вниз и только после этого повернулся к Джейн.

Он стоял спиной к свету и, как и раньше, она не смогла рассмотреть его лица. Зато она рассмотрела кровь, черную в лунном свете, обильно сочащуюся по черной же одежде, хотя он и зажимал рану в плече здоровой рукой. Еще она обратила внимание на широкий блестящий браслет на повисшей левой руке и берет со странной эмблемой, прочно сидевший на голове. И она не знала, что ей делать и кого больше бояться — пиратов, которые вполне могли убить ее, или этого человека, который убил двоих пиратов и, в принципе, даже не запыхался — рана была явной случайностью.

Между тем незнакомец тоже осмотрел ее с ног до головы и, по-видимому, составил свое мнение. Джейн даже поежилась, представив себе, что он видел — худощавую, смуглую от загара девчонку небольшого роста, с коротко, по-мужски постриженными рыжими волосами, в драной и грязной мужской одежде, с разводами грязи и ссадинами на лице и руках. Однако здесь ее мнения не спрашивали. Незнакомец подошел к ней, взял ее за все еще не вернувшую чувствительность правую руку и резко встряхнул. Боль с новой силой пронзила плечо и на миг Джейн стало дурно, однако в следующий момент она почувствовала что, хотя и с трудом, может снова владеть рукой. Меж тем незнакомец кивнул головой вправо и хрипловатым голосом, с чудовищным акцентом сказал:

— Иди туда… Вниз… Тропа кончится — повернешь направо, в лес. Руку береги… — он поднял с земли окровавленный нож, — на, возьми, пригодится.

После этого он с заметным усилием шевельнул пальцами левой руки, и за его спиной зажглась цепочка невиданных фонарей. Яркий свет озарил склон и широкий уступ, плавно сбегающий вниз, явно вырубленный в твердом граните человеком. Незнакомец отступил в сторону, пропуская Джейн, и она, взяв у него нож, неуверенно пошла по тропе. Пройдя несколько шагов, она обернулась и увидела, что он смотрит ей вслед, но он сразу отвернулся, шагнул назад и… скала позади него расступилась. Незнакомец шагнул в зияющее отверстие, и оно бесшумно закрылось за ним. Это было столь невероятно, что Джейн не поверила своим глазам. Мотнув головой, чтобы согнать наваждение, она протерла глаза, но по-прежнему увидела лишь голый камень.

Со стороны тропы послышались голоса. Плюнув на непонятное событие, Джейн побежала прочь по уступу. Едва она успела сбежать вниз, как свет погас и теперь до самого рассвета никто не смог бы найти ее следов. Как ей и было сказано, она повернула вправо и через минуту густой лес поглотил ее.

Адмирал Волков был недоволен собой. Впрочем, недоволен — это мягко сказано. Точнее будет выразиться «он был разъярен и испуган». Впервые он почувствовал, как сильно он за четыре года потерял форму. Ничего удивительного в этом не было — Волков никогда не считал себя непобедимым рукопашником, а четыре года имея в противниках лишь пьяных моряков в портовых тавернах, да и то редко, трудно сохранить прежнее мастерство. Вдобавок он был недоволен своими действиями — выйти подышать свежим воздухом в такой ситуации, когда остров кишит людьми, мог только круглый идиот. Кроме того, он винил себя в том, что спас эту девчонку. Да за одно то, что она увидела корабли в северной бухте, ее положено было устранить, причем немедленно. В такой ситуации то, что она сорвалась с обрыва можно было считать подарком судьбы, но вот ведь незадача — сработал проклятый рефлекс. А потом, когда вылез… Это же уму непостижимо. Навалились старые воспоминания! Да кому они нужны, идиот? Кому нужны те, кого ты когда-то не смог спасти? Воспоминания — это твое, личное, а у тебя на руках флот. Если из-за своей сентиментальности ты погубишь все дело, то зачем было его начинать? Нет, надо исправить ошибку. Девчонку придется устранить, пиратов, которые сейчас безуспешно пытаются проникнуть на борт авианосца, тоже. С острова никто не уйдет живым!

Приняв это эпохальное решение, адмирал Волков решительно двинулся в командный пункт базы, на ходу поправляя наброшенный на плечи китель. Перевязанная рука болела, но на перевязь Волков ее вешать не хотел — в конце концов рана была пустяковая, нож лишь слегка повредил мышцы. Конечно, не увернись он тогда, то не пиратам, а ему пришлось бы лежать под скалой, а так — ничего страшного. От этой царапины переживаний больше, чем вреда…

Постепенно переведя таким образом мысли в более спокойное русло, Волков добрался до командного пункта уже в почти благодушном настроении. Переключив на себя камеры обзора он полюбовался великолепным разноцветным попугаем, сидевшим на ветке прямо перед объективом, потом понаблюдал за пиратами, которые не только сумели наконец преодолеть препятствие в виде высоких бортов корабля но даже успели сломать несколько ножей, пытаясь открыть один из люков. Потом он включил микрофоны и послушал, о чем они разговаривают, но ничего кроме ругани, из которой, к своему удивлению, сумел узнать несколько новых слов, не услышал. Зато он впервые увидел капитана пиратов и с интересом отметил, что Лысый Джек — фигура весьма колоритная. Мало того, что пират, как и положено истинно-народному вожаку, имел мощную фигуру и длинную шпагу, он еще был весьма добротно одет — в настоящий, хотя и потрепанный капитанский мундир с золотыми эполетами. На голове у капитана была треуголка, которую он время от времени снимал, чтобы утереть пот с обширной лысины. Эта лысина весьма заинтересовала Волкова как врача и, усилив до предела разрешение камеры, он пришел к выводу, что лысина эта благоприобретенная. Скорее всего, в детстве капитану чем-то обожгло голову, да так, что волосы на ней уже больше не росли.

Когда Волкову надоело слушать ругань по поводу очередного сломанного кинжала, он переключил камеру на поиск, но девчонки так и не нашел. Подумав, он отдал приказ компьютеру на поиск и через несколько секунд перед ним были последние кадры, на которых она фигурировала. Как оказалось, она точно следовала его приказу и шла прямо к лесу. Вот она входит в лес… а навстречу ей бесшумно выходят двое.

Что ж, хорошее решение проблемы. Адмирал откинулся в мягком кресле, потянулся и крякнул от удовольствия. Потом вдруг задумался, и хорошее настроение мгновенно улетучилось.

Он не был святым. Самому отъявленному местному душегубу и не снилось столько трупов, сколько было за спиной Волкова. Однако и у него был свой кодекс чести, которому адмирал следовал неукоснительно. И в этом стихийно возникшем еще в студенческие годы кодексе был один пункт: не предавать. За всю свою жизнь он сделал много хороших дел, еще больше плохих, но никогда и никого он не предавал, за исключением, может быть, одного случая, но тогда он не был в этом виноват… Или был?… Черт знает. Все равно не забыть. А теперь получается, что эту… как ее там… не важно. Главное, что она пошла туда, куда он ее послал, и нарвалась на засаду. Значит, это он ее подставил, хотел он этого или нет.

Все это он додумывал уже на ходу, застегивая бронежилет и проверяя пистолет. Почти бегом он добрался до выхода, стремительным броском добрался до леса и растворился в нем, как умели только они, разведчики морской пехоты…