Конфетти для близнецов

Первое января Странные гости

— Юль! Юля! Проснись! Ты что, с ума сошла? — бледное и рассерженное лицо сестры недопеченным блином нависло надо мной.

Где я? Где я сошла с ума?..

— Привет, — я села на кровати, оглядываясь. Кровать была не моя! Ой!

— Слушай, Ир, это не то, что ты подумала… — я поспешно пригладила волосы и спустила ноги вниз, по привычке торопливо шаря по полу в поисках своих тапок. — Просто…

— Ага, конечно! Я подумала, что ты на курсах вышивания простыней, или воспитания младенцев, или, на худой конец, завербовалась в армию, но никак не лежишь в кровати у парня, с которым познакомилась только вчера! — Ирка уперла руки в бока, совсем как Пашкина мама, и гневно смотрела на меня. — Ну?..

— Да нет, мы разговаривали, выпили немного, но… — я лихорадочно соображала, почему эти невинные занятия свалили меня в кровать к малознакомому парню. — Ничего не было, Ир… — неуверенно предположила я, протирая глаза.

— У тебя вообще-то Данила есть! — продолжала бушевать сестра. — Ты что, совсем уже?..

— Еще неизвестно, есть или нет… — пробурчала я, снова падая на подушки — тапки я не нашла, а силы что-то отказали. — И вообще, если помнишь, я ему обещала подумать…

— А в постели что, лучше думается? — немедленно возмутилась Ирка. — Что ты вообще сюда поперлась? — зашипела она, но я жалобно перебила:

— Ир, ну, понимаешь, все были по парам…

— Особенно тебя вдохновила пара дядь Сережи и Николая Семеновича, да? Вставай давай, что разлеглась? Юль! — прикрикнула она и даже ногой топнула — для убедительности.

Я вздохнула, и тут в комнату вошел Влад, держа поднос, на котором дымилась чашка кофе и просматривалась вазочка с каким-то печеньем, а рядом был неловко пристроен бутерброд с икрой:

— Доброе утро!

Ирка закатила глаза, а я во второй раз за это «доброе» утро повалилась на кровать. Но только для того, чтобы снова испуганно вскочить.

— Где моя заколка? — я старательно прятала глаза и совершала какие-то нелепые пасы.

— Хочешь заколоться? — хмыкнула Ира. — В твоем случае лучше застрелиться — это надежней! — зло добавила она, а я в отместку схватила бутерброд и откусила. Вообще, я больше люблю черную икру, но чтобы позлить Ирку, и красная сойдет!

— Собирайся! — снова прикрикнула сестра. — И вытрись! Вся в икре… — она брезгливо сморщила нос, а я, пробурчав «У меня нерест!», нашла наконец свою одежду и даже остатки вчерашнего шампанского. Единственное, что осложняло положение, — бутылка находилась в руках у Ирки, которая держала ее за горлышко с таким видом, будто раздумывала, допить или лучше кинуть в меня.

— Оставишь глоток? — робко попросила я, стряхивая с простыни конфетти, но Ирка быстро спрятала бутылку за спину, презрительно бросив:

— Рот пополоскать? После пива?.. Или что вы тут еще пили, чтобы так…

…Сестра продолжала меня отчитывать, когда мы окончательно оделись, чтобы сбегать в кафе неподалеку за пирожными тирамиссу — там их готовили в вазочках из такого вкусного печенья, что с ума можно было сойти!

— Юль, пора уже прекращать так напиваться, чтобы ничего не помнить, — укоряла она, нажимая кнопку на железной двери. Домофон слабо пикнул, и выпустил нас во влажное утро. Несмотря на старания дождя, снег, который валил всю последнюю неделю, еще в довольно большом количестве покрывал двор, хотя в центре дождь его «съел». — Если ты…

— Смотри! — перебила я. — Снеговик! В шляпе!

Ирка на секунду замолкла:

— Здоровый какой… и с руками даже!

Мы сбежали по ступенькам и наперегонки понеслись к снеговику.

— Это же мушкетер! Как папа вчера! — Ирка, конечно же, финишировала первой.

— Наверное, этот «мушкетер» и упал, — немного отдышавшись, я рассказала сестре о вчерашнем визите соседки.

— Прямо настоящий, в человеческий рост! — продолжала восхищаться Ирка, трогая плотно набитого снеговика, при этом нечаянно сбила шляпу.

— Ир! Он замерзнет! — засмеялась я, поднимая мушкетерский головной убор и водружая его обратно. Но, нечаянно поскользнувшись, стала падать и схватилась руками за голову снеговика. Но руки соскользнули, и я все равно упала, при этом оторвав значительную часть снега с третьего «шарика».

— Фу, блин, ну вот! — причитала я, барахтаясь на мокрой земле, пока заметила, что Ирка молчит.

— Ир?.. — позвала я. — Ира! Ты здесь?

— Юль, ты только не ори, — каким-то совсем уж спокойным голосом проговорила сестра, а я, кивнув, проследила за ее взглядом и заорала, снова брякаясь на уже подготовленное ранее место и продолжая орать.

Там, где я оторвала снег, проступало человеческое лицо.

…Мы сидели в кафе, придушенно обсуждая происшествие. Конечно, Ирка быстро позвонила куда следует, и мы провели пару утомительных и очень волнительных часов, отвечая на различные, не слишком приятные, вопросы. «Снеговика» оцепили, «раздели» от снега, а вскоре и увезли, засунув в черный мешок.

— Вроде это друг Гришки с восьмого подъезда, — прихлебывая кофе, проговорила Ира. — Напился, дурак…

— А какие дураки его в снег закатали? — передергиваясь, размышляла я. — Ужас… а он точно… умер?

— А то! — авторитетно заявила сестра. Конечно, во время учебы в школе милиции она была на сомнительной экскурсии в морге, но что-то мне подсказывало, что этого было маловато для той уверенности, которую она мне тут демонстрировала. Насколько я помню, все, что Ирка тогда сказала, выйдя оттуда: «Что-то курочки жареной захотелось!» Вот и все знания.

…Хотя Ирке, как сотруднику, прибывшие полицейские рассказали больше, чем следует — им сразу же было предъявлено удостоверение капитана полиции — у меня создалось впечатление, что сестрица вообще с ним не расстается! Хотя вчера под облегающим карнавальным костюмом змеи я не заметила никаких лишних выпуклостей — только те, на которые жадно взирал Пашка. Но те-то были давно посчитаны, запомнены, полюблены, поглажены, пощипаны и все такое! Лишних точно не было — Пашка бы заметил!

— Пирожные-то заказала? — сварливо поинтересовалась Ира, барабаня по столу пальцами. Уже полторы недели сестра не курит — Пашка-таки добился своего! Я, бросившая гораздо раньше, горячо ее поддерживала, но она все равно немного нервничала и не по делу бурчала — вот как сейчас.

— Да, сказали минут через пятнадцать, — я потянулась за соком. — Ир…

Сестра подняла палец, предупреждая вопрос, поскольку у нее зазвонил мобильный.

— Да. А, конечно, звонила! — она довольно заерзала. — Да, у меня белый «Майбах»…

Я подавилась яблочным фрешем, а двое пацанов лет по восемнадцать, дымивших за соседним столиком, громко присвистнули, один даже вскрикнул:

— М… лин, фига се! «Майбах», прикинь, Димон!

— Да, черный спереди. Морда… — с умилением на лице описывала Ирка.

— Карбон… — восхищенно выдохнули пацаны. Я так вообще не дышала!

— …нет, с этим как раз все нормально — глазки горят…

— Ксеноновые фары! — продолжали таять парни, а бессердечная Ира и не думала останавливаться:

— Нет, кушает он хорошо…

— Сколько расход на сотню?.. — тихо прошептали сзади, но сестра не слышала, продолжая «добивать» — не знаю, как собеседника, а окружающих точно, поскольку «Майбах» — машина серьезная и в наших широтах не сильно популярная по той же причине!

— Спасибо вам большое! — Ирка отключилась и в недоумении уставилась на меня. За соседним столом уже были приготовлены блокноты для автографов. — Что? Юль, что ты так смотришь?

— Ириш, откуда у тебя «Майбах»? — я была так потрясена, что забыла про свой сок, и потемневшая яблочная кашица собралась обиженной шапкой вверху пузатого бокала.

— Пашка подарил, — пожала плечами сестра как ни в чем не бывало. Конечно, подумаешь — «Майбах»! Подарить — раз плюнуть! А одессит у нас что, шейх, оказывается?..

— Ты знаешь, он такой игривый, царапается…

— Чем? Решеткой радиатора? — севшим голосом переспросила я, а парни, разочарованно вздохнув, убрали свои блокноты — пусть у нас, девушек, на одну икс-хромосому больше, о том, что это за «Майбах» такой у Ирки, они все-таки догадались раньше меня!

— Коготками! Юль, ты что? Это же котенок! — захохотав, объявила сестрица, а я схватила стакан, справедливо решив, что бурая каша будет отлично смотреться на светлых Иркиных джинсах! Котенок!

— Ну я же не виновата, что ты такая глупая… фантазерка! — поспешно добавила Ирка, проглатывая остатки смеха. — Это я с врачом советовалась, — пояснила она, и я медленно вернула стакан на место.

…Благодаря «Майбаху» — пусть и котенку! — настроение поднялось (думаю, от этого у многих поднялось бы настроение!), и мы как-то забыли про утреннее происшествие. Тем более что официант принес упаковку с восхитительными пирожными — сегодня наступление Нового года мы продолжали отмечать у Ирки дома.

— Я поняла, почему ты так его назвала! — заявила я, когда мы с сестрой устроились на диване, прихватив по бокалу с шампанским — есть, танцевать, петь и снова есть не было больше никакой возможности! По крайней мере хотя бы ближайшие полчасика.

— Почему? — поинтересовалась Ирка, вздыхая и поглаживая надутый живот, и тут же ойкнула — на него неожиданно приземлился белой молнией примчавшийся вышеупомянутый котенок, а из кухни донеслись грохот и некоторые выражения, которые не то что детям — взрослым повторять не рекомендуется! Ну, разве что в исключительных случаях!

Ирка снова вздохнула.

— Что ты опять натворил, а? — ласково пощекотав его между ушами, спросила она. «Мяу», — что значит «Ничего особенного» — честно ответил котенок, то есть Майбах.

— Он сначала произносит «Мяу», а потом следует «Бах!», — тем временем объяснила я сестре. — Хотя… чаще сперва «Бах»…

— А потом «Бл!» — засмеялась Ирка. — Юль, следуя твоей логике, представляешь, как я должна была назвать кота?.. — притворно возмутилась она.

— Интересно, он с Тигги подружится? — я отхлебнула шампанского. — Она тоже маленькая и шкодная…

Тигги, моя собаня породы йоркширский терьер, приобретенная во время «звездной» эпопеи, обладала игривым характером, склонностью к шалостям и безграничной любовью к сырокопченой колбасе. Правда, в этом компоненте мы были с ней единодушны, думаю, что и маленький Майбах к нашей компании тоже примкнет с удовольствием!

К сожалению, новогодние праздники я встречала не только без Данилы, но с нынешнего дня и без собачки — у подруги сильно болела дочь и очень просила на недельку Тигги. Собаня любила Свету, поэтому с радостью согласилась предать меня ненадолго — это мне Ирка тоже сообщила, ехидно подчеркнув, как много всего интересного проходит, пока я… валяюсь неизвестно где!

— Слушай, так «Фанты» захотелось, кошмар! — пожаловалась вдруг сестра и проникновенно посмотрела на меня своими чернющими глазами. И поскребла ногтями по руке. Я покорно вздохнула — Пашка, немного простывший вчера, задремал, а просить сбегать за газировкой Любовь Яковлевну явно не стоило! Можно было нарваться на обширную лекцию о вреде этого продукта и, что гораздо хуже, на предложение выпить какой-нибудь сок… с растительным маслом!

«Бр-р!» — подумала я и пошла одеваться.

…Ближайшие киоски были уже наглым образом закрыты, поэтому пришлось изрядно побегать, чтобы доставить радость сестре.

На улице было малолюдно, что, в общем-то, характерно для первого дня Нового года. Навстречу мне попались лишь немолодая пара да нетрезвый мужичок средних лет, от дерева к дереву пробирающийся, видимо, к дому.

…Поэтому трех парней в дубленках я заметила сразу и почему-то заволновалась. Разве ходят за пивом первого января втроем и в дубленках?..

Парни неторопливо, с серьезным видом шли. Просто шли, а не ехали на танке и не трещали на мотоциклах! Но я все равно испугалась.

Прижимая к груди оранжевую банку, я ускорила шаг и, проходя мимо какого-то киоска, решила нырнуть туда и немного переждать — пока они пройдут.

«Книга в подарок. Дергать сильней» — на двери белела надпись. Я дернула — дверь была заперта. И немудрено — кому может понадобиться книга первого января в семь вечера?!

Я зачем-то дернула сильней — наверное, хотелось книгу в подарок! Или потому, что я отличаюсь завидным послушанием. Только без толку. Парни приближались, и я поспешила перейти дорогу — ничего, сделаю кружочек!

— … Я из-за твой фанты чуть не поседела и не была изнасилована! — заявила я с порога, скидывая сапоги.

— Расстроена? — громко булькая красителями и антиоксидантами, проявила «сочувствие» сестрица. А, это была благодарность!

…Иркины гости стали расходиться, а меня сестрица даже проводила до дома. Когда она ушла, я тихонько спустилась на третий этаж и постучала. Но Влад, видимо, вместе с Джеком, либо спал, либо тоже где-то продолжал отмечать наступивший год, только я, простояв под чужой дверью минут десять, вернулась домой. Одна.