Консультант

Глава 13

Человек, именующий себя майором Бенджамином Крейгом, покосился через плечо и досадливо хмыкнул. Курсанта Бодена по кличке Хлюст он недолюбливал. В принципе, Крейг недолюбливал их всех, поскольку считал скотом и отребьем, возиться с которым – напрасная трата сил и времени и сущее наказание для порядочного человека.

Себя он, разумеется, без тени колебаний относил как раз к порядочным людям, и страшно удивился бы, попробуй кто-нибудь усомниться. Но деньги есть деньги, платят – сделаем. Да и возни особой нет, никто же не предполагал давать этим ничтожествам полноценную подготовку. Но вот Хлюст… Хлюст его раздражал. Раздражал – и одновременно вызывал любопытство, пусть и несколько досадливое.

За добрых полтора месяца, прошедших с начала операции, Крейг так и не смог понять, как у конкретно этого «курсанта» получается пользоваться теми или иными преференциями. Преференций – самых разнообразных – было предусмотрено очень много, от дополнительной порции десерта или спиртного до посещения офицерского борделя. И этот пронырливый типчик, крайне слабо проявлявший себя на плацу, стрельбище или тренировках, каким-то образом ухитрялся получать их все.

Вот и сейчас он, ссыпав в чашу на входе непонятно как полученные жетоны, ловко затёрся среди предвкушающих забаву офицеров и сержантов, разошедшихся по залу, который прежние хозяева высокопарно именовали «скрипторием». И ведь если мошенника не одёрнуть вовремя, не исключено, что ему хватит наглости и удачливости выиграть аукцион!

С аукционом, однако, что-то явно не срасталось. На щекастом лице Хоуп, хозяйки, были написаны растерянность пополам со злостью.

– Ну-с, – с кажущимся благодушием начал Крейг, – и где же наша монахиня?

День выдался нелёгкий, а отдых и развлечение запаздывали. Даже постоянные девицы не показывались, разогнанные перед торгами, и глазу было решительно не на чем отдохнуть. Ну не на «мадам» же смотреть!

– Сэр, я не виновата, сэр! – нервно стискивая крупные ладони, зачастила Хоуп. Опухшие глазки бессмысленно бегали из стороны в сторону, излишне румяная в результате излишней же выпивки физиономия дрожала расплывшимися щеками. – Сержант Фаррелл посчитал нужным укротить новенькую… а я всего-то сказала, что у неё взгляд непокорный!

За спиной Крейга прозвучал дружный разочарованный стон. Фаррелл… ну, конечно. После него монашка оклемается хорошо, если суток через трое…

– И давно он с ней? – сердито поинтересовался Крейг. Не то, чтобы это имело какое-то значение, но… ох, Фаррелл, вот сейчас ты точно нарвался!

– Минут пять, может, семь, – проблеяла Хоуп.

В принципе, можно подняться и прервать то, что этот придурок Фаррелл искренне считает сексом. Пять минут – это не слишком долго, девка вряд ли пострадала уж очень сильно…

Сверху вдруг донёсся мужской вопль, слегка приглушённый массивной дверью одной из келий, использовавшихся прежними хозяевами монастыря для сосредоточения при переписке старинных фолиантов.

– Что-то он быстро кончил, – с некоторой долей удивления заметил один из офицеров – Крейг не заметил, кто конкретно.

Ещё один вопль, сопровождаемый звуком, который издает человеческое тело, если его с силой швырнуть о стену.

– Или кончили его, – негромко, напряжённо заметил Хлюст.

Майор Крейг был вынужден признать, что сейчас прохвост прав. И тут дверь кельи распахнулась.

Мужчина без штанов в принципе не слишком презентабелен. Мужчина, пытающийся одновременно подтянуть спущенные штаны и встать в оборонительную стойку, смешон. Мужчина, вынужденный в дополнение к двум упомянутым действиям, пятиться, как рак, судорожно нащупывая дорогу ногой в полурасстёгнутом, подворачивающемся ботинке, жалок. А уж если при этом футболку мужчины заливает кровь из расквашенного носа…

Офицеры и сержанты, пришедшие с майором Крейгом, дружно схватились за оружие, но командир того, что маскировки ради именовалось «базой „Шекспир“», повелительно вскинул правую руку с раскрытой ладонью, придерживая подчинённых. Ему было интересно. Впервые за почти полтора месяца ему было по-настоящему интересно.

Вслед за Фаррелом из кельи выскочила монахиня, которую каких-то пару часов назад принесли в аббатство без сознания, оружия и чего-то, что сошло бы за средства связи. Кто ж знал – а отцу Полу, святоше хренову, следовало бы знать, если уж на то пошло! – что девица сама по себе оружие. Да какое! Почти против воли Крейг залюбовался. Вернее, воля тут была ни при чём. Бенджамин Крейг справедливо считал себя профессионалом, и умел ценить профессионализм в других.

«Монашка» перемещалась по верхней галерее очень мягко и при этом совершенно непредсказуемо, неожиданно припадая то на одну ногу, то на другую, и покачивая корпусом так, что прицелиться в неё было задачей нетривиальной. Клочья рыжих волос стояли дыбом, как у разъяренной кошки. Петля чёток, сработанных из какого-то плотного, тяжёлого дерева, образовывала непреодолимую завесу перед лицом женщины. Увесистое распятие, со свистом летающее на конце петли, грозило проломить неосторожно подставленную голову.

Левая щека девицы пылала багрянцем. Должно быть, это было то единственное, что успел сделать Фаррелл в соответствии со своими представлениями об укрощении строптивой шлюшки. Или – об удовольствии. Сейчас, однако, о его удовольствии речь не шла. А о чьём? Несколько неожиданно «майор Крейг» был вынужден признать, что удовольствие от происходящего получает он сам.

Его подчинённого, давнего подельника, одного из необходимейших для балагана инструкторов, лупили в хвост и в гриву, а Бенджамин Крейг наслаждался происходящим. Наслаждался до такой степени, что, услышав звук взводимого курка, несколько нетерпеливо качнул поднятой правой ладонью назад. Девка заслужила жизнь. Насколько долгую – будет видно, но заслужила. А ну, замерли!

Тем временем парочка добралась до лестницы. И тут Хлюст, про которого майор уже успел начисто забыть, завопил в, кажется, искреннем восторге:

– Кого я вижу! Катрина Галлахер!

Фаррелл, не ожидавший ничего подобного, да и вообще не слишком хорошо справлявшийся с ситуацией, запутался в собственных ногах, оступился, и скатился по лестнице. Помимо разбитого носа физиономию сержанта, пунцовую от гнева и унижения, украшал ясно видимый след от удара чётками. Штаны, которые он так и не успел толком подтянуть, порвались с оглушительным треском.

А Хлюст с видимым – и нескрываемым – удовлетворением резюмировал:

– Сногсшибательна, как всегда! – и продолжил, заглушая рычание поднимающегося на ноги Фаррелла: – Крутой костюмчик, миз Галлахер!

– Будешь хорошо себя вести – дам поносить, – невозмутимо ответила женщина, останавливаясь на верхней ступеньке лестницы.

Смотрела она, как не преминул заметить Крейг, только на него. Остальные для неё, похоже, вовсе не существовали. Если, разумеется, не считать Хлюста с его выкриками, но сообразительный обормот понял их несвоевременность, и благоразумно заткнулся.

Первым делом следовало навести порядок, и вставшего, наконец, Фаррелла, прихватили за локти двое коллег-сержантов. Хлюст – ни разу не дурак! – верно понял жест командира, и приблизился к Крейгу.

Майор чуть склонил голову в сторону курсанта, слегка приподняв правую бровь и почти незаметно кивнув в сторону лестницы.

– Миз Катрина Галлахер работает на Большом Шанхае в консалтинговом агентстве.

Час от часу не легче! Акции каноника собора Святого Варнавы, и без того не слишком высоко котирующиеся на личной бирже Бенджамина Крейга, провалились до планетного ядра. Шанхайский консультант! На «базе „Шекспир“»! Куда смотрел этот чёртов растяпа?! А самое главное – зачем эта красотка с безукоризненными, если верить отцу Полу, документами прибыла именно сюда и именно теперь?

Ярость улеглась так же быстро, как и вспыхнула. Первое побуждение – грохнуть девицу без долгих разбирательств – было успешно обуздано и отложено до лучших (или худших) времён. Убивать нельзя, никак нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока не выяснится, что и с чьей подачи эта самая Катрина Галлахер забыла здесь и сейчас.

– Приветствую вас на базе Галактического Легиона «Шекспир», миз Галлахер, – с ироничной учтивостью произнёс Крейг, делая шаг вперёд. – Майор Бенджамин Крейг, командир. Не имею возможности сказать «к вашим услугам», поскольку…

– Поскольку оказывать мне услуги не входит в ваши должностные обязанности, – бесстрастно откликнулась женщина, по-прежнему стоящая на верхней ступеньке.

– И это тоже, – кивнул Крейг.

Скука, донимавшая его всё время проведения операции, растворялась так быстро, что он не успевал следить за процессом. Подчинённые и коллеги, негромко переговаривавшиеся за спиной, нисколько не раздражали, напротив – создавали необходимую атмосферу.

Почему-то вдруг захотелось побыть куртуазным (откуда и слово-то взялось?), и он, рисуясь, повёл рукой в сторону одного из сдвинутых к стенам столов:

– Присядем?

Женщина кивнула, и начала спускаться по лестнице. Чётки перекочевали на правое запястье, обвились безобидными кольцами, превращая бойцовую суку в сравнительно благовоспитанную. Однако сути дела это не меняло, сука она сука и есть. Разве что… в совсем молодой – лет двадцать пять, в пределе двадцать семь – особе было куда больше достоинства и, что важнее, сноровки, чем в том же Фаррелле. Сроки возможной ликвидации сдвигались всё дальше. Даже мелькнула где-то на краю сознания мысль – включить в команду. Жаль, не выйдет. Действительно, жаль. Или, всё-таки?..

А монашка – такая же, что очевидно, «монашка», как он «майор» – подошла почти вплотную, остановившись на расстоянии примерно ярда. И каким-то образом ухитрилась изобразить вопрос прямой спиной, развернутыми плечами и непроницаемым выражением лица.

– Присядем, – повторил Крейг.

Лана уселась на массивный табурет, весьма кстати обнаружившийся рядом со столом. Стол один весил, пожалуй, как весь дом папы Конрада. Ну, или где-то рядом. Однако табурет можно было в случае острой необходимости использовать в качестве оружия. Мужчине, представившемуся здешним боссом – и, похоже, действительно являющемуся таковым – двое подчинённых сержантов приволокли кресло. Один, пожалуй, не поднял бы.

– Итак, миз Галлахер, не так ли? – заговорил «майор Крейг», сообразив, должно быть, что невольная гостья начинать беседу не собирается.

Ещё бы ей начинать! Для стопроцентной идентификации не хватало данных, но предварительно – по анализу телосложения, тембра голоса и комплексной пластики движений – шеф «принимающей стороны» здорово походил на Стэнли Эккера («В контакт не вступать, уничтожить!»), а это само по себе заставляло подобраться. Эх, удостовериться бы… и сбросить инфу куда надо… оргазм банковскому счёту гарантирован!

– Очень хорошо. Миз Галлахер, вы хотите остаться в живых?

Лана ухмыльнулась уголком рта, побарабанила пальцами левой руки по столешнице, и поглядела на собеседника так, что даже самый опытный физиономист затруднился бы определить – сверху вниз она смотрит или снизу вверх:

– А что, есть шансы?

Судя по тому, как прищурился её собеседник, постановка вопроса ему понравилась.

– Шансы есть всегда, вопрос в том…

– … стоит ли на них играть? – закончила за него Лана.

– И это тоже, – кивнул мужчина.

Уставная стрижка Легиона отчаянно ему не шла, и дело заключалось даже не в заметных залысинах на высоком лбу. Просто она плохо сидела, словно куртка с чужого плеча, раздражающая самой необходимостью её носить. Разучился? Отвык? Никогда не нравилась?

Взгляд глубоко посаженных серых глаз был неподвижен, как у змеи. Да и улыбка, кривящая тонкие, почти бесцветные губы, выглядела именно змеиной. Красавчик, что уж там. Кстати да, именно красавчик. При других обстоятельствах Лана вполне могла бы обратить на него внимание без всякой «производственной» необходимости.

– Как я понимаю, просто встать и выйти за ворота этого вашего богоугодного и душеспасительного заведения – не вариант?

– Сожалею, но нет, – ни хрена он не сожалел, если только третий лейтенант Дитц хоть что-то понимала в людях вообще и мужчинах в частности. Не сожалел и не собирался. – Кстати, почему мне кажется, что «Шекспир» – не первая военная база, на которой вы оказались?

– Потому, вероятно, что так и есть. Правда, Легион… ну да чего только в жизни не бывает. Так мы говорили о вариантах?

– Ну, – «майор» явно забавлялся, – в принципе, вы можете остаться работать прямо здесь. В качестве вольнонаёмного сотрудника.

– Это в борделе, что ли? – скептически усмехнулась Лана.

Один из сержантов, подавших кресло местному владыке всего сущего, шёпотом (или ему так казалось) вякнул что-то о хорошей карьере. Выдвигать на позиции тяжёлую артиллерию было рановато, позволять считать себя мебелью – неосмотрительно. Поэтому Лана просто слегка довернулась в сторону болтуна, одновременно позволяя четкам соскользнуть с запястья в ладонь. Взмах, свист рассекаемого воздуха, удар… на поддерживающем галерею столбе, рядом с носом придурка, возник отчетливый скол, оставленный вернувшимся в ладонь крестом.

А потом мрина улыбнулась. Широкой открытой улыбкой, которую в последние несколько лет редко себе позволяла. Потому, в частности, что ещё в бытность курсантом тренировочного лагеря Планетарно-десантного Дивизиона, в порыве непонятно чего (да тщеславия, тщеславия, хоть себе-то не ври!) заменила часть зубов. Конкретно – клыки.

О, ничего особенного! Именно так (в соответствии с экспертным заключением) и должен был выглядеть её прикус, если бы Зов пришёл в сроки, предусмотренные природой, то есть – одновременно со сменой первого молочного зуба. Он, зараза такая, нарисовался, когда хозяйке челюстей было по земным меркам восемнадцать лет. И, разумеется, зубы давно сменились, оставшись вулговскими. Человеческими, проще говоря. Вот это-то Лана Дитц и поправила. Обзаведясь улыбкой, которая заставляла собеседника слегка притормозить, оценивая свои шансы. Что сейчас и требовалось.

Майор Крейг снова поймал себя на том, что происходящее ему нравится. На то, как, подбирая брюхо, подтянулся – почти попятился! – Дуглас, стоило посмотреть даже просто ради чисто эстетического удовольствия. И девица была хороша, по-настоящему хороша. Этот разворот корпуса! Этот почти неуловимый момент, когда удар уже неизбежен, но ещё не состоялся!

М-да, но дальше-то что? Несколько секунд спустя он узнал ответ.

– В принципе, работа как работа, – с не наигранным безразличием в голосе произнесла «монахиня». – Но мне кажется, что это несколько нерационально. Девок можно и по окрестным деревням насобирать, после мятежа их должно быть довольно много. За миску похлёбки любая расстарается.

– А вы? – столь же безучастным тоном поинтересовался Крейг.

– Я? Ну, если вот это, – она безошибочно качнула головой влево и назад, обозначая вектор, на конце которого пребывал изнывающий от желания высказаться Хлюст, – типичный представитель того, с чем вам приходится иметь дело, то вы должны испытывать колоссальную нехватку сержантского и инструкторского состава.

– Вы так думаете?

Девица покачала головой и брезгливо поморщилась:

– При таком, с позволения сказать, контингенте, требуется постоянная ротация младших командиров. И их психологическая реабилитация. Бордель на территории базы, конечно, несколько чересчур, но с другой стороны – а как ещё восстанавливать людей? Опять же, Легион… занесла же меня нелёгкая…

«Командующий» откинулся на спинку кресла, с нескрываемым любопытством рассматривая свою визави. Становилось всё интереснее. Щелчок пальцев – и перед ним оказался стакан с виски. Один. Недоумённый взгляд, ещё щелчок… девка кивнула, улыбнулась то ли благодарно, то ли благосклонно, не разобрать; стаканы сошлись над столом с чуть слышным звоном… если бы человек, именовавший себя майором Крейгом, верил в сентиментальную чушь касательно «вторых половинок»… он не верил. И сейчас почти жалел об этом.

– Согласен, нам не помешало бы некоторое количество сменных инструкторов, – подтвердил он очевидное. – И в чём же конкретно вы можете тренировать здешний… контингент?

– Да в чём хотите, – отмахнулась «монашка». – Кроме, разве что, строевой. Не гожусь я для этого. И потом, стоит ли тратить время на глупую шагистику? А так – на ваше усмотрение: рукопашный бой, стрельба, вождение – если у вас тут есть хоть какой-то трек. Общая физподготовка. Полоса препятствий. В минном и взрывном деле я не слишком сильна, но вашим оглоедам хватит. Фехтование, наконец. Вон, этот хмырь, – ещё один точно рассчитанный кивок в сторону Хлюста, – не даст соврать, я знаю, с какого конца берутся за клинок. Выбирайте.

Крейг сделал вид, что раздумывает.

– Всё это хорошо, конечно… но у меня есть постоянные инструкторы на всех позициях, которые вы обозначили.

– И в фехтовании тоже? – сощурилась, подаваясь вперёд, «монахиня».

– А как же, – усмехнулся Крейг. – Да вы с ним знакомы. Сержант Фаррелл, ваш… ммм… первый «клиент».

Секунду спустя он пожалел о сказанном, потому что сидевшая напротив женщина поперхнулась глотком виски, закашлялась, отмахнулась от сунувшегося постучать по спине Энстрема – на столбе появился ещё один скол, а все, находящиеся в радиусе действия чёток благоразумно попятились – и, наконец, еле выговорила, хрипя и задыхаясь:

– Че… чего… чего он инструктор?!!

– Фехтования, – с не вполне понятным ему самому удовольствием повторил Крейг.

– Сэр, – его собеседница выпрямилась и убрала всякое выражение как с лица, так и из голоса. – У вас проблемы, сэр. Если это инструктор… вы что же, наняли своих курсантов для того, чтобы они полегли в первом же бою?

Предположение «монашки» оказалось неприятно близким к истине – пусть даже об этом на базе «Шекспир» знали очень немногие. Требовалось немедленно сместить акценты, пока тот же Хлюст не начал задумываться о чём не надо. Анкрит – это хорошо, но иногда мало.

– Я нанимаю тех, кого мне позволяет нанимать финансирование проекта, – вздохнул он, и вздох лишь в какой-то мере был фальшивым. – Это относится и к инструкторам. В частности, у меня попросту нет свободной ставки.

Девица поджала губы и задумчиво покивала. Кажется, упоминание недостаточного финансирования объяснило ей если не всё, то очень многое. Более того, это объяснение явно выглядело в её глазах не только логичным, но и привычным, и Крейг снова задумался о том, откуда она взялась. Не конкретно сегодня, а – вообще.

– Сэр, а если я докажу, что я лучше сержанта Фаррелла, вы отдадите мне его место?

Ну и нахалка!

– При условии подписания вами стандартного годичного контракта – запросто. И как вы себе представляете… эээ… процесс доказательства?

– Поединок, – не замедлилась с ответом рыжая.

– Да хоть сейчас!!! – бешено вызверился Фаррелл, неосмотрительно отпущенный своими «контролёрами» и почти успевший подскочить к столу прежде, чем его оттащили.

Девица и бровью не повела.

– Через час. Управляться с вашими, сэр, подопечными – дело непростое. Развлечений тут явно маловато: ну, что у вас есть? Карты, девки, раздолбанные игровые блоки, лимитированная выпивка? Скука! Так что нельзя терять шанс дать людям разрядку. В частности, возможность почесать языки и заключить пари.

Не имело ни малейшего смысла спорить с очевидным, и Крейг кивнул:

– Договорились. Через час. На площади. Но учти, – перешёл он на «ты». Девку это абсолютно не смутило. – Проиграешь – отдам курсантам.

– Ха! – фыркнула «монахиня». – Если я проиграю, вам придётся поискать среди них некрофилов. Вы же не думаете, что этот ваш сержант Фаррелл оставит меня в живых?

Умная, стерва. Что ж, час – это прекрасно. За час можно успеть как минимум послать запрос, а то и ответ получить. Крейг махнул рукой остальным – уходим, мол – и двинулся к выходу. Имевшееся в его распоряжении время следовало использовать с максимальной выгодой.

Уходя, уже в дверях, он услышал за спиной треск ткани и обернулся. Его «гостья» оторвала от подола и без того изодранной рубахи клок материи и теперь плескала на него остатки виски из едва пригубленного стакана. Зачем?

Мизансцена была выстроена безукоризненно. Маленькая площадь, неровные камни, по которым волей почти незаметного ветерка перекатывается всякий сор… сущее наказание для босых ног… от сандалий Лана отказалась. Они надоели ей ещё в дороге, поскольку от неровностей разбитого тракта практически не защищали, скользили на влажной земле, и норовили сползти с ноги, если только не затянуть ремни почти как кровоостанавливающий жгут.

Неверное освещение, обеспеченное чадящими факелами… возбуждённо гомонящая толпа юнцов… стоп! А ведь верно, в качестве «курсантов» в этой жалкой пародии на базу Легиона выступали, во-первых, только особи мужского пола, а, во-вторых, сплошь мальчишки – самый старший из них (Боден, черти бы взяли его длинный язык!) двадцатку перевалил, но едва-едва. Ну, допустим – двадцать пять ему, пожалуй, есть, но уж точно не больше! И не выглядит он на эти двадцать пять ну просто ни единого разу. А остальные? Да всем ли мальчишкам в курсантской форме исполнилось хотя бы восемнадцать? Ладно, это потом. Сейчас надо победить… упс!

Человек, назвавшийся Бенджамином Крейгом, стоял на небольшом возвышении, окруженный теми, кто в этом цирке без коней играл роль инструкторов и младших командиров. Некоторое количество этих последних в лице курсант-капралов и курсант-сержантов было разбросано в толпе, однако, по наблюдениям Ланы, здешние боссы больше полагались на анкрит, нежели на свой авторитет. С другой стороны – а почему нет, собственно? Какая разница, в чём убеждать человека – поставить всё, что есть, на «красное», или выполнить приказ? Нет, откровенное самоубийство анкрит не обеспечит, а вот поддержание дисциплины – вполне. Пожалуй, неплохая тактика. Вот только…

С противоположной стороны к возвышению приближался сержант Фаррелл. И там, где он проходил, шум сначала стихал, а потом возобновлялся, причём никакой анкрит не смог заглушить возмущение в головах и выкриках. Да она и сама возмутилась бы – будь у неё время.

Фаррелл был облачён в полный «абордажник», разве что шлем отсутствовал. Впрочем, это последнее обстоятельство существенной роли не играло – если учесть, что сама Лана была в хламиде, оборванной по длине рубахи, и босиком. Выданная ей тренировочная спата, тяжёлая и тупая, тоже не сулила никаких перспектив на фоне узкого клинка с синеватой окантовкой лезвия, небрежно проворачивающегося сейчас в лапище противника.

Впрочем, всё это только добавило ей злого азарта. Кроме того, дурак – а кем ещё был Фаррелл? – явно не разбирался в психологии толпы. Толпа сейчас была на стороне полуголой босой девчонки с бесполезной хреновиной в руках. А остальное – дело техники. Особых проблем с каковой (спасибо Альберто Силве и много кому после него) у Ланы Дитц не возникало уже лет пять.

– Джонни! – голос Ланы легко перекрыл недовольный гул.

– Да, Трина? – Боден, несмотря на обстоятельства, явно наслаждался как происходящим, так и недвусмысленным подтверждением давнего знакомства. Вон, извольте видеть, протолкался вперёд. Да даже и проталкиваться не пришлось, пропустили чуть ли не с поклонами и расшаркиваниями.

– Ты на кого поставил, засранец?

– На тебя, – отозвался парень. Лица его Лана, сосредоточившаяся на приближении к противнику, не видела, но злой оскал представила себе предельно отчетливо.

– А сейчас? Голые сиськи против полной брони, тренировочная хренотень против настоящего клинка… на кого бы ты поставил сейчас?

– На тебя!

– Молодец, – ухмыльнулась она. – Выигрыш – пополам. Сэр?

Крейг сжал губы так сильно, что почувствовал, как напряглись мышцы шеи. Способность Фаррелла победить в поединке вызывала определённые сомнения ещё час назад. Сейчас же «командующий базой» понял, наконец, зачем девке понадобилось смачивать клок материи вискарём.

Золотисто-рыжие стрелки превратили лицо его сиюминутного приобретения в кошачью морду. Вертикальные зрачки ему случалось наблюдать и у актёров шоу, но здесь явно был не тот случай. Да, он знал о существовании мринов, пару раз видел записи. Но вот вживую столкнуться довелось впервые. Всё-таки в Легионе из этих набирали, в основном, десантников, а в собственно Галактике их было не так уж много. Кстати, о зрачках. Куда она, интересно, дела линзы, которые их скрывали? Найти и выяснить, что за разновидность, ведь ни один сканер не звякнул!

Ответ на отправленный им запрос пока не пришёл. Однако, если у рыжей реакция и скорость хотя бы отчасти кошачьи, а клинком она владеет пусть даже в половину того, как управляется с теми же чётками… Фаррелл попал, причём по полной программе. А может, оно и к лучшему? Не стоило приглашать его на этот контракт, а по-хорошему – и на предыдущий тоже. Проклятая сентиментальность! В последнее время хлопот от недоумка больше, чем пользы: ленив; жесток сверх всякой целесообразности; пьёт. С ним надо что-то решать, желательно – радикально. И если представилась возможность сделать это чужими руками, то не всё ли к лучшему в этом лучшем из миров?

Между тем прозвучавший в голосе девчонки вопрос требовал ответа. Если бы не это, Крейг – или, если уж на то пошло, Эккер – с удовольствием подольше полюбовался бы на то, как вытягивается физиономия Фаррелла, обратившего, наконец, внимание на глаза своей соперницы и, похоже, сопоставившего их с увиденными ранее клыками.

Впрочем, сосредоточенная опаска не продержалась и пяти секунд, сменившись самоуверенным бахвальством. И Крейг (пусть уж так, а то и запутаться недолго!) кивнул самому себе, подтверждая принятое решение. Убирать дурака. Если девка, паче чаяния, не справится – собственноручно. Потому что это уже выходит за всяческие рамки. Правильная и своевременная оценка опасности – основа их профессии. А это что такое, скажите на милость?!

И всё же он молчал, медля подать сигнал к началу схватки. Что-то скребло внутри, перекрывая подачу воздуха к голосовым связкам. Что-то… уж не жалость ли? У него?! Да что же это такое, постарел он, что ли?!!

Тем временем противники сошлись перед возвышением и остановились шагах в восьми друг от друга. Напряжение повисло в воздухе почти зримо, и толпа курсантов на удивление быстро затихла. Даже командовать не пришлось. И в наступившей тишине голос облаченной в лохмотья женщины прозвучал резко, как удар хлыста:

– А что ж ты шлем не напялил? Не нашёл?

– Обойдусь! – развязно ухмыльнулся Фаррелл, и Крейг вдруг понял, что тот пьян практически в стельку. – Забрало помешает тебе видеть мои глаза. А это, заметь, будет последнее, что ты увидишь!

Ответная усмешка Катрины Галлахер (или как там её зовут на самом деле) была одновременно неприязненной и надменной.

– Это ещё вопрос, чьи глаза и для кого станут последним зрелищем. Сэр?

– К бою! – рявкнул Крейг.

И всё закончилось. Не то, чтобы сразу, но почти.

Девка исчезла с того места, на котором стояла. Смазанное коричнево-белое пятно, слегка расцвеченное рыжим по верхней кромке, вдруг оказалось совсем рядом с Фарреллом. Спата выпала из ладони сержанта, потому что руки – инстинкт, куда же без него! – взметнулись к выколотым (выбитым?) глазам… тренировочная дурында грохнулась о камни двора…

«Монашка», описавшая, видимо (на самом деле, НЕвидимо, но каким ещё могло быть объяснение?) полукруг за спиной противника, материализовалась справа и чуть сзади от него, замедлилась – для зрителей, не иначе! – и резко взмахнула ногой. Босая ступня подбросила выроненный сержантом и отскочивший от земли меч, и рукоять оказалась в левой руке рыжей. Секунда – полсекунды? – круг замкнулся, и лезвие врубилось в переносицу Реджинальда Фаррелла, завершая его земной путь.

Тело, уже мёртвое, но ещё не успевшее с этим смириться, сделало шаг… другой… почти третий… Нет, на третий его уже не хватило, и оболочка, секунду назад бывшая вместилищем если не души, то какой-то разновидности разума, рухнула ничком на стёртые сандалиями монахов камни площади.

– Запомните, салаги, – не меняя интонации, выбранной для прелюдии к поединку, усмехнулась Катрина Галлахер. – Сильный прав, а слабый мёртв. Всегда. Тут главное – не ошибиться, оценивая силу противника. И лучше переоценить её, чем недооценить. Недооценка противника опасна. Смертельно, как вы только что могли убедиться. Всем ясно? Отлично. Сэр?!

И Бенджамину Крейгу ничего не оставалось, как произнести, откашлявшись:

– Джентльмены! Представляю вам курсант-сержанта Галлахер, вашего нового инструктора фехтования!

Процедура подписания «стандартного годичного контракта» много времени не заняла. Форма его, кстати, была действительно стандартной, принятой в Легионе и уже дважды подписанной Ланой. Сначала при формальной вербовке, осуществлённой майором Джеймсом Рипли ещё на Алайе, потом – в разведшколе. Там процессом рулил сам Натаниэль «Падальщик» Горовиц. Да, форма была стандартной. За одним исключением: в Галактическом Легионе не существовало ГОДИЧНЫХ контрактов. В принципе. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Всех мальчишек, непонятно как оказавшихся на «базе Шекспир», обманули. Зачем?

Ответ на этот вопрос был исключительно важен, но искать его следовало не сегодня. Сегодня требовалось дожить хотя бы до завтра, что представлялось задачей не вполне тривиальной. Поскольку непосредственно после подписания контракта Лану привели в местную медсанчасть и усадили в кресло, которое было бы удобнейшим, если бы не фиксирующие ремни для рук, ног и головы. Шприц с нейтрально-бесцветной жидкостью, лёгкое головокружение… что ж, вот и пришло время протестировать в полевых условиях изменения, которые внесли в её организм медики Легиона. Экспериментальные изменения. Никем и никогда не опробованные в боевой обстановке. Ну, Баст, на тебя уповаю, ибо больше не на кого!..

– Реакции в пределах нормы. Она ваша, сэр, – молодой врач, напоминающий рептилию холодным взглядом почти бесцветных, слегка навыкате, глаз, отходит в сторону.

Напротив усаживается мужчина лет пятидесяти, вразрез с уставом Легиона бритый наголо. Белое одеяние медика идёт ему как корове седло… откуда взялось сравнение? Неужто предки проснулись? А вот теперь я вас гнать не буду, мне нужны все ресурсы и все резервы. Нет, не только Баст у меня за спиной, и это хорошо!

– Вы меня слышите? – голос абсолютно индифферентен, как и выражение нарочито бесстрастного лица.

– Я вас слышу, – она не могла не ответить, губы разомкнулись сами.

– Назовите ваше имя.

Промолчать или солгать невозможно, и вдруг…

– Декстер Джейн, капрал, личный номер один три шесть восемь пять.

Сработало! Ну же, если эффект продержится хоть пять минут и будет таким, как задумано…

– Вы понимаете, где находитесь?

– Декстер Джейн, капрал, личный номер один три шесть восемь пять.

– Сэр, что-то не так! – вклинивается кто-то ещё, голос напряжён и удерживается на грани крика лишь явственно слышимым усилием.

Мужчина напротив нетерпеливо отмахивается, пытаясь удерживать взглядом зрачки привязанной к креслу «собеседницы»… втуне, разноцветные глаза съезжаются к переносице и одновременно закатываются под веки.

– Ваше задание? – у допрашивающего, кажется, остались ещё какие-то иллюзии…

– Декстер Джейн, капрал, личный номер один три шесть восемь пять.

– Сэр, давление повышается! Тахикардия!

– Декстер Джейн, капрал, личный номер один три шесть восемь пять.

– Сэр, это залипуха! Её сносит, сэр, мы не удержим!

– Антидот! – командует «следователь».

– Декстер Джейн, капрал, личный номер один три шесть восемь пять. Декстер Джейн, капрал, личный номер один три шесть восемь пять. Декстер Джейн, капрал, личный номер один три шесть восемь пять. Декстер Джейн…

– Ф-фух! – выдохнул заместитель Бенджамина Крейга, падая в кресло и присасываясь к бутылке, на которую неосмотрительно кивнул ему хозяин апартаментов. Жалких, конечно, как и всё на этой дурацкой планете, но уж какие есть. – Ф-фух!

– А конкретнее? – если Крейг и был удивлён непродолжительностью допроса, то никак этого не показывал. Он вообще считал, что влезать в техническую составляющую процессов, осуществляемых подчинёнными – последнее дело. Ему, как руководителю, важен результат, а как и за какое время его добились… да какая, в сущности, разница?

– Ф-фух! – повторил заместитель, ставя на столик ополовиненную ёмкость. – Ну, скажу я тебе! Редкая птичка к нам залетела. Кто только эту птичку ни ловил… я, кстати, не ловил.

Крейг, успевший уже с удобствами расположиться в кресле, немного поразмыслил, и всё-таки оторвал торс от обитой потёртым бархатом спинки, дотягиваясь до освободившейся и заметно полегчавшей бутылки.

– М-да? А почему?

– Честно?

– Хотелось бы.

– Зассал. Когда за мёртвую обещают пятнадцать тысяч галэнов, а за живую двадцать пять…

– Ого! И кто же это?

– По всему выходит, что Джейн Декстер, капрал батальона «Щелкунчик»… слышал про таких?

Если бы не большой и разнообразный опыт, Крейг подавился бы.

– Т-твою мать! Нельзя ж такое под глоток! Ты уверен?! Их же всех перебили! На Джокасте!

Зам, откликавшийся – как правило – на Майка Шонесси, невесело ухмыльнулся.

– Не всех. Нашей гостьи на Джокасте не было. Она из «щелкунчиков» свалила где-то за пару месяцев до того. И тут же была объявлена в розыск с соответствующей наградой. Причём обвинение выдвинули абсолютно левое. Убийство старшего по званию. Это у «щелкунчиков»-то, ага. С их девизом «Сильный прав, а слабый мёртв!». Да там, если уж на то пошло, по-другому по службе и не двигались. Хочешь повышение? Победи того, на чьё место претендуешь. Убил предшественника? Туда ему и дорога. Мало того, ещё и дезертирство до кучи приплели. Ну не идиоты, а? Вот что я тебе скажу: хорошенького понемножку. Либо убийство старшего по званию – но зачем тогда дезертировать? Либо дезертирство – но тогда убийство-то с какого боку? Повторяю, левак полнейший. Но теперь я хотя бы знаю, почему Джей Ди не поймали. Полюбуйся.

Майк развернул дисплей и перед собеседниками повисло изображение молодой женщины, широкоплечей, невзрачной, светловолосой и голубоглазой, облачённой в кроваво-красный мундир с золотыми пуговицами и аксельбантами. Землисто-серые стрелки у глаз почти не выделялись на фоне бледной кожи. Выдающийся во всех смыслах подбородок занимал чуть ли не половину лица, делая его на редкость некрасивым гибридом морд кошки и лошади.

– Ты что, обкурился?! – возмутился Крейг. – Это не она!

– Она, – вздохнул Шонесси. – Сверка генного кода выдает полнейшую белиберду, по нему не отловишь, но это она, практически наверняка. Посмотри сюда.

Женщина на дисплее сменилась скан-снимком.

– Видишь? Здесь, здесь и здесь. Ты на что первое обратил внимание, когда увидел её без линз?

– Разноцветные глаза.

– Именно. Левый глаз заменили, нервы подключали вот тут, это заметно, если знаешь, куда смотреть. Смена пигментации волос по всему телу… плевать, но цвет стрелок! Это ведь не татуировка, всё абсолютно натурально… да я о таком и не слышал, а вот поди ж ты! Подбородок переделали практически полностью, ювелирная работа, пластика нижней челюсти дело дорогое и неверное. Видишь? Следы вмешательства почти не видны, я даже подумать боюсь, сколько она заплатила за такой результат. А уши? Ты обратил внимание, какие уши у нее были – и какие стали? Творение гения, если оклемается – поинтересуюсь координатами хирурга.

– ЕСЛИ оклемается?!

Шонесси вздохнул и как-то разом усох, стараясь занимать как можно меньше места под негодующим взором начальства.

– Она выдала абсолютно нормальные реакции на все тесты. А стоило начать допрос – свалилась в залипуху. Разом, минуты не прошло. Назвала имя, звание, личный номер… и снова, и опять, по кругу, а потом вообще вразнос пошла, еле выдернули. И это тоже следствие проведенной работы. Думаю, изначально предполагалось, что она либо не скажет вообще ничего, либо умрёт в процессе идентификации. В любом случае, до утра я ничего не скажу, надо наблюдать, а дальше… слушай, может, ну её? Горячая она штучка, и я сейчас не о сексе. Как бы не обжечься…

– Ну да! – ухмыльнулся Крейг, которому минуту назад пришла в голову та же самая мысль… Но не позволить же проштрафившемуся подчиненному вообразить, что он хоть что-то подумал, сказал или сделал правильно?! – А инструктора фехтования я где возьму?

– Да ладно! – Шонесси, вообразивший, должно быть, что гроза прошла стороной, начал горячиться. – Осталась неделя, ну две – какая разница?

– Огромная, – тяжело уронил Крейг, и заместитель застыл, не смея ни вдохнуть, ни выдохнуть. – Всё должно быть аутентично. И будет. Да ты не переживай, когда дело перейдёт в горячую фазу, она останется здесь. Думай, Майк, думай! Капрал пресловутых «щелкунчиков»! Это же просто подарок судьбы! Проследи только, чтобы результаты идентификации не затерялись. Точнее, чтобы при «уничтожении архивов» данные на эту цыпочку оказались на виду. Ну, не мне тебя учить.

– А если она сообразит, что здесь такой же Легион, как и «Щелкунчик»?

Крейг отхлебнул из горлышка и небрежно отмахнулся почти пустой уже бутылкой:

– Да как она сообразит-то? А анкрит на что? И потом – всем известно, что в Легионе царит перманентный бардак, а те же «щелкунчики» элитой не только считались, но и были. И она там дослужилась от кандидата в рядовые до капрала. Стало быть, с полным на то основанием задирает нос до звёзд. И, уж конечно, успела усвоить: кто в армии служил, тот в цирке не смеётся.